Юлия Галанина
Трое из города
Даниле
На Город опустилась ночь.
Расправившись с дневными делами, Учитель Лабео положил на письменный стол чистый лист бумаги, зажег лучшую в доме свечу, вымыл руки, посмотрел в окно на далекие звезды и начал писать:
“Было время – не было на Земле людей. Откуда мы появились, кто знает?
Много народов живет на свете, и у каждого свои предания, свои боги…
Люди кузнечных ремесел говорят, что их предков породили камни, огонь и болотная земля. Они и сами основательны, как вспаханное поле, молчаливы, словно камни и отблески огней закопченных кузниц горят в их прищуренных глазах.
Дикие кочевники харацины из степей за Гостеприимным Перевалом, те, что смерчем налетают на города, оставляя за собой пепелища, а потом исчезают в море колышущихся на ветру трав, ведут свой род от перекати-поля, которое стало первым харацином во время грозы в том таинственном месте, где смыкаются воедино Степь и Небо.
Наши же предания рассказывают:
Много поколений назад, куда больше, чем годовых колец на дюжине дюжин вековых дубов, мы жили Единым Народом в воде. Но тесно стало в реках, озерах и морях… И разделилось Племя Воды на Старший Народ и Младший.
Младший Народ вышел на сушу, присоединился к уже живущим на ней.
Это было не здесь, а Там, Где Всегда Тепло.
Потом пути покинувших воду разошлись. Многие сохранили прежний облик, но мы – люди Младшего Народа – давно потеряли и хвост, и плавники, и чешую.
Теперь мы ходим на двух ногах, имеем гладкую кожу и умелые руки. Но в память о предках носим одежду, сходную с их формой и окраской, и сохранили древние имена…” – Учитель Лабео посмотрел в зеркало на свой темно-зеленый костюм, поправил красный воротничок, улыбнулся и продолжал писать:
Долгим был тот путь.
Люди шли по бескрайним Харацинским Степям, и с каждым днем их становилось все меньше…
Но вот показались впереди Заокраинные Горы. Люди Младшего Народа перешли их Гостеприимным Перевалом и увидели большую долину, по которой, спеша к морю, текла полноводная река со множеством притоков.
Наши предки нашли землю, которую так долго искали: с реками, с озерами, с лесами, полями и болотами.
Несколько племен пошло еще дальше в обход неприступной горной страны на севере долины. Большая же часть изгнанников осталась здесь. Они основали селения, распахали землю под поля, насадили сады.
Но мира было мало и на новой родине: то с юга, то с востока нападали воинственные соседи. Да и люди Младшего Народа нередко воевали между собой за лишний кусок земли, за чужое добро. Поэтому вожди племен возвели укрепленные города и стали Первыми Королями.
А потом, для защиты от внешних врагов города-королевства объединились в Союз Королевств. Немного понадобилось времени, чтобы последние маловеры убедились, насколько сильней мы стали вместе. Заведенный порядок существует и поныне.
Река Мерон, большие озера и множество мелких речушек дают воду полям и садам, позволяя собирать богатые урожаи.
Из бурой земли Ржавых Болот кузнецы плавят железо, в рудниках Заокраинных Гор добывают драгоценные камни и металлы.
Хорошие дороги связывают все города-королевства и благоприятствуют торговле.
А Акватика, где живу я, скромный автор этих строк, стоит на берегу Мерона неподалеку от устья, и к нам приплывают по морю корабли даже из Самых Дальних Стран, привозя разные диковинки, заморских зверей и легенды о своих краях.
На границах Союза Королевств стоят пограничные заставы – надежные заслоны от непрошеных гостей.
В своих городах и деревнях мы, люди Младшего Народа Воды, живем, как и прежде, родами. Каждый род занимается своим ремеслом, оттачивая его до вершин мастерства, хотя никому не возбраняется попробовать себя в чем-то другом. Ведь в семье Гончара может родится Музыкант, а в семье Музыканта – великий Резчик По Дереву!
Но большинство людей предпочитает продолжать дело отцов и дедов.
Мы, акватиканцы, чаще всего зовем свою Акватику просто Городом. Ведь для нас она одна-единственная, Сердце Королевства. Хотя я знаю, что точно так же величают свои города с большой буквы и наши соседи: аквилонцы, нематонцы, ньямагольцы и прочие. Но лучше Акватики Города нет!”
Учитель Лабео поставил большой-большой восклицательный знак, убрал исписанные листы в большую папку с красиво выписанным заголовком: “История городов, земель и людей, составленная скромным служителем науки Учителем Лабео для любознательных и пытливых потомков”, – и, посмотрев на гаснущие звезды, пошел досыпать коротенький остаток ночи.
Глава первая
Была еще только весна, но солнце заливало утренние улочки Акватики по-летнему теплым светом, пускало зайчики в стекла высоких узких окон, пыталось нагреть разноцветную черепицу на крышах, смотрелось в начищенные до блеска металлические флюгера и водосточные трубы.
Громкий свист разнесся по всей Улице Гонцов.
– Вот видишь, мам! – встрепенулся Шустрик. – Ребята уже зовут! Опаздываем ведь!
– Ничего страшного, доедай! – осталась непреклонной мама. – Нечего на голодный желудок бегать. Если ты не поешь, то урчание твоего живота будет громче рассказа господина Учителя.
Шустрик быстро дожевал оставшиеся кусочки и, подхватив школьную сумку, кинулся во двор.
Там его ждали лучшие друзья: Полосатик и Затычка. Все трое были данюшками и жили на одной улице.
Давным-давно, когда первый Король Хромис Великий основал город-королевство Акватику, он сам провел линии, по которым построили крепостные стены и Цитадель, и велел всем Поварам жить на Улице Поваров, всем Сапожникам – на Улице Сапожников, всем Гончарам на Улице Гончаров.
С тех пор так и повелось.
