– Нас засекли. Они изменили направление и прибавили скорость.
   Боннет врубил полную скорость. Они слышали вой громадных моторов.
   На центральном посту появился Гарсия, вытер масляное пятно на руке и поглядел на экранчик локаторного пульта.
   – Ребята, а они нас-таки усекли?
   Боннет проигнорировал его слова.
   – Глубина?
   – Чуть больше 1500 фатомов, оцениваю в 9100 футов. – Рэмси покрутил другим регулятором на своем пульте. – Восточная стая тоже поменяла направление. Сейчас они вышли на встречный курс.
   – Интересненькое сообщеньице, джентльмены, – заметил Гарсия.
   – Мы не можем свернуть на восток или юг, – сообщил Боннет. – Глубина здесь ниже нашего предела на 2000 футов.
   – Я обнаружил интерференцию на глубине 8400 футов, – сказал Рэмси. – Подводная гора. Курс – 215 градусов.
   – Ее вершина может лежать и ниже этого уровня, – вмешался Гарсия. – Давление там где-то 3600 фунтов на квадратный дюйм, то есть на 600 превышает наш лимит.
   – Через полчаса они выйдут на огневой рубеж, – сказал Рэмси. Он поглядел на Боннета. – Что произойдет с силовым корпусом, если мы повысим внутреннее давление до 10 атмосфер?
   – Живыми мы, может, и не успеем этого узнать, – заметил Гарсия.
   – Возможно, – сказал на это Рэмси. Он вынул «вампир» из поясной сумки, одел его на запястье и воткнул иглу в вену. – Сколько понадобится времени, чтобы сменить нашу внутреннюю атмосферу на кислородную?
   – На чистый кислород? – ужаснулся Гарсия.
   – Что ты надумал? – спросил Боннет.
   Рэмси объяснил:
   – Перевести впуск ангидразы на ручное управление и регулировать ее концентрацию по мере необходимости. – Он указал на прибор на своем запястье.
   – А что по этому поводу говорят медики? – спросил Гарсия.
   – Ничего определенного, – ответил Рэмси. – Я слыхал, что они относятся к этому по-разному. – Он поглядел на экран перед собой. – Думаю, это наш единственный шанс.
   – Джо, принимай управление, – приказал Боннет. Гарсия встал за руль.
   – Что ты собираешься делать, Лес?
   – Снять предохранитель-регулятор впуска ангидразы.
   Гарсия дернулся.
   – Ты что, серьезно решил принять это идиотское предложение?
   Боннет уже снимал верхнюю панель системы контроля атмосферы.
   – Да.
   – Но ведь это же самоубийство!
   Боннет поглядел на экран локатора.
   – Мы и так сдохнем. Так что нам терять?
   Он осторожно положил панель на пол, осмотрел путаницу проводов.
   – Вот, этот красный кабель спереди, – показал Гарсия.
   – Знаю, – ответил ему Боннет. – Он взял кусачки и откусил кабель. – Ты считаешь, что с капитаном все в порядке?
   – У нас нет времени беспокоиться об этом.
   Боннет кивнул, соглашаясь, и проверил работу воздушных насосов.
   – Джонни, какой процент гелия?
   – Четыре десятых.
   Боннет вынул свой «вампир» и одел его на запястье.
   – Джо, погружайся. Курс – 215 градусов. Джонни, сколько там еще до этой подводной горы?
   – Шесть минут.
   – Ты что, в уме это просчитал?
   Рэмси был занят на своем пульте. В это время палуба «Рэма» накренилась вниз.
   – Да.
   – Мы еще сделаем из него подводника! – сказал Гарсия. Он поглядел на Боннета. – А ты не уверен, что было бы лучше попробовать смыться?
   – Они слишком близко, – ответил тот. – С другой стороны, боюсь, что у нас все снова может пойти кувырком. Основание манипулятора было срезано. – Он кивнул в сторону носа. – И никто не может сказать, как там с основанием самого реактора.
   Гарсия смочил губы кончиком языка.
   – Они не услышат, как мы погружаемся? – спросил Рэмси.
