действовать.
Мейсон повел Деллу к телефону. Она опустила монетку, набрала номер и
вопросительно взглянула на Мейсона:
- Ты будешь говорить?
- Нет, - ответил Мейсон, усмехнувшись, - не я, а ты. Попробуй
воздействовать на него своими чарами. Пусти в ход свой самый нежный
голосок.
- Сказать ему, кто мы и зачем звоним?
- Кто - скажи, а зачем - не нужно. Тебе...
Делла приложила руку ко рту и сказала:
- Алло. Это мистер Карлин? - Выслушав ответ, она кокетливо улыбнулась
и проговорила: - Мистер Карлин, я надеюсь, вы извините, что мы тревожим
вас в такое позднее время. Это говорит мисс Стрит. Я доверенный секретарь
мистера Мейсона. Нам совершенно необходимо повидать вас как можно скорее.
Надеюсь, вы еще не ложились... О, прекрасно... Да, если можно... Да,
конечно... простите... Передаю трубку мистеру Мейсону. - Она прикрыла
рукой микрофон и сказала: - Он еще не ложился. Отвечает вежливо. Я думаю,
все будет хорошо.
Мейсон кивнул, взяв у нее трубку, и сказал:
- Алло. Говорит Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что
пришлось побеспокоить вас в такое позднее время.
- Ваша секретарша уже это говорила, - ответил мужской голос. - Пусть
это не волнует вас. Я почти никогда не ложусь раньше двух часов ночи.
Часто читаю допоздна, да и вообще ложиться рано не привык.
- Я хотел бы с вами встретиться по поводу одного дела чрезвычайной
важности.
- Сегодня?
- Да.
- Сколько времени уйдет у вас на дорогу?
- Я звоню из "Золотого гуся", - сказал Мейсон. - Мне предстоит еще
одно небольшое дело, и... словом, я, наверно, буду у вас минут через
тридцать-сорок.
- Я буду ждать вас, мистер Мейсон. Постойте, вы ведь мистер Перри
Мейсон, адвокат?
- Верно.
- Я о вас слышал, мистер Мейсон. Буду рад познакомиться. Я сварю к
вашему приходу кофе.
- Прекрасно, - сказал Мейсон, - простите мою назойливость, я даже не
знаю, как вас благодарить...
- Что вы, пустяки. Я холостяк, скучаю в одиночестве и очень рад
гостям. Ваша секретарша тоже приедет?
- Да.
- Великолепно, - сказал Карлин. - Итак, я жду вас, мистер Мейсон,
примерно через полчаса.
- Совершенно верно, - ответил Мейсон. - Благодарю вас.
Он повесил трубку.
- Разговаривает Карлин приветливо, - заметила Делла Стрит.
- Вполне.
- Ты успел посмотреть газетную вырезку?
- Только мельком, - сказал Мейсон. - Всего несколько строк, должно
быть, из какой-то нью-йоркской газеты. Упоминается, что некая Элен Хемптон
была признана виновной в шантаже и заключена в тюрьму на восемнадцать
месяцев. Кажется, она и ее сообщник, имя которого не названо, занимались
вымогательством, а каким именно - нельзя понять. Она признала себя
виновной, и судья при вынесении приговора коротко отметил, что система
вымогательства была так ловко придумана, что он не рискует сделать ее
достоянием широкой гласности из опасения, что и другие смогут прибегнуть к
ней.
- И это все?
- Все, - сказал Мейсон.
- А какая дата на вырезке?
- Даты нет, - сказал Мейсон. - Просто вырезан кусочек текста. Бумага
слегка начала желтеть, так что или статья давнишняя, или она лежала на
солнце.
- Ну что ж, - сказала Делла Стрит, - может, мы что-нибудь и узнаем от
Карлина. А что это за дело, о котором ты говорил ему, шеф?
- Я хочу съездить к тому телефону-автомату, - пояснил Мейсон. -
Думаю, что аптека открыта всю ночь. Попробую у них что-нибудь выяснить о
женщине, которая звонила мне.
- А ты заметил, - сказала Делла Стрит, - что Карлин держится вполне
непринужденно. Он мне даже понравился.
- Да, разговаривал он вежливо и в то же время твердо, - сказал
Мейсон, - и любопытства в общем-то не проявил.
- Верно, - согласилась Делла. - Другой на его месте начал бы
допытываться - "что да почему"? Напугался бы, наверное: "Чего ради я
понадобился мистеру Мейсону в такой поздний час? Что он задумал?" - и тому
подобное. А этот Карлин вроде бы совсем и не встревожился.
Мейсон задумался.
- Любезен и не проявляет любопытства, - повторил он медленно.
- А может быть, он ждал звонка? - спросила Делла Стрит.
- Ну, - ответил Мейсон, - не стоит заходить так далеко в
предположениях, но он явно был начеку. А теперь в аптеку, Делла,
посмотрим, что там.
Подъезжая к аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер, Мейсон
сказал:
- Делла, как, по-твоему, откуда эта женщина могла узнать, что я в
"Золотом гусе"?
- Мало ли как, - сказала Делла Стрит, - ты человек известный, тебя
многие знают...
- Тогда следует предположить, что и она была там же, в "Золотом
гусе".
- Совсем не обязательно. Она... постой-ка минутку... да, я поняла,
почему ты так решил.
- Могло, конечно, быть и так, - продолжал Мейсон, - что ей просто
сказали по телефону: "Слушай, мистер Мейсон сейчас в ресторане - "Золотой
гусь". Воспользуйся случаем, позвони ему". Может, кто-то из ее друзей был
среди посетителей. Или метрдотель...
- Да, все это вполне возможно.
- И все же нет, - продолжил Мейсон, - я не думаю, что ей кто-то
звонил. Уж очень она волновалась, очень уж была испугана. Ей не звонили,
это она сама была в ночном клубе, сама нас видела, потом ушла и сразу
позвонила.
- Кто-нибудь знал, куда мы собираемся идти?
- Мы ведь и сами этого не знали, - сказал Мейсон. - Вспомни, мы уже
кончили опрашивать свидетеля и вышли из конторы, когда ты вдруг вспомнила,
что Пол Дрейк рекомендовал тебе этот клуб. Он сказал, что там великолепно
кормят и неплохой оркестр.
- Верно, - ответила она. - Решение мы приняли экспромтом, и никто не
знал, что мы туда идем.
- За исключением Дрейка, - напомнил Мейсон. - Мы ведь позвонили Полу
по дороге и сказали, что свидетель все подтвердил, что завтра утром мы
увидимся, а сейчас хотим воспользоваться его рекомендацией и направляемся
в ночной клуб.
- Да, я слышала, как ты ему все это говорил.
- Но Пол Дрейк, - продолжал Мейсон, - вряд ли мог сказать
кому-нибудь, где мы находимся. Ведь он же детектив, в конце концов. Он
умеет держать язык за зубами. Впрочем, может, мы выясним кое-что после
разговора с Карлином. И, может быть, окажется, что это дело вполне
заурядное и не стоило из-за него поднимать такой шум да еще мчаться
куда-то ночью. И все-таки очень похоже, что эта женщина копила деньги на
какой-то крайний случай, и, когда этот случай пришел, она взяла их и...