В Городе были Улицы Портных и Кузнецов, Проулок Аптекарей и Кондитерский Тупик, а Гонцы Королевства – стремительные данюшки – жили на Улице Гонцов.
Когда Акватики еще не было, все данюшки этого края селились родами у подножия Неприступного Кряжа.
Каждый род Данио – так они официально назывались – имел свое имя: Данио Рерио, Розовые Данио и Леопардовые Данио.
Все Рерио носили красивые синие костюмы в серебристую полоску, а Леопардовые больше любили переливающиеся серебристо-золотистые одежки в темно-синих “леопардовых” точках. Но пестрее всех одевались Розовые Данио. Одна штанина у них была блестящая синяя, другая ярко-розовая, а курточка желтая.
Шустрик был из рода Леопардовых Данио, Полосатик из рода Данио Рерио, а Затычка из Розовых Данио. Они дружили с первого класса, и вся улица удивлялась дружбе таких разных по характеру мальчишек.
Темноволосый Полосатик был закоренелым отличником. Учился он безнадежно хорошо и в день, когда за какую-то контрольную Полосатик получил четверку (он болел и пропустил несколько уроков) вся школа во главе с Директором сбежалась посмотреть на такое небывалое событие. Да и сам Полосатик удивился не меньше остальных.
Светловолосый кареглазый Шустрик в душе был мечтателем. Он любил историю и географию, но терпеть не мог математику. Бегал быстрее всех друзей (хотя Затычка так не считал) но все-таки любимым занятием Шустрика было залезть на крышу и смотреть на облака, плывущие над Городом.
У Затычки лицо сразу выдавало характер. Достаточно было взглянуть на его вздернутый нос, живые хитрые глаза и пшеничные, с рыжеватым отливом волосы, чтобы понять, почему его прозвали Затычкой. Он умудрялся делать сто дел в минуту, к примеру, одновременно изобретать приспособление для хождения по воде, выводить новую породу мух и строить планы, как с помощью гипноза учителей стать первым учеником, особо не напрягаясь.
Им троим было весело вместе, но дружба началась с драки.
Дело было так: в отличие от родившихся на Улице Гонцов Шустрика и Затычки, Полосатик только в первом классе переехал из деревни в Акватику, когда его отец стал Королевским Гонцом.
Город был чужим для Полосатика. Ему было неуютно среди высоких домов, шумных улиц, казалось, что все ребята на Улице Гонцов смеются над его неуклюжестью, незнанием городских обычаев, да просто над тем, что он из деревни. В общем, Полосатику было очень одиноко.
Как-то раз, во время осенних каникул по Городу ездил бродячий цирк. Очередное представление он давал в Проулке Аптекарей (неподалеку от Улицы Гонцов) и все окрестные мальчишки сбежались посмотреть.
Полосатик никогда раньше не видел цирка. Он стоял как зачарованный и, приоткрыв рот, смотрел на фокусников и акробатов.
Хитрый Затычка заметил это, подошел к новичку поближе, ткнул кулаком в бок и громко крикнул:
– Эй, рот закрой – ворона влетит!
Обозленный Полосатик без разговоров кинулся на насмешника. Они сцепились, как два кота и принялись мутузить друг друга.
Шустрик, увидев, что новенький бьет его соседа, кинулся на помощь Затычке.
Но тут в драку включились мальчишки из Проулка Аптекарей.
– Гонцы обнаглели! – крикнул один. – На нашей улице дерутся! Давайте их проучим – пусть убираются к себе!
Потасовка получилась внушительная, перевес был на стороне аптекарят.
Шустрику, Затычке и Полосатику пришлось сначала вместе обороняться, а потом и убегать от десяти противников.
И уже на своей улице они сосчитали синяки, шишки и ссадины, рассмеялись и поняли, что им хочется быть друзьями, а не врагами.
С той поры эти трое были не разлей вода.
– Ты чего там ковырялся? Тоже мне, “шустрый”! – Затычка, как всегда, куда-то спешил. Он нетерпеливо приплясывал на одном месте, готовый в любую минуту сорваться и унестись. – Давайте наперегонки! И шевелите ластами, если хотите за мной угнаться!
И Затычка припустил во все лопатки, только замелькали длинные ноги, одна в синей штанине, другая в розовой. Шустрик и Полосатик кинулись за ним следом, изо всех сил стараясь обогнать. Но Затычка так разогнался, что, казалось, он скоро врежется в школьные ворота в конце проулка.
Но тут из подворотни высунулась упитанная морда их давнего неприятеля (ябеды и франта) Макропода. Он ехидно проорал:
– Эй вы, дамские чулочки! Сегодня вашему хваленому Забияке начистят плавники! – и нырнул обратно в подворотню, рассчитывая, что разогнавшиеся данюшки не смогут быстро затормозить.
Услышав страшное оскорбление, друзья резко развернулись и кинулись за улепетывающим во все лопатки Макроподом.
Больше всех старался догнать задиру Полосатик: ведь это именно их род Данио Рерио из-за полосатого костюма обидно обзывали “дамскими чулочками”. На бегу он погрозил врагу кулаком и крикнул:
– Берегись, Макроподище, я тебя так отделаю, своих не узнаешь! А Забияка вашему Непобедимому Силачу все бока обдерет!
Макропода от неминуемой взбучки спас учитель истории господин Лабео, который, не спеша, шел на занятия. Макропод кинулся к нему, тараторя на ходу:
– Доброе утро, господин Учитель! А правда, что при Хромисе Первом на наш Город напали харацины?
История была не только профессией, но и страстью Учителя Лабео, поэтому он охотно пустился в дли-и-нные рассуждения.
Макропод шел рядом, на ходу поправляя свой щегольский красный костюмчик с голубыми полосками. Проходя мимо преследователей, он безбоязненно показал язык.