   – Им известен наш предел глубины, – ответил Боннет.
   – Это была твоя идея, – заметил Гарсия. – Ты все еще уверен, что мы выйдем сухими из воды?
   – У них никуда не годные металлодетекторы, – объяснил Боннет. – Я рассчитываю на то, что они подумают, что нас и так раздавит на глубине, и не станут тратить на нас торпеды.
   – Но они же не услышат звуков нашего крушения, – сказал Гарсия.
   – И мы будем на это надеяться, – ответил ему Рэмси.
   Гарсия побледнел.
   Рэмси поглядел на большой циферблат показателя давления. Внешнее давление – 2900 фунтов на квадратный дюйм. Он глянул на Боннета.
   – Капитан?
   – У нас только один капитан, – ответил тот. – Сейчас он в лазарете.
   – Нет, я не там.
   Все повернулись. Спарроу стоял в задней двери, опираясь на стенку. Лицо бледное, покрытое бисеринками пота.
   – Какая у нас ситуация, Лес?
   Боннет объяснил.
   Спарроу обратил вопросительный взгляд на Рэмси.
   – Это ваша идея?
   Рэмси кивнул. «Сколько времени он стоял там?» – подумал он.
   – Какие будут приказы? – спросил Боннет.
   – Давай, действуй, – ответил Спарроу. – Командуешь ты.
   Боннет повернулся к указателю давления.
   – Гелий уже не обнаруживается, – сказал он. – Джо, удастся нам просидеть на дне?
   – Врачи говорят, что в кислородной атмосфере и при впрыскивании ангидразы, человек может выдержать внутреннее давление в 400 фунтов на квадратный дюйм, – сообщил Рэмси.
   – Они все так говорят? – спросил Боннет.
   – Нет, только некоторые.
   – А сейчас я сам смогу в этом убедиться, – сказал Гарсия. – Увидеть весь комплекс реакций четырех человеческих тел при внутреннем давлении в 400 фунтов в подлодках класса «Хеллс Дайвер» со всевозможными комментариями после вскрытия.
   Рэмси поежился и поглядел на красную стрелку прибора внутреннего давления: 297 фунтов на квадратный дюйм, потом поглядел на «вампир» у себя на запястье и сказал:
   – Поглощение СО2 сейчас составляет 0,266, а будет – 0,054.
   Боннет предложил:
   – Давайте для начала я подыму внутреннее давление до 350 фунтов. – Он открутил кран и отрегулировал подачу ангидразы.
   – До остановки две минуты, – объявил Рэмси. – Это длинный подводный хребет, вершина которого – параллельный нашему курсу гребень длиной миль в десять.
   – Давление держится, – сообщил Боннет. – Сейчас проверим, насколько хорошо построены наши «Хеллс Дайвер».
   – А мне интересно знать, насколько хорошо построено мое собственное тело, – заявил Гарсия.
   – Могу сказать, что наш добрый Господь сделал великолепную работу. Он подумал обо всех случайностях, – сказал Боннет.
   Рэмси подумал: «На него это непохоже. Подобного замечания можно было ожидать скорее уж от Спарроу».
   – Господи, мы просим твоей защиты, – сказал Спарроу. – Мы, не имеющие права просить у тебя. Аминь.
   – За сколько времени ищейки доберутся до нас? – спросил Боннет.
   – Через пятнадцать минут, – ответил Рэмси.
   – Уменьшить угол спуска, – приказал первый офицер.
   Гарсия отправился выполнять приказ.
   – Включи носовые камеры и прожектора.
   Главный экран на передней переборке ожил, показывая пятно света в мутно-зеленой воде. Бледные фосфоресцирующие создания бросились в темноту.
   Рэмси поглядел на указатель внутреннего давления, 400 фунтов.
   – Теперь осторожно сходи вниз, – приказал Боннет.
 
Палуба накренилась.
Внешнее давление росло: 3400 фунтов… 3420… 3440…
Рэмси обнаружил, что не может оторвать глаз от циферблата.
3500… 3520… 3540…
 
   – Поглощение СО2 в норме, – сообщил Боннет. – У кого-нибудь появились неприятные ощущения?
