колокол...
Когда Григорий с помощью Матвея докатил последний рулон до
стенки, не без труда поднял его и прислонил в углу, рабочий день в
управлении комбината уже закончился. Было тихо.
Держа в одной руке пиджак, Тарасюк с размаху хлопнул по нему
другой рукой и скрылся от Матвея за тучей серой пыли. Матвей
оглушительно чихнул и попятился к двери.
Григорий набросил пиджак на широкие плечи, щелчком сбил с лацкана
приставшую нитку и невозмутимо последовал за Матвеем.
Глава четвертая
ОТЕЦ АРСЕНТИЙ НЕСПТ СВОЙ КРЕСТ
Разумеется, это было чистейшей авантюрой - на четвертый день
после прибытия в Темирбаш мчаться сломя голову в Шайтанову падь!
Но, с другой стороны, что прикажете делать, если три главные
надежды рухнули в первые же три дня?
О крушении первой, главной надежды - на геологические и
топографические документы - мы уже рассказали.
Вторая возлагалась на лесничего. Вместо классического,
кряжистого, заросшего бородой старца он оказался длинноруким и
длинноногим молодым человеком, студентом-заочником Ленинградского
лесного института и мастером конного спорта. Тем не менее тайгу
здешнюю парень знал насквозь, вырос тут и должность получил, можно
сказать, по наследству от отца. По словам лесничего, во всем районе
никаких загадочных предметов размером более метра заведомо не
существовало. За предметы меньших размеров он, будучи человеком
честным и точным, ручаться не пожелал.
Третья главная надежда - председатель Темирбашского клуба
туристов (тут уж самый настоящий старик - и кряжистый, и с бородой, -
шестидесятитрехлетний пенсионер, бывший паровозный машинист) сперва
решил, что его разыгрывают. А когда уверился, что разговор идет
всерьез, извиняющимся тоном проговорил:
- Разве что в гражданскую, когда я в партизаны уходил, побывали
здесь ваши марсиане, да тогда же и отчалили, ничего нам на память не
оставив.
После крушения всех этих надежд не мудрено было пуститься в
авантюры. Тем более, что в самом названии местности Матвею и Григорию
чудилось нечто космическое.
Может быть, все-таки Тарасюк уговорил бы Матвея остаться в
городе, если б не масло, подлитое в огонь ответственным секретарем
городской газеты "Красный горняк".
Этот самый ответственный секретарь, невероятно рыжий юноша,
прежде всего выложил Тарасюку и Матвею все, что он думал о проблемах
посещения нашей планеты гостями из космоса в прошлом, настоящем и
будущем. А затем ознакомил их с помещенной полгода назад в "Красном
горняке" статьей-боевиком одного известного в республике литератора.
Известный литератор утверждал со свойственной ему категоричностью, что
не только имя, но и происхождение пади ("огромной, воронкообразной, с
пологими краями экзогенной впадины") связано с падением метеорита,
который, в свою очередь, мог быть, так сказать, и не совсем обычным
метеоритом...
Матвей впился в статью, как клещ, а Тарасюк тем временем
постарался объяснить ответственному секретарю ситуацию.
Все обычные источники информации исчерпаны. Требуются
принципиально свежие идеи...
- Понял! - отрапортовал ответственный секретарь.
Он молниеносно натянул пестрый пиджак с ромбиком университетского
значка и скрылся за дверью.
Тарасюк подошел к окну и раскрыл его. Оттуда раздался
громоподобный треск отъезжающего мотоцикла.
- Современный интеллигент, - с одобрением сказал Тарасюк. - Вот
собака, глушители снял!
Дороги к Шайтановой пади не было, и весь путь - двадцать восемь
километров - мушкетеры проделали пешком. После чего, удостоверившись в
полном отсутствии таинственных явлений природы или цивилизации в
уютной ложбинке между тремя сопками, Тарасюк присел на розоватый валун
и зло пнул его изрядно стоптанным каблуком:
- Шах и мат! Если только твой знак - не то, что находится подо
мной...
Белов критически сощурился.
- Если бы вот так, вместе с твоей фигурой, можно было бы
призадуматься. А без нее... Доставай колбасу! - и поплелся к бегущему
шагах в десяти ручейку за водой.
Тарасюк захватил ртом край принесенного Матвеем котелка и начал
запрокидывать его над головой. Слышалось только глуховатое бульканье.
Григорий поставил котелок, отер губы и сказал:
- Еще.
Матвей снова отправился к ручейку.
От второго котелка ему тоже ничего не досталось, от третьего -
самая чуточка.
Матвей аккуратно сполоснул край помятого алюминиевого сосуда,
проделавшего с Григорием не одну тысячу километров, и напился. На
донышке еще осталось немножко воды.
Тарасюк скептически хмыкнул и не глядя допил остаток.
После хлеба с колбасой и воды из ручейка надо было укладываться
на захваченные с собой гостиничные одеяла и спать. Ибо, как
справедливо уверял Григорий накануне, требуя, чтобы выход в Шайтанову
падь был назначен не позже чем на половину четвертого ночи, сделать
пятьдесят шесть километров за одни сутки - задача, непосильная даже
для Портоса. Особенно если прибавить к первым двадцати восьми
километрам еще добрый десяток, нахоженный по пади и не очень
приспособленным для пеших прогулок склонам окрестных сопок.
К счастью для мушкетеров, ночью дождя не было. Тарасюк проснулся
в половине восьмого, достал карманный томик стихов Гейне и, не
вставая, читал до половины девятого. Только после этого он растолкал
спавшего без задних ног Матвея.
В гостиницу вернулись, когда на улицах давно горели фонари.
Дежурная, выдавая ключ от комнаты, сообщила, что товарищей ученых
искал один молодой - рыжий, и один пожилой товарищ. Сказали, завтра
зайдут еще.
Тарасюк согласно кивнул. Раз зайдут еще, чего же расспрашивать?
Матвей, который от усталости не мог раскрыть рта, поплелся на второй
этаж в номер.
Тарасюк, как всегда, проснулся в половине восьмого. В дверь
деликатно стучали. Матвей сидел на кровати, шептал: "Сейчас,
сейчас..." - и, не попадая ногами в туфли, пытался надеть задом
наперед штаны.
Со скоростью фокусника Тарасюк натянул на себя ковбойку, прыгнул
в брюки, рванулся к двери и распахнул ее.
Слегка подталкиваемый в спину рыжеволосым ответственным
секретарем, в номер протиснулся необъятной ширины, могучий мужчина
неопределенного возраста (может, пятьдесят, а может, и все семьдесят),
с благодушнейшей иссиня-багровой физиономией, такого же цвета носом,
толстыми губами и ясными голубыми глазками. Под мышкой мужчина держал
небольшой сверток.
Он снял круглую бархатную тюбетейку, обнажив объемистый, без
единого волоска, коричневый от загара череп, положил сверток на стул
и, протянув Тарасюку широкопалую лапищу, представился:
- Бывший священник храма Святого Дамиана отец Арсентий, а ныне
пенсионер Митрофанов Арсентий Фомич...
Потом, тяжело сопя, подошел к Матвею, пожал ему руку, возвратился
на прежнее место, бочком сел на стул возле своего свертка и
вопросительно посмотрел снизу вверх на сопровождающего.
Ответственный секретарь, внимательно и серьезно наблюдавший с
порога за передвижениями подопечного, подсел к столу, вынул из кармана
большой клеенчатый блокнот, развернул его на исписанной до половины
странице, положил на нее авторучку и коротко распорядился:
- Поехали!
Бывший отец Арсентий скрипнул стулом, кашлянул в квадратный кулак
и, полностью понимая торжественность момента, рокочущим басом
возгласил:
- А было то в зиму одна тысяча девятьсот двадцать...
Отличнейшие сани, прикрытые медвежьей шкурой, занесло на
повороте, отчего сам повелитель всея Темирбашской тайги его благородие
штаб-ротмистр Выгузов, продолжая двигаться, согласно законам механики,
по инерции, вылетел из саней и, чуть не врезавшись в здоровенный кедр,
зарылся по пояс (считая от шапки) в сугроб.
Это происшествие несколько задержало штаб-ротмистра, и в рудник
он прибыл позднее, чем рассчитывал.
Здоровенную глыбу совсем белого металла уже почти освободили от
скорлупы медного колчедана, и теперь темирбашские мужики, согнанные
выгузовскими бандитами на рудник "для отбытия повинности отечеству",
не без интереса рассматривали находку.
Едва издали раздался зычный крик "р-р-р-рразойдись", как возле
блестящей глыбы сразу стало пусто. Повелитель Темирбашской тайги
подъехал к чуду, стащил с руки меховую варежку и, достав из-под шубы
лорнет, вперил взор в диковинный самородок. Серебро? Платина?
О самородках подобного вида штаб-ротмистр никогда не слыхал.
Остроконечная блестящая штуковина, повыше человека ростом, с прямыми,
сходящимися наверху гранями...
Выгузов выпростал из-под медвежьей шкуры ногу и турнул возницу в
спину. Сани послушно сдвинулись вперед и подъехали вплотную.
Штаб-ротмистр наклонился с лорнетом к странному самородку, чтобы
получше разглядеть его... И вдруг ручка лорнета рванулась у него из
пальцев, и все оптическое сооружение, единственное на четыреста верст
в округе, пристало к блестящей штуковине.
Несколько секунд повелитель остолбенело соображал, что же
случилось. Затем он попробовал получить свою драгоценность обратно. С
некоторым усилием это ему удалось.
Оторвав лорнет от гладкой матовой поверхности глыбы, Выгузов
понял, в чем дело. В этом проклятом Темирбаше не нашлось ювелиров, и
оправу ротмистрового лорнета пришлось отковать из железа, - старая
сломалась еще месяц назад, когда за ним гнались красные партизаны.
Значит, не драгоценность? А просто железо, только почему-то
магнитное и не заржавевшее ни капли.
Выгузов поразмышлял и велел сгонять лошадей, сбивать помост,
везти находку на завод. Диво-то оно, конечно, диво... Да железо в
здешней тайге тоже под ногами не валяется, и наконечники для казацких
пик из него получатся получше, чем из меди!
Порох и свинец, захваченные бандой летом, кончались, и надо было
вооружаться чем придется - хоть ножами из обручей от пивных бочек.
Потому и решил штаб-ротмистр пустить рудник и завод...
А на следующий день повелитель приказал позвать к себе местного
священника, слава об учености которого дошла и до банды.
... - Изволите еще, отец Арсентий? - Штаб-ротмистр напил из
темной бутылки в стопку.
- Благодарствуйте! - Черноволосый молодой батюшка помялся, но
стопку пододвинул. - Пожалуй, последнюю. Что же до необыкновенного
предмета, обнаруженного в заводе, господин ротмистр, то в божьей воле
посылать нам различнейшие дива. Метеоры, например...
- Ладно, отец Арсентий! Откуда ни взялся подарочек, возблагодарим
господа... И не словом токмо, но и делом! Завтра же, честное
благородное, прикажу кузнецу отковать из этой штуковины крест для вас.
Господь да простит нам наши прегрешения!..
Банда Выгузова убралась из Темирбаша, как только просохли дороги,
а к осени уже перестала существовать. Но обет свой штаб-ротмистр успел
выполнить...
На этом месте рассказ бывшего отца Арсентия был прерван истинным
чудом: кандидат исторических наук Григорий Тарасюк и кандидат
физико-математических наук Матвей Белов одновременно почувствовали,
как непонятная, но тем не менее непреоборимая сила приподняла их тела
и бросила к стулу, на котором сидел рассказчик. Руки ученых сами
собой, совершенно непроизвольно протянулись к свертку, схватили его,
содрали оберточную бумагу и извлекли на свет божий тяжелый блестящий
крест из белого металла.
...А на следующий день крест был доставлен специальным самолетом
в Новосибирск - в Институт металловедения.
Металловеды приступили к исследованию - самому детальному, какое
только возможно.
К удивлению Тарасюка. Белов не стал торчать в лаборатории.
Сказал, что у него неотложное дело в обсерватории, и умчался.
Профессор Файзуллин, конечно же, знал "Пояснения" Альдамака. И
никогда не сомневался в том, что "звезда Таира" - плод досадной
ошибки.
- Нет такой звезды - Таира, нет, нет и нет! Это я вам говорю
абсолютно точно. Такая звезда не упоминается ни в одной книге.
- Из одной, положим, мы с вами знаем о ней, - возразил Матвей.
- Одна ласточка еще не делает весны! - любезно улыбнулся
профессор.
- Но свидетельствует о том, что весна существует, - очень
серьезно сказал Матвей. - Не было бы весен - не было бы и ласточек. Ни
единой ласточки!
- Сдаюсь! - снова улыбнулся профессор. - Но какое это имеет
отношение к звезде Таира?
- Самое непосредственное. Легче всего считать непонятное
недоразумением. Как справедливо заметил один молодой товарищ,
заученные с чужих слов истины сидят в нас крепче, чем ржавый гвоздь в
сухом бревне... Труднее найти непонятному объяснение.
Файзуллин пожал плечами, снова прочитал текст.
- И все-таки я продолжаю думать, что это какое-то странное
недоразумение. Обыкновенные звезды не исчезают с небосвода миллиарды
лет. Природа не торопится... Право же, не стоит ломать голову.
- Нет, стоит! - упрямо сказал Белов. - Послушайте, профессор, у
меня к вам маленькая просьба. Верите вы в звезду Таиру или нет, но
попытка - не пытка. Понаблюдайте, пожалуйста, за окрестностями
созвездия Рыбы. Вдруг наткнетесь на что-нибудь подозрительное! Очень
прошу вас! Обещаете?
Прошел день, и химики сообщили, что крест изготовлен из стали -
чрезвычайно жаропрочной и кислотоупорной стали.
Затем металловеды определили, что металл, из которого сделан
крест, был когда-то выплавлен под вакуумом.
Затем радиохимики установили, что изотопный состав металла вполне
схож с составами обычных "земных" высококачественных сталей.
