— Естественно, нет. Я уже рассказал вам о поставленном мною диагнозе.
— А если бы эти симптомы у него проявлялись, диагноз был бы другим?
— Несомненно, — ответил доктор Лондонбери.
— Хорошо, — сказал Мейсон, все также не поднимая головы. — Теперь давайте посмотрим, к чему мы пришли. Мужчина семидесяти двух лет едет со своим племянником кататься на машине. Племянник ни с того ни с сего привозит его в санаторий, из которого выходят два здоровенных санитара и вытаскивают его из автомобиля. Здесь на сцене появляетесь вы и находите, что пациент озлоблен и, как вы выражаетесь, невменяем. По-моему, в данных обстоятельствах его реакция была совершенно адекватной.
— Все зависит от обстоятельств, — не сдавался врач.
— Вот как раз если бы он не был разозлен, то можно было бы поставить диагноз умственной атаксии. Разве не так?
— Я думаю, что здесь этот вопрос неуместен.
— Может быть и так, — согласился Мейсон, как бы ставя точку. — Но давайте снова вернемся к поставленному вами диагнозу. Итак, вы обнаружили, что Олден Лидс был сильно разозлен из-за того, что его силой вытащили из машины. Тотчас вы ставите диагноз старческого слабоумия. Да или нет?
— Нет! — Доктор Лондонбери негодовал. — Я уже говорил суду, на основании каких симптомов был поставлен мною диагноз. Ваш вопрос является намеренной попыткой исказить мои показания.
— Все, все, — успокаивающе произнес Мейсон, — не распаляйтесь, доктор, потому что злиться сейчас не в ваших интересах. Сколько вам лет?
— Пятьдесят шесть.
— Несколько рано для старческого слабоумия, не так ли, доктор?
— Да, — пробурчал тот.
— Ладно, доктор, не злитесь. Я же в свою очередь постараюсь быть объективным. Вы упоминали здесь другие симптомы. Одним из них, насколько я понял, был аркус сенилис.
— Да, это важный симптом.
— Это симптом слабоумия?
— Да, один из них.
— А что такое аркус сенилис? Расскажите нам об этом, только, пожалуйста, без специальных терминов.
— Данный симптом проявляется в виде кольца, имеющего форму полумесяца, появляющегося на внешней стороне зрачка.
Мейсон резко поднял голову.
— Вроде такого, как у судьи Тридвела? — спросил он. Судья Тридвел привстал и наклонился к свидетелю, чтоб тот мог как следует рассмотреть его глаз. Доктор Лондонбери выглядел испуганно. Он взглянул на судью и потупил взгляд.
— Конечно, — смущенно произнес доктор, — данный симптом еще не говорит о том, что человек страдает психозом, это лишь один из симптомов…
— Один из симптомов чего? — спросил судья Тридвел ледяным тоном.
— Симптомов ухудшения физического состояния, что вместе с другими симптомами может указывать на умственное расстройство.
— Другими словами, — произнес судья Тридвел, — если меня пригласят покататься на машине, после чего два санитара силой меня из нее вытащат, и я проявлю в связи с этим агрессию, то все это в сочетании с имеющейся у меня аркус сенилис приведет вас к заключению, что я страдаю старческим слабоумием. Разве не так?
Врач нервно заерзал.
— Ваша честь, я думаю, данный вопрос не имеет отношения к делу.
— К вашему сведению, — сказал судья Тридвелл, — у меня аркус сенилис уже двадцать два года. И еще вам, наверное, небезынтересно будет узнать, что в случае необходимости я буду пресекать всяческие попытки ограничить мою свободу, от кого бы они не исходили, в том числе и от ваших санитаров. — Он повернулся к Мейсону: — У вас есть еще вопросы, адвокат?
— Больше вопросов я не имею, ваша честь. Судья Тридвел подался вперед.
— Суд считает, что этих показаний достаточно, — произнес он. — Суд полагает, что здесь мы столкнулись с одним из случаев, когда человек явно был обманут жадными и бесцеремонными родственниками, чья любовь основывалась на финансовых соображениях. Заметив же, что объект их так называемой любви может выскользнуть из рук, они решили приняться за дело, не считаясь с моралью. Суд не убедили показания доктора Лондонбери и суд считает, что Олден Лидс должен быть доставлен на судебное заседание. Терпение суда более чем достаточно испытывалось человеком, нарушающим официальное постановление. Суд считает необходимым сейчас же отправиться в санаторий доктора Лондонбери для освидетельствования пациента. Если суд сочтет это необходимым, он даст распоряжение провести повторное медицинское обследование Олдена Лидса. И если состояние здоровья того окажется нормальным для человека его возраста, то суд предпримет решительные действия для того, чтобы доставить Олдена Лидса на судебное заседание. Итак, джентльмены, объявляется перерыв до четырнадцати часов. Мы немедленно отправляемся в санаторий доктора Лондонбери. Суд просит секретаря проводить доктора Лондонбери до автомобиля шерифа. Суд предупреждает всех, что любая попытка связаться с санаторием и предупредить о нашем приезде будет квалифицирована как неуважение к суду.
— Ваша честь, — запротестовал адвокат, представляющий сторону родственников, — этот человек…
— Садитесь, — сказал судья Тридвел. — Суд уже сделал все распоряжения и прерывает свою работу до четырнадцати часов.
Секретарь ударил в гонг. Судья Тридвел поднялся с места и с достоинством покинул зал.
Приблизительно через полчаса автомобиль Мейсона остановился напротив санатория. Машина шерифа с судьей Тридвелом, Фриманом Лидсом, Джейсоном Кэрроллом, доктором Лондонбери и их адвокатом уже стояла на обочине.
— Очень хорошо, — сказал судья Тридвел, — обе заинтересованные стороны здесь, так что мы можем пройти в санаторий. Показывайте дорогу, доктор, и, пожалуйста, не объявляйте о моем приходе. Я хочу, чтобы все выглядело как обычно.
Они прошли в санаторий. Негодующий доктор Лондонбери шествовал во главе процессии по длинному коридору. Навстречу им вышел санитар в белом халате.
— Ключ от тридцать пятой, — потребовал доктор Лондонбери.
— Вы запираете дверь? — поинтересовался судья Тридвел.
— Да, — ответил доктор. — У пациента в комнате есть кнопка вызова санитара, которой он может воспользоваться, как только ему что-нибудь понадобится. Вообще же, таким пациентам, как Олден Лидс, необходим полный покой.
— Очень хорошо, — сказал судья Тридвел, — послушаем, что по этому поводу скажет сам пациент.
Наконец санитар принес ключ. Доктор Лондонбери отпер дверь и отошел в сторону.
— К вам посетители, мистер Лидс, — сказал он, — мисс Лидс, полагаю, вам следует зайти первой.
