Страница:
– Приближаются… – прошептал он. – Пятеро…
Чужаки были похожи один на другого: выпяченные челюсти, занимавшие большую часть лица, маленькие глазки. И фигуры были все как одна квадратные, широкоплечие. Одежда резко отличалась от красочных костюмов жителей Союза Королевств однообразной, унылой серостью.
Они хозяевами шли по вымершей улочке, поигрывая обнаженными мечами и тесаками. Одного из чужаков дом Учителя Лабео чем-то заинтересовал.
Услышав тяжелый топот сапог, данюшки плотнее прижались к створке, закрыли глаза и изо всех сил уперлись в пол.
Чужак небрежно пнул входную дверь, но она не открылась. Это его удивило и, обернувшись, он что-то прокричал своим. Те загоготали, и в ответ несколько голосов посоветовало, видимо, что-то обидное, потому что чужак сплюнул на камни и выругался себе под нос.
К счастью данюшек, на перекрестке появилось еще несколько чужаков.
– Резаный ждет! – крикнул один на понятном языке и пятерка чуть не трусцой побежала к появившимся.
Все вместе они исчезли за углом.
– Ура, они ушли! – крикнул Бублик и от радости с грохотом свалился.
Данюшки оторвали взмокшие спины от створки (Шустрику показалось, что за то время, пока они подпирали дверь, с него натекла на пол целая лужа пота), схватили стол, приподняли, и просто взлетели с ним на второй этаж, где жил Учитель Лабео.
– Господин Учитель, господин Учитель! – затарабанили они в дверь. – Откройте, это мы!
Через несколько минут дверь отворилась, и на лестничную площадку выглянул удивленный господин Лабео в домашнем халате, ночном колпаке и тапочках на босу ногу. Он держал в руках подсвечник с коротенькой свечой и недоуменно хлопал заспанными глазами.
Затычка так удивился непраздничному виду Учителя в праздничную ночь, что даже забыл поздороваться, как это полагалось бы по правилам приличия.
– А почему Вы не празднуете, господин Лабео? – выпалил он.
Учитель смущенно улыбнулся и сказал:
– Я, знаете ли, не люблю по ночам без дела засиживаться. Вечером проводил Зимнее Солнце и спать лег, чтобы к рассвету встать Весеннее Солнце встречать. Вы пришли меня поздравить?
– Э-э… Нет, господин Лабео, точнее и это, конечно, тоже… – растерялся Затычка.
Он не мог сообразить, как в двух словах объяснить все ничего не подозревающему Учителю: и про чужаков, и про Город, и про раненого Силача.
Его растерянное молчание прервал слабый стон. Данюшки расступились, и господин Лабео увидел на лестничной площадке какой-то странный стол на колесиках, на котором лежал боец Бетта Спленденс, знаменитый Непобедимый Силач. Лежал с ножом в спине.
– Он умирает… – коротко сказал Шустрик. – Лекарь нужен.
Теперь господин Лабео заметил, что и нарядная одежда данюшек в грязи и засохшей крови.
– Скорей сюда! – сказал он и настежь открыл дверь. – Завозите!
От этих слов данюшки почувствовали, что, наконец-то, добрались до места, где другие разделят с ними неожиданно свалившуюся беду, помогут спасти Силача. И словно закончился невидимый завод… Последним усилием они дотолкали стол до комнаты и опустились на пол прямо у его ножек.
– В Городе враги! – сипло сказал Затычка, еле шевеля пересохшими губами. – На улицу выходить опасно. Мы чуть попозже все расскажем, отдышимся только…
– Не волнуйтесь, юноши, – успокаивающе отозвался господин Лабео, шаря в своем комоде. – К счастью, прямо напротив меня живет прекрасный лекарь, – он вынырнул из комода со связкой свечей в руках. – Вот что, соберите остатки сил, задерните тут шторы и зажгите свечи. Лекарю понадобится яркий свет, а я сейчас.
Господин Лабео запалил от своего огарка одну свечку из связки, передал ее Бублику и исчез.
Данюшки с трудом поднялись и, еле двигая затекшими ногами, принялись задергивать шторы. Бублик зажигал свечи и лепил их, куда придется, по всей комнате. Скоро вдоль стен заплясали язычки огоньков, запахло теплым воском.
Господин Лабео обернулся очень быстро.
– Вот и мы! – возвестил он с порога. – Знакомьтесь, молодые люди – тетушка Гирошима. Прошу любить и жаловать. Лучшая травница и костоправка в нашем Городе.
В комнату вплыла толстая дамочка в пышном ярком платье со множеством оборочек и рюшечек и в таком же чепчике. Если бы не слова Учителя, данюшки приняли бы ее за кого угодно, но только не за лекаря.
Но тетушке Гирошиме было наплевать, за кого ее тут принимают. Она без лишних слов подошла к раненому.
– Вовремя позвали! Господин Лабео, отправьте этих грязных молодцов на кухню, пусть они греют воду, моются и пьют чай. Вы же будете мне помогать. Для начала прихватите того славного рыженького малыша, (он выглядит поживее остальных) и сходите ко мне домой. Возьмете в платяном шкафу полотенца для молодых людей и кувшин кипятка на кухне для меня. А вы – марш мыться!
Данюшки, пошатываясь, вышли.
В кухне они затопили печь и поставили греться воду. В углу нашелся и жестяной таз, и медный кувшин, и кусочек душистого мыла – наверняка, не в пример данюшкам, господин Лабео умывался каждый день.
Бублик принес стопу больших полотенец и шепотом рассказал, что тетушка Гирошима ножницами разрезает Силачу костюм на спине.
Как только вода на печке чуть потеплела, данюшки разделись и, ежась от холода, принялись смывать с себя грязь. Когда тела стали относительно чистыми, стало легче и на душе.
Запел-засвистел на плите чайник и данюшки, завернувшись, как кочевники-харацины, в полосатые полотенца, принялись настраивать не то ужин, не то завтрак.
В кухонном шкафчике господина Лабео нашлось много вкусностей, наготовленных к празднику, и стол получился просто роскошным. Они не успели еще разлить чай по чашкам, как в кухню заглянула довольная тетушка Гирошима.
– Ну вот, молодые люди, – сказала она, – Нужна ваша помощь. Нож мы извлекли, рана у Силача (вот уж имечко дурацкое!) не очень опасная. Немного задето легкое, но он выкарабкается. Помогите нам переместить его на кровать.
Они все вместе перенесли забинтованного Силача на постель господина Лабео. Силач уже не стонал, и лицо его разгладилось. Тетушка Гирошима умудрилась так ловко распластать костюм раненого, что когда Силача подняли, одежда осталась лежать на столе, как старая грязная шелуха.
