— То есть хотите ли вы сказать, что для девушки, которая относительно похожа на другую девушку, прежде работавшую хостессой, является обычаем брать имя предшественницы?
Колебание свидетельницы показывало, что она в замешательстве.
Гарри Фритч проворно вскочил на ноги, чтобы прийти ей на выручку:
— Ваша честь, я протестую! Я терпеливо удерживал себя от протестов, пока защита ограничивала круг своих вопросов молодой женщиной, которая в ночь происшествия подвозила миссис Лавину до виллы от места нападения. Пусть защита задает какие хочет вопросы о мисс Кейлор, о том, имела ли она схожую с собой девушку или двойника, но когда дело доходит до копания в личной жизни целого штата из восемнадцати хостесс, я вынужден протестовать. Мы просидим здесь еще шесть месяцев, если будем пытаться покрыть вопросами такое необозримое поле.
— Протест принят, — сказал судья Иган. — Защите ограничить круг вопросов личностью одной девушки, той, которая была упомянута свидетельницей, как доставившая ее на виллу с места происшествия.
— И у которой свидетельница брала портсигар, — добавил Мейсон.
— Суд не возражает, — сказал Иган.
— Дело в том, ваша честь, что я считаю этот момент крайне важным и…
— Мистер Мейсон, вам не ставится никаких ограничений относительно вопросов, касающихся мисс Кейлор. Продолжайте перекрестный допрос свидетельницы.
— Миссис Лавина, вы брали у мисс Кейлор серебряный портсигар накануне нападения? — спросил адвокат.
— Я… не совсем уверена…
— Иными словами, когда вы покупали пачку «Лаки Страйк», у вас в сумочке мог находиться пустой портсигар?
— Ну… если бы он не был пустым, я ведь не стала бы, наверно, покупать новую пачку?
— Отвечайте на мой вопрос.
— Я… не исключаю, что он мог там находиться.
— Так все-таки: да или нет?
— Я бы сказала, что, скорее, нет.
— Если бы в вашей сумочке действительно находился пустой портсигар, вы бы сразу же наполнили его сигаретами из купленной вами пачки «Лаки Страйк», так ведь?
— Да.
— И если вы действительно брали у кого-то портсигар в тот вечер, то брали его именно у Инес Кейлор?
— Да, сэр.
— Не могли бы вы все-таки ответить однозначно: брали или не брали?
— Я сомневаюсь, что брала портсигар у Инес именно в тот вечер. Точнее сказать не могу.
— Хорошо, пойдем далее. У вас дружеские отношения с работающими у вас хостессами?
— Да, я стараюсь с ними ладить.
— Вы справедливы?
— Пытаюсь быть таковой.
— Вы своевременно выплачиваете им жалованье?
— Денежную компенсацию, которую они получают, сложно отнести к разряду жалованья, мистер Мейсон.
— Вы аккуратно выплачиваете им все, что бываете должны?
— Да.
— Должны вы мисс Кейлор какую-либо сумму в настоящее время?
— Нет, не должна.
— Вы не должны ей ни цента?
— Нет.
— Вы отдали ей деньги за портсигар?
— За портсигар?
— Именно.
— Нет.
— Но если портсигар, который вы брали у нее, находился в вашей сумочке в момент нападения, то вы не могли вернуть его ей и, следовательно, должны были взамен выплатить ей денежную сумму, не так ли?
— В общем… конечно…
— Да или нет?
— Да, я должна была так поступить.
— Но вы не отдавали Кейлор денег за портсигар?
— Н-нет…
— И тем не менее ничего ей за него не должны?
— Нет, сэр.
— Следовательно, ее портсигар не мог находиться в вашей сумочке в момент нападения!
— Да, очевидно, вы правы, мистер Мейсон.
— Очень хорошо, — проговорил адвокат. — Что ж, у меня больше нет к вам вопросов по поводу портсигара. Можете положить его обратно в сумочку, миссис Лавина.
Вновь отвернувшись от Мейсона, свидетельница раскрыла сумочку, опустила в нее портсигар, закрыла и приняла прежнее положение.
— Миссис Лавина, за уик-энд вы припомнили множество деталей, которые не могли вспомнить в пятницу вечером, во время дачи показаний.
— Ну, не такое уж множество.
— Мистер Арчер не оказывал вам в этом помощи?
— Я не разговаривала с мистером Арчером, мистер Мейсон, и хочу, чтобы вы себе это как следует уяснили. За уик-энд мы не обменялись друг с другом ни единым словом.
Выдержав секундную паузу, Мейсон обратился к Игану:
— Ваша честь, я прошу у суда всего минуту терпения, — сказал он и направился к ограждению, отделявшему ту часть зала, где сидели зрители. Он поймал взгляд Пола Дрейка и кивнул ему.
Дрейк приблизился к Мейсону. Зрители с любопытством наблюдали за ними. Гарри Фритч опустил веки, изображая глубокую задумчивость. Увидев, с кем, стоя у ограждения, шепотом совещается адвокат, Марта Лавина впервые показала признаки явного беспокойства.
Судья Иган недовольно посмотрел на часы и бросил на Мейсона неодобрительный взгляд.
— Что случилось, Перри? — тихо спросил Дрейк.
— Я пытаюсь тянуть время.
— Ты будешь за это наказан. Помни, старик Иган не дремлет.
— Знаю, — сказал Мейсон. — Теперь слушай внимательно, Пол. У Марты Лавины в сумочке находится нечто, о чем она забыла, идя в суд. Она, видимо, думала, что выложила этот предмет, и лишь сейчас, раскрыв сумочку, чтобы достать портсигар, заметила его. Мне удалось мельком увидеть что-то желтое.
— Что это?
— Думаю, это листок бумаги, вырванный из большого желтого судебного блокнота, какие разложены в зале для ведения записей присяжными. Это может быть записка, переданная ей Гарри Фритчем. Это может быть записка, переданная ей Родни Арчером. Ты заметил, что, когда я спрашивал, общалась ли она с Арчером на протяжении уик-энда, она оба раза с негодованием ответила, что ни разу с ним не разговаривала. Я не сомневаюсь, что, если будет нужно, она не колеблясь скажет заведомую ложь, но думаю, ей доставляет удовольствие парировать мои вопросы так, чтобы, формально произнося правду, при этом водить меня за нос. Вероятно, покинув зал суда, она первым делом постарается избавиться от этого листка. Она может пойти с ним в дамскую комнату или смять его и выбросить в урну. Я хочу, чтобы она ни на секунду не оставалась вне поля твоего зрения. Имей наготове женщину, которая сможет следить за ней повсюду. Конечно, если Лавина спустит листок в уборную, то тут мы будем бессильны что-либо поделать, но все же постарайся предотвратить этот вариант, если возможно. Используй свою изобретательность и…
Судья Иган рассерженно стукнул председательским молотком:
— Суд старается оказывать защите всяческое содействие, но считает дальнейшее затягивание разбирательства недопустимым. Я прошу адвоката продолжить перекрестный допрос.
