Гнедина Г.. Последний день туготронов

Гнедина Г

Последний день Туготронов

   Г.Гнедина
   Последний день Туготронов
   Что сказать о том вечере? В тот вечер не горели уличные фонари и дачный поселок потонул в глубокой темноте. Заколоченные дачи хранили давно забытые тайны. Печально перекликались одинокие сторожевые собаки. Ветер проносился по сухим веткам и исчезал. Далекие огоньки мигали, как холодные звезды, и казалось, что люди никогда не вернутся в эти края.
   Сережа Раскат медленно шел по тропинке, переступая через жилистые корни, но ему хотелось опрометью бежать, чтобы эта дорога поскорей кончилась. Если бы не Шторм, он ни за что не приехал бы сюда вечером один.
   Где-то послышалось отрывистое тявканье, а потом жалобное повизгивание. Бедный пес! Наверно, он не раз уже вылизывал пустую жестяную миску, таская ее языком по земле. Сережа пошел быстрее.
   Сторожем Шторм не стал. Он не терпел одиночества и радовался каждому, входящему в калитку. Утром его надо отвезти в город.
   При приближении Сережи пес залаял навзрыд и заплясал на задних лапах, гремя опостылевшей цепью. Отвязав ошалевшего от радости Шторма, Сережа взбежал на крыльцо и отпер тяжелый ржавый замок. Дача стояла, как неприступная крепость в притаившейся темноте, и, войдя в дом, Сережа почувствовал себя в полной безопасности. Споткнувшись о дрова, сложенные в сенях, он включил свет, захватил охапку полешек и, сопровождаемый радостно повизгивающим Штормом, вошел в комнату и начал растапливать печку.
   Вскоре Сережа уже сидел за кухонным столом и ел варенье из зимних запасов, а Шторм с веселой сытостью следил за разгорающейся печкой.
   В соседней комнате медленно пробили старые часы. У этих часов был очень долгий и печальный перезвон.
   Сначала они немного гудели, а потом начинали играть какую-то давно забытую песню. Их заводили на неделю вперед и они всю неделю жили своей одинокой и грустной жизнью, исправно, каждые четверть часа, отбивая время в пустом доме. Погудев еще немного, часы затихли. Сережа зевнул и посмотрел в окно. Дрожащим косым пунктиром тянулись тонкие полоски осеннего дождя.
   "Скорей бы закрыть печку и спать", - подумал Сережа.
   Дрова быстро и дружно догорали. Сережа поставил перед собой коробку с гильзами и начал скручивать пыжи для старого охотничьего ружья. Сделав несколько пыжей, Сережа помешал дрова в печке. Часы в соседней комнате снова пропели свою старую песню, а затем пробили девять. Шторм неожиданно вздрогнул, приподнял голову, уши его встрепенулись. Он прислушался, потом рванулся к двери и визгливо залаял.
   - Кто там? - крикнул Сережа.
   Никто не отвечал.
   "Наверно, кошка!" - Сережа снова подвинул к себе пыжи.
   Но Шторм лаял все настойчивее, и Сережу охватило беспокойство. "Женька сказал бы, что я трушу", - подумал Сережа.
   - Вперед, Шторм! - крикнул он и, взяв незаряженное ружье, вышел в сени.
   Никого! Сережа резко отодвинул засов и отворил дверь на крыльцо. Шторм завизжал и ринулся по ступенькам вниз. На земле лежал велосипед. Было похоже, что он скатился с крыльца. Сережа поставил ружье и огляделся. Вокруг было тихо и пустынно. Дождь перестал, и только капли с крыши громко шипели о лужи. Сережа спустился со ступенек и подошел к Шторму, обнюхивавшему велосипед. "0ткуда он взялся?" Сережа включил карманный фонарик.
   Это был очень странный велосипед. Крылья его напоминали изогнутые трубки и заканчивались внизу толстой лиловой улиткой. На руле поблескивали какие-то светлые кнопки. Сережа поднял велосипед, и ему показалось, что он слегка дрогнул.
