Гарлок Дороти. Здесь царствует любовь

   У смертельно побледневшей Эллен перехватило дыхание. Ноги подогнулись. Не упала она лишь потому, что инстинктивно обхватила руками столб.
   «О Боже! — мысленно прошептала она, — О Трэвис, милый мой, бедный мальчик, ты так и не сумел довести дело до конца. Ты опять дал ему уйти!»
   В голове шумело. Перед глазами все расплывалось. Эллен боялась, что в таком состоянии может произнести вслух то, о чем думает.
   — Джесс! — позвала она. — Джесс! — закричала еще громче, неуверенно оглядываясь по сторонам. Только на Джесса сейчас и была ее надежда. Он всегда умел находить выход. Он знает, что надо делать, и сумеет исправить ситуацию!
   Джесс появился в дверях практически в тот же момент. С искаженным страданием лицом Эллен бросилась к нему и обхватила руками.
   — Джесс! Сделай же что-нибудь, Джесс! — простонала она.
   Но Джесс сейчас видел только Трэвиса. Казалось, что сосуд, в котором многие годы копился гнев, лопнул, и ненависть разлилась по телу Джесса будто желчь. То, что Трэвис до мозга костей мерзавец, он знал уже давно, но никогда не думал, что этот негодяй когда-нибудь сам так выдаст себя и придет прямо к нему в руки. Отстранив Эллен, Джесс повернулся лицом к ее сыну.
   — Какого черта ты здесь раскукарекался?
   Произнесенная холодным тоном фраза хлестнула Трэвиса будто плеть. Сам вопрос, а еще больше ненавистный голос, которым он был произнесен, переполнили чашу терпения Трэвиса. Копившиеся годами злость, унижение и обида на то, что Джесс занял на ранчо по праву принадлежащую ему роль, вырвались наружу. Когда-нибудь это должно было произойти, и лучше, если они покончат с этим прямо сейчас. Они не смогут жить рядом, дышать одним и тем же воздухом, ходить по одной земле. Сердце Трэвиса неистово билось, ноздри дрожали. Надо было застрелить его еще тогда у колодца, черт побери! Говорил же Красная Борода, что самое время. Он пожалел Джесса, вернее, не его, а свою мамашу, привязавшуюся к нему как какая-нибудь сучка. Зря. Но теперь можно исправить ту ошибку.
   — Трэвис! — закричала Эллен, по лицу сына догадавшаяся о его мыслях. — Нет! Сейчас же возьми себя в руки!
   — Замолчи, мама!
   — Отойди с дороги, Эллен, — будто эхо прозвучал за спиной спокойный голос Джесса.
   — Трэвис, нет! Послушай же меня!
   — Я же сказал, мама, замолчи!
   — Джесс все уладит… Пожалуйста, Трэвис!
   Не сводя полного ненависти взгляда с Джесса, Трэвис сделал шаг вперед.
   — Ублюдок!.. Ублюдок… проклятый! — прерывисто выдохнул он, наклоняя по-бычьи голову и срывая с пояса револьвер.
   Джесс поднял винтовку. Нажать курок помешала Эллен, которая бросилась между ним и Трэвисом. Реакция последнего оказалась не такой быстрой. Пуля попала в Эллен. Тело ее дернулось, и она начала медленно оседать. Почти одновременно раздался второй выстрел. Но подхватывающий падающую женщину Джесс уже не видел, как рухнул на землю Трэвис, а дымящееся дуло ружья Тома уставилось в грудь одного из его спутников.
   Выскочившие на крыльцо Саммер и Сэди молча взирали на ужасную картину: Джесс растерянно смотрел на вздрагивающую у него в руках Эллен; Трэвис неподвижно лежал на спине в луже крови, и ветер теребил его светлые волосы.
   Эллен с трудом оторвала голову от плеча Джесса и удивленно взглянула на образовавшееся у нее на груди красное пятно.
   — Я ранена, Джесс? Я ничего не чувствую…
   Джесс на мгновение притронулся щекой к ее лбу, затем внимательно посмотрел в начавшие затуманиваться глаза.
