По лицу Януэля было видно, что сказанное Шендой не многое прояснило для него. Поэтому Альсиенд, легко коснувшись его плеча, продолжил объяснение соотечественницы:
- Насколько нам известно, Резонанс использовали еще во время войны Хранителей. В ту пору Грифоны, а также Драконы и Химеры обычно выстраивались в круг, чтобы создать духовную цепь. Таким образом они входили в Резонанс. В результате никто из находящихся внутри круга не мог ускользнуть из возникшего мысленного поля. Даже возведенные из эферита стены не могут им помешать видеть вас так же ясно, как вы их. Я думаю, добавил он, - что именно поэтому и отозвали стражу. Чтобы не отвлекать внимания Грифонов. - Он повернулся к Шенде и произнес: - Иными словами, ваше поражение - это вопрос времени.
- Ты должен помочь нам, Альсиенд. - Девушка скрестила руки на груди, смяв коричневый шелк своей туники.
- Помочь вам? Да я только об этом и думаю, с тех пор как вы появились! - воскликнул посол. - Я обещал тебе свое покровительство по одной-единственной причине: мне хочется знать, могла ли Харония каким-то образом использовать в своих целях этого мальчика. А это могут решить лишь мэтры Огня.
- Харония? Но ведь нет никаких доказательств, что это их рук дело, возразил Януэль.
Его глубоко задело предположение посла. Все, что он постиг за годы учения в Алой Башне, при столкновении с Желчью оказалось бесполезным - он понимал это лучше, чем кто-либо другой. Он потерпел поражение. Но никто не предупредил его о Желчи, даже наставники. Однако царство мертвых и его происки не имеют ничего общего с этой драмой. Но вдруг существует малейшая возможность, что им кто-то манипулировал? Или что в Священный Пепел что-нибудь подбросили? Но ведь о его миссии никто ничего не знал. Кто же мог подтолкнуть его?
Посол бросил на юношу заинтересованный взгляд:
- А вам известен во всем Миропотоке кто-либо еще, кто мог бы покуситься на Возрождение первородного Феникса?
- Нет, - чистосердечно признался фениксиец, - но...
- Все понятно, - прервал его Альсиенд. - Именно сейчас мы находимся в центре бури, поэтому еще долго не сможем оценить всех последствий. И при вашем участии, - сказал он, указывая пальцем на грудь Януэля, - эта буря должна стихнуть... или разрушить эту империю. Горизонт становится все мрачнее, дитя мое, и мне пока неизвестно, следует ли видеть в вас искру жизни или же дыхание смерти. В настоящий момент я принял решение - быть может, мне придется сожалеть об этом, - сделать все, чтобы вы добрались до мэтров Огня. Если харонцы нашли средство внедриться в ритуал Возрождения, то можно предположить, что они, возможно, открыли способ высвобождать Желчь наших Хранителей. - Он сделал затяжку и выпустил дым через нос. - Это предположение пугает меня, уверяю вас. Это позволит Харонии развязать новую войну Хранителей. Иначе говоря, приведет к краху всего мироустройства. По крайней мере в том смысле, как мы его понимаем. И Харония благодаря этой войне неслыханно усилится. Теперь вам должно быть ясно, почему я не настаиваю на том, чтобы грифийские стражи порядка схватили и убили вас.
Высвобождать Желчь? Януэль от неожиданности опустился на ложе. Что если Альсиенд рассуждает здраво? Что если обычно удерживаемая Фениксами Желчь теперь выходит из-под контроля и благодаря некому ухищрению будит в огненных птицах инстинкт разрушения?
- И все же я не чувствовал присутствия харонцев, - возразил фениксиец.
- Но оно может выражаться и через Желчь. Конечно, я предпочел бы согласиться с вами, юноша. Если речь идет всего лишь об ужасном происшествии, что ж, в историю попадет разве что ваше имя. Но если, напротив, за случившимся стоят именно харонцы, следует приготовиться к самому худшему. Быть может, этого удастся избежать, если вы встретитесь с мэтрами Огня и раскроете им вашу тайну.
Посол оказался большим знатоком Хранителей. Из-за замкнутости жизни в Башне у Януэля создалось впечатление, что эта тема касается только фениксийцев и членов орденов других королевств. Но очевидно, что хитросплетения политики и угроза предстоящей войны пробудили интерес к ней у множества других людей.
- Мне нечего скрывать, - заявил Януэль.
- Верю вам. И именно поэтому я считаю, что вам необходимо встретиться с мэтрами Огня. Только они смогут открыть истину.
- Мы зря теряем время, - прервала его Шенда. Девушка стояла, прислонившись спиной к стене. Ее распущенные черные волосы каскадом спускались вдоль лица. Януэлю внезапно захотелось прикоснуться и провести по ним рукой. Он дрогнул от этой мысли и опустил глаза, испугавшись, что она догадается о его желании. "Что это с тобой происходит? - подумал он. Желчи, что ли, хлебнул? Откуда эта теплая волна, прихлынувшая к сердцу?"
- Ты права. И каковы теперь твои намерения? - обратился Альсиенд к Шенде.
- Мы смешаемся с посланцами Драконии и дойдем с ними до пещер. Оттуда я рассчитываю пробираться старыми подземными ходами, прорытыми в свое время каладрийцами.
- Старые подземные ходы? - протянул недоверчиво посол. - Зачем? Если вы сумеете преодолеть круг, созданный Грифонами, то вам больше нечего бояться.
- А почему бы не совершить отвлекающий маневр? - вмешался Януэль.
- Отвлекающий маневр? - повторил Альсиенд, сдвинув брови. - Как?
- Например, устроить пожар. Ведь сумятица может нарушить Резонанс?
Альсиенд откашлялся и снова взялся за трубку.
- К вашему сведению, - отчеканил он ледяным тоном, - драконийцы боятся огня не меньше, чем Харонии. Знаю, что фениксийцу это нелегко понять, но в наших глазах пламя - это орудие смерти. По своей природе мы уязвимее пера, и, рискуя шокировать вас, скажу, что мне куда дороже пергамент, написанный рукой знаменитого драконийца, чем жизнь какого-то слуги.
- А если бы это был ваш сын? - парировал Януэль. - Вы приговорили бы его к смерти, чтобы спасти ваши пергаменты?
- Уместный вопрос. Я...
- Альсиенд, ты неисправим! - раздраженно бросила Шенда. - Поболтаете в другой раз. Я не намерена более оставаться здесь. Ты можешь сделать так, чтобы мы затесались в ваши ряды? Да или нет?
- Нет, моя сладкая, не могу, - помедлив, произнес он. - Я не имею права идти на такой риск. Если вас обнаружат среди драконийцев, это будет равносильно объявлению войны. А я не собираюсь облегчать задачу Харонии.
- Очень хорошо, - сухо сказала Шенда.
