- Протест принимается, - постановил судья Маркхам.
- Хорошо. Что произошло потом? - учтиво спросил Драмм, улыбаясь
присяжным, словно пытаясь сказать: "Вы видите, дамы и господа, как
защита придирается к техническим деталям?"
- Затем, - продолжал судья Пурлей, - мистер Кринстон снова
направился к окну и крикнул следующее: "Хорошо, Эдвард. Он может
поехать с нами". Примерно в это же самое время входная дверь
распахнулась, и вниз по ступенькам сбежал мистер Грейвс. Мистер Грейвс
сказал: "Я готов" или что-то в этом роде.
- А дальше?
- Они сели в мою машину. Мистер Кринстон - на переднее сиденье
рядом со мной, а мистер Грейвс - на заднее. Я завел мотор, и мы
отправились по дороге, которая отмечена на карте, вещественном
доказательство "Б" со стороны обвинения, - как "петляющая дорога". Мы
ехали по ней, пока не оказались у поворота...
- Секундочку, - прервал его Клод Драмм. - Не могли бы вы взять
карандаш и точно отметить точку, к которой приблизились, когда
произошли события, о которых вы собираетесь говорить?
Судья Пурлей кивнул, встал и с достоинством подошел к доске, еще
раз изучил план и поставил крест на повороте дороги на карте.
- Это показывает примерное положение машины, - заявил судья Пурлей.
- А что произошло, когда машина оказалась на этом месте? - спросил
Клод Драмм.
- Мистер Грейвс посмотрел в заднее стекло и воскликнул...
- Я возражаю, - прервал его Мейсон. - Это показания с чужих слов,
они несущественны и не относятся к делу, а также не являются
связующими для обвиняемых.
- Протест принимается, - принял решение судья Маркхам.
Клод Драмм сделал бессильный жест.
- Но, ваша честь, в виду того, что должно иметь место...
- Протест принимается, - холодно повторил судья Маркхам. - В нужный
момент вы имеете право пригласить мистера Дона Грейвса для дачи
свидетельских показаний. Он может говорить обо всем, что видел лично.
В отношении же всего, что делалось или говорилось вне пределов
видимости или слышимости обвиняемых, протест адвоката защиты хорошо
обоснован.
- Хорошо, - сказал Драмм, поворачиваясь к присяжным, - в нужный
момент я приглашу мистера Дона Грейвса, и мистер Дон Грейвс точно
скажет, что он тогда видел. Продолжайте, судья Пурлей, и расскажите
присяжным, что происходило в то время и в том месте, но только то, что
совершали вы сами или лично видели.
- Сам я тогда, в общем-то ничего не делал, я просто проехал дальше
по петляющей дороге, которая показана на плане и карте. Я добрался до
места, где было достаточно широко, чтобы развернуться, поехал назад по
той же дороге и снова остановился у дома Эдварда Нортона.
- А что было потом?
- Затем мистер Грейвс и мистер Кринстон отправились в дом и, по их
просьбе, я тоже проследовал внутрь вместе с ними. Мы все втроем
поднялись по лестнице и вошли в кабинет, который отмечен обведенной в
кружок цифрой один на вещественном доказательстве "А" со стороны
обвинения. Мы увидели труп, в дальнейшем идентифицированный как труп
Эдварда Нортона. Он лежал на письменном столе с разбитой головой.
Когда мы оказались в кабинете, тело было уже безжизненным. Одна рука
находилась около телефона, на столе лежали какие-то бумаги, включая
страховой полис на автомобиль.
- Вы не обратили внимания, судья Пурлей, на какую машину был тот
страховой полис?
- Я возражаю. Это несущественно и не относится к делу, - заявил
Мейсон.
- Ваша честь, это очень важно, и я намереваюсь показать связь в
дальнейшем, - воскликнул Клод Драмм. - Частью теории обвинения
является следующее: Фрэнсис Челейн заявила, что она ездила на бьюике и
сделала это после того, как узнала, что в полицию было сообщено о
краже бьюика. Другими словами, она знала, что Эдвард Нортон позвонил в
полицию и сказал о краже автомашины. Фрэнсис Челейн...
- В дальнейших аргументах нет необходимости - касательно уместности
свидетельских показаний, - прервал Драмма судья Маркхам. - В связи с
заверениями обвинения в том, что будет показана связь в дальнейшем, я
отклоняю протест, разрешаю свидетелю ответить на вопрос и заявляю, что
в случае, если в дальнейшем связь не будет представлена, эти
свидетельские показания, в соответствии с протестом защиты, будут
вычеркнуты из протокола. Это решение, однако, касается только
уместности свидетельских показаний. Очевидно, что доказательства,
полученные в результате подобного вопроса, недостаточно обоснованы.
Страховой полис на машину является лучшим доказательством его
содержания, но на этом основании возражений со стороны защиты не
последовало.
Судья Маркхам взглянул на Перри Мейсона с выражением удивления на
лице.
В уголках рта адвоката играла легкая улыбка.
- Нет, ваша честь, на э_т_о_м_ основании возражений у защиты нет, -
подтвердил он.
- Прекрасно, - сказал судья Маркхам. - Протест отклоняется.
Отвечайте на вопрос.
- Полис, как я тогда заметил, был на машину марки бьюик, заводской
номер 6754093, номерной знак - 12M-1834, - ответил судья Пурлей.
- Вы можете проводить перекрестный допрос, мистер Мейсон, -
обратился Клод Драмм к адвокату защиты, делая приглашающий жест рукой.
Мейсон посмотрел на судью Пурлея с безмятежной улыбкой.
- Судья Пурлей, - начал он, - если я вас правильно понял, вы
заявили, что когда оказались в кабинете, вы увидели, что тело Эдварда
Нортона лежит на столе, не так ли?
- Нет, не так, - крикнул судья Пурлей. - Я заявил, что увидел труп
мужчины, которого в дальнейшем мне идентифицировали, как Эдварда
Нортона.
Мейсон принял виноватый вид.
- Я ошибся, - сказал он.
На минуту последовало молчание, во время которого судья Пурлей
смотрел в зал суда со спокойным и удовлетворенным видом, как тот, кто
дал свои показания таким образом, что им невозможно не поверить, кто
уверен в своей способности обойти любую ловушку, которую только может
подставить ему адвокат защиты.
- Понимаете, - продолжал судья Пурлей, - я никогда лично не
встречался с мистером Нортоном, несмотря на то, что я давно в
дружеских отношениях с мистером Кринстоном и даже уже один раз в
прошлом подвозил мистера Кринстона к дому мистера Нортона.
Казалось, что Мейсон улыбается.
- Сколько раз вам приходилось говорить с мистером Нортоном по
телефону? - спросил Мейсон.
На лице судьи Пурлея появилось удивление.
- Ни разу в жизни, - заявил он.
- Вы никогда не обсуждали с ним траст-фонд, учрежденный в пользу
его племянницы, мисс Фрэнсис Челейн?
Глаза судьи Пурлея еще больше округлились от удивления.
- Боже, нет. Конечно, нет!