   – Я чувствую, что тупею, – сказал Гарсия.
   – Держись!
   – Будьте готовы к кислородной интоксикации, – предупредил Спарроу.
   Стрелка манометра двигалась дальше: 3600… 3620…
   – Выровнять спуск, – приказал Боннет.
   Гарсия выполнил.
   – Как далеко до дна?
   Рэмси через силу оторвался от манометра и глянул на прибор.
   – Пятьдесят футов.
   – Спускаемся.
   Палуба снова накренилась.
   Теперь уже все уставились на большой экран.
   – Есть! – воскликнул Гарсия.
   Это походило на то, как будто они погрузились в зеленый туман. Прожекторы высветили длинный лист бурой водоросли. Подводные заросли были рассечены по диагонали каменной грядой. И никаких признаков морских обитателей.
   Гарсия выровнял носовые рули, и «Рэм» осторожно опустился на грунт, всклубив водоросли.
   – Отключить двигатели, – скомандовал Боннет.
   Рука Гарсии уже лежала на выключателе. Моторы смолкли.
   Рэмси прошептал:
   – Мы на глубине 8460 футов.
   – Новый мировой рекорд, – сказал Гарсия.
   Спарроу сделал шаг к главному пульту.
   – Благодарю тебя, Господи, – сказал он.
   – Это я принял это решение. Я – самый обычный трус. Но ничего в жизни не приходило ко мне так легко.
   – Кто-нибудь ощущает болезненные последствия повышения давления? – спросил капитан.
   – Я все еще чувствую тупость, – ответил Гарсия.
   – Кто-нибудь еще?
   Рэмси отрицательно покачал головой, изучая показания локатора.
   – Поглощение – 0,214, – отметил Боннет. – СО2 выделяется гораздо быстрее, чем мы успеваем поглощать.
   Рэмси воскликнул:
   – Великий Боже на небесах!
   – А где еще ты надеялся его обнаружить? – спросил его Гарсия.
   – Здесь есть холодное течение. Прямо над нашей головой.
   – Господь распростер свой покров над нами, – сказал Спарроу.
   – Стая проходит над нами по направлениям на юг, – сообщил Рэмси. – В восьми тысячах ярдов.
   – И никаких признаков, что нас вынюхали? – спросил Боннет.
   – Нет.
   – Они и не собираются искать нас там, где не надеются нас найти, – сказал Гарсия. Он улыбнулся. – И в этом нет ничего странного. Я сам в это не совсем верю.
   – Я не слышу их за этим холодным течением, – объявил Рэмси.
   – И кэп, и Бог – дружбаны, – внезапно заявил Гарсия. – Очень близкие кореша. Они каждый раз держатся друг за друга. – Он покачнулся.
   Рэмси схватил Гарсию за руку и поглядел на показания его «вампира».
   – Поглощение СО2 в норме. Что бы это могло…
   – Люди по-разному реагируют на кислород, – объяснил Боннет.
   – Ре-бяата? Чего это с ва-ами?
   Голова Гарсии болталась из стороны в сторону. Он глядел на всех невидящими, хоть и широко открытыми глазами.
   – Успокойся, Джо, – сказал Спарроу.
   – Успокоиться? – покосился тот на Спарроу. – Я тебя знаю, шкип. Ты вновь пришедший царь Давид. И я услышал тебя. – Он вяло опустил голову и поднял правую руку: – «В тесноте моей я призвал Господа, и к Богу моему воззвал, и он услышал из чертога своего голос мой, и вопль мой дошел до слуха Его».[11]
   – Все в порядке, Джо. Давай лучше пойдем и ляжем. – Спарроу взял Гарсию под локоть и повел к двери.
   – Отвали, – сопротивлялся тот. Он стряхнул руку Спарроу, пошатнулся, но устоял, затем повернулся и нарочно уставился на Рэмси. – Я все про тебя знаю, мистер Долговязый Джон Рэмси! Ты суешь свой длиннючий нос в мои дела! Думаешь, чего-то вынюхаешь? А ни фига ты не знаешь! Ни фига!