- Погоди, я ведь не сказал, что не могу вам помочь.
Он прошелся по комнате, сцепив руки за спиной.
- Имея дело с Грифонами, нам стоит призвать на помощь Хранителя, прошептал он, не оборачиваясь. - Он поможет вам укрыться в подземных ходах, прежде чем Грифоны отреагируют на ваше присутствие.
- Но ведь я больше не являюсь жрицей, - сказала Шенда.
Януэль удивленно поднял бровь. Это признание несколько проясняло и мотивы поведения девушки, решившей стать наемной телохранительницей, и то, откуда ей столько известно о Хранителях.
- Я думал не о тебе, а о нем.
- Обо мне?! - воскликнул фениксиец. Посол повернулся к нему:
- Да, о вас. Мне не слишком нравится этот замысел, но этот ваш Феникс, похоже, единственное, что может вас спасти.
В возникшей паузе слышно было лишь, как гремят где-то вдалеке, в горах Гордока, обозы химерийцев.
- Но теперь он заключен здесь, - заявил Януэль, прижимая руку к груди. - Он не может выйти отсюда.
- Это не совсем так, не правда ли? Стоит вам предоставить ему свободу, и он вновь взмоет ввысь.
Януэля опять покоробила та легкость, с которой этот раздушенный дипломат говорил о том, чему юноша отдал годы. Но теоретически Альсиенд был прав. Однако юный фениксиец отдавал себе отчет, насколько это сложно осуществить. В волнении он взъерошил волосы на голове:
- Это сумасшествие. Освобождение Феникса после того, как было совершено Великое Объятие, требует контроля наставников. И потом, Хранитель пропитан Желчью, и поэтому я не могу управлять им.
- Он говорит правду, - подтвердила Шенда. - Ты сбиваешь нас с толку, Альсиенд. И Януэль, и Феникс рискуют головой, а мы потеряем последнюю возможность понять, какую роль во всем этом играет Харония.
- Я не хуже тебя просчитал риск, моя дорогая. Но я не вижу иного решения. Читая о деяниях фениксийцев в истории Миропотока, я понял, что Великое Объятие связывает фениксийца и Хранителя настолько тесными узами, что Желчь здесь уже не имеет значения. Не так ли, Януэль?
- В принципе - да, - ответил тот. - Если уж Желчь разлилась, Феникс впитывает ее и удерживает.
- Значит? - нетерпеливо спросила девушка, которую утомили эти рассуждения.
- Значит, Феникс не будет стремиться убить меня, - договорил Януэль. Но зато Желчь свободно потечет по моим сосудам, и мы оба будем находиться под ее воздействием.
- Отказываюсь, - сурово заявила Шенда, помотав головой, - отказываюсь даже думать об этом.
- А кстати, - поинтересовался Януэль, - даже если бы мне случайно и удалось освободить Феникса, что нам это даст?
При этих словах у Януэля ёкнуло сердце. Замысел посла показался ему кощунственным. Юноша еще не осознал до конца тот факт, что они с Фениксом отныне составляют единое существо, а от него уже требовалось распорядиться этими новыми возможностями. Ему же казалось, что этот прочный и глубоко интимный союз, напротив, должен постепенно открыть ему путь к уникальному диалогу с первородным Фениксом. Если только удастся выжить, разумеется...
- Что даст? - вскричал Альсиенд. - Конечно полет! Как мне сообщили, жрецы считают, что вы прячетесь где-то в крепости. Они решили отказаться от беспорядочного обшаривания крепости снизу доверху, чтобы вы не смогли проскользнуть мимо стражи в возникшей неразберихе. По правде сказать, Резонанс Грифонов - это блестящее решение. На их месте я поступил бы точно так же. Теперь им остается только дождаться результатов Резонанса, определить, где вы, и взять вас без боя. Прекрасно придумано, и все же учтено не все. Им даже на миг не пришло в голову, что вы можете бежать, вновь использовав Феникса. На сей раз высокомерие этих проклятых жрецов может сыграть нам на руку.
- Вы предлагаете нам разбить круг Грифонов с помощью Феникса? - с трудом выговорил Януэль.
Посол постарался вложить в свой ответ всю силу убеждения:
- Поймите правильно: все Грифоны вовлечены в Резонанс, поскольку это магический прием, для применения которого необходимо напрячь все силы. Они, разумеется, увидят вас, но не успеют задержать. По крайней мере я надеюсь, что не успеют...
- Мне это не нравится, - сказала Шенда. - Предпочитаю добраться до подземных ходов нашими собственными силами.
- На первом этаже ты столкнешься со столпившейся там имперской стражей. Там не пройдешь даже ты, моя дорогая.
Януэль задумался о том, какова будет реакция Феникса, если его освободить. Посол был прав в одном: никто, даже сам Хранитель, не может разорвать связь, возникшую при Великом Объятии. Но сможет ли он, Януэль, контролировать его? Если Желчь распространится на его дух, Хранитель может уничтожить Шенду и посла. Имеет ли он право рисковать и их жизнями, и своей собственной? Эту жертву может оправдать лишь то, что заставило их собраться вместе.
- Шенда, - вымолвил наконец Януэль, - думаю, он прав.
Девушка недоверчиво улыбнулась:
- Да ведь это я должна защищать тебя, а не наоборот.
- Понимаю, что ты опасаешься превратиться в меня, но, мне кажется, нам может удаться это предприятие.
- Иными словами, мне придется, зажмурив глаза, вцепиться в лапы огненной птицы? Никогда!
Альсиенд выпрямился:
- Прелесть моя, ты не можешь позволить себе роскошь выбирать.
- А почему, собственно? - Шенда оттолкнула руку Альсиенда, пытавшегося погладить ее по голове. В ее глазах промелькнул неприкрытый страх.
- Шенда, - продолжал уговаривать юноша, - обещаю, что ничего с тобой не случится. Опытный фениксиец может вновь вдохнуть огонь в Феникса - это не представляет опасности ни для него, ни для других.
"Во всяком случае теоретически", - беззвучно закончил он фразу.
И все же при одной мысли, что ей придется прикоснуться к существу, связанному с пламенем, у Шенды волосы встали дыбом, а глаза сделались стеклянными. Януэлю был знаком этот остолбеневший взгляд, ему случалось видеть подобную реакцию у младших учеников в Башне.
- Твои обещания - пустой звук, - возразила она. - Они столь же легковесны, как и то заверение, что ты дал императору, перед тем как убить его.
Януэлю было нечего на это возразить, оставалось лишь устремить взгляд в потолок.
- Страх делает тебя жестокой, - заметил Альсиенд. - Ты отказалась от своего царства, тем более можешь отказаться от его законов и обычаев. Уверяю тебя, твоя душа не будет запятнана. И потом, этот огонь отличается от других... Прошу тебя. Это твой единственный шанс!
