Морейн вошел.
Он увидел одну из тех кроватей, что на день убираются в стену. Было видно, что на ней недавно спали. Чувствовался промозглый холод, характерный для помещений, чьи окна выходят на плохо ухоженный внутренний дворик.
— Что случилось? — встревожилась девушка. Морейн прикрыл за собой дверь.
— Садитесь, — пригласила Натали, пододвигая к нему кресло.
— Нет, — отказался он. — Предпочитаю диван.
Он удобно устроился на нем, откинувшись на подушки.
— Произошли еще кое-какие события, — начал Морейн. — Я счел необходимым предупредить вас.
— Что такое?
— За мной приходили и вытащили прямо из кровати.
— Кто?
— Окружной прокурор и Барни Морден.
— С какой целью?
— Чтобы допросить меня, что я делал вблизи Шестой авеню и Мэплхерста между одиннадцатью вечера и полуночью.
— Откуда им известно, что вы там были?
— Они установили такси, на котором я туда добирался.
— Следовательно, они знают… знают…
— По-видимому, еще нет, — уточнил Морейн. — Они хотели продемонстрировать мне труп Энн Хартвелл. Ее убили.
— Убили!.. — прошептала Натали Раис.
— Вот именно. Труп был обнаружен близ железной дороги на углу Шестой авеню и Мэплхерста. Они подозревают, что его выбросили с поезда или из машины. На их взгляд, убийство произошло в другом месте.
Лицо девушки побледнело, глаза подернулись страхом.
— Они увели меня с собой и продемонстрировали труп при весьма драматических обстоятельствах. Вполне возможно, что они допросят и вас. Нельзя исключить, что покажут и труп. Я хотел, чтобы вы были готовы к… — Он внезапно замолк со странным выражением лица. Посмотрел сначала на кровать, затем на диван.
— В чем дело? — забеспокоилась Натали. Морейн разглядывал кровать. Покрывало сбилось к ногам. Он подошел и расправил его.
— Что с вами? — повторила девушка.
Морейн дотронулся до покрывала тыльной стороной руки, затем вернулся и потрогал обивку дивана и подушки.
— Тепло, — сказал он.
— Что тепло?
— Не стройте из себя святую невинность, — проворчал Морейн. — Диван теплый. Кто-то на нем спал.
— Что вы хотите этим сказать? Взгляд Морейна посуровел.
— Знаете что, — заявил он, — меня не касается, чем занимается моя секретарша в свободное от работы время. Но если мне приходится разговаривать с ней о конфиденциальных делах в присутствии скрывающихся посторонних лиц, то я хочу знать, с кем имею дело.
— Не понимаю, о чем…
Морейн подошел к платяному шкафу и распахнул дверцы настежь. Он уловил какое-то движение внутри. Сжав кулаки, шеф Натали рявкнул:
— А ну марш оттуда!
Девушка бросилась к нему и схватила за руки. Морейн легким движением освободился, не спуская глаз со шкафа.
— Выходите, — потребовал он. — Или применить силу?
Внутри шкафа что-то зашевелилось, и между вешалок с платьями показалась человеческая фигура.
— Выходите, говорю вам! — повторил Морейн. Тотчас же появился седовласый мужчина, бледный, со смятением в глазах. Он напряженно выпрямился.
Морейн всмотрелся в него, затем бросил Натали Раис:
— Это ваш отец?
Девушка утвердительно кивнула. Не говоря ни слова, пожилой мужчина подошел к дивану и сел. Он застыл, опершись локтями о колени.
— Когда вас освободили? — задал вопрос Морейн.
— Вчера, — бесцветным голосом ответил тот. Морейн присел на край кровати, переводя взгляд с отца на дочь.
— Давайте разберемся, — наконец произнес он. — Между вами и мистером Питом Диксоном была какая-то связь. Вы считали, что именно он засадил вас в тюрьму, не так ли?
Старик молчал.
— Разве это не правда? — обратился Морейн к Натали.
Она отвела глаза.
Морейн поднялся, подошел к окну и, стоя к обоим спиной, с угрюмым видом уставился на стену напротив. Через несколько минут он опустил жалюзи и, понизив голос, сказал:
— Ладно. Рассказывайте все, как было. Все молчали.
Тишину нарушила Натали Раис:
— Отец! Лучше я все расскажу.
Старик взглянул на Морейна. Его лицо приняло пепельный оттенок.
Натали приблизилась к Морейну и взяла его за руку:
— Мне было не по себе с той минуты, как это случилось.
— С какой именно?
— С тех пор, как я была вынуждена солгать вам.
— Вы сделали это тогда, когда я примчался по вашему вызову?
Она показала жестом, что да.
— Меня это заинтриговало, — признался он. — Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что вы кого-то покрывали. А теперь расскажите мне, как все происходило на самом деле.
Она тихим голосом начала излагать события:
— Я покинула офис, как мне представляется, в девять часов сорок пять минут. Мне понадобилось примерно десять минут, чтобы прибыть на место. Сначала все происходило так, как я вам сообщила: вошла в резиденцию Диксона, поднялась наверх вслед за дворецким и подслушала, как шеф сказал ему, что у него встреча с женщиной, и как он распорядился открыть в этой связи боковую дверь. Я тут же на цыпочках сошла вниз и после того, как дворецкий выпустил меня из дома, повернула налево и быстро стала спускаться по улице. Внезапно я услышала, как близ Шестой авеню остановилась машина, хлопнула дверца. Мужской голос что-то громко сказал, а в ответ рассмеялась женщина. Я не хотела, чтобы меня кто-то видел, и поэтому спряталась недалеко от угла железной решетки, которая опоясывает владения Диксона. По улице в направлении железной дороги спустилась молодая женщина. Она вошла в сад Диксона…
— Вы хорошо ее рассмотрели? — прервал Морейн.
— Нет, я стояла к ней спиной, но все же оглянулась. Обратила внимание на то, что она была в шляпке и меховом жакете.
— Жакет был коричневого цвета? — заинтересовался Морейн.
— Трудно сказать с полной определенностью, ведь все происходило ночью, но, кажется, да. Когда я мельком взглянула на нее, женщина как раз находилась под уличным фонарем, и я еще подумала, что мех жакета выглядит очень добротно. Да, теперь припоминаю, что он действительно был коричневым. А почему вы спрашиваете об этом?
Морейн покачал головой:
— Оставим пока эту тему. Продолжайте.
— Сначала я решила заявиться к Диксону во время его встречи с женщиной. Потом подумала, что, возможно, у них просто беседа делового характера и в этом случае она пробудет там всего несколько минут. Решила выждать.
