Страница:
раскрыв в ужасе глаза, тетушка Марча. - Даже в шутку. Подобные шутки
подчас становятся явью.
Анакин очнулся так внезапно, что даже вздрогнул от неожиданности.
Открыв глаза, он лежал, разглядывая днище космического корабля. Привстал
в постели и оглянулся. Джайна и Джесин крепко спали. У Чубакки всегда
был такой глубокий сон, что Анакин даже не стал о нем беспокоиться.
Эбрихим и Марча забрались в ховер. Мальчуган посмотрел в их сторону.
Освещение аппарата было выключено, окна закрыты шторами, люк задвинут.
Оставалось усыпить бдительность Кьюнайна. Как правило, дройд по ночам
подключался к портативной зарядной установке, располагавшейся между
ховером и "Соколом", и стоял спиной к космоплану. Анакину было также
известно, что громада "Сокола" экранирует почти все сенсорные устройства
дройда. Если ему удастся расположиться так, что корабль будет находиться
между ним и Кьюнайном, то незаметно исчезнуть не составит никакого
труда.
Стараясь не производить никакого шума, он скинул с себя одеяло и,
перевернувшись, опустился на ладони и коленки. Ползком выбрался из-под
"Сокола" и очутился в репульсорной камере, залитой ярким светом.
Жмурясь, поднялся на ноги. Какое это забавное ощущение - красться
среди ночи, ясной, как день. Впрочем, о таких пустяках думать некогда. А
то еще кто-нибудь проснется и заметит его исчезновение.
Босиком, в одном лишь нижнем белье, Анакин сразу же направился к
коридору, шедшему по периметру основания конусообразной камеры. Время от
времени Анакин оглядывался через плечо с целью убедиться, что "Сокол"
по-прежнему находится между ним и Кьюнайном.
Добравшись до кольцевого коридора, Анакин уверенно шагнул в ближайший
портал. Коридор, до которого ему было необходимо добраться, находился на
противоположней стороне камеры, но это его не заботило. Возможно, кто-то
другой и заблудился бы в лабиринте боковых коридоров, но только не
Анакин. Он чутьем угадывал, куда ему нужно идти.
Безошибочно отыскивая дорогу, он шел запутанными проходами, не
колеблясь поворачивая на перекрестках в нужную ему сторону. Он
чувствовал, как приближается к нему пульт управления. Вот он, совсем
рядом.
Вот и панель - такая же, какой он ее оставил. Крышка открыта, кнопки
ждут, когда к ним прикоснутся его пальцы. С минуту мальчуган разглядывал
клавиатуру, затем протянул руку ладонью вниз и в таком положении
задержал ее. Закрыв глаза, стал мысленно ощупывать внутреннее устройство
панели - со всеми ее цепями, логическими контурами, потенциалами и
предохранителями, вмонтированными в нее. Система эта находилась в
состоянии сна в течение долгого - очень долгого времени. Она ждала,
когда появится кто-нибудь, кто сумеет пробудить ее к жизни.
И вот настала пора. Он знает - знает совершенно определенно, как
нужно заставить ее работать. Никакой Кьюнайн не будет его подначивать,
не станет напоминать о разных ловушках и прочих пустяках. Он знает. Он
твердо уверен.
Протянув руку, Анакин Соло нажал на среднюю кнопку панели из пяти на
пять кнопок. Зеленая кнопка превратилась в красную. Отлично. Подождав
несколько секунд, он растопырил пальцы и одновременно утопил все четыре
угловые кнопки. Они загорелись - но не красным, а оранжевым огнем.
Мальчуган нахмурился. Он ожидал не совсем такого результата, но
расстраиваться не стал. Поедем дальше. Начав сверху, он стал двигаться
по часовой стрелке и стал нажимать на среднюю кнопку каждого внешнего
ряда по очереди. На этот раз кнопки загорелись алым. Так-то лучше. Снова
послышался звон, но теперь он повторялся вновь и вновь.
Еще раз закрыв глаза, Анакин протянул руку к панели с кнопками. Ну,
конечно. Именно так. Начав с правой нижней кнопки и двигаясь по часовой
стрелке, он стал поочередно утапливать угловые кнопки. При этом вместо
оранжевого появлялся нужный красный свет. Мгновение помедлив, он нажал и
на последнюю кнопку. Правильно ли он поступает? Ох, и влетит ему за его
художества - как пить дать, влетит. А стоит ли ему стараться, не
напрасны ли будут его хлопоты?
Ну, уж нет. Назад он не повернет.
Мальчуган нажал на последнюю оранжевую кнопку. Она окрасилась алым, и
звон тотчас же усилился, тональность его повысилась. Сзади Анакина
послышался низкий гул, и он оглянулся.
Участок пола начал двигаться в сторону. На долю секунды мальчик
засомневался: уже не ловушка ли это? Но следом за этим из-под пола стал
медленно подниматься непривычной формы пост управления. Пост этот был из
такого же серебристого металла, что и стены камеры, и снабжен сиденьем
еще более непривычного вида, словно бы предназначенным не для человека,
а существа с иной анатомией.
Подпрыгивая на одном месте от восторга, забыв обо всех сомнениях,
Анакин уселся в необычное крохотное кресло и даже не заметил, что оно
приноравливается к нему, приподнимая юного оператора и подвигая его к
приборам управления, что позволило бы ему без труда манипулировать
рычагами и клавишами. Анакин целую минуту разглядывал приборы, затем
вытянул вперед руки, расставил пальцы. Закрыл после этого глаза и тотчас
погрузился в сложный, великолепный мир переключателей, контуров,
соединений, который скрывался под ручками, рычагами, наборными дисками,
усеявшими пульт. Показатели мощности, емкость конденсаторов, регулировки
верньеров, подсистемы наведения, предохранительные устройства,
ограничения защиты, регулировка тягового импульса. Что они собой
представляют, для чего предназначены, как они все работают по
отдельности и вместе - все это поступало в его сознание. Казалось,
древние механизмы разговаривают с ним, рассказывают свои истории.
Он знал о них все. Теперь он знал о них всю их подноготную.
Мальчуган положил руки на пульт управления и почувствовал, как
поступает к нему информация. Пробудить механизм. Надо пробудить
механизм. Вся эта система слишком долгое время была погружена в спячку.