Шенда глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она что-то тихо пробормотала по-драконийски. Посол лишь покачал головой.
- Не будем терять время, Януэль, - сказала она, набрасывая плащ на плечи. - Зови твоего Феникса.
ГЛАВА 14
Януэль улыбнулся, чтобы подбодрить свою спутницу, и сел на выложенный плитами пол, стараясь унять дрожь в руках и во всем теле. Его сердце колотилось. Он положил рядом с собой еду, которую взял на кухне, и поправил воротник рясы. Поджав ноги и уперев локти в колени, он обхватил голову руками. Ладони, обрамлявшие лицо, напоминали кубок. Эти простые движения успокаивали беспорядочное движение его мыслей. На какое-то время он закрыл глаза и отрешился от реальности. Пока веки были сомкнуты, он прислушивался к биению своего сердца, которому эхом вторил Феникс. Во время последнего Воспламенения Фарель рассказал ему об этом единственном звуке, выдававшем присутствие Хранителя. Было легко ошибиться, перепутав свое сердцебиение с тем, как глухо бьется сердце существа, пойманного в ловушку, о стены своей темницы. Освободить разъяренного Феникса значило обречь ученика на смерть. С другой стороны, если Хранитель успокоился и согласился со своим новым обиталищем, то опасность была устранена. Януэль лучше, чем кто-либо, чувствовал эти тончайшие музыкальные вариации жизни.
В данный момент он был уверен, что Феникс уснул или по крайней мере перестал сопротивляться хозяину. Это подтверждалось тем, что жар спал. Птица подчинялась органическим законам, которые диктовало тело Януэля. Лига веками размышляла над загадкой этого странного слияния, которое происходило при Великом Объятии. Хранитель не покорялся человеческому телу, а вливался в него, как в форму. Сейчас Януэль сознавал, как тесно было Фениксу в его теле. Стараясь не поранить Януэля, Феникс едва не задыхался в новой для него оболочке.
Наконец Януэль решил приоткрыть свое сердце и почувствовал огромную радость. Он сразу ощутил прилив сил, когда Феникс достиг его мозга. Их мысли сливались без страха, мягко, как в объятии. От пальцев ног и до кончиков волос юноша ощущал себя деревом, с корнями, налитыми растительной силой и соками, стволом и кроной из распускающихся языков пламени Хранителя.
Посланник в испуге отступил к двери, когда в густых волосах ученика заплясали маленькие огненные язычки. В этой ситуации превосходная эрудиция уже ничем не могла ему помочь. Шенда тоже приготовилась защищаться, скрестив перед собой два острых меча-Единорога.
От Феникса его хозяину передавалась способность тонко и остро чувствовать, и Януэль застонал, ощутив опутавшие крепость сети Резонанса. Благодаря Хранителю он знал о присутствии крылатых созданий. Направленные Грифонами световые лучи, как солнечные зайчики, проникали из комнаты в комнату, с этажа на этаж. Грифоны выткали огромное невидимое покрывало, которое целиком накрыло крепость. Как пауки, они выжидали малейшего движения, которое обнаружило бы присутствие беглеца.
Появление Феникса не могло ускользнуть от их бдительного внимания. Януэль вскочил, пошатываясь, как пьяный. Теперь пламя охватило его шею и руки. Будто неумелый танцор, он неловко шагнул к драконийцам, которые отступили еще дальше к двери. Потрескивание сменилось шумом горящего костра. Альсиенд снял свои маленькие очки и, охваченный страхом, принялся читать вслух военную поэму Драконов. Мучимая сомнениями, Шенда не решалась убрать свое оружие. Слегка согнув ноги и устремив фиолетовые глаза на фениксийца, она была готова защищаться от мальчика, которого была призвана защищать.
Януэлю не было больно, огонь не причинял ему никакого вреда. Сливаясь с духом Феникса, он старался следовать движению внутренних волн и сохранять связь со своим телом, какой бы зыбкой она ни была. Пламя перекинулось на его бедра. Представляя собой живой факел, он, спотыкаясь, стал продвигаться к слуховому окну. Желчь никак не проявляла себя. Затаилась ли она или была полностью разрушена при Великом Объятии? Януэль этого не знал. Когда он приблизился к окну, известие о его обнаружении тут же разнеслось в стане Грифонов. Места на подоконнике как раз хватало для того, чтобы можно было сидеть на корточках, отведя назад руки. Януэль почувствовал, что его тело теперь служит для Феникса скелетом, и в один миг его руки превратились в большие крылья, а из лица пламя вылепило голову огненной птицы.
Грифоны начали пронзительно кричать. Януэль окинул взором головокружительные дали и приказал Фениксу лететь. У него перехватило дыхание, когда он оттолкнулся от окна и бросился в пустоту.
Он летел.
Его огненные крылья рассекали ледяной воздух, он рассматривал колеблющееся кольцо Грифонов, почуявших подмену. Сначала он скользил вниз к земле, но затем одним взмахом крыльев с удивительной легкостью поднялся обратно к слуховому окну, у которого стояла Шенда с черными развевающимися на ветру волосами.
Она что-то крикнула Януэлю, но шум пламени заглушил ее слова. Пронзительные вопли Грифонов сливались с криками толпившихся внизу солдат. Это стража забила тревогу.
Стрелы со свистом взвивались в небо, когда Януэль в обличье Феникса осторожно взял Шенду в свои когти. Она застонала от противного ее природе контакта с огнем и закрыла глаза, чтобы больше не видеть плясавших перед ее глазами языков пламени.
Януэль повернулся к Грифонам. Жрецы, участвовавшие в облаве, теперь лихорадочно пытались разрушить Резонанс. Однако Хранителям было нелегко разорвать сеть, которую они сами сплели. Невидимые нити укорачивались, будто сжигаемые огнем Феникса, и кольцо Грифонов сужалось.
Ни одна из этих птиц с туловищем льва не решилась порвать связь с кольцом, так как карой за это было бы неминуемое ослепление. Они беспомощно смотрели, как Феникс поднимается в небо, где он был уже недосягаем для лучников.
Поддерживаемый под руки двумя молодыми священниками, Сол-Сим наблюдал за величественным кружением Феникса над крепостью. Неужели это Януэль, тот слабый мальчик, неспособный разобраться в тонкостях политики и понять, каких жертв она требует. Как он жестоко ошибся!
Когда Грифоны увидели Феникса, он приказал сопроводить себя к воротам крепости, откуда своими глазами мог видеть происходящее. Когда он увидел, что Феникс ничуть не боится стрел имперских лучников, от ярости у него на шее выступили вены. Он уже знал, что Грифоны не сумеют вовремя разорвать свои путы, если только не пожертвовать одним из Хранителей империи.
Ему не хотелось думать об этом, но никто другой не мог принять за него решение. Если Януэлю удастся уйти, несмотря на все ухищрения, предпринятые против него, это грозит нанести урон положению грифийских священников. Последние несколько часов он размышлял о великолепных возможностях, которые предоставила им смерть императора.
