Страница:
Значит, за ним следят… Кто и почему? На этот вопрос мог бы ответить только отец, но он был далеко… чересчур далеко. А в спиритические сеансы воспитанный в духе прагматизма Рей не верил.
Что делать, что делать!? Рей поторопился забраться в салон «рено», потому что ноги вдруг стали ватными.
Он здорово испугался, так как знал со слов отца о принципах работы службы наружного наблюдения. Если уж внешняя разведка сажала кого-нибудь на крючок, то сорваться с него можно было только чудом.
Конечно, рассказы отца на эту тему были беспредметными, как бы между прочим, и чаще всего они происходили под впечатлением американских шпионских фильмов. Но Рей был не по годам умен и проницателен, чтобы не понять, что отец заводит такие разговоры неспроста.
Вырулив на проезжую часть улицы, Рей, едва сдерживаясь, чтобы не утопить педаль газа до предела, неспешно покатил, куда глаза глядят. «Пежо» ехал за ним как привязанный, соблюдая нужную дистанцию.
Решение проблемы пришло лишь спустя полчаса. Приободрившийся Рей свернул на одну из центральных улиц, добавил скорости и вскоре оказался возле многоэтажной автостоянки – паркинга. Он купил здесь себе временное место.
Расположение паркинга ему сразу понравилось, как только Рей на него наткнулся. Стоянка была расположена недалеко от квартиры, и буквально в полусотне метров от нее находился недорогой и уютный ресторанчик, где можно было плотно поесть.
«Лишь бы машина оказалась на месте, лишь бы мне улыбнулась удача…», – шептал Рей в лихорадочном возбуждении, въезжая по пандусу на второй этаж автостоянки.
Машина – старенький «фиат» – оказалась там, где ее и рассчитывал увидеть Рей. Хозяин «раритета», мужик в годах, не считал нужным запирать дверки салона; мало того, он даже ключ зажигания оставлял в замке.
«Все верно, – думал, посмеиваясь, Рей, наблюдая за тем, как дед, усевшись на капот, с видимым удовольствием отхлебывал вино из оплетенной лозой бутыли. – Кому такая старая рухлядь нужно, кто на нее позарится?
Рей был не прав. Теперь эта видавшая виды пенсионерка должна помочь ему уйти от слежки.
Припарковав свой автомобиль рядом с «фиатом», Рей забрался внутрь чужой машины и облегченно вздохнул – ключи оказались на месте. И тут же озабоченно нахмурился: все равно его могут опознать, ведь стекла у машины не тонированные. Да и одежда на нем приметная – модная светлая куртка с «молниями» и голубая рубашка.
Бросив взгляд на заднее сидение, Рей радостно улыбнулся – там лежал серый комбинезон механика, весь в масляных пятнах. Быстро переодевшись (прикид, конечно, был маловат, но выбирать не приходилось), Рей мельком посмотрел на себя в зеркало заднего вида и огорчился в очередной раз – увы, лицо под одежду не спрячешь.
Без особой надежды открыв бардачок, Рей убедился, что он полностью оправдывает свое название. Похоже, хозяин «Фиата» страдал комплексом хрестоматийного литературного персонажа Плюшкина, так как отделение для перчаток и разных нужных автомобилисту мелочей было забито по самое некуда разным хламом.
Но этому обстоятельству Рей только порадовался – в бардачке нашелся черный сапожный крем и обувная щетка.
Наверное, старый француз в молодости был еще тем жуиром, а потому накрепко усвоил одно из главных правил истинных джентльменов – пусть твой костюм будет изрядно поношен, а рубаха взята напрокат, но обувь всегда должна быть начищена до зеркального блеска. Даже когда ты идешь не на бал, а всего лишь в близлежащий магазин.
Превращение в «негра» не заняло много времени. Вымазав ваксой лицо и руки, Рей включил движок, и «фиат» неспешно покатил к будке служителя, расположенной на выезде.
Бросив несколько франков (плату за стоянку) в щель автомата, и подождав, пока поднимется шлагбаум, Рей, тая дыхание, дал газ и выехал на свет ясный.
Конечно же, «пежо» никуда не делся; он стоял неподалеку от въезда на стоянку, словно вышедший на охоту кот, дежуривший над мышиной норой. Стараясь не смотреть в его сторону, Рей протарахтел мимо и свернул в первый попавшийся на пути переулок – лишь бы долой с глаз своих преследователей.
За ним никто не последовал. В этом Рей убедился, немного поплутав по городу.
В принципе служба наружного наблюдения могла задействовать несколько машин, но он небезосновательно предполагал, что его, желторотого пацана, не обученного шпионским премудростям рубить «хвост», вряд ли принимают всерьез.
А значит, у пассажиров «пежо» дублеров нет.
Успокоенный этой мыслью, Рей решительно повернул в сторону конспиративной квартиры. Поставив машину у подъезда, он взял из багажника «фиата» сумку с инструментами и решительно вошел в дом, изображая из себя негра-сантехника.
При этом Рей старательно прятал ладони, так как вакса на них уже стерлась и начала просматриваться белая кожа.
На сборы он потратил не более десяти минут. Закрывая квартиру на ключ, Рей невольно вздохнул – куда теперь? Это вопрос стал для него большой проблемой.
Идея пришла в голову, когда он выехал за город и ему попался на глаза указатель с названием города – Обань. Рей вдруг вспомнил, что там находится главный вербовочный пункт французского Иностранного легиона.
Что если?… А почему нет? Там его вряд ли будут искать. Пробраться на хорошо охраняемую военную базу не так просто.
Тем более, что у него будет паспорт на другую фамилию, а в военной одежде он сольется с безликой солдатской массой. Где легче всего спрятать упавший с дерева лист? В осеннем лесу.
Рискну! – решил Рей; в тот момент ему казалось, что он нашел лучший выход из создавшегося положения. И юноша повернул машину на дорогу, которая вела в Обань…
У ворот вербовочного пункта его встретил хмурый, не выспавшийся капрал.
– Ты откуда, птенчик? – спросил он, окинув Рея с головы до ног цепким взглядом.
Естественно, вопрос был задан на французском, но Рей, будучи по легенде (и новому паспорту) русским немцем, который из всех языков хорошо знал только матерный, сделал вид, что не понял.
– Их бин руссиш, – ответил он на исковерканном немецком, угодливо улыбаясь. – Рюс, – поспешил вставить и французское слово, чтобы капралу было понятней.
