Страница:
– Да ладно тебе, – сказала она хриплым басом, который возникает после третьей пачки сигарет, и опрокинула стопку водки. Катя протянула сестре бутерброд с икрой и сказала:
– Пойдем, умоешься.
Сестры поднялись из-за стола.
– Пойдем, кстати, потанцуем, – сказал Рома Вике. Девушка улыбнулась и кивнула.
Гарик тоже воспользовался моментом.
– Разрешите? – сказал он.
Рита подняла глаза от тарелки. На какой-то миг Гарику показалось, что она сейчас равнодушно скажет: «Я не танцую», и внутри у него все оборвалось.
Рита улыбнулась и поднялась из-за стола.
– А чего на «вы» – то? – сказала она.
Гарик взял ее за руку.
– А непризнанная версия названия Веслогорска какая? – спросил Гарик.
Музыка играла негромко, и спокойно можно было разговаривать, не напрягая голос. В этом и заключалось отличие ТХМа от остальных городских клубов – здесь ди-джеи знали, когда врубить звук на всю катушку, а когда его следует чуть пригасить.
– Говорят, что, – ответила Рита. – Имя нашего города на самом деле происходит от слов «Веселая горка». Ну знаешь, типа Лысой горы на Украине. Что у истока реки была горка, ведьминская, куда со всего Северо-Запада ведьмы на шабаши собирались. Ну, потом пришли христиане, колдунов выгнали, поставили в той роще скит. А имя осталось.
Гарик засмеялся.
– Кажется мне, – сказал он. – Что не всех ведьм тогда выгнали… что кое-кто остался и смешался с местным населением…
Рита посмотрела на Гарика, чтобы понять, шутка это или комплимент. А когда поняла, смутилась, но продолжала:
– Мне самой эта версия кажется похожей на правду. Места тут плохие, гиблые…По раку вон первое место в России наша область занимает. А это не то место, знаешь ли, которое хотелось бы занимать.
– Ну, так у вас же завод химудобрений здесь, – заметил Гарик. – Этого следовало ожидать.
– Да нет, как объяснить-то тебе, – Рита задумчиво облизнулась. – Завод, это, конечно, да, но не в одном заводе дело. Здесь же одни болота кругом. Ни сеять, ни пахать невозможно, одной торговлей с варягами да греками жили. Ну, еще лен раньше растили тут, мне бабка рассказывала. А в окрестных болотах во время Великой Отечественной наши целую армию ухнули. Тут по лесам непохороненных покойников лежит больше, чем сейчас живых по селам осталось. Из-за того, что биться на два фронта пришлось, немцы тогда и не смогли Питер взять. Ну, а Хириши, кстати, почему так называются? Это ведь не русское слово, а какое-то… финское, что ли…
Гарик только открыл рот, чтобы объяснить, что финского в этом имени нет ровно ничего, как ди-джей объявил:
– А сейчас – интим!
Свет погас. В зале послышался смех. Рита напряглась, подумав, что Гарик сейчас поцелует ее. Но вместо этого парень нежно погладил ее по голове. Рита почувствовала, что сейчас заплачет. Она уткнулась лицом в его плечо. Гарик опустил руку.
– Да что ты, Риточка, – сказал он растерянно.
Гарик почувствовал, как девушка вскинула голову, и очень осторожно чуть наклонил свою.
Когда свет загорелся снова, Гарик спросил, чуть задыхаясь:
– А чем ты, Рита, еще занимаешься?
Рита засмеялась, но тут же сделала серьезное лицо.
– Да вот, на курсы бухгалтеров хочу поступать. На трехмесячные, при бирже труда.
– Бухгалтер, милый мой бухгалтер, – тихо пропел Гарик, но она услышала, и засмеялась снова.
Гарик прижал ее к себе, и она не отстранилась.
Лена вопросительно посмотрела на Рикошета. Когда девушку познакомили с Витьком, в голове девушки всплыло полузабытое выражение «белокурая бестия». Только для «бестии» гитарист был крупноват. Лене очень хотелось потанцевать с Рикошетом, прижаться к этому мощному телу. Она только на него весь вечер и смотрела, да только музыкант этого не замечал. Зато как Рикошет посмотрел на Гарика, когда тот пригласил Риту, Лена видела, и чуть не застонала от обиды и разочарования. Такие взгляды, обращенные на Гарика, ей уже случалось видеть, и девушка знала, что они значат. Да и сейчас Витек предпочел сделать вид, что не понял вопроса в ее глазах, окончательно развеяв последнюю надежду Лены.
Явились выступавшие последними ребята, поздоровались с Сергеем как с хорошим знакомым и начали шуметь за своим столом. Насколько помнила Лена, эта группа называлась «Экклезиаст». В Веслогорске, видимо, были в моде библейско-церковные названия. Тексты песен «Экклезиаста» наводили на мысль, что пару страниц из откровений древнего пророка музыканты все же прочли. Но Лена испытывала мрачную уверенность в том, в том, что никто из здесь присутствующих не в курсе, что значит звучное слово «Акафист». Она и сама не знала точно, означает ли оно поминальное песнопение по православному обычаю, или какую другую службу, но сама бы девушка никогда бы так не назвала рок-группу.
Сергей и Орешек шептались о чем-то, и вид у них был заговорщический.
– Катя и Сережа вместе живут, да? – спросила Лена у Витька.
Музыкант покосился на нее.
– Нет, – сказал он и налил девушке вина. – В соседних парадных.
Лена усмехнулась и взяла бокал. Рикошет поднял свое пиво, они чокнулись и выпили.
– Мне понравилось ваше выступление, – сказал он. – Но как гитарист, Гарик, конечно, не тянет. Голос и слух у него есть, а вот играет он средне.
– Да, он обычно и не играет, – сказала Лена. – У нас есть соло-гитарист, Андрей. Его Орешек по пьяни в реку столкнул, когда Новый Год праздновали. Так Андрей в больнице сейчас с воспалением легких. А мы уже сказали, что приедем. Не подводить же людей.
– Тогда понятно, – сказал Витек. – Интересно у вас в Хиришах люди проводят время. В проруби падают, играют на флейтах, по больницам валяются… А ты как развлекаешься?
– У нас в Хиришах есть КЛФ, – сказала она, движимая смутным желанием отомстить, продемонстрировать свое моральное превосходство. По собственному опыту Лене было известно, что эрудиция рок-музыкантов не идет обычно ни в какое сравнение даже с познаниями выпускника ПТУ, с кровью и потом получившего корочки по специальности «оператор машинного доения».