Он кивнул Филлис, затем заглянул в комнату и замер от неожиданности: в комнате никого не было. Несколько мгновений все рассматривали комнату, в которой находились безупречно застеленная больничная постель с белоснежным покрывалом, перекрашенный стул, белый эмалированный ночной столик и шкаф для одежды с зеркалом. Через полуоткрытую дверь в ванную комнату был виден белый кафельный пол, фарфоровый умывальник и зеркало на стене. Сама же ванна была видна только до половины. Доктор Лондонбери ринулся через комнату, распахнул дверь в ванную и заглянул туда, затем вновь выбежал в коридор, растолкав всех на своем пути, и бросился к медсестре.
— Где пациент из тридцать пятой?! — закричал он.
— Час назад был на месте, — удивленно ответила та. Судья Тридвел пересек комнату и подошел к окну, выходившему на забранный ажурной металлической решеткой небольшой балкончик.
— Такое ограждение имеется почти во всех комнатах первого этажа, что не позволяет пациентам убежать, — поспешно объяснил доктор Лондонбери.
— В данном случае это не помогло, — сухо заметил судья Тридвел.
— Прошу прощения, — произнес доктор Лондонбери, открывая окно и проверяя прочность решетки, — он не мог убежать через окно. Сестра! Где одежда больного?
— В гардеробной, шкафчик номер тридцать пять.
— Принесите! — приказал доктор Лондонбери.
— Насколько я понимаю, — произнес судья Тридвел, — не может же пациент бродить по округе в ночной рубашке?
— Он был одет в пижаму, халат и шлепанцы, — сообщил доктор Лондонбери, выдвигая ящик шкафа; но в нем не оказалось ничего, кроме нескольких полотенец и чистых простыней. В другом ящике обнаружился скомканный халат, поверх которого лежали пижама и шлепанцы.
— Господи! — изумился доктор. — Не мог же он уйти отсюда голым!
В коридоре послышались торопливые шаги, и к доктору подбежала медсестра. Лицо у нее было белее мела.
— Дверь в гардеробную заперта, — испуганно сообщила она, — но одежда исчезла.
— Этого не может быть! — воскликнула Филлис Лидс. — Просто кто-то решил над нами подшутить.
— Если это и вправду шутка, — сурово объявил судья Тридвел, — то шутнику она дорого обойдется.
Доктор Лондонбери повернулся к медсестре:
— Вы за это ответите! Как подобное могло произойти?!
— Не знаю, доктор, — ответила она в полной растерянности. — Я заглядывала в комнату приблизительно час назад, и пациент был на месте. Десять минут спустя меня в коридоре остановил какой-то человек и сказал, что хочет пройти к Олдену Лидсу. Я ответила, что у нас строгие порядки и что к Олдену Лидсу никого не пускают. Тот мне ответил, что…
— Этот человек остановил вас в коридоре? — резко перебил медсестру доктор Лондонбери. — Как он мог попасть в коридор, посетители должны находиться в приемной.
— Я не знаю, доктор, — ответила медсестра, — он был здесь, а больше я ничего не знаю. Я сказала ему, что видеть Олдена Лидса нельзя, но он ответил, что ему разрешил главный врач и что все будет в порядке.
— Главный врач… — повторил доктор Лондонбери.
— Да, доктор.
— Он назвал мое имя?
— Нет. Он просто сказал «главный врач». Он выглядел так солидно, что у меня не возникло и тени подозрения, и я показала ему дверь в палату тридцать пять с висящей на ней табличкой: «Вход посетителям воспрещен», сказав, что в палате находится психически больной и что, если бы не это, я бы позволила свидание, даже не спрашивая разрешения у главного врача. Но в этот момент раздался сигнал вызова из пятнадцатой палаты. Там у нас находится больной после сложной операции, поэтому я сразу поспешила туда. Больного я застала в состоянии обморока. Мне пришлось долго заниматься им, и.я освободилась буквально лишь минуту назад. Последний раз, когда я заглядывала сюда, пациент был весел и выглядел поправляющимся.
— Опишите, пожалуйста, этого посетителя, — попросил судья Тридвел.
— Он был поджар, приблизительно пятидесяти с небольшим лет, глаза серые, волосы каштановые, довольно длинные, на висках — седина, производил впечатление мужественного человека. Был одет в твидовый пиджак и курил трубку.
— Нед Барклер! — невольно воскликнула Филлис Лидс и тут же, спохватившись, зажала себе рот ладонью. Судья Тридвел быстро повернулся к ней.
— Вы знаете его? — спросил он.
— Внешность одного из дядиных друзей подходит под это описание, — осторожно ответила Филлис Лидс.
— Он поддерживает отношения с другими вашими родственниками? — продолжал расспрашивать судья.
— Нет, ваша честь. Это один из старых дядиных друзей. Я, конечно, не могу полностью быть уверенной, что это он, но по описанию похож.
— Где он живет? — задал вопрос судья Тридвел.
— Он жил в доме дяди Олдена.
На лице судьи Тридвел а мелькнуло облегчение.
— Очевидно, — произнес он, — пациент не такой уж невменяемый, как вы полагали, доктор.
Судья повернулся к Филлис Лидс:
— Я думаю, ваш дядя уже ждет вас дома. Что касается вас, доктор Лондонбери, то я рассматриваю отказ доставить Олдена Лидса на судебное заседание как неуважение к суду, и по этому поводу вам будет предъявлено обвинение. Думаю, что это все. — Он поклонился Филлис Лидс, произнеся: — Я бы очень хотел узнать, найдете ли вы своего дядю дома. Пусть вас отвезет туда помощник шерифа.
Глава 5
Глава 6
— А если бы эти симптомы у него проявлялись, диагноз был бы другим?
— Несомненно, — ответил доктор Лондонбери.
— Хорошо, — сказал Мейсон, все также не поднимая головы. — Теперь давайте посмотрим, к чему мы пришли. Мужчина семидесяти двух лет едет со своим племянником кататься на машине. Племянник ни с того ни с сего привозит его в санаторий, из которого выходят два здоровенных санитара и вытаскивают его из автомобиля. Здесь на сцене появляетесь вы и находите, что пациент озлоблен и, как вы выражаетесь, невменяем. По-моему, в данных обстоятельствах его реакция была совершенно адекватной.
— Все зависит от обстоятельств, — не сдавался врач.
— Вот как раз если бы он не был разозлен, то можно было бы поставить диагноз умственной атаксии. Разве не так?
— Я думаю, что здесь этот вопрос неуместен.
— Может быть и так, — согласился Мейсон, как бы ставя точку. — Но давайте снова вернемся к поставленному вами диагнозу. Итак, вы обнаружили, что Олден Лидс был сильно разозлен из-за того, что его силой вытащили из машины. Тотчас вы ставите диагноз старческого слабоумия. Да или нет?