Она сама хотела очнуться, возродиться, чтобы выполнять работу, для
которой была предназначена. Он двигался словно во сне, повинуясь
приказам Силы, которая сообщала ему, что он способен сделать то-то и
то-то. Анакин понимал, что в душе у него живет желание заставить систему
начать действовать, что машина без человека мертва. И все же у него было
такое ощущение, будто это машина подсказывает ему, что следует
предпринять. Машина, а не собственное его чутье и способности. Потяни на
себя тот длинный рычаг, чтобы включить стартовое устройство. Поверни тот
диск и подсоедини к машине систему передачи лучистой энергии. Набери
серию команд с помощью клавиатуры из пяти кнопок на пять, чтобы
отключить отсекатели. Где-то в глубине почва содрогнулась, возник
низкий, мощный гул, который начал усиливаться. Звон слышен был все
громче, удары колокола становились все более частыми.
На совершенно ровном участке панели вдруг возник светящийся нарост.
Нарост стал расти и превратился в рычаг, похожий на ручку управления
космическим аппаратом. Анакин машинально ухватился за нее пальцами левой
руки, не замечая, что рычаг стал изменять свои очертания, чтобы
соответствовать анатомическому строению руки мальчика. Над рукояткой
прямо в воздухе повис голографический дисплей, представлявший собой
полый куб, состоящий из сетки кубов меньшего размера - по пять во всех
трех измерениях. Все малые кубы были прозрачными. Однако Анакин заметил,
что один из них, находившийся в дальнем левом углу внизу, окрасился в
зеленый цвет.
Мальчуган медленно, осторожно потянул рукоятку на себя. Зеленый куб
стал алым, а три прозрачных кубика, с которыми он соседствовал,
загорелись зеленым огнем. Кубик на углу стал оранжевым, второй ряд -
зеленым, а новый ряд кубиков стал красным. Цвета перемещались от одного
кубика к другим, пока весь полый куб из зеленого не превратился в алый,
а затем - в огненный, ярко-оранжевый. Снова задрожала почва, мощный гул
стал еще более мощным, грозным, внушительным. Казалось, гигантская масса
энергии только и ждет, чтобы вырваться на свободу.
Анакин выпустил из рук рычаг. В этот момент звон прекратился. В
камере, где находился пульт управления, неожиданно установилась тишина:
мощный гул стих, превратившись в звук столь низкой частоты, что он не
воспринимался человеческим ухом.
Рычаг начал уменьшаться в размерах и затем исчез под гладкой
поверхностью панели. А вместо него в центральной части панели появилась
новая кнопка. Вот уже это не кнопка, а диск диаметрам около шести
сантиметров и сантиметр высотой. На глазах у мальчика кнопка стала
изменять свой цвет. Серебристый уступил место зеленому, зеленый -
пурпурному, пурпурный - оранжевому, однотонный оранжевый превратился в
пульсирующий оттенок расплавленного железа и затем - в тусклый красный
цвет солнечного заката.
В камере царила тишина. Разинув рот, Анакин смотрел, как
зачарованный, на оставшуюся кнопку, На его одежде, лице, в глазах
вспыхивали и гасли отблески пульсирующего оранжевого света.
Кнопка. Она притягивала его к себе, звала. Возможно, дело было и не в
кнопке, а в нем самом, в его неистребимом стремлении заставить машины
работать, что-то делать - стремлении, вырывавшемся из глубины его души.
Возможно. Впрочем, какое это имеет значение.
Он протянул левую руку к кнопке. Задержал ее з воздухе.
Затем утопил кнопку.
Из вершины центрального конуса вылетали молнии, ударявшие поочередно
в каждый из конусов поменьше, осыпая их искрами и снопами пламени. Вся
огромная пещера наполнилась оглушительным грохотом, гулом и треском
почвы, рвущейся на части. Ослепительный свет, заливший камеру, отразился
от ослепительной ее серебристой поверхности.
В ответ из вершин малых конусов ввысь устремились молнии, которые
рассыпались яркими брызгами, вонзившись в вершину большого конуса. И
тотчас огонь и искры погасли, словно их и не было. От стен камеры
отражались раскаты грома, похожие на воинственные клики разгневанных
древних богов.
И основание, и стены пещеры ходили ходуном от ударов грома. "Сокол"
раскачивался из стороны в сторону, и Чубакку, спавшего на борту корабля,
выбросило на палубу с койки. Он уже находился на полпути к командному
отсеку космоплана, когда полностью пришел в себя и сообразил, что
корабль лежит на земле.
Вернее, не на земле, а под землей, в отрезанной от внешнего мира
камере, выбраться откуда нет никакой надежды.
Защитные экраны. Защитные экраны могут хоть как-то обезопасить их.
Надо всех собрать на борту корабля. Причем как можно быстрее. Он кинулся
к судовому трапу.
Близнецы успели выбраться из-под "Сокола". Поднявшись на ноги, они
старались удержать равновесие: земля у них под ногами качалась и
сотрясалась. Чубакка крикнул им, чтобы они поднимались на борт
космоплана, но грохот был настолько силен, что даже зычного рыка вуки
слышно не было. Тогда Чубакка принялся размахивать руками, чтобы
привлечь внимание детей. Джесин заметил жест Чубакки и энергично закивал
головой. Схватив сестру за руку, он потащил ее в сторону трапа. Но
стоило им сдвинуться с места, как оба упали. Но они и ползком продолжали
двигаться к кораблю.
Им показалось, что земля содрогалась не так сильно, да и гром немного
поутих. Но Чубакка не обольщался иллюзиями: он знал, что так будет
продолжаться недолго. Не дождавшись, когда близнецы поднимутся, он
сбежал вниз по трапу, чтобы найти остальных. С трудом держась на ногах,
точно на палубе корабля, попавшего в бурю, он стал пробираться к
дальнему концу космоплана. Ховер валялся на боку. В тот момент, когда он
подошел к нему, открылся боковой люк, и оттуда стал выбираться Эбрихим,
который не то нес, не то тащил свою тетушку Марчу. Чубакке показалось,
что на левом виске у нее глубокая рана. Да и выглядела герцогиня так,
будто вот-вот лишится чувств.
Сам не зная как, Чубакка добрался до ховера. Взял под мышку Марчу,
другой рукой извлек из аппарата Эбрихима и поставил его на землю.
Крикнув Эбрихиму, чтобы он поднялся на борт "Сокола", Чубакка показал
в сторону корабля. Возможно, Эбрихим не понял слов Чуви, но жест его был
достаточно красноречив. Кивнув головой, дролл двинулся в сторону
космоплана. Землетрясение почти прекратилось, и Эбрихим шел, не
опасаясь, что его собьет с ног.
Взглянув в сторону корабля, Чубакка увидел Кьюнайна, повисшего
неподвижной грудой на зарядном стенде. Не выпуская из рук Марчу, он
подошел поближе, чтобы выяснить, что произошло. Дройд не подавал никаких
признаков жизни. Чубакка подергал за кабель, соединенный с зарядным
устройством, но его, видно, где-то зажало. Вуки потянул сильнее, и
кабель разорвался. Взяв Кьюнайна в свободную руку, Чубакка направился к
"Соколу".