– Ну, Макроподище!.. – опять погрозил ему Полосатик. – Ты еще получишь свое! Только, что это он орал? Про сегодня? Турнир ведь в субботу, в канун Дня Весеннего Солнца.
– Пара минут еще есть. Давайте до тумбы с афишами добежим! – предложил Затычка.
К их великой досаде на большой, яркой афише красными буквами было написано:
– Ничего не пропустим! – взъерошенный от страшной несправедливости Шустрик пинал все попадающиеся на пути камушки. – Отсидим пару уроков и смоемся. Как раз госпожа Колиза географию вести будет. Она и не заметит сослепу, что нас нет. А на историю придем.
Повеселевшие от такой замечательной идеи друзья прибавили ходу и успели в класс как раз к звонку.
По пути на свое место Полосатик что-то сунул на стул Макропода.
А когда Учитель сказал:
– Здравствуйте, дети! Садитесь! – и стоявший класс опустился на свои места, раздался дикий визг.
Макропод, как ужаленный, подскочил со стула, выдирая из бархатных штанов колючку.
Отомщенные данюшки ехидно посмеивались ему в спину, а Макропод грозил им из-под левой руки кулаком.
Сначала Шустрик бойко настрочил пол-листа, но потом литературный пыл иссяк, и карандаш надолго застыл в его кулаке. Отчаянно думая, что бы еще написать, Шустрик уставился в окно, рассматривая давно знакомый Школьный Проулок.
В Проулке было пустынно: в Городе хватало улиц и пошире, и поровнее мостовой. Правда, через него можно было очень быстро попасть к Восточным Воротам, но рядом тянулась Торговая Улица со множеством лавок и лавчонок, которая упиралась в те же Ворота, а идти по ней было удобней и интересней.
Обычно по Школьному Проулку бегали только ученики, поэтому Шустрик немного удивился, когда увидел, как по мостовой быстро идет закутанный в плащ человек. Проходя мимо школы, человек в плаще на секунду приподнял низко опущенную голову и взглянул на большие часы, висевшие над входом.
– Да это же господин Казуар, младший брат Короля! – узнал неприятное, с выпученными глазами, лобастое лицо Шустрик. – И чего он в нашем проулке забыл?
Господин Казуар скрылся за углом, и Шустрик опять принялся писать неподатливое сочинение.
Брат Короля шел в сторону Восточных Ворот, изо всех сил стараясь остаться незамеченным.
Сгорбившись и натянув капюшон почти до подбородка, он прошмыгнул мимо Привратной Стражи, которая лениво рассматривала спешащий в Город и из Города народ.
Очутившись за стенами Акватики, Казуар некоторое время шел по оживленному Нахоженному Тракту, а потом свернул на неприметную тропинку.
Эта извилистая тропка вывела его к опушке Палого Бора – юго-западной оконечности Непролазных Чащоб.
Младшему брату Короля давно перевалило за тридцать, но в лесу он почти не бывал. Озираясь по сторонам, Казуар черепашьими шажками потрусил по уходящей вглубь леса тропинке, судорожно сжимая изысканную рукоять кинжала, висевшего в ножнах на поясе. Ему было очень страшно.
В Бору его уже ждали два разбойного вида оборванца. Брат Короля что-то прошептал старшему на ухо и чуть не бегом кинулся обратно в Город.
Чтобы никто не заподозрил их в бегстве с урока, Затычка и Шустрик чинно вышли из класса в числе последних, а Полосатик даже протер классную доску, хотя дежурным не был.
Потом они тихо-тихонечко пробрались к боковой калитке и… Что-что, а бегать потомственные Гонцы умели!
Но, как они не спешили, а турнир уже начался.
Данюшки только подбегали к Цитадели, когда трубы Герольдов возвестили начало первой схватки.
– Ну вот, опоздали! – расстроился Шустрик, увидев битком набитые трибуны и запруженное народом пространство у двойной ограды ристалищного поля.
Только перед королевской трибуной было посвободнее. Вдоль ограды стояли высокие, строгие Меченосцы из Королевской Гвардии. Они следили за порядком.
Полосатик, не раздумывая, двинулся прямо к королевской трибуне.
– Ты что?! – догнал его Затычка. – Выпрут нас, как миленьких!
– Ничего не выпрут! – даже не остановился Полосатик. – Видишь, сегодня Алые дежурят? У меня знакомый здесь есть. Пропустит!
Он не соврал. Усатый Меченосец в роскошном шлеме приветливо махнул рукой и пропустил их на свободное место.
Шустрику первое время казалось, что их все равно прогонят, и он поминутно оглядывался на трибуну.
Там, в центре ложи, пышно украшенной хвостатыми флагами, разноцветными полотнищами, в высоком резном кресле сидел сам Король, Хромис Двадцать Седьмой, а вокруг него расположилась свита.
Изящно помахивали полупрозрачными веерами гуппи. Почтенные статс-дамы, устроив удобнее свои толстые телеса на сидениях, судачили и сплетничали. Важные сановники, увешанные орденами и звездами на массивных нагрудных цепях, не спеша, с видом знатоков, обсуждали удары сражающихся. Свободные от сегодняшних боев (то есть проигравшие в предыдущих…) кавалеры любезничали с красотками гуппи.
Самой красивой Шустрику показалась принцесса Бурунди в нежно-розовом платье с высоким стоячим воротником и с небольшой короной на голове. Она сидела около отца и внимательно смотрела на бой.
В это время сражение первой пары закончилось.
На поле вышли Непобедимый Силач и Забияка.
Зрители взорвались приветственными криками: это были лучшие бойцы королевства. С их выходом Шустрик и думать забыл о своих страхах, не замечая больше никого, кроме Забияки.
По древнему обычаю оружием бойцов Бетта Спленденс были шпаги. Бойцы отсалютовали ими зрителям и застыли в противоположных концах поля. Их было видно отовсюду.
Забияка щеголял в черном блестящем костюме, украшенном пышными серо-голубыми воротником и манжетами.