— Хорошо, ваша честь, — произнес Мейсон, но внезапно вновь обернулся к Дрейку.
Взгляд судьи Игана стал зловещим.
— Пол, как насчет агентства моделей «Афродита»?
— Две мои девушки и Мэри Броган предложили свои кандидатуры. Сегодня утром парень должен был прийти и забрать отклики на свое объявление…
Молоток судьи Игана во второй раз властно опустился на крышку стола:
— Я настоятельно советую защите продолжить допрос свидетельницы. В противном случае я буду вынужден принять определенные меры.
— У меня нет к ней больше вопросов, ваша честь, — обернувшись к судье, произнес Мейсон.
— Вызов свидетелей обвинения закончен! — объявил Гарри Фритч.
— Господин адвокат, пригласите первого свидетеля защиты занять свидетельское место, — распорядился судья Иган.
— Со стороны защиты первой будет давать показания мисс Инес Кейлор, — сообщил Мейсон.
При этих словах направлявшаяся к выходу из зала Марта Лавина остановилась, сделала несколько шагов назад и шепнула что-то на ухо Гарри Фритчу.
Фритч поднялся на ноги:
Ваша честь, смею заверить, что обвинение не меньше мистера Мейсона хотело бы видеть мисс Кейлор сейчас на свидетельском месте, но, к сожалению, я должен сообщить суду, что ввиду обстоятельств, суть которых я предпочел бы изложить без присутствия присяжных, свидетельница Кейлор не может в настоящее время быть вызвана для дачи показаний.
— Почему? — спросил судья Иган.
— Об этом, как я уже заявил, я не хочу говорить при присяжных, дабы ни одна из сторон не оказалась поставленной в неловкое положение.
— Но нельзя же бесконечно гонять присяжных туда-сюда! — возразил судья. — Они оставили дела и жертвуют своим временем ради свершения правосудия, и это просто неуважение!
— Суд хочет, чтобы я сделал заявление в присутствии присяжных? — осведомился Фритч, и в его глазах появился зловещий огонек.
— Нет-нет, — сказал судья Иган. — Суд просит присяжных покинуть зал на десять минут и приносит им свои извинения за причиняемое беспокойство. Суд предупреждает, что впредь не станет удовлетворять подобных просьб и поэтому настоятельно советует сторонам не упускать последней возможности поднять те вопросы, обсуждение которых требует удаления из зала присяжных.
Подождав, пока присяжные покинут зал, судья Иган обратился к Фритчу:
— Мы вас слушаем, господин помощник прокурора.
— Прежде всего я хочу заметить, что располагаю доказательствами того, о чем собираюсь сообщить суду.
— Изложите суть дела, — попросил судья.
— Я хочу довести до сведения суда, что в ходе расследования мисс Инес Кейлор подверглась форменной травле, в которой участвовали не только частные сыщики, нанятые защитой для ведения слежки за свидетельницей, но и сам мистер Перри Мейсон, который, действуя под видом простого посетителя принадлежащего Марте Лавине ночного клуба, нанял хостессу Кейлор провести с собой вечер и пытался оказывать на нее давление.
— А что здесь противозаконного? — вставил адвокат. — Вход в ночные клубы открыт для всех желающих.
Мистер Мейсон, дайте возможность мистеру Фритчу сделать свое заявление, — сказал судья Иган. — Вам предоставят слово чуть позже.
— Как я уже сказал, в отношении Инес Кейлор была устроена травля, — вновь заговорил Фритч. — В субботу вечером ей была доставлена повестка, что повергло ее в состояние сильной депрессии. Сразу же после этого в квартиру девушки пробовала ворваться, требуя объяснений, родственница подсудимого. В результате доведенная до отчаяния Инес Кейлор предприняла попытку покончить с собой, приняв смертельную дозу снотворного. Сейчас ее самочувствие постепенно приходит в норму, однако, по мнению ее врача, девушка еще слишком слаба, чтобы быть вызванной для дачи свидетельских показаний.
— У вас есть письменное врачебное свидетельство? — спросил судья Иган.
— Да, сэр.
— Кем оно выдано?
— Доктором Дойлом.
— Но ведь первую помощь Кейлор оказал доктор Хановер, не так ли? — заметил Мейсон.
— Совершенно верно, — сказал Фритч, — но родственники предпочли заменить его ее постоянным врачом, Генри Л. Дойлом.
— Доктор Дойл лечил Кейлор когда-либо раньше? — спросил адвокат.
— Не имею понятия, — раздраженно ответил Фритч. — Я не провожу время в беседах с хостессами ночных клубов. У меня хватает других дел.
— Это уж точно! — проговорил Мейсон.
— Сторонам прекратить пикировку, — потребовал судья Иган. — Кстати, что там насчет доктора Хановера? Откуда он взялся?
— Доктор Хановер был вызван в квартиру Кейлор по телефону кем-то, чей голос он не сумел или не пожелал узнать. Он оказал девушке первую врачебную помощь и доставил ее в больницу. Кейлор никогда его прежде не видела и, естественно, предпочла ему своего постоянного врача.
— Значит, она уже видела доктора Дойла прежде? — спросил Мейсон.
— Я повторяю вам, что не знаю этого, — отрезал Фритч.
— Однако вы же знаете, что она не видела прежде доктора Хановера. Почему бы вам не располагать информацией насчет доктора Дойла?
Фритч промолчал.
— Я утверждаю, — продолжал Мейсон, — что отстранение доктора Хановера и замена его Дойлом были проделаны исключительно с той целью, чтобы доктор Дойл засвидетельствовал, что Инес Кейлор в настоящее время не может быть вызвана в суд для дачи показаний.
— Ваше утверждение ошибочно! — с достоинством произнес Гарри Фритч.
— Кстати, могу я поинтересоваться, кто оплачивает лечение Кейлор? Случайно, не миссис Лавина? — спросил Мейсон.
— Я совершенно не в курсе того, кто платит доктору Дойлу. Я могу лишь повторить, что у меня есть его письменное заключение, в котором сказано, что в настоящее время вызов Инес Кейлор в суд крайне нежелателен, так как это может весьма неблагоприятно отразиться на состоянии ее здоровья. В точности то же самое я услышал от доктора Дойла сегодня утром, когда разговаривал с ним по телефону. Нервы мисс Кейлор еще не пришли в норму, и ее желательно оберегать от стрессов.