— Нет! — Доктор Лондонбери негодовал. — Я уже говорил суду, на основании каких симптомов был поставлен мною диагноз. Ваш вопрос является намеренной попыткой исказить мои показания.
— Все, все, — успокаивающе произнес Мейсон, — не распаляйтесь, доктор, потому что злиться сейчас не в ваших интересах. Сколько вам лет?
— Пятьдесят шесть.
— Несколько рано для старческого слабоумия, не так ли, доктор?
— Да, — пробурчал тот.
— Ладно, доктор, не злитесь. Я же в свою очередь постараюсь быть объективным. Вы упоминали здесь другие симптомы. Одним из них, насколько я понял, был аркус сенилис.
— Да, это важный симптом.
— Это симптом слабоумия?
— Да, один из них.
— А что такое аркус сенилис? Расскажите нам об этом, только, пожалуйста, без специальных терминов.
— Данный симптом проявляется в виде кольца, имеющего форму полумесяца, появляющегося на внешней стороне зрачка.
Мейсон резко поднял голову.
— Вроде такого, как у судьи Тридвела? — спросил он. Судья Тридвел привстал и наклонился к свидетелю, чтоб тот мог как следует рассмотреть его глаз. Доктор Лондонбери выглядел испуганно. Он взглянул на судью и потупил взгляд.
— Конечно, — смущенно произнес доктор, — данный симптом еще не говорит о том, что человек страдает психозом, это лишь один из симптомов…
— Один из симптомов чего? — спросил судья Тридвел ледяным тоном.
— Симптомов ухудшения физического состояния, что вместе с другими симптомами может указывать на умственное расстройство.
— Другими словами, — произнес судья Тридвел, — если меня пригласят покататься на машине, после чего два санитара силой меня из нее вытащат, и я проявлю в связи с этим агрессию, то все это в сочетании с имеющейся у меня аркус сенилис приведет вас к заключению, что я страдаю старческим слабоумием. Разве не так?
Врач нервно заерзал.
— Ваша честь, я думаю, данный вопрос не имеет отношения к делу.
— К вашему сведению, — сказал судья Тридвелл, — у меня аркус сенилис уже двадцать два года. И еще вам, наверное, небезынтересно будет узнать, что в случае необходимости я буду пресекать всяческие попытки ограничить мою свободу, от кого бы они не исходили, в том числе и от ваших санитаров. — Он повернулся к Мейсону: — У вас есть еще вопросы, адвокат?
— Больше вопросов я не имею, ваша честь. Судья Тридвел подался вперед.
— Суд считает, что этих показаний достаточно, — произнес он. — Суд полагает, что здесь мы столкнулись с одним из случаев, когда человек явно был обманут жадными и бесцеремонными родственниками, чья любовь основывалась на финансовых соображениях. Заметив же, что объект их так называемой любви может выскользнуть из рук, они решили приняться за дело, не считаясь с моралью. Суд не убедили показания доктора Лондонбери и суд считает, что Олден Лидс должен быть доставлен на судебное заседание. Терпение суда более чем достаточно испытывалось человеком, нарушающим официальное постановление. Суд считает необходимым сейчас же отправиться в санаторий доктора Лондонбери для освидетельствования пациента. Если суд сочтет это необходимым, он даст распоряжение провести повторное медицинское обследование Олдена Лидса. И если состояние здоровья того окажется нормальным для человека его возраста, то суд предпримет решительные действия для того, чтобы доставить Олдена Лидса на судебное заседание. Итак, джентльмены, объявляется перерыв до четырнадцати часов. Мы немедленно отправляемся в санаторий доктора Лондонбери. Суд просит секретаря проводить доктора Лондонбери до автомобиля шерифа. Суд предупреждает всех, что любая попытка связаться с санаторием и предупредить о нашем приезде будет квалифицирована как неуважение к суду.
— Ваша честь, — запротестовал адвокат, представляющий сторону родственников, — этот человек…
— Садитесь, — сказал судья Тридвел. — Суд уже сделал все распоряжения и прерывает свою работу до четырнадцати часов.
Секретарь ударил в гонг. Судья Тридвел поднялся с места и с достоинством покинул зал.
Приблизительно через полчаса автомобиль Мейсона остановился напротив санатория. Машина шерифа с судьей Тридвелом, Фриманом Лидсом, Джейсоном Кэрроллом, доктором Лондонбери и их адвокатом уже стояла на обочине.
— Очень хорошо, — сказал судья Тридвел, — обе заинтересованные стороны здесь, так что мы можем пройти в санаторий. Показывайте дорогу, доктор, и, пожалуйста, не объявляйте о моем приходе. Я хочу, чтобы все выглядело как обычно.
Они прошли в санаторий. Негодующий доктор Лондонбери шествовал во главе процессии по длинному коридору. Навстречу им вышел санитар в белом халате.
— Ключ от тридцать пятой, — потребовал доктор Лондонбери.
— Вы запираете дверь? — поинтересовался судья Тридвел.
— Да, — ответил доктор. — У пациента в комнате есть кнопка вызова санитара, которой он может воспользоваться, как только ему что-нибудь понадобится. Вообще же, таким пациентам, как Олден Лидс, необходим полный покой.
— Очень хорошо, — сказал судья Тридвел, — послушаем, что по этому поводу скажет сам пациент.
Наконец санитар принес ключ. Доктор Лондонбери отпер дверь и отошел в сторону.
— К вам посетители, мистер Лидс, — сказал он, — мисс Лидс, полагаю, вам следует зайти первой.
Он кивнул Филлис, затем заглянул в комнату и замер от неожиданности: в комнате никого не было. Несколько мгновений все рассматривали комнату, в которой находились безупречно застеленная больничная постель с белоснежным покрывалом, перекрашенный стул, белый эмалированный ночной столик и шкаф для одежды с зеркалом. Через полуоткрытую дверь в ванную комнату был виден белый кафельный пол, фарфоровый умывальник и зеркало на стене. Сама же ванна была видна только до половины. Доктор Лондонбери ринулся через комнату, распахнул дверь в ванную и заглянул туда, затем вновь выбежал в коридор, растолкав всех на своем пути, и бросился к медсестре.
— Где пациент из тридцать пятой?! — закричал он.
— Час назад был на месте, — удивленно ответила та. Судья Тридвел пересек комнату и подошел к окну, выходившему на забранный ажурной металлической решеткой небольшой балкончик.
— Такое ограждение имеется почти во всех комнатах первого этажа, что не позволяет пациентам убежать, — поспешно объяснил доктор Лондонбери.
— В данном случае это не помогло, — сухо заметил судья Тридвел.
— Прошу прощения, — произнес доктор Лондонбери, открывая окно и проверяя прочность решетки, — он не мог убежать через окно. Сестра! Где одежда больного?