Манжеты и воротник Непобедимого Силача были ярко-малиновыми, а камзол – лилово-желтым.
На лихо заломленных шляпах у обоих красовались роскошные алые перья. Это был знак бойцов высшего класса.
Протяжно прозвучала труба, и соперники начали медленно сходиться. Казалось, они танцуют – так упруги были их шаги. Осторожно кружа друг против друга, бойцы не пускали пока в ход оружие.
Наконец первым не выдержал Непобедимый Силач и сделал пробный выпад. Забияка хладнокровно его отпарировал. И бойцы снова принялись кружить в странном танце. В такт их движениям колыхались алые перья.
Теперь Забияка решил немного подразнить соперника и легкими быстрыми выпадами превратил роскошные кружева Непобедимого Силача в лохмотья.
Непобедимый Силач не остался в долгу и тоже изрядно проредил воротник противника.
Зрители вопили от восторга: всем было видно, что не только капельки крови, но даже лишней царапинки не появилось на костюмах – так искусны были бойцы.
Это была всего лишь разминка. Для того и надевались пышные воротники и манжеты, чтобы (на радость зрителям) под ударами клинков превратиться в развевающуюся бахрому.
Теперь же схватка началась всерьез.
Забияка (недаром у него было такое прозвище) пошел в атаку, делая выпад за выпадом. Непобедимый Силач парировал, стремясь свою оборону превратить в наступление.
На трибунах стало тихо, лишь звон клинков разносился над ристалищем.
Непобедимый Силач понемногу разошелся и стал теснить Забияку к ограде. Он был на голову выше и раза в полтора шире соперника и наступал неторопливо, лишь шпага порхала в руке.
Забияку выручила увертливость. Он лихим финтом сумел вывернуться, сделал резкий выпад и чиркнул клинком над ухом Непобедимого Силача. Пушистое перо отделилось шляпы и, мягко планируя, словно осенний лист, упало на землю.
– Забияка оборвал хвост Силачу!!! – завизжал от восторга на все поле Затычка. – Так ему! Так ему!
Непобедимый Силач взревел и попытался достать противника, но у Забияки были другие планы. Он резко ускорил выпады, и Силачу пришлось снова уйти в оборону. Не успевая за молниеносными движениями, Непобедимый Силач все чаще пропускал уколы.
Победа и так клонилась на сторону Забияки, но он решил завершить ее красиво – и это ему удалось. Клинки бойцов встретились, ловким движением Забияка выбил шпагу из рук Непобедимого Силача. Блестящий финал!
– Скорей обратно, перемена вот-вот кончится!.. – дернул вопящих от радости друзей Полосатик, глядя на башенные часы.
Обратно они бежали еще быстрее, чем на турнир, но все равно не успели. Звонок прозвенел, когда данюшки только свернули в Школьный Проулок. Поэтому у двери они сделали самые покаянные лица и, заранее понурив головы, гуськом вошли в класс.
Выстроившись у стенки, они привычно затянули старую песню:
– Простите нас за опоздание, господин Учитель! Мы больше не будем…
“Странная тишина что-то в классе…” – мельком подумал Шустрик.
– Очень надеюсь, молодые люди! – раздался бас Директора школы.
Из-за того, что данюшки смотрели только себе под ноги, изображая несуществующее раскаяние, они не заметили, что рядом с господином Лабео стоит разъяренный Директор, поджидая именно их.
– Я наслышан о ваших подвигах! – сурово хмуря брови пророкотал он. – Госпожа Колиза была возмущена вашим отсутствием на уроке географии, и я возмущен не меньше ее! Такой беспрецедентный поступок, как прогуливание уроков – позор для учеников! А, особенно, для будущих Гонцов, география которым нужна, как воздух!
– Господин Директор, а что значит “бес – пре – це – ден – тный”? – как ни в чем не бывало, спросил Затычка, рассудивший, что хуже все равно не будет, а новое слово узнать никогда не поздно.
– Это значит “неслыханный”!!! – рявкнул Директор. – Поздравляю вас, вы добились определенных успехов. Во-первых, вы не будете аттестованы по географии за год и посвятите летние каникулы изучению этого полезного предмета. Во-вторых, четвертная оценка по поведению вам ставится “неудовлетворительно”. В-третьих, завтра же я жду ваших родителей для давно назревшей беседы. И, в-четвертых, вы останетесь после уроков. Садитесь на места, лоботрясы! Продолжайте урок, господин Лабео.
Директор не поленился, сам вынул у каждого провинившегося из сумки дневник, и унес дневники с собой.
Данюшки хмуро уселись. Остальной класс, пораженный суровостью кары, сидел тише воды – ниже травы.
У друзей на душе скребли кошки: четыре наказания сразу за один пропущенный урок – все-таки, чересчур. Но в глубине души они считали, что за такой замечательный бой Затычки с Непобедимым Силачом не жаль получить и вдвое больше неприятностей.
Уроки прошли, и счастливые одноклассники разбежались по домам, а данюшки остались в пустом классе. Господин Лабео поручил им разбирать шкаф с картами и тоже ушел.
Карты были старые, пролежали в шкафу очень долго и покрылись толстым слоем пыли. Чихая и кашляя, данюшки вытаскивали их на белый свет, разворачивали, протирали тряпкой и заклеивали дыры, прорванные указками и прогрызенные мышами.
Шкаф упирался в потолок и был забит бумагами доверху, поэтому даже за три часа каторжной работы они не смогли разобрать и половины.
– Мы не будем сдавать осенью переэкзаменовку по географии! – радостно заявил Шустрик, вытирая пыльной ладонью лоб, отчего тот стал полосатым.
– Почему это? – заинтересовался Затычка, уныло болтая кисть в ведерке с клеем.
– А мы погибнем здесь, около этого шкафа, как каторжники на золотых рудниках Зловещего Края! – еще радостней объявил Шустрик.
