Страница:
Кловис бросила взгляд через плечо в окно. В офисе было жарко, и жесткий деревянный стул раздражал ее. Ей очень захотелось холодной воды и прохладного бара, с его мягкими стульями, тепла и восхищения Джанверта. Уже неделю она играла роль его сестры, проводящей с ним отпуск на Западе. Это прикрытие стало ненужным после смерти Перуджи. Отношения порой натягивались до предела. Приходилось общаться с Ником Майерли, который играл роль их отца. Да еще ДТ совал нос во все дела. Шпионил за ними, несомненно. ДТ настолько не скрывал характера своего поручения, что это просто возмущало. Еще этот проклятый, такой узкий фургон, где приходилось спать, и расследование, которое никому из них не нравилось, так что все это вымотало их. Бывали моменты, когда они предпочитали не разговаривать, чтобы не доводить дело до драки. Все это накопившееся раздражение сейчас выплеснулось наружу на Крафта. Она поняла это, но она и не пыталась сдержаться.
Стоянку на улицу начали заполнять автомобили домохозяек, отправивших делать дневные покупки. Кловис поглядела на эти машины, надеясь увидеть, как из одной из них выходит команда ФБР. Но увы, ничего. Она снова посмотрела на Крафта.
«Я могу сказать этому идиоту-шерифу, что тепленькое место на кладбище в шести футах под землей мы ему уже приготовили, – подумала она. Это была игра, в которую она любила играть с теми, кто ей не нравился. Конечно, Крафта это потрясет и он станет настороже. Он уже выказывал признаки нервозности. И конечно, никто не собирался убивать этого сукиного сына. Но у Крафта будут неприятности. Шеф потянул за ниточки в Вашингтоне, и Крафт уже чувствует их натяжение через столицу штата и шерифа в Лейквью. Как в театре марионеток. Федеральная власть дышит у Крафта за плечами, и он чувствует это дыхание. Он все еще хочет проверить ее документы, но вот уже больше часа он никак не может решиться спросить их у нее прямо. К счастью: у нее были только документы, прикрывающие легенду, в которых она была Кловис Майерли, а ему уже представили ее, как Кловис Карр.
– Довольно необычный способ расследования дела об исчезновении, – заметила она, поворачиваясь, чтобы рассмотреть афишу на стене. Ага, кража скота и как с этим бороться!
– Еще более необычный способ расследования необъяснимой смерти в мотеле, – заметил в свою очередь Крафт.
– Убийства, – поправила Кловис его.
– Свидетельств тому я еще не видел, – сказал Крафт.
– Увидите.
Он не сводил глаз с загоревшего на солнце лица Кловис. Оба они понимали, что все в этом деле было необычным. Слова шерифа все еще звучали в голове Крафта: «Сейчас мы в этом деле просто бедные родственники. В игру теперь вовлечено само правительство. Это не обычное дело, ясно? Не обычное. Позднее между собой мы все уладим, но не сейчас, а пока что я хочу, чтобы ты вел себя тихо, и пусть ФБР делает что хочет. Возможно, они сцепятся с ребятами из службы по налогообложению спиртных напитков, в чьей юрисдикции находится это дело, но наша собственная кончается на столе у губернатора, ты понял меня? И не говори, что у нас есть права и ответственность. Я знаю их так же хорошо, как и ты. Никто из нас не будет вспоминать о них. Все понятно?»
Все было очень даже понятно.
– Откуда у вас этот загар? – спросил Крафт, пристально глядя прямо в лицо Карр.
«От лежания под вашим проклятым западным солнцем с биноклем в руках, сукин ты сын! – подумала она. – И ты знаешь, откуда он у меня». Но молодая женщина лишь пожала плечами в ответ и беззаботно произнесла:
– О, просто гуляла по вашим живописным местам.
«Шлялась вокруг Улья», – подумал Крафт с укором сильной тревоги, потом сказал:
– Ничего бы подобного не случилось, если бы ваш мистер Перуджи действовал по обычным каналам.» Ему следовало сперва пойти к шерифу в Лейквью, а не ко мне или даже к людям из правительства. Шериф Лафам – неплохой…
– Неплохой политик, – оборвала она его. – Мы думали, что лучше, если мы свяжемся с теми, кто близко знаком с доктором Хелльстромом.
Крафт облизнул губы, которые внезапно стали сухими. Он был в постоянном напряжении, чтобы не выдать себя чем-нибудь, что еще больше усилило бы их подозрения. Ему не нравилось, как эта Карр наклонила свою голову вбок, впившись в него ответным взглядом.
– Я что-то не понимаю, – сказал он. – Что я должен…
– Вы все прекрасно понимаете, – произнесла Кловис.
– Черта с два я понимаю!
– Черта с два не понимаете.
Крафт чувствовал себя в тисках некоей силы, таящейся в ее враждебности. Она умышленно его провоцирует. Ей действительно было наплевать на него.
– Да, я знаю, кто вы, – пробормотал он, – все верно. Вы из одного из тех тайных правительственных агентств. ЦРУ, бьюсь о заклад. Вы думаете, что у вас есть право…
– Благодарю за повышение, – перебила она его, но наклонила еще немного голову и еще более пристально поглядела на него.
Беседа принимает совсем не тот оборот, и это совсем не нравилось ей. Эдди сказал, что Шефу надо, чтобы они надавили на шерифа, но не перепугали его до смерти.
Крафт заерзал на стуле. В комнате воцарилась мучительная тишина, глубокая и зловещая. Он пытался отыскать предлог, чтобы уйти и позвонить по телефону. Он мог, извинившись, пойти в туалет, но эта женщина проведет его до самого туалета, ну а там телефона, конечно же, нет. Впрочем, желание позвонить Хелльстрому постепенно ослабевало. Наверное, к этому моменту каждая линия, ведущая на ферму, прослушивается. Почему же они связали его с Хелльстромом? Может, потому что он был большим другом старой Тровы (и это действительно было так), но она умерла давным-давно и была отправлена в чаны. Что же заставляет этих людей из правительства подозревать его?
Так он размышлял еще некоторое время, следуя собственным страхам, с беспокойством вспоминая факты из своего прошлого и изучая их под новым углом. «Было ли это подозрительным, а может, вон то событие… или тогда, когда он…» Но все это было бесполезным занятием, и лишь ладони его вспотели…
Резкий телефонный звонок вывел его из задумчивости. Он схватил трубку, сбил ее и подхватил, когда она повисла, качаясь рядом со столом. Когда он поднес трубку к уху, голос в трубке был озабоченным и громким:
– Алло? Алло?
