Геммел Дэвид. Царь Каменных Врат (Дренайские сказания - 1)

   - Вот предложение, на которое трудно ответить отказом. Рабыня предлагает хозяину меньше того, за что он заплатил, за куда более высокую цену. С какой стати мне жениться на тебе?
   - А почему бы и нет?
   Они поженились две недели спустя и прожили десять хороших лет. Он знал, что Иллэ не любит его, но не придавал этому значения. Он не нуждался в том, чтобы его любили, - ему нужно было любить самому. Иллэ сразу это в нем разглядела и беззастенчиво пользовалась. А он ни разу не дал ей понять, что разгадал ее игру, - просто принимал все как должное и радовался жизни. Мудрец Киас остерегал его:
   - Ты слишком много вкладываешь в нее, мой друг. Ты делишь с ней свою мечту, свою надежду, свою душу. Если она бросит тебя или предаст, что у тебя останется?
   - Ничего, - чистосердечно ответил Тенака.
   - Экий ты глупец, Тенака. Хотел бы я надеяться, что она все-таки останется с тобой.
   - Она останется.
   Он был так уверен в этом! Он не предусмотрел одного - смерти.
   Тенака вздрогнул и запахнулся в плащ от поднявшегося ветра.
   Он проводит девушку до Сузы, а сам пойдет в Дренан. Найти и убить Цеску - проще простого. Никакая охрана не в силах обеспечить человеку полную безопасность - если его убийца готов умереть. А Тенака более чем готов.
   Он жаждет смерти, жаждет пустоты, где не бывает боли.
   Цеска уже должен знать, что Тенака на пути к нему. Минул месяц, и письмо, отправленное морем в Машрапур, должно уже дойти до Дренана.
   - Надеюсь, ты видишь меня во сне, Цеска, - и просыпаешься в холодном поту.
   - Не знаю, как ему, - глухо прозвучал чей-то голос, - но мне ты снишься постоянно.
   Тенака вскочил на ноги, и его меч сверкнул в воздухе. Перед ним стоял гигант в черной маске.
   - Я пришел убить тебя, - произнес нежданный гость и обнажил длинный меч.
   Тенака попятился от костра, не сводя глаз с противника. В голове у него прояснилось, тело вновь обрело уверенную плавность движений.
   Гигант взмахнул мечом и широко раскинул руки, чтобы удержать равновесие. Тенака моргнул - он узнал этого человека.
   - Ананаис?
   Меч просвистел в воздухе, целя ему в шею, но Тенака отбил удар и отскочил назад.
   - Ананаис, это ты?
   Человек в черном молча замер на месте.
   - Да, - сказал он наконец. - Это я. А теперь защищайся!
   Вложив меч в ножны, Тенака шагнул к нему.
   - Я не стану драться с тобой. И мне непонятно, почему ты хочешь моей смерти.
   Ананаис прыгнул к Тенаке, огрел его кулаком по голове и повалил в снег.
   - Непонятно тебе? Почему, спрашиваешь? Ну так посмотри на меня!
   Он сорвал с себя маску, и в мерцающем свете костра Тенака увидел перед собой оживший кошмар. Вместо лица под маской было бесформенное месиво. Ни носа, ни верхней губы - сплошные красно-белые рубцы. От прежнего Ананаиса остались только голубые глаза да густые светлые кудри.
   - Благие боги света! - прошептал Тенака. - Но ведь это не я... я даже не знал об этом.
   Ананаис медленно подошел и приставил острие меча к шее Тенаки.
   - Ты - тот камушек, который вызвал лавину, - сказал он. - И не притворяйся, будто не понимаешь меня.
   Тенака отвел от себя меч.
   - Придется тебе рассказать все с самого начала, друг мой, - сказал он, садясь.
   - Будь ты проклят! - Бросив меч, гигант рывком поднял Тенаку на ноги и притянул к себе, лицом к лицу. - Смотри на меня - смотри!
   Тенака посмотрел в голубые льдистые глаза и увидел мерцающее там безумие. Его жизнь висела на волоске.
   - Расскажи мне, что с тобой случилось, - попросил он. - Я никуда не убегу. Хочешь убить меня - убей. Только сначала расскажи.
   Ананаис отпустил его и, повернувшись спиной, стал искать свою маску.
   - А я вот не могу убить тебя, - с горечью проговорил Тенака.
   Гигант обернулся, в глазах его стояли слезы.
   - Ох, Тани, - надломившимся голосом сказал он, - видишь, что со мной сделали?
   Он упал на колени, закрыв изувеченное лицо руками, а Тенака опустился на снег с ним рядом и обнял его. Ананаис плакал навзрыд, грудь его тяжело вздымалась. Тенака гладил его по спине, как ребенка, и чувствовал боль друга, как свою.
   Ананаис пришел не убить его. Он пришел умереть от его руки. И Тенака знал, за что друг винит его. В тот день, когда был получен приказ о роспуске "Дракона", Ананаис собрал охотников, чтобы идти на Дренан и свергнуть Цеску. Тенака и ган "Дракона" Барис уняли страсти, напомнив воинам, что армия всегда боролась за право народа выбирать себе вождей - и мятеж закончился, не успев начаться.
   Ну что ж... теперь "Дракон" истреблен, в стране разруха, и дренаи живут под властью ужаса.
   Ананаис был прав.
   Рения молча ждала, пока не стихли рыдания, а потом она подбросила в догорающий костер хвороста и подошла к мужчинам. Ананаис судорожно схватился за маску.
   Рения стала рядом с ним на колени, взяла за руки, прижавшие маску к лицу, и отвела их, глядя не на лицо, а только в глаза.
   Ананаис закрыл глаза и склонил голову. И тогда Рения нагнулась и поцеловала его в лоб, в изрытую шрамами щеку.
   Он открыл глаза и прошептал:
   - Что ты!
   - Мы все ходим в рубцах, - сказала она. - И еще хорошо, когда они снаружи. - Она встала и вернулась на свою еловую постель.
   - Кто она? - спросил Ананаис.
   - Беглянка, преследуемая Цеской.
   - Как и все мы. - Гигант снова надел маску.
   - Ничего, скоро мы его удивим.
   - Хорошо бы.
   - Доверься мне - я хочу его сместить.
   - Один?
   - Разве я по-прежнему один? - усмехнулся Тенака.
   - Нет! У тебя есть какой-то план?
   - Пока нет.
   - Ясно. Как видно, мы с тобой возьмем в клещи Дренан ?
   - Может статься, что и возьмем. Сколько наших еще осталось в живых ?
   - Очень мало. Большинство откликнулись на призыв. Я тоже откликнулся бы, если бы весть дошла до меня вовремя. Декадо жив.
   - Это хорошая новость.
   - Не совсем. Он стал монахом.
   - Декадо? Монахом? Он же жил ради того, чтобы убивать.
   - Теперь он нашел иной смысл жизни. Ты что, хочешь собрать армию?
   - Нет - против полулюдов армия все равно не устоит. Они слишком сильны, слишком скоры - куда нам с ними тягаться.
   - А все-таки их можно побить.
   - Людям это не под силу.
   - Я побил одного.
   - Ты?
   - Да. После роспуска я попробовал крестьянствовать, но не преуспел и влез в долги - а тут Цеска начал устраивать бои на аренах, вот я и пошел в гладиаторы. Думал, проведу три боя и заработаю на покрытие своих долгов. А потом увлекся. Я дрался под чужим именем, но Цеска узнал, кто я. Так я по крайней мере думаю. Я должен был сразиться с человеком по имени Треус, а против меня выпустили полулюда. Боги, в нем было футов восемь росту! И все-таки я побил его. Клянусь всеми демонами ада - побил!
   - Но как?
   - Подпустил совсем близко - он уже думал, что победил. А я вспорол ему брюхо своим ножом.
   - Ты сильно рисковал.
   - Верно.
   - И все окончилось благополучно?
   - Не совсем. Он сорвал с меня лицо.
   - А ведь я всерьез намеревался убить тебя, - сказал Ананаис, когда они сидели вместе у огня. - Я верил, что смогу это сделать. Я ненавидел тебя. Видя страдания народа, я каждый раз вспоминал о тебе. Я чувствовал себя обманутым - точно разом рухнуло все, ради чего я жил. А потом, когда тот полулюд меня изувечил, я и вовсе лишился всего - и мужества, и рассудка.
   Тенака слушал его молча, с тяжелым сердцем. Ананаис в свое время был тщеславен, но умел и посмеяться над собой - это сглаживало его тщеславие. Притом он был красавец, и женщины обожали его. Тенака не прерывал друга ему казалось, что Ананаис уже давным-давно ни с кем не разговаривал. Речь его текла без перерыва, и снова и снова он вспоминал о ненависти, которую питал к надирскому княжичу.
   - Я знал, что это безрассудство, но не мог противиться - а когда увидел трупы у казарм и понял, что это твоя работа, ярость ослепила меня. Потом я увидел, как ты сидишь здесь, и тогда... тогда...
   - Тогда ты решил, что дашь мне убить себя, - мягко подсказал Тенака.
   - Да. Мне показалось... что так будет лучше.
   - Я рад, что мы нашли друг друга. Вот бы еще и других отыскать.
   Настало ясное, свежее утро, и близкая весна коснулась поцелуем леса, согрев сердца путников.
   Рения смотрела на Тенаку новыми глазами, и дело тут было не только в той любви и понимании, которые он проявлял к своему несчастному другу, но и в тех словах, что он сказал ей перед приходом Ананаиса: "Верь мне".
   И она верила.
   Более того. Его слова проникли ей в сердце и облегчили душевную боль.
   Он разгадал ее тайну - и не покинул ее. Рения не знала, что такое любовь, - в жизни ее любил только Олен, старый книжник. Но с Тенакой все иначе - он вовсе не стар.
   Совсем не стар!
   Она не останется без него в Сузе. Она нигде без него не останется. Куда пойдет Тенака-хан, туда пойдет и она. Он еще не знает об этом, но скоро узнает.
   Днем Тенака выследил молодого оленя и убил его, метнув кинжал с двадцати шагов. Путники наелись досыта и легли спать пораньше - ведь прошлую ночь они почти не спали. На следующее утро на юго-востоке показались шпили Сузы.
   - Тебе лучше остаться здесь, - сказал Тенаке Ананаис. - Мне думается, твои приметы уже разосланы по всему Дренаю. Какого черта ты отправил это свое письмо? Где это слыхано - оповещать жертву о намерениях убийцы?
   - То-то и оно, друг мой. Страх будет глодать Цеску, и он не сможет мыслить ясно. И с каждым днем, пока Цеска не получает обо мне никаких известий, его страх растет. А вместе со страхом растет и растерянность императора.
   - Это ты так думаешь. Как бы там ни было, Рению в город провожу я.
   - Хорошо. Я подожду тебя здесь.
   - А мнения самой Рении никто так и не спросит? - вкрадчиво осведомилась девушка.
   - Не вижу, почему ты можешь быть против, - невозмутимо ответил Тенака.
   - Ну а я против! - вспылила она. - Я не твоя собственность и иду, куда сама захочу. - Она уселась на поваленном дереве и, скрестив руки на груди, устремила взгляд в гущу леса.
   - Я думал, ты хочешь в Сузу.
   - Не хочу. Это Олен хотел, а не я.
   - Куда же, в таком случае?
   - Пока не знаю. Придет время - скажу.
   Тенака покачал головой и развел руками. Ананаис пожал плечами:
   - Так или иначе, я все равно схожу в город. Нам нужна пища, да и обстановку поразведать не мешает.
   - Смотри, поосторожнее там.
   - Не беспокойся, я не стану лезть на глаза. Найду сборище высоких детин в черных масках и буду держаться при них.
   - Ты ведь понимаешь, о чем я.
   - Конечно. Не беспокойся! Я не собираюсь ради разведочной вылазки рисковать половиной нашей армии.
   Тенака проводил его взглядом и, смахнув снег со ствола, сел рядом с девушкой.
   - Почему ты не пошла с ним ?
   - А тебе хотелось бы? - спросила она, заглянув в его лиловые глаза.
   - Мне? О чем это ты?
   Она прижалась к нему. Он уловил мускусный запах ее кожи и снова заметил, как стройна ее шея и как красивы темные глаза.
   - Я хочу остаться с тобой, - прошептала она.
   Он закрыл глаза, спасаясь от ее красоты, - но от ее запаха он отгородиться не мог.
   - Это безумие, - проговорил он, поднявшись на ноги.
   - Почему?
   - Да потому, что я долго не проживу. Разве ты не понимаешь? Убийство Цески - дело нешуточное. Один шанс из тысячи, что я после этого останусь жив.
   - То, что ты задумал, - глупая игра. Только мужчины на такое способны. Зачем тебе убивать Цеску и брать на себя бремя дренаев?
   - Все так - но у меня с ним свои счеты. Я доведу дело до конца, и Ананаис тоже.
   - Тогда и я с вами. У меня не меньше причин ненавидеть Цеску, чем у вас обоих. Он затравил Олена.
   - Но ты женщина, - беспомощно сказал Тенака. Она рассмеялась веселым переливчатым смехом.
   - Ох, Тенака, как же я ждала, когда ты наконец скажешь глупость. Ты у нас такой умный и всегда прав. Женщина, скажите на милость! Ну да, я женщина. Но не только. Если б я захотела, то сама убила бы тех четырех солдат. Я не слабее тебя, а то и сильнее, и двигаюсь так же быстро. Ты же знаешь - я полулюдица! Олен увидел меня в Дренане - я была горбуньей и хромоножкой. Он сжалился надо мной, отвез меня в Гравен и использовал тамошние машины по их истинному назначению. Он исцелил меня, соединив с одним из ручных зверей Цески, - знаешь, с кем?
   - Нет, - шепотом ответил Тенака.
   Она взвилась со ствола, вскинула руки, и Тенака повалился в снег, не в силах дохнуть. Она пригвоздила его к земле, и он, как ни старался, не мог шевельнуться. Крепко держа его за руки, она навалилась на него всей тяжестью, почти касаясь лицом его лица.
   - С пантерой, вот с кем.
   - Я бы и так тебе поверил - не обязательно было показывать.
   - Для кого как. Ведь теперь ты полностью в моей власти.
   Он усмехнулся и выгнул спину. Рения, изумленно вскрикнув, отлетела влево. Тенака извернулся и упал на нее, придавив ее руки.
   - Мной не так-то просто овладеть, девушка.
   - Ну и что же дальше? - спросила она, выгнув бровь. Он покраснел и ничего не ответил - но и не отпустил ее.
   Он чувствовал ее тепло, ее запах.
   - Я люблю тебя, - сказала она. - Люблю по-настоящему.
   - Нет, нельзя. У меня нет будущего.
   - У меня тоже. Что может быть впереди у полулюдицы ? Поцелуй меня.
   - Нет.
   - Пожалуйста!
   Он ничего не ответил, да и не смог бы, ибо губы их слились.
   4
   Муха стоял в толпе и смотрел на девушку, которую привязывали к столбу. Она не сопротивлялась, не кричала, и в глазах ее светилось презрение. Высокая и светловолосая, она притягивала к себе взгляды, хотя и не была красавицей. Стражники, укладывавшие хворост вокруг ее ног, старались не смотреть на нее, и Муха чувствовал, что им стыдно.
   Так же, как и ему.
   Офицер, взобравшись на деревянный помост рядом с девушкой, оглядел толпу. Он ощущал молчаливый гнев собравшихся и наслаждался им - ведь гнев этот был бессилен.
   Офицера звали Малиф, Он оправил свой багряный плащ, снял шлем и пристроил его на согнутую в локте руку. Солнце светило ярко, и день обещал быть хорошим - просто превосходным.
   Малиф прочистил горло.
   - Эта женщина, обвиненная в колдовстве, подстрекательстве к мятежу, отравительстве и воровстве, приговорена по всем перечисленным статьям к справедливой казни. Но если кто-то хочет сказать слово в ее защиту, пусть сделает это сейчас.
   Его взгляд устремился влево, где в толпе возникло какое-то движение. Старик хотел выйти вперед, но молодой его удерживал. Нет, тут ничего не светит.
   Малиф указал рукой направо, на полулюда, одетого в красную с бронзой ливрею Силиуса-магистра.
   - Сему служителю закона поручено защищать решение суда. Если кто-то желает сразиться за женщину, именуемую Валтайя, пусть посмотрит сперва на своего противника.
   Муха вцепился в руку Белдера.
