– Сэр Ричард, – обратилась она надменно и требовательно, – прошло уже несколько дней, как я вынуждена таскать на себе это железо, но за все время так ни разу не обнажила меч! Вы меня обманули.
Витерлих закрыл рот и смотрел на нее со странной смесью восторга и отвращения.
– Боудеррия, – сказал я миролюбиво, – но ведь сражений еще не было. Сама все видишь, при чем тут я?
– А куда вы отлучались? – спросила она с подозрением. – Не поверю, что ни разу ни с кем…
Я хотел сразу помотать головой, потом мелькнуло разбитое лицо чернобородого, но решил, что это не в счет, все-таки помотал головой, но зоркая Боудеррия сказала резко:
– Врете, я все вижу!
– Боудеррия, – сказал я с упреком, – ты женщина, даже дама… можно сказать… гм… леди, а такие грубые слова знаешь.
Витерлих кивнул и тоже начал смотреть на нее с упреком.
– Я еще и не такие знаю, – пригрозила она. – Вот что, я еду с вами!
– Да мы никуда не едем, – сообщил я. – Просто в лагере… запахи, а мой утонченный изнеженный аристократический нос не выносит такие ароматы в большом количестве.
Она посмотрела с удивлением.
– Это у вас утонченный?.. ладно, умолчу, раз я, оказывается, дама.
– Даже леди, – подсказал сэр Витерлих с упреком.
Он одарила его таким холодным взглядом, что у него улыбка примерзла к губам, а потом уголки ее потекли, как сосульки в жару.
– Мы просто объезжаем лагерь, – сказал я. – Если хотите, присоединяйтесь. Но только о вас будут думать, что вы здесь ради меня или сэра Витерлиха.
Она вскинулась, гордо выпрямила спину.
– Что-о?
– А разве нам не нужно стараться понравиться? – спросил я.
Она натянула повод, я думал, что сейчас развернет коня и ускачет к лагерю, и сэр Витерлих, похоже, ждал того же самого. Боудеррия посопела, как разъяренный дракон, только что пламя не вылетает из пасти, сказала надменно:
– Боюсь, без меня вас и муравьи утащат! А я – телохранительница.
Витерлих тяжело вздохнул, лицо стало печальным, даже конь под ним опустил голову и шел так торжественно, будто везет гроб с останками короля.
Я сказал, желая подбодрить Витерлиха:
– У каждого человека есть два мотива, истинный и тот, который хорошо выглядит. Лишь только наше крестоносное войско движимо одним благородным мотивом, одной целью и одном желанием! И как хорошо, что в войне не бывает второго приза для проигравших. Гандерсгейм весь наш по праву!
– У нас справедливая война, – сказал он с подъемом.
– Есть справедливые войны, – согласился я, – и хотя нет справедливых войск, однако в целом мы справедливы, гуманны, прогрессивны, миролюбивы. Целью любой войны является мир, а в нашем случае – вечный мир!
– А варварам, – добавил Витерлих злорадно, – вечный покой. Ненавижу этих тупых, грязных и злобных дикарей! Война тем лучше, чем больше вреда она им причиняет!
Телохранители постепенно отставали, только двое продолжали держаться справа и слева на почтительном расстоянии. Витерлих продолжал изощряться в ругательствах насчет диких варваров, не понимающих благородные законы войны, из-за чего должны исчезнуть с лица земли быстро и безжалостно.
Мы проехали небольшую рощу, с той стороны донеслись яростные крики, конское ржанье и лязг металла. Боудеррия насторожилась, быстро повернулась в ту сторону.
– Там бой!
Сэр Витерлих сказал озабоченно:
– Наших там точно нет…
Боудеррия красиво и страшно выхватила из-за спины оба меча, выпрямилась, гордая и великолепная в гневе.
– А если кому-то нужна помощь?
Конь под ней не скакнул даже, а его будто швырнули пинком в ту сторону. Сэр Витерлих вскрикнул горестно:
– И как после этого быть рыцарем?
