Гамильтон Диана. Дочь миллионера

   Почувствовав его руки у себя на талии, она вздрогнула; от его прикосновения к ее обнаженному телу она испытала такой шок, будто ее накрыло взрывной волной и парализовало. Она не могла вымолвить ни слова. И когда его сильные руки притянули ее к себе, из ее полуоткрытых губ вырвался лишь слабый стон.
   Тепло его тела одурманивало. Каролина не в состоянии была шелохнуться. Прерывисто дыша, она крепче прижалась к нему. Из его горла вырвался гортанный звук, будто от досады на себя или на нее. Он наклонил голову и вожделенно приник ртом к ее полураскрытым губам.
   Долгий страстный поцелуй вызвал у Каролины пылкий отклик во всем теле; она, наконец, поняла, что такое желание. Финн всколыхнул все ее чувства, и она от страсти совсем потеряла голову.
   Каролина не понимала, что с ней творится. Ведь по ее замыслу это Финн должен был сгорать от любви к ней, а не наоборот.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Каролину разбудила Софи, чей голосок перекрывал утренний гомон птиц.
   – Ой, что-то мы рановато проснулись! – сонно произнесла она, приподнялась на локте и отбросила упавшие на глаза волосы. Шесть утра, а малышка сияет от радости, и сна – ни в одном глазу. А ее няня провела бессонную ночь, зато, слава Богу, без Финна.
   По тому, как развивались вчерашние события, казалось, что она неминуемо должна очутиться в его широкой постели. Видно, на нее нашло какое-то безумие. До сих пор ее бросало то в жар, то в холод, когда она вспоминала, как его руки медленно поднялись по ее спине, проскользнули под топ и прошлись сначала по лопаткам, потом по шее… Пожиравший ее огонь страсти заставил ее прижаться к его возбужденному телу. От острого желания внутри у нее все горело и дрожало.
   – Видишь, что ты со мной делаешь? – хрипло произнес Финн возле ее трясущихся губ. – Останови меня, если для тебя это слишком рано. Но только сейчас, пока я еще в со стоянии собой владеть.
   Подушечками больших пальцев он нежно описывал круги по ее болезненно набухшим грудям. Она так жаждала его любви, как никогда и ничего в жизни. И готова была уже слепо кинуться в пучину страсти, если бы не его слова, пробившиеся сквозь туман к остаткам ее разума.
   Внутри у нее будто все окоченело. Сердце, казалось, остановилось. Она ухватилась за подсказанный им путь отступления и дрожащим голосом вымолвила:
   – Ты прав. Еще рано… слишком рано… Прости, Финн…
   Она рывком отодвинулась и, шатаясь, пошла назад к дому, не смея оглянуться. Позови он ее и протяни к ней руки, она бы без оглядки, забыв о своих принципах, бросилась в его объятия. Боже милостивый, ведь она едва не отдалась женатому мужчине! Она содрогнулась от стыда.
   Что в нем за мистика такая, черт возьми? Какие темные чары от него исходят?
   Поморгав, Каролина стряхнула с себя позорные воспоминания и встала с постели. Нашла в себе силы приветливо улыбнуться прелестной дочке Финна.
   – Так и быть, дружочек, если обещаешь не шуметь, мы искупаемся и начнем наш день, – шепотом пообещала Каролина и вынула из кроватки сверкавшую глазенками девочку. – Не будем будить папу, ладно?
   Не дай Бог с шести утра предстать перед ним! Ей нужно время, чтобы привести в порядок мысли. Каролина опустила Софи на пол и собрала необходимые для них обеих вещи. Одно она знала точно: надо ускорить события.
   Ей хотелось побыстрее осуществить свой план. Покончить со всем и вернуться к нормальной жизни.
   Игра, которую она затеяла, становилась чересчур опасной. Ее начало тянуть к Финну, несмотря на все отвратительные черты его характера, о которых она знала.
