— Выполняйте свою работу, независимо от тактики адвоката защиты, — велел судья Кейзер. — Просто представляйте имеющиеся у вас доказательства. Приглашайте своего первого свидетеля.
   Фразер вызвал для дачи показаний капитана катера береговой охраны.
   — Вам знакома яхта «Гладиатор»? — задал Фразер первый вопрос.
   — Да.
   — Вы смотрели регистрационные документы в архиве береговой охраны касательно владельца яхты «Гладиатор»?
   — Да, сэр.
   — Кто является зарегистрированным владельцем яхты?
   — Хелман Эллис.
   — Вы видели эту яхту в четверг одиннадцатого числа текущего месяца?
   — Да, сэр.
   — Объясните, пожалуйста, при каких обстоятельствах?
   — Военные моряки поставили нас в известность о том, что эта яхта дрейфует без определенного направления с убитой женщиной на борту. Я связался с ФБР и коронером. Мне приказали отправиться на яхту вместе с доктором Андовером Калвертом, представителем конторы шерифа и агентом ФБР. Нам пришлось какое-то время подождать прибытия названных мной лиц. Затем мы полетели на Каталину, сели в патрульный катер и на высокой скорости поплыли к тому месту, где обнаружили яхту. Мы осмотрели яхту. Мне рассказывать о том, что мы обнаружили?
   — Да, в общем и целом.
   — Горючее на яхте кончилось. Она дрейфовала в водах, используемых исключительно военно-морскими силами. Небольшим судам категорически запрещается входить в этот район. В каюте лежал труп женщины. Мы сфотографировали его.
   — У вас с собой эти фотографии?
   — Да.
   — Мне хотелось бы, чтобы эти снимки были приобщены к делу в качестве вещественного доказательства, — заявил Донован Фразер.
   — У меня нет возражений, — сказал Мейсон.
   — Хорошо, — они приобщены к делу в качестве доказательств со стороны обвинения, — постановил судья Кейзер. — Сколько у вас фотографий, господин заместитель окружного прокурора?
   — Семь.
   — Это будут доказательства со стороны обвинения «А-один», «А-два», «А-три», «А-четыре», «А-пять», «А-шесть» и «А-семь». Продолжайте.
   — Что вы сделали? — снова обратился Фразер к свидетелю.
   — Закончив осмотр яхты, мы привязали ее тросом к катеру, на котором прибыли сами и доставили в порт.
   — Вы можете проводить перекрестный допрос, — повернулся Фразер к Мейсону.
   Мейсон встал со своего места и подошел к свидетелю.
   — Вы давно служите в береговой охране, господин капитан? — спросил адвокат.
   — Около двадцати лет.
   — Вы хорошо знаете воды южной Калифорнии?
   — Да.
   — А воды, где была обнаружена яхта?
   — Этот участок не так хорошо — только в общих чертах. Большую часть работы мы выполняем значительно ближе к берегу.
   — Я понимаю. Однако, в общем и целом, вы знаете те воды, и очень хорошо знаете воды между береговой линией и тем местом, где обнаружили яхту?
   — Да, сэр.
   — Яхту нашли с обратной стороны острова Каталина, не так ли?
   — Да, сэр.
   — А теперь, господин капитан, скажите, каковы шансы того, что яхта лишь с мертвой женщиной на борту и никем более стартовала из гавани Лос-Анджелеса или яхт-клуба «Круизы по глубоководным морям» рядом с городом Лонг-Бич, когда рулевое управление было установлено таким образом, чтобы яхта шла по прямому курсу, прибыла к тому месту, где ее нашли, без какого-либо происшествия — не привлекая внимания из-за того, что она не соблюдала правила навигации или не включала огни — предполагая, господин капитан, что на борту не находилось живого человека, а только труп женщины?
   — При обычных условиях я сказал бы, что шансы очень малы, — заявил свидетель. — Однако, в настоящем случае мы имеем дело с установленным фактом. Независимо от того, какой процент вероятности можно определить, яхта сделала именно это.
   — Минутку, Ваша Честь, — встал со своего места Фразер. — Я не вижу смысла в подобных вопросах. Я не понимаю, чего добивается адвокат защиты.
   — Перекрестный допрос ведется в рамках законности, — ответил судья Кейзер. — В любом случае, на вопрос получен ответ. Он останется в протоколе.
   — Каков запас хода яхты? — спросил Мейсон. — Если бак был полным, сколько могла бы пройти яхта?