– Говорит шериф Крафт, – ответил он.
– Кловис Карр здесь? Мне сказали, что она у вас.
– Да, она здесь. А кто говорит?
– Просто передайте ей трубку.
– Это официальный телефон, и я…
– Заткнись, это официальный звонок! Давай передавай ей трубку!
– Ну хорошо…
– Быстрее! – Этот требовательный тон не давал усомниться в том, что обладатель его голоса привык, что ему подчиняются: в нем ощущалась сила.
Крафт через стол протянул Кловис телефонную трубку.
– Это вас.
Она взяла трубку с некоторым недоумением и сказала:
– Да?
– Кловис?
Она сразу узнала этот голос: сам Шеф! Святые угодники, Шеф звонит сюда!
– Кловис слушает, – сказала она пересохшими губами.
– Ты знаешь, с кем говоришь?
– Да.
– Я узнал тебя по только что прослушанному образцу твоего голоса. Я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня и сделала в точности то, что я тебе скажу.
– Да, сэр. Я слушаю.
Что-то в его голосе указывало на то, что случилась какая-то серьезная неприятность.
– Может ли шериф слышать наш разговор? – спросил Шеф.
– Сомневаюсь.
– Что ж, придется рискнуть. А теперь слушай: самолет с людьми из ФБР и службы по налогообложению спиртных напитков разбился где-то в Систерсе. Гора к северу от вас. Все погибли. Это может быть несчастный случай, но мы считаем иначе. Я только что был у директора, и он придерживается того же мнения, особенно после того, что я рассказал ему. Новая команда из ФБР уже отправлена из Сиэтла, но нужно немного обождать, пока они прибудут.
Она судорожно сглотнула и беспокойно посмотрела на Крафта. Шериф сидел, откинувшись на спинку стула, держа руки за головой, уставившись в потолок.
– Что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила Кловис.
– Я связался по радио со всеми остальными членами твоей команды, кроме Джанверта. Он все еще на ферме?
– Насколько мне это известно, сэр.
– Все в порядке; тут уж ничего не поделаешь. Может, это даже к лучшему. Команда спускается с гор, они тебя захватят, и вы должны взять с собой этого шерифа. Примени силу, если понадобится. Захватите его с собой, понятно?
– Я поняла. – Пальцами она провела по очертаниям пистолета в своем кошельке. Она сунула руку в сумку и твердой хваткой взялась за его рукоятку. Непроизвольно ее взгляд обратился к огромному пистолету на поясе Крафта. Этот сукин сын, вероятно, называет его свиной ногой.
– Я проинформировал ДТ, что мне нужно, – продолжил Шеф. – Ты должна направиться на ферму. Возьмешь все под контроль. Любое сопротивление подавляй, директор согласен. Ответственность мы берем, однако, на себя. ФБР нам обещало помогать, как только может. Все понятно?
– Да.
– Надеюсь на это. Никакого риска. Если шериф вмешается, прикончи его. И любого другого, кто попытается помешать. Формальности мы утрясем потом. Мне нужно, чтобы через час ферма была в наших руках.
– Да, сэр. Командует кто, ДТ?
– Нет. До прибытия на ферму – ты.
– Я?
– Да. Когда свяжешься с Джанвертом, эта роль перейдет к нему.
Во рту Кловис пересохло. О Господи! Нужен глоток воды, чтобы успокоиться, но она понимала, почему Шеф назначил ее руководителем, пока они не доберутся до фермы, где был Эдди. Шеф знал о ней и Эдди. У Шефа был такой же изворотливый ум, как у змеи. Он думает про себя: «Мотивация у нее – лучше не придумаешь! Ей захочется спасать своего дружка. Лучше дать ей поводья».
Кловис понимала, что, возможно, у Шефа что-то иное на уме, но она не знала, как спросить. «Может, это связано с Крафтом?» Она плотно прижала трубку к уху и отодвинула стул к окну.
– Это все? – спросила Кловис.
– Нет, тебе лучше знать самое худшее. Мы узнали кое-что, разговаривая с шерифом. Он сказал это небрежным, беззаботным тоном. Похоже, когда этот Крафт заболевает, то обычно отправляется лечиться на ферму. Когда мы прослеживали связи Хелльстрома в Вашингтоне, то обнаружили одного конгрессмена с той же самой привычкой, и у нас есть подозрения, что то же можно сказать и еще по крайней мере об одном сенаторе. Поняла?
Кловис кивнула:
– Да.
– Полагаю, что это так. В этом деле стоит только копнуть, как вскрываются все новые пласты. Не спускай глаз с шерифа.
– Хорошо, – сказала Кловис. – Насколько серьезно… ну, там, у Систерс?
– Самолет сгорел. Его зафрахтовали и только что проверили эксперты из FAA. Разбиваться ему не было совсем не из-за чего. Пока что нам не удалось осмотреть обломки, да к тому же тут еще был пожар – лесной пожар, начавшийся на восточном склоне, как нам заявили. Парни из Лесной Службы уже там, на месте, как и местная полиция и FAA. Отчет мы получим так быстро, как только можно быстрее.
– Да, дела! – заметила она и увидела, что Крафт теперь внимательно смотрит на нее, стараясь прислушиваться к их разговору. – А может, все-таки это несчастный случай?
– Возможно, но вряд ли. Пилот налетал шесть тысяч часов на рейсах «Эйр Америка», прошел Вьетнам. Сама делай выводы. Да, объясни Коротышке, что ему передаются полномочия уровня G. Ты знаешь, что это значит?
– Да… да, сэр. – О Господи! Право убивать и жечь, в случае необходимости!
– Я свяжусь с тобой по радио после того, как вы возьмете контроль над фермой, – продолжил Шеф. – В течение ближайшего часа. До свидания, желаю удачи.
Она услышала щелчок на том конце провода, придвинула стул поближе к столу и положила трубку на место. Под прикрытием стола она вынула пистолет из кошелька.
Крафт наблюдал за ней, пытаясь сложить вместе отдельные куски этого разговора. То, что произошло самое худшее, он понял, когда увидел глушитель пистолета Кловис, появившийся, словно стальная змея, из-за дальнего края стола.
Теперь, когда ей были переданы все полномочия, она отрешилась от мыслей об обхвативших ее руках Джанверта и других приятных вещах.