— Конечно, забота о здоровье мисс Кейлор — вещь похвальная, — сказал судья Иган, — однако, мне кажется, что она была бы вполне способна прийти сюда и ответить на некоторые вопросы. Если бы каждый свидетель, сославшись на то, что дача показаний ляжет тяжким бременем на его нервную систему, мог отказаться от явки в суд, то на судебных процессах свидетелей бы просто не осталось, тем более что приход в суд уже сам по себе процедура для многих не из приятных. Впрочем, в субботу эта женщина приняла смертельную дозу снотворного и… Мистер Фритч, когда Инес Кейлор пришла в сознание?
— Не знаю, ваша честь.
— А когда она отстранила доктора Хановера и заменила его доктором Дойлом?
— Не знаю.
— Это было в субботу?
— Ваша честь, я, право, затрудняюсь ответить.
— Что ж, мне кажется, в собранной вами информации многовато пробелов, и их необходимо восполнить. Очевидно одно: хотя свидетельнице была вручена повестка, свидетельницы здесь нет. Эти бесконечные задержки начинают действовать на нервы. Суд предлагает защите вызвать своего следующего свидетеля.
— Но у защиты, за исключением самого подсудимого, других свидетелей нет, — сказал Мейсон, — и, прежде чем вызвать его, защита хотела бы услышать показания Инес Кейлор. Защита полагает, что имеет на это полное право.
Судья Иган нахмурился:
— Очень досадно. Суды и так перегружены, присяжным дорог каждый час, а здесь мы вдруг сталкиваемся с ситуацией, когда приходится откладывать заседание просто на основании заключения какого-то врача. Суд объявляет десятиминутный перерыв, во время которого я попытаюсь связаться с доктором Дойлом по телефону. Или здесь будет он сам, или здесь будет свидетельница. Мистер Мейсон, это вы высказали предположение, что его счета оплачивает Марта Лавина?
— Да, ваша честь, — ответил адвокат. — Я считаю, что доктор Дойл был нанят исключительно ради того, чтобы, сославшись на выданное им заключение, Инес Кейлор получила бы возможность уклониться от явки в суд. Я думаю, что в самом скором времени выяснится, что доктор Дойл знаком свидетельнице не больше доктора Хановера.
— Я не хотел бы показаться столь же неосторожным в своих заявлениях, как мистер Мейсон, — произнес Гарри Фритч, — но, в свою очередь, у меня возникло подозрение, а не был ли доктор Хановер направлен к Кейлор мистером Перри Мейсоном? Помнится, когда-то Хановер был одним из его подзащитных.
— Что ж, в ближайшие десять минут мы попытаемся во всем разобраться, — сказал судья Иган. — Суд весьма обеспокоен сложившейся ситуацией. Мне вполне понятно желание защиты вызвать подсудимого для дачи показаний непосредственно перед тем, как дело будет передано на решение присяжным, но, помимо интересов защиты, суд вынужден принимать во внимание и ряд других моментов. Если выяснится, что присутствие мисс Кейлор здесь является невозможным, суд настоит на продолжении заседания и вызове защитой следующего свидетеля. Мы не можем откладывать дело до бесконечности. Суд удаляется на десятиминутный перерыв.
Судья Иган с грохотом отодвинул стул, подобрал мантию и гордо прошествовал в судейскую комнату.
Мейсон встал и окинул взглядом зал. Увидев появившегося в дверях Пола Дрейка, он махнул ему рукой.
Фритч обратился к Мейсону:
— Не понимаю, почему вы так упорствуете в отношении вызова Инес Кейлор. Вам же не будет от нее никакой пользы.
— У меня есть к ней несколько очень важных вопросов.
— Как же, как же, — с сарказмом произнес Фритч. — Ставлю пять против одного, что вы побоитесь вызвать ее на свидетельское место в качестве свидетельницы защиты. Это блеф! Вы просто тянете время!
— Если вы так думаете, то скажите об этом во всеуслышание, — предложил Мейсон.
— Что я и собираюсь сделать.
— Простите, мне еще нужно кое-что уладить, — произнес Мейсон и направился к подошедшему к барьеру Дрейку.
— Ну как? — спросил адвокат.
— Ты угадал, Перри!
— Что это было?
— Листок желтой бумаги, сложенный пополам.
— Где он?
— У меня в руке. Повернись боком, и я незаметно засуну тебе его в карман.
— Марта Лавина знает, что он у тебя?
— Конечно нет!
— Как тебе удалось добыть его, Пол?
— Пришлось изловчиться. Я повесил на дверь дамской комнаты табличку: «ВРЕМЕННО НЕИСПРАВНА». Когда Марта Лавина вышла из зала суда, то направилась прямиком туда, но, увидев табличку, в нерешительности остановилась, после чего постаралась незаметно проскользнуть к одному из стоявших в коридоре мусорных баков. Мне удалось заметить, как она слегка приподняла крышку, а затем быстро пошла прочь.
— И как ты поступил?
— Откинув крышку бака и осветив его дно карманным фонариком, я сразу разглядел, что поверх прочего мусора лежит смятый желтый листок. Едва я успел схватить его и снять табличку с дамской комнаты, как суд объявил перерыв, и в коридор хлынул поток людей.
— Марта Лавина случайно не видела, как ты снимал с двери табличку?
— Думаю, нет.
— Спасибо тебе, Пол, — сказал Мейсон. — Считай, один козырь у нас уже в кармане. Теперь мне нужно знать следующее: не было ли при осмотре тела Дафны Хоуэлл обнаружено на нем где-либо небольшого круглого или серповидного следа?
— Был такой след. На левой ноге, приблизительно посередине между коленом и бедром, на внешней стороне.
— Размером с двадцатипятицентовую монету, так?
— Около того. Какая-то круглая отметина. Проводивший вскрытие врач не смог объяснить ее происхождение. Он только предположил, что, вероятно, это…
В дверях показался судебный секретарь.
— Мистер Мейсон, мистер Фритч, судья Иган просит вас немедленно пройти в судейскую комнату, — объявил он.
— Все будет отлично, Пол, — сказал Мейсон. — Находись все время поблизости. Возможно, мне потребуется, чтобы ты дал показания по поводу этого листка. Ну, я пойду.
И он направился вслед за Фритчем в судейскую комнату.
Судья Иган стоял возле стола с телефонной трубкой в руке.
— Мне удалось связаться с доктором Дойлом, джентльмены, — сказал он. — Он говорит, что к двум часам дня мисс Кейлор сможет приехать в суд, но ставит условие, что будет рядом с ней, и если заметит, что она слишком разнервничалась, то потребует освободить ее от дальнейших вопросов.
— Весьма разумно, — заметил Фритч.
— Ваша честь, я хотел бы немного поговорить с ним, — сказал Мейсон.