   - Не будь дураком! Тебя убьют. Я не допущу этого.
   - Лучше уж умереть, чем смотреть на это, - проворчал старый солдат, однако перестал вырываться, вздохнул и пошел прочь, расталкивая толпу.
   Муха глянул на девушку. Она смотрела прямо на него своими серыми глазами и улыбалась без тени насмешки.
   - Прости, - одними губами произнес Муха, но она уже отвернулась.
   - Можно мне сказать? - сильным и звонким голосом спросила она.
   - Закон дает тебе это право, - ответил Малиф, - однако помни, что в твоих словах не должно содержаться никакого подстрекательства, иначе я прикажу заткнуть тебе рот.
   - Друзья, - заговорила она, - мне жаль видеть вас здесь сегодня. Смерть - ничто по сравнению с безрадостной жизнью. Большинство из вас я знаю. И всех вас люблю. Пожалуйста, уходите и вспоминайте меня такой, какой знали. Подумайте о чем-нибудь веселом и забудьте об этом печальном событии.
   - Им не о чем будет забывать, госпожа! - крикнул кто-то. Толпа раздалась, и высокий человек в черном вышел на открытое место около костра.
   Валтайя взглянула сверху в его ярко-голубые глаза. Его лицо скрывала маска из блестящей черной кожи.
   Неужто человек с такими красивыми глазами может быть палачом?
   - Кто ты? - спросил Малиф.
   Человек скинул с себя кожаный плащ и небрежно швырнул в толпу.
   - Ты вызывал бойца, так или нет?
   Малиф улыбнулся. Незнакомец был крепко сложен, но рядом с полулюдом даже он казался недомерком. Нет, день определенно хорош!
   - Сними маску, чтобы мы могли видеть тебя! - потребовал Малиф.
   - В этом нет нужды, да и закон этого не предусматривает.
   - Что ж, хорошо. Спор решит рукопашная схватка без применения оружия.
   - Нет! - крикнула Валтайя. - Опомнитесь, сударь, это безумие. Если мне суждено умереть, пусть я умру одна. Я уже смирилась со своей участью, а из-за вас мне будет еще тяжелее.
   Не слушая, неизвестный достал из-за широкого черного пояса пару кожаных перчаток.
   - Дозволено ли мне надеть их? - спросил он.
   Малиф кивнул, и полулюд вышел вперед. Семи футов росту, с длинной лисьей мордой, с кривыми когтями на руках. Он глухо зарычал и вздернул губу, обнажив блестящие клыки.
   - Существуют ли правила для такого боя? - спросил незнакомец.
   - Нет, не существуют, - ответил Малиф.
   - Прекрасно! - И человек в маске со всего размаху треснул зверя в челюсть.
   Один клык сломался, из пасти хлынула кровь. Прыгнув вперед, человек в маске обрушил град ударов на голову полулюда.
   Но противник был не из слабых - оправившись от замешательства, он взревел и кинулся на обидчика. Один взмах когтистой лапы - и человек отскочил назад. Камзол его был разодран, на груди проступила кровь. Противники начали описывать круги. Полулюд атаковал - человек взвился в воздух и ударил сапогами ему в морду. Полулюд упал, и человек подбежал к нему, намереваясь его пнуть. Еще один взмах когтистой лапы - и человек повалился навзничь. Полулюд встал в полный рост и вдруг пошатнулся - глаза закатились, язык вывалился из пасти. И тогда человек бросился на него и что было сил принялся молотить по голове. Еще немного - и полулюд рухнул в грязь посреди рыночной площади. Человек постоял над ним, тяжело дыша, и обернулся к ошеломленному Малифу.
   - Освободите девушку! Бой окончен.
   - Это колдовство! - вскричал Малиф. - Ты колдун. Тебя сожгут вместе с нею. Взять его!
   Толпа гневно взревела и подалась вперед.
   Ананаис с усмешкой вскочил на помост, Малиф попятился, схватившись за меч. Удар - и Малиф слетел с эшафота. Стража бросилась бежать, а Муха, взобравшись к столбу, перерезал кинжалом веревки.
   - Бежим! - прокричал он, схватив Валтайю за руку. - Надо убираться отсюда. Они сейчас вернутся.
   - Где мой плащ? - проревел Ананаис.