- Вы когда-нибудь с кем-нибудь обсуждали этот траст-фонд?
Драмм вскочил на ноги.
- Ваша честь, я возражаю. Перекрестный допрос ведется неправильно.
Это свидетельства, полученные со слухов, они несущественны и не
относятся к делу. Адвокат защиты обходным путем пытается воспроизвести
разговоры, которые...
- Протест принимается, - перебил его судья Маркхам.
Драмм сел на место.
В зале суда наступила тишина. Лицо Мейсона ничего не выражало.
- У вас есть еще вопросы? - обратился к нему судья Маркхам.
- Нет, ваша честь, - ответил Мейсон к удивлению всего зала. -
Больше вопросов нет.
- Пригласите сержанта Махонея, - объявил Клод Драмм.
Сержант Махоней подошел к столу секретаря суда, поднял правую руку,
принял присягу, а затем направился к месту дачи свидетельских
показаний.
- Ваше имя - сержант Е.Л. Махоней?
- Да, сэр.
- Вечером двадцать третьего октября текущего года вы дежурили на
пульте в центральном полицейском участке нашего города, не так ли? -
спросил Клод Драмм.
- Да, сэр.
- К вам поступал звонок вечером в одиннадцать четырнадцать?
- Да, сэр.
- Не могли бы вы описать этот звонок?
- Звонил мистер Нортон и...
Мейсон уже начал вставать, но Клод Драмм опередил его, перебив
свидетеля:
- Секундочку, сержант. Я хочу предупредить вас, что вы находитесь
под присягой и должны давать свидетельские показания только в
отношении тех фактов, которые известны вам лично. Вы лично не знали,
что поступил звонок от Эдварда Нортона. Вы знаете только, что вам
кто-то позвонил.
- Он с_к_а_з_а_л_, что говорит Эдвард Нортон, - выпалил сержант.
В зале послышался смех, за которым немедленно последовал удар
молоточка судьи Маркхама, призывающий к тишине.
- Просто сообщите нам, что вам сказали по телефону, - попросил
Драмм, боковым зрением поглядывая в сторону Мейсона, ожидая, что со
стороны защиты последует возражение.
Мейсон сидел с безразличным видом.
- Вы не хотите перефразировать вопрос, господин заместитель
окружного прокурора? - спросил судья Маркхам.
Драмм выглядел очень неуютно.
- Никаких возражений со стороны защиты нет, ваша честь, - заявил
Мейсон.
- Хорошо, - сказал судья. - Отвечайте, сержант.
- Он позвонил, и я зарегистрировал время звонка - одиннадцать
четырнадцать вечера. Мужчина представился, как Эдвард Нортон и сообщил
о краже автомобиля марки бьюик, заводской номер 6754093, номерной знак
12M-1834. Он хотел, чтобы мы нашли машину и арестовали водителя, кто
бы он ни был. Насколько я помню, он сказал, что, даже если сидящий или
сидящая за рулем - его родственники, он все равно хочет, что его или
ее арестовали.
- Вы можете проводить перекрестный допрос, - повернулся Клод Драмм
к Мейсону.
- Этот звонок состоялся единовременно? - спросил адвокат.
- Что вы имеете в виду, сэр?
- Просто проверяю, свежо ли событие у вас в памяти.
- Конечно, единовременно, - ответил сержант.
Мейсон достал из своего дипломата газету.
- Вы сделали заявление журналистам, когда событие было еще свежо в
вашей памяти, не так ли?
- Да, я разговаривал с ними на следующее утро.
- А разве вы не заявляли в то время, что звонок был прерван?
- Вношу протест, - закричал заместитель окружного прокурора. - Вы
своим вопросом обвиняете свидетеля.
- Я просто пытаюсь освежить события в его памяти, - ответил Мейсон.
Сержант Махоней старался жестами привлечь внимание суда.
Судья Маркхам улыбнулся и заявил:
- Я вижу по свидетелю, что вы освежили его память, господин
адвокат. Продолжайте, сержант.
- Все правильно. Теперь я вспомнил. Я принял звонок, а в середине
разговора нас разъединили - кажется, в первой части. Он представился,
назвал свой адрес, выяснил, попал ли в полицейский участок, и заявил,
что хочет сообщить об имевшем место преступлении. Затем нас
разъединили. Я уже посмотрел в справочнике и нашел его телефонный
номер, чтобы перезвонить, но он снова дозвонился сам и сказал, что нас
разъединили.
- Это все, - многозначительно объявил Мейсон.
Клод Драмм выглядел удивленным.
- Какое отношение это имеет к делу? - резким тоном спросил он.
Судья постучал молоточком по столу.
- Тихо! - крикнул он. - У вас есть еще вопросы к свидетелю,
господин заместитель окружного прокурора?
- Нет, - ответил Клод Драмм, он задумчиво смотрел на Мейсона.
- Приглашайте следующего свидетеля, - приказал судья Маркхам.
- Артур Кринстон, - объявил Клод Драм.
Артур Кринстон поднялся со стула в зале суда, прошел вперед, принял
присягу и сел в свидетельское кресло.
- Вас зовут Артур Кринстон и вы являетесь здравствующим партнером
фирмы "Кринстон и Нортон", которая состояла из вас и Эдварда Нортона?
- Все правильно, сэр.
- Эдвард Нортон мертв?
- Да, сэр.
- Вы видели труп Эдварда Нортона, мистер Кринстон?
- Да, сэр. Двадцать третьего октября текущего года.
- В какое время?
- Я впервые увидел труп в одиннадцать тридцать пять или тридцать
шесть вечера.
- Где находился труп?
- Лежал на письменном столе в кабинете Нортона с разбитой головой.
- Что вы сделали?
- Сообщил в полицию.
- Вы в тот вечер виделись с обвиняемой Фрэнсис Челейн?
- Да.
- В какое время?
- Примерно в полночь или около того.
- Вы сказали ей о смерти ее дяди?
- Да.
- Вы упоминали о краже бьюика и о том, что ее дядя звонил в
полицию?
- Да.
- Она в то время сказала вам что-нибудь о бьюике?
- Отвечайте да или нет, - предупредил судья Маркхам. - Это
предварительный вопрос.
- Да, - кивнул Артур Кринстон.
- В какое время?
- Около полуночи.
- Кто присутствовал при вашем разговоре?
- Мисс Челейн, мистер Дон Грейвс и я.
- Больше никого не было?
- Нет, сэр.
- Что она сказала?
- Она сказала, что взяла бьюик примерно без четверти одиннадцать и
поехала кататься, а вернулась примерно в четверть первого или что-то
около полуночи.
- Чем занимался мистер Нортон, когда вы в последний раз видели его
живым, мистер Кринстон?
- Стоял у окна своего кабинета и разговаривал со мной. Я находился
внизу.
- Что он сказал?
- Он спросил, может ли Дон Грейвс поехать вместе со мной в город -
то есть ко мне домой.
- Что вы ответили?
- Что мне требуется спросить разрешения у судьи Пурлея, потому что
я на его машине.
- Что произошло потом?