Она открывала священникам путь к власти. Император оставил после себя только восьмилетнюю дочь. И не найдется ни одного рыцаря, который бы пользовался таким авторитетом, чтобы стать сильным конкурентом ему, Сол-Симу, в борьбе за трон, если он подвергнет сомнению принцип престолонаследия.
Он уже думал о том, кого изберет Церковь для своих манипуляций. Руками этого человека она наконец раздавит фениксийцев и превратит их в инструмент своих политических игр. Но для этого нужен Януэль.
Живой или мертвый.
Сдержанным жестом он отстранил двух поддерживающих его жрецов и стал дрожащей рукой чертить в воздухе знаки, которые управляли Хранителями. Эти будто процарапанные когтем Грифа руны давали возможность жрецам войти в контакт с ними. Вначале знаки были невидимыми, но постепенно превращались в золотое сияние на концах пальцев Сол-Сима. Могло показаться, что он борется с каким-то призраком, но с помощью магии рун он проникал в самую сердцевину Резонанса, объединявшего сознание Грифонов в единую цепь.
По его лбу уже струился пот. Наконец его выбор пал на старого Хранителя, чьи грудь и крылья были покрыты шрамами от старых боевых ран. Сначала тот противился воле Сол-Сима, но руны были частью того древнего знания, которому ни он и никто из ему подобных не мог противостоять. Против своей воли он разорвал связь с покровом, сотканным Грифонами. И, услышав пронзительный крик боли, вырвавшийся из его глотки, многие солдаты бросили оружие, чтобы закрыть уши. Ослепленный Хранитель падал вниз. Но все-таки ему удалось удержаться на высоте каких-нибудь десяти локтей от земли.
В это же мгновение Януэль стремительно спланировал, надеясь прорвать окружение Грифонов. Сол-Сим, начертив последний знак, натравил Хранителя на Феникса.
Удар отозвался эхом в самой Седении. Обезумевший от боли Грифон перерезал путь огненной птице и со всего размаху столкнулся с ней. Но удар был не настолько сильным, чтобы убить или хотя бы поранить первородного Феникса. В противном случае Грифону пришлось бы спалить себя вместе с противником.
Но столкновение вывело Феникса из равновесия, и он выпустил Шенду из когтей. Он падал с высоты, оставляя за собой полыхающий след. У всех, кроме посланника, захватило дух. Сол-Сим ликовал.
Для Януэля эти секунды длились целую вечность. Языки пламени вокруг него вытягивались и становились ярко-красными. Он ощущал, что сраженный ударом Хранитель тщетно пытается спасти положение. Смерть уже представлялась ему желанным избавлением, и вдруг чья-то железная рука, ухватив его за плечо, замедлила и наконец остановила его падение в нескольких футах от земли.
Шенда.
В попытке набрать высоту драконьи крылья неистово бились с обеих сторон ее тела. Покрытые темно-красной чешуей, они переливались всеми оттенками от кораллового до пурпурного. Размахом почти в двадцать локтей, они соединялись с ее телом крепкими жилами, вздувавшимися от напряжения на ее плечах.
Лицо Шенды исказилось от усилия, ей приходилось удерживать его обеими руками. Януэль видел, как она машет крыльями. Он был поражен. Ее глаза говорили о невыразимой боли, которую ей приходилось терпеть, или из-за того, что она прибегла к метаморфозу. Сквозь гул пламени, которое их окружало, фениксиец слышал, как она кричит:
- Помоги мне, Януэль, помоги!
Лучники, прильнувшие к бойницам, опомнились.
В чернильном небе яркие крылья Дракона и свет, исходивший от Феникса, были для них удобной мишенью. Сотни стрел с глухим свистом впились в крылья Шенды.
Януэль чувствовал, что долго ему так не выдержать. Сверкание Феникса, обволакивавшее его тело, меркло. Силы, потраченные на спасение, истощили его, и крылья теперь бессильно свисали вдоль тела.
Януэль чувствовал, что вот-вот выпустит его, и беспомощно изгибался. Он понял, что выбора у него уже нет и что ради спасения Шенды нужно, чтобы она его бросила или по крайней мере чтобы он вновь вернул Феникса в свое сердце, и тогда она смогла бы нести его дальше по воздуху.
Тут он заметил Сол-Сима. Радость триумфа на лице грифийца убедила его не сдаваться. Окруженный рыцарями, горя от нетерпения, тот старческой походкой шел по направлению к ним, чтобы нанести последний сокрушительный удар тому, кто осмелился бросить ему вызов.
Януэль собрал последние силы, чтобы запереть Хранителя у себя в сердце. Он почувствовал, как огненный шар пронзает его. В одно мгновение пламя ворвалось в отверстие, которое он открыл, и растворилось в теле. И вскоре Шенда взмыла вместе с ним вверх. Их полету мешали стрелы, вонзавшиеся в ее крылья. Но она набрана высоту и устремилась к горам.
Сол-Сим упал на землю и, извиваясь, ползал по ней, позабыв о том, что посланники и рыцари смотрят на него. Охваченный ненавистью, он процарапывал на земле одну-единственную руну - ту, которую предки Грифонов писали на телах поверженных Хранителей. И когда Шенда исчезла с горизонта, жрец дал себе клятву, что, пока существует Миропоток, он будет вечно преследовать Януэля-фениксийца.
А для этого в его распоряжении, размышлял он, теперь была целая империя.
ГЛАВА 15
Януэль раздвинул темную листву и вошел в пещеру. Там, в глубине, укрытая его плащом, лежала Шенда. Он подошел, сел рядом и вытер ее влажный лоб. Девушка даже не пошевелилась, она уже два дня, с тех пор как они оказались в этом сосновом лесу на склоне горы, не приходила в сознание.
После схватки с Грифоном Шенда держалась в воздухе из последних сил, стремясь дотянуть до леса, где их падение смягчили деревья и папоротник, ковром покрывавший землю.
Последние две ночи в горах разносилось эхо погони. Януэль поклялся себе, что не бросит Шенду, даже если иссякнет надежда, что она выживет. Пока что у них были и пища, и вода (в сумерках Януэль пробирался за ней к ручью), но Шенде требовалось серьезное лечение. В те времена, когда он вместе с матерью скитался по полям сражений, он всегда с ужасом смотрел на лекарей и солдат, подбиравших раненых. Он никогда не мог понять тех, кто это делал. Капитан Фалькен напрасно пытался примирить его с этой стороной войны. Януэль слишком сильно благоговел перед жизнью, чтобы осмелиться распоряжаться ею. Он недоумевал, как кто-то может отдать свою жизнь в чужие руки, как солдат может возложить все свои надежды на спасение на кого-то другого. Разумеется, ему часто приходилось помогать раненым. Он помогал им перебраться в тыл, мог сделать перевязку, но не более.