Мы догнали ее, я опередил и выскочил на опушку, где прямо на дороге сражаются два десятка полуголых и абсолютно одинаковых варваров: все рослые, загорелые, обнаженные до поясов, топоры и мечи блестят, разбрасывая солнце, сталкиваются со зловещим звоном и лязгом.
Я крикнул:
– Красные пояса!.. Напали на серьгоносцев!.. Бей краснопоясных!
Сэр Витерлих лишь хлопнул глазами от такого неожиданного приказа, но моментально сориентировался и ринулся в схватку с диким воплем и поднятым мечом.
Еще раньше подоспели оба телохранителя, умело прикрыли меня щитами с боков и сзади, ощетинились мечами, оба рослые жилистые гиганты.
Варвары остервенело дрались между собой, сэр Витерлих двумя ударами рыцарского меча срубил двоих краснопоясных, лишь тогда его заметили и бросились на него. Я наносил удары быстрые, стараясь, чтобы серьгоносцы успели понять, что я на их стороне.
Боудеррия вертелась, как бешеный вихрь, что сносит крыши и переворачивает груженые телеги, ее мечи рассекали плоть с такой легкостью, словно те были слеплены из тумана.
Я наконец заорал:
– Бей мергелей!.. Бей мергелей!
Один с поднятым мечом, что уже бросился на сэра Витерлиха, заколебался и отступил, зыркая в нашу сторону злобно и недоверчиво. Один из мергелей метнул в него нож, я успел заметить движение вовремя и быстро выбросил руку с мечом в сторону.
Нож с силой ударился о лезвие, оно плашмя шлепнуло варвара по лицу. Он отшатнулся, посмотрел на меня зло, но все же сообразил, что я ему спас шкуру, заорал своим, и мы уже все вместе ударили на мергелей с новой силой.
Те не дрогнули, отбивались яростно и умело, до последнего вздоха. Я опустил меч, когда последние пали на землю и, вытерев от крови, демонстративно сунул в ножны.
Варвары все еще с оружием в руках смотрели в нашу сторону с недоумением и враждебностью. Я улыбнулся широко и сказал с предельным дружелюбием:
– Мы не враги!.. Но мергели – враги. Закон Степи и Великого Морского Коня – нерушим, не так ли? Как эта земля, как эти горы, как это небо!.. Отважные люди пришли на эту землю как кочевой народ, но мергели собирались сменить гордый быт на жизнь презренных глиноедов, как не стыдно? Как только земля их носит, допустивших такой позор на кости их предков?..
Все раскрыли рты, как варвары, так и сэр Витерлих с Боудеррией. Я сказал громко:
– Если вы верны духу Священного Морского Коня, если в ваших одурманенных душах еще жива честь и доблесть кочевников, романтиков и бунтарей – вы поймете наш порыв поддержать вас в вашей схватке. А теперь прощайте, мы возвращаемся к своему войску.
Я повернул коня, Боудеррия и сэр Витерлих, сопровождаемые телохранителями, обалдело сделали то же самое. Мы выехали на дорогу и пустили коней рысью, Боудеррия сделала каменное лицо, ее ничем не удивишь, написано на нем крупными буквами, а сэр Витерлих сразу же спросил горячим шепотом, словно нас может услышать еще кто-то из противников:
– Сэр Ричард, о чем вы говорили?
– О конституционных основах строя, – ответил я. – Правда, он называется здесь иначе, но…
– Что за мергели? – потребовал он. – Что это вообще было?
Я беспечно пожал плечами.
– А я откуда знаю? Да и важно ли это?.. Жизнь идет, сэр Витерлих. Красные муравьи дерутся с черными, черные с желтыми, желтые – со всеми… И рыжий о черный ударился щит, ни вздоха, ни стона – война шелестит! И рыжее войско, и черная рать, и рыжие черных спешат доконать… Жить нужно красиво! Ну подрались мергели с каким-то племенем. Мергели – это довольно могучее объединение, что оказалось на опасном распутье… и чуть-чуть было не сделало правильный шаг. Но я ему это не позволил. А красные пояса – знак элитных воинов в их племени.
Боудерия заметила с интересом:
– Так это были элитные?
– Не похоже? – спросил сэр Витерлих.