Вот и аптека. Ты войдешь? - спросил он.
Делла Стрит уже открывала дверцу машины.
- Только попробуй не взять меня с собой, - сказала она.
Старший продавец готовился закрыть аптеку. Четырем юнцам, которые
оживленно болтали за тягучим коктейлем из сиропа и мороженого, учтиво, но
твердо напомнили, что пора уходить. Продавщица содовой воды уныло окунала
грязные стаканы в горячую воду, а кассирша подсчитывала выручку.
Продавец рецептурного отдела равнодушно выслушал Мейсона.
- Я ее не очень-то запомнил, - сказал он. - Уже после ее ухода нам
позвонили в другую кабинку с центральной станции и сказали, что у
соседнего автомата не повешена трубка. Я зашел в кабину и повесил трубку
на место. Вот и все, что я знаю об этом. Спросите лучше кассиршу.
Мейсон подошел к кассе.
Кассирша смутно помнила ту женщину. Она просила разменять ей четверть
доллара. Ей примерно лет тридцать - тридцать пять. Одета в темное пальто с
меховым воротником. У нее была коричневая сумка из крокодиловой кожи. Нет,
более подробно она не может ее описать. Да, бросила трубку. Как уходила
женщина, кассирша не видела. У них столько дел...
- Из какой кабинки она звонила? - спросил Мейсон.
- Из той, что справа, около стенда с журналами.
- Я ее осмотрю, - сказал Мейсон.
Вместе с Деллой Стрит он прошел к кабинке.
- Продавец из рецептурного отдела определенно наблюдает за нами, шеф,
- прошептала Делла.
- Возможно, он думает, что я из ФБР, - сказал Мейсон. - По-моему, у
нас практически нет шансов узнать, что ее испугало, но все же нужно
посмотреть. Раз она убежала так внезапно, то могла что-то оставить -
платок, кошелек или...
- Здесь на полочке лежит клочок бумаги и несколько монет, - сказала
Делла Стрит, заглядывая в дверь через стекло.
Мейсон толкнул дверь. Делла Стрит проскользнула внутрь будки.
- Четыре монеты, сложенные столбиком на кусочке бумаги, - сказала
она.
- Что это за бумажка?
- Здесь какой-то телефонный номер, нацарапанный карандашом. Майн
девять шестьдесят четыре пятьдесят.
- Позвони, - сказал Мейсон. - Посмотрим, кто ответит.
- Вряд ли кто-нибудь ответит нам в это время ночи, - сказала Делла
Стрит, опуская монету. - Алло! Да, да, спасибо... нет, ничего, я по ошибке
набрала не тот номер. - Она положила трубку и с улыбкой повернулась к
Мейсону. - Это был номер "Золотого гуся"!
- Дьявольщина! Я бы дорого дал, чтобы узнать, как она нас проследила.
Что еще написано на этой бумажке?
- Какие-то цифры с другой стороны.
Цифры были записаны в одну строчку: 59-4П-38-3Л-19-2П-10-Л.
Мейсон, нахмурившись, разглядывал бумажку.
В это мгновение к ним быстро подошел продавец рецептурного отдела.
- Что-то нашли? - спросил он.
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
- Нет, я просто записал ваш номер, - сказал он и, зевнув, пояснил: -
Все в порядке. Видите ли, моя двоюродная сестра страдает временной потерей
памяти. Но она помнит почему-то мой номер телефона даже тогда, когда
забывает и свою фамилию, и мою, и всех наших родственников.
- Понятно, - сказал продавец таким тоном, что ясно было, что он не
понял ничего.
Мейсон повел Деллу Стрит к двери.
Мелкий моросящий дождик перешел в холодный ливень. Делла поспешно
вскочила в машину.
- Б-р-р-р, замерзла, - сказала она. - В такую погоду на ногах должно
быть что-то поплотнее, чем прозрачный нейлон. Что ты думаешь насчет этой
бумажки с цифрами?
- Цифры, - сказал Мейсон, извлекая из кармана клочок бумаги, - это
комбинация сейфа. Четыре раза вправо до пятидесяти девяти, три раза влево
до тридцати восьми, два раза вправо до девятнадцати, потом влево и
остановиться на десяти.
- Продавец все вертится около двери, - сказала Делла. - Я думаю, он
хочет записать номер нашей машины.
Мейсон нажал на педаль. Машина тронулась, и дворники монотонно
задвигались, сгоняя с ветрового стекла ручейки воды.
- Как ты распорядишься, шеф, - спросила Делла, - в какую графу я
должна занести эти пятьсот семьдесят долларов?
- Я думаю, - сказал Мейсон, - что ты должна обозначить их как вклад
мадам Х, пока мы не узнаем точно, кто наша клиентка. Может, мистер Карлин
несколько просветит нас на этот счет.
- Ты собираешься рассказать ему что-нибудь о нашей клиентке?
- Ни единого слова, - ответил Мейсон. - И надеюсь, что он в самом
деле угостит нас горячим кофе.
Наступила пауза и длилась до тех пор, пока Мейсон, повернув на
Западную Лорендо-стрит, не оказался в сто шестьдесят восьмом квартале.
- Вот его дом, на той стороне, - объявил Мейсон.
- Какой он старомодный! - воскликнула Делла.
Мейсон кивнул.
- Наверно, при нем был обширный участок лет двадцать пять назад.
Потом город начал расширяться, и владелец продал землю, но, как видишь,
сохранил футов по тридцать-сорок с каждой стороны дома. Может, когда-то
это было целое поместье. А теперь все пришло в упадок. Должно быть, дом
уже давным-давно не красили. Ну что ж, давай войдем.
Мейсон развернул машину и поставил прямо перед домом.
- Как твои ноги?
- Все еще мокрые.
- А я надеялся, что возле печки просохнут. Смотри же не простудись.
- Не простужусь. А как ты?
- Я в полном порядке. У меня теплые ботинки.
Мейсон выключил свет, заглушил мотор и, обойдя машину, открыл дверцу
для Деллы Стрит.
Они быстро прошли по цементной дорожке, ведущей к скрипучему крыльцу
под навесом, укрепленным на резных деревянных столбах.
Мейсон попытался на ощупь отыскать звонок, как вдруг дверь
приоткрылась и спокойный мужской голос сказал:
- Извините, там нет света возле двери. Вы - мистер Мейсон?
- Верно. А вы, как я догадываюсь, мистер Карлин.
- Да. Проходите, пожалуйста.
Карлин открыл дверь пошире. Делла Стрит и Перри Мейсон вошли.
- Неважная погода, - сказал Карлин. - Очень холодный дождь.
- Да, это довольно неприятно, - согласился Мейсон, исподтишка
разглядывая и хозяина, и помещение, в которое они вошли.
В освещенной тусклой лампочкой передней стоял мужчина лет за
шестьдесят, с круглой головой, негромким голосом и серыми глазами за
толстыми стеклами очков, сквозь которые он насмешливо поглядывал на
посетителей.
Его одежда была такой же ветхой и поношенной, как дом снаружи.
Однобортный старомодный пиджак. Брюки явно давно не глажены. Ботинки так
долго носились, что совершенно потеряли форму.
- Это обитель холостяка, - сказал Карлин. - Я живу один. Уборщица
приходит только раз в неделю. Сам же я уборкой не занимаюсь. Так что уж не
обессудьте.
- Все в порядке, - сказал Мейсон. - Это мы должны просить у вас
извинения, что вторгаемся в такой поздний час. Однако дело, которое
привело меня к вам, таково, что мы не могли ждать.
Карлин поправил очки и задумчиво прищурился на Мейсона. Правая
сторона его лица была слегка искривлена - чуть приподнят уголок рта и
несколько опущен краешек глаза. Все это создавало впечатление, будто
Карлин постоянно приглядывается ко всему, что его окружает.
- Мой дом, - сказал он, - в вашем распоряжении. Я отлично представляю
себе, мистер Мейсон, сколько у вас дел. Пожалуйста, пройдите в гостиную. У
меня на плите горячий кофе...
- Ну, - воскликнул Мейсон, - вот это будет очень кстати.
- Со сливками, с сахаром или черный?
- Со сливками и с сахаром, - попросил Мейсон.
Гостиная явно отражала индивидуальность Карлина.
Здесь стояли три старомодных, покрытых чехлами кресла-качалки и два
деревянных кресла с округлыми подлокотниками. На деревянных сиденьях
кресел зияли дыры. В комнате не было ни одного торшера, и, очевидно, не
было даже розеток в стене, так как прямо из патрона люстры, висевшей в
середине потолка, тянулись провода. Из паутины проводов на шнурах свисали
лампы, затененные картонными абажурами, зелеными снаружи и белыми внутри.
Маленький стол в центре комнаты был завален книгами, журналами и
газетами. Часть из них валялась на полу; небольшая кипа около одной из
качалок указывала на то, что хозяин частенько сиживал здесь, а прочитав
очередную книгу, просто бросал ее на пол.
- Устраивайтесь поудобнее, - пригласил их Карлин. - Я сейчас принесу
кофе.
Карлин ушел на кухню. Мейсон и Делла Стрит оглядели комнату.
- Вот тебе задача, шеф, - улыбнулась Делла. - Найди любимое кресло
хозяина.
Она указала на качалку и на разбросанные в беспорядке вокруг нее
книги, газеты и журналы.
Мейсон тоже усмехнулся и подошел взглянуть на книги в старинном,
красного дерева книжном шкафу.
- Хм, смотри-ка, тут есть и очень интересные экземпляры. Наш новый
знакомый, очевидно, настоящий книголюб. Ты только взгляни вот на эти.
- А что это за книги? - спросила Делла Стрит. - Не сманивай меня с
места, шеф. Здесь газовый радиатор и прелесть как тепло.
Мейсон оглянулся на нее. Делла поставила ноги на каминную решетку.
Теплый воздух, поднимаясь снизу, слегка колыхал подол ее платья.
Мейсон засмеялся.
- Сам бы надел когда-нибудь платье в холодную дождливую погоду... -
сказала Делла. - Так что там за книги?
- По самым различным предметам, - сказал Мейсон, - но видно, что все
это очень дорогие издания в прекрасных переплетах и...
Послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел Карлин, неся большой
поднос с огромным глиняным кофейником, несколькими чашками и блюдцами, до
половины наполненной бутылкой сливок и большой хрустальной сахарницей.
Он растерянно посмотрел на стол.
- Подождите минутку, - сказала Делла Стрит. - Я вам сейчас помогу.
Она сложила стопками книги и журналы. Карлин благодарно улыбнулся
Делле, поставил поднос на стол и начал разливать кофе.
Чашки были разномастные, надтреснутые и старые.
- Боюсь, что сервиз оставляет желать лучшего, - извинился Карлин все
с тем же насмешливым выражением. - Чашка с отбитой ручкой, разумеется,
достанется хозяину. Впрочем, довольно извинений. Это дом холостяка, и
принимайте его таким, каков он есть. Пейте кофе и давайте знакомиться.
Мейсон помешал кофе, сделал глоток и, взглянув на Деллу, одобрительно
кивнул.
- Кофе просто великолепный.
- Благодарю. Я рад, что он вам понравился.
- Вы сами себе готовите? - спросила Делла Стрит и поспешно добавила:
- Простите, я, конечно, не имею права совать нос в чужие дела.
- Да пожалуйста, - сказал Карлин. - Я люблю готовить. Ем, когда
захочется, и вкусы у меня причудливые. Проголодаюсь и стряпаю себе
что-нибудь. Когда не голоден - не ем. Одно из бедствий так называемой
цивилизации - это то, что мы рабы времени. Люди придумали часы, и теперь
вся наша жизнь подчинена движению часового механизма.
- У вас тут есть очень интересные книги, - сказал Мейсон.
Карлин криво улыбнулся.
- Мистер Мейсон, давайте обойдемся без предлогов и вежливых
вступлений. Я понимаю, что вы пришли сюда в такой час не для того, чтобы
говорить о погоде, кофе или моих книгах. Вам что-то нужно узнать у меня. Я
готов удовлетворить ваше любопытство. Потом, если захотите, можете
удовлетворить мое. Я вдовец. Живу здесь уже пять лет. У меня есть
небольшой доход, которого при некоторой бережливости мне хватает на жизнь.
У меня есть своего рода хобби. В подвале дома я оборудовал типографию и
храню там небольшой запас самой отборной бумаги. Время от времени, когда
мне попадается в журналах заслуживающий внимания материал, я его
перепечатываю, причем сам подбираю шрифт, который кажется мне наиболее
подходящим, и переплетаю в дорогую кожу. А иногда, если нахожу стоящую
книгу, я снимаю с нее старый переплет и переплетаю заново в кожу ручной
выделки. Кроме того, я увлекаюсь и фотографией. У меня есть темная комната
и очень хороший увеличитель. Мне нравится бродить с камерой и
фотографировать то, что мне приглянется. Причудливую игру света и тени.
Разные настроения природы. Утренний свет солнца, просачивающийся сквозь
ветки дуба. Волны, с шипением набегающие на песчаный пляж после шторма. Я
думаю, все люди умеют ценить красоту, но должен признать, что в молодые
годы меня привлекали более одушевленные объекты. - Карлин улыбнулся,
вспоминая. - Теперь я занимаю более философскую позицию и ценю красоту
вообще. Как видите, мистер Мейсон, я был с вами вполне откровенен. Очередь
за вами.
- Я адвокат, - сказал Мейсон. - Поверенный своих клиентов. Многого, о
чем бы мне хотелось рассказать, я не вправе открыть.
- Это понятно, - сказал Карлин. - Тогда расскажите то, что вы открыть
вправе.
- Прежде всего, - начал Мейсон, - я вам скажу откровенно, что не
знаю, кто мой клиент.
- Этого быть не может!
- Уверяю вас.
- Но тогда почему же вы согласились представлять его интересы?
- В виде исключения. Этот случай совершенно особый. Мои клиент просил
меня кое-что вам передать.
- Что именно?
Мейсон вытащил из кармана газетную вырезку.
- Прежде всего меня попросили показать вам эту вырезку.
Карлин поднялся с кресла, подошел к Мейсону, взял вырезку из его рук
и сказал:
- Она мне ничего не говорит. Впрочем, давайте посмотрим, гм... Здесь
пишут о какой-то молодой женщине, которая была арестована за неблаговидные
дела.