Бублик сгреб ее и отправил в печку. Впрочем, остроглазый Затычка заметил, что поваренок спрятал для себя кусочек манжета своего кумира, но смеяться не стал. У него самого дома (в тайничке под половицей) хранилось перо со шляпы Забияки. Как он получил этот трофей, Затычка не рассказывал даже Шустрику с Полосатиком.
– Ну вот, теперь и чайку попить не грех… – удовлетворенно сказала тетушка Гирошима, поправляя свой невообразимый чепец.
– Да, да, пойдемте подкрепимся! – господин Лабео затушил свечи в комнате, оставив одну в изголовье кровати, и поправил покрывало Непобедимого Силача. – Скоро рассветет… Да-с, Весеннее Солнце пошлет лучи на землю не в самый добрый для Акватики час…
На кухне изголодавшиеся данюшки с жадностью накинулись на праздничные булочки. Не отставал от них и Бублик. Тетушка Гирошима быстро управилась со своей чашкой чая, из складок платья выудила мешочек с сухими травами, высыпала их в кастрюльку с водой и поставила варить на плиту.
От варева волнами пошел сильный, но приятный аромат.
– А это для чего? – решился спросить Полосатик.
– Для вас! – коротко отрезала тетушка Гирошима.
– Зачем? Мы же здоровые?! – удивился Полосатик.
– Да? – ехидно сказала тетушка Гирошима. – А ты закрой глаза!
Удивленный Полосатик опустил веки, и ему стало плохо: опять перед глазами встал Большой Зал Гербов и умирающие люди, кровь на полу, безжалостные мечи чужаков.
– То-то и оно! – ворвался в его сознание голос тетушки Гирошимы. – Открывай глаза быстрей, на тебе лица нет!
– А что это? – спросил, переводя дух, Полосатик.
– Я не знаю, что ты видел, – ответила тетушка Гирошима, разливая варево по кружкам. – Но уж коли вы заявились сюда ни свет ни заря в таком виде, значит, вам пришлось несладко. И то, что вы пережили, будет мучить ваши души кошмаром воспоминаний, не давая спать. А с моим зельем вы заснете. Все-таки, объясните толком, что произошло? Мы люди пожилые, в праздники по Городу не шастаем, дома сидим. Недаром нашу улицу Спокойной зовут. Рассказывайте по порядку.
Господин Лабео принялся суетливо протирать стекла очков: он всегда так делал, когда волновался.
– Во время бала-маскарада на нас напали какие-то чужаки. Они перебили почти половину гостей… – через силу начал Затычка. – Забрали принцессу Бурунди и Забияку. Мы вытащили из зала Силача и через кухню вывезли его из Цитадели сюда. В кухне чужаки тоже побывали – только Бублик под кастрюлей спрятался – остальных увели. Что творится в Городе, мы не знаем, но чужаки здесь ходят, как у себя дома. В районе Улицы Оружейников горят дома. Они убили даже старенькую тетушку Нанкин!!! – Затычка резко вскочил и выбежал из кухни, чтобы никто не увидел его слез.
Над столом нависла тишина.
– Такого не было даже в Черное Лето Раздора… – прошептал господин Лабео и длинные усы его совсем поникли.
– А ну-ка, голубчики, пейте! – тетушка Гирошима решительно встала и вручила каждому кружку с травяным отваром. – Пейте, пейте, не морщитесь! Утро вечера мудренее. Вам сейчас поспать надо, а там, глядишь, все наладится. Меченосцы найдут управу на этих тварей!
– Да, да… – встрепенулся господин Лабео. – Так оно и будет! Я вас устрою на полу в другой комнате, чтобы Силача не тревожить. Там вы прекрасно отдохнете!
Но говоря бодрые слова Учитель горько думал: “Бедные вы мои! Если разбойники напали на Большой Зал во время маскарада, значит, они изначально рассчитывали застать Гвардию врасплох и уничтожить…”
На кухню вернулся Затычка с покрасневшими глазами.
Он сказал:
– Мне показалось, что Силач застонал… – и уткнулся в кружку.
Но засыпать все равно было страшно. Казалось, стоит только закрыть глаза и пережитой кошмар оживет. Особенно боролся со сном Полосатик, усилием воли поднимая опускающиеся ресницы. Данюшки рядком сидели на постеленных на полу матрасах, не решаясь опустить головы на подушки. Хлопал глазами за компанию и Бублик.
Учитель Лабео заметил это и присел около них на матрас.
– А куда вы сбежали тогда с урока географии? – хитро поблескивая очками, спросил он.
– Мы, господин Лабео, бегали смотреть бой Забияки с Непобедимым Силачом! – ответил Шустрик.
– Правда? Вы видели этот поединок? Я очень расстроился, что турнир перенесли, но я не могу, как вы, так просто сбегать с уроков… Расскажите мне, как они сражались!
Данюшки, перебивая друг друга, принялись рассказывать все, что видели на турнире и совсем позабыли о страхах. Сон тихо подкрадывался к каждому и незаметно брал в плен.
Господин Лабео улыбнулся, глядя на сраженных зельем тетушки Гирошимы мальчишек, и на цыпочках вышел из комнаты. Уже на пороге он услышал, как Бублик во сне пробормотал:
– И все равно Силач сильнее.
Глава третья
Глава четвертая
Чужаки были похожи один на другого: выпяченные челюсти, занимавшие большую часть лица, маленькие глазки. И фигуры были все как одна квадратные, широкоплечие. Одежда резко отличалась от красочных костюмов жителей Союза Королевств однообразной, унылой серостью.
Они хозяевами шли по вымершей улочке, поигрывая обнаженными мечами и тесаками. Одного из чужаков дом Учителя Лабео чем-то заинтересовал.
Услышав тяжелый топот сапог, данюшки плотнее прижались к створке, закрыли глаза и изо всех сил уперлись в пол.
Чужак небрежно пнул входную дверь, но она не открылась. Это его удивило и, обернувшись, он что-то прокричал своим. Те загоготали, и в ответ несколько голосов посоветовало, видимо, что-то обидное, потому что чужак сплюнул на камни и выругался себе под нос.
К счастью данюшек, на перекрестке появилось еще несколько чужаков.
– Резаный ждет! – крикнул один на понятном языке и пятерка чуть не трусцой побежала к появившимся.
Все вместе они исчезли за углом.
– Ура, они ушли! – крикнул Бублик и от радости с грохотом свалился.
Данюшки оторвали взмокшие спины от створки (Шустрику показалось, что за то время, пока они подпирали дверь, с него натекла на пол целая лужа пота), схватили стол, приподняли, и просто взлетели с ним на второй этаж, где жил Учитель Лабео.
– Господин Учитель, господин Учитель! – затарабанили они в дверь. – Откройте, это мы!