В это мгновение с вершины центрального конуса снова ударила молния,
угодившая в шесть конусов поменьше. Чубакка невольно вскинул голову
вверх, но, поняв свою ошибку, успел отвернуться, прежде чем его ослепила
огненная вспышка.
От света он сумел отвернуться, но с громом ничего нельзя было
поделать: этот звук не выключишь, как в радиоприемнике.
Чуви заторопился к космоплану под аккомпанемент ударов грома,
сопровождавших молнии, взметнувшиеся в поднебесье в ответ на удары
сверху. Грохот стал вдвое сильнее, земля мощно качнулась, опрокинув
Чубакку навзничь. "Сокол" только покачивался на своих амортизаторах.
Добравшись до дальней части космоплана, Чуви остановился возле трапа.
Надо было подождать, когда наступит пауза между толчками. Улучив момент,
он взвился вверх, а затем бросился в кают-компанию. Там он осторожно
усадил на палубу Марчу и Кьюнайна. Эбрихим, уже успевший где-то
раздобыть пакет первой помощи, тотчас опустился на колени перед
престарелой герцогиней.
Два дролла, оба близнеца... Чубакка неожиданно сообразил, что Анакина
среди них нет. А он-то думал, что мальчуган находится в обществе брата и
сестры. Вуки тотчас бросился к выходу.
- Анакин жив и здоров! - закричал Джесин, перекрыв нестерпимый грохот
и гул. Он догадался, о чем подумал Чубакка. - Он в каком-нибудь надежно
защищенном боковом туннеле. Я чувствую его с помощью Силы. Он не ранен,
а только перепуган: боится, что ему всыплют по первое число. По-моему,
это из-за него и разгорелся сыр-бор.
Чубакка остановился, уставившись на Джесина и не зная, что ему
делать. Он поклялся отцу этих детей защитить их. Если с Анакином
действительно все в порядке, тогда можно закупориться в космоплане и
переждать всю эту заваруху. Но если... Если мальчуган в опасности, что
тогда? Рыскать по этим бесконечным коридорам, пока продолжается это
светопреставление? Но в таком случае подвергнутся опасности и корабль, и
все, кто находится на его борту. Придется то поднимать, то опускать
защитные экраны, чтобы иметь возможность входить и выходить из
космоплана. Но кто знает корабль .лучше его самого? Кто еще сумеет
манипулировать экранами?
Чтобы остальные были в безопасности, ему придется остаться здесь. Вот
и договорились. Возможно, решение не идеальное, но в данный момент самое
правильное. Если же оно будет ошибочным и в результате жизнь Анакина
окажется под угрозой, то он, Чубакка, поставит на карту собственную
жизнь. И поделом.
Все эти мысли пронеслись в голове Чубакки в считанные доли секунды.
Но мысль без действия - все равно, что еда без соли. Он бросился в
командный отсек и включил на полную мощность защитные экраны. Гул
землетрясения стал не так слышен. Чубакка попытался запустить судовые
репульсоры, чтобы приподнять корабль над ходившей ходуном поверхностью
основания. Но сделать это ему не удалось. Чубакка проверил показания
приборов, регистрирующих тягу. Все тяговые системы были обесточены.
Почему - Чуви не мог понять. Но сейчас некогда ломать над этим голову.
Невольно пришел на ум каламбур: снявши голову, по волосам не плачут.
Надо поднять аппарат над полом камеры, пока он не развалился на части от
тряски. Этого можно добиться и без репульсоров. Манипулируя рычагами,
управлявшими защитными экранами, вуки переключил питание с верхних
экранов на нижние, выдвинув их до предела. В результате получилась как
бы пружинящая мембрана, а не жесткие ребра. Получится ли только фокус?
"Сокол" сначала не хотел повиноваться, но затем оторвался от пола и
завис как бы на подушке. Обитатели корабля по-прежнему ощущали колебания
и сотрясение почвы, но, благодаря экранам, резких ударов не
чувствовалось. Чубакка включил автоматические компенсаторы - с тем чтобы
экраны регулировались с их помощью.
Можно хотя бы надеяться на то, что экраны защитят их от ударов и
тряски. На большее рассчитывать нельзя до тех пор, пока не выяснится,
что же происходит. Единственное, что можно понять - это то, что причина
всех этих событий находится где-то наверху. Чубакка взглянул ввысь, и в
этот момент снова сверкнула молния, затем еще и еще. Трудно себе даже
представить, какое огромное количество энергии высвобождалось при этом.
Остается одно - уповать на надежность защитных экранов.
Обмен зарядами между конусами стал все более частым и мощным. В конце
концов вершины конусов превратились как бы в источники света,
соединенные между собой огненными дугами.
Создалось такое впечатление, что вершины впитывают в себя весь свет,
всю энергию, возникавшую поблизости от них. В то время, как грохот
становился слабее, свечение конусов усиливалось, они переливались всеми
цветами радуги, сверкавшими и отражавшимися от их поверхностей.
И в тот самый момент, когда Чубакка решил, что представление достигло
апофеоза, он вдруг понял, что сверкающие блики света сползают по
поверхности конусов к основанию конусов, а затем и к "Соколу". Чубакка
стал лихорадочно манипулировать нужными приборами управления, пытаясь
запустить хоть одну из тяговых систем, но ни одна из них не включалась -
ну, хоть ты лопни.
Неожиданно весь корабль оказался залитым светом. Целая буря искр и
вспышек бушевала вокруг защитных экранов и всех деталей корабля.
Одновременно заработали все пакетники, все выключатели, и Чубакке не
составило никакого труда установить их в нужное положение. У него не
было никакого желания иметь системы включенными в то самое время, когда
вся атмосфера вокруг корабля до такой степени насыщена огромным
количеством энергии.
Так же неожиданно, как она обрушилась на корабль, волна отхлынула от
него прочь. Вывернув шею вбок, Чубакка наблюдал за тем, как энергия
движется в сторону от "Сокола". Он успел заметить, как она превратила в
пепел ховер, взорвала зарядный стенд Кьюнайна и зажгла все, что
находилось снаружи "Сокола".
Пламя устремилось вверх, по стенам камеры, прямо к вершине конуса,
становясь все ярче, все мощнее, все более насыщеннее энергией.
Огненное кольцо слилось в одной точке - вершине конуса - и в виде
взрывной волны вырвалось наружу, расходясь во все стороны слепящими
лучами. Стены конуса содрогнулись, как бы расходясь во все стороны,
после того как ударная волна поразила их.
От вершины главного конуса и от вершин конусов поменьше в них хлынула
новая волна светящейся энергии, обволакивая "Сокол" огненной пеленой,
сопровождающейся новыми ударами молний. Волна энергии снова прошла мимо
корабля, затем стала подниматься вверх по стенам конуса, выделяя сгустки
своей мощи и сотрясая ею эти стены. Так повторилось еще раз. И еще. И
еще.
В конце концов потоки энергии не соединились в одной точке, но
вырвались наружу в виде кольца света. Вверху появилось голубое небо.
Чубакка, все еще ошеломленный, но успевший прийти в себя, начал
понимать, что происходит. Коническая камера планетарного репульсора
стала преображаться, изменять свои очертания, а ее вершина превратилась
как бы в жерло вулкана, над которым разверзлись небеса.
Еще одна волна энергии пронеслась над кораблем. Затем еще одна. Так
повторилось несколько раз. С каждым ударом, направленным вверх,
отверстие становилось все шире и шире. Чубакка посмотрел на дисплеи,
сигнализирующие о состоянии защитных экранов. К его удивлению, экраны
работали. Несомненно, это свидетельствовало не об их прочности, а об
особенности характеристики энергии, окутавшей корабль. Заряды энергии
проносились мимо него, не пытаясь проникнуть внутрь корпуса космоплана.
Но Чубакку проблема эта уже не заботила. Уцелеют они все или же
сгорят, мгновенно превратившись в пепел, - от него не зависит. Впрочем,
и ни от кого не зависит. Эта титаническая машина сделает все, что
приказал ей Анакин, и ничто не сможет ей помешать.
Чубакка представил себе бессчетное количество мегатонн породы, камней
и земли, которые пришлось убрать со своего пути этой камере, о том, что
мощные ударные волны слышны всей округе. Вокруг тайного входа в эту
подземную камеру было множество туннелей, которые вели к ней. Наверняка
все они рухнули, как рухнуло в бездну и строение дроллистов,
расположенное снаружи. Дроллисты искали планетарный репульсор. Теперь же
получилось наоборот. Репульсор сам нашел и уничтожил тех, кто пытался
уничтожить правительство Новой Республики. В этом есть какая-то высшая
справедливость - жестокая, но справедливость. При мысли об этом Чубакка
улыбнулся.
В командный отсек вошел Джесин. Забравшись в кресло первого пилота -
кресло его отца, - он попытался увидеть, что происходит вокруг. В кресле
мальчик казался совсем маленьким и испуганным. Однако он держал себя в
руках, как. взрослый, серьезный мужчина. Ужасаться было некогда. Эта
можно будет сделать и потом - перепугаться всегда успеешь. На это есть
ночные кошмары.
Посмотрев наверх, Джесин увидел работу гигантской машины.
- Камера открывается, - проговорил он изумленно. - И становится выше.
Последовав примеру мальчика, Чубакка убедился, что действительно
стены конуса поднимаются и раздвигаются в стороны. Видно, для того,
чтобы камни и порода, которую репульсор вытесняет из камеры, не рухнули
вниз. Возможно, причина совсем в другом. Откуда им знать, что задумали
создатели этой чудовищной машины?
Повернувшись к Джесину, Чубакка показал в сторону выходного люка.
Затем вытянул руку ладонью вниз на уровне головы ребенка и издал рык,
означающий тревогу.
- С Анакином все благополучно, - отозвался Джесин. - Я это чувствую.
Он там. - Мальчик показал в сторону определенного места в боковой стене
камеры. - Он перепугался. Пожалуй, больше нас. Я имею в виду нас с
Джайной. Но он жив-здоров.
Хотя и Чубакка испытывал страх, он не удержался от смеха. Умница этот
Джесин. Знает, что вуки не любят признаваться в том, что они чего-то
боятся, и потому нашел отговорку, чтобы не обидеть его, Чуви, который
перепуган до смерти. Да любое разумное существо умрет от страху при виде
такого зрелища. Показав на тыльную часть "Сокола", Чубакка издал звук,
обозначавший вопрос.
- Они тоже в полном порядке, - ответил Джесин. - Тетушка Марча пришла
в себя, думаю, с ней ничего страшного не случилось. С Кьюнайном дела
обстоят хуже. Он словно мертвый - не то выключен, не то где-то в, цепи
коротыш, может, что-то еще. Во всяком случае, не шевелится.
Чуви кивнул головой. Им повезло: все целы и невредимы. Если Кьюнайна
можно починить, он займется этим потом. Если нет - то потеря одного
дройда не такая уж высокая цена за то, что им удалось выбраться из такой
переделки.
Через "Сокол" перекатился еще один мощный вал энергии. На этот раз он
дал знать о себе. Корабль покачнулся раз или два, а потом повернулся на
несколько градусов направо. Чубакка задумался.
Видно, им хотят напомнить поговорку: "Не кричи "гоп", пока не
перепрыгнешь!"
Глава пятая
Тракен Сал-Соло, самопровозглашенный Диктатор Кореллианского Сектора,
руководитель Лиги в защиту прав человека, внимательно разглядывал
бутылку, стоявшую перед ним. Надо было решить извечный вопрос: "пить или
не пить?" Может, действительно надраться в стельку? Все равно делать
нечего - разве только ждать.
Тракен никогда не умел ждать. Как ни странно, но почти всю свою
взрослую жизнь он только и знал, что ждать. Ждать, когда его
непосредственный начальник уйдет в отставку, на пенсию или попадет за
решетку. Ждать, когда наступит пора затеять заговор; ждать подходящего
момента. Ждать предложения занять желанный пост от Дюпаса Томри,
Диктатора Кореллианы. Ждать того дня, когда Томри отбросит коньки, а на
его место усядется этот придурок Галламби. Ждать того дня, когда Империя
проснется от спячки и поймет, какую опасность для нее представляют собой
эти гнусные повстанцы. Ждать, когда Император ответит ударом на удар,
нанесенный по Империи мятежниками. Ждать, когда увенчается успехом
контрнаступление Трауна.
Ждать, ждать - и все напрасно. Ждать чего-то такого, что никогда не
случится, ждать радости побед, которые превратились в унизительные
поражения.
Тракен схватил бутылку за горлышко, словно перед ним враг, которого
он хочет задушить. Он встал из-за стола, вышел из своего кабинета в
коридор управления раскопок. Управление это было не таким просторным или
комфортабельным, как прежняя его контора, зато безопасным. Сам он
предпочел бы остаться в подземном бункере на окраине города, однако Лиге
пришлось оставить свою якобы тайную штаб-квартиру. Эти уроды селонианки
украли у него из-под носа свою землячку Дракмус, а заодно и этого
предателя-кузена - Хэна Соло.