- Насколько нам известно, Резонанс использовали еще во время войны Хранителей. В ту пору Грифоны, а также Драконы и Химеры обычно выстраивались в круг, чтобы создать духовную цепь. Таким образом они входили в Резонанс. В результате никто из находящихся внутри круга не мог ускользнуть из возникшего мысленного поля. Даже возведенные из эферита стены не могут им помешать видеть вас так же ясно, как вы их. Я думаю, добавил он, - что именно поэтому и отозвали стражу. Чтобы не отвлекать внимания Грифонов. - Он повернулся к Шенде и произнес: - Иными словами, ваше поражение - это вопрос времени.
- Ты должен помочь нам, Альсиенд. - Девушка скрестила руки на груди, смяв коричневый шелк своей туники.
- Помочь вам? Да я только об этом и думаю, с тех пор как вы появились! - воскликнул посол. - Я обещал тебе свое покровительство по одной-единственной причине: мне хочется знать, могла ли Харония каким-то образом использовать в своих целях этого мальчика. А это могут решить лишь мэтры Огня.
- Харония? Но ведь нет никаких доказательств, что это их рук дело, возразил Януэль.
Его глубоко задело предположение посла. Все, что он постиг за годы учения в Алой Башне, при столкновении с Желчью оказалось бесполезным - он понимал это лучше, чем кто-либо другой. Он потерпел поражение. Но никто не предупредил его о Желчи, даже наставники. Однако царство мертвых и его происки не имеют ничего общего с этой драмой. Но вдруг существует малейшая возможность, что им кто-то манипулировал? Или что в Священный Пепел что-нибудь подбросили? Но ведь о его миссии никто ничего не знал. Кто же мог подтолкнуть его?
Посол бросил на юношу заинтересованный взгляд:
- А вам известен во всем Миропотоке кто-либо еще, кто мог бы покуситься на Возрождение первородного Феникса?
- Нет, - чистосердечно признался фениксиец, - но...
- Все понятно, - прервал его Альсиенд. - Именно сейчас мы находимся в центре бури, поэтому еще долго не сможем оценить всех последствий. И при вашем участии, - сказал он, указывая пальцем на грудь Януэля, - эта буря должна стихнуть... или разрушить эту империю. Горизонт становится все мрачнее, дитя мое, и мне пока неизвестно, следует ли видеть в вас искру жизни или же дыхание смерти. В настоящий момент я принял решение - быть может, мне придется сожалеть об этом, - сделать все, чтобы вы добрались до мэтров Огня. Если харонцы нашли средство внедриться в ритуал Возрождения, то можно предположить, что они, возможно, открыли способ высвобождать Желчь наших Хранителей. - Он сделал затяжку и выпустил дым через нос. - Это предположение пугает меня, уверяю вас. Это позволит Харонии развязать новую войну Хранителей. Иначе говоря, приведет к краху всего мироустройства. По крайней мере в том смысле, как мы его понимаем. И Харония благодаря этой войне неслыханно усилится. Теперь вам должно быть ясно, почему я не настаиваю на том, чтобы грифийские стражи порядка схватили и убили вас.
Высвобождать Желчь? Януэль от неожиданности опустился на ложе. Что если Альсиенд рассуждает здраво? Что если обычно удерживаемая Фениксами Желчь теперь выходит из-под контроля и благодаря некому ухищрению будит в огненных птицах инстинкт разрушения?
- И все же я не чувствовал присутствия харонцев, - возразил фениксиец.
- Но оно может выражаться и через Желчь. Конечно, я предпочел бы согласиться с вами, юноша. Если речь идет всего лишь об ужасном происшествии, что ж, в историю попадет разве что ваше имя. Но если, напротив, за случившимся стоят именно харонцы, следует приготовиться к самому худшему. Быть может, этого удастся избежать, если вы встретитесь с мэтрами Огня и раскроете им вашу тайну.
Посол оказался большим знатоком Хранителей. Из-за замкнутости жизни в Башне у Януэля создалось впечатление, что эта тема касается только фениксийцев и членов орденов других королевств. Но очевидно, что хитросплетения политики и угроза предстоящей войны пробудили интерес к ней у множества других людей.
- Мне нечего скрывать, - заявил Януэль.
- Верю вам. И именно поэтому я считаю, что вам необходимо встретиться с мэтрами Огня. Только они смогут открыть истину.
- Мы зря теряем время, - прервала его Шенда. Девушка стояла, прислонившись спиной к стене. Ее распущенные черные волосы каскадом спускались вдоль лица. Януэлю внезапно захотелось прикоснуться и провести по ним рукой. Он дрогнул от этой мысли и опустил глаза, испугавшись, что она догадается о его желании. "Что это с тобой происходит? - подумал он. Желчи, что ли, хлебнул? Откуда эта теплая волна, прихлынувшая к сердцу?"
- Ты права. И каковы теперь твои намерения? - обратился Альсиенд к Шенде.
- Мы смешаемся с посланцами Драконии и дойдем с ними до пещер. Оттуда я рассчитываю пробираться старыми подземными ходами, прорытыми в свое время каладрийцами.
- Старые подземные ходы? - протянул недоверчиво посол. - Зачем? Если вы сумеете преодолеть круг, созданный Грифонами, то вам больше нечего бояться.
- А почему бы не совершить отвлекающий маневр? - вмешался Януэль.
- Отвлекающий маневр? - повторил Альсиенд, сдвинув брови. - Как?
- Например, устроить пожар. Ведь сумятица может нарушить Резонанс?
Альсиенд откашлялся и снова взялся за трубку.
- К вашему сведению, - отчеканил он ледяным тоном, - драконийцы боятся огня не меньше, чем Харонии. Знаю, что фениксийцу это нелегко понять, но в наших глазах пламя - это орудие смерти. По своей природе мы уязвимее пера, и, рискуя шокировать вас, скажу, что мне куда дороже пергамент, написанный рукой знаменитого драконийца, чем жизнь какого-то слуги.
- А если бы это был ваш сын? - парировал Януэль. - Вы приговорили бы его к смерти, чтобы спасти ваши пергаменты?
- Уместный вопрос. Я...
- Альсиенд, ты неисправим! - раздраженно бросила Шенда. - Поболтаете в другой раз. Я не намерена более оставаться здесь. Ты можешь сделать так, чтобы мы затесались в ваши ряды? Да или нет?
- Нет, моя сладкая, не могу, - помедлив, произнес он. - Я не имею права идти на такой риск. Если вас обнаружат среди драконийцев, это будет равносильно объявлению войны. А я не собираюсь облегчать задачу Харонии.
- Очень хорошо, - сухо сказала Шенда.
- Погоди, я ведь не сказал, что не могу вам помочь.
Он прошелся по комнате, сцепив руки за спиной.