Телохранители на этот раз едут к нам близко, второй раз такой оплошности не допустят, чтобы опекаемые первыми вступили в бой.
Боудеррия фыркнула:
– Мне они такими не показались.
Я свое мнение сказать не успел, за нашими спинами послышался частый стук копыт. Пятеро варваров догоняют нас во весь опор. Телохранители, а за ними и Боудеррия с сэром Витерлихом сразу же подали коней в стороны, вытащили мечи и развернулись навстречу.
Я тоже повернул коня и ждал, держа руку вблизи рукояти меча. Варвары начали придерживать коней, передний вскинул обе руки, показывая, что меч и топор на седле.
Я выехал навстречу. Он отвесил сдержанный поклон и сказал твердым голосом:
– Мы сражались храбро, но мергелей было втрое больше. Без вашей помощи победа досталась бы им.
Я ответил сдержанно:
– Не стоит даже упоминать о таких пустяках. Мужчины помогли мужчинам, только и всего.
Он покачал головой.
– Да, но вон тот… что с красными перьями на шлеме, спас мне жизнь, когда на меня набросились трое. Я буду опозорен, если не отплачу ему тем же…
Я покачал головой.
– Спаси жизнь кому-то из друзей, и мы будем в расчете.
Он повысил голос:
– Нет! Моя честь не позволяет такую уловку. Я, сотник отряда серьгоносцев Степак Кривой Рог, пойду за ним и спасу ему жизнь…
Сэр Витерлих ерзал в седле, поглядывал на меня то сердито, то беспомощно, Боудеррия нагло улыбалась, наслаждаясь ситуацией.
Я с самым серьезным и торжественным лицом сказал возвышенно:
– Честь и благородство превыше расчета, ума, мудрости и даже рассудка. Потому я от имени смущенного и донельзя растроганного сэра Витерлиха, у которого даже слов не находится, чтобы выразить охватившие его чуйства, принимаю ваш обет и скрепляю его своим словом Ричарда Длинные Руки.
Варвары насторожились, их очень серьезные лица обратились в мою сторону.
Степак Кривой Рог спросил осторожно:
– Перед нами великий вождь Ричард Повелитель Драконов?
Боудеррия едва слышно вздохнула:
Витерлих закрыл рот и смотрел на нее со странной смесью восторга и отвращения.
– Боудеррия, – сказал я миролюбиво, – но ведь сражений еще не было. Сама все видишь, при чем тут я?
– А куда вы отлучались? – спросила она с подозрением. – Не поверю, что ни разу ни с кем…
Я хотел сразу помотать головой, потом мелькнуло разбитое лицо чернобородого, но решил, что это не в счет, все-таки помотал головой, но зоркая Боудеррия сказала резко:
– Врете, я все вижу!
– Боудеррия, – сказал я с упреком, – ты женщина, даже дама… можно сказать… гм… леди, а такие грубые слова знаешь.
Витерлих кивнул и тоже начал смотреть на нее с упреком.
– Я еще и не такие знаю, – пригрозила она. – Вот что, я еду с вами!
– Да мы никуда не едем, – сообщил я. – Просто в лагере… запахи, а мой утонченный изнеженный аристократический нос не выносит такие ароматы в большом количестве.
Она посмотрела с удивлением.
– Это у вас утонченный?.. ладно, умолчу, раз я, оказывается, дама.
– Даже леди, – подсказал сэр Витерлих с упреком.
Он одарила его таким холодным взглядом, что у него улыбка примерзла к губам, а потом уголки ее потекли, как сосульки в жару.
– Мы просто объезжаем лагерь, – сказал я. – Если хотите, присоединяйтесь. Но только о вас будут думать, что вы здесь ради меня или сэра Витерлиха.
Она вскинулась, гордо выпрямила спину.
– Что-о?
– А разве нам не нужно стараться понравиться? – спросил я.
Она натянула повод, я думал, что сейчас развернет коня и ускачет к лагерю, и сэр Витерлих, похоже, ждал того же самого. Боудеррия посопела, как разъяренный дракон, только что пламя не вылетает из пасти, сказала надменно:
– Боюсь, без меня вас и муравьи утащат! А я – телохранительница.
