Страница:
"Часового" рядом с "Нефритовым огнем". - Полетим на Дролл и встретимся
там с "Незваным гостем".
- Совершенно верно, - согласился Ландо. - Если кто-то обнаружил там
репульсор, значит, нам туда дорога.
- Только не мне, - возразила Дженика. - "Часовой" и "Защитник" следят
за Центральной, и если им понадобится эксперт, то я могу сойти за него.
Так что я остаюсь.
- Вы правы, - кивнул головой Ландо. - Лейтенант Календа, а вы что
скажете?
Приподняв бровь, Календа слегка покачала головой.
- Трудный вопрос, - отозвалась молодая женщина. - Но я должна
признаться, что мое место рядом с адмиралом Осселенге.
- Будете за ним присматривать, чтобы не зарывался? - предположил
калриссит. - Ну, что ж. Дело хорошее. Милости прошу.
- А что будет со мной? - поинтересовался Трипио. - Я останусь с вами?
Более чем вероятно, что мои лингвистические способности на Дролле
понадобятся больше, чем здесь.
Ладно очень не хотелось брать с собой этого нытика. Но досаднее всего
то, что эта железка права. А что, если они отыщут репульсор и встретят
дроллов, которые не секут по интерлингве?
- Ага, я совсем забыл, что вы большой ученый, в языкознании знаете вы
толк, - ехидно процитировал Ландо, но добавил: - Живо на борт. - Трипио
посеменил к трапу.
Попрощавшись с Дженикой, Гзриэл и Календа поднялись на борт "Госпожи
Удачи". Прежде чем последовать их примеру, Ландо помешкал. Ему нужно
было сказать кое-что Дженике Сонсен - нечто такое, о чем у него,
пожалуй, не будет другой возможности сказать. По насмешливому выражению
на ее лице он понял, что она ожидала услышать от него эти слова. Но
заговорила сама Дженика:
- Не на этом ли месте вам полагается заявить, будто бы вы никогда еще
не встречали такой девушки, как я, и будто вам не терпится познакомиться
со мной покороче? Правильно я сформулировала? А может, лучше сказать о
том, что нам многое пришлось вместе пережить, что между нами протянулась
ниточка и нельзя, чтобы она оборвалась? Что-нибудь этакое гладкое,
блестящее, вроде блесны, на которую можно поймать любую даму?
Ландо не понял, смеется она над ним или же поощряет, собирается
отшить или же призывает быть смелее. Но, странное дело, ему это было
совершенно безразлично. Ему не раз доводилось оказываться в подобной
ситуации, но что-то ему подсказывало, что теперь будет по-другому. Не
так, как прежде.
Ландо со вздохом покачал головой.
- Еще совсем недавно я бы смог произнести подобные речи, - отвечал
он. - И я бы не лгал, по крайней мере пока их произносил. Правда,
позднее я мог забыть эти льстивые речи. Но вся сложность в том, что
совсем недавно похожие слова я сказал, обращаясь к другой даме. И я
тогда был уверен, что это правда. Но, самое забавное, впервые в своей
жизни я и сейчас уверен, что это так. Поэтому, боюсь, я должен дать
задний ход.
Судя по ее лицу, Дженика удивилась, хотя не настолько, как сам Ландо.
- Знаете, Ландо, вы выдали классную речугу, таких я еще не слышала, -
произнесла она. - Мне кажется, этой госпоже очень повезло. Конечно же,
речь идет не о "Госпоже Удаче". - Молодая женщина протянула ему руку, и
он пожал ее. - Берегите себя, Ландо. Признаюсь, мне хотелось, чтобы вы
поморочили мне голову. Тогда я, возможно, знала бы, стоит продолжать
игру или же нет. По-видимому, теперь я этого не узнаю никогда.
Ландо улыбнулся ей хорошей улыбкой, обнажившей все его зубы.
- Я тоже этого не узнаю, - сказал он. - Берегите и вы себя.
Отпустив руку Дженики, он поднялся на корабль и направился в отсек
управления.
Гэриэл сидела в кресле наблюдателя на правой стороне отсека, Календа
занимала место второго пилота.
- Итак, - проронила Календа, проверив все приборы и системы, - она
разрешит вам звонить ей? - Молодая гебистка не отрывала глаз от
приборной доски, но Ландо заметил улыбку в уголках ее губ. Он не был
уверен, но ему показалось, будто и бывшая премьерша хихикнула в тот
самый момент, когда он садился в кресло командира космоплана.
- Прошу прощения, разрешит что? - переспросил Ландо.
- Звонить ей. Вы спросили у нее, можно ли заглянуть к ней после того,
как вся эта бодяга закончится. Так что она ответила: "Да" или "Нет"?
Ландо почувствовал, как он краснеет. Неужели это так заметно? Неужели
его репутация настолько дурна?
- Гм, ээээ. Если вам так уж хочется знать, то она спросила, не
намерен ли я задать ей такой вопрос. Я ответил, что не намерен. Сказал,
что уже дал обещание другой даме.
На этот раз Календа отвернулась от приборной доски и посмотрела Ландо
в глаза.
- Шутить изволите, - проговорила она, и от ее взгляда, направленного
куда-то в сторону, ему стало неловко.
- Вовсе нет, - возразил Ландо. - Не знаю, зачем я должен перед вами
отчитываться, но произошло именно так. Честное капиталистическое.
Присвистнув, Календа покачала головой:
- Так-то, госпожа премьер-министр. Похоже на то, что пари наше мы
проиграли. Капитан Калриссит, так что же мы тогда мешкаем? Ямщик,
погоняй лошадей!
- Сию минуту, - сказал калриссит. Он успел проверить все бортовые
системы и плавно приподнял космоплан на репульсорах. Положительно,
поведение женщин непредсказуемо.
Покинув ангар, "Госпожа Удача" стала набирать скорость и взяла курс в
сторону Дролла. И "Незваного гостя".
Люк Скайвокер плавно нажал на акселератор, увеличив до предела
скорость своего аппарата, и больше ее не сбрасывал. Благодаря свойствам
планетарных орбит Селония оказалась на самом близком расстоянии от
Центральной Станции и Двойных Миров, чем когда-либо. Но все же дистанция
была огромного размера, поэтому он спешил. Его тоже удивлял тот факт,
что нигде не видно было "Незваного гостя", но особенно ломать над этим
голову было некогда. Надо делать дело и выполнять свой долг. Долг перед
Бово Ягеном и его многомиллионным населением. Теперь, по крайней мере,
есть какая-то надежда на их спасение. Если же удастся предотвратить
гибель Бово Ягена, то, вполне возможно, это положит начало разгрому
заговора разрушителей звезд и мятежам на планетах Кореллианской системы.