   "Ладно, выясню все завтра утром", - решил Сережи и повел велосипед в сарай.
   Сережа поставил велосипед в глубине сарая, прислонив его к мешку с картошкой. "Он как будто с неба свалился", - подумал Сережа, запирая замок на двери сарая.
   Шторм еще несколько раз беспокойно полаял и вошел в дом вместе с Сережей.
   Поленья в печке превратились в волшебный дворец из красных углей и рассыпались от первого же удара кочерги. Сережа подошел к барометру, висевшему на стене, и постучал по нему пальцем. Барометр почему-то показывал "ясно". Сережа повесил ружье на место, убрал коробку с пыжами в шкаф и лег спать. А Шторм еще долго возился у печки, задремывая и просыпаясь с повизгиванием " урчанием. Наконец он затих, и в доме наступила такая тишина, как будто нигде в мире не осталось ни одного звука.
   Барометр не ошибся. Утро оказалось удивительно ясным.
   Было так ясно, что Сережа различал даже дырочки в березовой коре, которые пробивали дятлы. А сами дятлы, сидящие на голых ветках берез, были похожи на огромных черных попугаев с красными перьями.
   Где-то высоко в голубом небе тихо жужжал самолет, как это бывает жарким, летним днем, когда вокруг стоит ленивая тишина. Словом, в это ноябрьское утро все было не так, как обычно бывает в ноябре.
   Сережа спрыгнул с постели на холодный пол и сразу же вспомнил про велосипед. Приключение! Шторм, громко стуча лапами, вбежал в комнату и стал бросаться на Сережины босые ноги. Быстро одевшись, Сережа вышел из дому и пошел к сараю. Он отворил дверь и вошел. Около мешков с картошкой велосипеда не было. За спиной Сережи резко залаял Шторм. Оглянувшись, Сережа увидел велосипед почти у самой двери. Он медленно перемещался вдоль стены! И никакого гудения! Никаких признаков мотора! Вот его переднее колесо повернулось и... велосипед выполз из сарая.
   Шторм исступленно залаял и выскочил из сарая вслед за велосипедом. Сережа выбежал во двор.
   Велосипед резко ускорил ход. Сверкнули белые кнопки на руле. "А вдруг он уйдет совсем?" - подумал Сережа.
   - Эх, была на была! - крикнул он, вскочил в седло и нажал одну из кнопок.
   В тот же момент велосипед наклонился вбок. Сереже показалось, что он падает, но тут же почувствовал, что не может оторваться от велосипеда. Тогда он нажал вторую кнопку. Велосипед загудел, выпрямился, оторвался от земли и описал огромный виток спирали. У Сережа захватило дыхание. Его затягивало в невидимую воронку. Он изо всех сил нажал третью кнопку. На мгновение его ослепил вихрь воздуха, а когда он открыл глаза, то увидел, что под ним расстилается совершенно незнакомая местность. Проплывали какие-то желтые пустыри. Виднелось длинное голубое озеро. Зеленели купы деревьев. Теплый воздух принес запах земляники. Мелькнула поляна ромашек. Лето было в самом разгаре!
   Велосипед набирал высоту. Он поднимался вверх с постоянной скоростью и весело гудел. Сережа посмотрел вперед и тут же изо всех сил сжал руль, пытаясь его повернуть. Прямо на него надвигалось необыкновенное летающее тело. Это была круглая платформа, похожая на голубую тарелку, покрытую колпаком со срезанной верхушкой. Она медленно вращалась в воздухе, как карусель, и в то же время двигалась вперед. Сережа снова взглянул вниз. Озеро стало похоже на лужу. Ромашек уже не было видно Сережа еще крепче вцепился в руль. Круглая платформа подплыла так близко, что до ее стенки можно было дотянуться.
   Сережа протянул руку и коснулся холодной металлической обшивки. Платформа еще немного повернулась, и Сережа увидел выступ с кольцом. Он схватился за него и, держась за кольцо, поплыл дальше вместе со странным летающим аппаратом.