– Держи руки там, где я видела их в последний раз, – сказала Кловис. – При малейшем движении – стреляю. Ни делай никаких внезапных движений ни по какому поводу. Осторожно вставай, руки положи на стол. Соблюдай полнейшую осторожность во всех своих действиях, мистер Крафт. Я не хочу застрелить тебя в этом кабинете. Да, будет много шума и объяснений впоследствии, но я сделаю это, если ты вынудишь меня.
46
– Мистер Джанверт, нам кое-что надо обсудить, – сказал Хелльстром и наклонился через стол к Джанверту.
Тот, покончив с ленчем, сидел, опираясь правым локтем на стол, положив подбородок на руку. Он совсем забыл, где находится, размышляя над создавшейся ситуацией: соседи, Агентство, звонок Шефа, это назначение, свои прежние страхи… У него было смутное ощущение, что ему не следует терять бдительности и, наверное, нужно внимательно следить за Хелльстромом и этой молодой женщиной, но все представлялось не стоящим требуемых для этого усилий.
– Пора обсудить наши общие проблемы, – сказал Хелльстром.
Джанверт кивнул, не поднимая головы, и хмыкнул, когда подбородок чуть не соскользнул с руки, на которую опиралась голова. Обсудить проблемы. Разумеется.
Что-нибудь насчет простой деревенской жизни, превосходного ленча, об этих людях, сидевших рядом с ним за столом, – где-то тут лежала настоящая причина того прекрасного настроения, в котором он сейчас пребывал. Он слишком долго старался не поддаваться обаянию Хелльстрома. Наверное, глупо пока еще полностью доверять Хелльстрому, но почему бы не испытывать к нему симпатию. Симпатия и доверие – это разные вещи. Хелльстром, возможно, никак не причастен к гибельной ловушке, в которую угодил человек по имени Эдди Джанверт.
Наблюдая за трансформацией в своем госте, Хелльстром думал: «Он реагирует, как и должен. Доза была довольно большой. Организм Джанверта сейчас усваивает различные химические вещества. Очень скоро каждый работник Улья будет считать его за своего. Также и наоборот – Джанверт будет чувствовать свое единство и со всеми ими, работниками Улья. Его половое влечение подавлено также, как и способность критически мыслить. Если с ним произойдет химическая метаморфоза, он станет совсем ручным.
Хелльстром знаком показал Мимеке наблюдать за этими изменениями.
Она улыбнулась. Запахи Джанверта теперь не внушали отвращение.
«Это ферма», – подумал Джанверт и, не двигаясь, перевел взгляд на окно, расположенное за столом. Прекрасный полдень казался теплым и манящим.
Он и Кловис часто мечтали о таких местах. «Наше собственное место, лучше всего старая ферма. Будем что-нибудь выращивать, держать скот. Наши дети будут помогать нам, когда мы состаримся». Вот о чем они мечтали перед тем, как они заняться любовью. Горечь недостижимости делала настоящее еще более приятным.
– Вы уже готовы к обсуждению дел? – спросил Хелльстром.
«Ну да, обсудить», – мысленно повторил Джанверт и ответил вслух:
– Конечно.
Он казался несколько встревоженным, но Хелльстром заметил изменения в голосе.
Химические препараты начали действовать. Но здесь таилась опасность, потому что Джанверт мог беспрепятственно заглядывать теперь в любой уголок Улья. Ни один работник не остановит его и не отведет к ближайшему чану. Но это означало также и то, что Джанверт теперь не сможет ничего утаить ни от Хелльстрома, ни от любого другого офицера Службы Безопасности.
Оставалось только проверить, будет ли эта техника действовать столь же великолепно на Чужака.
– Ваши законники что-то несколько опаздывают, – заметил Хелльстром. – Может, вам стоит позвонить и узнать, в чем дело?
«Опаздывают? – Джанверт посмотрел на часы, висевшие за спиной Хелльстрома. – Уже почти два часа дня. Как же быстро промелькнуло время! Кажется, он болтал о чем-то с Хелльстромом и с этой женщиной… как же ее зовут, а, Фэнси. Клевая бабенка! Но кто-то опаздывает».
– Вы уверены, что не ошиблись насчет ФБР и остальных? – спросил Хелльстром. – Они едут сюда?
– Не думаю, чтобы я ошибся, – ответил Джанверт.
В его голосе звучала печаль, которая принесла за собой прилив гнева и адреналина. В этом деле нельзя допустить ни единой ошибки. О Господи, что за мерзкое дело! И все потому, что он наткнулся на те проклятые документы! Нет – то была просто наживка. Он пойман в куда более изощренную ловушку. Эдди Джанверт был обречен принимать все, что предъявляло ему Агентство. Это было заложено в его сознание с самого начала. Но тогда вряд ли бы он встретил Кловис. Милую Кловис. Куда более привлекательную, чем эта Фэнси, сидевшая сейчас рядом с ним. Он чувствовал, что существуют и другие отличия между этими двумя женщинами, но мысль ускользала. Агентство… Агентство… Агентство… Агентство. Мерзкое дело. Он ощущал присутствие ухмыляющихся тайных руководителей, чье воздействие пронизывало все Агентство. Да! Агентство – дерьмо!
– Мне только что пришло в голову, – начал Хелльстром, – что при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями.
«Друзьями, – кивнул Джанверт, и его голова едва не съехала с ладони. – Они были друзьями. Этот Хелльстром – замечательный парень. Угостил отличным ленчем. И сколько уважения он выказал ему до того, как они сели за стол».
Идея дружить с Хелльстромом, впрочем, слегка уменьшила беспокойство Джанверта. Он начал анализировать свои чувства. Да… Перуджи! Вот оно что – Перуджи! Старина Перуджи сказал что-то важное… да-а-а, вспоминай же! Он сказал, что Хелльстром и его друзья сделали ему какой-то укол. Точно – укол! И он обратил его в сексуально озабоченного жеребца. Перуджи говорил об этом. Восемнадцать раз за ночь. Джанверт весело улыбнулся про себя. Если подумать, весьма дружеское участие. Куда более дружеское, чем в этом чертовом Агентстве, где за тобой следят и, как кошки, вынюхивают, с кем ты сошелся, – как они с Кловис, – а потом используют это против тебя. Так действует Агентство. Если подумать, дружбу с Хелльстромом теперь легко объяснить. Это чертово Агентство уже сидит у него в печенках! Подождите, он еще расскажет Кловис об этом. Восемнадцать раз за ночь – весьма дружеское участие.
