Геммел Дэвид. Царь Каменных Врат (Дренайские сказания - 1)

   - Тебе пришла пора вернуться домой, - сказал Джонгир. Тенака не ответил, только кивнул.
   - В "Драконе" тебе приготовлено место - это твое право, ты сын князя. - Хану, казалось, было не по себе, и он избегал пристального взгляда Тенаки. - Ну, ответь же что-нибудь, - отрывисто бросил он.
   - Как ты пожелаешь, повелитель, так и будет.
   - И ты не просишь, чтобы я позволил тебе остаться?
   - Если ты так хочешь.
   - Я ничего от тебя не хочу.
   - Когда мне ехать?
   - Завтра. Тебя будут сопровождать двадцать всадников, как подобает моему внуку.
   - Ты оказываешь мне честь, повелитель.
   Хан кивнул, покосился на Шиллат и пошел прочь. Шиллат подняла полог шатра, и Тенака вошел в свой дом. Она последовала за ним, и там он обнял ее и сжал ей руки.
   - О, Тани, - прошептала она сквозь слезы. - Чего ему еще от тебя надо?
   - Может быть, Дрос-Дельнох станет мне настоящим домом, - ответил он. Но надежды в его голосе не было - Тенака был не дурак.
   Проснувшись, он услышал, как бушует за окном метель. Он потянулся и взглянул на огонь - остались только тлеющие угли. Девушка спала на стуле, дыхание ее было ровным. Тенака подложил дров и осторожно раздул пламя. Потом посмотрел на старика - тот лежал мертвенно-бледный. Пожав плечами, Тенака вышел из комнаты. В коридоре стоял ледяной холод, и половицы потрескивали под сапогами. Он прошел на кухню, к колодцу, и стал качать насос, радуясь случаю размять мышцы. Скоро вода, вознаградив его усилия, полилась в деревянное ведро. Тенака скинул куртку, серую шерстяную рубаху и обмылся до пояса, наслаждаясь почти мучительным прикосновением ледяной воды к разогретому после сна телу.
   Сняв остальную одежду, он отправился в гимнастический зал. Он крутнулся, подпрыгнул и легко опустился на пол, рубанув воздух сперва правой рукой, потом левой. Покатился по полу, выгнул спину и вскочил на ноги.
   Рения наблюдала за ним с порога, укрывшись в темном коридоре. Это зрелище зачаровало ее. Он двигался, как танцор, однако было в нем и нечто варварское - какое-то первобытное начало, смертоносное и в то же время прекрасное. Его руки и ноги мелькали, круша и убивая незримых противников, а лицо оставалось безмятежным, свободным от всех страстей.
   Рения содрогнулась. Ей хотелось назад, в тепло и уют комнаты, но она не смогла пошевельнуться. Его золотистая кожа казалась теплой и мягкой, но под ней вздувались и напрягались мускулы, твердые, как сталь-серебрянка. Рения закрыла глаза и попятилась. Лучше бы она этого на видела.
   Тенака смыл с себя пот и быстро оделся, одолеваемый голодом. Вернувшись в комнату, он почувствовал какую-то перемену. Рения, избегая его взгляда, сидела подле старика и гладила его седые волосы.
   - Буря утихает, - сказал Тенака. - Да.
   - Что случилось?
   - Ничего... только Олен как-то нехорошо дышит. Как ты думаешь, ему не хуже?
   Тенака взял хрупкое запястье старика и нащупал пульс - сердце билось слабо и неровно.
   - Когда он ел в последний раз?
   - Два дня назад.
   Тенака достал из котомки вяленое мясо и мешочек с овсом.
   - Жаль, сахару нет - придется обойтись так. Пойди принеси воды и какой-нибудь горшок.
   Рения молча вышла. Тенака улыбнулся. Вот, значит, в чем дело - она видела, как он упражняется, и это почему-то смутило ее. Он покачал головой.
   Девушка вернулась с полным воды чугунком.
   - Отлей половину, - велел он.
   Она выплеснула воду в коридор, а Тенака нарезал кинжалом мясо и осторожно поставил горшок на огонь.
   - Почему ты не заговорила со мной? - спросил он не оборачиваясь.
   - О чем ты?