   Так он летел в теплом летнем воздухе, и вокруг него кружились ласточки. Прошло некоторое время. И тут ему показалось, что из крытой платформы доносятся голоса. Он затаил дыхание и прислушался. Под куполом платформы действительно разговаривали.
   - У меня трещит голова, - сказал кто-то. - Я полечу на Остров, а ты доведи дело до конца.
   - Возьми лучше мою голову. Она совсем новая, - ответил собеседник.
   - Очень она мне нужна! В ней еще ничего нет.
   Наступило молчание. Потом второй голос произнес:
   - Я без вас не справлюсь. Мне еще нет двух недель.
   - А я не могу остаться, потому что у меня треснула голова. Мне необходим ремонт!
   Раздалось постукивание какого-то предмета по металлу.
   - Слышишь? Еще немного, и она треснет совсем, - хрипло произнес первый собеседник. - Я немедленно вылетаю.
   - Оставьте мне инструкцию, - попросил второй.
   - Она была тебе дана еще на Острове. Поищи ее как следует у себя в голове. Ты, наверно, забыл свое имя? Напоминаю Тебя зовут Дуракон-45.
   - Я это знаю, - ответил второй собеседник.
   - Так смотри, хорошенько отапливай небо. Дуплекс!
   Тут платформа заколебалась, и Сережа увидел, что верхушка колпака открылась, и из нее вырвался узкий луч прожектора. Потом на площадку вылез кто-то в скафандре и втащил за собой предмет, похожий одновременно и на ракету, и на рыбу с большими плавниками. Человек в скафандре поставил рыбообразную ракету вертикально и, открыв ее дверцу, встал внутрь, как стенной шкаф. В тот же момент из его головы вырвались два игольчатых голубых луча.
   "Он меня заметил", - с ужасом подумал Сережа и втянул голову в плечи. Голубые игольчатые лучи продолжали слепить его и бегали по нему, как страшные щупальца. После этого внутри скафандра раздался скрежет, и из него вырвался хриплый голос:
   - Посылаю сверхсрочную передачу. На платформе Дуракона-45 закрепился неизвестный туготрон. Остаться не могу. Треснула голова. Вылетаю для ремонта. На платформе дежурит Дуракон-45 с заполнением головы на тринадцать процентов.
   - Вы еще не улетели? - спокойно осведомился тот, кого называли Дураконом-45.
   - Не доводи меня до накала! - ответили из скафандра. - Я же тебе говорю, что на платформе сидит какойто неизвестный туготрон.
   - Ну, так что же? - снова спокойно спросил Дуракон-45.
   - Как "ну, так что же"? Проявляй интерес! Узнай, кто он.
   - А-а, - отозвался Дуракон-45. - Это у меня есть.
   Раздалось пощелкивание каких-то кнопок.
   - Готово, - сказал Дуракон-45. - Нашел! Знакомство, вежливость, приветствия! Включил самовентиляцию.
   - Ох! Трещина пошла от головы по спине, - хрипло произнес улетающий обитатель платформы.
   Дверца ракеты захлопнулась, раздалось гудение двигателя. Летающий аппарат легко оторвался от купола платформы и пошел вниз красиво и плавно, как пловец, прыгнувший с трамплина в воду.
   Сережа услышал, что внутри летающей платформы началась какая-то возня. Сначала раздалось негромкое позвякивание по металлической обшивке платформы, словно кто-то трудолюбиво отвинчивал гайки шведским ключом. Потом за стеной бухнули чьи-то тяжелые шаги, и крышка купола со скрежетом медленно открылась.
   Рыбообразная ракета, стартовавшая с платформы, приземлилась на главном аэродроме небесного тела, известного среди его обитателей под названием Острова туготронов.
   Туготроны, населявшие этот Остров, не задумывались над тем, почему вокруг их Острова нет никакой воды. Дело в том, что туготроны не умели размышлять. Нельзя сказать, чтобы у них были плохие головы. Нет! Головы были доброкачественные и работали безотказно. Они принимали решения, запоминали инструкции и мгновенно решали задачи со многими неизвестными. Голова считалась самой ценной частью туловища, и туготроны ею очень дорожили.