Не нужно большого ума сообразить, что организации, сумевшей увести из
подчас становятся явью.
Анакин очнулся так внезапно, что даже вздрогнул от неожиданности.
Открыв глаза, он лежал, разглядывая днище космического корабля. Привстал
в постели и оглянулся. Джайна и Джесин крепко спали. У Чубакки всегда
был такой глубокий сон, что Анакин даже не стал о нем беспокоиться.
Эбрихим и Марча забрались в ховер. Мальчуган посмотрел в их сторону.
Освещение аппарата было выключено, окна закрыты шторами, люк задвинут.
Оставалось усыпить бдительность Кьюнайна. Как правило, дройд по ночам
подключался к портативной зарядной установке, располагавшейся между
ховером и "Соколом", и стоял спиной к космоплану. Анакину было также
известно, что громада "Сокола" экранирует почти все сенсорные устройства
дройда. Если ему удастся расположиться так, что корабль будет находиться
между ним и Кьюнайном, то незаметно исчезнуть не составит никакого
труда.
Стараясь не производить никакого шума, он скинул с себя одеяло и,
перевернувшись, опустился на ладони и коленки. Ползком выбрался из-под
"Сокола" и очутился в репульсорной камере, залитой ярким светом.
Жмурясь, поднялся на ноги. Какое это забавное ощущение - красться
среди ночи, ясной, как день. Впрочем, о таких пустяках думать некогда. А
то еще кто-нибудь проснется и заметит его исчезновение.
Босиком, в одном лишь нижнем белье, Анакин сразу же направился к
коридору, шедшему по периметру основания конусообразной камеры. Время от
времени Анакин оглядывался через плечо с целью убедиться, что "Сокол"
по-прежнему находится между ним и Кьюнайном.
Добравшись до кольцевого коридора, Анакин уверенно шагнул в ближайший
портал. Коридор, до которого ему было необходимо добраться, находился на
противоположней стороне камеры, но это его не заботило. Возможно, кто-то
другой и заблудился бы в лабиринте боковых коридоров, но только не
Анакин. Он чутьем угадывал, куда ему нужно идти.
Безошибочно отыскивая дорогу, он шел запутанными проходами, не
колеблясь поворачивая на перекрестках в нужную ему сторону. Он
чувствовал, как приближается к нему пульт управления. Вот он, совсем
рядом.
Вот и панель - такая же, какой он ее оставил. Крышка открыта, кнопки
ждут, когда к ним прикоснутся его пальцы. С минуту мальчуган разглядывал
клавиатуру, затем протянул руку ладонью вниз и в таком положении
задержал ее. Закрыв глаза, стал мысленно ощупывать внутреннее устройство
панели - со всеми ее цепями, логическими контурами, потенциалами и
предохранителями, вмонтированными в нее. Система эта находилась в
состоянии сна в течение долгого - очень долгого времени. Она ждала,
когда появится кто-нибудь, кто сумеет пробудить ее к жизни.
И вот настала пора. Он знает - знает совершенно определенно, как
нужно заставить ее работать. Никакой Кьюнайн не будет его подначивать,
не станет напоминать о разных ловушках и прочих пустяках. Он знает. Он
твердо уверен.
Протянув руку, Анакин Соло нажал на среднюю кнопку панели из пяти на
пять кнопок. Зеленая кнопка превратилась в красную. Отлично. Подождав
несколько секунд, он растопырил пальцы и одновременно утопил все четыре
угловые кнопки. Они загорелись - но не красным, а оранжевым огнем.
Мальчуган нахмурился. Он ожидал не совсем такого результата, но
расстраиваться не стал. Поедем дальше. Начав сверху, он стал двигаться
по часовой стрелке и стал нажимать на среднюю кнопку каждого внешнего
ряда по очереди. На этот раз кнопки загорелись алым. Так-то лучше. Снова
послышался звон, но теперь он повторялся вновь и вновь.
Еще раз закрыв глаза, Анакин протянул руку к панели с кнопками. Ну,
конечно. Именно так. Начав с правой нижней кнопки и двигаясь по часовой
стрелке, он стал поочередно утапливать угловые кнопки. При этом вместо
оранжевого появлялся нужный красный свет. Мгновение помедлив, он нажал и
на последнюю кнопку. Правильно ли он поступает? Ох, и влетит ему за его
художества - как пить дать, влетит. А стоит ли ему стараться, не
напрасны ли будут его хлопоты?
Ну, уж нет. Назад он не повернет.
Мальчуган нажал на последнюю оранжевую кнопку. Она окрасилась алым, и
звон тотчас же усилился, тональность его повысилась. Сзади Анакина
послышался низкий гул, и он оглянулся.
Участок пола начал двигаться в сторону. На долю секунды мальчик
засомневался: уже не ловушка ли это? Но следом за этим из-под пола стал
медленно подниматься непривычной формы пост управления. Пост этот был из
такого же серебристого металла, что и стены камеры, и снабжен сиденьем
еще более непривычного вида, словно бы предназначенным не для человека,
а существа с иной анатомией.
Подпрыгивая на одном месте от восторга, забыв обо всех сомнениях,
Анакин уселся в необычное крохотное кресло и даже не заметил, что оно
приноравливается к нему, приподнимая юного оператора и подвигая его к
приборам управления, что позволило бы ему без труда манипулировать
рычагами и клавишами. Анакин целую минуту разглядывал приборы, затем
вытянул вперед руки, расставил пальцы. Закрыл после этого глаза и тотчас
погрузился в сложный, великолепный мир переключателей, контуров,
соединений, который скрывался под ручками, рычагами, наборными дисками,
усеявшими пульт. Показатели мощности, емкость конденсаторов, регулировки
верньеров, подсистемы наведения, предохранительные устройства,
ограничения защиты, регулировка тягового импульса. Что они собой
представляют, для чего предназначены, как они все работают по
отдельности и вместе - все это поступало в его сознание. Казалось,
древние механизмы разговаривают с ним, рассказывают свои истории.
Он знал о них все. Теперь он знал о них всю их подноготную.
Мальчуган положил руки на пульт управления и почувствовал, как
поступает к нему информация. Пробудить механизм. Надо пробудить
механизм. Вся эта система слишком долгое время была погружена в спячку.
Она сама хотела очнуться, возродиться, чтобы выполнять работу, для
которой была предназначена. Он двигался словно во сне, повинуясь
приказам Силы, которая сообщала ему, что он способен сделать то-то и
то-то. Анакин понимал, что в душе у него живет желание заставить систему
начать действовать, что машина без человека мертва. И все же у него было
такое ощущение, будто это машина подсказывает ему, что следует
предпринять. Машина, а не собственное его чутье и способности. Потяни на
себя тот длинный рычаг, чтобы включить стартовое устройство. Поверни тот
диск и подсоедини к машине систему передачи лучистой энергии. Набери
серию команд с помощью клавиатуры из пяти кнопок на пять, чтобы
отключить отсекатели. Где-то в глубине почва содрогнулась, возник
низкий, мощный гул, который начал усиливаться. Звон слышен был все
громче, удары колокола становились все более частыми.