- Имея дело с Грифонами, нам стоит призвать на помощь Хранителя, прошептал он, не оборачиваясь. - Он поможет вам укрыться в подземных ходах, прежде чем Грифоны отреагируют на ваше присутствие.
- Но ведь я больше не являюсь жрицей, - сказала Шенда.
Януэль удивленно поднял бровь. Это признание несколько проясняло и мотивы поведения девушки, решившей стать наемной телохранительницей, и то, откуда ей столько известно о Хранителях.
- Я думал не о тебе, а о нем.
- Обо мне?! - воскликнул фениксиец. Посол повернулся к нему:
- Да, о вас. Мне не слишком нравится этот замысел, но этот ваш Феникс, похоже, единственное, что может вас спасти.
В возникшей паузе слышно было лишь, как гремят где-то вдалеке, в горах Гордока, обозы химерийцев.
- Но теперь он заключен здесь, - заявил Януэль, прижимая руку к груди. - Он не может выйти отсюда.
- Это не совсем так, не правда ли? Стоит вам предоставить ему свободу, и он вновь взмоет ввысь.
Януэля опять покоробила та легкость, с которой этот раздушенный дипломат говорил о том, чему юноша отдал годы. Но теоретически Альсиенд был прав. Однако юный фениксиец отдавал себе отчет, насколько это сложно осуществить. В волнении он взъерошил волосы на голове:
- Это сумасшествие. Освобождение Феникса после того, как было совершено Великое Объятие, требует контроля наставников. И потом, Хранитель пропитан Желчью, и поэтому я не могу управлять им.
- Он говорит правду, - подтвердила Шенда. - Ты сбиваешь нас с толку, Альсиенд. И Януэль, и Феникс рискуют головой, а мы потеряем последнюю возможность понять, какую роль во всем этом играет Харония.
- Я не хуже тебя просчитал риск, моя дорогая. Но я не вижу иного решения. Читая о деяниях фениксийцев в истории Миропотока, я понял, что Великое Объятие связывает фениксийца и Хранителя настолько тесными узами, что Желчь здесь уже не имеет значения. Не так ли, Януэль?
- В принципе - да, - ответил тот. - Если уж Желчь разлилась, Феникс впитывает ее и удерживает.
- Значит? - нетерпеливо спросила девушка, которую утомили эти рассуждения.
- Значит, Феникс не будет стремиться убить меня, - договорил Януэль. Но зато Желчь свободно потечет по моим сосудам, и мы оба будем находиться под ее воздействием.
- Отказываюсь, - сурово заявила Шенда, помотав головой, - отказываюсь даже думать об этом.
- А кстати, - поинтересовался Януэль, - даже если бы мне случайно и удалось освободить Феникса, что нам это даст?
При этих словах у Януэля ёкнуло сердце. Замысел посла показался ему кощунственным. Юноша еще не осознал до конца тот факт, что они с Фениксом отныне составляют единое существо, а от него уже требовалось распорядиться этими новыми возможностями. Ему же казалось, что этот прочный и глубоко интимный союз, напротив, должен постепенно открыть ему путь к уникальному диалогу с первородным Фениксом. Если только удастся выжить, разумеется...
- Что даст? - вскричал Альсиенд. - Конечно полет! Как мне сообщили, жрецы считают, что вы прячетесь где-то в крепости. Они решили отказаться от беспорядочного обшаривания крепости снизу доверху, чтобы вы не смогли проскользнуть мимо стражи в возникшей неразберихе. По правде сказать, Резонанс Грифонов - это блестящее решение. На их месте я поступил бы точно так же. Теперь им остается только дождаться результатов Резонанса, определить, где вы, и взять вас без боя. Прекрасно придумано, и все же учтено не все. Им даже на миг не пришло в голову, что вы можете бежать, вновь использовав Феникса. На сей раз высокомерие этих проклятых жрецов может сыграть нам на руку.
- Вы предлагаете нам разбить круг Грифонов с помощью Феникса? - с трудом выговорил Януэль.
Посол постарался вложить в свой ответ всю силу убеждения:
- Поймите правильно: все Грифоны вовлечены в Резонанс, поскольку это магический прием, для применения которого необходимо напрячь все силы. Они, разумеется, увидят вас, но не успеют задержать. По крайней мере я надеюсь, что не успеют...
- Мне это не нравится, - сказала Шенда. - Предпочитаю добраться до подземных ходов нашими собственными силами.
- На первом этаже ты столкнешься со столпившейся там имперской стражей. Там не пройдешь даже ты, моя дорогая.
Януэль задумался о том, какова будет реакция Феникса, если его освободить. Посол был прав в одном: никто, даже сам Хранитель, не может разорвать связь, возникшую при Великом Объятии. Но сможет ли он, Януэль, контролировать его? Если Желчь распространится на его дух, Хранитель может уничтожить Шенду и посла. Имеет ли он право рисковать и их жизнями, и своей собственной? Эту жертву может оправдать лишь то, что заставило их собраться вместе.
- Шенда, - вымолвил наконец Януэль, - думаю, он прав.
Девушка недоверчиво улыбнулась:
- Да ведь это я должна защищать тебя, а не наоборот.
- Понимаю, что ты опасаешься превратиться в меня, но, мне кажется, нам может удаться это предприятие.
- Иными словами, мне придется, зажмурив глаза, вцепиться в лапы огненной птицы? Никогда!
Альсиенд выпрямился:
- Прелесть моя, ты не можешь позволить себе роскошь выбирать.
- А почему, собственно? - Шенда оттолкнула руку Альсиенда, пытавшегося погладить ее по голове. В ее глазах промелькнул неприкрытый страх.
- Шенда, - продолжал уговаривать юноша, - обещаю, что ничего с тобой не случится. Опытный фениксиец может вновь вдохнуть огонь в Феникса - это не представляет опасности ни для него, ни для других.
"Во всяком случае теоретически", - беззвучно закончил он фразу.
И все же при одной мысли, что ей придется прикоснуться к существу, связанному с пламенем, у Шенды волосы встали дыбом, а глаза сделались стеклянными. Януэлю был знаком этот остолбеневший взгляд, ему случалось видеть подобную реакцию у младших учеников в Башне.
- Твои обещания - пустой звук, - возразила она. - Они столь же легковесны, как и то заверение, что ты дал императору, перед тем как убить его.
Януэлю было нечего на это возразить, оставалось лишь устремить взгляд в потолок.
- Страх делает тебя жестокой, - заметил Альсиенд. - Ты отказалась от своего царства, тем более можешь отказаться от его законов и обычаев. Уверяю тебя, твоя душа не будет запятнана. И потом, этот огонь отличается от других... Прошу тебя. Это твой единственный шанс!
Шенда глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она что-то тихо пробормотала по-драконийски. Посол лишь покачал головой.