Через несколько минут дверь отворилась, и на лестничную площадку выглянул удивленный господин Лабео в домашнем халате, ночном колпаке и тапочках на босу ногу. Он держал в руках подсвечник с коротенькой свечой и недоуменно хлопал заспанными глазами.
Затычка так удивился непраздничному виду Учителя в праздничную ночь, что даже забыл поздороваться, как это полагалось бы по правилам приличия.
– А почему Вы не празднуете, господин Лабео? – выпалил он.
Учитель смущенно улыбнулся и сказал:
– Я, знаете ли, не люблю по ночам без дела засиживаться. Вечером проводил Зимнее Солнце и спать лег, чтобы к рассвету встать Весеннее Солнце встречать. Вы пришли меня поздравить?
– Э-э… Нет, господин Лабео, точнее и это, конечно, тоже… – растерялся Затычка.
Он не мог сообразить, как в двух словах объяснить все ничего не подозревающему Учителю: и про чужаков, и про Город, и про раненого Силача.
Его растерянное молчание прервал слабый стон. Данюшки расступились, и господин Лабео увидел на лестничной площадке какой-то странный стол на колесиках, на котором лежал боец Бетта Спленденс, знаменитый Непобедимый Силач. Лежал с ножом в спине.
– Он умирает… – коротко сказал Шустрик. – Лекарь нужен.
Теперь господин Лабео заметил, что и нарядная одежда данюшек в грязи и засохшей крови.
– Скорей сюда! – сказал он и настежь открыл дверь. – Завозите!
От этих слов данюшки почувствовали, что, наконец-то, добрались до места, где другие разделят с ними неожиданно свалившуюся беду, помогут спасти Силача. И словно закончился невидимый завод… Последним усилием они дотолкали стол до комнаты и опустились на пол прямо у его ножек.
– В Городе враги! – сипло сказал Затычка, еле шевеля пересохшими губами. – На улицу выходить опасно. Мы чуть попозже все расскажем, отдышимся только…
– Не волнуйтесь, юноши, – успокаивающе отозвался господин Лабео, шаря в своем комоде. – К счастью, прямо напротив меня живет прекрасный лекарь, – он вынырнул из комода со связкой свечей в руках. – Вот что, соберите остатки сил, задерните тут шторы и зажгите свечи. Лекарю понадобится яркий свет, а я сейчас.
Господин Лабео запалил от своего огарка одну свечку из связки, передал ее Бублику и исчез.
Данюшки с трудом поднялись и, еле двигая затекшими ногами, принялись задергивать шторы. Бублик зажигал свечи и лепил их, куда придется, по всей комнате. Скоро вдоль стен заплясали язычки огоньков, запахло теплым воском.
Господин Лабео обернулся очень быстро.
– Вот и мы! – возвестил он с порога. – Знакомьтесь, молодые люди – тетушка Гирошима. Прошу любить и жаловать. Лучшая травница и костоправка в нашем Городе.
В комнату вплыла толстая дамочка в пышном ярком платье со множеством оборочек и рюшечек и в таком же чепчике. Если бы не слова Учителя, данюшки приняли бы ее за кого угодно, но только не за лекаря.
Но тетушке Гирошиме было наплевать, за кого ее тут принимают. Она без лишних слов подошла к раненому.
– Вовремя позвали! Господин Лабео, отправьте этих грязных молодцов на кухню, пусть они греют воду, моются и пьют чай. Вы же будете мне помогать. Для начала прихватите того славного рыженького малыша, (он выглядит поживее остальных) и сходите ко мне домой. Возьмете в платяном шкафу полотенца для молодых людей и кувшин кипятка на кухне для меня. А вы – марш мыться!
Данюшки, пошатываясь, вышли.
В кухне они затопили печь и поставили греться воду. В углу нашелся и жестяной таз, и медный кувшин, и кусочек душистого мыла – наверняка, не в пример данюшкам, господин Лабео умывался каждый день.
Бублик принес стопу больших полотенец и шепотом рассказал, что тетушка Гирошима ножницами разрезает Силачу костюм на спине.
Как только вода на печке чуть потеплела, данюшки разделись и, ежась от холода, принялись смывать с себя грязь. Когда тела стали относительно чистыми, стало легче и на душе.
Запел-засвистел на плите чайник и данюшки, завернувшись, как кочевники-харацины, в полосатые полотенца, принялись настраивать не то ужин, не то завтрак.
В кухонном шкафчике господина Лабео нашлось много вкусностей, наготовленных к празднику, и стол получился просто роскошным. Они не успели еще разлить чай по чашкам, как в кухню заглянула довольная тетушка Гирошима.
– Ну вот, молодые люди, – сказала она, – Нужна ваша помощь. Нож мы извлекли, рана у Силача (вот уж имечко дурацкое!) не очень опасная. Немного задето легкое, но он выкарабкается. Помогите нам переместить его на кровать.
Они все вместе перенесли забинтованного Силача на постель господина Лабео. Силач уже не стонал, и лицо его разгладилось. Тетушка Гирошима умудрилась так ловко распластать костюм раненого, что когда Силача подняли, одежда осталась лежать на столе, как старая грязная шелуха.
Бублик сгреб ее и отправил в печку. Впрочем, остроглазый Затычка заметил, что поваренок спрятал для себя кусочек манжета своего кумира, но смеяться не стал. У него самого дома (в тайничке под половицей) хранилось перо со шляпы Забияки. Как он получил этот трофей, Затычка не рассказывал даже Шустрику с Полосатиком.
– Ну вот, теперь и чайку попить не грех… – удовлетворенно сказала тетушка Гирошима, поправляя свой невообразимый чепец.
– Да, да, пойдемте подкрепимся! – господин Лабео затушил свечи в комнате, оставив одну в изголовье кровати, и поправил покрывало Непобедимого Силача. – Скоро рассветет… Да-с, Весеннее Солнце пошлет лучи на землю не в самый добрый для Акватики час…
На кухне изголодавшиеся данюшки с жадностью накинулись на праздничные булочки. Не отставал от них и Бублик. Тетушка Гирошима быстро управилась со своей чашкой чая, из складок платья выудила мешочек с сухими травами, высыпала их в кастрюльку с водой и поставила варить на плиту.
От варева волнами пошел сильный, но приятный аромат.
– А это для чего? – решился спросить Полосатик.
– Для вас! – коротко отрезала тетушка Гирошима.
– Зачем? Мы же здоровые?! – удивился Полосатик.
– Да? – ехидно сказала тетушка Гирошима. – А ты закрой глаза!
Удивленный Полосатик опустил веки, и ему стало плохо: опять перед глазами встал Большой Зал Гербов и умирающие люди, кровь на полу, безжалостные мечи чужаков.
