Страница:
Он сказал с сочувствием:
– Если не оценила вас, такая… пусть уходит.
– Напротив, – возразил я. – Она переоценила! И ушла, чтобы не мешать моим грандиозным планам.
Он умолк, смотрел с некоторым смущением.
– Мда, – произнес он озадаченно, – подвиг самопожертвования раньше был только в нашем мужском ведении. Что с миром происходит? Обидно, что и женщины уже почему-то способны… Так недолго и в скорый конец света поверить… Сочувствую, такую потерять очень жаль. Но, сэр Ричард, никому Господь не дает всего. Как говаривала моя мама в детстве: в одну ложку не кладут два горошка. Или – или. Признаюсь, для всех нас все-таки важнее, чтобы вы были больше удачливы в сражениях, чем в любви!
– Граф… А как же личное счастье?
Он вздохнул.
– Положите его на алтарь Отечества… Кстати, что это?
Я отмахнулся.
– Мелочь в сравнении с торжеством справедливости во всем мире. Но великие и благородные цели всегда постепенно уступают дорогу более мелким и приземленным… Первая серьезная измена рыцарским идеалам произойдет, когда начнут сражаться не за справедливость, а всего лишь за Родину!..
Он поморщился.
– Это что, когда кулик хвалит свое болото?
– Именно, граф.
Он покачал головой.
– Сэр Ричард вы говорите о таком падении, что и представить не могу. Будут сражаться «за своих», и не важно правы они или нет?.. Ладно, это одна из ваших шуток, да?
– А если не шутка? Не представляете такого общества?
– Это общество простолюдинов, – сказал он твердо. – Надеюсь, что рыцарство такого падения нравов никогда не допустит! Да и церковь костьми ляжет…
Он смотрел встревоженно, мое лицо очень серьезно, но я с усилием улыбнулся, провел ладонью по лицу.
– Конечно, шучу. Устал просто. Но все-таки, граф, давайте карту. Вводите меня в курс дела.
Для человека, охваченного каким-либо желанием, все делается недостаточно быстро. В Вестготии я наивно полагал и потому весьма тревожился, что половина Гандерсгейма уже захвачена, лорды от планов будущих завоеваний перешли к дележу захваченного, но на самом деле мое рыцарское войско только неторопливо разворачивается для войны в новых условиях.
Мы с Ришаром в свое время очень хорошо поработали над особенностями войны в Гандерсгейме. Если для вторжения в Сен-Мари требовались именно стремительность и внезапность, в них был весь залог нашего успеха, то здесь степняки гораздо мобильнее нас, о вторжении большого войска чужаков мгновенно станет известно и в самых дальних уголках.
Так что все верно, рулит осмотрительность и тяжеловесная основательность. Здесь не будет эффектных стремительных побед, но уверенно и неспешно оттесним сопротивляющихся к самому морю, а потом сбросим туда, откуда пришли их предки.
По сути, в Гандерсгейме собираемся повторить уже оправдавшую себя в Сен-Мари тактику: в каждом завоеванном городе оставлять гарнизон. Здесь будет даже несколько легче: в городах нет гарнизонов степняков, нужно только быстро вводить туда значительные отряды, быстро восстанавливать ворота, а затем двигаться дальше, оставив для защиты стен и ворот небольшие силы, так как степняки брать хорошо укрепленные высокие стены так и не научились.
За стенами шатра пространство наполнялось бодрыми голосами, стуком копыт, возгласами. Наши отряды, судя по карте, граф Ришар расставил очень умело, учитывая как рельеф местности, так и особенности пестрого войска. Правда, это резко снижает нашу маневренность, зато небольшие отряды варваров будут уничтожены стрелками Асмера еще до соприкосновения с основным войском, а большие массы конницы степняков увязнут в плотной щетине копий Макса.
Голоса за шатром становились все громче, наконец полог отодвинулся, вошел, пригибаясь, как всегда чисто выбритый до синевы, но с воинственно приподнятыми кончиками усов, сэр Норберт, сухой, худой и твердый, как одинокая скала в ровной степи, с которой ветры сорвали все песчинки и мягкие породы, оставив только самое твердое нутро.
– Ваша светлость, – произнес он ровным четким голосом.
– Барон Норберт, – ответил я.
Он позволил своим сухим губам на мгновение изобразить мимолетную улыбку, но взгляд оставался привычно суровым и недоверчивым, лучики у глаз остались на месте.
– Ваша светлость, – обронил он, – это сэр Альбрехт, порекомендовавший меня на пост начальника разведки… барон. Я лишь баннерный рыцарь.
– Уже барон, – сказал я, – сообщаю вам заранее. А я – сэр Ричард. Напоминаю, а то вы снова забыли.
– Сэр Ричард, – повторил он с поклоном. – Просто вы за это время уже успели стать герцогом…
– Но не стал светлее, – сказал я и подумал, что сам брякнул горькую правду. – Хорошо выглядите, сэр Норберт. Вижу, воинская жизнь в Сен-Мари и Гандерсгейме идет больше на пользу, чем мирная жизнь между землями сэра Корнбелла и сэра Уинстона?
Он скупо улыбнулся.
– Сэр Ричард, я польщен, что помните такие мелочи, но лучше не забивайте голову ерундой. Взгляните вот на эти сведения… С вашего позволения я покажу на карте…
– Прошу вас, сэр Норберт.
Он быстро подошел к столу.
– Вот здесь большое скопление племен айров и некерлов. Похоже, они в мирном союзе, там два стойбища почти рядом. По ту сторону реки взбивают пыль сторожевые отряды гайдаков…
– Это те, – спросил я, – которые бреют головы, оставляя длинный клок волос на макушке?
Он посмотрел на меня с великим уважением.
– Все-то вы помните, сэр Ричард! Да, это они. Однако их основные силы сейчас в трех десятках миль заняты схватками с эвернейцами, это их извечные соперники…
Я слушал внимательно, очень довольный, что сумел блеснуть памятью и показать, как серьезно отношусь к планированию наступления. Сэр Норберт скрупулезно указывал на все моменты, как могущие помочь, так и помешать, в шатер вошли Зольмс, Арчибальд, Палант, Макс, даже Митчелл и Будакер, но я зря ожидал герцогов Ульриха Ундерлендского и герцога Готфрида Брабантского, ни один из них не появился.
Глава 7
Глава 8
– Если не оценила вас, такая… пусть уходит.
– Напротив, – возразил я. – Она переоценила! И ушла, чтобы не мешать моим грандиозным планам.
Он умолк, смотрел с некоторым смущением.
