Страница:
В ответ тоже раздалось несколько выстрелов. Но вскоре они смолкли, и в тот же момент из зарослей ив выскочили несколько индейцев с винтовками наперевес. Один здоровенный храбрец с пикой в руках вырвался вперед, и уже через мгновение лошадь его была прямо перед Слейтером, который успел сделать спасительный шаг в сторону, одновременно ударив проскакавшего рядом апача прикладом в спину. Тот хлопнулся на землю и несколько раз перевернулся, не выпуская из рук оружия. Чтобы окончательно вывести нападавшего из игры, Слейтеру пришлось еще раз хорошенько ударить его прикладом. Лошадь индейца тоже споткнулась и пронзительно заржала.
Выхватив «кольт», Слейтер резко повернулся, и вдруг резкая боль в бедре заставила его рухнуть на колени. Выстрелы защелкали у самой повозки. Еще двое индейцев упали с лошадей, а один бессильно распластался на крупе своего продолжавшего скакать пони, задевая безжизненно свесившейся головой высокую траву. Двое других бросились в сторону в поисках укрытия. Люди с ранчо Кип, продолжая прицельно стрелять, начали прочесывать кустарник. Вскоре опять наступила тишина.
Слейтер ждал. Приглушенные звуки доносились только со стороны повозки, где тихо плакал ребенок. Нападение было отбито. Апачи исчезли, растворившись будто призраки.
Саммер размышляла над тем, что могло обеспокоить Бульдога, когда прогремел вдруг первый выстрел и окрестные холмы отозвались многократным эхом. Реакция была мгновенной. Бульдог резко натянул поводья, и цепочка лошадей развернулась, прикрывая повозку. Саммер и Сэди, еще толком не понимая, что случилось, слетели со скамейки на пол, успев закрыть собой детей. Джон Остин, правда, сразу начал извиваться, пытаясь выбраться и получить возможность наблюдать за развитием событий.
— Лежи спокойно, или я накажу тебя, — сердито выдохнула Саммер, сердце которой бешено билось.
Она еще сильнее обхватила мальчика руками и ногами, усилием воли заставляя себя не поддаваться панике.
Выстрелы раздавались беспрестанно со всех сторон. Будто в замедленном сне девушка услышала жужжащий звук и увидела, как в задней стенке повозки образовалось пулевое отверстие. Затем — тишина, и вдруг кто-то снова начал стрелять справа от них. Самым трудным было бездействовать, не зная, что происходит вокруг. Саммер чуть повернула голову и взглянула на Сэди. Широко раскрытые глаза подруги наполнились страхом, лицо побледнело, и веснушки на нем сделались особенно заметными.
— Тсс, маленькая. Тсс… Мама с тобой, — успокаивала Сэди трепетавшую в ее руках дочку.
— Ты тяжелая, Саммер, — пролепетал уставший от скучной неподвижности Джон Остин. — Слезь с меня.
Слова брата рассердили девушку. Но ответить она не успела. Повозка скрипнула, извещая, что в нее кто-то запрыгнул. Саммер почувствовала, как кто-то берет ее под мышки и тянет вверх, и вскоре оказалась стоящей на ногах.
— Вы все сделали как надо. Отлично себя вели, — услышала она голос Джека, который уже помогал сесть на скамью Сэди, продолжавшей сжимать в руках дочку.
— Кто-нибудь пострадал? — спросила Саммер и, неожиданно почувствовав слабость в ногах, тоже присела.
— Только пара небольших царапин. На этот раз обошлось. Сидите спокойно, — заверил, спрыгивая с повозки, Джек. — Слейтер будет доволен. Теперь к вечеру вы точно приедете домой, — добавил он серьезно, поворачиваясь к Саммер.
Слейтер… Уже во второй раз она слышит это имя. Наверняка это какой-то близкий родственник Сэма Маклина.
— Возьмите только оружие, — инструктировал у повозки своих людей Бульдог. — Взять оружие — это естественно. Но больше никаких трофеев, даже их добычу. Для индейцев она священна. Поняли? И раненых, если таковые имеются, добивать не будем. Убить врага в честной борьбе — это одно, размозжить голову раненому — совсем другое. Мы вообще не стали бы убивать апачей, не пожелай они убить нас!
Закончив наставления, старый ковбой быстро пошел по склону холма вверх, к тому месту, где на земле сидел Слейтер. Кровоточащая рана в бедре болела, и он пытался потуже перевязать ее снятым с шеи платком.
— Они, как я вижу, достали тебя, парнишка, — произнес Бульдог, присаживаясь рядом на колени, чтобы помочь.
— Пустая царапина, — отвел его руку Слейтер. — Кого-нибудь еще задело?
— Лютер получил небольшую отметину, и Джей ухитрился угодить под летящий осколок камня.
— Какого черта Джек не послал кого-нибудь вперед осмотреть это ущелье? — сердито спросил Слей-тер, поднимаясь на ноги.
— Был уверен, что ты сам сделаешь это, сынок, — смело ответил Бульдог, но глаза его выдавали настороженность.
— Только не вздумай нежничать со мной как с сынком, старик. Я еще вполне способен отделать тебя за твои шуточки, — усмехнулся Слейтер.
— Вот те на… Я что-то не понял. Не мог бы ты еще раз повторить это помедленнее?
— Думаю, в этом нет необходимости, старый стервятник. — Слейтер перезарядил свою винтовку, и Бульдог подвел к нему коня. — Лучше возвращайся к женщинам. Скажи Джеку, я поеду прямо отсюда, — Он посмотрел в сторону, потом на ковбоя. — Как держалась она?
— Пыхтела себе спокойно. Упала на дно, закрыв парнишку. Никакого хныканья. Сэди тоже молодец. Видать, характеры у обеих твердые! А почему бы тебе самому не спуститься к ним? Сам обо всем их расспросишь. К тому же отправляться в путь наедине со своим ружьем тебе сейчас вряд ли следует.
— Нет, спускаться я не буду. Я поскачу домой один. Занимайтесь своими делами.
— Будто до тебя мне нет никакого дела… осел ты упрямый, — пробормотал Бульдог, отправляясь к повозке.
Глава 4
Выхватив «кольт», Слейтер резко повернулся, и вдруг резкая боль в бедре заставила его рухнуть на колени. Выстрелы защелкали у самой повозки. Еще двое индейцев упали с лошадей, а один бессильно распластался на крупе своего продолжавшего скакать пони, задевая безжизненно свесившейся головой высокую траву. Двое других бросились в сторону в поисках укрытия. Люди с ранчо Кип, продолжая прицельно стрелять, начали прочесывать кустарник. Вскоре опять наступила тишина.
Слейтер ждал. Приглушенные звуки доносились только со стороны повозки, где тихо плакал ребенок. Нападение было отбито. Апачи исчезли, растворившись будто призраки.
Саммер размышляла над тем, что могло обеспокоить Бульдога, когда прогремел вдруг первый выстрел и окрестные холмы отозвались многократным эхом. Реакция была мгновенной. Бульдог резко натянул поводья, и цепочка лошадей развернулась, прикрывая повозку. Саммер и Сэди, еще толком не понимая, что случилось, слетели со скамейки на пол, успев закрыть собой детей. Джон Остин, правда, сразу начал извиваться, пытаясь выбраться и получить возможность наблюдать за развитием событий.
— Лежи спокойно, или я накажу тебя, — сердито выдохнула Саммер, сердце которой бешено билось.
Она еще сильнее обхватила мальчика руками и ногами, усилием воли заставляя себя не поддаваться панике.
Выстрелы раздавались беспрестанно со всех сторон. Будто в замедленном сне девушка услышала жужжащий звук и увидела, как в задней стенке повозки образовалось пулевое отверстие. Затем — тишина, и вдруг кто-то снова начал стрелять справа от них. Самым трудным было бездействовать, не зная, что происходит вокруг. Саммер чуть повернула голову и взглянула на Сэди. Широко раскрытые глаза подруги наполнились страхом, лицо побледнело, и веснушки на нем сделались особенно заметными.
— Тсс, маленькая. Тсс… Мама с тобой, — успокаивала Сэди трепетавшую в ее руках дочку.
— Ты тяжелая, Саммер, — пролепетал уставший от скучной неподвижности Джон Остин. — Слезь с меня.
Слова брата рассердили девушку. Но ответить она не успела. Повозка скрипнула, извещая, что в нее кто-то запрыгнул. Саммер почувствовала, как кто-то берет ее под мышки и тянет вверх, и вскоре оказалась стоящей на ногах.
— Вы все сделали как надо. Отлично себя вели, — услышала она голос Джека, который уже помогал сесть на скамью Сэди, продолжавшей сжимать в руках дочку.
— Кто-нибудь пострадал? — спросила Саммер и, неожиданно почувствовав слабость в ногах, тоже присела.
— Только пара небольших царапин. На этот раз обошлось. Сидите спокойно, — заверил, спрыгивая с повозки, Джек. — Слейтер будет доволен. Теперь к вечеру вы точно приедете домой, — добавил он серьезно, поворачиваясь к Саммер.
Слейтер… Уже во второй раз она слышит это имя. Наверняка это какой-то близкий родственник Сэма Маклина.
— Возьмите только оружие, — инструктировал у повозки своих людей Бульдог. — Взять оружие — это естественно. Но больше никаких трофеев, даже их добычу. Для индейцев она священна. Поняли? И раненых, если таковые имеются, добивать не будем. Убить врага в честной борьбе — это одно, размозжить голову раненому — совсем другое. Мы вообще не стали бы убивать апачей, не пожелай они убить нас!
Закончив наставления, старый ковбой быстро пошел по склону холма вверх, к тому месту, где на земле сидел Слейтер. Кровоточащая рана в бедре болела, и он пытался потуже перевязать ее снятым с шеи платком.
— Они, как я вижу, достали тебя, парнишка, — произнес Бульдог, присаживаясь рядом на колени, чтобы помочь.
— Пустая царапина, — отвел его руку Слейтер. — Кого-нибудь еще задело?
— Лютер получил небольшую отметину, и Джей ухитрился угодить под летящий осколок камня.
— Какого черта Джек не послал кого-нибудь вперед осмотреть это ущелье? — сердито спросил Слей-тер, поднимаясь на ноги.
— Был уверен, что ты сам сделаешь это, сынок, — смело ответил Бульдог, но глаза его выдавали настороженность.
— Только не вздумай нежничать со мной как с сынком, старик. Я еще вполне способен отделать тебя за твои шуточки, — усмехнулся Слейтер.
— Вот те на… Я что-то не понял. Не мог бы ты еще раз повторить это помедленнее?
— Думаю, в этом нет необходимости, старый стервятник. — Слейтер перезарядил свою винтовку, и Бульдог подвел к нему коня. — Лучше возвращайся к женщинам. Скажи Джеку, я поеду прямо отсюда, — Он посмотрел в сторону, потом на ковбоя. — Как держалась она?
— Пыхтела себе спокойно. Упала на дно, закрыв парнишку. Никакого хныканья. Сэди тоже молодец. Видать, характеры у обеих твердые! А почему бы тебе самому не спуститься к ним? Сам обо всем их расспросишь. К тому же отправляться в путь наедине со своим ружьем тебе сейчас вряд ли следует.
— Нет, спускаться я не буду. Я поскачу домой один. Занимайтесь своими делами.
— Будто до тебя мне нет никакого дела… осел ты упрямый, — пробормотал Бульдог, отправляясь к повозке.
Глава 4
Солнце клонилось к закату, а счастливое ощущение приближения к родному дому нарастало. Саммер устала, но чувствовала себя на удивление бодро. Быстро забывать любые неприятности — счастливое свойство юности. Даже раздражительность Бульдога была не в состоянии испортить ее приподнятого настроения.
Повозка выкатилась на вершину холма, и она увидела дом. Выразить словами, что она почувствовала в этот момент и даже почувствовала ли вообще чего-либо, Саммер вряд ли бы смогла. Приземистое строение так здорово вписывалось в окрестный пейзаж, что само казалось творением природы. Построен дом был из тяжелых бревен и выглядел прочным и надежным. Бросалось в глаза крыльцо под односкатной крышей. Судя по столбам со свежеободранной корой пристроили его совсем недавно. Внутрь строения вели две двери. На крыше имелись две кирпичные трубы, и из одной из них уже приветливо поднималась к небу струйка дыма. Глаза Саммер издали успели охватить все — от огражденного справной изгородью загона за сараем до вспаханной земли в стороне и окружающих дом тенистых дубов.
Они ехали теперь вдоль оврага, по дну которого текла небольшая речушка. Темная вода весело бурлила на лежащих на дне камнях и кружилась, обтекая густо поросшие травой островки. Но все это Саммер отмечала лишь мимоходом — взгляд сам собой возвращался к дому.
— Это здесь мы будем жить, Саммер? — спросил, ухватившись за ее плечо, чтобы удержаться в раскачивающейся повозке, Джон Остин.
— Да. Мы уже дома.
Как раз в этот момент все всадники за исключением Джека резко развернулись и поскакали вниз, к оврагу, оставляя за собой лишь след из примятой травы.
— Ты сказал Еноту, чтобы он посмотрел, как там дела, и приглядел за этим упрямым мулом? — набросился на Джека Бульдог, как только тот подъехал к повозке.
— Сказал.
— Временами парень ведет себя совершенно неразумно.
— Это из-за гордости. Она делает его таким. Он не может и не хочет, чтобы его жалели.
— Пусть будет гордым хоть, как бойцовый петух. Однако и тот вспоминает о себе, когда из него начинает капать кровь, — проворчал ковбой.
— Кто-то… Там что-то случилось? — встревожилась Саммер.
— Можете считать, что там все обошлось, и вспоминать об этом как о давнем приключении, — пробормотал Бульдог, нахлобучивая шляпу на свою седую голову.
Дом был уже совсем рядом. Саммер увидела во дворе большую поленницу из недавно нарубленных дров и привязанную к забору лошадь. Сердце забилось чаще: скорее всего это Сэм Маклин приехал встретить их!
В глубине повозки Сэди теребила задремавшую Мэри. Саммер оглянулась и первым делом увидела зеленые, светящиеся радостью глаза подруги.
— Это самое милое место, которое я видела за свою жизнь. Лучшего не найдешь во всем Техасе. Смотри, даже веревочные качели имеются. Видишь? Вон на том дереве.
Саммер взглянула в указанном направлении, и сердце ее вздрогнуло от мгновенно нахлынувших воспоминаний. Дерево и эти качели ей были очень знакомы. «Держись крепче, Девочка-Лето!» Именно здесь ей говорил кто-то эти слова.
Давно забытое теплое чувство охватило девушку. Она дома! Она там, куда на протяжении многих лет пыталась вернуть ее память!
Девушка посмотрела на дом и несколько неожиданно для себя увидела выходящего из дверей Пудинга. Паренек остановился у привязанной лошади, дожидаясь, когда подъедет приближающаяся повозка.
— Отведи свою лошадь в загон, — приказал ему Джек. — Ты остаешься здесь. Постарайся быть полезным женщинам, пока они будут обживаться.
— О-йе-хо-о! — заорал Пудинг, подбрасывая к небу свою запыленную шляпу. — Все бездельники на ранчо могут теперь лопнуть от зависти!
— Кончай-ка базар, малыш, и приступай к разгрузке багажа. Женщины очень устали.
Саммер остановилась посреди двора, на мгновение забыв даже о Джоне Остине. На второй план отошли и размышления о Сэме Маклине, который почему-то не встретил их. Дом оказался куда большим, чем она ожидала, и в прекрасном состоянии. Даже не верилось, что все это принадлежит именно им. Сердце девушки наполнилось искренней благодарностью к Сэму. Как хорошо, что он помог им приехать сюда!
Дом был разделен на два больших помещения — кухню, которая одновременно служила столовой, и спальню. В углу кухни имелась лестница, по которой можно было забраться еще в одну довольно просторную комнату, расположенную под самой крышей. Джон Остин, едва открыв дверь, тут же это сделал и, судя по всему, даже не собирался осматривать оставшуюся часть жилища.
— Я буду спать здесь, Саммер. Тут целых две койки с матрацами и подушками.
Вошедшая следом Сэди опустила свои пожитки на стоявшую у одной из стен кухни сколоченную из досок двуспальную, судя по размерам, кровать.
— А это как нельзя лучше подойдет нам с Мэри.
Саммер заглянула во вторую комнату. Там тоже стояла кровать — большая, с веревочной сеткой в качестве матраца и аккуратно сложенным в ногах выцветшим от времени одеялом. Наверное, это и было то место, где она родилась!
— Но комната слишком просторна для меня одной.
— Ну в таком случае тебе ничего не остается, как завести себе мужа, — засмеялась Сэди. — Уверена, что уж кому-кому, а тебе это труда не составит.
Стараясь скрыть прилившую к щекам краску, Саммер поспешила на двор, где продолжалась разгрузка повозки. Она тоже взяла какой-то ящик, но его тут же забрали из ее рук.
— Иди-ка сюда, парень, — позвал Джек Джона Остина. — Имеется мужская работенка.
— Я сама могу это отнести, — заступилась за брата Саммер. — Он погружен в свои мысли и, наверное, даже не слышал вас.
— Эй, парень! — еще раз окликнул Джек более резко и громко.
Джон Остин наконец повернулся и посмотрел на мужчину, который, нахмурившись, ударил шляпой себя по бедру, подняв целое облако пыли.
— Быстро сюда, малыш! Помоги сестре. Негоже мужчине праздновать лодыря, когда его женщины работают.
Мальчик подошел и взял какой-то сверток. Сделал он это не торопясь, с явной неохотой. Но Саммер очень удивило, что брат вообще послушался.
— А что такое «праздновать лодыря», Джек?
— Это когда мужчина стоит, почесывая задницу, в то время, как женщины его работают. — Джек смачно сплюнул через плечо и направился в дом.
Джон Остин захихикал и озорно взглянул на покрасневшую сестру.
— Ну что же это такое! — пробормотала Саммер, возвращаясь к двери. — Почему он вечно слышит именно то, что слышать совсем не следует.
На крыльце появился Бульдог.
— Кто-то жил в этом доме в наше отсутствие? — спросила его девушка.
— Нет. Им пользовались лишь время от времени. Но Тереза поддерживала здесь порядок.
— Жена мистера Маклина?
У старого ковбоя глаза округлились от удивления.
— У него нет жены. Тереза — это мексиканка, которая убирается в доме и готовит для… босса.
С этими словами Бульдог подошел к повозке, схватил очередной тюк и быстро понес его в дом. Саммер с Сэди занялись распаковкой своих припасов.
— Мэм, я уезжаю, — сообщил через некоторое время Джек, просунув голову в дверь. — Бульдог уже отправился взглянуть, как дела на ранчо Кип. Здесь останется Пудинг. Он хороший парень и сделает все как надо, если его слегка подбодрить.
— А ранчо… Кип далеко отсюда?
— Нет, совсем рядом. Собака громко загавкает, и вы услышите. Спуститесь к реке и взгляните вон туда. — Джек указал на небольшую рощицу, почти целиком скрытую в овраге. — Сразу увидите крышу дома. Можете не беспокоиться. В случае чего Пудинг даст знать о грозящей вам опасности выстрелом.
— Мы очень рады, что вы оставляете с нами Пудинга, — протянула Джеку руку Саммер и улыбнулась пареньку. — И большое спасибо за то, что вы привезли нас сюда.
Стоявшая в дверях Сэди неловко топталась на месте. Она была отнюдь не уверена, что к ее появлению здесь отнеслись положительно, и не знала, как следует себя вести. Заметивший это Джек улыбнулся, и появившиеся у глаз морщинки придали его доброму лицу совсем приветливое выражение. Молодая женщина, забыв вдруг о своих сомнениях, тоже протянула руку:
— Примите и мои благодарности.
Улыбка Джека стала еще шире, и Саммер подумала, что более доброго мужского лица ей еще не доводилось видеть. Именно таким она представляла себе и Сэма Маклина.
— А ты смотри у меня. Веди себя с женщинами как положено, — произнес Джек, повернувшись к Пудингу. При этом он шутливо ударил паренька в живот, а тот продолжил игру, согнувшись вдвое вроде бы от боли. — Вам придется позаботиться о том, чтобы прокормить его, мэм. Он из тех, кто никогда не покинет вас, если почаще усаживать его за стол.
С этими словами ковбой вышел и направился к реке. Саммер и Сэди, стоя на крыльце, провожали его взглядами до тех пор, пока он не скрылся в овраге.
— Он просто симпатяга, Саммер. Разве он не самый симпатичный парень из тех, кого нам пришлось встретить? — вздохнула Сэди. — Как жаль, что далеко не все мужчины такие, как он.
Ночью, ворочаясь в постели, Саммер твердо решила, что на следующий день должна обязательно встретиться с Сэмом Маклином и лично поблагодарить его за помощь. Вскоре после завтрака она вышла из дома и спустилась к речке. Первое, что она увидела, — два больших спиленных дерева с обрубленными ветками, переброшенных с берега на берег в качестве моста.
Перейти по ним было не так просто, и она немного пожалела о том, что, готовясь к визиту, оделась излишне тщательно. На ней было длинное платье из голубого ситца с вырезом на груди. Волосы она собрала в большой пучок, отчего выглядела более взрослой и серьезной.
Прежде чем ступить на бревна, девушка взглянула на крышу дома, которую действительно было хорошо видно отсюда. Она знала, что наверняка бывала там раньше, ведь она жила здесь в раннем детстве, до четырех лет. Саммер сделала шаг. Большое бревно качнулось, чуть погрузившись в воду, а расстояние до противоположного берега будто увеличилось.
«Не бойся, держи мою руку», — прозвучал в памяти голос из прошлого, и щемящее чувство чего-то далекого и родного заставило ее еще раз остановиться, оглянувшись на свой дом.
До нее донеслись смех Сэди и радостное повизгивание Мэри. Сэди мелькала в окне кухни, буквально порхая от счастья. Она пекла хлеб и пела какую-то смешную песню дочери. Джон Остин сидел перед Пудингом и что-то рисовал на земле. Взглянув на брата, Саммер вернулась из страны грез к реальности, вспомнив о своем намерении непременно поговорить с Сэмом Маклином.
Перейдя на другой берег, она сразу увидела покрытую песком тропу, бегущую вверх к ранчо. Но идти по ней оказалось с непривычки не так просто. Когда девушка выбралась из оврага, на лице ее блестели капельки пота, а на подоле платья образовались многочисленные складки. Пришлось еще раз остановиться, чтобы привести одежду в порядок. Заодно она поправила упавшие на щеки черные локоны и, прислушиваясь к щебетанию сойки, оглядела полностью представший теперь перед ее взором дом. Это было квадратное сооружение в стиле испанской асиенды, построенное из массивных каменных плит. Широкая веранда, которую предстояло пройти, прежде чем попасть внутрь самого дома, ласкала глаз резными деревянными колоннами, а еще больше — цветами, пестревшими в многочисленных ящиках и горшках. Большие развесистые дубы охраняли дом от раскаленного солнца, отбрасывая на его стены длинные колышущиеся тени. Выглядело все на редкость мирно и красиво.
Саммер медленно пошла вперед, чувствуя невольно нарастающую растерянность.
«Успокойся!» — мысленно приказала себе девушка и действительно испытала некое облегчение.
Пол веранды был выложен тщательно подогнанными друг к другу каменными плитами, сросшимися за много лет с землей. Попав на тенистую веранду, Саммер сразу ощутила приятную прохладу. Массивная деревянная дверь на тяжелых стальных петлях была распахнута. Через нее хорошо была видна просторная прихожая, ведущая в глубь дома. Девушка с интересом взглянула на большие старинного вида деревянные перекрытия потолка и огромный камин в углу. Пол прихожей устилали яркие мексиканские коврики, вдоль стен стояли большие глубокие кресла, кушетка, несколько столиков и секретер с зеркалом.
Стоящая в доме тишина порождала в девушке какой-то суеверный страх. Она остановилась в дверях и, стараясь успокоиться, поглубже вдохнула.
— Мистер Маклин, — позвала Саммер едва слышно. — Мистер Маклин, — повторила она громче.
Ответом была прежняя тишина. Она перешагнула через порог, миновала прихожую и вошла в первую попавшуюся ей открытую дверь. Не было сомнений, что она очутилась на кухне, которая по здешнему обыкновению служила порой и столовой. Большой стол с изящными ножками и несколько искусно изготовленных горок и буфетов, заполненных отличной посудой и столовым серебром, говорили о том, что Сэм Маклин — человек далеко не бедный.
Почти всю заднюю часть помещения занимала кухонная плита, рядом с которой выстроилась целая армия различных горшочков и сковородок. Здесь же с прикрепленных к стенам крючков свисали сделанные из разноцветных тыкв мексиканские сосуды, связки перца чили и других самых разнообразных специй. Огонь в плите горел, и на ней стояла небольшая сковорода, от которой исходил запах горящего жира.
Женский инстинкт сработал мгновенно. Девушка подбежала к сковороде, оглядываясь по сторонам в поисках предмета, с помощью которого можно было ухватиться за ее горячие края. Не обнаружив ничего подходящего, она взяла в руки край юбки и отодвинула, сковороду на более холодное место. Только сейчас, одернув платье, она поняла, что ее что-то тревожит. Было такое ощущение, что, несмотря на царящую в доме мертвую тишину, она здесь не одна. Саммер резко повернулась и чуть не подпрыгнула от удивления, прикрыв рот ладонями, чтобы не закричать.
Некто стоял молча в дальнем углу комнаты и не шевелясь наблюдал за ней. Правда, как только она взглянула на загадочную фигуру, та довольно быстро обрела конкретные черты. Это оказался высокий мужчина в темной рубашке и брюках, с черными волосами, худощавым смуглым лицом, одна сторона которого была изуродована глубокими шрамами. Было в его облике и манере держать голову что-то знакомое, и Саммер вдруг почувствовала тревожную дрожь в ногах. Это был он! Тот самый человек, которого она видела в Гамильтоне возле гостиницы, а затем в лавке, когда грузили припасы на их повозку.
— Я ищу мистера Маклина, — произнесла Саммер, и собственный голос показался ей непозволительно громким.
— Вы его нашли, — ответил мужчина и, даже не взглянув в ее сторону, подошел к плите.
— Я имела в виду… Сэма Маклина, — уточнила девушка, глядя ему в спину.
Он подвинул сковороду обратно на огонь и положил в нее кусочки мяса, но ничего не ответил. Тишину нарушало только шипение кипящего жира.
— Я — Саммер Кайкендал с того берега речки. Я пришла, чтобы поблагодарить мистера Маклина за… за то, что он позволил своим людям сопровождать нас, когда мы ехали сюда из города. Джон Остин и я… Джон Остин — мой брат. Мы приехали из Пини-Вудс. Видите ли, моя мама умерла и перед смертью сказала мне, что…
Саммер прервалась, обнаружив вдруг, что ее раздражает собственный тон. Слова, которые она произносила, показались такими невыразительными и банальными. Мужчина отвернулся и, видимо, не слушал ее. Это раздражало, и девушка начала сердиться.
— Имеется в этом доме место, где бы я могла подождать мистера Маклина? Не в моих правилах быть кому-то обязанной и не поблагодарить!
— Вам совсем не к чему чувствовать себя кому-то обязанной.
Ворчливый тон, которым это было произнесено, окончательно разозлил Саммер. Она готова уже была выпалить что-то обидное в ответ, но тут мужчина повернулся, одна его нога резко подогнулась, и он чуть не упал. Только сейчас Саммер увидела, что он был бос.
— Садитесь лучше. Я приготовлю вам еду, пока жду мистера Маклина.
Она ожидала, что мужчина откажется от предложенной услуги. Но он, хромая, добрался до стола и опустился на стул, с явным удовольствием распрямив ноги. Саммер взялась за дело, легко и быстро двигаясь между кухонным столом и плитой. Сняв со сковородки поджарившееся уже мясо, она разбила над кипящим жиром два яйца, а пока они жарились, достала из духовки теплые булочки.
Мельком взглянув на склоненную над столом черноволосую голову, она поставила перед мужчиной тарелку с едой и, вернувшись к плите, налила кофе в две кружки. Мгновение поколебавшись, девушка поставила обе кружки на стол и села напротив хозяина, молча наблюдая, как он ест, Солнечный свет, проникающий в окно, сейчас хорошо освещал его правую щеку, через которую от уха через челюсть до уголка рта проходил ужасный, глубокий рубец. Незнакомец тоже поглядывал на нее сквозь опущенные длинные ресницы. Было что-то странное и неприятное в этом молчаливом разглядывании друг друга.
— Эс Маклин — это ваше имя? — прервала наконец молчание Саммер, старательно подбирая слова и боясь, что ее догадка окажется правдой.
— Да. Я — Слейтер Маклин, — произнес он с легким раздражением.
— Так это вы написали мне письмо? — Девушка посмотрела прямо в глаза Слейтеру.
— Да, — тихо сказал он, не поднимая глаз от своей тарелки. — Так поступил бы и отец, будь он жив.
— Сэм Маклин умер?
— Пять лет назад. Но до самого последнего момента он хотел, чтобы вы приехали.
— Почему вы не сказали мне об этом, не встретили в Гамильтоне?
— А вы после такого разговора поехали бы со мной?
Она опять взглянула на его лицо, столь красивое и мягкое с одной стороны и такое сморщенное и безобразно искаженное — с другой. В голову пришла мысль, что большинство мужчин при таких обстоятельствах постарались бы скрыть столь вопиющую дисгармонию с помощью бороды.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — ответила она наконец. — Моя мама сказала мне, чтобы я разыскала Сэма Маклина и мы…
— Можете не продолжать, — перебил Слейтер, — я все понял.
— Что у вас с лицом? — Вопрос слетел с губ девушки неожиданно для нее самой, прежде чем она успела что-либо сообразить.
На какое-то мгновение вновь наступила абсолютная тишина, ужасная для понявшей всю нетактичность и жестокость своего вопроса Саммер. Но под длинными ресницами Слейтера вскоре блеснули веселые искорки, а правый уголок губ дрогнул в явном подобии улыбки.
— Не ожидал, что вы произнесете это вслух. Думал, будете отводить глаза и притворяться, будто ничего не замечаете. Этот рубец безобразен и бросается в глаза, но я тем не менее благодарен судьбе за то, что он не прошел через глаз, рот или ухо. Я могу слышать, видеть и есть. Я остался жив, наконец, а все это очень важно, по крайней мере для меня.
Саммер отнеслась к этой горькой шутке несколько серьезнее, чем он рассчитывал.
— Простите меня, — пролепетала она. — Это было крайне грубо с моей стороны задать такой вопрос. Но поверьте, я совершенно не думала, что вы столь чувствительно относитесь к этой теме. Но вы же понимаете, что, сколько бы я ни притворялась, это ничего не изменит.
— Я и хотел сказать еще, — произнес он ледяным тоном, — что для меня ваша прямота предпочтительнее лицемерных недомолвок и взглядов украдкой на мою изуродованную щеку. — Слейтер привстал. — Еще кофе?
— А почему вы не поехали сюда вместе с нами? Ведь вы же были в лавке, когда мы грузились.
— По пути в город я наткнулся на следы индейцев. Они уже года два не создавали нам проблем, но я все-таки решил, что лучше будет поехать впереди вас и разведать обстановку.
Повозка выкатилась на вершину холма, и она увидела дом. Выразить словами, что она почувствовала в этот момент и даже почувствовала ли вообще чего-либо, Саммер вряд ли бы смогла. Приземистое строение так здорово вписывалось в окрестный пейзаж, что само казалось творением природы. Построен дом был из тяжелых бревен и выглядел прочным и надежным. Бросалось в глаза крыльцо под односкатной крышей. Судя по столбам со свежеободранной корой пристроили его совсем недавно. Внутрь строения вели две двери. На крыше имелись две кирпичные трубы, и из одной из них уже приветливо поднималась к небу струйка дыма. Глаза Саммер издали успели охватить все — от огражденного справной изгородью загона за сараем до вспаханной земли в стороне и окружающих дом тенистых дубов.
Они ехали теперь вдоль оврага, по дну которого текла небольшая речушка. Темная вода весело бурлила на лежащих на дне камнях и кружилась, обтекая густо поросшие травой островки. Но все это Саммер отмечала лишь мимоходом — взгляд сам собой возвращался к дому.
— Это здесь мы будем жить, Саммер? — спросил, ухватившись за ее плечо, чтобы удержаться в раскачивающейся повозке, Джон Остин.
— Да. Мы уже дома.
Как раз в этот момент все всадники за исключением Джека резко развернулись и поскакали вниз, к оврагу, оставляя за собой лишь след из примятой травы.
— Ты сказал Еноту, чтобы он посмотрел, как там дела, и приглядел за этим упрямым мулом? — набросился на Джека Бульдог, как только тот подъехал к повозке.
— Сказал.
— Временами парень ведет себя совершенно неразумно.
— Это из-за гордости. Она делает его таким. Он не может и не хочет, чтобы его жалели.
— Пусть будет гордым хоть, как бойцовый петух. Однако и тот вспоминает о себе, когда из него начинает капать кровь, — проворчал ковбой.
— Кто-то… Там что-то случилось? — встревожилась Саммер.
— Можете считать, что там все обошлось, и вспоминать об этом как о давнем приключении, — пробормотал Бульдог, нахлобучивая шляпу на свою седую голову.
Дом был уже совсем рядом. Саммер увидела во дворе большую поленницу из недавно нарубленных дров и привязанную к забору лошадь. Сердце забилось чаще: скорее всего это Сэм Маклин приехал встретить их!
В глубине повозки Сэди теребила задремавшую Мэри. Саммер оглянулась и первым делом увидела зеленые, светящиеся радостью глаза подруги.
— Это самое милое место, которое я видела за свою жизнь. Лучшего не найдешь во всем Техасе. Смотри, даже веревочные качели имеются. Видишь? Вон на том дереве.
Саммер взглянула в указанном направлении, и сердце ее вздрогнуло от мгновенно нахлынувших воспоминаний. Дерево и эти качели ей были очень знакомы. «Держись крепче, Девочка-Лето!» Именно здесь ей говорил кто-то эти слова.
Давно забытое теплое чувство охватило девушку. Она дома! Она там, куда на протяжении многих лет пыталась вернуть ее память!
Девушка посмотрела на дом и несколько неожиданно для себя увидела выходящего из дверей Пудинга. Паренек остановился у привязанной лошади, дожидаясь, когда подъедет приближающаяся повозка.
— Отведи свою лошадь в загон, — приказал ему Джек. — Ты остаешься здесь. Постарайся быть полезным женщинам, пока они будут обживаться.
— О-йе-хо-о! — заорал Пудинг, подбрасывая к небу свою запыленную шляпу. — Все бездельники на ранчо могут теперь лопнуть от зависти!
— Кончай-ка базар, малыш, и приступай к разгрузке багажа. Женщины очень устали.
Саммер остановилась посреди двора, на мгновение забыв даже о Джоне Остине. На второй план отошли и размышления о Сэме Маклине, который почему-то не встретил их. Дом оказался куда большим, чем она ожидала, и в прекрасном состоянии. Даже не верилось, что все это принадлежит именно им. Сердце девушки наполнилось искренней благодарностью к Сэму. Как хорошо, что он помог им приехать сюда!
Дом был разделен на два больших помещения — кухню, которая одновременно служила столовой, и спальню. В углу кухни имелась лестница, по которой можно было забраться еще в одну довольно просторную комнату, расположенную под самой крышей. Джон Остин, едва открыв дверь, тут же это сделал и, судя по всему, даже не собирался осматривать оставшуюся часть жилища.
— Я буду спать здесь, Саммер. Тут целых две койки с матрацами и подушками.
Вошедшая следом Сэди опустила свои пожитки на стоявшую у одной из стен кухни сколоченную из досок двуспальную, судя по размерам, кровать.
— А это как нельзя лучше подойдет нам с Мэри.
Саммер заглянула во вторую комнату. Там тоже стояла кровать — большая, с веревочной сеткой в качестве матраца и аккуратно сложенным в ногах выцветшим от времени одеялом. Наверное, это и было то место, где она родилась!
— Но комната слишком просторна для меня одной.
— Ну в таком случае тебе ничего не остается, как завести себе мужа, — засмеялась Сэди. — Уверена, что уж кому-кому, а тебе это труда не составит.
Стараясь скрыть прилившую к щекам краску, Саммер поспешила на двор, где продолжалась разгрузка повозки. Она тоже взяла какой-то ящик, но его тут же забрали из ее рук.
— Иди-ка сюда, парень, — позвал Джек Джона Остина. — Имеется мужская работенка.
— Я сама могу это отнести, — заступилась за брата Саммер. — Он погружен в свои мысли и, наверное, даже не слышал вас.
— Эй, парень! — еще раз окликнул Джек более резко и громко.
Джон Остин наконец повернулся и посмотрел на мужчину, который, нахмурившись, ударил шляпой себя по бедру, подняв целое облако пыли.
— Быстро сюда, малыш! Помоги сестре. Негоже мужчине праздновать лодыря, когда его женщины работают.
Мальчик подошел и взял какой-то сверток. Сделал он это не торопясь, с явной неохотой. Но Саммер очень удивило, что брат вообще послушался.
— А что такое «праздновать лодыря», Джек?
— Это когда мужчина стоит, почесывая задницу, в то время, как женщины его работают. — Джек смачно сплюнул через плечо и направился в дом.
Джон Остин захихикал и озорно взглянул на покрасневшую сестру.
— Ну что же это такое! — пробормотала Саммер, возвращаясь к двери. — Почему он вечно слышит именно то, что слышать совсем не следует.
На крыльце появился Бульдог.
— Кто-то жил в этом доме в наше отсутствие? — спросила его девушка.
— Нет. Им пользовались лишь время от времени. Но Тереза поддерживала здесь порядок.
— Жена мистера Маклина?
У старого ковбоя глаза округлились от удивления.
— У него нет жены. Тереза — это мексиканка, которая убирается в доме и готовит для… босса.
С этими словами Бульдог подошел к повозке, схватил очередной тюк и быстро понес его в дом. Саммер с Сэди занялись распаковкой своих припасов.
— Мэм, я уезжаю, — сообщил через некоторое время Джек, просунув голову в дверь. — Бульдог уже отправился взглянуть, как дела на ранчо Кип. Здесь останется Пудинг. Он хороший парень и сделает все как надо, если его слегка подбодрить.
— А ранчо… Кип далеко отсюда?
— Нет, совсем рядом. Собака громко загавкает, и вы услышите. Спуститесь к реке и взгляните вон туда. — Джек указал на небольшую рощицу, почти целиком скрытую в овраге. — Сразу увидите крышу дома. Можете не беспокоиться. В случае чего Пудинг даст знать о грозящей вам опасности выстрелом.
— Мы очень рады, что вы оставляете с нами Пудинга, — протянула Джеку руку Саммер и улыбнулась пареньку. — И большое спасибо за то, что вы привезли нас сюда.
Стоявшая в дверях Сэди неловко топталась на месте. Она была отнюдь не уверена, что к ее появлению здесь отнеслись положительно, и не знала, как следует себя вести. Заметивший это Джек улыбнулся, и появившиеся у глаз морщинки придали его доброму лицу совсем приветливое выражение. Молодая женщина, забыв вдруг о своих сомнениях, тоже протянула руку:
— Примите и мои благодарности.
Улыбка Джека стала еще шире, и Саммер подумала, что более доброго мужского лица ей еще не доводилось видеть. Именно таким она представляла себе и Сэма Маклина.
— А ты смотри у меня. Веди себя с женщинами как положено, — произнес Джек, повернувшись к Пудингу. При этом он шутливо ударил паренька в живот, а тот продолжил игру, согнувшись вдвое вроде бы от боли. — Вам придется позаботиться о том, чтобы прокормить его, мэм. Он из тех, кто никогда не покинет вас, если почаще усаживать его за стол.
С этими словами ковбой вышел и направился к реке. Саммер и Сэди, стоя на крыльце, провожали его взглядами до тех пор, пока он не скрылся в овраге.
— Он просто симпатяга, Саммер. Разве он не самый симпатичный парень из тех, кого нам пришлось встретить? — вздохнула Сэди. — Как жаль, что далеко не все мужчины такие, как он.
Ночью, ворочаясь в постели, Саммер твердо решила, что на следующий день должна обязательно встретиться с Сэмом Маклином и лично поблагодарить его за помощь. Вскоре после завтрака она вышла из дома и спустилась к речке. Первое, что она увидела, — два больших спиленных дерева с обрубленными ветками, переброшенных с берега на берег в качестве моста.
Перейти по ним было не так просто, и она немного пожалела о том, что, готовясь к визиту, оделась излишне тщательно. На ней было длинное платье из голубого ситца с вырезом на груди. Волосы она собрала в большой пучок, отчего выглядела более взрослой и серьезной.
Прежде чем ступить на бревна, девушка взглянула на крышу дома, которую действительно было хорошо видно отсюда. Она знала, что наверняка бывала там раньше, ведь она жила здесь в раннем детстве, до четырех лет. Саммер сделала шаг. Большое бревно качнулось, чуть погрузившись в воду, а расстояние до противоположного берега будто увеличилось.
«Не бойся, держи мою руку», — прозвучал в памяти голос из прошлого, и щемящее чувство чего-то далекого и родного заставило ее еще раз остановиться, оглянувшись на свой дом.
До нее донеслись смех Сэди и радостное повизгивание Мэри. Сэди мелькала в окне кухни, буквально порхая от счастья. Она пекла хлеб и пела какую-то смешную песню дочери. Джон Остин сидел перед Пудингом и что-то рисовал на земле. Взглянув на брата, Саммер вернулась из страны грез к реальности, вспомнив о своем намерении непременно поговорить с Сэмом Маклином.
Перейдя на другой берег, она сразу увидела покрытую песком тропу, бегущую вверх к ранчо. Но идти по ней оказалось с непривычки не так просто. Когда девушка выбралась из оврага, на лице ее блестели капельки пота, а на подоле платья образовались многочисленные складки. Пришлось еще раз остановиться, чтобы привести одежду в порядок. Заодно она поправила упавшие на щеки черные локоны и, прислушиваясь к щебетанию сойки, оглядела полностью представший теперь перед ее взором дом. Это было квадратное сооружение в стиле испанской асиенды, построенное из массивных каменных плит. Широкая веранда, которую предстояло пройти, прежде чем попасть внутрь самого дома, ласкала глаз резными деревянными колоннами, а еще больше — цветами, пестревшими в многочисленных ящиках и горшках. Большие развесистые дубы охраняли дом от раскаленного солнца, отбрасывая на его стены длинные колышущиеся тени. Выглядело все на редкость мирно и красиво.
Саммер медленно пошла вперед, чувствуя невольно нарастающую растерянность.
«Успокойся!» — мысленно приказала себе девушка и действительно испытала некое облегчение.
Пол веранды был выложен тщательно подогнанными друг к другу каменными плитами, сросшимися за много лет с землей. Попав на тенистую веранду, Саммер сразу ощутила приятную прохладу. Массивная деревянная дверь на тяжелых стальных петлях была распахнута. Через нее хорошо была видна просторная прихожая, ведущая в глубь дома. Девушка с интересом взглянула на большие старинного вида деревянные перекрытия потолка и огромный камин в углу. Пол прихожей устилали яркие мексиканские коврики, вдоль стен стояли большие глубокие кресла, кушетка, несколько столиков и секретер с зеркалом.
Стоящая в доме тишина порождала в девушке какой-то суеверный страх. Она остановилась в дверях и, стараясь успокоиться, поглубже вдохнула.
— Мистер Маклин, — позвала Саммер едва слышно. — Мистер Маклин, — повторила она громче.
Ответом была прежняя тишина. Она перешагнула через порог, миновала прихожую и вошла в первую попавшуюся ей открытую дверь. Не было сомнений, что она очутилась на кухне, которая по здешнему обыкновению служила порой и столовой. Большой стол с изящными ножками и несколько искусно изготовленных горок и буфетов, заполненных отличной посудой и столовым серебром, говорили о том, что Сэм Маклин — человек далеко не бедный.
Почти всю заднюю часть помещения занимала кухонная плита, рядом с которой выстроилась целая армия различных горшочков и сковородок. Здесь же с прикрепленных к стенам крючков свисали сделанные из разноцветных тыкв мексиканские сосуды, связки перца чили и других самых разнообразных специй. Огонь в плите горел, и на ней стояла небольшая сковорода, от которой исходил запах горящего жира.
Женский инстинкт сработал мгновенно. Девушка подбежала к сковороде, оглядываясь по сторонам в поисках предмета, с помощью которого можно было ухватиться за ее горячие края. Не обнаружив ничего подходящего, она взяла в руки край юбки и отодвинула, сковороду на более холодное место. Только сейчас, одернув платье, она поняла, что ее что-то тревожит. Было такое ощущение, что, несмотря на царящую в доме мертвую тишину, она здесь не одна. Саммер резко повернулась и чуть не подпрыгнула от удивления, прикрыв рот ладонями, чтобы не закричать.
Некто стоял молча в дальнем углу комнаты и не шевелясь наблюдал за ней. Правда, как только она взглянула на загадочную фигуру, та довольно быстро обрела конкретные черты. Это оказался высокий мужчина в темной рубашке и брюках, с черными волосами, худощавым смуглым лицом, одна сторона которого была изуродована глубокими шрамами. Было в его облике и манере держать голову что-то знакомое, и Саммер вдруг почувствовала тревожную дрожь в ногах. Это был он! Тот самый человек, которого она видела в Гамильтоне возле гостиницы, а затем в лавке, когда грузили припасы на их повозку.
— Я ищу мистера Маклина, — произнесла Саммер, и собственный голос показался ей непозволительно громким.
— Вы его нашли, — ответил мужчина и, даже не взглянув в ее сторону, подошел к плите.
— Я имела в виду… Сэма Маклина, — уточнила девушка, глядя ему в спину.
Он подвинул сковороду обратно на огонь и положил в нее кусочки мяса, но ничего не ответил. Тишину нарушало только шипение кипящего жира.
— Я — Саммер Кайкендал с того берега речки. Я пришла, чтобы поблагодарить мистера Маклина за… за то, что он позволил своим людям сопровождать нас, когда мы ехали сюда из города. Джон Остин и я… Джон Остин — мой брат. Мы приехали из Пини-Вудс. Видите ли, моя мама умерла и перед смертью сказала мне, что…
Саммер прервалась, обнаружив вдруг, что ее раздражает собственный тон. Слова, которые она произносила, показались такими невыразительными и банальными. Мужчина отвернулся и, видимо, не слушал ее. Это раздражало, и девушка начала сердиться.
— Имеется в этом доме место, где бы я могла подождать мистера Маклина? Не в моих правилах быть кому-то обязанной и не поблагодарить!
— Вам совсем не к чему чувствовать себя кому-то обязанной.
Ворчливый тон, которым это было произнесено, окончательно разозлил Саммер. Она готова уже была выпалить что-то обидное в ответ, но тут мужчина повернулся, одна его нога резко подогнулась, и он чуть не упал. Только сейчас Саммер увидела, что он был бос.
— Садитесь лучше. Я приготовлю вам еду, пока жду мистера Маклина.
Она ожидала, что мужчина откажется от предложенной услуги. Но он, хромая, добрался до стола и опустился на стул, с явным удовольствием распрямив ноги. Саммер взялась за дело, легко и быстро двигаясь между кухонным столом и плитой. Сняв со сковородки поджарившееся уже мясо, она разбила над кипящим жиром два яйца, а пока они жарились, достала из духовки теплые булочки.
Мельком взглянув на склоненную над столом черноволосую голову, она поставила перед мужчиной тарелку с едой и, вернувшись к плите, налила кофе в две кружки. Мгновение поколебавшись, девушка поставила обе кружки на стол и села напротив хозяина, молча наблюдая, как он ест, Солнечный свет, проникающий в окно, сейчас хорошо освещал его правую щеку, через которую от уха через челюсть до уголка рта проходил ужасный, глубокий рубец. Незнакомец тоже поглядывал на нее сквозь опущенные длинные ресницы. Было что-то странное и неприятное в этом молчаливом разглядывании друг друга.
— Эс Маклин — это ваше имя? — прервала наконец молчание Саммер, старательно подбирая слова и боясь, что ее догадка окажется правдой.
— Да. Я — Слейтер Маклин, — произнес он с легким раздражением.
— Так это вы написали мне письмо? — Девушка посмотрела прямо в глаза Слейтеру.
— Да, — тихо сказал он, не поднимая глаз от своей тарелки. — Так поступил бы и отец, будь он жив.
— Сэм Маклин умер?
— Пять лет назад. Но до самого последнего момента он хотел, чтобы вы приехали.
— Почему вы не сказали мне об этом, не встретили в Гамильтоне?
— А вы после такого разговора поехали бы со мной?
Она опять взглянула на его лицо, столь красивое и мягкое с одной стороны и такое сморщенное и безобразно искаженное — с другой. В голову пришла мысль, что большинство мужчин при таких обстоятельствах постарались бы скрыть столь вопиющую дисгармонию с помощью бороды.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — ответила она наконец. — Моя мама сказала мне, чтобы я разыскала Сэма Маклина и мы…
— Можете не продолжать, — перебил Слейтер, — я все понял.
— Что у вас с лицом? — Вопрос слетел с губ девушки неожиданно для нее самой, прежде чем она успела что-либо сообразить.
На какое-то мгновение вновь наступила абсолютная тишина, ужасная для понявшей всю нетактичность и жестокость своего вопроса Саммер. Но под длинными ресницами Слейтера вскоре блеснули веселые искорки, а правый уголок губ дрогнул в явном подобии улыбки.
— Не ожидал, что вы произнесете это вслух. Думал, будете отводить глаза и притворяться, будто ничего не замечаете. Этот рубец безобразен и бросается в глаза, но я тем не менее благодарен судьбе за то, что он не прошел через глаз, рот или ухо. Я могу слышать, видеть и есть. Я остался жив, наконец, а все это очень важно, по крайней мере для меня.
Саммер отнеслась к этой горькой шутке несколько серьезнее, чем он рассчитывал.
— Простите меня, — пролепетала она. — Это было крайне грубо с моей стороны задать такой вопрос. Но поверьте, я совершенно не думала, что вы столь чувствительно относитесь к этой теме. Но вы же понимаете, что, сколько бы я ни притворялась, это ничего не изменит.
— Я и хотел сказать еще, — произнес он ледяным тоном, — что для меня ваша прямота предпочтительнее лицемерных недомолвок и взглядов украдкой на мою изуродованную щеку. — Слейтер привстал. — Еще кофе?
— А почему вы не поехали сюда вместе с нами? Ведь вы же были в лавке, когда мы грузились.
— По пути в город я наткнулся на следы индейцев. Они уже года два не создавали нам проблем, но я все-таки решил, что лучше будет поехать впереди вас и разведать обстановку.