Но галактике нет никакого дела до всякого рода "если". Обитателей
вселенной интересует то, что происходит или произойдет, а не то, что
могло бы произойти. У него, Люка, и его друзей есть небольшой шанс на
успех. Не более того. Поэтому жизнь двенадцати миллионов человек, вполне
вероятно, зависит от того, насколько скоро он доберется до Селонии и
увидит Лею.
Двенадцать миллионов человек. Помнится, еще совсем недавно он
размышлял о том, что происшедшее - сущий пустяк а масштабах галактики.
Вся история человечества с ее мифами, легендами - лишь миг с точки
зрения космоса. Но двенадцать миллионов! Двенадцать миллионов жизней...
Столько надежд, столько мечтаний и воспоминаний с прошлом, столько семей
и наций исчезнут, словно их и не бывало никогда. Бесчисленные поколения,
которым не суждено появиться на свет, - с их чаяниями, талантами и силой
будут похищены у галактики..
Разве же это не грех - уничтожить планету - это древнее, громадное,
могучее, своеобразное и прекрасное творение ради чьей-то мимолетной
политической выгоды?
Люк улыбнулся. Никто не посмеет использовать сверхновые звезды в
качестве оружия уничтожения. По крайней мере, в тот миг истории, в
котором он живет. Во всяком случае, он сделает все, что з его силах.
Послышалось тревожное жужжание и гудение Арту. Люк взглянул на экраны
дисплеев.
- Ишь ты, - произнес он, -- гости пожаловали. - С орбиты сорвалось
несколько легких истребителей, которые двинулись к нему наперерез.
Только их и недоставало. Может, шугануть их хорошенько, а в драку не
лезть?
Люк уменьшил скорость крестокрыла и переключил всю энергию с защитных
экранов на огневые средства. Арту протестующе застрекотал.
- Не чирикай, Арту. Я включу защитные устройства, прежде чем мы
окажемся в зоне действия их пушек. - Люк недавно встречался с этими ЛИ,
И знал, что они могут, а чего не могут, ЛИ - просто сявка рядом с
серийным крестокрылом. Но даже сявки могут наделать бед, если их восемь
на одного крестокрыла. Самый верный способ победить эту мелюзгу - не
вступать с нею в бой.
Ну а сейчас ему остается одно: убедить, что Люк и его
модернизированный крестокрыл не просто молодчаги, а непобедимые бойцы.
Используя Силу, он ощупал сознание селонианских летчиков. Цель его
состояла не в том, чтобы воздействовать на их эмоциональное состояние, а
в том, чтобы оценить его. В силу своего темперамента, стадного инстинкта
(стремления к "консенсусу", изобретенному одним кудрявым селонианином)
селонианские пилоты не выдерживали напряжения битвы. Сражаясь
поодиночке, они были смелее, чем в составе звена.
Люк тотчас почувствовал, что селониане нервничают, ведут себя
неуверенно. Судя по настроению двух или трех, можно было определить: они
вернулись туда, где испытали чувство обреченности и отчаяния.
По-видимому, это были участники недавнего сражения с бакуранскими
кораблями, которым удалось уцелеть.
Достаточно. Если получится так, как он этого хочет, то все селониане
вернутся. Как это произойдет, им, возможно, не понравится, зато они
останутся живы.
Люк взглянул на дисплеи энергетической установки. Подача тока на
огневые точки на максимуме. Он направил туда все питание, сняв его с
защитных и заряжающих устройств, на тяговые системы, доведя подачу
энергии до ста двадцати процентов от номинала. Крестокрыл устремился к
ЛИ с устрашающей скоростью. Два легких истребителя открыли огонь, с
перепугу лупя в белый свет как в копеечку. Один даже едва не отстрелил
крыло своему напарнику
Люк понимал, как, он рискует, атакуя без защитных экранов. Если один
из шальных снарядов угодит невзначай в него, то пиши пропало.
Лучше закончить эту авантюру как можно скорее, пока селониане не
успели опомниться. Потребуется все его умение, поддержка Силы и, конечно
же, удача. Отключив наводящий компьютер, Скайвокер положился на
собственное чутье, на инстинкт и на Силу Джедая. Он выстрелил: раз, два,
три. Из турболазерных пушек трижды вырвалось пламя. Залпы угодили в
огневые установки на нижней части фюзеляжа ЛИ. Три селонианских
аппарата, хотя и продолжали лететь, лишились своих пушек.
Манера лететь и вести огонь, которую избрал Люк, была своего рода
депешей противнику: "Я, дескать, быстрее вас, крупнее, лучше вооружен и
дальность действия огня моих пушек больше, чем у вас. Я мог бы разом
уничтожить вас всех до одного. Но я этого не захотел. Не заставляйте
меня изменить мое решение".
Три ветерана тотчас поняли, видно, послание, поскольку изменили курс
и бросились наутек. Еще двое, немного поколебавшись, последовали их
примеру.
На поле боя остались три аппарата. Три - это не восемь. Но зато это
были самые смелые бойцы, которых не так-то просто запугать. Все трое
набросились на крестокрыл как бы из вершин равностороннего треугольника.
Расстояние быстро сокращалось. Вот-вот атакующие окажутся в радиусе
действия их пушек. Люк сбавил скорость, чтобы подать питание на защитные
экраны, но на заряжание огневых средств не успел подать энергию. Да и ни
к чему ото. Не успеть. Стычка все равно к этому времени закончится.
Неожиданно раздался отчаянный свист Арту. По экрану дисплея пополз
текст депеши. Но так быстро, что Люк не успел его прочитать.
- Что стряслось, Арту?
В головных телефонах продолжали звучать гудки и свистки дройда.
Бросив взгляд на .дисплей системы обнаружения, Люк увидел три
истребителя, приближающиеся к каждым мгновением, и тотчас же принял
самое простое решение.
- Потом, Арту, - проговорил он. - Сейчас не до этого. Придется тебе
повременить со своим донесением.
Трех пилотов напугать было трудно, но тактиками они были никудышными.
Летели они слишком близко друг к другу. Если промазать по одному, то
залп попадет в кого-то из его соратников. Возможно, именно этим
обстоятельством и надо воспользоваться. Но нужно успеть выполнить
задуманное раньше, чем он окажется в зоне досягаемости их огневых
средств.
По-прежнему не испытывая желания убивать без необходимости, Люк
лихорадочно размышлял. А вот, кажется, и выход. Он перевел регулятор
режима огня из положения ЛАЗЕР в положение ТОРПЕДА, набрал серию команд,
перепрограммировав одну протонную торпеду на короткую дистанцию.
Неожиданно сразу три ЛИ открыли по нему ураганный огонь. Похоже,
пилотам удалось скоординировать свои действия, несмотря на блокаду
каналов связи. Пожалуй, эти пилоты знают свое дело лучше, чем он думал.
Лазерные снаряды застучали по крестокрылу, но Люк, слава Провидению,
вовремя сообразил выставить защитные экраны. Передние щиты с трудом
отразили многочисленные попадания.