   Именно поэтому Хамиан-14 с такой поспешностью улетел с платформы, когда обнаружил, что в его голове неожиданно появилась трещина. Приземлившись, он вылез из ракеты и, тяжело ступая железными ногами-гусеницами, пошел навстречу туготронам Автоскоку и Автошлепу, которые резво подкатили к нему на роликах. Оба они включили в головах подсвет экранов, и Хамиан-14 еще издали увидел на них следующие надписи: "1 111 000000 11".
   На языке туготронов, которые писали не буквами, а цифрами, пользуясь при этом двумя - единицей и нулем, - это означало следующее: "Где же неизвестный туготрон?"
   Хамиан-14 тут же нажал передней конечностью в желтой пластмассовой перчатке одну из кнопок у себя под мышкой, и на его экране тоже вспыхнула надпись: "11 0 11 00000 1101010". А это означало: "Молчать! Не до вас мне!" Затем Хамиан-14 перешел на речевые сигналы.
   Автоскок и Автошлеп тоже перешли на обычный разговор, а на их экранах в знак симпатии к Хамиану-14 появились изображения незабудок и анютиных глазок.
   - Что случилось с вашей прекрасной головой? - спросил Автоскок.
   - Небольшая трещина! - ответил Хамиан-14. - мастерская Автотрама работает?
   - Сейчас узнаю. Включаю радиосвязь. Вызываю мастерскую по ремонту голов.
   Из плеча Автоскока выскочила небольшая антенна. Автоскок хлопнул себя по уху, включив таким образом миниатюрный приемник, и принял передачу из ремонтной мастерской.
   - Там сейчас перерыв для внутренней смазки, - сказал он.
   - Неважно, - проскрипел Хамиан-14. Меня примут и во время перерыва.
   - А у вас серьезная трещина? - полюбопытствовал Автошлеп. - Неужели придется заменить вашу драгоценную голову? А что будет с глушителем мыслей?
   - Ах так! - рявкнул Хамиан-14. - Умные стали! Вопросики стали задавать! Вот сейчас включу глушитель!
   Автоскок и Автошлеп мгновенно выключили свои экраны. Это означало, что в их головах совсем перестали вырабатываться какие-либо решения и вообще даже мелкие мыслишки.
   Хамиан-14 подошел к Автошлепу и приоткрыл крышку его головы. Из нее вырвалось несколько розовых пузырей, растаявших в воздухе. Хамиан-14 вынул из головы Автошлепа несколько миниатюрных катушек с намотанной на них тончайшей узкой ленточкой.
   - Что у него тут делается? - бормотал он, рассматривая мельчайшие цифры, нанесенные на ленту... - Команда номер один - подмести аэродром. Команда номер два - починить дверь в ангаре. Команда номер три - сыграть в шахматы с Автоскоком. Дальше идет какая-то шахматная галиматья.
   Хамиан-14 положил обратно катушки с памятью Автошлепа и прихлопнул крышку его головы.
   - Прекрасно! - сказал Хамиан-14. - Никаких новых мыслей! Можете включить свои головы.
   Экраны Автоскока и Автошлепа снова засветились, но надписей на них еще не было. Свечение экранов дрожало и переливалось.
   - Дважды два! - сказал Хамиан на прощание и отправился с аэродрома в мастерскую.
   Тем временем с Сережей происходили не менее странные события. Люк летающей платформы открылся, и не успел Сережа опомниться, как его подхватила огромная железная лапа, внесла его вместе с велосипедом в открывшееся отверстие и поставила на пол в круглой кабине, освещенной мягким розовым светом.
   Щупальца, удерживающие Сережу, разжались, и он спрыгнул с велосипеда. Велосипед с грохотом упал на пол. Наступила тишина, которую прерывало только тиканье каких-то часов и монотонное жужжание, похожее на гудение перегревшегося трансформатора.
   - Привет... Ответ... Вопрос... Включен... Я 45-й Дуракон, - неожиданно запел приятный тенор.