   Но самое ужасное то, что ей нравилось, когда он ее трогает, ласкает, целует. И к своему стыду, она хотела большего. Что-то с ней произошло, когда он держал ее в своих объятиях. Волна желания захлестнула ее и заставила забыть, кто она и зачем она здесь. А это не входило в ее планы.
   Чем скорее все закончится, тем лучше, думала Каролина, купая и одевая девочку и стараясь как можно меньше шуметь.
   – Позавтракаем в саду, – шепотом приговаривала она, подходя с ребенком на руках к витой лестнице.
   Она решила, что будет завлекать Финна весь день, заставит его поверить, что жаждет оказаться в его постели. Но пока ей была нужна передышка. Ведь вчера она ушла, признав, что все произошло слишком быстро.
   Но теперь она постарается убедить его, что передумала и не может ждать. Придется проделать все заново.
   – Па-па, па-а, па! – радостно закричала вдруг Софи, и Каролина напряглась. Она надеялась, что Финн проспит еще долго.
   После вчерашних событий оказаться с ним лицом к лицу ей было крайне неловко. Малышка протянула руки к отцу. Каролина нехотя обернулась и почувствовала, что краснеет.
   Финн Хеллиар шел в ванную, которую они с Софи недавно освободили. Кроме шортов, на нем ничего не было. От одного взгляда на его совершенную мужскую фигуру у Каролины пересохло в горле.
   – Доброе утро, девочки, – с раздражающей непринужденностью поздоровался он.
   Видно, хорошо поспал, не крутился без сна, то и дело поправляя подушку, как она. Ленивый взгляд его медленно прошелся по ее фигуре в шортах и майке. Сердце молодой женщины глухо застучало.
   Финн подошел к ним и наклонился поцеловать розовую щечку дочери. Лицо его оказалось так близко, что Каролина могла разглядеть даже поры на упругой загорелой коже, улыбчивые морщинки в уголках глаз, длинные загнутые черные ресницы, крутой изгиб подбородка с темнеющей щетиной.
   Он был по-семейному близок, почти так же, как вчера, когда целовал и ласкал ее непристойно послушное тело. Когда он наклонился поцеловать девочку у нее на руках, казалось, что они втроем – единое целое. Его рука, придерживающая ее за плечо, как бы завершала картину. По какой-то глупой, необъяснимой причине Каролина едва не расплакалась.
   – Мне кажется, я слышал что-то насчет завтрака в саду. Прекрасная идея! Мне достаточно тостов и кофе. Через десять минут?
   Финн отошел, и иллюзия семейной близости растаяла, уступив место ощущению близости совсем иного рода. Его взгляд, вспыхнувший вожделением, проник ей в самую душу, посылая извечный молчаливый сигнал. Он явно сознавал свою власть над чувствами, приводившими ее в трепет.
   Ноги у Каролины задрожали. Она опустила Софи, опасаясь ее уронить. Крепко держась за руки, они стали спускаться по витой лестнице. Финн отправился к себе в комнату.
   В тесной уютной кухоньке, предоставив Софи ползать у ее ног, Каролина быстро приготовила завтрак, все еще не успокоившись. Но едва она взяла себя в руки, как вошедший Финн вновь всколыхнул все ее чувства.
   На нем были легкие светло-серые брюки и черная хлопчатобумажная рубашка без воротника. На затылке кудрявились темные влажные волосы. Его пронзительная мужская красота лишала ее разума.
   Каролина потеряла всякое самообладание и почувствовала себя вконец растерянной. Она не нашлась что ответить, а лишь судорожно сглотнула, когда Финн сказал, бросив беглый взгляд на поднос, куда она составила кашу для Софи, апельсиновый сок, кофе и тосты для взрослых:
   – Я отнесу поднос, а ты возьми Софи, ладно?