– Клуб любителей фантастики то есть, – продолжала девушка. – Издаем альманах. Я туда пописываю.
Но Рикошет не стушевался, как на это рассчитывала Лена.
– Не, я современной фантастики не знаю, – спокойно сказал он. – Вот Стругацких всех в детстве перечитал, это было. Хайнлайна еще…
– Сейчас тоже много интересного пишут, – ответила Лена, стараясь не выдать своего изумления.
– Не сомневаюсь, – сказал Рикошет вежливо. – Но у меня теперь читать времени нет.
Девушка покрутила в руках опустевший бокал.
– Ты такой галантный кавалер… – произнесла она.
– Каким-то странным тоном ты это сказала, – заметил Витек.
Лена откинула назад длинную прядь.
– У Хайнлайна в одной из книжек описаны космические слизняки, – сказала девушка. – Они к людям на плечи подсаживались, питались жизненными соками и полностью контролировали. Слизняки эти были маленькие, под пиджаком или курткой их уже не видно было. От нормальных людей такую «марионетку» и не отличишь. Может, сутулится человек просто.
– «Нельзя же взять и перестрелять всех сутулых в Техасе», – произнес музыкант.
– Да… Только в Айове, а не в Техасе, – пробормотала Лена.
– Ты к чему все это клонишь? – осведомился Рикошет.
– Я про то, как Мэри выявляла людей, к которым уже присосались инопланетные захватчики, – сказала Лена с усилием.
Рыжеволосая Мэри, одна из главных героинь книги, обладала редкостным шармом. Ее появление вызывало у нормальных мужчин вполне однозначную реакцию. А человек со слизняком, по задумке Хайнлайна, к женским прелестям становился абсолютно равнодушен. У космических пришельцев «секса не было» – они размножались делением. И вот по этой-то реакции, точнее, по ее отсутствию, бравая агентка спецслужбы безошибочно вычисляла человека с паразитом.
– И что, тебе кажется, что на мне такой слизняк?
– Есть децл такое ощущение.
Рикошет усмехнулся.
– Ну, так проверь, – сказал он и стал вытаскивать сигарету из лежавшей на столе пачки.
Рикошет думал, что Лена обнимет его за плечи. Но Лена запустила руку ему в джинсы. Витек вздрогнул и выронил сигарету. Ладонь девушки коснулась того места, где природа разделила его спину на две половинки.
– Это – не плечи, – сказал Рикошет хрипло.
– Слизняки предпочитали присасываться поближе к головному мозгу, это верно, – в тон ему ответила Лена. Его лицо было так близко, что пушистый чуб касался ее щеки. – Но если ты читал, то знаешь, что им главное было – до позвоночника добраться…
Сергей с грохотом отодвинул стул. Лена поспешно вытащила руку из штанов Рикошета и повернулась ко входу. Там уже раздавались голоса Гарика и Грина.
– Натанцевались? – сказал Сергей.
– Ой, и не говори, – бодро ответила Вика.
Она попыталась обойти Сергея, чтобы вернуться на свое место, но Орешек наклонил голову и сказал девушке негромко:
– Мы тут с Серым хотим дунуть. Пойдем с нами?
Вика вопросительно покосилась на Риту.
– План очень хороший, не крапива разбодяженная, – сказал Гарик.
– Просто чудесный план, – поддержал его Орешек.
– Пойдемте, что же, – сказала Рита.
Лена встала.
– Подождите меня, я с вами, – сказала она.
Компания миновала застывшего в дверях Грина. Витек сочувственно смотрел на его искаженное лицо. Рома уселся в торце стола, достал сигарету и швырнул пачку на стол. В нем все клокотало. Такого он от Вики не ожидал. Рома похлопал себя по карманам. Зажигалки не обнаружилось. То ли потерял, то ли валялась где-то на столе.
– Рикошет, – сказал Грин сквозь зубы. – Прикурить дай.
Зажигалка шлепнулась на скатерть рядом с ним, едва не угодив в салатницу. На дне салатницы оставалось несколько капель майонеза, похожих на слезы, да листик петрушки. Рома прикурил и откинулся на стуле. За стеной уже завывал очередной хит сезона. Но голоса Рикошета, спокойного и чуть насмешливого, музыка не заглушила – ди-джей ТХМа свое дело знал.
– Она тебе не даст, – сказал бас-гитарист.
– Да? – сказал Рома неприятным голосом. – А кому даст? Тебе, что ли?
Грин поднял на Рикошета бешеный взгляд.
Рикошет хотел ответить, но не успел.
Она увидела Рикошета и Грина через распахнутую дверь кабинета. В этот момент шар под потолком повернулся так, что Рикошет попал в столб серебристого сияния. На барабанщика же легло пятно тени. Они сидели друг напротив друга, такие разные и в то же время, как вдруг заметила Катя, такие похожие. Шар снова повернулся. Теперь неестественной белизной сияли зубы и фигура барабанщика, а силуэт Рикошета казался вырезанным из черной бумаги. Смотрелись парни как живая иллюстрация к строчке из известной песни: «В каждом из нас пел ангел, в каждом из нас скалился бес…». На лице Грина застыла его фирменная мрачная ухмылка. Та самая, увидев которую первый раз, Катя посоветовала Роме идти в бандиты. Или, как это теперь называлось – в частную охранную фирму. «Должников у вас точно не будет», сказала она тогда барабанщику. Рикошет, судя по выражению его лица, собирался сказать Грину какую-то гадость. В общем, происходил дежурный обмен любезностями.
Катя нахмурилась.
Кроме Грина и гитариста, за их столиком никого не было.
– Где этот блядун? – спросила Катя, входя.
Рикошет проглотил свою колкость, а Рома сказал:
– Не нервничай. Они с Бабаем пошли пыхнуть, с ними и девочки наши…
– Да видела я Лену с Ритой, они в туалете! – воскликнула Катя.
Грин пожал плечами. Девушка села на свое место, налила водки и залпом выпила.
– Что же мне делать с ним? – сказала она и смачно хрупнула огурцом.
– Единственный выход, – сказал Рикошет. – Это оттяпать ему ту самую штучку, которая доставляет вам обоим столько хлопот.
Катя усмехнулась:
– Нафига он мне такой сдался?
Рикошет пожал плечами:
– Тогда терпи.
Он поднялся и вышел.
– Можно позвонить? – спросила она и смутилась. – Ой, у тебя наверное, номер хиришский, дорого будет…
– У меня роуминг, – сказала великодушная Лена и протянула телефон. – Только недолго. Маму хочешь успокоить?
– Нет, – сказала Рита, набирая номер. – Проверить, дошла ли подружка до дому.
Лена аккуратно стряхнула со щеточки капельки туши в раковину. К разговору она особо не прислушивалась. Рита проявила понимание и такт, уложившись в три дежурные фразы и минуту эфирного времени.
– Мы с Тамаркой в больнице познакомились, – пояснила Рита, возвращая мобильник. – Она медсестра, сейчас у меня живет. А сегодня пошла маму проведать, с праздником поздравить. Решила дома и ночевать остаться.
Рита потянула на себя дверь. За изящной пластиковой перегородкой стыдливо прятался щербатый унитаз. Он явно видел еще мускулистые зады работников мебельного комбината.
– Тамара так хорошо перевязки делает, – продолжала Рита мечтательно. Дверь приглушала ее голос, но слова все же можно было разобрать. – Руки такие нежные, мягкие. Другие как дернут – чуть на стенку не лезешь. Бинт присыхает к ране-то…
– «Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой санитары», – нараспев сказала Лена, принимаясь за другой глаз.
– Именно, – откликнулась Рита. – Ой, блин…
Зашумела спускаемая вода. Лена обернулась.
– Слушай, у меня началось, – сказала Рита за дверью. – А я-то думаю, чего меня весь день так колбасит…
– Расцвела в саду акация, – сказала Лена, складывая в сумку тушь и помаду. – Самая счастливая сегодня я. У меня сегодня менструация, значит, не беременная я!
Рита вышла из кабинки. Лицо у нее было расстроенное.
– Это-то да, – сказала она. – Придется домой идти, у меня с собой ничего нет… А меня только поперло… Вот жалость! Невезучая я.
– Не надо, – сказала Лена. – Останься.
– Сама не хочу, – вздохнула Рита. – А что делать?
Лена улыбнулась.
– Я сегодня буду твоей доброй феей, – сказала она. – В конце концов, рождество сегодня или нет? Пойдем в каморку, где наши вещи. У меня и ключ есть. Хотя, по-моему, он тут у всех есть. Я тебе прокладку дам.
– Ух ты, – сказала Рита. – Спасибо, тетя фея. У тебя что, тоже?
Лена покачала головой.
– Всегда завидовала девочкам, у которых приходит, как по часам, – сказала она и взялась за ручку двери. – А у меня же… Я всегда беру с собой, на всякий случай. Чтобы не скакать в морозной ночи по незнакомому городу.
Девчонки, весело болтая, двинули через холл по направлению к каморке. Рикошета, стоящего у гардероба, они не заметили.
Но он заметил их.
– Туда только рабочие ходят, и то днем, – сказал Серега.
Вика заколебалась:
– А нас здесь не закроют?
Сергей улыбнулся и показал на дыру в двери вместо замка.
– А Лена с Ритой найдут нас там? – спросила Вика.
– Не найдут, нам больше достанется, – сказал Орешек.
– Держитесь за руки, – сказал Сергей. – Не хватало еще потеряться.
И первый взял Вику за руку. Орешек уцепился за лямку сарафана. Гарик, видимо, хотел пойти сзади него, потому что Орешек вдруг проворчал:
– Э-ээ, Бабай, ты к моей заднице не пристраивайся!
Вика ощутила руку Гарика на своем плече.
– Пойдем свиньей, – сказал Бабай.
Сказал бы кто сегодня утром Вике, что она пойдет в темный подвал с тремя парнями, двоих из которых видит первый раз в жизни, девушка бы только покрутила у виска. Но так и случилось. Однако Вика не испытывала ни страха, ни отвращения, которое обычно охватывало ее, когда Рита делилась с подругой впечатлениями о наркоманских тусовках. Потерять над собой контроль Вика не боялась. Девушка помнила, что анаша вызывает у нее приятное, но не очень сильное чувство, сравнимое с мозговой щекоткой. А во все эти страшные рассказы о немедленном привыкании Вика не верила. После того случая летом прошло уже полгода, но Вику еще ни разу не потянуло. Девушка бы и сейчас не пошла, если бы не шикарная возможность пообщаться с Сергеем практически наедине. Ребята обогнули огромные трубы, обшитые серебристой колючей тканью, и оказались в небольшом закутке. В маленьком окне под самым потолком мигали разноцветные огоньки, освещая разбросанный по полу хлам, забытую рабочими стремянку и драный матрас в углу. Вика узнала гирлянду, которой было опутано деревце у входа в ТХМ. Ребята прошли под всем клубом и находились чуть левее крыльца.
– У нас есть план, мистер Фикс? – осведомился Гарик.
– Спрашиваешь, – ответил Орешек. – Зачем же мы сюда тогда пришли?
– Пыхнуть и вдуть, – ответил Гарик.
Очевидно, это была их традиционная разминка перед укуркой.
Вика ожидала, что Орешек раскурит косяк и пустит его по кругу, но хиришский барабанщик сунул в руки каждого по папиросе. Это было гораздо больше, чем девушка могла принять. Сергей закурил и повернулся к ней. В пламени зажигалки он увидел выразительную гримасу на лице девушки и сказал:
– Не бойся, это же план, не винт. Трахаться тебя не попрет.
Что такое «винт» Вика не знала, но прозвучало это зловеще. Девушка немедленно представила себе чудовищный шприц в виде огромного винта, с крученой, как у штопора, иглой. И этот штопор вворачивали в чью-то худую руку, сдавленную перетяжкой… Вика сжала папиросу зубами и наклонилась к огню. Выпрямившись, она увидела, что Гарик и Орешек сидят на корточках, лицом друг к другу. Гарик, чуть лизнув пальцы, осторожно провел ими по алеющему краю папиросы. Судя по всему, Орешек хотел парик. Вику удивило то, зачем им понадобилось приседать. Но ей не хотелось обнаруживать свое полное невежество в таком простом вопросе, и девушка молча затянулась.
– Готов? – спросил Гарик.
Орешек кивнул. Гарик перевернул папиросу, вставил ее горящим концом в рот, и наклонился к Орешку. Они стали медленно подниматься. Несмотря на большую разницу в росте между высоким, костлявым барабанщиком и коренастым, невысоким Гариком, головы плановых все время оставались на одном уровне. Слаженность действий говорила о том, что ребята выполняют этот трюк далеко не в первый раз. «Придумают же», мелькнуло у Вики. Девушка отвернулась и открыла уже рот, чтобы заговорить с Сергеем, как вдруг раздался странный, рыгающий звук. Сергей шагнул вперед, протягивая руку. Вика повернулась и увидела, как Сергей хватает за ворот медленно оседающего Орешка. Если бы солист «Акафиста» не успел вцепиться в него, барабанщик рухнул бы прямо на гитариста. Задавить не задавил бы, но ожог слизистой рта Гарику был бы обеспечен.
Гарик выдернул косяк изо рта, обнял Орешка свободной рукой.
– Дима, ты что… – сказал он таким жалким голосом, что Вика наконец поняла, что все идет далеко не плану. Она ощутила неприятную слабость в ногах. Гарик и Сергей оттащили Орешка к матрасу и положили там.
– Что с ним? – спросил незнакомый, ломающийся от страха голос, и Вика с удивлением поняла, что это сказал Сергей. – Передоза?
– Какая передоза, ты что, совсем дурак? – хрипло ответил Гарик.
– Так что это с ним?
– Не знаю… С сердцем что-то, наверное, – сказал Гарик неуверенно.
Сергей выматерился.
– Искусственное дыхание сделай ему, – сказал он.
– Я химик, а не санитар, – огрызнулся Гарик.
– Вдувай! Только жмура нам здесь не хватало! – рявкнул Сергей.
Вика наблюдала за всем происходящим в каком-то оцепенении. Сергей поднялся с матраса, схватился за стремянку. Гарик неуверенно положил руки на грудь барабанщика и несколько раз нажал.
– Что встала? – крикнул Сергей на Вику. – Помогай давай!
Вика послушно взялась за лестницу с другой стороны. «Зачем ему лестница, вешаться, что ль, собраться», мелькнуло у нее в голове. Вместе они придвинули ее к стене. Сергей взобрался по стремянке. Что-то заскрипело, загрохотало. Вике на голову посыпалась какая-то дрянь, а затем в лицо ей ударила струя морозного воздуха. Сергей открыл окно. Гарик наклонился к лицу Орешка, зажал ему нос и наклонился ко рту. Раздался звук удара во что-то мягкое. Вика обернулась и увидела, как Гарик прижимает руки к лицу, а Орешек садится на матрасе.
– Бабай, скотина, прекрати! – вопил Орешек. – Нашел себе Спящую красавицу! Только расслабишься, так тут же выебут! И на матрас пристроил уже!
Сергей засмеялся, Вика тоже. Гарик, не отнимая рук от лица, поднялся и отошел к серебряно блестящим трубам.
– Не ори, – сказал Сергей, успокоившись. – Никто тебя не домогается. Гарик тебе искусственное дыхание хотел делать. Тебе плохо было. Ты парик принял и упал...
Орешек покосился на Гарика. Бабай стоял спиной к ним. Встав на ноги, Орешек направился к другу. Сергей тактично отвернулся.
– Пускают погреться? – спросил он.
Вика хмыкнула. Холодные руки легли ей на живот.
– По ходу, ты и так уже греешься, – сказала она, и прижалась спиной к его груди.
Сергей взял ее косяк и затянулся.
– Твой-то где? – спросила Вика.
– Я его в форточку уронил, когда открывал, – сказал Сергей.
– Бабай, ну чего ты? – прогудел Орешек. – Ну прости… Хочешь, я тебя поцелую?
– Отвали, идиот, – сказал Гарик и всхлипнул.
– Ты девушка Грина? – спросил Сергей.
Вика отрицательно покачала головой.
Первая кнопка на сарафане поддалась легко, а вот над второй Сергею пришлось повозиться. Вика положила голову ему на плечо, и он, не переставая теребить тугой металлический кружочек, поцеловал подставленные губы. Когда Сергей обнаружил под джинсовым сарафаном чулки, он чуть не кончил. Рука его нырнула под резинку трусов. Вика глубоко вздохнула.
Ей было страшно, но это был не тот парализующий страх, который холодной волной окатил ее при виде падающего Орешка. И ей было хорошо, но совсем не так, как она себе представляла по рассказам подруг.
И, несмотря на все поучения матери, ей совсем не было стыдно.
– Зажигалку дай, – сказал Орешек, доставая из кармана еще один косяк.
– Ты уверен? – спросил Гарик, но его голос Вика услышала уже как сквозь воду.
– Дай! – сказал Орешек неприятным голосом.
Гарик смотрел, как барабанщик закуривает.
– Париков можешь больше не просить, – сказал он.
– Ясен пень, – сказал Орешек.
Где-то капала вода.
– Чудесный план, – сказала Вика с чувством.
Сергей хрипло засмеялся. Затем ловко застегнул кнопки на сарафане. Он взял из рук девушки косяк и затянулся.
Вике захотелось сказать Сергею что-нибудь приятное.
– Мне так ваши песни понравились, – сказала она. – Особенно «Герда».
Собственно, это была единственная песня, в которой Вика смогла разобрать слова. И оказалось, что они этого стоили. Песня представляла собой взгляд на старую сказку из неожиданного ракурса. Вика с детства не верила в счастливый финал похождений Герды. Однако тот поворот событий, что был представлен в песне, ей даже в голову не мог придти. В песне с натуралистической прямотой описывалось, что поцелуям Снежной Королевы не удалось потушить встроенную пылающую печь Кая, на которую королева вечного льда была–таки усажена и растаяла. Герда же, по мысли автора песни, осталась в руках шустрого паренька – отпрыска атаманши разбойников. Его пол Андерсен заменил в сказке на женский исключительно из соображений морали. Юный разбойник больше понравился Герде, чем Кай – исчезнувший друг совершенно не умел щекотать ножом под шеей. До ледяных чертогов девочка уже не добралась.
– Пойдем, умоешься.
Сестры поднялись из-за стола.
– Пойдем, кстати, потанцуем, – сказал Рома Вике. Девушка улыбнулась и кивнула.
Гарик тоже воспользовался моментом.
– Разрешите? – сказал он.
Рита подняла глаза от тарелки. На какой-то миг Гарику показалось, что она сейчас равнодушно скажет: «Я не танцую», и внутри у него все оборвалось.
Рита улыбнулась и поднялась из-за стола.
– А чего на «вы» – то? – сказала она.
Гарик взял ее за руку.
* * *
Рефрен старой песни «и тот, который во мне сидит, вдруг ткнулся лицом в стекло» зазвучал в голове у Риты, когда Леша ткнулся лицом в руль, а на лобовое стекло выплеснулась алая волна. И это была не только кровь неудачливого планоторговца. Бесконечный рефрен гремел в ушах Риты, когда ее вытаскивали из машины грубые руки, когда везли на каталке. Музыка перекрыла голос испуганного врача: «Полоснули из автомата, кажется… Твою мать, здесь еще и выкидыш». С того страшного вечера прошло уже два месяца, а хриплый голос барда стих в ушах Риты только в тот момент, когда Гарик обнял ее. Девушка испытала чисто физическое удовольствие. Она уже успела забыть, как это приятно – когда тебя просто обнимают.– А непризнанная версия названия Веслогорска какая? – спросил Гарик.