- Я подошел к машине, спросил разрешения у судьи Пурлея и получил
утвердительный ответ. Затем я вернулся под окно и сообщил об этом
мистеру Нортону. Он находился в своем кабинете, но уже немного отошел
от окна. Я крикнул ему, что все в порядке, а мистер Грейвс, который
предвидел, что судья Пурлей согласится, уже спускался по ступенькам с
крыльца, чтобы присоединиться к нам.
- А затем?
- Я сел на переднее сиденье рядом с судьей Пурлеем, а мистер Грейвс
- на заднее, и мы поехали по петляющей дороге, которая показана на
плане и карте, а потом в определенном месте мы повернули и поехали
назад к дому. Насколько я понял, я не имею права пересказывать то, что
говорилось в машине?
- Нет, мистер Кринстон.
- Ладно. Мы вернулись, снова вошли в дом и обнаружили тело мистера
Нортона, которое я уже описывал, потом мы сообщили в полицию.
- Вы можете проводить перекрестный допрос, - неожиданно объявил
Клод Драмм, повернувшись к Мейсону.
Адвокат в течение нескольких секунд с ничего не выражающим лицом
разглядывал Артура Кринстона, а затем резким тоном спросил:
- Вы тем вечером разговаривали с мистером Нортоном?
- Да. У меня была назначена с ним встреча, я опоздал на несколько
минут. Если я все правильно помню, я приехал в шесть минут
двенадцатого.
- О чем вы разговаривали с мистером Нортоном?
Выражение лица Артура Кринстона слегка изменилось - он сделал
гримасу и слегка покачал головой. Это, казалось, был предупредительный
жест Мейсону.
Клод Драмм, который уже вскочил на ноги, чтобы выступить с
возражением против заданного вопроса, заметил жест Кринстона, внезапно
улыбнулся и сел на место.
Артур Кринстон посмотрел на судью Маркхама.
- Отвечайте на вопрос, - потребовал Мейсон.
- В_а_м_ это только навредит, - выпалил Кринстон.
Судья Маркхам постучал молоточком по столу.
- У вас есть возражения, господин заместитель окружного прокурора?
- спросил он.
Клод Драмм, улыбаясь, покачал головой.
- Никаких. Пусть свидетель отвечает на вопрос.
- Отвечайте на вопрос, - приказал судья Маркхам.
Кринстон заерзал в свидетельском кресле.
- Ваша честь, если я перескажу суть нашего разговора с мистером
Нортоном, это пойдет совсем не на пользу обвиняемой Фрэнсис Челейн, и
мистер Мейсон знает об этом. Я не понимаю, почему он задал такой
вопрос, но...
Судья Маркхам снова стукнул молоточком по столу.
- Свидетель должен воздержаться от комментариев, - ледяным тоном
заявил он, - и отвечать на задаваемые ему вопросы. Свидетель, конечно,
осведомлен, что подобные заявления, сделанные во время слушания,
особенно на судебном процессе такого рода, являются неуважением к
суду. Господам присяжным следует не обращать внимания на заявление
свидетеля, а также ни на какие другие заявления свидетелей, кроме
ответов на поставленные вопросы. Мистер Кринстон, вы должны ответить
на вопрос адвоката защиты, в противном случае вы будете оштрафованы за
неуважение к суду.
- Мы говорили о попытке шантажа мисс Челейн, - сказал Кринстон
тихим голосом.
На лице Клода Драмма появилось победное выражение.
- О попытке шантажа экономкой, миссис Мейфилд? - спросил Мейсон.
Улыбка сошла с лица Клода Драмма. Он вскочил на ноги.
- Ваша честь, я возражаю, - закричал он. - Это несущественно и не
относится к делу, вопрос является наводящим. Мистер Мейсон прекрасно
знает, что миссис Мейфилд является важным свидетелем со стороны
обвинения в этом деле, и предпринимает попытку дискредитировать ее...
- При перекрестном допросе разрешаются наводящие вопросы, - заметил
судья Маркхам. - Вы не стали выступать с возражением, когда адвокат
защиты спросил свидетеля о сути разговора, а поскольку это
перекрестный допрос, я разрешаю вопрос.
Клод Драмм медленно опустился на свой стул.
Кринстон неуютно заерзал в свидетельском кресле.
- Имя миссис Мейфилд не упоминалось, - наконец сказал он.
- Вы уверены? - спросил Мейсон.
- Ну, оно м_о_г_л_о_ быть упомянуто, как одна из возможностей.
- Значит, оно было упомянуто, как один из возможных вариантов? Я
правильно вас понял?
- Да, могло.
Мейсон внезапно перевел направление атаки:
- Днем двадцать третьего октября мистер Эдвард Нортон получил
довольно крупную сумму в тысячедолларовых купюрах, не так ли, мистер
Кринстон?
- Насколько я знаю, да, - угрюмо ответил тот.
- Вы обеспечили получение денег?
- Нет, сэр.
- В тот день вы ходили в один из банков, в котором у фирмы
"Кринстон и Нортон" имелся счет?
- Да.
- В который?
- "Вилерс Траст энд Сейвингс".
- С кем вы там разговаривали?
Внезапно Кринстон изменился в лице.
- Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.
Клод Драмм вскочил с места.
- Я возражаю, - закричал он. - Это несущественно и не относится к
делу. Перекрестный допрос ведется неправильно.
Мейсон лишь улыбнулся в ответ.
- Ваша честь, - обратился адвокат защиты к судье, - могу я
выступить с короткой аргументацией?
- Хорошо, - согласился судья Маркхам.
- При допросе этого свидетеля выставившей стороной он заявил, что
является здравствующим партнером фирмы "Кринстон и Нортон". Я не стал
выражать протест, когда был задан этот вопрос, хотя, возможно, для
ответа на него требовался вывод свидетеля, но при перекрестном допросе
у меня есть право выяснить у него, какой деятельностью он занимался,
как один из партнеров, и причины, на которых основывались его выводы.
- Но не за все время деятельности фирмы, - заметил судья Маркхам.
- Нет, сэр, - ответил Мейсон. - Именно поэтому я ограничил вопрос
временными рамками - двадцать третьим октября - днем смерти Нортона.
Судья Маркхам посмотрел на адвоката тяжелым и осторожным взглядом.
Мейсон не стал отводить глаз, которые прямо встретили взгляд судьи.
Клод Драмм вскочил на ноги.
- Дела фирмы, - заявил он, - не имеют никакого отношения к делу.
- Но вы сами квалифицировали свидетеля как члена фирмы, - заметил
судья Маркхам.
- Только для того, чтобы показать, что он был близко знаком с
погибшим, ваша честь.
Судья покачал головой.
- Я не убежден в том, что перекрестный допрос ведется должным
образом, но в деле такого рода я не хочу грешить против обвиняемых.
Отвечайте на вопрос, свидетель.
- Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон, - повторил Мейсон. - С кем
вы разговаривали?
- С мистером Шерманом, президентом банка.
- Что вы обсуждали?
- Дела фирмы.