– Мда, – произнес он озадаченно, – подвиг самопожертвования раньше был только в нашем мужском ведении. Что с миром происходит? Обидно, что и женщины уже почему-то способны… Так недолго и в скорый конец света поверить… Сочувствую, такую потерять очень жаль. Но, сэр Ричард, никому Господь не дает всего. Как говаривала моя мама в детстве: в одну ложку не кладут два горошка. Или – или. Признаюсь, для всех нас все-таки важнее, чтобы вы были больше удачливы в сражениях, чем в любви!
– Граф… А как же личное счастье?
Он вздохнул.
– Положите его на алтарь Отечества… Кстати, что это?
Я отмахнулся.
– Мелочь в сравнении с торжеством справедливости во всем мире. Но великие и благородные цели всегда постепенно уступают дорогу более мелким и приземленным… Первая серьезная измена рыцарским идеалам произойдет, когда начнут сражаться не за справедливость, а всего лишь за Родину!..
Он поморщился.
– Это что, когда кулик хвалит свое болото?
– Именно, граф.
Он покачал головой.
– Сэр Ричард вы говорите о таком падении, что и представить не могу. Будут сражаться «за своих», и не важно правы они или нет?.. Ладно, это одна из ваших шуток, да?
– А если не шутка? Не представляете такого общества?
– Это общество простолюдинов, – сказал он твердо. – Надеюсь, что рыцарство такого падения нравов никогда не допустит! Да и церковь костьми ляжет…
Он смотрел встревоженно, мое лицо очень серьезно, но я с усилием улыбнулся, провел ладонью по лицу.
– Конечно, шучу. Устал просто. Но все-таки, граф, давайте карту. Вводите меня в курс дела.
Для человека, охваченного каким-либо желанием, все делается недостаточно быстро. В Вестготии я наивно полагал и потому весьма тревожился, что половина Гандерсгейма уже захвачена, лорды от планов будущих завоеваний перешли к дележу захваченного, но на самом деле мое рыцарское войско только неторопливо разворачивается для войны в новых условиях.
Мы с Ришаром в свое время очень хорошо поработали над особенностями войны в Гандерсгейме. Если для вторжения в Сен-Мари требовались именно стремительность и внезапность, в них был весь залог нашего успеха, то здесь степняки гораздо мобильнее нас, о вторжении большого войска чужаков мгновенно станет известно и в самых дальних уголках.
Так что все верно, рулит осмотрительность и тяжеловесная основательность. Здесь не будет эффектных стремительных побед, но уверенно и неспешно оттесним сопротивляющихся к самому морю, а потом сбросим туда, откуда пришли их предки.
По сути, в Гандерсгейме собираемся повторить уже оправдавшую себя в Сен-Мари тактику: в каждом завоеванном городе оставлять гарнизон. Здесь будет даже несколько легче: в городах нет гарнизонов степняков, нужно только быстро вводить туда значительные отряды, быстро восстанавливать ворота, а затем двигаться дальше, оставив для защиты стен и ворот небольшие силы, так как степняки брать хорошо укрепленные высокие стены так и не научились.
За стенами шатра пространство наполнялось бодрыми голосами, стуком копыт, возгласами. Наши отряды, судя по карте, граф Ришар расставил очень умело, учитывая как рельеф местности, так и особенности пестрого войска. Правда, это резко снижает нашу маневренность, зато небольшие отряды варваров будут уничтожены стрелками Асмера еще до соприкосновения с основным войском, а большие массы конницы степняков увязнут в плотной щетине копий Макса.
Голоса за шатром становились все громче, наконец полог отодвинулся, вошел, пригибаясь, как всегда чисто выбритый до синевы, но с воинственно приподнятыми кончиками усов, сэр Норберт, сухой, худой и твердый, как одинокая скала в ровной степи, с которой ветры сорвали все песчинки и мягкие породы, оставив только самое твердое нутро.
– Ваша светлость, – произнес он ровным четким голосом.
– Барон Норберт, – ответил я.
Он позволил своим сухим губам на мгновение изобразить мимолетную улыбку, но взгляд оставался привычно суровым и недоверчивым, лучики у глаз остались на месте.
– Ваша светлость, – обронил он, – это сэр Альбрехт, порекомендовавший меня на пост начальника разведки… барон. Я лишь баннерный рыцарь.
– Уже барон, – сказал я, – сообщаю вам заранее. А я – сэр Ричард. Напоминаю, а то вы снова забыли.
– Сэр Ричард, – повторил он с поклоном. – Просто вы за это время уже успели стать герцогом…
– Но не стал светлее, – сказал я и подумал, что сам брякнул горькую правду. – Хорошо выглядите, сэр Норберт. Вижу, воинская жизнь в Сен-Мари и Гандерсгейме идет больше на пользу, чем мирная жизнь между землями сэра Корнбелла и сэра Уинстона?
Он скупо улыбнулся.
– Сэр Ричард, я польщен, что помните такие мелочи, но лучше не забивайте голову ерундой. Взгляните вот на эти сведения… С вашего позволения я покажу на карте…
– Прошу вас, сэр Норберт.
Он быстро подошел к столу.
– Вот здесь большое скопление племен айров и некерлов. Похоже, они в мирном союзе, там два стойбища почти рядом. По ту сторону реки взбивают пыль сторожевые отряды гайдаков…
– Это те, – спросил я, – которые бреют головы, оставляя длинный клок волос на макушке?
Он посмотрел на меня с великим уважением.
– Все-то вы помните, сэр Ричард! Да, это они. Однако их основные силы сейчас в трех десятках миль заняты схватками с эвернейцами, это их извечные соперники…
Я слушал внимательно, очень довольный, что сумел блеснуть памятью и показать, как серьезно отношусь к планированию наступления. Сэр Норберт скрупулезно указывал на все моменты, как могущие помочь, так и помешать, в шатер вошли Зольмс, Арчибальд, Палант, Макс, даже Митчелл и Будакер, но я зря ожидал герцогов Ульриха Ундерлендского и герцога Готфрида Брабантского, ни один из них не появился.
Глава 7
Собравшиеся сгрудились вокруг стола, наблюдая за пальцем сэра Норберта. Он скрупулезно называл сосредоточения больших варварских войск, указывал, как и где пройти, чтобы использовать рельеф в свою пользу, называл даже имена вождей, которые мои военачальники тут же забывают, вижу по их лицам, указывал, кто как там вооружен.
Я вникал во все подробности, с высоты драконьего полета мелочи не замечаются, наконец решил, что мои полководцы начинают терять нить рассуждений дотошного сэра Норберта, бодро выпрямился и хлопнул ладонью по карте.
– Спасибо, сэр Норберт!