- Вы ее знаете? - спросил Мейсон.
- Боже мой, конечно, нет!
- Или, может быть, у вас когда-то что-то было... вы уж извините меня,
мистер Карлин... может быть, когда-нибудь вас пытались шантажировать?
- Отнюдь нет. Возможно, дело прояснится, если вы скажете, что просил
мне передать ваш клиент?
- Меня просили вам передать, - сказал Мейсон, - что при сложившихся
обстоятельствах вы должны подыскать себе другого компаньона.
- Кто передал вам это поручение? - нахмурившись, спросил Карлин.
- Клянусь, я не могу вам этого сказать.
- Не можете или не хотите?
- Это уж как вам угодно.
- Вы точно передали просьбу?
- Абсолютно точно.
- Это поручение было написано?
- Нет.
- Скажите, а к чему относятся слова "при сложившихся
обстоятельствах"?
- Не знаю.
Карлин задумчиво нахмурился и немного погодя покачал головой.
- У меня нет компаньонов, мистер Мейсон.
- Может быть, вы заключили какую-то сделку... - Он запнулся, увидев,
как в глазах Карлина промелькнуло какое-то непонятное выражение. - Вы
заключали какую-нибудь сделку? - спросил адвокат.
Карлин с усилием глотнул воздух.
- Нет.
Мейсон пристально на него посмотрел.
- Вы уверены в этом?
- Да!
- Что ж, - сказал Мейсон, - на этом моя миссия закончена.
- Не понимаю, почему вам это дело показалось таким спешным, - заметил
Карлин.
- Обстоятельства заставили меня поспешить, - сказал Мейсон.
- Какие обстоятельства?
Мейсон улыбнулся.
- Я же сказал вам, что я адвокат и не выдаю секреты моих клиентов.
- Я убедился в этом как нельзя лучше.
Мейсон промолчал.
- Так как вы не хотите или не можете рассказать мне больше, я
вынужден вступить на путь догадок.
- Пожалуйста.
Держа чашку без ручки в коротких толстых пальцах, Карлин отрывисто
сказал:
- Рано или поздно я ведь все равно узнаю имя вашего клиента.
- И что будет тогда? - спросил Мейсон.
Карлин улыбнулся.
- Вы нам скажете его имя? - спросила Делла Стрит.
- Еще не знаю. Сперва я должен выяснить это сам. - Он не спеша
отхлебнул кофе. Затем все так же отрывисто проговорил: - Человеческий мозг
- изумительный инструмент. Если как следует сосредоточиться, мы могли бы
решить любую загадку и даже проникнуть в тайну жизни и смерти, но мы
боимся, мистер Мейсон, мы ужасно боимся. Вся наша жизнь управляется
страхом.
- Боимся смерти? - спросила Делла Стрит, взглядом давая понять
Мейсону, что пытается вызвать Карлина на разговор.
- Нет, самих себя, - ответил Карлин. - Человек больше боится самого
себя, чем того, что может с ним случиться. Он боится остаться с самим
собой наедине. Боится узнать себя. Боится заглянуть в себя.
- Я не замечала этого, - сказала Делла Стрит.
Карлин задумчиво посмотрел на нее.
- Когда люди по вечерам собираются вместе, они играют в карты или
глушат себя ромом и табаком, или включают радио, или смотрят телевизор,
или просто бегут в кино.
- А вам не кажется, что все нормальные люди нуждаются в обществе? -
спросила Делла.
- Нуждаться-то нуждаются, но в данном случае люди не просто ищут
общества. Они боятся остаться наедине с собой. Поэтому они толпятся
вместе. Наши мысли тонут в гуле голосов. Но я уклонился от темы. Думаю,
что если это послание действительно адресовано мне, в чем я сомневаюсь,
то, как следует поработав мозгами, я выясню то, что вы не вправе сообщить
мне, мистер Мейсон.
- А вы все еще считаете, что оно адресовано не вам? - спросил Мейсон.
- Да. Я думаю, что ваш клиент имел в виду какого-то другого Карлина.
- Нет, нет, - ответил Мейсон. - Тут все совпадает, и ваше имя, и
адрес...
- Конечно, - прервал его Карлин. - Я верю, что вы абсолютно точно
выполнили поручение. Ошибся, вероятно, ваш клиент.
- Каким образом?
- Предположим, он когда-то должен был что-то передать человеку по
имени Карлин. Не зная его инициалов, ваш клиент воспользовался телефонной
книгой и вместо данных того Карлина по ошибке переписал мои. Так и не
выяснив, что совершил ошибку, он затем ввел в заблуждение и вас... Но я
очень рад, что познакомился с таким обаятельным и знаменитым человеком. Я
очень приятно провел эти полчаса. Боюсь только, что для вас этот визит не
был полезен. - С этими словами Карлин вернул Мейсону газетную вырезку.
- А я-то надеялся, - сказал Мейсон, - что вы дадите мне какую-нибудь
информацию о...
- О вашем клиенте? - подсказал Карлин.
- Может быть.
- Я вижу, вы совсем недавно начали работать на вашего клиента, -
заметил Карлин. - Вполне очевидно, что вы не имели возможности говорить с
ним лично, следовательно, его поручение было как-то передано вам. Принимая
во внимание позднее время, я предполагаю, что его доставили не в контору.
А так как здесь вместе с вами находится мисс Стрит, я предполагаю, что оно
было доставлено вам до того, как вы ушли домой. Следовательно, поручение
было вам передано во время ужина в "Золотом гусе", откуда вы говорили со
мной по телефону.
- Мне кажется, вам очень нравится заниматься логическими
построениями, - улыбнулся Мейсон.
- Конечно, - согласился Карлин. - В конце концов, для чего человеку
дан мозг? Однако я уклонился от моих хозяйских обязанностей. Хотите еще
кофе?
Он торопливо подошел к ним, налил кофе, пододвинул сливки и сахар,
уселся в свое кресло, поправил очки и улыбнулся своей чудной, насмешливой
улыбкой.
- Ах, какие лица, - сказал он. - Такие яркие индивидуальности должны
хорошо получаться на фотографии. Обычно я не увлекаюсь портретами. Мне
нравится изображать различные предметы в игре света и тени. Мне нравятся
длинные утренние тени, полуденные лучи солнца, но время от времени я делаю
и портреты. Я люблю игрой света и тени выявить основную черту характера
человека. Так, световой блик может подчеркнуть мягкое очарование женщины.
Я бы хотел сфотографировать вас как-нибудь, когда представится случай и
когда... не будет так поздно.
Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Они допили кофе, и Мейсон сказал:
- Нам пора уходить. Уже очень поздно и...
- Ох, я сразу прикусил язык, но сказанного не воротишь, - с
раскаянием проговорил Карлин. - Для меня сейчас совсем еще не поздно. Я
думал только о вас, и к тому же фотограф, который не полагается на ретушь,
которому нравится выявлять истинный характер модели, предпочитает работать
утром, когда лица еще не утратили свежести, а не после длинного и
напряженного дня. Сам я, мистер Мейсон, ненавижу ретушь. Я знаю, что можно
Мейсон повел Деллу к телефону. Она опустила монетку, набрала номер и
вопросительно взглянула на Мейсона:
- Ты будешь говорить?
