Страница:
Кимберли выпрямилась. Сделала последний глубокий вдох, повернулась в сторону беговой дорожки… и тут осознала, что она не одна.
Футах в пяти от нее находилась хорошо утоптанная тропинка. Широкая, очень гладкая. Возможно, ею пользовались морские пехотинцы на тренировках. И прямо посередине тропинки лежало тело девушки в гражданской одежде. Белокурые волосы, черные сандалии, загорелые ноги. Белая хлопчатобумажная блузка и очень короткая синяя юбка.
Кимберли сделала шаг вперед. Увидела лицо девушки и все поняла.
Руки ее снова покрылись гусиной кожей. По спине проела дрожь. И посреди тихого жаркого леса Кимберли начала неистово озираться, рука ее метнулась к внутренней стороне бедра и нашла нож. Первое правило процедуры — всегда охраняй место преступления. Второе правило — вызывай подмогу. Третье правило — изо всех сил старайся не думать, что это означает, если юным блондинкам небезопасно даже в Академии ФБР. Потому что девушка была мертва, и судя по всему, убили ее недавно.
Глава 7
— Еще раз, Кимберли, Почему ты оказалась в стороне от беговой дорожки?
— У меня закололо в боку, я сошла с дистанции. Хотела походить, чтобы унялась боль, и… видимо, не отдавала себе отчета, как далеко забрела.
— И увидела тело?
— Увидела что-то впереди, — ответила не моргнув глазом Кимберли. — Подошла поближе, и тут… Ну, остальное вы знаете.
Куратор ее курса Марк Уотсон сердито смотрел на Кимберли, но в конце концов откинулся назад. Кимберли сидела напротив Уотсона в его светлом, просторном кабинете. Лучи утреннего солнца лились в окна. Снаружи о стекло билась оранжевая бабочка. Странно в такой чудесный день говорить о смерти.
На крик Кимберли прибежали двое сокурсников. Тут она нагнулась и пощупала пульс девушки. Пульса, разумеется, не было, но Кимберли и не ожидала никаких признаков жизни. И говорили о смерти не только широко раскрытые карие, невидящие глаза. Ее восковые губы были сшиты толстой черной ниткой. Тот, кто сделал это, был уверен, что девушка уже никогда не закричит.
Одного из сокурсников тут же вырвало. Кимберли — нет.
Кто-то вызвал Уотсона. Увидев ее жуткую находку, он связался с полицией ФБР и с Военно-морской службой уголовных расследований. Видимо, труп у порога академии был заботой не ФБР, а ВМСУР. Оберегать морских пехотинцев было их задачей.
Кимберли и ее сокурсников быстро увели, а на месте обнаружения трупа появились молодые морские пехотинцы в темно-зеленой маскировочной форме и более утонченные особые агенты в белых рубашках. Теперь где-то глубоко в лесу велась настоящая работа — там фотографировали, чертили схемы, анализировали; медэксперт осматривал тело девушки, пытаясь найти ключ к раскрытию преступления; оперативники собирали улики.
А Кимберли тем временем сидела здесь, в кабинете. Так далеко от своего ужасного открытия, как только мог ее увести куратор, действующий из лучших побуждений. Ее колено нервозно подрагивало. В конце концов она скрестила лодыжки под стулом.
— Что будет дальше? — спокойно спросила Кимберли.
— Не знаю. — Куратор сделал паузу. — Честно говоря, Кимберли, таких происшествий у нас ни разу не было.
— Что ж, — заметила она, — это хорошо.
Уотеон слабо улыбнулся..
— Несколько лет назад у нас стряслась одна трагедия. Курсант Национальной академии упал на стрельбище мертвым. Он был довольно молод, и это наводило на размышления. Однако медэксперт установил, что он скончался от тяжелого сердечного приступа. Все равно трагично, но не так потрясает, если учесть, сколько людей проходят здесь обучение ежегодно. А данное происшествие… Учреждения такого рода полагаются на добрые отношения с соседними населенными пунктами. Когда станет известно, что местная девушка найдена мертвой…
— Откуда вы знаете, что она местная?
— Исхожу из закона больших чисел. Она выглядит слишком юной, чтобы работать здесь, и будь она из ФБР или морской пехоты, кто-нибудь узнал бы ее. Следовательно, девушка посторонняя.
— Она могла быть чьей-нибудь пассией, — рискнула преположить Кимберли. — Рот… Может быть, слишком часто перечила.
— Не исключено.
Уотсон задумчиво посмотрел на нее, поэтому Кимберли пошла дальше.
— Но вы так не считаете, — заметила она.
— Почему я так не считаю?
— Нет следов насилия. Будь здесь личные проблемы, преступление на почве страсти, на трупе были бы следы побоев. Синяки, ссадины, рассечения. Но… я видела ее руки и ноги. На ней нет ни царапины. Только вот губы, разумеется.
— Может, он бил ее только по тем местам, которых не видно под одеждой.
— Возможно. — В ее голосе слышалось сомнение. — Все равно это не объясняет, почему он сбросил тело на охраняемой базе морских пехотинцев.
— А почему ты думаешь, что оно сброшено? — нахмурился Уотсон.
— На том месте ничто не тронуто. Трава была даже несмята, пока я не подошла. — Наморщив лоб, Кимберли вопросительно посмотрела на Уотсона. — Полагаете, девушка была жива, когда он привез ее? Проникнуть на базу нелегко. Как я видела, морские пехотинцы охраняют все въезды, у всех визитеров должен быть идентификатор. Без него на территорию академии не попасть ни живому, ни мертвому.
— Не думаю, что есть смысл…
— Это нелогично, — прервала его Кимберли, хмурясь еще сильнее. — Будь девушка жива, ей тоже понадобился бы идентификатор, а два пропуска раздобыть сложнее, чем один. Значит, видимо, она была мертва. Лежала в багажнике. Я ни разу не видела, чтобы охранники обыскивали машины, поэтому спрятать тело таким образом нетрудно. Конечно, эта версия предполагает, что тот человек намеренно бросил труп на территории Квонтико. — Она внезапно покачала головой. — Это нелогично. Если ты живешь здесь и кого-то убил, пусть даже случайно, то не повезешь тело в лес. Ты поспешишь увезти как можно дальше от базы. Оставлять его здесь — просто глупость.
— Пожалуй, пока нет смысла делать какие-то предположения, — сказал Уотсон.
— Как по-вашему, он пытается бросить тень на академию? — спросила Кимберли. — Или на морских пехотинцев?
После этого вопроса брови Уотсона зашевелились. Кимберли явно нарушила какую-то невидимую границу, и выражение его лица твердо говорило, что этот разговор окончен. Куратор подался вперед и сказал:
— Послушай, теперь расследование будет вести ВМСУР. Знаешь что-нибудь о Военно-морской службе уголовных расследований?
— Нет…
— А следует знать. В этой службе более восьмисот особых агентов, готовых незамедлительно отправиться в любую точку земного шара. Они повидали убийства, изнасилования, жестокое обращение в семье, мошенничество, торговлю наркотиками, шантаж, терроризм — все, что угодно. У них есть своя группа расследования убийств, свои эксперты, даже свои криминалистические лаборатории. Господи, там есть агенты, которых вызывали для расследования взрыва на военном корабле «Коул». Они уж сумеют разобраться с одним телом, найденным в лесу на базе морских пехотинцев. Это понятно?
— Я не имела в виду…
— Ты новенькая, Кимберли. Не особый, а начинающий агент. Не забывай об этой разнице.
— Слушаюсь, сэр, — холодно ответила она, вздернув подбородок, глаза ее сверкали из-за неожиданного выговора. Голос куратора наконец помягчел.
— Конечно, у ВМСУР возникнут вопросы к тебе. Конечно, ты ответишь на них наилучшим образом. Сотрудничество другими силовыми органами очень важно. Но после этого, Кимберли, ты сходишь со сцены. Возвращаешься к занятиям. И — это должно быть ясно само собой — будешь держать язык за зубами.
— Играть в молчанку? — сухо осведомилась она.
Уотсон не улыбнулся.
— Агенту ФБР часто приходится быть воплощением сдержанности. Тем, кто не умеет помалкивать, не место на этой работе.
Кимберли опустила взгляд. Суровый тон Уотсона почти граничил с угрозой. Она обнаружила тело случайно. И все-таки… он обращается с ней так, будто она всему виной. Будто Кимберли навлекла эту неприятность на академию. Правильно повести себя именно так, как сказал Уотсон. Встать, прикусить язык и уйти.
Она никогда не отличалась умением вести себя правильно.
Подняв взгляд, Кимберли посмотрела в глаза куратору.
— Сэр, я хотела бы поговорить с агентами ВМСУР насчет помощи в этом расследовании.
— Ты не слышала моих слов?
— У меня есть некоторый опыт в таких делах…
— Ты ничего не знаешь об этих делах! Не смешивай личное с профессиональным…
— Почему же? Насильственная смерть есть насильственная смерть. Я помогала отцу после того, как было обнаружено тело матери. Меня отделяют семь недель от того, чтобы стать полноправным агентом ФБР. Что плохого, если я начну чуть раньше положенного времени? В конце концов, тело девушки обнаружила я.
Тон ее был требовательным. Кимберли не хотела этого, поняла, что совершила оплошность, но ее было уже не исправить.
Лицо Уотсона угрожающе помрачнело. Если раньше он казался ей суровым, то теперь внушал страх.
— Кимберли… Давай говорить начистоту. Как ты оцениваешь свои успехи в учебе?
— Держусь наравне со всеми.
— Думаешь, это наилучшая цель для начинающего агента?
— Иногда.
Уотсон зловеще улыбнулся и сложил ладони домиком.
— Кимберли, кое у кого из преподавателей ты вызываешь беспокойство. Автобиография у тебя, разумеется, безупречная. Ты постоянно выполняешь экзаменационные задания на девяносто или больше процентов. Как будто неплохо стреляешь.
— Но?.. — храбро спросила-она.
— Но все портит твоя психологическая установка. Ты здесь девять недель, Кимберли, и, судя по всем отзывам, у тебя нет ни близких друзей, ни союзников, ни товарищей. Ты ничего не предлагаешь сокурсникам. Ничего не получаешь от них, прямо-таки необитаемый остров. Силовые органы в первую очередь общественная система. Далеко ли ты пойдешь без связей без друзей, без поддержки? Насколько результативной сможешь быть?
— Я поработаю над этим, — ответила Кимберли. Сердце ее учащенно билось.
— Кимберли, — произнес Уотсон, на сей раз мягко, и она испугалась еще больше. Гнев можно унять. Мягкости нужно опасаться. — Знаешь, ты очень молода.
— Постоянно взрослею, — пролепетала Кимберли.
— Возможно, тебе еще рановато служить в бюро…
— Нужно жить настоящим.
— Думаю, если повременишь несколько лет, если отдалится то, что случилось с твоей семьей…
— То есть я должна забыть мать и сестру?
— Я этого не говорил.
— Разыгрывать из себя бухгалтершу, которая ищет острых ощущений?
— Кимберли…
— Я обнаружила труп! Все дело в этом? Обнаружила гниль на переднем крыльце академии, и вы теперь меня выгоняете?
— Прекрати!
Строгость его тона заставила Кимберли замолчать, и тут она осознала все, что наговорила. Щеки ее вспыхнули. Кимберли поспешно отвернулась.
— Я хочу вернуться на занятия, — пробормотала она. — Обещаю молчать. Я ценю по достоинству достижения ВМСУР и не стану мешать ведущемуся расследованию.
— Кимберли… — Тон куратора выразил разочарование. Он хотел сказать еще что-то, но лишь покачал головой. — Выглядишь ты ужасно. Явно недосыпала неделями, потеряла сон. Может, вернешься к себе в комнату, отдохнешь? Воспользуйся такой возможностью восстановить силы. Знаешь, в том, что слегка замедлишь темп, нет ничего страшного. Ты же одна из наших самых молодых претенденток. Чего не добилась сейчас, добьешься потом.
Кимберли не ответила, сосредоточившись на том, чтобы подавить горькую улыбку. Она уже слышала эти слова. Тоже от старшего, от наставника, человека, которого считала доброжелателем. Два дня спустя он приставил ей к голове пистолет.
Только бы сдержаться. Не расплакаться.
— Через несколько дней мы еще побеседуем. — Прервал Уотсон затянувшееся молчание. — Можешь идти….
Кимберли вышла из кабинета. Шагая по коридору, она миновала три группы одетых в синее курсантов и уже слышала начавшиеся вновь шепотки. Шла у них речь о ее сестре и матери? О ее легендарном отце? Или они говорили о сегодняшнем случае, о трупе, который нашла именно она?
Глаза защипало сильнее. Кимберли прижала пальцы к вискам. Она не поддастся жалости к себе.
Кимберли подошла к наружной двери и выбежала снова на обжигающее солнце. На лбу тут же выступил пот. Майка прилипла к коже.
Но она не пошла к себе в комнату. Агенты ВМСУР захотят поговорить с ней. Но сперва им нужно завершить осмотр места, где найдено тело. Это давало Кимберли целый час до того, как ее начнут искать.
Часа было достаточно.
Кимберли направилась в лес кратчайшим путем.
Глава 8
— Трудно определить. Температура тела около тридцати пяти градусов, но температура воздуха сейчас тридцать два. Жара замедляет охлаждение. Трупное окоченение только начинается на лице и шее. — Медэксперт в белом халате слегка повернул труп влево и коснулся пальцем в резиновой перчатки кожи, покрытой красными пятнами. Место, к которому он притронулся, побледнело. — Изменение цвета кожи еще не завершилось. — Он выпрямился, что-то вспомнил и осмотрел глаза и уши девушки. — Еще нет личинок падальной мухи, которые быстро появляются в такую жару. Обычно мухи появляются во рту или на открытой ране, здесь у них меньше возможностей. — Медэксперт, видимо, обдумал в последний раз все разнообразные факты и вынес вердикт: — На мой взгляд, от четырех до шести часов.
Другой человек, очевидно, особый агент ВМСУР, удивленно поднял взгляд от своих записей.
— Так недавно?
— Насколько могу судить. До вскрытия трудно сказать точнее.
— Когда его произведете?
— Завтра утром.
Особый агент уставился на медэксперта.
— В шесть часов? — с надеждой спросил эксперт. Взгляд агента стал еще пристальнее.
— После полудня, — поправился эксперт. Агент наконец улыбнулся. Эксперт тяжело вздохнул. Похоже, дело станет одним из этих.
Следователь снова посмотрел в свои записи.
— Предположительная причина смерти?
— Тут дело посложнее. Ножевых или огнестрельных ран нет. Точечных кровоизлияний тоже, так что удушение отпадает. Нет крови в ушах, значит, мозговые травмы исключены. Мы имеем большой синяк, который только начал образовываться на левом бедре. Видимо, от ушиба вскоре после смерти. — Коронер [3] приподнял синюю, в цветочек юбку девушки, снова взглянул на травму и покачал головой. — Придется сделать анализ крови. Тогда узнаем больше.
Следователь кивнул. Второй агент, тоже в форменных брюках и белой рубашке, подошел поближе, чтобы сделать еще несколько снимков цифровой фотокамерой. Несколько морских пехотинцев с суровыми лицами охраняли окруженное желтой лентой место происшествия. Даже в густой тени леса не было спасения от жары и влажности. Белые рубашки обоих особых агентов ВМСУР покрылись влажными пятнами, по красивым лицам молодых охранников струился пот.
Затем второй агент, молодой, с коротко стриженными волосами и крепкой челюстью, опустил взгляд на пролегавшую среди густых деревьев дорожку.
— Нет признаков того, что девушку волокли, — заметил он. Коронер кивнул и подошел к мертвой. Поднял ее ногу и осмотрел подошву сандалии.
— Нет ни земли, ни лесного мусора. Должно быть, ее принесли сюда.
— Сильный человек, — обронил младший агент.
Следователь посмотрел на обоих.
— Мы на базе морской пехоты, которой пользуются и курсанты Академии ФБР; все они сильные люди. — И указал подбородком на тело жертвы. — Что у нее со ртом?
Коронер приложил руку к щеке девушки, покачал ее голову из стороны в сторону. Потом вздрогнул и отдернул руку.
— Что? — спросил следователь.
— Я не… Ничего.
— Ничего? Что значит «ничего»?
— Игра света, — пробормотал коронер, но больше к лицу девушки не прикасался. — Похоже, швейная нитка, — отрывисто сказал он. — Толстая, видимо, для сшивания чехлов. Определенно не медицинская. Шов сделан грубо, непрофессионально. Несколько пятнышек крови, очевидно, рот зашит после смерти.
В спутанных волосах девушки застрял зеленый лист. Коронер рассеянно вынул его и выпустил из пальцев. Потом подошел к заброшенным за голову рукам. Одна рука была сжата. Он осторожно разжал ее. Внутри был негладкий зелено-серый камешек.
— Эй, — окликнув коронер младшего агента. — Будете фотографировать?
Молодой человек подошел и щелкнул камерой.
— Что это?
— Не знаю. Камень какой-то. Приобщишь его к уликам?
— Конечно. — Агент принес контейнер для улик, положил камешек внутрь и должным образом заполнил бланк. — Никаких признаков того, что она оказывала сопротивление. А, вот тут что-то есть. — Коронер повел большим пальцем вверх по левой руке девушки к красному, припухшему пятну возле плеча. — След укола. Опухоль очень слабая, видимо, укол сделан перед самой смертью.
— Передозировка? — спросил, нахмурясь, старший агент.
— В некотором роде. Наркотики редко колют внутримышечно, обычно их вводят в вену. — Коронер снова приподнял юбку девушки. Осмотрел с внутренней стороны ее бедра, потом скользнул взглядом вниз и обратил внимание на перепонку между большим и указательным пальцами ног. — Следов от иглы шприца нет. Как бы то ни было, она не наркоманка.
— Оказалась некстати там, где не следует?
— Возможно.
Старший агент вздохнул.
— Нам нужно срочно установить ее личность. Снимешь здесь отпечатки пальцев?
— Предпочел бы подождать до морга, где можно проверить ладони на образцы крови и кожи. Однако если очень спешишь, загляни в ее сумочку.
— Что?
Коронер широко улыбнулся, но сжалился над агентом.
— Вон там, на камне, за желтой лентой. Черный кожаный рюкзак. У моей дочери такой же. Очень модный.
— Надо же быть такими бестолковыми, жалкими, никчемными…
Старший агент выглядел не слишком радостно. Отправив младшего сфотографировать сумку, велел двум охранникам расширить обнесенное лентой пространство, чтобы кожаная сумка оказалась внутри его. И в конце концов руками в резиновых перчатках взял ее.
— Имей в виду, нам нужно сделать полную опись содержимого, — сказал он помощнику. — Однако первым делом посмотрим бумажник.
Молодой человек положил фотокамеру и взял ручку и бумагу.
— Так, начали. Бумажник тоже из черной кожи… Давай заглянем внутрь… дисконтная карта из гастронома, карта из «Петко», из «Блокбастера», еще из одного гастронома и… нет водительских прав. В бумажнике тридцать три доллара, но ни прав, ни кредитных карточек и вообще никаких документов с фамилией владелицы. О чем это говорит?
— Убийца не хотел, чтобы мы узнали ее фамилию, — с готовностью ответил молодой человек.
— Вот-вот. — Старший нахмурился. — А что скажешь на это? Здесь недостает еще кое-чего. Ключей. — Он встряхнул сумку, но характерного позвякиванья не послышалось. — Как можно обходиться без них?
— Может, этот человек — вор? Нашел ее адрес в водительских правах и ключи от дома… Больше они ей не понадобятся.
— Не исключено.
Однако старший агент, хмурясь, смотрел на зашитый рот. Кимберли со своей наблюдательной позиции за деревом угадывала его мысли: «Какой вор станет зашивать рот женщине? Да и какой вор бросит труп на базе морской пехоты?»
— Нужно принести бумажные пакеты для рук, — сказал коронер. — Они у меня в фургоне.
— Мы пойдем с тобой. Я хочу осмотреть заново еще кое-что.
Старший агент повел головой, и младший тут же сорвался с места. Все трое пошли по тропке, оставив труп под присмотром четверых охранников.
Едва Кимберли задумалась, как бы и ей незаметно уйти, ее запястье обхватила чья-то рука. Другая зажала ей рот, и Кимберли, не издав ни звука, укусила ее.
— Черт возьми, — пророкотал ей на ухо низкий мужской голос. — Нужно сперва окликнуть, а потом пускать в ход оружие. Если буду все время наталкиваться на вас, у меня не останется кожи.
Кимберли узнала голос и неохотно привалилась спиной к рослому Маку. Тот убрал руки.
— Что вы здесь делаете? — прошептала она, бросив взгляд на охранников обнесенного лентой места, и повернулась к особому агенту Маккормаку.
Тот нахмурился.
— Что с вами случилось? — Он поднял руку, призывая ее к моллчанию. — Подождите, я не хочу видеть того, кто еще столкнулся с вами.
Кимберли коснулась своего лица. Впервые ощутила зигзагообразные рубцы из пятнышек засохшей крови на носу и щеках. Пришлось-таки заплатить дорожную пошлину за что пробиралась через лес. Неудивительно, что куратор хотел отправить ее в комнату.
— Что вы здесь делаете? — снова чуть слышно спросила она.
— Решил проверить слух. — Его взгляд быстро скользнул по ее телу. — Я слышал, эту находку сделала юная девушка — начинающий агент. Насколько понимаю, эта честь принадлежит вам? Совсем рядом с беговой дорожкой, а?
Кимберли молча бросила на него свирепый взгляд. Он пожал плечами, и оба вновь устремили взгляды на лежавшее тело.
— Мне нужен тот лист, — пророкотал Мак. — Видите, который коронер вытащил из волос жертвы…
— В нарушение процедуры.
— Говорите это ему, милочка. Лист нужен мне. И раз вы здесь, помогите взять его.
Кимберли резко отстранилась от Мака.
— Я не стану…
— Только отвлеките охранников. Заведите разговор, пусть они смотрят на вас, а мне хватит минуты.
Кимберли нахмурилась.
— Сами отвлеките их, а я возьму лист.
Мак насмешливо посмотрел на нее.
— Милочка, — с южной медлительностью произнес он. — Вы девушка.
— И потому не смогу схватить лист? — Голос ее невольно повысился.
Мак снова прикрыл ей рот ладонью.
— Нет, но у вас явно чуть побольше естественной привлекательности для молодых людей, чем у меня. — Он посмотрел в ту сторону, куда ушли коронер и оба агента. — Давайте, милочка, времени у нас не так уж много.
Идиот, подумала Кимберли. И женофоб. Но тем не менее кивнула. Коронер допустил грубую оплошность, вынув листок из волос покойной, и будет лучше всего, если кто-то исправит ее.
Мак указал на левую пару охранников и объяснил, что нужно заставить выйти вперед. Тогда он подкрадется сзади.
Через полминуты, сделав глубокий вдох, Кимберли демонстративно вышла из леса на тропинку, повернула налево и направилась к этой паре охранников.
— Мне нужно только взглянуть на тело, — сказала она.
— Вход в эту зону запрещен, мэм. — Первый охранник говорил монотонно, глядя куда-то мимо ее левого уха.
— Не сомневаюсь. — Кимберли небрежно махнула рукой и шагнула вперед. Молодой охранник чуть передвинулся влево и преградив ей путь.
— Прошу прощения, — твердо проговорила Кимберли. — Кажется, вы не понимаете. У меня есть доступ. Я участница расследования. Господи, я первой из представителей силовых органов оказалась здесь.
На морского пехотинца это не произвело впечатления, он нахмурился. Другая пара охранников приблизилась с явным намерение показать поддержку коллегам. Кимберли с издевательской любезностью улыбнулась им и смотрела, как особый агент Маккормак крадучись входит за их спинами в обнесенную лентой зону.
— Мэм, должен попросить вас удалиться, — сказал первый охранник.
— Где журнал доступа? — спросила Кимберли. — Дайте журнал, и я покажу, где записана.
Охранник колебался. Интуиция не подвела ее. Эти ребята были пехотинцами. Они понятия не имели о процедуре расследования и юрисдикции сотрудников силовых органов.
— Серьезно, — настаивала она, сделав еще шаг вперед и заставив всех насторожиться. — Я начинающий агент Кимберли Куинси. Приблизительно в восемь часов двадцать две минуты я обнаружила тело жертвы и охраняла это место для ВМСУР. И конечно, хочу принять участие в расследовании.
Мак был уже на полпути к телу и двигался при своем росте на удивление бесшумно.
— Мэм, эта зона поручена морским пехотинцам. Всем остальным вход в нее воспрещен. Войти в нее вы можете только сопровождении уполномоченного агента.
— Кто уполномоченный агент?
— Мэм…
— Сэр, я утром обнаружила эту девушку. Понимая, что вы исполняете свой долг, я не хочу оставлять бедняжку лежать в окружении мужчин, одетых в камуфляж. Нужно, чтобы с ней находился кто-то из женщин. Все очень просто.
Охранник свирепо посмотрел на нее. В его представлении она явно шагнула за грань здравомыслия. Вздохнув, он постарался набраться терпения.
Мак уже находился там, где этот лист, трепеща, упал на землю. Он осторожно передвигался на четвереньках. Кимберли поняла, в чем его трудность: на земле было много сухих листьев, красных, желтых, бурых. Какого цвета лист был у девушки в волосах? Господи, она уже забыла.
Пришедшие для поддержки охранники придвинулись поближе, касаясь руками винтовок. Кимберли вскинула голову, провоцируя их на стрельбу.
— Вы должны уйти, — повторил первый охранник.
— Нет.
— Мэм, уйдите по-хорошему, или мы уведем вас силой.
Мак уже нашел лист и теперь держал его в руке и разглядывал, как будто бы хмурясь. Может, тоже вспоминал, какого он должен быть цвета? Мог ли он помнить?
— Только притроньтесь ко мне, и я привлеку вас к суду за сексуальное домогательство.
Футах в пяти от нее находилась хорошо утоптанная тропинка. Широкая, очень гладкая. Возможно, ею пользовались морские пехотинцы на тренировках. И прямо посередине тропинки лежало тело девушки в гражданской одежде. Белокурые волосы, черные сандалии, загорелые ноги. Белая хлопчатобумажная блузка и очень короткая синяя юбка.
Кимберли сделала шаг вперед. Увидела лицо девушки и все поняла.
Руки ее снова покрылись гусиной кожей. По спине проела дрожь. И посреди тихого жаркого леса Кимберли начала неистово озираться, рука ее метнулась к внутренней стороне бедра и нашла нож. Первое правило процедуры — всегда охраняй место преступления. Второе правило — вызывай подмогу. Третье правило — изо всех сил старайся не думать, что это означает, если юным блондинкам небезопасно даже в Академии ФБР. Потому что девушка была мертва, и судя по всему, убили ее недавно.
Глава 7
Квонтико, штат Виргиния
10 часов 3 минуты. Температура 30 градусов
— Еще раз, Кимберли, Почему ты оказалась в стороне от беговой дорожки?
— У меня закололо в боку, я сошла с дистанции. Хотела походить, чтобы унялась боль, и… видимо, не отдавала себе отчета, как далеко забрела.
— И увидела тело?
— Увидела что-то впереди, — ответила не моргнув глазом Кимберли. — Подошла поближе, и тут… Ну, остальное вы знаете.
Куратор ее курса Марк Уотсон сердито смотрел на Кимберли, но в конце концов откинулся назад. Кимберли сидела напротив Уотсона в его светлом, просторном кабинете. Лучи утреннего солнца лились в окна. Снаружи о стекло билась оранжевая бабочка. Странно в такой чудесный день говорить о смерти.
На крик Кимберли прибежали двое сокурсников. Тут она нагнулась и пощупала пульс девушки. Пульса, разумеется, не было, но Кимберли и не ожидала никаких признаков жизни. И говорили о смерти не только широко раскрытые карие, невидящие глаза. Ее восковые губы были сшиты толстой черной ниткой. Тот, кто сделал это, был уверен, что девушка уже никогда не закричит.
Одного из сокурсников тут же вырвало. Кимберли — нет.
Кто-то вызвал Уотсона. Увидев ее жуткую находку, он связался с полицией ФБР и с Военно-морской службой уголовных расследований. Видимо, труп у порога академии был заботой не ФБР, а ВМСУР. Оберегать морских пехотинцев было их задачей.
Кимберли и ее сокурсников быстро увели, а на месте обнаружения трупа появились молодые морские пехотинцы в темно-зеленой маскировочной форме и более утонченные особые агенты в белых рубашках. Теперь где-то глубоко в лесу велась настоящая работа — там фотографировали, чертили схемы, анализировали; медэксперт осматривал тело девушки, пытаясь найти ключ к раскрытию преступления; оперативники собирали улики.
А Кимберли тем временем сидела здесь, в кабинете. Так далеко от своего ужасного открытия, как только мог ее увести куратор, действующий из лучших побуждений. Ее колено нервозно подрагивало. В конце концов она скрестила лодыжки под стулом.
— Что будет дальше? — спокойно спросила Кимберли.
— Не знаю. — Куратор сделал паузу. — Честно говоря, Кимберли, таких происшествий у нас ни разу не было.
— Что ж, — заметила она, — это хорошо.
Уотеон слабо улыбнулся..
— Несколько лет назад у нас стряслась одна трагедия. Курсант Национальной академии упал на стрельбище мертвым. Он был довольно молод, и это наводило на размышления. Однако медэксперт установил, что он скончался от тяжелого сердечного приступа. Все равно трагично, но не так потрясает, если учесть, сколько людей проходят здесь обучение ежегодно. А данное происшествие… Учреждения такого рода полагаются на добрые отношения с соседними населенными пунктами. Когда станет известно, что местная девушка найдена мертвой…
— Откуда вы знаете, что она местная?
— Исхожу из закона больших чисел. Она выглядит слишком юной, чтобы работать здесь, и будь она из ФБР или морской пехоты, кто-нибудь узнал бы ее. Следовательно, девушка посторонняя.
— Она могла быть чьей-нибудь пассией, — рискнула преположить Кимберли. — Рот… Может быть, слишком часто перечила.
— Не исключено.
Уотсон задумчиво посмотрел на нее, поэтому Кимберли пошла дальше.
— Но вы так не считаете, — заметила она.
— Почему я так не считаю?
— Нет следов насилия. Будь здесь личные проблемы, преступление на почве страсти, на трупе были бы следы побоев. Синяки, ссадины, рассечения. Но… я видела ее руки и ноги. На ней нет ни царапины. Только вот губы, разумеется.
— Может, он бил ее только по тем местам, которых не видно под одеждой.
— Возможно. — В ее голосе слышалось сомнение. — Все равно это не объясняет, почему он сбросил тело на охраняемой базе морских пехотинцев.
— А почему ты думаешь, что оно сброшено? — нахмурился Уотсон.
— На том месте ничто не тронуто. Трава была даже несмята, пока я не подошла. — Наморщив лоб, Кимберли вопросительно посмотрела на Уотсона. — Полагаете, девушка была жива, когда он привез ее? Проникнуть на базу нелегко. Как я видела, морские пехотинцы охраняют все въезды, у всех визитеров должен быть идентификатор. Без него на территорию академии не попасть ни живому, ни мертвому.
— Не думаю, что есть смысл…
— Это нелогично, — прервала его Кимберли, хмурясь еще сильнее. — Будь девушка жива, ей тоже понадобился бы идентификатор, а два пропуска раздобыть сложнее, чем один. Значит, видимо, она была мертва. Лежала в багажнике. Я ни разу не видела, чтобы охранники обыскивали машины, поэтому спрятать тело таким образом нетрудно. Конечно, эта версия предполагает, что тот человек намеренно бросил труп на территории Квонтико. — Она внезапно покачала головой. — Это нелогично. Если ты живешь здесь и кого-то убил, пусть даже случайно, то не повезешь тело в лес. Ты поспешишь увезти как можно дальше от базы. Оставлять его здесь — просто глупость.
— Пожалуй, пока нет смысла делать какие-то предположения, — сказал Уотсон.
— Как по-вашему, он пытается бросить тень на академию? — спросила Кимберли. — Или на морских пехотинцев?
После этого вопроса брови Уотсона зашевелились. Кимберли явно нарушила какую-то невидимую границу, и выражение его лица твердо говорило, что этот разговор окончен. Куратор подался вперед и сказал:
— Послушай, теперь расследование будет вести ВМСУР. Знаешь что-нибудь о Военно-морской службе уголовных расследований?
— Нет…
— А следует знать. В этой службе более восьмисот особых агентов, готовых незамедлительно отправиться в любую точку земного шара. Они повидали убийства, изнасилования, жестокое обращение в семье, мошенничество, торговлю наркотиками, шантаж, терроризм — все, что угодно. У них есть своя группа расследования убийств, свои эксперты, даже свои криминалистические лаборатории. Господи, там есть агенты, которых вызывали для расследования взрыва на военном корабле «Коул». Они уж сумеют разобраться с одним телом, найденным в лесу на базе морских пехотинцев. Это понятно?
— Я не имела в виду…
— Ты новенькая, Кимберли. Не особый, а начинающий агент. Не забывай об этой разнице.
— Слушаюсь, сэр, — холодно ответила она, вздернув подбородок, глаза ее сверкали из-за неожиданного выговора. Голос куратора наконец помягчел.
— Конечно, у ВМСУР возникнут вопросы к тебе. Конечно, ты ответишь на них наилучшим образом. Сотрудничество другими силовыми органами очень важно. Но после этого, Кимберли, ты сходишь со сцены. Возвращаешься к занятиям. И — это должно быть ясно само собой — будешь держать язык за зубами.
— Играть в молчанку? — сухо осведомилась она.
Уотсон не улыбнулся.
— Агенту ФБР часто приходится быть воплощением сдержанности. Тем, кто не умеет помалкивать, не место на этой работе.
Кимберли опустила взгляд. Суровый тон Уотсона почти граничил с угрозой. Она обнаружила тело случайно. И все-таки… он обращается с ней так, будто она всему виной. Будто Кимберли навлекла эту неприятность на академию. Правильно повести себя именно так, как сказал Уотсон. Встать, прикусить язык и уйти.
Она никогда не отличалась умением вести себя правильно.
Подняв взгляд, Кимберли посмотрела в глаза куратору.
— Сэр, я хотела бы поговорить с агентами ВМСУР насчет помощи в этом расследовании.
— Ты не слышала моих слов?
— У меня есть некоторый опыт в таких делах…
— Ты ничего не знаешь об этих делах! Не смешивай личное с профессиональным…
— Почему же? Насильственная смерть есть насильственная смерть. Я помогала отцу после того, как было обнаружено тело матери. Меня отделяют семь недель от того, чтобы стать полноправным агентом ФБР. Что плохого, если я начну чуть раньше положенного времени? В конце концов, тело девушки обнаружила я.
Тон ее был требовательным. Кимберли не хотела этого, поняла, что совершила оплошность, но ее было уже не исправить.
Лицо Уотсона угрожающе помрачнело. Если раньше он казался ей суровым, то теперь внушал страх.
— Кимберли… Давай говорить начистоту. Как ты оцениваешь свои успехи в учебе?
— Держусь наравне со всеми.
— Думаешь, это наилучшая цель для начинающего агента?
— Иногда.
Уотсон зловеще улыбнулся и сложил ладони домиком.
— Кимберли, кое у кого из преподавателей ты вызываешь беспокойство. Автобиография у тебя, разумеется, безупречная. Ты постоянно выполняешь экзаменационные задания на девяносто или больше процентов. Как будто неплохо стреляешь.
— Но?.. — храбро спросила-она.
— Но все портит твоя психологическая установка. Ты здесь девять недель, Кимберли, и, судя по всем отзывам, у тебя нет ни близких друзей, ни союзников, ни товарищей. Ты ничего не предлагаешь сокурсникам. Ничего не получаешь от них, прямо-таки необитаемый остров. Силовые органы в первую очередь общественная система. Далеко ли ты пойдешь без связей без друзей, без поддержки? Насколько результативной сможешь быть?
— Я поработаю над этим, — ответила Кимберли. Сердце ее учащенно билось.
— Кимберли, — произнес Уотсон, на сей раз мягко, и она испугалась еще больше. Гнев можно унять. Мягкости нужно опасаться. — Знаешь, ты очень молода.
— Постоянно взрослею, — пролепетала Кимберли.
— Возможно, тебе еще рановато служить в бюро…
— Нужно жить настоящим.
— Думаю, если повременишь несколько лет, если отдалится то, что случилось с твоей семьей…
— То есть я должна забыть мать и сестру?
— Я этого не говорил.
— Разыгрывать из себя бухгалтершу, которая ищет острых ощущений?
— Кимберли…
— Я обнаружила труп! Все дело в этом? Обнаружила гниль на переднем крыльце академии, и вы теперь меня выгоняете?
— Прекрати!
Строгость его тона заставила Кимберли замолчать, и тут она осознала все, что наговорила. Щеки ее вспыхнули. Кимберли поспешно отвернулась.
— Я хочу вернуться на занятия, — пробормотала она. — Обещаю молчать. Я ценю по достоинству достижения ВМСУР и не стану мешать ведущемуся расследованию.
— Кимберли… — Тон куратора выразил разочарование. Он хотел сказать еще что-то, но лишь покачал головой. — Выглядишь ты ужасно. Явно недосыпала неделями, потеряла сон. Может, вернешься к себе в комнату, отдохнешь? Воспользуйся такой возможностью восстановить силы. Знаешь, в том, что слегка замедлишь темп, нет ничего страшного. Ты же одна из наших самых молодых претенденток. Чего не добилась сейчас, добьешься потом.
Кимберли не ответила, сосредоточившись на том, чтобы подавить горькую улыбку. Она уже слышала эти слова. Тоже от старшего, от наставника, человека, которого считала доброжелателем. Два дня спустя он приставил ей к голове пистолет.
Только бы сдержаться. Не расплакаться.
— Через несколько дней мы еще побеседуем. — Прервал Уотсон затянувшееся молчание. — Можешь идти….
Кимберли вышла из кабинета. Шагая по коридору, она миновала три группы одетых в синее курсантов и уже слышала начавшиеся вновь шепотки. Шла у них речь о ее сестре и матери? О ее легендарном отце? Или они говорили о сегодняшнем случае, о трупе, который нашла именно она?
Глаза защипало сильнее. Кимберли прижала пальцы к вискам. Она не поддастся жалости к себе.
Кимберли подошла к наружной двери и выбежала снова на обжигающее солнце. На лбу тут же выступил пот. Майка прилипла к коже.
Но она не пошла к себе в комнату. Агенты ВМСУР захотят поговорить с ней. Но сперва им нужно завершить осмотр места, где найдено тело. Это давало Кимберли целый час до того, как ее начнут искать.
Часа было достаточно.
Кимберли направилась в лес кратчайшим путем.
Глава 8
Квонтико, штат Виргиния
11 часов 33 минуты. Температура 32 градуса
— Время наступления смерти?— Трудно определить. Температура тела около тридцати пяти градусов, но температура воздуха сейчас тридцать два. Жара замедляет охлаждение. Трупное окоченение только начинается на лице и шее. — Медэксперт в белом халате слегка повернул труп влево и коснулся пальцем в резиновой перчатки кожи, покрытой красными пятнами. Место, к которому он притронулся, побледнело. — Изменение цвета кожи еще не завершилось. — Он выпрямился, что-то вспомнил и осмотрел глаза и уши девушки. — Еще нет личинок падальной мухи, которые быстро появляются в такую жару. Обычно мухи появляются во рту или на открытой ране, здесь у них меньше возможностей. — Медэксперт, видимо, обдумал в последний раз все разнообразные факты и вынес вердикт: — На мой взгляд, от четырех до шести часов.
Другой человек, очевидно, особый агент ВМСУР, удивленно поднял взгляд от своих записей.
— Так недавно?
— Насколько могу судить. До вскрытия трудно сказать точнее.
— Когда его произведете?
— Завтра утром.
Особый агент уставился на медэксперта.
— В шесть часов? — с надеждой спросил эксперт. Взгляд агента стал еще пристальнее.
— После полудня, — поправился эксперт. Агент наконец улыбнулся. Эксперт тяжело вздохнул. Похоже, дело станет одним из этих.
Следователь снова посмотрел в свои записи.
— Предположительная причина смерти?
— Тут дело посложнее. Ножевых или огнестрельных ран нет. Точечных кровоизлияний тоже, так что удушение отпадает. Нет крови в ушах, значит, мозговые травмы исключены. Мы имеем большой синяк, который только начал образовываться на левом бедре. Видимо, от ушиба вскоре после смерти. — Коронер [3] приподнял синюю, в цветочек юбку девушки, снова взглянул на травму и покачал головой. — Придется сделать анализ крови. Тогда узнаем больше.
Следователь кивнул. Второй агент, тоже в форменных брюках и белой рубашке, подошел поближе, чтобы сделать еще несколько снимков цифровой фотокамерой. Несколько морских пехотинцев с суровыми лицами охраняли окруженное желтой лентой место происшествия. Даже в густой тени леса не было спасения от жары и влажности. Белые рубашки обоих особых агентов ВМСУР покрылись влажными пятнами, по красивым лицам молодых охранников струился пот.
Затем второй агент, молодой, с коротко стриженными волосами и крепкой челюстью, опустил взгляд на пролегавшую среди густых деревьев дорожку.
— Нет признаков того, что девушку волокли, — заметил он. Коронер кивнул и подошел к мертвой. Поднял ее ногу и осмотрел подошву сандалии.
— Нет ни земли, ни лесного мусора. Должно быть, ее принесли сюда.
— Сильный человек, — обронил младший агент.
Следователь посмотрел на обоих.
— Мы на базе морской пехоты, которой пользуются и курсанты Академии ФБР; все они сильные люди. — И указал подбородком на тело жертвы. — Что у нее со ртом?
Коронер приложил руку к щеке девушки, покачал ее голову из стороны в сторону. Потом вздрогнул и отдернул руку.
— Что? — спросил следователь.
— Я не… Ничего.
— Ничего? Что значит «ничего»?
— Игра света, — пробормотал коронер, но больше к лицу девушки не прикасался. — Похоже, швейная нитка, — отрывисто сказал он. — Толстая, видимо, для сшивания чехлов. Определенно не медицинская. Шов сделан грубо, непрофессионально. Несколько пятнышек крови, очевидно, рот зашит после смерти.
В спутанных волосах девушки застрял зеленый лист. Коронер рассеянно вынул его и выпустил из пальцев. Потом подошел к заброшенным за голову рукам. Одна рука была сжата. Он осторожно разжал ее. Внутри был негладкий зелено-серый камешек.
— Эй, — окликнув коронер младшего агента. — Будете фотографировать?
Молодой человек подошел и щелкнул камерой.
— Что это?
— Не знаю. Камень какой-то. Приобщишь его к уликам?
— Конечно. — Агент принес контейнер для улик, положил камешек внутрь и должным образом заполнил бланк. — Никаких признаков того, что она оказывала сопротивление. А, вот тут что-то есть. — Коронер повел большим пальцем вверх по левой руке девушки к красному, припухшему пятну возле плеча. — След укола. Опухоль очень слабая, видимо, укол сделан перед самой смертью.
— Передозировка? — спросил, нахмурясь, старший агент.
— В некотором роде. Наркотики редко колют внутримышечно, обычно их вводят в вену. — Коронер снова приподнял юбку девушки. Осмотрел с внутренней стороны ее бедра, потом скользнул взглядом вниз и обратил внимание на перепонку между большим и указательным пальцами ног. — Следов от иглы шприца нет. Как бы то ни было, она не наркоманка.
— Оказалась некстати там, где не следует?
— Возможно.
Старший агент вздохнул.
— Нам нужно срочно установить ее личность. Снимешь здесь отпечатки пальцев?
— Предпочел бы подождать до морга, где можно проверить ладони на образцы крови и кожи. Однако если очень спешишь, загляни в ее сумочку.
— Что?
Коронер широко улыбнулся, но сжалился над агентом.
— Вон там, на камне, за желтой лентой. Черный кожаный рюкзак. У моей дочери такой же. Очень модный.
— Надо же быть такими бестолковыми, жалкими, никчемными…
Старший агент выглядел не слишком радостно. Отправив младшего сфотографировать сумку, велел двум охранникам расширить обнесенное лентой пространство, чтобы кожаная сумка оказалась внутри его. И в конце концов руками в резиновых перчатках взял ее.
— Имей в виду, нам нужно сделать полную опись содержимого, — сказал он помощнику. — Однако первым делом посмотрим бумажник.
Молодой человек положил фотокамеру и взял ручку и бумагу.
— Так, начали. Бумажник тоже из черной кожи… Давай заглянем внутрь… дисконтная карта из гастронома, карта из «Петко», из «Блокбастера», еще из одного гастронома и… нет водительских прав. В бумажнике тридцать три доллара, но ни прав, ни кредитных карточек и вообще никаких документов с фамилией владелицы. О чем это говорит?
— Убийца не хотел, чтобы мы узнали ее фамилию, — с готовностью ответил молодой человек.
— Вот-вот. — Старший нахмурился. — А что скажешь на это? Здесь недостает еще кое-чего. Ключей. — Он встряхнул сумку, но характерного позвякиванья не послышалось. — Как можно обходиться без них?
— Может, этот человек — вор? Нашел ее адрес в водительских правах и ключи от дома… Больше они ей не понадобятся.
— Не исключено.
Однако старший агент, хмурясь, смотрел на зашитый рот. Кимберли со своей наблюдательной позиции за деревом угадывала его мысли: «Какой вор станет зашивать рот женщине? Да и какой вор бросит труп на базе морской пехоты?»
— Нужно принести бумажные пакеты для рук, — сказал коронер. — Они у меня в фургоне.
— Мы пойдем с тобой. Я хочу осмотреть заново еще кое-что.
Старший агент повел головой, и младший тут же сорвался с места. Все трое пошли по тропке, оставив труп под присмотром четверых охранников.
Едва Кимберли задумалась, как бы и ей незаметно уйти, ее запястье обхватила чья-то рука. Другая зажала ей рот, и Кимберли, не издав ни звука, укусила ее.
— Черт возьми, — пророкотал ей на ухо низкий мужской голос. — Нужно сперва окликнуть, а потом пускать в ход оружие. Если буду все время наталкиваться на вас, у меня не останется кожи.
Кимберли узнала голос и неохотно привалилась спиной к рослому Маку. Тот убрал руки.
— Что вы здесь делаете? — прошептала она, бросив взгляд на охранников обнесенного лентой места, и повернулась к особому агенту Маккормаку.
Тот нахмурился.
— Что с вами случилось? — Он поднял руку, призывая ее к моллчанию. — Подождите, я не хочу видеть того, кто еще столкнулся с вами.
Кимберли коснулась своего лица. Впервые ощутила зигзагообразные рубцы из пятнышек засохшей крови на носу и щеках. Пришлось-таки заплатить дорожную пошлину за что пробиралась через лес. Неудивительно, что куратор хотел отправить ее в комнату.
— Что вы здесь делаете? — снова чуть слышно спросила она.
— Решил проверить слух. — Его взгляд быстро скользнул по ее телу. — Я слышал, эту находку сделала юная девушка — начинающий агент. Насколько понимаю, эта честь принадлежит вам? Совсем рядом с беговой дорожкой, а?
Кимберли молча бросила на него свирепый взгляд. Он пожал плечами, и оба вновь устремили взгляды на лежавшее тело.
— Мне нужен тот лист, — пророкотал Мак. — Видите, который коронер вытащил из волос жертвы…
— В нарушение процедуры.
— Говорите это ему, милочка. Лист нужен мне. И раз вы здесь, помогите взять его.
Кимберли резко отстранилась от Мака.
— Я не стану…
— Только отвлеките охранников. Заведите разговор, пусть они смотрят на вас, а мне хватит минуты.
Кимберли нахмурилась.
— Сами отвлеките их, а я возьму лист.
Мак насмешливо посмотрел на нее.
— Милочка, — с южной медлительностью произнес он. — Вы девушка.
— И потому не смогу схватить лист? — Голос ее невольно повысился.
Мак снова прикрыл ей рот ладонью.
— Нет, но у вас явно чуть побольше естественной привлекательности для молодых людей, чем у меня. — Он посмотрел в ту сторону, куда ушли коронер и оба агента. — Давайте, милочка, времени у нас не так уж много.
Идиот, подумала Кимберли. И женофоб. Но тем не менее кивнула. Коронер допустил грубую оплошность, вынув листок из волос покойной, и будет лучше всего, если кто-то исправит ее.
Мак указал на левую пару охранников и объяснил, что нужно заставить выйти вперед. Тогда он подкрадется сзади.
Через полминуты, сделав глубокий вдох, Кимберли демонстративно вышла из леса на тропинку, повернула налево и направилась к этой паре охранников.
— Мне нужно только взглянуть на тело, — сказала она.
— Вход в эту зону запрещен, мэм. — Первый охранник говорил монотонно, глядя куда-то мимо ее левого уха.
— Не сомневаюсь. — Кимберли небрежно махнула рукой и шагнула вперед. Молодой охранник чуть передвинулся влево и преградив ей путь.
— Прошу прощения, — твердо проговорила Кимберли. — Кажется, вы не понимаете. У меня есть доступ. Я участница расследования. Господи, я первой из представителей силовых органов оказалась здесь.
На морского пехотинца это не произвело впечатления, он нахмурился. Другая пара охранников приблизилась с явным намерение показать поддержку коллегам. Кимберли с издевательской любезностью улыбнулась им и смотрела, как особый агент Маккормак крадучись входит за их спинами в обнесенную лентой зону.
— Мэм, должен попросить вас удалиться, — сказал первый охранник.
— Где журнал доступа? — спросила Кимберли. — Дайте журнал, и я покажу, где записана.
Охранник колебался. Интуиция не подвела ее. Эти ребята были пехотинцами. Они понятия не имели о процедуре расследования и юрисдикции сотрудников силовых органов.
— Серьезно, — настаивала она, сделав еще шаг вперед и заставив всех насторожиться. — Я начинающий агент Кимберли Куинси. Приблизительно в восемь часов двадцать две минуты я обнаружила тело жертвы и охраняла это место для ВМСУР. И конечно, хочу принять участие в расследовании.
Мак был уже на полпути к телу и двигался при своем росте на удивление бесшумно.
— Мэм, эта зона поручена морским пехотинцам. Всем остальным вход в нее воспрещен. Войти в нее вы можете только сопровождении уполномоченного агента.
— Кто уполномоченный агент?
— Мэм…
— Сэр, я утром обнаружила эту девушку. Понимая, что вы исполняете свой долг, я не хочу оставлять бедняжку лежать в окружении мужчин, одетых в камуфляж. Нужно, чтобы с ней находился кто-то из женщин. Все очень просто.
Охранник свирепо посмотрел на нее. В его представлении она явно шагнула за грань здравомыслия. Вздохнув, он постарался набраться терпения.
Мак уже находился там, где этот лист, трепеща, упал на землю. Он осторожно передвигался на четвереньках. Кимберли поняла, в чем его трудность: на земле было много сухих листьев, красных, желтых, бурых. Какого цвета лист был у девушки в волосах? Господи, она уже забыла.
Пришедшие для поддержки охранники придвинулись поближе, касаясь руками винтовок. Кимберли вскинула голову, провоцируя их на стрельбу.
— Вы должны уйти, — повторил первый охранник.
— Нет.
— Мэм, уйдите по-хорошему, или мы уведем вас силой.
Мак уже нашел лист и теперь держал его в руке и разглядывал, как будто бы хмурясь. Может, тоже вспоминал, какого он должен быть цвета? Мог ли он помнить?
— Только притроньтесь ко мне, и я привлеку вас к суду за сексуальное домогательство.