Все это не давало ровно никакого ответа на вопрос о цели, которой
могли руководствоваться неизвестные существа, оставив стальной знак на
нашей планете в центре треугольника, построенного на карте Матвеем
Беловым.
Матвей понимал, что находится на верном пути. Что ход его
рассуждений верен. Что он нащупал первую ниточку мыслей тех, кто думал
о будущих жителях Земли десятки тысяч лет назад.
Но что дальше? О чем говорит этот кусок стали? На что указывала
стальная пирамида, из которой он выкован?
Почему она находилась именно здесь, а не в другом месте? Что
означала? Какой смысл хотели вложить в эту странную посылку те, кто
оставил ее людям Земли? Есть в этой "посылке" содержание или это снова
только веха в цепочке следов, как Хирбетская пирамида, как пирамида у
Перламутрового озера?
На что указывает эта веха? Куда ведут эти следы?
Еще месяц продолжались поиски у Темирбаша. Но других остатков
стальной пирамиды больше не было. И вообще больше не было ничего, что
могло бы вызвать сомнение в своей земной природе.
Когда Матвей написал об этом в Москву Майе, она ответила двумя
строчками:
"И сказали люди: "Оставьте нам вашу силу". И сказали гиганты: "Вы
употребите ее во зло".
Глава пятая
ИНФРАКРАСНАЯ ЗВЕЗДА
Белов вернулся в Москву последним.
Самолет пришел ночью, и Матвей поехал из аэропорта прямо домой.
Все в комнате было по-старому. Только на письменном столе лежало
что-то "лишнее".
Матвей подошел к столу и взял листок бумаги, исписанный резко
наклоненным вперед почерком.
Наверху стояло: "С приездом!" А чуть пониже столбиком:
"Самая высокая вышина.
Самая глубокая глубина.
Число "три".
День, равный ночи.
Полночная звезда".
Все, кроме дня, равного ночи, и полночной звезды, было
перечеркнуто красной чертой, а рядом с двумя последними строчками
красовались два больших вопросительных знака.
Матвей, улыбаясь, прочел Майину записку и спрятал ее в карман.
На столе лежали еще три конверта: один - со штампом Академии
наук, другой - с вензелями Дома журналистов, третий - с яркими
иностранными марками.
Усевшись в кресло, Матвей разрезал первый конверт.
"Кандидату физико-математических наук Белову М. М.
Президиум назначил обсуждение отчета о Темирбашской экспедиции на
пятницу, 18 октября в 14 часов. Обсуждение состоится в конференц-зале.
Председатель Сектора физических методов исследования
доисторических памятников Г. Тарасюк".
Кандидат наук задумчиво помахал повесткой.
До заседания оставалось три дня. Три дня - и два вопроса из
Майиной записки...
Первый-то вопрос, положим, не слишком хитер. День, равный ночи,
бывает на Земле два раза в год: двадцать второго марта и двадцать
второго сентября. Весеннее равноденствие и осеннее равноденствие.
Зато полночная звезда - орешек куда крепче. Даже невооруженным
глазом можно разглядеть в полночь тысячи звезд. На какую из них
намекает легенда?..
Во втором конверте тоже оказалась повестка. Редакция журнала
"Наука XX века" приглашала Белова на встречу с журналистами.
Из третьего конверта выпала цветная фотография - четыре
круглоголовых существа в скафандрах. На маленьком клочке бумаги было
набросано несколько строк:
"Последняя фреска, найденная Халидом в шестой пещере. Из него,
дружище, будет толк! Обрати внимание на шлемы. Твой Ф.".
Матвей взглянул на фотографию еще раз. Над круглыми шлемами
пришельцев древний художник совершенно отчетливо изобразил усики
антенн с маленькими шариками на концах.
Если б можно было заглянуть под эти скафандры! Увидеть глаза тех,
кто двадцать тысяч лет назад перешагнул через межзвездные просторы и
сошел на Землю, чтобы оставить ее жителям вогнанную в кору загадочную
стальную пирамиду...
Какая воля вела к нам Обладателей Разума из неведомого мира? Что
окрыляло их? И откуда черпали они баснословные количества энергии,
которые позволили их кораблю преодолеть межзвездную бездну?
Энергия! Вся история человечества - это история открытия все
более мощных источников энергии. Мускульная энергия быков, тянущих
плуг. Энергия ветра, ворочающая крылья мельниц. Энергия воды, пара,
потока электронов. И, наконец, заключенная в стальные камеры реакторов
ядерная энергия, только еще начинающая подчиняться созидательной воле
человека.
За какие-нибудь двести лет люди прошли неимоверный путь - от
водяной мукомольни до турбин Ангары, от парусного корвета до
атомохода.
Какой путь пройдет человек за следующие двести лет? За пятьсот
лет? За тысячу лет?
Мы думаем, что очень много знаем. Еще бы! По сравнению, скажем, с
жителем древней Эллады мы не люди, а боги, - ходим по дну морскому,
летаем по небу, слышим и видим за тысячи километров.
Но по сравнению с теми, кто придет нам на смену, мы знаем
ничтожно мало. И можем ничтожно мало. Впрочем, уже сегодня мы знаем,
как использовать ту солнечную энергию, которая приходится на долю
нашей планеты. И знаем о термоядерной энергии. И уже существует
предложение о строительстве вокруг Земли гигантского зеркала-кольца,
которое перехватило бы еще часть солнечной энергии и передало ее
людям. Остроумнейшее предложение!
Но кто сказал, что такое кольцо можно построить только вокруг
Земли? А почему не окружить всю Солнечную систему? Да к тому же не
кольцом, которое сможет задержать только часть солнечной энергии, а
сплошной скорлупой? Чтобы ни один луч не пропал даром!..
Сейчас Солнце для нас что-то вроде костра. Огромного, но только
костра. А нужно сделать из него печку!
Матвей вынул из стола лист бумаги и быстрым движением нарисовал в
центре кружок с лучами - Солнце. На разных расстояниях от него
изобразил кружки поменьше, девять кружков: Меркурий, Венеру, Землю,
Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон. И замкнул это семейство в
один большой круг, проходящий по самому краю листа, - непроницаемую
для солнечных лучей сферическую оболочку вокруг всего планетного
семейства.
Космический дом!
Вот только из чего строить? Из астероидов? Из метеоритов?
Он принялся набрасывать под рисунком колонки цифр, перечеркивал
их, покусывая губы, и снова писал. Наконец его карандаш обвел жирной
рамкой какую-то короткую формулу с многоэтажной степенью и, поставив
восклицательный знак, остановился.
Придется пожертвовать Юпитером. Другого выхода нет. По-видимому,
нет. И то его массы хватит лишь на самую тоненькую оболочку - всего в
несколько миллиметров.
Жалко Юпитер! Очень жалко!
Но зато как удивятся разумные существа во Вселенной, обнаружив в
один прекрасный день (вернее, в одну прекрасную ночь), что Солнце
исчезло! Сириус - на месте. Альфа Центавра - на месте. Тау Кита - на
месте. А Солнца нет!