   – А может хватит, мистер Гарсия! – В голосе Спарроу звенели металлические нотки.
   – Из-звините, капитан. – Гарсия повернул к двери. – Пош-шли. Я ус-стал.
   Спарроу внимательно поглядел на Рэмси, затем повернулся и вывел Гарсию за дверь.
   В помещении центрального поста стояла тишина, временами прерываемая лишь тихим урчанием какого-нибудь механизма. Потом Боннет сказал:
   – Долговязый Джон? Как вы могли получить подобное прозвище?
   Рэмси уставился на свои приборы. «Проклятое прозвище! Так значит, Гарсия знает о моем прошлом – истинном прошлом».
   Боннет сказал:
   – Я спросил…
   Рэмси повернулся к нему.
   – Да, я тебя слышал. Так меня окрестил один снабженец. Он говорил, что я пиратствую почище настоящего Долговязого Джона Сильвера.
   – Пиратствуешь? Каким образом?
   – Протащил кое-какое лишнее оборудование. Самогонный аппарат.
   Боннет ухмыльнулся.
   – Только не пойму, как это осталось у Джо в голове. Видно, он ревнует к тем, кто оказался лучше его.
   А Рэмси напряженно размышлял: «Гарсия все выболтает капитану. Как пить дать».
   – Тебе не кажется, что здесь слишком жарко? – спросил Боннет.
   Рэмси поглядел на бисеринки пота, выступившие на лице Боннета, потом глянул на приборы «вампира». Температура крови нормальная. Затем поглядел на индикатор термодатчика у себя на пульте и сказал:
   – Температура снаружи – 71 o.
   – У меня чешется кожа, – признался Боннет.
   Усилием воли Рэмси подавил желание и самому почесать руку.
   – Я тоже заметил похожее.
   Боннет поглядел на раскрытый пульт контроля атмосферы, обследовал показания циферблатов.
   – Впуск ангидразы в два раза выше нормы: двадцать кубиков на кубический метр.
   – И мы совершенно не знаем, как это отразится на нас, – сказал Рэмси.
   – Все должно быть нормально, – возразил Боннет. – Мы пользуемся углеродной ангидразой уже сорок лет.
   Рэмси поглядел на показания локатора.
   – Что-нибудь слышно?
   Рэмси отрицательно покачал головой.
   – Интересная эта штука – ангидраза. Мы на длительное время подвергали шимпанзе давлению в четыреста фунтов на квадратный дюйм, прибавляя ее в воздух. Некоторые обезьяны выжили. Некоторые – нет. Кое-кто из шибко умных парней думает, что знает, почему так случилось.
   – Ну и?
   – Считается, что ангидраза воздействует на ретикулярную область центральной нервной системы, которую называют «метаболическим регулятором». Он удерживает от быстрого окисления при повышенном поступлении кислорода. Эти парни считают, что «регулятор» иногда не срабатывает, и тогда организм идет вразнос, как при возбуждении обратной связи, что приводит к смерти.
   – Почему?
   – А вот этого они не знают. Может, потому, что «метаболический регулятор» просто устает?
   – И какова вероятность того, что кто-то из нас тоже пойдет вразнос?
   Рэмси быстро глянул на него, а потом вернулся к локационным приборам.
   – Это был глупый вопрос, Лес.
   Боннет покраснел. У него даже челюсть слегка отвисла.
   – Хочешь, чтобы я тебя успокаивал? Я знаю лишь то, что мы пока еще живы, хотя немного и… Сигнал! – Он нажал на кнопку компьютера на пульте, чтобы расшифровать данные. – В пятистах ярдах. Идут с юго-запада.
   – А Господь все еще держит свой покров над нами?
   В его голосе Рэмси уловил неожиданную нотку цинизма, которого никогда до сих пор не замечал. Он поглядел на индикатор термодатчика.
   – Холодный слой проходит над нами периодически. Сейчас его нет. Мне кажется, эта подводная гора для Арктического течения действует как барьер. Но, скорее всего, здесь много различных факторов. – Он снова поглядел на экран локатора. – «Восточные» снова прочесывают весь район.
   – А что, были сомнения, что они не станут этого делать?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Тебе следует узнать кое-что про нашего капитана, – сказал Боннет. – Джо не шутил. Только вот не совсем умеет…
   Внезапно «Рэм» дернулся и накренился влево на пару градусов.
   Рэмси схватился за релинг возле пульта.
   – Что это…
   – Наша баржа, – ответил Боннет. – Течение дергает ее.
   – Я и чувствовал, что когда мы спускались, она нас подтолкнула, – признался Рэмси. – Но амортизаторы…
   Подлодка накренилась еще на градус влево.
   – Теперь надо молиться, чтобы баржа не потащила нас вниз по склону. Лишних пятисот футов мы не выдержим.
   – С чего ты взял? – спросил Рэмси, всматриваясь в приборы.
   – Я чувствую, что гора у нас под ногами вся в тумане.
   Рэмси оторвался от пульта.
   – Что ты сказал?
   – Я чувствую у себя в мозгах сплошной туман, – говорил Боннет. Он перегнулся через релинг. – Туман скатывается с горы. И я ненавижу туман. – Он с трудом выпрямился. – Мысли путаются. Вступай во владение, мистер Рэмси. Я хе… Я… – Он уселся на пол, хватаясь одной рукой за ограждение.
   Рэмси вспомнил, что ему ухе приходилось иметь дело с подобным случаем. Он в последний раз глянул на свой пульт, повернулся и силой заставил себя на спеша пройти к Боннету. Он склонился над ним, проверил его «вампир». Поглощение углекислого газа составляло 0,228, что было выше нормы. Он взял Боннета за запястье, посчитал пульс, а затем подрегулировал выпускной клапан генератора ангидразы.
   – Что с Лесом?
   В тыльных дверях центрального поста стоял Спарроу и глядел на приборы главного пульта. Когда Рэмси повернулся, он переступил порожек.
   – Только не двигайтесь резко, – предупредил его Рэмси.
   – Что… – Спарроу запнулся.
   Рэмси склонился над Боннетом, вновь проверил его «вампир». Пока никаких изменений. Прошло слишком мало времени. Он сказал:
   – Я как раз формулировал теорию Рэмси, почему некоторые шимпанзе умерли, а другие – нет.
   Спарроу сделал несколько шагов и наклонился над Боннетом.
   – Какие еще шимпанзе?
   – Подопытные. При давлении около 400 фунтов я запускал максимальную дозу ангидразы. Мне не хотелось бы давить на вас, действительно, организм возбуждается, нервы не выдерживают…
   – Про шимпанзе я знаю, – сказал Спарроу. – Вы думаете… – Он поежился.
   – Это похоже на расстройство функций коры головного мозга, – объяснял Рэмси. – Но что еще, кроме эмоционального возбуждения, даже потрясения, может заставить быть физически активным?
   Спарроу кивнул, соглашаясь.
   Рэмси увидел, что поглощение СО2 вернулось в норму. Он стал массировать левую руку Боннета.
   – Лес, с тобой все в порядке. Ты только расслабься. Кризис уже прошел. Все уже нормально… Все нормально…
   Боннет непонимающе потряс головой.
   – Мы выдержали очень сильное нервное потрясение, – продолжал объяснять Рэмси. – Наши тела здесь, внизу, находятся в очень неустойчивом равновесии.
   Спарроу постоял возле них, потом подошел к пульту локатора.
   – Я дал Джо успокоительное. Он плакал, бредил. Может, я… – Он замолк.
   Боннет открыл глаза.
   – Не шевелись, – приказал ему Рэмси. – Лес, ты меня слышишь?
   Тот кивнул.
   – Не будет ничего страшного, если ты расслабишься.
   – Вы не можете приказать ему расслабиться, он не послушается, – заметил Спарроу.
   Рэмси схватил голову первого офицера пальцами, нащупал нервный узел сзади на шее и стал его массировать.
   – Тебе уже лучше.
   Боннет смочил губы языком.
   – …порядке. Возвращайся… на пульт.
   – Дыши неглубоко и медленно.
   Рэмси не уходил.
   Боннет сглотнул и проговорил с трудом, насколько ему позволял непослушный язык:
   – Это как обморок… Сейчас… уже лучше.
   Рэмси повернулся к Спарроу.
   – Вот теперь с ним все будет в порядке.
   Тот поглядел сверху вниз на Боннета.
   – Посиди так. Лес, пока не почувствуешь, что сможешь подняться. – Он обратился к Рэмси. – Я тут поглядел в наши телекамеры. Течение развернуло нашу баржу на сорок пять градусов к нашей оси. Если мы подтянем буксирный трос, можно будет ее выправить, но при резком рывке он может оборваться.
   – Лучше оставить все, как есть.
   – Как близко к краю подводной горы мы находимся? Камеры этого не показывают.
   – Ярдов семьдесят пять. Понятно, для баржи. При посадке мы немного перекосили.
   Спарроу поглядел на локаторный пульт.
   – Прерывистый сигнал на самом пороге слышимости.
   – Это холодное течение овевает нас будто опахалом, – объяснил Рэмси.
   Спарроу походил вокруг пультов, затем обратил внимание на Рэмси, причем глядел на него, как на еще один прибор.
   – Так чем же занимался «Долговязый Джон»? Джо не смог объяснить толком.
   Рэмси повторил ему то, о чем уже рассказывал Боннету.
   – А принесут подобные пристрастия пользу «Рэму»?
   – Только не в этой операции, капитан.
   Спарроу поглядел вверх на ряд контрольных индикаторов реакторного отсека.
   – Так может в следующей.
   От своего места отозвался Боннет.
   – Да, мы еще выйдем в путь. Если только не сломаемся, как несчастный #Хепп.
   – Этого мы не хотим, – ответил ему Спарроу.
   Боннет с трудом встал на ноги.
   – Рад, что Господь обещает нам это.
   Спарроу испытующе глянул на него и сказал:
   – Беру командование на себя. Лес. Этого требуют обстоятельства. А лишняя доза облучения мне уже не так грозит.
   – Конечно, капитан. – В голосе Боннета чувствовалось облегчение.
   – Сейчас я схожу и посмотрю, как там Джо. Джонни я оставляю на пульте локатора. Все ясно?
   – Все ясно, капитан.
   Спарроу медленно повернул свое худощавое тело и вышел.
   – Он будто автомат, – сказал Рэмси, адресуя эти слова пустому месту, где только что стоял Спарроу.
   – Он находится под еще большим давлением, чем наша подлодка. – Боннет тяжело вздохнул. – Следи лучше за локаторами.
   Рэмси нахмурился и вновь вернулся к своим приборам и кнопкам.
   Меж ними повисло молчание. Первым его нарушил Боннет:
   – Спасибо, Джонни. Возможно, ты спас мне жизнь.
   Рэмси вздрогнул, но не сказал ни слова.
   – Я слышал, о чем ты говорил капитану. Похоже, ты прав. Думаю, что ты спас жизнь всем нам.
   – Ну да, чтобы вы торчали здесь, нагоняя тоску, – ответил Рэмси.
   – Ты бы, конечно, предпочел трех фигуристых блондиночек. Если подумать, то я с тобой согласен.
   – Еще сигнал! – крикнул Рэмси. – Шесть лодок в шахматном порядке. Идут из юго-восточного квадранта.
   – Они все ищут там, где никого быть не может, – сказал Боннет. – Не могу ставить им эту в вину. Я сам до сих пор не верю, что нахожусь здесь.
   – Он вновь глянул на показатель давления.
   – Сейчас нет специальной необходимости торчать здесь вдвоем. – Сказал Рэмси.
   – Но капитан приказывал оставаться по двое.
   – Глупый приказ.
   – Спокойней, дружище, – предупредил Боннет. – Нельзя бороться с Уставом Военно-Морского Флота и нельзя бороться с Богом. – Он поежился. – А когда двое в одной команде…
   – Что заставляет тебя верить в эту чушь? – спросил Рэмси.