- Нет, - ответил Мейсон, усмехнувшись, - не я, а ты. Попробуй
воздействовать на него своими чарами. Пусти в ход свой самый нежный
голосок.
- Сказать ему, кто мы и зачем звоним?
- Кто - скажи, а зачем - не нужно. Тебе...
Делла приложила руку ко рту и сказала:
- Алло. Это мистер Карлин? - Выслушав ответ, она кокетливо улыбнулась
и проговорила: - Мистер Карлин, я надеюсь, вы извините, что мы тревожим
вас в такое позднее время. Это говорит мисс Стрит. Я доверенный секретарь
мистера Мейсона. Нам совершенно необходимо повидать вас как можно скорее.
Надеюсь, вы еще не ложились... О, прекрасно... Да, если можно... Да,
конечно... простите... Передаю трубку мистеру Мейсону. - Она прикрыла
рукой микрофон и сказала: - Он еще не ложился. Отвечает вежливо. Я думаю,
все будет хорошо.
Мейсон кивнул, взяв у нее трубку, и сказал:
- Алло. Говорит Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что
пришлось побеспокоить вас в такое позднее время.
- Ваша секретарша уже это говорила, - ответил мужской голос. - Пусть
это не волнует вас. Я почти никогда не ложусь раньше двух часов ночи.
Часто читаю допоздна, да и вообще ложиться рано не привык.
- Я хотел бы с вами встретиться по поводу одного дела чрезвычайной
важности.
- Сегодня?
- Да.
- Сколько времени уйдет у вас на дорогу?
- Я звоню из "Золотого гуся", - сказал Мейсон. - Мне предстоит еще
одно небольшое дело, и... словом, я, наверно, буду у вас минут через
тридцать-сорок.
- Я буду ждать вас, мистер Мейсон. Постойте, вы ведь мистер Перри
Мейсон, адвокат?
- Верно.
- Я о вас слышал, мистер Мейсон. Буду рад познакомиться. Я сварю к
вашему приходу кофе.
- Прекрасно, - сказал Мейсон, - простите мою назойливость, я даже не
знаю, как вас благодарить...
- Что вы, пустяки. Я холостяк, скучаю в одиночестве и очень рад
гостям. Ваша секретарша тоже приедет?
- Да.
- Великолепно, - сказал Карлин. - Итак, я жду вас, мистер Мейсон,
примерно через полчаса.
- Совершенно верно, - ответил Мейсон. - Благодарю вас.
Он повесил трубку.
- Разговаривает Карлин приветливо, - заметила Делла Стрит.
- Вполне.
- Ты успел посмотреть газетную вырезку?
- Только мельком, - сказал Мейсон. - Всего несколько строк, должно
быть, из какой-то нью-йоркской газеты. Упоминается, что некая Элен Хемптон
была признана виновной в шантаже и заключена в тюрьму на восемнадцать
месяцев. Кажется, она и ее сообщник, имя которого не названо, занимались
вымогательством, а каким именно - нельзя понять. Она признала себя
виновной, и судья при вынесении приговора коротко отметил, что система
вымогательства была так ловко придумана, что он не рискует сделать ее
достоянием широкой гласности из опасения, что и другие смогут прибегнуть к
ней.
- И это все?
- Все, - сказал Мейсон.
- А какая дата на вырезке?
- Даты нет, - сказал Мейсон. - Просто вырезан кусочек текста. Бумага
слегка начала желтеть, так что или статья давнишняя, или она лежала на
солнце.
- Ну что ж, - сказала Делла Стрит, - может, мы что-нибудь и узнаем от
Карлина. А что это за дело, о котором ты говорил ему, шеф?
- Я хочу съездить к тому телефону-автомату, - пояснил Мейсон. -
Думаю, что аптека открыта всю ночь. Попробую у них что-нибудь выяснить о
женщине, которая звонила мне.
- А ты заметил, - сказала Делла Стрит, - что Карлин держится вполне
непринужденно. Он мне даже понравился.
- Да, разговаривал он вежливо и в то же время твердо, - сказал
Мейсон, - и любопытства в общем-то не проявил.
- Верно, - согласилась Делла. - Другой на его месте начал бы
допытываться - "что да почему"? Напугался бы, наверное: "Чего ради я
понадобился мистеру Мейсону в такой поздний час? Что он задумал?" - и тому
подобное. А этот Карлин вроде бы совсем и не встревожился.
Мейсон задумался.
- Любезен и не проявляет любопытства, - повторил он медленно.
- А может быть, он ждал звонка? - спросила Делла Стрит.
- Ну, - ответил Мейсон, - не стоит заходить так далеко в
предположениях, но он явно был начеку. А теперь в аптеку, Делла,
посмотрим, что там.
Подъезжая к аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер, Мейсон
сказал:
- Делла, как, по-твоему, откуда эта женщина могла узнать, что я в
"Золотом гусе"?
- Мало ли как, - сказала Делла Стрит, - ты человек известный, тебя
многие знают...
- Тогда следует предположить, что и она была там же, в "Золотом
гусе".
- Совсем не обязательно. Она... постой-ка минутку... да, я поняла,
почему ты так решил.
- Могло, конечно, быть и так, - продолжал Мейсон, - что ей просто
сказали по телефону: "Слушай, мистер Мейсон сейчас в ресторане - "Золотой
гусь". Воспользуйся случаем, позвони ему". Может, кто-то из ее друзей был
среди посетителей. Или метрдотель...
- Да, все это вполне возможно.
- И все же нет, - продолжил Мейсон, - я не думаю, что ей кто-то
звонил. Уж очень она волновалась, очень уж была испугана. Ей не звонили,
это она сама была в ночном клубе, сама нас видела, потом ушла и сразу
позвонила.
- Кто-нибудь знал, куда мы собираемся идти?
- Мы ведь и сами этого не знали, - сказал Мейсон. - Вспомни, мы уже
кончили опрашивать свидетеля и вышли из конторы, когда ты вдруг вспомнила,
что Пол Дрейк рекомендовал тебе этот клуб. Он сказал, что там великолепно
кормят и неплохой оркестр.
- Верно, - ответила она. - Решение мы приняли экспромтом, и никто не
знал, что мы туда идем.
- За исключением Дрейка, - напомнил Мейсон. - Мы ведь позвонили Полу
по дороге и сказали, что свидетель все подтвердил, что завтра утром мы
увидимся, а сейчас хотим воспользоваться его рекомендацией и направляемся
в ночной клуб.
- Да, я слышала, как ты ему все это говорил.
- Но Пол Дрейк, - продолжал Мейсон, - вряд ли мог сказать
кому-нибудь, где мы находимся. Ведь он же детектив, в конце концов. Он
умеет держать язык за зубами. Впрочем, может, мы выясним кое-что после
разговора с Карлином. И, может быть, окажется, что это дело вполне
заурядное и не стоило из-за него поднимать такой шум да еще мчаться
куда-то ночью. И все-таки очень похоже, что эта женщина копила деньги на
какой-то крайний случай, и, когда этот случай пришел, она взяла их и...
Вот и аптека. Ты войдешь? - спросил он.
Делла Стрит уже открывала дверцу машины.
- Только попробуй не взять меня с собой, - сказала она.
Старший продавец готовился закрыть аптеку. Четырем юнцам, которые
оживленно болтали за тягучим коктейлем из сиропа и мороженого, учтиво, но
твердо напомнили, что пора уходить. Продавщица содовой воды уныло окунала
грязные стаканы в горячую воду, а кассирша подсчитывала выручку.
Продавец рецептурного отдела равнодушно выслушал Мейсона.
- Я ее не очень-то запомнил, - сказал он. - Уже после ее ухода нам
позвонили в другую кабинку с центральной станции и сказали, что у
соседнего автомата не повешена трубка. Я зашел в кабину и повесил трубку
на место. Вот и все, что я знаю об этом. Спросите лучше кассиршу.
Мейсон подошел к кассе.
Кассирша смутно помнила ту женщину. Она просила разменять ей четверть
доллара. Ей примерно лет тридцать - тридцать пять. Одета в темное пальто с
меховым воротником. У нее была коричневая сумка из крокодиловой кожи. Нет,
более подробно она не может ее описать. Да, бросила трубку. Как уходила
женщина, кассирша не видела. У них столько дел...
- Из какой кабинки она звонила? - спросил Мейсон.
- Из той, что справа, около стенда с журналами.
- Я ее осмотрю, - сказал Мейсон.
Вместе с Деллой Стрит он прошел к кабинке.
- Продавец из рецептурного отдела определенно наблюдает за нами, шеф,
- прошептала Делла.
- Возможно, он думает, что я из ФБР, - сказал Мейсон. - По-моему, у
нас практически нет шансов узнать, что ее испугало, но все же нужно
посмотреть. Раз она убежала так внезапно, то могла что-то оставить -
платок, кошелек или...
- Здесь на полочке лежит клочок бумаги и несколько монет, - сказала
Делла Стрит, заглядывая в дверь через стекло.
Мейсон толкнул дверь. Делла Стрит проскользнула внутрь будки.
- Четыре монеты, сложенные столбиком на кусочке бумаги, - сказала
она.
- Что это за бумажка?
- Здесь какой-то телефонный номер, нацарапанный карандашом. Майн
девять шестьдесят четыре пятьдесят.
- Позвони, - сказал Мейсон. - Посмотрим, кто ответит.
- Вряд ли кто-нибудь ответит нам в это время ночи, - сказала Делла
Стрит, опуская монету. - Алло! Да, да, спасибо... нет, ничего, я по ошибке
набрала не тот номер. - Она положила трубку и с улыбкой повернулась к
Мейсону. - Это был номер "Золотого гуся"!
- Дьявольщина! Я бы дорого дал, чтобы узнать, как она нас проследила.
Что еще написано на этой бумажке?
- Какие-то цифры с другой стороны.
Цифры были записаны в одну строчку: 59-4П-38-3Л-19-2П-10-Л.
Мейсон, нахмурившись, разглядывал бумажку.
В это мгновение к ним быстро подошел продавец рецептурного отдела.
- Что-то нашли? - спросил он.
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
- Нет, я просто записал ваш номер, - сказал он и, зевнув, пояснил: -
Все в порядке. Видите ли, моя двоюродная сестра страдает временной потерей
памяти. Но она помнит почему-то мой номер телефона даже тогда, когда
забывает и свою фамилию, и мою, и всех наших родственников.
- Понятно, - сказал продавец таким тоном, что ясно было, что он не
понял ничего.
Мейсон повел Деллу Стрит к двери.
Мелкий моросящий дождик перешел в холодный ливень. Делла поспешно
вскочила в машину.
- Б-р-р-р, замерзла, - сказала она. - В такую погоду на ногах должно
быть что-то поплотнее, чем прозрачный нейлон. Что ты думаешь насчет этой
бумажки с цифрами?
- Цифры, - сказал Мейсон, извлекая из кармана клочок бумаги, - это
комбинация сейфа. Четыре раза вправо до пятидесяти девяти, три раза влево
до тридцати восьми, два раза вправо до девятнадцати, потом влево и
остановиться на десяти.
- Продавец все вертится около двери, - сказала Делла. - Я думаю, он
хочет записать номер нашей машины.
Мейсон нажал на педаль. Машина тронулась, и дворники монотонно
задвигались, сгоняя с ветрового стекла ручейки воды.
- Как ты распорядишься, шеф, - спросила Делла, - в какую графу я
должна занести эти пятьсот семьдесят долларов?
- Я думаю, - сказал Мейсон, - что ты должна обозначить их как вклад
мадам Х, пока мы не узнаем точно, кто наша клиентка. Может, мистер Карлин
несколько просветит нас на этот счет.
- Ты собираешься рассказать ему что-нибудь о нашей клиентке?
- Ни единого слова, - ответил Мейсон. - И надеюсь, что он в самом
деле угостит нас горячим кофе.
Наступила пауза и длилась до тех пор, пока Мейсон, повернув на
Западную Лорендо-стрит, не оказался в сто шестьдесят восьмом квартале.
- Вот его дом, на той стороне, - объявил Мейсон.
- Какой он старомодный! - воскликнула Делла.
Мейсон кивнул.
- Наверно, при нем был обширный участок лет двадцать пять назад.
Потом город начал расширяться, и владелец продал землю, но, как видишь,
сохранил футов по тридцать-сорок с каждой стороны дома. Может, когда-то
это было целое поместье. А теперь все пришло в упадок. Должно быть, дом
уже давным-давно не красили. Ну что ж, давай войдем.
Мейсон развернул машину и поставил прямо перед домом.
- Как твои ноги?
- Все еще мокрые.
- А я надеялся, что возле печки просохнут. Смотри же не простудись.
- Не простужусь. А как ты?
- Я в полном порядке. У меня теплые ботинки.
Мейсон выключил свет, заглушил мотор и, обойдя машину, открыл дверцу
для Деллы Стрит.
Они быстро прошли по цементной дорожке, ведущей к скрипучему крыльцу
под навесом, укрепленным на резных деревянных столбах.
Мейсон попытался на ощупь отыскать звонок, как вдруг дверь
приоткрылась и спокойный мужской голос сказал:
- Извините, там нет света возле двери. Вы - мистер Мейсон?
- Верно. А вы, как я догадываюсь, мистер Карлин.
- Да. Проходите, пожалуйста.
Карлин открыл дверь пошире. Делла Стрит и Перри Мейсон вошли.
- Неважная погода, - сказал Карлин. - Очень холодный дождь.
- Да, это довольно неприятно, - согласился Мейсон, исподтишка
разглядывая и хозяина, и помещение, в которое они вошли.
В освещенной тусклой лампочкой передней стоял мужчина лет за
шестьдесят, с круглой головой, негромким голосом и серыми глазами за
толстыми стеклами очков, сквозь которые он насмешливо поглядывал на
посетителей.
Его одежда была такой же ветхой и поношенной, как дом снаружи.
Однобортный старомодный пиджак. Брюки явно давно не глажены. Ботинки так
долго носились, что совершенно потеряли форму.
- Это обитель холостяка, - сказал Карлин. - Я живу один. Уборщица
приходит только раз в неделю. Сам же я уборкой не занимаюсь. Так что уж не
обессудьте.
- Все в порядке, - сказал Мейсон. - Это мы должны просить у вас
извинения, что вторгаемся в такой поздний час. Однако дело, которое
привело меня к вам, таково, что мы не могли ждать.
Карлин поправил очки и задумчиво прищурился на Мейсона. Правая
сторона его лица была слегка искривлена - чуть приподнят уголок рта и
несколько опущен краешек глаза. Все это создавало впечатление, будто
Карлин постоянно приглядывается ко всему, что его окружает.
- Мой дом, - сказал он, - в вашем распоряжении. Я отлично представляю
себе, мистер Мейсон, сколько у вас дел. Пожалуйста, пройдите в гостиную. У
меня на плите горячий кофе...
- Ну, - воскликнул Мейсон, - вот это будет очень кстати.
- Со сливками, с сахаром или черный?
- Со сливками и с сахаром, - попросил Мейсон.
Гостиная явно отражала индивидуальность Карлина.
Здесь стояли три старомодных, покрытых чехлами кресла-качалки и два
деревянных кресла с округлыми подлокотниками. На деревянных сиденьях
кресел зияли дыры. В комнате не было ни одного торшера, и, очевидно, не
было даже розеток в стене, так как прямо из патрона люстры, висевшей в
середине потолка, тянулись провода. Из паутины проводов на шнурах свисали
лампы, затененные картонными абажурами, зелеными снаружи и белыми внутри.
Маленький стол в центре комнаты был завален книгами, журналами и
газетами. Часть из них валялась на полу; небольшая кипа около одной из
качалок указывала на то, что хозяин частенько сиживал здесь, а прочитав
очередную книгу, просто бросал ее на пол.
- Устраивайтесь поудобнее, - пригласил их Карлин. - Я сейчас принесу
кофе.
Карлин ушел на кухню. Мейсон и Делла Стрит оглядели комнату.
- Вот тебе задача, шеф, - улыбнулась Делла. - Найди любимое кресло
хозяина.
Она указала на качалку и на разбросанные в беспорядке вокруг нее
книги, газеты и журналы.
Мейсон тоже усмехнулся и подошел взглянуть на книги в старинном,
красного дерева книжном шкафу.
- Хм, смотри-ка, тут есть и очень интересные экземпляры. Наш новый
знакомый, очевидно, настоящий книголюб. Ты только взгляни вот на эти.
- А что это за книги? - спросила Делла Стрит. - Не сманивай меня с
места, шеф. Здесь газовый радиатор и прелесть как тепло.
Мейсон оглянулся на нее. Делла поставила ноги на каминную решетку.
Теплый воздух, поднимаясь снизу, слегка колыхал подол ее платья.
Мейсон засмеялся.
- Сам бы надел когда-нибудь платье в холодную дождливую погоду... -
сказала Делла. - Так что там за книги?
- По самым различным предметам, - сказал Мейсон, - но видно, что все
это очень дорогие издания в прекрасных переплетах и...
Послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел Карлин, неся большой
поднос с огромным глиняным кофейником, несколькими чашками и блюдцами, до
половины наполненной бутылкой сливок и большой хрустальной сахарницей.
Он растерянно посмотрел на стол.
- Подождите минутку, - сказала Делла Стрит. - Я вам сейчас помогу.
Она сложила стопками книги и журналы. Карлин благодарно улыбнулся
Делле, поставил поднос на стол и начал разливать кофе.
Чашки были разномастные, надтреснутые и старые.
- Боюсь, что сервиз оставляет желать лучшего, - извинился Карлин все
с тем же насмешливым выражением. - Чашка с отбитой ручкой, разумеется,
достанется хозяину. Впрочем, довольно извинений. Это дом холостяка, и
принимайте его таким, каков он есть. Пейте кофе и давайте знакомиться.
Мейсон помешал кофе, сделал глоток и, взглянув на Деллу, одобрительно
кивнул.
- Кофе просто великолепный.
- Благодарю. Я рад, что он вам понравился.
- Вы сами себе готовите? - спросила Делла Стрит и поспешно добавила:
- Простите, я, конечно, не имею права совать нос в чужие дела.
- Да пожалуйста, - сказал Карлин. - Я люблю готовить. Ем, когда
захочется, и вкусы у меня причудливые. Проголодаюсь и стряпаю себе
что-нибудь. Когда не голоден - не ем. Одно из бедствий так называемой
цивилизации - это то, что мы рабы времени. Люди придумали часы, и теперь
вся наша жизнь подчинена движению часового механизма.
- У вас тут есть очень интересные книги, - сказал Мейсон.
Карлин криво улыбнулся.
- Мистер Мейсон, давайте обойдемся без предлогов и вежливых
вступлений. Я понимаю, что вы пришли сюда в такой час не для того, чтобы
говорить о погоде, кофе или моих книгах. Вам что-то нужно узнать у меня. Я
готов удовлетворить ваше любопытство. Потом, если захотите, можете
удовлетворить мое. Я вдовец. Живу здесь уже пять лет. У меня есть
небольшой доход, которого при некоторой бережливости мне хватает на жизнь.
У меня есть своего рода хобби. В подвале дома я оборудовал типографию и
храню там небольшой запас самой отборной бумаги. Время от времени, когда
мне попадается в журналах заслуживающий внимания материал, я его
перепечатываю, причем сам подбираю шрифт, который кажется мне наиболее
подходящим, и переплетаю в дорогую кожу. А иногда, если нахожу стоящую
книгу, я снимаю с нее старый переплет и переплетаю заново в кожу ручной
выделки. Кроме того, я увлекаюсь и фотографией. У меня есть темная комната
и очень хороший увеличитель. Мне нравится бродить с камерой и
фотографировать то, что мне приглянется. Причудливую игру света и тени.
Разные настроения природы. Утренний свет солнца, просачивающийся сквозь
ветки дуба. Волны, с шипением набегающие на песчаный пляж после шторма. Я
думаю, все люди умеют ценить красоту, но должен признать, что в молодые
годы меня привлекали более одушевленные объекты. - Карлин улыбнулся,
вспоминая. - Теперь я занимаю более философскую позицию и ценю красоту
вообще. Как видите, мистер Мейсон, я был с вами вполне откровенен. Очередь
за вами.
- Я адвокат, - сказал Мейсон. - Поверенный своих клиентов. Многого, о
чем бы мне хотелось рассказать, я не вправе открыть.
- Это понятно, - сказал Карлин. - Тогда расскажите то, что вы открыть
вправе.
- Прежде всего, - начал Мейсон, - я вам скажу откровенно, что не
знаю, кто мой клиент.
- Этого быть не может!
- Уверяю вас.
- Но тогда почему же вы согласились представлять его интересы?
- В виде исключения. Этот случай совершенно особый. Мои клиент просил
меня кое-что вам передать.
- Что именно?
Мейсон вытащил из кармана газетную вырезку.
- Прежде всего меня попросили показать вам эту вырезку.
Карлин поднялся с кресла, подошел к Мейсону, взял вырезку из его рук
и сказал:
- Она мне ничего не говорит. Впрочем, давайте посмотрим, гм... Здесь
пишут о какой-то молодой женщине, которая была арестована за неблаговидные
дела.
- Вы ее знаете? - спросил Мейсон.
- Боже мой, конечно, нет!
- Или, может быть, у вас когда-то что-то было... вы уж извините меня,
мистер Карлин... может быть, когда-нибудь вас пытались шантажировать?
- Отнюдь нет. Возможно, дело прояснится, если вы скажете, что просил
мне передать ваш клиент?
- Меня просили вам передать, - сказал Мейсон, - что при сложившихся
обстоятельствах вы должны подыскать себе другого компаньона.
- Кто передал вам это поручение? - нахмурившись, спросил Карлин.
- Клянусь, я не могу вам этого сказать.
- Не можете или не хотите?
- Это уж как вам угодно.
- Вы точно передали просьбу?
- Абсолютно точно.
- Это поручение было написано?
- Нет.
- Скажите, а к чему относятся слова "при сложившихся
обстоятельствах"?
- Не знаю.
Карлин задумчиво нахмурился и немного погодя покачал головой.
- У меня нет компаньонов, мистер Мейсон.
- Может быть, вы заключили какую-то сделку... - Он запнулся, увидев,
как в глазах Карлина промелькнуло какое-то непонятное выражение. - Вы
заключали какую-нибудь сделку? - спросил адвокат.
Карлин с усилием глотнул воздух.
- Нет.
Мейсон пристально на него посмотрел.
- Вы уверены в этом?
- Да!
- Что ж, - сказал Мейсон, - на этом моя миссия закончена.
- Не понимаю, почему вам это дело показалось таким спешным, - заметил
Карлин.
- Обстоятельства заставили меня поспешить, - сказал Мейсон.
- Какие обстоятельства?
Мейсон улыбнулся.
- Я же сказал вам, что я адвокат и не выдаю секреты моих клиентов.
- Я убедился в этом как нельзя лучше.
Мейсон промолчал.
- Так как вы не хотите или не можете рассказать мне больше, я
вынужден вступить на путь догадок.
- Пожалуйста.
Держа чашку без ручки в коротких толстых пальцах, Карлин отрывисто
сказал:
- Рано или поздно я ведь все равно узнаю имя вашего клиента.
- И что будет тогда? - спросил Мейсон.
Карлин улыбнулся.
- Вы нам скажете его имя? - спросила Делла Стрит.
- Еще не знаю. Сперва я должен выяснить это сам. - Он не спеша
отхлебнул кофе. Затем все так же отрывисто проговорил: - Человеческий мозг
- изумительный инструмент. Если как следует сосредоточиться, мы могли бы
решить любую загадку и даже проникнуть в тайну жизни и смерти, но мы
боимся, мистер Мейсон, мы ужасно боимся. Вся наша жизнь управляется
страхом.
- Боимся смерти? - спросила Делла Стрит, взглядом давая понять
Мейсону, что пытается вызвать Карлина на разговор.
- Нет, самих себя, - ответил Карлин. - Человек больше боится самого
себя, чем того, что может с ним случиться. Он боится остаться с самим
собой наедине. Боится узнать себя. Боится заглянуть в себя.
- Я не замечала этого, - сказала Делла Стрит.
Карлин задумчиво посмотрел на нее.
- Когда люди по вечерам собираются вместе, они играют в карты или
глушат себя ромом и табаком, или включают радио, или смотрят телевизор,
или просто бегут в кино.
- А вам не кажется, что все нормальные люди нуждаются в обществе? -
спросила Делла.
- Нуждаться-то нуждаются, но в данном случае люди не просто ищут
общества. Они боятся остаться наедине с собой. Поэтому они толпятся
вместе. Наши мысли тонут в гуле голосов. Но я уклонился от темы. Думаю,
что если это послание действительно адресовано мне, в чем я сомневаюсь,
то, как следует поработав мозгами, я выясню то, что вы не вправе сообщить
мне, мистер Мейсон.
- А вы все еще считаете, что оно адресовано не вам? - спросил Мейсон.
- Да. Я думаю, что ваш клиент имел в виду какого-то другого Карлина.
- Нет, нет, - ответил Мейсон. - Тут все совпадает, и ваше имя, и
адрес...
- Конечно, - прервал его Карлин. - Я верю, что вы абсолютно точно
выполнили поручение. Ошибся, вероятно, ваш клиент.
- Каким образом?
- Предположим, он когда-то должен был что-то передать человеку по
имени Карлин. Не зная его инициалов, ваш клиент воспользовался телефонной
книгой и вместо данных того Карлина по ошибке переписал мои. Так и не
выяснив, что совершил ошибку, он затем ввел в заблуждение и вас... Но я
очень рад, что познакомился с таким обаятельным и знаменитым человеком. Я
очень приятно провел эти полчаса. Боюсь только, что для вас этот визит не
был полезен. - С этими словами Карлин вернул Мейсону газетную вырезку.
- А я-то надеялся, - сказал Мейсон, - что вы дадите мне какую-нибудь
информацию о...
- О вашем клиенте? - подсказал Карлин.
- Может быть.
- Я вижу, вы совсем недавно начали работать на вашего клиента, -
заметил Карлин. - Вполне очевидно, что вы не имели возможности говорить с
ним лично, следовательно, его поручение было как-то передано вам. Принимая
во внимание позднее время, я предполагаю, что его доставили не в контору.
А так как здесь вместе с вами находится мисс Стрит, я предполагаю, что оно
было доставлено вам до того, как вы ушли домой. Следовательно, поручение
было вам передано во время ужина в "Золотом гусе", откуда вы говорили со
мной по телефону.
- Мне кажется, вам очень нравится заниматься логическими
построениями, - улыбнулся Мейсон.
- Конечно, - согласился Карлин. - В конце концов, для чего человеку
дан мозг? Однако я уклонился от моих хозяйских обязанностей. Хотите еще
кофе?
Он торопливо подошел к ним, налил кофе, пододвинул сливки и сахар,
уселся в свое кресло, поправил очки и улыбнулся своей чудной, насмешливой
улыбкой.
- Ах, какие лица, - сказал он. - Такие яркие индивидуальности должны
хорошо получаться на фотографии. Обычно я не увлекаюсь портретами. Мне
нравится изображать различные предметы в игре света и тени. Мне нравятся
длинные утренние тени, полуденные лучи солнца, но время от времени я делаю
и портреты. Я люблю игрой света и тени выявить основную черту характера
человека. Так, световой блик может подчеркнуть мягкое очарование женщины.
Я бы хотел сфотографировать вас как-нибудь, когда представится случай и
когда... не будет так поздно.
Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Они допили кофе, и Мейсон сказал:
- Нам пора уходить. Уже очень поздно и...
- Ох, я сразу прикусил язык, но сказанного не воротишь, - с
раскаянием проговорил Карлин. - Для меня сейчас совсем еще не поздно. Я
думал только о вас, и к тому же фотограф, который не полагается на ретушь,
которому нравится выявлять истинный характер модели, предпочитает работать
утром, когда лица еще не утратили свежести, а не после длинного и
напряженного дня. Сам я, мистер Мейсон, ненавижу ретушь. Я знаю, что можно