   - У меня, генерал, - крикнул бородач, старый солдат по виду.
   Ананаис накинул плащ на плечи, застегнул и вскинул руки, призывая к молчанию.
   - Когда вас спросят, кто освободил девушку, отвечайте: бойцы Тенаки-хана. Скажите им, что "Дракон" вернулся.
   - Сюда, скорее! - завопил Муха, увлекая Валтайю в узкий переулок.
   Ананаис легко спрыгнул с помоста и последовал за ними, оглянувшись еще раз на безжизненное тело Малифа с ненатурально свернутой шеей. Должно быть, упал неудачно. Но если б он не убился, его бы прикончил яд. Ананаис осторожно снял перчатки, нажал на потайную пружину, и отравленные шипы на костяшках ушли внутрь. Он сунул перчатки за пояс и устремился за двумя беглецами.
   С булыжной мостовой они нырнули в боковую дверь какого-то дома и оказались в полутемной харчевне; ставни были закрыты, стулья поставлены на столы. Муха с девушкой подошли к стойке, и трактирщик, низенький, лысеющий толстяк, налил им вина в глиняные кружки. Тут из мрака выступил Ананаис, и кувшин выпал из дрожащих пальцев хозяина. Муха испуганно обернулся.
   - А, это ты! Для человека твоего роста ты ходишь очень тихо. Все в порядке, Ларкас, - это он спас Валтайю.
   - Рад познакомиться с вами, - кивнул трактирщик. - Выпьете вина?
   - Охотно.
   - Мир сошел с ума, - сказал Ларкас. - Вы знаете, в те первые пять лет, что я держал эту гостиницу, здесь не случилось ни одного убийства. У всех было хоть немного денег, и жить было весело. Мир сошел с ума! - Он налил Ананаису, подлил себе и выпил единым духом. - Все обезумели! Ненавижу насилие. Я приехал сюда, чтобы пожить спокойно. Тихий городок близ Сентранской равнины - чего, казалось бы, лучшего желать? А посмотрите, что творится здесь теперь. Звери разгуливают на двух ногах. Законов никто не понимает, не говоря уж о том, чтобы исполнять их. Кругом доносчики, воры, убийцы. Стоит пустить ветер во время исполнения гимна - и тебя объявят изменником.
   Ананаис снял со стола стул, сел ко всем спиной, приподнял маску и выпил. Валтайя подошла к нему - он отвернулся, допил вино и поправил маску. Ладонь девушки легла на его руку.
   - Спасибо, что подарил мне жизнь.
   - Для меня это было удовольствием.
   - У тебя на лице шрамы?
   - Еще какие.
   - Но они зажили?
   - В основном да. Тот, что под правым глазом, то и дело открывается, но ничего, жить с этим можно.
   - Я тебя полечу.
   - Не стоит.
   - Но мне хочется хоть что-то для тебя сделать. Не бойся - мне и раньше доводилось видеть шрамы.
   - Не такие. Под этой маской нет лица. А ведь когда-то я слыл красавцем.
   - Ты и теперь красив.
   Его голубые глаза сверкнули, и он подался вперед, сжав кулак.
   - Не делай из меня дурака, женщина!
   - Я хотела только...
   - Я знаю, чего ты хотела - показать, какая ты добрая. Так вот, я ни в чьей доброте не нуждаюсь. Ни в доброте, ни в понимании. Я был красивым, и мне это нравилось. Теперь я урод и научился жить с этим.
   - А теперь послушай меня, - спокойно сказала Валтайя, опершись локтями о стол. - Я хотела сказать, что внешность для меня ничего не значит. Человека красят его дела, а не кожа, которую он носит поверх жил и костей. Твой сегодняшний подвиг был прекрасен.
   Ананаис откинулся назад, сложив руки на широкой груди.
   - Я сожалею о том, что сказал. Прости меня. Она усмехнулась и крепко сжала ему руку.
   - Мне нечего прощать. Просто мы узнали друг друга чуть получше, только и всего.
   - За что тебя хотели сжечь? - спросил он, кладя руку поверх ее руки и наслаждаясь теплом ее пальцев.
   Она пожала плечами.
   - Я травница и знахарка - а еще я всегда говорю правду.