Витерлих тяжело вздохнул, лицо стало печальным, даже конь под ним опустил голову и шел так торжественно, будто везет гроб с останками короля.
Я сказал, желая подбодрить Витерлиха:
– У каждого человека есть два мотива, истинный и тот, который хорошо выглядит. Лишь только наше крестоносное войско движимо одним благородным мотивом, одной целью и одном желанием! И как хорошо, что в войне не бывает второго приза для проигравших. Гандерсгейм весь наш по праву!
– У нас справедливая война, – сказал он с подъемом.
– Есть справедливые войны, – согласился я, – и хотя нет справедливых войск, однако в целом мы справедливы, гуманны, прогрессивны, миролюбивы. Целью любой войны является мир, а в нашем случае – вечный мир!
– А варварам, – добавил Витерлих злорадно, – вечный покой. Ненавижу этих тупых, грязных и злобных дикарей! Война тем лучше, чем больше вреда она им причиняет!
Телохранители постепенно отставали, только двое продолжали держаться справа и слева на почтительном расстоянии. Витерлих продолжал изощряться в ругательствах насчет диких варваров, не понимающих благородные законы войны, из-за чего должны исчезнуть с лица земли быстро и безжалостно.
Мы проехали небольшую рощу, с той стороны донеслись яростные крики, конское ржанье и лязг металла. Боудеррия насторожилась, быстро повернулась в ту сторону.
– Там бой!
Сэр Витерлих сказал озабоченно:
– Наших там точно нет…
Боудеррия красиво и страшно выхватила из-за спины оба меча, выпрямилась, гордая и великолепная в гневе.
– А если кому-то нужна помощь?
Конь под ней не скакнул даже, а его будто швырнули пинком в ту сторону. Сэр Витерлих вскрикнул горестно:
– И как после этого быть рыцарем?
Мы догнали ее, я опередил и выскочил на опушку, где прямо на дороге сражаются два десятка полуголых и абсолютно одинаковых варваров: все рослые, загорелые, обнаженные до поясов, топоры и мечи блестят, разбрасывая солнце, сталкиваются со зловещим звоном и лязгом.
Я крикнул:
– Красные пояса!.. Напали на серьгоносцев!.. Бей краснопоясных!
Сэр Витерлих лишь хлопнул глазами от такого неожиданного приказа, но моментально сориентировался и ринулся в схватку с диким воплем и поднятым мечом.
Еще раньше подоспели оба телохранителя, умело прикрыли меня щитами с боков и сзади, ощетинились мечами, оба рослые жилистые гиганты.
Варвары остервенело дрались между собой, сэр Витерлих двумя ударами рыцарского меча срубил двоих краснопоясных, лишь тогда его заметили и бросились на него. Я наносил удары быстрые, стараясь, чтобы серьгоносцы успели понять, что я на их стороне.
Боудеррия вертелась, как бешеный вихрь, что сносит крыши и переворачивает груженые телеги, ее мечи рассекали плоть с такой легкостью, словно те были слеплены из тумана.
Я наконец заорал:
– Бей мергелей!.. Бей мергелей!
Один с поднятым мечом, что уже бросился на сэра Витерлиха, заколебался и отступил, зыркая в нашу сторону злобно и недоверчиво. Один из мергелей метнул в него нож, я успел заметить движение вовремя и быстро выбросил руку с мечом в сторону.
Нож с силой ударился о лезвие, оно плашмя шлепнуло варвара по лицу. Он отшатнулся, посмотрел на меня зло, но все же сообразил, что я ему спас шкуру, заорал своим, и мы уже все вместе ударили на мергелей с новой силой.
Те не дрогнули, отбивались яростно и умело, до последнего вздоха. Я опустил меч, когда последние пали на землю и, вытерев от крови, демонстративно сунул в ножны.
Варвары все еще с оружием в руках смотрели в нашу сторону с недоумением и враждебностью. Я улыбнулся широко и сказал с предельным дружелюбием:
– Мы не враги!.. Но мергели – враги. Закон Степи и Великого Морского Коня – нерушим, не так ли? Как эта земля, как эти горы, как это небо!.. Отважные люди пришли на эту землю как кочевой народ, но мергели собирались сменить гордый быт на жизнь презренных глиноедов, как не стыдно? Как только земля их носит, допустивших такой позор на кости их предков?..