   - Там, в гимнастическом зале. - Меня не было там.
   - Откуда ты тогда знаешь, где взять горшок и воду? Ночью ты не вставала.
   - Да кто ты такой, чтобы меня допрашивать? - взвилась она.
   - Чужак. - Он повернулся. - Тебе незачем лгать или притворяться. Маски нужны только с друзьями.
   Она села у очага, протянув к огню свои стройные ноги.
   - Как грустно, - тихо проговорила она. - Ведь только с друзьями можно чувствовать себя спокойно.
   - С чужими легче: они входят в твою жизнь лишь на мгновение. Их нельзя разочаровать - ты им ничем не обязан, и они ничего не ждут от тебя. А друзья ждут - вот почему их так легко ранить.
   - Странные, видно, у тебя друзья.
   Тенака помешал похлебку кинжалом. Ему вдруг стало как-то неуютно почему-то он утратил власть над разговором.
   - Откуда вы? - спросил он.
   - Я думала, тебе это все равно.
   - Почему ты не заговорила со мной? - сощурился он. Она отвернулась.
   - Не хотела тебе мешать.
   Это была неправда, и оба они это знали, но атмосфера разрядилась, и молчание уже не разъединяло их. Снаружи старела и умирала буря - вой сменился жалобными стонами.
   Похлебка загустела. Тенака добавил овса и посолил.
   - Пахнет вкусно, - сказала Рения, склонившись над огнем. - Что это за мясо?
   - Большей частью мул.
   Тенака пошел на кухню за деревянными мисками. Когда он вернулся, Рения уже разбудила старика и помогла ему сесть.
   - Как самочувствие? - поинтересовался Тенака.
   - Ты воин? - спросил вместо ответа Олен. В его глазах был страх.
   - Да. Но ты можешь меня не бояться.
   - Надир?
   - Наемник. Я тебе похлебку сварил.
   - Я не голоден.
   - Все равно поешь.
   От приказного тона старик весь сжался. Он отвел глаза и вместо ответа кивнул. Рения стала кормить его, а Тенака сел у огня. Только еду зря переводить - этот старик не жилец. Но, сам не зная почему, Тенака не жалел о попусту потраченной провизии.
   - Дедушка хочет поговорить с тобой. - Рения собрала миски, горшок и вышла.
   Тенака подсел к умирающему. Серые глаза Олена горели лихорадочным огнем.
   - Я не силен. Никогда не был сильным. И всегда подводил тех, кто мне доверялся. Кроме Рении. Ее я не подвел. Ты мне веришь?
   - Да. - "И почему это слабых людей всегда тянет исповедоваться?"
   - Ты защитишь ее?
   - Нет.
   Олен схватил Тенаку за руку.
   - Я заплачу тебе. Только проводи ее в Сузу. До города всего пять-шесть дней пути.
   - Вы для меня - никто. Я вам ничем не обязан. А заплатить мне у тебя денег не хватит.
   - Рения говорит, ты из "Дракона". Где твоя честь?
   - Упокоилась в песках пустыни, растворилась в туманах времени. Я не хочу говорить с тобой, старик. Тебе нечего мне сказать.
   - Пожалуйста, выслушай меня, - взмолился Олен. - Когда я был помоложе, я состоял в Совете. Я поддерживал Цеску, боролся за его победу. Я верил в него. Потому и на мне лежит ответственность за тот кошмар, в который он вверг страну. Когда-то я был служителем Истока и жил в гармонии. Теперь умираю и чувствую, что ничего не знаю о жизни. Но я не могу умереть, оставив Рению на растерзание полулюдам. Не могу. Разве ты не понимаешь? Вся моя жизнь была напрасной - пусть хоть будет не напрасной смерть.
   Тенака высвободил руку и встал.
   - Теперь выслушай ты меня. Я пришел убить Цеску. Я не надеюсь после этого остаться в живых, и нет у меня ни времени, ни охоты брать на себя твои обязанности. Если хочешь, чтобы девушка благополучно добралась до Сузы, встань. Заставь себя встать.
   Старик внезапно улыбнулся. Страх и тревога сошли с его лица.
   - Ты хочешь убить Цеску? - прошептал он. - Я могу подсказать тебе лучший способ.