   — Эллен! — хрипловато произнес он. — Эллен! — позвал он громче.
   Раненая женщина с усилием приподняла веки.
   — Ты любишь меня, да, Джесс? Ты же не бросишь меня?
   — Я не оставлю тебя, Эллен, — каким-то тонким, дрожащим голосом сказал Джесс.
   Сэди и Саммер все еще стояли на прежнем месте будто парализованные. Первой пришла в себя Сэди. Эллен умирает! Набрав полные легкие воздуха, она прошла вслед за Джессом в дом и сняла с постели одеяло. Джесс осторожно опустил свою ношу на кровать. Пуля вошла в Эллен чуть ниже груди, где сейчас расплылось большое ярко-красное пятно. Джесс начал расстегивать лиф ее платья. Сэди пошла за бинтом.
   Саммер с детьми тоже вошла в комнату и стояла теперь возле кровати, сжимая одной рукой ладонь брата, другой — Мэри. Джон Остин смотрел на раненую с благоговейным страхом, не задавая вопреки обыкновению никаких вопросов.
   Джесс скомкал кусок простыни и приложил к ране. Материя мгновенно пропиталась кровью. Он положил другой кусок сверху первого и нагнулся, чтобы снять с Эллен ботинки.
   — Я не могла допустить, чтобы он выстрелил в тебя, Джесс, — неожиданно прошептала раненая. — Трэвис слишком разгорячился. Это был припадок ярости. Но он быстро отходит. Ты нужен ему, Джесс. Он нуждается в том, чтобы ты за ним присматривал. Ты же все исправишь, да?
   — Да, Эллен, я все исправлю.
   — Он даже не постарался убедиться в том, что Слейтер действительно мертв! О, если бы он советовался со мной в отношении того, что задумал! Но он — Маклин! Он слишком горд и упрям, чтобы принимать помощь от своей матери. Ты больше не сердишься на него, Джесс? — с мольбой в голосе спросила она, и Джесс кивнул головой. — Он мужественный и красивый мальчик. Я всегда им гордилась.
   Сэди смотрела на склонившегося над Эллен Джесса, едва сдерживаясь от того, чтобы не выкрикнуть просившиеся наружу слова. Ей хотелось сказать, что о Трэвисе не стоит жалеть, что в нем не было ничего, чем стоило бы гордиться, что он был низким, ничтожным человеком и не более… Глаза молодой женщины наполнились слезами. Она подошла к изголовью кровати, где ее могла видеть Эллен, и положила руку на плечо Джесса. Может быть, это прикосновение скажет ему то, что не решается сказать язык.
   — Он не такой сильный, как ты, Джесс. И не такой сильный, как его мать, — снова заговорила Эллен на удивление четко. — Я всегда борюсь до конца, чтобы получить то, что хочу. Хотя единственного, чего я хотела по-настоящему — любви… любви Сэма, — я не получила.
   Губы Эллен задрожали, лицо сморщилось, будто она плакала. Но слез не было видно. Сэди удивило, как вдруг изменилась эта женщина. Сегодня утром это была полная сил красавица, а сейчас на кровати лежала старуха. Кожа ее пожелтела, губы сделались тоньше, а вокруг рта образовалось множество морщинок. Казалось, что она внезапно лишилась какой-то волшебной силы, с помощью которой удерживала в себе молодость. Даже холодное высокомерие, с которым она всегда взирала на окружающих, исчезло. Она выглядела больной и жалкой.
   — Я все делала, чтобы заполучить его. Но он всегда отсылал меня домой к Скотту. Скотт был таким глупым и… прямо преклонялся предо мной. Он мог простить мне все что угодно.
   Эллен закрыла глаза, и Сэди подумала, что она может уже не раскрыть их вновь.
   В комнату вошел Джек, посмотрел на кровать и, молча дотронувшись до плеча Джесса, вышел.