- Не будем терять время, Януэль, - сказала она, набрасывая плащ на плечи. - Зови твоего Феникса.
ГЛАВА 14
Януэль улыбнулся, чтобы подбодрить свою спутницу, и сел на выложенный плитами пол, стараясь унять дрожь в руках и во всем теле. Его сердце колотилось. Он положил рядом с собой еду, которую взял на кухне, и поправил воротник рясы. Поджав ноги и уперев локти в колени, он обхватил голову руками. Ладони, обрамлявшие лицо, напоминали кубок. Эти простые движения успокаивали беспорядочное движение его мыслей. На какое-то время он закрыл глаза и отрешился от реальности. Пока веки были сомкнуты, он прислушивался к биению своего сердца, которому эхом вторил Феникс. Во время последнего Воспламенения Фарель рассказал ему об этом единственном звуке, выдававшем присутствие Хранителя. Было легко ошибиться, перепутав свое сердцебиение с тем, как глухо бьется сердце существа, пойманного в ловушку, о стены своей темницы. Освободить разъяренного Феникса значило обречь ученика на смерть. С другой стороны, если Хранитель успокоился и согласился со своим новым обиталищем, то опасность была устранена. Януэль лучше, чем кто-либо, чувствовал эти тончайшие музыкальные вариации жизни.
В данный момент он был уверен, что Феникс уснул или по крайней мере перестал сопротивляться хозяину. Это подтверждалось тем, что жар спал. Птица подчинялась органическим законам, которые диктовало тело Януэля. Лига веками размышляла над загадкой этого странного слияния, которое происходило при Великом Объятии. Хранитель не покорялся человеческому телу, а вливался в него, как в форму. Сейчас Януэль сознавал, как тесно было Фениксу в его теле. Стараясь не поранить Януэля, Феникс едва не задыхался в новой для него оболочке.
Наконец Януэль решил приоткрыть свое сердце и почувствовал огромную радость. Он сразу ощутил прилив сил, когда Феникс достиг его мозга. Их мысли сливались без страха, мягко, как в объятии. От пальцев ног и до кончиков волос юноша ощущал себя деревом, с корнями, налитыми растительной силой и соками, стволом и кроной из распускающихся языков пламени Хранителя.
Посланник в испуге отступил к двери, когда в густых волосах ученика заплясали маленькие огненные язычки. В этой ситуации превосходная эрудиция уже ничем не могла ему помочь. Шенда тоже приготовилась защищаться, скрестив перед собой два острых меча-Единорога.
От Феникса его хозяину передавалась способность тонко и остро чувствовать, и Януэль застонал, ощутив опутавшие крепость сети Резонанса. Благодаря Хранителю он знал о присутствии крылатых созданий. Направленные Грифонами световые лучи, как солнечные зайчики, проникали из комнаты в комнату, с этажа на этаж. Грифоны выткали огромное невидимое покрывало, которое целиком накрыло крепость. Как пауки, они выжидали малейшего движения, которое обнаружило бы присутствие беглеца.
Появление Феникса не могло ускользнуть от их бдительного внимания. Януэль вскочил, пошатываясь, как пьяный. Теперь пламя охватило его шею и руки. Будто неумелый танцор, он неловко шагнул к драконийцам, которые отступили еще дальше к двери. Потрескивание сменилось шумом горящего костра. Альсиенд снял свои маленькие очки и, охваченный страхом, принялся читать вслух военную поэму Драконов. Мучимая сомнениями, Шенда не решалась убрать свое оружие. Слегка согнув ноги и устремив фиолетовые глаза на фениксийца, она была готова защищаться от мальчика, которого была призвана защищать.
Януэлю не было больно, огонь не причинял ему никакого вреда. Сливаясь с духом Феникса, он старался следовать движению внутренних волн и сохранять связь со своим телом, какой бы зыбкой она ни была. Пламя перекинулось на его бедра. Представляя собой живой факел, он, спотыкаясь, стал продвигаться к слуховому окну. Желчь никак не проявляла себя. Затаилась ли она или была полностью разрушена при Великом Объятии? Януэль этого не знал. Когда он приблизился к окну, известие о его обнаружении тут же разнеслось в стане Грифонов. Места на подоконнике как раз хватало для того, чтобы можно было сидеть на корточках, отведя назад руки. Януэль почувствовал, что его тело теперь служит для Феникса скелетом, и в один миг его руки превратились в большие крылья, а из лица пламя вылепило голову огненной птицы.
Грифоны начали пронзительно кричать. Януэль окинул взором головокружительные дали и приказал Фениксу лететь. У него перехватило дыхание, когда он оттолкнулся от окна и бросился в пустоту.
Он летел.
Его огненные крылья рассекали ледяной воздух, он рассматривал колеблющееся кольцо Грифонов, почуявших подмену. Сначала он скользил вниз к земле, но затем одним взмахом крыльев с удивительной легкостью поднялся обратно к слуховому окну, у которого стояла Шенда с черными развевающимися на ветру волосами.
Она что-то крикнула Януэлю, но шум пламени заглушил ее слова. Пронзительные вопли Грифонов сливались с криками толпившихся внизу солдат. Это стража забила тревогу.
Стрелы со свистом взвивались в небо, когда Януэль в обличье Феникса осторожно взял Шенду в свои когти. Она застонала от противного ее природе контакта с огнем и закрыла глаза, чтобы больше не видеть плясавших перед ее глазами языков пламени.
Януэль повернулся к Грифонам. Жрецы, участвовавшие в облаве, теперь лихорадочно пытались разрушить Резонанс. Однако Хранителям было нелегко разорвать сеть, которую они сами сплели. Невидимые нити укорачивались, будто сжигаемые огнем Феникса, и кольцо Грифонов сужалось.
Ни одна из этих птиц с туловищем льва не решилась порвать связь с кольцом, так как карой за это было бы неминуемое ослепление. Они беспомощно смотрели, как Феникс поднимается в небо, где он был уже недосягаем для лучников.
Поддерживаемый под руки двумя молодыми священниками, Сол-Сим наблюдал за величественным кружением Феникса над крепостью. Неужели это Януэль, тот слабый мальчик, неспособный разобраться в тонкостях политики и понять, каких жертв она требует. Как он жестоко ошибся!
Когда Грифоны увидели Феникса, он приказал сопроводить себя к воротам крепости, откуда своими глазами мог видеть происходящее. Когда он увидел, что Феникс ничуть не боится стрел имперских лучников, от ярости у него на шее выступили вены. Он уже знал, что Грифоны не сумеют вовремя разорвать свои путы, если только не пожертвовать одним из Хранителей империи.
Ему не хотелось думать об этом, но никто другой не мог принять за него решение. Если Януэлю удастся уйти, несмотря на все ухищрения, предпринятые против него, это грозит нанести урон положению грифийских священников. Последние несколько часов он размышлял о великолепных возможностях, которые предоставила им смерть императора.