Полосатик потянул очередную карту, и вдруг все рулоны лавиной посыпались из недр шкафа, накрыв Полосатика с головой. Облако пыли поднялось в воздух.
– Ну вот, что я говорил! – махнул тряпкой Шустрик. – Один труп уже есть! А-а-апчхи!
Им пришлось настежь раскрыть окна, но пыль все равно стояла стеной. За этой кутерьмой данюшки не заметили, как открылась дверь. Кто-то вошел и сразу утонул в пыльном облаке.
– Вы что, а-а-апчхи-и-и, устроили?! Чхи-и!!! – прочихал невидимый Директор, пытаясь рукой разогнать пыль.
– Мы карты чистим, как наказанные! – буркнул Затычка, с удовольствием наблюдая, как начальство барахтается в пыльном омуте. – Чуть что, сразу мы… Сами сказали и сами недовольны…
– Не дерзи! А-а-апчхи! А ну-ка, все трое – марш из класса! – приказал Директор и быстренько исчез за дверью.
Недоумевающие друзья вышли в коридор. Там помимо отчаянно чихающего Директора стоял какой-то незнакомый толстый господин в пышном коричневом костюме с красными атласными лентами.
– Вот взгляните, господин Астронотус! – почтительно обратился к нему директор. – Больше учеников в школе, к сожалению, нет – слишком поздно. Я не думаю, чтобы эти лоботрясы Вам подошли! А-а-апчхи-и-и!
Толстяк, шевеля губами, словно что-то жуя на ходу, осмотрел запыленных данюшек со всех сторон.
– Эти ребята подходят мне. По росту они точно такие же! – наконец сказал он Директору.
– Вы сейчас, а-а-апчхи, пойдете с господином Мажордомом в Цитадель! – объявил данюшкам Директор. – Это большая честь! Он объяснит вам, что делать. Ведите себя достойно и не позорьте стены, воспитавшие вас!
– А родителей завтра в школу? – ехидно спросил Затычка, почувствовавший, что можно поторговаться. – Мы ведь наказанные!
Директор угрожающе посопел, пару раз чихнул и, наконец, махнул рукой:
Громкий свист разнесся по всей Улице Гонцов.
– Вот видишь, мам! – встрепенулся Шустрик. – Ребята уже зовут! Опаздываем ведь!
– Ничего страшного, доедай! – осталась непреклонной мама. – Нечего на голодный желудок бегать. Если ты не поешь, то урчание твоего живота будет громче рассказа господина Учителя.
Шустрик быстро дожевал оставшиеся кусочки и, подхватив школьную сумку, кинулся во двор.
Там его ждали лучшие друзья: Полосатик и Затычка. Все трое были данюшками и жили на одной улице.
Давным-давно, когда первый Король Хромис Великий основал город-королевство Акватику, он сам провел линии, по которым построили крепостные стены и Цитадель, и велел всем Поварам жить на Улице Поваров, всем Сапожникам – на Улице Сапожников, всем Гончарам на Улице Гончаров.
С тех пор так и повелось.
В Городе были Улицы Портных и Кузнецов, Проулок Аптекарей и Кондитерский Тупик, а Гонцы Королевства – стремительные данюшки – жили на Улице Гонцов.
Когда Акватики еще не было, все данюшки этого края селились родами у подножия Неприступного Кряжа.
Каждый род Данио – так они официально назывались – имел свое имя: Данио Рерио, Розовые Данио и Леопардовые Данио.
Все Рерио носили красивые синие костюмы в серебристую полоску, а Леопардовые больше любили переливающиеся серебристо-золотистые одежки в темно-синих “леопардовых” точках. Но пестрее всех одевались Розовые Данио. Одна штанина у них была блестящая синяя, другая ярко-розовая, а курточка желтая.
Шустрик был из рода Леопардовых Данио, Полосатик из рода Данио Рерио, а Затычка из Розовых Данио. Они дружили с первого класса, и вся улица удивлялась дружбе таких разных по характеру мальчишек.
Темноволосый Полосатик был закоренелым отличником. Учился он безнадежно хорошо и в день, когда за какую-то контрольную Полосатик получил четверку (он болел и пропустил несколько уроков) вся школа во главе с Директором сбежалась посмотреть на такое небывалое событие. Да и сам Полосатик удивился не меньше остальных.
Светловолосый кареглазый Шустрик в душе был мечтателем. Он любил историю и географию, но терпеть не мог математику. Бегал быстрее всех друзей (хотя Затычка так не считал) но все-таки любимым занятием Шустрика было залезть на крышу и смотреть на облака, плывущие над Городом.
У Затычки лицо сразу выдавало характер. Достаточно было взглянуть на его вздернутый нос, живые хитрые глаза и пшеничные, с рыжеватым отливом волосы, чтобы понять, почему его прозвали Затычкой. Он умудрялся делать сто дел в минуту, к примеру, одновременно изобретать приспособление для хождения по воде, выводить новую породу мух и строить планы, как с помощью гипноза учителей стать первым учеником, особо не напрягаясь.
Им троим было весело вместе, но дружба началась с драки.
Дело было так: в отличие от родившихся на Улице Гонцов Шустрика и Затычки, Полосатик только в первом классе переехал из деревни в Акватику, когда его отец стал Королевским Гонцом.
Город был чужим для Полосатика. Ему было неуютно среди высоких домов, шумных улиц, казалось, что все ребята на Улице Гонцов смеются над его неуклюжестью, незнанием городских обычаев, да просто над тем, что он из деревни. В общем, Полосатику было очень одиноко.
Как-то раз, во время осенних каникул по Городу ездил бродячий цирк. Очередное представление он давал в Проулке Аптекарей (неподалеку от Улицы Гонцов) и все окрестные мальчишки сбежались посмотреть.
Полосатик никогда раньше не видел цирка. Он стоял как зачарованный и, приоткрыв рот, смотрел на фокусников и акробатов.
Хитрый Затычка заметил это, подошел к новичку поближе, ткнул кулаком в бок и громко крикнул:
– Эй, рот закрой – ворона влетит!
Обозленный Полосатик без разговоров кинулся на насмешника. Они сцепились, как два кота и принялись мутузить друг друга.
Шустрик, увидев, что новенький бьет его соседа, кинулся на помощь Затычке.
Но тут в драку включились мальчишки из Проулка Аптекарей.
– Гонцы обнаглели! – крикнул один. – На нашей улице дерутся! Давайте их проучим – пусть убираются к себе!
Потасовка получилась внушительная, перевес был на стороне аптекарят.
Шустрику, Затычке и Полосатику пришлось сначала вместе обороняться, а потом и убегать от десяти противников.
И уже на своей улице они сосчитали синяки, шишки и ссадины, рассмеялись и поняли, что им хочется быть друзьями, а не врагами.
С той поры эти трое были не разлей вода.
– Ты чего там ковырялся? Тоже мне, “шустрый”! – Затычка, как всегда, куда-то спешил. Он нетерпеливо приплясывал на одном месте, готовый в любую минуту сорваться и унестись. – Давайте наперегонки! И шевелите ластами, если хотите за мной угнаться!
И Затычка припустил во все лопатки, только замелькали длинные ноги, одна в синей штанине, другая в розовой. Шустрик и Полосатик кинулись за ним следом, изо всех сил стараясь обогнать. Но Затычка так разогнался, что, казалось, он скоро врежется в школьные ворота в конце проулка.
Но тут из подворотни высунулась упитанная морда их давнего неприятеля (ябеды и франта) Макропода. Он ехидно проорал:
– Эй вы, дамские чулочки! Сегодня вашему хваленому Забияке начистят плавники! – и нырнул обратно в подворотню, рассчитывая, что разогнавшиеся данюшки не смогут быстро затормозить.
Услышав страшное оскорбление, друзья резко развернулись и кинулись за улепетывающим во все лопатки Макроподом.
Больше всех старался догнать задиру Полосатик: ведь это именно их род Данио Рерио из-за полосатого костюма обидно обзывали “дамскими чулочками”. На бегу он погрозил врагу кулаком и крикнул:
– Берегись, Макроподище, я тебя так отделаю, своих не узнаешь! А Забияка вашему Непобедимому Силачу все бока обдерет!
Макропода от неминуемой взбучки спас учитель истории господин Лабео, который, не спеша, шел на занятия. Макропод кинулся к нему, тараторя на ходу:
– Доброе утро, господин Учитель! А правда, что при Хромисе Первом на наш Город напали харацины?
История была не только профессией, но и страстью Учителя Лабео, поэтому он охотно пустился в дли-и-нные рассуждения.
Макропод шел рядом, на ходу поправляя свой щегольский красный костюмчик с голубыми полосками. Проходя мимо преследователей, он безбоязненно показал язык.
– Ну, Макроподище!.. – опять погрозил ему Полосатик. – Ты еще получишь свое! Только, что это он орал? Про сегодня? Турнир ведь в субботу, в канун Дня Весеннего Солнца.
– Пара минут еще есть. Давайте до тумбы с афишами добежим! – предложил Затычка.
К их великой досаде на большой, яркой афише красными буквами было написано:
Заключительное состязание– Ну вот, сели в лужу… – уныло сказал Полосатик. – Теперь мы не увидим Забияку, уроки ведь… Финал пропустим… Эх!..
Бойцов Бетта Спленденс
Большого Турнира
Состоится в четверг!
Начало в 10 часов утра!
Турнир перенесен
В связи с отбытием паломников
На празднество в Аквилон!
СПЕШИТЕ! СПЕШИТЕ! СПЕШИТЕ!
– Ничего не пропустим! – взъерошенный от страшной несправедливости Шустрик пинал все попадающиеся на пути камушки. – Отсидим пару уроков и смоемся. Как раз госпожа Колиза географию вести будет. Она и не заметит сослепу, что нас нет. А на историю придем.
Повеселевшие от такой замечательной идеи друзья прибавили ходу и успели в класс как раз к звонку.
По пути на свое место Полосатик что-то сунул на стул Макропода.
А когда Учитель сказал:
– Здравствуйте, дети! Садитесь! – и стоявший класс опустился на свои места, раздался дикий визг.
Макропод, как ужаленный, подскочил со стула, выдирая из бархатных штанов колючку.
Отомщенные данюшки ехидно посмеивались ему в спину, а Макропод грозил им из-под левой руки кулаком.
* * *
На первом уроке писали сочинение “Наш Город”.Сначала Шустрик бойко настрочил пол-листа, но потом литературный пыл иссяк, и карандаш надолго застыл в его кулаке. Отчаянно думая, что бы еще написать, Шустрик уставился в окно, рассматривая давно знакомый Школьный Проулок.
В Проулке было пустынно: в Городе хватало улиц и пошире, и поровнее мостовой. Правда, через него можно было очень быстро попасть к Восточным Воротам, но рядом тянулась Торговая Улица со множеством лавок и лавчонок, которая упиралась в те же Ворота, а идти по ней было удобней и интересней.
Обычно по Школьному Проулку бегали только ученики, поэтому Шустрик немного удивился, когда увидел, как по мостовой быстро идет закутанный в плащ человек. Проходя мимо школы, человек в плаще на секунду приподнял низко опущенную голову и взглянул на большие часы, висевшие над входом.
– Да это же господин Казуар, младший брат Короля! – узнал неприятное, с выпученными глазами, лобастое лицо Шустрик. – И чего он в нашем проулке забыл?
Господин Казуар скрылся за углом, и Шустрик опять принялся писать неподатливое сочинение.
Брат Короля шел в сторону Восточных Ворот, изо всех сил стараясь остаться незамеченным.