- Вы говорили о погашении долга на примерно девятьсот тысяч
долларов - долга фирмы перед банком, доказательством которого являются
долговые расписки, если я все правильно понял, подписанные только
вами, как частным лицом, не так ли?
- Нет, сэр, не так. Это долговые расписки фирмы, подписанные
"Кринстон и Нортон".
- Подписанные именем фирмы "Кринстон и Нортон", но под ними стоит
подпись только Артура Кринстона, не так ли?
- Думаю, так, - ответил Кринстон. - В основном, делами фирмы,
связанными с банковскими операциями, занимался я - то есть я
подписывался под долговыми расписками за фирму, хотя в большинстве
случаев на чеках расписывались мы оба. Нет, я хотел бы изменить только
что сделанное заявление. Мне кажется, что документы в "Вилерс Траст
энд Сейвингс Банк" были подписаны моим именем от лица фирмы, и таким
же образом выписывались чеки.
- Вы отправились в дом к мистеру Нортону, чтобы обсудить с ним
наступление срока выплат по этим долговым обязательствам, не так ли?
- Да.
- Тогда почему вы стали обсуждать шантажирование Фрэнсис Челейн
экономкой? Как так получилось?
- Я не говорил, что экономкой, - закричал Кринстон. - Я сказал, что
ее имя было упомянуто, как возможный вариант.
- Понятно, - сказал Мейсон. - Я ошибся. Отвечайте.
- Потому что деловые вопросы, относящиеся к этим долговым
распискам, отняли всего несколько минут времени. Мистера Нортона очень
волновало шантажирование его племянницы, и он настоял на том, чтобы
отложить обсуждение дел и спросить моего совета по этому поводу.
- А почему ее шантажировали, как он считал? - поинтересовался
Мейсон.
- Он думал, что это происходит из-за чего-то, что она сделала.
- Естественно. Он упомянул, что именно она сделала?
- Нет, не думаю.
- Он упомянул, что это могло быть?
- Он упомянул, что у нее неуправляемый характер, - внезапно выпалил
Кринстон и закусил губу. - Секундочку. Я не хотел этого говорить. Я
снимаю свое заявление. Не думаю, что он сказал подобное. Это моя
ошибка.
- Ваша ошибка или вы пытаетесь защищать обвиняемую Фрэнсис Челейн?
- спросил Мейсон.
Лицо Кринстона побагровело.
- Я стараюсь ее защитить гораздо лучше, чем вы! - воскликнул он.
Судья Маркхам постучал молотком по столу.
- Мистер Кринстон, суд уже один раз предупреждал вас. Теперь мы
заявляем, что вы выразили неуважение к суду, и налагаем на вас штраф в
размере ста долларов за выказанное неуважение.
Раскрасневшийся Артур Кринстон склонил голову.
- Продолжайте, - сказал судья.
- Обсуждали ли вы с мистером Нортоном что-либо еще, кроме вопросов
задолженности банку, дел фирмы и возможности шантажирования его
племянницы?
- Нет, сэр, - с явным облегчением сказал Артур Кринстон, потому что
вопрос не касался шантажа.
Мейсон вежливо улыбнулся.
- Возможно, ваша честь, мне вы дальнейшем потребуется снова вызвать
мистера Кринстона для продолжения перекрестного допроса, но в
настоящий момент у меня больше вопросов нет, - объявил Мейсон.
Судья Маркхам кивнул.
- У вас есть вопросы к свидетелю? - обратился он к Клоду Драмму.
- Сейчас нет, - ответил заместитель окружного прокурора, - но если
адвокат защиты оставляет за собой право вызвать этого свидетеля для
продолжения перекрестного допроса, я оставляю за собой право задать
ему несколько вопросов после перекрестного допроса.
- Вам будет предоставлено это право, - постановил судья Маркхам. -
Продолжайте.
Клод Драмм драматично повысил голос:
- Я хотел бы пригласить мистера Дона Грейвса, - объявил он.
Дон Грейвс поднялся со своего места в зале суда и прошел вперед.
Зрители оглядывались на него и перешептывались. Слушание дела об
убийстве продвигалось очень быстро, что являлось необычным, а адвокат
защиты, казалось, упускал много возможностей при перекрестных
допросах. Однако те, кто знал Мейсона, не сомневались в нем, потому
что его техника защиты в суде стала образцом среди адвокатов.
Было очевидно, что судья Маркхам заинтригован также, как и зрители.
Время от времени он переводил задумчивый взгляд на спокойное и
безмятежное лицо Перри Мейсона.
Дон Грейвс откашлялся и в ожидании посмотрел на Клода Драмма.
- Вас зовут Дон Грейвс и вы работали двадцать третьего октября сего
года и некоторое время до этого доверенным секретарем мистера Эдварда
Нортона, не так ли?
- Да, сэр.
- Вы находились вместе с мистером Нортоном вечером двадцать
третьего октября?
- Да, сэр.
- Когда вы в последний раз видели его в тот вечер?
- Примерно в половине двенадцатого.
- Вы видели его до этого?
- О, да! Мистер Кринстон вышел из кабинета где-то в одиннадцать
двадцать семь или двадцать восемь, и практически сразу же после ухода
мистера Кринстона мистер Нортон вышел в приемную и заявил, что мне
нужно съездить домой к мистеру Кринстону за какими-то документами.
- Что произошло потом?
- Мистер Кринстон спустился вниз, а мистер Нортон велел мне
разбудить Питера Девоэ, шофера, чтобы тот отвез меня в дом Кринстона.
Затем, как только я двинулся по направлению к лестнице, мистер Нортон
крикнул: "Подожди! У меня появилась другая идея" или что-то в этом
роде. Он подошел к окну и позвал мистера Кринстона, чтобы спросить, не
могу ли я поехать вместе с ним. Мистер Кринстон ответил, что он
приехал на машине судьи Пурлея и ему требуется спросить разрешения, а
я, предполагая, что судья Пурлей не будет возражать и что дорога
каждая минута, бросился вниз по лестнице и как раз открыл входную
дверь, когда Кринстон кричал моему шефу, что судья Пурлей готов взять
меня. Я подбежал к автомобилю судьи и сел на заднее сиденье, затем
судья завел мотор, и мы поехали по петляющей дороге, пока не доехали
до того места, что судья Пурлей показывал на карте.
- А дальше?
- Там я повернулся и посмотрел назад, - с драматизмом в голосе
сообщил Дон Грейвс, - и увидел в заднее стекло машины то, что
происходило в кабинете Эдварда Нортона.
- И что вы увидели?
- Я увидел, как человек поднял трость и ударил мистера Нортона по
голове.
- Вы его могли узнать?
- Думаю, да.
- Кто это был, как вы решили?
- Я возражаю, - заявил Мейсон. - Вопрос требует вывода свидетеля, и
является наводящим. Этот свидетель заявил, что он д_у_м_а_л_, что
может произвести идентификацию.
Судья Маркхам, видимо, ожидал от Мейсона долгих споров по
критическому вопросу. Никаких аргументов не последовало. Маркхам
посмотрел на Клода Драма. Заместитель окружного прокурора пожал
плечами:
- Свидетель заявил, что, по его мнению, он мог произвести
- Хорошо. Что произошло потом? - учтиво спросил Драмм, улыбаясь
присяжным, словно пытаясь сказать: "Вы видите, дамы и господа, как
защита придирается к техническим деталям?"