– Пожалуйста, – ответил он чуть уязвленно, – однако я еще не добрался до края…
– К тому времени там все изменится, – заверил я. – Варвары – чрезвычайно мобильный народ.
Он пробормотал:
– Но рельеф не изменится.
Однако полководцы уже смотрели на меня с жадным интересом, я сказал с подъемом:
– Вы правы, сэр Норберт! Рельеф все тот же, однако он отмечен на картах, а те розданы всем. Напомню главное! В Гандерсгейме очень непростая, но благоприятная для нас ситуация. Мы должны действовать по римскому принципу: разделяй и властвуй. Почти все племена здесь в постоянной вражде, войнах и всяких мелких войнушках друг с другом. Потому мы должны какую-то часть временно привлекать на свою сторону…
Ришар кивнул.
– Понимаю. И направлять против наших противников.
– Так, – уточнил сэр Зольмс, – чтобы они шли впереди наших войск и несли основные потери.
– Тем самым докажут лояльность, – добавил сэр Палант.
– А также избегнут уготованной остальным участи, – напомнил граф Ришар, – на… первое время.
– Сэр Норберт – сказал я, – вам предстоит отвести два крупных воинских отряда к королевствам Меркель и в Тиборра. По дороге старайтесь не втягиваться в схватки. Тиборра – тоже королевство, самое крупное в Гандерсгейме. В нем помимо стольного града еще девять довольно крупных городов. Они принесли мне вассальную присягу, конечно, тайно, однако так даже лучше. Сейчас, прослышав о нашем вторжении, они должны спешно начинать укреплять стены и заложить дурацкие проходы в стене, где в старые добрые времена были ворота.
Он смотрел озадаченно.
– А наша цель, сэр Ричард?
– Быстро занять позиции на стенах, – сказал я, – расположить лучников, а также простой народ для отпихивания штурмовых лестниц, если вдруг что…
– Своих людей?
– Нет, привлекайте из местных. Лучше добровольцев, но можно и принудительно.
Он кивнул, лицо стало деловым.
– Подготовить город к осаде, понял.
– Хотя, – сказал я, – думаю, варвары на стены не полезут. Сперва они будут стараться делать то, что умеют лучше всего.
– Сражаться на просторах?
– Да, – подтвердил я. – Жители пропустят вас во все десять городов Тиборры, но защищать придется вам, у местных нет войск, как нет и оружия.
Он ухмыльнулся, в глазах все еще оставалось недоверие.
– Что-то слишком хорошо начинается поход, – обронил он. – Когда вы говорили, что часть городов откроет нам ворота, я не очень верил.
– Ворот там как раз и нет, – напомнил я. – Ни в одном городе! Как только прибудете, сразу же примите меры. Вообще-то ваша задача провести туда тяжелую пехоту. Они и останутся гарнизонами. А вы, передав им полномочия, немедленно обратно.
Он отсалютовал, сдержанно улыбнулся.
– Все выполним, сэр Ричард!
– С Богом, – сказал я.
Граф Ришар проводил его задумчивым взглядом.
– Сэр Норберт вчера обрадовал нас чрезвычайно, встретив на дальних подходах к нашим позициям двух весьма достойных рыцарей на очень измученных лошадях. Как выяснилось, оба посланы герцогом Ундерлендским. Он двигается сюда с большим войском, они должны сообщить нам, что он тоже примет участие в священной войне с неверными…
– Довольно быстро, – сказал я с удовольствием. – Ускоренным маршем? Сколько у него войска, уже известно?
Граф Ришар сообщил буднично, но с сияющими глазами:
– Да как вам сказать… Больше тысячи одних рыцарей, а еще двенадцать тысяч тяжелой конницы! Молчу про пеших ратников, тех как муравьев, засиделись там в своем горном крае… Среди них и копейщики, и мечники, и лучники, все сведены в отряды. По крайней мере, так сообщили сэр Феофан и сэр Бовман.
– Это точно? – спросил я недоверчиво. – Больше тысячи одних рыцарей? С ума сойти…
Сэр Норберт сказал быстро:
– Сегодня я разговаривал с доблестными баронами Бовманом и Феофаном. У них чрезвычайно сильные и быстрые кони. Он послал их вперед на быстрых конях, а доспехи настолько хороши, что даже в Сен-Мари такие не скоро отыщешь.
– Выучка у них тоже, – проворчал Будакер. – Я посмотрел, как они владеют мечами… Чувствуется долгая практика.
Арчибальд Вьеннуанский все это время молчал, кряхтел, наконец проговорил с сомнением:
– Вы в самом деле так уж рассчитываете на герцога Ульриха?
– Ну да, – ответил граф Ришар, он сразу насторожился. – Вы его знаете? Хорошо?
Сэр Арчибальд кивнул.
– И очень даже хорошо. Я в его Ундерлендах побывал еще раньше сэра Ричарда, выполнял деликатное поручение Его Величества Кейдана…
Граф изумился:
– Деликатное поручение?
– Ну да, герцог очень самолюбив, Его Величество не хотел публичной огласки и последующего позора, если вдруг Ульрих не возжелал бы исполнить его волю.
– А он мог бы?
Сэр Арчибальд посмотрел на него с сочувствием.
– И сейчас может.
– Вы о чем?
Сэр Арчибальд со вздохом развел руками.
– Он герцог, дорогой граф. Захочет ли, уж простите, подчиняться графу? Это не Готфрид, тот все понимает, а этот больно самолюбив, заносчив, спесив, хотя воин отменный, полководец отличный, все знает и все замечает.
– И что, – спросил Ришар с недоверием, – зачем он тогда ведет свои войска?
Сэр Арчибальд кивнул в мою сторону.
– Герцог обещал сэру Ричарду, а слово держит всегда, человек чести! Однако, скорее всего, будет держаться в сторонке и воевать самостоятельно. Я же говорю, человек он настолько гордый, что не терпит над собой ничьей власти. А граф Ришар, уж простите, ничуть не выше ни по знатности, ни по титулу Его Величества короля Кейдана, законного правителя королевства!
Ришар пробормотал в глубокой задумчивости:
– Которому, судя по вашим словам, он подчиняется только тогда, когда считает целесообразным… гм…
Он все чаще поглядывал на меня, я уловил в его взгляде невысказанную просьбу. Граф тоже дьявольски горд, никогда не попросит помощи, хотя вроде бы мудр, как почему-то говорят, но рыцарства в нем больше, чем рассудительности. Точно так же маркграф Роланд из ложной гордости отказывался трубить в рог и звать на помощь императора Карла Великого, и лишь когда пал израненный и уже понимал, что погибнет, сломал свою Дюрандаль и наконец-то протрубил в рог, ибо мертвые сраму не имут…
– Граф, – произнес я как можно небрежнее, – я как раз собирался проведать герцога…
Он наклонил голову.
