Гарвуд Джулия. Скрытая ярость

   – Хорошо.
   Нейт поколебался, не зная, что еще придумать такого, что могло бы задержать его в палате.
   – Как самочувствие?
   – Спасибо, лучше.
   – Что ж, до свидания.
   – Постойте! – окликнула Изабель, видя, что он собрался уйти. – Можно задать вам вопрос... как полицейскому?
   Она грациозно вспорхнула с подоконника и одарила Нейта улыбкой. Кейт и Кайра переглянулись – сестра готовилась пустить вдело свой убийственный шарм, перед которым еще никому не удалось устоять.
   – Задавайте.
   – Каковы планы насчет этой художницы? Возьмете ее под круглосуточную охрану или укроете в безопасном месте?
   – Чего ради? – Нейт прислонился к дверному косяку, показывая, что не спешит.
   – Ну... – Изабель изысканным жестом указала на телевизор. – В новостях передают, что она требует защиты. Вот это, я понимаю, наглость! Столько времени поливала полицию грязью – и на» тебе, теперь на вас вся надежда. Кстати, пресса не пожалела цитат из ее прежних зажигательных речей. Это стоит послушать. Например, что вы все запроданы с потрохами, коррупция снизу доверху и все такое. Странно, что на нее не подали иск за клевету. – Изабель умолкла, но лишь для того, чтобы перевести дух. – Корица твердит, что бомбу подложили, чтобы ее убрать, заткнуть рот правде и поставить крест на ее искусстве.
   – А вот это последнее, может, и верно, – заметила Кайра со смешком. – Говорят, ее картины ужасны.
   – Как у тебя только язык поворачивается?! – засмеялась Изабель. – Кстати, репортаж был снят в ее студии, на фоне нескольких крупных полотен, и в ходе него Корица все время делала приглашающие жесты в их сторону – мне показалось, что она зазывает клиентов.
   – Скажите, уже известно, что, собственно, взорвалось? – полюбопытствовала Кайра.
   – Не совсем, – сказал Нейт, – но это определенно была бомба. Специалисты пытаются определить тип. – Он повернулся к Кейт: – Мисс Маккена, позвоните мне, если припомните какую-нибудь деталь.
   – Я же обещала.
   Изабель с трудом выдержала паузу, но как только дверь за Нейтом затворилась, воскликнула:
   – Ну разве он не душка?!
   – Да, он душка-милашка, но молодым человеком я бы его не назвала. Ему, должно быть, уже за тридцать – немного староват для тебя, сестричка, тебе не кажется? К тому же...
   – Что еще?
   – Его больше интересует Кейт.
   Та не прислушивалась к разговору, откинувшись на подушки и прикрыв глаза, но при звуке своего имени приподняла веки.
   – О чем речь?
   – Что душку-милашку интересуешь ты, а не Изабель.
   – Правильно. Потому что неона, а я была на месте происшествия. Не надо раздувать из этого целую историю.
   – И не называй его старым, – добавила Изабель. – Он в расцвете лет. Интересно, он женат? Кольца я не заметила.
   – Боже мой, довольно об этом! – нахмурилась Кайра. – Ясно же, что до тебя ему нет дела!
   – Кейт, почему ты не спросила, женат ли он? – не унималась Изабель.
   – Потому что у меня голова раскалывалась от боли. Кейт снова прикрыла глаза. В затылке пульсировало, но странное дело, при всей нелепости разговор казался занимательным.
   – Как может голова болеть настолько, чтобы не интересоваться, женат ли мужчина?!
   – Мы были не одни.
   – Вот видишь! – Что?
   – Из-за глупых предрассудков ты проморгала еще один шанс!
   – Ну знаешь ли! – Если бы не боль в голове, Кейт разразилась бы смехом. – Ты, должно быть, шутишь!
   – И не думала. Я бы рада поговорить о твоем последнем серьезном романе, но он был так давно, что просто выпал из памяти. Да и вообще, был ли он у тебя, настоящий роман?
   – Кейт, дорогая! – вскричал Карл Бертолли, театральным жестом простирая руки еще с порога.