   Как послушная примерная няня, она сделала, что ей было сказано, хотя ей хотелось все бросить и немедленно уехать. Но ведь весь этот фарс – ее идея, так что жаловаться она не имеет права, язвительно напомнила она себе. А чтобы хоть как-то отомстить Финну, ей надо придерживаться своего плана.
   – А ты знаешь, мне нравится так жить. – Финн сел за садовый стол под голубым безоблачным небом и посадил дочурку к себе на колено.
   Каролина положила в тарелку овсянку и налила молока.
   – Скоро польют дожди и наступит зима. – Она улыбнулась, стараясь казаться спокойной и естественной. Налила кофе Финну и себе и села напротив, охватив ладонями дымящуюся чашку. – Но утро и правда прекрасное, и сад красивый. Как удается хозяевам поддерживать тут такой ухоженный вид, если они приезжают только на уик-энды?
   Каролина чувствовала, что мелет всякую чепуху, и Финн, конечно, это понимал. Его выдавали улыбающиеся глаза и легкая улыбка.
   – Наверное, раз или два в неделю сюда при ходит кто-нибудь из деревни и делает все необходимое, – сказал Финн. Его взгляд скользнул по ее губам, задержался и снова поднялся к глазам. – Но я говорил не об окружающем нас пейзаже и не о прекрасной погоде. Я имел в виду нас троих.
   А как насчет твоей жены, распутник? – хотелось спросить Каролине. Но она проглотила слова, отхлебнув кофе. Еще будет время напомнить ему об этом, когда он уверует, что новая няня готова броситься в его объятия. А до тех пор надо мило улыбаться и утешать себя мыслью, что очень скоро он тоже узнает боль и унижение отвергнутой жертвы.
   Каролина подала ему тост, раздумывая, как такой добрый с виду человек может иметь столь черную душу. Обманщик, развратник, отвратительный тип.
   Она воздержалась от презрительного замечания и спокойно спросила:
   – Ты будешь осматривать сегодня два других дома? Мы поедем все вместе? И нужно ли мне в этом случае собрать еду для пикника или в этом нет необходимости? – Склонив голову набок, Каролина посмотрела на него сквозь полу опущенные ресницы, стараясь дать ему понять, что вчерашнее «слишком рано» сегодня может стать возможным. Он посмотрел на нее пристальным взглядом.
   Губы его напряглись, как будто он хотел сообщить что-то важное, но широкие плечи под мягкой черной рубашкой тут же расслабились, и он лишь сказал:
   – Конечно, все вместе. Мне важно знать твое мнение. Я сложу фрукты и напитки в дорожный холодильник, а ты собери все необходимое для Софи. – Дальше можно и не смотреть.
   Дом со странным названием «Миттонский источник» был великолепен. Финн заявил, что, ищи он еще хоть сто лет, лучшего дома для Софи ему не найти. Лес, цветущие луга и сад – поистине райское место для растущего ребенка.
   Они только что осмотрели прилегающую территорию и вышли из розария, обсаженного тисовыми деревьями, на широкую, поросшую травой дорожку с цветочным бордюром по бокам, которая вела к дому. Он предстал перед ними во всем своем очаровании восемнадцатого века.
   – Тебе нравится наш новый дом, Софи? – Финн опустил девочку на землю, выпрямился и обхватил Каролину за хрупкие плечи. Эта случайная близость казалась вполне естественной, потому что он мягко спросил: – А ты что думаешь об этом доме, Каро?
   Значит, ее мнение для него важно. И она сама что-то значит, как ни дико это кажется после такого короткого знакомства, учитывая к тому же ее нежелание раскрыть свою тайну.
   – Дом потрясающий!
   Что еще она могла сказать? Поместье и в самом деле было великолепно! Это же ясно как Божий день. Они обошли все комнаты, заглянули в каждый закуток, восторженно ахали над каждой вещью, оставленной прежними владельцами.
   Дом был настоящей сказкой. Сказкой, которая не могла быть реальностью. Как не могло быть реальностью ощущение радости от возвращения домой, счастья принадлежать друг другу и жить в этом доме. Это просто сказка, и больше ничего.
   Каролина стояла рядом с Финном, совсем близко, он обнимал ее за плечи. Они смотрели на светловолосую девочку, которая ковыляла впереди по дорожке, а потом вдруг шлепнулась на землю и залилась серебристым смехом. На глаза Каролины вдруг навернулись слезы, потому что все это казалось неправдой.
   – Да, точно.
   Желание притянуть ее к себе и поцеловать становилось почти неодолимым. Надо было что-то с этим делать, и поскорее.
   Финн отошел от нее и засунул руки в карманы легких брюк.
   – Пойду принесу вещи из машины. Устроим пикник прямо здесь. А заодно свяжусь по мобильному телефону с владельцами следующего дома, который нам предстояло осмотреть сегодня. После «Миттонского источника» нет смысла ездить куда-нибудь еще.
   Он все дальше и дальше отходил от Каролины, потому что рядом с ней уже не мог за себя ручаться. Каролина перевела взгляд на его дочурку, которая, пыхтя как паровоз, ползла к цветочному бордюру.
   – Ладно. Устроимся где-нибудь в тени. Вон под тем кедром, например.
   Она не стала ждать его одобрения, сгребла Софи, прижала к сердцу милый живой комочек и свернула в аллею.
   В отличие от дома, который им показали вчера, «Миттонский источник» был пуст. Утром их встретил здесь агент по продаже недвижимости. Финн взял ключи, пообещал вернуть их позже и выразил пожелание осмотреть поместье самим. К большому неудовольствию Каролины.
   Ощущение близости с Финном, ложное чувство своей причастности к его жизни преследовали ее все утро. Все, что они делали – говорили, смеялись, любовались видом, открывающимся из решетчатых окон, блуждали по лабиринту мансарды, обнаруживая полное сходство вкусов, – все это окутывало золотой дымкой пороки Финна, его распутство, обман, ложь…
   – Ножками! – потребовала Софи.
   Каролина опустила девочку на землю и взяла за доверчиво протянутую ручку. Она будет скучать по этой очаровательной малышке, так как уже успела ее полюбить, и ей будет не хватать этой солнечной улыбки. Финн, конечно, любил свою дочь всей душой и делал все возможное, чтобы она росла в прекрасном доме, в спокойной обстановке. Но от него ушла жена, и на долгое время, как сам признался, тем самым он лишил своего ребенка материнской заботы. Кроме фотографий в серебряных рамках о ней больше ничего не напоминало.
   Каролина и Софи шли медленно, и Финн догнал их у самого кедра. Он опередил их и расстелил на траве ковер.
   – Все улажено. Агент по продаже недвижимости отменит договоренность об осмотре другого дома. Я сказал ему, что мой адвокат свяжется с ним в ближайшее время по вопросу покупки дома. А ключи мы завезем ему попозже.
   Финн опустился на зеленую траву и открыл переносной холодильник.
   – Прибавьте шагу, а то ползете как черепахи. – Он взглянул на них смеющимися глазами. – Я голоден как волк. Давайте поедим и будем наслаждаться хорошей погодой. А перед уходом заглянем еще раз в дом.
   – Зачем? – Каролина, усадила Софи на ковер и, поджав ноги, села сама. – Хочешь обмерить окна и заказать шторы? – пошутила она и улыбнулась, стараясь создать атмосферу непринужденности, потому что знала, что в напряженной обстановке со своей задачей ей не справиться.
   – Нет, – засмеялся Финн. – Этим займутся специалисты. Из-за отсутствия доброй советчицы мне придется, наверное, обратиться в фирму дизайнеров по интерьеру. Но если хочешь, можешь взять это на себя.
   Каролина на приманку не клюнула. Взяла намазанную маслом булочку, которую ей протянул Финн, разломила ее пополам и отщипнула кусочек для Софи.
   Финн почти признался, что у него с женой разные жизни и все, что он делает, Флер не касается. Значит, как догадывалась Каролина, он будет стараться затащить няню своей дочери в постель. Дело быстро шло к этому! И то, как он смотрел на нее, и блеск его серебристых глаз, и мягкий, вкрадчивый голос – все яснее ясного говорило о его намерениях.
   Если не считать присутствия его дочери, с удовольствием поедавшей банан, обстановка очень напоминала вчерашнюю. Игра продолжалась.
   Но сегодня она будет развертываться медленнее из-за присутствия Софи. Хотя накал сексуального напряжения от этого был лишь сильнее, теперь Финн может не дать ей пути к отступлению.
   Теряясь в догадках, Каролина спрашивала себя, почему вчера она не довела свой замысел до конца? Почему не заставила его уверовать, что он вновь добился победы, и не нанесла ему в последний момент сокрушительного удара?
   А потом вдруг поняла, и ответ оказался на удивление прост. Когда он дотрагивался до нее или пристально смотрел, она превращалась в безмозглую дуру. Чувственную безмозглую дуру.
   Вот и сейчас, сидя в душистой тени, он не сводил с нее глаз. И она понимала, что, если так будет продолжаться, у нее не хватит сил остановить его и не допустить естественной развязки событий.
   Поэтому надо немедленно положить конец нелепому флирту. Это твердое решение пришло к ней внезапно. Никаких больше игр и полубезумных идей проучить его, дать почувствовать, что значит быть отвергнутым. Жестоко отвергнутым.
   До конца дня она откроет ему, кто она, напомнит о том, как он поступил с Кейти, к каким последствиям привело его бездушное, легкомысленное поведение. И после этого уедет.
   Слишком велика становится опасность другого пути.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   – Ничего не ешь? – Финн, сидевший на траве, вытянул длинные ноги и, отклонившись назад, оперся о локоть. В таком положении он оказался ближе к Каролине.
   Пустой вопрос не требовал ответа. Золотые глаза Каролин потемнели, взгляд был встревожен, сочные розовые губы приоткрыты и слегка дрожали.
   – Ты не проголодалась?
   – Я… – Каролина взглянула на булочку в одной руке и помидор в другой и положила их на бумажную салфетку. – Нет, не проголодалась. – Собственный натянутый голос поразил ее. Она не знала, чего хочет. Было только одно желание – уехать подальше от этого человека, выпутаться из дурацкого положения, в которое попала.
   Каролина отвернулась, с беспокойством ощущая, что ее короткие шорты оставляют ноги открытыми. Она пожалела, что не надела чего-нибудь более закрытого и плотного. Потому что затеянная ею игра больше ее не устраивала.
   – Тогда, может быть, чего-нибудь выпьешь?
   Не ожидая ответа, Финн налил в бумажный стаканчик апельсинового сока и подал ей. Каролина взяла его, стараясь не коснуться его пальцев, и стала пить. С невольным уважением она следила, как Финн напоил из чашечки дочь, потом, уже сонную, положил на бочок на одеяло и стал поглаживать ее ручки, похожие на морские звезды, пока большие карие глаза девочки не сомкнулись.
   – Устала от беготни на свежем воздухе и возбуждения. Какое счастье, что «Миттонский источник» оказался выставленным на продажу именно сейчас! Лучшего дома мне не найти. Ей понравится здесь жить, – тихо сказал Финн, оторвав взгляд от спящей дочери. – А тебе, Каролина? Ты хотела бы жить здесь?
   Жить здесь было бы чудесно, но какое значение имеет ее мнение? Жить здесь она не будет, даже если и представилась бы такая возможность. А она не представится. Если только Финн не уговорит ее занять постоянное место няни. Но она ему уже сообщила, что не пойдет на это. Так что и отвечать на его вопрос не обязательно.
   Каролина равнодушно пожала плечами, думая уже о другом. Скоро она ему скажет, каким негодяем его считает, и объяснит почему. Мысль эта ее тяготила, но это был ее долг перед Кейти.
   – Ты предпочитаешь город? Или у тебя есть друг, которого ты не хочешь покидать? – спросил Финн. До сих пор он как-то не думал, что в ее жизни может быть мужчина. И сам удивлялся, почему. Он же не единственный на свете, кто считает ее неотразимой. Может, он интуитивно чувствовал, что она будет принадлежать ему, и его мало волновало, был ли у нее в прошлом другой мужчина.
   Внутри у него что-то болезненно сжалось. Представлять ее в объятиях другого было пыткой.
   – Так как? – Голос его прозвучал резко. Но, черт возьми, она, кажется, не собиралась отвечать на его вопрос. А ему теперь было не обходимо знать, есть ли у нее другой.
   Другой? Но это же предполагало, что он, Финн Хеллиар, уже занял место в ее сердце. Однако пока это не так. Правда, теперь он был уверен, что хочет занять это место.
   Каролина смотрела вдаль, на пышный лес, и, едва дыша, готовилась выложить ему все, что собиралась. Ради Кейти. Резкость его тона не понравилась ей.
   Чувствуя на себе его пристальный взгляд, будто он хотел проникнуть в ее мысли, она подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Бросив на него быстрый взгляд, перевела его на мирно спавшую девочку.
   Ну что ж, она ответит на его вопрос. Это нетрудно. Только еще немного потянет время, уж больно не хочется начинать этот неприятный разговор.
   – Не думаю, что это имеет какое-то значение. Но у меня нет никаких секретов. Я одинаково хорошо отношусь и к городу, и к деревне. Мне безразлично, где жить. Что касается друга. – Она взглянула на него с вызовом. Теперь не было необходимости улыбаться, смотреть сквозь полуопущенные ресницы. С флиртом покончено. Завлекать его, чтобы потом отвергнуть, не входило больше в ее планы. – Никого конкретно и ничего серьезного у меня нет. Так, схожу с кем-нибудь в театр или пообедаю, на большее времени у меня нет. Я прежде всего деловая женщина. Хотя это не значит, что я бесчувственна, – с вызовом добавила она.
   – Да? – Темная бровь Финна с притворным удивлением поползла вверх.
   Каролина вспыхнула и вопреки здравому Смыслу начала оправдываться:
   – Знаешь… я очень люблю свою мать, но не могу не признать, что она из тех женщин, которые не умеют стоять на собственных ногах. Замуж она вышла рано, и отец до гибели был ее опорой. А потом – я и, как ни странно, бабушка. Ну, а я такой быть не хочу. Хочу быть независимой, хочу сама распоряжаться собственной жизнью, прежде чем с кем-то свяжу судьбу. Так что, пока карьеру я ставлю на первое место.
   – Неужели?
   Блеск его глаз, изгиб чувственных губ должны были бы ее насторожить. Оказывается, он придвинулся к ней совсем близко и теперь мучительно медленно водил пальцем по ее руке. У Каролины перехватило дыхание.
   – А что ты имеешь в виду под карьерой? Жизнь, отданную чужим детям, и ничего личного?
   Его палец начал обратный путь по руке. Каролина хотела что-то возразить, но тот же палец нежно лег ей на губы. Глаза ее в панике расширились и потемнели.
   На лице Финна вдруг мелькнуло удовлетворение, а губы шевельнулись, будто он хотел попробовать это ощущение на вкус, посмаковать его.
   – Ты говорила, что никогда не остаешься дольше нескольких недель, иначе привязыва ешься к подопечным. – Он чувствовал, как под пальцем подрагивали ее мягкие соблазнитель ные губы, и презирал себя за то, что дразнит ее, пытается вытянуть из нее правду. И все же безжалостно продолжал свою игру. Он должен был вырвать у нее признание, почему она нанялась к нему. – Разве это ни о чем не говорит? – Палец его спустился к подбородку, прошелся у нее по шее и остановился в ямке, где было слышно, как бешено бьется ее пульс.