Люк понял: нужно сматывать удочки, и как можно быстрее. Но напоследок
надо преподнести нахалам подарок. Он послал торпеду прямо в середину
строя ЛИ. Крестокрыл при этом чуть вздрогнул.
Люк рассчитывал на элемент внезапности. Ведь никто не использует
протонные торпеды в ближнем бою. Они тихоходнее - зато мощнее -
турболазерсв, предназначенных для крупных целей.
Три ЛИ снова дали залп. Лазерные снаряды едва не задели выпущенную
Люком торпеду. Крестокрыл содрогнулся всем корпусом от прямого
попадания. Проверив состояние экранов, Люк покачал головой. Очередной
залп наверняка прошьет защиту.
Он вырубил двигатели, дав возможность его аппарату двигаться по
инерции. Пусть думают, что моторы выведены из строя. Тем трудней им
будет обнаружить его, когда...
В это мгновение прямо в центре строя легких истребителей взорвалась
торпеда. Взрыв осветил небо и несомненно ослепил пилотов - хотя бы на
одну-две секунды - и вывел из строя половину приборов. Люк вновь включил
двигатели на полную катушку, бросив крестокрыл прямо в место взрыва, в
самую середину неприятельских истребителей.
Сотрясаясь под воздействием ударов волны, крестокрыл оказался почти
защищенным: экраны никуда не годились, дырявые, как решето.
Крепко вцепившись в подлокотники кресла, Люк подпрыгивал, словно на
булыжной мостовой. Неожиданно тряска прекратилась. Опасность миновала.
Люк посмотрел на экраны детектора. Два ЛИ кувыркались, потеряв
управление, а третий покачивался как пьяный. Один из выведенных из строя
аппаратов вроде бы начал приходить в себя. Однако Скайвокер не стал
уточнять, что с ним произошло. Он лег на новый курс - курс на Селонию.
Люк облегченно вздохнул. На этот раз он был на волоске от гибели.
Бывают времена, когда звание Мастера Джедая может обернуться против его
владельца. Рядовой пилот-истребитель не стал бы рисковать собственной
шкурой, давая возможность противнику подстрелить его. Между тем адепт
Джедай обязан сохранять человеческую жизнь. Люк улыбнулся про себя.
Когда-нибудь его моральный долг перед неприятелем станет причиной его
собственной гибели.
Привлекая внимание пилота, снова засвистел Арту. Люк распределил
энергию согласно обычной схеме и откинулся на спинку кресла.
- Слушаю тебя, Арту. Что случилось?
Дройд переключил на себя дисплей статуса и, памятуя, что лучше один
раз увидеть, чем два раза услышать, вывел на экран нужные данные. На
экране состояния каналов связи появилось неожиданное сообщение. Теперь
Люк без труда мог прочитать его.
- Блокада каналов связи прекращена, - произнес он. - Но почему...
Он не успел сформулировать свой вопрос, а дройд уже отвечал. Экран
снова был чист, и Арту вывел текст сообщения, записанного им в тот
момент, когда Люк отмахивался от ЛИ.
На экране появился человеческий череп с зажатым в зубах кинжалом.
Появление его сопровождалось бравурными аккордами военного марша. Люк
узнал этот череп. Это была эмблема Лиги в защиту прав человека. Мертвая
голова начала блекнуть и исчезла совсем. Вместо нее появилось немногим
более приятное изображение Тракена Сал-Соло. Он улыбался.
Но, слушая слова этого человека, Люк не испытывал никакого желания
улыбнуться ему в ответ.
Глава одиннадцатая
Наступил вечер, а Клейвиц с Дракмус все еще не уходили, Хэн потерял
счет их визитам: всякий раз, приходя к своим узникам, они спрашивали, не
изменила ли Лея свое решение. Сегодня это был уже третий или четвертый
визит селонианок.
Лея, Хэн, Мара и селонианки собрались в жилой комнате виллы-узилища.
Они то и дело поднимались со своих, мест, твердили свои бессмысленные
"прощайте". Неожиданно установленная в углу вещательная система ожила.
Сама по себе. Комнату заполнил шум атмосферных помех.
Для Хэна это произошло так внезапно, что он подпрыгнул чуть ли на
полметра, но дамы восприняли случившееся несколько спокойнее.
- Расслабьтесь, Хэн, - сказала Мара Шейд. - Кто-то включил
трансляцию, только и всего.
Действительно, большинство средств связи можно было включить
дистанционно, с тем чтобы власти могли делать экстренные сообщения.
Засветился плоский экран, по нему замелькали цветные полосы. Наконец
изображение стало устойчивым. Это был огромный оскаленный череп.
Появление его сопровождалось оглушительной и искаженной музыкой. Судя по
зернистости и помехам, передающее устройство было не в порядке.
Размышляя о плохом качестве изображения, Хэн не сразу понял значение
этого обстоятельства.
- Послушайте! - воскликнул он. - Выходит, информационная блокада
окончена! Теперь мы сможем...
- Тссс! Тихо, - проговорила Лея. - Если Тракен счел целесообразным
прекратить глушение для того, чтобы сделать объявление, это значит, что
оно должно быть важным.. Я хочу послушать его. - Она нажала на кнопку
записи, затем уселась перед экраном.
- Откуда вам известно, что это Сал-Соло, который... - начала Дракмус
после того, как изображение мертвой головы поблекло. Но действительно на
экране появился Сал-Соло собственной персоной. Он, сидел в помещении,
похожем на отсек управления небольшого военного корабля. Улыбка,
застывшая на его лице, была такой же доброй, и приветливой, как и та,
какой одарила зрителей мертвая голова. Мезансцена была не вполне
удачной, было видно, что передача идет "живьем". Картинка закачалась,
словно голокамера находилась у кого-то в руках,
- Приветствую всех зрителей Кореллианской сети телевещания, - начал
Тракен, изображение которого немного покачнулось. - Я Тракен Сал-Соло,
Диктатор Кореллианы. Я приказал отключить генератор помех, с тем, чтобы
известить всех жителей Кореллианской системы - как наших друзей, так и
недругов - о двух очень важных победах, одержанных войсками Лиги в
защиту прав, человека под моим руководством. Во-первых, да будет вам
известно, что мы овладели планетарным репульсором Дролла. Правительство
Новой Республики хранило тайну о, существовании этого чрезвычайно
мощного оружия, не сообщая о нем вам, народ Кореллианской системы...
- Потому что мы не знали о его существовании, - буркнул Хэн.
- Тссс! - зашипела на мужа Лея.
- Теперь же он в нашем распоряжении. Скоро мы получим и репульсор
Кореллианы. Понимаю, что все эти устройства вам неизвестны. Достаточно
сказать, что с помощью этих мощных механизмов мы сможем защитить себя от
любого агрессора, кем бы он ни был.
- Неужели у легионеров планетарный репульсор Дролла? - спросила у
Клейвиц Дракмус. - Как же это могло случиться?
- Второе наше достижение имеет, так сказать, частный характер, -
продолжал Тракен. - Мы спасли троих детей Леи Органы Соло, главы
государства вышеупомянутой Новой Республики.
Хэн почувствовал, как побледнело его лицо, а сердце превратилось а
кусок льда. Посмотрев на жену, он понял, что она испытывает то же самое.
- Мы вырвали их из рук нелюдей, которые держали их в плену, -
продолжал Сал-Соло. - Они живы и здоровы и находятся рядом со мной. Я с
нетерпением жду возможности передать детей их родительнице. Но прежде
всего она должна сообщить нам, где она находится. Ей следует выйти из
подполья и заявить о своем признании свободы Кореллианского Сектора.
Хочу показать вам голографическую запись, подтверждающую тот факт, что
мы владеем репульсором и что дети находятся у нас в руках.
- Ну что за подлая, низкая тварь! - вырвалось у Хэна. - Врет, как
сивый мерин!
Экран снова потемнел. Затем на нем появилось изображение внутренности
огромного серебристого цилиндра, снятого снизу. Изображение все так же
было расплывчатым, но, несмотря на это, достаточно четким. Оператор
голокамеры показал десантный корабль и "Сокол", находящихся на основании
цилиндра. Занятые делом, люди в форме расхаживали вокруг обоих судов.
Затем на экране появилось изображение шести огромных кубов, окружающих
седьмой, еще огромнее, устремляющихся куда-то вверх. А наверху виднелось
небо.
- Очень похоже на наш репульсор, - начала Дракмус, но осеклась,
заметив сердитый взгляд Клейвиц.
В видоискателе голокамеры снова появилось днище репульсора, затем
крупным планом была показана группа подавленных фигурок, стоящих и
сидящих в ограниченном пространстве, похожем на загон для скота.
Вместо этого изображения затем появилось другое - грустные лица
крупным планом.
Это были дети, сгрудившиеся в тесном пространстве, ограниченном
силовым полем. Чубакка же, Эбрихим и какой-то дролл-самка, незнакомый
Лее, помещены были рядом. Перемещаясь от одного человека к другому,
камера показывала их отдельно. Лицо Джесина мрачно, но решительно.
Озабоченная Джайна смотрела на младшего брата, который впился сердитым
взглядом в камеру. На лице его были следы слез: видно, он совсем недавно
плакал. Наконец появился и Тракен с холодной усмешкой на губах.
Лея с трудом сдерживала слезы, а Хэн почувствовал комок в горле. Дети
в руках у Тракена. Он украл детей, его, Хэна, детей. Его плоть и кровь.
Душевная тоска, страх за детей, ужас превратились в холодную ярость, при
которой сохраняется ясность мыслей. Ну уж, нет. Тракен не получит того,
чего он добивается.
Камера скользнула по второму дроллу и, наконец, задержалась на
Чубакке. В позе, выражении лица вуки было нечто такое, что внушало Хэну
надежду. Выпрямившись во весь, рост, он смотрел прямо в глазок камеры,
оскалив при этом зубы. При виде его совсем не создавалось впечатления,
что он подавлен или в отчаянии. И Хэн понял, что Чубакка что-то задумал.
Что у него есть какой-то козырь.
На экране вновь появился первый кадр, где Тракен был изображен
сидящим в командном отсеке.
- Полагаю, кадры ...остаточно убедительно показыва..., что я говорю
правду, - продолжал он; из-за помех некоторые слова звучали нечетко. - Я
жду ответа от главы государства и в качестве Диктатора суверенного
Кореллианского Сектора призываю всех кореллиан к преданности и
повиновению, мне.
Снова возникло изображение мертвой головы с кинжалом в зубах,
зазвучала воинственная музыка, и экран погас..
- Хэн, Хэн. В его руках наши дети. У него наши дети. И мы... мы не
можем выполнить его требования. Мы просто не вправе. - Молодая женщина
взглянула на мужа. В глазах ее стояли слезы.
- Я знаю, - проговорил Хэн. Каждое слово разрывало ему сердце, - Даже
если мы и выполнили бы его требования, это бы не помогло.
И действительно, даже если Лея произнесла бы те слова, которые от нее
требуют, и подтвердила бы независимость Кореллианы, разве это помогло
бы? В крайнем случае, ее отстранили бы от должности, но скорее всего
арестовали бы, обвинив в государственной измене, а признание
независимости Кореллианского Сектора не ратифицировали. И это было бы
только справедливо. И слепому видно, что нельзя допустить отделения
Кореллканы, иначе вся Новая Республика может рассыпаться, как карточный
домик. Даже неудачная попытка может быть представлена, как благородная и
героическая борьба патриотов за свержение тирании, которая наверняка
потрясет основы Новой Республики. Возможно, роковым образом. А сколько
людей погибнет в гражданских войнах и мятежах? Сколько детей будет
умерщвлено в этих схватках?
- Я понимаю, что мы не должны идти ему навстречу, - повторил он, и
каждое слово обжигало ему глотку. - Но разве мы можем оставить их у него
в руках?
- Это самое ужасное, самое плохое! - вмешалась Дракмус. - Тракен еще
больше увязает в преступлениях против собственных родственников, против
собственного Логовища и клана.
- О чем ты там толкуешь, Хунчузук? - повернулась к ней Клейвиц, в
устах которой обращение "Хунчузук" вовсе не звучало, как комплимент.
- Разве вам неизвестно, досточтимая Клейвиц? Ведь Тракен Сал-Соло
одной крови с Хэном Соло, с детьми Леи Органы Соло! Они так же близки по
крови, как два клана одного Логовища! Он угрожает собственным
родственникам!
- Не может быть! - воскликнула пожилая селонианка. - Как только земля
носит такое чудовище! Я поражена! Очень многое меня удивляет! Тракен
просит вас подтвердить суверенитет Кореллианы! А разве его признали,
этот суверенитет? Я не понимаю, но я должна понять.
- Тракен Сал-Соло лгал, - произнесла Дракмус, не скрывая отвращения к
негодяю. - Он говорил вещи, которые не соответствуют истине, ради
собственной выгоды. Половина его слов откровенная ложь или же правда,
преподнесенная так, что она хуже лжи.
- Невероятно! Он сказал, будто...
- Замолчите! Вы обе! - прикрикнула на селонианок Мара. - Все
вероятно, и этот подлец доказал это. - Указав на Хэна и Лею, она
продолжала: - Он причинил боль этому мужчине и этой женщине, а также их
детям. Уважайте их тоску и тревогу. Ступайте прочь! Дайте им возможность
прийти в себя после такого известия. Продолжайте свои глупые дебаты
где-нибудь в другом месте!
- Ни в коем случае! - воскликнул Хэн. Гнев против собственного
там с "Незваным гостем".
- Совершенно верно, - согласился Ландо. - Если кто-то обнаружил там
репульсор, значит, нам туда дорога.
- Только не мне, - возразила Дженика. - "Часовой" и "Защитник" следят
за Центральной, и если им понадобится эксперт, то я могу сойти за него.
Так что я остаюсь.
- Вы правы, - кивнул головой Ландо. - Лейтенант Календа, а вы что
скажете?
Приподняв бровь, Календа слегка покачала головой.
- Трудный вопрос, - отозвалась молодая женщина. - Но я должна
признаться, что мое место рядом с адмиралом Осселенге.
- Будете за ним присматривать, чтобы не зарывался? - предположил
калриссит. - Ну, что ж. Дело хорошее. Милости прошу.
- А что будет со мной? - поинтересовался Трипио. - Я останусь с вами?
Более чем вероятно, что мои лингвистические способности на Дролле
понадобятся больше, чем здесь.
Ладно очень не хотелось брать с собой этого нытика. Но досаднее всего
то, что эта железка права. А что, если они отыщут репульсор и встретят
дроллов, которые не секут по интерлингве?
- Ага, я совсем забыл, что вы большой ученый, в языкознании знаете вы
толк, - ехидно процитировал Ландо, но добавил: - Живо на борт. - Трипио
посеменил к трапу.
Попрощавшись с Дженикой, Гзриэл и Календа поднялись на борт "Госпожи
Удачи". Прежде чем последовать их примеру, Ландо помешкал. Ему нужно
было сказать кое-что Дженике Сонсен - нечто такое, о чем у него,
пожалуй, не будет другой возможности сказать. По насмешливому выражению
на ее лице он понял, что она ожидала услышать от него эти слова. Но
заговорила сама Дженика:
- Не на этом ли месте вам полагается заявить, будто бы вы никогда еще
не встречали такой девушки, как я, и будто вам не терпится познакомиться
со мной покороче? Правильно я сформулировала? А может, лучше сказать о
том, что нам многое пришлось вместе пережить, что между нами протянулась
ниточка и нельзя, чтобы она оборвалась? Что-нибудь этакое гладкое,
блестящее, вроде блесны, на которую можно поймать любую даму?
Ландо не понял, смеется она над ним или же поощряет, собирается
отшить или же призывает быть смелее. Но, странное дело, ему это было
совершенно безразлично. Ему не раз доводилось оказываться в подобной
ситуации, но что-то ему подсказывало, что теперь будет по-другому. Не
так, как прежде.
Ландо со вздохом покачал головой.
- Еще совсем недавно я бы смог произнести подобные речи, - отвечал
он. - И я бы не лгал, по крайней мере пока их произносил. Правда,
позднее я мог забыть эти льстивые речи. Но вся сложность в том, что
совсем недавно похожие слова я сказал, обращаясь к другой даме. И я
тогда был уверен, что это правда. Но, самое забавное, впервые в своей
жизни я и сейчас уверен, что это так. Поэтому, боюсь, я должен дать
задний ход.
Судя по ее лицу, Дженика удивилась, хотя не настолько, как сам Ландо.
- Знаете, Ландо, вы выдали классную речугу, таких я еще не слышала, -
произнесла она. - Мне кажется, этой госпоже очень повезло. Конечно же,
речь идет не о "Госпоже Удаче". - Молодая женщина протянула ему руку, и
он пожал ее. - Берегите себя, Ландо. Признаюсь, мне хотелось, чтобы вы
поморочили мне голову. Тогда я, возможно, знала бы, стоит продолжать
игру или же нет. По-видимому, теперь я этого не узнаю никогда.
Ландо улыбнулся ей хорошей улыбкой, обнажившей все его зубы.
- Я тоже этого не узнаю, - сказал он. - Берегите и вы себя.
Отпустив руку Дженики, он поднялся на корабль и направился в отсек
управления.
Гэриэл сидела в кресле наблюдателя на правой стороне отсека, Календа
занимала место второго пилота.
- Итак, - проронила Календа, проверив все приборы и системы, - она
разрешит вам звонить ей? - Молодая гебистка не отрывала глаз от
приборной доски, но Ландо заметил улыбку в уголках ее губ. Он не был
уверен, но ему показалось, будто и бывшая премьерша хихикнула в тот
самый момент, когда он садился в кресло командира космоплана.
- Прошу прощения, разрешит что? - переспросил Ландо.
- Звонить ей. Вы спросили у нее, можно ли заглянуть к ней после того,
как вся эта бодяга закончится. Так что она ответила: "Да" или "Нет"?
Ландо почувствовал, как он краснеет. Неужели это так заметно? Неужели
его репутация настолько дурна?
- Гм, ээээ. Если вам так уж хочется знать, то она спросила, не
намерен ли я задать ей такой вопрос. Я ответил, что не намерен. Сказал,
что уже дал обещание другой даме.
На этот раз Календа отвернулась от приборной доски и посмотрела Ландо
в глаза.
- Шутить изволите, - проговорила она, и от ее взгляда, направленного
куда-то в сторону, ему стало неловко.
- Вовсе нет, - возразил Ландо. - Не знаю, зачем я должен перед вами
отчитываться, но произошло именно так. Честное капиталистическое.
Присвистнув, Календа покачала головой:
- Так-то, госпожа премьер-министр. Похоже на то, что пари наше мы
проиграли. Капитан Калриссит, так что же мы тогда мешкаем? Ямщик,
погоняй лошадей!
- Сию минуту, - сказал калриссит. Он успел проверить все бортовые
системы и плавно приподнял космоплан на репульсорах. Положительно,
поведение женщин непредсказуемо.
Покинув ангар, "Госпожа Удача" стала набирать скорость и взяла курс в
сторону Дролла. И "Незваного гостя".
Люк Скайвокер плавно нажал на акселератор, увеличив до предела
скорость своего аппарата, и больше ее не сбрасывал. Благодаря свойствам
планетарных орбит Селония оказалась на самом близком расстоянии от
Центральной Станции и Двойных Миров, чем когда-либо. Но все же дистанция
была огромного размера, поэтому он спешил. Его тоже удивлял тот факт,
что нигде не видно было "Незваного гостя", но особенно ломать над этим
голову было некогда. Надо делать дело и выполнять свой долг. Долг перед
Бово Ягеном и его многомиллионным населением. Теперь, по крайней мере,
есть какая-то надежда на их спасение. Если же удастся предотвратить
гибель Бово Ягена, то, вполне возможно, это положит начало разгрому
заговора разрушителей звезд и мятежам на планетах Кореллианской системы.
Но галактике нет никакого дела до всякого рода "если". Обитателей
вселенной интересует то, что происходит или произойдет, а не то, что
могло бы произойти. У него, Люка, и его друзей есть небольшой шанс на
успех. Не более того. Поэтому жизнь двенадцати миллионов человек, вполне
вероятно, зависит от того, насколько скоро он доберется до Селонии и
увидит Лею.
Двенадцать миллионов человек. Помнится, еще совсем недавно он
размышлял о том, что происшедшее - сущий пустяк а масштабах галактики.
Вся история человечества с ее мифами, легендами - лишь миг с точки
зрения космоса. Но двенадцать миллионов! Двенадцать миллионов жизней...
Столько надежд, столько мечтаний и воспоминаний с прошлом, столько семей
и наций исчезнут, словно их и не бывало никогда. Бесчисленные поколения,
которым не суждено появиться на свет, - с их чаяниями, талантами и силой
будут похищены у галактики..
Разве же это не грех - уничтожить планету - это древнее, громадное,
могучее, своеобразное и прекрасное творение ради чьей-то мимолетной
политической выгоды?
Люк улыбнулся. Никто не посмеет использовать сверхновые звезды в
качестве оружия уничтожения. По крайней мере, в тот миг истории, в
котором он живет. Во всяком случае, он сделает все, что з его силах.
Послышалось тревожное жужжание и гудение Арту. Люк взглянул на экраны
дисплеев.
- Ишь ты, - произнес он, -- гости пожаловали. - С орбиты сорвалось
несколько легких истребителей, которые двинулись к нему наперерез.
Только их и недоставало. Может, шугануть их хорошенько, а в драку не
лезть?
Люк уменьшил скорость крестокрыла и переключил всю энергию с защитных
экранов на огневые средства. Арту протестующе застрекотал.
- Не чирикай, Арту. Я включу защитные устройства, прежде чем мы
окажемся в зоне действия их пушек. - Люк недавно встречался с этими ЛИ,
И знал, что они могут, а чего не могут, ЛИ - просто сявка рядом с
серийным крестокрылом. Но даже сявки могут наделать бед, если их восемь
на одного крестокрыла. Самый верный способ победить эту мелюзгу - не
вступать с нею в бой.
Ну а сейчас ему остается одно: убедить, что Люк и его
модернизированный крестокрыл не просто молодчаги, а непобедимые бойцы.
Используя Силу, он ощупал сознание селонианских летчиков. Цель его
состояла не в том, чтобы воздействовать на их эмоциональное состояние, а
в том, чтобы оценить его. В силу своего темперамента, стадного инстинкта
(стремления к "консенсусу", изобретенному одним кудрявым селонианином)
селонианские пилоты не выдерживали напряжения битвы. Сражаясь
поодиночке, они были смелее, чем в составе звена.
Люк тотчас почувствовал, что селониане нервничают, ведут себя
неуверенно. Судя по настроению двух или трех, можно было определить: они
вернулись туда, где испытали чувство обреченности и отчаяния.
По-видимому, это были участники недавнего сражения с бакуранскими
кораблями, которым удалось уцелеть.
Достаточно. Если получится так, как он этого хочет, то все селониане
вернутся. Как это произойдет, им, возможно, не понравится, зато они
останутся живы.
Люк взглянул на дисплеи энергетической установки. Подача тока на
огневые точки на максимуме. Он направил туда все питание, сняв его с
защитных и заряжающих устройств, на тяговые системы, доведя подачу
энергии до ста двадцати процентов от номинала. Крестокрыл устремился к
ЛИ с устрашающей скоростью. Два легких истребителя открыли огонь, с
перепугу лупя в белый свет как в копеечку. Один даже едва не отстрелил
крыло своему напарнику
Люк понимал, как, он рискует, атакуя без защитных экранов. Если один
из шальных снарядов угодит невзначай в него, то пиши пропало.
Лучше закончить эту авантюру как можно скорее, пока селониане не
успели опомниться. Потребуется все его умение, поддержка Силы и, конечно
же, удача. Отключив наводящий компьютер, Скайвокер положился на
собственное чутье, на инстинкт и на Силу Джедая. Он выстрелил: раз, два,
три. Из турболазерных пушек трижды вырвалось пламя. Залпы угодили в
огневые установки на нижней части фюзеляжа ЛИ. Три селонианских
аппарата, хотя и продолжали лететь, лишились своих пушек.
Манера лететь и вести огонь, которую избрал Люк, была своего рода
депешей противнику: "Я, дескать, быстрее вас, крупнее, лучше вооружен и
дальность действия огня моих пушек больше, чем у вас. Я мог бы разом
уничтожить вас всех до одного. Но я этого не захотел. Не заставляйте
меня изменить мое решение".
Три ветерана тотчас поняли, видно, послание, поскольку изменили курс
и бросились наутек. Еще двое, немного поколебавшись, последовали их
примеру.
На поле боя остались три аппарата. Три - это не восемь. Но зато это
были самые смелые бойцы, которых не так-то просто запугать. Все трое
набросились на крестокрыл как бы из вершин равностороннего треугольника.
Расстояние быстро сокращалось. Вот-вот атакующие окажутся в радиусе
действия их пушек. Люк сбавил скорость, чтобы подать питание на защитные
экраны, но на заряжание огневых средств не успел подать энергию. Да и ни
к чему ото. Не успеть. Стычка все равно к этому времени закончится.
Неожиданно раздался отчаянный свист Арту. По экрану дисплея пополз
текст депеши. Но так быстро, что Люк не успел его прочитать.
- Что стряслось, Арту?
В головных телефонах продолжали звучать гудки и свистки дройда.
Бросив взгляд на .дисплей системы обнаружения, Люк увидел три
истребителя, приближающиеся к каждым мгновением, и тотчас же принял
самое простое решение.
- Потом, Арту, - проговорил он. - Сейчас не до этого. Придется тебе
повременить со своим донесением.
Трех пилотов напугать было трудно, но тактиками они были никудышными.
Летели они слишком близко друг к другу. Если промазать по одному, то
залп попадет в кого-то из его соратников. Возможно, именно этим
обстоятельством и надо воспользоваться. Но нужно успеть выполнить
задуманное раньше, чем он окажется в зоне досягаемости их огневых
средств.
По-прежнему не испытывая желания убивать без необходимости, Люк
лихорадочно размышлял. А вот, кажется, и выход. Он перевел регулятор
режима огня из положения ЛАЗЕР в положение ТОРПЕДА, набрал серию команд,
перепрограммировав одну протонную торпеду на короткую дистанцию.
Неожиданно сразу три ЛИ открыли по нему ураганный огонь. Похоже,
пилотам удалось скоординировать свои действия, несмотря на блокаду
каналов связи. Пожалуй, эти пилоты знают свое дело лучше, чем он думал.
Лазерные снаряды застучали по крестокрылу, но Люк, слава Провидению,
вовремя сообразил выставить защитные экраны. Передние щиты с трудом
отразили многочисленные попадания.
Люк понял: нужно сматывать удочки, и как можно быстрее. Но напоследок
надо преподнести нахалам подарок. Он послал торпеду прямо в середину
строя ЛИ. Крестокрыл при этом чуть вздрогнул.
Люк рассчитывал на элемент внезапности. Ведь никто не использует
протонные торпеды в ближнем бою. Они тихоходнее - зато мощнее -
турболазерсв, предназначенных для крупных целей.
Три ЛИ снова дали залп. Лазерные снаряды едва не задели выпущенную
Люком торпеду. Крестокрыл содрогнулся всем корпусом от прямого
попадания. Проверив состояние экранов, Люк покачал головой. Очередной
залп наверняка прошьет защиту.
Он вырубил двигатели, дав возможность его аппарату двигаться по
инерции. Пусть думают, что моторы выведены из строя. Тем трудней им
будет обнаружить его, когда...
В это мгновение прямо в центре строя легких истребителей взорвалась
торпеда. Взрыв осветил небо и несомненно ослепил пилотов - хотя бы на
одну-две секунды - и вывел из строя половину приборов. Люк вновь включил
двигатели на полную катушку, бросив крестокрыл прямо в место взрыва, в
самую середину неприятельских истребителей.
Сотрясаясь под воздействием ударов волны, крестокрыл оказался почти
защищенным: экраны никуда не годились, дырявые, как решето.
Крепко вцепившись в подлокотники кресла, Люк подпрыгивал, словно на
булыжной мостовой. Неожиданно тряска прекратилась. Опасность миновала.
Люк посмотрел на экраны детектора. Два ЛИ кувыркались, потеряв
управление, а третий покачивался как пьяный. Один из выведенных из строя
аппаратов вроде бы начал приходить в себя. Однако Скайвокер не стал
уточнять, что с ним произошло. Он лег на новый курс - курс на Селонию.
Люк облегченно вздохнул. На этот раз он был на волоске от гибели.
Бывают времена, когда звание Мастера Джедая может обернуться против его
владельца. Рядовой пилот-истребитель не стал бы рисковать собственной
шкурой, давая возможность противнику подстрелить его. Между тем адепт
Джедай обязан сохранять человеческую жизнь. Люк улыбнулся про себя.
Когда-нибудь его моральный долг перед неприятелем станет причиной его
собственной гибели.
Привлекая внимание пилота, снова засвистел Арту. Люк распределил
энергию согласно обычной схеме и откинулся на спинку кресла.
- Слушаю тебя, Арту. Что случилось?
Дройд переключил на себя дисплей статуса и, памятуя, что лучше один
раз увидеть, чем два раза услышать, вывел на экран нужные данные. На
экране состояния каналов связи появилось неожиданное сообщение. Теперь
Люк без труда мог прочитать его.
- Блокада каналов связи прекращена, - произнес он. - Но почему...
Он не успел сформулировать свой вопрос, а дройд уже отвечал. Экран
снова был чист, и Арту вывел текст сообщения, записанного им в тот
момент, когда Люк отмахивался от ЛИ.
На экране появился человеческий череп с зажатым в зубах кинжалом.
Появление его сопровождалось бравурными аккордами военного марша. Люк
узнал этот череп. Это была эмблема Лиги в защиту прав человека. Мертвая
голова начала блекнуть и исчезла совсем. Вместо нее появилось немногим
более приятное изображение Тракена Сал-Соло. Он улыбался.
Но, слушая слова этого человека, Люк не испытывал никакого желания
улыбнуться ему в ответ.
Глава одиннадцатая
Наступил вечер, а Клейвиц с Дракмус все еще не уходили, Хэн потерял
счет их визитам: всякий раз, приходя к своим узникам, они спрашивали, не
изменила ли Лея свое решение. Сегодня это был уже третий или четвертый
визит селонианок.
Лея, Хэн, Мара и селонианки собрались в жилой комнате виллы-узилища.
Они то и дело поднимались со своих, мест, твердили свои бессмысленные
"прощайте". Неожиданно установленная в углу вещательная система ожила.
Сама по себе. Комнату заполнил шум атмосферных помех.
Для Хэна это произошло так внезапно, что он подпрыгнул чуть ли на
полметра, но дамы восприняли случившееся несколько спокойнее.
- Расслабьтесь, Хэн, - сказала Мара Шейд. - Кто-то включил
трансляцию, только и всего.
Действительно, большинство средств связи можно было включить
дистанционно, с тем чтобы власти могли делать экстренные сообщения.
Засветился плоский экран, по нему замелькали цветные полосы. Наконец
изображение стало устойчивым. Это был огромный оскаленный череп.
Появление его сопровождалось оглушительной и искаженной музыкой. Судя по
зернистости и помехам, передающее устройство было не в порядке.
Размышляя о плохом качестве изображения, Хэн не сразу понял значение
этого обстоятельства.
- Послушайте! - воскликнул он. - Выходит, информационная блокада
окончена! Теперь мы сможем...
- Тссс! Тихо, - проговорила Лея. - Если Тракен счел целесообразным
прекратить глушение для того, чтобы сделать объявление, это значит, что
оно должно быть важным.. Я хочу послушать его. - Она нажала на кнопку
записи, затем уселась перед экраном.
- Откуда вам известно, что это Сал-Соло, который... - начала Дракмус
после того, как изображение мертвой головы поблекло. Но действительно на
экране появился Сал-Соло собственной персоной. Он, сидел в помещении,
похожем на отсек управления небольшого военного корабля. Улыбка,
застывшая на его лице, была такой же доброй, и приветливой, как и та,
какой одарила зрителей мертвая голова. Мезансцена была не вполне
удачной, было видно, что передача идет "живьем". Картинка закачалась,
словно голокамера находилась у кого-то в руках,
- Приветствую всех зрителей Кореллианской сети телевещания, - начал
Тракен, изображение которого немного покачнулось. - Я Тракен Сал-Соло,
Диктатор Кореллианы. Я приказал отключить генератор помех, с тем, чтобы
известить всех жителей Кореллианской системы - как наших друзей, так и
недругов - о двух очень важных победах, одержанных войсками Лиги в
защиту прав, человека под моим руководством. Во-первых, да будет вам
известно, что мы овладели планетарным репульсором Дролла. Правительство
Новой Республики хранило тайну о, существовании этого чрезвычайно
мощного оружия, не сообщая о нем вам, народ Кореллианской системы...
- Потому что мы не знали о его существовании, - буркнул Хэн.
- Тссс! - зашипела на мужа Лея.
- Теперь же он в нашем распоряжении. Скоро мы получим и репульсор
Кореллианы. Понимаю, что все эти устройства вам неизвестны. Достаточно
сказать, что с помощью этих мощных механизмов мы сможем защитить себя от
любого агрессора, кем бы он ни был.