— В гардеробной, шкафчик номер тридцать пять.
— Принесите! — приказал доктор Лондонбери.
— Насколько я понимаю, — произнес судья Тридвел, — не может же пациент бродить по округе в ночной рубашке?
— Он был одет в пижаму, халат и шлепанцы, — сообщил доктор Лондонбери, выдвигая ящик шкафа; но в нем не оказалось ничего, кроме нескольких полотенец и чистых простыней. В другом ящике обнаружился скомканный халат, поверх которого лежали пижама и шлепанцы.
— Господи! — изумился доктор. — Не мог же он уйти отсюда голым!
В коридоре послышались торопливые шаги, и к доктору подбежала медсестра. Лицо у нее было белее мела.
— Дверь в гардеробную заперта, — испуганно сообщила она, — но одежда исчезла.
— Этого не может быть! — воскликнула Филлис Лидс. — Просто кто-то решил над нами подшутить.
— Если это и вправду шутка, — сурово объявил судья Тридвел, — то шутнику она дорого обойдется.
Доктор Лондонбери повернулся к медсестре:
— Вы за это ответите! Как подобное могло произойти?!
— Не знаю, доктор, — ответила она в полной растерянности. — Я заглядывала в комнату приблизительно час назад, и пациент был на месте. Десять минут спустя меня в коридоре остановил какой-то человек и сказал, что хочет пройти к Олдену Лидсу. Я ответила, что у нас строгие порядки и что к Олдену Лидсу никого не пускают. Тот мне ответил, что…
— Этот человек остановил вас в коридоре? — резко перебил медсестру доктор Лондонбери. — Как он мог попасть в коридор, посетители должны находиться в приемной.
— Я не знаю, доктор, — ответила медсестра, — он был здесь, а больше я ничего не знаю. Я сказала ему, что видеть Олдена Лидса нельзя, но он ответил, что ему разрешил главный врач и что все будет в порядке.
— Главный врач… — повторил доктор Лондонбери.
— Да, доктор.
— Он назвал мое имя?
— Нет. Он просто сказал «главный врач». Он выглядел так солидно, что у меня не возникло и тени подозрения, и я показала ему дверь в палату тридцать пять с висящей на ней табличкой: «Вход посетителям воспрещен», сказав, что в палате находится психически больной и что, если бы не это, я бы позволила свидание, даже не спрашивая разрешения у главного врача. Но в этот момент раздался сигнал вызова из пятнадцатой палаты. Там у нас находится больной после сложной операции, поэтому я сразу поспешила туда. Больного я застала в состоянии обморока. Мне пришлось долго заниматься им, и.я освободилась буквально лишь минуту назад. Последний раз, когда я заглядывала сюда, пациент был весел и выглядел поправляющимся.
— Опишите, пожалуйста, этого посетителя, — попросил судья Тридвел.
— Он был поджар, приблизительно пятидесяти с небольшим лет, глаза серые, волосы каштановые, довольно длинные, на висках — седина, производил впечатление мужественного человека. Был одет в твидовый пиджак и курил трубку.
— Нед Барклер! — невольно воскликнула Филлис Лидс и тут же, спохватившись, зажала себе рот ладонью. Судья Тридвел быстро повернулся к ней.
— Вы знаете его? — спросил он.
— Внешность одного из дядиных друзей подходит под это описание, — осторожно ответила Филлис Лидс.
— Он поддерживает отношения с другими вашими родственниками? — продолжал расспрашивать судья.
— Нет, ваша честь. Это один из старых дядиных друзей. Я, конечно, не могу полностью быть уверенной, что это он, но по описанию похож.
— Где он живет? — задал вопрос судья Тридвел.
— Он жил в доме дяди Олдена.
На лице судьи Тридвел а мелькнуло облегчение.
— Очевидно, — произнес он, — пациент не такой уж невменяемый, как вы полагали, доктор.
Судья повернулся к Филлис Лидс:
— Я думаю, ваш дядя уже ждет вас дома. Что касается вас, доктор Лондонбери, то я рассматриваю отказ доставить Олдена Лидса на судебное заседание как неуважение к суду, и по этому поводу вам будет предъявлено обвинение. Думаю, что это все. — Он поклонился Филлис Лидс, произнеся: — Я бы очень хотел узнать, найдете ли вы своего дядю дома. Пусть вас отвезет туда помощник шерифа.
Глава 5
Перри Мейсон и Делла Стрит мчались на машине по направлению к городу.
— Что произошло в санатории? — спросила Делла. — Все носятся как угорелые, а Филлис Лидс зачем-то посадили в автомобиль шерифа.
Мейсон коротко рассказал о том, что произошло.
— И что же теперь будет? — поинтересовалась Делла Стрит.
— Мы отправимся в контору. Туда, возможно, позвонит Филлис Лидс, если ее дядя окажется дома.
— А что будем делать мы? — спросила Делла.
— Наша миссия окончена, — ответил Мейсон. — Конечно, если Олден Лидс не захочет вернуть назад свои двадцать тысяч долларов.
— А вы думаете, он этого захочет?
— Нет, — ответил Мейсон. — Я считаю, что он и так будет очень расстроен, узнав, до чего нам удалось докопаться. Кстати, у меня такое ощущение, что Джон Миликант и Л.К. Конвэй — один и тот же человек.
— Пол Дрейк что-нибудь выяснил?
— Он позвонил мне и хотел сообщить какие-то не особенно важные детали. Я ответил, что с этим можно подождать до окончания слушания. Но теперь, до начала следующего судебного заседания, у нас есть немного времени, и я хочу пригласить его в контору.
— При такой езде мы наверняка успеем, — с опаской посмотрела Делла Стрит на спидометр.
— Ты еще не все видела, взгляни-ка сюда, — кивнул Мейсон, повернув голову к зеркалу заднего вида.
— А что вам не нравится, шеф? По-моему, со мной все в порядке. Кстати, при въезде на бульвар надо было остановиться. Там стоит знак.
— Как-нибудь в другой раз. Сейчас некогда.
— Хорошо едем. Вы… — Вой полицейской сирены прервал ее.
Прямо за ними следовала патрульная машина, оттуда им подали знак свернуть к обочине. Сидя за рулем Мейсон наблюдал, как из машины вышли полицейские и направились к нему, причем один из них прямо на ходу начал выписывать квитанцию.
— Где пожар? — поинтересовался офицер, подойдя к машине Мейсона.
— В центре.
Офицер озадаченно посмотрел на адвоката:
— И что же горит?
— Моя контора! — мрачно пошутил Мейсон.
— Это правда или ты меня разыгрываешь?
— Пока точно не знаю. Говорю лишь то, что мне передали по телефону. Могут пострадать важные бумаги. Поэтому мне срочно надо туда попасть.