   - Лучший? Какой?
   - Ты можешь низложить его. Положить конец его царствованию.
   - Я положу этому конец, убив его.
   - Да - но тогда власть захватит какой-нибудь его военачальник. Я открою тебе тайну, которая разрушит его империю и освободит дренаев.
   - Если это очередная история о волшебных мечах и чарах, не утруждай себя. Все это я уже слышал.
   - Нет, не то. Но обещай, что проводишь Рению до Сузы.
   - Я подумаю.
   Огонь снова начал угасать, и Тенака, положив в очаг последние дрова, отправился поискать девушку. Она сидела в холодной кухне.
   - Я не нуждаюсь в твоей помощи, - сказала она, не глядя на него.
   - А я тебе еще ничего не предлагал.
   - Пусть берут меня - мне все равно.
   - Ты слишком молода, чтобы тебе было все равно. - Он стал перед ней на колени и приподнял ее за подбородок. - Я позабочусь о том, чтобы ты дошла до Сузы.
   - Ты уверен, что он сумеет заплатить тебе сколько нужно?
   - Судя по его словам, да.
   - Ты не слишком нравишься мне, Тенака-Хан.
   - В этом ты не одинока.
   Тенака вернулся к старику, взглянул на него, рассмеялся и распахнул окно, впустив холод.
   Перед ним в белом оцепенении простирался лес. Позади лежал мертвец.
   Услышав его смех, Рения вошла в комнату. Рука Олена свесилась с постели, костлявые пальцы указывали в пол. Глаза его закрылись, и лицо было спокойным и умиротворенным.
   Рения дотронулась до его щеки.
   - Вот и конец твоему бегству, Олен. Конец страху. Да примет тебя твой Исток! - Рения покрыла его лицо одеялом. - Ты свободен от своего обещания, - обернулась она к Тенаке.
   - Еще нет. - Он закрыл окно. - Олен сказал мне, что знает, как свергнуть Цеску. Известно ли тебе, в чем тут дело?
   - Нет.
   Она взяла свой плащ и внезапно почувствовала острую пустоту в сердце. Плащ выпал у нее из рук, и она уставилась на догорающий огонь, качая головой. Все стало каким-то нереальным. Зачем жить?
   Незачем.
   О чем беспокоиться?
   Не о чем.
   Она опустилась у огня на колени: пустота сменилась острой болью. Вся жизнь Олена - простая повесть о доброте, нежности и заботе. Он не был жестоким и злым, не был скуп. И вот он умер в заброшенной казарме - гонимый врагами, преданный друзьями, позабытый богом.
   Тенака молча смотрел на нее, и в его лиловых глазах не было никакого проблеска чувств. Он привык к смерти. Уложив свой полотняный мешок, он помог ей подняться, застегнул на ней плащ и легонько подтолкнул к выходу.
   - Подожди здесь. - Тенака вернулся к старику и снял с него одеяло. Глаза Олена открылись, он слепо смотрел в потолок. - Спи спокойно, - шепнул Тенака. - Я позабочусь о ней. - Он закрыл старику глаза и сложил одеяло.
   Снаружи было свежо. Ветер улегся, и солнце неярко светило на ясном небе. Тенака медленно втянул в себя воздух.
   - Ну, вот и все, - прошептала Рения, и он оглянулся. Четверо воинов вышли из-за деревьев и шагали к ним с мечами наголо.
   - Уходи, - сказала она.
   - Помолчи-ка.
   Он опустил котомку на снег и сбросил плащ, открыв висящие у пояса меч и охотничий нож. Пройдя десять шагов, он остановился и стал ждать, внимательно разглядывая каждого из четверых.
   На них были красные с бронзой дельнохские латы.
   - Что вам нужно? - спросил Тенака, когда они подошли поближе.
   Они не ответили - опытные бойцы! - и быстро рассредоточились, приготовясь к любым неожиданным действиям с его стороны.
   - Отвечайте, не то император обезглавит вас! - сказал Тенака.
   Они остановились, но воин, шедший слева, выступил вперед, холодно и злобно глядя на него голубыми глазами.
   - С каких это пор северный дикарь высказывается от имени императора? процедил он.