- Затем, - продолжал судья Пурлей, - мистер Кринстон снова
направился к окну и крикнул следующее: "Хорошо, Эдвард. Он может
поехать с нами". Примерно в это же самое время входная дверь
распахнулась, и вниз по ступенькам сбежал мистер Грейвс. Мистер Грейвс
сказал: "Я готов" или что-то в этом роде.
- А дальше?
- Они сели в мою машину. Мистер Кринстон - на переднее сиденье
рядом со мной, а мистер Грейвс - на заднее. Я завел мотор, и мы
отправились по дороге, которая отмечена на карте, вещественном
доказательство "Б" со стороны обвинения, - как "петляющая дорога". Мы
ехали по ней, пока не оказались у поворота...
- Секундочку, - прервал его Клод Драмм. - Не могли бы вы взять
карандаш и точно отметить точку, к которой приблизились, когда
произошли события, о которых вы собираетесь говорить?
Судья Пурлей кивнул, встал и с достоинством подошел к доске, еще
раз изучил план и поставил крест на повороте дороги на карте.
- Это показывает примерное положение машины, - заявил судья Пурлей.
- А что произошло, когда машина оказалась на этом месте? - спросил
Клод Драмм.
- Мистер Грейвс посмотрел в заднее стекло и воскликнул...
- Я возражаю, - прервал его Мейсон. - Это показания с чужих слов,
они несущественны и не относятся к делу, а также не являются
связующими для обвиняемых.
- Протест принимается, - принял решение судья Маркхам.
Клод Драмм сделал бессильный жест.
- Но, ваша честь, в виду того, что должно иметь место...
- Протест принимается, - холодно повторил судья Маркхам. - В нужный
момент вы имеете право пригласить мистера Дона Грейвса для дачи
свидетельских показаний. Он может говорить обо всем, что видел лично.
В отношении же всего, что делалось или говорилось вне пределов
видимости или слышимости обвиняемых, протест адвоката защиты хорошо
обоснован.
- Хорошо, - сказал Драмм, поворачиваясь к присяжным, - в нужный
момент я приглашу мистера Дона Грейвса, и мистер Дон Грейвс точно
скажет, что он тогда видел. Продолжайте, судья Пурлей, и расскажите
присяжным, что происходило в то время и в том месте, но только то, что
совершали вы сами или лично видели.
- Сам я тогда, в общем-то ничего не делал, я просто проехал дальше
по петляющей дороге, которая показана на плане и карте. Я добрался до
места, где было достаточно широко, чтобы развернуться, поехал назад по
той же дороге и снова остановился у дома Эдварда Нортона.
- А что было потом?
- Затем мистер Грейвс и мистер Кринстон отправились в дом и, по их
просьбе, я тоже проследовал внутрь вместе с ними. Мы все втроем
поднялись по лестнице и вошли в кабинет, который отмечен обведенной в
кружок цифрой один на вещественном доказательстве "А" со стороны
обвинения. Мы увидели труп, в дальнейшем идентифицированный как труп
Эдварда Нортона. Он лежал на письменном столе с разбитой головой.
Когда мы оказались в кабинете, тело было уже безжизненным. Одна рука
находилась около телефона, на столе лежали какие-то бумаги, включая
страховой полис на автомобиль.
- Вы не обратили внимания, судья Пурлей, на какую машину был тот
страховой полис?
- Я возражаю. Это несущественно и не относится к делу, - заявил
Мейсон.
- Ваша честь, это очень важно, и я намереваюсь показать связь в
дальнейшем, - воскликнул Клод Драмм. - Частью теории обвинения
является следующее: Фрэнсис Челейн заявила, что она ездила на бьюике и
сделала это после того, как узнала, что в полицию было сообщено о
краже бьюика. Другими словами, она знала, что Эдвард Нортон позвонил в
полицию и сказал о краже автомашины. Фрэнсис Челейн...
- В дальнейших аргументах нет необходимости - касательно уместности
свидетельских показаний, - прервал Драмма судья Маркхам. - В связи с
заверениями обвинения в том, что будет показана связь в дальнейшем, я
отклоняю протест, разрешаю свидетелю ответить на вопрос и заявляю, что
в случае, если в дальнейшем связь не будет представлена, эти
свидетельские показания, в соответствии с протестом защиты, будут
вычеркнуты из протокола. Это решение, однако, касается только
уместности свидетельских показаний. Очевидно, что доказательства,
полученные в результате подобного вопроса, недостаточно обоснованы.
Страховой полис на машину является лучшим доказательством его
содержания, но на этом основании возражений со стороны защиты не
последовало.
Судья Маркхам взглянул на Перри Мейсона с выражением удивления на
лице.
В уголках рта адвоката играла легкая улыбка.
- Нет, ваша честь, на э_т_о_м_ основании возражений у защиты нет, -
подтвердил он.
- Прекрасно, - сказал судья Маркхам. - Протест отклоняется.
Отвечайте на вопрос.
- Полис, как я тогда заметил, был на машину марки бьюик, заводской
номер 6754093, номерной знак - 12M-1834, - ответил судья Пурлей.
- Вы можете проводить перекрестный допрос, мистер Мейсон, -
обратился Клод Драмм к адвокату защиты, делая приглашающий жест рукой.
Мейсон посмотрел на судью Пурлея с безмятежной улыбкой.
- Судья Пурлей, - начал он, - если я вас правильно понял, вы
заявили, что когда оказались в кабинете, вы увидели, что тело Эдварда
Нортона лежит на столе, не так ли?
- Нет, не так, - крикнул судья Пурлей. - Я заявил, что увидел труп
мужчины, которого в дальнейшем мне идентифицировали, как Эдварда
Нортона.
Мейсон принял виноватый вид.
- Я ошибся, - сказал он.
На минуту последовало молчание, во время которого судья Пурлей
смотрел в зал суда со спокойным и удовлетворенным видом, как тот, кто
дал свои показания таким образом, что им невозможно не поверить, кто
уверен в своей способности обойти любую ловушку, которую только может
подставить ему адвокат защиты.
- Понимаете, - продолжал судья Пурлей, - я никогда лично не
встречался с мистером Нортоном, несмотря на то, что я давно в
дружеских отношениях с мистером Кринстоном и даже уже один раз в
прошлом подвозил мистера Кринстона к дому мистера Нортона.
Казалось, что Мейсон улыбается.
- Сколько раз вам приходилось говорить с мистером Нортоном по
телефону? - спросил Мейсон.
На лице судьи Пурлея появилось удивление.
- Ни разу в жизни, - заявил он.
- Вы никогда не обсуждали с ним траст-фонд, учрежденный в пользу
его племянницы, мисс Фрэнсис Челейн?
Глаза судьи Пурлея еще больше округлились от удивления.
- Боже, нет. Конечно, нет!
- Вы когда-нибудь с кем-нибудь обсуждали этот траст-фонд?
Драмм вскочил на ноги.
- Ваша честь, я возражаю. Перекрестный допрос ведется неправильно.
Это свидетельства, полученные со слухов, они несущественны и не
относятся к делу. Адвокат защиты обходным путем пытается воспроизвести
разговоры, которые...
- Протест принимается, - перебил его судья Маркхам.
Драмм сел на место.
В зале суда наступила тишина. Лицо Мейсона ничего не выражало.
- У вас есть еще вопросы? - обратился к нему судья Маркхам.
- Нет, ваша честь, - ответил Мейсон к удивлению всего зала. -
Больше вопросов нет.
- Пригласите сержанта Махонея, - объявил Клод Драмм.
Сержант Махоней подошел к столу секретаря суда, поднял правую руку,
принял присягу, а затем направился к месту дачи свидетельских
показаний.
- Ваше имя - сержант Е.Л. Махоней?
- Да, сэр.
- Вечером двадцать третьего октября текущего года вы дежурили на
пульте в центральном полицейском участке нашего города, не так ли? -
спросил Клод Драмм.
- Да, сэр.
- К вам поступал звонок вечером в одиннадцать четырнадцать?
- Да, сэр.
- Не могли бы вы описать этот звонок?
- Звонил мистер Нортон и...
Мейсон уже начал вставать, но Клод Драмм опередил его, перебив
свидетеля:
- Секундочку, сержант. Я хочу предупредить вас, что вы находитесь
под присягой и должны давать свидетельские показания только в
отношении тех фактов, которые известны вам лично. Вы лично не знали,
что поступил звонок от Эдварда Нортона. Вы знаете только, что вам
кто-то позвонил.
- Он с_к_а_з_а_л_, что говорит Эдвард Нортон, - выпалил сержант.
В зале послышался смех, за которым немедленно последовал удар
молоточка судьи Маркхама, призывающий к тишине.
- Просто сообщите нам, что вам сказали по телефону, - попросил
Драмм, боковым зрением поглядывая в сторону Мейсона, ожидая, что со
стороны защиты последует возражение.
Мейсон сидел с безразличным видом.
- Вы не хотите перефразировать вопрос, господин заместитель
окружного прокурора? - спросил судья Маркхам.
Драмм выглядел очень неуютно.
- Никаких возражений со стороны защиты нет, ваша честь, - заявил
Мейсон.
- Хорошо, - сказал судья. - Отвечайте, сержант.
- Он позвонил, и я зарегистрировал время звонка - одиннадцать
четырнадцать вечера. Мужчина представился, как Эдвард Нортон и сообщил
о краже автомобиля марки бьюик, заводской номер 6754093, номерной знак
12M-1834. Он хотел, чтобы мы нашли машину и арестовали водителя, кто
бы он ни был. Насколько я помню, он сказал, что, даже если сидящий или
сидящая за рулем - его родственники, он все равно хочет, что его или
ее арестовали.
- Вы можете проводить перекрестный допрос, - повернулся Клод Драмм
к Мейсону.
- Этот звонок состоялся единовременно? - спросил адвокат.
- Что вы имеете в виду, сэр?
- Просто проверяю, свежо ли событие у вас в памяти.
- Конечно, единовременно, - ответил сержант.
Мейсон достал из своего дипломата газету.
- Вы сделали заявление журналистам, когда событие было еще свежо в
вашей памяти, не так ли?
- Да, я разговаривал с ними на следующее утро.
- А разве вы не заявляли в то время, что звонок был прерван?
- Вношу протест, - закричал заместитель окружного прокурора. - Вы
своим вопросом обвиняете свидетеля.
- Я просто пытаюсь освежить события в его памяти, - ответил Мейсон.
Сержант Махоней старался жестами привлечь внимание суда.
Судья Маркхам улыбнулся и заявил:
- Я вижу по свидетелю, что вы освежили его память, господин
адвокат. Продолжайте, сержант.
- Все правильно. Теперь я вспомнил. Я принял звонок, а в середине
разговора нас разъединили - кажется, в первой части. Он представился,
назвал свой адрес, выяснил, попал ли в полицейский участок, и заявил,
что хочет сообщить об имевшем место преступлении. Затем нас
разъединили. Я уже посмотрел в справочнике и нашел его телефонный
номер, чтобы перезвонить, но он снова дозвонился сам и сказал, что нас
разъединили.
- Это все, - многозначительно объявил Мейсон.
Клод Драмм выглядел удивленным.
- Какое отношение это имеет к делу? - резким тоном спросил он.
Судья постучал молоточком по столу.
- Тихо! - крикнул он. - У вас есть еще вопросы к свидетелю,
господин заместитель окружного прокурора?
- Нет, - ответил Клод Драмм, он задумчиво смотрел на Мейсона.
- Приглашайте следующего свидетеля, - приказал судья Маркхам.
- Артур Кринстон, - объявил Клод Драм.
Артур Кринстон поднялся со стула в зале суда, прошел вперед, принял
присягу и сел в свидетельское кресло.
- Вас зовут Артур Кринстон и вы являетесь здравствующим партнером
фирмы "Кринстон и Нортон", которая состояла из вас и Эдварда Нортона?
- Все правильно, сэр.
- Эдвард Нортон мертв?
- Да, сэр.
- Вы видели труп Эдварда Нортона, мистер Кринстон?
- Да, сэр. Двадцать третьего октября текущего года.
- В какое время?
- Я впервые увидел труп в одиннадцать тридцать пять или тридцать
шесть вечера.
- Где находился труп?
- Лежал на письменном столе в кабинете Нортона с разбитой головой.
- Что вы сделали?
- Сообщил в полицию.
- Вы в тот вечер виделись с обвиняемой Фрэнсис Челейн?
- Да.
- В какое время?
- Примерно в полночь или около того.
- Вы сказали ей о смерти ее дяди?
- Да.
- Вы упоминали о краже бьюика и о том, что ее дядя звонил в
полицию?
- Да.
- Она в то время сказала вам что-нибудь о бьюике?
- Отвечайте да или нет, - предупредил судья Маркхам. - Это
предварительный вопрос.
- Да, - кивнул Артур Кринстон.
- В какое время?
- Около полуночи.
- Кто присутствовал при вашем разговоре?
- Мисс Челейн, мистер Дон Грейвс и я.
- Больше никого не было?
- Нет, сэр.
- Что она сказала?
- Она сказала, что взяла бьюик примерно без четверти одиннадцать и
поехала кататься, а вернулась примерно в четверть первого или что-то
около полуночи.
- Чем занимался мистер Нортон, когда вы в последний раз видели его
живым, мистер Кринстон?
- Стоял у окна своего кабинета и разговаривал со мной. Я находился
внизу.
- Что он сказал?
- Он спросил, может ли Дон Грейвс поехать вместе со мной в город -
то есть ко мне домой.
- Что вы ответили?
- Что мне требуется спросить разрешения у судьи Пурлея, потому что
я на его машине.
- Что произошло потом?