Она открывала священникам путь к власти. Император оставил после себя только восьмилетнюю дочь. И не найдется ни одного рыцаря, который бы пользовался таким авторитетом, чтобы стать сильным конкурентом ему, Сол-Симу, в борьбе за трон, если он подвергнет сомнению принцип престолонаследия.
Он уже думал о том, кого изберет Церковь для своих манипуляций. Руками этого человека она наконец раздавит фениксийцев и превратит их в инструмент своих политических игр. Но для этого нужен Януэль.
Живой или мертвый.
Сдержанным жестом он отстранил двух поддерживающих его жрецов и стал дрожащей рукой чертить в воздухе знаки, которые управляли Хранителями. Эти будто процарапанные когтем Грифа руны давали возможность жрецам войти в контакт с ними. Вначале знаки были невидимыми, но постепенно превращались в золотое сияние на концах пальцев Сол-Сима. Могло показаться, что он борется с каким-то призраком, но с помощью магии рун он проникал в самую сердцевину Резонанса, объединявшего сознание Грифонов в единую цепь.
По его лбу уже струился пот. Наконец его выбор пал на старого Хранителя, чьи грудь и крылья были покрыты шрамами от старых боевых ран. Сначала тот противился воле Сол-Сима, но руны были частью того древнего знания, которому ни он и никто из ему подобных не мог противостоять. Против своей воли он разорвал связь с покровом, сотканным Грифонами. И, услышав пронзительный крик боли, вырвавшийся из его глотки, многие солдаты бросили оружие, чтобы закрыть уши. Ослепленный Хранитель падал вниз. Но все-таки ему удалось удержаться на высоте каких-нибудь десяти локтей от земли.
В это же мгновение Януэль стремительно спланировал, надеясь прорвать окружение Грифонов. Сол-Сим, начертив последний знак, натравил Хранителя на Феникса.
Удар отозвался эхом в самой Седении. Обезумевший от боли Грифон перерезал путь огненной птице и со всего размаху столкнулся с ней. Но удар был не настолько сильным, чтобы убить или хотя бы поранить первородного Феникса. В противном случае Грифону пришлось бы спалить себя вместе с противником.
Но столкновение вывело Феникса из равновесия, и он выпустил Шенду из когтей. Он падал с высоты, оставляя за собой полыхающий след. У всех, кроме посланника, захватило дух. Сол-Сим ликовал.
Для Януэля эти секунды длились целую вечность. Языки пламени вокруг него вытягивались и становились ярко-красными. Он ощущал, что сраженный ударом Хранитель тщетно пытается спасти положение. Смерть уже представлялась ему желанным избавлением, и вдруг чья-то железная рука, ухватив его за плечо, замедлила и наконец остановила его падение в нескольких футах от земли.
Шенда.
В попытке набрать высоту драконьи крылья неистово бились с обеих сторон ее тела. Покрытые темно-красной чешуей, они переливались всеми оттенками от кораллового до пурпурного. Размахом почти в двадцать локтей, они соединялись с ее телом крепкими жилами, вздувавшимися от напряжения на ее плечах.
Лицо Шенды исказилось от усилия, ей приходилось удерживать его обеими руками. Януэль видел, как она машет крыльями. Он был поражен. Ее глаза говорили о невыразимой боли, которую ей приходилось терпеть, или из-за того, что она прибегла к метаморфозу. Сквозь гул пламени, которое их окружало, фениксиец слышал, как она кричит:
- Помоги мне, Януэль, помоги!
Лучники, прильнувшие к бойницам, опомнились.
В чернильном небе яркие крылья Дракона и свет, исходивший от Феникса, были для них удобной мишенью. Сотни стрел с глухим свистом впились в крылья Шенды.
Януэль чувствовал, что долго ему так не выдержать. Сверкание Феникса, обволакивавшее его тело, меркло. Силы, потраченные на спасение, истощили его, и крылья теперь бессильно свисали вдоль тела.
Януэль чувствовал, что вот-вот выпустит его, и беспомощно изгибался. Он понял, что выбора у него уже нет и что ради спасения Шенды нужно, чтобы она его бросила или по крайней мере чтобы он вновь вернул Феникса в свое сердце, и тогда она смогла бы нести его дальше по воздуху.
Тут он заметил Сол-Сима. Радость триумфа на лице грифийца убедила его не сдаваться. Окруженный рыцарями, горя от нетерпения, тот старческой походкой шел по направлению к ним, чтобы нанести последний сокрушительный удар тому, кто осмелился бросить ему вызов.
Януэль собрал последние силы, чтобы запереть Хранителя у себя в сердце. Он почувствовал, как огненный шар пронзает его. В одно мгновение пламя ворвалось в отверстие, которое он открыл, и растворилось в теле. И вскоре Шенда взмыла вместе с ним вверх. Их полету мешали стрелы, вонзавшиеся в ее крылья. Но она набрана высоту и устремилась к горам.
Сол-Сим упал на землю и, извиваясь, ползал по ней, позабыв о том, что посланники и рыцари смотрят на него. Охваченный ненавистью, он процарапывал на земле одну-единственную руну - ту, которую предки Грифонов писали на телах поверженных Хранителей. И когда Шенда исчезла с горизонта, жрец дал себе клятву, что, пока существует Миропоток, он будет вечно преследовать Януэля-фениксийца.
А для этого в его распоряжении, размышлял он, теперь была целая империя.
ГЛАВА 15
Януэль раздвинул темную листву и вошел в пещеру. Там, в глубине, укрытая его плащом, лежала Шенда. Он подошел, сел рядом и вытер ее влажный лоб. Девушка даже не пошевелилась, она уже два дня, с тех пор как они оказались в этом сосновом лесу на склоне горы, не приходила в сознание.
После схватки с Грифоном Шенда держалась в воздухе из последних сил, стремясь дотянуть до леса, где их падение смягчили деревья и папоротник, ковром покрывавший землю.
Последние две ночи в горах разносилось эхо погони. Януэль поклялся себе, что не бросит Шенду, даже если иссякнет надежда, что она выживет. Пока что у них были и пища, и вода (в сумерках Януэль пробирался за ней к ручью), но Шенде требовалось серьезное лечение. В те времена, когда он вместе с матерью скитался по полям сражений, он всегда с ужасом смотрел на лекарей и солдат, подбиравших раненых. Он никогда не мог понять тех, кто это делал. Капитан Фалькен напрасно пытался примирить его с этой стороной войны. Януэль слишком сильно благоговел перед жизнью, чтобы осмелиться распоряжаться ею. Он недоумевал, как кто-то может отдать свою жизнь в чужие руки, как солдат может возложить все свои надежды на спасение на кого-то другого. Разумеется, ему часто приходилось помогать раненым. Он помогал им перебраться в тыл, мог сделать перевязку, но не более.