– То-то и оно! – ворвался в его сознание голос тетушки Гирошимы. – Открывай глаза быстрей, на тебе лица нет!
– А что это? – спросил, переводя дух, Полосатик.
– Я не знаю, что ты видел, – ответила тетушка Гирошима, разливая варево по кружкам. – Но уж коли вы заявились сюда ни свет ни заря в таком виде, значит, вам пришлось несладко. И то, что вы пережили, будет мучить ваши души кошмаром воспоминаний, не давая спать. А с моим зельем вы заснете. Все-таки, объясните толком, что произошло? Мы люди пожилые, в праздники по Городу не шастаем, дома сидим. Недаром нашу улицу Спокойной зовут. Рассказывайте по порядку.
Господин Лабео принялся суетливо протирать стекла очков: он всегда так делал, когда волновался.
– Во время бала-маскарада на нас напали какие-то чужаки. Они перебили почти половину гостей… – через силу начал Затычка. – Забрали принцессу Бурунди и Забияку. Мы вытащили из зала Силача и через кухню вывезли его из Цитадели сюда. В кухне чужаки тоже побывали – только Бублик под кастрюлей спрятался – остальных увели. Что творится в Городе, мы не знаем, но чужаки здесь ходят, как у себя дома. В районе Улицы Оружейников горят дома. Они убили даже старенькую тетушку Нанкин!!! – Затычка резко вскочил и выбежал из кухни, чтобы никто не увидел его слез.
Над столом нависла тишина.
– Такого не было даже в Черное Лето Раздора… – прошептал господин Лабео и длинные усы его совсем поникли.
– А ну-ка, голубчики, пейте! – тетушка Гирошима решительно встала и вручила каждому кружку с травяным отваром. – Пейте, пейте, не морщитесь! Утро вечера мудренее. Вам сейчас поспать надо, а там, глядишь, все наладится. Меченосцы найдут управу на этих тварей!
– Да, да… – встрепенулся господин Лабео. – Так оно и будет! Я вас устрою на полу в другой комнате, чтобы Силача не тревожить. Там вы прекрасно отдохнете!
Но говоря бодрые слова Учитель горько думал: “Бедные вы мои! Если разбойники напали на Большой Зал во время маскарада, значит, они изначально рассчитывали застать Гвардию врасплох и уничтожить…”
На кухню вернулся Затычка с покрасневшими глазами.
Он сказал:
– Мне показалось, что Силач застонал… – и уткнулся в кружку.
* * *
Питье тетушки Гирошимы начало действовать и данюшки почувствовали, как их обволакивает теплый туман.Но засыпать все равно было страшно. Казалось, стоит только закрыть глаза и пережитой кошмар оживет. Особенно боролся со сном Полосатик, усилием воли поднимая опускающиеся ресницы. Данюшки рядком сидели на постеленных на полу матрасах, не решаясь опустить головы на подушки. Хлопал глазами за компанию и Бублик.
Учитель Лабео заметил это и присел около них на матрас.
– А куда вы сбежали тогда с урока географии? – хитро поблескивая очками, спросил он.
– Мы, господин Лабео, бегали смотреть бой Забияки с Непобедимым Силачом! – ответил Шустрик.
– Правда? Вы видели этот поединок? Я очень расстроился, что турнир перенесли, но я не могу, как вы, так просто сбегать с уроков… Расскажите мне, как они сражались!
Данюшки, перебивая друг друга, принялись рассказывать все, что видели на турнире и совсем позабыли о страхах. Сон тихо подкрадывался к каждому и незаметно брал в плен.
Господин Лабео улыбнулся, глядя на сраженных зельем тетушки Гирошимы мальчишек, и на цыпочках вышел из комнаты. Уже на пороге он услышал, как Бублик во сне пробормотал:
– И все равно Силач сильнее.
Глава третья
Данюшки спали до полудня.
Когда они проснулись, господин Лабео рассказал им неутешительные новости:
– Я выходил в Город, чтобы самому посмотреть, что же там творится. Мои самые худшие предчувствия оправдались. Возьмите, мальчики, вашу одежду: я заглянул на Улицу Гонцов, соседи любезно открыли мне ваши квартиры, – он протянул данюшкам три свертка.
– А какие предчувствия? – спросил Шустрик, натягивая свою пятнистую куртку.
– После того, как вы заснули, я долго размышлял и пришел к выводу, что дело здесь нечисто, если только можно так выразиться… – господин Лабео говорил, словно читал лекцию старшеклассникам.
– Только поднялось Весеннее Солнце, я пошел в Город, видел чужаков и узнал их. Многое стало понятным. Это пирры – люди народа Пиррайя. Очень воинственная нация!
– Мы никогда про таких не слышали! – удивился Затычка.
– И практически никто не слышал, – подтвердил Учитель. – Они живут за Неприступным Кряжем на севере. Горы эти непроходимы, точнее, были непроходимыми, раз уж они здесь.
– А вы как о них узнали? – спросил Шустрик.
– В долины, где живет народ Пирайя, можно попасть с севера, там горы пониже и перевалы проходимы. Наши торговцы бывают в тех краях, но путь очень долгий, да и опасный. А купцы вообще народ такой: много знают, но мало рассказывают. Но от них я получаю массу интересных сведений.
– А почему “дело нечисто”? – поинтересовался Полосатик.
– Складывается впечатление, – объяснил господин Лабео, – что они появились из воздуха сразу в Цитадели, вырезали караулы и напали на Большой Зал Гербов. После этого спустились в Город и навели такого страху, что большая часть наших сограждан сидит за семью запорами, и трясется от каждого шороха. Живых Меченосцев я вообще не видел. А пирры выгнали на Новый Мост каменщиков и заставили рушить его. У нас больше нет сообщения с тем берегом.
– Вот сволочи! – воскликнул Шустрик. – Они все заранее придумали! Дождались, когда Король и много народу уехали и напали исподтишка! А теперь нельзя послать Гонцов к Королю!
– Да, так оно и есть! – подтвердил господин Лабео. – И мне кажется, тут замешана измена. Кто-то или указал им подземный ход в Цитадель, или сообщил пароли.
– А почему горели дома в южной части?
– Пирры увели в Цитадель почти всех Оружейников и Кузнецов. Видимо, именно за ними они и явились к нам, в Акватику.
– Но зачем им Оружейники?! – удивились хором данюшки.
– Не знаю… – господин Лабео снял очки и, устало вздохнув, потер пальцем переносицу. – Я должен подумать. А пока пойдемте завтракать.
После завтрака данюшки выбрались на крышу дома господина Лабео и принялись с неё осматривать город и его окрестности.
На севере и северо-востоке зеленели Непролазные Чащобы, за ними вдалеке виднелись заснеженные вершины Неприступного Кряжа. На юге привольно раскинулся в широком русле Мерон. Пониже Акватики он разветвлялся на рукава и через десять станций* букетом рек и речушек впадал в Западное Море.
Пару лет назад взамен старого понтонного моста через Мерон жители Акватики построили новый, длинный, красивый и прочный. Его так и стали называть: “Новый”, – с большой буквы.
Сейчас несколько пролетов было разломано, копошащиеся фигурки под конвоем пирров разрушали гордость Акватики. На берегу догорал костер из лодок и торчал частокол обугленных бревен – все, что осталось от пристаней.
– Надо предупредить Короля! – сказал Шустрик. – Послезавтра они должны выехать обратно. Представляете: подъедут к Мерону, а моста, считай, все равно, что нет. В этом месте даже птеригоплихт с седоком перебраться не сможет, не говоря уж про остальных. Придется им возвращаться и к Неминуемому Мосту двигать, а ведь это крюк какой! Если бы они сразу от Аквилона на Неминуемый Мост направились, вдвое бы дорогу сократили… Вот только как на ту сторону перебраться?
– Надо сначала придумать, как из Города выбраться! – откликнулся Затычка. – Попробуй выйди – вон, у каждых Ворот эти злыдни стоят. Мы как в осаде, только наоборотной. Попадись мне этот предатель вонючий, что им поспособствовал – собственными бы руками задушил! Смотрите, вон куча пирров по Торговой улице прется! Телегу толкают, не иначе как лавки разграбили. Кстати, а что они вообще собираются делать?
– Как что? – не поняли Полосатик с Шустриком.
– Ну не век же они здесь сидеть будут. Я так понимаю, раз дождались отъезда Короля с кучей народу, значит, задерживаться до его возвращения не собираются. Затем и Мост разрушили. Но рано или поздно Король вернется и что они тогда, в осаду сядут? На кой им это сдалось? Явно хотят пограбить и слинять до дому, пока Король не подоспел… Вот и получается, что нам всем в Аквилон бежать не надо – одного хватит. А остальные здесь присматривать будут.
– Ну ты и стратег! – восхитился Шустрик. – Остается самая малость: выбраться из Города и перебраться на ту сторону. С чего мы и начали наш разговор…
Полосатику надоело смотреть на родной Город, по которому бесцеремонно расхаживали пирры. Он перевернулся на спину и уставился в небо, провожая взглядом бегущие облака.
– Отец говорил, – негромко заметил он. – Что из Цитадели не один потайной ход идет. Он лично два знает, а некоторые и больше. Один как раз из Башни Гонцов…
– Так чего же ты молчал?! – накинулись на него друзья.
– А я не знаю, где он! – Полосатик сел и потрогал яркую зеленую полоску, нашитую на курточку с левой стороны (такие ленточки носили все юные данюшки). – Сколько раз просил отца рассказать, а он ни в какую! Смеется и всегда одно и то же говорит: “Вот пройдешь обряд Посвящения, спорешь зелень с плеча, станешь настоящим Гонцом – тогда все узнаешь. А пока не дозрел!” И поговори с ним после этого…
– Понятно… Может, все-таки через Ворота попробовать? – почесал затылок Затычка.
– Ага, попробуй! Отсюда видно, что там по четверке караульных на каждых Воротах стоят. Вон, мечи поблескивают! – ткнул пальцем в сторону Восточных Ворот Шустрик. – Эти даже не поинтересуются, кто, да зачем… Ткнут мечом, и: “Здравствуй, Великий Торакатум!” Лучше, все-таки, ход поискать. Башня Гонцов не такая уж большая!
– Слушайте, а давайте господина Лабео растрясем, может он что-то знает? Что к чему говорить не будем, а то сразу завопит: “Вы же еще дети…, ваше дело – учиться!..” – и прочую муру. Лучше просто, как бы невзначай, спросим про подземные ходы. У тебя, Затычка, это ловко получится! Так и так идти пора – есть хочется, аж в животе бурчит! – предложил Полосатик.
На том и порешили.
Друзья спустились вниз и первым делом пошли взглянуть на Силача. Около его кровати, как пришитый, сидел Бублик: он сам избрал для себя роль сиделки и исполнял ее от всей души. Силач спал. Тетушка Гирошима, хлопотавшая около него, объяснила, что так рана быстрей затянется, и Бублик ревностно охранял его сон.
Господин Лабео бегал вокруг плиты, пытаясь сделать обед, и ежеминутно что-нибудь ронял. Бублик в комнате осуждающе шипел, боясь, что грохот разбудит раненого, но отвар тетушки Гирошимы действовал на совесть.
– А-а, мальчики, заходите! – обрадовался данюшкам господин Лабео. – Никак не могу с этой кашей справиться: то пригорает, то совсем не варится. Ну, что вы увидели с вашего наблюдательного пункта?
– Да ничего нового. Мост рушат, лавки грабят. Ворота охраняют, – коротко рассказал Полосатик. – А вы, господин Лабео, поняли, зачем им Оружейники и Кузнецы?
– Кажется, понял. Я, в отличие от вас, географию никогда не прогуливал, и теперь мне это пригодилось, – улыбнулся господин Лабео, а затем резко посерьезнел. – Все очень страшно. Вот смотрите…
Он бросил кашу довариваться самостоятельно и принес из комнаты карту.
– Вот наш Союз Королевств. Он лежит в долине Мерона между двумя горными массивами. На юге горы вполне проходимы, за ними Харацинские степи, но на севере горы стоят неприступной стеной, точнее, стояли. По границам Союза расположены заставы, охраняющие нас от всевозможных вторжений, как армий, так и мелких банд разбойников. Только на севере у Неприступного Кряжа таких застав нет – ведь оттуда мы никогда не ждали нападения. Вот почему пиррам удалось беспрепятственно добраться до Акватики. – господин Лабео говорил, словно читал лекцию старшеклассникам. – А теперь посмотрите на юг, на Заокраинные Горы. К западу от Гостеприимного Перевала раскинулись Ржавые Болота, которые, во многом, определяют процветание наших городов. Почему? – строго, как на уроке, спросил он Затычку.
– Ну-у… – замялся Затычка. – Наверное, там что-нибудь очень полезное…
– Ты близок к истине, хоть и не знаешь правильного ответа, – господин Лабео обвел пальцем контур Болот. – Из красной болотной земли Кузнецы выплавляют железо и куют из него железные вещи, которыми мы пользуемся. А Оружейники делают оружие. Поэтому Союз Королевств строго охраняет и бережет, как зеницу ока те места. За нашим железом приходят караваны даже из далекого Синкая.
– Так вот оно что! – воскликнул Шустрик. – Они хотят сами делать оружие?! Но разве в северных горах есть болота?
– Нет, болот там нет. Но я слышал, что железо можно плавить и из горных пород. Кузнецы говорили о каких-то “железных шляпах гор”, но что это значит – я не знаю. Да, судя по всему, оружейники нужны пиррам именно для этого. Мне припоминается, что год назад, как раз после землетрясения в горах Неприступного Кряжа, в Аквилоне исчез искуснейший Мастер кузнечного дела, почтенный Халиб. Исчез загадочно и бесследно. Не нынешние ли гости приложили руку к его исчезновению? Если да, то за этим чувствуется чья-то большая, злая воля… Великий Торакатум, чем это воняет?!
Увлеченные разговором данюшки и Учитель и не заметили, как предоставленная сама себе каша подгорела, да так, что из кастрюльки повалил сизый едкий дым.
– Вот так пообедали!.. – вздохнул Шустрик, размахивая полотенцем, словно мельница, чтобы разогнать дымовую завесу.
– Ведь только на секундочку отвлеклись! – растерянно бормотал господин Лабео, держа кастрюльку на вытянутых руках и бегая с ней туда-сюда по кухне.
– Ага! – торжествующе заявила тетушка Гирошима, появляясь на пороге. – Я так и знала! Если четверо мужиков берутся сготовить обед, зови пожарных! Ну что вы, хвала Торакатуму, мечетесь с этой кастрюлей, как угорелый?! Хоть вы по потолку бегайте, а вашу кашу уже не спасти. Ею теперь только в чужаков кидаться или на головы им лить вместо смолы!
– Ну что вы такое говорите, тетушка Гирошима! – простонал господин Лабео, не переставая бегать. – Вкусная каша, только вот угольки из нее вынуть – и можно есть.
Тетушка Гирошима выхватила кастрюлю из рук вконец расстроенного господина Лабео, поставила прямо на пол около плиты и залила водой.
– Пусть отмокает, может и отчистится, – сказала она, вытирая руки о фартук. – Так и быть, бедолаги, накормлю я вас обедом, не пропадать же вам!
Обед у тетушки Гирошимы был королевский.
Откушав вкуснейшего супа, господин Лабео забыл про свои кулинарные неудачи и потери.
Затычка сразу уловил эту перемену в настроении Учителя и, как бы невзначай, спросил:
– Вот вы, господин Лабео, говорили про подземные потайные ходы в Цитадели. Их, наверное, невозможно отыскать, если не знаешь?
– Да! – кивнул головой Учитель, не отрываясь от супа. – Входов в подземный Лабиринт очень много и все они хорошо спрятаны.
– Наверное, их трудно запомнить? Вдруг, в самый решительный момент не найдешь… – невинно сказал хитрый Затычка.
– Ну-у, вообще-то, для этих целей вход всегда отмечен особым знаком… – Учитель Лабео опорожнил тарелку и пристально посмотрел на данюшек. – Выкладывайте, что задумали? Только не врите, что ничего. У вас на лбу все написано.
Данюшк попытались рассмотреть в блестящую серебряную супницу тетушки Гирошимы свои лбы, потом посмотрели друг на друга, гадая, что же мог увидеть Учитель на чистых, гладких лбах и Затычка нехотя сказал:
– Мы хотим добраться до Аквилона. Надо же как-то предупредить Короля!
– А кроме вас это сделать некому? – поинтересовался господин Лабео.
– Некому! – твердо сказал Затычка. – Почти вся наша Улица поехала на праздник в Аквилон. А дежурные Гонцы, что остались здесь… Они тоже были в Большом Зале… И нам легче выбраться: мы маленькие и юркие. Мы все равно пойдем, господин Лабео!
– Не сомневаюсь! – кивнул головой господин Лабео. – Что вам какие-то убийцы-пирры, коли вы не испугались гнева самого господина Директора. Ладно, я вас не отговариваю, потому что это бесполезно. Но я плохой знаток подземелий. Знаю лишь, что около входа в потайной ход обязательно стоит символ нашего королевства.
Господин Лабео вилкой на шоколадной глазури чайного торта нарисовал круг, провел внутри него извилистую линию S и поставил две точки.
– Помните, что он символизирует? – нахмурился он.
– Нашу Первосущность… – хором ответили данюшки зазубренную истину. – Неразрывное Разделение и Слияние Начал Всего!
– Ну, хоть что-то вы знаете! – обрадовался господин Лабео. – Только учтите, найти знак не так-то легко: их специально ставили в неприметных местах, в глаза не бросаются. А где вы хотите искать потайной ход?
– В Башне Гонцов, – поколебавшись, раскрыл тайну Шустрик.
– Только помните, мальчики, – жалобно сказал господин Лабео. – Что это не игра… Будьте осторожней!
Когда они проснулись, господин Лабео рассказал им неутешительные новости:
– Я выходил в Город, чтобы самому посмотреть, что же там творится. Мои самые худшие предчувствия оправдались. Возьмите, мальчики, вашу одежду: я заглянул на Улицу Гонцов, соседи любезно открыли мне ваши квартиры, – он протянул данюшкам три свертка.
– А какие предчувствия? – спросил Шустрик, натягивая свою пятнистую куртку.
– После того, как вы заснули, я долго размышлял и пришел к выводу, что дело здесь нечисто, если только можно так выразиться… – господин Лабео говорил, словно читал лекцию старшеклассникам.
– Только поднялось Весеннее Солнце, я пошел в Город, видел чужаков и узнал их. Многое стало понятным. Это пирры – люди народа Пиррайя. Очень воинственная нация!
– Мы никогда про таких не слышали! – удивился Затычка.
– И практически никто не слышал, – подтвердил Учитель. – Они живут за Неприступным Кряжем на севере. Горы эти непроходимы, точнее, были непроходимыми, раз уж они здесь.
– А вы как о них узнали? – спросил Шустрик.
– В долины, где живет народ Пирайя, можно попасть с севера, там горы пониже и перевалы проходимы. Наши торговцы бывают в тех краях, но путь очень долгий, да и опасный. А купцы вообще народ такой: много знают, но мало рассказывают. Но от них я получаю массу интересных сведений.
– А почему “дело нечисто”? – поинтересовался Полосатик.
– Складывается впечатление, – объяснил господин Лабео, – что они появились из воздуха сразу в Цитадели, вырезали караулы и напали на Большой Зал Гербов. После этого спустились в Город и навели такого страху, что большая часть наших сограждан сидит за семью запорами, и трясется от каждого шороха. Живых Меченосцев я вообще не видел. А пирры выгнали на Новый Мост каменщиков и заставили рушить его. У нас больше нет сообщения с тем берегом.