По знаку Хелльстрома Мимека коснулась руки Джанверта. Какая миленькая дружеская ручка!
– Я тоже так думаю, – сказала она. – Мы обязательно подружимся.
Джанверт как-то судорожно выпрямился и похлопал ее ручку, лежавшую на его руке. «То же дружеское участие. Вновь. – Ему показалось, что он может доверять этим двоим. – Разве это участие не искренне? Ну, а почему бы и нет? Не могли же они подложить ему что-нибудь в его тарелку. Странная мысль. В его тарелку. – Он вспомнил, как забрал ее у Хелльстрома. – Да. Хелльстрому пришлось удовольствоваться другой порцией. Это тоже дружеское участие. Нельзя скрыть в таких простых действиях недружеские намерения. Не так ли?» Он внимательно посмотрел на женщину, сидевшую рядом с ним, вяло удивляясь, почему замедлилось течение его мыслей. Перуджи! Подсыпать что-нибудь ему в пищу – это невозможно. Как и не было никаких уколов. Он не сводил глаз с женщины, удивляясь своим действиям. Секс. Он не желал эту миниатюрную легкую женщину с теплыми руками и трогательными глазами. Возможно, Перуджи ошибся. Что, если он лгал? Этот недружелюбный ублюдок способен на все.
Это бы очень просто тогда все объясняло, сказал Джанверт себе. Что у него есть против Хелльстрома, кроме утверждений Агентства, против этого бедняги? Он даже не знал, в чем состоит этот «Проект 40». Да… было что-то… с документами. «Проект 40». Но ведь это проект Хелльстрома. В нем не должно быть ничего опасного. Он совсем не то, что думает про него чертово Агентство, где тебе лишь говорят подчиняться приказам.
Джанверту вдруг захотелось подвигаться. Он оттолкнул стул назад и упал бы, если бы женщина не помогла ему удержать равновесие. Он похлопал ее по руке. Окно. Надо выглянуть из окна. Слегка пошатываясь, Джанверт прошел вдоль стола к окну. Небольшой отрезок ручья с незаметным глазу течением. Слабый полуденный ветерок покачивал тени деревьев на поверхности ручья, создавая иллюзия движения. Тишина, воцарившаяся в гостиной, поддерживала эту иллюзию. Лениво он подумал, как его чувства воспринимают реальность. Такой дружеский вид и дружеское место. Здесь было движение.
Откуда взялось это маленькое, затаившееся глу-у-убоко внутри беспокойство? Единственный раздражающий фактор в этой ситуации.
«Ситуации. Какой ситуации?»
Джанверт покачал головой из стороны в сторону, словно раненое животное. Все так дьявольски запутано!
Откинувшись на спинку стула, Хелльстром помрачнел. Химические препараты действовали на Джанверта не совсем так, как на работников Улья, которые оставались достаточно близкими генетически к Чужакам для спаривания с ними. Разделение произошло всего триста лет назад. Химическая родственность не удивляла. По правде говоря, она ожидалась. Однако Джанверт не проявлял особого дружелюбия. Значит, химия так до конца и не подействовала. Впрочем, этого и следовало ожидать. Человек – это нечто большее, чем просто плоть из мяса и костей. Что-то в недоступном тайнике в сознании Джанверта продолжало хранить мысль об угрозе.
Мимека прошла вслед за Джанвертом к окну и теперь стояла как раз за его спиной.
– Мы действительно не желаем вам ничего плохого, – прошептала она.
Он кивнул. Конечно, они не желают ему ничего плохого. Что за вздорная мысль?! Джанверт сунул руку в карман пиджака и нащупал оружие. Он узнал его. Пистолет был отнюдь не дружеской вещью.
– Почему бы нам не стать друзьями? – спросила Мимека.
Слезы наполнили глаза Джанверта и медленно потекли по щекам. Было так печально. Пистолет, эта ферма, Кловис, Агентство, Перуджи – все. Так печально. Он вытащил пистолет из кармана, повернулся со слезами на лице к Мимеке и протянул ей его. Она взяла пистолет с какой-то неуклюжестью: ведь это было одно из ужасных, рвущих плоть оружий Чужаков.
– Выброси его, – прошептал Джанверт. – Пожалуйста, выброси эту проклятую вещь.
47
«Как бы там ни было, но этот день, несмотря на все утренние тревоги, оказался весьма успешным», – сказал сам себе Хелльстром. Он находился на командном посту в сарае, глядя через прикрытые жалюзи окна на север. Там, вдалеке, поднимали пыль какие-то машины, но он в этот момент не чувствовал угрозы со стороны Чужаков. Сообщения из Вашингтона и Фостервилля говорили о смягчении давления.
Джанверт ответил на все вопросы с минимальным намеком на уклончивость. И, сравнивая его слова с предыдущими допросами, Хелльстром помрачнел. Зря столько мучились предыдущие пленники. Когда думаешь об этом, выбранный подход кажется таким очевидным. Фэнси действительно оказала Улью большую услугу.
Салдо подошел к Хелльстрому с кошачьей грацией и произнес:
– С шестого поста сообщают, что пыль поднята тремя тяжелыми грузовиками, двигающимися в нашу сторону по нижней дороге.
– Я думаю, это и есть «законники Джанверта», – сказал Хелльстром. – Мы готовы к их приему?
– Насколько это возможно. Мимека внизу и ждет сигнала к исполнению роли Фэнси: оскорбленная невинность и все такое. Слыхом никогда не слыхивала ни о каком Депо, агентстве, велосипеде – ничего.
– Хорошо. Куда ты отправил Джанверта?
– В пустую камеру на сорок втором уровне. Все приведено в состояние аварийной готовности.
Вновь охваченный дурными предчувствиями Хелльстром подумал, что это означает – состояние аварийной готовности: время, напрасно потерянное вместо выполнения задач по поддержанию жизнеспособности Улья; работники, получившие инструкции по обращению с системой блокирования длинных отсеков входных галерей быстро застывающим жидким бетоном, толпы работников, собранных у тайных входов и вооруженных парализаторами и несколькими единицами оружия Чужаков, которые смогли заполучить работники Улья.
Стоянку на улицу начали заполнять автомобили домохозяек, отправивших делать дневные покупки. Кловис поглядела на эти машины, надеясь увидеть, как из одной из них выходит команда ФБР. Но увы, ничего. Она снова посмотрела на Крафта.