— Ну-ка, покажи свои права, приятель.
Мейсон протянул свое водительское удостоверение.
— Перри Мейсон? Отлично. Джим, запиши-ка, дружище, его имя. И давай поможем этому парню добраться до конторы, заодно на пожар поглазеем. — И, обратившись к Мейсону, приказал: — Следуйте за нами.
Включив сирену, полицейская машина устремилась вперед. Мейсон пристроился за ней.
— Теперь-то уж мы наверняка успеем поговорить с Дрейком, — констатировал Мейсон, когда они проезжали перекресток, где все движение было остановлено воем сирены.
— По-моему, ни к чему хорошему это не приведет. — Мрачно предрекла Делла.
— Но уж во всяком случае, хоть быстро доедем до конторы.
— И потратим уйму времени на объяснения с копами.
— Ничего, — ответил Мейсон, — как-нибудь выкрутимся.
— Шеф, а что вы все-таки собираетесь делать?
— Не имею ни малейшего представления, — улыбнулся Мейсон. — Но ведь едем лихо. Правда, Делла?
— Шеф! Вы можете делать сколько угодно глупостей, но только без меня. Я хочу выйти. Сейчас же.
Мейсон недовольно посмотрел на свою помощницу:
— Ты шутишь?
— Вполне серьезно!
— Ты так боишься полицейских?
— Можете думать что угодно, — раздраженно бросила Делла, — но я в самом деле хочу выйти.
— Ничего не выйдет. Где я могу остановиться?
— Сможете. Вон там, впереди пробка, и они притормаживают. Выпустите меня, шеф!
Мейсон нажал на тормоз.
— Счастливо, детка, — произнес он, не поворачивая головы.
Делла Стрит открыла дверцу и выпрыгнула из машины. Пробка впереди немного рассосалась, и Мейсон снова пристроился позади полицейского автомобиля.
Выбравшись на главную магистраль, они развили предельную скорость. Бесцеремонно используя сирену, полицейские расчищали путь в транспортном потоке и наконец добрались до места. Мейсон тоже остановился позади полицейских и вышел из машины.
— Огня что-то не видно, — съехидничал офицер.
— Огонь в моей конторе, — ответил Мейсон, — я же вам сказал: «небольшой пожар». А вы подумали, что здесь полыхает целое здание?
Офицер подозрительно оглядел Мейсона.
— Джим, — позвал он своего напарника, — я подожду здесь, а ты поднимись с этим парнем наверх. Если там все в порядке, оштрафуй его за небрежную езду, а после этого мы отвезем его в участок. Перри Мейсон? Адвокат? Я правильно запомнил? Ты, наверное, знаешь много законов, но, видимо, еще не все.
Мейсон пожал плечами. На его лице появилась чарующая улыбка.
— А что такое «небрежная езда»? — поинтересовался он.
— Пошли! — скомандовал полицейский, беря адвоката под локоть и бесцеремонно заталкивая его в дверь лифта. Мейсон беспечно закурил сигарету, пока они поднимались наверх.
— Да, парень, — сказал офицер, — зададут тебе перцу.
Выйдя из лифта, они прошли по коридору, и Мейсон толкнул дверь в приемную. В нос ударил едкий запах дыма. Девушка из справочного бюро как ненормальная разбрызгивала вокруг себя воду из чашки. Стенографистки наблюдали за происходящим расширенными от ужаса глазами.
— Что горит?! — закричал Мейсон, обращаясь к девушке с чашкой.
— Ваш кабинет! — ответила она. — Вы приехали как раз вовремя.
Мейсон с полицейским ворвались в кабинет. Из мусорной корзины, полной бумаг, валил дым. В ковре зияла прожженная дыра, а стол Мейсона с одной стороны обуглился. Высокая и худая девушка в очках, которая работала на коммутаторе, сбивчиво рассказывала, в то время как мужчины боролись с пожаром.
— Я не знаю, как это случилось. Вы как раз были на линии, когда я почувствовала, что где-то горит. Я вмешалась в разговор и сообщила вам об этом. Не знаю, отчего загорелась бумага. Должно быть, одна из девушек заходила в ваш кабинет, и стряхнула пепел с сигареты в корзину. Когда я все это заметила, огонь уже разгорелся достаточно сильно. Но, слава Богу, все обошлось. Как вам удалось так быстро доехать?
— Найдите эту девушку и пришлите ко мне. Ее ждут большие неприятности. — Он повернулся к полицейскому, протянул ему руку и сказал: — Большое спасибо, Джим. Мы приехали как раз вовремя. Девушки, скорее всего, не справились бы с пожаром. В этом столе находятся чрезвычайно важные бумаги, а также очень хорошие сигары. Кстати, не хотите ли взять немного для своих ребят?
Офицер заулыбался:
— Не откажусь. Кстати, кто это сказал: «Женщина — это всего-навсего женщина, а как насчет того, чтоб выкурить хорошую сигару?»
Мейсон протянул ему сигары.
— Лично я, Джим, не разделяю подобного утверждения. Последние события убедили меня, что мы сильно недооцениваем женщин.
— А в этом что-то есть, — глубокомысленно согласился офицер.
Мейсон проводил его до двери.
— Кстати, — спохватился полицейский, — а куда девалась девушка, которая была в машине вместе с вами?
— Она не выносит быстрой езды, — засмеялся Мейсон. — Перепугалась до смерти.
Едва лифт с полицейским пошел вниз, из соседнего вышла Делла Стрит. Увидев ее, Мейсон рассмеялся:
— Ты меня надула!
— Я была вынуждена, так как не была уверена, что у меня все получится, поэтому я вас и не предупредила. Сработало?
— Сработало! Да еще как! Теперь Гертруде придется повысить жалованье.
— О, она это заслужила! — одобрила Делла. — А что вы делаете здесь, в коридоре, шеф?
— Только что выпроводил копов.
Они вместе двинулись по коридору. Мейсон открыл дверь в кабинет, где Гертруда, стоя на четвереньках, терла прожженный ковер.
— Поднимайся, Гертруда, и прими благословение Нарушителя Правил Дорожного Движения, торжественно произнес Мейсон. — В правом нижнем ящике письменного стола ты найдешь виски и стаканы. Пока будешь его разливать, Делла выпишет тебе чек, что увеличит твое жалованье на двадцать долларов.
Гертруда посмотрела на Мейсона — радость переполняла ее.
— На двадцать долларов больше! — воскликнула она. Мейсон кивнул.