— Где вы находились все это время?
— Около железной дороги.
— Можете указать, в какое время?
— Когда я подходила к железной дороге, как раз прогромыхал товарный поезд. Можно по расписанию выяснить, когда это было.
— Видел ли вас машинист или кочегар?
— Нет, я стояла в тени у садовой ограды вокруг особняка Диксона. Мне показалось, что товарняк шел целую вечность.
— Что вы сделали потом?
— Я наблюдала за домом. Однако из-за обжигавшего холодом ветра решила немного пройтись.
— И что же?
— Пошла вверх по улице.
— Удаляясь от железной дороги?
— Да. Почему вы спрашиваете об этом?
— Я хотел кое в чем удостовериться. Дальше?
— Все это не имеет большого значения, — высказала свое мнение Натали. — Итак, я уже подходила…
— Излагайте максимально точно, — сухо подчеркнул Морейн. — Возможно, детали играют гораздо большую роль, чем вы полагаете.
— Я дошла до перекрестка и повернула.
— Направо или налево?
— Направо. Через две-три минуты я подумала, что женщина, выйдя из дома, может направиться к железной дороге вместо того, чтобы подняться по улице к перекрестку, за которым я наблюдала. Поэтому я пошла обратно.
— Кто-нибудь видел вас?
— Огибая угол, я обратила внимание на машину, которая разворачивалась у железной дороги. Поскольку спрятаться было некуда, я прислонилась к телефону-автомату и, когда машина проезжала мимо, повернулась так, чтобы аппарат меня загораживал. Я уверена, что меня не было видно.
— Что было потом?
— Я все время ходила взад-вперед по улице в ожидании, когда же эта женщина выйдет. Поскольку ее все не было и не было, я решилась в конце концов войти в дом сама. Прошла через главный вход, добралась до боковой двери и потянула за ручку. Дверь была не заперта, как и приказал мистер Диксон. Я поднялась на второй этаж. Ну а дальше все происходило так, как я уже вам описывала. Только спустившись по лестнице после звонка вам, я…
— И что же? — спросил Морейн, видя, что она замолчала и готова вот-вот расплакаться.
— Увидела отца.
— Где он находился?
Старик не без достоинства встал с дивана.
— Позвольте продолжить мне, — попросил он. Морейн повернулся к нему.
Голос старика был по-прежнему невыразительным, но в нем угадывались нотки, свойственные человеку, привыкшему распоряжаться.
— Я был там.
— Где это “там”?
— В помещении, где было совершено преступление. Когда я уловил, что кто-то поднимается по лестнице, то быстро покинул кабинет Диксона и спрятался в соседней комнате. Я слышал, как она вошла, как зажигала спички и набирала номер телефона. Я открыл дверь, чтобы узнать, с кем она разговаривает. Вы должны понять охватившее меня волнение, когда я узнал голос своей дочери. Я не слышал его уже несколько месяцев. В последний раз это было во время свидания с Натали в тюрьме. Я тогда попросил ее больше не приходить. Не хотел, чтобы она оказывалась в среде преступников. Не хотел, чтобы это подействовало на нее так же, как на меня. Никогда не думал, что такое может произойти со мной. Но обстановка разрушает сознание постепенно, как капля, которая точит скалу.
Морейн кивнул.
— Вы заговорили с ней?
— Там — нет. Я последовал за ней, и мы встретились только в саду.
— Что было потом?
— Она сказала, что вы подойдете с минуты на минуту, о чем мне, впрочем, было уже известно из подслушанного разговора по телефону.
— Почему вы убили Диксона? — строго глядя на старика, спросил Морейн.
Элтон Раис спокойно выдержал этот взгляд.
— Я его не убивал, — просто ответил он.
— В таком случае, что вы там делали?
— Я хотел встретиться с ним. Зная, что нормальным путем он меня не примет, я решил застать его врасплох.
— О чем вы хотели поговорить с ним?
— Я намеревался потребовать от него своей реабилитации.
— Что он мог сделать для этого?
— Обнародовать факты о том, что произошло на самом деле. Подлинный растратчик уже умер. Диксон мог все так повернуть, что это никому бы не нанесло вреда.
— Что вам позволяло надеяться, что он поступит таким образом? Из простой любезности к вам?
— Нет, — терпеливо начал объяснять Элтон Раис. — Я рассчитывал вынудить его к этому.
— Каким путем?
— У меня была кое-какая информация, которую он вынужден был бы принять во внимание.
— Иначе говоря, вы собирались шантажировать его ради того, чтобы он добился реабилитации?
— Да, вопрос можно поставить и так.
— Когда вы вошли в дом Диксона?
— За несколько минут до прихода Натали.
Сэм Морейн подошел к кровати и сел на край. Он стрельнул взглядом в сторону девушки.
— Представляю, как это звучало бы на суде! — заметил он.
Натали молча кивнула.
— До этого ни за что не дойдет, — гордо заявил Элтон Раис. — Если дело будет развиваться в таком направлении, я упреждающе признаюсь в убийстве, а затем покончу с собой. Ни в коем случае я не допущу, чтобы Натали оказалась замешанной в этой истории.
— Так, значит, вы все же его убили?
— Нет. Он был уже мертв, когда я вошел.
— И как вы тогда поступили?
В первый раз с начала разговора в глазах Элтона Раиса промелькнула нерешительность.
— Я похитил у него ряд документов.
— Где они сейчас?
Раис кивком показал на шкаф.
— Разве мое поведение непонятно? — продолжал он. — Я пришел к нему, чтобы добиться реабилитации. Лично для меня она уже не имела значения, поскольку положенный срок я отсидел. Но это было важно для моей Натали. На нее это несчастье обрушилось непосильным грузом. Я жаждал, если смогу, снять с нее клеймо дочери человека, осужденного на лишение свободы.
— А деньги вы, случаем, не прихватили? — съехидничал Морейн. Но тут же поправился: — Извините. Я неудачно выразился. Просто я хочу знать все факты.
— Нет, — заявил Раис, — денег я не брал. В основе всех моих бед лежало чрезмерное доверие к людям. Все дело было подстроено Диксоном. Ему было наплевать, что я загремел в тюрьму. Главное для него было провести на мое место своего человека. Понимаете, мое положение в то время позволило мне расстроить немало его планов. Не сумев одержать победу на выборах, он сфабриковал дело о растрате и засадил меня за решетку. После этого, проведя основательную чистку, он делал все, что ему заблагорассудится.
— Похищенные документы доказывают это? Являются ли они основанием для вашей реабилитации? — поинтересовался Морейн.