Судья Иган поднес трубку к уху:
— Доктор Дойл, с вами хочет поговорить мистер Перри Мейсон, адвокат, по чьей повестке мисс Кейлор должна была явиться для дачи показаний.
Он передал трубку Мейсону.
— Здравствуйте, доктор.
— Добрый день, господин адвокат, — сказал Дойл. — Я думаю, вы понимаете, какая сложилась ситуация. Девушка недавно пережила сильный нервный срыв. Я заметил у нее симптомы маниакально-депрессивного психоза, дальнейшее развитие которого я, конечно же, стараюсь предотвратить.
— В данный момент меня больше интересует, что вы знаете о прошлом своей пациентки? — сказал Мейсон.
— Совсем немного… я…
— Все, что вы знаете о ней, вы узнали уже после того, как получили вызов?
— Да.
— Когда вы получили вызов?
— В субботу вечером, около семи.
— Кто вас вызвал?
— Подруга мисс Кейлор.
— Вы лечили мисс Кейлор когда-либо прежде?
— Нет.
— Но вы лечили ее подругу?
— Я… могу я узнать, почему вас это так интересует? Этой подругой была Марта Лавина? — спросил Мейсон.
— У меня нет ни малейшего желания отвечать на ваш вопрос.
— Попробуйте заявить это судье, — сказал Мейсон и протянул трубку Игану.
— Это правда? Вы врач Марты Лавины? — спросил судья.
Немного послушав, он нахмурился и произнес:
— Я считаю, что имею право на лучший ответ, доктор… Что ж, доставляйте свою пациентку в суд к двум часам, да не забудьте явиться сами. Раз вы не хотите отвечать на вопросы по телефону, то будете отвечать на них перед лицом присяжных, стоя на свидетельском месте… Нет-нет, доктор, лучше вам приехать лично. Это будет как раз то, чего вы хотели. Ведь вы хотели находиться рядом со своей пациенткой, не так ли? У вас будут для этого все возможности. А заодно и ответите на мои вопросы. Жду вас. Всего хорошего, доктор.
Судья Иган швырнул трубку на рычаг и озлобленно проговорил:
— Хотя я и не понимаю, что происходит, но мне это не нравится. Сейчас я верну присяжных в зал, и мы возобновим заседание. Вызывайте своего следующего свидетеля, мистер Мейсон. Мисс Кейлор будет здесь к двум часам дня, и тогда вы сможете ее допросить. Доктору Дойлу тоже предстоит ответить на вопросы. Теперь, джентльмены, давайте вернемся в зал и постараемся прекратить имевшую между сторонами место пикировку.
— Поймите меня правильно, ваша честь, — сказал Фритч, — я ничего не имею против избранной мистером Мейсоном тактики защиты, но считаю долгом заявить, что, по-моему, в действительности у него нет и никогда не было намерения вызвать Инес Кейлор на свидетельское место. Это всего лишь блеф. Ее показания только ухудшат положение подсудимого, а это не может не противоречить интересам адвоката. Судья Иган нахмурился:
— Если выяснится, что вы правы, я обязательно приму меры. Совершенно очевидно, что девушка пыталась покончить с собой именно из-за того, что ей была доставлена повестка с вызовом в суд. Надеюсь, защита сознает, что посылать свидетелю повестку с целью обеспокоить и запугать его — вещь недопустимая.
— Конечно, ваша честь, — ответил Мейсон. — Кстати, мистер Фритч предложил мне пари, что я не вызову Инес Кейлор для дачи показаний. Я хотел бы, чтобы он повторил свои слова. Я принимаю его условия.
— Улаживайте свои разногласия сами, — сказал судья Иган. — Я не желаю принимать участие в ваших спорах. Но учтите, мистер Мейсон, что я буду очень внимательно следить за тем, вызовете ли вы Инес Кейлор. А теперь оставим эту тему.
Мейсон и Фритч вышли из судейской комнаты.
— Не хотел бы я сегодня в два часа дня оказаться в вашей шкуре, — вполголоса сказал помощник прокурора.
— Думаю, от вашей шкуры запахнет паленым гораздо раньше, Фритч, — усмехнулся Мейсон.
— Вы так полагаете?
— Скоро вы в этом убедитесь.
— Сомневаюсь.
Они вернулись к своим местам, и через минуту в зале послышался стук призывающего к порядку председательского молотка.
— Продолжаем слушание дела Альберта Брогана, — объявил судья Иган.
— Ваша честь, — обратился Мейсон, — как выяснилось, свидетельница, которую я предполагал вызвать, сможет быть в суде только к двум часам дня. Что же касается подсудимого, то я хотел бы, чтобы его показания были заслушаны непосредственно перед тем, как дело перейдет на решение к присяжным.
— В обычных обстоятельствах, — сказал судья Иган, — ваше пожелание было бы принято во внимание и вам была бы предоставлена возможность вести защиту, вызывая свидетелей в том порядке, в каком вам удобно, однако в сложившейся ситуации это не представляется возможным. Пригласите своего следующего свидетеля, господин адвокат.
— В таком случае, ваша честь, я хотел бы еще раз допросить Марту Лавину, — сказал Мейсон.
— Ваша честь, я протестую! — воскликнул Фритч. — Обвинение уже завершило вызов своих свидетелей, а Марта Лавина — свидетель обвинения. Мистер Мейсон пытается тянуть время, он хочет дождаться перерыва, он…
Судья Иган грохнул по столу молотком:
— Прошу вас воздержаться от комментариев. Вы протестуете?
— Да, ваша честь.
— Протест обвинения принят. Просьба вызвать Марту Лавину для повторного перекрестного допроса отклоняется.
— В таком случае я прошу вызвать для допроса мистера Арчера, — сказал Мейсон.
— Я протестую на том же основании! — вмешался Фритч.
— Протест принят, — сообщил Иган.
— Раз так, защита приглашает для дачи показаний своего первого свидетеля, миссис Марту Лавину, — объявил Мейсон.
— Вы вызываете ее в качестве своего свидетеля? — воскликнул Фритч.
— Да, в качестве свидетеля защиты.
— Пригласите Марту Лавину занять свидетельское место, — обратился Иган к судебному приставу.
Несколько мгновений спустя в зал суда с откровенной улыбкой на лице вошла Марта Лавина.
— Вы уже произносили клятву, и поэтому можете сразу занять свидетельское место, — сказал ей судья Иган. — На этот раз вы будете давать показания в качестве свидетеля защиты. Мистер Мейсон, я полагаю, вы понимаете положение, в которое это ставит вас?
— Да, ваша честь.
— Очень хорошо. Можете начинать допрос. Адвокат обернулся к свидетельнице и вынул из кармана сложенный вдвое листок желтой бумаги.