На совершенно ровном участке панели вдруг возник светящийся нарост.
Нарост стал расти и превратился в рычаг, похожий на ручку управления
космическим аппаратом. Анакин машинально ухватился за нее пальцами левой
руки, не замечая, что рычаг стал изменять свои очертания, чтобы
соответствовать анатомическому строению руки мальчика. Над рукояткой
прямо в воздухе повис голографический дисплей, представлявший собой
полый куб, состоящий из сетки кубов меньшего размера - по пять во всех
трех измерениях. Все малые кубы были прозрачными. Однако Анакин заметил,
что один из них, находившийся в дальнем левом углу внизу, окрасился в
зеленый цвет.
Мальчуган медленно, осторожно потянул рукоятку на себя. Зеленый куб
стал алым, а три прозрачных кубика, с которыми он соседствовал,
загорелись зеленым огнем. Кубик на углу стал оранжевым, второй ряд -
зеленым, а новый ряд кубиков стал красным. Цвета перемещались от одного
кубика к другим, пока весь полый куб из зеленого не превратился в алый,
а затем - в огненный, ярко-оранжевый. Снова задрожала почва, мощный гул
стал еще более мощным, грозным, внушительным. Казалось, гигантская масса
энергии только и ждет, чтобы вырваться на свободу.
Анакин выпустил из рук рычаг. В этот момент звон прекратился. В
камере, где находился пульт управления, неожиданно установилась тишина:
мощный гул стих, превратившись в звук столь низкой частоты, что он не
воспринимался человеческим ухом.
Рычаг начал уменьшаться в размерах и затем исчез под гладкой
поверхностью панели. А вместо него в центральной части панели появилась
новая кнопка. Вот уже это не кнопка, а диск диаметрам около шести
сантиметров и сантиметр высотой. На глазах у мальчика кнопка стала
изменять свой цвет. Серебристый уступил место зеленому, зеленый -
пурпурному, пурпурный - оранжевому, однотонный оранжевый превратился в
пульсирующий оттенок расплавленного железа и затем - в тусклый красный
цвет солнечного заката.
В камере царила тишина. Разинув рот, Анакин смотрел, как
зачарованный, на оставшуюся кнопку, На его одежде, лице, в глазах
вспыхивали и гасли отблески пульсирующего оранжевого света.
Кнопка. Она притягивала его к себе, звала. Возможно, дело было и не в
кнопке, а в нем самом, в его неистребимом стремлении заставить машины
работать, что-то делать - стремлении, вырывавшемся из глубины его души.
Возможно. Впрочем, какое это имеет значение.
Он протянул левую руку к кнопке. Задержал ее з воздухе.
Затем утопил кнопку.
Из вершины центрального конуса вылетали молнии, ударявшие поочередно
в каждый из конусов поменьше, осыпая их искрами и снопами пламени. Вся
огромная пещера наполнилась оглушительным грохотом, гулом и треском
почвы, рвущейся на части. Ослепительный свет, заливший камеру, отразился
от ослепительной ее серебристой поверхности.
В ответ из вершин малых конусов ввысь устремились молнии, которые
рассыпались яркими брызгами, вонзившись в вершину большого конуса. И
тотчас огонь и искры погасли, словно их и не было. От стен камеры
отражались раскаты грома, похожие на воинственные клики разгневанных
древних богов.
И основание, и стены пещеры ходили ходуном от ударов грома. "Сокол"
раскачивался из стороны в сторону, и Чубакку, спавшего на борту корабля,
выбросило на палубу с койки. Он уже находился на полпути к командному
отсеку космоплана, когда полностью пришел в себя и сообразил, что
корабль лежит на земле.
Вернее, не на земле, а под землей, в отрезанной от внешнего мира
камере, выбраться откуда нет никакой надежды.
Защитные экраны. Защитные экраны могут хоть как-то обезопасить их.
Надо всех собрать на борту корабля. Причем как можно быстрее. Он кинулся
к судовому трапу.
Близнецы успели выбраться из-под "Сокола". Поднявшись на ноги, они
старались удержать равновесие: земля у них под ногами качалась и
сотрясалась. Чубакка крикнул им, чтобы они поднимались на борт
космоплана, но грохот был настолько силен, что даже зычного рыка вуки
слышно не было. Тогда Чубакка принялся размахивать руками, чтобы
привлечь внимание детей. Джесин заметил жест Чубакки и энергично закивал
головой. Схватив сестру за руку, он потащил ее в сторону трапа. Но
стоило им сдвинуться с места, как оба упали. Но они и ползком продолжали
двигаться к кораблю.
Им показалось, что земля содрогалась не так сильно, да и гром немного
поутих. Но Чубакка не обольщался иллюзиями: он знал, что так будет
продолжаться недолго. Не дождавшись, когда близнецы поднимутся, он
сбежал вниз по трапу, чтобы найти остальных. С трудом держась на ногах,
точно на палубе корабля, попавшего в бурю, он стал пробираться к
дальнему концу космоплана. Ховер валялся на боку. В тот момент, когда он
подошел к нему, открылся боковой люк, и оттуда стал выбираться Эбрихим,
который не то нес, не то тащил свою тетушку Марчу. Чубакке показалось,
что на левом виске у нее глубокая рана. Да и выглядела герцогиня так,
будто вот-вот лишится чувств.
Сам не зная как, Чубакка добрался до ховера. Взял под мышку Марчу,
другой рукой извлек из аппарата Эбрихима и поставил его на землю.
Крикнув Эбрихиму, чтобы он поднялся на борт "Сокола", Чубакка показал
в сторону корабля. Возможно, Эбрихим не понял слов Чуви, но жест его был
достаточно красноречив. Кивнув головой, дролл двинулся в сторону
космоплана. Землетрясение почти прекратилось, и Эбрихим шел, не
опасаясь, что его собьет с ног.
Взглянув в сторону корабля, Чубакка увидел Кьюнайна, повисшего
неподвижной грудой на зарядном стенде. Не выпуская из рук Марчу, он
подошел поближе, чтобы выяснить, что произошло. Дройд не подавал никаких
признаков жизни. Чубакка подергал за кабель, соединенный с зарядным
устройством, но его, видно, где-то зажало. Вуки потянул сильнее, и
кабель разорвался. Взяв Кьюнайна в свободную руку, Чубакка направился к
"Соколу".
В это мгновение с вершины центрального конуса снова ударила молния,
угодившая в шесть конусов поменьше. Чубакка невольно вскинул голову
вверх, но, поняв свою ошибку, успел отвернуться, прежде чем его ослепила
огненная вспышка.
От света он сумел отвернуться, но с громом ничего нельзя было
поделать: этот звук не выключишь, как в радиоприемнике.
Чуви заторопился к космоплану под аккомпанемент ударов грома,
сопровождавших молнии, взметнувшиеся в поднебесье в ответ на удары
сверху. Грохот стал вдвое сильнее, земля мощно качнулась, опрокинув
Чубакку навзничь. "Сокол" только покачивался на своих амортизаторах.
Добравшись до дальней части космоплана, Чуви остановился возле трапа.
Надо было подождать, когда наступит пауза между толчками. Улучив момент,
он взвился вверх, а затем бросился в кают-компанию. Там он осторожно
усадил на палубу Марчу и Кьюнайна. Эбрихим, уже успевший где-то
раздобыть пакет первой помощи, тотчас опустился на колени перед
престарелой герцогиней.
Два дролла, оба близнеца... Чубакка неожиданно сообразил, что Анакина
среди них нет. А он-то думал, что мальчуган находится в обществе брата и
сестры. Вуки тотчас бросился к выходу.
- Анакин жив и здоров! - закричал Джесин, перекрыв нестерпимый грохот
и гул. Он догадался, о чем подумал Чубакка. - Он в каком-нибудь надежно
защищенном боковом туннеле. Я чувствую его с помощью Силы. Он не ранен,
а только перепуган: боится, что ему всыплют по первое число. По-моему,
это из-за него и разгорелся сыр-бор.
Чубакка остановился, уставившись на Джесина и не зная, что ему
делать. Он поклялся отцу этих детей защитить их. Если с Анакином
действительно все в порядке, тогда можно закупориться в космоплане и
переждать всю эту заваруху. Но если... Если мальчуган в опасности, что
тогда? Рыскать по этим бесконечным коридорам, пока продолжается это
светопреставление? Но в таком случае подвергнутся опасности и корабль, и
все, кто находится на его борту. Придется то поднимать, то опускать
защитные экраны, чтобы иметь возможность входить и выходить из
космоплана. Но кто знает корабль .лучше его самого? Кто еще сумеет
манипулировать экранами?
Чтобы остальные были в безопасности, ему придется остаться здесь. Вот
и договорились. Возможно, решение не идеальное, но в данный момент самое
правильное. Если же оно будет ошибочным и в результате жизнь Анакина
окажется под угрозой, то он, Чубакка, поставит на карту собственную
жизнь. И поделом.
Все эти мысли пронеслись в голове Чубакки в считанные доли секунды.
Но мысль без действия - все равно, что еда без соли. Он бросился в
командный отсек и включил на полную мощность защитные экраны. Гул
землетрясения стал не так слышен. Чубакка попытался запустить судовые
репульсоры, чтобы приподнять корабль над ходившей ходуном поверхностью
основания. Но сделать это ему не удалось. Чубакка проверил показания
приборов, регистрирующих тягу. Все тяговые системы были обесточены.
Почему - Чуви не мог понять. Но сейчас некогда ломать над этим голову.
Невольно пришел на ум каламбур: снявши голову, по волосам не плачут.
Надо поднять аппарат над полом камеры, пока он не развалился на части от
тряски. Этого можно добиться и без репульсоров. Манипулируя рычагами,
управлявшими защитными экранами, вуки переключил питание с верхних
экранов на нижние, выдвинув их до предела. В результате получилась как
бы пружинящая мембрана, а не жесткие ребра. Получится ли только фокус?
"Сокол" сначала не хотел повиноваться, но затем оторвался от пола и
завис как бы на подушке. Обитатели корабля по-прежнему ощущали колебания
и сотрясение почвы, но, благодаря экранам, резких ударов не
чувствовалось. Чубакка включил автоматические компенсаторы - с тем чтобы
экраны регулировались с их помощью.
Можно хотя бы надеяться на то, что экраны защитят их от ударов и
тряски. На большее рассчитывать нельзя до тех пор, пока не выяснится,
что же происходит. Единственное, что можно понять - это то, что причина
всех этих событий находится где-то наверху. Чубакка взглянул ввысь, и в
этот момент снова сверкнула молния, затем еще и еще. Трудно себе даже
представить, какое огромное количество энергии высвобождалось при этом.
Остается одно - уповать на надежность защитных экранов.
Обмен зарядами между конусами стал все более частым и мощным. В конце
концов вершины конусов превратились как бы в источники света,
соединенные между собой огненными дугами.
Создалось такое впечатление, что вершины впитывают в себя весь свет,
всю энергию, возникавшую поблизости от них. В то время, как грохот
становился слабее, свечение конусов усиливалось, они переливались всеми
цветами радуги, сверкавшими и отражавшимися от их поверхностей.
И в тот самый момент, когда Чубакка решил, что представление достигло
апофеоза, он вдруг понял, что сверкающие блики света сползают по
поверхности конусов к основанию конусов, а затем и к "Соколу". Чубакка
стал лихорадочно манипулировать нужными приборами управления, пытаясь
запустить хоть одну из тяговых систем, но ни одна из них не включалась -
ну, хоть ты лопни.
Неожиданно весь корабль оказался залитым светом. Целая буря искр и
вспышек бушевала вокруг защитных экранов и всех деталей корабля.
Одновременно заработали все пакетники, все выключатели, и Чубакке не
составило никакого труда установить их в нужное положение. У него не
было никакого желания иметь системы включенными в то самое время, когда
вся атмосфера вокруг корабля до такой степени насыщена огромным
количеством энергии.
Так же неожиданно, как она обрушилась на корабль, волна отхлынула от
него прочь. Вывернув шею вбок, Чубакка наблюдал за тем, как энергия
движется в сторону от "Сокола". Он успел заметить, как она превратила в
пепел ховер, взорвала зарядный стенд Кьюнайна и зажгла все, что
находилось снаружи "Сокола".
Пламя устремилось вверх, по стенам камеры, прямо к вершине конуса,
становясь все ярче, все мощнее, все более насыщеннее энергией.
Огненное кольцо слилось в одной точке - вершине конуса - и в виде
взрывной волны вырвалось наружу, расходясь во все стороны слепящими
лучами. Стены конуса содрогнулись, как бы расходясь во все стороны,
после того как ударная волна поразила их.
От вершины главного конуса и от вершин конусов поменьше в них хлынула
новая волна светящейся энергии, обволакивая "Сокол" огненной пеленой,
сопровождающейся новыми ударами молний. Волна энергии снова прошла мимо
корабля, затем стала подниматься вверх по стенам конуса, выделяя сгустки
своей мощи и сотрясая ею эти стены. Так повторилось еще раз. И еще. И
еще.
В конце концов потоки энергии не соединились в одной точке, но
вырвались наружу в виде кольца света. Вверху появилось голубое небо.
Чубакка, все еще ошеломленный, но успевший прийти в себя, начал
понимать, что происходит. Коническая камера планетарного репульсора
стала преображаться, изменять свои очертания, а ее вершина превратилась
как бы в жерло вулкана, над которым разверзлись небеса.
Еще одна волна энергии пронеслась над кораблем. Затем еще одна. Так
повторилось несколько раз. С каждым ударом, направленным вверх,
отверстие становилось все шире и шире. Чубакка посмотрел на дисплеи,
сигнализирующие о состоянии защитных экранов. К его удивлению, экраны
работали. Несомненно, это свидетельствовало не об их прочности, а об
особенности характеристики энергии, окутавшей корабль. Заряды энергии
проносились мимо него, не пытаясь проникнуть внутрь корпуса космоплана.
Но Чубакку проблема эта уже не заботила. Уцелеют они все или же
сгорят, мгновенно превратившись в пепел, - от него не зависит. Впрочем,
и ни от кого не зависит. Эта титаническая машина сделает все, что
приказал ей Анакин, и ничто не сможет ей помешать.
Чубакка представил себе бессчетное количество мегатонн породы, камней
и земли, которые пришлось убрать со своего пути этой камере, о том, что
мощные ударные волны слышны всей округе. Вокруг тайного входа в эту
подземную камеру было множество туннелей, которые вели к ней. Наверняка
все они рухнули, как рухнуло в бездну и строение дроллистов,
расположенное снаружи. Дроллисты искали планетарный репульсор. Теперь же
получилось наоборот. Репульсор сам нашел и уничтожил тех, кто пытался
уничтожить правительство Новой Республики. В этом есть какая-то высшая
справедливость - жестокая, но справедливость. При мысли об этом Чубакка
улыбнулся.
В командный отсек вошел Джесин. Забравшись в кресло первого пилота -
кресло его отца, - он попытался увидеть, что происходит вокруг. В кресле
мальчик казался совсем маленьким и испуганным. Однако он держал себя в
руках, как. взрослый, серьезный мужчина. Ужасаться было некогда. Эта
можно будет сделать и потом - перепугаться всегда успеешь. На это есть
ночные кошмары.
Посмотрев наверх, Джесин увидел работу гигантской машины.
- Камера открывается, - проговорил он изумленно. - И становится выше.
Последовав примеру мальчика, Чубакка убедился, что действительно
стены конуса поднимаются и раздвигаются в стороны. Видно, для того,
чтобы камни и порода, которую репульсор вытесняет из камеры, не рухнули
вниз. Возможно, причина совсем в другом. Откуда им знать, что задумали
создатели этой чудовищной машины?
Повернувшись к Джесину, Чубакка показал в сторону выходного люка.
Затем вытянул руку ладонью вниз на уровне головы ребенка и издал рык,
означающий тревогу.
- С Анакином все благополучно, - отозвался Джесин. - Я это чувствую.
Он там. - Мальчик показал в сторону определенного места в боковой стене
камеры. - Он перепугался. Пожалуй, больше нас. Я имею в виду нас с
Джайной. Но он жив-здоров.
Хотя и Чубакка испытывал страх, он не удержался от смеха. Умница этот
Джесин. Знает, что вуки не любят признаваться в том, что они чего-то
боятся, и потому нашел отговорку, чтобы не обидеть его, Чуви, который
перепуган до смерти. Да любое разумное существо умрет от страху при виде
такого зрелища. Показав на тыльную часть "Сокола", Чубакка издал звук,
обозначавший вопрос.
- Они тоже в полном порядке, - ответил Джесин. - Тетушка Марча пришла
в себя, думаю, с ней ничего страшного не случилось. С Кьюнайном дела
обстоят хуже. Он словно мертвый - не то выключен, не то где-то в, цепи
коротыш, может, что-то еще. Во всяком случае, не шевелится.
Чуви кивнул головой. Им повезло: все целы и невредимы. Если Кьюнайна
можно починить, он займется этим потом. Если нет - то потеря одного
дройда не такая уж высокая цена за то, что им удалось выбраться из такой
переделки.
Через "Сокол" перекатился еще один мощный вал энергии. На этот раз он
дал знать о себе. Корабль покачнулся раз или два, а потом повернулся на
несколько градусов направо. Чубакка задумался.
Видно, им хотят напомнить поговорку: "Не кричи "гоп", пока не
перепрыгнешь!"
Глава пятая
Тракен Сал-Соло, самопровозглашенный Диктатор Кореллианского Сектора,
руководитель Лиги в защиту прав человека, внимательно разглядывал
бутылку, стоявшую перед ним. Надо было решить извечный вопрос: "пить или
не пить?" Может, действительно надраться в стельку? Все равно делать
нечего - разве только ждать.
Тракен никогда не умел ждать. Как ни странно, но почти всю свою
взрослую жизнь он только и знал, что ждать. Ждать, когда его
непосредственный начальник уйдет в отставку, на пенсию или попадет за
решетку. Ждать, когда наступит пора затеять заговор; ждать подходящего
момента. Ждать предложения занять желанный пост от Дюпаса Томри,
Диктатора Кореллианы. Ждать того дня, когда Томри отбросит коньки, а на
его место усядется этот придурок Галламби. Ждать того дня, когда Империя
проснется от спячки и поймет, какую опасность для нее представляют собой
эти гнусные повстанцы. Ждать, когда Император ответит ударом на удар,
нанесенный по Империи мятежниками. Ждать, когда увенчается успехом
контрнаступление Трауна.
Ждать, ждать - и все напрасно. Ждать чего-то такого, что никогда не
случится, ждать радости побед, которые превратились в унизительные
поражения.
Тракен схватил бутылку за горлышко, словно перед ним враг, которого
он хочет задушить. Он встал из-за стола, вышел из своего кабинета в
коридор управления раскопок. Управление это было не таким просторным или
комфортабельным, как прежняя его контора, зато безопасным. Сам он
предпочел бы остаться в подземном бункере на окраине города, однако Лиге
пришлось оставить свою якобы тайную штаб-квартиру. Эти уроды селонианки
украли у него из-под носа свою землячку Дракмус, а заодно и этого
предателя-кузена - Хэна Соло.
Не нужно большого ума сообразить, что организации, сумевшей увести из