И станет галактическое человечество щупать космос своими хитрыми
приборами. И найдет на месте бывшей маленькой звездочки странное
небесное тело - огромное, черное. Ведь ни один луч солнечного света не
вырвется наружу сквозь стены космического вигвама... Впрочем, если уж
быть точным, - ни один видимый луч. А невидимые инфракрасные лучи от
нагретой Солнцем оболочки уйдут в космос. Вероятно, только по этим
тепловым лучам и можно будет обнаружить с далеких миров наш
космический дом, нашу инфракрасную звезду...
А для нас - для нас солнечный костер превратится в солнечную
печку. Вся энергия светила без остатка будет в наших руках. И тогда
самые смелые сегодняшние фантазии окажутся простыми
рационализаторскими предложениями. Заселить планеты - пожалуйста!
Создать новые - сколько угодно!
Посетить Андромеду...
Матвей потянулся так, что хрустнули суставы.
Через десять минут ему уже снились космические сны. Сверкающая
поверхность сверхгигантской оболочки. Майя в скафандре. Заседание
Сектора палеоастронавтики на пустынной чужой планете. Горячий спор о
вымпеле, который нужно оставить там.
...Его разбудил настойчивый звон.
Матвей открыл глаза, прищурился от яркого дневного света и
пробормотал:
- Что же они все-таки оставили?
В передней снова загремел звонок.
- Сейчас! - крикнул Белов.
Распахнув дверь, он расписался на поданном ему почтальоном
бланке, молча взял конверт с фототелеграммой и, когда почтальон ушел,
снова пробормотал:
- Что же они все-таки оставили?..
Его взгляд упал на торчащий из конверта уголок телеграммы с
крупной надписью - Адрес...
- Адрес, - машинально повторил Матвей. - Адрес...
И застыл в оцепенении.
Черт возьми, как он раньше не подумал об этом! Конечно, они
должны были оставить на Земле не что иное, как свой адрес. Не книги,
не формулы, не чертежи. Откуда могли они знать, в чьи руки попадет все
это и как будет использовано - на благо или во вред людям? Гиганты из
легенды не хотели оставлять людям свою силу, чтобы они не употребили
ее во зло...
Адрес, только точный "адрес" звезды, с которой они прилетели!
Матвей бросился к полке, схватил в охапку несколько толстых
томов, бросил их на стол и принялся бешено листать страницы.
Стеклоподобные камни пустыни и древнее предание Медного свитка,
непонятные сооружения в Хирбете и в сибирской тайге, фантастические
рисунки в пещерах и стальной знак в недрах Земли - все, о чем они
говорили, теперь сошлось для Матвея Белова в одной точке небесной
сферы.
В точке, расположенной над Темирбашем ровно в полночь двадцать
второго марта.
"День, равный ночи" приобрел такой же реальный смысл, как "самая
высокая вышина" - Джомолунгма. Или как "число три" - символ
треугольника с центром в трехстах сорока километрах от Красноярска.
Именно над этой точкой в эту ночь должна сиять их "полночная звезда"!
Матвей перевернул еще несколько страниц звездного атласа и
прикусил губу.
Ни в весеннее, ни в осеннее равноденствие в зените над Темирбашем
не было никакой полночной звезды... Самый точный из каталогов
подтверждал этот факт со всей убедительностью.
Но это значило, что все догадки были неверны. Неверны...
Матвей невесело усмехнулся: "Если только они не построили себе
космический дом..."
Он собрал альбом и книги, поставил их на место. И только тут,
заметив на опустевшем столе конверт, вспомнил о телеграмме.
Он взял белый глянцевый листок фотобумаги и прочел после слова
Адрес:
МОСКВА ЛОМОНОСОВСКИЙ ВОСЕМНАДЦАТЬ КВАРТИРА СОРОК БЕЛОВУ НА МЕСТЕ
ТАИРА ОБНАРУЖЕНО НЕВИДИМОЕ ИНФРАКРАСНОЕ ТЕЛО ГИГАНТСКОЙ ВЕЛИЧИНЫ
УТОЧНЯЕМ РАССТОЯНИЕ ПРОФЕССОР ФАЙЗУЛЛИН
Глава шестая, и последняя
МАЛЕНЬКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
Когда все, о чем рассказано в этой повести, было приведено
наконец в тот порядок, в котором находится сейчас, мы отнесли рукопись
одному очень опытному человеку.
Впрочем, вы о нем уже знаете. Это он посоветовал начать с того, с
чего все началось на самом деле.
Очень опытный человек прочел рукопись, сложил ее, аккуратно
завязал тесемочки папки и, не глядя на нас, принялся медленно
протирать очки кусочком замши.
- Плохо дело! - произнес он наконец. - Зачем вы морочите голову
читателям?
Авторы переглянулись.
- И в мыслях не было,- сказал один из нас.
- Честное слово! - подтвердил другой.
- Так-так... - прокурорским тоном проговорил очень опытный
человек. - Значит, статья, которую ваш Матвей Белов принес вашему
Леониду Серегину, не излагает гипотезу советского ученого Агреста о
посещении Земли обитателями далеких миров?
- Излагает, - сознались мы.
- Или, может быть, вы скажете, - продолжал наш собеседник, - что
статьи, которые читает в самолете ваш Григорий Тарасюк, не похожи как
две капли воды на отклики самой настоящей иностранной прессы об этой
гипотезе?
- Похожи, - согласились мы. - Похожи как две капли воды...
- А странное сходство между вашими саммилитами и действительно
существующими тектитами, о происхождении которых ученые спорят до сих
пор? Это что - случайность?
- Не случайность...
- А древние рукописи? А Медный свиток? Может быть, вам
неизвестно, что они были найдены на самом деле в Кумране, неподалеку
от Мертвого моря?.. А ваш портрет космонавта? Вы что же, воображаете,
будто никто не узнает в нем "бога марсиан", обнаруженного Анри Лотом в
пустыне Сахаре?
Мы молчали. Все это было чистейшей правдой. Недаром наш
собеседник считался очень опытным человеком.
- Мухаммеда Диба, первооткрывателя кумранских рукописей, вы
перекрестили в Халида. Епископа Афанасия - в отца Филиппа. Приписали
несуществующему Белову гипотезу Дайсона об искусственных инфракрасных
звездах. И все это без ссылок на первоисточники, без кавычек, без
примечаний!..
Очень опытный человек перевел дух, кончил протирать очки, надел
их и строго спросил:
- Откуда взяли легенду о гигантах?
- Сами выдумали, - устало ответил один из нас.
- А пирамиды?
- Тоже сами, - сообщил другой.
- А стальной знак и звезду Таиру?
Мы молча кивнули.
- Послушайте, - после долгой паузы проговорил наш собеседник,- а
что было дальше? Удалось установить связь с жителями этой самой
звезды?
Тут мы в первый раз облегченно вздохнули и даже позволили себе
улыбнуться.
- Ладно, бог с вами, - сказал, подумав, очень опытный человек. -
Фантазируйте! Только вот в чем беда, - лицо нашего собеседника стало
озабоченным, - откуда узнают читатели, где у вас факты, а где вымысел?
Что действительно произошло, а что только может произойти? Непременно
объясните все это!
И мы решили последовать совету очень опытного человека, сообщив
читателям о нашем разговоре.