– Ох, эти русские… – проворчал капрал. – Вас тут и так пруд пруди. Что вам дома не сидится? Убил медведя, поджарил мясо, выпил стакан водки, побаловался со своей мадам – и радуйся жизни. Ан, нет, вам хочется приключений. Ну ничего, если поступишь в Легион, будут тебе приключения… – Капрал коротко хохотнул – наверное, своим мыслям. – Паспорт есть? Давай сюда.
Забрав документы, он подозвал своего подчиненного, молоденького белобрысого легионера, и тот провел Рея в комнату с умывальником и туалетом на территории вербовочного пункта.
– Жди, – сказал легионер коротко и вышел.
Умывшись и справив малую нужду, Рей подошел к двери, где убедился, что оказался взаперти – дверь была без ручки, и открыть ее можно было только снаружи, а на окнах стояли решетки.
За ним пришел часа через два незнакомый капрал с расплющенным «боксерским» носом. Когда он появился в дверном проеме, Рей быстро вскочил на ноги и стал по стойке «смирно», получив в ответ скупую поощрительную улыбку.
Рей был хорошо знаком с порядками, царившими в Иностранном легионе. Во время учебы в колледже ему пришлось написать обстоятельный реферат на эту тему (как и многим другим учащимся).
Поэтому, когда капрал отвел его в здание напротив, где Рея обшмонали по всем правилам, юноша лишь мысленно рассмеялся – деньги, паспорта и немногочисленные семейные фотографии он оставил в абонированной им ячейке местного банка.
После шмона всю одежду Рея забрали и выдали две пары трусов, шорты, футболку, спортивный костюм, теннисные туфли, пачку одноразовых бритв, пенку для бритья, зубную щетку и пасту, два бруска мыла – для душа и хозяйственное, а также туалетную бумагу и две простыни. Затем Рея отвели в дортуар и показали его койку.
Предварительную комиссию Рей прошел легко. Он был силен, хорошо сложен и абсолютно здоров.
На вопросы офицера (зачем приехал? откуда узнал о Легионе? образование? в какой школе учился? какие специальности имеешь? вероисповедание? кто родители? – и тому подобное) он отвечал четко, на ломаном французском языке. Офицер лишь одобрительно кивал.
Рей тоже был доволен – легенду, которая прилагалась к каждому фальшивому паспорту, он выучил назубок и мог рассказать свою «биографию» даже если его внезапно разбудят среди ночи.
– Хорошо, – подытожил офицер. – Значит, ты русский немец… – сказал он задумчиво и полистал какие-то бумаги. – Что ж, будешь тогда Карлом Грабовски… – Офицер записал новое имя Рея на небольшом листике. – Твоих родителей зовут Отто и Хелен. Запомни эти имена, вбей себе их в башку. Свободен…
В большой комнате, куда поселили Рея, «земляков»-немцев, к его радости, не оказалось. С ним жили три поляка, словак, болгарин, украинец и четверо русских.
Чтобы сразу расставить все точки над «i», Рей во время знакомства с волонтерами опять выдал легенду о своих немецких корнях, которые произрастали на русской земле.
К счастью, народ оказался не шибко любопытный, поэтому его короткая побасенка сошла за чистую монету. Впрочем, и остальные не спешили открывать душу нараспашку. И на то были свои причины.
Как вскоре выяснил Рей, двое русских и поляк пытались записаться в Легион, чтобы уйти у себя на родине от уголовной ответственности.
На следующий день волонтеров заставили проходить тесты для поступающих в Легион. Тестирование проводил капрал, злой, словно цепной пес, тип, очень смахивающий на Берию – такой же лысый и в маленьких очках.
Задания, по мнению Рея, были совершенно дурацкими: сначала он рисовал дерево, затем определял, куда будут вращаться изображенные на плакате шестеренки, выбирал из десятка похожих рисунков два идентичных и так далее. Создавалось впечатление, что у новобранцев предполагалось умственное развитие на уровне детского садика
Более сложными были лишь тесты на запоминание карты жилого квартала с обозначениями домов и сооружений и на внимательность, когда требовалось за строго определенное время из большого количества символов зачеркнуть два заданных.
После новобранцами занялись медики. Рей и его новые товарищи сдали анализы мочи, им проверили зубы, зрение, описали все шрамы, а также объяснения, где, когда и при каких обстоятельствах они получены. Рея спрашивали, болел ли он желтухой (корью, свинкой), занимался ли спортом и каким, а затем записали его биографию…
В общем, после всех этих процедур у бедных волонтеров заболели языки. Которые на следующее утро, когда они проходили физический тест – кросс, едва совсем не отвалились. Только Рей и словак, бывший бегун на длинные дистанции, чувствовали себя на финише вполне сносно.
Но самым сложным для Рея оказалось посещение «гестапо». Так назывался процесс собеседования с офицером службы безопасности. Рею нужно было безукоризненно сыграть свою роль, чтобы опытный «гестаповец» принял его легенду за чистую монету.
Обошлось. Наверное, немолодой офицер просто не допускал мысли, что желторотый юнец может с совершенно невинным видом так искусно врать, глядя на него растерянно-наивными глазами.
В пятницу, на утреннем построении, Рея отобрали в «руж» – команду, которая должна была отправиться в учебный лагерь Иностранного легиона, находившийся в Пиренейских горах, в городе Кастельнодари, расположенном неподалеку от Тулузы.
Только там Рей, наконец, понял, что служба в Иностранном легионе далеко не мед. Он даже хотел сбежать, но мужское самолюбие не позволило. И все-таки Рей (как он потом признался самому себе) четырнадцать недель жесточайшей муштры выдержал лишь потому, что хорошо знал французский язык.
Дело в том, что в тренировочном лагере разговаривали только по-французски, и если кто-нибудь из новобранцев не понимал команды или не так отвечал, его били по лицу. От постоянных зуботычин многие волонтеры ходили с опухшими физиономиями. Некоторые недосчитались и зубов.
Новобранцев заставляли преодолевать разные препятствия, бегать кроссы на расстояние до тридцати километров, устраивали жестокие спарринги, им приходилось учить песни легиона, заниматься разборкой, сборкой и чисткой оружия, слушать многочисленные лекции…
И все же самым плохим было то, что на сон им отводили не более трех часов в сутки. Многие не выдерживали и засыпали буквально на ходу, за что тут же получали очередную порцию пинков.
Рей стоически прошел через все испытания, несмотря на то, что был самым молодым из новобранцев. Сражаясь в спаррингах на татами, он с благодарностью вспоминал отца, который уделял очень много внимания его физическому воспитанию.
Отец будто предвидел, что знания боевых единоборств Рею здорово пригодятся, притом в ближайшем будущем…
Рея распределили в 3-й пехотный полк, расквартированный в городе Куру, который находился во Французской Гвиане. Уже через неделю он знал, что все мытарства в тренировочном лагере – это семечки по сравнению со службой в джунглях, наполненных ядовитыми гадами, москитами и другой нечистью.
Невыносимая жара, зловонные испарения, высокая влажность просто сводили с ума. Не помогал ни кондиционер, ни лошадиные дозы спиртного. Легионеры всегда были раздражены и нередко выяснение отношений заканчивались потасовкой.
3-й пехотный в основном занимался охраной космодрома, расположенного вблизи Куру. И время от времени выполнял спецзадания, что являлось для новобранцев большой тайной.
Только через год, когда Рей полностью втянулся в армейскую рутину и завоевал кое-какой авторитет, его, наконец, перевели в боевую роту и послали «проветриться».
Смысл задания был малопонятен. Группа коммандос 3-го пехотного полка, куда зачислили и Рея, десантировалась с вертолетов в джунгли, где легионерами пришлось в течение двух недель гоняться то ли за повстанцами, то ли за бойцами наркокартеля.
После этого эпизода Рея начали привлекать к выполнению спецзаданий постоянно. А все из-за того, что в роте его стали считать счастливчиком, потому как очень опасная «прогулка» по джунглям впервые обошлась без потерь личного состава. Никто не был даже ранен, если не считать легионера, укушенного змеей.
Но он, благодаря сыворотке, быстро оклемался, что тоже записали на счет большого везения новичка, так как змея была очень ядовита. С той поры Рей стал почти талисманом коммандос.
Так прошли еще два года – в постоянных «командировках» (которые практически никогда не проходили мирно) не только по самой Гвиане, но и по некоторым другим странам Южной Америке. За это время Рей превратился в закаленного бойца, способного вынести любые невзгоды.
И главное – он настолько свыкся с мыслью о неизбежной скоротечности земного бытия, что смерть перестала казаться ему чем-то страшным, непоправимым. Временами Рей даже начинал думать, что его убить невозможно, но если все-таки это произойдет, то он обязательно возродится вновь в другом облике.
Такое мировоззрение Рей позаимствовал у легионера-индуса по прозвищу Джава. Как этот сын далекой загадочной Индии попал во Францию, и какие мотивы побудили его поступить на службу в Иностранный легион, можно было только гадать.
Но Джава оказался хорошим приятелем, добрым и светлым человеком. Его не смогла ожесточить ни ежедневная муштра, ни грубые нравы, царившие в 3-м пехотном полку, ни кровь, к виду которой они привыкли быстро…
– Не понтуй, Карла… – Светло-серые глаза сержант-шефа[7] по прозвищу Бомбер на его потемневшем от загара лице со шрамом на левой скуле казались льдинками в бокале с виски. – Разделим добычу пополам и рванем отсюда когти. Домой, братэла, нах хауз! Меня эти жабоеды к легиону веревками не привязали. Манал я их гнилые бабки. Тут рыжевья лимонов на пять. Притом не франками, а «зеленью». Я уже не говорю о камушках.
Они стояли друг против друга, хищно оскалившись и держа пальцы на спусковых крючках штурмовых винтовок FA MAS «Коммандо». Огромное внутреннее напряжение превратило каждого из них в один обнаженный нерв.
Между ними стоял окованный металлическими полосами старинный сундук с открытой крышкой, изготовленный из «железного» дерева. Он был почти доверху наполнен золотыми слитками и необработанными драгоценными камнями – изумрудами и алмазами.
На этот раз вместе с отделением коммандос пошел в поиск и капитан Дюбуа, что было весьма необычно. Этот офицер был сибаритом и большую часть служебного и личного времени проводил в разных сомнительных забегаловках, как в самом Куру, так и в столице Гвианы городе Кайенне.
Однако еще более странным было то, что капитан, дождавшись, пока улетит транспортный вертолет, доставивший их к реке Маровейна, на противоположном берегу которой находился уже Суринам, приказал форсировать водную преграду, изобилующую кайманами, на надувных лодках. Это было бы гораздо легче и безопасней сделать, используя винтокрылую машину.
Но, похоже, Дюбуа не хотел, чтобы пилоты знали, в какую сторону проложен маршрут коммандос.
До места назначения они добирались почти трое суток. Плоскогорье, по которому шли легионеры, поросло джунглями, но капитан, сверяясь с направлением по карте, выбирал дорогу полегче – по проплешинам саванны между лесными массивами.
Карта была весьма таинственной. Для того, чтобы разобраться в ней, Дюбуа пропускал подчиненных вперед и отворачивался. Похоже, он не хотел, чтобы легионеры увидели ее даже краем глаза.
По наблюдениям Рея, о том, куда они держат курс, и что собой представляет эта карта, знал (или догадывался) только сержант-шеф Бомбер. Он под разными предлогами пытался приблизиться к Дюбуа, когда тот работал с картой, но капитан был бдительным и каждый раз резко осаживал своего подчиненного.
Тогда Рей, сгорая от любопытства (все-таки он был еще очень молод и не всегда мог совладать со своими эмоциями), сошел с тропы и забрался на дерево. Пользуясь биноклем, Рей наконец рассмотрел, что карта и впрямь необычная и никакого отношения к военной топографии не имеет.
Это был пожелтевший от времени кусок пергамента с неровными краями, на котором неизвестный картограф весьма примитивного изобразил местность, по которой они шли. Вот те раз, подумал озадаченный Рей. Никак Дюбуа хочет превратить коммандос в бригаду кладоискателей.
Он коротко ухмыльнулся и поторопился занять свое место в цепочке легионеров, растянувшейся метров на сорок. Похоже, капитан, заядлый картежник и выпивоха, в очередной раз продулся в карты и теперь решил поправить свое финансовое положение, отыскав какой-нибудь пиратский клад.
Рей уже был наслышан о сокровищах, спрятанных там и сям, как в самой Гвиане, так и в Суринаме. Знал он также, что в портовых тавернах Кайенны подобных карт – пруд пруди.
Однажды в увольнении ему самому предлагали купить такую «ценность», сулившую быстрое обогащение. Когда он послал давно небритого креола, очень похожего на российского бомжа, куда подальше, тот совершенно не обиделся, лишь улыбнулся и простодушно развел руками – мол, извини, брат, все хотят кушать…
Это был старинный форт, построенный, скорее всего, пиратами на берегу неширокой, но глубокой реки. Наверное, в семнадцатом или восемнадцатом веке здесь была тайная база морских разбойников, где они могли отдохнуть и починить свои суда.
Со стороны реки заметить форт было практически невозможно. Впрочем, как и с суши. Джунгли накрыли его зеленым шатром и окружили густой изгородью из древесных стволов.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что стены форта сложены не только с дикого камня. На верхнюю часть ограды и на строения внутри пошли каменные блоки с диковинной резьбой. Наверное, пираты для строительства форта разобрали культовое сооружение древних индейцев.
Отряд коммандос сильно поредел. В джунглях они наткнулись на засаду, и пять легионеров умерли в страшных мучениях. Их противником оказалось какое-то примитивное лесное племя, вооруженное лишь луками и копьями. Но стрелы аборигенов были отравлены, и все они оказались искусными стрелками…
На удивления Рея, карта оказалась не поддельной. К вечеру из завала извлекли тяжелый сундук, который открыл сам Дюбуа, приказав своим подчиненным отойти подальше и готовиться к ночлегу. Что в нем было, никто не знал.
Впрочем, легионеры, которые служили не за идею, а за деньги, были парнями догадливыми, а потому во взглядах, которые они бросали на капитана, явно читались очень нехорошие чувства.
– Ничего не ешь, и пей только со своей фляги, – торопливо шепнул Рею Джава, когда пришло время ужина.
– Почему? – тихо спросил Рей, но тут же прикусил язык – мог бы и сам догадаться.
Ужин прошел в мрачной тишине. По дороге они подстрелили двух пекари, что не могло не обрадовать легионеров, которым уже надоел сухой паек, но это обстоятельство почему-то совсем не подняло настроение коммандос.
Получив порцию мясной похлебки и кофе, Рей отошел от костра и незаметно выплеснул содержимое миски и кружки на землю. То же самое сделал и Джава.
Прошел час, другой. Голодные Рей и Джава лежали, не смыкая глаз. Но ничего не происходило. Уставшие и сытые легионеры спали, как младенцы. Неужто Джава ошибся?
Не в силах унять неистовый напор неприятных мыслей, Рей бесшумно поднялся и, прихватив оружие, отправился в нужное место, которое легионеры устроили в отдельно стоящем здании. И наткнулся на часовых, которые вместо того, чтобы стеречь ночной покой товарищей, уснули мертвым сном.
Рей даже не пытался их разбудить. Страшная догадка вдруг осветили темные закоулки его мозга, уставшего от усиленной мыслительной работы, и он бросился обратно.
Но добежать не успел. Частые винтовочные выстрелы нагло ворвались в ночную какофонию джунглей, и Рей, словно натолкнувшись на невидимую стену, резко остановился, а затем бросился в сторону и покинул форт через пролом в стене, где когда-то были ворота.
Утро застало его в засаде. Хорошо замаскировавшись, он сидел на дереве, с которого форт просматривался как на ладони. Легионеры лежали там, где их настигли пули убийц. Сами негодяи о чем-то горячо спорили. Как и предполагал Рей, это был Дюбуа и сержант-шеф Бомбер.
По национальности старший сержант был русским. До легиона он успел повоевать сначала в Чечне (неизвестно, на чьей стороне), в Приднестровье и еще в двух-трех «горячих» точках. Звали его Алексей Сидоров, но это по липовым документам, которые вручали каждому легионеру на вербовочном пункте.
Рей едва сдерживал себя, чтобы не пристрелить двух мерзавцев, которые положили все отделение коммандос ради наживы – позиция у него была идеальной.
Но он был очень неглупым юношей и понимал, что ему нужно доставить их в расположение полка живыми и невредимыми, притом вместе с сундуком, который весил немало. Только таким образом Рей мог оправдаться перед командованием и сослуживцами – ведь и его могли заподозрить в преступлении.
Тем временем события в форте развивались стремительно. Спор, который разгорелся между капитаном и сержантом, закончился дракой на ножах.
Бомбер оказался быстрее. Дюбуа, изрядно подрастерявший свои навыки в портовых тавернах, ни в силе, ни в опыте подобных схваток не уступал сержанту, но скорость исполнения приемов у него оставляла желать лучшего.
Рей не стал мешкать. Он понял, что наступил решающий момент. Быстро спустившись на землю, Рей пробрался в форт все через тот же пролом в стене.
Когда он увидел место схватки, капитан уже лежал на земле, выхаркивая остатки жизни вместе с темной, почти черной кровью, а Бомбер стоял на коленях возле открытого сундука и с безумным видом игрался небольшими золотыми слитками. При этом он одновременно смеялся и плакал – наверное, от большой радости.
Рею не удалось застать Бомбера врасплох. Когда он выскочил из-за угла здания на небольшую площадь, где совсем недавно разыгралась кровавая драма, сержант-шеф подхватился на ноги мгновенно, а винтовка словно сама прыгнула ему в руки.
– Ты? – Похоже, Бомбер не очень удивился, увидев Рея. – Где тебя носило? – спросил он буднично, будто и не было вокруг трупов их товарищей.
– Дышал свежим воздухом, – мрачно ответил Рей.
Он только теперь понял, что совершил большую глупость. Нужно было для начала прострелить Бомберу плечо, чтобы немного унять его прыть. Рей прекрасно отдавал себе отчет в том, что такой волк в схватке один на один ему не по зубам, и нужно быть очень собранным и внимательным, чтобы не последовать вслед за своими товарищами.
– Счастливый ты, парень… – Бомбер хищно осклабился.
– Зачем все это? – угрюмо спросил Рей, кивком головы указав на разбросанные по площади тела мертвых легионеров.
– Ты арифметику учил?
– Что за дурацкий вопрос!?
– Так вот, – невозмутимо продолжал Бомбер, – со школьной программы по математике я хорошо уяснил, что просто обожаю умножение, а процесс деления вызывает в моей душе неприятие.
– Кончай ерничать, – огрызнулся Рей. – Зачем вы убили парней?