— Миссис Лавина, я прошу вас обратить внимание на этот листок, — произнес он.
Колебание свидетельницы показывало, что она в замешательстве.
Гарри Фритч проворно вскочил на ноги, чтобы прийти ей на выручку:
— Ваша честь, я протестую! Я терпеливо удерживал себя от протестов, пока защита ограничивала круг своих вопросов молодой женщиной, которая в ночь происшествия подвозила миссис Лавину до виллы от места нападения. Пусть защита задает какие хочет вопросы о мисс Кейлор, о том, имела ли она схожую с собой девушку или двойника, но когда дело доходит до копания в личной жизни целого штата из восемнадцати хостесс, я вынужден протестовать. Мы просидим здесь еще шесть месяцев, если будем пытаться покрыть вопросами такое необозримое поле.
— Протест принят, — сказал судья Иган. — Защите ограничить круг вопросов личностью одной девушки, той, которая была упомянута свидетельницей, как доставившая ее на виллу с места происшествия.
— И у которой свидетельница брала портсигар, — добавил Мейсон.
— Суд не возражает, — сказал Иган.
— Дело в том, ваша честь, что я считаю этот момент крайне важным и…
— Мистер Мейсон, вам не ставится никаких ограничений относительно вопросов, касающихся мисс Кейлор. Продолжайте перекрестный допрос свидетельницы.
— Миссис Лавина, вы брали у мисс Кейлор серебряный портсигар накануне нападения? — спросил адвокат.
— Я… не совсем уверена…
— Иными словами, когда вы покупали пачку «Лаки Страйк», у вас в сумочке мог находиться пустой портсигар?
— Ну… если бы он не был пустым, я ведь не стала бы, наверно, покупать новую пачку?
— Отвечайте на мой вопрос.
— Я… не исключаю, что он мог там находиться.
— Так все-таки: да или нет?
— Я бы сказала, что, скорее, нет.
— Если бы в вашей сумочке действительно находился пустой портсигар, вы бы сразу же наполнили его сигаретами из купленной вами пачки «Лаки Страйк», так ведь?
— Да.
— И если вы действительно брали у кого-то портсигар в тот вечер, то брали его именно у Инес Кейлор?
— Да, сэр.
— Не могли бы вы все-таки ответить однозначно: брали или не брали?
— Я сомневаюсь, что брала портсигар у Инес именно в тот вечер. Точнее сказать не могу.
— Хорошо, пойдем далее. У вас дружеские отношения с работающими у вас хостессами?
— Да, я стараюсь с ними ладить.
— Вы справедливы?
— Пытаюсь быть таковой.
— Вы своевременно выплачиваете им жалованье?
— Денежную компенсацию, которую они получают, сложно отнести к разряду жалованья, мистер Мейсон.
— Вы аккуратно выплачиваете им все, что бываете должны?
— Да.
— Должны вы мисс Кейлор какую-либо сумму в настоящее время?
— Нет, не должна.
— Вы не должны ей ни цента?
— Нет.
— Вы отдали ей деньги за портсигар?
— За портсигар?
— Именно.
— Нет.
— Но если портсигар, который вы брали у нее, находился в вашей сумочке в момент нападения, то вы не могли вернуть его ей и, следовательно, должны были взамен выплатить ей денежную сумму, не так ли?
— В общем… конечно…
— Да или нет?
— Да, я должна была так поступить.
— Но вы не отдавали Кейлор денег за портсигар?
— Н-нет…
— И тем не менее ничего ей за него не должны?
— Нет, сэр.
— Следовательно, ее портсигар не мог находиться в вашей сумочке в момент нападения!
— Да, очевидно, вы правы, мистер Мейсон.
— Очень хорошо, — проговорил адвокат. — Что ж, у меня больше нет к вам вопросов по поводу портсигара. Можете положить его обратно в сумочку, миссис Лавина.
Вновь отвернувшись от Мейсона, свидетельница раскрыла сумочку, опустила в нее портсигар, закрыла и приняла прежнее положение.
— Миссис Лавина, за уик-энд вы припомнили множество деталей, которые не могли вспомнить в пятницу вечером, во время дачи показаний.
— Ну, не такое уж множество.
— Мистер Арчер не оказывал вам в этом помощи?
— Я не разговаривала с мистером Арчером, мистер Мейсон, и хочу, чтобы вы себе это как следует уяснили. За уик-энд мы не обменялись друг с другом ни единым словом.
Выдержав секундную паузу, Мейсон обратился к Игану:
— Ваша честь, я прошу у суда всего минуту терпения, — сказал он и направился к ограждению, отделявшему ту часть зала, где сидели зрители. Он поймал взгляд Пола Дрейка и кивнул ему.
Дрейк приблизился к Мейсону. Зрители с любопытством наблюдали за ними. Гарри Фритч опустил веки, изображая глубокую задумчивость. Увидев, с кем, стоя у ограждения, шепотом совещается адвокат, Марта Лавина впервые показала признаки явного беспокойства.
Судья Иган недовольно посмотрел на часы и бросил на Мейсона неодобрительный взгляд.
— Что случилось, Перри? — тихо спросил Дрейк.
— Я пытаюсь тянуть время.
— Ты будешь за это наказан. Помни, старик Иган не дремлет.
— Знаю, — сказал Мейсон. — Теперь слушай внимательно, Пол. У Марты Лавины в сумочке находится нечто, о чем она забыла, идя в суд. Она, видимо, думала, что выложила этот предмет, и лишь сейчас, раскрыв сумочку, чтобы достать портсигар, заметила его. Мне удалось мельком увидеть что-то желтое.
— Что это?
— Думаю, это листок бумаги, вырванный из большого желтого судебного блокнота, какие разложены в зале для ведения записей присяжными. Это может быть записка, переданная ей Гарри Фритчем. Это может быть записка, переданная ей Родни Арчером. Ты заметил, что, когда я спрашивал, общалась ли она с Арчером на протяжении уик-энда, она оба раза с негодованием ответила, что ни разу с ним не разговаривала. Я не сомневаюсь, что, если будет нужно, она не колеблясь скажет заведомую ложь, но думаю, ей доставляет удовольствие парировать мои вопросы так, чтобы, формально произнося правду, при этом водить меня за нос. Вероятно, покинув зал суда, она первым делом постарается избавиться от этого листка. Она может пойти с ним в дамскую комнату или смять его и выбросить в урну. Я хочу, чтобы она ни на секунду не оставалась вне поля твоего зрения. Имей наготове женщину, которая сможет следить за ней повсюду. Конечно, если Лавина спустит листок в уборную, то тут мы будем бессильны что-либо поделать, но все же постарайся предотвратить этот вариант, если возможно. Используй свою изобретательность и…
Судья Иган рассерженно стукнул председательским молотком:
— Суд старается оказывать защите всяческое содействие, но считает дальнейшее затягивание разбирательства недопустимым. Я прошу адвоката продолжить перекрестный допрос.