Когда Григорий с помощью Матвея докатил последний рулон до
стенки, не без труда поднял его и прислонил в углу, рабочий день в
управлении комбината уже закончился. Было тихо.
Держа в одной руке пиджак, Тарасюк с размаху хлопнул по нему
другой рукой и скрылся от Матвея за тучей серой пыли. Матвей
оглушительно чихнул и попятился к двери.
Григорий набросил пиджак на широкие плечи, щелчком сбил с лацкана
приставшую нитку и невозмутимо последовал за Матвеем.
Глава четвертая
ОТЕЦ АРСЕНТИЙ НЕСПТ СВОЙ КРЕСТ
Разумеется, это было чистейшей авантюрой - на четвертый день
после прибытия в Темирбаш мчаться сломя голову в Шайтанову падь!
Но, с другой стороны, что прикажете делать, если три главные
надежды рухнули в первые же три дня?
О крушении первой, главной надежды - на геологические и
топографические документы - мы уже рассказали.
Вторая возлагалась на лесничего. Вместо классического,
кряжистого, заросшего бородой старца он оказался длинноруким и
длинноногим молодым человеком, студентом-заочником Ленинградского
лесного института и мастером конного спорта. Тем не менее тайгу
здешнюю парень знал насквозь, вырос тут и должность получил, можно
сказать, по наследству от отца. По словам лесничего, во всем районе
никаких загадочных предметов размером более метра заведомо не
существовало. За предметы меньших размеров он, будучи человеком
честным и точным, ручаться не пожелал.
Третья главная надежда - председатель Темирбашского клуба
туристов (тут уж самый настоящий старик - и кряжистый, и с бородой, -
шестидесятитрехлетний пенсионер, бывший паровозный машинист) сперва
решил, что его разыгрывают. А когда уверился, что разговор идет
всерьез, извиняющимся тоном проговорил:
- Разве что в гражданскую, когда я в партизаны уходил, побывали
здесь ваши марсиане, да тогда же и отчалили, ничего нам на память не
оставив.
После крушения всех этих надежд не мудрено было пуститься в
авантюры. Тем более, что в самом названии местности Матвею и Григорию
чудилось нечто космическое.
Может быть, все-таки Тарасюк уговорил бы Матвея остаться в
городе, если б не масло, подлитое в огонь ответственным секретарем
городской газеты "Красный горняк".
Этот самый ответственный секретарь, невероятно рыжий юноша,
прежде всего выложил Тарасюку и Матвею все, что он думал о проблемах
посещения нашей планеты гостями из космоса в прошлом, настоящем и
будущем. А затем ознакомил их с помещенной полгода назад в "Красном
горняке" статьей-боевиком одного известного в республике литератора.
Известный литератор утверждал со свойственной ему категоричностью, что
не только имя, но и происхождение пади ("огромной, воронкообразной, с
пологими краями экзогенной впадины") связано с падением метеорита,
который, в свою очередь, мог быть, так сказать, и не совсем обычным
метеоритом...
Матвей впился в статью, как клещ, а Тарасюк тем временем
постарался объяснить ответственному секретарю ситуацию.
Все обычные источники информации исчерпаны. Требуются
принципиально свежие идеи...
- Понял! - отрапортовал ответственный секретарь.
Он молниеносно натянул пестрый пиджак с ромбиком университетского
значка и скрылся за дверью.
Тарасюк подошел к окну и раскрыл его. Оттуда раздался
громоподобный треск отъезжающего мотоцикла.
- Современный интеллигент, - с одобрением сказал Тарасюк. - Вот
собака, глушители снял!
Дороги к Шайтановой пади не было, и весь путь - двадцать восемь
километров - мушкетеры проделали пешком. После чего, удостоверившись в
полном отсутствии таинственных явлений природы или цивилизации в
уютной ложбинке между тремя сопками, Тарасюк присел на розоватый валун
и зло пнул его изрядно стоптанным каблуком:
- Шах и мат! Если только твой знак - не то, что находится подо
мной...
Белов критически сощурился.
- Если бы вот так, вместе с твоей фигурой, можно было бы
призадуматься. А без нее... Доставай колбасу! - и поплелся к бегущему
шагах в десяти ручейку за водой.
Тарасюк захватил ртом край принесенного Матвеем котелка и начал
запрокидывать его над головой. Слышалось только глуховатое бульканье.
Григорий поставил котелок, отер губы и сказал:
- Еще.
Матвей снова отправился к ручейку.
От второго котелка ему тоже ничего не досталось, от третьего -
самая чуточка.
Матвей аккуратно сполоснул край помятого алюминиевого сосуда,
проделавшего с Григорием не одну тысячу километров, и напился. На
донышке еще осталось немножко воды.
Тарасюк скептически хмыкнул и не глядя допил остаток.
После хлеба с колбасой и воды из ручейка надо было укладываться
на захваченные с собой гостиничные одеяла и спать. Ибо, как
справедливо уверял Григорий накануне, требуя, чтобы выход в Шайтанову
падь был назначен не позже чем на половину четвертого ночи, сделать
пятьдесят шесть километров за одни сутки - задача, непосильная даже
для Портоса. Особенно если прибавить к первым двадцати восьми
километрам еще добрый десяток, нахоженный по пади и не очень
приспособленным для пеших прогулок склонам окрестных сопок.
К счастью для мушкетеров, ночью дождя не было. Тарасюк проснулся
в половине восьмого, достал карманный томик стихов Гейне и, не
вставая, читал до половины девятого. Только после этого он растолкал
спавшего без задних ног Матвея.
В гостиницу вернулись, когда на улицах давно горели фонари.
Дежурная, выдавая ключ от комнаты, сообщила, что товарищей ученых
искал один молодой - рыжий, и один пожилой товарищ. Сказали, завтра
зайдут еще.
Тарасюк согласно кивнул. Раз зайдут еще, чего же расспрашивать?
Матвей, который от усталости не мог раскрыть рта, поплелся на второй
этаж в номер.
Тарасюк, как всегда, проснулся в половине восьмого. В дверь
деликатно стучали. Матвей сидел на кровати, шептал: "Сейчас,
сейчас..." - и, не попадая ногами в туфли, пытался надеть задом
наперед штаны.
Со скоростью фокусника Тарасюк натянул на себя ковбойку, прыгнул
в брюки, рванулся к двери и распахнул ее.
Слегка подталкиваемый в спину рыжеволосым ответственным
секретарем, в номер протиснулся необъятной ширины, могучий мужчина
неопределенного возраста (может, пятьдесят, а может, и все семьдесят),
с благодушнейшей иссиня-багровой физиономией, такого же цвета носом,
толстыми губами и ясными голубыми глазками. Под мышкой мужчина держал
небольшой сверток.
Он снял круглую бархатную тюбетейку, обнажив объемистый, без
единого волоска, коричневый от загара череп, положил сверток на стул
и, протянув Тарасюку широкопалую лапищу, представился:
- Бывший священник храма Святого Дамиана отец Арсентий, а ныне
пенсионер Митрофанов Арсентий Фомич...