– Все очень просто, Карл. Кэп решил жениться на прелестной креолке с богатой семьи. – Бомбер ухмыльнулся. – А какая свадьба может быть без денег?
– Я не об этом.
Что делать, что делать!? Рей поторопился забраться в салон «рено», потому что ноги вдруг стали ватными.
Он здорово испугался, так как знал со слов отца о принципах работы службы наружного наблюдения. Если уж внешняя разведка сажала кого-нибудь на крючок, то сорваться с него можно было только чудом.
Конечно, рассказы отца на эту тему были беспредметными, как бы между прочим, и чаще всего они происходили под впечатлением американских шпионских фильмов. Но Рей был не по годам умен и проницателен, чтобы не понять, что отец заводит такие разговоры неспроста.
Вырулив на проезжую часть улицы, Рей, едва сдерживаясь, чтобы не утопить педаль газа до предела, неспешно покатил, куда глаза глядят. «Пежо» ехал за ним как привязанный, соблюдая нужную дистанцию.
Решение проблемы пришло лишь спустя полчаса. Приободрившийся Рей свернул на одну из центральных улиц, добавил скорости и вскоре оказался возле многоэтажной автостоянки – паркинга. Он купил здесь себе временное место.
Расположение паркинга ему сразу понравилось, как только Рей на него наткнулся. Стоянка была расположена недалеко от квартиры, и буквально в полусотне метров от нее находился недорогой и уютный ресторанчик, где можно было плотно поесть.
«Лишь бы машина оказалась на месте, лишь бы мне улыбнулась удача…», – шептал Рей в лихорадочном возбуждении, въезжая по пандусу на второй этаж автостоянки.
Машина – старенький «фиат» – оказалась там, где ее и рассчитывал увидеть Рей. Хозяин «раритета», мужик в годах, не считал нужным запирать дверки салона; мало того, он даже ключ зажигания оставлял в замке.
«Все верно, – думал, посмеиваясь, Рей, наблюдая за тем, как дед, усевшись на капот, с видимым удовольствием отхлебывал вино из оплетенной лозой бутыли. – Кому такая старая рухлядь нужно, кто на нее позарится?
Рей был не прав. Теперь эта видавшая виды пенсионерка должна помочь ему уйти от слежки.
Припарковав свой автомобиль рядом с «фиатом», Рей забрался внутрь чужой машины и облегченно вздохнул – ключи оказались на месте. И тут же озабоченно нахмурился: все равно его могут опознать, ведь стекла у машины не тонированные. Да и одежда на нем приметная – модная светлая куртка с «молниями» и голубая рубашка.
Бросив взгляд на заднее сидение, Рей радостно улыбнулся – там лежал серый комбинезон механика, весь в масляных пятнах. Быстро переодевшись (прикид, конечно, был маловат, но выбирать не приходилось), Рей мельком посмотрел на себя в зеркало заднего вида и огорчился в очередной раз – увы, лицо под одежду не спрячешь.
Без особой надежды открыв бардачок, Рей убедился, что он полностью оправдывает свое название. Похоже, хозяин «Фиата» страдал комплексом хрестоматийного литературного персонажа Плюшкина, так как отделение для перчаток и разных нужных автомобилисту мелочей было забито по самое некуда разным хламом.
Но этому обстоятельству Рей только порадовался – в бардачке нашелся черный сапожный крем и обувная щетка.
Наверное, старый француз в молодости был еще тем жуиром, а потому накрепко усвоил одно из главных правил истинных джентльменов – пусть твой костюм будет изрядно поношен, а рубаха взята напрокат, но обувь всегда должна быть начищена до зеркального блеска. Даже когда ты идешь не на бал, а всего лишь в близлежащий магазин.
Превращение в «негра» не заняло много времени. Вымазав ваксой лицо и руки, Рей включил движок, и «фиат» неспешно покатил к будке служителя, расположенной на выезде.
Бросив несколько франков (плату за стоянку) в щель автомата, и подождав, пока поднимется шлагбаум, Рей, тая дыхание, дал газ и выехал на свет ясный.
Конечно же, «пежо» никуда не делся; он стоял неподалеку от въезда на стоянку, словно вышедший на охоту кот, дежуривший над мышиной норой. Стараясь не смотреть в его сторону, Рей протарахтел мимо и свернул в первый попавшийся на пути переулок – лишь бы долой с глаз своих преследователей.
За ним никто не последовал. В этом Рей убедился, немного поплутав по городу.
В принципе служба наружного наблюдения могла задействовать несколько машин, но он небезосновательно предполагал, что его, желторотого пацана, не обученного шпионским премудростям рубить «хвост», вряд ли принимают всерьез.
А значит, у пассажиров «пежо» дублеров нет.
Успокоенный этой мыслью, Рей решительно повернул в сторону конспиративной квартиры. Поставив машину у подъезда, он взял из багажника «фиата» сумку с инструментами и решительно вошел в дом, изображая из себя негра-сантехника.
При этом Рей старательно прятал ладони, так как вакса на них уже стерлась и начала просматриваться белая кожа.
На сборы он потратил не более десяти минут. Закрывая квартиру на ключ, Рей невольно вздохнул – куда теперь? Это вопрос стал для него большой проблемой.
Идея пришла в голову, когда он выехал за город и ему попался на глаза указатель с названием города – Обань. Рей вдруг вспомнил, что там находится главный вербовочный пункт французского Иностранного легиона.
Что если?… А почему нет? Там его вряд ли будут искать. Пробраться на хорошо охраняемую военную базу не так просто.
Тем более, что у него будет паспорт на другую фамилию, а в военной одежде он сольется с безликой солдатской массой. Где легче всего спрятать упавший с дерева лист? В осеннем лесу.
Рискну! – решил Рей; в тот момент ему казалось, что он нашел лучший выход из создавшегося положения. И юноша повернул машину на дорогу, которая вела в Обань…
У ворот вербовочного пункта его встретил хмурый, не выспавшийся капрал.
– Ты откуда, птенчик? – спросил он, окинув Рея с головы до ног цепким взглядом.
Естественно, вопрос был задан на французском, но Рей, будучи по легенде (и новому паспорту) русским немцем, который из всех языков хорошо знал только матерный, сделал вид, что не понял.
– Их бин руссиш, – ответил он на исковерканном немецком, угодливо улыбаясь. – Рюс, – поспешил вставить и французское слово, чтобы капралу было понятней.
– Ох, эти русские… – проворчал капрал. – Вас тут и так пруд пруди. Что вам дома не сидится? Убил медведя, поджарил мясо, выпил стакан водки, побаловался со своей мадам – и радуйся жизни. Ан, нет, вам хочется приключений. Ну ничего, если поступишь в Легион, будут тебе приключения… – Капрал коротко хохотнул – наверное, своим мыслям. – Паспорт есть? Давай сюда.
Забрав документы, он подозвал своего подчиненного, молоденького белобрысого легионера, и тот провел Рея в комнату с умывальником и туалетом на территории вербовочного пункта.
– Жди, – сказал легионер коротко и вышел.
Умывшись и справив малую нужду, Рей подошел к двери, где убедился, что оказался взаперти – дверь была без ручки, и открыть ее можно было только снаружи, а на окнах стояли решетки.
За ним пришел часа через два незнакомый капрал с расплющенным «боксерским» носом. Когда он появился в дверном проеме, Рей быстро вскочил на ноги и стал по стойке «смирно», получив в ответ скупую поощрительную улыбку.
Рей был хорошо знаком с порядками, царившими в Иностранном легионе. Во время учебы в колледже ему пришлось написать обстоятельный реферат на эту тему (как и многим другим учащимся).
Поэтому, когда капрал отвел его в здание напротив, где Рея обшмонали по всем правилам, юноша лишь мысленно рассмеялся – деньги, паспорта и немногочисленные семейные фотографии он оставил в абонированной им ячейке местного банка.
После шмона всю одежду Рея забрали и выдали две пары трусов, шорты, футболку, спортивный костюм, теннисные туфли, пачку одноразовых бритв, пенку для бритья, зубную щетку и пасту, два бруска мыла – для душа и хозяйственное, а также туалетную бумагу и две простыни. Затем Рея отвели в дортуар и показали его койку.
Предварительную комиссию Рей прошел легко. Он был силен, хорошо сложен и абсолютно здоров.
На вопросы офицера (зачем приехал? откуда узнал о Легионе? образование? в какой школе учился? какие специальности имеешь? вероисповедание? кто родители? – и тому подобное) он отвечал четко, на ломаном французском языке. Офицер лишь одобрительно кивал.
Рей тоже был доволен – легенду, которая прилагалась к каждому фальшивому паспорту, он выучил назубок и мог рассказать свою «биографию» даже если его внезапно разбудят среди ночи.
– Хорошо, – подытожил офицер. – Значит, ты русский немец… – сказал он задумчиво и полистал какие-то бумаги. – Что ж, будешь тогда Карлом Грабовски… – Офицер записал новое имя Рея на небольшом листике. – Твоих родителей зовут Отто и Хелен. Запомни эти имена, вбей себе их в башку. Свободен…
В большой комнате, куда поселили Рея, «земляков»-немцев, к его радости, не оказалось. С ним жили три поляка, словак, болгарин, украинец и четверо русских.
Чтобы сразу расставить все точки над «i», Рей во время знакомства с волонтерами опять выдал легенду о своих немецких корнях, которые произрастали на русской земле.
К счастью, народ оказался не шибко любопытный, поэтому его короткая побасенка сошла за чистую монету. Впрочем, и остальные не спешили открывать душу нараспашку. И на то были свои причины.
Как вскоре выяснил Рей, двое русских и поляк пытались записаться в Легион, чтобы уйти у себя на родине от уголовной ответственности.
На следующий день волонтеров заставили проходить тесты для поступающих в Легион. Тестирование проводил капрал, злой, словно цепной пес, тип, очень смахивающий на Берию – такой же лысый и в маленьких очках.
Задания, по мнению Рея, были совершенно дурацкими: сначала он рисовал дерево, затем определял, куда будут вращаться изображенные на плакате шестеренки, выбирал из десятка похожих рисунков два идентичных и так далее. Создавалось впечатление, что у новобранцев предполагалось умственное развитие на уровне детского садика
Более сложными были лишь тесты на запоминание карты жилого квартала с обозначениями домов и сооружений и на внимательность, когда требовалось за строго определенное время из большого количества символов зачеркнуть два заданных.
После новобранцами занялись медики. Рей и его новые товарищи сдали анализы мочи, им проверили зубы, зрение, описали все шрамы, а также объяснения, где, когда и при каких обстоятельствах они получены. Рея спрашивали, болел ли он желтухой (корью, свинкой), занимался ли спортом и каким, а затем записали его биографию…
В общем, после всех этих процедур у бедных волонтеров заболели языки. Которые на следующее утро, когда они проходили физический тест – кросс, едва совсем не отвалились. Только Рей и словак, бывший бегун на длинные дистанции, чувствовали себя на финише вполне сносно.
Но самым сложным для Рея оказалось посещение «гестапо». Так назывался процесс собеседования с офицером службы безопасности. Рею нужно было безукоризненно сыграть свою роль, чтобы опытный «гестаповец» принял его легенду за чистую монету.
Обошлось. Наверное, немолодой офицер просто не допускал мысли, что желторотый юнец может с совершенно невинным видом так искусно врать, глядя на него растерянно-наивными глазами.
В пятницу, на утреннем построении, Рея отобрали в «руж» – команду, которая должна была отправиться в учебный лагерь Иностранного легиона, находившийся в Пиренейских горах, в городе Кастельнодари, расположенном неподалеку от Тулузы.
Только там Рей, наконец, понял, что служба в Иностранном легионе далеко не мед. Он даже хотел сбежать, но мужское самолюбие не позволило. И все-таки Рей (как он потом признался самому себе) четырнадцать недель жесточайшей муштры выдержал лишь потому, что хорошо знал французский язык.
Дело в том, что в тренировочном лагере разговаривали только по-французски, и если кто-нибудь из новобранцев не понимал команды или не так отвечал, его били по лицу. От постоянных зуботычин многие волонтеры ходили с опухшими физиономиями. Некоторые недосчитались и зубов.
Новобранцев заставляли преодолевать разные препятствия, бегать кроссы на расстояние до тридцати километров, устраивали жестокие спарринги, им приходилось учить песни легиона, заниматься разборкой, сборкой и чисткой оружия, слушать многочисленные лекции…
И все же самым плохим было то, что на сон им отводили не более трех часов в сутки. Многие не выдерживали и засыпали буквально на ходу, за что тут же получали очередную порцию пинков.
Рей стоически прошел через все испытания, несмотря на то, что был самым молодым из новобранцев. Сражаясь в спаррингах на татами, он с благодарностью вспоминал отца, который уделял очень много внимания его физическому воспитанию.
Отец будто предвидел, что знания боевых единоборств Рею здорово пригодятся, притом в ближайшем будущем…
Рея распределили в 3-й пехотный полк, расквартированный в городе Куру, который находился во Французской Гвиане. Уже через неделю он знал, что все мытарства в тренировочном лагере – это семечки по сравнению со службой в джунглях, наполненных ядовитыми гадами, москитами и другой нечистью.
Невыносимая жара, зловонные испарения, высокая влажность просто сводили с ума. Не помогал ни кондиционер, ни лошадиные дозы спиртного. Легионеры всегда были раздражены и нередко выяснение отношений заканчивались потасовкой.
3-й пехотный в основном занимался охраной космодрома, расположенного вблизи Куру. И время от времени выполнял спецзадания, что являлось для новобранцев большой тайной.
Только через год, когда Рей полностью втянулся в армейскую рутину и завоевал кое-какой авторитет, его, наконец, перевели в боевую роту и послали «проветриться».
Смысл задания был малопонятен. Группа коммандос 3-го пехотного полка, куда зачислили и Рея, десантировалась с вертолетов в джунгли, где легионерами пришлось в течение двух недель гоняться то ли за повстанцами, то ли за бойцами наркокартеля.
После этого эпизода Рея начали привлекать к выполнению спецзаданий постоянно. А все из-за того, что в роте его стали считать счастливчиком, потому как очень опасная «прогулка» по джунглям впервые обошлась без потерь личного состава. Никто не был даже ранен, если не считать легионера, укушенного змеей.
Но он, благодаря сыворотке, быстро оклемался, что тоже записали на счет большого везения новичка, так как змея была очень ядовита. С той поры Рей стал почти талисманом коммандос.
Так прошли еще два года – в постоянных «командировках» (которые практически никогда не проходили мирно) не только по самой Гвиане, но и по некоторым другим странам Южной Америке. За это время Рей превратился в закаленного бойца, способного вынести любые невзгоды.
И главное – он настолько свыкся с мыслью о неизбежной скоротечности земного бытия, что смерть перестала казаться ему чем-то страшным, непоправимым. Временами Рей даже начинал думать, что его убить невозможно, но если все-таки это произойдет, то он обязательно возродится вновь в другом облике.
Такое мировоззрение Рей позаимствовал у легионера-индуса по прозвищу Джава. Как этот сын далекой загадочной Индии попал во Францию, и какие мотивы побудили его поступить на службу в Иностранный легион, можно было только гадать.
Но Джава оказался хорошим приятелем, добрым и светлым человеком. Его не смогла ожесточить ни ежедневная муштра, ни грубые нравы, царившие в 3-м пехотном полку, ни кровь, к виду которой они привыкли быстро…
– Не понтуй, Карла… – Светло-серые глаза сержант-шефа[7] по прозвищу Бомбер на его потемневшем от загара лице со шрамом на левой скуле казались льдинками в бокале с виски. – Разделим добычу пополам и рванем отсюда когти. Домой, братэла, нах хауз! Меня эти жабоеды к легиону веревками не привязали. Манал я их гнилые бабки. Тут рыжевья лимонов на пять. Притом не франками, а «зеленью». Я уже не говорю о камушках.
Они стояли друг против друга, хищно оскалившись и держа пальцы на спусковых крючках штурмовых винтовок FA MAS «Коммандо». Огромное внутреннее напряжение превратило каждого из них в один обнаженный нерв.
Между ними стоял окованный металлическими полосами старинный сундук с открытой крышкой, изготовленный из «железного» дерева. Он был почти доверху наполнен золотыми слитками и необработанными драгоценными камнями – изумрудами и алмазами.
На этот раз вместе с отделением коммандос пошел в поиск и капитан Дюбуа, что было весьма необычно. Этот офицер был сибаритом и большую часть служебного и личного времени проводил в разных сомнительных забегаловках, как в самом Куру, так и в столице Гвианы городе Кайенне.
Однако еще более странным было то, что капитан, дождавшись, пока улетит транспортный вертолет, доставивший их к реке Маровейна, на противоположном берегу которой находился уже Суринам, приказал форсировать водную преграду, изобилующую кайманами, на надувных лодках. Это было бы гораздо легче и безопасней сделать, используя винтокрылую машину.
Но, похоже, Дюбуа не хотел, чтобы пилоты знали, в какую сторону проложен маршрут коммандос.
До места назначения они добирались почти трое суток. Плоскогорье, по которому шли легионеры, поросло джунглями, но капитан, сверяясь с направлением по карте, выбирал дорогу полегче – по проплешинам саванны между лесными массивами.
Карта была весьма таинственной. Для того, чтобы разобраться в ней, Дюбуа пропускал подчиненных вперед и отворачивался. Похоже, он не хотел, чтобы легионеры увидели ее даже краем глаза.
По наблюдениям Рея, о том, куда они держат курс, и что собой представляет эта карта, знал (или догадывался) только сержант-шеф Бомбер. Он под разными предлогами пытался приблизиться к Дюбуа, когда тот работал с картой, но капитан был бдительным и каждый раз резко осаживал своего подчиненного.
Тогда Рей, сгорая от любопытства (все-таки он был еще очень молод и не всегда мог совладать со своими эмоциями), сошел с тропы и забрался на дерево. Пользуясь биноклем, Рей наконец рассмотрел, что карта и впрямь необычная и никакого отношения к военной топографии не имеет.
Это был пожелтевший от времени кусок пергамента с неровными краями, на котором неизвестный картограф весьма примитивного изобразил местность, по которой они шли. Вот те раз, подумал озадаченный Рей. Никак Дюбуа хочет превратить коммандос в бригаду кладоискателей.
Он коротко ухмыльнулся и поторопился занять свое место в цепочке легионеров, растянувшейся метров на сорок. Похоже, капитан, заядлый картежник и выпивоха, в очередной раз продулся в карты и теперь решил поправить свое финансовое положение, отыскав какой-нибудь пиратский клад.
Рей уже был наслышан о сокровищах, спрятанных там и сям, как в самой Гвиане, так и в Суринаме. Знал он также, что в портовых тавернах Кайенны подобных карт – пруд пруди.