«Я могу сказать этому идиоту-шерифу, что тепленькое место на кладбище в шести футах под землей мы ему уже приготовили, – подумала она. Это была игра, в которую она любила играть с теми, кто ей не нравился. Конечно, Крафта это потрясет и он станет настороже. Он уже выказывал признаки нервозности. И конечно, никто не собирался убивать этого сукиного сына. Но у Крафта будут неприятности. Шеф потянул за ниточки в Вашингтоне, и Крафт уже чувствует их натяжение через столицу штата и шерифа в Лейквью. Как в театре марионеток. Федеральная власть дышит у Крафта за плечами, и он чувствует это дыхание. Он все еще хочет проверить ее документы, но вот уже больше часа он никак не может решиться спросить их у нее прямо. К счастью: у нее были только документы, прикрывающие легенду, в которых она была Кловис Майерли, а ему уже представили ее, как Кловис Карр.
– Довольно необычный способ расследования дела об исчезновении, – заметила она, поворачиваясь, чтобы рассмотреть афишу на стене. Ага, кража скота и как с этим бороться!
– Еще более необычный способ расследования необъяснимой смерти в мотеле, – заметил в свою очередь Крафт.
– Убийства, – поправила Кловис его.
– Свидетельств тому я еще не видел, – сказал Крафт.
– Увидите.
Он не сводил глаз с загоревшего на солнце лица Кловис. Оба они понимали, что все в этом деле было необычным. Слова шерифа все еще звучали в голове Крафта: «Сейчас мы в этом деле просто бедные родственники. В игру теперь вовлечено само правительство. Это не обычное дело, ясно? Не обычное. Позднее между собой мы все уладим, но не сейчас, а пока что я хочу, чтобы ты вел себя тихо, и пусть ФБР делает что хочет. Возможно, они сцепятся с ребятами из службы по налогообложению спиртных напитков, в чьей юрисдикции находится это дело, но наша собственная кончается на столе у губернатора, ты понял меня? И не говори, что у нас есть права и ответственность. Я знаю их так же хорошо, как и ты. Никто из нас не будет вспоминать о них. Все понятно?»
Все было очень даже понятно.
– Откуда у вас этот загар? – спросил Крафт, пристально глядя прямо в лицо Карр.
«От лежания под вашим проклятым западным солнцем с биноклем в руках, сукин ты сын! – подумала она. – И ты знаешь, откуда он у меня». Но молодая женщина лишь пожала плечами в ответ и беззаботно произнесла:
– О, просто гуляла по вашим живописным местам.
«Шлялась вокруг Улья», – подумал Крафт с укором сильной тревоги, потом сказал:
– Ничего бы подобного не случилось, если бы ваш мистер Перуджи действовал по обычным каналам.» Ему следовало сперва пойти к шерифу в Лейквью, а не ко мне или даже к людям из правительства. Шериф Лафам – неплохой…
– Неплохой политик, – оборвала она его. – Мы думали, что лучше, если мы свяжемся с теми, кто близко знаком с доктором Хелльстромом.
Крафт облизнул губы, которые внезапно стали сухими. Он был в постоянном напряжении, чтобы не выдать себя чем-нибудь, что еще больше усилило бы их подозрения. Ему не нравилось, как эта Карр наклонила свою голову вбок, впившись в него ответным взглядом.
– Я что-то не понимаю, – сказал он. – Что я должен…
– Вы все прекрасно понимаете, – произнесла Кловис.
– Черта с два я понимаю!
– Черта с два не понимаете.
Крафт чувствовал себя в тисках некоей силы, таящейся в ее враждебности. Она умышленно его провоцирует. Ей действительно было наплевать на него.
– Да, я знаю, кто вы, – пробормотал он, – все верно. Вы из одного из тех тайных правительственных агентств. ЦРУ, бьюсь о заклад. Вы думаете, что у вас есть право…
– Благодарю за повышение, – перебила она его, но наклонила еще немного голову и еще более пристально поглядела на него.
Беседа принимает совсем не тот оборот, и это совсем не нравилось ей. Эдди сказал, что Шефу надо, чтобы они надавили на шерифа, но не перепугали его до смерти.
Крафт заерзал на стуле. В комнате воцарилась мучительная тишина, глубокая и зловещая. Он пытался отыскать предлог, чтобы уйти и позвонить по телефону. Он мог, извинившись, пойти в туалет, но эта женщина проведет его до самого туалета, ну а там телефона, конечно же, нет. Впрочем, желание позвонить Хелльстрому постепенно ослабевало. Наверное, к этому моменту каждая линия, ведущая на ферму, прослушивается. Почему же они связали его с Хелльстромом? Может, потому что он был большим другом старой Тровы (и это действительно было так), но она умерла давным-давно и была отправлена в чаны. Что же заставляет этих людей из правительства подозревать его?
Так он размышлял еще некоторое время, следуя собственным страхам, с беспокойством вспоминая факты из своего прошлого и изучая их под новым углом. «Было ли это подозрительным, а может, вон то событие… или тогда, когда он…» Но все это было бесполезным занятием, и лишь ладони его вспотели…
Резкий телефонный звонок вывел его из задумчивости. Он схватил трубку, сбил ее и подхватил, когда она повисла, качаясь рядом со столом. Когда он поднес трубку к уху, голос в трубке был озабоченным и громким:
– Алло? Алло?
– Говорит шериф Крафт, – ответил он.
– Кловис Карр здесь? Мне сказали, что она у вас.
– Да, она здесь. А кто говорит?
– Просто передайте ей трубку.
– Это официальный телефон, и я…
– Заткнись, это официальный звонок! Давай передавай ей трубку!
– Ну хорошо…
– Быстрее! – Этот требовательный тон не давал усомниться в том, что обладатель его голоса привык, что ему подчиняются: в нем ощущалась сила.
Крафт через стол протянул Кловис телефонную трубку.
– Это вас.
Она взяла трубку с некоторым недоумением и сказала:
– Да?
– Кловис?
Она сразу узнала этот голос: сам Шеф! Святые угодники, Шеф звонит сюда!
– Кловис слушает, – сказала она пересохшими губами.
– Ты знаешь, с кем говоришь?
– Да.
– Я узнал тебя по только что прослушанному образцу твоего голоса. Я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня и сделала в точности то, что я тебе скажу.
– Да, сэр. Я слушаю.
Что-то в его голосе указывало на то, что случилась какая-то серьезная неприятность.
– Может ли шериф слышать наш разговор? – спросил Шеф.
– Сомневаюсь.