— Хорошо, ваша честь, — произнес Мейсон, но внезапно вновь обернулся к Дрейку.
Взгляд судьи Игана стал зловещим.
— Пол, как насчет агентства моделей «Афродита»?
— Две мои девушки и Мэри Броган предложили свои кандидатуры. Сегодня утром парень должен был прийти и забрать отклики на свое объявление…
Молоток судьи Игана во второй раз властно опустился на крышку стола:
— Я настоятельно советую защите продолжить допрос свидетельницы. В противном случае я буду вынужден принять определенные меры.
— У меня нет к ней больше вопросов, ваша честь, — обернувшись к судье, произнес Мейсон.
— Вызов свидетелей обвинения закончен! — объявил Гарри Фритч.
— Господин адвокат, пригласите первого свидетеля защиты занять свидетельское место, — распорядился судья Иган.
— Со стороны защиты первой будет давать показания мисс Инес Кейлор, — сообщил Мейсон.
При этих словах направлявшаяся к выходу из зала Марта Лавина остановилась, сделала несколько шагов назад и шепнула что-то на ухо Гарри Фритчу.
Фритч поднялся на ноги:
Ваша честь, смею заверить, что обвинение не меньше мистера Мейсона хотело бы видеть мисс Кейлор сейчас на свидетельском месте, но, к сожалению, я должен сообщить суду, что ввиду обстоятельств, суть которых я предпочел бы изложить без присутствия присяжных, свидетельница Кейлор не может в настоящее время быть вызвана для дачи показаний.
— Почему? — спросил судья Иган.
— Об этом, как я уже заявил, я не хочу говорить при присяжных, дабы ни одна из сторон не оказалась поставленной в неловкое положение.
— Но нельзя же бесконечно гонять присяжных туда-сюда! — возразил судья. — Они оставили дела и жертвуют своим временем ради свершения правосудия, и это просто неуважение!
— Суд хочет, чтобы я сделал заявление в присутствии присяжных? — осведомился Фритч, и в его глазах появился зловещий огонек.
— Нет-нет, — сказал судья Иган. — Суд просит присяжных покинуть зал на десять минут и приносит им свои извинения за причиняемое беспокойство. Суд предупреждает, что впредь не станет удовлетворять подобных просьб и поэтому настоятельно советует сторонам не упускать последней возможности поднять те вопросы, обсуждение которых требует удаления из зала присяжных.
Подождав, пока присяжные покинут зал, судья Иган обратился к Фритчу:
— Мы вас слушаем, господин помощник прокурора.
— Прежде всего я хочу заметить, что располагаю доказательствами того, о чем собираюсь сообщить суду.
— Изложите суть дела, — попросил судья.
— Я хочу довести до сведения суда, что в ходе расследования мисс Инес Кейлор подверглась форменной травле, в которой участвовали не только частные сыщики, нанятые защитой для ведения слежки за свидетельницей, но и сам мистер Перри Мейсон, который, действуя под видом простого посетителя принадлежащего Марте Лавине ночного клуба, нанял хостессу Кейлор провести с собой вечер и пытался оказывать на нее давление.
— А что здесь противозаконного? — вставил адвокат. — Вход в ночные клубы открыт для всех желающих.
Мистер Мейсон, дайте возможность мистеру Фритчу сделать свое заявление, — сказал судья Иган. — Вам предоставят слово чуть позже.
— Как я уже сказал, в отношении Инес Кейлор была устроена травля, — вновь заговорил Фритч. — В субботу вечером ей была доставлена повестка, что повергло ее в состояние сильной депрессии. Сразу же после этого в квартиру девушки пробовала ворваться, требуя объяснений, родственница подсудимого. В результате доведенная до отчаяния Инес Кейлор предприняла попытку покончить с собой, приняв смертельную дозу снотворного. Сейчас ее самочувствие постепенно приходит в норму, однако, по мнению ее врача, девушка еще слишком слаба, чтобы быть вызванной для дачи свидетельских показаний.
— У вас есть письменное врачебное свидетельство? — спросил судья Иган.
— Да, сэр.
— Кем оно выдано?
— Доктором Дойлом.
— Но ведь первую помощь Кейлор оказал доктор Хановер, не так ли? — заметил Мейсон.
— Совершенно верно, — сказал Фритч, — но родственники предпочли заменить его ее постоянным врачом, Генри Л. Дойлом.
— Доктор Дойл лечил Кейлор когда-либо раньше? — спросил адвокат.
— Не имею понятия, — раздраженно ответил Фритч. — Я не провожу время в беседах с хостессами ночных клубов. У меня хватает других дел.
— Это уж точно! — проговорил Мейсон.
— Сторонам прекратить пикировку, — потребовал судья Иган. — Кстати, что там насчет доктора Хановера? Откуда он взялся?
— Доктор Хановер был вызван в квартиру Кейлор по телефону кем-то, чей голос он не сумел или не пожелал узнать. Он оказал девушке первую врачебную помощь и доставил ее в больницу. Кейлор никогда его прежде не видела и, естественно, предпочла ему своего постоянного врача.
— Значит, она уже видела доктора Дойла прежде? — спросил Мейсон.
— Я повторяю вам, что не знаю этого, — отрезал Фритч.
— Однако вы же знаете, что она не видела прежде доктора Хановера. Почему бы вам не располагать информацией насчет доктора Дойла?
Фритч промолчал.
— Я утверждаю, — продолжал Мейсон, — что отстранение доктора Хановера и замена его Дойлом были проделаны исключительно с той целью, чтобы доктор Дойл засвидетельствовал, что Инес Кейлор в настоящее время не может быть вызвана в суд для дачи показаний.
— Ваше утверждение ошибочно! — с достоинством произнес Гарри Фритч.
— Кстати, могу я поинтересоваться, кто оплачивает лечение Кейлор? Случайно, не миссис Лавина? — спросил Мейсон.
— Я совершенно не в курсе того, кто платит доктору Дойлу. Я могу лишь повторить, что у меня есть его письменное заключение, в котором сказано, что в настоящее время вызов Инес Кейлор в суд крайне нежелателен, так как это может весьма неблагоприятно отразиться на состоянии ее здоровья. В точности то же самое я услышал от доктора Дойла сегодня утром, когда разговаривал с ним по телефону. Нервы мисс Кейлор еще не пришли в норму, и ее желательно оберегать от стрессов.