Потом, тяжело сопя, подошел к Матвею, пожал ему руку, возвратился
на прежнее место, бочком сел на стул возле своего свертка и
вопросительно посмотрел снизу вверх на сопровождающего.
Ответственный секретарь, внимательно и серьезно наблюдавший с
порога за передвижениями подопечного, подсел к столу, вынул из кармана
большой клеенчатый блокнот, развернул его на исписанной до половины
странице, положил на нее авторучку и коротко распорядился:
- Поехали!
Бывший отец Арсентий скрипнул стулом, кашлянул в квадратный кулак
и, полностью понимая торжественность момента, рокочущим басом
возгласил:
- А было то в зиму одна тысяча девятьсот двадцать...
Отличнейшие сани, прикрытые медвежьей шкурой, занесло на
повороте, отчего сам повелитель всея Темирбашской тайги его благородие
штаб-ротмистр Выгузов, продолжая двигаться, согласно законам механики,
по инерции, вылетел из саней и, чуть не врезавшись в здоровенный кедр,
зарылся по пояс (считая от шапки) в сугроб.
Это происшествие несколько задержало штаб-ротмистра, и в рудник
он прибыл позднее, чем рассчитывал.
Здоровенную глыбу совсем белого металла уже почти освободили от
скорлупы медного колчедана, и теперь темирбашские мужики, согнанные
выгузовскими бандитами на рудник "для отбытия повинности отечеству",
не без интереса рассматривали находку.
Едва издали раздался зычный крик "р-р-р-рразойдись", как возле
блестящей глыбы сразу стало пусто. Повелитель Темирбашской тайги
подъехал к чуду, стащил с руки меховую варежку и, достав из-под шубы
лорнет, вперил взор в диковинный самородок. Серебро? Платина?
О самородках подобного вида штаб-ротмистр никогда не слыхал.
Остроконечная блестящая штуковина, повыше человека ростом, с прямыми,
сходящимися наверху гранями...
Выгузов выпростал из-под медвежьей шкуры ногу и турнул возницу в
спину. Сани послушно сдвинулись вперед и подъехали вплотную.
Штаб-ротмистр наклонился с лорнетом к странному самородку, чтобы
получше разглядеть его... И вдруг ручка лорнета рванулась у него из
пальцев, и все оптическое сооружение, единственное на четыреста верст
в округе, пристало к блестящей штуковине.
Несколько секунд повелитель остолбенело соображал, что же
случилось. Затем он попробовал получить свою драгоценность обратно. С
некоторым усилием это ему удалось.
Оторвав лорнет от гладкой матовой поверхности глыбы, Выгузов
понял, в чем дело. В этом проклятом Темирбаше не нашлось ювелиров, и
оправу ротмистрового лорнета пришлось отковать из железа, - старая
сломалась еще месяц назад, когда за ним гнались красные партизаны.
Значит, не драгоценность? А просто железо, только почему-то
магнитное и не заржавевшее ни капли.
Выгузов поразмышлял и велел сгонять лошадей, сбивать помост,
везти находку на завод. Диво-то оно, конечно, диво... Да железо в
здешней тайге тоже под ногами не валяется, и наконечники для казацких
пик из него получатся получше, чем из меди!
Порох и свинец, захваченные бандой летом, кончались, и надо было
вооружаться чем придется - хоть ножами из обручей от пивных бочек.
Потому и решил штаб-ротмистр пустить рудник и завод...
А на следующий день повелитель приказал позвать к себе местного
священника, слава об учености которого дошла и до банды.
... - Изволите еще, отец Арсентий? - Штаб-ротмистр напил из
темной бутылки в стопку.
- Благодарствуйте! - Черноволосый молодой батюшка помялся, но
стопку пододвинул. - Пожалуй, последнюю. Что же до необыкновенного
предмета, обнаруженного в заводе, господин ротмистр, то в божьей воле
посылать нам различнейшие дива. Метеоры, например...
- Ладно, отец Арсентий! Откуда ни взялся подарочек, возблагодарим
господа... И не словом токмо, но и делом! Завтра же, честное
благородное, прикажу кузнецу отковать из этой штуковины крест для вас.
Господь да простит нам наши прегрешения!..
Банда Выгузова убралась из Темирбаша, как только просохли дороги,
а к осени уже перестала существовать. Но обет свой штаб-ротмистр успел
выполнить...
На этом месте рассказ бывшего отца Арсентия был прерван истинным
чудом: кандидат исторических наук Григорий Тарасюк и кандидат
физико-математических наук Матвей Белов одновременно почувствовали,
как непонятная, но тем не менее непреоборимая сила приподняла их тела
и бросила к стулу, на котором сидел рассказчик. Руки ученых сами
собой, совершенно непроизвольно протянулись к свертку, схватили его,
содрали оберточную бумагу и извлекли на свет божий тяжелый блестящий
крест из белого металла.
...А на следующий день крест был доставлен специальным самолетом
в Новосибирск - в Институт металловедения.
Металловеды приступили к исследованию - самому детальному, какое
только возможно.
К удивлению Тарасюка. Белов не стал торчать в лаборатории.
Сказал, что у него неотложное дело в обсерватории, и умчался.
Профессор Файзуллин, конечно же, знал "Пояснения" Альдамака. И
никогда не сомневался в том, что "звезда Таира" - плод досадной
ошибки.
- Нет такой звезды - Таира, нет, нет и нет! Это я вам говорю
абсолютно точно. Такая звезда не упоминается ни в одной книге.
- Из одной, положим, мы с вами знаем о ней, - возразил Матвей.
- Одна ласточка еще не делает весны! - любезно улыбнулся
профессор.
- Но свидетельствует о том, что весна существует, - очень
серьезно сказал Матвей. - Не было бы весен - не было бы и ласточек. Ни
единой ласточки!
- Сдаюсь! - снова улыбнулся профессор. - Но какое это имеет
отношение к звезде Таира?
- Самое непосредственное. Легче всего считать непонятное
недоразумением. Как справедливо заметил один молодой товарищ,
заученные с чужих слов истины сидят в нас крепче, чем ржавый гвоздь в
сухом бревне... Труднее найти непонятному объяснение.
Файзуллин пожал плечами, снова прочитал текст.
- И все-таки я продолжаю думать, что это какое-то странное
недоразумение. Обыкновенные звезды не исчезают с небосвода миллиарды
лет. Природа не торопится... Право же, не стоит ломать голову.
- Нет, стоит! - упрямо сказал Белов. - Послушайте, профессор, у
меня к вам маленькая просьба. Верите вы в звезду Таиру или нет, но
попытка - не пытка. Понаблюдайте, пожалуйста, за окрестностями
созвездия Рыбы. Вдруг наткнетесь на что-нибудь подозрительное! Очень
прошу вас! Обещаете?
Прошел день, и химики сообщили, что крест изготовлен из стали -
чрезвычайно жаропрочной и кислотоупорной стали.
Затем металловеды определили, что металл, из которого сделан
крест, был когда-то выплавлен под вакуумом.
Затем радиохимики установили, что изотопный состав металла вполне
схож с составами обычных "земных" высококачественных сталей.