— Спасибо, мистер Мейсон. Я… Я…
Адвокат сам выдвинул ящик стола и извлек из него виски и стаканы. Гертруда Лэйд, длинная и тощая, с угловатой фигурой и бледным лицом, взяла протянутый Мейсоном стакан, улыбнулась и, сказав: «Ваше здоровье», выпила виски одним глотком. Потом, протянув обратно пустой стакан, произнесла:
— Мистер Мейсон, в любой момент, когда вам потребуется что-нибудь здесь поджечь, можете смело рассчитывать на меня, и большое спасибо за повышение.
Сказав это, она повернулась и размашистой походкой вышла в приемную. Мейсон допил виски, поставил стакан и сказал Делле Стрит:
— Она разговаривает как солдат.
— Весьма похоже, — ответила Делла. — Я боялась, что мне придется ей долго все объяснять, однако я ошиблась. Я сказала ей буквально следующее: «Босс застрял в транспортной пробке. Зайди к нему в кабинет, подожги корзину с мусором и устрой небольшой пожар, чтобы ущерб от него составил долларов десять». Я думала, она начнет возражать и задавать вопросы. Но в ответ прозвучало: «Только и всего?»
Мейсон улыбнулся и поднял телефонную трубку:
— Гертруда, передайте, пожалуйста, Полу Дрейку, чтобы он зашел ко мне. — Повесив трубку, он рассмеялся: — А та девушка с чашкой! Это уже ее инициатива. Из-за этого происходящее выглядело еще более правдоподобно.
— Когда я с ней разговаривала, ее голос звучал совершенно спокойно, будто я просила ее просто отправить письмо.
— Ну, ладно, — встал Мейсон, — давай лучше уберем виски, пока не пришел Дрейк, иначе он его выклянчит так же, как и сигареты. Делла, позвони Эмили Миликант и попроси ее прийти ко мне, как только она сможет.
Делла Стрит собрала пустые стаканы.
— Пойду вымою их.
Через мгновение появился Дрейк.
— Что произошло в санатории? — спросила Делла. — Все носятся как угорелые, а Филлис Лидс зачем-то посадили в автомобиль шерифа.
Мейсон коротко рассказал о том, что произошло.
— И что же теперь будет? — поинтересовалась Делла Стрит.
— Мы отправимся в контору. Туда, возможно, позвонит Филлис Лидс, если ее дядя окажется дома.
— А что будем делать мы? — спросила Делла.
— Наша миссия окончена, — ответил Мейсон. — Конечно, если Олден Лидс не захочет вернуть назад свои двадцать тысяч долларов.
— А вы думаете, он этого захочет?
— Нет, — ответил Мейсон. — Я считаю, что он и так будет очень расстроен, узнав, до чего нам удалось докопаться. Кстати, у меня такое ощущение, что Джон Миликант и Л.К. Конвэй — один и тот же человек.
— Пол Дрейк что-нибудь выяснил?
— Он позвонил мне и хотел сообщить какие-то не особенно важные детали. Я ответил, что с этим можно подождать до окончания слушания. Но теперь, до начала следующего судебного заседания, у нас есть немного времени, и я хочу пригласить его в контору.
— При такой езде мы наверняка успеем, — с опаской посмотрела Делла Стрит на спидометр.
— Ты еще не все видела, взгляни-ка сюда, — кивнул Мейсон, повернув голову к зеркалу заднего вида.
— А что вам не нравится, шеф? По-моему, со мной все в порядке. Кстати, при въезде на бульвар надо было остановиться. Там стоит знак.
— Как-нибудь в другой раз. Сейчас некогда.
— Хорошо едем. Вы… — Вой полицейской сирены прервал ее.
Прямо за ними следовала патрульная машина, оттуда им подали знак свернуть к обочине. Сидя за рулем Мейсон наблюдал, как из машины вышли полицейские и направились к нему, причем один из них прямо на ходу начал выписывать квитанцию.
— Где пожар? — поинтересовался офицер, подойдя к машине Мейсона.
— В центре.
Офицер озадаченно посмотрел на адвоката:
— И что же горит?
— Моя контора! — мрачно пошутил Мейсон.
— Это правда или ты меня разыгрываешь?
— Пока точно не знаю. Говорю лишь то, что мне передали по телефону. Могут пострадать важные бумаги. Поэтому мне срочно надо туда попасть.
— Ну-ка, покажи свои права, приятель.
Мейсон протянул свое водительское удостоверение.
— Перри Мейсон? Отлично. Джим, запиши-ка, дружище, его имя. И давай поможем этому парню добраться до конторы, заодно на пожар поглазеем. — И, обратившись к Мейсону, приказал: — Следуйте за нами.
Включив сирену, полицейская машина устремилась вперед. Мейсон пристроился за ней.
— Теперь-то уж мы наверняка успеем поговорить с Дрейком, — констатировал Мейсон, когда они проезжали перекресток, где все движение было остановлено воем сирены.
— По-моему, ни к чему хорошему это не приведет. — Мрачно предрекла Делла.
— Но уж во всяком случае, хоть быстро доедем до конторы.
— И потратим уйму времени на объяснения с копами.
— Ничего, — ответил Мейсон, — как-нибудь выкрутимся.
— Шеф, а что вы все-таки собираетесь делать?
— Не имею ни малейшего представления, — улыбнулся Мейсон. — Но ведь едем лихо. Правда, Делла?
— Шеф! Вы можете делать сколько угодно глупостей, но только без меня. Я хочу выйти. Сейчас же.
Мейсон недовольно посмотрел на свою помощницу:
— Ты шутишь?
— Вполне серьезно!
— Ты так боишься полицейских?
— Можете думать что угодно, — раздраженно бросила Делла, — но я в самом деле хочу выйти.
— Ничего не выйдет. Где я могу остановиться?
— Сможете. Вон там, впереди пробка, и они притормаживают. Выпустите меня, шеф!
Мейсон нажал на тормоз.
— Счастливо, детка, — произнес он, не поворачивая головы.
Делла Стрит открыла дверцу и выпрыгнула из машины. Пробка впереди немного рассосалась, и Мейсон снова пристроился позади полицейского автомобиля.
Выбравшись на главную магистраль, они развили предельную скорость. Бесцеремонно используя сирену, полицейские расчищали путь в транспортном потоке и наконец добрались до места. Мейсон тоже остановился позади полицейских и вышел из машины.
— Огня что-то не видно, — съехидничал офицер.
— Огонь в моей конторе, — ответил Мейсон, — я же вам сказал: «небольшой пожар». А вы подумали, что здесь полыхает целое здание?
Офицер подозрительно оглядел Мейсона.
— Джим, — позвал он своего напарника, — я подожду здесь, а ты поднимись с этим парнем наверх. Если там все в порядке, оштрафуй его за небрежную езду, а после этого мы отвезем его в участок. Перри Мейсон? Адвокат? Я правильно запомнил? Ты, наверное, знаешь много законов, но, видимо, еще не все.
Мейсон пожал плечами. На его лице появилась чарующая улыбка.