Все раскрыли рты, как варвары, так и сэр Витерлих с Боудеррией. Я сказал громко:
– Если вы верны духу Священного Морского Коня, если в ваших одурманенных душах еще жива честь и доблесть кочевников, романтиков и бунтарей – вы поймете наш порыв поддержать вас в вашей схватке. А теперь прощайте, мы возвращаемся к своему войску.
Я повернул коня, Боудеррия и сэр Витерлих, сопровождаемые телохранителями, обалдело сделали то же самое. Мы выехали на дорогу и пустили коней рысью, Боудеррия сделала каменное лицо, ее ничем не удивишь, написано на нем крупными буквами, а сэр Витерлих сразу же спросил горячим шепотом, словно нас может услышать еще кто-то из противников:
– Сэр Ричард, о чем вы говорили?
– О конституционных основах строя, – ответил я. – Правда, он называется здесь иначе, но…
– Что за мергели? – потребовал он. – Что это вообще было?
Я беспечно пожал плечами.
– А я откуда знаю? Да и важно ли это?.. Жизнь идет, сэр Витерлих. Красные муравьи дерутся с черными, черные с желтыми, желтые – со всеми… И рыжий о черный ударился щит, ни вздоха, ни стона – война шелестит! И рыжее войско, и черная рать, и рыжие черных спешат доконать… Жить нужно красиво! Ну подрались мергели с каким-то племенем. Мергели – это довольно могучее объединение, что оказалось на опасном распутье… и чуть-чуть было не сделало правильный шаг. Но я ему это не позволил. А красные пояса – знак элитных воинов в их племени.
Боудерия заметила с интересом:
– Так это были элитные?
– Не похоже? – спросил сэр Витерлих.
Телохранители на этот раз едут к нам близко, второй раз такой оплошности не допустят, чтобы опекаемые первыми вступили в бой.
Боудеррия фыркнула:
– Мне они такими не показались.
Я свое мнение сказать не успел, за нашими спинами послышался частый стук копыт. Пятеро варваров догоняют нас во весь опор. Телохранители, а за ними и Боудеррия с сэром Витерлихом сразу же подали коней в стороны, вытащили мечи и развернулись навстречу.
Я тоже повернул коня и ждал, держа руку вблизи рукояти меча. Варвары начали придерживать коней, передний вскинул обе руки, показывая, что меч и топор на седле.
Я выехал навстречу. Он отвесил сдержанный поклон и сказал твердым голосом:
– Мы сражались храбро, но мергелей было втрое больше. Без вашей помощи победа досталась бы им.
Я ответил сдержанно:
– Не стоит даже упоминать о таких пустяках. Мужчины помогли мужчинам, только и всего.
Он покачал головой.
– Да, но вон тот… что с красными перьями на шлеме, спас мне жизнь, когда на меня набросились трое. Я буду опозорен, если не отплачу ему тем же…
Я покачал головой.
– Спаси жизнь кому-то из друзей, и мы будем в расчете.
Он повысил голос:
– Нет! Моя честь не позволяет такую уловку. Я, сотник отряда серьгоносцев Степак Кривой Рог, пойду за ним и спасу ему жизнь…
Сэр Витерлих ерзал в седле, поглядывал на меня то сердито, то беспомощно, Боудеррия нагло улыбалась, наслаждаясь ситуацией.
Я с самым серьезным и торжественным лицом сказал возвышенно:
– Честь и благородство превыше расчета, ума, мудрости и даже рассудка. Потому я от имени смущенного и донельзя растроганного сэра Витерлиха, у которого даже слов не находится, чтобы выразить охватившие его чуйства, принимаю ваш обет и скрепляю его своим словом Ричарда Длинные Руки.
Варвары насторожились, их очень серьезные лица обратились в мою сторону.
Степак Кривой Рог спросил осторожно:
– Перед нами великий вождь Ричард Повелитель Драконов?
Боудеррия едва слышно вздохнула:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента