Гейдж Элизабет. Ящик Пандоры. Книги 3 – 4

   Но вдруг она увидела в своей руке пистолет. Он был направлен Лауре в сердце, как пистолет ее мужа, направленный в сердце Хэла.
   Лаура тоже заметила это. Но не сделала попытки защититься. Пляшущие картинки мультфильмов бросали неясные тени на лицо Тесс.
   – Это должно кончиться когда-нибудь, – сказала Тесс. – Ты видишь, правда? Это не может продолжаться бесконечно.
   Тесс начала поднимать пистолет. Это происходило помимо ее воли. Она видела себя со стороны, как будто кто-то руководил ею, и только холодная сталь курка напомнила ей, что все это совершает она сама. Вдруг слабый голос вклинился между женщинами.
   – Мама! – Лаура повернулась и увидела мальчика. Он стоял у двери в комнату, сонный, в пижаме, с одеялом в руках. Тесс спрятала пистолет в карман.
   – В чем дело? – Лаура улыбнулась, протянув руки к сыну. – Ты видел плохой сон? – Он прильнул к матери, не обращая внимания на гостью, и прошептал ей несколько слов, которые Тесс не смогла расслышать.
   Лаура поцеловала его, взъерошила ему волосы и прошептала что-то в ухо. Тесс рассмотрела красивые аппликации на его пижаме и темные волосы, похожие одновременно на волосы Лауры и Хэла.
   – Это мой бравый парень! – сказала Лаура. – Я сейчас приду и укрою тебя, и запомни, чудовище больше боится тебя, чем ты его. Потому оно и выглядит таким гадким. Потому что боится, но не может показать этого.
   Он повернулся и начал тянуть Лауру за собой, но вдруг заметил Тесс.
   Тесс смотрела на него с изумлением. Какой красивый! А какая сила видна в глазах. Это крошечное слабое существо уже несет в себе черты мужчины. Это потомок гордой расы людей, бродящих в поисках по земле, в то время как женщины, отчаявшись добиться их любви, гоняются за ними со своими уловками и хитростями, которыми можно обмануть судьбу. Женщины привязывают их чем угодно, но только не любовью, которой они не знают. Красивая, бесстрашная раса, думала Тесс.
   Зачем вздорные боги создали на Земле этих людей? Для насмешки над женщинами, не способными завладеть желанными сердцами?
   Маленькие серьезные глаза смотрели на нее, чужую, по-младенчески невинно.
   – Майкл, – сказала Лаура нежно, – Я хочу, чтобы ты познакомился с миссис Ланкастер. Она… – Лаура замялась, подбирая слова. – Она моя подруга, – произнесла наконец.
   Мальчик смотрел на Тесс. Она рассматривала его овальный подбородок, тонкие брови и губы и глаза, темные и умные, которые были наиболее примечательны на лице. Глаза, которые, казалось, соединяют мать и отца сквозь годы, сплетая их судьбы вместе.
   Как он невинен! Невиннее людей, сотворивших его, невиннее всех планов, грез, любви и потерь, о которых он никогда не узнает. Маленькое хорошенькое созданье. Потоки прошлого соединились в его плоти, а теперь текут дальше в будущее, к людям, которым еще предстоит появиться, и все они будут нести его тайну.
   И где-то в этих потоках Тесс увидела себя. Ведь никто не любил отца этого мальчика так отчаянно и безнадежно, как она.
   С этими мыслями боль и смятение отступили, затмившись другими чувствами.
   – Пожми, пожалуйста, ей руку, – попросила Лаура.
   Он подошел медленно, держа одеяло в руках, и протянул маленькую ручку. Тесс выпустила из руки в своем кармане пистолет и пожала его руку.
   От прикосновения его тела она почувствовала слабость, почти обморок. Как будто Хэл ожил в этой маленькой мужской руке, как будто случившееся недавно было нереально, и оставалась надежда, надежда для всех, для всего мира, потому что этот нежный кулачок маленького человека, пришедшего из потерянного прошлого и зовущего в будущее, рожден их сердцами для чего-то большего, чем смерть.
   – Миссис?.. – спросил он.
   – Меня зовут Элизабет, – сказала она, бросив быстрый взгляд в сторону Лауры. – Но ты можешь называть меня Тесс, если хочешь, я не обижусь.
   Он улыбнулся:
   – Тесс.
   Он держал ее руку еще секунду и смотрел ей в глаза. Затем повернулся к матери, желая идти спать.
   – Иди, – сказала Лаура. – Я укрою тебя.
   Тесс молчала, держа руку на пистолете, когда они вышли из комнаты. К ней вернулась ясность мысли. Лаура хорошая, любящая мать. Мальчик будет с ней в безопасности. Что касается Хэла, то он сейчас лежит в морге, он будет похоронен среди героев нации, которой он так доблестно служил. Но будет ли он своим среди них? Был ли мир людей его настоящим домом? Он не должен лежать один. Это было бы несправедливо по отношению к нему. Ее жизнь не принадлежала никому, но теперь она знает наконец, где ее истинное место.
   Мальчик лежал под одеялом в спальне сонный, но старался не уснуть, чтобы продлить присутствие матери. Лаура укутала его, поцеловала в щечку.
   – Кто эта леди? – спросил он. Лаура улыбнулась:
   – Однажды я расскажу тебе все о ней. Она тебе вроде тети. Мы с ней шли разными путями в жизни, но они пересеклись, когда появился ты.
   – Я?
   Она кивнула, касаясь пальцами его бровей.
   – Если бы не я, тогда она стала бы твоей мамой. Для таких отношений не придумано подходящего названия. Но тем не менее, это так.
   – Но ведь ты моя мама, – сказал он, ища подтверждения своим словам.
   – Да, конечно, – сказала Лаура, крепко обнимая его. – Конечно я, мой красавец!
   – Чудовища больше не придут? – спросил он, меняя тему.
   – Они долго не придут. Пока ты не вырастешь большим. И тогда они не будут тебя пугать. Они для тебя будут как дети. Ты будешь чувствовать к ним жалость и будешь гладить их по головам, чтобы они меньше боялись.
   Зачарованный этими словами, он смотрел на нее.
   – Я люблю тебя, – сказал он.
   – Я тебя тоже, приятных снов.
   Его глаза закрылись. Она смотрела на его длинные ресницы и видела, как сон освещает волшебным фонарем его черты, похожие на эльфа Феликса, отраженного на потолке. Она подождала, пока он крепче уснет, думая, что все будет хорошо у него, что бы ни случилось, какая бы опасность ни возникла на его жизненном пути.
   Она встала и направилась к двери. Обернулась, чтобы взглянуть на сына. Она больше не чувствовала страха. Когда она взялась за дверную ручку, раздался выстрел.

XXXI

    Арлингтонское национальное кладбище, 3 мая 1964 года
   – Отец наш небесный, упокой душу этого героя, который смело встречал врагов, служа нации, который отдал свою жизнь храбро, как и свой ум и верность ради соотечественников…
   И мы молим тебя упокоить также душу его любящей жены Элизабет, которая разделила с ним смерть, не захотев жить в мире, где больше нет ее мужа. Прости ей насилие, совершенное над собой в конце жизни, и вознагради ее привязанность искуплением и вечным миром. Да возлежит она вечно рядом с человеком, которого любила.
   Служба закончилась. Военный караул держал два гроба, каждый завернутый в американский флаг, и присутствующие на похоронах проходили мимо них.
   Тишина нависла над кладбищем. День был солнечный и свежий, как будто некая высшая сила решила принять Бесс и Хэла в будущее с блестящими трубами и ангельскими улыбками. Капитолий, где Хэл трудился более пяти лет, мерцал вдали, вместе с памятником Вашингтону, Мемориалом Линкольна, и старыми зданиями, где сердце демократии отбивало такт в своей молодой песне.
   Тысячи людей выстроились рядами. Они медленно двигались мимо гробов, усыпанных цветами, произнося одно-два слова, многие со слезами на глазах, другие грустно и мрачно.