— На мой взгляд, нет, — ответил Раис.
— Тогда стоило ли их изымать?
— В тот момент я думал, что они могут меня заинтересовать.
— А что это, в сущности, за материалы?
— Хорошо, сейчас объясню. Сейф был открыт. Все или почти все в комнате выглядело так, как вы застали: выбитое окно, застреленный человек на полу, под трупом — осколки стекла. Свеча не горела, ветер разметал бумаги по всему помещению. Я зажег спичку и осмотрелся. Заметил на столе портфель. Открыл его. Он был полон документов. При свете спички много не почитаешь, но даже при беглом осмотре стало ясно, что в политическом плане эти материалы можно назвать “большой бомбой”.
— И что же это за “бомба”? Немедленно вмешалась Натали Раис:
— Она привела бы к серьезной чистке в аппарате. Там документы, касающиеся контрактов на дорожные работы, всякого рода информация о полицейских службах, немало сведений неприятного свойства о вашем друге Филе Дункане и тому подобное.
— Что там на Дункана?
— Вы помните процесс против Кооператива экономических учреждений?
Морейн кивнул.
— А дело о материалах, пропавших из окружной прокуратуры?
— Слышал разговоры на эту тему.
— Тогда его закрыли за отсутствием улик. Припоминаете?
— Да.
— Тому была причина… — прошептала девушка. — Выраженная в банковских купюрах.
— Я в это не верю! — резко возразил Морейн. — Фил Дункан не способен на подобное!
— Речь идет не о самом Дункане, — терпеливо, тихим голосом пояснил Элтон Раис, — а о его сотрудниках. Они его предали. Он об этом даже не знает. Однако в портфеле на этот счет имеются все соответствующие документы: подписанные заявления, фотокопии контрактов и переписка. Есть даже фотокопии отдельных документов, исчезнувших из архивов прокуратуры.
Морейн неожиданно занял скептическую позицию:
— Неужели я поверю, что Пит Диксон любезно собрал все эти документы в портфель, чтобы создать вам максимум удобств для их хищения? Может быть, он даже нарочно покончил с собой и специально оставил дверь открытой, чтобы вам было удобнее сбежать с самыми ценными для него материалами?
Раис устало улыбнулся:
— И тем не менее все произошло именно так, как мы изложили, хотя я понимаю, что в это никто не поверит.
Натали Раис воинственно вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Морейна.
— Я верю, — подчеркнула она, — и хочу, чтобы поверили и вы.
Он какое-то время всматривался в нее.
— Давайте посмотрим эти документы, — наконец предложил он.
Элтон Раис вытащил из шкафа тяжелый кожаный портфель. Он положил его на кровать и раскрыл. Морейн стал знакомиться с содержимым. Прочитав всего несколько документов, он тихо присвистнул.
Внезапно Морейн выпрямился и посмотрел на Натали Раис:
— Знаете что?
— Что?
— Диксон это собрал в своем кабинете с определенной целью. Если все, что рассказал ваш отец, правда, то Диксон подготовил эти материалы для публикации.
— Каким образом?
— Не знаю. Возможно, в какой-нибудь газете или другим способом. Он, видимо, вложил все документы в этот портфель, чтобы куда-то его отправить.
Она задумчиво кивнула.
— Однако, — продолжал Морейн, — кто-то вошел в кабинет и прикончил его. Этот “кто-то”, должно быть, побывал там после того, как Диксон — это вы сами слышали — переговорил с дворецким, и до того, как на сцене появился ваш отец. Промежуток времени не такой уж большой.
— А не связано ли это с машиной? — вспомнила Натали. — Она появилась неизвестно откуда, развернулась у железнодорожного полотна и уехала вверх по улице.
— Что это была за машина?
— Я не очень хорошо ее рассмотрела, но думаю, что двухместная.
— Номерные знаки не заметили?
— Нет.
— У меня тоже есть что вам рассказать, — решился Морейн.
— Что?
— Это имеет отношение к Энн Хартвелл. Ее труп обнаружили около железной дороги. Но убили ее не там, а либо в доме Диксона, либо при выходе из него. Следовательно, убийца Диксона и этой девушки — одно и то же лицо. А теперь, Натали, послушайте внимательно. Меня по-прежнему не удовлетворяет ваш рассказ в части мотива, заставившего мне лгать. Получается бессмыслица. Почему вы мне не сказали, что видели женщину, спускавшуюся по улице?
Натали Раис стала усиленно рассматривать свои ногти. Потом чуть слышно проговорила:
— Я хотела выгородить отца.
— Вот именно. И тот факт, что ради отца вы мне ничего не рассказали о женщине, спускавшейся по улице, означает, что…
— Расскажи ему все, Натали, — устало посоветовал старик.
— Когда я сошла вниз и встретила отца, у него в руке была дамская шляпка коричневого цвета. На ней были пятна крови. При свете нескольких спичек мы осмотрели место. Там были явные следы борьбы. Повсюду разбрызгана кровь. Тогда отец положил шляпку туда, где он ее нашел, — около двери. Я была настолько напугана, что плохо соображала. Поймите, ведь трупа-то мы не обнаружили. Видели только шляпку да следы крови.
Морейн вздохнул.
— Зато им известно, что после вашего звонка я побывал на углу Шестой авеню и Мэплхерста. Они даже в состоянии доказать, в КАКОМ МЕСТЕ я находился, хотя пока еще не могут стопроцентно утверждать, что звонили мне именно вы.
Он с озабоченным видом глядел на портфель. Наконец, кивнув на него, произнес:
— Теперь они знают, какое значение имеет этот портфель. Тому, у кого он находится, гарантировано осуждение за убийство первой степени.
— Тогда давайте его сожжем, — предложила Натали Раис.
Морейн отрицательно покачал головой:
— Если посмотреть на это дело с другой стороны, то портфель с документами является единственной в этом благословенном мире вещью, которой мы можем воспользоваться, чтобы избежать обвинения в этой парочке убийств.
Он испытующе взглянул на Натали:
— Вы обязательно окажетесь втянутой в эту историю. Полиция задержит вас для допроса. Они будут действовать жестко. Вы в состоянии выдержать столь тяжкое испытание? Способны ли вы защитить своего отца и меня? Достанет ли у вас сил, чтобы неустанно твердить им, что не имеете права раскрывать моих коммерческих тайн и что без моего согласия не можете сказать, где вы были? Другими словами, сумеете ли вы выдержать все, что они вам уготовят?
Натали, не отводя взгляда, твердо заявила:
— Да, я справлюсь с этим.
Сэм Морейн взял портфель в руку.