   Подождав, пока все взгляды устремятся на него, он бросился к постели Кейт, схватил ее руку и со слезами на глазах прижал к груди (драматические эффекты были его слабостью).
   У Изабель он нашел должный отклик – она была в восторге от Карла, с тех пор как он однажды заехал за Кейт по дороге на какое-то благотворительное мероприятие. Он бурлил энергией и радостью жизни. Венцом его способностей стала тяга к переодеванию: на каждый день года у него был броский и дорогой наряд.
   Не выпуская руки, Карл склонился к Кейт и запечатлел у нее на лбу братский поцелуй.
   – Бедняжка моя, ты страдаешь! Что за чудовище могло устроить такую гнусную штуку? У меня просто мурашки по коже от мысли, что шатер могло смести с лица земли вместе со всеми гостями! Но милосердие Господне не знает границ, и не будь я в тот день в белом костюме, непременно пал бы на колени и вознес благодарственную молитву!
   Кайра не удержалась от смешка и поспешно откашлялась, чтобы это скрыть. Кейт мягко высвободила руку.
   – Это мои сестры, Кайра и Изабель. Помнишь их?
   – Мог ли я забыть?! – Карл вскинул руки в негодующем жесте. – Но, дорогая, скажи, ты ведь не ставишь это ужасное происшествие мне в вину? Ах, зачем только я согласился предоставить галерею такой сомнительной особе! И ведь меня предупреждали, что добром это не кончится, но я не поверил, что кто-то может принимать Корицу всерьез. – Последовал тяжкий вздох сожаления. – Ты вправе обвинять меня в безответственности.
   Момент требовал удариться в заверения и в сочувствие, но Кейт слишком давно знала Карла, чтобы купиться на его штучки.
   – Ради Бога! Предоставь полиции разбираться, кто виноват и почему. И не говори всем и каждому, что это ты, – знаешь ведь, как легко люди верят на слово.
   – Перестань! Могло быть и хуже. Взрыв весь ушел вниз, и галерея совершенно не пострадала. Это я тоже отношу к промыслу Божьему. Правда, на месте шатра теперь кратер размером с Везувий, с ним придется что-то делать... Но довольно об этом! – Он снова завладел рукой Кейт. – Тебе нужно как следует отдохнуть, дорогая, поэтому я, пожалуй, пойду. Если что-нибудь понадобится, что угодно...
   – Я обращусь к тебе.
   – Правильно.
   Карл снова приложился к ее лбу, раскланялся перед Кайрой и Изабель и отбыл. Повисло молчание. С его уходом в комнате словно воцарилась пустота.
   – Вот уж действительно занятный тип, – заметила Кайра. – Ходячая драма.
   – Тетя Нора его просто обожает, – задумчиво произнесла Изабель. – Сказала мне, что он ей напоминает Джорджа Гамильтона в молодости. Разумеется, я поинтересовалась, кто такой Джордж Гамильтон, и вообразите, она ужасно рассердилась. Заявила, что не настолько стара, чтобы не знать имена, подернутые пылью забвения. Итак, Кейт?
   – Что «итак»?
   – Мы обсуждали твою личную жизнь.
   – Не мы, а ты.
   – Раз тебе все равно, что дело никак не может сдвинуться с мертвой точки, я сама этим займусь. Как насчет Карла?
   – Карла?! – Кайра прыснула. – Ты хочешь свести Кейт с Карлом? И что, по-твоему, из этого выйдет?
   – Ничего, – заверила Кейт, борясь со смехом. – Во-первых, я бы повесилась, а во-вторых, личная жизнь Карла куда богаче моей. Он даже обручен, с той, кто во всем ему соответствует.
   – Ну, это не для тебя. Тебе, наоборот, нужна прямая противоположность, чтобы как-то уравновесить чопорную сторону твоей натуры.
   – Она не чопорная, – запротестовала Кайра, – просто немного одноплановая.
   – Имейте сострадание! – взмолилась Кейт. – И вообще, вам пора.
   – Ладно, ладно, сейчас уберемся восвояси. Утром после обхода позвони и скажи, когда за тобой приехать.