Все это не давало ровно никакого ответа на вопрос о цели, которой
могли руководствоваться неизвестные существа, оставив стальной знак на
нашей планете в центре треугольника, построенного на карте Матвеем
Беловым.
Матвей понимал, что находится на верном пути. Что ход его
рассуждений верен. Что он нащупал первую ниточку мыслей тех, кто думал
о будущих жителях Земли десятки тысяч лет назад.
Но что дальше? О чем говорит этот кусок стали? На что указывала
стальная пирамида, из которой он выкован?
Почему она находилась именно здесь, а не в другом месте? Что
означала? Какой смысл хотели вложить в эту странную посылку те, кто
оставил ее людям Земли? Есть в этой "посылке" содержание или это снова
только веха в цепочке следов, как Хирбетская пирамида, как пирамида у
Перламутрового озера?
На что указывает эта веха? Куда ведут эти следы?
Еще месяц продолжались поиски у Темирбаша. Но других остатков
стальной пирамиды больше не было. И вообще больше не было ничего, что
могло бы вызвать сомнение в своей земной природе.
Когда Матвей написал об этом в Москву Майе, она ответила двумя
строчками:
"И сказали люди: "Оставьте нам вашу силу". И сказали гиганты: "Вы
употребите ее во зло".
Глава пятая
ИНФРАКРАСНАЯ ЗВЕЗДА
Белов вернулся в Москву последним.
Самолет пришел ночью, и Матвей поехал из аэропорта прямо домой.
Все в комнате было по-старому. Только на письменном столе лежало
что-то "лишнее".
Матвей подошел к столу и взял листок бумаги, исписанный резко
наклоненным вперед почерком.
Наверху стояло: "С приездом!" А чуть пониже столбиком:
"Самая высокая вышина.
Самая глубокая глубина.
Число "три".
День, равный ночи.
Полночная звезда".
Все, кроме дня, равного ночи, и полночной звезды, было
перечеркнуто красной чертой, а рядом с двумя последними строчками
красовались два больших вопросительных знака.
Матвей, улыбаясь, прочел Майину записку и спрятал ее в карман.
На столе лежали еще три конверта: один - со штампом Академии
наук, другой - с вензелями Дома журналистов, третий - с яркими
иностранными марками.
Усевшись в кресло, Матвей разрезал первый конверт.
"Кандидату физико-математических наук Белову М. М.
Президиум назначил обсуждение отчета о Темирбашской экспедиции на
пятницу, 18 октября в 14 часов. Обсуждение состоится в конференц-зале.
Председатель Сектора физических методов исследования
доисторических памятников Г. Тарасюк".
Кандидат наук задумчиво помахал повесткой.
До заседания оставалось три дня. Три дня - и два вопроса из
Майиной записки...
Первый-то вопрос, положим, не слишком хитер. День, равный ночи,
бывает на Земле два раза в год: двадцать второго марта и двадцать
второго сентября. Весеннее равноденствие и осеннее равноденствие.
Зато полночная звезда - орешек куда крепче. Даже невооруженным
глазом можно разглядеть в полночь тысячи звезд. На какую из них
намекает легенда?..
Во втором конверте тоже оказалась повестка. Редакция журнала
"Наука XX века" приглашала Белова на встречу с журналистами.
Из третьего конверта выпала цветная фотография - четыре
круглоголовых существа в скафандрах. На маленьком клочке бумаги было
набросано несколько строк:
"Последняя фреска, найденная Халидом в шестой пещере. Из него,
дружище, будет толк! Обрати внимание на шлемы. Твой Ф.".
Матвей взглянул на фотографию еще раз. Над круглыми шлемами
пришельцев древний художник совершенно отчетливо изобразил усики
антенн с маленькими шариками на концах.
Если б можно было заглянуть под эти скафандры! Увидеть глаза тех,
кто двадцать тысяч лет назад перешагнул через межзвездные просторы и
сошел на Землю, чтобы оставить ее жителям вогнанную в кору загадочную
стальную пирамиду...
Какая воля вела к нам Обладателей Разума из неведомого мира? Что
окрыляло их? И откуда черпали они баснословные количества энергии,
которые позволили их кораблю преодолеть межзвездную бездну?
Энергия! Вся история человечества - это история открытия все
более мощных источников энергии. Мускульная энергия быков, тянущих
плуг. Энергия ветра, ворочающая крылья мельниц. Энергия воды, пара,
потока электронов. И, наконец, заключенная в стальные камеры реакторов
ядерная энергия, только еще начинающая подчиняться созидательной воле
человека.
За какие-нибудь двести лет люди прошли неимоверный путь - от
водяной мукомольни до турбин Ангары, от парусного корвета до
атомохода.
Какой путь пройдет человек за следующие двести лет? За пятьсот
лет? За тысячу лет?
Мы думаем, что очень много знаем. Еще бы! По сравнению, скажем, с
жителем древней Эллады мы не люди, а боги, - ходим по дну морскому,
летаем по небу, слышим и видим за тысячи километров.
Но по сравнению с теми, кто придет нам на смену, мы знаем
ничтожно мало. И можем ничтожно мало. Впрочем, уже сегодня мы знаем,
как использовать ту солнечную энергию, которая приходится на долю
нашей планеты. И знаем о термоядерной энергии. И уже существует
предложение о строительстве вокруг Земли гигантского зеркала-кольца,
которое перехватило бы еще часть солнечной энергии и передало ее
людям. Остроумнейшее предложение!
Но кто сказал, что такое кольцо можно построить только вокруг
Земли? А почему не окружить всю Солнечную систему? Да к тому же не
кольцом, которое сможет задержать только часть солнечной энергии, а
сплошной скорлупой? Чтобы ни один луч не пропал даром!..
Сейчас Солнце для нас что-то вроде костра. Огромного, но только
костра. А нужно сделать из него печку!
Матвей вынул из стола лист бумаги и быстрым движением нарисовал в
центре кружок с лучами - Солнце. На разных расстояниях от него
изобразил кружки поменьше, девять кружков: Меркурий, Венеру, Землю,
Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон. И замкнул это семейство в
один большой круг, проходящий по самому краю листа, - непроницаемую
для солнечных лучей сферическую оболочку вокруг всего планетного
семейства.
Космический дом!
Вот только из чего строить? Из астероидов? Из метеоритов?
Он принялся набрасывать под рисунком колонки цифр, перечеркивал
их, покусывая губы, и снова писал. Наконец его карандаш обвел жирной
рамкой какую-то короткую формулу с многоэтажной степенью и, поставив
восклицательный знак, остановился.
Придется пожертвовать Юпитером. Другого выхода нет. По-видимому,
нет. И то его массы хватит лишь на самую тоненькую оболочку - всего в
несколько миллиметров.
Жалко Юпитер! Очень жалко!
Но зато как удивятся разумные существа во Вселенной, обнаружив в
один прекрасный день (вернее, в одну прекрасную ночь), что Солнце
исчезло! Сириус - на месте. Альфа Центавра - на месте. Тау Кита - на
месте. А Солнца нет!