— Конечно, забота о здоровье мисс Кейлор — вещь похвальная, — сказал судья Иган, — однако, мне кажется, что она была бы вполне способна прийти сюда и ответить на некоторые вопросы. Если бы каждый свидетель, сославшись на то, что дача показаний ляжет тяжким бременем на его нервную систему, мог отказаться от явки в суд, то на судебных процессах свидетелей бы просто не осталось, тем более что приход в суд уже сам по себе процедура для многих не из приятных. Впрочем, в субботу эта женщина приняла смертельную дозу снотворного и… Мистер Фритч, когда Инес Кейлор пришла в сознание?
— Не знаю, ваша честь.
— А когда она отстранила доктора Хановера и заменила его доктором Дойлом?
— Не знаю.
— Это было в субботу?
— Ваша честь, я, право, затрудняюсь ответить.
— Что ж, мне кажется, в собранной вами информации многовато пробелов, и их необходимо восполнить. Очевидно одно: хотя свидетельнице была вручена повестка, свидетельницы здесь нет. Эти бесконечные задержки начинают действовать на нервы. Суд предлагает защите вызвать своего следующего свидетеля.
— Но у защиты, за исключением самого подсудимого, других свидетелей нет, — сказал Мейсон, — и, прежде чем вызвать его, защита хотела бы услышать показания Инес Кейлор. Защита полагает, что имеет на это полное право.
Судья Иган нахмурился:
— Очень досадно. Суды и так перегружены, присяжным дорог каждый час, а здесь мы вдруг сталкиваемся с ситуацией, когда приходится откладывать заседание просто на основании заключения какого-то врача. Суд объявляет десятиминутный перерыв, во время которого я попытаюсь связаться с доктором Дойлом по телефону. Или здесь будет он сам, или здесь будет свидетельница. Мистер Мейсон, это вы высказали предположение, что его счета оплачивает Марта Лавина?
— Да, ваша честь, — ответил адвокат. — Я считаю, что доктор Дойл был нанят исключительно ради того, чтобы, сославшись на выданное им заключение, Инес Кейлор получила бы возможность уклониться от явки в суд. Я думаю, что в самом скором времени выяснится, что доктор Дойл знаком свидетельнице не больше доктора Хановера.
— Я не хотел бы показаться столь же неосторожным в своих заявлениях, как мистер Мейсон, — произнес Гарри Фритч, — но, в свою очередь, у меня возникло подозрение, а не был ли доктор Хановер направлен к Кейлор мистером Перри Мейсоном? Помнится, когда-то Хановер был одним из его подзащитных.
— Что ж, в ближайшие десять минут мы попытаемся во всем разобраться, — сказал судья Иган. — Суд весьма обеспокоен сложившейся ситуацией. Мне вполне понятно желание защиты вызвать подсудимого для дачи показаний непосредственно перед тем, как дело будет передано на решение присяжным, но, помимо интересов защиты, суд вынужден принимать во внимание и ряд других моментов. Если выяснится, что присутствие мисс Кейлор здесь является невозможным, суд настоит на продолжении заседания и вызове защитой следующего свидетеля. Мы не можем откладывать дело до бесконечности. Суд удаляется на десятиминутный перерыв.
Судья Иган с грохотом отодвинул стул, подобрал мантию и гордо прошествовал в судейскую комнату.
Мейсон встал и окинул взглядом зал. Увидев появившегося в дверях Пола Дрейка, он махнул ему рукой.
Фритч обратился к Мейсону:
— Не понимаю, почему вы так упорствуете в отношении вызова Инес Кейлор. Вам же не будет от нее никакой пользы.
— У меня есть к ней несколько очень важных вопросов.
— Как же, как же, — с сарказмом произнес Фритч. — Ставлю пять против одного, что вы побоитесь вызвать ее на свидетельское место в качестве свидетельницы защиты. Это блеф! Вы просто тянете время!
— Если вы так думаете, то скажите об этом во всеуслышание, — предложил Мейсон.
— Что я и собираюсь сделать.
— Простите, мне еще нужно кое-что уладить, — произнес Мейсон и направился к подошедшему к барьеру Дрейку.
— Ну как? — спросил адвокат.
— Ты угадал, Перри!
— Что это было?
— Листок желтой бумаги, сложенный пополам.
— Где он?
— У меня в руке. Повернись боком, и я незаметно засуну тебе его в карман.
— Марта Лавина знает, что он у тебя?
— Конечно нет!
— Как тебе удалось добыть его, Пол?
— Пришлось изловчиться. Я повесил на дверь дамской комнаты табличку: «ВРЕМЕННО НЕИСПРАВНА». Когда Марта Лавина вышла из зала суда, то направилась прямиком туда, но, увидев табличку, в нерешительности остановилась, после чего постаралась незаметно проскользнуть к одному из стоявших в коридоре мусорных баков. Мне удалось заметить, как она слегка приподняла крышку, а затем быстро пошла прочь.
— И как ты поступил?
— Откинув крышку бака и осветив его дно карманным фонариком, я сразу разглядел, что поверх прочего мусора лежит смятый желтый листок. Едва я успел схватить его и снять табличку с дамской комнаты, как суд объявил перерыв, и в коридор хлынул поток людей.
— Марта Лавина случайно не видела, как ты снимал с двери табличку?
— Думаю, нет.
— Спасибо тебе, Пол, — сказал Мейсон. — Считай, один козырь у нас уже в кармане. Теперь мне нужно знать следующее: не было ли при осмотре тела Дафны Хоуэлл обнаружено на нем где-либо небольшого круглого или серповидного следа?
— Был такой след. На левой ноге, приблизительно посередине между коленом и бедром, на внешней стороне.
— Размером с двадцатипятицентовую монету, так?
— Около того. Какая-то круглая отметина. Проводивший вскрытие врач не смог объяснить ее происхождение. Он только предположил, что, вероятно, это…
В дверях показался судебный секретарь.
— Мистер Мейсон, мистер Фритч, судья Иган просит вас немедленно пройти в судейскую комнату, — объявил он.
— Все будет отлично, Пол, — сказал Мейсон. — Находись все время поблизости. Возможно, мне потребуется, чтобы ты дал показания по поводу этого листка. Ну, я пойду.
И он направился вслед за Фритчем в судейскую комнату.
Судья Иган стоял возле стола с телефонной трубкой в руке.
— Мне удалось связаться с доктором Дойлом, джентльмены, — сказал он. — Он говорит, что к двум часам дня мисс Кейлор сможет приехать в суд, но ставит условие, что будет рядом с ней, и если заметит, что она слишком разнервничалась, то потребует освободить ее от дальнейших вопросов.
— Весьма разумно, — заметил Фритч.
— Ваша честь, я хотел бы немного поговорить с ним, — сказал Мейсон.
