Геммел Дэвид. Сумерки героя

Дэвид Геммел 
Сумерки героя

ПРОЛОГ

   Капитан наемников Камран Озир остановил коня на гребне холма и оглянулся на лесную дорогу. Двенадцать его людей, ехавших вереницей, тоже остановились, ожидая указаний. Камран снял железный шлем и расчесал пальцами длинные светлые волосы. Теплый ветерок приятно овевал вспотевшую голову. Пленница сидела за спиной у Камрана со связанными руками. Ее темные глаза смотрели с вызовом. Он улыбнулся ей, и она побледнела. Она знала, что он убьет ее и что смерть будет долгой и мучительной. Камран ощутил, как кровь прилила к чреслам, но это быстро прошло, и он сощурил свои голубые глаза, проверяя, нет ли за ними погони.
   Убедившись, что погони нет, Камран попытался успокоиться. Гнев все еще кипел в нем, но он унимал его, говоря себе, что его солдаты — тупые скоты, не умеющие вести себя как просвещенные люди.
   Набег прошел удачно. В деревушке было всего пятеро мужчин, с которыми они разделались быстро и без всяких потерь. Сколько-то женщин и детей убежали в лес, но солдаты схватили трех девок — достаточно, чтобы удовлетворить свои плотские нужды. Камран лично взял в плен четвертую, ту самую, темноволосую, которая сидела теперь позади него. Она пыталась убежать, но он догнал ее, соскочил с коня и повалил наземь. Девушка отбивалась молча, без паники, но удар в подбородок утихомирил ее, и Камран перекинул ее через седло. Сейчас по ее лицу растекался багровый синяк, на бледной щеке запеклась кровь. Линялое желтое платье сползло с плеча, едва прикрывая грудь. Камран заставил себя вернуться мыслями к более неотложным делам.
   Да, все шло хорошо, пока этому недоумку Поляну не вздумалось поджечь крестьянскую усадьбу. Человек благородного происхождения, такой как Камран, не мог терпеть столь бессмысленного варварства. Что за преступное расточительство! Крестьян всегда можно заменить новыми, но к хорошим постройкам следует относиться с уважением. Упомянутый дом был именно таким добротным строением — человек, сложивший его, ценил хорошую работу. Камран злился не только на солдат, но и на себя. Вместо того чтобы просто убить захваченных женщин, он позволил своим желаниям возобладать над здравым смыслом. Он не спеша насладился воплями первой и третьей и отчаянными мольбами второй. После этого его внимание обратилось на темноволосую. Она не молила о пощаде и вообще не издала ни звука с тех пор, как пришла в себя и увидела, что связана по рукам и ногам. Она — лучший его трофей, и ее крики, когда он услышит их, будут слаще всего.
   Дым окутал его как раз в тот момент, когда он доставал свежевальные ножи с костяными рукоятками. Камран обернулся и увидел пожар. Оставив пленницу, он бросился туда. Полян встретил его ухмылкой — с ней он и умер. Кинжал Камрана, пройдя между ребрами, пронзил ему сердце.
   Остальные, увидев это, присмирели.
   — У вас что, со слухом плохо? — гаркнул Камран. — Я запретил вам уничтожать что-либо без прямого приказа. Собирайте провизию — и в путь.
   Вернувшись к девушке, Камран хотел убить ее, но в этом не было бы удовольствия, той медленной, пульсирующей радости, которую он испытал бы, глядя, как меркнет жизнь в ее глазах. С тяжелой, как свинец, досадой, он спрятал ножи в шелковый мешочек и завязал его черной лентой. Потом перерезал веревку, связывающую ноги девушки, и посадил ее на коня. Она по-прежнему молчала.
   Камран уезжал от горящего дома с чувством глубокого стыда. Этот дом строили терпеливо, любовно выстругивая стропила и подгоняя углы, даже наличники у него были резными. Уничтожать такую работу — просто кощунство. Отец Камрана стыдился бы его.
   Сержант, здоровенный Окриан, подъехал к нему и сказал:
   — Я не успел остановить их, капитан.
