Страница:
Господи, как мог стрелять в животное Смит, когда тело Оливера все еще находилось на его рогах. Мул, к тому же, мог упасть на Оливера и придавить его. Но Смит должен был стрелять. Другого шанса у него не было. Боумен прицелился, осторожно нажал на курок и попал животному прямо между глаз. Буйвол пошатнулся и опустил голову. Тело мистера Иствуда соскользнуло с рог, а затем животное, обмякнув, рухнуло вниз, придавив тем самым Оливера Иствуда.
Смит подбежал к учителю. Сердце Оливера стучало как уходящий поезд. Мистер Иствуд все еще был в сознании и стонал от боли. Смит пытался стащить с него мертвое животное, но знал, что это было невозможно, мул, должно быть, весил около двадцати пудов. Когда молодой ковбой прискакал к месту происшествия, Смит закричал ему.
– Привяжи уздечку к рогам и подними его голову. Так я смогу вытащить из-под него Оливера.
– Нет. Ради Бога, парень! Оставь меня… – задыхался Оливер Иствуд.
– Делай, как я сказал, – закричал Смит, когда Вейз заколебался.
Через несколько минут Смиту удалось вытащить раненого друга из-под убитого животного. И только теперь Смит воочию увидел степень повреждений, нанесенных Оливеру мулом.
Рога вошли в живот мужчины от ребер до паха, обе ноги, казалось, были сломаны, руки тоже были сломаны. Смит убрал в сторону разорванную рубаху, попытался хотя бы немного засунуть внутренности пострадавшего человека в большую кровоточащую дыру.
Гарри взглянул на рану на животе и тотчас же побежал в кусты, где его стошнило.
– Мы смастерим волокушу и отвезем тебя вниз к доктору, – голос Смита дрожал.
Боумен едва осознавал то, что делал и говорил, пытаясь стянуть края раны.
– Не… не двигай меня. О Боже! Мои кишки в огне! – Оливер сдерживал голос, он почти кричал. – Помоги мне, Смит, я не могу выдержать это… О Боже… См…т…
– Вейз, – закричал Боумен, – начинай делать носилки.
– Нет! Я не хочу. Боже, помоги мне.
– Оливер, мы отвезем тебя вниз.
– Это больше, чем двадцать миль. – Мучаясь от боли, Оливер перекатывал голову с бока на бок.
Он мог двигать только головой. Кровь маленькой струйкой вытекала из уголка его рта, а из горла выходили мучительные хрипы. – Я знаю… что это означает. И ты, Смит, отлично знаешь это.
– Не сдавайся. Только держись. Я принесу одеяло.
– Не уходи, – взмолился Оливер, когда Боумен встал. – Останься со м-мной, сын. – Смит снова опустился на колени. – Позаботься о Мод. У нее не все в порядке с головой…
– Я позабочусь о ней.
– Я обязан ей жизнью.
– Не беспокойся, я обо всем позабочусь, – повторил Смит.
– Останься, пожалуйста с Билли. И помни, ты – все, что у него есть.
– Я останусь. Ты знаешь, я останусь.
– Есть еще кое-что, что ты должен сделать для меня.
– Все, Оливер, все.
– Положи свое ружье мне в руку.
Смит от удивления открыл рот, а затем, поняв, о чем просил Оливер, задрожал.
– Я… не могу.
Глаза Оливера умоляли.
– Дай мне умереть с достоинством, ради Бога…
– Я не могу, – повторил Смит, и глаза его наполнились слезами.
Мистер Иствуд повернул голову. Вены выступили на шее мужчины, он боролся с собой, сдерживая крики, которые наполняли его горло.
– Мои кишки вывалились. Не позволяй мне умереть, страдая…
– Не проси меня об этом…
– Пожалуйста, парень, я люблю тебя как собственного сына. Господи… я… я… не могу… терпеть больше…
Смит сквозь слезы смотрел на дорогое, искаженное болью лицо отца и друга. Оливер испытывал сильную боль. И Смит с самого начала знал, что человек, ставший для него отцом, смертельно ранен.
Мог ли он отказать ему в последней просьбе и не спасти от мук и страдания?
Смит медленно вытащил из кобуры шестизарядный пистолет, щелкнул предохранитель и попытался вложить оружие в руку Оливера, но предплечье мужчины было сломано, и запястье оказалось слабым. Он не мог держать в руке оружие. Другая рука Оливера была полностью раздроблена.
– Я. не могу поднять пистолет. Помоги мне, пожалуйста, сын, – взмолился мистер Иствуд.
– Я никогда не говорил тебе, что годы, проведенные с тобой, много для меня значат, – голос Смита наполнился рыданием, и слезы текли по щекам сильного мужчины.
– Я знал это. Не нужно ничего говорить, – глаза Оливера засияли, но дыхание становилось поверхностным. – Теперь у тебя есть возможность отплатить мне. Это произойдет быстро. Я буду благодарен тебе до последнего вздоха.
– Я не могу.
– Нет, можешь. Когда все закончится, отвези меня в Иствуд и похорони на маленьком холме за ранчо. Пистолет выпал из руки Оливера. Смит поднял оружие, оно было липким от крови.
– Сделай это, сын.
Смит приставил дуло к виску отца.
– Спасибо, – пробормотал Оливер и закрыл глаза. Смит отвернулся и нажал на курок.
Раздался выстрел, звук от которого, как в зеркале, отразился в голове Смита Боумена. Смит отбросил пистолет и закрыл лицо руками.
– Проклятье, что ты сделал? – закричал Вейз. – О, Боже! Ты… ты убил его!
Смит встал, чтобы уйти прочь.
– Ты убил его! – повторил резко Гарри.
– Уйди от меня, – закричал изо всех сил Смит. – Уйди от меня к черту!
– Уб-бийца!
Едва слово слетело с уст Вейза, как огромный кулак Смита лег на его зубы. Молодой ковбой был сбит с ног.
Смит побежал в рощу и обхватил руками ствол молодого деревца, он прижался к шершавой коре мокрым от слез лицом.
Смит Боумен знал, что теперь его жизнь не будет такой, как прежде…
Смит, рассказав Вилле обо всем, присел на одеяло. Он не мог, он просто боялся заглянуть в глаза девушке.
Вилла подвинулась поближе и обняла своего возлюбленного.
Слезы текли по ее щекам.
– О, дорогой. Какую храбрую и бескорыстную вещь ты совершил. Ты мужественный, сильный человек, ты горевал все эти годы… – девушка присела на колени перед своим возлюбленным и обняла его.
– Жизнь была невыносимой, – прошептал он, – но теперь я встретил тебя.
– И ты боялся, что я не смогу понять?
– Я боялся, что ты возненавидишь меня, как это сделала Мод.
– Нет! Пару лет назад я видела человека, который с ума сходил от боли. Он жевал свой язык и пытался вырвать себе глаза. Увиденное было настолько ужасно, что часто снилось мне по ночам. Оливер был храбрым человеком. Но я уверена, он не подумал, что это сделает с тобой и как ты будешь жить с такой ношей в сердце.
– Только Билли и Сэнт знали, как тяжело был ранен Оливер. Они одевали его для похорон, – мужчина посадил к себе на колени свою возлюбленную. – Гарри Вейз всем рассказал эту историю так, как считал нужным. Новости распространились со скоростью лесного пожара. Билли пытался объяснить людям, что Оливер не смог бы жить. Но никто не поверил ему, – Смит тяжело вздохнул. – Иногда я просыпаюсь ночью и вижу перед собой изломанное тело Оливера и его глаза, умоляющие меня.
– Дорогой, я люблю тебя еще больше, потому что ты не только честен, но и смел. Только сильный человек может отважиться на такой поступок, – голос Виллы дрожал. – Мистер Иствуд не прожил бы больше, чем несколько часов, даже если бы вы и успели привезти его к доктору. То, что ты сделал, избавило этого человека от самой страшной, самой мучительной смерти. Он не хотел умереть кучей мяса и сломанных костей, мучаясь и страдая до последнего вздоха. Мистер Иствуд умер как настоящий мужчина, и ты помог ему в этом.
Глаза Смита Боумена блестели как зеленый огонь. Он сильно сжал девушку за плечи, и это доставило ей физическую боль.
– Не говори так…
Вилла энергично покачала головой. Слезы вырвались из ее глаз, девушка задрожала.
Она плакала из-за одинокого мужчины, который убил своего друга и благодетеля и теперь был вынужден через всю жизнь нести тяжкий груз вины и скорби. Она плакала и от облегчения. Теперь дорога была расчищена, и они готовы соединить свои жизни воедино.
– Не плачь из-за меня, любимая, – Смит качал девушку в своих объятиях, затем осторожно приподнял ее подбородок так, чтобы смочь покрыть нежными поцелуями ее соленое от слез лицо. – Я люблю тебя, – он произнес эти слова легко и просто, затем посмотрел прямо в глаза Вилле.
– Я тоже люблю тебя, – ее голос был хриплым от слез. – Больше не будет одиноких ночей у нас. С этого момента я буду с тобой, – девушка прижалась к мужчине.
Смит ласково дотронулся до ее лица и прижался губами к губам возлюбленной с невероятной легкостью. Он чувствовал себя так, будто гора свалилась с его плеч. Сердце его парило в облаках счастья. Так много любви было в глазах этой женщины. И вся ее любовь принадлежала ему, только ему. Боже, разве мог он, несчастный одинокий человек даже мечтать об этом?
– Я покорился проклятой жизни, но судьба приподнесла мне подарок. Я никогда не отпущу тебя. Я смогу вынести ненависть старухи Мод и других людей, лишь бы ты любила меня. Ты всегда будешь со мной?
– Только попробуй от меня освободиться, – тихие слова прозвучали возле губ мужчины.
Девушка подняла голову, улыбнулась сквозь слезы, а потом поцеловала своего возлюбленного долгим нежным поцелуем, от которого у нее закружилась голова.
Реакция мужчины на это испугала бедную девушку. Смит осторожно толкнул ее, и они вместе покатились по земле, продолжая обнимать друг друга. Она, наконец, оказалась на спине, мужчина сверху склонился над ее лицом. Вилла видела огромную любовь в глазах Смита и знала, что является одной из немногих счастливых женщин: она действительно любимая и заветная.
– Я умру, если потеряю тебя, – взволнованно произнес Смит. – Я люблю в тебе все: твой пыл, твою гордость, твое красивое лицо, твою теплоту, твои милые глаза… Я собираюсь смотреть в них, когда наши тела соединятся, и попробую в самый прекрасный момент в моей жизни сказать о том, как сильно я люблю тебя.
Он осушил поцелуями ее слезы, затем поднял вверх подол платья и ласкал ее нежную грудь кончиками своих пальцев и губами. Это было намного слаще, чем раньше, Вилла лежала с полузакрытыми глазами, а его теплые Руки, ласкающие ее кожу, посылали волны удовольствия вверх вниз по всему телу.
Поцелуи были нежными и сладкими, и девушка приняла вторжение возлюбленного в свое тело с открытыми глазами засмотревшись в зеленую бездну его очей. Она слушала шепот любви между поцелуями, а потом была вдали от звуков, вдали от всего, кроме сладостных ощущений.
Солнце посылало последние лучи, а они так и лежали на земле, обнимая друг друга. Смит накрыл любимую платьем, привстал на локтях и сверху вниз посмотрел на девушку. Вилла дотронулась пальцами до морщинок в уголках его улыбающихся глаз, затем прикоснулась к губам мужчины, обняла его.
– Завтра я пошлю Пленти, чтобы он привез проповедника. Но может быть, ты захочешь сама поехать в Баффэло, чтобы пожениться?
– Билли захочет быть здесь, когда мы будем давать друг другу обещания?
– Я уверен, что захочет. Он не раз говорил мне: «Какой ты дурак, Смит. Я никогда в жизни не видел такой доброй, такой работящей, такой красивой и порядочной девушки, как мисс Хэммер, а ты даже не пытаешься ухаживать за ней. Будь я помоложе, я добился бы не только ее расположения, но и ее руки,» – Смит рассмеялся.
– Тогда все решено. Но я никогда не думала, что мне придется выходить замуж в поношенном платье, которое и принадлежит-то не мне, а какой-то незнакомой женщине с не очень хорошей репутацией.
– Ты можешь отрезать себе шикарный кусок ткани от дорогих штор Мод, обмотаться им… Уверяю тебя, ты будешь выглядеть просто бесподобно.
Они все еще держали в объятиях друг друга, продолжали кататься по одеялу и смеяться.
– Я хотела бы остаться здесь навсегда, – прошептала Вилла после поцелуя, подаренного ей Смитом.
Он поцеловал ее так, будто делал это в последний раз, девушка ответила своему возлюбленному тем же.
– Мы и останемся здесь навсегда. Мы построим наш дом прямо на этом месте, и будем жить здесь долго и счастливо. У нас будет много детей, и все они будут похожи на своего любимого папочку.
– А когда же мы начнем строить дом?
– Следующей весной, если ты не возражаешь. Но, может быть, ты хочешь остаться в моей хижине вместе с Билли? – Смит хитро прищурился. – Ну так как, супруга?
– Конечно, нет. Но как нам поступить с миссис Иствуд. Я не могу оставить ее в одиночестве, даже после всего того, что произошло между ею и мной.
– Думаю, Иниз согласится остаться с ней, она единственная, кто нашел подход к старухе. Она ведь смогла справиться с грубым нравом миссис Иствуд.
Вилла прижалась к груди мужчины.
– Мне нравится чувствовать, как твоя грудь прижимается к моей.
– Мне тоже, – прошептала девушка.
– Ты делаешь меня счастливым и… голодным, – сказал он и засмеялся. – Если бы было не так поздно, я овладел бы тобой снова. Но пока мы доберемся до ранчо, будет совсем темно.
Смит помог Вилле надеть платье и застегнул его.
ГЛАВА 28
Смит подбежал к учителю. Сердце Оливера стучало как уходящий поезд. Мистер Иствуд все еще был в сознании и стонал от боли. Смит пытался стащить с него мертвое животное, но знал, что это было невозможно, мул, должно быть, весил около двадцати пудов. Когда молодой ковбой прискакал к месту происшествия, Смит закричал ему.
– Привяжи уздечку к рогам и подними его голову. Так я смогу вытащить из-под него Оливера.
– Нет. Ради Бога, парень! Оставь меня… – задыхался Оливер Иствуд.
– Делай, как я сказал, – закричал Смит, когда Вейз заколебался.
Через несколько минут Смиту удалось вытащить раненого друга из-под убитого животного. И только теперь Смит воочию увидел степень повреждений, нанесенных Оливеру мулом.
Рога вошли в живот мужчины от ребер до паха, обе ноги, казалось, были сломаны, руки тоже были сломаны. Смит убрал в сторону разорванную рубаху, попытался хотя бы немного засунуть внутренности пострадавшего человека в большую кровоточащую дыру.
Гарри взглянул на рану на животе и тотчас же побежал в кусты, где его стошнило.
– Мы смастерим волокушу и отвезем тебя вниз к доктору, – голос Смита дрожал.
Боумен едва осознавал то, что делал и говорил, пытаясь стянуть края раны.
– Не… не двигай меня. О Боже! Мои кишки в огне! – Оливер сдерживал голос, он почти кричал. – Помоги мне, Смит, я не могу выдержать это… О Боже… См…т…
– Вейз, – закричал Боумен, – начинай делать носилки.
– Нет! Я не хочу. Боже, помоги мне.
– Оливер, мы отвезем тебя вниз.
– Это больше, чем двадцать миль. – Мучаясь от боли, Оливер перекатывал голову с бока на бок.
Он мог двигать только головой. Кровь маленькой струйкой вытекала из уголка его рта, а из горла выходили мучительные хрипы. – Я знаю… что это означает. И ты, Смит, отлично знаешь это.
– Не сдавайся. Только держись. Я принесу одеяло.
– Не уходи, – взмолился Оливер, когда Боумен встал. – Останься со м-мной, сын. – Смит снова опустился на колени. – Позаботься о Мод. У нее не все в порядке с головой…
– Я позабочусь о ней.
– Я обязан ей жизнью.
– Не беспокойся, я обо всем позабочусь, – повторил Смит.
– Останься, пожалуйста с Билли. И помни, ты – все, что у него есть.
– Я останусь. Ты знаешь, я останусь.
– Есть еще кое-что, что ты должен сделать для меня.
– Все, Оливер, все.
– Положи свое ружье мне в руку.
Смит от удивления открыл рот, а затем, поняв, о чем просил Оливер, задрожал.
– Я… не могу.
Глаза Оливера умоляли.
– Дай мне умереть с достоинством, ради Бога…
– Я не могу, – повторил Смит, и глаза его наполнились слезами.
Мистер Иствуд повернул голову. Вены выступили на шее мужчины, он боролся с собой, сдерживая крики, которые наполняли его горло.
– Мои кишки вывалились. Не позволяй мне умереть, страдая…
– Не проси меня об этом…
– Пожалуйста, парень, я люблю тебя как собственного сына. Господи… я… я… не могу… терпеть больше…
Смит сквозь слезы смотрел на дорогое, искаженное болью лицо отца и друга. Оливер испытывал сильную боль. И Смит с самого начала знал, что человек, ставший для него отцом, смертельно ранен.
Мог ли он отказать ему в последней просьбе и не спасти от мук и страдания?
Смит медленно вытащил из кобуры шестизарядный пистолет, щелкнул предохранитель и попытался вложить оружие в руку Оливера, но предплечье мужчины было сломано, и запястье оказалось слабым. Он не мог держать в руке оружие. Другая рука Оливера была полностью раздроблена.
– Я. не могу поднять пистолет. Помоги мне, пожалуйста, сын, – взмолился мистер Иствуд.
– Я никогда не говорил тебе, что годы, проведенные с тобой, много для меня значат, – голос Смита наполнился рыданием, и слезы текли по щекам сильного мужчины.
– Я знал это. Не нужно ничего говорить, – глаза Оливера засияли, но дыхание становилось поверхностным. – Теперь у тебя есть возможность отплатить мне. Это произойдет быстро. Я буду благодарен тебе до последнего вздоха.
– Я не могу.
– Нет, можешь. Когда все закончится, отвези меня в Иствуд и похорони на маленьком холме за ранчо. Пистолет выпал из руки Оливера. Смит поднял оружие, оно было липким от крови.
– Сделай это, сын.
Смит приставил дуло к виску отца.
– Спасибо, – пробормотал Оливер и закрыл глаза. Смит отвернулся и нажал на курок.
Раздался выстрел, звук от которого, как в зеркале, отразился в голове Смита Боумена. Смит отбросил пистолет и закрыл лицо руками.
– Проклятье, что ты сделал? – закричал Вейз. – О, Боже! Ты… ты убил его!
Смит встал, чтобы уйти прочь.
– Ты убил его! – повторил резко Гарри.
– Уйди от меня, – закричал изо всех сил Смит. – Уйди от меня к черту!
– Уб-бийца!
Едва слово слетело с уст Вейза, как огромный кулак Смита лег на его зубы. Молодой ковбой был сбит с ног.
Смит побежал в рощу и обхватил руками ствол молодого деревца, он прижался к шершавой коре мокрым от слез лицом.
Смит Боумен знал, что теперь его жизнь не будет такой, как прежде…
Смит, рассказав Вилле обо всем, присел на одеяло. Он не мог, он просто боялся заглянуть в глаза девушке.
Вилла подвинулась поближе и обняла своего возлюбленного.
Слезы текли по ее щекам.
– О, дорогой. Какую храбрую и бескорыстную вещь ты совершил. Ты мужественный, сильный человек, ты горевал все эти годы… – девушка присела на колени перед своим возлюбленным и обняла его.
– Жизнь была невыносимой, – прошептал он, – но теперь я встретил тебя.
– И ты боялся, что я не смогу понять?
– Я боялся, что ты возненавидишь меня, как это сделала Мод.
– Нет! Пару лет назад я видела человека, который с ума сходил от боли. Он жевал свой язык и пытался вырвать себе глаза. Увиденное было настолько ужасно, что часто снилось мне по ночам. Оливер был храбрым человеком. Но я уверена, он не подумал, что это сделает с тобой и как ты будешь жить с такой ношей в сердце.
– Только Билли и Сэнт знали, как тяжело был ранен Оливер. Они одевали его для похорон, – мужчина посадил к себе на колени свою возлюбленную. – Гарри Вейз всем рассказал эту историю так, как считал нужным. Новости распространились со скоростью лесного пожара. Билли пытался объяснить людям, что Оливер не смог бы жить. Но никто не поверил ему, – Смит тяжело вздохнул. – Иногда я просыпаюсь ночью и вижу перед собой изломанное тело Оливера и его глаза, умоляющие меня.
– Дорогой, я люблю тебя еще больше, потому что ты не только честен, но и смел. Только сильный человек может отважиться на такой поступок, – голос Виллы дрожал. – Мистер Иствуд не прожил бы больше, чем несколько часов, даже если бы вы и успели привезти его к доктору. То, что ты сделал, избавило этого человека от самой страшной, самой мучительной смерти. Он не хотел умереть кучей мяса и сломанных костей, мучаясь и страдая до последнего вздоха. Мистер Иствуд умер как настоящий мужчина, и ты помог ему в этом.
Глаза Смита Боумена блестели как зеленый огонь. Он сильно сжал девушку за плечи, и это доставило ей физическую боль.
– Не говори так…
Вилла энергично покачала головой. Слезы вырвались из ее глаз, девушка задрожала.
Она плакала из-за одинокого мужчины, который убил своего друга и благодетеля и теперь был вынужден через всю жизнь нести тяжкий груз вины и скорби. Она плакала и от облегчения. Теперь дорога была расчищена, и они готовы соединить свои жизни воедино.
– Не плачь из-за меня, любимая, – Смит качал девушку в своих объятиях, затем осторожно приподнял ее подбородок так, чтобы смочь покрыть нежными поцелуями ее соленое от слез лицо. – Я люблю тебя, – он произнес эти слова легко и просто, затем посмотрел прямо в глаза Вилле.
– Я тоже люблю тебя, – ее голос был хриплым от слез. – Больше не будет одиноких ночей у нас. С этого момента я буду с тобой, – девушка прижалась к мужчине.
Смит ласково дотронулся до ее лица и прижался губами к губам возлюбленной с невероятной легкостью. Он чувствовал себя так, будто гора свалилась с его плеч. Сердце его парило в облаках счастья. Так много любви было в глазах этой женщины. И вся ее любовь принадлежала ему, только ему. Боже, разве мог он, несчастный одинокий человек даже мечтать об этом?
– Я покорился проклятой жизни, но судьба приподнесла мне подарок. Я никогда не отпущу тебя. Я смогу вынести ненависть старухи Мод и других людей, лишь бы ты любила меня. Ты всегда будешь со мной?
– Только попробуй от меня освободиться, – тихие слова прозвучали возле губ мужчины.
Девушка подняла голову, улыбнулась сквозь слезы, а потом поцеловала своего возлюбленного долгим нежным поцелуем, от которого у нее закружилась голова.
Реакция мужчины на это испугала бедную девушку. Смит осторожно толкнул ее, и они вместе покатились по земле, продолжая обнимать друг друга. Она, наконец, оказалась на спине, мужчина сверху склонился над ее лицом. Вилла видела огромную любовь в глазах Смита и знала, что является одной из немногих счастливых женщин: она действительно любимая и заветная.
– Я умру, если потеряю тебя, – взволнованно произнес Смит. – Я люблю в тебе все: твой пыл, твою гордость, твое красивое лицо, твою теплоту, твои милые глаза… Я собираюсь смотреть в них, когда наши тела соединятся, и попробую в самый прекрасный момент в моей жизни сказать о том, как сильно я люблю тебя.
Он осушил поцелуями ее слезы, затем поднял вверх подол платья и ласкал ее нежную грудь кончиками своих пальцев и губами. Это было намного слаще, чем раньше, Вилла лежала с полузакрытыми глазами, а его теплые Руки, ласкающие ее кожу, посылали волны удовольствия вверх вниз по всему телу.
Поцелуи были нежными и сладкими, и девушка приняла вторжение возлюбленного в свое тело с открытыми глазами засмотревшись в зеленую бездну его очей. Она слушала шепот любви между поцелуями, а потом была вдали от звуков, вдали от всего, кроме сладостных ощущений.
Солнце посылало последние лучи, а они так и лежали на земле, обнимая друг друга. Смит накрыл любимую платьем, привстал на локтях и сверху вниз посмотрел на девушку. Вилла дотронулась пальцами до морщинок в уголках его улыбающихся глаз, затем прикоснулась к губам мужчины, обняла его.
– Завтра я пошлю Пленти, чтобы он привез проповедника. Но может быть, ты захочешь сама поехать в Баффэло, чтобы пожениться?
– Билли захочет быть здесь, когда мы будем давать друг другу обещания?
– Я уверен, что захочет. Он не раз говорил мне: «Какой ты дурак, Смит. Я никогда в жизни не видел такой доброй, такой работящей, такой красивой и порядочной девушки, как мисс Хэммер, а ты даже не пытаешься ухаживать за ней. Будь я помоложе, я добился бы не только ее расположения, но и ее руки,» – Смит рассмеялся.
– Тогда все решено. Но я никогда не думала, что мне придется выходить замуж в поношенном платье, которое и принадлежит-то не мне, а какой-то незнакомой женщине с не очень хорошей репутацией.
– Ты можешь отрезать себе шикарный кусок ткани от дорогих штор Мод, обмотаться им… Уверяю тебя, ты будешь выглядеть просто бесподобно.
Они все еще держали в объятиях друг друга, продолжали кататься по одеялу и смеяться.
– Я хотела бы остаться здесь навсегда, – прошептала Вилла после поцелуя, подаренного ей Смитом.
Он поцеловал ее так, будто делал это в последний раз, девушка ответила своему возлюбленному тем же.
– Мы и останемся здесь навсегда. Мы построим наш дом прямо на этом месте, и будем жить здесь долго и счастливо. У нас будет много детей, и все они будут похожи на своего любимого папочку.
– А когда же мы начнем строить дом?
– Следующей весной, если ты не возражаешь. Но, может быть, ты хочешь остаться в моей хижине вместе с Билли? – Смит хитро прищурился. – Ну так как, супруга?
– Конечно, нет. Но как нам поступить с миссис Иствуд. Я не могу оставить ее в одиночестве, даже после всего того, что произошло между ею и мной.
– Думаю, Иниз согласится остаться с ней, она единственная, кто нашел подход к старухе. Она ведь смогла справиться с грубым нравом миссис Иствуд.
Вилла прижалась к груди мужчины.
– Мне нравится чувствовать, как твоя грудь прижимается к моей.
– Мне тоже, – прошептала девушка.
– Ты делаешь меня счастливым и… голодным, – сказал он и засмеялся. – Если бы было не так поздно, я овладел бы тобой снова. Но пока мы доберемся до ранчо, будет совсем темно.
Смит помог Вилле надеть платье и застегнул его.
ГЛАВА 28
Вилла и Смит задержались довольно долго. И к тому времени, как они добрались до ручья, уже совсем стемнело. Смит взял вожжи кобылы, на которой ехала Вилла и предостерегал девушку от неприятностей, связанных со спуском по склону. Он вовремя отодвигал низкие суки, встречающиеся по дороге, и девушка могла свободно двигаться. В счастливом расположении духа она наблюдала за Смитом, зная, что каждый раз, когда он поворачивался, то делал это лишь для того, чтобы взглянуть на свою возлюбленную. Они выбрались из густого соснового леса, и Смит остановил лошадей.
– Я чувствую, что воздух пропитан дымом. Может быть, начался лесной пожар? Если это так, то Пленти Мэд будет счастлив. Старый индеец давно предсказывал несчастье.
Беспокойство изводило Смита. Лесной пожар пугал всех жителей округи. Было очень темно, чтобы разглядеть хоть что-то, но Смит был уверен, в воздухе пахло дымом.
– Ты можешь скакать быстрее, милая?
– Я постараюсь держаться за тобой.
– Кричи, если мы поскачем очень быстро.
Смит послал своего коня рысью, и кобыла, на которой ехала Вилла, последовала за жеребцом. Девушка твердо прижала ноги к стременам и держалась за выступ седла. Все же это была неприятная езда. Мисс Хэммер так сильно сконцентрировалась на том, чтобы удержаться в седле, что не заметила того, что увидел Смит, пока тот не крикнул ей через плечо:
– Боже! Дом горит!
Когда смысл сказанных им слов дошел до разума Виллы, девушка задышала с трудом.
– Миссис Иствуд… Дай мне вожжи и скачи. Со мной все будет в порядке.
Смит не возражал.
– Кобыла привезет тебя прямо к сараю. Кобыла вовсе не хотела отставать от лошади Смита и поскакала рысью вперед. Вилла сильно натянула поводья и изо всех сил держала их до тех пор, пока своенравная лошадь не перешла на шаг. Теперь она могла действовать. Девушка не отводила глаз от полыхающей крыши, а сердце ее бешено стучало от страха и безысходности, и, казалось, прошла вечность, прежде чем Вилла приблизилась к сараю и смогла увидеть, как Иниз, Билли и Пленти Мэд, с ведрами в руках, беспомощно стояли во дворе.
– Где Смит? – закричала Вилла, как только ноги ее коснулись земли.
Только теперь девушка поняла, что пламя поднималось над вершинами самых высоких деревьев, грозясь переброситься на рощу.
Билли медленно повернул голову и посмотрел на Виллу. Девушка заметила, что старик смотрел на нее ужасно чужим, отрешенным взглядом.
– Он там, – произнес Билли.
– Нет! О Боже, нет!
Мод была в плохом настроении с тех пор, как Вилла сказала ей, что выходит замуж за Смита. Иниз пробовала уговорить старуху, но это оказалось бесполезной затеей. Миссис Иствуд кричала, ругалась и клялась, что убила бы Смита, окажись у нее в руках ружье.
– Он забрал у меня Оливера задолго до того, как убил его, – закричала она и выбила стакан из рук Иниз. – Он выгнал Фанни и сделал все, чтобы забрать у меня Виллу… Пошла вон, ты, старая свинья. Ты что, думаешь, сильно нужна мне? Мне никто не нужен! Поняла?!
– Я уйду, – бросила Иниз. – Но если у тебя начнется один из припадков, Мод, ты будешь валяться здесь одна, потому что я не собираюсь больше терпеть твою ругань, – добавила она сердито.
– Вон! Уходи!
На этот раз у Мод не было судорог, да она и не беспокоилась, будут ли они у нее или нет. Всю жизнь ее покидали. Разве это справедливо? Она только полюбила девушку, и девушка привязалась к ней… И вот в очередной раз то, чего ей хотелось так сильно, было отнятие А ведь они могли бы жить вместе. Все было так, словно Фанни снова дома, только лучше, потому что Фанни иногда была злой и гадкой, а Вилла всегда такая милая, ласковая, уступчивая. Проклятый Смит! Он настроил девушку против нее, бедной больной старухи!
День подходил к концу, а негодование Мод еще сильнее увеличилось. Боже, эта толстуха пресмыкалась перед ним, как и все остальные. Иниз даже не поверила, когда Мод сказала ей правду о том, как Смит убил Оливера. А она, несчастная, думала, что может считать Иниз подругой. Они ведь так давно знают друг друга!
К ужину Мод была так возбуждена, что отказалась от еды, когда Иниз подала ей ужин.
– Я даже собралась и сделала хлебный пудинг, потому что он тебе очень нравится.
– Я не хочу его, – Мод сморщилась.
– Тебе надо причесаться, Мод Холт!
– Мод Иствуд! И никогда больше не забывай об этом!
– Ты противная глупая старуха. Эта девушка сделала для тебя все, что могла, а ты запретила ей выйти замуж за хорошего человека. Как ты смеешь брать на себя ответственность распоряжаться чужой судьбой?
– Хорошего? Ха! Это не твоего ума дело! Ты только работница здесь. Иди и скажи этому усатому козлу послать за доктором. Я хочу, чтобы доктор порекомендовал мне новую сиделку. Думаю, она будет порядочной женщиной.
Иниз гигикнула.
– Черт, Мод, ты узнаешь, что такое «порядочная» женщина, когда та ударит прикладом прямо тебе в лицо и будет права.
– Пошла вон! – закричала Мод.
– Я уйду и отнесу пудинг Билли. Зажечь лампу?
– Зажги… и не угождай Билли. Слышишь?
– Билли дал изюм и корицу для пудинга. Я отнесу ужин ему. Мне все равно, нравится тебе это или нет, – Иниз без страха и сострадания посмотрела в сердитое лицо Мод.
Упрямая старуха не собиралась сдаваться.
После ухода Иниз Мод долгое время лежала спокойно. Руки ее были сжаты на животе. Старуха уже пожалела, что приказала Иниз зажечь лампу. Для чего ей свет? Все, что она могла созерцать сейчас – три стены. А без света она могла видеть только то, что хотела видеть, и вспоминать только то, что хотела вспомнить. Она любила думать о далеких днях, когда была молода и красива, и когда они с Карлом состязались в скорости на лошадях в степи, а потом Карл стал гадким, жадным и сварливым человеком.
Мод повернулась на бок и потянулась, чтобы потушить лампу. Лампа находилась на расстоянии шести дюймов от ее пальцев. Женщина ухватилась за две тонкие длинные ножки стола, чтобы подтащить его к кровати. Стол пододвинулся на дюйм или два. Она потянула сильнее, тогда стол у наклонился, и лампа начала катиться.
– Черт, – прошипела старуха и попробовала поправить стол, но было уже поздно. Лампа с грохотом упала на пол.
Вдруг огонь побежал по ковру, намоченному керосином, к шторам на окне и распространился по оклеенным стенам. Разум Мод был пустым, и она глупо смотрела на пламя. Когда женщина поняла, что произошло, закричала:
– Помогите! По… могите! – надрывалась она, но из-за шума огня едва могла слышать свой собственный голос.
О Боже! Она сгорит здесь заживо.
– Иниз! – закричала Мод, хотя знала, что Иниз пошла в хижину за домом.
Тогда она бросила пуховую подушку на пол и, едва ощущая боль, сползла с кровати. Мод закричала снова, как только больная нога ее ударилась об пол, а сама она упала на подушки вниз лицом.
– Боже, не позволяй мне умереть… так! По… могите! Кто-нибудь, помогите!
В истерике от страха и беспомощности женщина уперлась локтями в пол и медленно и болезненно поползла к двери. Огонь распространялся быстро и почти охватил потолок. Он достиг комода.
Другая лампа взорвалась в огне, но Мод уже не осознавала этого. Женщина достигла двери, она очень боялась, что найдет ее закрытой! Мод надрывалась от страха и боли. После нескольких попыток ей удалось дотянуться до ручки и приоткрыть дверь. Этого было достаточно, чтобы пальцы проникли в щель, и дверь оказалась отворена.
Всасывание огненного воздуха в открытую дверь потянуло клубящееся, прыгающее пламя. Оно охватило потолок передней и быстро перебралось на стены, жадно стремясь к полу. Огонь стремительно вырвался через верхний этаж дома, как вода из прорвавшейся запруды.
– Сми…ит! – задыхаясь, Мод поползла к лестнице. Боже! Он всегда был там, внизу, когда она так сильно нуждалась в нем. Где же он мог быть сейчас?
– Сми…ит! Помоги м-мне!
Старуха молилась, чтобы у нее не случился припадок. Она опустила голову к полу, так было легче дышать.
«Смит обязательно придет. Помоги мне, о Боже», – шептала она. Она не знала, сможет ли сама спуститься вниз.
Мод почти достигла лестницы, когда услышала, как кто-то выкрикивал ее имя.
– Мод?!
Она прислушалась.
– Мод?!
Да, это был Смит. Он пришел.
– Сюда, – закричала старуха. Горло ее наполнилось рыданиями. Женщина подняла голову и всмотрелась сквозь дым вперед. Глаза ее горели и слезились. – Быстрее! Быстрее!
– Продолжай звать. Так я смогу найти тебя.
– Сю…да! В… вв… переднюю. Сми… ит! Сми… т! Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Смит присел возле нее.
– Мне надо подтащить тебя к лестнице. Только так я смогу взвалить тебя на плечи.
Не дожидаясь ответа, мужчина схватил ее за руки и подтащил туда, где смог спуститься на несколько ступенек, затем взвалил Мод на спину. Он набросил на нее мокрое одеяло и начал медленно спускаться по лестнице. Мод крепко обхватила своего спасителя за шею. Пламя неистово гналось за ними, простирая свои голодные руки. Смит двигался как можно быстрее, зная, что единственный шанс спастись, это пройти через зал и выйти на улицу только через переднюю дверь. Если сгорит потолок, они окажутся в ловушке. Смит вошел в кухню. Боже! Центральная часть дома была уже охвачена огнем.
Кашляя, задыхаясь, с Мод на плечах, Смит вырвался из ревущего прожорливого ада и случайно наткнулся на дверь веранды. Они вышли на улицу.
Смит жадно втянул в легкие чистый воздух и, шатаясь, пошел прочь от дома.
– Он вышел. Слава Богу, – откуда-то издалека донесся до него встревоженный голос Виллы.
Кто-то стащил мокрое одеяло, и Смит присел так, чтобы Билли и Пленти могли снять Мод с его спины.
Потом Вилла была в его объятиях. Руки ее быстро пробежали по опаленному лицу, плечам и рукам мужчины.
– Ты в порядке? Было так… ужасно! С тобой все хорошо, Смит?
– Со мной все в порядке, милая.
– Ты уверен?..
– Я уверен… Скажи Иниз присмотреть за Мод. Остальным из нас лучше намочить мешки и одеяла и попытаться не дать огню распространиться на рощу.
Было уже далеко за полночь. От большого особняка Иствуд осталась лишь гора тлеющих углей. Это была трудная работа не дать огню распространиться на рощу. Оттуда беспрепятственно пламя перебралось бы на лесистые склоны, и Пленти Мэд имел бы свой лесной пожар. Мод отнесли в хижину за домом. Женщина испытывала сильную боль, однако, перед тем как принять опиум, приготовленный для нее Билли, старуха настояла на том, чтобы к ней пришел Смит.
Он подошел к кровати и сверху вниз посмотрел на Мод, не зная, что ожидать от безрассудной женщины. Билли, Вилла и Иниз стояли позади мужчины и тоже терзались сомнениями, чем же закончится эта неожиданная беседа.
– Ты спас мне жизнь, Смит.
– Не… знаю. Ты могла бы и сама сползти по ступенькам.
– Ты пришел, хотя мог бы и не делать этого. – Слезы наполнили глаза Мод и покатились по щекам. – Если бы ты хотел, чтобы я умерла, ты оставил бы меня в горящем доме.
Смит переминался с ноги на ногу, явно чувствуя неловкость.
– Ты не должна думать об этом, – пробурчал он.
– Я… я только пытаюсь сказать, спасибо, Смит. И еще… я виновата перед тобой. Прости.
К изумлению Смита, она потянулась за его рукой и сильно сжала ее.
– Все хорошо, – произнес мужчина.
– Я знала в душе, что ты поступил гуманно – и справедливо… с Оливером, но я просто не хотела верить в это. Я… вредная и упрямая старуха.
– С этим трудно спорить.
– Я… попробую измениться. Иниз помогла мне увидеть, кто я есть на самом деле. Я все эти годы была… так одинока, так несчастна…
– Успокойся, Мод. Сейчас Билли даст тебе несколько капель опиума. Тебе необходим покой. Пленти поедет завтра в Баффэло, чтобы привезти проповедника. Мы с Виллой собираемся пожениться. Он привезет и доктора.
– Я могу присутствовать на вашей свадьбе? Мне очень хотелось бы благословить вас.
– Мы с Виллой будем очень рады. Ты ведь знаешь, у нас нет родителей.
– Конечно, Мод, я просто счастлива, что вы так по-доброму относитесь к нам, – прошептала Вилла со слезами на глазах.
– Вилла, дорогая, ты стала для меня дочерью, я была бы счастлива жить с вами под одной крышей. Я в душе всегда хотела этого, как жаль, что я не могу подарить теперь тебе свой дом, – Мод начала плакать.
– Я чувствую, что воздух пропитан дымом. Может быть, начался лесной пожар? Если это так, то Пленти Мэд будет счастлив. Старый индеец давно предсказывал несчастье.
Беспокойство изводило Смита. Лесной пожар пугал всех жителей округи. Было очень темно, чтобы разглядеть хоть что-то, но Смит был уверен, в воздухе пахло дымом.
– Ты можешь скакать быстрее, милая?
– Я постараюсь держаться за тобой.
– Кричи, если мы поскачем очень быстро.
Смит послал своего коня рысью, и кобыла, на которой ехала Вилла, последовала за жеребцом. Девушка твердо прижала ноги к стременам и держалась за выступ седла. Все же это была неприятная езда. Мисс Хэммер так сильно сконцентрировалась на том, чтобы удержаться в седле, что не заметила того, что увидел Смит, пока тот не крикнул ей через плечо:
– Боже! Дом горит!
Когда смысл сказанных им слов дошел до разума Виллы, девушка задышала с трудом.
– Миссис Иствуд… Дай мне вожжи и скачи. Со мной все будет в порядке.
Смит не возражал.
– Кобыла привезет тебя прямо к сараю. Кобыла вовсе не хотела отставать от лошади Смита и поскакала рысью вперед. Вилла сильно натянула поводья и изо всех сил держала их до тех пор, пока своенравная лошадь не перешла на шаг. Теперь она могла действовать. Девушка не отводила глаз от полыхающей крыши, а сердце ее бешено стучало от страха и безысходности, и, казалось, прошла вечность, прежде чем Вилла приблизилась к сараю и смогла увидеть, как Иниз, Билли и Пленти Мэд, с ведрами в руках, беспомощно стояли во дворе.
– Где Смит? – закричала Вилла, как только ноги ее коснулись земли.
Только теперь девушка поняла, что пламя поднималось над вершинами самых высоких деревьев, грозясь переброситься на рощу.
Билли медленно повернул голову и посмотрел на Виллу. Девушка заметила, что старик смотрел на нее ужасно чужим, отрешенным взглядом.
– Он там, – произнес Билли.
– Нет! О Боже, нет!
Мод была в плохом настроении с тех пор, как Вилла сказала ей, что выходит замуж за Смита. Иниз пробовала уговорить старуху, но это оказалось бесполезной затеей. Миссис Иствуд кричала, ругалась и клялась, что убила бы Смита, окажись у нее в руках ружье.
– Он забрал у меня Оливера задолго до того, как убил его, – закричала она и выбила стакан из рук Иниз. – Он выгнал Фанни и сделал все, чтобы забрать у меня Виллу… Пошла вон, ты, старая свинья. Ты что, думаешь, сильно нужна мне? Мне никто не нужен! Поняла?!
– Я уйду, – бросила Иниз. – Но если у тебя начнется один из припадков, Мод, ты будешь валяться здесь одна, потому что я не собираюсь больше терпеть твою ругань, – добавила она сердито.
– Вон! Уходи!
На этот раз у Мод не было судорог, да она и не беспокоилась, будут ли они у нее или нет. Всю жизнь ее покидали. Разве это справедливо? Она только полюбила девушку, и девушка привязалась к ней… И вот в очередной раз то, чего ей хотелось так сильно, было отнятие А ведь они могли бы жить вместе. Все было так, словно Фанни снова дома, только лучше, потому что Фанни иногда была злой и гадкой, а Вилла всегда такая милая, ласковая, уступчивая. Проклятый Смит! Он настроил девушку против нее, бедной больной старухи!
День подходил к концу, а негодование Мод еще сильнее увеличилось. Боже, эта толстуха пресмыкалась перед ним, как и все остальные. Иниз даже не поверила, когда Мод сказала ей правду о том, как Смит убил Оливера. А она, несчастная, думала, что может считать Иниз подругой. Они ведь так давно знают друг друга!
К ужину Мод была так возбуждена, что отказалась от еды, когда Иниз подала ей ужин.
– Я даже собралась и сделала хлебный пудинг, потому что он тебе очень нравится.
– Я не хочу его, – Мод сморщилась.
– Тебе надо причесаться, Мод Холт!
– Мод Иствуд! И никогда больше не забывай об этом!
– Ты противная глупая старуха. Эта девушка сделала для тебя все, что могла, а ты запретила ей выйти замуж за хорошего человека. Как ты смеешь брать на себя ответственность распоряжаться чужой судьбой?
– Хорошего? Ха! Это не твоего ума дело! Ты только работница здесь. Иди и скажи этому усатому козлу послать за доктором. Я хочу, чтобы доктор порекомендовал мне новую сиделку. Думаю, она будет порядочной женщиной.
Иниз гигикнула.
– Черт, Мод, ты узнаешь, что такое «порядочная» женщина, когда та ударит прикладом прямо тебе в лицо и будет права.
– Пошла вон! – закричала Мод.
– Я уйду и отнесу пудинг Билли. Зажечь лампу?
– Зажги… и не угождай Билли. Слышишь?
– Билли дал изюм и корицу для пудинга. Я отнесу ужин ему. Мне все равно, нравится тебе это или нет, – Иниз без страха и сострадания посмотрела в сердитое лицо Мод.
Упрямая старуха не собиралась сдаваться.
После ухода Иниз Мод долгое время лежала спокойно. Руки ее были сжаты на животе. Старуха уже пожалела, что приказала Иниз зажечь лампу. Для чего ей свет? Все, что она могла созерцать сейчас – три стены. А без света она могла видеть только то, что хотела видеть, и вспоминать только то, что хотела вспомнить. Она любила думать о далеких днях, когда была молода и красива, и когда они с Карлом состязались в скорости на лошадях в степи, а потом Карл стал гадким, жадным и сварливым человеком.
Мод повернулась на бок и потянулась, чтобы потушить лампу. Лампа находилась на расстоянии шести дюймов от ее пальцев. Женщина ухватилась за две тонкие длинные ножки стола, чтобы подтащить его к кровати. Стол пододвинулся на дюйм или два. Она потянула сильнее, тогда стол у наклонился, и лампа начала катиться.
– Черт, – прошипела старуха и попробовала поправить стол, но было уже поздно. Лампа с грохотом упала на пол.
Вдруг огонь побежал по ковру, намоченному керосином, к шторам на окне и распространился по оклеенным стенам. Разум Мод был пустым, и она глупо смотрела на пламя. Когда женщина поняла, что произошло, закричала:
– Помогите! По… могите! – надрывалась она, но из-за шума огня едва могла слышать свой собственный голос.
О Боже! Она сгорит здесь заживо.
– Иниз! – закричала Мод, хотя знала, что Иниз пошла в хижину за домом.
Тогда она бросила пуховую подушку на пол и, едва ощущая боль, сползла с кровати. Мод закричала снова, как только больная нога ее ударилась об пол, а сама она упала на подушки вниз лицом.
– Боже, не позволяй мне умереть… так! По… могите! Кто-нибудь, помогите!
В истерике от страха и беспомощности женщина уперлась локтями в пол и медленно и болезненно поползла к двери. Огонь распространялся быстро и почти охватил потолок. Он достиг комода.
Другая лампа взорвалась в огне, но Мод уже не осознавала этого. Женщина достигла двери, она очень боялась, что найдет ее закрытой! Мод надрывалась от страха и боли. После нескольких попыток ей удалось дотянуться до ручки и приоткрыть дверь. Этого было достаточно, чтобы пальцы проникли в щель, и дверь оказалась отворена.
Всасывание огненного воздуха в открытую дверь потянуло клубящееся, прыгающее пламя. Оно охватило потолок передней и быстро перебралось на стены, жадно стремясь к полу. Огонь стремительно вырвался через верхний этаж дома, как вода из прорвавшейся запруды.
– Сми…ит! – задыхаясь, Мод поползла к лестнице. Боже! Он всегда был там, внизу, когда она так сильно нуждалась в нем. Где же он мог быть сейчас?
– Сми…ит! Помоги м-мне!
Старуха молилась, чтобы у нее не случился припадок. Она опустила голову к полу, так было легче дышать.
«Смит обязательно придет. Помоги мне, о Боже», – шептала она. Она не знала, сможет ли сама спуститься вниз.
Мод почти достигла лестницы, когда услышала, как кто-то выкрикивал ее имя.
– Мод?!
Она прислушалась.
– Мод?!
Да, это был Смит. Он пришел.
– Сюда, – закричала старуха. Горло ее наполнилось рыданиями. Женщина подняла голову и всмотрелась сквозь дым вперед. Глаза ее горели и слезились. – Быстрее! Быстрее!
– Продолжай звать. Так я смогу найти тебя.
– Сю…да! В… вв… переднюю. Сми… ит! Сми… т! Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Смит присел возле нее.
– Мне надо подтащить тебя к лестнице. Только так я смогу взвалить тебя на плечи.
Не дожидаясь ответа, мужчина схватил ее за руки и подтащил туда, где смог спуститься на несколько ступенек, затем взвалил Мод на спину. Он набросил на нее мокрое одеяло и начал медленно спускаться по лестнице. Мод крепко обхватила своего спасителя за шею. Пламя неистово гналось за ними, простирая свои голодные руки. Смит двигался как можно быстрее, зная, что единственный шанс спастись, это пройти через зал и выйти на улицу только через переднюю дверь. Если сгорит потолок, они окажутся в ловушке. Смит вошел в кухню. Боже! Центральная часть дома была уже охвачена огнем.
Кашляя, задыхаясь, с Мод на плечах, Смит вырвался из ревущего прожорливого ада и случайно наткнулся на дверь веранды. Они вышли на улицу.
Смит жадно втянул в легкие чистый воздух и, шатаясь, пошел прочь от дома.
– Он вышел. Слава Богу, – откуда-то издалека донесся до него встревоженный голос Виллы.
Кто-то стащил мокрое одеяло, и Смит присел так, чтобы Билли и Пленти могли снять Мод с его спины.
Потом Вилла была в его объятиях. Руки ее быстро пробежали по опаленному лицу, плечам и рукам мужчины.
– Ты в порядке? Было так… ужасно! С тобой все хорошо, Смит?
– Со мной все в порядке, милая.
– Ты уверен?..
– Я уверен… Скажи Иниз присмотреть за Мод. Остальным из нас лучше намочить мешки и одеяла и попытаться не дать огню распространиться на рощу.
Было уже далеко за полночь. От большого особняка Иствуд осталась лишь гора тлеющих углей. Это была трудная работа не дать огню распространиться на рощу. Оттуда беспрепятственно пламя перебралось бы на лесистые склоны, и Пленти Мэд имел бы свой лесной пожар. Мод отнесли в хижину за домом. Женщина испытывала сильную боль, однако, перед тем как принять опиум, приготовленный для нее Билли, старуха настояла на том, чтобы к ней пришел Смит.
Он подошел к кровати и сверху вниз посмотрел на Мод, не зная, что ожидать от безрассудной женщины. Билли, Вилла и Иниз стояли позади мужчины и тоже терзались сомнениями, чем же закончится эта неожиданная беседа.
– Ты спас мне жизнь, Смит.
– Не… знаю. Ты могла бы и сама сползти по ступенькам.
– Ты пришел, хотя мог бы и не делать этого. – Слезы наполнили глаза Мод и покатились по щекам. – Если бы ты хотел, чтобы я умерла, ты оставил бы меня в горящем доме.
Смит переминался с ноги на ногу, явно чувствуя неловкость.
– Ты не должна думать об этом, – пробурчал он.
– Я… я только пытаюсь сказать, спасибо, Смит. И еще… я виновата перед тобой. Прости.
К изумлению Смита, она потянулась за его рукой и сильно сжала ее.
– Все хорошо, – произнес мужчина.
– Я знала в душе, что ты поступил гуманно – и справедливо… с Оливером, но я просто не хотела верить в это. Я… вредная и упрямая старуха.
– С этим трудно спорить.
– Я… попробую измениться. Иниз помогла мне увидеть, кто я есть на самом деле. Я все эти годы была… так одинока, так несчастна…
– Успокойся, Мод. Сейчас Билли даст тебе несколько капель опиума. Тебе необходим покой. Пленти поедет завтра в Баффэло, чтобы привезти проповедника. Мы с Виллой собираемся пожениться. Он привезет и доктора.
– Я могу присутствовать на вашей свадьбе? Мне очень хотелось бы благословить вас.
– Мы с Виллой будем очень рады. Ты ведь знаешь, у нас нет родителей.
– Конечно, Мод, я просто счастлива, что вы так по-доброму относитесь к нам, – прошептала Вилла со слезами на глазах.
– Вилла, дорогая, ты стала для меня дочерью, я была бы счастлива жить с вами под одной крышей. Я в душе всегда хотела этого, как жаль, что я не могу подарить теперь тебе свой дом, – Мод начала плакать.