– Что ж, придется рискнуть. А теперь слушай: самолет с людьми из ФБР и службы по налогообложению спиртных напитков разбился где-то в Систерсе. Гора к северу от вас. Все погибли. Это может быть несчастный случай, но мы считаем иначе. Я только что был у директора, и он придерживается того же мнения, особенно после того, что я рассказал ему. Новая команда из ФБР уже отправлена из Сиэтла, но нужно немного обождать, пока они прибудут.
Она судорожно сглотнула и беспокойно посмотрела на Крафта. Шериф сидел, откинувшись на спинку стула, держа руки за головой, уставившись в потолок.
– Что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила Кловис.
– Я связался по радио со всеми остальными членами твоей команды, кроме Джанверта. Он все еще на ферме?
– Насколько мне это известно, сэр.
– Все в порядке; тут уж ничего не поделаешь. Может, это даже к лучшему. Команда спускается с гор, они тебя захватят, и вы должны взять с собой этого шерифа. Примени силу, если понадобится. Захватите его с собой, понятно?
– Я поняла. – Пальцами она провела по очертаниям пистолета в своем кошельке. Она сунула руку в сумку и твердой хваткой взялась за его рукоятку. Непроизвольно ее взгляд обратился к огромному пистолету на поясе Крафта. Этот сукин сын, вероятно, называет его свиной ногой.
– Я проинформировал ДТ, что мне нужно, – продолжил Шеф. – Ты должна направиться на ферму. Возьмешь все под контроль. Любое сопротивление подавляй, директор согласен. Ответственность мы берем, однако, на себя. ФБР нам обещало помогать, как только может. Все понятно?
– Да.
– Надеюсь на это. Никакого риска. Если шериф вмешается, прикончи его. И любого другого, кто попытается помешать. Формальности мы утрясем потом. Мне нужно, чтобы через час ферма была в наших руках.
– Да, сэр. Командует кто, ДТ?
– Нет. До прибытия на ферму – ты.
– Я?
– Да. Когда свяжешься с Джанвертом, эта роль перейдет к нему.
Во рту Кловис пересохло. О Господи! Нужен глоток воды, чтобы успокоиться, но она понимала, почему Шеф назначил ее руководителем, пока они не доберутся до фермы, где был Эдди. Шеф знал о ней и Эдди. У Шефа был такой же изворотливый ум, как у змеи. Он думает про себя: «Мотивация у нее – лучше не придумаешь! Ей захочется спасать своего дружка. Лучше дать ей поводья».
Кловис понимала, что, возможно, у Шефа что-то иное на уме, но она не знала, как спросить. «Может, это связано с Крафтом?» Она плотно прижала трубку к уху и отодвинула стул к окну.
– Это все? – спросила Кловис.
– Нет, тебе лучше знать самое худшее. Мы узнали кое-что, разговаривая с шерифом. Он сказал это небрежным, беззаботным тоном. Похоже, когда этот Крафт заболевает, то обычно отправляется лечиться на ферму. Когда мы прослеживали связи Хелльстрома в Вашингтоне, то обнаружили одного конгрессмена с той же самой привычкой, и у нас есть подозрения, что то же можно сказать и еще по крайней мере об одном сенаторе. Поняла?
Кловис кивнула:
– Да.
– Полагаю, что это так. В этом деле стоит только копнуть, как вскрываются все новые пласты. Не спускай глаз с шерифа.
– Хорошо, – сказала Кловис. – Насколько серьезно… ну, там, у Систерс?
– Самолет сгорел. Его зафрахтовали и только что проверили эксперты из FAA. Разбиваться ему не было совсем не из-за чего. Пока что нам не удалось осмотреть обломки, да к тому же тут еще был пожар – лесной пожар, начавшийся на восточном склоне, как нам заявили. Парни из Лесной Службы уже там, на месте, как и местная полиция и FAA. Отчет мы получим так быстро, как только можно быстрее.
– Да, дела! – заметила она и увидела, что Крафт теперь внимательно смотрит на нее, стараясь прислушиваться к их разговору. – А может, все-таки это несчастный случай?
– Возможно, но вряд ли. Пилот налетал шесть тысяч часов на рейсах «Эйр Америка», прошел Вьетнам. Сама делай выводы. Да, объясни Коротышке, что ему передаются полномочия уровня G. Ты знаешь, что это значит?
– Да… да, сэр. – О Господи! Право убивать и жечь, в случае необходимости!
– Я свяжусь с тобой по радио после того, как вы возьмете контроль над фермой, – продолжил Шеф. – В течение ближайшего часа. До свидания, желаю удачи.
Она услышала щелчок на том конце провода, придвинула стул поближе к столу и положила трубку на место. Под прикрытием стола она вынула пистолет из кошелька.
Крафт наблюдал за ней, пытаясь сложить вместе отдельные куски этого разговора. То, что произошло самое худшее, он понял, когда увидел глушитель пистолета Кловис, появившийся, словно стальная змея, из-за дальнего края стола.
Теперь, когда ей были переданы все полномочия, она отрешилась от мыслей об обхвативших ее руках Джанверта и других приятных вещах.
– Держи руки там, где я видела их в последний раз, – сказала Кловис. – При малейшем движении – стреляю. Ни делай никаких внезапных движений ни по какому поводу. Осторожно вставай, руки положи на стол. Соблюдай полнейшую осторожность во всех своих действиях, мистер Крафт. Я не хочу застрелить тебя в этом кабинете. Да, будет много шума и объяснений впоследствии, но я сделаю это, если ты вынудишь меня.
46
Из предварительного устного отчета о результатах вскрытия Дзулы Перуджи:
«Синяк на руке свидетельствует о какой-то подкожной инъекции. Пока что мы не можем сказать, что именно было введено Перуджи, но экспертиза еще не завершена. Другие следы, видимые на трупе, говорят о том, что мы на своем жаргоне называем „смерть в мотеле“. Синдром очень похож на те, что случаются с мужчинами после тридцати пяти лет, умирающих при подобных обстоятельствах. Непосредственной причиной смерти является острая сердечная недостаточность.
Позднее мы пришлем более детальный отчет. Так это или нет, станет ясно после завершения вскрытия. Другие признаки указывают на то, что субъект вступал в половой контакт незадолго перед смертью – не более как за четыре часа. Да, не более! Ситуация понятна: пожилой мужчина, молодая женщина (если исходить из вашего сообщения) и слишком много секса. Все сходится на таком диагнозе. Иными словами, он натрахался до смерти».