   Желание сестры выставить их обеих за дверь нисколько не задело Изабель.
   – Дай слово, что больше не влипнешь ни в какую историю, – потребовала она. – Иначе я не уйду!
   – Даю, даю.
   – Отлично, – сказала Изабель с непритворным облегчением. – Надеюсь, теперь, когда ты дома, все вернется в нормальную колею.

Глава 5

   Кейт выписали из больницы к вечеру следующего дня, и Кайра, как обещала, заехала за ней на машине. Подъезжая к дому, они увидели у двери курьера – он только что постучал. Сунув Кайре бумагу на подпись, он передал Кейт солидный пакет.
   – Приятно сознавать, что дальнейшие несколько часов пройдут в плодотворном труде, – едко заметила она, проходя на кухню.
   Безжалостно взрезав упаковку ножом, она вывалила содержимое на стол.
   – Что это? – рассеянно поинтересовалась Изабель и, не дожидаясь ответа, сунула нос в холодильник.
   Кейт только отмахнулась.
   – Счета, что же еще, – предположила Кайра. – Такер Симмонс из агентства по охране прав потребителя обещал отправить их на дом.
   – Зачем? И вообще, кто он такой, этот Такер Симмонс? – Порывшись немного, Изабель закрыла холодильник и, с сельдереем в руке, подошла к столу.
   – Перед смертью мама передала ему право на частичное ведение дел от ее имени сроком на год. Я предлагала заняться этим сама, но она почему-то была уверена, что из Бостона и параллельно с учебой я не потяну. Споры ни к чему не привели – вы знаете, какой упрямой она порой бывала.
   – Ну и что, счета уже оплачены?
   – Увы, нет. Он их только накапливал.
   – А будет чем оплатить? – забеспокоилась Изабель.
   – Как раз это и предстоит выяснить, – хмыкнула Кайра. – Мама держала бюджет в таком секрете, словно от этого зависела государственная безопасность. Стоило заговорить на сию тему, как следовал всегда один и тот же ответ: «Предоставь это мне».
   – Помню, помню... – пробормотала Кейт, перебиравшая счета. – Это так раздражало!
   Изабель, которой даже не приходило в голову, что можно критиковать родную мать, захлопала глазами:
   – Ну, знаешь! Мама всегда была такой рассудительной. А бюджет держала в секрете, конечно, потому что не хотела забивать нам голову лишними проблемами. Тебе, Кайра, хватало медицины, а Кейт – курсов менеджмента. Что, разве не так? Зачем вам было тревожиться о деньгах, если каждая училась на стипендию? Правда, мы с Норой сидели у мамы на шее... но она, конечно же, не хотела усложнять нам жизнь.
   – Интересно все-таки, чем мы сейчас располагаем, – заметила Кайра, лишь вполуха слушавшая пылкий монолог в защиту финансовой политики матери. – И хорошо бы выяснить, по всем ли пенсионным чекам она успела получить...
   – А я даже не знаю, какая у нее была пенсия, – усмехнулась Кейт. – Спрашивала, но впустую. Наверняка ответ отыщется среди этих бумаг.
   – Лично я настроена оптимистично, – заявила Изабель. – Даже если деньги все вышли, Кейт что-нибудь придумает.
   – Почему именно я?
   – Потому что Кайре еще целый год торчать в Бостоне, ей просто не до этого. О себе даже и не говорю. Остаешься ты. Между прочим, в финансовых вопросах ты умнее нас обеих, вместе взятых. Так сказать, «голова семьи». – Изабель усмехнулась. – Помню, я очень переживала, что не хожу на всякие суперкурсы и не получаю всегда высший балл на контрольной. А мама сказала, что это совершенно нормально. Вот так-то! Если я нормальная, значит, с тобой при
   рода перегнула палку. И с Кайрой тоже. Одна неустанно работает, другая бесконечно учится... вы обе с заскоками!
   – Что-то не припомню, чтобы мама считала нас странными.
   – Она не говорила и того, что вы нормальные. Между прочим, чем это ты занимаешься?
   – Сортирую счета. Потом стану их проверять.
   – Ну вот, видишь! Почему именно сейчас, прямо с порога? Что, нельзя сперва поужинать?
   – Правильно, – поддержала Кайра. – Счета не убегут. Для начала тебе надо отдохнуть.
   Кейт хотела возразить, но поняла, что действительно нуждается в отдыхе. Голова еще заметно побаливала, хотелось переодеться во что-нибудь более удобное, чем укороченные брючки и шелковая блузка, привезенные Кайрой в больницу.
   – Ладно, – сказала она со вздохом и направилась к себе.
   Душ отчасти освежил, но и нагнал сонливость. Вяло натянув майку и шорты, Кейт уснула, не удосужившись даже укрыться. Проснулась она от доносившихся с кухни ароматов (судя по всему, на плите томилась курица с овощами, а в духовке поспевали пирожки с яблочной начинкой).
   Комната Кейт находилась прямо над кухней. Если напрячь слух, можно расслышать, какими замечаниями обмениваются сестры и тетя Нора.
   – Девочки, сегодня уборка на вас. Я хотела пылесосить сама, но уже и без того опаздываю.
   – Куда это? – спросила Изабель.
   – На заседание комитета поддержки, мисс Длинный Нос! Сколько Кейт себя помнила, тетя Нора заседала в некоем загадочном комитете поддержки – сначала в Сент-Луисе, потом в Силвер-Спрингс. Комитет собирался в местной церкви, но это было единственное зерно информации, которым тетка поделилась с подопечными. Они так и не знали, что именно она так рьяно поддерживает, и не углублялись в это, памятуя о долгих беседах на тему права на личную жизнь.
   Право это было, увы, односторонним. Тетя Нора считала своим долгом знать о «девочках» все до последней мелочи.
   – Насчет уборки... – начала Изабель.
   – А ты что, куда-то собираешься? – встрепенулась тетя Нора.
   – В «Голден медоуз». Сегодня моя очередь вести вечер.
   – А, в доме престарелых. Хорошее дело. Наверняка они все будут скучать, когда ты уедешь.
   – Я тоже. Это все такие милые старики!
   – Когда вернешься, разбуди меня, – непререкаемым тоном потребовала Нора.
   – Зачем? Я достаточно взрослая, чтобы...
   – Твой возраст тут ни при чем. Я дала твоей матери клятву на ее смертном одре и не намерена ее нарушать. Достаточно взрослой можешь, если хочешь, зваться в колледже.
   Послышался звук отворяемой задней двери.
   – Да, кстати! – донесся приглушенный голос Норы. – За вещами приедут в пятницу. Могу ли я рассчитывать на помощь в сборах?
   – Разумеется, – сказала Кайра. – А когда едешь ты? Тоже в пятницу?
   – Да, в пятницу, но если кто-то думает, что с отъездом избавится от меня навсегда, он глубоко заблуждается. Я буду вас навещать, каждую, и как можно чаще. Не реже, чем навещала дочь. Относитесь к этому так, как если бы я просто перебиралась в соседний дом. Боже мой, вы меня совсем заболтали! Я вконец опаздываю! Где моя сумочка?
   – Под мышкой, – хмыкнула Изабель.
   Дверь захлопнулась. Кейт выбралась из постели, поплескала в лицо холодной водой и спустилась на кухню.
   После ужина Изабель отправилась на вечер народной песни в дом престарелых, Кайра поехала в супермаркет за продуктами, а Кейт, оставшись в одиночестве, решила заняться счетами.
   Первым она вскрыла плотный конверт с обратным адресом «Саммит бэнк энд траст» в основном потому, что сама никогда не вела с ним дела и не знала, какое отношение имела к нему мать: им вполне хватало счета в небольшом местном банке. С надеждой, что это имеет какое-то отношение к пенсии, она разложила перед собой несколько солидных печатных листов.
   Так... несколько счетов-фактур, копии заявления с просьбой о ссуде, письмо от заведующего отделением займов и ссуд, некоего Эдварда Уоллеса.
   Прочитав письмо, Кейт уронила его на колени. Схватилась за бумаги.
   – Нет, только не это...
   Но уже было ясно, что случилось самое ужасное.
   – Ах, мама! Что ты наделала?! Что ты натворила?!
   Ни сбережений, ни пенсионных чеков, которые еще не оплачены, ни страховки – ничего. Был только один громадный, чудовищный долг за ссуду, взятую под грабительские проценты, и срок выплаты этого долга истекал через месяц.
   Триста тысяч долларов. За эту невероятную сумму мать поручилась всем, что имела, что имели они четверо, и если долг не будет выплачен, все это достанется банку. В том числе фирма Кейт.

Глава 6

   Ужас Кейт был неописуем. Не в силах оставаться в неподвижности, она вскочила со стула и с бумагами в руках заметалась по кухне. Время от времени она останавливалась и впивалась глазами в письмо банкира, в заявление, в заемное обязательство, как если бы что-то в них могло чудесным образом измениться и все вернулось бы на круги своя.
   Если бумаги в порядке – а нет никаких оснований думать, что это не так, – значит, они лишились всего. С тем же успехом мать могла поджечь все их имущество.
   – О чем же ты думала?! – вырвалось у Кейт.
   Наверное, не думала вообще. Как можно, подписывая такие бумаги, не понимать, на что идешь?
   Вот, значит, почему мать так упорно отказывалась обсуждать состояние семейных финансов! Не хотела, чтобы правда выплыла наружу!
   Разрываясь между яростью и болью, переходя от полного отчаяния к надежде, Кейт мерила кухню шагами, как загнанный зверь. Неужели нет никакого выхода? Надо срочно обсудить все с Кайрой – ведь одна голова хорошо, а две лучше.
   Она бросилась к окну и всмотрелась в дальний конец улицы, не близится ли знакомая машина. Сестра войдет, оживленная и довольная, только чтобы на нее обрушился ушат ледяной воды!
   Но время шло, Кайра не возвращалась, и постепенно в Кейт заговорил здравый смысл. Конечно, хорошо поделиться плохими новостями с близким – это смягчает потрясение, помогает пережить тягостные минуты. Но случившегося этим не исправить, а раз так, зачем загружать сестру накануне очередного напряженного семестра? До следующих каникул у нее не будет передышки – что же ей, так и жить с грузом ужасного знания? Так она вовсе перестанет спать по ночам.
   Ладно, утро вечера мудренее. Новости никуда не убегут, завтра ими можно поделиться с большим толком... если вообще делиться.
   Об Изабель и речь не идет. Если уж хладнокровной, рассудительной Кайре она не скажет ни слова, паникерша Изабель вовсе исключается. Кстати, где теперь найти для нее деньги на колледж?! Спокойно, спокойно. Безвыходных положений не бывает. Надо сосредоточиться. Кейт снова уселась и с карандашом в руке начала изучать многочисленные бумаги.
   Звонок в дверь заставил ее оторваться от этого занятия. Выглянув в окно, она увидела перед домом приличного на вид молодого человека. Он переминался с ноги на ногу, как если бы был очень смущен. Однако стоило отворить дверь, как Кейт поняла свою ошибку – от гостя пахло пивом, и не просто пахло, а разило. Однако отступать было поздно.
   – Вам кого? – вежливо спросила она.
   Молодой человек рыгнул ей в лицо и поморгал налитыми кровью глазами.
   – Изабель дома?
   – Ее нет.
   – А где она? – осведомился гость тоном выше.
   – А в чем дело? И вообще, кто вы такой?
   – Рис. Рис Кроуэлл. Так я жду! Где Изабель?
   Ему было, пожалуй, лет двадцать пять, и одет он был вполне на уровне – отсюда первое ложное впечатление. В слаксах и рубашке с рукавами, закатанными с небрежной элегантностью, с зачесанными назад волосами и угловатым красивым лицом, он напоминал героя-любовника из «мыльной оперы». Кейт видела Риса впервые и удивилась тому, что Изабель имеет какое-то отношение к человеку такого типа и много старше, чем она. Об этом следовало побеседовать как-нибудь при случае.
   Однако пока предстояло избавиться от Риса. Тот воинственно топтался перед Кейт. Хотя она предусмотрительно держала дверь приоткрытой лишь самую малость, он мог без труда протаранить дорогу в дом (судя по выражению лица, к тому и шло).
   – Она дома! Мне нужно ее видеть.
   – Я уже сказала, что ее нет, – заявила Кейт очень твердым и решительным голосом. – К тому же она не намерена с вами встречаться. Она сама так говорила.
   – С будущим мужем?!
   У парня явно было не все в порядке с головой.
   – Знать ничего не знаю ни о каких будущих мужьях! – еще тверже отрезала Кейт. – Изабель поступила в колледж, она уезжает, и вам придется с этим смириться.
   – Так это все вы! – закричал Рис, сжимая кулаки. – Теперь-то мне ясно! Вы обе восстанавливаете ее против меня! Сама бы она никогда так со мной не поступила! Она что-то говорила о том, что из-за стервозных сестриц ей приходится ставить крест на блестящей карьере!
   Спор с пьяным не имел смысла, но Кейт не знала, как его закончить.
   – Изабель просто готовится сделать следующий шаг в жизни. Берите с нее пример.
   – Изабель! Изабель!!! – взревел гость, пытаясь оттолкнуть Кейт.
   – Прекратите немедленно, или я вызову полицию!
   – А что вам это даст? Черт возьми, мы хотим пожениться, это свободная страна, и никто не может нам помешать! Если это вам не по душе, я увезу Изабель в Европу и женюсь на ней там! Вы что, думаете, я от нее откажусь – после всего, на что пошел ради ее карьеры?!
   Он снова попробовал прорваться, но тут уж Кейт изо всех сил толкнула его плечом, захлопнула дверь и повернула ключ.
   Ноги подкосились. Она вынуждена была привалиться к двери, невзирая на то что Рис барабанил по дереву кулаками и выкрикивал ругательства. Когда шум затих, Кейт осторожно выглянула в окно и увидела, что он сверлит дверь взглядом, словно мысленно приказывая ей открыться. Не дождавшись, он снова заработал кулаками и завопил во всю мочь, а Кейт со страхом ждала, что он сорвет дверь с петель.
   В конце концов ему не то надоело, не то силы были исчерпаны. Так или иначе, Рис отошел на тротуар, прокричал оттуда, что еще сведет с ними со всеми счеты, и, покачиваясь, удалился. Кейт следила за ним, пока он не скрылся из виду.
   Взмокшая от пережитого, она постояла над телефоном, решая, вызывать ли полицию. Но что она им скажет? Никаких свидетельств пьяного дебоша не осталось. Быть может, соседи что-то слышали, но не обязательно обратили внимание. И вообще, протрезвев, человек чаще всего берется за ум.
   Вряд ли Рис угрожал им всерьез.

Глава 7

   Телефон зазвонил далеко за полночь.
   Кейт лежала без сна – она вообще не сомкнула глаз. Когда сестры вернулись домой, она рассказала им про инциденте Рисом. Не только трепетная Изабель, ной Кайра выказала не
   шуточный страх, поэтому у Кейт не повернулся язык поделиться другой, еще более серьезной, проблемой.
   Весь вечер и большую часть ночи она взвешивала содержимое бумаг, вопреки всему надеясь, что там кроется какая-то чудовищная ошибка, найти которую – лишь дело времени и опыта, а если ошибки нет, то хотя бы отыскать решение, которым можно подсластить горькую пилюлю для сестер. О том, чтобы заснуть, и речи не шло. Кейт была сплошным комком нервов, поэтому звонок буквально подбросил ее в постели. Схватив трубку, она судорожно прижала ее к уху.
   Господи, только бы не новая порция плохих новостей! Но кто станет звонить в такую пору, чтобы порадовать? Кто бы это был? Рис с очередными глупостями насчет Европы и прочего?
   – Я тебя разбудила? – виновато спросили в трубку. Узнав голос Джордан, Кейт облегченно вздохнула.
   – Нет, я не спала. В чем дело?
   – Ты что, совсем не читаешь свою интернетовскую почту? Я отправила уже десяток посланий – и ни ответа, ни привета! Весь вечер просидела за компьютером в ожидании.
   – Извини, я занималась счетами.
   Голос был не совсем обычный... пожалуй, испуганный. С упавшим сердцем Кейт поняла, что и здесь не приходится ждать ничего доброго. Раз уж тактичная Джордан звонит под утро, значит, дело совсем плохо.
   Можно было напрямую спросить, что случилось, но Кейт слишком хорошо знала подругу: Джордан была из тех, кто не выносит, когда на нее давят, и в таких случаях просто замыкалась.
   Несколько секунд прошло в молчании.
   – Вообще как дела? – наконец спросила Джордан.
   – Помаленьку. Ничего нового, сплошная обыденность.
   – А точнее? Кейт, золотце, мне нужно хоть минутку поговорить о делах простых и повседневных!
   Боже! Не рассказывать же о том, что на нее свалилось сразу после возвращения из больницы... А может, так даже лучше? Джордан это отвлечет.
   – Ну, так и быть. – Кейт изобразила оживление. – Сегодня нам принесли гору счетов, и я решила немного поскучать над ними. Но не удалось, ха-ха! Ты сроду не угадаешь, какая штука обнаружилась вот так, с бухты-барахты. Незадолго до смерти мама поставила крест на нашем доме, машине и другом имуществе, не считая компании и доброго имени. Взяла, знаешь ли, ссуду чуть поменьше того, что хранится в форте Нокс, а проценты выплачивала только первые три месяца. Остальное – плюс все, что наросло за неуплату, – с нас потребуют через тридцать дней. Вот такая моя повседневность. Ах да, чуть не забыла! Прошлым вечером меня чуть не разнесло на мелкие кусочки! Бомба на торжественном приеме.
   – Черт, как мне недоставало наших разговоров!
   – Ты слышала хоть слово из того, что я сказала?
   – Нет, а это было что-то важное?
   В первый момент Кейт приняла это за шутку, но, судя по голосу, Джордан было не до забав. Сердце упало.
   – Я сказала, что здесь ужасная жарища и невыносимая духота, а кроме этого, все как обычно. А у тебя что нового?
   – У меня опухоль.
   Эти слова в одно мгновение изменили всю картину мира. Ссуда, взрыв и все остальное показались сущей ерундой по сравнению с тем, что случилось с лучшей подругой.
   – Где? Где опухоль?
   – В левой груди.
   – А ты была у врача? Тебя обследовали?
   – Да. Более того, я ложусь на операцию. Она будет утром в пятницу. Хирург хотел сделать биопсию прямо завтра, но я отказалась. Одна на нее не пойду ни за что на свете! Скажи, ты ведь приедешь?
   Таким жалобным тоном ребенок спрашивает, будет ли мама держать его за руку у зубного врача.
   – Конечно, приеду, какой разговор! Прямо с утра и вылечу.
   – Я закажу билет на самолет, пришлю номер рейса и время вылета, а из аэропорта заберу тебя сама. Устраивает?
   Джордан нужно, просто необходимо сосредоточиться на чем-то ином, чем предстоящая операция. Кейт это было знакомо – она и сама поступала так же в случае больших неприятностей.
   – Устраивает.
   – Тогда встретимся в зале получения багажа.
   – Ладно.
   Потрясенная до глубины души, Кейт не знала, что еще сказать, о чем спросить. Ноющая боль в руке заставила ее отвести от уха судорожно сжатую трубку.
   – Послушай, Кейт, я пока еще никому ничего не говорила, кроме тебя. И не буду, пока не станет ясно, насколько все серьезно. Я просто не вынесу эти ахи и охи, эти встревоженные лица! К тому же маме с папой последние несколько месяцев пришлось нелегко. При всей гордости за сыновей, которые служат в полиции, они чем дальше, тем больше боятся их потерять. Когда Ди-лана ранили в перестрелке, оба постарели лет на двадцать, не меньше! Помнишь ведь, врачи не знали, выживет он или нет. Страшно подумать, как все могло обернуться!