— А как быть с отцом? — спросила его девушка.
— Я о нем позабочусь.
Элтон Раис устало вздохнул:
— Нечего обо мне беспокоиться. Мне впору самому заботиться о вас обоих.
— Что это значит? — Морейн был в недоумении.
— А то, что если все пойдет наперекосяк, то я заявлю, что убил и Пита Диксона, и миссис Хартвелл.
Натали еле удерживалась от рыданий.
Сэм Морейн, сверля старика глазами, спросил:
— Вы действительно это сделали?
— Нет, но я не допущу, чтобы моя дочь оказалась впутана в это дело. Моя жизнь уже пошла прахом, и мне терять нечего. Я возьму эту вину на себя, чтобы ее оставили в покое.
— В таком случае следуйте за мной, — властно распорядился Сэм Морейн.
Глава 12
Он увидел одну из тех кроватей, что на день убираются в стену. Было видно, что на ней недавно спали. Чувствовался промозглый холод, характерный для помещений, чьи окна выходят на плохо ухоженный внутренний дворик.
— Что случилось? — встревожилась девушка. Морейн прикрыл за собой дверь.
— Садитесь, — пригласила Натали, пододвигая к нему кресло.
— Нет, — отказался он. — Предпочитаю диван.
Он удобно устроился на нем, откинувшись на подушки.
— Произошли еще кое-какие события, — начал Морейн. — Я счел необходимым предупредить вас.
— Что такое?
— За мной приходили и вытащили прямо из кровати.
— Кто?
— Окружной прокурор и Барни Морден.
— С какой целью?
— Чтобы допросить меня, что я делал вблизи Шестой авеню и Мэплхерста между одиннадцатью вечера и полуночью.
— Откуда им известно, что вы там были?
— Они установили такси, на котором я туда добирался.
— Следовательно, они знают… знают…
— По-видимому, еще нет, — уточнил Морейн. — Они хотели продемонстрировать мне труп Энн Хартвелл. Ее убили.
— Убили!.. — прошептала Натали Раис.
— Вот именно. Труп был обнаружен близ железной дороги на углу Шестой авеню и Мэплхерста. Они подозревают, что его выбросили с поезда или из машины. На их взгляд, убийство произошло в другом месте.
Лицо девушки побледнело, глаза подернулись страхом.
— Они увели меня с собой и продемонстрировали труп при весьма драматических обстоятельствах. Вполне возможно, что они допросят и вас. Нельзя исключить, что покажут и труп. Я хотел, чтобы вы были готовы к… — Он внезапно замолк со странным выражением лица. Посмотрел сначала на кровать, затем на диван.
— В чем дело? — забеспокоилась Натали. Морейн разглядывал кровать. Покрывало сбилось к ногам. Он подошел и расправил его.
— Что с вами? — повторила девушка.
Морейн дотронулся до покрывала тыльной стороной руки, затем вернулся и потрогал обивку дивана и подушки.
— Тепло, — сказал он.
— Что тепло?
— Не стройте из себя святую невинность, — проворчал Морейн. — Диван теплый. Кто-то на нем спал.
— Что вы хотите этим сказать? Взгляд Морейна посуровел.
— Знаете что, — заявил он, — меня не касается, чем занимается моя секретарша в свободное от работы время. Но если мне приходится разговаривать с ней о конфиденциальных делах в присутствии скрывающихся посторонних лиц, то я хочу знать, с кем имею дело.
— Не понимаю, о чем…
Морейн подошел к платяному шкафу и распахнул дверцы настежь. Он уловил какое-то движение внутри. Сжав кулаки, шеф Натали рявкнул:
— А ну марш оттуда!
Девушка бросилась к нему и схватила за руки. Морейн легким движением освободился, не спуская глаз со шкафа.
— Выходите, — потребовал он. — Или применить силу?
Внутри шкафа что-то зашевелилось, и между вешалок с платьями показалась человеческая фигура.
— Выходите, говорю вам! — повторил Морейн. Тотчас же появился седовласый мужчина, бледный, со смятением в глазах. Он напряженно выпрямился.
Морейн всмотрелся в него, затем бросил Натали Раис:
— Это ваш отец?
Девушка утвердительно кивнула. Не говоря ни слова, пожилой мужчина подошел к дивану и сел. Он застыл, опершись локтями о колени.
— Когда вас освободили? — задал вопрос Морейн.
— Вчера, — бесцветным голосом ответил тот. Морейн присел на край кровати, переводя взгляд с отца на дочь.
— Давайте разберемся, — наконец произнес он. — Между вами и мистером Питом Диксоном была какая-то связь. Вы считали, что именно он засадил вас в тюрьму, не так ли?
Старик молчал.
— Разве это не правда? — обратился Морейн к Натали.
Она отвела глаза.
Морейн поднялся, подошел к окну и, стоя к обоим спиной, с угрюмым видом уставился на стену напротив. Через несколько минут он опустил жалюзи и, понизив голос, сказал:
— Ладно. Рассказывайте все, как было. Все молчали.
Тишину нарушила Натали Раис:
— Отец! Лучше я все расскажу.
Старик взглянул на Морейна. Его лицо приняло пепельный оттенок.
Натали приблизилась к Морейну и взяла его за руку:
— Мне было не по себе с той минуты, как это случилось.
— С какой именно?
— С тех пор, как я была вынуждена солгать вам.
— Вы сделали это тогда, когда я примчался по вашему вызову?
Она показала жестом, что да.
— Меня это заинтриговало, — признался он. — Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что вы кого-то покрывали. А теперь расскажите мне, как все происходило на самом деле.
Она тихим голосом начала излагать события:
— Я покинула офис, как мне представляется, в девять часов сорок пять минут. Мне понадобилось примерно десять минут, чтобы прибыть на место. Сначала все происходило так, как я вам сообщила: вошла в резиденцию Диксона, поднялась наверх вслед за дворецким и подслушала, как шеф сказал ему, что у него встреча с женщиной, и как он распорядился открыть в этой связи боковую дверь. Я тут же на цыпочках сошла вниз и после того, как дворецкий выпустил меня из дома, повернула налево и быстро стала спускаться по улице. Внезапно я услышала, как близ Шестой авеню остановилась машина, хлопнула дверца. Мужской голос что-то громко сказал, а в ответ рассмеялась женщина. Я не хотела, чтобы меня кто-то видел, и поэтому спряталась недалеко от угла железной решетки, которая опоясывает владения Диксона. По улице в направлении железной дороги спустилась молодая женщина. Она вошла в сад Диксона…
— Вы хорошо ее рассмотрели? — прервал Морейн.