– Мистер Джанверт, нам кое-что надо обсудить, – сказал Хелльстром и наклонился через стол к Джанверту.
Тот, покончив с ленчем, сидел, опираясь правым локтем на стол, положив подбородок на руку. Он совсем забыл, где находится, размышляя над создавшейся ситуацией: соседи, Агентство, звонок Шефа, это назначение, свои прежние страхи… У него было смутное ощущение, что ему не следует терять бдительности и, наверное, нужно внимательно следить за Хелльстромом и этой молодой женщиной, но все представлялось не стоящим требуемых для этого усилий.
– Пора обсудить наши общие проблемы, – сказал Хелльстром.
Джанверт кивнул, не поднимая головы, и хмыкнул, когда подбородок чуть не соскользнул с руки, на которую опиралась голова. Обсудить проблемы. Разумеется.
Что-нибудь насчет простой деревенской жизни, превосходного ленча, об этих людях, сидевших рядом с ним за столом, – где-то тут лежала настоящая причина того прекрасного настроения, в котором он сейчас пребывал. Он слишком долго старался не поддаваться обаянию Хелльстрома. Наверное, глупо пока еще полностью доверять Хелльстрому, но почему бы не испытывать к нему симпатию. Симпатия и доверие – это разные вещи. Хелльстром, возможно, никак не причастен к гибельной ловушке, в которую угодил человек по имени Эдди Джанверт.
Наблюдая за трансформацией в своем госте, Хелльстром думал: «Он реагирует, как и должен. Доза была довольно большой. Организм Джанверта сейчас усваивает различные химические вещества. Очень скоро каждый работник Улья будет считать его за своего. Также и наоборот – Джанверт будет чувствовать свое единство и со всеми ими, работниками Улья. Его половое влечение подавлено также, как и способность критически мыслить. Если с ним произойдет химическая метаморфоза, он станет совсем ручным.
Хелльстром знаком показал Мимеке наблюдать за этими изменениями.
Она улыбнулась. Запахи Джанверта теперь не внушали отвращение.
«Это ферма», – подумал Джанверт и, не двигаясь, перевел взгляд на окно, расположенное за столом. Прекрасный полдень казался теплым и манящим.
Он и Кловис часто мечтали о таких местах. «Наше собственное место, лучше всего старая ферма. Будем что-нибудь выращивать, держать скот. Наши дети будут помогать нам, когда мы состаримся». Вот о чем они мечтали перед тем, как они заняться любовью. Горечь недостижимости делала настоящее еще более приятным.
– Вы уже готовы к обсуждению дел? – спросил Хелльстром.
«Ну да, обсудить», – мысленно повторил Джанверт и ответил вслух:
– Конечно.
Он казался несколько встревоженным, но Хелльстром заметил изменения в голосе.
Химические препараты начали действовать. Но здесь таилась опасность, потому что Джанверт мог беспрепятственно заглядывать теперь в любой уголок Улья. Ни один работник не остановит его и не отведет к ближайшему чану. Но это означало также и то, что Джанверт теперь не сможет ничего утаить ни от Хелльстрома, ни от любого другого офицера Службы Безопасности.
Оставалось только проверить, будет ли эта техника действовать столь же великолепно на Чужака.
– Ваши законники что-то несколько опаздывают, – заметил Хелльстром. – Может, вам стоит позвонить и узнать, в чем дело?
«Опаздывают? – Джанверт посмотрел на часы, висевшие за спиной Хелльстрома. – Уже почти два часа дня. Как же быстро промелькнуло время! Кажется, он болтал о чем-то с Хелльстромом и с этой женщиной… как же ее зовут, а, Фэнси. Клевая бабенка! Но кто-то опаздывает».
– Вы уверены, что не ошиблись насчет ФБР и остальных? – спросил Хелльстром. – Они едут сюда?
– Не думаю, чтобы я ошибся, – ответил Джанверт.
В его голосе звучала печаль, которая принесла за собой прилив гнева и адреналина. В этом деле нельзя допустить ни единой ошибки. О Господи, что за мерзкое дело! И все потому, что он наткнулся на те проклятые документы! Нет – то была просто наживка. Он пойман в куда более изощренную ловушку. Эдди Джанверт был обречен принимать все, что предъявляло ему Агентство. Это было заложено в его сознание с самого начала. Но тогда вряд ли бы он встретил Кловис. Милую Кловис. Куда более привлекательную, чем эта Фэнси, сидевшая сейчас рядом с ним. Он чувствовал, что существуют и другие отличия между этими двумя женщинами, но мысль ускользала. Агентство… Агентство… Агентство… Агентство. Мерзкое дело. Он ощущал присутствие ухмыляющихся тайных руководителей, чье воздействие пронизывало все Агентство. Да! Агентство – дерьмо!
– Мне только что пришло в голову, – начал Хелльстром, – что при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями.
«Друзьями, – кивнул Джанверт, и его голова едва не съехала с ладони. – Они были друзьями. Этот Хелльстром – замечательный парень. Угостил отличным ленчем. И сколько уважения он выказал ему до того, как они сели за стол».
Идея дружить с Хелльстромом, впрочем, слегка уменьшила беспокойство Джанверта. Он начал анализировать свои чувства. Да… Перуджи! Вот оно что – Перуджи! Старина Перуджи сказал что-то важное… да-а-а, вспоминай же! Он сказал, что Хелльстром и его друзья сделали ему какой-то укол. Точно – укол! И он обратил его в сексуально озабоченного жеребца. Перуджи говорил об этом. Восемнадцать раз за ночь. Джанверт весело улыбнулся про себя. Если подумать, весьма дружеское участие. Куда более дружеское, чем в этом чертовом Агентстве, где за тобой следят и, как кошки, вынюхивают, с кем ты сошелся, – как они с Кловис, – а потом используют это против тебя. Так действует Агентство. Если подумать, дружбу с Хелльстромом теперь легко объяснить. Это чертово Агентство уже сидит у него в печенках! Подождите, он еще расскажет Кловис об этом. Восемнадцать раз за ночь – весьма дружеское участие.
По знаку Хелльстрома Мимека коснулась руки Джанверта. Какая миленькая дружеская ручка!
– Я тоже так думаю, – сказала она. – Мы обязательно подружимся.