- Неужели у легионеров планетарный репульсор Дролла? - спросила у
Клейвиц Дракмус. - Как же это могло случиться?
- Второе наше достижение имеет, так сказать, частный характер, -
продолжал Тракен. - Мы спасли троих детей Леи Органы Соло, главы
государства вышеупомянутой Новой Республики.
Хэн почувствовал, как побледнело его лицо, а сердце превратилось а
кусок льда. Посмотрев на жену, он понял, что она испытывает то же самое.
- Мы вырвали их из рук нелюдей, которые держали их в плену, -
продолжал Сал-Соло. - Они живы и здоровы и находятся рядом со мной. Я с
нетерпением жду возможности передать детей их родительнице. Но прежде
всего она должна сообщить нам, где она находится. Ей следует выйти из
подполья и заявить о своем признании свободы Кореллианского Сектора.
Хочу показать вам голографическую запись, подтверждающую тот факт, что
мы владеем репульсором и что дети находятся у нас в руках.
- Ну что за подлая, низкая тварь! - вырвалось у Хэна. - Врет, как
сивый мерин!
Экран снова потемнел. Затем на нем появилось изображение внутренности
огромного серебристого цилиндра, снятого снизу. Изображение все так же
было расплывчатым, но, несмотря на это, достаточно четким. Оператор
голокамеры показал десантный корабль и "Сокол", находящихся на основании
цилиндра. Занятые делом, люди в форме расхаживали вокруг обоих судов.
Затем на экране появилось изображение шести огромных кубов, окружающих
седьмой, еще огромнее, устремляющихся куда-то вверх. А наверху виднелось
небо.
- Очень похоже на наш репульсор, - начала Дракмус, но осеклась,
заметив сердитый взгляд Клейвиц.
В видоискателе голокамеры снова появилось днище репульсора, затем
крупным планом была показана группа подавленных фигурок, стоящих и
сидящих в ограниченном пространстве, похожем на загон для скота.
Вместо этого изображения затем появилось другое - грустные лица
крупным планом.
Это были дети, сгрудившиеся в тесном пространстве, ограниченном
силовым полем. Чубакка же, Эбрихим и какой-то дролл-самка, незнакомый
Лее, помещены были рядом. Перемещаясь от одного человека к другому,
камера показывала их отдельно. Лицо Джесина мрачно, но решительно.
Озабоченная Джайна смотрела на младшего брата, который впился сердитым
взглядом в камеру. На лице его были следы слез: видно, он совсем недавно
плакал. Наконец появился и Тракен с холодной усмешкой на губах.
Лея с трудом сдерживала слезы, а Хэн почувствовал комок в горле. Дети
в руках у Тракена. Он украл детей, его, Хэна, детей. Его плоть и кровь.
Душевная тоска, страх за детей, ужас превратились в холодную ярость, при
которой сохраняется ясность мыслей. Ну уж, нет. Тракен не получит того,
чего он добивается.
Камера скользнула по второму дроллу и, наконец, задержалась на
Чубакке. В позе, выражении лица вуки было нечто такое, что внушало Хэну
надежду. Выпрямившись во весь, рост, он смотрел прямо в глазок камеры,
оскалив при этом зубы. При виде его совсем не создавалось впечатления,
что он подавлен или в отчаянии. И Хэн понял, что Чубакка что-то задумал.
Что у него есть какой-то козырь.
На экране вновь появился первый кадр, где Тракен был изображен
сидящим в командном отсеке.
- Полагаю, кадры ...остаточно убедительно показыва..., что я говорю
правду, - продолжал он; из-за помех некоторые слова звучали нечетко. - Я
жду ответа от главы государства и в качестве Диктатора суверенного
Кореллианского Сектора призываю всех кореллиан к преданности и
повиновению, мне.
Снова возникло изображение мертвой головы с кинжалом в зубах,
зазвучала воинственная музыка, и экран погас..
- Хэн, Хэн. В его руках наши дети. У него наши дети. И мы... мы не
можем выполнить его требования. Мы просто не вправе. - Молодая женщина
взглянула на мужа. В глазах ее стояли слезы.
- Я знаю, - проговорил Хэн. Каждое слово разрывало ему сердце, - Даже
если мы и выполнили бы его требования, это бы не помогло.
И действительно, даже если Лея произнесла бы те слова, которые от нее
требуют, и подтвердила бы независимость Кореллианы, разве это помогло
бы? В крайнем случае, ее отстранили бы от должности, но скорее всего
арестовали бы, обвинив в государственной измене, а признание
независимости Кореллианского Сектора не ратифицировали. И это было бы
только справедливо. И слепому видно, что нельзя допустить отделения
Кореллканы, иначе вся Новая Республика может рассыпаться, как карточный
домик. Даже неудачная попытка может быть представлена, как благородная и
героическая борьба патриотов за свержение тирании, которая наверняка
потрясет основы Новой Республики. Возможно, роковым образом. А сколько
людей погибнет в гражданских войнах и мятежах? Сколько детей будет
умерщвлено в этих схватках?
- Я понимаю, что мы не должны идти ему навстречу, - повторил он, и
каждое слово обжигало ему глотку. - Но разве мы можем оставить их у него
в руках?
- Это самое ужасное, самое плохое! - вмешалась Дракмус. - Тракен еще
больше увязает в преступлениях против собственных родственников, против
собственного Логовища и клана.
- О чем ты там толкуешь, Хунчузук? - повернулась к ней Клейвиц, в
устах которой обращение "Хунчузук" вовсе не звучало, как комплимент.
- Разве вам неизвестно, досточтимая Клейвиц? Ведь Тракен Сал-Соло
одной крови с Хэном Соло, с детьми Леи Органы Соло! Они так же близки по
крови, как два клана одного Логовища! Он угрожает собственным
родственникам!
- Не может быть! - воскликнула пожилая селонианка. - Как только земля
носит такое чудовище! Я поражена! Очень многое меня удивляет! Тракен
просит вас подтвердить суверенитет Кореллианы! А разве его признали,
этот суверенитет? Я не понимаю, но я должна понять.
- Тракен Сал-Соло лгал, - произнесла Дракмус, не скрывая отвращения к
негодяю. - Он говорил вещи, которые не соответствуют истине, ради
собственной выгоды. Половина его слов откровенная ложь или же правда,
преподнесенная так, что она хуже лжи.
- Невероятно! Он сказал, будто...
- Замолчите! Вы обе! - прикрикнула на селонианок Мара. - Все
вероятно, и этот подлец доказал это. - Указав на Хэна и Лею, она
продолжала: - Он причинил боль этому мужчине и этой женщине, а также их
детям. Уважайте их тоску и тревогу. Ступайте прочь! Дайте им возможность
прийти в себя после такого известия. Продолжайте свои глупые дебаты
где-нибудь в другом месте!
- Ни в коем случае! - воскликнул Хэн. Гнев против собственного