— Нет, я стояла к ней спиной, но все же оглянулась. Обратила внимание на то, что она была в шляпке и меховом жакете.
— Жакет был коричневого цвета? — заинтересовался Морейн.
— Трудно сказать с полной определенностью, ведь все происходило ночью, но, кажется, да. Когда я мельком взглянула на нее, женщина как раз находилась под уличным фонарем, и я еще подумала, что мех жакета выглядит очень добротно. Да, теперь припоминаю, что он действительно был коричневым. А почему вы спрашиваете об этом?
Морейн покачал головой:
— Оставим пока эту тему. Продолжайте.
— Сначала я решила заявиться к Диксону во время его встречи с женщиной. Потом подумала, что, возможно, у них просто беседа делового характера и в этом случае она пробудет там всего несколько минут. Решила выждать.
— Где вы находились все это время?
— Около железной дороги.
— Можете указать, в какое время?
— Когда я подходила к железной дороге, как раз прогромыхал товарный поезд. Можно по расписанию выяснить, когда это было.
— Видел ли вас машинист или кочегар?
— Нет, я стояла в тени у садовой ограды вокруг особняка Диксона. Мне показалось, что товарняк шел целую вечность.
— Что вы сделали потом?
— Я наблюдала за домом. Однако из-за обжигавшего холодом ветра решила немного пройтись.
— И что же?
— Пошла вверх по улице.
— Удаляясь от железной дороги?
— Да. Почему вы спрашиваете об этом?
— Я хотел кое в чем удостовериться. Дальше?
— Все это не имеет большого значения, — высказала свое мнение Натали. — Итак, я уже подходила…
— Излагайте максимально точно, — сухо подчеркнул Морейн. — Возможно, детали играют гораздо большую роль, чем вы полагаете.
— Я дошла до перекрестка и повернула.
— Направо или налево?
— Направо. Через две-три минуты я подумала, что женщина, выйдя из дома, может направиться к железной дороге вместо того, чтобы подняться по улице к перекрестку, за которым я наблюдала. Поэтому я пошла обратно.
— Кто-нибудь видел вас?
— Огибая угол, я обратила внимание на машину, которая разворачивалась у железной дороги. Поскольку спрятаться было некуда, я прислонилась к телефону-автомату и, когда машина проезжала мимо, повернулась так, чтобы аппарат меня загораживал. Я уверена, что меня не было видно.
— Что было потом?
— Я все время ходила взад-вперед по улице в ожидании, когда же эта женщина выйдет. Поскольку ее все не было и не было, я решилась в конце концов войти в дом сама. Прошла через главный вход, добралась до боковой двери и потянула за ручку. Дверь была не заперта, как и приказал мистер Диксон. Я поднялась на второй этаж. Ну а дальше все происходило так, как я уже вам описывала. Только спустившись по лестнице после звонка вам, я…
— И что же? — спросил Морейн, видя, что она замолчала и готова вот-вот расплакаться.
— Увидела отца.
— Где он находился?
Старик не без достоинства встал с дивана.
— Позвольте продолжить мне, — попросил он. Морейн повернулся к нему.
Голос старика был по-прежнему невыразительным, но в нем угадывались нотки, свойственные человеку, привыкшему распоряжаться.
— Я был там.
— Где это “там”?
— В помещении, где было совершено преступление. Когда я уловил, что кто-то поднимается по лестнице, то быстро покинул кабинет Диксона и спрятался в соседней комнате. Я слышал, как она вошла, как зажигала спички и набирала номер телефона. Я открыл дверь, чтобы узнать, с кем она разговаривает. Вы должны понять охватившее меня волнение, когда я узнал голос своей дочери. Я не слышал его уже несколько месяцев. В последний раз это было во время свидания с Натали в тюрьме. Я тогда попросил ее больше не приходить. Не хотел, чтобы она оказывалась в среде преступников. Не хотел, чтобы это подействовало на нее так же, как на меня. Никогда не думал, что такое может произойти со мной. Но обстановка разрушает сознание постепенно, как капля, которая точит скалу.
Морейн кивнул.
— Вы заговорили с ней?
— Там — нет. Я последовал за ней, и мы встретились только в саду.
— Что было потом?
— Она сказала, что вы подойдете с минуты на минуту, о чем мне, впрочем, было уже известно из подслушанного разговора по телефону.
— Почему вы убили Диксона? — строго глядя на старика, спросил Морейн.
Элтон Раис спокойно выдержал этот взгляд.
— Я его не убивал, — просто ответил он.
— В таком случае, что вы там делали?
— Я хотел встретиться с ним. Зная, что нормальным путем он меня не примет, я решил застать его врасплох.
— О чем вы хотели поговорить с ним?
— Я намеревался потребовать от него своей реабилитации.
— Что он мог сделать для этого?
— Обнародовать факты о том, что произошло на самом деле. Подлинный растратчик уже умер. Диксон мог все так повернуть, что это никому бы не нанесло вреда.
— Что вам позволяло надеяться, что он поступит таким образом? Из простой любезности к вам?
— Нет, — терпеливо начал объяснять Элтон Раис. — Я рассчитывал вынудить его к этому.
— Каким путем?
— У меня была кое-какая информация, которую он вынужден был бы принять во внимание.
— Иначе говоря, вы собирались шантажировать его ради того, чтобы он добился реабилитации?
— Да, вопрос можно поставить и так.
— Когда вы вошли в дом Диксона?
— За несколько минут до прихода Натали.
Сэм Морейн подошел к кровати и сел на край. Он стрельнул взглядом в сторону девушки.
— Представляю, как это звучало бы на суде! — заметил он.
Натали молча кивнула.
— До этого ни за что не дойдет, — гордо заявил Элтон Раис. — Если дело будет развиваться в таком направлении, я упреждающе признаюсь в убийстве, а затем покончу с собой. Ни в коем случае я не допущу, чтобы Натали оказалась замешанной в этой истории.
— Так, значит, вы все же его убили?
— Нет. Он был уже мертв, когда я вошел.
— И как вы тогда поступили?
В первый раз с начала разговора в глазах Элтона Раиса промелькнула нерешительность.
— Я похитил у него ряд документов.
— Где они сейчас?
Раис кивком показал на шкаф.
— Разве мое поведение непонятно? — продолжал он. — Я пришел к нему, чтобы добиться реабилитации. Лично для меня она уже не имела значения, поскольку положенный срок я отсидел. Но это было важно для моей Натали. На нее это несчастье обрушилось непосильным грузом. Я жаждал, если смогу, снять с нее клеймо дочери человека, осужденного на лишение свободы.