И станет галактическое человечество щупать космос своими хитрыми
приборами. И найдет на месте бывшей маленькой звездочки странное
небесное тело - огромное, черное. Ведь ни один луч солнечного света не
вырвется наружу сквозь стены космического вигвама... Впрочем, если уж
быть точным, - ни один видимый луч. А невидимые инфракрасные лучи от
нагретой Солнцем оболочки уйдут в космос. Вероятно, только по этим
тепловым лучам и можно будет обнаружить с далеких миров наш
космический дом, нашу инфракрасную звезду...
А для нас - для нас солнечный костер превратится в солнечную
печку. Вся энергия светила без остатка будет в наших руках. И тогда
самые смелые сегодняшние фантазии окажутся простыми
рационализаторскими предложениями. Заселить планеты - пожалуйста!
Создать новые - сколько угодно!
Посетить Андромеду...
Матвей потянулся так, что хрустнули суставы.
Через десять минут ему уже снились космические сны. Сверкающая
поверхность сверхгигантской оболочки. Майя в скафандре. Заседание
Сектора палеоастронавтики на пустынной чужой планете. Горячий спор о
вымпеле, который нужно оставить там.
...Его разбудил настойчивый звон.
Матвей открыл глаза, прищурился от яркого дневного света и
пробормотал:
- Что же они все-таки оставили?
В передней снова загремел звонок.
- Сейчас! - крикнул Белов.
Распахнув дверь, он расписался на поданном ему почтальоном
бланке, молча взял конверт с фототелеграммой и, когда почтальон ушел,
снова пробормотал:
- Что же они все-таки оставили?..
Его взгляд упал на торчащий из конверта уголок телеграммы с
крупной надписью - Адрес...
- Адрес, - машинально повторил Матвей. - Адрес...
И застыл в оцепенении.
Черт возьми, как он раньше не подумал об этом! Конечно, они
должны были оставить на Земле не что иное, как свой адрес. Не книги,
не формулы, не чертежи. Откуда могли они знать, в чьи руки попадет все
это и как будет использовано - на благо или во вред людям? Гиганты из
легенды не хотели оставлять людям свою силу, чтобы они не употребили
ее во зло...
Адрес, только точный "адрес" звезды, с которой они прилетели!
Матвей бросился к полке, схватил в охапку несколько толстых
томов, бросил их на стол и принялся бешено листать страницы.
Стеклоподобные камни пустыни и древнее предание Медного свитка,
непонятные сооружения в Хирбете и в сибирской тайге, фантастические
рисунки в пещерах и стальной знак в недрах Земли - все, о чем они
говорили, теперь сошлось для Матвея Белова в одной точке небесной
сферы.
В точке, расположенной над Темирбашем ровно в полночь двадцать
второго марта.
"День, равный ночи" приобрел такой же реальный смысл, как "самая
высокая вышина" - Джомолунгма. Или как "число три" - символ
треугольника с центром в трехстах сорока километрах от Красноярска.
Именно над этой точкой в эту ночь должна сиять их "полночная звезда"!
Матвей перевернул еще несколько страниц звездного атласа и
прикусил губу.
Ни в весеннее, ни в осеннее равноденствие в зените над Темирбашем
не было никакой полночной звезды... Самый точный из каталогов
подтверждал этот факт со всей убедительностью.
Но это значило, что все догадки были неверны. Неверны...
Матвей невесело усмехнулся: "Если только они не построили себе
космический дом..."
Он собрал альбом и книги, поставил их на место. И только тут,
заметив на опустевшем столе конверт, вспомнил о телеграмме.
Он взял белый глянцевый листок фотобумаги и прочел после слова
Адрес:
МОСКВА ЛОМОНОСОВСКИЙ ВОСЕМНАДЦАТЬ КВАРТИРА СОРОК БЕЛОВУ НА МЕСТЕ
ТАИРА ОБНАРУЖЕНО НЕВИДИМОЕ ИНФРАКРАСНОЕ ТЕЛО ГИГАНТСКОЙ ВЕЛИЧИНЫ
УТОЧНЯЕМ РАССТОЯНИЕ ПРОФЕССОР ФАЙЗУЛЛИН
Глава шестая, и последняя
МАЛЕНЬКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
Когда все, о чем рассказано в этой повести, было приведено
наконец в тот порядок, в котором находится сейчас, мы отнесли рукопись
одному очень опытному человеку.
Впрочем, вы о нем уже знаете. Это он посоветовал начать с того, с
чего все началось на самом деле.
Очень опытный человек прочел рукопись, сложил ее, аккуратно
завязал тесемочки папки и, не глядя на нас, принялся медленно
протирать очки кусочком замши.
- Плохо дело! - произнес он наконец. - Зачем вы морочите голову
читателям?
Авторы переглянулись.
- И в мыслях не было,- сказал один из нас.
- Честное слово! - подтвердил другой.
- Так-так... - прокурорским тоном проговорил очень опытный
человек. - Значит, статья, которую ваш Матвей Белов принес вашему
Леониду Серегину, не излагает гипотезу советского ученого Агреста о
посещении Земли обитателями далеких миров?
- Излагает, - сознались мы.
- Или, может быть, вы скажете, - продолжал наш собеседник, - что
статьи, которые читает в самолете ваш Григорий Тарасюк, не похожи как
две капли воды на отклики самой настоящей иностранной прессы об этой
гипотезе?
- Похожи, - согласились мы. - Похожи как две капли воды...
- А странное сходство между вашими саммилитами и действительно
существующими тектитами, о происхождении которых ученые спорят до сих
пор? Это что - случайность?
- Не случайность...
- А древние рукописи? А Медный свиток? Может быть, вам
неизвестно, что они были найдены на самом деле в Кумране, неподалеку
от Мертвого моря?.. А ваш портрет космонавта? Вы что же, воображаете,
будто никто не узнает в нем "бога марсиан", обнаруженного Анри Лотом в
пустыне Сахаре?
Мы молчали. Все это было чистейшей правдой. Недаром наш
собеседник считался очень опытным человеком.
- Мухаммеда Диба, первооткрывателя кумранских рукописей, вы
перекрестили в Халида. Епископа Афанасия - в отца Филиппа. Приписали
несуществующему Белову гипотезу Дайсона об искусственных инфракрасных
звездах. И все это без ссылок на первоисточники, без кавычек, без
примечаний!..
Очень опытный человек перевел дух, кончил протирать очки, надел
их и строго спросил:
- Откуда взяли легенду о гигантах?
- Сами выдумали, - устало ответил один из нас.
- А пирамиды?
- Тоже сами, - сообщил другой.
- А стальной знак и звезду Таиру?
Мы молча кивнули.
- Послушайте, - после долгой паузы проговорил наш собеседник,- а
что было дальше? Удалось установить связь с жителями этой самой
звезды?
Тут мы в первый раз облегченно вздохнули и даже позволили себе
улыбнуться.
- Ладно, бог с вами, - сказал, подумав, очень опытный человек. -
Фантазируйте! Только вот в чем беда, - лицо нашего собеседника стало
озабоченным, - откуда узнают читатели, где у вас факты, а где вымысел?
Что действительно произошло, а что только может произойти? Непременно
объясните все это!
И мы решили последовать совету очень опытного человека, сообщив
читателям о нашем разговоре.