   — Вот что получается, когда ты вынужден иметь дело с подонками, — ответил Камран, заметив страх в его глазах. — Будем надеяться, что в Кумтаре мы наберем людей получше этих. Отряду всего из одиннадцати человек Панагин ничего серьезного поручать не станет.
   — Люди у нас будут, капитан. Кумтар кишит молодчиками, которые только и рвутся поступить на службу одному из Домов.
   — Это точно, кишит. Не то что в старину, а?
   — Где уж...
   Дальше оба поехали молча, погруженные в мысли о прошлом. Камран вспоминал, как они восемнадцать лет назад вторглись в Дренай — он тогда был младшим офицером вагрийской армии и служил под началом у Каэма. Каэм сулил им рождение новой империи, и некоторое время это казалось правдой. Они разгромили все посланные навстречу войска, загнали величайшего дренайского полководца Эгеля в Скултикский лес и осадили последнюю крепость, Дрос-Пурдол. Но после удача отвернулась от них. Пурдол под командованием свирепого гиганта Карнака устоял, а Эгель вырвался из Скултика и обрушился на вагрийцев, как буря. Каэм пал от руки убийцы Нездешнего, и не прошло двух лет, как дренайские войска вторглись в Вагрию. После этого многие лучшие вагрийские офицеры были арестованы и обвинены в бесчинствах против мирного населения. Смех, да и только. Разве это преступление — убивать своих врагов, будь то солдаты или мужичье? Но многих офицеров осудили и повесили.
   Камран бежал тогда на север, в готирские земли, но и там дренайские шпионы продолжали выслеживать его. Поэтому он отправился на восток, за море — в Вентрию и еще дальше. Там ему довелось послужить во многих армиях и наемных отрядах.
   В свои тридцать семь он стал поставщиком рекрутов для Дома Бакард, одного из четырех правящих Домов Кайдора. Настоящей войны пока еще не было, но каждый Дом набирал себе солдат, и на диких землях постоянно происходили стычки.
   Вести из дома приходили в Кайдор нечасто, но несколько лет назад Камран с радостью узнал о смерти Карнака. Его убили, когда он командовал парадом. Превосходно! По слухам, убила его женщина, выстрелив из арбалета легендарного Нездешнего.
   Камран, снова вернувшись к настоящему, оглянулся на своих рекрутов, все еще напуганных и стремящихся ему угодить. Они надеялись, что после разбивки лагеря Камран отдаст девушку им. Скоро эти надежды развеются. Он попользуется ею сам, сдерет с нее кожу, а им предоставит зарыть ее труп. Камран снова посмотрел на пленницу и улыбнулся. Она ответила холодным взглядом, по-прежнему не говоря ни слова.
   Перед наступлением сумерек Камран свернул с дороги и выбрал место для лагеря. Пока солдаты расседлывали лошадей, он увел девушку в лес. Она не сопротивлялась, когда он повалил ее, не кричала, когда он ее взял. Достигнув наивысшего мига, он открыл глаза и увидел, что она смотрит на него без всякого выражения. От этого у него пропало не только удовольствие, но и охота. В гневе он выхватил нож и приставил острие к ее горлу.
   — Серый Человек убьет тебя, — медленно, без всяких признаков страха промолвила она. В ее словах звучала уверенность, и это остановило Камрана.
   — Серый Человек? Это что, демон такой? Защитник мужичья?
   — Придет — увидишь.
   Страх кольнул ему затылок.
   — Великан небось?
   Она не ответила, а в кустах слева что-то зашуршало. Камран вскочил на ноги с бьющимся сердцем, но это был Окриан.
   — Люди интересуются, закончили вы с ней или нет, — сказал сержант, пяля свои маленькие глазки на девушку.
   — Нет, не закончил. Пусть подождут до завтра.
   Сержант пожал плечами и вернулся в лагерь.
   — Я подарил тебе лишний день жизни, — сказал Камран. — Не хочешь меня отблагодарить?
   — Я хочу посмотреть, как ты умрешь.
   Камран с улыбкой ударил ее в лицо так, что она опрокинулась навзничь.
   — Глупая мужичка.
   Но ее слова не шли у него из головы, и все следующее утро он в пути постоянно оглядывался — даже шея разболелась. В очередной раз он уже собрался послать коня вперед, но тут ему померещилась какая-то тень между деревьями, в полумиле позади. Всадник или олень? Камран, не будучи уверенным, тихо выругался и подозвал двух своих солдат.
   — Поезжайте назад. По-моему, за нами кто-то следует. Если так — убейте его.
   Они развернули своих коней и ускакали. Камран взглянул на девушку — она улыбалась.
   — В чем дело, капитан? — спросил Окриан, подъехав Камрану.
   — Мне показалось, что я видел всадника. Поехали дальше.
   Днем они сделали привал на час, чтобы дать отдых лошадям, а вечером разбили лагерь в мелкой лощине у ручья. От двоих, которых Камран послал назад, не было ни слуху ни духу. Он позвал Окриана и передал ему слова пленницы.
   — Серый Человек? — повторил сержант. — Никогда о таком не слыхал. Правда, Кайдор я знаю не так уж хорошо. Если он едет за нами, ребята его прикончат. Это крепкие парни.
   — Куда же они тогда подевались?
   — Может, прохлаждаются где-то. А может, решили малость с ним позабавиться. Перрин, говорят, мастер по этой части. Может вскрыть человеку грудную клетку, вставить вместо ребер прутья, и бедолага будет жить еще несколько часов. Так как насчет девчонки, капитан? Ребята не прочь развлечься.
   — Ладно, берите ее, — сказал Камран.
   Окриан схватил девушку за волосы и поволок к костру. Девять солдат радостно завопили. Окриан швырнул им девушку, и один из них ее подхватил.
   — Поглядим, каково мясо! — крикнул он, рванув на ней платье.
   Девушка резко крутнулась на месте и двинула локтем ему в лицо, разбив нос. Кровь хлынула солдату на усы и бороду, он отшатнулся. Сержант зашел сзади, обхватил девушку руками. Она ударила его головой и попала в скулу. Он сгреб ее за волосы, свирепо вывернув шею.
   Пострадавший вытащил кинжал.
   — Ну погоди, сука! Сейчас ты у меня получишь! Не так, чтобы с тобой нельзя было позабавиться, но визжать ты у меня будешь, как резаный поросенок.
   Девушка, не в силах пошевельнуться, смотрела на солдата с нескрываемой злобой, но не просила пощады и не кричала.
   Внезапно раздался громкий хруст. Лицо солдата с ножом вдруг сделалось ошеломленным, он медленно поднял вверх левую руку и упал на колени. Указательный палец коснулся черной стрелы, торчащей из основания черепа. Он хотел что-то сказать, не смог и рухнул ничком.
   На несколько мгновений все застыли как вкопанные. Сержант бросил девушку наземь и выхватил меч. Солдат, стоявший ближе к деревьям, крякнул и упал навзничь со стрелой в груди. Попытался встать, испустил булькающий вопль и умер.
   Камран с мечом в руке бросился в подлесок, остальные развернулись веером вокруг него.
   Все было тихо — никаких следов врага.
   — Выбираемся на открытое место! — крикнул Камран.
   Солдаты снова кинулись седлать лошадей. Камран посадил на коня девушку, взобрался сам и поскакал прочь из лощины.
   Всадники неслись по лесу при свете застилаемой тучами луны. Когда стемнело совсем, пришлось придержать лошадей. Камран, заметив между деревьями просвет, направил коня туда и оказался на склоне холма. Окриан следовал за ним по пятам. Подъехали остальные, и Камран пересчитал их. Вместе с ним самим и сержантом из леса выбрались восемь человек. Он пересчитал толкущихся в суматохе всадников еще раз. Все верно — во время скачки враг убил еще одного.
   Окриан снял черный кожаный шлем и потер плешь.
   — Ядра Шема! Мы потеряли пятерых и никого не видели. — Камран огляделся. Место было открытое, но дальше их со всех сторон обступал лес.
   — Дождемся рассвета, — спешившись, сказал он и стащил с коня девушку. — Кто этот Серый Человек?
   Девушка не ответила. Он с силой ударил ее по лицу.
   — Говори, сука, не то вспорю тебе живот и удавлю твоими же кишками!
   — Ему принадлежит вся долина. Мой брат и другие мужчины, которых вы убили, работали на него.
   — Каков он с виду?
   — Высокий. Волосы длинные, с сильной проседью.
   — Старик?
   — Движется он не как старик, но вообще-то немолод.
   — Откуда ты знала, что он придет?
   — В прошлом году пятеро разбойников напали на деревню в северной части долины и убили одного крестьянина с женой. Серый Человек погнался за ними, а потом послал телегу за их трупами. Их выставили на рыночной площади. Больше разбойники нас не беспокоят. Только чужаки вроде вас способны творить зло на землях Серого Человека.
   — У него что, имени нет?
   — Серый Человек — другого я не знаю.
   Камран отошел, вглядываясь во мрак между деревьями. Окриан присоединился к нему.
   — Не вездесущий же он, — прошептал сержант. — Многое будет зависеть от того, в какую сторону мы поедем. Мы направлялись на восток — теперь, возможно, следует выбрать другую дорогу.
   Капитан достал из седельной сумки карту и развернул ее на земле. Прежде они держали путь к восточной границе и Кумтару, но теперь Камран желал одного: выбраться из леса. На открытой местности убийца не сможет справиться с восемью вооруженными людьми. Капитан изучил карту при лунном свете.
   — Ближний край леса на северо-востоке, милях в двух от нас. Как только рассветет, двинемся туда. — Окриан молча кивнул, и капитан спросил: — О чем задумался?
   Сержант глубоко вздохнул, провел рукой по лицу.
   — Вспоминаю, как все было. Две арбалетные стрелы, одна за другой — перезарядить он не успел бы. Значит, либо их двое, либо у него двукрылый арбалет.
   — Будь их двое, мы нашли бы какие-то следы, когда осматривали лес. Оба сразу от нас уйти не могли.
   — То-то и оно. Значит, это один человек с двойным арбалетом. Сначала он убил тех двоих, которых послали его прикончить, а потом еще троих, ни разу не показавшись нам на глаза.
   — Мне сдается, ты неспроста все это говоришь.
   — Был когда-то человек, имевший такой арбалет. Одни рассказывали, что он убит, другие — что ушел из Дреная и купил себе дворец в Готире. Но он мог и в Кайдоре поселиться.
   — По-твоему, нас преследует Нездешний? — засмеялся Камран.
   — Хочу надеяться, что нет.
   — Боги, приятель, до Готира две тысячи миль! Это просто охотник с похожим оружием. И кто бы он ни был, врасплох он нас больше не застанет. Выставь двух караульных, а остальные пусть поспят.
   Камран заново связал девушку по рукам и ногам и улегся на землю. У него за спиной было шесть военных кампаний, и он умел пользоваться отдыхом при всякой возможности. Но уснул он не сразу, думая о том, что сказал Окриан.
   Нездешний. Одно это имя вызывало в нем дрожь. Легенда времен его юности. Говорили, что Нездешний — это демон в человеческом обличье. Ничто не могло его остановить — ни стены, ни вооруженная стража, ни заклинания. Даже страшные жрецы Темного Братства погибли, преследуя его. Надирский шаман натравил на него оборотней, но он и их убил.
   «Возьми себя в руки», — мысленно молвил Камран. В те годы Нездешнему, по слухам, было под сорок. Если за ними следует Нездешний, ему должно быть около шестидесяти, а старик не может убивать как тот, прежний.
   Нет, не может это быть Нездешний, решил Камран и уснул.
   Проснулся он внезапно и сразу сел. Чья-то тень мелькнула над ним. Он метнулся вправо, нашарив меч. Что-то ударило его в лоб, и он отшатнулся. Окриан с боевым кличем ринулся вперед. Камран вскочил на ноги с мечом в руке. Тучи снова заслонили луну, но он успел заметить тень, скрывшуюся в лесу.
   — Кто на карауле? — крикнул капитан. — Клянусь богами, я ему глаза вырву!
   — Не понадобится. — Окриан показал на солдата, лежащего в луже крови с перерезанным горлом. Второй часовой, тоже мертвый, скрючился у валуна. — А вы никак ранены, капитан. — Из пореза на лбу Камрана сочилась кровь.
   — Я вовремя пригнулся, иначе тоже лежал бы с перерезанной глоткой. — Камран взглянул на небо. — Еще час, и будет рассвет. — Достав из кармана платок, он приложил его к ране.
   — Я вроде бы задел его, — доложил Окриан, — но он улизнул.
   Кровь не останавливалась.
   — Придется тебе зашить это, — сказал Камран сержанту.
   — Да, капитан. — Окриан достал из седельной сумки лекарский мешочек. Пока он орудовал иглой, Камран смотрел на четырех оставшихся солдат, чувствуя, как им страшно. Страх не прошел даже с восходом солнца — ведь им предстояло снова углубиться в лес.
   Под ясным утренним небом Камран сел в седло, пристроив пленницу перед собой, и обратился к солдатам:
   — Если он вздумает напасть при свете дня, мы убьем его. В любом случае лес скоро останется позади и он от нас отвяжется. Без прикрытия он на шестерых напасть не рискнет.
   Эти слова никого не убедили, в том числе и его самого. Отряд двинулся по лесной тропе, постепенно убыстряя ход. Камран ехал во главе, Окриан за ним. Спустя полчаса Окриан оглянулся и увидел двух лошадей без седоков. Он поднял тревогу, и все, охваченные паникой, поскакали еще быстрее, нахлестывая коней.
   Вырвавшись наконец из леса, Камран натянул поводья. Он вспотел, сердце бешено колотилось. Окриан и еще двое уцелевших обнажили мечи.
   Из-за деревьев выехал всадник на темном коне, в длинном черном плаще. Солдаты смотрели на него не шевелясь. Камран сморгнул заливающий глаза пот. Сильное лицо всадника не выдавало его возраста. Ему могло быть от тридцати до пятидесяти лет. Черные, густо поседевшие волосы удерживала повязанная вокруг лба черная шелковая лента. Без всякого выражения он остановил свои темные глаза на Камране.
   Он подъехал на десять футов к отряду и придержал коня, выжидая.
   Пот щипал рану на лбу Камрана. Капитан облизнул пересохшие губы. Один седовласый человек против четырех бойцов. Он не жилец на свете. Откуда же тогда этот страх, от которого холодеет все внутри?
   Внезапно девушка соскочила с коня. Камран не удержал ее, выпрямился и оказался лицом к лицу с незнакомцем. Тот распахнул черный плащ, и две арбалетные стрелы поразили солдат по обе стороны от Окриана. Первый выпал из седла, второй повалился на шею лошади. Окриан бросился на незнакомца, Камран — с саблей на изготовку за ним. Левая рука всадника метнулась вперед, и серебряная молния, прорезав воздух, вонзилась Окриану в левый глаз. Сержанта качнуло назад, он выронил меч. Камран взмахнул саблей, но всадник отклонился в сторону, и клинок разминулся с ним на несколько дюймов.
   Камран развернул коня. Что-то ударило его в горло, дыхание пресеклось. Бросив саблю, он нащупал ниже подбородка рукоять ножа и вырвал его прочь. Кровь, клокоча, хлынула ему на камзол. Конь взвился на дыбы и сбросил Камрана. Лежа на траве и захлебываясь собственной кровью, капитан увидел над собой лицо девушки.
   — Что я тебе говорила?
   Умирающий с ужасом следил, как она связанными руками заносит над ним окровавленный метательный нож.
   — Это за наших женщин, — сказала она, и клинок опустился.

Глава 1

   Нездешний покачнулся в седле. Гнет усталости и боли давил его, унимая гнев. Кровь, хлеставшая из левого плеча на грудь и живот, теперь остановилась, но рана в боку еще кровоточила. Голова кружилась, и он уцепился за седло, дыша глубоко и медленно.
   Деревенская девушка стояла на коленях над мертвым бандитом. Сказав что-то, она взяла связанными руками нож и вонзила его в лицо упавшему — еще раз, и еще. В глазах у Нездешнего помутилось, он отвернулся.
   Пятнадцать лет назад он расправился бы с ними, не получив ни единой царапины. Теперь его раны болели, а ярость, схлынув, оставила за собой полную пустоту. С великой осторожностью он спешился. Ноги подкашивались, но он удержался за седло, привалившись к своему темно-серому мерину. Гнев на собственную слабость слегка придал ему сил. Он достал из седельной сумки голубой полотняный мешочек и дотащился до ближнего валуна. Пальцы дрожали. Подышав немного, он развязал свой черный плащ, откинув его на камень. Девушка подошла к нему. Брызги крови алели на лице и темных волосах. Он достал охотничий нож и разрезал веревку, стянувшую ей запястья. Кожа внизу стерлась и кровоточила.
   Нездешний дважды попытался вложить клинок в ножны, но в глазах темнело, и он положил нож на валун рядом с собой. Девушка посмотрела на его разорванную, запятнанную кровью кожаную рубаху.
   — Вы ранены, — сказала она.
   Нездешний, кивнув, попытался стащить рубаху через голову, но у него уже не было сил. Девушка помогла ему, и открылись две раны: одна, мелкая, на левом плече чуть ниже ключицы, другая, поглубже, над левым бедром, с заходом на спину. Обе были заткнуты древесным мхом, но кровь еще шла. Нездешний достал из голубого мешочка кривую иглу, и тут мрак нахлынул и поглотил его.
   Открыв глаза, он не понял, почему игла сверкает так ярко и почему она висит у него перед глазами. Потом он сообразил, что смотрит на месяц в ясном ночном небе. Он был укрыт своим плащом, под голову подложено свернутое одеяло. Рядом горел костер. Вкусно пахло дымом. Нездешний попробовал встать, но боль от натянувшихся швов пронзила плечо, и он снова лег.
   Девушка подошла, откинула волосы с его потного лба.
   Нездешний закрыл глаза и уплыл в море снов. Чудище с волчьей мордой кинулось на него, и он пустил две стрелы ему в пасть. Появился второй зверь. Оставшись безоружным, Нездешний прыгнул к нему и вцепился ему в горло. Зверь заколебался и превратился в стройную женщину, чья шея хрустнула в руках Нездешнего. С горестным криком он обернулся. Первый зверь тоже изменил обличье, превратившись в маленького мальчика, лежащего среди весенних цветов. Нездешний взглянул на свои руки — их покрывала кровь, которая текла вверх, на грудь, шею и лицо, заливая рот. Отплевываясь и задыхаясь. Нездешний побрел к ручью и бросился в него, чтобы смыть кровь с лица и тела.
   На берегу сидел человек.
   — Помоги мне! — крикнул Нездешний.
   — Не могу. — Человек встал, повернулся, и Нездешний увидел две стрелы, торчащие у него в спине.
   Один кошмар сменялся другим, и везде были кровь и смерть.
   Когда Нездешний проснулся, было еще темно, но он почувствовал себя окрепшим. Осторожно, чтобы не потревожить швы, он повернулся на правый бок и сел. Рана над бедром обожгла болью. Он крякнул.
   — Вам стало лучше? — спросила девушка.
   — Да, немного. Спасибо за помощь.
   Она засмеялась, качая головой.
   — Что тут смешного?
   — Вы пустились в погоню за тринадцатью бандитами и получили эти раны, спасая меня, а теперь меня же и благодарите? Странный вы человек, ваша милость. Есть хотите?
   Нездешний ощутил, что в самом деле голоден, как волк. Девушка палочкой выкатила из костра три больших глиняных комка, разбила один и улыбнулась Нездешнему. Он нашел ее улыбку красивой.
   — Что у тебя там?
   — Голуби. Я убила их вчера. Их не мешало бы приправить, но другой еды все равно нет. Дядя научил меня запекать их в глине, только я давно уже этого не делала.