   Тенака улыбнулся. Ему удалось задержать их и сбить с ноги.
   - Сейчас объясню. - Он подошел к голубоглазому. - Дело вот в чем... Тенака вскинул руку и вытянутыми пальцами ударил воина по носу. Хрящ врезался в мозг, и противник упал, даже не вскрикнув. Тенака подскочил и сапогом ударил второго солдата по горлу. В прыжке он выхватил нож, встав на ноги, отразил удар третьего и тем же движением перерезал ему глотку.
   Четвертый, размахивая мечом, бросился к Рении. Она стояла неподвижно, глядя на него с полнейшим безразличием.
   Тенака метнул нож - рукоять ударилась о шлем солдата. Потеряв равновесие, воин свалился в снег и выронил меч. Одним прыжком Тенака вскочил ему на спину и пригнул к земле. Шлем свалился с головы противника, и тогда Тенака сгреб его за волосы, откинул голову назад, ухватил за подбородок и крутанул влево. Шея хрустнула, словно сухая ветка.
   Тенака подобрал свой нож, вытер и сунул в ножны. Он оглядел поляну все было спокойно.
   - Мы надиры, - прошептал он, прикрыв глаза.
   - Ну что, пойдем? - позвала Рения.
   Он, недоумевая, взял ее за руку и заглянул ей в глаза.
   - Что с тобой такое? Ты что, хочешь умереть?
   - Нет, - рассеянно ответила она.
   - Почему ты тогда стояла как вкопанная?
   - Сама не знаю. Пойдем?
   Слезы наполнили ее темные как ночь глаза и покатились по щекам, но бледное лицо осталось неподвижным. Тенака вытер ей слезы.
   - Пожалуйста, не трогай меня, - прошептала она.
   - Послушай, что я скажу. Старик хотел, чтобы ты жила. Он за тебя тревожился.
   - Мне все равно.
   - Ему было не все равно!
   - А тебе? - Вопрос, точно нежданный удар, застал его врасплох.
   Тенака задумался.
   - Мне тоже. - Ложь далась ему легко - и только произнеся ее, Тенака понял, что это не ложь.
   Она пристально посмотрела ему в глаза и кивнула.
   - Я пойду с тобой. Но знай: я приношу несчастье всем, кто меня любит. Смерть идет за мной по пятам, ибо мне неведом вкус жизни.
   - Смерть идет по пятам за каждым - и каждого настигает. Рано или поздно.
   Они повернули к югу и остановились у каменного дракона. Его бока, омытые ночным дождем, сверкали, как алмазные. Тенака ахнул - вода застыла на выбитых клыках и сотворила дракону новые зубы из блестящего льда, вернув ему былое величие.
   Тенака кивнул, словно услышав что-то, предназначенное только ему.
   - Как он красив, - восхищенно прошептала Рения.
   - Более того, - тихо ответил Тенака, - он живой.
   - Живой?
   - Здесь. - Тенака прижал руку к груди. - Он приветствует мое возвращение.
   Весь долгий день они шли на юг. Тенака помалкивал, отыскивая под снегом тропы и высматривая караулы. Кто знает - быть может, те четверо только часть розыскной партии и девушку ищут еще и другие отряды.
   Как ни странно, его это не тревожило. Он прокладывал путь, лишь изредка оглядываясь на Рению. Порой он останавливался, всматриваясь вдаль или быстро оглядывая открытое поле, и каждый раз она останавливалась рядом с ним.
   Рения тоже молчала, не сводя глаз с высокого воина и отмечая про себя уверенность его движений и предусмотрительность, с которой он выбирал дорогу. Две сцены вновь и вновь прокручивались перед ее мысленным взором: танец обнаженного воина в заброшенном гимнастическом зале и танец смерти с солдатами на снегу. Сцены накладывались одна на другую, переплетались, сливались. Совершенно одинаковые танцы. Плавные, почти неуловимые движения, легкие повороты и прыжки. Солдаты по сравнению с Тенакой казались нескладными, неуклюжими, словно лентрийские куклы, которых водят за бечевку.
   И вот теперь они мертвы. Были ли у них семьи? Возможно. Любили ли они своих детей? Возможно. Как уверенно они вышли на ту поляну - а через несколько мгновений расстались с жизнью.