— А что такое «небрежная езда»? — поинтересовался он.
— Пошли! — скомандовал полицейский, беря адвоката под локоть и бесцеремонно заталкивая его в дверь лифта. Мейсон беспечно закурил сигарету, пока они поднимались наверх.
— Да, парень, — сказал офицер, — зададут тебе перцу.
Выйдя из лифта, они прошли по коридору, и Мейсон толкнул дверь в приемную. В нос ударил едкий запах дыма. Девушка из справочного бюро как ненормальная разбрызгивала вокруг себя воду из чашки. Стенографистки наблюдали за происходящим расширенными от ужаса глазами.
— Что горит?! — закричал Мейсон, обращаясь к девушке с чашкой.
— Ваш кабинет! — ответила она. — Вы приехали как раз вовремя.
Мейсон с полицейским ворвались в кабинет. Из мусорной корзины, полной бумаг, валил дым. В ковре зияла прожженная дыра, а стол Мейсона с одной стороны обуглился. Высокая и худая девушка в очках, которая работала на коммутаторе, сбивчиво рассказывала, в то время как мужчины боролись с пожаром.
— Я не знаю, как это случилось. Вы как раз были на линии, когда я почувствовала, что где-то горит. Я вмешалась в разговор и сообщила вам об этом. Не знаю, отчего загорелась бумага. Должно быть, одна из девушек заходила в ваш кабинет, и стряхнула пепел с сигареты в корзину. Когда я все это заметила, огонь уже разгорелся достаточно сильно. Но, слава Богу, все обошлось. Как вам удалось так быстро доехать?
— Найдите эту девушку и пришлите ко мне. Ее ждут большие неприятности. — Он повернулся к полицейскому, протянул ему руку и сказал: — Большое спасибо, Джим. Мы приехали как раз вовремя. Девушки, скорее всего, не справились бы с пожаром. В этом столе находятся чрезвычайно важные бумаги, а также очень хорошие сигары. Кстати, не хотите ли взять немного для своих ребят?
Офицер заулыбался:
— Не откажусь. Кстати, кто это сказал: «Женщина — это всего-навсего женщина, а как насчет того, чтоб выкурить хорошую сигару?»
Мейсон протянул ему сигары.
— Лично я, Джим, не разделяю подобного утверждения. Последние события убедили меня, что мы сильно недооцениваем женщин.
— А в этом что-то есть, — глубокомысленно согласился офицер.
Мейсон проводил его до двери.
— Кстати, — спохватился полицейский, — а куда девалась девушка, которая была в машине вместе с вами?
— Она не выносит быстрой езды, — засмеялся Мейсон. — Перепугалась до смерти.
Едва лифт с полицейским пошел вниз, из соседнего вышла Делла Стрит. Увидев ее, Мейсон рассмеялся:
— Ты меня надула!
— Я была вынуждена, так как не была уверена, что у меня все получится, поэтому я вас и не предупредила. Сработало?
— Сработало! Да еще как! Теперь Гертруде придется повысить жалованье.
— О, она это заслужила! — одобрила Делла. — А что вы делаете здесь, в коридоре, шеф?
— Только что выпроводил копов.
Они вместе двинулись по коридору. Мейсон открыл дверь в кабинет, где Гертруда, стоя на четвереньках, терла прожженный ковер.
— Поднимайся, Гертруда, и прими благословение Нарушителя Правил Дорожного Движения, торжественно произнес Мейсон. — В правом нижнем ящике письменного стола ты найдешь виски и стаканы. Пока будешь его разливать, Делла выпишет тебе чек, что увеличит твое жалованье на двадцать долларов.
Гертруда посмотрела на Мейсона — радость переполняла ее.
— На двадцать долларов больше! — воскликнула она. Мейсон кивнул.
— Спасибо, мистер Мейсон. Я… Я…
Адвокат сам выдвинул ящик стола и извлек из него виски и стаканы. Гертруда Лэйд, длинная и тощая, с угловатой фигурой и бледным лицом, взяла протянутый Мейсоном стакан, улыбнулась и, сказав: «Ваше здоровье», выпила виски одним глотком. Потом, протянув обратно пустой стакан, произнесла:
— Мистер Мейсон, в любой момент, когда вам потребуется что-нибудь здесь поджечь, можете смело рассчитывать на меня, и большое спасибо за повышение.
Сказав это, она повернулась и размашистой походкой вышла в приемную. Мейсон допил виски, поставил стакан и сказал Делле Стрит:
— Она разговаривает как солдат.
— Весьма похоже, — ответила Делла. — Я боялась, что мне придется ей долго все объяснять, однако я ошиблась. Я сказала ей буквально следующее: «Босс застрял в транспортной пробке. Зайди к нему в кабинет, подожги корзину с мусором и устрой небольшой пожар, чтобы ущерб от него составил долларов десять». Я думала, она начнет возражать и задавать вопросы. Но в ответ прозвучало: «Только и всего?»
Мейсон улыбнулся и поднял телефонную трубку:
— Гертруда, передайте, пожалуйста, Полу Дрейку, чтобы он зашел ко мне. — Повесив трубку, он рассмеялся: — А та девушка с чашкой! Это уже ее инициатива. Из-за этого происходящее выглядело еще более правдоподобно.
— Когда я с ней разговаривала, ее голос звучал совершенно спокойно, будто я просила ее просто отправить письмо.
— Ну, ладно, — встал Мейсон, — давай лучше уберем виски, пока не пришел Дрейк, иначе он его выклянчит так же, как и сигареты. Делла, позвони Эмили Миликант и попроси ее прийти ко мне, как только она сможет.
Делла Стрит собрала пустые стаканы.
— Пойду вымою их.
Через мгновение появился Дрейк.
Глава 6
Детектив устало плюхнулся в кресло.
— Черт возьми, — начал он, — этот тип оказался чрезвычайно ловким.
— Ты имеешь в виду Миликанта? — поинтересовался Мейсон.
— Его самого, — ответил Дрейк. — Как только он вышел из твоей конторы, я послал за ним человека, и следом еще одного для страховки. Миликант ни разу не оглянулся. Он шел с видом человека, спешащего на деловую встречу, поэтому слежка за ним не доставила много хлопот моим ребятам. И вдруг в какой-то момент он исчез, ушел от них так чисто, что это даже не смешно. Перед тем как исчезнуть, он ни разу не оглянулся!.. Просто шел, шел… и вдруг исчез.
— Может быть, это случайность? — предположил Мейсон.
— Совершенно исключено! — заверил Дрейк. — Мои ребята — настоящие профессионалы, хотя этот Миликант выставил их полнейшими дилетантами.
— Он поступает так, как повел бы себя Конвэй, — сделал вывод Мейсон.
— Это факт, — согласился детектив.
— Ладно, Пол, — произнес адвокат, — через несколько минут сюда явится Эмили Миликант. Я собираюсь сообщить ей некоторые вещи, узнав которые она ринется искать своего братца. Держи наготове человека, чтобы послать за ней следом.
— Похоже, ты собираешься играть по-крупному, — в раздумье произнес Дрейк.
— Я собираюсь действовать по намеченному плану, Пол. Ты хочешь еще что-нибудь сказать?
— Как я понимаю, ты хочешь, чтоб я выследил Эмили Миликант? — Дрейк вопросительно посмотрел на Мейсона.
— Неужели я это сказал? — изумился Мейсон.
— Не совсем, — поправился детектив. — Я просто прочитал твои мысли.
— Здорово! — восхитился Мейсон. — Запомни, Пол, это называется телепатия. Так что тебе еще удалось выяснить?
— Пока не слишком много, — ответил Дрейк. — Но сведений прибавится, когда ребята из моего агентства в Сиэтле получат указания.
— При чем здесь Сиэтл? — удивился Мейсон.
— Она работала в дансинг-холле.
— В Сиэтле?
— Нет, на Клондайке.
— В какое время? — спросил Мейсон.
— В 1906—1907 годах. Ты когда-нибудь слышал о дансинг-холле «М энд Н» в Доусоне, Перри?
— Что-то припоминаю.
— Там было два дансинг-холла: «М энд Н» и «Флора Дора», — пояснил Дрейк. — Эмили Миликант работала в первом.
Так, — задумался адвокат. — Это уже кое-что. Личность Эмили Миликант становится более понятной. Может быть, они знакомы с Лидсом еще по Клондайку? Пусть твои люди покопаются, Пол, и посмотрим, что им удастся выяснить.
— Хорошо, — согласился Дрейк. — А как это ты прожег ковер, Перри?
— Дело рук Деллы, — вздохнул Мейсон. — Она подожгла. Может быть, она тебе об этом и расскажет, если ты ее хорошенько попросишь.
Дрейк вскочил с места.
— Черт возьми, Перри, не пытайся вызвать у меня любопытство, оно отсутствует. Я не буду заниматься этим чертовым ковром, если ты мне за это не заплатишь.
Так как насчет Эмили Миликант? — улыбнулся Мейсон.
— Как долго мне следует за ней следить, Перри?
— До тех пор, пока она не выведет тебя на Конвэя.
— Хорошо. Я… — начал было Дрейк, но замолчал, потому что дверь в приемную открылась, и на пороге появилась Делла Стрит с вымытыми стаканами в руках.
— Только что пришла Эмили Миликант, — сообщила секретарша.
— Ты ей сказала, что разыскивала ее? — спросил Мейсон.
— Нет, — ответила Делла Стрит.
— Молодец. Что ей надо?
— Ее интересует, узнали ли мы что-нибудь новое. Скажи, что я приму ее. Только пусть подождет минуточку.
— Черт возьми, — начал он, — этот тип оказался чрезвычайно ловким.
— Ты имеешь в виду Миликанта? — поинтересовался Мейсон.
— Его самого, — ответил Дрейк. — Как только он вышел из твоей конторы, я послал за ним человека, и следом еще одного для страховки. Миликант ни разу не оглянулся. Он шел с видом человека, спешащего на деловую встречу, поэтому слежка за ним не доставила много хлопот моим ребятам. И вдруг в какой-то момент он исчез, ушел от них так чисто, что это даже не смешно. Перед тем как исчезнуть, он ни разу не оглянулся!.. Просто шел, шел… и вдруг исчез.
— Может быть, это случайность? — предположил Мейсон.
— Совершенно исключено! — заверил Дрейк. — Мои ребята — настоящие профессионалы, хотя этот Миликант выставил их полнейшими дилетантами.
— Он поступает так, как повел бы себя Конвэй, — сделал вывод Мейсон.
— Это факт, — согласился детектив.
— Ладно, Пол, — произнес адвокат, — через несколько минут сюда явится Эмили Миликант. Я собираюсь сообщить ей некоторые вещи, узнав которые она ринется искать своего братца. Держи наготове человека, чтобы послать за ней следом.
— Похоже, ты собираешься играть по-крупному, — в раздумье произнес Дрейк.
— Я собираюсь действовать по намеченному плану, Пол. Ты хочешь еще что-нибудь сказать?
— Как я понимаю, ты хочешь, чтоб я выследил Эмили Миликант? — Дрейк вопросительно посмотрел на Мейсона.
— Неужели я это сказал? — изумился Мейсон.
— Не совсем, — поправился детектив. — Я просто прочитал твои мысли.
— Здорово! — восхитился Мейсон. — Запомни, Пол, это называется телепатия. Так что тебе еще удалось выяснить?
— Пока не слишком много, — ответил Дрейк. — Но сведений прибавится, когда ребята из моего агентства в Сиэтле получат указания.
— При чем здесь Сиэтл? — удивился Мейсон.
— Она работала в дансинг-холле.
— В Сиэтле?
— Нет, на Клондайке.
— В какое время? — спросил Мейсон.
— В 1906—1907 годах. Ты когда-нибудь слышал о дансинг-холле «М энд Н» в Доусоне, Перри?
— Что-то припоминаю.
— Там было два дансинг-холла: «М энд Н» и «Флора Дора», — пояснил Дрейк. — Эмили Миликант работала в первом.
Так, — задумался адвокат. — Это уже кое-что. Личность Эмили Миликант становится более понятной. Может быть, они знакомы с Лидсом еще по Клондайку? Пусть твои люди покопаются, Пол, и посмотрим, что им удастся выяснить.
— Хорошо, — согласился Дрейк. — А как это ты прожег ковер, Перри?
— Дело рук Деллы, — вздохнул Мейсон. — Она подожгла. Может быть, она тебе об этом и расскажет, если ты ее хорошенько попросишь.
Дрейк вскочил с места.
— Черт возьми, Перри, не пытайся вызвать у меня любопытство, оно отсутствует. Я не буду заниматься этим чертовым ковром, если ты мне за это не заплатишь.
Так как насчет Эмили Миликант? — улыбнулся Мейсон.
— Как долго мне следует за ней следить, Перри?
— До тех пор, пока она не выведет тебя на Конвэя.
— Хорошо. Я… — начал было Дрейк, но замолчал, потому что дверь в приемную открылась, и на пороге появилась Делла Стрит с вымытыми стаканами в руках.
— Только что пришла Эмили Миликант, — сообщила секретарша.
— Ты ей сказала, что разыскивала ее? — спросил Мейсон.
— Нет, — ответила Делла Стрит.
— Молодец. Что ей надо?
— Ее интересует, узнали ли мы что-нибудь новое. Скажи, что я приму ее. Только пусть подождет минуточку.