   - С подстрекательством и колдовством мне все ясно. А как же насчет воровства?
   - Однажды я позаимствовала лошадь. Расскажи лучше о себе.
   - Нечего рассказывать. Я воин, который ищет войны.
   - Ты из-за этого вернулся в Дренай?
   - Трудно сказать.
   - И у вас правда целая армия?
   - Как же - целых два человека. Но это только начало.
   - Что ж, в бодрости духа тебе не откажешь. Твой друг дерется так же хорошо, как и ты?
   - Лучше. Это Тенака-хан.
   - Надирский князь? Хан Теней?
   - Я вижу, ты знаешь нашу историю.
   - Я выросла в Дрос-Дельнохе, - сказала она, пригубив вино. - Я думала, он погиб вместе со всем "Драконом".
   - Такие, как Тенака, так просто не погибают.
   - Тогда ты, должно быть, Ананаис? Золотой Воин?
   - Имел когда-то честь так называться.
   - О вас обоих ходят легенды. Вдвоем вы истребили двадцать вагрийских всадников в сотне миль к западу от Сузы. А потом окружили и уничтожили большой отряд работорговцев близ Пурдола на востоке.
   - Всадников было не двадцать, а всего лишь семеро - и одного трясла лихорадка. А работорговцев было вдвое меньше, чем нас.
   - А разве вы не освободили лентрийскую принцессу из рук надирских кочевников, проехав ради этого сотни лиг на север?
   - Нет - и я в толк не возьму, откуда взялась эта легенда. Притом все это случилось еще до твоего рождения - откуда ты так хорошо об этом знаешь?
   - От Мухи - он замечательный рассказчик. Почему ты меня спас?
   - Что за вопрос? Разве я не проехал сотни лиг, чтобы спасти лентрийскую принцессу?
   - Но я-то не принцесса.
   - Да и я не герой.
   - Ты схватился с полулюдом...
   - Да - но он был обречен после первого же моего удара. У меня на перчатках отравленные шипы.
   - Все равно, немногие отважились бы на такое.
   - Тенака убил бы его и без перчаток. Быстротой он уступает только одному из всех известных мне воинов.
   - Кому же это?
   - Ты что, никогда не слышала о Декадо?
   Тенака развел костер и опустился на колени около спящей Рении. Ее дыхание было ровным. Он нежно провел пальцем по ее щеке, потом взошел на пригорок и посмотрел через холмы и долины на юг, туда, где только что взошедшее солнце осветило Скельнские горы.
   Леса, реки и широкие луга таяли в голубой дымке, и небо словно стремилось слиться с землей. На юго-западе вонзались в облака Скодийские горы, горделивые и красные, как кровь.
   Тенака вздрогнул и запахнулся в плащ. Как прекрасна земля, не знающая присутствия человека.
   Его мысли блуждали бесцельно, но образ Рении то и дело вставал перед его умственным взором.
   Любит ли он ее? Может ли любовь зародиться столь быстро - или это только влечение одинокого мужчины к несчастному ребенку?
   Он нужен ей - но нужна ли ему она?
   Особенно теперь, когда предстоит такое.
   "Дурак, - сказал он себе, попытавшись представить жизнь с Ренией в своем вентрийском дворце. - Слишком поздно. Ты сжег за собой все мосты".
   Он сел на плоский камень и потер глаза.
   "И зачем я все это затеял?" - с горечью подумал он. Он не сомневался в том, что способен убить Цеску. Но чего он этим достигнет? Разве мир изменится со смертью одного деспота?
   Может, да, а может, и нет - отступать в любом случае поздно.
   - О чем ты думаешь? - спросила Рения, присаживаясь рядом с ним и обняв его за пояс. Он прикрыл ее своим плащом.
   - Так, грежу наяву. И любуюсь пейзажем.
   - Здесь красиво.
   - Да - особенно теперь.
   - Когда вернется твой друг?
   - Скоро.
   - Ты тревожишься о нем?
   - С чего ты взяла?
   - Я ведь слышала, как ты просил его быть осторожным.
   - Я всегда волнуюсь за Ананаиса. Он любит порисоваться и слишком полагается на свою силу. Он способен выйти против целой армии, твердо веря, что победит. А глядишь, и победит - если армия не слишком большая.