   Почему?
   Потому, что надумали потанцевать с Тенакой-ханом.
   Она содрогнулась.
   День угасал, и от деревьев ложились длинные тени.
   Тенака выбрал место для ночлега за большим камнем, куда не задувал ветер. Камень стоял в лощине, окруженной корявыми дубами, и костер был хорошо огражден. Рения набрала хворосту. Ей казалось, что все это происходит не с ней.
   Хорошо бы весь мир был такой: чистый, покрытый льдом, живущий золотыми грезами о весне. Зло увядает под очистительным льдом.
   И Цеска со своими дьявольскими легионами исчез, как детские ночные кошмары, и радость вернулась бы к дренаям, как дар утренней зари.
   Тенака достал из котомки котелок, набил его снегом и поставил на огонь. В талую воду он щедрой рукой насыпал овса и добавил соли. Рения молча смотрела на него, задержавшись взглядом на его раскосых лиловых глазах. Сидя с ним у огня, она снова обрела мир и покой.
   - Зачем ты пришел сюда? - спросила она.
   - Убить Цеску, - ответил он, помешивая овсянку деревянной ложкой.
   - Зачем? - повторила она.
   Он молчал, но Рения знала: он непременно ответит, и ждала, наслаждаясь теплом и его близостью.
   - Мне некуда больше идти. Мои друзья погибли. Моя жена... ничего у меня нет. В сущности, у меня никогда ничего не было.
   - Но у тебя были друзья... была жена.
   - Да. Это не так просто объяснить. В Вентрии, неподалеку от места, где я жил, был один мудрец. Я часто беседовал с ним о жизни, о любви, о дружбе. Он дразнил меня и злил. Говорил об алмазах в глине. - Тенака покачал головой и умолк.
   - Что за алмазы в глине?
   - Не важно. Расскажи мне лучше про Олена.
   - Я не знаю, что он хотел тебе открыть.
   - С этим я уже смирился. Просто расскажи мне, что это был за человек. - Двумя палочками Тенака снял котелок с огня и поставил стыть. Рения подбросила дров в костер.
   - Он был мирным человеком, служителем Истока. Но еще он был знатоком тайной науки и все свое время посвящал поискам реликвий, оставшихся от Древних. Он снискал себе имя трудами в этой области. Олен рассказывал мне, что сначала поддерживал Цеску, помог ему прийти к власти, поверив его словам о светлом будущем. А потом начался весь этот ужас. И полулюды...
   - Цеска всегда ценил колдовство.
   - Ты знал его?
   - Да. Продолжай.
   - Олен одним из первых взялся исследовать Гравенский лес. Он нашел там потайной люк, а внизу были машины. Он сказал мне, что его исследования подтвердили: эти машины служили Древним для излечения болезней. Приспешники Цески использовали их по-своему и создали полулюдов. Сначала полулюды встречались только на аренах, где терзали друг друга на потеху толпе, но вскоре они стали попадаться на улицах Дренана как личная армия Цески - в доспехах и со знаками отличия. Олен, виня во всем себя, отправился в Дельнох - будто бы для того, чтобы осмотреть Палату Света под замком. Там он подкупил часового и пытался бежать из страны через земли сатулов. Но за нами снарядили погоню и оттеснили нас к югу.
   - А ты как вместе с ним оказалась?
   - Об этом ты не спрашивал - ты просил рассказать об Олене.
   - Ну а теперь спрашиваю.
   - Можно я поем овсянки?
   Тенака кивнул, пощупал котелок и подал ей. Она молча поела и передала остаток Тенаке. Опорожнив котелок, он прислонился к холодному камню.
   - Ты скрываешь какую-то тайну - и я не стану допытываться какую. Свет был бы печален, не будь в нем тайн.
   - Он и без того печален - в нем царят смерть и ужас. Почему зло настолько сильнее любви?
   - Кто тебе сказал, что сильнее?
   - Пожил бы ты в Дренае. Здесь таких, как Олен, преследуют, словно злодеев; крестьян убивают за то, что они не могут вырастить немыслимо высоких урожаев; чернь в цирках улюлюкает, глядя, как звери терзают женщин и детей. Здесь правит зло.
   - Это пройдет, - мягко сказал Тенака. - А теперь пора спать. - Он протянул ей руку, но она отпрянула с внезапным страхом в темных глазах. - Я не сделаю тебе ничего дурного, но костер придется погасить. Мы поделимся теплом - и только. Доверься мне.
   - Я и одна не замерзну.
   - Хорошо. - Он развязал одеяло и отдал ей, а сам, завернувшись в плащ, привалился к камню и закрыл глаза.
   Рения улеглась на холодной земле, положив голову на руку.
   Костер погас, и ночной холод стал проникать в ее тело. Вся дрожа, она проснулась, села и принялась растирать застывшие ноги.
   Тенака открыл глаза и опять протянул ей руку.
   - Иди сюда.
   Он запахнул ее в свой плащ, прижал к груди и укрыл их обоих сверху одеялом. Она притулилась к нему, все еще дрожа.
   - Рас-с-кажи об-б алмазах в глине.
   Тенака улыбнулся.
   - Того мудреца звали Киас. Он говорил, что слишком многие люди проходят по жизни, не умея насладиться тем, что имеют. Он рассказал мне о человеке, которому друг подарил глиняный горшок и сказал: "Загляни в него, когда будет время". Человек убрал простой глиняный горшок с глаз долой и стал жить, как жил, все стараясь разбогатеть. Как-то, состарившись, он заглянул в горшок - там лежал большущий алмаз.
   - Не понимаю.
   - Киас утверждал, что жизнь подобна глиняному горшку. Пока мы не заглянем в нее поглубже и не поймем ее, нам не удастся насладиться ею.
   - Иногда понимание лишает радости, - прошептала она. Он не ответил, глядя на далекие звезды. Рения заснула, и капюшон бурнуса съехал с ее стриженой головы. Тенака хотел его поправить и замер, коснувшись ее волос. Они вовсе не были острижены - они просто не могли отрасти длиннее. Это были даже и не волосы, а темный мех, мягкий, как у норки. Тенака осторожно натянул на нее капюшон и закрыл глаза.
   Эта девушка полулюдица - получеловек, полузверь.
   Неудивительно, что ей не хочется жить.
   Есть ли в глине алмазы для таких, как она? Этого Тенака не знал.
   3
   Человек вышел из кустов перед плацем "Дракона". Высокий, широкоплечий, узкобедрый и длинноногий, он был одет в черное и опирался на посох черного дерева, подкованный железом. Голову покрывал капюшон, лицо закрывала плотно прилегающая маска из черной кожи. Двигался он легко и плавно, как заправский атлет, но настороженно, всматриваясь ярко-голубыми глазами в каждый куст и каждую тень.
   Увидев трупы, он медленно обошел их, читая следы на снегу.
   Один человек дрался здесь против четверых.
   Первые трое погибли почти мгновенно - это говорило о незаурядной быстроте их противника. Четвертый же побежал куда-то в сторону. Человек в черном прошел по его следу и кивнул.
   Так и есть, тут какая-то тайна. Одинокий воин был не один - у него имелся спутник, не принимавший участия в битве. Следы у этого другого небольшие, но промежутки между ними длинные. Женщина?
   Да. Высокая женщина.
   Человек в черном оглянулся на убитых.
   - Хорошая работа, - глухо проговорил он из-под маски. - Чертовски хорошая. - Один против четверых. Немногие способны уцелеть в такой схватке - этот же не только уцелел, но и выиграл себе день без особых усилий.
   Ринья ? Он, бывало, убивал молниеносно - дух захватывало от такой быстроты. Но он редко целил в шею, предпочитая вспарывать живот.
   Аргонин ? Нет, этот умер. Надо же, как легко все забывается.
   Кто же тогда? Кто-то неизвестный? Ну нет. В мире, где искусство владеть оружием имеет первостепенное значение, столь талантливых воинов можно пересчитать по пальцам.
   Человек в черном еще раз изучил следы, восстанавливая картину боя, и наконец углядел в середине смазанный отпечаток. Воин-одиночка подпрыгнул и перевернулся в воздухе, словно танцор, прежде чем нанести смертельный удар.