— А деньги вы, случаем, не прихватили? — съехидничал Морейн. Но тут же поправился: — Извините. Я неудачно выразился. Просто я хочу знать все факты.
— Нет, — заявил Раис, — денег я не брал. В основе всех моих бед лежало чрезмерное доверие к людям. Все дело было подстроено Диксоном. Ему было наплевать, что я загремел в тюрьму. Главное для него было провести на мое место своего человека. Понимаете, мое положение в то время позволило мне расстроить немало его планов. Не сумев одержать победу на выборах, он сфабриковал дело о растрате и засадил меня за решетку. После этого, проведя основательную чистку, он делал все, что ему заблагорассудится.
— Похищенные документы доказывают это? Являются ли они основанием для вашей реабилитации? — поинтересовался Морейн.
— На мой взгляд, нет, — ответил Раис.
— Тогда стоило ли их изымать?
— В тот момент я думал, что они могут меня заинтересовать.
— А что это, в сущности, за материалы?
— Хорошо, сейчас объясню. Сейф был открыт. Все или почти все в комнате выглядело так, как вы застали: выбитое окно, застреленный человек на полу, под трупом — осколки стекла. Свеча не горела, ветер разметал бумаги по всему помещению. Я зажег спичку и осмотрелся. Заметил на столе портфель. Открыл его. Он был полон документов. При свете спички много не почитаешь, но даже при беглом осмотре стало ясно, что в политическом плане эти материалы можно назвать “большой бомбой”.
— И что же это за “бомба”? Немедленно вмешалась Натали Раис:
— Она привела бы к серьезной чистке в аппарате. Там документы, касающиеся контрактов на дорожные работы, всякого рода информация о полицейских службах, немало сведений неприятного свойства о вашем друге Филе Дункане и тому подобное.
— Что там на Дункана?
— Вы помните процесс против Кооператива экономических учреждений?
Морейн кивнул.
— А дело о материалах, пропавших из окружной прокуратуры?
— Слышал разговоры на эту тему.
— Тогда его закрыли за отсутствием улик. Припоминаете?
— Да.
— Тому была причина… — прошептала девушка. — Выраженная в банковских купюрах.
— Я в это не верю! — резко возразил Морейн. — Фил Дункан не способен на подобное!
— Речь идет не о самом Дункане, — терпеливо, тихим голосом пояснил Элтон Раис, — а о его сотрудниках. Они его предали. Он об этом даже не знает. Однако в портфеле на этот счет имеются все соответствующие документы: подписанные заявления, фотокопии контрактов и переписка. Есть даже фотокопии отдельных документов, исчезнувших из архивов прокуратуры.
Морейн неожиданно занял скептическую позицию:
— Неужели я поверю, что Пит Диксон любезно собрал все эти документы в портфель, чтобы создать вам максимум удобств для их хищения? Может быть, он даже нарочно покончил с собой и специально оставил дверь открытой, чтобы вам было удобнее сбежать с самыми ценными для него материалами?
Раис устало улыбнулся:
— И тем не менее все произошло именно так, как мы изложили, хотя я понимаю, что в это никто не поверит.
Натали Раис воинственно вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Морейна.
— Я верю, — подчеркнула она, — и хочу, чтобы поверили и вы.
Он какое-то время всматривался в нее.
— Давайте посмотрим эти документы, — наконец предложил он.
Элтон Раис вытащил из шкафа тяжелый кожаный портфель. Он положил его на кровать и раскрыл. Морейн стал знакомиться с содержимым. Прочитав всего несколько документов, он тихо присвистнул.
Внезапно Морейн выпрямился и посмотрел на Натали Раис:
— Знаете что?
— Что?
— Диксон это собрал в своем кабинете с определенной целью. Если все, что рассказал ваш отец, правда, то Диксон подготовил эти материалы для публикации.
— Каким образом?
— Не знаю. Возможно, в какой-нибудь газете или другим способом. Он, видимо, вложил все документы в этот портфель, чтобы куда-то его отправить.
Она задумчиво кивнула.
— Однако, — продолжал Морейн, — кто-то вошел в кабинет и прикончил его. Этот “кто-то”, должно быть, побывал там после того, как Диксон — это вы сами слышали — переговорил с дворецким, и до того, как на сцене появился ваш отец. Промежуток времени не такой уж большой.
— А не связано ли это с машиной? — вспомнила Натали. — Она появилась неизвестно откуда, развернулась у железнодорожного полотна и уехала вверх по улице.
— Что это была за машина?
— Я не очень хорошо ее рассмотрела, но думаю, что двухместная.
— Номерные знаки не заметили?
— Нет.
— У меня тоже есть что вам рассказать, — решился Морейн.
— Что?
— Это имеет отношение к Энн Хартвелл. Ее труп обнаружили около железной дороги. Но убили ее не там, а либо в доме Диксона, либо при выходе из него. Следовательно, убийца Диксона и этой девушки — одно и то же лицо. А теперь, Натали, послушайте внимательно. Меня по-прежнему не удовлетворяет ваш рассказ в части мотива, заставившего мне лгать. Получается бессмыслица. Почему вы мне не сказали, что видели женщину, спускавшуюся по улице?
Натали Раис стала усиленно рассматривать свои ногти. Потом чуть слышно проговорила:
— Я хотела выгородить отца.
— Вот именно. И тот факт, что ради отца вы мне ничего не рассказали о женщине, спускавшейся по улице, означает, что…
— Расскажи ему все, Натали, — устало посоветовал старик.
— Когда я сошла вниз и встретила отца, у него в руке была дамская шляпка коричневого цвета. На ней были пятна крови. При свете нескольких спичек мы осмотрели место. Там были явные следы борьбы. Повсюду разбрызгана кровь. Тогда отец положил шляпку туда, где он ее нашел, — около двери. Я была настолько напугана, что плохо соображала. Поймите, ведь трупа-то мы не обнаружили. Видели только шляпку да следы крови.
Морейн вздохнул.
— Зато им известно, что после вашего звонка я побывал на углу Шестой авеню и Мэплхерста. Они даже в состоянии доказать, в КАКОМ МЕСТЕ я находился, хотя пока еще не могут стопроцентно утверждать, что звонили мне именно вы.
Он с озабоченным видом глядел на портфель. Наконец, кивнув на него, произнес:
— Теперь они знают, какое значение имеет этот портфель. Тому, у кого он находится, гарантировано осуждение за убийство первой степени.
— Тогда давайте его сожжем, — предложила Натали Раис.