Джанверт как-то судорожно выпрямился и похлопал ее ручку, лежавшую на его руке. «То же дружеское участие. Вновь. – Ему показалось, что он может доверять этим двоим. – Разве это участие не искренне? Ну, а почему бы и нет? Не могли же они подложить ему что-нибудь в его тарелку. Странная мысль. В его тарелку. – Он вспомнил, как забрал ее у Хелльстрома. – Да. Хелльстрому пришлось удовольствоваться другой порцией. Это тоже дружеское участие. Нельзя скрыть в таких простых действиях недружеские намерения. Не так ли?» Он внимательно посмотрел на женщину, сидевшую рядом с ним, вяло удивляясь, почему замедлилось течение его мыслей. Перуджи! Подсыпать что-нибудь ему в пищу – это невозможно. Как и не было никаких уколов. Он не сводил глаз с женщины, удивляясь своим действиям. Секс. Он не желал эту миниатюрную легкую женщину с теплыми руками и трогательными глазами. Возможно, Перуджи ошибся. Что, если он лгал? Этот недружелюбный ублюдок способен на все.
Это бы очень просто тогда все объясняло, сказал Джанверт себе. Что у него есть против Хелльстрома, кроме утверждений Агентства, против этого бедняги? Он даже не знал, в чем состоит этот «Проект 40». Да… было что-то… с документами. «Проект 40». Но ведь это проект Хелльстрома. В нем не должно быть ничего опасного. Он совсем не то, что думает про него чертово Агентство, где тебе лишь говорят подчиняться приказам.
Джанверту вдруг захотелось подвигаться. Он оттолкнул стул назад и упал бы, если бы женщина не помогла ему удержать равновесие. Он похлопал ее по руке. Окно. Надо выглянуть из окна. Слегка пошатываясь, Джанверт прошел вдоль стола к окну. Небольшой отрезок ручья с незаметным глазу течением. Слабый полуденный ветерок покачивал тени деревьев на поверхности ручья, создавая иллюзия движения. Тишина, воцарившаяся в гостиной, поддерживала эту иллюзию. Лениво он подумал, как его чувства воспринимают реальность. Такой дружеский вид и дружеское место. Здесь было движение.
Откуда взялось это маленькое, затаившееся глу-у-убоко внутри беспокойство? Единственный раздражающий фактор в этой ситуации.
«Ситуации. Какой ситуации?»
Джанверт покачал головой из стороны в сторону, словно раненое животное. Все так дьявольски запутано!
Откинувшись на спинку стула, Хелльстром помрачнел. Химические препараты действовали на Джанверта не совсем так, как на работников Улья, которые оставались достаточно близкими генетически к Чужакам для спаривания с ними. Разделение произошло всего триста лет назад. Химическая родственность не удивляла. По правде говоря, она ожидалась. Однако Джанверт не проявлял особого дружелюбия. Значит, химия так до конца и не подействовала. Впрочем, этого и следовало ожидать. Человек – это нечто большее, чем просто плоть из мяса и костей. Что-то в недоступном тайнике в сознании Джанверта продолжало хранить мысль об угрозе.
Мимека прошла вслед за Джанвертом к окну и теперь стояла как раз за его спиной.
– Мы действительно не желаем вам ничего плохого, – прошептала она.
Он кивнул. Конечно, они не желают ему ничего плохого. Что за вздорная мысль?! Джанверт сунул руку в карман пиджака и нащупал оружие. Он узнал его. Пистолет был отнюдь не дружеской вещью.
– Почему бы нам не стать друзьями? – спросила Мимека.
Слезы наполнили глаза Джанверта и медленно потекли по щекам. Было так печально. Пистолет, эта ферма, Кловис, Агентство, Перуджи – все. Так печально. Он вытащил пистолет из кармана, повернулся со слезами на лице к Мимеке и протянул ей его. Она взяла пистолет с какой-то неуклюжестью: ведь это было одно из ужасных, рвущих плоть оружий Чужаков.
– Выброси его, – прошептал Джанверт. – Пожалуйста, выброси эту проклятую вещь.
47
Из новостей. Вашингтонская линия, округ Колумбия:
«…и было отмечено, что смерть Альтмана не была первым таким случаем самоубийства, происшедшим с лицом, занимавшим высокий пост в правительстве. Вашингтонские обозреватели сразу же вспомнили о смерти 22 мая 1949 года министра обороны Джеймса Форрестола, выпрыгнувшего из окна больницы, что привело в шок его семью и медицинский персонал.
Смерть Альтмана тоже оживила постоянно муссировавшийся слух о том, что в действительности он являлся шефом секретного и высокоорганизованного агентства, действовавшего под прикрытием правительства. Один из близких помощников Альтмана, Джозеф Мерривейл, с гневом опроверг подобные слухи, заявив: «Неужели эта грязная сплетня все еще кого-то интересует?»
«Как бы там ни было, но этот день, несмотря на все утренние тревоги, оказался весьма успешным», – сказал сам себе Хелльстром. Он находился на командном посту в сарае, глядя через прикрытые жалюзи окна на север. Там, вдалеке, поднимали пыль какие-то машины, но он в этот момент не чувствовал угрозы со стороны Чужаков. Сообщения из Вашингтона и Фостервилля говорили о смягчении давления.
Джанверт ответил на все вопросы с минимальным намеком на уклончивость. И, сравнивая его слова с предыдущими допросами, Хелльстром помрачнел. Зря столько мучились предыдущие пленники. Когда думаешь об этом, выбранный подход кажется таким очевидным. Фэнси действительно оказала Улью большую услугу.
Салдо подошел к Хелльстрому с кошачьей грацией и произнес:
– С шестого поста сообщают, что пыль поднята тремя тяжелыми грузовиками, двигающимися в нашу сторону по нижней дороге.
– Я думаю, это и есть «законники Джанверта», – сказал Хелльстром. – Мы готовы к их приему?
– Насколько это возможно. Мимека внизу и ждет сигнала к исполнению роли Фэнси: оскорбленная невинность и все такое. Слыхом никогда не слыхивала ни о каком Депо, агентстве, велосипеде – ничего.
– Хорошо. Куда ты отправил Джанверта?
– В пустую камеру на сорок втором уровне. Все приведено в состояние аварийной готовности.
Вновь охваченный дурными предчувствиями Хелльстром подумал, что это означает – состояние аварийной готовности: время, напрасно потерянное вместо выполнения задач по поддержанию жизнеспособности Улья; работники, получившие инструкции по обращению с системой блокирования длинных отсеков входных галерей быстро застывающим жидким бетоном, толпы работников, собранных у тайных входов и вооруженных парализаторами и несколькими единицами оружия Чужаков, которые смогли заполучить работники Улья.