   — Вчера? Сколько же я проспал?
   — В общей сложности около трех суток.
   Убедившись, что первый голубь испекся как следует, она разбила два других комка. Запахло жареной дичью. Нездешнего уже подташнивало от голода. Едва дождавшись, когда мясо остынет, они набросились на еду. Темное мясо вкусом и жесткостью напоминало старую говядину.
   — Кто такая Тана? — спросила девушка. Он холодно взглянул на нее:
   — Откуда ты знаешь это имя?
   — Вы называли его во сне.
   Он ответил не сразу, а она, не настаивая, подложила хворосту в костер и умолкла, закутавшись в одеяло.
   — Это моя первая жена, — сказал он наконец. — Она умерла. Ее могила далеко отсюда.
   — Вы очень ее любили?
   — Да. Очень. А ты очень любопытна, как я погляжу.
   — Как же иначе узнать то, что хочешь?
   — Не могу спорить. — Она хотела спросить еще что-то, но он предостерегающе поднял руку: — Давай-ка не будем об этом.
   — Как скажете, ваша милость.
   — Не называй меня так. Я не дворянин, хотя и помещик.
   — А вы уже старый? Волосы у вас седые и морщин много, а двигаетесь вы, как молодой.
   — Как тебя звать? — спросил он.
   — Кива Тальяна.
   — Да, Кива Тальяна, я стар. Старше, чем сам грех.
   — Как же это вы сумели убить их всех? Они-то были молодые, сильные и. злые, как черти.
   Усталость снова овладела им, и девушка сразу это почувствовала.
   — Вам нужно пить побольше воды. Мне дядя говорил. Кто теряет много крови, должен много пить.
   — Мудрый человек твой дядя. А локтями орудовать тебя тоже он научил?
   — Да. Он меня много чему учил, но все это не особенно пригодилось, когда нагрянули солдаты. — Кива отцепила от лежащего рядом седла фляжку и подала Нездешнему.
   Тот напился и ответил:
   — Как сказать. Ты вот жива, а другие нет. Ты сохраняла спокойствие и не теряла рассудка.
   — Мне просто повезло, — чуть сердито сказала она.
   — Повезло, да. Но ты заронила в вожака семя страха, поэтому он оставил тебя в живых.
   — Не понимаю.
   — Ты сказала ему о Сером Человеке.
   — Так вы там были?
   — Я слышал, как он передавал твои слова своему сержанту. Я уже собрался убить их обоих, но тут сержант схватил тебя за волосы и потащил к костру. Это нарушило мои планы. Если бы ты не разбила тому малому нос, я не успел бы прийти к тебе на помощь. Тебе повезло, это так, но ты хорошо использовала свою удачу.
   — Надо же — ведь я вас не видела и не слышала.
   — Они тоже. — Нездешний улегся и снова заснул.
   Проснувшись, он увидел, что она прикорнула с ним рядом. Приятно было чувствовать человеческое тепло, и он понял, что слишком долго живет один. Он натянул сапоги, и потревоженные шумом вороны, клюющие мертвецов, с громким карканьем поднялись в воздух. Кива проснулась, села, улыбнулась ему и отошла за валуны. Он оседлал двух лошадей — Кива их всех привязала поблизости — и от этого раны опять разболелись.
   Он все еще сердился на себя за рану в плече. Можно было догадаться, что вожак вышлет ему навстречу разъезд. Он им чуть не попался. Один засел на дереве над дорогой, другой спрятался в кустах. Первый зацепил сапогом кору — только этот звук и насторожил Нездешнего. Вскинув арбалет, он подстрелил солдата в то самое мгновение, когда тот прыгнул вниз. Стрела вошла в живот и пробила сердце. Парень рухнул совсем рядом с Нездешним и своим мечом порезал ему плечо. К счастью, в этот миг он был уже мертв, и удару недоставало силы. Тут из кустов выскочил второй с топором в руке. Серый конь Нездешнего встал на дыбы, и всадник пустил вторую стрелу солдату в лоб.