Морейн отрицательно покачал головой:
— Если посмотреть на это дело с другой стороны, то портфель с документами является единственной в этом благословенном мире вещью, которой мы можем воспользоваться, чтобы избежать обвинения в этой парочке убийств.
Он испытующе взглянул на Натали:
— Вы обязательно окажетесь втянутой в эту историю. Полиция задержит вас для допроса. Они будут действовать жестко. Вы в состоянии выдержать столь тяжкое испытание? Способны ли вы защитить своего отца и меня? Достанет ли у вас сил, чтобы неустанно твердить им, что не имеете права раскрывать моих коммерческих тайн и что без моего согласия не можете сказать, где вы были? Другими словами, сумеете ли вы выдержать все, что они вам уготовят?
Натали, не отводя взгляда, твердо заявила:
— Да, я справлюсь с этим.
Сэм Морейн взял портфель в руку.
— А как быть с отцом? — спросила его девушка.
— Я о нем позабочусь.
Элтон Раис устало вздохнул:
— Нечего обо мне беспокоиться. Мне впору самому заботиться о вас обоих.
— Что это значит? — Морейн был в недоумении.
— А то, что если все пойдет наперекосяк, то я заявлю, что убил и Пита Диксона, и миссис Хартвелл.
Натали еле удерживалась от рыданий.
Сэм Морейн, сверля старика глазами, спросил:
— Вы действительно это сделали?
— Нет, но я не допущу, чтобы моя дочь оказалась впутана в это дело. Моя жизнь уже пошла прахом, и мне терять нечего. Я возьму эту вину на себя, чтобы ее оставили в покое.
— В таком случае следуйте за мной, — властно распорядился Сэм Морейн.
Глава 12
Сэм Морейн открыл наружную дверь жилого дома. Чернокожий, дремавший за коммутатором, выпрямился и осоловелыми глазами еще не очнувшегося от сна человека уставился на посетителя. Морейн облокотился на стойку.
— Мистер Томас Уикс здесь живет? — спросил он. Негр жестом подтвердил. Морейн вытащил из кармана пачку банкнотов. Он отделил от нее однодолларовую бумажку, положил ее на стойку и стал рассматривать под разными углами, словно изучая рисунок. В глазах дежурного оператора вспыхнула алчность.
— Ты человек бывалый? — спросил Морейн. Белки глаз чернокожего, пристально следившего за банковским билетом, заметно расширились.
— Это уж точно, мстр. Сразу определю, с какой стороны бутерброд намазан маслом, — отозвался он.
Морейн пододвинул банкнот к краю.
— Уикс дома?
Негр автоматически протянул руку к телефону.
— Подожди, — остановил его Морейн. — Я не собираюсь ему звонить. Хочу всего лишь узнать, у себя ли он.
Парень задумчиво наморщил лоб.
— Да, мстр, — наконец вспомнил он. — Точно так. Пришел совсем недавно. Было уже очень поздно. Сейчас он на месте.
Морейн протянул ему купюру. Затем снова выудил из кармана пачку денег и нарочито медленно, даже торжественно, отсчитал пять однодолларовых бумажек. Глаза у чернокожего округлились.
— Я намерен сейчас пойти потолковать с Томом Уиксом, — заявил Морейн. — А по возвращении хотел бы, чтобы ты исполнил одно мое поручение. Только сделать это надо очень быстро. Справишься?
Парень с огорчением показал на телефонный узел.
— Я не могу оставлять эту штуку без присмотра, шеф. Иногда до утра так никто и не позвонит, но если это случится, а меня не окажется на месте, хозяйка рассвирепеет, а это мне ни к чему.
— Ладно, — продолжал Морейн. — Я хорошо разбираюсь в телефонах. Могу подождать на коммутаторе до твоего возвращения.
Парень заколебался. Морейн свернул банкноты и, тяжко вздохнув, вернул их в карман.
— Подумай до моего возвращения, может, и согласишься. И не надо оповещать о моем визите, — предупредил он. — Какой у него номер квартиры?
— Шестьсот третий, мстр.
Морейн направился к лифту. Негр все же решился.
— Я согласен, шеф.
Морейн усмехнулся, вошел в лифт и нажал кнопку шестого этажа.
Он легко нашел нужную ему квартиру. Позвонил и немного подождал. Было слышно, как заскрипели пружины кровати, затем босые ноги зашлепали по полу. Из-за закрытой двери донесся мужской голос:
— Кто там?
— Нарочный с посланием.
— Что еще за послание?
— От одной дамы.
— Кто вы такой?
— Тот, кто взялся его передать.
Наступила тишина. Морейн не торопил Уикса, полагаясь на то, что эта пауза послужит достижению его цели. Тот наконец принял решение. Он с осторожностью слегка приоткрыл дверь и протянул руку.
— Это устное послание, — бросил Морейн, одновременно толкая дверь.
Уикс, одетый в пижаму, с испугом взглянул на Морейна, но тут же изобразил на лице оскорбленное достоинство.
— Морейн! — воскликнул он. — Какого черта? Если вы желаете поговорить со мной, то почему, как это принято, предварительно не предупредили?
— Потому что я принес вам послание.
— От кого?
— От одной умершей женщины, — спокойно произнес Морейн.
Уикс провел языком по сразу пересохшим губам.
— Что с вами? — контратаковал он. — Вы пьяны? Морейн уселся на подлокотник кресла, заваленного разным хламом, и вытащил портсигар.
— Нет, — тихо сказал он. — Я не во хмелю и действительно принес вам послание от женщины, которой нет в живых.
Уикс вытянулся, будто готовясь получить или нанести удар. Ноги спружинили, крепко уперлись в пол.
— Что за послание? — резко, с металлом в голосе спросил он.
Морейн на несколько секунд задержал на нем взгляд.
— Содержание следующее: “Так просто вам выпутаться из этого не удастся”.
— Из чего это я не сумею выпутаться? Морейн глядел на него холодно и обвиняюще.
— Из преступления.
— Что это за бред?! — заорал Уикс. — Я ее не убивал! Нас не связывали никакие взаимные интересы.
Морейн шагнул вперед, будто открывая боксерский раунд.
— Болтовня! — воскликнул он. — Так просто меня не убедить.
— Ей-богу, это правда, — настаивал Уикс. Его мускулы напряглись, взгляд стал жестким. — Я всего-то видел ее несколько раз. И всегда в присутствии Дорис Бендер.
— Вы говорите об Энн Хартвелл? — с недоверчивым видом уточнил Морейн.
— Конечно о ней.
— А как вы узнали, что я имел в виду Энн Хартвелл?
— Вы же сказали…
Он вдруг притих, в глазах мелькнула паника.