– Вот сволочи! – воскликнул Шустрик. – Они все заранее придумали! Дождались, когда Король и много народу уехали и напали исподтишка! А теперь нельзя послать Гонцов к Королю!
– Да, так оно и есть! – подтвердил господин Лабео. – И мне кажется, тут замешана измена. Кто-то или указал им подземный ход в Цитадель, или сообщил пароли.
– А почему горели дома в южной части?
– Пирры увели в Цитадель почти всех Оружейников и Кузнецов. Видимо, именно за ними они и явились к нам, в Акватику.
– Но зачем им Оружейники?! – удивились хором данюшки.
– Не знаю… – господин Лабео снял очки и, устало вздохнув, потер пальцем переносицу. – Я должен подумать. А пока пойдемте завтракать.
* * *
– Ну, что будем делать? – Полосатик первым произнес вслух мучающий всех вопрос.После завтрака данюшки выбрались на крышу дома господина Лабео и принялись с неё осматривать город и его окрестности.
На севере и северо-востоке зеленели Непролазные Чащобы, за ними вдалеке виднелись заснеженные вершины Неприступного Кряжа. На юге привольно раскинулся в широком русле Мерон. Пониже Акватики он разветвлялся на рукава и через десять станций* букетом рек и речушек впадал в Западное Море.
Пару лет назад взамен старого понтонного моста через Мерон жители Акватики построили новый, длинный, красивый и прочный. Его так и стали называть: “Новый”, – с большой буквы.
Сейчас несколько пролетов было разломано, копошащиеся фигурки под конвоем пирров разрушали гордость Акватики. На берегу догорал костер из лодок и торчал частокол обугленных бревен – все, что осталось от пристаней.
– Надо предупредить Короля! – сказал Шустрик. – Послезавтра они должны выехать обратно. Представляете: подъедут к Мерону, а моста, считай, все равно, что нет. В этом месте даже птеригоплихт с седоком перебраться не сможет, не говоря уж про остальных. Придется им возвращаться и к Неминуемому Мосту двигать, а ведь это крюк какой! Если бы они сразу от Аквилона на Неминуемый Мост направились, вдвое бы дорогу сократили… Вот только как на ту сторону перебраться?
– Надо сначала придумать, как из Города выбраться! – откликнулся Затычка. – Попробуй выйди – вон, у каждых Ворот эти злыдни стоят. Мы как в осаде, только наоборотной. Попадись мне этот предатель вонючий, что им поспособствовал – собственными бы руками задушил! Смотрите, вон куча пирров по Торговой улице прется! Телегу толкают, не иначе как лавки разграбили. Кстати, а что они вообще собираются делать?
– Как что? – не поняли Полосатик с Шустриком.
– Ну не век же они здесь сидеть будут. Я так понимаю, раз дождались отъезда Короля с кучей народу, значит, задерживаться до его возвращения не собираются. Затем и Мост разрушили. Но рано или поздно Король вернется и что они тогда, в осаду сядут? На кой им это сдалось? Явно хотят пограбить и слинять до дому, пока Король не подоспел… Вот и получается, что нам всем в Аквилон бежать не надо – одного хватит. А остальные здесь присматривать будут.
– Ну ты и стратег! – восхитился Шустрик. – Остается самая малость: выбраться из Города и перебраться на ту сторону. С чего мы и начали наш разговор…
Полосатику надоело смотреть на родной Город, по которому бесцеремонно расхаживали пирры. Он перевернулся на спину и уставился в небо, провожая взглядом бегущие облака.
– Отец говорил, – негромко заметил он. – Что из Цитадели не один потайной ход идет. Он лично два знает, а некоторые и больше. Один как раз из Башни Гонцов…
– Так чего же ты молчал?! – накинулись на него друзья.
– А я не знаю, где он! – Полосатик сел и потрогал яркую зеленую полоску, нашитую на курточку с левой стороны (такие ленточки носили все юные данюшки). – Сколько раз просил отца рассказать, а он ни в какую! Смеется и всегда одно и то же говорит: “Вот пройдешь обряд Посвящения, спорешь зелень с плеча, станешь настоящим Гонцом – тогда все узнаешь. А пока не дозрел!” И поговори с ним после этого…
– Понятно… Может, все-таки через Ворота попробовать? – почесал затылок Затычка.
– Ага, попробуй! Отсюда видно, что там по четверке караульных на каждых Воротах стоят. Вон, мечи поблескивают! – ткнул пальцем в сторону Восточных Ворот Шустрик. – Эти даже не поинтересуются, кто, да зачем… Ткнут мечом, и: “Здравствуй, Великий Торакатум!” Лучше, все-таки, ход поискать. Башня Гонцов не такая уж большая!
– Слушайте, а давайте господина Лабео растрясем, может он что-то знает? Что к чему говорить не будем, а то сразу завопит: “Вы же еще дети…, ваше дело – учиться!..” – и прочую муру. Лучше просто, как бы невзначай, спросим про подземные ходы. У тебя, Затычка, это ловко получится! Так и так идти пора – есть хочется, аж в животе бурчит! – предложил Полосатик.
На том и порешили.
Друзья спустились вниз и первым делом пошли взглянуть на Силача. Около его кровати, как пришитый, сидел Бублик: он сам избрал для себя роль сиделки и исполнял ее от всей души. Силач спал. Тетушка Гирошима, хлопотавшая около него, объяснила, что так рана быстрей затянется, и Бублик ревностно охранял его сон.
Господин Лабео бегал вокруг плиты, пытаясь сделать обед, и ежеминутно что-нибудь ронял. Бублик в комнате осуждающе шипел, боясь, что грохот разбудит раненого, но отвар тетушки Гирошимы действовал на совесть.
– А-а, мальчики, заходите! – обрадовался данюшкам господин Лабео. – Никак не могу с этой кашей справиться: то пригорает, то совсем не варится. Ну, что вы увидели с вашего наблюдательного пункта?
– Да ничего нового. Мост рушат, лавки грабят. Ворота охраняют, – коротко рассказал Полосатик. – А вы, господин Лабео, поняли, зачем им Оружейники и Кузнецы?
– Кажется, понял. Я, в отличие от вас, географию никогда не прогуливал, и теперь мне это пригодилось, – улыбнулся господин Лабео, а затем резко посерьезнел. – Все очень страшно. Вот смотрите…
Он бросил кашу довариваться самостоятельно и принес из комнаты карту.