   — Это все Нэнни! — прошептала Эллен чуть слышно, но с явной злобой. — Я была красивее, и фигура у меня была лучше… Что он в ней нашел? Сухопарая простушка…
   Лицо ее обмякло, из закрытых глаз выкатились слезинки и медленно поползли по щекам. Когда Джесс аккуратно стер их, Эллен даже не шевельнулась.
   — Мне уйти? — спросила, склонившись к его уху, Сэди.
   — Останься, — последовал короткий ответ.
   Она коснулась пальцами его щеки и отошла в тень. Саммер еще несколько минут назад увела детей на кухню и дала им холодной каши с молоком, подсластив невеселый ужин намазанным медом хлебом. В комнате, кроме умирающей Эллен, оставались только Джесс и Сэди.
   Начало темнеть. Сэди зажгла лампу и поставила ее на полку таким образом, чтобы на кровать падал лишь приглушенный свет. Эллен была уже в беспамятстве, но продолжала говорить, обращаясь то к Джессу, то к Сэму, то к Трэвису.
   — Когда я прочитала это письмо, я долго-долго плакала. Он спал… спал с ней! У нее — ребенок от него! Он отверг меня и соблазнился другой. Я возненавидела его! Я готова была убить его и четко спланировала задуманное. Трэвис, твоя мама умеет готовить такие вещи. — Чувствовалось, что дышать ей становится все труднее, но она продолжила: — Джесс тогда уехал, чтобы подобрать лес для нового дома, а ты, мой мальчик, резвился в городе с этими вульгарными женщинами. Я оделась в твой костюм и поехала в горы с нанятыми заранее людьми. О, это было великолепно! — усмехнулась она, и струйка крови вылилась из носа, испачкав подбородок. Джесс все так же аккуратно вытер ей лицо. — Видел бы ты Сэма, когда они стреляли в него! Жаль, что он так и не узнал, что это именно я все устроила, что я сумела дождаться своего часа и убить его. Плохо другое… Я хотела, чтобы и Слейтер умер… Но он остался жив. — Она затуманенным взглядом посмотрела на Джесса. — Слейтер так и не умер, Джесс.
   Веки Эллен опустились, но тут же открылись вновь.
   — Ты не дашь мне умереть, да, Джесс? Ты… всегда заботился… обо мне.
   Кровь хлынула из ее горла, залив подбородок, одеяло и руки Джесса, которые все еще сжимала Эллен. Она взглянула ему в глаза, силясь сказать еще что-то, но не смогла, поперхнувшись кровью. Потухшие навсегда глаза так и остались открытыми.
   Прошло несколько долгих минут, прежде чем Джесс высвободил ладони из продолжавших сжимать их пальцев умершей. Взяв протянутое Сэди полотенце, он вытер руки, осторожно закрыл глаза Эллен, стер кровь с ее лица и замер, склонив голову и не зная, что делать дальше.
   — Я позабочусь о ней, Джесс, — сказала подошедшая Сэди. — В ее дорожной сумке есть чистое платье.
   — Спасибо тебе, — ответил он и направился к двери.
   Сидевший на крыльце Том, увидев вышедшего Джесса, мгновенно вскочил на ноги. Джесс не обратил особого внимания ни на него, ни на то, что было уже темно.
   — Кончено? — спросил Том, неловко теребя в руках свою пыльную шляпу.
   — Да. Кончено, — произнес Джесс, и по его голосу можно было понять, что он смертельно устал.
   — Эх, если бы я выстрелил хоть на секунду раньше, Джесс…
   — Ты не мог знать, что так все случится, Том. Думаю, что виноваты только мы с Трэвисом.
   — Да, но…
   — В любом случае теперь все позади. Я благодарен тебе, Том. Если бы ты не выстрелил, это должен был сделать я. — Джесс плохо слушающимися пальцами помял сигарету. — Какие известия от Слэйна?
   — Они застрелили нескольких негодяев. Остальные поняли, что положение безнадежно, и подняли руки. Солдаты хорошенько связали их на ночь, а утром поведут в город, — сказал Том и, подойдя к краю крыльца, сплюнул. — Я знал, что Трэвис водится с бандитами, но не думал, что он зашел так далеко.
   — Я понял это, Том. И капитан тоже.
   — Он был очень жестокий и подлый человек. Эти черты характера проявлялись уже тогда, когда он был с кролика величиной. Думаю, именно из-за этого мать старалась дать ему все, чего бы он ни захотел. Но это не помогло, скорее наоборот.
   — Пожалуй, ты прав.
   Какое-то время они стояли молча, затем Том сказал:
   — Ребята сколотили для них два хороших гроба, Джесс… Действительно хороших, — добавил он после короткой паузы. — Из сухих, гладко обструганных досок.
   — Спасибо им за это. Я попрошу у Джека повозку, и, когда рассветет, мы поедем домой.
   Обмыв и переодев тело Эллен в новое платье, Сэди прикрыла лицо умершей чистой простыней. Работа, конечно, была не из приятных, но проделать это, кроме нее, здесь было некому. Сэди успокаивала себя тем, что делает все это ради Джесса. Ради него она готова была сделать и не такое. О, если бы у нее был шанс доказать ему это! Он бы сразу почувствовал, что такое быть по-настоящему желанным и любимым. С ней он был бы счастлив.
   Утомленная своими переживаниями, Саммер уснула прямо за столом, уронив голову на скрещенные руки. Стараясь не разбудить подругу, Сэди шепотом приказала Джону Остину отправляться в постель, затем раздела протестующую Мэри. Девочка не хотела ложиться спать, пока не увидит еще раз Джесса. Урезонить ее удалось, лишь сказав, что дядя постарается к ней зайти и попрощаться. Сама Сэди рассчитывала, что дочка быстро уснет и просить Джесса о таком странном одолжении не придется.
   Уложив Мэри, она вышла на крыльцо, неся в одной руке наполненную тарелку, в другой — чашку дымящегося кофе. Джесс поднялся, подошел и взял кофе. Почувствовав растерянность, Сэди остановилась, не зная, что делать дальше.
   — Посиди со мной, — попросил он глухим голосом.
   — При условии, что ты поешь.
   — Я поем.
   Она присела. Джесс принялся за еду и довольно быстро уничтожил содержимое тарелки.
   — Похоже, что я здорово проголодался, — как бы удивляясь, сказал он. — Не выпить ли еще кофе? Сиди-сиди, я сам схожу за ним.
   Вернувшись, он сел с ней рядом и взял ее ладонь в свою, крепко обхватил пальцами. Удивленная Сэди замерев ждала продолжения.
   — Наверное, тебе хочется узнать поподробнее обо мне и… Эллен, — помолчав несколько секунд, заговорил Джесс.
   — Ну… да… я… — растерянно забормотала женщина.
   Джесс поставил чашку на стол, взял ее руку и осторожно погладил пальцы.
   — Честно говоря, и не знаю, может ли кто-нибудь понять мою историю…
   — Я… я пойму.
   У Сэди, когда она произнесла это, перехватило дыхание. Не слишком ли смело ее заявление? Не солгала ли она нечаянно Джессу? В самом ли деле она способна понять его?
   — Это долгая история. Может, я и не успею рассказать ее за один раз, но мне хочется, чтобы именно ты ее выслушала. Я еще никому этого не говорил и не уверен, что сумею доходчиво все изложить. Чтобы понять меня до конца, надо пожить той жизнью, какой жил я. — Джесс откинулся на спинку скамьи, вытянул ноги и, продолжая сжимать пальцы Сэди, начал свой рассказ: — Я родом из окрестностей Накогдочеса. Как это получилось, я, конечно, не помню, но знаю, что меня оставили в доме чужих людей. Я рос в семье крестьян, работающих на землях деда Эллен. Это были белые люди, но из последних бедняков, которые трудились вместе с рабами. Детей у них было полным-полно, и появление еще одного малыша не имело значения.
   Джесс вздохнул и чуть склонился в сторону. — Я помню, как меня совсем еще маленького навещала какая-то женщина. Она была красива, и от нее пахло духами. Самое яркое и приятное воспоминание из того времени — то, как я сижу у нее на коленях. Но женщина перестала приходить, когда я подрос. А я все ждал ее. Я искал до тех пор, пока образ ее не слился с образом Эллен, встреч с которой я стал ждать с таким же восторгом и нетерпением. Не помню точно, где и когда я впервые увидел Эллен. Она жила со своим дедушкой в большом красивом доме. Это был другой мир, недоступный для нас. Его обитатели были слишком богаты, и их дороги редко пересекались с нашими. Но Эллен время от времени снисходила до нас, посещая состоящий из лачуг поселок. При встрече она улыбалась и трепала меня по голове. И вскоре встречи эти стали единственным, ради чего я жил. Однажды она принесла мне какие-то сладости, и я возомнил, что приходит она к нашим лачугам из-за меня. Конечно, это было не так. Эллен приходила к парням постарше. Как я понял позднее, посещала она и женатых мужчин.
   Впервые узнал я о ее похождениях в десять лет. Я уже тогда был сильным и работал наравне с мужчинами. Паренька, который мне рассказал о том, что было известно всем, я чуть не убил. Старик мой за это меня выпорол так, что я несколько недель потом мог спать только на животе. Зато Эллен, когда узнала, что я подрался из-за нее и был наказан, примчалась в нашу лачугу. Она пригрозила, что пожалуется дедушке, если меня еще кто-нибудь тронет хоть пальцем. Это был самый счастливый день в моей тогдашней жизни. Она пришла, чтобы защитить меня! Она осадила моего старика, а затем промыла и перевязала раны на моей спине. И с этого момента я полюбил ее.
   Вскоре после того случая Эллен перестала приходить в наш поселок. Снова я увидел ее, когда мне было уже четырнадцать. К тому времени старики мои умерли, а дети их выросли и разъехались. Я тоже уже не жил в поселке, да и лачуга наша сгорела. Но что-то заставляло меня приезжать время от времени в то единственное на земле место, которое я бы мог назвать домом. Дед Эллен тоже умер. Сама она была богатой замужней женщиной. В наши места она приехала, чтобы продать поместье. Узнав об этом, я целых два дня болтался возле ее дома лишь для того, чтобы взглянуть на нее. Когда она подошла ко мне и даже вспомнила мое имя, я просто не поверил в свое счастье. Передо мной было самое прекрасное видение, которое я когда-либо видел в своей жизни. И оно заговорило со мной! Ангел, к которому стремилось мое сердце, спустился с небес! Думать тогда я мог только о ней. Попроси она, я бы умер ради нее не задумываясь. Но Эллен, покончив с делами, снова уехала, а я вернулся к своей работе. Я тогда гонял стада, нанимаясь на сезон к их владельцам. Это нелегкая жизнь, скажу я тебе, особенно для мальчишки, каковым я был. Меня избивали так часто, что я начал считать это почти нормальным. Однако в конце концов я вырос и стал достаточно сильным, чтобы постоять за себя. Научился я и зарабатывать себе на жизнь, которая в принципе стала не такой плохой. Но мне этого было недостаточно. Меня постоянно угнетала мысль, что у меня нет никого во всем свете. Никого, если не считать Эллен.
   Джесс замолчал, раскуривая сигару, и Сэди подумала, что он сказал все, что хотел, но ошиблась.
   — Я стал злым и раздражительным. Все меня выводило из себя. Я только и искал повод для драки. Люди стали сторониться меня, чтобы не попасть под горячую руку. Я был совершенно один, переезжал с места на место, работая то у одного хозяина, то у другого, искал чего-то, а чего и сам не знал.
   Так прошло пять лет. И вдруг я снова встретил Эллен. Она ехала в коляске с маленьким мальчиком. А я тогда вернулся в Накогдочес, отработав матросом на речном боте. Увидев ее, я немедленно поскакал следом. Кучер, заметив меня, замахнулся хлыстом. Если бы он ударил, я бы точно убил его. К счастью, Эллен узнала меня. Она спокойно заговорила со мной и пригласила зайти к ней в гостиницу.
   Джесс издал звук, одинаково похожий на смешок и на раздраженное урчание.
   — О, я был на небесах! Все мои заботы в тот день были направлены на то, чтобы выглядеть как можно лучше. Я помылся, зашел к парикмахеру, купил новый костюм и ботинки, истратив все до последнего цента. Комната, в которой меня принимали, показалась просто великолепной, а главным ее украшением была, конечно, сама Эллен. Она была такой же прекрасной, как прежде, именно такой, какой я рисовал ее в своих мечтах. Мы ужинали вдвоем. Она рассказала, что муж ее умер, что теперь все заботы о Рокин-Эс легли на ее плечи, и предложила мне работать у нее. Это было двенадцать лет назад. С тех пор мы с ней не разлучались. — Он выпустил руку Сэди и достал новую сигарету. — Я знаю, что люди говорили о нас, но внимания на это никогда не обращал. Она была сильной и… умела заставить мужчину страстно желать ее. Женщинам это трудно понять. К тому же она нуждалась во мне, а я — в ней. Ведь, кроме нее, никого на всем свете не волновала моя жизнь. Конечно, Эллен была несовершенна, но я любил ее.
   Джесс помолчал, докурил сигару и отбросил ее в сторону.
   — Никогда бы не подумал, что она способна на такое, — добавил он с явным удивлением. — Похоже, что я был так же слеп по отношению к ней, как она по отношению к Трэвису.
   Сэди повествование Джесса ошеломило. Она прекрасно понимала его чувства и переживания. Они были во многим похожи на ее собственные. И она всю жизнь страдала от отсутствия человеческого тепла, и ей страстно хотелось иметь кого-то, кому бы она могла посвятить себя и кто бы заботился о ней. Понимание и сострадание придали смелость.
   — Теперь я могу стать твоей, Джесс… Если ты хочешь.
   Темнота мешала разглядеть лицо Джесса. В течение нескольких долгих мгновений Сэди, замерев, со страхом ждала ответа. И вдруг она почувствовала его руки на своих плечах. Джесс обнял ее и прижал к груди.
   — О Боже! Конечно, да, Сэди, — услышала она его шепот у самого уха. — Конечно, я хочу, очень хочу!
   — Я люблю тебя, Джесс, — произнесла она, с трудом сдерживая слезы радости. — Я не знаю даже, как сказать это… Я люблю тебя до боли… Но это приятная боль, Джесс.
   — Сэди… — прошептал он, заглядывая ей в глаза. — Сэди, ты все для меня… Ты и Мэри. Я откладывал свое жалованье. Так что у нас есть с чего начать.
   Он поцеловал ее осторожно, но в поцелуе этом чувствовались любовь и страсть. Сэди было так уютно в его объятиях. Они обещали спокойствие и защиту. Они обещали то, чего она, так же, как и Джесс, искала долгие годы. Вся жизнь промелькнула перед мысленным взором молодой женщины, одинокая и безрадостная. Неужели она обретет наконец родной дом и человека, который будет любить и оберегать ее!
 
   Саммер открыла глаза и с удивлением отметила, что уже наступила ночь. В доме было тихо и темно. Горела только стоящая на камине в комнате лампа. С пробуждением вернулись и воспоминания о страшных событиях этого дня. Эллен умерла… Она подумала об этом равнодушно. Не испытывала Саммер ни малейшего сожаления и о гибели Трэвиса. Это был закономерный для него конец. Ведь это Трэвис чуть было не погубил Слейтера. Слейтер! О Боже! Как же сможет она думать о нем как… как о брате?
   Почувствовав, что лицо ее перемазано чем-то сладким, видимо от рук, Саммер автоматически умылась, затем по привычке поправила волосы. Почувствовав голодную боль в желудке, она вспомнила, что целый день у нее не было и крошки во рту. Девушка подошла к теплой еще печке, взяла кукурузную лепешку и, не чувствуя вкуса, проглотила, запив молоком из стоявшего неподалеку кувшина. Затем она заглянула за занавеску. На кухонной двуспальной койке спала одна Мэри. Сходив за лампой, Саммер поднялась в верхнюю комнату. Джон Остин спокойно посапывал на своей кровати.
   И только сейчас, увидев спящего брата, она поняла до конца, что же она собралась сделать. Она бросает Джона Остина, мальчика, для которого она была, по сути, не только сестрой, но и матерью. Саммер заботилась о нем с первого дня его жизни. Она воспитывала его и старалась научить всему, что знает сама. Она любила брата и была бесконечно предана ему. Она и сюда приехала ради него. И слава Богу, что здесь он начал обретать собственные крылья, кое-чему научился, став менее зависимым от нее, окреп физически. Именно здесь ему лучше всего и остаться. Слей-тер проследит за его дальнейшим образованием, и когда-нибудь Джон Остин окончит хороший университет и сам станет учить других. Эта мысль окончательно убедила Саммер в том, что она правильно поступит, если не потащит брата с собой в новую неизвестную жизнь.
   Она спустилась в свою комнату и, держа лампу в руках, подошла к кровати. Прикрытое простыней тело Эллен лежало недвижно и безучастно ко всему. Как мало и как много времени прошло с тех пор, как Саммер решила уехать вместе с этой женщиной сегодня утром! Что ж, придется ехать одной.
   Как всегда после принятия окончательного решения Саммер успокоилась. Когда она ставила лампу обратно на камин, глаза ее были абсолютно сухими. Дверь комнаты открылась. Девушка резко обернулась, неожиданно почувствовав чувство вины и страха, будто ее застали за каким-то не совсем хорошим занятием. Вошли Сэди и Джесс. За ними протиснулся Джек. Стараясь не встречаться взглядами с мужчинами, Саммер посмотрела на подругу.
   — Тебе лучше? — спросила та. — Ты так крепко спала, что я сразу решила, что уж по крайней мере головная боль будет тебя не так мучить, когда ты проснешься.
   Саммер сразу поняла, что Сэди пытается придумать для Джека объяснение слишком долгой ее задержки на Малом ранчо.
   — Не скажу, что мне совсем хорошо, Сэди, но сон пошел на пользу, — ответила она, сама удивляясь спокойствию своего тона. — Что Слейтер? Он проспал большую половину дня, как обещала Тереза? — обратилась она к Джеку.
   — Полагаю, что ему лучше. По крайней мере временами. Тереза сказала, что он набросился на тушеное мясо так, будто не ел целый год. Но его очень беспокоит, все ли в порядке здесь, у вас. Я ему пока еще не рассказал всего. Думаю, что лучше сделать это завтра. К завтрашнему дню у него будет достаточно сил, чтобы узнать, что произошло.
   Джек замолчал, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на Саммер.
   — а о солдатах ты ему рассказал? — вновь поспешила на выручку подруги Сэди. — Ты сказал, что они окружили всю шайку? Он должен быть в восторге от этого. Ведь, судя по всему, как раз от этих мерзавцев он и пострадал.
   — Да, я рассказал. Слейтер даже расстроился, что не может сесть в седло и убить Трэвиса. Я сказал, что с Трэвисом уже покончено. Он снова выругался. Ну а сейчас он только и говорит о мисс Саммер и о том, почему она не едет в Кип.
   — Ну а она просто устала. Смертельно устала, вот и все объяснение. Она сутками не спала. Вы же, надеюсь, не думаете, что она столь же вынослива, как ваши лошади. Я…
   Остановил нескончаемый поток слов Джесс, положив руку на плечо Сэди.
   Джек внимательно посмотрел на Саммер, и та, с трудом сдержавшись, чтобы не расплакаться, заставила себя улыбнуться.
   — Я чувствую себя гораздо лучше, — сказала она. — Но уже слишком поздно, чтобы ехать. Передай Слейтеру, что у нас все в порядке и бояться за нас ему теперь совсем не надо. Кстати, Тереза дает ему порошок, который принес Бермага?
   — Вообще-то дает, но он отказывается и не хочет его пить.
   Саммер слегка рассмеялась. Сэди стало не по себе: она знала, каких усилий стоит подруге это показное веселье.