- Я подошел к машине, спросил разрешения у судьи Пурлея и получил
утвердительный ответ. Затем я вернулся под окно и сообщил об этом
мистеру Нортону. Он находился в своем кабинете, но уже немного отошел
от окна. Я крикнул ему, что все в порядке, а мистер Грейвс, который
предвидел, что судья Пурлей согласится, уже спускался по ступенькам с
крыльца, чтобы присоединиться к нам.
- А затем?
- Я сел на переднее сиденье рядом с судьей Пурлеем, а мистер Грейвс
- на заднее, и мы поехали по петляющей дороге, которая показана на
плане и карте, а потом в определенном месте мы повернули и поехали
назад к дому. Насколько я понял, я не имею права пересказывать то, что
говорилось в машине?
- Нет, мистер Кринстон.
- Ладно. Мы вернулись, снова вошли в дом и обнаружили тело мистера
Нортона, которое я уже описывал, потом мы сообщили в полицию.
- Вы можете проводить перекрестный допрос, - неожиданно объявил
Клод Драмм, повернувшись к Мейсону.
Адвокат в течение нескольких секунд с ничего не выражающим лицом
разглядывал Артура Кринстона, а затем резким тоном спросил:
- Вы тем вечером разговаривали с мистером Нортоном?
- Да. У меня была назначена с ним встреча, я опоздал на несколько
минут. Если я все правильно помню, я приехал в шесть минут
двенадцатого.
- О чем вы разговаривали с мистером Нортоном?
Выражение лица Артура Кринстона слегка изменилось - он сделал
гримасу и слегка покачал головой. Это, казалось, был предупредительный
жест Мейсону.
Клод Драмм, который уже вскочил на ноги, чтобы выступить с
возражением против заданного вопроса, заметил жест Кринстона, внезапно
улыбнулся и сел на место.
Артур Кринстон посмотрел на судью Маркхама.
- Отвечайте на вопрос, - потребовал Мейсон.
- В_а_м_ это только навредит, - выпалил Кринстон.
Судья Маркхам постучал молоточком по столу.
- У вас есть возражения, господин заместитель окружного прокурора?
- спросил он.
Клод Драмм, улыбаясь, покачал головой.
- Никаких. Пусть свидетель отвечает на вопрос.
- Отвечайте на вопрос, - приказал судья Маркхам.
Кринстон заерзал в свидетельском кресле.
- Ваша честь, если я перескажу суть нашего разговора с мистером
Нортоном, это пойдет совсем не на пользу обвиняемой Фрэнсис Челейн, и
мистер Мейсон знает об этом. Я не понимаю, почему он задал такой
вопрос, но...
Судья Маркхам снова стукнул молоточком по столу.
- Свидетель должен воздержаться от комментариев, - ледяным тоном
заявил он, - и отвечать на задаваемые ему вопросы. Свидетель, конечно,
осведомлен, что подобные заявления, сделанные во время слушания,
особенно на судебном процессе такого рода, являются неуважением к
суду. Господам присяжным следует не обращать внимания на заявление
свидетеля, а также ни на какие другие заявления свидетелей, кроме
ответов на поставленные вопросы. Мистер Кринстон, вы должны ответить
на вопрос адвоката защиты, в противном случае вы будете оштрафованы за
неуважение к суду.
- Мы говорили о попытке шантажа мисс Челейн, - сказал Кринстон
тихим голосом.
На лице Клода Драмма появилось победное выражение.
- О попытке шантажа экономкой, миссис Мейфилд? - спросил Мейсон.
Улыбка сошла с лица Клода Драмма. Он вскочил на ноги.
- Ваша честь, я возражаю, - закричал он. - Это несущественно и не
относится к делу, вопрос является наводящим. Мистер Мейсон прекрасно
знает, что миссис Мейфилд является важным свидетелем со стороны
обвинения в этом деле, и предпринимает попытку дискредитировать ее...
- При перекрестном допросе разрешаются наводящие вопросы, - заметил
судья Маркхам. - Вы не стали выступать с возражением, когда адвокат
защиты спросил свидетеля о сути разговора, а поскольку это
перекрестный допрос, я разрешаю вопрос.
Клод Драмм медленно опустился на свой стул.
Кринстон неуютно заерзал в свидетельском кресле.
- Имя миссис Мейфилд не упоминалось, - наконец сказал он.
- Вы уверены? - спросил Мейсон.
- Ну, оно м_о_г_л_о_ быть упомянуто, как одна из возможностей.
- Значит, оно было упомянуто, как один из возможных вариантов? Я
правильно вас понял?
- Да, могло.
Мейсон внезапно перевел направление атаки:
- Днем двадцать третьего октября мистер Эдвард Нортон получил
довольно крупную сумму в тысячедолларовых купюрах, не так ли, мистер
Кринстон?
- Насколько я знаю, да, - угрюмо ответил тот.
- Вы обеспечили получение денег?
- Нет, сэр.
- В тот день вы ходили в один из банков, в котором у фирмы
"Кринстон и Нортон" имелся счет?
- Да.
- В который?
- "Вилерс Траст энд Сейвингс".
- С кем вы там разговаривали?
Внезапно Кринстон изменился в лице.
- Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.
Клод Драмм вскочил с места.
- Я возражаю, - закричал он. - Это несущественно и не относится к
делу. Перекрестный допрос ведется неправильно.
Мейсон лишь улыбнулся в ответ.
- Ваша честь, - обратился адвокат защиты к судье, - могу я
выступить с короткой аргументацией?
- Хорошо, - согласился судья Маркхам.
- При допросе этого свидетеля выставившей стороной он заявил, что
является здравствующим партнером фирмы "Кринстон и Нортон". Я не стал
выражать протест, когда был задан этот вопрос, хотя, возможно, для
ответа на него требовался вывод свидетеля, но при перекрестном допросе
у меня есть право выяснить у него, какой деятельностью он занимался,
как один из партнеров, и причины, на которых основывались его выводы.
- Но не за все время деятельности фирмы, - заметил судья Маркхам.
- Нет, сэр, - ответил Мейсон. - Именно поэтому я ограничил вопрос
временными рамками - двадцать третьим октября - днем смерти Нортона.
Судья Маркхам посмотрел на адвоката тяжелым и осторожным взглядом.
Мейсон не стал отводить глаз, которые прямо встретили взгляд судьи.
Клод Драмм вскочил на ноги.
- Дела фирмы, - заявил он, - не имеют никакого отношения к делу.
- Но вы сами квалифицировали свидетеля как члена фирмы, - заметил
судья Маркхам.
- Только для того, чтобы показать, что он был близко знаком с
погибшим, ваша честь.
Судья покачал головой.
- Я не убежден в том, что перекрестный допрос ведется должным
образом, но в деле такого рода я не хочу грешить против обвиняемых.
Отвечайте на вопрос, свидетель.
- Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон, - повторил Мейсон. - С кем
вы разговаривали?
- С мистером Шерманом, президентом банка.
- Что вы обсуждали?
- Дела фирмы.
- Вы говорили о погашении долга на примерно девятьсот тысяч
долларов - долга фирмы перед банком, доказательством которого являются
долговые расписки, если я все правильно понял, подписанные только
вами, как частным лицом, не так ли?