Сгорбившись и натянув капюшон почти до подбородка, он прошмыгнул мимо Привратной Стражи, которая лениво рассматривала спешащий в Город и из Города народ.
Очутившись за стенами Акватики, Казуар некоторое время шел по оживленному Нахоженному Тракту, а потом свернул на неприметную тропинку.
Эта извилистая тропка вывела его к опушке Палого Бора – юго-западной оконечности Непролазных Чащоб.
Младшему брату Короля давно перевалило за тридцать, но в лесу он почти не бывал. Озираясь по сторонам, Казуар черепашьими шажками потрусил по уходящей вглубь леса тропинке, судорожно сжимая изысканную рукоять кинжала, висевшего в ножнах на поясе. Ему было очень страшно.
В Бору его уже ждали два разбойного вида оборванца. Брат Короля что-то прошептал старшему на ухо и чуть не бегом кинулся обратно в Город.
* * *
…Время неумолимо подходило к десяти часам, и данюшки с трудом сидели на местах, ожидая звонка на перемену. Им показалось, что прошла целая вечность, пока не прозвенел звонок.Чтобы никто не заподозрил их в бегстве с урока, Затычка и Шустрик чинно вышли из класса в числе последних, а Полосатик даже протер классную доску, хотя дежурным не был.
Потом они тихо-тихонечко пробрались к боковой калитке и… Что-что, а бегать потомственные Гонцы умели!
Но, как они не спешили, а турнир уже начался.
Данюшки только подбегали к Цитадели, когда трубы Герольдов возвестили начало первой схватки.
– Ну вот, опоздали! – расстроился Шустрик, увидев битком набитые трибуны и запруженное народом пространство у двойной ограды ристалищного поля.
Только перед королевской трибуной было посвободнее. Вдоль ограды стояли высокие, строгие Меченосцы из Королевской Гвардии. Они следили за порядком.
Полосатик, не раздумывая, двинулся прямо к королевской трибуне.
– Ты что?! – догнал его Затычка. – Выпрут нас, как миленьких!
– Ничего не выпрут! – даже не остановился Полосатик. – Видишь, сегодня Алые дежурят? У меня знакомый здесь есть. Пропустит!
Он не соврал. Усатый Меченосец в роскошном шлеме приветливо махнул рукой и пропустил их на свободное место.
Шустрику первое время казалось, что их все равно прогонят, и он поминутно оглядывался на трибуну.
Там, в центре ложи, пышно украшенной хвостатыми флагами, разноцветными полотнищами, в высоком резном кресле сидел сам Король, Хромис Двадцать Седьмой, а вокруг него расположилась свита.
Изящно помахивали полупрозрачными веерами гуппи. Почтенные статс-дамы, устроив удобнее свои толстые телеса на сидениях, судачили и сплетничали. Важные сановники, увешанные орденами и звездами на массивных нагрудных цепях, не спеша, с видом знатоков, обсуждали удары сражающихся. Свободные от сегодняшних боев (то есть проигравшие в предыдущих…) кавалеры любезничали с красотками гуппи.
Самой красивой Шустрику показалась принцесса Бурунди в нежно-розовом платье с высоким стоячим воротником и с небольшой короной на голове. Она сидела около отца и внимательно смотрела на бой.
В это время сражение первой пары закончилось.
На поле вышли Непобедимый Силач и Забияка.
Зрители взорвались приветственными криками: это были лучшие бойцы королевства. С их выходом Шустрик и думать забыл о своих страхах, не замечая больше никого, кроме Забияки.
По древнему обычаю оружием бойцов Бетта Спленденс были шпаги. Бойцы отсалютовали ими зрителям и застыли в противоположных концах поля. Их было видно отовсюду.
Забияка щеголял в черном блестящем костюме, украшенном пышными серо-голубыми воротником и манжетами.
Манжеты и воротник Непобедимого Силача были ярко-малиновыми, а камзол – лилово-желтым.
На лихо заломленных шляпах у обоих красовались роскошные алые перья. Это был знак бойцов высшего класса.
Протяжно прозвучала труба, и соперники начали медленно сходиться. Казалось, они танцуют – так упруги были их шаги. Осторожно кружа друг против друга, бойцы не пускали пока в ход оружие.
Наконец первым не выдержал Непобедимый Силач и сделал пробный выпад. Забияка хладнокровно его отпарировал. И бойцы снова принялись кружить в странном танце. В такт их движениям колыхались алые перья.
Теперь Забияка решил немного подразнить соперника и легкими быстрыми выпадами превратил роскошные кружева Непобедимого Силача в лохмотья.
Непобедимый Силач не остался в долгу и тоже изрядно проредил воротник противника.
Зрители вопили от восторга: всем было видно, что не только капельки крови, но даже лишней царапинки не появилось на костюмах – так искусны были бойцы.
Это была всего лишь разминка. Для того и надевались пышные воротники и манжеты, чтобы (на радость зрителям) под ударами клинков превратиться в развевающуюся бахрому.
Теперь же схватка началась всерьез.
Забияка (недаром у него было такое прозвище) пошел в атаку, делая выпад за выпадом. Непобедимый Силач парировал, стремясь свою оборону превратить в наступление.
На трибунах стало тихо, лишь звон клинков разносился над ристалищем.
Непобедимый Силач понемногу разошелся и стал теснить Забияку к ограде. Он был на голову выше и раза в полтора шире соперника и наступал неторопливо, лишь шпага порхала в руке.
Забияку выручила увертливость. Он лихим финтом сумел вывернуться, сделал резкий выпад и чиркнул клинком над ухом Непобедимого Силача. Пушистое перо отделилось шляпы и, мягко планируя, словно осенний лист, упало на землю.
– Забияка оборвал хвост Силачу!!! – завизжал от восторга на все поле Затычка. – Так ему! Так ему!