Музыка играла негромко, и спокойно можно было разговаривать, не напрягая голос. В этом и заключалось отличие ТХМа от остальных городских клубов – здесь ди-джеи знали, когда врубить звук на всю катушку, а когда его следует чуть пригасить.
– Говорят, что, – ответила Рита. – Имя нашего города на самом деле происходит от слов «Веселая горка». Ну знаешь, типа Лысой горы на Украине. Что у истока реки была горка, ведьминская, куда со всего Северо-Запада ведьмы на шабаши собирались. Ну, потом пришли христиане, колдунов выгнали, поставили в той роще скит. А имя осталось.
Гарик засмеялся.
– Кажется мне, – сказал он. – Что не всех ведьм тогда выгнали… что кое-кто остался и смешался с местным населением…
Рита посмотрела на Гарика, чтобы понять, шутка это или комплимент. А когда поняла, смутилась, но продолжала:
– Мне самой эта версия кажется похожей на правду. Места тут плохие, гиблые…По раку вон первое место в России наша область занимает. А это не то место, знаешь ли, которое хотелось бы занимать.
– Ну, так у вас же завод химудобрений здесь, – заметил Гарик. – Этого следовало ожидать.
– Да нет, как объяснить-то тебе, – Рита задумчиво облизнулась. – Завод, это, конечно, да, но не в одном заводе дело. Здесь же одни болота кругом. Ни сеять, ни пахать невозможно, одной торговлей с варягами да греками жили. Ну, еще лен раньше растили тут, мне бабка рассказывала. А в окрестных болотах во время Великой Отечественной наши целую армию ухнули. Тут по лесам непохороненных покойников лежит больше, чем сейчас живых по селам осталось. Из-за того, что биться на два фронта пришлось, немцы тогда и не смогли Питер взять. Ну, а Хириши, кстати, почему так называются? Это ведь не русское слово, а какое-то… финское, что ли…
Гарик только открыл рот, чтобы объяснить, что финского в этом имени нет ровно ничего, как ди-джей объявил:
– А сейчас – интим!
Свет погас. В зале послышался смех. Рита напряглась, подумав, что Гарик сейчас поцелует ее. Но вместо этого парень нежно погладил ее по голове. Рита почувствовала, что сейчас заплачет. Она уткнулась лицом в его плечо. Гарик опустил руку.
– Да что ты, Риточка, – сказал он растерянно.
Гарик почувствовал, как девушка вскинула голову, и очень осторожно чуть наклонил свою.
Когда свет загорелся снова, Гарик спросил, чуть задыхаясь:
– А чем ты, Рита, еще занимаешься?
Рита засмеялась, но тут же сделала серьезное лицо.
– Да вот, на курсы бухгалтеров хочу поступать. На трехмесячные, при бирже труда.
– Бухгалтер, милый мой бухгалтер, – тихо пропел Гарик, но она услышала, и засмеялась снова.
Гарик прижал ее к себе, и она не отстранилась.
* * *
Когда Катя с сестрой и обе пары покинули кабинет, в нем стало неожиданно просторно.Лена вопросительно посмотрела на Рикошета. Когда девушку познакомили с Витьком, в голове девушки всплыло полузабытое выражение «белокурая бестия». Только для «бестии» гитарист был крупноват. Лене очень хотелось потанцевать с Рикошетом, прижаться к этому мощному телу. Она только на него весь вечер и смотрела, да только музыкант этого не замечал. Зато как Рикошет посмотрел на Гарика, когда тот пригласил Риту, Лена видела, и чуть не застонала от обиды и разочарования. Такие взгляды, обращенные на Гарика, ей уже случалось видеть, и девушка знала, что они значат. Да и сейчас Витек предпочел сделать вид, что не понял вопроса в ее глазах, окончательно развеяв последнюю надежду Лены.
Явились выступавшие последними ребята, поздоровались с Сергеем как с хорошим знакомым и начали шуметь за своим столом. Насколько помнила Лена, эта группа называлась «Экклезиаст». В Веслогорске, видимо, были в моде библейско-церковные названия. Тексты песен «Экклезиаста» наводили на мысль, что пару страниц из откровений древнего пророка музыканты все же прочли. Но Лена испытывала мрачную уверенность в том, в том, что никто из здесь присутствующих не в курсе, что значит звучное слово «Акафист». Она и сама не знала точно, означает ли оно поминальное песнопение по православному обычаю, или какую другую службу, но сама бы девушка никогда бы так не назвала рок-группу.
Сергей и Орешек шептались о чем-то, и вид у них был заговорщический.
– Катя и Сережа вместе живут, да? – спросила Лена у Витька.
Музыкант покосился на нее.
– Нет, – сказал он и налил девушке вина. – В соседних парадных.
Лена усмехнулась и взяла бокал. Рикошет поднял свое пиво, они чокнулись и выпили.
– Мне понравилось ваше выступление, – сказал он. – Но как гитарист, Гарик, конечно, не тянет. Голос и слух у него есть, а вот играет он средне.
– Да, он обычно и не играет, – сказала Лена. – У нас есть соло-гитарист, Андрей. Его Орешек по пьяни в реку столкнул, когда Новый Год праздновали. Так Андрей в больнице сейчас с воспалением легких. А мы уже сказали, что приедем. Не подводить же людей.
– Тогда понятно, – сказал Витек. – Интересно у вас в Хиришах люди проводят время. В проруби падают, играют на флейтах, по больницам валяются… А ты как развлекаешься?
– У нас в Хиришах есть КЛФ, – сказала она, движимая смутным желанием отомстить, продемонстрировать свое моральное превосходство. По собственному опыту Лене было известно, что эрудиция рок-музыкантов не идет обычно ни в какое сравнение даже с познаниями выпускника ПТУ, с кровью и потом получившего корочки по специальности «оператор машинного доения».
– Клуб любителей фантастики то есть, – продолжала девушка. – Издаем альманах. Я туда пописываю.
Но Рикошет не стушевался, как на это рассчитывала Лена.
– Не, я современной фантастики не знаю, – спокойно сказал он. – Вот Стругацких всех в детстве перечитал, это было. Хайнлайна еще…
– Сейчас тоже много интересного пишут, – ответила Лена, стараясь не выдать своего изумления.
– Не сомневаюсь, – сказал Рикошет вежливо. – Но у меня теперь читать времени нет.
Девушка покрутила в руках опустевший бокал.
– Ты такой галантный кавалер… – произнесла она.
– Каким-то странным тоном ты это сказала, – заметил Витек.
Лена откинула назад длинную прядь.
– У Хайнлайна в одной из книжек описаны космические слизняки, – сказала девушка. – Они к людям на плечи подсаживались, питались жизненными соками и полностью контролировали. Слизняки эти были маленькие, под пиджаком или курткой их уже не видно было. От нормальных людей такую «марионетку» и не отличишь. Может, сутулится человек просто.
– «Нельзя же взять и перестрелять всех сутулых в Техасе», – произнес музыкант.
– Да… Только в Айове, а не в Техасе, – пробормотала Лена.
– Ты к чему все это клонишь? – осведомился Рикошет.
– Я про то, как Мэри выявляла людей, к которым уже присосались инопланетные захватчики, – сказала Лена с усилием.
Рыжеволосая Мэри, одна из главных героинь книги, обладала редкостным шармом. Ее появление вызывало у нормальных мужчин вполне однозначную реакцию. А человек со слизняком, по задумке Хайнлайна, к женским прелестям становился абсолютно равнодушен. У космических пришельцев «секса не было» – они размножались делением. И вот по этой-то реакции, точнее, по ее отсутствию, бравая агентка спецслужбы безошибочно вычисляла человека с паразитом.
– И что, тебе кажется, что на мне такой слизняк?
– Есть децл такое ощущение.
Рикошет усмехнулся.
– Ну, так проверь, – сказал он и стал вытаскивать сигарету из лежавшей на столе пачки.
Рикошет думал, что Лена обнимет его за плечи. Но Лена запустила руку ему в джинсы. Витек вздрогнул и выронил сигарету. Ладонь девушки коснулась того места, где природа разделила его спину на две половинки.
– Это – не плечи, – сказал Рикошет хрипло.
– Слизняки предпочитали присасываться поближе к головному мозгу, это верно, – в тон ему ответила Лена. Его лицо было так близко, что пушистый чуб касался ее щеки. – Но если ты читал, то знаешь, что им главное было – до позвоночника добраться…
Сергей с грохотом отодвинул стул. Лена поспешно вытащила руку из штанов Рикошета и повернулась ко входу. Там уже раздавались голоса Гарика и Грина.
– Натанцевались? – сказал Сергей.
– Ой, и не говори, – бодро ответила Вика.
Она попыталась обойти Сергея, чтобы вернуться на свое место, но Орешек наклонил голову и сказал девушке негромко:
– Мы тут с Серым хотим дунуть. Пойдем с нами?
Вика вопросительно покосилась на Риту.
– План очень хороший, не крапива разбодяженная, – сказал Гарик.
– Просто чудесный план, – поддержал его Орешек.
– Пойдемте, что же, – сказала Рита.
Лена встала.
– Подождите меня, я с вами, – сказала она.
Компания миновала застывшего в дверях Грина. Витек сочувственно смотрел на его искаженное лицо. Рома уселся в торце стола, достал сигарету и швырнул пачку на стол. В нем все клокотало. Такого он от Вики не ожидал. Рома похлопал себя по карманам. Зажигалки не обнаружилось. То ли потерял, то ли валялась где-то на столе.
– Рикошет, – сказал Грин сквозь зубы. – Прикурить дай.
Зажигалка шлепнулась на скатерть рядом с ним, едва не угодив в салатницу. На дне салатницы оставалось несколько капель майонеза, похожих на слезы, да листик петрушки. Рома прикурил и откинулся на стуле. За стеной уже завывал очередной хит сезона. Но голоса Рикошета, спокойного и чуть насмешливого, музыка не заглушила – ди-джей ТХМа свое дело знал.
– Она тебе не даст, – сказал бас-гитарист.
– Да? – сказал Рома неприятным голосом. – А кому даст? Тебе, что ли?
Грин поднял на Рикошета бешеный взгляд.
Рикошет хотел ответить, но не успел.
* * *
Катя потанцевала немного в кругу Наташиных друзей, навестила уже заблеванный кабинет задумчивости и решила пойти к своим ребятам. Она чувствовала себя утомленной латиноамериканскими страстями сестры. Но Наташка была хорошей девчонкой. К тому же, громкие вопли фанатов во время выступления «Акафиста», из-за которых Серега думать забыл про свой мандраж, тоже организовала эта влюбчивая каратистка. Наташа привела сегодня в «ТХМ» чуть ли не всю свою лицейскую группу. Парни, конечно, и так пришли бы поддержать Грина, но разве песни сочиняются и поются для мужчин? «Господи», думала Катя, проходя мимо стойки бара. – «Неужели и мы когда-то такими же были?».Она увидела Рикошета и Грина через распахнутую дверь кабинета. В этот момент шар под потолком повернулся так, что Рикошет попал в столб серебристого сияния. На барабанщика же легло пятно тени. Они сидели друг напротив друга, такие разные и в то же время, как вдруг заметила Катя, такие похожие. Шар снова повернулся. Теперь неестественной белизной сияли зубы и фигура барабанщика, а силуэт Рикошета казался вырезанным из черной бумаги. Смотрелись парни как живая иллюстрация к строчке из известной песни: «В каждом из нас пел ангел, в каждом из нас скалился бес…». На лице Грина застыла его фирменная мрачная ухмылка. Та самая, увидев которую первый раз, Катя посоветовала Роме идти в бандиты. Или, как это теперь называлось – в частную охранную фирму. «Должников у вас точно не будет», сказала она тогда барабанщику. Рикошет, судя по выражению его лица, собирался сказать Грину какую-то гадость. В общем, происходил дежурный обмен любезностями.
Катя нахмурилась.
Кроме Грина и гитариста, за их столиком никого не было.
– Где этот блядун? – спросила Катя, входя.
Рикошет проглотил свою колкость, а Рома сказал:
– Не нервничай. Они с Бабаем пошли пыхнуть, с ними и девочки наши…
– Да видела я Лену с Ритой, они в туалете! – воскликнула Катя.
Грин пожал плечами. Девушка села на свое место, налила водки и залпом выпила.
– Что же мне делать с ним? – сказала она и смачно хрупнула огурцом.
– Единственный выход, – сказал Рикошет. – Это оттяпать ему ту самую штучку, которая доставляет вам обоим столько хлопот.
Катя усмехнулась:
– Нафига он мне такой сдался?
Рикошет пожал плечами:
– Тогда терпи.
Он поднялся и вышел.
* * *
Рита попросила Вику показать ей, где в клубе туалет, но подруга и сама не знала. Свою помощь неожиданно предложила девочка из хиришской группы, Лена. Они зашли в тесную кафельную кабинку вдвоем. Это было, пожалуй, единственное место в клубе, куда не доносилась музыка. Но все равно неприятная вибрация проходила по телу всякий раз, когда ди-джей наверху врубал басы. Лена решила подкраситься. Когда она вынимала из своей сумочки помаду, Рита увидела мобильник.– Можно позвонить? – спросила она и смутилась. – Ой, у тебя наверное, номер хиришский, дорого будет…
– У меня роуминг, – сказала великодушная Лена и протянула телефон. – Только недолго. Маму хочешь успокоить?
– Нет, – сказала Рита, набирая номер. – Проверить, дошла ли подружка до дому.
Лена аккуратно стряхнула со щеточки капельки туши в раковину. К разговору она особо не прислушивалась. Рита проявила понимание и такт, уложившись в три дежурные фразы и минуту эфирного времени.
– Мы с Тамаркой в больнице познакомились, – пояснила Рита, возвращая мобильник. – Она медсестра, сейчас у меня живет. А сегодня пошла маму проведать, с праздником поздравить. Решила дома и ночевать остаться.
Рита потянула на себя дверь. За изящной пластиковой перегородкой стыдливо прятался щербатый унитаз. Он явно видел еще мускулистые зады работников мебельного комбината.
– Тамара так хорошо перевязки делает, – продолжала Рита мечтательно. Дверь приглушала ее голос, но слова все же можно было разобрать. – Руки такие нежные, мягкие. Другие как дернут – чуть на стенку не лезешь. Бинт присыхает к ране-то…
– «Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой санитары», – нараспев сказала Лена, принимаясь за другой глаз.
– Именно, – откликнулась Рита. – Ой, блин…
Зашумела спускаемая вода. Лена обернулась.
– Слушай, у меня началось, – сказала Рита за дверью. – А я-то думаю, чего меня весь день так колбасит…
– Расцвела в саду акация, – сказала Лена, складывая в сумку тушь и помаду. – Самая счастливая сегодня я. У меня сегодня менструация, значит, не беременная я!
Рита вышла из кабинки. Лицо у нее было расстроенное.
– Это-то да, – сказала она. – Придется домой идти, у меня с собой ничего нет… А меня только поперло… Вот жалость! Невезучая я.
– Не надо, – сказала Лена. – Останься.
– Сама не хочу, – вздохнула Рита. – А что делать?
Лена улыбнулась.
– Я сегодня буду твоей доброй феей, – сказала она. – В конце концов, рождество сегодня или нет? Пойдем в каморку, где наши вещи. У меня и ключ есть. Хотя, по-моему, он тут у всех есть. Я тебе прокладку дам.
– Ух ты, – сказала Рита. – Спасибо, тетя фея. У тебя что, тоже?
Лена покачала головой.
– Всегда завидовала девочкам, у которых приходит, как по часам, – сказала она и взялась за ручку двери. – А у меня же… Я всегда беру с собой, на всякий случай. Чтобы не скакать в морозной ночи по незнакомому городу.
Девчонки, весело болтая, двинули через холл по направлению к каморке. Рикошета, стоящего у гардероба, они не заметили.
Но он заметил их.
* * *
Орешек предлагал покурить в каморке на первом этаже, где были свалены вещи приезжих музыкантов. Но Серега авторитетно заявил, что это ненадежно, могут набежать халявщики. Он повел ребят в закуток под лестницей, где обнаружилась открытая дверь в подвал. Ступеньки, ведущие в темноту, были заляпаны известкой. Директор клуба собирался расширяться, и в подвале хотел сделать еще один бар.– Туда только рабочие ходят, и то днем, – сказал Серега.
Вика заколебалась:
– А нас здесь не закроют?
Сергей улыбнулся и показал на дыру в двери вместо замка.
– А Лена с Ритой найдут нас там? – спросила Вика.
– Не найдут, нам больше достанется, – сказал Орешек.
– Держитесь за руки, – сказал Сергей. – Не хватало еще потеряться.
И первый взял Вику за руку. Орешек уцепился за лямку сарафана. Гарик, видимо, хотел пойти сзади него, потому что Орешек вдруг проворчал:
– Э-ээ, Бабай, ты к моей заднице не пристраивайся!
Вика ощутила руку Гарика на своем плече.
– Пойдем свиньей, – сказал Бабай.
Сказал бы кто сегодня утром Вике, что она пойдет в темный подвал с тремя парнями, двоих из которых видит первый раз в жизни, девушка бы только покрутила у виска. Но так и случилось. Однако Вика не испытывала ни страха, ни отвращения, которое обычно охватывало ее, когда Рита делилась с подругой впечатлениями о наркоманских тусовках. Потерять над собой контроль Вика не боялась. Девушка помнила, что анаша вызывает у нее приятное, но не очень сильное чувство, сравнимое с мозговой щекоткой. А во все эти страшные рассказы о немедленном привыкании Вика не верила. После того случая летом прошло уже полгода, но Вику еще ни разу не потянуло. Девушка бы и сейчас не пошла, если бы не шикарная возможность пообщаться с Сергеем практически наедине. Ребята обогнули огромные трубы, обшитые серебристой колючей тканью, и оказались в небольшом закутке. В маленьком окне под самым потолком мигали разноцветные огоньки, освещая разбросанный по полу хлам, забытую рабочими стремянку и драный матрас в углу. Вика узнала гирлянду, которой было опутано деревце у входа в ТХМ. Ребята прошли под всем клубом и находились чуть левее крыльца.
– У нас есть план, мистер Фикс? – осведомился Гарик.
– Спрашиваешь, – ответил Орешек. – Зачем же мы сюда тогда пришли?
– Пыхнуть и вдуть, – ответил Гарик.
Очевидно, это была их традиционная разминка перед укуркой.
Вика ожидала, что Орешек раскурит косяк и пустит его по кругу, но хиришский барабанщик сунул в руки каждого по папиросе. Это было гораздо больше, чем девушка могла принять. Сергей закурил и повернулся к ней. В пламени зажигалки он увидел выразительную гримасу на лице девушки и сказал:
– Не бойся, это же план, не винт. Трахаться тебя не попрет.
Что такое «винт» Вика не знала, но прозвучало это зловеще. Девушка немедленно представила себе чудовищный шприц в виде огромного винта, с крученой, как у штопора, иглой. И этот штопор вворачивали в чью-то худую руку, сдавленную перетяжкой… Вика сжала папиросу зубами и наклонилась к огню. Выпрямившись, она увидела, что Гарик и Орешек сидят на корточках, лицом друг к другу. Гарик, чуть лизнув пальцы, осторожно провел ими по алеющему краю папиросы. Судя по всему, Орешек хотел парик. Вику удивило то, зачем им понадобилось приседать. Но ей не хотелось обнаруживать свое полное невежество в таком простом вопросе, и девушка молча затянулась.
– Готов? – спросил Гарик.
Орешек кивнул. Гарик перевернул папиросу, вставил ее горящим концом в рот, и наклонился к Орешку. Они стали медленно подниматься. Несмотря на большую разницу в росте между высоким, костлявым барабанщиком и коренастым, невысоким Гариком, головы плановых все время оставались на одном уровне. Слаженность действий говорила о том, что ребята выполняют этот трюк далеко не в первый раз. «Придумают же», мелькнуло у Вики. Девушка отвернулась и открыла уже рот, чтобы заговорить с Сергеем, как вдруг раздался странный, рыгающий звук. Сергей шагнул вперед, протягивая руку. Вика повернулась и увидела, как Сергей хватает за ворот медленно оседающего Орешка. Если бы солист «Акафиста» не успел вцепиться в него, барабанщик рухнул бы прямо на гитариста. Задавить не задавил бы, но ожог слизистой рта Гарику был бы обеспечен.
Гарик выдернул косяк изо рта, обнял Орешка свободной рукой.
– Дима, ты что… – сказал он таким жалким голосом, что Вика наконец поняла, что все идет далеко не плану. Она ощутила неприятную слабость в ногах. Гарик и Сергей оттащили Орешка к матрасу и положили там.
– Что с ним? – спросил незнакомый, ломающийся от страха голос, и Вика с удивлением поняла, что это сказал Сергей. – Передоза?
– Какая передоза, ты что, совсем дурак? – хрипло ответил Гарик.
– Так что это с ним?
– Не знаю… С сердцем что-то, наверное, – сказал Гарик неуверенно.
Сергей выматерился.
– Искусственное дыхание сделай ему, – сказал он.
– Я химик, а не санитар, – огрызнулся Гарик.
– Вдувай! Только жмура нам здесь не хватало! – рявкнул Сергей.
Вика наблюдала за всем происходящим в каком-то оцепенении. Сергей поднялся с матраса, схватился за стремянку. Гарик неуверенно положил руки на грудь барабанщика и несколько раз нажал.
– Что встала? – крикнул Сергей на Вику. – Помогай давай!
Вика послушно взялась за лестницу с другой стороны. «Зачем ему лестница, вешаться, что ль, собраться», мелькнуло у нее в голове. Вместе они придвинули ее к стене. Сергей взобрался по стремянке. Что-то заскрипело, загрохотало. Вике на голову посыпалась какая-то дрянь, а затем в лицо ей ударила струя морозного воздуха. Сергей открыл окно. Гарик наклонился к лицу Орешка, зажал ему нос и наклонился ко рту. Раздался звук удара во что-то мягкое. Вика обернулась и увидела, как Гарик прижимает руки к лицу, а Орешек садится на матрасе.
– Бабай, скотина, прекрати! – вопил Орешек. – Нашел себе Спящую красавицу! Только расслабишься, так тут же выебут! И на матрас пристроил уже!
Сергей засмеялся, Вика тоже. Гарик, не отнимая рук от лица, поднялся и отошел к серебряно блестящим трубам.
– Не ори, – сказал Сергей, успокоившись. – Никто тебя не домогается. Гарик тебе искусственное дыхание хотел делать. Тебе плохо было. Ты парик принял и упал...
Орешек покосился на Гарика. Бабай стоял спиной к ним. Встав на ноги, Орешек направился к другу. Сергей тактично отвернулся.
– Пускают погреться? – спросил он.
Вика хмыкнула. Холодные руки легли ей на живот.
– По ходу, ты и так уже греешься, – сказала она, и прижалась спиной к его груди.
Сергей взял ее косяк и затянулся.
– Твой-то где? – спросила Вика.
– Я его в форточку уронил, когда открывал, – сказал Сергей.
– Бабай, ну чего ты? – прогудел Орешек. – Ну прости… Хочешь, я тебя поцелую?
– Отвали, идиот, – сказал Гарик и всхлипнул.
– Ты девушка Грина? – спросил Сергей.
Вика отрицательно покачала головой.
Первая кнопка на сарафане поддалась легко, а вот над второй Сергею пришлось повозиться. Вика положила голову ему на плечо, и он, не переставая теребить тугой металлический кружочек, поцеловал подставленные губы. Когда Сергей обнаружил под джинсовым сарафаном чулки, он чуть не кончил. Рука его нырнула под резинку трусов. Вика глубоко вздохнула.
Ей было страшно, но это был не тот парализующий страх, который холодной волной окатил ее при виде падающего Орешка. И ей было хорошо, но совсем не так, как она себе представляла по рассказам подруг.
И, несмотря на все поучения матери, ей совсем не было стыдно.
– Зажигалку дай, – сказал Орешек, доставая из кармана еще один косяк.
– Ты уверен? – спросил Гарик, но его голос Вика услышала уже как сквозь воду.
– Дай! – сказал Орешек неприятным голосом.
Гарик смотрел, как барабанщик закуривает.
– Париков можешь больше не просить, – сказал он.
– Ясен пень, – сказал Орешек.
Где-то капала вода.
– Чудесный план, – сказала Вика с чувством.
Сергей хрипло засмеялся. Затем ловко застегнул кнопки на сарафане. Он взял из рук девушки косяк и затянулся.
Вике захотелось сказать Сергею что-нибудь приятное.
– Мне так ваши песни понравились, – сказала она. – Особенно «Герда».
Собственно, это была единственная песня, в которой Вика смогла разобрать слова. И оказалось, что они этого стоили. Песня представляла собой взгляд на старую сказку из неожиданного ракурса. Вика с детства не верила в счастливый финал похождений Герды. Однако тот поворот событий, что был представлен в песне, ей даже в голову не мог придти. В песне с натуралистической прямотой описывалось, что поцелуям Снежной Королевы не удалось потушить встроенную пылающую печь Кая, на которую королева вечного льда была–таки усажена и растаяла. Герда же, по мысли автора песни, осталась в руках шустрого паренька – отпрыска атаманши разбойников. Его пол Андерсен заменил в сказке на женский исключительно из соображений морали. Юный разбойник больше понравился Герде, чем Кай – исчезнувший друг совершенно не умел щекотать ножом под шеей. До ледяных чертогов девочка уже не добралась.