Однажды в увольнении ему самому предлагали купить такую «ценность», сулившую быстрое обогащение. Когда он послал давно небритого креола, очень похожего на российского бомжа, куда подальше, тот совершенно не обиделся, лишь улыбнулся и простодушно развел руками – мол, извини, брат, все хотят кушать…
Это был старинный форт, построенный, скорее всего, пиратами на берегу неширокой, но глубокой реки. Наверное, в семнадцатом или восемнадцатом веке здесь была тайная база морских разбойников, где они могли отдохнуть и починить свои суда.
Со стороны реки заметить форт было практически невозможно. Впрочем, как и с суши. Джунгли накрыли его зеленым шатром и окружили густой изгородью из древесных стволов.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что стены форта сложены не только с дикого камня. На верхнюю часть ограды и на строения внутри пошли каменные блоки с диковинной резьбой. Наверное, пираты для строительства форта разобрали культовое сооружение древних индейцев.
Отряд коммандос сильно поредел. В джунглях они наткнулись на засаду, и пять легионеров умерли в страшных мучениях. Их противником оказалось какое-то примитивное лесное племя, вооруженное лишь луками и копьями. Но стрелы аборигенов были отравлены, и все они оказались искусными стрелками…
На удивления Рея, карта оказалась не поддельной. К вечеру из завала извлекли тяжелый сундук, который открыл сам Дюбуа, приказав своим подчиненным отойти подальше и готовиться к ночлегу. Что в нем было, никто не знал.
Впрочем, легионеры, которые служили не за идею, а за деньги, были парнями догадливыми, а потому во взглядах, которые они бросали на капитана, явно читались очень нехорошие чувства.
– Ничего не ешь, и пей только со своей фляги, – торопливо шепнул Рею Джава, когда пришло время ужина.
– Почему? – тихо спросил Рей, но тут же прикусил язык – мог бы и сам догадаться.
Ужин прошел в мрачной тишине. По дороге они подстрелили двух пекари, что не могло не обрадовать легионеров, которым уже надоел сухой паек, но это обстоятельство почему-то совсем не подняло настроение коммандос.
Получив порцию мясной похлебки и кофе, Рей отошел от костра и незаметно выплеснул содержимое миски и кружки на землю. То же самое сделал и Джава.
Прошел час, другой. Голодные Рей и Джава лежали, не смыкая глаз. Но ничего не происходило. Уставшие и сытые легионеры спали, как младенцы. Неужто Джава ошибся?
Не в силах унять неистовый напор неприятных мыслей, Рей бесшумно поднялся и, прихватив оружие, отправился в нужное место, которое легионеры устроили в отдельно стоящем здании. И наткнулся на часовых, которые вместо того, чтобы стеречь ночной покой товарищей, уснули мертвым сном.
Рей даже не пытался их разбудить. Страшная догадка вдруг осветили темные закоулки его мозга, уставшего от усиленной мыслительной работы, и он бросился обратно.
Но добежать не успел. Частые винтовочные выстрелы нагло ворвались в ночную какофонию джунглей, и Рей, словно натолкнувшись на невидимую стену, резко остановился, а затем бросился в сторону и покинул форт через пролом в стене, где когда-то были ворота.
Утро застало его в засаде. Хорошо замаскировавшись, он сидел на дереве, с которого форт просматривался как на ладони. Легионеры лежали там, где их настигли пули убийц. Сами негодяи о чем-то горячо спорили. Как и предполагал Рей, это был Дюбуа и сержант-шеф Бомбер.
По национальности старший сержант был русским. До легиона он успел повоевать сначала в Чечне (неизвестно, на чьей стороне), в Приднестровье и еще в двух-трех «горячих» точках. Звали его Алексей Сидоров, но это по липовым документам, которые вручали каждому легионеру на вербовочном пункте.
Рей едва сдерживал себя, чтобы не пристрелить двух мерзавцев, которые положили все отделение коммандос ради наживы – позиция у него была идеальной.
Но он был очень неглупым юношей и понимал, что ему нужно доставить их в расположение полка живыми и невредимыми, притом вместе с сундуком, который весил немало. Только таким образом Рей мог оправдаться перед командованием и сослуживцами – ведь и его могли заподозрить в преступлении.
Тем временем события в форте развивались стремительно. Спор, который разгорелся между капитаном и сержантом, закончился дракой на ножах.
Бомбер оказался быстрее. Дюбуа, изрядно подрастерявший свои навыки в портовых тавернах, ни в силе, ни в опыте подобных схваток не уступал сержанту, но скорость исполнения приемов у него оставляла желать лучшего.
Рей не стал мешкать. Он понял, что наступил решающий момент. Быстро спустившись на землю, Рей пробрался в форт все через тот же пролом в стене.
Когда он увидел место схватки, капитан уже лежал на земле, выхаркивая остатки жизни вместе с темной, почти черной кровью, а Бомбер стоял на коленях возле открытого сундука и с безумным видом игрался небольшими золотыми слитками. При этом он одновременно смеялся и плакал – наверное, от большой радости.
Рею не удалось застать Бомбера врасплох. Когда он выскочил из-за угла здания на небольшую площадь, где совсем недавно разыгралась кровавая драма, сержант-шеф подхватился на ноги мгновенно, а винтовка словно сама прыгнула ему в руки.
– Ты? – Похоже, Бомбер не очень удивился, увидев Рея. – Где тебя носило? – спросил он буднично, будто и не было вокруг трупов их товарищей.
– Дышал свежим воздухом, – мрачно ответил Рей.
Он только теперь понял, что совершил большую глупость. Нужно было для начала прострелить Бомберу плечо, чтобы немного унять его прыть. Рей прекрасно отдавал себе отчет в том, что такой волк в схватке один на один ему не по зубам, и нужно быть очень собранным и внимательным, чтобы не последовать вслед за своими товарищами.
– Счастливый ты, парень… – Бомбер хищно осклабился.
– Зачем все это? – угрюмо спросил Рей, кивком головы указав на разбросанные по площади тела мертвых легионеров.
– Ты арифметику учил?
– Что за дурацкий вопрос!?
– Так вот, – невозмутимо продолжал Бомбер, – со школьной программы по математике я хорошо уяснил, что просто обожаю умножение, а процесс деления вызывает в моей душе неприятие.
– Кончай ерничать, – огрызнулся Рей. – Зачем вы убили парней?
– Все очень просто, Карл. Кэп решил жениться на прелестной креолке с богатой семьи. – Бомбер ухмыльнулся. – А какая свадьба может быть без денег?
– Я не об этом.