   Потом снова послышалось жужжание, и Сережа увидел, что перед ним стоит фигура в железном шлеме, панцире и латах. Лицо рыцаря было закрыто железной заслонкой.
   "Это, наверно, артист", - подумал Сережа и спросил:
   - Вы в какой кинокартине играете?
   - У меня в программе нет кинокартин, - четко ответил рыцарь. - Я играю в шашки, в шахматы, в "поддавки", в домино, лото, в "черное и белое не покупайте - головою не мотайте", в "орел или решка"...
   - Вот это здорово! - сказал Сережа с восхищением. - Сыгранем в "козла"?
   - Как это в "козла"?
   - Это все равно, что в домино, только стуку больше. У нас старики на бульваре "козла" забивают.
   - У меня нет слов "старики" и "бульвары", - ответил рыцарь ровным голосом.
   "Чудак какой-то! - подумал Сережа. - Наверно, репетирует средневековую роль из картины о крестовых походах. Поэтому его и посадили на летающую платформу, чтобы он отвлекся от привычной обстановки".
   - Ну, тогда сыграем в домино? - весело предложил он.
   - Сыграем! - согласился рыцарь. - Только на чем?
   - На ящике каком-нибудь. - Предложил Сережа. - Здесь, наверно, найдется какой-нибудь ящик?
   - Я спрашиваю вас, как вы хотите играть? - обидчиво заметил рыцарь. На речевых командах или на телевизионной сигнализации?
   Сережа посмотрел на железный шлем собеседника и посоветовал:
   - Да вы снимите шлем! Он вам, наверно, сдавливает голову.
   - Мне ничего не давит на голову. Она у меня еще почти пустая. В ней пока только игры. Я предлагаю играть в домино на речевых командах.
   - Скажите, пожалуйста, - вежливо обратился Сережа к рыцарю, - не вас ли это недавно назвали Дураконом-45?
   - Когда именно это произошло? - спросил рыцарь.
   - Ну, минут пять назад... Перед вылетом ракеты с вашего корабля.
   - Надо всегда точно указывать время, - ворчливо заметил рыцарь. - Мы здесь измеряем все с точностью до плюс-минус одной стомиллионной. Ракета улетела с этой летающей платформы ровно пять минут сорок две и девяносто пять десятитысячных секунды назад. Можете проверить показания приборов.
   Мгновенно зажглись десятки экранов, задрожали стрелки на бесчисленных шкалах загадочных приборов. Цифры, графики, мигающие кривые, ползущие ленты самописцев - все это обрушилось на Сережу беспокойным могуществом измерительной техники.
   "Дело запутывается", - подумал он.
   - А кого здесь все-таки называли Дураконом-45 пять минут сорок две и девяносто пять десятитысячных секунды назад? - спросил он.
   - Пока мы разговариваем, прошло еще некоторое время, - сухо заметил дотошный рыцарь и добавил: - Это меня зовут Дураконом-45.
   "Тогда все понятно, - подумал Сережа, - это местный дурак".
   - А почему, - спросил Сережа, - вы... именно... 45-й?.. Ну, как бы это сказать...
   - Почему я Дуракон с номером 45? - переспросил рыцарь. - Сразу видно, что вы туготрон с другого острова.
   - Кто?
   - Туготрон! - повторил рыцарь. - Почему вы не включаете свой экран?
   И тут заслонка, прикрывающая лицо рыцаря, засветилась, словно экран. На экране появились цифры. Одновременно раздался голос:
   - Я Дуракон-45. Смонтирован десять дней назад. Прошу немедленно включить ваш экран и назвать имя. Дуплекс!
   Сережа молчал.
   - Ну, так что же? - раздался нетерпеливый голос Дуракона-45.
   - У меня нет экрана, - ответил Сережа очень тихо. - Я человек. - Лицо его стало почти таким же белым, как экран.
   - Не прикидывайся минитаком! - сказал Дуракон-45 с неожиданной грубостью, переходя на "ты". - Средний рост минитаков двадцать сантиметров, а в тебе... - Дуракон-45 нажал что-то у себя на затылке, - один метр пятьдесят сантиметров и четыре миллиметра, - объявил он. - Какой же ты минитак?
   Оказывается, Дуракон-45 сумел измерить рост Сережи на расстоянии.
   - А я и не говорю, что я какой-то минитак! Я обыкновенный человек.
   - У меня такого слова в памяти нет, - ответил Дуракон-45. - Может быть, это потому, что меня смонтировали только десять дней назад?..
   В этот момент на летающей платформе раздался оглушительный рев. Сначала он был похож на крик футбольных болельщиков. Потом рев перешел в завывание сирены, наконец резко оборвался, и в наступившей тишине послышался писклявый голос:
   - Замечено резкое понижение температуры воздуха. Отвечайте, как работает печь для отапливания неба.
   - Эх, зазевался! - воскликнул Дуракон-45 и бросился к щиту с переключателями. - Сейчас, сейчас! - торопливо бросил он на ходу в какой-то микрофон.
   Железные щупальца Дуракона-45 заработали с невероятной быстротой и ловкостью. Они осторожно нажимали на кнопки, передвигали какие-то рычажки и рассыпали вокруг искры. На экране в центре головы Дуракона-45 вспыхивали то цифры, то загадочные завитушки.
   "Работает, как автомат", - с восхищением подумал Сережа. И вдруг у него возникло такое необычайное предположение, что он даже зажмурился.
   Конечно, это автомат! У него железная голова. Он не знает самых обыкновенных вещей. Он работает с такой нечеловеческой скоростью! Может, туготроны - потомки наших автоматов?.. Еще неизвестно, как они отнесутся ко мне. А что, если и мне прикинуться автоматом?
   В это время Дуракон-45 закончил передвигать рычажки и подошел к микрофону.
   - Говорит летающая платформа, - отчеканил он и щелкнул контактами, как зубами. - Наладил обогрев неба. Дуплекс! Триплекс! Симплекс! Комплекс!
   Температура воздуха действительно начала повышаться. Это было отмечено всеми термометрами на Острове туготронов. А термометров там было бесчисленное множество. Каждый житель Острова имел их по несколько штук и следил за показаниями термометров с таким же интересом, с каким городской житель обычно читает утренний выпуск газеты. Температура воздуха имела для туготронов особое значение.
   Страна минитаков была расположена за Голубым озером, и маленькие человечки никогда его не переходили. Они боялись попасть под гусеницы туготронов. Туготроны же не были любопытны. Все, что им требовалось от минитаков, они регулярно получали на вертолетах. Это была начинка для головы, расфасованная по аккуратным пакетикам. Минитаки приготовляли ее из смеси органических и неорганических веществ.
   Сами минитаки были очень малы ростом и объясняли это тем, что всегда занимались производством микроскопических предметов. Правда, один из стариков минитаков рассказывал, что его дедушка Минилап видел одного минитака, достигавшего высоты тридцать сантиметров. Этот верзила-минитак, которого звали Стирофлекс, поднимал одной рукой гирю весом около одного килограмма.
   - Сидим мы однажды со Стирофлексом, - рассказывал дедушка Минилап, и курить нам захотелось до смерти. А курослепы у нас, как на грех, кончились. Неподалеку росла ромашка. "Не скрутить ли, - говорю, - Стирофлекс, нам цигарки из ромашки?" Ну, Стирофлекс и согласился. - Здесь дедушка Минилап обычно не в силах был совладать с собой и заливался дребезжащим старческим смехом. - Сорвал, стало быть, Стирофлекс большой лепесток ромашки, а скрутить цигарку не сумел. А все потому, что руки у него были громадные и грубые. Вот каков был гигант наш Стирофлекс! - говаривал дедушка Минилап.
   К точным работам Стирофлекса не допускали.
   Он не мог разглядеть даже парочку молекул без микроскопа. А кристаллики он обтачивал всегда с перекосом. Тонкие пленки у него либо лопались, либо оказывались слишком толстыми. Поэтому он портил даже самую простую начинку для туготронной головы. Минитаки знали сто пятьдесят рецептов начинки и строго следили за тем, чтобы температура воздуха на Острове была всегда равна точно 25,5 градуса Цельсия, потому что именно при этой температуре головы туготронов действовали безотказно. Похолодание же случалось не часто - туготроны исправно исполняли свои обязанности и непрерывно обогревали небо мощными лучами с особых летающих платформ.
   Нетрудно догадаться, почему поднялось такое волнение на Острове, когда из-за рассеянности Дуракона-45 температура воздуха сразу упала до 15 градусов. В лабораториях минитаков жидкая начинка для туготронных голов свернулась, как кислое молоко. Туготроны отвинчивали головы и клали их в несгораемые шкафы, оставляя при себе временные набалдашники с походным запасом инструкций и решений. Нарастала паника. Автоскок забыл дорогу к своему приятелю Шпунтику и попал на завод для изготовления железных животов. У туготронного поэта Стихошлепа испортился переключатель, и он стал сочинять стихи только с неправильными ударениями. Изза похолодания он испортил свое стихотворение, посвященное Дуракону-45:
   Я уравнения решаю,
   Как дважды два - и пятью пять.
   Стихи мгновенно сочиняю
   Дарю тебе их на память.
   Стихи были напечатаны на узкой длинной ленте, выползшей из уха поэта, и выглядели следующим образом: "11 00 11 000......11 00000 11".
   В памяти автоматов все было зашифровано в виде цифр. Молодым туготронам, только что склепанным из железа, не приходилось обучаться грамоте. Они сразу же бойко произносили слова, записанные цифрами в их запоминающих устройствах. У каждого нового туготрона в голове хранилось небольшое наставление, тоже сочиненное Стихошлепом. Оно было запечатлено в начинке головы и, если записать его буквами, читалось так:
   Регулируй, наблюдай,
   Экономь микросекунду,
   Зря сигнал не посылай,
   Не запоминай ерунду.
   Как видно, уже в этом раннем стихотворении Стихошлепа перепутано ударение. Очевидно, переключатель в его голове был неисправен еще до понижения температуры.
   Между тем паника на Острове постепенно прекращалась, и около несгораемых шкафов образовались очереди туготронов, сдавших свои головы на хранение.
   В толпе рядовых туготронов оказался и Хамиан-14. Он был застигнут паникой по дороге от аэродрома к ремонтной мастерской. Ему тоже пришлось сдать в несгораемый шкаф свою драгоценную голову. Она имела форму тонкого весеннего огурца с крутым завитком. Хамиан-14 оставил при себе только розовый набалдашник с дюжиной мелких мыслишек. Сохраняя инкогнито в дребезжавшей толпе своих сограждан, он с беспокойством ждал очереди к несгораемому шкафу. Наконец он получил свою треснувшую голову, украшенную на затылке розовыми косичками из отходов производства, и бережно понес ее к смазочному насосу.
   Несколько туготронов, узнав причудливый набалдашник Хамиана-14, шарахнулись в сторону.
   - Выключайте мысли! Замыкайте предохранители! - зашумела толпа. Здесь Хамиан-14. Сейчас он включит глушитель мыслей. Берегитесь лучей! Берегитесь замыкания!
   Туготроны защелкали контактами, и все надписи с экранов исчезли.
   Хамиан-14 раздраженно помотал розовым набалдашником с маленьким экраном, похожим на карманное зеркальце. Ему не хотелось при свидетелях привинчивать к туловищу свою лопнувшую голову, поэтому он отошел от смазочного пункта и свернул к пустырю, куда обычно сваливали всякий железный хлам. Здесь Хамиан-14, повозившись, закрепил голову гайкой на шее небольшим ключом.
   Потом он нажал за ухом черную кнопку. Голова заработала вяло и со скрипом. Время от времени из глаз сыпались искры, а трещина на затылке, похожая на мягкий знак, то вспыхивала, то гасла, как негодная световая трубка для вечернего освещения.