Непобедимый Силач взревел и попытался достать противника, но у Забияки были другие планы. Он резко ускорил выпады, и Силачу пришлось снова уйти в оборону. Не успевая за молниеносными движениями, Непобедимый Силач все чаще пропускал уколы.
Победа и так клонилась на сторону Забияки, но он решил завершить ее красиво – и это ему удалось. Клинки бойцов встретились, ловким движением Забияка выбил шпагу из рук Непобедимого Силача. Блестящий финал!
– Скорей обратно, перемена вот-вот кончится!.. – дернул вопящих от радости друзей Полосатик, глядя на башенные часы.
Обратно они бежали еще быстрее, чем на турнир, но все равно не успели. Звонок прозвенел, когда данюшки только свернули в Школьный Проулок. Поэтому у двери они сделали самые покаянные лица и, заранее понурив головы, гуськом вошли в класс.
Выстроившись у стенки, они привычно затянули старую песню:
– Простите нас за опоздание, господин Учитель! Мы больше не будем…
“Странная тишина что-то в классе…” – мельком подумал Шустрик.
– Очень надеюсь, молодые люди! – раздался бас Директора школы.
Из-за того, что данюшки смотрели только себе под ноги, изображая несуществующее раскаяние, они не заметили, что рядом с господином Лабео стоит разъяренный Директор, поджидая именно их.
– Я наслышан о ваших подвигах! – сурово хмуря брови пророкотал он. – Госпожа Колиза была возмущена вашим отсутствием на уроке географии, и я возмущен не меньше ее! Такой беспрецедентный поступок, как прогуливание уроков – позор для учеников! А, особенно, для будущих Гонцов, география которым нужна, как воздух!
– Господин Директор, а что значит “бес – пре – це – ден – тный”? – как ни в чем не бывало, спросил Затычка, рассудивший, что хуже все равно не будет, а новое слово узнать никогда не поздно.
– Это значит “неслыханный”!!! – рявкнул Директор. – Поздравляю вас, вы добились определенных успехов. Во-первых, вы не будете аттестованы по географии за год и посвятите летние каникулы изучению этого полезного предмета. Во-вторых, четвертная оценка по поведению вам ставится “неудовлетворительно”. В-третьих, завтра же я жду ваших родителей для давно назревшей беседы. И, в-четвертых, вы останетесь после уроков. Садитесь на места, лоботрясы! Продолжайте урок, господин Лабео.
Директор не поленился, сам вынул у каждого провинившегося из сумки дневник, и унес дневники с собой.
Данюшки хмуро уселись. Остальной класс, пораженный суровостью кары, сидел тише воды – ниже травы.
У друзей на душе скребли кошки: четыре наказания сразу за один пропущенный урок – все-таки, чересчур. Но в глубине души они считали, что за такой замечательный бой Затычки с Непобедимым Силачом не жаль получить и вдвое больше неприятностей.
Уроки прошли, и счастливые одноклассники разбежались по домам, а данюшки остались в пустом классе. Господин Лабео поручил им разбирать шкаф с картами и тоже ушел.
Карты были старые, пролежали в шкафу очень долго и покрылись толстым слоем пыли. Чихая и кашляя, данюшки вытаскивали их на белый свет, разворачивали, протирали тряпкой и заклеивали дыры, прорванные указками и прогрызенные мышами.
Шкаф упирался в потолок и был забит бумагами доверху, поэтому даже за три часа каторжной работы они не смогли разобрать и половины.
– Мы не будем сдавать осенью переэкзаменовку по географии! – радостно заявил Шустрик, вытирая пыльной ладонью лоб, отчего тот стал полосатым.
– Почему это? – заинтересовался Затычка, уныло болтая кисть в ведерке с клеем.
– А мы погибнем здесь, около этого шкафа, как каторжники на золотых рудниках Зловещего Края! – еще радостней объявил Шустрик.
Полосатик потянул очередную карту, и вдруг все рулоны лавиной посыпались из недр шкафа, накрыв Полосатика с головой. Облако пыли поднялось в воздух.
– Ну вот, что я говорил! – махнул тряпкой Шустрик. – Один труп уже есть! А-а-апчхи!
Им пришлось настежь раскрыть окна, но пыль все равно стояла стеной. За этой кутерьмой данюшки не заметили, как открылась дверь. Кто-то вошел и сразу утонул в пыльном облаке.
– Вы что, а-а-апчхи-и-и, устроили?! Чхи-и!!! – прочихал невидимый Директор, пытаясь рукой разогнать пыль.
– Мы карты чистим, как наказанные! – буркнул Затычка, с удовольствием наблюдая, как начальство барахтается в пыльном омуте. – Чуть что, сразу мы… Сами сказали и сами недовольны…
– Не дерзи! А-а-апчхи! А ну-ка, все трое – марш из класса! – приказал Директор и быстренько исчез за дверью.
Недоумевающие друзья вышли в коридор. Там помимо отчаянно чихающего Директора стоял какой-то незнакомый толстый господин в пышном коричневом костюме с красными атласными лентами.
– Вот взгляните, господин Астронотус! – почтительно обратился к нему директор. – Больше учеников в школе, к сожалению, нет – слишком поздно. Я не думаю, чтобы эти лоботрясы Вам подошли! А-а-апчхи-и-и!
Толстяк, шевеля губами, словно что-то жуя на ходу, осмотрел запыленных данюшек со всех сторон.
– Эти ребята подходят мне. По росту они точно такие же! – наконец сказал он Директору.
– Вы сейчас, а-а-апчхи, пойдете с господином Мажордомом в Цитадель! – объявил данюшкам Директор. – Это большая честь! Он объяснит вам, что делать. Ведите себя достойно и не позорьте стены, воспитавшие вас!
– А родителей завтра в школу? – ехидно спросил Затычка, почувствовавший, что можно поторговаться. – Мы ведь наказанные!
Директор угрожающе посопел, пару раз чихнул и, наконец, махнул рукой: