Страница:
Когда слезы иссякли, начавшая приходить в себя Сэди обнаружила, что находится на коленях Джесса. Сам он сидел на стуле, заботливо расправляя ее сбившиеся локоны точно так же, как совсем недавно у Мэри. Грудь его под подбородком была совершенно мокрая от ее слез. Надо было встать и вытереть лицо. Но так хотелось хоть еще немного побыть в этой позе, прижимаясь к надежной мужской груди. На его коленях она была слабой, будто котенок. Но кажется, еще никогда на душе не было так хорошо и мирно, никогда еще не чувствовала она себя в такой безопасности от всех жизненных невзгод.
— Тебе лучше? — услышала Сэди у самого уха его голос.
Она наклонила голову пониже, так, чтобы можно было вытереть лицо о подол юбки, затем слегка выпрямилась и попыталась встать на ноги. Сильные руки не позволили ей сделать это. Не разжимая объятий, Джесс прижал ее голову к своему плечу.
— Можешь воспользоваться моей рубашкой. Мне не так часто доводится держать на коленях таких симпатичных девочек… — Сэди почувствовала по легкой вибрации его груди, что он тихо засмеялся. — Честно говоря, мне и не приходилось держать более симпатичных.
Голова Сэди слегка закружилась. Было такое ощущение, что вместе со слезами она выплакала и все свои силы. Крепко закрыв глаза, она с какой-то непонятной радостью вдыхала запах его рубашки, прислушивалась к ударам его сердца.
— Сама не пойму, что это на меня нашло. Я вообще не имею привычки закатывать истерики, — тихо проговорила она. — Извини меня за то, что я наговорила о тебе и миссис Маклин. Мне нет никакого дела до ваших отношений.
Слова звучали глухо, потому что произносила она их, уткнувшись в его грудь. Было так приятно ощущать близость его тела, чувствовать, как поглаживают по голове его руки, что она про себя просила небо продлить эти мгновения. Пусть они подольше посидят так! Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы он не отстранился от нее прямо сейчас.
— Все нормально, Сэди. Мне известно, что говорят о нас с Эллен.
— Все равно мне не следовало это повторять.
— Я хочу побольше узнать о тебе, — произнес он тихим, нежным голосом. — Мне бы хотелось знать о тебе все. Я думаю, наши судьбы чем-то похожи.
— Мне больше нечего рассказать о себе, Джесс, — сказала она. У нее и вправду было ощущение, будто они были знакомы уже целую вечность.
— И все-таки расскажи, — попросил он, прижимаясь щекой к ее лбу и нежно поглаживая ладонью спину.
Он мог чувствовать пальцами ее хрупкие ребра, чуть ли не каждую косточку ее миниатюрного тела, но при этом округлости ее бедер позавидовало бы немало женщин, а грудь была полной и соблазнительной.
Гроза почти прошла, лишь мелкий дождик упрямо барабанил в окно. На кухне при неярком свете лампы стало совсем уютно. Сэди, устроившись поудобнее на коленях мужчины, которого многие боялись и считали неуправляемым, начала долгую повесть о своей юности. Она рассказала все, что помнила с того времени, как ее сочли достаточно взрослой, чтобы рыхлить мотыгой землю на хлопковых плантациях и таскать воду, вплоть до того момента, когда она на муле за спиной Харма Брэтчера покинула грязную ферму, на которой родилась.
— На самом деле я была ему не нужна, точнее, нужна только для… Ну, в общем, ты понимаешь. Его интересовали только карты и выпивка. Мэри родилась в повозке где-то около Вако. Он даже как следует не взглянул на нее. Бедная крошка… — Сэди вздохнула, решив выговориться до конца. — Я не была в постели ни с одним мужчиной, кроме него. — Она подняла голову, чтобы видеть глаза Джесса. — После того как Харма убили, я работала не покладая рук, чтобы прокормить Мэри и себя. Но я не занималась тем, в чем меня обвиняет Трэвис. Я никогда не была шлюхой.
В зеленых глазах мелькнула мольба. Сэди сейчас было очень нужно, чтобы Джесс ей поверил.
— Я знаю, — произнес Джесс, прижимая ее голову к своему плечу. — А теперь расскажи мне о Трэвисе.
Еще не открыв рта, Сэди ощутила страх.
— Когда он сказал это… — начала она дрожащим голосом, — …что застрелит Мэри… я поняла, что он способен сделать это. Но Саммер бы мне не поверила. Она считает его порядочным человеком, к тому же мысли ее сейчас заняты Слейтером. Она опасалась, что он рассердится из-за приезда Трэвиса. Сначала я хотела рассказать Джеку, но побоялась, что он тут же погонится за Трэвисом. И если бы Трэвис остался жив, то наверняка подстерег бы нас и сделал бы что-нибудь нехорошее с девочкой. — Она прервалась, стараясь унять дрожащие губы. — Я не знаю, зачем я тебе все это говорю. Все равно ты не сможешь помочь, если и захочешь. Из-за миссис Маклин. Я тебя не виню. Но ты не можешь даже предупредить его, чтобы он от меня отвязался. Это все равно что дразнить зверя. Тогда он наверняка придет за нами.
— Я понимаю, Сэди, и, клянусь, не сделаю ничего, что могло бы принести вам еще больший вред.
Джесс сидел тихо, стараясь спокойно обдумать план защиты Сэди. Гнев, закипевший в нем, когда она рассказала об угрозе Трэвиса, удалось погасить, но размышлять с необходимой холодностью он все-таки не мог. Для этого надо было остаться одному. Эта женщина слишком волновала его. Ощущая тепло прильнувшего к нему тела и прислушиваясь к биению ее сердца, трудно было сосредоточиться. Он понял, что ее образ подспудно жил в его мыслях и сердце уже давно, именно Сэди стала для него той неясной, но сладкой мечтой, к которой он стремился с самого детства. Понял суровый Джесс Фарстон и то, что он не будет чувствовать себя спокойно до тех пор, пока снова не встретится с ней, не обнимет ее, как сейчас, не будет уверен, что она в безопасности и живет нормальной, спокойной жизнью. Он ощутил сильное желание как можно быстрее найти Трэвиса, вытащить его куда-нибудь подальше от дома и застрелить. Нет… Каким бы мерзавцем ни был Трэвис, он не сможет его убить. Эллен до безумия любит сына. Он является смыслом всей ее жизни. Нет, пока остается хоть один шанс из тысячи исправить ситуацию иным образом, Джесс не сможет его убить.
Прошло не менее получаса, а они все сидели в прежней позе. Джесс нежно гладил женщину по спине, мучительно ища решение. Молчание прервала сама Сэди.
— Я не прошу тебя что-либо предпринимать, — сказала она, приподняв голову так, чтобы видеть его лицо. — Я вовсе не собиралась перекладывать свои трудности на твои плечи. Просто мне надо было выговориться. Мне легче уже от одного этого. Больше я никому не расскажу о Трэвисе.
Джесса насторожило спокойствие, с которым это было произнесено. От Сэди же не скрылось выражение тревоги, мелькнувшее в его глазах. Она погладила ладонью его руку, и этот короткий жест успокоил. Необычайным уютом веяло от этой хрупкой женщины. Ему было хорошо уже от того, что она близко, что он может ощущать тепло ее кожи, смотреть, как сладостно подрагивают ее мягкие губы. Рядом с ней и с ее ребенком он почувствовал себя так, будто вернулся после долгих странствий домой. Джесс обвел взглядом ее лицо и посмотрел прямо в глаза. В них читалась озабоченность. Она беспокоилась о нем! Он порывисто обнял ее и медленно наклонил голову. Когда их губы были совсем рядом, Джесс на мгновение замер, давая Сэди возможность уклониться от его поцелуя, если она его не хочет.
Она чуть запрокинула голову, рот дрогнул и слегка приоткрылся. Их губы соединились. Блаженное ощущение счастья поглотило Сэди. Она полностью отдалась этому чувству, подхватившему ее, как песчинку волной прилива. Не было сомнений, что нечто подобное испытывает и Джесс. Женщина чувствовала это по тому, как вздрагивает его сильное тело, как жадно и горячо он целует ее. Его ответный порыв к ней пылал такой страстью, какую Сэди уже давно не надеялась вызвать в мужчине. Она прильнула к нему еще сильнее в неодолимом желании целиком раствориться в этом сильном теле, прислушиваясь к громким ударам его сердца и с наслаждением ощущая жар его дыхания.
Неожиданно Джесс опять замер. Сэди посмотрела в его глаза, и у нее даже закружилась голова от нежности, которой они светились. Душа ее пела, и все вокруг казалось прекрасным. Она ласково погладила рукой его щеку. Джесс чуть нахмурился, и на лбу его появились морщинки. Она коснулась их пальцами, и они разгладились как по волшебству. Он тоже неотрывно смотрел на нее, и глаза его излучали почти физически ощутимое тепло. Он снова поцеловал Сэди, на этот раз в лоб, будто ребенка, и нежно прижал ее голову к своему плечу.
— Ты останешься здесь на некоторое время, — твердо сказал он. — Здесь вы с Мэри будете в безопасности. Я уйду с солдатами на пару дней, может, на чуть более долгий срок, а когда вернусь, мы решим, что делать дальше. — Сэди протестующе покачала головой, но Джесс остановил этот жест, положив ладони на ее щеки. — Доверься мне. Я поговорю со Слейтером. Он проследит, чтобы ты не оставалась одна.
— Нет, не надо. Скоро должна состояться их свадьба. Это такое счастливое время для Саммер. А если она узнает о моей беде, она не захочет переезжать к Слейтеру. К тому же не думаю, что они поверят.
— Слейтер поверит, и Джек тоже. Оставайся, и я что-нибудь придумаю. Здесь вы с Мэри будете в безопасности до моего возвращения.
Сэди опустила голову, возвращаясь в жестокую реальность. Лишь после нескольких долгих секунд она заговорила вновь:
— Ты не вернешься. — В голосе ее чувствовались печальная уверенность и покорность судьбе, — Ты не вернешься, потому что тебе не позволит миссис Маклин. И я не собираюсь винить тебя за желание остаться с ней. Она красива, богата и воспитана как настоящая леди. — Сэди взглянула на него глазами маленькой зверюшки, попавшей в капкан и наверняка знающей, что из него ей не выбраться. — Миссис Маклин не позволит тебе вернуться, — повторила она. — Она никогда… никогда не отпустит тебя.
— Давай не будем сейчас говорить об Эллен. Лучше закрой глазки и поспи немного. Через пару часов рассветет, и, думаю, Джек найдет способ перебраться через речку. — Джесс коснулся пальцами ее щеки. — Ты очень красивая, Сэди. — Он нежно улыбнулся. — Очень красивая… и очень милая.
Ветер зло выкручивал ветви-руки огромных дубов на ранчо Кип и хлестал дождем в стекла окон. Но двоим, лежащим на кровати, тесно прижавшись друг к другу, не было никакого дела до бушующей на дворе непогоды.
Саммер удовлетворенно зевнула и поцеловала Слейтера в шею.
— Какая чудесная мягкая постель, — прошептала она. Рука ее нащупала в темноте лицо Слейтера, пальцы погладили его губы…
— А я думал, ты спишь, — тихо сказал он, наклоняясь к ней и прижимаясь к ее груди. — Ты лежала так тихо.
— Мне жаль терять время на сон, — игриво ответила Саммер. — И так уже скоро рассвет.
— Никогда не думал, что буду так благодарен нашей речке. Пожалуй, я назову ее Волшебной рекой за то чудо, которое оказалось в моих руках благодаря поднявшейся воде.
Саммер обвила его руками и закрыла глаза, отдаваясь во власть его поцелуев, обжигающих неистовой страстью. Ее грудь налилась, соски набухли, сердце бешено колотилось. Каждое прикосновение Слейтера отдавалось в ее теле страстным томлением. Подчиняясь ласковым, требовательным его движениям, она раздвинула ноги. Разливающееся блаженство заставило закинуть голову. Мягкие его пальцы дарили неописуемое удовольствие, возбуждая дрожь в ее теле и обещая еще большее наслаждение. Из груди вырвались чуть слышные звуки, напоминавшие рыдания. И тут же его возбужденная плоть, скользнув по бедрам, вошла в нее, опалив волшебным огнем, воспламенившим каждую частичку ее тела. Казалось, что оно целиком расплавилось под его воздействием. Наслаждение было почти невыносимым. Саммер судорожно сжала пальцами напрягшиеся мускулы его спины. С реальным миром ее связывали только обжигающее ухо дыхание Слейтера и слова любви, произносимые хрипловатым шепотом. Соединившись в огненной волне страсти, они вновь были как одно целое.
Ветер завыл еще сильнее, крупные дождевые капли непрестанно стучали в окно. Но утомленные бурей собственных страстей, Саммер и Слейтер чувствовали себя полностью умиротворенными. Их ноги, руки, даже пальцы сплелись в нежный узел любви, и, казалось, ничто уже не сможет нарушить их единства. Губы Слейтера нежно пощекотали мягкую кожу ее плеча, игриво захватили мочку уха и, опустившись, заскользили по шее. Саммер стало щекотно, она дернула головой и тихо засмеялась.
— Ты пытаешься пометить каждую частичку моего тела, которая попадается тебе на глаза?
— Каждая твоя частичка хочет стать моей.
— Слейтер, дорогой мой, милый! — прошептала девушка чуть подрагивающими губами. — Я люблю тебя!
Рука Слейтера нежно скользнула по густым шелковистым волосам Саммер. Он уткнулся в них лицом и блаженно замер, наслаждаясь сладостью их аромата.
— Мне кажется, я люблю тебя целую вечность.
Саммер прильнула к его груди.
— Этого не может быть. Ты не мог знать меня так долго, — сказала она смеясь. — Ты уверен, что никто не узнает о том, что я провела эту ночь в твоей постели? — вдруг серьезно спросила она шепотом.
Задумавшись, девушка пощекотала шрам на его щеке. Он поймал ее руку и опустил ее поближе к своему сердцу.
— Не беспокойся, любовь моя. Джек и Бульдог ушли в общежитие. Капитан устраивает своих солдат в кузнице. Енот — с Сэди, и, полагаю, Джесс тоже там. Он спрашивал о ней. Задал, правда, всего один вопрос, но для Джесса это не так мало. — Он засмеялся и поцеловал ее в лоб и в щеку. — Ты не должна чувствовать себя виноватой, Девочка-Лето. Мы любим друг друга. Главное, чтобы ты любила меня всегда.
Его губы осторожно и нежно притронулись к ее губам. Саммер ответила теплым, благодарным поцелуем. Слова Слейтера успокаивали. Хотя отнюдь не страхом перед людской молвой были вызваны ее беспокойства и переживания. Девушка испытывала некое душевное раздвоение. Она понимала, что совершила грех перед Богом, потеряв невинность не на брачном ложе. Но с другой стороны, у нее была странная уверенность в праведности содеянного, будто само провидение привело ее к этому. Да и невозможно было долго чувствовать по-другому, лежа рядом с самым любимым и дорогим ей человеком. Невеселые мысли быстро рассеялись. Она тихонько засмеялась и, подзадоривая Слейтера, сама взяла губами мочку его уха, пощекотав ее языком.
— До рассвета у нас есть еще несколько часов, любимая, — прошептал Слейтер, прижимая ее к себе.
Глава 12
— Тебе лучше? — услышала Сэди у самого уха его голос.
Она наклонила голову пониже, так, чтобы можно было вытереть лицо о подол юбки, затем слегка выпрямилась и попыталась встать на ноги. Сильные руки не позволили ей сделать это. Не разжимая объятий, Джесс прижал ее голову к своему плечу.
— Можешь воспользоваться моей рубашкой. Мне не так часто доводится держать на коленях таких симпатичных девочек… — Сэди почувствовала по легкой вибрации его груди, что он тихо засмеялся. — Честно говоря, мне и не приходилось держать более симпатичных.
Голова Сэди слегка закружилась. Было такое ощущение, что вместе со слезами она выплакала и все свои силы. Крепко закрыв глаза, она с какой-то непонятной радостью вдыхала запах его рубашки, прислушивалась к ударам его сердца.
— Сама не пойму, что это на меня нашло. Я вообще не имею привычки закатывать истерики, — тихо проговорила она. — Извини меня за то, что я наговорила о тебе и миссис Маклин. Мне нет никакого дела до ваших отношений.
Слова звучали глухо, потому что произносила она их, уткнувшись в его грудь. Было так приятно ощущать близость его тела, чувствовать, как поглаживают по голове его руки, что она про себя просила небо продлить эти мгновения. Пусть они подольше посидят так! Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы он не отстранился от нее прямо сейчас.
— Все нормально, Сэди. Мне известно, что говорят о нас с Эллен.
— Все равно мне не следовало это повторять.
— Я хочу побольше узнать о тебе, — произнес он тихим, нежным голосом. — Мне бы хотелось знать о тебе все. Я думаю, наши судьбы чем-то похожи.
— Мне больше нечего рассказать о себе, Джесс, — сказала она. У нее и вправду было ощущение, будто они были знакомы уже целую вечность.
— И все-таки расскажи, — попросил он, прижимаясь щекой к ее лбу и нежно поглаживая ладонью спину.
Он мог чувствовать пальцами ее хрупкие ребра, чуть ли не каждую косточку ее миниатюрного тела, но при этом округлости ее бедер позавидовало бы немало женщин, а грудь была полной и соблазнительной.
Гроза почти прошла, лишь мелкий дождик упрямо барабанил в окно. На кухне при неярком свете лампы стало совсем уютно. Сэди, устроившись поудобнее на коленях мужчины, которого многие боялись и считали неуправляемым, начала долгую повесть о своей юности. Она рассказала все, что помнила с того времени, как ее сочли достаточно взрослой, чтобы рыхлить мотыгой землю на хлопковых плантациях и таскать воду, вплоть до того момента, когда она на муле за спиной Харма Брэтчера покинула грязную ферму, на которой родилась.
— На самом деле я была ему не нужна, точнее, нужна только для… Ну, в общем, ты понимаешь. Его интересовали только карты и выпивка. Мэри родилась в повозке где-то около Вако. Он даже как следует не взглянул на нее. Бедная крошка… — Сэди вздохнула, решив выговориться до конца. — Я не была в постели ни с одним мужчиной, кроме него. — Она подняла голову, чтобы видеть глаза Джесса. — После того как Харма убили, я работала не покладая рук, чтобы прокормить Мэри и себя. Но я не занималась тем, в чем меня обвиняет Трэвис. Я никогда не была шлюхой.
В зеленых глазах мелькнула мольба. Сэди сейчас было очень нужно, чтобы Джесс ей поверил.
— Я знаю, — произнес Джесс, прижимая ее голову к своему плечу. — А теперь расскажи мне о Трэвисе.
Еще не открыв рта, Сэди ощутила страх.
— Когда он сказал это… — начала она дрожащим голосом, — …что застрелит Мэри… я поняла, что он способен сделать это. Но Саммер бы мне не поверила. Она считает его порядочным человеком, к тому же мысли ее сейчас заняты Слейтером. Она опасалась, что он рассердится из-за приезда Трэвиса. Сначала я хотела рассказать Джеку, но побоялась, что он тут же погонится за Трэвисом. И если бы Трэвис остался жив, то наверняка подстерег бы нас и сделал бы что-нибудь нехорошее с девочкой. — Она прервалась, стараясь унять дрожащие губы. — Я не знаю, зачем я тебе все это говорю. Все равно ты не сможешь помочь, если и захочешь. Из-за миссис Маклин. Я тебя не виню. Но ты не можешь даже предупредить его, чтобы он от меня отвязался. Это все равно что дразнить зверя. Тогда он наверняка придет за нами.
— Я понимаю, Сэди, и, клянусь, не сделаю ничего, что могло бы принести вам еще больший вред.
Джесс сидел тихо, стараясь спокойно обдумать план защиты Сэди. Гнев, закипевший в нем, когда она рассказала об угрозе Трэвиса, удалось погасить, но размышлять с необходимой холодностью он все-таки не мог. Для этого надо было остаться одному. Эта женщина слишком волновала его. Ощущая тепло прильнувшего к нему тела и прислушиваясь к биению ее сердца, трудно было сосредоточиться. Он понял, что ее образ подспудно жил в его мыслях и сердце уже давно, именно Сэди стала для него той неясной, но сладкой мечтой, к которой он стремился с самого детства. Понял суровый Джесс Фарстон и то, что он не будет чувствовать себя спокойно до тех пор, пока снова не встретится с ней, не обнимет ее, как сейчас, не будет уверен, что она в безопасности и живет нормальной, спокойной жизнью. Он ощутил сильное желание как можно быстрее найти Трэвиса, вытащить его куда-нибудь подальше от дома и застрелить. Нет… Каким бы мерзавцем ни был Трэвис, он не сможет его убить. Эллен до безумия любит сына. Он является смыслом всей ее жизни. Нет, пока остается хоть один шанс из тысячи исправить ситуацию иным образом, Джесс не сможет его убить.
Прошло не менее получаса, а они все сидели в прежней позе. Джесс нежно гладил женщину по спине, мучительно ища решение. Молчание прервала сама Сэди.
— Я не прошу тебя что-либо предпринимать, — сказала она, приподняв голову так, чтобы видеть его лицо. — Я вовсе не собиралась перекладывать свои трудности на твои плечи. Просто мне надо было выговориться. Мне легче уже от одного этого. Больше я никому не расскажу о Трэвисе.
Джесса насторожило спокойствие, с которым это было произнесено. От Сэди же не скрылось выражение тревоги, мелькнувшее в его глазах. Она погладила ладонью его руку, и этот короткий жест успокоил. Необычайным уютом веяло от этой хрупкой женщины. Ему было хорошо уже от того, что она близко, что он может ощущать тепло ее кожи, смотреть, как сладостно подрагивают ее мягкие губы. Рядом с ней и с ее ребенком он почувствовал себя так, будто вернулся после долгих странствий домой. Джесс обвел взглядом ее лицо и посмотрел прямо в глаза. В них читалась озабоченность. Она беспокоилась о нем! Он порывисто обнял ее и медленно наклонил голову. Когда их губы были совсем рядом, Джесс на мгновение замер, давая Сэди возможность уклониться от его поцелуя, если она его не хочет.
Она чуть запрокинула голову, рот дрогнул и слегка приоткрылся. Их губы соединились. Блаженное ощущение счастья поглотило Сэди. Она полностью отдалась этому чувству, подхватившему ее, как песчинку волной прилива. Не было сомнений, что нечто подобное испытывает и Джесс. Женщина чувствовала это по тому, как вздрагивает его сильное тело, как жадно и горячо он целует ее. Его ответный порыв к ней пылал такой страстью, какую Сэди уже давно не надеялась вызвать в мужчине. Она прильнула к нему еще сильнее в неодолимом желании целиком раствориться в этом сильном теле, прислушиваясь к громким ударам его сердца и с наслаждением ощущая жар его дыхания.
Неожиданно Джесс опять замер. Сэди посмотрела в его глаза, и у нее даже закружилась голова от нежности, которой они светились. Душа ее пела, и все вокруг казалось прекрасным. Она ласково погладила рукой его щеку. Джесс чуть нахмурился, и на лбу его появились морщинки. Она коснулась их пальцами, и они разгладились как по волшебству. Он тоже неотрывно смотрел на нее, и глаза его излучали почти физически ощутимое тепло. Он снова поцеловал Сэди, на этот раз в лоб, будто ребенка, и нежно прижал ее голову к своему плечу.
— Ты останешься здесь на некоторое время, — твердо сказал он. — Здесь вы с Мэри будете в безопасности. Я уйду с солдатами на пару дней, может, на чуть более долгий срок, а когда вернусь, мы решим, что делать дальше. — Сэди протестующе покачала головой, но Джесс остановил этот жест, положив ладони на ее щеки. — Доверься мне. Я поговорю со Слейтером. Он проследит, чтобы ты не оставалась одна.
— Нет, не надо. Скоро должна состояться их свадьба. Это такое счастливое время для Саммер. А если она узнает о моей беде, она не захочет переезжать к Слейтеру. К тому же не думаю, что они поверят.
— Слейтер поверит, и Джек тоже. Оставайся, и я что-нибудь придумаю. Здесь вы с Мэри будете в безопасности до моего возвращения.
Сэди опустила голову, возвращаясь в жестокую реальность. Лишь после нескольких долгих секунд она заговорила вновь:
— Ты не вернешься. — В голосе ее чувствовались печальная уверенность и покорность судьбе, — Ты не вернешься, потому что тебе не позволит миссис Маклин. И я не собираюсь винить тебя за желание остаться с ней. Она красива, богата и воспитана как настоящая леди. — Сэди взглянула на него глазами маленькой зверюшки, попавшей в капкан и наверняка знающей, что из него ей не выбраться. — Миссис Маклин не позволит тебе вернуться, — повторила она. — Она никогда… никогда не отпустит тебя.
— Давай не будем сейчас говорить об Эллен. Лучше закрой глазки и поспи немного. Через пару часов рассветет, и, думаю, Джек найдет способ перебраться через речку. — Джесс коснулся пальцами ее щеки. — Ты очень красивая, Сэди. — Он нежно улыбнулся. — Очень красивая… и очень милая.
Ветер зло выкручивал ветви-руки огромных дубов на ранчо Кип и хлестал дождем в стекла окон. Но двоим, лежащим на кровати, тесно прижавшись друг к другу, не было никакого дела до бушующей на дворе непогоды.
Саммер удовлетворенно зевнула и поцеловала Слейтера в шею.
— Какая чудесная мягкая постель, — прошептала она. Рука ее нащупала в темноте лицо Слейтера, пальцы погладили его губы…
— А я думал, ты спишь, — тихо сказал он, наклоняясь к ней и прижимаясь к ее груди. — Ты лежала так тихо.
— Мне жаль терять время на сон, — игриво ответила Саммер. — И так уже скоро рассвет.
— Никогда не думал, что буду так благодарен нашей речке. Пожалуй, я назову ее Волшебной рекой за то чудо, которое оказалось в моих руках благодаря поднявшейся воде.
Саммер обвила его руками и закрыла глаза, отдаваясь во власть его поцелуев, обжигающих неистовой страстью. Ее грудь налилась, соски набухли, сердце бешено колотилось. Каждое прикосновение Слейтера отдавалось в ее теле страстным томлением. Подчиняясь ласковым, требовательным его движениям, она раздвинула ноги. Разливающееся блаженство заставило закинуть голову. Мягкие его пальцы дарили неописуемое удовольствие, возбуждая дрожь в ее теле и обещая еще большее наслаждение. Из груди вырвались чуть слышные звуки, напоминавшие рыдания. И тут же его возбужденная плоть, скользнув по бедрам, вошла в нее, опалив волшебным огнем, воспламенившим каждую частичку ее тела. Казалось, что оно целиком расплавилось под его воздействием. Наслаждение было почти невыносимым. Саммер судорожно сжала пальцами напрягшиеся мускулы его спины. С реальным миром ее связывали только обжигающее ухо дыхание Слейтера и слова любви, произносимые хрипловатым шепотом. Соединившись в огненной волне страсти, они вновь были как одно целое.
Ветер завыл еще сильнее, крупные дождевые капли непрестанно стучали в окно. Но утомленные бурей собственных страстей, Саммер и Слейтер чувствовали себя полностью умиротворенными. Их ноги, руки, даже пальцы сплелись в нежный узел любви, и, казалось, ничто уже не сможет нарушить их единства. Губы Слейтера нежно пощекотали мягкую кожу ее плеча, игриво захватили мочку уха и, опустившись, заскользили по шее. Саммер стало щекотно, она дернула головой и тихо засмеялась.
— Ты пытаешься пометить каждую частичку моего тела, которая попадается тебе на глаза?
— Каждая твоя частичка хочет стать моей.
— Слейтер, дорогой мой, милый! — прошептала девушка чуть подрагивающими губами. — Я люблю тебя!
Рука Слейтера нежно скользнула по густым шелковистым волосам Саммер. Он уткнулся в них лицом и блаженно замер, наслаждаясь сладостью их аромата.
— Мне кажется, я люблю тебя целую вечность.
Саммер прильнула к его груди.
— Этого не может быть. Ты не мог знать меня так долго, — сказала она смеясь. — Ты уверен, что никто не узнает о том, что я провела эту ночь в твоей постели? — вдруг серьезно спросила она шепотом.
Задумавшись, девушка пощекотала шрам на его щеке. Он поймал ее руку и опустил ее поближе к своему сердцу.
— Не беспокойся, любовь моя. Джек и Бульдог ушли в общежитие. Капитан устраивает своих солдат в кузнице. Енот — с Сэди, и, полагаю, Джесс тоже там. Он спрашивал о ней. Задал, правда, всего один вопрос, но для Джесса это не так мало. — Он засмеялся и поцеловал ее в лоб и в щеку. — Ты не должна чувствовать себя виноватой, Девочка-Лето. Мы любим друг друга. Главное, чтобы ты любила меня всегда.
Его губы осторожно и нежно притронулись к ее губам. Саммер ответила теплым, благодарным поцелуем. Слова Слейтера успокаивали. Хотя отнюдь не страхом перед людской молвой были вызваны ее беспокойства и переживания. Девушка испытывала некое душевное раздвоение. Она понимала, что совершила грех перед Богом, потеряв невинность не на брачном ложе. Но с другой стороны, у нее была странная уверенность в праведности содеянного, будто само провидение привело ее к этому. Да и невозможно было долго чувствовать по-другому, лежа рядом с самым любимым и дорогим ей человеком. Невеселые мысли быстро рассеялись. Она тихонько засмеялась и, подзадоривая Слейтера, сама взяла губами мочку его уха, пощекотав ее языком.
— До рассвета у нас есть еще несколько часов, любимая, — прошептал Слейтер, прижимая ее к себе.
Глава 12
Слейтер пришпорил коня и помчался в сторону холмов. Только примерно через полмили, когда уже невозможно было различить стоявшую во дворе и махавшую ему на прощание рукой Саммер, он перевел Эстрела на легкую рысь, а еще через некоторое время — на шаг.
Основные ежегодные работы на ранчо подходили к концу. Скот отогнали на пастбища в устье реки. Скоро его должны отправить на продажу. Каждое ранчо, включая Кип и Рокин-Эс, выделяло для этого людей в соответствии с размером своего стада. Они должны были обеспечить безопасность большого кочевья через дикие индейские территории до связанного с остальным миром железной дорогой Канзаса.
Слейтер проделывал этот путь почти каждый сезон с самого детства. Но в этом году у него была уважительная причина не делать этого. Его лицо потеплело, когда он подумал о том, какая именно — Саммер! Он даже не заметил, как произнес это имя вслух и погрузился в свое излюбленное занятие, появившееся в последнее время, — воспоминания о ней и мечты о новых встречах. Воспоминания о каждом ее жесте приносили ему радость. Вот она, размягченная и ждущая его поцелуя. А вот она за столом в видавшем виды платье разливает половником суп, но как горда и прекрасна! Она даже не знает, насколько глубоки его чувства к ней, как изменилось все с ее появлением. Ведь только благодаря ей он почувствовал радость жизни. Отцу она, без сомнений, тоже бы понравилась. Жаль, что ему не придется увидеть, как новое поколение Маклинов продолжит его дело на ранчо Кип.
Слейтер решил, что ему хватит трех дней, чтобы на всякий случай проверить обстановку вокруг своих владений. Собственно, все уже было сделано. Он выделил людей, которые присмотрят за стадами и хозяйственными постройками, направил толковых ребят охранять вход в долину, а нескольких парней, включая Джека, оставил на Малом ранчо.
Приближался вечер, когда Слейтер, сделав изрядный круг по своим владениям, направил Эстрела к тому месту на их границах, где обычно устраивал привал Сэм и где он был убит в ту злополучную ночь. Въехав на гребень невысокого холма, Слейтер по привычке огляделся, внимательно изучая взглядом местность. Ни единого облачка пыли не было заметно на тропе, по которой он ехал, не отметили тренированные глаза ничего подозрительного и поблизости от нее. Все вокруг было недвижно, если не считать солнца, которое уже успело уползти за вершины гор. Вечер настойчиво вступал в свои права, постепенно сгущая сумерки под росшими вдоль тропинки деревьями и делая воздух более прохладным.
Он спешился. Лошадь, озабоченная поиском укрытия на ночь, скрылась в кустах. Слейтер ей не мешал. Не теряя времени, он обогнул большой валун, надеясь устроить себе ночлег рядом с ним. Испуганная дикая индюшка, метнувшись в кусты, сердито залопотала, и все вновь смолкло. Тишину нарушали лишь мягкие удары копыт Эстрела. Слейтер глубоко вздохнул, с наслаждением наполняя легкие здоровым, освежающим, как глоток ключевой воды, горным воздухом. Неожиданно его чуткое ухо уловило далекий, но явно чуждый окружающей обстановке звук. Рука автоматически переместилась на рукоятку пистолета. Резко отступив в заросли мексиканских акаций, он замер прислушиваясь.
Тьма сгущалась. Лежащие вокруг валуны, кусты и возвышающиеся надо всем этим сосенки потеряли свои очертания и казались сгустками тени. Слейтер ощупал ногой мягкую, покрытую сосновыми иголками землю и мельком взглянул на загоревшиеся уже на небе звезды. Он терпеливо ждал, дюйм за дюймом прощупывая взглядом все деревья и кусты. Контуры каждого камня и углубления были изучены настолько, насколько это только было возможно при таком освещении. Подозрительные звуки не повторялись. Он медленно убрал руку с пояса, запрыгнул на подошедшего Эстрела и осторожно проехал немного дальше.
Лошадь несколько минут шла спокойно, но вдруг ее чуткие уши дернулись и выпрямились. Почти одновременно Слейтер уловил клацанье металла и различил чью-то тень среди мексиканских акаций. Он мгновенно пригнулся к шее лошади и в тот же момент ощутил, как что-то сильно ударило его в плечо, заставив выпустить из рук поводья. Нестерпимая боль разлилась по всему телу. Он инстинктивно оперся о луку седла, сжав ее мертвой хваткой. Позади раздался еще один выстрел. Слейтеру показалось, что его подняло над крупом лошади и закружило в становящейся все более непроницаемой бархатной мгле, а движения Эстрела сделались неестественно медленными и плавными. Единственной связывающей его с миром реальностью осталась только лука седла, которую сжимали пальцы. Невероятным усилием воли он попытался собраться и отогнать обволакивающую его сознание тьму. Новый выстрел сбил с головы шляпу. Но затем наступила тишина, которую нарушали лишь дыхание лошади и удары ее копыт о покрытую сосновыми иглами землю.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он смог остановить лошадь. Собрав оставшиеся силы, чтобы не потерять сознание, Слейтер расслабил сжимавшие луку седла пальцы, рывком высвободил ноги из стремян, сполз с лошади и, не устояв, рухнул в оказавшийся поблизости кустарник. Последняя его мысль была о Саммер. Он не должен умереть… Ее нельзя оставить одну…
Когда сознание вернулось к Слейтеру, день был уже в самом разгаре. Слейтер лежал на спине. Ноги его оказались в кустах, верхняя часть туловища — на перине из подсохшей травы. Первое, что он увидел, — ярко-голубое небо, по которому лишь кое-где плыли небольшие пушистые облака. Шевельнуться он решился не сразу и довольно долго лежал без движения, прислушиваясь к мирному похрустыванью жующего траву Эстрела. Слейтер осторожно повернул голову в его сторону.
В памяти постепенно начали восстанавливаться события вчерашнего вечера, завершившиеся прозвучавшими в темноте выстрелами. Слейтер обругал себя безмозглым дураком. Позволил кому-то выследить и подстрелить себя из кустов! Хотя… как это могло произойти? Он нахмурился. Случайно такие вещи не удаются. Похоже, что сделал это тот, кто знал о его маршруте. Действительно, место нападения перед узким ущельем, которое он едва ли мог миновать, было выбрано более чем удачно. Тропки, по которым он обычно ездит, конечно, известны его людям, но чужих, которые могли это знать, можно пересчитать по пальцам.
С сознанием вернулась и боль. Две пули пробили левое плечо, пройдя под ключицей, третья прошла под мышкой. Если бы этот сукин сын, который стрелял в него, взял несколько дюймов ниже или правее, Слейтер бы был сейчас трупом. Хорошо, что он успел вцепиться в луку седла. Слейтер медленно повернулся, опираясь на правую руку, осторожно сел и, с трудом поворачивая задеревеневшую шею, огляделся по сторонам. От потери крови мысли текли вяло, перед глазами все расплывалось. Однако было ясно, что Эстрел увез его не так далеко от того места, где он собирался остановиться на ночь. Почувствовав слабость, он опять лег на спину, устремив взгляд в небо.
К новой попытке действовать его побудила мысль о том, что стрелявший может возобновить свои преследования. Слейтер опять сел, подождал, пока закачавшийся вокруг него мир встал на свое место, заставил себя подняться на ноги и сделал шаг по направлению к лошади. Подойти к ней удалось, но забраться в седло сил уже не хватило. В глазах поплыли огненные круги, голова чуть не взорвалась от боли. Слейтер медленно сполз на землю и вновь погрузился в сплошную тьму.
Снова он открыл глаза лишь на закате. Видимо, сказалась прохлада, которую принес с собой легкий ветерок. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в траву. В голове стучали бесчисленные молоточки, левое плечо горело. Пролежав довольно долго без движения, Слейтер ощутил сильную жажду. Он ощупал правой рукой карман и, обнаружив фляжку с водой, мгновенно ее опустошил. Вспомнилось, что от потери крови раненым всегда страшно хочется пить. Слава Богу, что речка где-то неподалеку.
Тупая боль в голове и режущая в плече мешала думать. Но делать что-то надо. В седло он, конечно, не заберется, но достать привязанную к нему сумку с едой можно попробовать. Спазмы в желудке подтолкнули к действиям. Он подполз к Эстрелу и вытащил из седельной сумки несколько лепешек и кусок мяса и с жадностью съел их. Отвязывая одеяло, Слейтер вдруг подумал, что это будет уже вторая ночь с тех пор, как он уехал из дома. Или уже третья? Саммер скоро начнет волноваться. Просто необходимо собраться с силами и забраться на лошадь.
Стало совсем темно. Он сидел на траве, завернувшись в одеяло. Опыт подсказывал, что надо что-то делать с раненым плечом, пока не началась лихорадка. Ползком Слейтер добрался до речки, сделал нечто вроде компресса на раны из смоченной в воде лепешки, наполнил флягу и также ползком вернулся к одеялу. Каждый удар сердца отдавался мучительной болью в голове, а в плечо будто кто-то воткнул горящий факел. Он согнул и разогнул пальцы. Слава Богу, они сохранили достаточную гибкость. Шея затекла, но головой все же можно пошевелить. Это немного успокаивало. Иначе он не смог бы даже воспользоваться оружием, если вдруг возникнет такая необходимость.
Глаза снова закрылись, а когда открылись вновь, вовсю светило солнце. Судя по тому, как горела кожа лица и пересохло во рту, было за полдень. Слейтер напился из фляги и съел оставшийся кусок говядины, решив оставить хлеб для примочек. Подкрепившись, он завернулся в одеяло и проспал до глубокой ночи. Очнулся он в полной темноте от холода, который, казалось, пронизывал его до самых костей, несмотря на одеяло. Но он заставил себя опять доползти до ручья, где сменил примочку и напился. Холодная вода опьяняла и бодрила, как вино. До одеяла он дополз уже быстрее и вновь заснул, то и дело вздрагивая от нестерпимой боли в плече и голове. Поздним утром, когда солнце уже было над вершинами деревьев, он ненадолго проснулся и снова задремал до самых сумерек.
Первая мысль была о том, что он должен попытаться уехать отсюда, однако мышцы отказывались повиноваться. Боже, он совершенно ослаб! И все-таки необходимо забраться на лошадь… Он должен это сделать, иначе Саммер подумает, что он погиб. С его отъезда прошло уже несколько дней. Сколько точно, Слейтер теперь не знал. Собрав оставшиеся силы, он медленно поднялся сначала на колени, затем встал на ноги и оглянулся по сторонам. Эстрела рядом не было! Тревога острой иглой пронзила сердце. Слейтер свистнул, подождал немного и снова позвал лошадь. Будто гора свалилась с плеч, когда он услышал легкое ржание, а еще через несколько секунд увидел самого Эстрела.
— Хороший ты мой! Боже, какой же ты отличный парень!
Он ухватился правой рукой за шею животного и подтянул его к себе, чувствуя, как от напряжения пульсирует кровь в висках. Казалось, что прошли часы, прежде чем он снова собрался с силами и сунул ногу в стремя. Зато забраться в седло он смог гораздо быстрее, чем ожидал, хотя и это стоило невероятных усилий и времени.
Ночь в горах наступает быстро, и когда Слейтер наконец смог ехать, уже стемнело. Но главное было сделано!
— Едем домой, — прошептал он, дотрагиваясь каблуками до боков Эстрела.
Если бы кто-то увидел его сейчас, то мог подумать, что едет пьяный. Измученный до колик в животе предпринятыми усилиями, он едва держался в седле. Голова была тяжелая как свинец, а мысли текли сразу в двух независимых друг от друга направлениях. Как всегда, он думал о Саммер, но одновременно и о том, кто напал на него. Только мерзавец мог напасть сзади, и не просто напасть, а стрелять, явно рассчитывая убить!
Основные ежегодные работы на ранчо подходили к концу. Скот отогнали на пастбища в устье реки. Скоро его должны отправить на продажу. Каждое ранчо, включая Кип и Рокин-Эс, выделяло для этого людей в соответствии с размером своего стада. Они должны были обеспечить безопасность большого кочевья через дикие индейские территории до связанного с остальным миром железной дорогой Канзаса.
Слейтер проделывал этот путь почти каждый сезон с самого детства. Но в этом году у него была уважительная причина не делать этого. Его лицо потеплело, когда он подумал о том, какая именно — Саммер! Он даже не заметил, как произнес это имя вслух и погрузился в свое излюбленное занятие, появившееся в последнее время, — воспоминания о ней и мечты о новых встречах. Воспоминания о каждом ее жесте приносили ему радость. Вот она, размягченная и ждущая его поцелуя. А вот она за столом в видавшем виды платье разливает половником суп, но как горда и прекрасна! Она даже не знает, насколько глубоки его чувства к ней, как изменилось все с ее появлением. Ведь только благодаря ей он почувствовал радость жизни. Отцу она, без сомнений, тоже бы понравилась. Жаль, что ему не придется увидеть, как новое поколение Маклинов продолжит его дело на ранчо Кип.
Слейтер решил, что ему хватит трех дней, чтобы на всякий случай проверить обстановку вокруг своих владений. Собственно, все уже было сделано. Он выделил людей, которые присмотрят за стадами и хозяйственными постройками, направил толковых ребят охранять вход в долину, а нескольких парней, включая Джека, оставил на Малом ранчо.
Приближался вечер, когда Слейтер, сделав изрядный круг по своим владениям, направил Эстрела к тому месту на их границах, где обычно устраивал привал Сэм и где он был убит в ту злополучную ночь. Въехав на гребень невысокого холма, Слейтер по привычке огляделся, внимательно изучая взглядом местность. Ни единого облачка пыли не было заметно на тропе, по которой он ехал, не отметили тренированные глаза ничего подозрительного и поблизости от нее. Все вокруг было недвижно, если не считать солнца, которое уже успело уползти за вершины гор. Вечер настойчиво вступал в свои права, постепенно сгущая сумерки под росшими вдоль тропинки деревьями и делая воздух более прохладным.
Он спешился. Лошадь, озабоченная поиском укрытия на ночь, скрылась в кустах. Слейтер ей не мешал. Не теряя времени, он обогнул большой валун, надеясь устроить себе ночлег рядом с ним. Испуганная дикая индюшка, метнувшись в кусты, сердито залопотала, и все вновь смолкло. Тишину нарушали лишь мягкие удары копыт Эстрела. Слейтер глубоко вздохнул, с наслаждением наполняя легкие здоровым, освежающим, как глоток ключевой воды, горным воздухом. Неожиданно его чуткое ухо уловило далекий, но явно чуждый окружающей обстановке звук. Рука автоматически переместилась на рукоятку пистолета. Резко отступив в заросли мексиканских акаций, он замер прислушиваясь.
Тьма сгущалась. Лежащие вокруг валуны, кусты и возвышающиеся надо всем этим сосенки потеряли свои очертания и казались сгустками тени. Слейтер ощупал ногой мягкую, покрытую сосновыми иголками землю и мельком взглянул на загоревшиеся уже на небе звезды. Он терпеливо ждал, дюйм за дюймом прощупывая взглядом все деревья и кусты. Контуры каждого камня и углубления были изучены настолько, насколько это только было возможно при таком освещении. Подозрительные звуки не повторялись. Он медленно убрал руку с пояса, запрыгнул на подошедшего Эстрела и осторожно проехал немного дальше.
Лошадь несколько минут шла спокойно, но вдруг ее чуткие уши дернулись и выпрямились. Почти одновременно Слейтер уловил клацанье металла и различил чью-то тень среди мексиканских акаций. Он мгновенно пригнулся к шее лошади и в тот же момент ощутил, как что-то сильно ударило его в плечо, заставив выпустить из рук поводья. Нестерпимая боль разлилась по всему телу. Он инстинктивно оперся о луку седла, сжав ее мертвой хваткой. Позади раздался еще один выстрел. Слейтеру показалось, что его подняло над крупом лошади и закружило в становящейся все более непроницаемой бархатной мгле, а движения Эстрела сделались неестественно медленными и плавными. Единственной связывающей его с миром реальностью осталась только лука седла, которую сжимали пальцы. Невероятным усилием воли он попытался собраться и отогнать обволакивающую его сознание тьму. Новый выстрел сбил с головы шляпу. Но затем наступила тишина, которую нарушали лишь дыхание лошади и удары ее копыт о покрытую сосновыми иглами землю.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он смог остановить лошадь. Собрав оставшиеся силы, чтобы не потерять сознание, Слейтер расслабил сжимавшие луку седла пальцы, рывком высвободил ноги из стремян, сполз с лошади и, не устояв, рухнул в оказавшийся поблизости кустарник. Последняя его мысль была о Саммер. Он не должен умереть… Ее нельзя оставить одну…
Когда сознание вернулось к Слейтеру, день был уже в самом разгаре. Слейтер лежал на спине. Ноги его оказались в кустах, верхняя часть туловища — на перине из подсохшей травы. Первое, что он увидел, — ярко-голубое небо, по которому лишь кое-где плыли небольшие пушистые облака. Шевельнуться он решился не сразу и довольно долго лежал без движения, прислушиваясь к мирному похрустыванью жующего траву Эстрела. Слейтер осторожно повернул голову в его сторону.
В памяти постепенно начали восстанавливаться события вчерашнего вечера, завершившиеся прозвучавшими в темноте выстрелами. Слейтер обругал себя безмозглым дураком. Позволил кому-то выследить и подстрелить себя из кустов! Хотя… как это могло произойти? Он нахмурился. Случайно такие вещи не удаются. Похоже, что сделал это тот, кто знал о его маршруте. Действительно, место нападения перед узким ущельем, которое он едва ли мог миновать, было выбрано более чем удачно. Тропки, по которым он обычно ездит, конечно, известны его людям, но чужих, которые могли это знать, можно пересчитать по пальцам.
С сознанием вернулась и боль. Две пули пробили левое плечо, пройдя под ключицей, третья прошла под мышкой. Если бы этот сукин сын, который стрелял в него, взял несколько дюймов ниже или правее, Слейтер бы был сейчас трупом. Хорошо, что он успел вцепиться в луку седла. Слейтер медленно повернулся, опираясь на правую руку, осторожно сел и, с трудом поворачивая задеревеневшую шею, огляделся по сторонам. От потери крови мысли текли вяло, перед глазами все расплывалось. Однако было ясно, что Эстрел увез его не так далеко от того места, где он собирался остановиться на ночь. Почувствовав слабость, он опять лег на спину, устремив взгляд в небо.
К новой попытке действовать его побудила мысль о том, что стрелявший может возобновить свои преследования. Слейтер опять сел, подождал, пока закачавшийся вокруг него мир встал на свое место, заставил себя подняться на ноги и сделал шаг по направлению к лошади. Подойти к ней удалось, но забраться в седло сил уже не хватило. В глазах поплыли огненные круги, голова чуть не взорвалась от боли. Слейтер медленно сполз на землю и вновь погрузился в сплошную тьму.
Снова он открыл глаза лишь на закате. Видимо, сказалась прохлада, которую принес с собой легкий ветерок. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в траву. В голове стучали бесчисленные молоточки, левое плечо горело. Пролежав довольно долго без движения, Слейтер ощутил сильную жажду. Он ощупал правой рукой карман и, обнаружив фляжку с водой, мгновенно ее опустошил. Вспомнилось, что от потери крови раненым всегда страшно хочется пить. Слава Богу, что речка где-то неподалеку.
Тупая боль в голове и режущая в плече мешала думать. Но делать что-то надо. В седло он, конечно, не заберется, но достать привязанную к нему сумку с едой можно попробовать. Спазмы в желудке подтолкнули к действиям. Он подполз к Эстрелу и вытащил из седельной сумки несколько лепешек и кусок мяса и с жадностью съел их. Отвязывая одеяло, Слейтер вдруг подумал, что это будет уже вторая ночь с тех пор, как он уехал из дома. Или уже третья? Саммер скоро начнет волноваться. Просто необходимо собраться с силами и забраться на лошадь.
Стало совсем темно. Он сидел на траве, завернувшись в одеяло. Опыт подсказывал, что надо что-то делать с раненым плечом, пока не началась лихорадка. Ползком Слейтер добрался до речки, сделал нечто вроде компресса на раны из смоченной в воде лепешки, наполнил флягу и также ползком вернулся к одеялу. Каждый удар сердца отдавался мучительной болью в голове, а в плечо будто кто-то воткнул горящий факел. Он согнул и разогнул пальцы. Слава Богу, они сохранили достаточную гибкость. Шея затекла, но головой все же можно пошевелить. Это немного успокаивало. Иначе он не смог бы даже воспользоваться оружием, если вдруг возникнет такая необходимость.
Глаза снова закрылись, а когда открылись вновь, вовсю светило солнце. Судя по тому, как горела кожа лица и пересохло во рту, было за полдень. Слейтер напился из фляги и съел оставшийся кусок говядины, решив оставить хлеб для примочек. Подкрепившись, он завернулся в одеяло и проспал до глубокой ночи. Очнулся он в полной темноте от холода, который, казалось, пронизывал его до самых костей, несмотря на одеяло. Но он заставил себя опять доползти до ручья, где сменил примочку и напился. Холодная вода опьяняла и бодрила, как вино. До одеяла он дополз уже быстрее и вновь заснул, то и дело вздрагивая от нестерпимой боли в плече и голове. Поздним утром, когда солнце уже было над вершинами деревьев, он ненадолго проснулся и снова задремал до самых сумерек.
Первая мысль была о том, что он должен попытаться уехать отсюда, однако мышцы отказывались повиноваться. Боже, он совершенно ослаб! И все-таки необходимо забраться на лошадь… Он должен это сделать, иначе Саммер подумает, что он погиб. С его отъезда прошло уже несколько дней. Сколько точно, Слейтер теперь не знал. Собрав оставшиеся силы, он медленно поднялся сначала на колени, затем встал на ноги и оглянулся по сторонам. Эстрела рядом не было! Тревога острой иглой пронзила сердце. Слейтер свистнул, подождал немного и снова позвал лошадь. Будто гора свалилась с плеч, когда он услышал легкое ржание, а еще через несколько секунд увидел самого Эстрела.
— Хороший ты мой! Боже, какой же ты отличный парень!
Он ухватился правой рукой за шею животного и подтянул его к себе, чувствуя, как от напряжения пульсирует кровь в висках. Казалось, что прошли часы, прежде чем он снова собрался с силами и сунул ногу в стремя. Зато забраться в седло он смог гораздо быстрее, чем ожидал, хотя и это стоило невероятных усилий и времени.
Ночь в горах наступает быстро, и когда Слейтер наконец смог ехать, уже стемнело. Но главное было сделано!
— Едем домой, — прошептал он, дотрагиваясь каблуками до боков Эстрела.
Если бы кто-то увидел его сейчас, то мог подумать, что едет пьяный. Измученный до колик в животе предпринятыми усилиями, он едва держался в седле. Голова была тяжелая как свинец, а мысли текли сразу в двух независимых друг от друга направлениях. Как всегда, он думал о Саммер, но одновременно и о том, кто напал на него. Только мерзавец мог напасть сзади, и не просто напасть, а стрелять, явно рассчитывая убить!