   Лаура держала Майкла за руку. Оба несли цветы. Она была одета в простое черное платье, сшитое специально для этой церемонии. Майкл был в маленьком костюме с галстуком, который она ему купила. Его волосы, аккуратно причесанные, лохматил легкий ветерок, дувший с Потомака. Лаура чувствовала, как у нее слабеют колени по мере приближения к гробам. Она крепко держалась за ручку сына и закусила губу, чтобы сдержать свои чувства.
   Остановиться можно было лишь ненадолго, позади шли тысячи людей, пришедших проститься.
   – Брось свои цветы, как это делают другие люди, – прошептала Майклу Лаура. Он смотрел на нее, пораженный торжественностью церемонии.
   – И скажи «прощай», – добавила Лаура. – Эти люди были близкими тебе. Попрощайся с ними и запомни эти минуты навсегда. Ты сделаешь это ради меня? – Она проследила, как он бросил цветы, а его маленькие губы произнесли прощальные слова, которых он никогда не знал. И она увидела Хэла в его лице.
   Теперь была ее очередь. Лаура знала, что времени в обрез. Земное тело Хэла было в нескольких дюймах от ее руки. Рядом лежала Тесс. Она будет лежать рядом с ним вечно. Лаура подумала, что таким образом Тесс обрела то, чего она так отчаянно хотела, но не могла получить от Хэла в жизни.
   Лаура сосредоточенно смотрела на мертвое тело в гробу, как будто хотела удостовериться, действительно ли Хэл ушел навсегда. Мир больше не узнает его улыбки. Его голос больше не развеет у кого-нибудь страх, не расскажет о хорошем и счастливом. Лаура больше не будет мечтать в своем одиночестве, что кто-то в этом мире, пусть и живя своей жизнью, возможно счастливо, все же помнит о ней в своем сердце.
   В этот момент слезы потекли у нее из глаз и она поняла, что этот самый непостоянный и самый прекрасный из мужчин заснул навеки.
   Лаура почувствовала, что тело человека, которого она любила всем своим сердцем, – не единственная память о нем, ибо его душа никогда не была полностью в его теле, как у других людей. Хэл был человеком, который никогда не примирялся с действительностью, его дух метался и рассыпался на тысячи частиц, избежавших узкой дороги, которой он шел, и эти частицы исчезали на запрещенных и темных тропах, которые Хэл сам не мог пройти до конца.
   И Лаура знала его в одном из таких секретных мест. Уже давно она свыклась с мыслью, что никогда не сможет обладать им так, как обычно хотят обладать мужчинами женщины. Но только недавно начала она понимать, что их связь была на ином уровне.
   Некоторые встречи, непостоянные, как мерцающие звезды, вечны. Не об этом ли говорил ей медиум много лет назад, когда Лаура, еще девочка, была в блаженном неведении о своем будущем?
   Из-за тебя он войдет в вечность, если ты примешь эту боль…
   Теперь Лаура поняла. Ее любовь к Хэлу никогда не была причиной для разрыва с ним. Но это была цена за то, что она получила от него. Ее первая фотография Хэла поведала ей жестокую, но красивую правду, но тогда она оказалась не способна понять ее.
   Так она смотрела на два гроба и была рада, что они вместе. Она хотела делить его с Тесс теперь, когда мир разделил его с самой Лаурой.
   – Прощай, – произнесла она, посылая свои слова в неизвестность, где они будут пребывать отныне, где прошлое и будущее соединены вместе, что недоступно человеческим существам до скончания их суетной жизни. Тень улыбки коснулась ее губ, когда она бросила свои цветы им в последний путь.
   – Прощай, мое сердце.

ЭПИЛОГ

    Нью-Йорк, 3 мая 1964 года
   Этим вечером Лаура вернулась домой с Майклом на самолете, заполненном в основном людьми, возвращавшимися с похорон на Арлингтонском кладбище.
   Измотанная тяжелым днем, Лаура все же сохраняла бодрое выражение лица для сына, выбитого из колеи этой поездкой, участием в похоронах и чувствами, которые он читал на лицах многих людей в Вашингтоне, в том числе и на лице Лауры.
   – Теперь, – сказала она, – я, думаю, мы не должны унывать. Сделаем пиццу, включим музыку, и у нас получится отличный обед, только для нас двоих, а потом нам надо выспаться, чтобы быть готовыми к завтрашнему дню.
   – Может Альфа-альфа помочь? – спросил Майкл.
   – Может. Я буду раскатывать тесто, а ты в это время установи стол и положи на него сыр.
   Он занялся поисками салфеток и серебряных приборов, пока Лаура катала тесто. Она еще держала скалку в руках, когда зазвонил телефон.
   – Алло!
   – Это Дэн Агирре.
   Последовала пауза. Лаура не рассчитывала сегодня на контакт с внешним миром. Но голос детектива не был неприветливым, ведь он один знал все и понимал все значение этого дня для нее.
   – Я просто звоню, чтобы узнать, как ваши дела? – сказал он.
   – Прекрасно, – заверила она его. Почувствовав притворство в собственном голосе, она засмеялась. – Действительно, у нас все очень хорошо. Спасибо за внимание.
   – Как Майкл? – Она почувствовала искреннее участие в голосе Агирре.
   – Чудесно! – сказала она. – Мы заботимся друг о друге.
   – Я надеюсь, похороны не расстроили его?
   – Я не думаю, он у меня крепкий, – бросила она взгляд на сына.
   – Да, иногда мы, взрослые, можем поучиться у них.
   – Да…
   Лаура держала телефонную трубку в руках и смотрела в холодильник. Было трудно сконцентрироваться. Она забыла, что искала, и закрыла, наконец, дверцу.
   – А вы? – спросил он.
   Лаура молчала. Низкий голос на другом конце линии телефона подточил ее показное мужество, которое она хранила несколько прошедших дней, и ей захотелось поддержки, которую он пытался оказать ей в труднейшее для нее время, три дня назад. Но она напомнила себе, что теперь она одна и рассчитывать может лишь на себя.
   – У меня все в порядке, – сказала она.
   – Могу я звонить вам иногда? – спросил он. – Просто так.
   – Конечно, можете, – сказала она.
   – Спасибо, Лаура. До свидания.
   – До свидания, Дэн.
   Она положила трубку и пошла в гостиную, где включила телевизор. Подошло время новостей. Лица Хэла и Бесс заполняли экран, похороны были в сетке новостей.
   Из глаз Лауры потекли слезы. Она думала, что передача развеет ее мысли, но лицо Хэла напомнило о горе.
   – Мама, тебе грустно?
   Это Майкл. Он заметил ее чувства, они испугали его. Но читалось еще что-то в его темных глазах. Это была мужская решимость защитить ее.
   – Да, голубчик, мне грустно.
   Она крепко прижала его к себе, боль исказила ее благодарную улыбку – он с ней, он не оставит ее.
   – Из-за дяди, который умер? – спросил он. – И тети? Она кивнула, целуя его в лоб. Его маленькая ручка погладила ее плечо, утешая.
   – Я тебя развеселю, не грусти.
   Она отодвинула его на расстояние вытянутой руки, за личиком Майкла на экране телевизора было видно лицо Хэла. Улыбка, пленявшая народ, странным образом отразилась в черных глазах мальчика, глядящих на Лауру.
   – Хорошо, – сказала она. – А ты умеешь поднять настроение? Во мне сидят чудовища. Ты можешь прогнать их?
   Он закивал.
   – Они не навредят тебе, – сказал он. – Они хотят, чтобы ты погладила их по головке.
   Лаура кивнула, слезы блеснули в ее глазах.
   – Все будет хорошо, мы присмотрим за ними вместе, ты и я. Мы построим им домик, и они не будут бояться больше, – улыбнулся он ей. Он закрыл свои глаза ручками.
   – Кто это под маской? – спросила она. – Я не вижу, кто это?
   – А я тебя вижу, – сказал он.
   Она обняла его и улыбнулась ему с облегчением. Она не одна.
   – Мамочка, ку-ку, я вижу тебя, – услышала она его голос, глядя на исчезающий портрет Хэла на экране.