– Это весьма кстати. Возможно, вы найдете время поинтересоваться его планами.
– Обязательно, – пообещал я. – Раз я все равно туда еду, почему, так сказать, попутно не…
Он покряхтел, что для него очень нехарактерно, пожал плечами.
– Мне очень неудобно, сэр Ричард… но, как видите, меня легко заменить, как и любого другого, но только не вас! Я не представляю просто, кто сумел бы справиться с этой проблемой. А вы, я уверен, справитесь с присущим вам изяществом.
Сэр Альвар произнес со странным выражением:
– Без ударов молотом по голове?
– А что, – вступился сэр Палант, – у сэра Ричарда это иногда бывает. Без крика и топанья ногами, правда-правда!
– У сэра Ричарда это всегда, – ревниво вступился сэр Норберт. – Это потом понимаешь, что собственноручно отдал ему свой меч, своего коня, свои сапоги и даже свою женщину.
Сэр Альвар хохотнул.
– Да уже поздно, да?
Сэр Арчибальд буркнул с предостережением:
– Ну да, если кто-то из них жив останется. Герцог весьма горяч и своенравен.
Я поднялся.
– Отправлюсь немедленно. А вы все продолжайте работу, а не начинайте прикидывать, как и о чем договоримся с благороднейшим герцогом Ульрихом!
– И чем это закончится, – добавил Арчибальд встревоженно.
Счастливый Пес ухитряется и на этой неровной дороге появляться то справа, то слева, усердно проверяя придорожные кусты, хотя арбогастр мчится быстрее ветра.
Далеко впереди появились крыши домов, отсюда словно бы утонувшие в неком озере разлившейся ртути. Зайчик начал сбрасывать скорость, но все еще шел галопом. Пес вырвался вперед, я прикрикнул: там тебя, морду толстозадую, не знают, нам не нужны крики ужаса и вопли: «Чей медведь?»
Войско герцога Ульриха, как вижу, остановилось на привал, встретив большую деревню с ее садами, колодцами, большим прудом. Куда ни падает мой взгляд, везде вооруженные воины, одни в латах, другие в кольчугах, а лучники так и вовсе в легких кожаных доспехах.
Одни, измученные переходом, спят в саду в тени фруктовых деревьев, другие пьют, играют в кости, самые старательные точат мечи и топоры, драят крошкой кирпича латы и без того сверкающие на солнце, как зеркала. Сразу в трех местах перековывают коней, кое-где в походных кузницах поправляют доспехи.
Я обратил внимание на красные обожженные лица, в Ундерлендах то ли солнце не такое злое, то ли не выходят из домов, но здесь некоторые просто вульгарно обгорели, через пару дней будут снимать кожу лохмотьями.
В то же время лагерь герцог расположил очень умело, с одной стороны прикрывшись рекой, с другой каменистым плоскогорьем, где ни один конь не проскачет, а с третьей, к моему изумлению, вырыт ров, хотя войско задержится, как мне сказали его два рыцаря, всего на одну ночь.
Герцога я увидел с кубком в руке на крыльце самого богатого дома. Перед ним двое рыцарей теснят друг друга щитами, время от времени взрываясь серией яростных ударов. По обе стороны крыльца стоят в почтительном молчании знатные лорды, судя по пышным одеждам и ярким расцветкам, я узнал с ходу сэра Готмара, сэра Витерлиха, сэра Трандерта, а также Жерара и Бульбоне, я их видел при герцоге и в Ундерлендах.
Я соскочил с коня, Бобик идет с ним рядом, важный и спокойный настолько, что чуть не засыпает на ходу, зато это успокаивает каждого. Я бросил повод первому подбежавшему и пошел к герцогу, изображая улыбку и счастье на лице.
Он вскочил в радостном удивлении.
– Сэр Ричард!
Мы обнялись, его вельможи подошли ближе, все заинтересованные и тоже улыбающиеся, я здесь, а это значит – приключения будут. Я принял их поклоны и сам ответил с предельным дружелюбием, но герцог ухватил меня за рукав.
– Сэр Ричард, с ними потом!.. Я сгораю от нетерпения!
– Да ничего не случилось, – сообщил я. – Просто я, услышав о вашем скором прибытии, поспешил навстречу, чтобы выразить вам свое уважение и почтение!
Он довольно заулыбался, бросил короткий взгляд на своих вельмож, видят ли, что глава похода и некоронованный властелин всего королевства лично прискакал встретить его на полдороге. Они явно все заметили, тоже цветут, почтение к их властелину распространяется частично и на них.
– Дорогой Ричард, – сказал он. – Как я рад вас видеть!.. Пойдемте в дом, я угощу вас вином, вы ж такую дорогу проделали!
Я отмахнулся.
– Дорогой герцог, это вы проделали дорогу! Да еще такую. И с целой армией. И прибыли настолько удивительно быстро, что я просто не верю!.. Серьезно, не знаю полководца, который сумел бы с такой скоростью провести огромное войско через крайне узкий проход по Землям Дьявола, миновать почти все королевство и догнать нашу армию еще до начала полномасштабных сражений!
Он заулыбался, польщенный, но заметил довольным голосом:
– Мы бы остались в Ундерлендах, если бы вы не сумели каким-то образом очистить ту проклятую дорогу от ужасных гарпий!
Я покачал головой.
– Нет-нет, герцог, я уверен, вы все равно бы прошли, разве что с некоторыми потерями. На фоне общей массы очень незначительными. Но как воспрянуло все наше войско, когда прибыли ваши благороднейшие рыцари сэр Бовман и сэр Феофан и сообщили нам, что следом за ними двигается вся огромная армия герцогства Ундерлендов! Как воодушевились все наши воины!.. И я их не виню, я сам видел рыцарей Ундерлендов и готов голову дать о заклад, что лучших рыцарей еще земля не рожала!.. Какая стать, какая выучка, какие доспехи, какие у них кони!..
Он порозовел от удовольствия, глаза стали довольными и просто масляными, уже и забыл, что звал меня в дом, упивается похвалой, а рыцари одобрительно шумят и что-то выкрикивают.
– Гм… да, – согласился он скромно, – выучка у них… да… И послал я вперед достойных рыцарей, чтобы сообщить…
– Вся армия возликовала, – сообщил я. – Даже ночью не ложились, а плясали у костров! А военачальники все так и рвутся под вашу руку. Я просто не поверил своим ушам, когда граф Ришар, приняв ваших рыцарей, сэра Феофана и сэра Бовмана, вздохнул и сказал, что для него честь находиться под командованием такого великого человека, как вы, ваша светлость!