- Нет, сэр, не так. Это долговые расписки фирмы, подписанные
"Кринстон и Нортон".
- Подписанные именем фирмы "Кринстон и Нортон", но под ними стоит
подпись только Артура Кринстона, не так ли?
- Думаю, так, - ответил Кринстон. - В основном, делами фирмы,
связанными с банковскими операциями, занимался я - то есть я
подписывался под долговыми расписками за фирму, хотя в большинстве
случаев на чеках расписывались мы оба. Нет, я хотел бы изменить только
что сделанное заявление. Мне кажется, что документы в "Вилерс Траст
энд Сейвингс Банк" были подписаны моим именем от лица фирмы, и таким
же образом выписывались чеки.
- Вы отправились в дом к мистеру Нортону, чтобы обсудить с ним
наступление срока выплат по этим долговым обязательствам, не так ли?
- Да.
- Тогда почему вы стали обсуждать шантажирование Фрэнсис Челейн
экономкой? Как так получилось?
- Я не говорил, что экономкой, - закричал Кринстон. - Я сказал, что
ее имя было упомянуто, как возможный вариант.
- Понятно, - сказал Мейсон. - Я ошибся. Отвечайте.
- Потому что деловые вопросы, относящиеся к этим долговым
распискам, отняли всего несколько минут времени. Мистера Нортона очень
волновало шантажирование его племянницы, и он настоял на том, чтобы
отложить обсуждение дел и спросить моего совета по этому поводу.
- А почему ее шантажировали, как он считал? - поинтересовался
Мейсон.
- Он думал, что это происходит из-за чего-то, что она сделала.
- Естественно. Он упомянул, что именно она сделала?
- Нет, не думаю.
- Он упомянул, что это могло быть?
- Он упомянул, что у нее неуправляемый характер, - внезапно выпалил
Кринстон и закусил губу. - Секундочку. Я не хотел этого говорить. Я
снимаю свое заявление. Не думаю, что он сказал подобное. Это моя
ошибка.
- Ваша ошибка или вы пытаетесь защищать обвиняемую Фрэнсис Челейн?
- спросил Мейсон.
Лицо Кринстона побагровело.
- Я стараюсь ее защитить гораздо лучше, чем вы! - воскликнул он.
Судья Маркхам постучал молотком по столу.
- Мистер Кринстон, суд уже один раз предупреждал вас. Теперь мы
заявляем, что вы выразили неуважение к суду, и налагаем на вас штраф в
размере ста долларов за выказанное неуважение.
Раскрасневшийся Артур Кринстон склонил голову.
- Продолжайте, - сказал судья.
- Обсуждали ли вы с мистером Нортоном что-либо еще, кроме вопросов
задолженности банку, дел фирмы и возможности шантажирования его
племянницы?
- Нет, сэр, - с явным облегчением сказал Артур Кринстон, потому что
вопрос не касался шантажа.
Мейсон вежливо улыбнулся.
- Возможно, ваша честь, мне вы дальнейшем потребуется снова вызвать
мистера Кринстона для продолжения перекрестного допроса, но в
настоящий момент у меня больше вопросов нет, - объявил Мейсон.
Судья Маркхам кивнул.
- У вас есть вопросы к свидетелю? - обратился он к Клоду Драмму.
- Сейчас нет, - ответил заместитель окружного прокурора, - но если
адвокат защиты оставляет за собой право вызвать этого свидетеля для
продолжения перекрестного допроса, я оставляю за собой право задать
ему несколько вопросов после перекрестного допроса.
- Вам будет предоставлено это право, - постановил судья Маркхам. -
Продолжайте.
Клод Драмм драматично повысил голос:
- Я хотел бы пригласить мистера Дона Грейвса, - объявил он.
Дон Грейвс поднялся со своего места в зале суда и прошел вперед.
Зрители оглядывались на него и перешептывались. Слушание дела об
убийстве продвигалось очень быстро, что являлось необычным, а адвокат
защиты, казалось, упускал много возможностей при перекрестных
допросах. Однако те, кто знал Мейсона, не сомневались в нем, потому
что его техника защиты в суде стала образцом среди адвокатов.
Было очевидно, что судья Маркхам заинтригован также, как и зрители.
Время от времени он переводил задумчивый взгляд на спокойное и
безмятежное лицо Перри Мейсона.
Дон Грейвс откашлялся и в ожидании посмотрел на Клода Драмма.
- Вас зовут Дон Грейвс и вы работали двадцать третьего октября сего
года и некоторое время до этого доверенным секретарем мистера Эдварда
Нортона, не так ли?
- Да, сэр.
- Вы находились вместе с мистером Нортоном вечером двадцать
третьего октября?
- Да, сэр.
- Когда вы в последний раз видели его в тот вечер?
- Примерно в половине двенадцатого.
- Вы видели его до этого?
- О, да! Мистер Кринстон вышел из кабинета где-то в одиннадцать
двадцать семь или двадцать восемь, и практически сразу же после ухода
мистера Кринстона мистер Нортон вышел в приемную и заявил, что мне
нужно съездить домой к мистеру Кринстону за какими-то документами.
- Что произошло потом?
- Мистер Кринстон спустился вниз, а мистер Нортон велел мне
разбудить Питера Девоэ, шофера, чтобы тот отвез меня в дом Кринстона.
Затем, как только я двинулся по направлению к лестнице, мистер Нортон
крикнул: "Подожди! У меня появилась другая идея" или что-то в этом
роде. Он подошел к окну и позвал мистера Кринстона, чтобы спросить, не
могу ли я поехать вместе с ним. Мистер Кринстон ответил, что он
приехал на машине судьи Пурлея и ему требуется спросить разрешения, а
я, предполагая, что судья Пурлей не будет возражать и что дорога
каждая минута, бросился вниз по лестнице и как раз открыл входную
дверь, когда Кринстон кричал моему шефу, что судья Пурлей готов взять
меня. Я подбежал к автомобилю судьи и сел на заднее сиденье, затем
судья завел мотор, и мы поехали по петляющей дороге, пока не доехали
до того места, что судья Пурлей показывал на карте.
- А дальше?
- Там я повернулся и посмотрел назад, - с драматизмом в голосе
сообщил Дон Грейвс, - и увидел в заднее стекло машины то, что
происходило в кабинете Эдварда Нортона.
- И что вы увидели?
- Я увидел, как человек поднял трость и ударил мистера Нортона по
голове.
- Вы его могли узнать?
- Думаю, да.
- Кто это был, как вы решили?
- Я возражаю, - заявил Мейсон. - Вопрос требует вывода свидетеля, и
является наводящим. Этот свидетель заявил, что он д_у_м_а_л_, что
может произвести идентификацию.
Судья Маркхам, видимо, ожидал от Мейсона долгих споров по
критическому вопросу. Никаких аргументов не последовало. Маркхам
посмотрел на Клода Драма. Заместитель окружного прокурора пожал
плечами:
- Свидетель заявил, что, по его мнению, он мог произвести