   — Мы не знаем, полным ли был бак, — заметил Фразер.
   — Это перекрестный допрос, — сказал судья Кейзер. — Адвокат защиты имеет право спрашивать что угодно относительно яхты. Суд откровенно признает, что мы также заинтересованы в этом. Это важный аспект дела. По крайней мере, так представляется Суду.
   — Запас хода варьируется в зависимости от ветра, прилива, погодных условий, однако, при полном баке… яхта могла бы зайти дальше тех мест, где была обнаружена.
   — Значит, вы предполагаете, что яхта стартовала не с полным баком горючего, не так ли?
   — Да.
   — На яхте имеется некое приспособление, помогающее яхте следовать по определенному курсу?
   — Все правильно. Существует несколько различных типов механизмов, которые помогают яхте придерживаться определенного курса. Есть очень сложные, с использованием компаса, когда по нему задается курс и регулировка осуществляется автоматически. Однако, имеются и очень простые приспособления, которые только помогают судну держать прямой курс после того, как направление было задано вручную.
   — Предположим, что вы находились на яхте в Лонг-Бич и хотели, чтобы она шла к той точке, где ее обнаружили военные моряки. Возможно ли, используя имеющийся на этой яхте механизм, установить курс таким образом, чтобы она шла в том направлении, пока оставалось горючее.
   — Я думаю, что такое возможно, потому что именно так и было.
   — Если бы яхта стартовала со своего обычного места у причала, она прошла бы насквозь остров Каталину, чтобы прибыть на то место, где ее обнаружили, не так ли?
   — Совсем необязательно.
   — Что вы хотите сказать?
   — Вероятность того, что яхта шла по морю и ее не заметило ни одно судно мала, но она существует. После того, как закончилось горючее, яхта могла обогнуть остров с запада и продрейфовать до той точки, где ее обнаружили.
   — Вы считаете, что яхта совершила подобное путешествие?
   — Уверен.
   — Значит, вы думаете, что убийца не остался на борту после того, как яхта ушла со своего обычного места у причала?
   — Только если он не феноменальный пловец.
   Судья Кейзер нахмурился, так как в зале суда послышался смех.
   — Каковы шансы того, что яхта совершила это путешествие без столкновения, без того, чтобы ветер и приливы не сбили ее с курса и она осталась в целости и сохранности?
   — После того, как курс был установлен таким образом, чтобы обогнуть остров Каталину, яхту уже ничто не могло остановить.
   — Кроме обычного движения, как небольших судов, например?
   — Да.
   — А это движение — значительный фактор?
   — Зависит от обстоятельств. От того, в какое время стартовала яхта, от условий.
   — А огни на яхте были включены или выключены?
   — Выключены.
   — Это означает, что яхта путешествовала в дневное время?
   — Или так, или она нарушила правила навигации.
   — А если бы обнаружили, что яхта нарушает правила навигации, то были бы предприняты определенные меры?
   — Да.
   — Яхту нашли в водах, в которые запрещен вход гражданским судам?
   — Да.
   — А военно-морской флот обычно использует радар с целью обнаружения небольших суденышек, которые могли в них зайти?
   — Думаю, да.
   — Следовательно, если лицо, которое установило курс и отправило яхту из гавани, хотело, чтобы она пропала, исчезла в никуда, то оно навряд ли избрало бы именно это место?
   — Если это лицо знало, в какие воды запрещен вход гражданским судам.
   — А это именно такие воды?
   — Да, сэр.
   — И если лицо хотело, чтобы яхта ушла в никуда и бак был бы до предела заполнен топливом, то яхта проплыла бы значительно дальше, чем та точка, где ее обнаружили?
   — Да, сэр. В зависимости от курса и от того, в каком состоянии убийца обнаружил бак. Скорее всего, он или она побоялись заполнять бак с трупом на борту. А если преступление было совершено ночью, то и возможности заполнить его практически не представлялось.
   — Спасибо, — поблагодарил Мейсон. — Это все.
   — Я хотел бы пригласить доктора Андовера Калверта, — объявил Донован Фразер.
   — Доктору Калверту нет необходимости рассказывать о своей квалификации, это можно сразу отметить в протоколе, при условии, что мне предоставят возможность перекрестного допроса по ней, — заявил Мейсон. — Господин заместитель окружного прокурора, переходите прямо к техническим вопросам.
   Фразер удивленно взглянул на Мейсона.