   Тенака-хан!
   Это откровение, казалось, поразило человека в черном в самое сердце. В его глазах появился странный блеск, дыхание сделалось прерывистым.
   Среди всех ненавистных ему людей Тенака держал первое место.
   Но по-прежнему ли это так? Человек в черном слегка успокоился и стал вспоминать - воспоминания ложились точно соль на воспаленную рану.
   - Мне следовало убить тебя тогда, - сказал он. - Убей я тебя тогда, ничего этого со мной не случилось бы.
   Он представил себе, как Тенака умирает, как его кровь струится на снег. Зрелище не принесло ему радости, но жажда увидеть это воочию не утихла.
   - Я заставлю тебя заплатить за все! И человек в черном зашагал на юг.
   На второй день Тенака с Ренией продвинулись далеко вперед - никто не повстречался им на пути, на снегу не было даже следов. Ветер стих, и в чистом воздухе звенело предчувствие весны. Тенака почти все время молчал, Рения не докучала ему разговорами.
   Ближе к сумеркам, когда они взбирались по крутому склону, она оступилась, упала, скатилась вниз и ударилась головой об узловатый корень. Тенака, подбежав, снял с нее бурнус и осмотрел рассеченный висок. Ее глаза раскрылись, и она свирепо рявкнула:
   - Не трогай меня!
   Тенака отодвинулся и протянул ей бурнус.
   - Я не люблю, когда меня трогают, - примирительно сказала она.
   - Хорошо, больше не буду. Но рану нужно перевязать. Она попыталась встать. Перед глазами все поплыло, и она вновь повалилась в снег. Тенака не стал помогать ей. Осмотревшись, он приглядел шагах в тридцати подходящее место для лагеря: деревья с развесистыми ветвями служили защитой от ветра и вьюги. Тенака решительно зашагал вперед, собирая на ходу хворост. Рения, посмотрев ему вслед, снова попробовала встать, но почувствовала дурноту, и ее охватила дрожь. Голова раскалывалась - боль накатывала волнами, насылая тошноту. И тогда она поползла по снегу.
   - Обойдусь и без тебя, - прошептала она.
   Тенака развел костер, подбросил веток, вернулся к бесчувственной Рении и поднял ее на руки. Он уложил девушку у огня, нарубил коротким мечом зеленых еловых лап, сделал из них постель, переложил туда Рению и укрыл одеялом. Потом осмотрел рану - трещины, насколько он понимал, не было, но на виске вспухла шишка величиной с яйцо, окруженная страшенным кровоподтеком.
   Тенака погладил девушку по щеке, восхищаясь мягкостью ее кожи и стройностью шеи.
   - Я не причиню тебе зла, Рения, - прошептал он. - Каким бы я ни был и каких бы подлостей ни совершал, женщин я не обижал никогда. Ни женщин, ни детей. Со мной тебе ничего не грозит... и твоей тайне тоже. Я-то знаю, что это такое. Я сам ни в тех, ни в сех - полунадир, полудренай. А тебе приходится еще хуже. Но я с тобой, и ты мне верь.
   Он сел у огня. Хотел бы он сказать ей все это, когда она будет в сознании, - но знал, что не скажет. За всю свою жизнь он открыл сердце лишь одной женщине - Иллэ.
   Прекрасной Иллэ, невесте, которую он купил на вентрийском рынке. Он улыбнулся своим воспоминаниям. Он уплатил за Иллэ две тысячи серебром и привел ее домой, но она наотрез отказалась лечь с ним в постель.
   - Ну, довольно! - вспылил он. - Ты моя телом и душой! Я купил тебя!
   - Ты купил бездыханный труп, - заявила она в ответ. - Тронь меня только - и я убью себя. А заодно и тебя.
   - Вряд ли в такой последовательности у тебя что-то получится.
   - Не смей насмехаться надо мной, варвар!
   - Хорошо, чего же ты хочешь? Чтобы я перепродал тебя какому-нибудь вентрийцу?
   - Женись на мне.
   - И тогда, надо думать, ты воспылаешь ко мне любовью?
   - Нет. Но я буду спать с тобой и постараюсь, чтобы тебе не было скучно со мной.