Судья Иган поднес трубку к уху:
— Доктор Дойл, с вами хочет поговорить мистер Перри Мейсон, адвокат, по чьей повестке мисс Кейлор должна была явиться для дачи показаний.
Он передал трубку Мейсону.
— Здравствуйте, доктор.
— Добрый день, господин адвокат, — сказал Дойл. — Я думаю, вы понимаете, какая сложилась ситуация. Девушка недавно пережила сильный нервный срыв. Я заметил у нее симптомы маниакально-депрессивного психоза, дальнейшее развитие которого я, конечно же, стараюсь предотвратить.
— В данный момент меня больше интересует, что вы знаете о прошлом своей пациентки? — сказал Мейсон.
— Совсем немного… я…
— Все, что вы знаете о ней, вы узнали уже после того, как получили вызов?
— Да.
— Когда вы получили вызов?
— В субботу вечером, около семи.
— Кто вас вызвал?
— Подруга мисс Кейлор.
— Вы лечили мисс Кейлор когда-либо прежде?
— Нет.
— Но вы лечили ее подругу?
— Я… могу я узнать, почему вас это так интересует? Этой подругой была Марта Лавина? — спросил Мейсон.
— У меня нет ни малейшего желания отвечать на ваш вопрос.
— Попробуйте заявить это судье, — сказал Мейсон и протянул трубку Игану.
— Это правда? Вы врач Марты Лавины? — спросил судья.
Немного послушав, он нахмурился и произнес:
— Я считаю, что имею право на лучший ответ, доктор… Что ж, доставляйте свою пациентку в суд к двум часам, да не забудьте явиться сами. Раз вы не хотите отвечать на вопросы по телефону, то будете отвечать на них перед лицом присяжных, стоя на свидетельском месте… Нет-нет, доктор, лучше вам приехать лично. Это будет как раз то, чего вы хотели. Ведь вы хотели находиться рядом со своей пациенткой, не так ли? У вас будут для этого все возможности. А заодно и ответите на мои вопросы. Жду вас. Всего хорошего, доктор.
Судья Иган швырнул трубку на рычаг и озлобленно проговорил:
— Хотя я и не понимаю, что происходит, но мне это не нравится. Сейчас я верну присяжных в зал, и мы возобновим заседание. Вызывайте своего следующего свидетеля, мистер Мейсон. Мисс Кейлор будет здесь к двум часам дня, и тогда вы сможете ее допросить. Доктору Дойлу тоже предстоит ответить на вопросы. Теперь, джентльмены, давайте вернемся в зал и постараемся прекратить имевшую между сторонами место пикировку.
— Поймите меня правильно, ваша честь, — сказал Фритч, — я ничего не имею против избранной мистером Мейсоном тактики защиты, но считаю долгом заявить, что, по-моему, в действительности у него нет и никогда не было намерения вызвать Инес Кейлор на свидетельское место. Это всего лишь блеф. Ее показания только ухудшат положение подсудимого, а это не может не противоречить интересам адвоката. Судья Иган нахмурился:
— Если выяснится, что вы правы, я обязательно приму меры. Совершенно очевидно, что девушка пыталась покончить с собой именно из-за того, что ей была доставлена повестка с вызовом в суд. Надеюсь, защита сознает, что посылать свидетелю повестку с целью обеспокоить и запугать его — вещь недопустимая.
— Конечно, ваша честь, — ответил Мейсон. — Кстати, мистер Фритч предложил мне пари, что я не вызову Инес Кейлор для дачи показаний. Я хотел бы, чтобы он повторил свои слова. Я принимаю его условия.
— Улаживайте свои разногласия сами, — сказал судья Иган. — Я не желаю принимать участие в ваших спорах. Но учтите, мистер Мейсон, что я буду очень внимательно следить за тем, вызовете ли вы Инес Кейлор. А теперь оставим эту тему.
Мейсон и Фритч вышли из судейской комнаты.
— Не хотел бы я сегодня в два часа дня оказаться в вашей шкуре, — вполголоса сказал помощник прокурора.
— Думаю, от вашей шкуры запахнет паленым гораздо раньше, Фритч, — усмехнулся Мейсон.
— Вы так полагаете?
— Скоро вы в этом убедитесь.
— Сомневаюсь.
Они вернулись к своим местам, и через минуту в зале послышался стук призывающего к порядку председательского молотка.
— Продолжаем слушание дела Альберта Брогана, — объявил судья Иган.
— Ваша честь, — обратился Мейсон, — как выяснилось, свидетельница, которую я предполагал вызвать, сможет быть в суде только к двум часам дня. Что же касается подсудимого, то я хотел бы, чтобы его показания были заслушаны непосредственно перед тем, как дело перейдет на решение к присяжным.
— В обычных обстоятельствах, — сказал судья Иган, — ваше пожелание было бы принято во внимание и вам была бы предоставлена возможность вести защиту, вызывая свидетелей в том порядке, в каком вам удобно, однако в сложившейся ситуации это не представляется возможным. Пригласите своего следующего свидетеля, господин адвокат.
— В таком случае, ваша честь, я хотел бы еще раз допросить Марту Лавину, — сказал Мейсон.
— Ваша честь, я протестую! — воскликнул Фритч. — Обвинение уже завершило вызов своих свидетелей, а Марта Лавина — свидетель обвинения. Мистер Мейсон пытается тянуть время, он хочет дождаться перерыва, он…
Судья Иган грохнул по столу молотком:
— Прошу вас воздержаться от комментариев. Вы протестуете?
— Да, ваша честь.
— Протест обвинения принят. Просьба вызвать Марту Лавину для повторного перекрестного допроса отклоняется.
— В таком случае я прошу вызвать для допроса мистера Арчера, — сказал Мейсон.
— Я протестую на том же основании! — вмешался Фритч.
— Протест принят, — сообщил Иган.
— Раз так, защита приглашает для дачи показаний своего первого свидетеля, миссис Марту Лавину, — объявил Мейсон.
— Вы вызываете ее в качестве своего свидетеля? — воскликнул Фритч.
— Да, в качестве свидетеля защиты.
— Пригласите Марту Лавину занять свидетельское место, — обратился Иган к судебному приставу.
Несколько мгновений спустя в зал суда с откровенной улыбкой на лице вошла Марта Лавина.
— Вы уже произносили клятву, и поэтому можете сразу занять свидетельское место, — сказал ей судья Иган. — На этот раз вы будете давать показания в качестве свидетеля защиты. Мистер Мейсон, я полагаю, вы понимаете положение, в которое это ставит вас?
— Да, ваша честь.
— Очень хорошо. Можете начинать допрос. Адвокат обернулся к свидетельнице и вынул из кармана сложенный вдвое листок желтой бумаги.
— Миссис Лавина, я прошу вас обратить внимание на этот листок, — произнес он.