— Я сказал вам, что принес послание от женщины, которой нет в живых, — напомнил Морейн. — Откуда вам известно, что Энн Хартвелл мертва?
— Я не знал, что она умерла.
— Но вы только что говорили о ней.
— Да, говорил, ну и что из того?
— Как вы узнали, что я подразумевал именно ее, когда сообщил о послании от женщины, которой нет в живых?
— Я знал, что она исчезла, и сам сделал такой вывод, — защищался Уикс.
— Так вы знали только, что она пропала?
— Да.
— А об этом откуда у вас информация?
— Черт возьми! Да вечером полиция целый час меня допрашивала. Я о ней ничего не знал. Я считал, что она по-прежнему находится у Дорис дома. Пошел навестить Дорис и нарвался на полицию.
— А что, Дорис Бендер тоже никак не найдут?
— Да.
— В таком случае, почему вы не подумали, что я говорил о ней?
— Мистер Томас Уикс здесь живет? — спросил он. Негр жестом подтвердил. Морейн вытащил из кармана пачку банкнотов. Он отделил от нее однодолларовую бумажку, положил ее на стойку и стал рассматривать под разными углами, словно изучая рисунок. В глазах дежурного оператора вспыхнула алчность.
— Ты человек бывалый? — спросил Морейн. Белки глаз чернокожего, пристально следившего за банковским билетом, заметно расширились.
— Это уж точно, мстр. Сразу определю, с какой стороны бутерброд намазан маслом, — отозвался он.
Морейн пододвинул банкнот к краю.
— Уикс дома?
Негр автоматически протянул руку к телефону.
— Подожди, — остановил его Морейн. — Я не собираюсь ему звонить. Хочу всего лишь узнать, у себя ли он.
Парень задумчиво наморщил лоб.
— Да, мстр, — наконец вспомнил он. — Точно так. Пришел совсем недавно. Было уже очень поздно. Сейчас он на месте.
Морейн протянул ему купюру. Затем снова выудил из кармана пачку денег и нарочито медленно, даже торжественно, отсчитал пять однодолларовых бумажек. Глаза у чернокожего округлились.
— Я намерен сейчас пойти потолковать с Томом Уиксом, — заявил Морейн. — А по возвращении хотел бы, чтобы ты исполнил одно мое поручение. Только сделать это надо очень быстро. Справишься?
Парень с огорчением показал на телефонный узел.
— Я не могу оставлять эту штуку без присмотра, шеф. Иногда до утра так никто и не позвонит, но если это случится, а меня не окажется на месте, хозяйка рассвирепеет, а это мне ни к чему.
— Ладно, — продолжал Морейн. — Я хорошо разбираюсь в телефонах. Могу подождать на коммутаторе до твоего возвращения.
Парень заколебался. Морейн свернул банкноты и, тяжко вздохнув, вернул их в карман.
— Подумай до моего возвращения, может, и согласишься. И не надо оповещать о моем визите, — предупредил он. — Какой у него номер квартиры?
— Шестьсот третий, мстр.
Морейн направился к лифту. Негр все же решился.
— Я согласен, шеф.
Морейн усмехнулся, вошел в лифт и нажал кнопку шестого этажа.
Он легко нашел нужную ему квартиру. Позвонил и немного подождал. Было слышно, как заскрипели пружины кровати, затем босые ноги зашлепали по полу. Из-за закрытой двери донесся мужской голос:
— Кто там?
— Нарочный с посланием.
— Что еще за послание?
— От одной дамы.
— Кто вы такой?
— Тот, кто взялся его передать.
Наступила тишина. Морейн не торопил Уикса, полагаясь на то, что эта пауза послужит достижению его цели. Тот наконец принял решение. Он с осторожностью слегка приоткрыл дверь и протянул руку.
— Это устное послание, — бросил Морейн, одновременно толкая дверь.
Уикс, одетый в пижаму, с испугом взглянул на Морейна, но тут же изобразил на лице оскорбленное достоинство.
— Морейн! — воскликнул он. — Какого черта? Если вы желаете поговорить со мной, то почему, как это принято, предварительно не предупредили?
— Потому что я принес вам послание.
— От кого?
— От одной умершей женщины, — спокойно произнес Морейн.
Уикс провел языком по сразу пересохшим губам.
— Что с вами? — контратаковал он. — Вы пьяны? Морейн уселся на подлокотник кресла, заваленного разным хламом, и вытащил портсигар.
— Нет, — тихо сказал он. — Я не во хмелю и действительно принес вам послание от женщины, которой нет в живых.
Уикс вытянулся, будто готовясь получить или нанести удар. Ноги спружинили, крепко уперлись в пол.
— Что за послание? — резко, с металлом в голосе спросил он.
Морейн на несколько секунд задержал на нем взгляд.
— Содержание следующее: “Так просто вам выпутаться из этого не удастся”.
— Из чего это я не сумею выпутаться? Морейн глядел на него холодно и обвиняюще.
— Из преступления.
— Что это за бред?! — заорал Уикс. — Я ее не убивал! Нас не связывали никакие взаимные интересы.
Морейн шагнул вперед, будто открывая боксерский раунд.
— Болтовня! — воскликнул он. — Так просто меня не убедить.
— Ей-богу, это правда, — настаивал Уикс. Его мускулы напряглись, взгляд стал жестким. — Я всего-то видел ее несколько раз. И всегда в присутствии Дорис Бендер.
— Вы говорите об Энн Хартвелл? — с недоверчивым видом уточнил Морейн.
— Конечно о ней.
— А как вы узнали, что я имел в виду Энн Хартвелл?
— Вы же сказали…
Он вдруг притих, в глазах мелькнула паника.
— Я сказал вам, что принес послание от женщины, которой нет в живых, — напомнил Морейн. — Откуда вам известно, что Энн Хартвелл мертва?
— Я не знал, что она умерла.
— Но вы только что говорили о ней.
— Да, говорил, ну и что из того?
— Как вы узнали, что я подразумевал именно ее, когда сообщил о послании от женщины, которой нет в живых?
— Я знал, что она исчезла, и сам сделал такой вывод, — защищался Уикс.
— Так вы знали только, что она пропала?
— Да.
— А об этом откуда у вас информация?
— Черт возьми! Да вечером полиция целый час меня допрашивала. Я о ней ничего не знал. Я считал, что она по-прежнему находится у Дорис дома. Пошел навестить Дорис и нарвался на полицию.
— А что, Дорис Бендер тоже никак не найдут?
— Да.
— В таком случае, почему вы не подумали, что я говорил о ней?