   – О чем, например? – Встречный вопрос вырвался у нее непроизвольно, хотя выговорить слова ей было неимоверно трудно. Его близость, казалось, парализовала ее, лишала способности двигаться.
   – О том, что тебе нужно иметь своих детей.
   Подобные заявления могли породить только непристойные мысли. Но если она будет продолжать выдавать себя за няню, сделать он ничего не сможет.
   Желание схватить ее в объятия, исследовать глазами и руками каждую извилинку и впадинку ее прелестного тела, ощутить ртом ее вкус было непреодолимо. Финн чувствовал, что не в состоянии ждать, пока Каролина начнет ему доверять и признается, кто она и чем занимается.
   И если он правильно оценивал ее реакцию, она была готова ему ответить. Он положил руку ей на затылок и увидел, каким желанием зажглись золотистые глаза, как мягко раскрылись губы. Он был уверен, что она не будет останавливать его, как вчера.
   Но торопиться не следовало. Было бы грешно добиваться от нее только физической близости. Он хотел гораздо большего.
   Впереди у них было много времени. Ничего из ряда вон выходящего с его драгоценной доченькой случиться не могло, и то, что она спала, не имело никакого значения.
   Однако, он наклонил немного голову, обхватив рукой затылок Каролины, – один поцелуй можно было себе позволить, всего один, чтобы ощутить ее вкус, как начало неторопливой сладостной игры… Игры, которая продлится дни или даже недели, но которая неизбежно приведет их к блаженству.
   Он услышал ее судорожный вздох и почувствовал, как налилось желанием ее тело. И, о, Боже! Совсем рядом возле рта ощутил ее легкое дыхание! Прикосновение нежных рук, медленно обвивающих его грудь, сводило его с ума. Ее полные круглые груди жгли его сквозь ткань рубашки, раздувая пламя, грозившее вырваться из-под контроля.
   Это наваждение нашло на нее, когда он сказал, что ей надо иметь собственных детей, мелькнула у Каролины дикая мысль. И слова, и то, как он произнес их тягучим, чувственным голосом, вызвали у нее где-то глубоко внутри извечную боль – внезапное желание иметь ребенка… ребенка от него.
   От этих мыслей Каролину охватил ужас. Но она не могла даже пошевелиться. Ее место было здесь, с Финном! Она не осознавала происходящего, только чувствовала, что они оба возбуждены до крайности и уже не в состоянии остановиться.
   Одна рука его придерживала ее голову, а губы были совсем рядом. Они сидели тело к телу, уста к устам, и Каролина ощущала, как наливаются ее груди, плотнее прижимаясь к его телу, будто их притягивало магнитом… Жар крепкого тела Финна кружил ей голову. Его потемневшие глаза внезапно полыхнули огнем, и он вожделенно приник ртом к ее губам.
   Она отвечала ему медленными чувственными поцелуями, потом более глубокими, влажными. Наконец, не в силах сдержать страсть, они легли на траву. Финн оторвался от ее губ, нетвердой рукой убрал с ее лица упавшие волосы и, пристально глядя ей в глаза, как бы стараясь придать своим словам больше убедительности, сказал:
   – Каро, я теряю голову, но ничего не могу с собой поделать. Я, кажется, влюбился в тебя.
   Его признание подействовало на Каролину как ушат холодной воды, сразу ее отрезвив. Разве он способен понять значение этого слова? Такие, как он, сплошь и рядом прибегают ко лжи, чтобы заманить доверчивых женщин к себе в постель. Но даже если земля перестала быть круглой и Финн говорит правду, он не свободен и ничего подобного позволить себе, не вправе.