Он улыбался все шире, но в какой-то миг в глазах мелькнуло сомнение, проговорил медленно:
– Так и сказал? Тот самый граф Ришар, герой блистательных побед при Олбени, Гастирксе, у Черной Речки, Проливе и прочих войнах, где он отличился где с малым отрядом, где с большими массами войск?
– Он, – подтвердил я с готовностью. – Граф – настоящий рыцарь. Он уступает вам славу полководца, ведущего победоносную войну с варварами Гандерсгейма! Для графа важнее победа над противником, чем личные амбиции. За эти редкие и столь ценные качества его так чтут и так уважают как в Армландии, Турнедо, Фоссано и даже в Шателлене! А теперь, естественно, еще и в Сен-Мари.
Рыцари восторженно шумели, а герцог проговорил медленно:
– Да, очень самоотверженный человек. Просто редких душевных качеств.
Я кивнул.
– Согласен. Он объявил всем, что вы привели, судя по прибывшим рыцарям, самую лучшую армию! Да и я рассказал о рыцарях Ундерлендов немало, как вы понимаете… Потому граф Ришар уговорил меня передать все объединенные войска под ваше управление, дорогой герцог. Отныне все будут знать, что покоритель Гандерсгейма – вы, дорогой герцог Ульрих!
Рыцари заорали восторженно, крик поднялся такой, что отовсюду в нашу сторону сбегались люди, выхватывая из ножен мечи. Герцог продолжал улыбаться, только улыбка постепенно застывала, на лице отразилось глубокое раздумье и сильнейшее колебание.
Я ждал, затаив дыхание, наконец он выпрямился, глаза сверкнули дьявольской гордостью.
– Нет!.. – произнес он громко и величественно. – Я предпочту, чтобы все знали и говорили, что именно я отказался от предложенной мне чести, ибо мое достоинство не позволяет перехватывать славу столь именитого полководца, как граф Ришар! Более того, я настолько чту общее благо, что отдаю все свое войско под полное командование графа Ришара! В моем войске множество знатнейших рыцарей столь древних родов, перед которыми даже длинная родословная Его Величества выглядит до смешного короткой и бедной на имена… и я хочу, чтобы мой пример, о котором будут говорить здесь и в Ундерлендах…
– …и сложат баллады, – вставил я быстро. – Менестрели обожают великодушные порывы!
Он кивнул, донельзя гордый, продолжил так же важно:
– Чтобы мой поступок послужил им достойным примером! Нам всем следует забыть о знатности рода ради величия церкви и внедрения христианской веры в дикие языческие земли! Все мы – рыцари церкви, вот что нужно нам помнить!
Я вскрикнул, в глазах слезы восторга, с жаром обнял герцога.
– Дорогой Ульрих!.. Простите, это я от волнения… Я просто не нахожу слов! Это ваше решение будет настоящим потрясением для всех, кто ожидал перехода руководства войсками к вам, и примером на долгие годы… да что на годы – на века!.. От этом сегодня же будут говорить с восторгом, а завтра начнут сочинять песни, легенды, баллады, стансы, сирвенты, поэмы…
Сэр Витерлих, что давно и открыто улыбался мне, протолкался ближе, веселый и уже с запахом вина.
– А не отметить ли это великое событие пиром? Пусть запомнят все!.. И пусть менестрелей тоже угостят на славу, у них строчки будут складываться быстрее!
Я вникал во все подробности, с высоты драконьего полета мелочи не замечаются, наконец решил, что мои полководцы начинают терять нить рассуждений дотошного сэра Норберта, бодро выпрямился и хлопнул ладонью по карте.
– Спасибо, сэр Норберт!
– Пожалуйста, – ответил он чуть уязвленно, – однако я еще не добрался до края…
– К тому времени там все изменится, – заверил я. – Варвары – чрезвычайно мобильный народ.
Он пробормотал:
– Но рельеф не изменится.
Однако полководцы уже смотрели на меня с жадным интересом, я сказал с подъемом:
– Вы правы, сэр Норберт! Рельеф все тот же, однако он отмечен на картах, а те розданы всем. Напомню главное! В Гандерсгейме очень непростая, но благоприятная для нас ситуация. Мы должны действовать по римскому принципу: разделяй и властвуй. Почти все племена здесь в постоянной вражде, войнах и всяких мелких войнушках друг с другом. Потому мы должны какую-то часть временно привлекать на свою сторону…
Ришар кивнул.
– Понимаю. И направлять против наших противников.
– Так, – уточнил сэр Зольмс, – чтобы они шли впереди наших войск и несли основные потери.
– Тем самым докажут лояльность, – добавил сэр Палант.
– А также избегнут уготованной остальным участи, – напомнил граф Ришар, – на… первое время.
– Сэр Норберт – сказал я, – вам предстоит отвести два крупных воинских отряда к королевствам Меркель и в Тиборра. По дороге старайтесь не втягиваться в схватки. Тиборра – тоже королевство, самое крупное в Гандерсгейме. В нем помимо стольного града еще девять довольно крупных городов. Они принесли мне вассальную присягу, конечно, тайно, однако так даже лучше. Сейчас, прослышав о нашем вторжении, они должны спешно начинать укреплять стены и заложить дурацкие проходы в стене, где в старые добрые времена были ворота.
Он смотрел озадаченно.
– А наша цель, сэр Ричард?
– Быстро занять позиции на стенах, – сказал я, – расположить лучников, а также простой народ для отпихивания штурмовых лестниц, если вдруг что…
– Своих людей?
– Нет, привлекайте из местных. Лучше добровольцев, но можно и принудительно.
Он кивнул, лицо стало деловым.
– Подготовить город к осаде, понял.
– Хотя, – сказал я, – думаю, варвары на стены не полезут. Сперва они будут стараться делать то, что умеют лучше всего.
– Сражаться на просторах?
– Да, – подтвердил я. – Жители пропустят вас во все десять городов Тиборры, но защищать придется вам, у местных нет войск, как нет и оружия.
Он ухмыльнулся, в глазах все еще оставалось недоверие.
– Что-то слишком хорошо начинается поход, – обронил он. – Когда вы говорили, что часть городов откроет нам ворота, я не очень верил.
– Ворот там как раз и нет, – напомнил я. – Ни в одном городе! Как только прибудете, сразу же примите меры. Вообще-то ваша задача провести туда тяжелую пехоту. Они и останутся гарнизонами. А вы, передав им полномочия, немедленно обратно.
Он отсалютовал, сдержанно улыбнулся.
– Все выполним, сэр Ричард!
– С Богом, – сказал я.
Граф Ришар проводил его задумчивым взглядом.
– Сэр Норберт вчера обрадовал нас чрезвычайно, встретив на дальних подходах к нашим позициям двух весьма достойных рыцарей на очень измученных лошадях. Как выяснилось, оба посланы герцогом Ундерлендским. Он двигается сюда с большим войском, они должны сообщить нам, что он тоже примет участие в священной войне с неверными…
– Довольно быстро, – сказал я с удовольствием. – Ускоренным маршем? Сколько у него войска, уже известно?
Граф Ришар сообщил буднично, но с сияющими глазами:
– Да как вам сказать… Больше тысячи одних рыцарей, а еще двенадцать тысяч тяжелой конницы! Молчу про пеших ратников, тех как муравьев, засиделись там в своем горном крае… Среди них и копейщики, и мечники, и лучники, все сведены в отряды. По крайней мере, так сообщили сэр Феофан и сэр Бовман.
– Это точно? – спросил я недоверчиво. – Больше тысячи одних рыцарей? С ума сойти…
Сэр Норберт сказал быстро:
– Сегодня я разговаривал с доблестными баронами Бовманом и Феофаном. У них чрезвычайно сильные и быстрые кони. Он послал их вперед на быстрых конях, а доспехи настолько хороши, что даже в Сен-Мари такие не скоро отыщешь.
– Выучка у них тоже, – проворчал Будакер. – Я посмотрел, как они владеют мечами… Чувствуется долгая практика.
Арчибальд Вьеннуанский все это время молчал, кряхтел, наконец проговорил с сомнением:
– Вы в самом деле так уж рассчитываете на герцога Ульриха?
– Ну да, – ответил граф Ришар, он сразу насторожился. – Вы его знаете? Хорошо?
Сэр Арчибальд кивнул.
– И очень даже хорошо. Я в его Ундерлендах побывал еще раньше сэра Ричарда, выполнял деликатное поручение Его Величества Кейдана…
Граф изумился:
– Деликатное поручение?
– Ну да, герцог очень самолюбив, Его Величество не хотел публичной огласки и последующего позора, если вдруг Ульрих не возжелал бы исполнить его волю.
– А он мог бы?
Сэр Арчибальд посмотрел на него с сочувствием.
– И сейчас может.
– Вы о чем?
Сэр Арчибальд со вздохом развел руками.
– Он герцог, дорогой граф. Захочет ли, уж простите, подчиняться графу? Это не Готфрид, тот все понимает, а этот больно самолюбив, заносчив, спесив, хотя воин отменный, полководец отличный, все знает и все замечает.
– И что, – спросил Ришар с недоверием, – зачем он тогда ведет свои войска?
Сэр Арчибальд кивнул в мою сторону.
– Герцог обещал сэру Ричарду, а слово держит всегда, человек чести! Однако, скорее всего, будет держаться в сторонке и воевать самостоятельно. Я же говорю, человек он настолько гордый, что не терпит над собой ничьей власти. А граф Ришар, уж простите, ничуть не выше ни по знатности, ни по титулу Его Величества короля Кейдана, законного правителя королевства!
Ришар пробормотал в глубокой задумчивости:
– Которому, судя по вашим словам, он подчиняется только тогда, когда считает целесообразным… гм…
Он все чаще поглядывал на меня, я уловил в его взгляде невысказанную просьбу. Граф тоже дьявольски горд, никогда не попросит помощи, хотя вроде бы мудр, как почему-то говорят, но рыцарства в нем больше, чем рассудительности. Точно так же маркграф Роланд из ложной гордости отказывался трубить в рог и звать на помощь императора Карла Великого, и лишь когда пал израненный и уже понимал, что погибнет, сломал свою Дюрандаль и наконец-то протрубил в рог, ибо мертвые сраму не имут…
– Граф, – произнес я как можно небрежнее, – я как раз собирался проведать герцога…
Он наклонил голову.
– Это весьма кстати. Возможно, вы найдете время поинтересоваться его планами.
– Обязательно, – пообещал я. – Раз я все равно туда еду, почему, так сказать, попутно не…
Он покряхтел, что для него очень нехарактерно, пожал плечами.
– Мне очень неудобно, сэр Ричард… но, как видите, меня легко заменить, как и любого другого, но только не вас! Я не представляю просто, кто сумел бы справиться с этой проблемой. А вы, я уверен, справитесь с присущим вам изяществом.
Сэр Альвар произнес со странным выражением:
– Без ударов молотом по голове?
– А что, – вступился сэр Палант, – у сэра Ричарда это иногда бывает. Без крика и топанья ногами, правда-правда!
– У сэра Ричарда это всегда, – ревниво вступился сэр Норберт. – Это потом понимаешь, что собственноручно отдал ему свой меч, своего коня, свои сапоги и даже свою женщину.
Сэр Альвар хохотнул.
– Да уже поздно, да?
Сэр Арчибальд буркнул с предостережением:
– Ну да, если кто-то из них жив останется. Герцог весьма горяч и своенравен.
Я поднялся.
– Отправлюсь немедленно. А вы все продолжайте работу, а не начинайте прикидывать, как и о чем договоримся с благороднейшим герцогом Ульрихом!
– И чем это закончится, – добавил Арчибальд встревоженно.
Счастливый Пес ухитряется и на этой неровной дороге появляться то справа, то слева, усердно проверяя придорожные кусты, хотя арбогастр мчится быстрее ветра.
Далеко впереди появились крыши домов, отсюда словно бы утонувшие в неком озере разлившейся ртути. Зайчик начал сбрасывать скорость, но все еще шел галопом. Пес вырвался вперед, я прикрикнул: там тебя, морду толстозадую, не знают, нам не нужны крики ужаса и вопли: «Чей медведь?»
Войско герцога Ульриха, как вижу, остановилось на привал, встретив большую деревню с ее садами, колодцами, большим прудом. Куда ни падает мой взгляд, везде вооруженные воины, одни в латах, другие в кольчугах, а лучники так и вовсе в легких кожаных доспехах.
Одни, измученные переходом, спят в саду в тени фруктовых деревьев, другие пьют, играют в кости, самые старательные точат мечи и топоры, драят крошкой кирпича латы и без того сверкающие на солнце, как зеркала. Сразу в трех местах перековывают коней, кое-где в походных кузницах поправляют доспехи.
Я обратил внимание на красные обожженные лица, в Ундерлендах то ли солнце не такое злое, то ли не выходят из домов, но здесь некоторые просто вульгарно обгорели, через пару дней будут снимать кожу лохмотьями.
В то же время лагерь герцог расположил очень умело, с одной стороны прикрывшись рекой, с другой каменистым плоскогорьем, где ни один конь не проскачет, а с третьей, к моему изумлению, вырыт ров, хотя войско задержится, как мне сказали его два рыцаря, всего на одну ночь.
Герцога я увидел с кубком в руке на крыльце самого богатого дома. Перед ним двое рыцарей теснят друг друга щитами, время от времени взрываясь серией яростных ударов. По обе стороны крыльца стоят в почтительном молчании знатные лорды, судя по пышным одеждам и ярким расцветкам, я узнал с ходу сэра Готмара, сэра Витерлиха, сэра Трандерта, а также Жерара и Бульбоне, я их видел при герцоге и в Ундерлендах.
Я соскочил с коня, Бобик идет с ним рядом, важный и спокойный настолько, что чуть не засыпает на ходу, зато это успокаивает каждого. Я бросил повод первому подбежавшему и пошел к герцогу, изображая улыбку и счастье на лице.
Он вскочил в радостном удивлении.
– Сэр Ричард!
Мы обнялись, его вельможи подошли ближе, все заинтересованные и тоже улыбающиеся, я здесь, а это значит – приключения будут. Я принял их поклоны и сам ответил с предельным дружелюбием, но герцог ухватил меня за рукав.
– Сэр Ричард, с ними потом!.. Я сгораю от нетерпения!
– Да ничего не случилось, – сообщил я. – Просто я, услышав о вашем скором прибытии, поспешил навстречу, чтобы выразить вам свое уважение и почтение!
Он довольно заулыбался, бросил короткий взгляд на своих вельмож, видят ли, что глава похода и некоронованный властелин всего королевства лично прискакал встретить его на полдороге. Они явно все заметили, тоже цветут, почтение к их властелину распространяется частично и на них.
– Дорогой Ричард, – сказал он. – Как я рад вас видеть!.. Пойдемте в дом, я угощу вас вином, вы ж такую дорогу проделали!
Я отмахнулся.
– Дорогой герцог, это вы проделали дорогу! Да еще такую. И с целой армией. И прибыли настолько удивительно быстро, что я просто не верю!.. Серьезно, не знаю полководца, который сумел бы с такой скоростью провести огромное войско через крайне узкий проход по Землям Дьявола, миновать почти все королевство и догнать нашу армию еще до начала полномасштабных сражений!
Он заулыбался, польщенный, но заметил довольным голосом:
– Мы бы остались в Ундерлендах, если бы вы не сумели каким-то образом очистить ту проклятую дорогу от ужасных гарпий!
Я покачал головой.
– Нет-нет, герцог, я уверен, вы все равно бы прошли, разве что с некоторыми потерями. На фоне общей массы очень незначительными. Но как воспрянуло все наше войско, когда прибыли ваши благороднейшие рыцари сэр Бовман и сэр Феофан и сообщили нам, что следом за ними двигается вся огромная армия герцогства Ундерлендов! Как воодушевились все наши воины!.. И я их не виню, я сам видел рыцарей Ундерлендов и готов голову дать о заклад, что лучших рыцарей еще земля не рожала!.. Какая стать, какая выучка, какие доспехи, какие у них кони!..
Он порозовел от удовольствия, глаза стали довольными и просто масляными, уже и забыл, что звал меня в дом, упивается похвалой, а рыцари одобрительно шумят и что-то выкрикивают.
– Гм… да, – согласился он скромно, – выучка у них… да… И послал я вперед достойных рыцарей, чтобы сообщить…
– Вся армия возликовала, – сообщил я. – Даже ночью не ложились, а плясали у костров! А военачальники все так и рвутся под вашу руку. Я просто не поверил своим ушам, когда граф Ришар, приняв ваших рыцарей, сэра Феофана и сэра Бовмана, вздохнул и сказал, что для него честь находиться под командованием такого великого человека, как вы, ваша светлость!
Он улыбался все шире, но в какой-то миг в глазах мелькнуло сомнение, проговорил медленно:
– Так и сказал? Тот самый граф Ришар, герой блистательных побед при Олбени, Гастирксе, у Черной Речки, Проливе и прочих войнах, где он отличился где с малым отрядом, где с большими массами войск?
– Он, – подтвердил я с готовностью. – Граф – настоящий рыцарь. Он уступает вам славу полководца, ведущего победоносную войну с варварами Гандерсгейма! Для графа важнее победа над противником, чем личные амбиции. За эти редкие и столь ценные качества его так чтут и так уважают как в Армландии, Турнедо, Фоссано и даже в Шателлене! А теперь, естественно, еще и в Сен-Мари.
Рыцари восторженно шумели, а герцог проговорил медленно:
– Да, очень самоотверженный человек. Просто редких душевных качеств.
Я кивнул.
– Согласен. Он объявил всем, что вы привели, судя по прибывшим рыцарям, самую лучшую армию! Да и я рассказал о рыцарях Ундерлендов немало, как вы понимаете… Потому граф Ришар уговорил меня передать все объединенные войска под ваше управление, дорогой герцог. Отныне все будут знать, что покоритель Гандерсгейма – вы, дорогой герцог Ульрих!
Рыцари заорали восторженно, крик поднялся такой, что отовсюду в нашу сторону сбегались люди, выхватывая из ножен мечи. Герцог продолжал улыбаться, только улыбка постепенно застывала, на лице отразилось глубокое раздумье и сильнейшее колебание.
Я ждал, затаив дыхание, наконец он выпрямился, глаза сверкнули дьявольской гордостью.
– Нет!.. – произнес он громко и величественно. – Я предпочту, чтобы все знали и говорили, что именно я отказался от предложенной мне чести, ибо мое достоинство не позволяет перехватывать славу столь именитого полководца, как граф Ришар! Более того, я настолько чту общее благо, что отдаю все свое войско под полное командование графа Ришара! В моем войске множество знатнейших рыцарей столь древних родов, перед которыми даже длинная родословная Его Величества выглядит до смешного короткой и бедной на имена… и я хочу, чтобы мой пример, о котором будут говорить здесь и в Ундерлендах…
– …и сложат баллады, – вставил я быстро. – Менестрели обожают великодушные порывы!
Он кивнул, донельзя гордый, продолжил так же важно:
– Чтобы мой поступок послужил им достойным примером! Нам всем следует забыть о знатности рода ради величия церкви и внедрения христианской веры в дикие языческие земли! Все мы – рыцари церкви, вот что нужно нам помнить!
Я вскрикнул, в глазах слезы восторга, с жаром обнял герцога.
– Дорогой Ульрих!.. Простите, это я от волнения… Я просто не нахожу слов! Это ваше решение будет настоящим потрясением для всех, кто ожидал перехода руководства войсками к вам, и примером на долгие годы… да что на годы – на века!.. От этом сегодня же будут говорить с восторгом, а завтра начнут сочинять песни, легенды, баллады, стансы, сирвенты, поэмы…
Сэр Витерлих, что давно и открыто улыбался мне, протолкался ближе, веселый и уже с запахом вина.
– А не отметить ли это великое событие пиром? Пусть запомнят все!.. И пусть менестрелей тоже угостят на славу, у них строчки будут складываться быстрее!
Глава 8
Назад я несся подобно быстрокрылому птеродактилю, хотя и на арбогастре. Ветер ревет и воет в ушах, мы были уже на полпути, когда я придержал Зайчика и начал вертеть головой по сторонам.
Пес вернулся и уставился на меня ожидающими глазами.
– Слишком быстро возвращаемся, – объяснил я обоим серьезно. – Вон там вроде бы постоялый двор… Перекусим, переведем дух, обдумаем новые хитрости!
Бобик все понял, развернулся и ринулся в сторону далекого домика в окружении роскошного сада. Деревья такие высокие, что видна только крыша, хотя дом двухэтажный, если не трех.
Ворота распахнуты, я въехал шагом, двое расторопных слуг бросились перехватывать повод, я великодушно бросил им серебряную монету, чем удивил несказанно, еще не пришло время таких поощрений, а сам соскочил на землю и направился ко входу в главное здание, откуда вкусно несет жареным мясом, луковой похлебкой и вареной бараниной.
В двух шагах от крыльца вяло общаются четверо мужиков, двое в порванных рубахах, у одного лиловый кровоподтек под глазом, тоскливо поглядывают по сторонам, морщатся, когда смотрят на яркий свет, видно, что у каждого голова трещит после вчерашнего…
Их опасливо обходят сторонкой, а еще опускают взгляды, а то ж это вызов, тут же можно схлопотать.
Я, естественно, пошел по прямой, грузный и величавый, как слон. Один нарочито выдвинулся, чтобы я его задел плечом. Я с удовольствием, настроение хорошее, выполнил его желание, да так, что его отшвырнуло на кучку дружков.
Те сразу оживились, подтянулись и помолодели. Похмелье временно отступило, один из группы, широкий и массивный чернобородый здоровяк круто развернулся ко мне, кулаки немедленно сжались так, что побелели костяшки.
– А, – проревел он, – ты так?
Я сказал нетерпеливо:
– Слушай, дурак. Хочешь получить в морду, давай без лишних слов. А то они у тебя такие… скучные.
Он даже отшатнулся в удивлении. Дружки смотрели на меня, разинув рот, как на дурачка.
– Ты не понял? – проревел чернобородый. – Нас четверо!
Я небрежно отмахнулся.
– Позови еще шестерых, чтобы наши силы сравнялись.
Он заорал:
– Да ты хоть знаешь, кто я такой?
– Знаю, – ответил я. – Дурак, который лижет землю.
Он вскрикнул:
– Что-о?
Я с превеликим удовольствием врезал ему в морду. Он рухнул, перевернулся лицом вниз, из разбитого рта потекла кровь. Испуганные и ошалелые собутыльники замерли, глядя на меня выпученными глазами. Для них все случилось чересчур быстро, без привычной ругани и соответствующего разогрева.
– Вот видите, – сказал я остальным, – лижет землю… Что он в ней нашел? Не дурак ли?
Один из его дружков пробормотал:
– Но…
– …Он самый сильный боец в этих краях, – весело досказал я за него. – Угадал?
Он ошалело уставился на меня круглыми глазами. Остальные тоже вытаращились испуганно, кто-то перекрестился, другие плевали через левое плечо и щупали амулеты.
Пес вернулся и уставился на меня ожидающими глазами.
– Слишком быстро возвращаемся, – объяснил я обоим серьезно. – Вон там вроде бы постоялый двор… Перекусим, переведем дух, обдумаем новые хитрости!
Бобик все понял, развернулся и ринулся в сторону далекого домика в окружении роскошного сада. Деревья такие высокие, что видна только крыша, хотя дом двухэтажный, если не трех.
Ворота распахнуты, я въехал шагом, двое расторопных слуг бросились перехватывать повод, я великодушно бросил им серебряную монету, чем удивил несказанно, еще не пришло время таких поощрений, а сам соскочил на землю и направился ко входу в главное здание, откуда вкусно несет жареным мясом, луковой похлебкой и вареной бараниной.
В двух шагах от крыльца вяло общаются четверо мужиков, двое в порванных рубахах, у одного лиловый кровоподтек под глазом, тоскливо поглядывают по сторонам, морщатся, когда смотрят на яркий свет, видно, что у каждого голова трещит после вчерашнего…
Их опасливо обходят сторонкой, а еще опускают взгляды, а то ж это вызов, тут же можно схлопотать.
Я, естественно, пошел по прямой, грузный и величавый, как слон. Один нарочито выдвинулся, чтобы я его задел плечом. Я с удовольствием, настроение хорошее, выполнил его желание, да так, что его отшвырнуло на кучку дружков.
Те сразу оживились, подтянулись и помолодели. Похмелье временно отступило, один из группы, широкий и массивный чернобородый здоровяк круто развернулся ко мне, кулаки немедленно сжались так, что побелели костяшки.
– А, – проревел он, – ты так?
Я сказал нетерпеливо:
– Слушай, дурак. Хочешь получить в морду, давай без лишних слов. А то они у тебя такие… скучные.
Он даже отшатнулся в удивлении. Дружки смотрели на меня, разинув рот, как на дурачка.
– Ты не понял? – проревел чернобородый. – Нас четверо!
Я небрежно отмахнулся.
– Позови еще шестерых, чтобы наши силы сравнялись.
Он заорал:
– Да ты хоть знаешь, кто я такой?
– Знаю, – ответил я. – Дурак, который лижет землю.
Он вскрикнул:
– Что-о?
Я с превеликим удовольствием врезал ему в морду. Он рухнул, перевернулся лицом вниз, из разбитого рта потекла кровь. Испуганные и ошалелые собутыльники замерли, глядя на меня выпученными глазами. Для них все случилось чересчур быстро, без привычной ругани и соответствующего разогрева.
– Вот видите, – сказал я остальным, – лижет землю… Что он в ней нашел? Не дурак ли?
Один из его дружков пробормотал:
– Но…
– …Он самый сильный боец в этих краях, – весело досказал я за него. – Угадал?
Он ошалело уставился на меня круглыми глазами. Остальные тоже вытаращились испуганно, кто-то перекрестился, другие плевали через левое плечо и щупали амулеты.