– Вот наш Союз Королевств. Он лежит в долине Мерона между двумя горными массивами. На юге горы вполне проходимы, за ними Харацинские степи, но на севере горы стоят неприступной стеной, точнее, стояли. По границам Союза расположены заставы, охраняющие нас от всевозможных вторжений, как армий, так и мелких банд разбойников. Только на севере у Неприступного Кряжа таких застав нет – ведь оттуда мы никогда не ждали нападения. Вот почему пиррам удалось беспрепятственно добраться до Акватики. – господин Лабео говорил, словно читал лекцию старшеклассникам. – А теперь посмотрите на юг, на Заокраинные Горы. К западу от Гостеприимного Перевала раскинулись Ржавые Болота, которые, во многом, определяют процветание наших городов. Почему? – строго, как на уроке, спросил он Затычку.
– Ну-у… – замялся Затычка. – Наверное, там что-нибудь очень полезное…
– Ты близок к истине, хоть и не знаешь правильного ответа, – господин Лабео обвел пальцем контур Болот. – Из красной болотной земли Кузнецы выплавляют железо и куют из него железные вещи, которыми мы пользуемся. А Оружейники делают оружие. Поэтому Союз Королевств строго охраняет и бережет, как зеницу ока те места. За нашим железом приходят караваны даже из далекого Синкая.
– Так вот оно что! – воскликнул Шустрик. – Они хотят сами делать оружие?! Но разве в северных горах есть болота?
– Нет, болот там нет. Но я слышал, что железо можно плавить и из горных пород. Кузнецы говорили о каких-то “железных шляпах гор”, но что это значит – я не знаю. Да, судя по всему, оружейники нужны пиррам именно для этого. Мне припоминается, что год назад, как раз после землетрясения в горах Неприступного Кряжа, в Аквилоне исчез искуснейший Мастер кузнечного дела, почтенный Халиб. Исчез загадочно и бесследно. Не нынешние ли гости приложили руку к его исчезновению? Если да, то за этим чувствуется чья-то большая, злая воля… Великий Торакатум, чем это воняет?!
Увлеченные разговором данюшки и Учитель и не заметили, как предоставленная сама себе каша подгорела, да так, что из кастрюльки повалил сизый едкий дым.
– Вот так пообедали!.. – вздохнул Шустрик, размахивая полотенцем, словно мельница, чтобы разогнать дымовую завесу.
– Ведь только на секундочку отвлеклись! – растерянно бормотал господин Лабео, держа кастрюльку на вытянутых руках и бегая с ней туда-сюда по кухне.
– Ага! – торжествующе заявила тетушка Гирошима, появляясь на пороге. – Я так и знала! Если четверо мужиков берутся сготовить обед, зови пожарных! Ну что вы, хвала Торакатуму, мечетесь с этой кастрюлей, как угорелый?! Хоть вы по потолку бегайте, а вашу кашу уже не спасти. Ею теперь только в чужаков кидаться или на головы им лить вместо смолы!
– Ну что вы такое говорите, тетушка Гирошима! – простонал господин Лабео, не переставая бегать. – Вкусная каша, только вот угольки из нее вынуть – и можно есть.
Тетушка Гирошима выхватила кастрюлю из рук вконец расстроенного господина Лабео, поставила прямо на пол около плиты и залила водой.
– Пусть отмокает, может и отчистится, – сказала она, вытирая руки о фартук. – Так и быть, бедолаги, накормлю я вас обедом, не пропадать же вам!
Обед у тетушки Гирошимы был королевский.
Откушав вкуснейшего супа, господин Лабео забыл про свои кулинарные неудачи и потери.
Затычка сразу уловил эту перемену в настроении Учителя и, как бы невзначай, спросил:
– Вот вы, господин Лабео, говорили про подземные потайные ходы в Цитадели. Их, наверное, невозможно отыскать, если не знаешь?
– Да! – кивнул головой Учитель, не отрываясь от супа. – Входов в подземный Лабиринт очень много и все они хорошо спрятаны.
– Наверное, их трудно запомнить? Вдруг, в самый решительный момент не найдешь… – невинно сказал хитрый Затычка.
– Ну-у, вообще-то, для этих целей вход всегда отмечен особым знаком… – Учитель Лабео опорожнил тарелку и пристально посмотрел на данюшек. – Выкладывайте, что задумали? Только не врите, что ничего. У вас на лбу все написано.
Данюшк попытались рассмотреть в блестящую серебряную супницу тетушки Гирошимы свои лбы, потом посмотрели друг на друга, гадая, что же мог увидеть Учитель на чистых, гладких лбах и Затычка нехотя сказал:
– Мы хотим добраться до Аквилона. Надо же как-то предупредить Короля!
– А кроме вас это сделать некому? – поинтересовался господин Лабео.
– Некому! – твердо сказал Затычка. – Почти вся наша Улица поехала на праздник в Аквилон. А дежурные Гонцы, что остались здесь… Они тоже были в Большом Зале… И нам легче выбраться: мы маленькие и юркие. Мы все равно пойдем, господин Лабео!
– Не сомневаюсь! – кивнул головой господин Лабео. – Что вам какие-то убийцы-пирры, коли вы не испугались гнева самого господина Директора. Ладно, я вас не отговариваю, потому что это бесполезно. Но я плохой знаток подземелий. Знаю лишь, что около входа в потайной ход обязательно стоит символ нашего королевства.
Господин Лабео вилкой на шоколадной глазури чайного торта нарисовал круг, провел внутри него извилистую линию S и поставил две точки.
– Помните, что он символизирует? – нахмурился он.
– Нашу Первосущность… – хором ответили данюшки зазубренную истину. – Неразрывное Разделение и Слияние Начал Всего!
– Ну, хоть что-то вы знаете! – обрадовался господин Лабео. – Только учтите, найти знак не так-то легко: их специально ставили в неприметных местах, в глаза не бросаются. А где вы хотите искать потайной ход?
– В Башне Гонцов, – поколебавшись, раскрыл тайну Шустрик.
– Только помните, мальчики, – жалобно сказал господин Лабео. – Что это не игра… Будьте осторожней!
Глава четвертая
Если смотреть на Цитадель с высоты птичьего полета, то контуром стен она напоминает корабль. Славный торговый хольк или кнорр, широкий и вместительный.
На носу “корабля” располагается Дозорная Башня. По левой стороне идут Башня Красные Ворота, Квадратная и Башня Гонцов, а по правой Круглая Башня, Главные Ворота и Бирюзовая. Две одинаковые Башни на северной стене носят названия I Кормовой и II Кормовой. Маленькая дверь для кухонной прислуги как раз между ними.
На носу “корабля” располагается Дозорная Башня. По левой стороне идут Башня Красные Ворота, Квадратная и Башня Гонцов, а по правой Круглая Башня, Главные Ворота и Бирюзовая. Две одинаковые Башни на северной стене носят названия I Кормовой и II Кормовой. Маленькая дверь для кухонной прислуги как раз между ними.