   — Вы согласны с тем, что доктор Калверт является практикующим врачом, работает в конторе коронера, должным образом квалифицирован, как патологоанатом, и считается специалистом по судебной медицине?
   — Да, при условии, что я смогу проводить перекрестный допрос по этим аспектам, — ответил Мейсон. — Я признаю его квалификацию в общем и целом, оставляя за собой право перекрестного допроса.
   — Прекрасно. Примите присягу, доктор Калверт, — обратился к свидетелю Фразер.
   Доктор Калверт поднял правую руку, принял присягу и занял место дачи свидетельских показаний.
   — Вы взошли на борт яхты «Гладиатор» в четверг, одиннадцатого числа текущего месяца, не так ли?
   — Да.
   — В открытом море?
   — Да, сэр.
   — Что вы обнаружили?
   — Дверь каюты, которая была заперта изнутри на замок с пружиной, взломало какое-то лицо до нашего появления на месте. Насколько мне известно, это сделал кто-то из военных моряков, которые поднимались на яхту до уведомления береговой охраны.
   — Продолжайте, — попросил Фразер. — Что вы обнаружили в каюте?
   — Труп женщины лет двадцати восьми. Труп уже начал разлагаться, поэтому я пришел к выводу, что она мертва где-то от двадцати четырех до сорока восьми часов. Женщина лежала на спине на полу каюты. Рядом с ее правой рукой валялись открытая сумочка и взведенный револьвер системы «Смит и Вессон». Из револьвера уже выстрелили несколько раз и его, очевидно, взвели для второго выстрела.
   — Вы нашли пулю, выпущенную из этого револьвера?
   — Мы нашли какую-то пулю в деревянной обшивке рядом с дверью. Насколько мне известно, ее передали в Отдел баллистики и эксперты пришли к заключению, что она выпущена из того револьвера, что лежал на полу рядом с женщиной.
   — В дальнейшем вы провели вскрытие трупа?
   — Да, сэр.
   — Что вы обнаружили?
   — Я обнаружил, что она умерла от пулевого ранения. В грудь вошли две пули. Одна чуть выше сердца, другая сбоку от него. Расстояние между входными отверстиями составляет не более полутора дюймов. Траектории полета пуль, в общем и целом, шли параллельно.
   — Отверстия оказались сквозные или пули все еще находились в теле, когда вы производили вскрытие?
   — Одна пуля отклонилась и застряла в кости. Вторая прошла насквозь. Ее обнаружили в одежде усопшей.
   — Эти пули, по вашему мнению, послужили причиной смерти?
   — Да.
   — Вы можете проводить перекрестный допрос, — повернулся Фразер к Мейсону.
   Мейсон встал со своего места и подошел к свидетелю. Он дружески улыбнулся ему и спросил:
   — Вы извлекли из тела погибшей две пули, доктор?
   — Да.
   — Которая из них нанесла смертельное ранение?
   — Обе.
   — Которая послужила причиной смерти?
   — Могла и та, и другая.
   — Простите, доктор, но я не спрашиваю о том, что они могли. Я спрашиваю, которая послужила причиной смерти.
   — Они обе нанесли смертельные ранения.
   — Вы утверждаете, что обе пули послужили причиной смерти?
   — Да.
   — Вы утверждаете, что человек может умереть дважды?
   — Я не это имел в виду.
   — Тогда что вы имели в виду?
   — Каждая из этих пуль могла послужить причиной смерти.
   — Как далеко они располагались друг от друга?
   — Входные отверстия находились на расстоянии полтора дюйма.
   — Которая пуля вошла в тело первой?
   — Я не знаю.
   — Смерть наступила мгновенно?
   — Что вы подразумеваете под словом «мгновенно»?
   — А вы что?
   — Если я говорю мгновенно — это означает моментально.
   — Какая-либо из этих пуль привела к мгновенной смерти?
   — Они моментально нанесли смертельные ранения.
   — Сколько времени прошло после нанесения первого ранения до смерти?
   — Не знаю. Не больше нескольких минут.
   — Не исключено, что пять минут?
   — Возможно.
   — Десять?
   — Возможно.
   — Пятнадцать?
   — Маловероятно. Фактически, я считаю, смерть наступила через две или три минуты.
   — Которая пуля послужила причиной смерти?
   — О, Ваша Честь, — вскочил на ноги Фразер. — Я возражаю против подобного перекрестного допроса. Эти вопросы уже задавались и на них получены ответы.
   — Вопросы задавались, но ответы на них не получены, — заметил Мейсон.
   — Более того, это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Это не играет никакой роли.
   — Я хотел бы услышать ответ адвоката защиты, считает ли он эти моменты относящимися к делу и важными для раскрытия какого-либо аспекта, — заявил судья Кейзер.
   — Я считаю, что крайне важно определить, как умерла жертва, когда она умерла и что послужило причиной смерти. Я думаю, что это существенно в любом деле об убийстве, — ответил Мейсон.
   — Но если нападавший выпустил в тело усопшей две пули, какое значение имеет то, которая пуля первой вошла в тело и какая рана послужила причиной смерти? — поинтересовался судья Кейзер.
   — А откуда нам известно, что нападавший стрелял дважды? — ответил Мейсон вопросом на вопрос.
   Судья Кейзер удивленно посмотрел на Мейсона.
   — Вы намекаете на то, что было два нападавших?
   — Откровенно говоря, я не знаю. В настоящий момент, как адвокат, представляющий интересы обвиняемой, я имею право выяснить все факты дела.
   — Возражение отклоняется, — постановил судья Кейзер.
   — Я хочу сделать заявление Высокому Суду и представителям сторон, — сердитым тоном начал доктор Калверт. — Из трупа извлечены две пули. Одна из них фактически задела часть сердца. Я считаю, что она привела к практически мгновенной смерти. Вторая пуля слегка отклонилась влево. Она не задела сердце, но, тем не менее, привела бы к смерти в течение нескольких минут… Это мое мнение.
   — Хорошо. Давайте назовем пулю, которая не задела сердце, пуля номер один, а пулю, задевшую его, — пуля номер два, — предложил Мейсон. — Которая вошла в тело первой?
   — Я не знаю.
   — Это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу, — закричал Фразер. — Адвокат защиты просто хватается за соломинку, пытаясь делать упор на технических аспектах.
   Судья Кейзер покачал головой.
   — Я считаю, что поднят очень интересный вопрос. Я не знаю, что покажут другие доказательства, но если адвокат защиты проводит этот перекрестный допрос с определенной целью, то несправедливо лишать обвиняемую подобного права. Поэтому я отклоняю возражение.
   — Которая пуля послужила причиной смерти, доктор?
   — Я не знаю. Все зависит от последовательности, в которой пули входили в тело.
   — Если пуля номер два вошла первой, а пуля номер один — через три минуты, можно предполагать, что пулю номер один выпустили уже в мертвое тело, не так ли?
   — Если вы вообще хотите выступать с подобными предположениями, то да, именно так.
   — Если первой вошла пуля номер один, то как быстро наступила бы смерть?
   — Я считаю, что через три-пять минут.
   — Но могла и через десять минут?
   — Да.
   — Теперь предположим, что первой в тело вошла пуля номер один, и практически сразу же после этого в усопшую выпустили пулю номер два. В таком случае причиной смерти послужила пуля номер два?
   — При указанных вами условиях — да.
   — И пуля номер один, и пуля номер два были извлечены из тела?
   — Да, я лично извлек их.
   — И что вы с ними сделали?
   — Передал их Александру Редфилду, эксперту по баллистике.
   — Что вы сказали ему, когда передавали пули?
   — Что это пули, извлеченные из тела Надин Эллис.
   — К тому времени тело уже идентифицировали?
   — Да. И я сделал соответствующее заявление мистеру Редфилду.
   — Вы отдали ему обе пули?
   — Да.
   — Вы нанесли на них какие-то метки?
   — Да, практически незаметные.
   — Чтобы вы могли их идентифицировать?
   — Да.
   — Я предполагаю, что представители окружной прокуратуры имеют при себе эти пули и они вскоре будут приобщены к делу в качестве доказательств. Я считаю, что доктору Калверту следует идентифицировать пули в настоящий момент.
   — Мы идентифицируем их через свидетеля Редфилда, — заявил Фразер. — Он даст показания о том, что они получены от доктора Калверта.
   — Мне хотелось бы связать все звенья цепи, — сказал Мейсон. — Я считаю, что у меня есть на это право.
   — Ваша Честь, — гневно закричал Фразер, — меня предупреждали, что адвокат станет использовать именно такую тактику уверток и отхода от темы. Это только предварительные слушания. Я не намерен устраивать из него событие года.
   — Никто и не устраивает из него событие года, — возразил Мейсон. — Я просто прошу свидетеля представить пули, упомянутые им во время дачи показаний. Он заявил, что извлек их из тела Надин Эллис. Я хочу посмотреть на эти пули.
   — Я считаю, что адвокат защиты действует в рамках предоставленных ему прав, — сказал судья Кейзер. — Вы, несомненно, планируете приобщить эти пули к делу в течение следующих нескольких минут, господин заместитель окружного прокурора?
   — Да, планирую. Однако, я хочу представлять свою версию таким образом, как считаю нужным, и мне не требуются советы адвоката защиты о том, что и когда делать.
   — Хватит, — приказал судья Кейзер. — Это не играет никакой роли. Если пули у вас с собой, почему бы их не приобщить к делу? Есть ли какие-то причины, по которым вы не можете или не хотите их представить?
   — Нет, Ваша Честь.
   — Тогда пусть свидетель их идентифицирует.
   Фразер с недовольным видом повернулся к Александру Редфилду, эксперту по баллистике, сидевшему прямо за ним, и взял у Редфилда стеклянную пробирку. Заместитель окружного прокурора пошел к месту дачи показаний и протянул пробирку свидетелю.
   — Вот две пули, доктор, — обратился к нему Фразер. — Я прошу вас взглянуть на них и сказать, эти ли пули вы извлекли из тела усопшей?
   Доктор Калверт достал из кармана увеличительное стекло, осмотрел пули сквозь пробирку, затем кивнул и заявил:
   — Да, это те пули. На них обеих стоят мои метки.
   — Что это за метки? Где они стоят? — поинтересовался Мейсон.
   — Я предпочел бы сохранить это в тайне. Это крохотные метки, которые я ставлю на пули, извлекаемые мной из тел в процессе работы патологоанатомом, чтобы мне их в дальнейшем идентифицировать.
   — Значит, вы используете одну и ту же метку на всех пулях, извлекаемых вами из тел? — уточнил Мейсон.
   — Все правильно.
   — Почему?
   — Чтобы идентифицировать их. Чтобы не путать их с пулями, извлекаемыми другими патологоанатомами.
   — Понятно. То есть вы ставите одну и ту же метку на все извлекаемые вами пули, не так ли?
   — Да, так. Я уже говорил это.
   — Сколько пуль вы извлекаете из тел в течение года работы патологоанатомом?
   — Я не знаю. Это не фиксированное число. Оно варьируется в зависимости от количества произведенных мной вскрытий, количества убийств, где причиной смерти послужила пуля, и некоторых других факторов.
   — Пятьдесят пуль в год?
   — Нет, сэр.
   — Двадцать пять?
   — Иногда получается двадцать пять. Но я бы не называл эту цифру средней.
   — Двенадцать?
   — Думаю, да.
   — И вы в состоянии идентифицировать эти пули только благодаря своей секретной метке?
   — Все правильно. Мне этого достаточно для идентификации.
   — Вам, возможно, достаточно, доктор, но, насколько я понимаю, в настоящий момент эти пули идентифицированы просто как пули, извлеченные вами из какого-то тела, а не пули, извлеченные вами из тела Надин Эллис.
   — Я знаю, что это те пули.
   — Откуда.
   — По внешнему виду, форме калибру.
   — Тогда зачем вам было ставить на них свою метку?
   — Чтобы не произошло ошибки.
   — Такую же метку, как вы ставите, в среднем, на дюжину пуль в год, а иногда и на двадцать пять пуль в год?
   — О, Ваша Честь, — встал со своего места Фразер. — Прозвучал спорный вопрос. К тому же, его уже задавали и на него получен ответ. Это просто попытка оказать давление на свидетеля.
   Судья Кейзер внимательно посмотрел на Мейсона, затем повернулся к доктору и поинтересовался у свидетеля:
   — А вы ставите на пули какую-то метку или прикрепляете что-то вроде ярлыка, чтобы определить, что пули извлечены из конкретного тела?
   — Я передал их Александру Редфилду, — сообщил доктор Калверт. — Они находились в пробирке, на которой стоял номер. То есть к пробирке был приклеен кусочек бумаги с номером дела, под которым оно значится во всех документах. Такой номер на пробирке означает, что это пули, извлеченные из трупа, который относится к конкретному делу, а следовательно, из конкретного тела.
   — Но, как я вижу сейчас к пробирке ничего не приклеено, только прикреплена бирка, — заметил судья Кейзер.
   — Данные на бирке написаны рукой мистера Редфилда, — сказал свидетель. — Того кусочка бумаги с номером на ней больше нет.
   — Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон, — обратился судья Кейзер к адвокату защиты. — Однако, я хотел бы обратить внимание заместителя окружного прокурора, что перед тем, как приобщить эти пули к делу в качестве доказательств, их следует более прямо связать с ним.
   — Я именно это и планирую, — ответил Фразер, — если, конечно, мне предоставят такую возможность.
   — Вам будут предоставлены все возможности, — резким тоном сказал судья Кейзер. — Продолжайте, мистер Мейсон.
   — Предположим, это пули, извлеченные вами из тела Надин Эллис, — снова обратился Мейсон к свидетелю. — Какая из них первой вошла в тело?
   — Я уже говорил вам, что не знаю.
   — Я по иному сформулирую вопрос. Мы ссылались на них, как пуля номер один и пуля номер два. Которая из них пуля номер один, а которая номер два?
   — Я не знаю.
   — Вы не знаете?
   — Нет.
   — Вы никаким образом не маркировали пули, чтобы отличить их друг от друга?
   — Конечно, нет. Обе пули извлечены из тела Надин Эллис. Они обе могли послужить причиной смерти. Вернее, или одна, или другая послужили причиной смерти. Я поместил их в пробирку, приклеил к ней бумажку с номером дела, по-моему, «С — сто двадцать два», и лично передал пробирку мистеру Редфилду.
   Редфилд, улыбаясь, поднялся на ноги, уже собрался что-то сказать, затем передумал и сел.
   — Другими словами, доктор, — снова заговорил Мейсон, — пулевые ранения в теле Надин Эллис, показывают, что одно ранение, где пуля фактически задела сердце, привело к практически мгновенной смерти. Вторая пуля нанесла ранение, которое привело бы, в любом случае, к смерти через несколько минут. Вы можете сказать, какая из пуль нанесла какое ранение?
   — Я не предпринимал попыток различить пули или держать их отдельно, — признался доктор Калверт. — Они одного и того же калибра, выпущены из одного и того же оружия. Однако, я хочу заметить, что пуля номер два — которая задела сердце — застряла в кости и каким-то образом деформировалась, ударившись о позвоночник. Сейчас я смотрю на эти пули в пробирке и вижу, что одна из них несколько расплющена. Из сказанного мной следует, что есть все основания полагать, что именно эта пуля и есть пуля номер два — та, что задела сердце.
   — Вы исследовали траекторию каждой пули? Я имею в виду прохождение пули по телу? — поинтересовался Мейсон.
   — Да, я исследовал прохождение одной пули от входного отверстия до сердца, а второй — от входного отверстия через один из главных кровеносных сосудов. Однако, я хочу заявить, что я не смог исследовать пути прохождения пуль раздельно друг от друга, потому что они слегка пересеклись. К тому же, мою работу осложнило разложение, уже начавшееся к моменту обнаружения тела. Гниение делает практически невозможным проследить всю траекторию движения пуль по телу.
   — И вы не в состоянии утверждать, какая из этих пуль первой вошла в тело?
   — Не в состоянии, — подтвердил доктор Калверт. Он немного помедлил, а потом в негодовании добавил: — Потому что я врач, мистер Мейсон, а не шаман.
   — И вы с уверенностью не можете говорить, что вы извлекли из тела миссис Эллис именно эти пули, — невозмутимо продолжил Мейсон. — Вы только можете с определенностью утверждать, что это пули, извлеченные вами в процессе вашей работы патологоанатомом?
   — Я извлек эти пули из тела миссис Эллис и передал их Александру Редфилду вечером двенадцатого числа, — заявил доктор Калверт.
   — Спасибо, — поблагодарил Мейсон. — Это все.
   — У меня нет больше вопросов, — объявил Донован Фразер. — Вы можете покинуть свидетельскую ложу, доктор. Я приглашаю Александра Редфилда занять место дачи показаний.
   Редфилд прошел в свидетельскую ложу с легкой улыбкой на губах.
   — Вас зовут Александр Редфилд, вы являетесь служащим нашего округа, работаете в качестве эксперта по баллистике и занимаетесь научными исследованиями? — начал задавать вопросы Фразер.
   — Совершенно верно, — подтвердил Редфилд.
   — Вы знакомы с доктором Андовером Калвертом, свидетелем, дававшим показания перед вами?