   Боннет ответил холодно:
   – Я шучу, парень. Это одно. А что скажешь ты – другое. – Он покачал головой. – Я сорок раз ходил с Сувви Спарроу. Так что не надо говорить мне про чушь. Я знаю то, что сам видел.
   «И ты знаешь, что хочешь верить», – подумал Рэмси.
   Его внимание привлек тихий плеск: конденсация на трубах. «Рэм» внезапно осознал холодную пустоту вокруг себя, вписался в нее.
   «Мы не сможем выполнить нашу задачу, – думал Рэмси. – Тысячи врагов готовы встать на нашем пути. Это безумие – посылать нас. Шаг отчаяния».
   Лампочки термомонитора на пульте замигали и стали гаснуть.
   «Над нами Господен холодный покров! Наверное, лучше всего поверить в это. Наши жизни направляются имеющимся знанием. Мы едим плод с древа познания и учимся лишь тому, чтобы бояться».
   «Рэм» слегка дернулся, когда течение потянуло баржу. Палуба накренилась.
   – Если мы всколотили ил, плюхаясь на дно, враги могут заметить это на поверхности, – сказал Боннет. Здесь полно их летунов – берег совсем близко.
   – А как они заметят это в тумане? – спросил Рэмси. Он чувствовал удивительную ясность духа.
   – Наверху туман? Откуда ты знаешь?
   – Шкип договорился с Господом Богом.
   – Ты думаешь, это шутки? – Боннет поглядел на Рэмси. – Не так?
   Тот включил и настраивал компьютер локационного пульта.
   – Человек живет вместе со своей лодкой – становится ее частью, – сказал он, слова звучали возвышенно. Рэмси чувствовал потребность говорить. Он будто вышел из своего тела и со стороны следил за его действиями. – А эта подлодка верит в Бога! – закончил он.

11

   Стрелка автоматического таймера сделала круг… еще один… и еще. Менялись вахты, а «Рэм» все еще вжимался в ил подводной горы.
   Одиннадцать дней и тридцать две минуты с момента отплытия.
   Спарроу стоял возле командного пульта рядом с Рэмси, деля с ним вторую половину вахты. Чувство неустанного давления на корпус стало ухе привычным.
   – Сколько времени прошло, как ты последний раз слышал сигнал той стаи?
   – спросил Спарроу.
   – Уже больше шести часов.
   – Как с баржей?
   Рэмси поглядел на ряд индикаторов, затем на мониторы боковых телекамер.
   – Лежит справа от нас. Угол отклонения от нашей оси – 30 градусов. Тросы свободны.
   Спарроу проверил контроллеры и включил двигатели. Чувство предвкушения движения пробежало по всему корпусу подводного судна. Рэмси и сам почувствовал этот трепет всем своим телом, начиная от ног, упирающихся в палубу.
   – Поехали брать эту чертову нефть, – сказал Спарроу. Он нажал на клавишу включения движителя. – Только надо стряхнуть с себя грязь. Джонни, сбрось четыре незаряженные торпеды. Это немного повысит нашу плавучесть.
   – А как быть с баржей? Давление не позволит ей всплыть с такой глубины.
   – Мы подымем ее рывком. Попусти трос, чтобы было достаточно места для разгона.
   Рэмси нажал на черный рычаг, и четыре торпеды упали на дно.
   «Рэм» начал всплывать. Спарроу добавил мощности двигателям. Подлодка рванула вверх, буксирный трос разматывался за нею.
   – Стопори трос! – приказал капитан.
   Рэмси включил магнитные тормоза тросового барабана. Подлодка почти остановилась. Двигатели напрягались изо всех сил. Они очень медленно продвигались вперед.
   – Трос натянулся, – сообщил Рэмси. – Чертов «слизень» ужасно тяжел.
   – Сколько еще осталось троса?
   – Футов восемьсот.
   – Попусти немного.
   «Рэм» снова подымался под углом вверх. Спарроу повернул штурвал направо, потом влево, ведя корабль змеиным зигзагом.
   – Операционная глубина, – объявил Рэмси. – Внешнее давление – 2994 фунта на квадратный дюйм.
   – Стопори трос и продуй первую цистерну,[12] – приказал Спарроу.