Страница:
Спасибо за сотрудничество, г-н Майк Аба
«Развод» уже начался, правда, пока в очень безобидной форме: от нас требуются всего лишь номера телефона и факса, а также имя и отчество. Главное — впереди! Следующее письмо:
Как обстоят Ваши дела? Уверен, все замечательно, так что поблагодарим Господа за то, что он позволил нам увидеть еще один день! Я получил Ваше письмо и все обдумал. Еще раз хочу заверить Вас в полной безопасности нашей сделки — все документы будут подготовлены в должном порядке, поэтому Вам не о чем беспокоиться. Мы решили отблагодарить Вас суммой, составляющей 30% от общей величины сделки. Наш интерес составит 60%, а 10% будут выделены в специальный фонд на покрытие прямых расходов обеих сторон, которые могут возникнуть в процессе выполнения сделки: телефонные счета, авиабилеты и т.п. Мне необходимо получить Ваши банковские реквизиты, чтобы обозначить их в нашем договоре для последующего перевода на Ваш счет обусловленной компенсации. Текст договора я вышлю Вам по указанному факсу. Вам надлежит ознакомиться с его содержанием, подписать и выслать обратно.
Майк Аба
Ага! Кажется, мы догадались: если нигерийскому аферисту удастся получить от нас все, что он запрашивает в этом письме, — дело в шляпе! Ведь после того, как вы подпишете соглашение, у Майка на руках окажется копия вашей подписи, которую всегда можно использовать для любой незаконной операции с вашим банковским счетом (его вы ему также сообщили).
Вроде все сходится? Как бы не так! На самом деле запрос вашей подписи на договоре — это так называемый ложный след: классическая уловка, которую также использовали в работе мои грузинские приятели — «дипломат» и «провинциал». Помните? — сначала они специально акцентировали мое внимание на том, что сигарета прячется в рукаве, а затем в окончательном споре оговорили такие условия, которые якобы рассеивают всякие сомнения: карман «провинциала» будет проверять он сам, а не «дипломат», так что ему не удастся ничего подбросить из рукава, и, следовательно, мое участие в пари оказывается совершенно безрисковым мероприятием. Точно так же поступает и Майк Аба, когда отправляет следом другое письмо:
Благодаря хорошим связям мне удалось обо всем договориться, так что Вам больше нет нужды подписывать соглашение и пересылать его по факсу — как только деньги будут доставлены в Голландию, Вам нужно будет прилететь в эту страну и собственноручно подписать отпускной ордер, что произойдет в присутствии независимого нотариуса. Расходы на нотариальное заверение будут, как мы уже говорили ранее, покрыты из специального фонда.Одновременно Майк убивает второго зайца: он как бы восстанавливает пошатнувшееся доверие и развеивает последние страхи и сомнения жертвы. В самом деле, какой благородный человек этот нигерийский благодетель! А мы, грешным делом, заподозрили его черт-те в каких гадостях.
На самом деле, ложность следа с подписью на договоре лежит чуть ли не на поверхности, поскольку в реальности не существует условий, по которым посторонний человек сумеет снять деньги с вашего счета, воспользовавшись копией вашей подписи и банковскими реквизитами. В любом случае ему потребуется узнать ваш пароль для электронного доступа к счету, а уж этой информацией ни один здравомыслящий человек делиться не станет. Точно так же он не сможет запросить перевод по факсу, поскольку ему неизвестно ни имя вашего личного банкира, ни специальный код, который указывается в факсимильном запросе на банковский перевод. Так что волнения были напрасны, а Майк Аба с самого начала готовил удар на совершенно другом фронте.
И вот он, этот удар:
Как Ваши дела? Надеюсь все благополучно, к тому же у меня для вас замечательные новости: вчера мне удалось, наконец, оформить депозитарный сертификат, так что в самом ближайшем времени милостью Господа сделка придет к успешному завершению, и мы все сможем вздохнуть с облегчением. Мне пришлось заплатить за сертификат 1 600 долларов США наличными. Сегодня еще предстоит заверить аффидевит на ваше имя в федеральном суде Абужа, однако у меня осталась только одна тысяча долларов, тогда как стоимость заверения 1 550 долларов США. В этой связи срочно прошу Вас изыскать возможность и перевести через систему Western Union недостающую сумму (550 долларов США) на имя Франсиса Окоби, улица Амуза, 92, Мафолуку Ошоди, Лагос, Нигерия. Это позволит нам полностью подготовить всю документацию, необходимую для перевода денег в Голландию.Собственно, и всё. Дальше можно не продолжать. Помнится, в начале бурных 90-х все разговоры о многомиллионных долларовых кредитах также заканчивались неизменной просьбой «банкиров» одолжить им на пару-тройку дней сущий пустяк: 100 долларов на покрытие каких-то неожиданных и второстепенных расходов. В самом деле: ну что такое 550 долларов на фоне 30% комиссионных от 30 миллионов, которые вас ожидают в ближайшее время? А между тем вокруг этого «пустяка» все и закручивалось с самого начала. Помните, как в анекдоте про Раскольникова: «Старушку — за пятак, а двадцать старушек — уже рубль». Из таких мелких сумм и удалось сколотить 10 миллиардов долларов материальной помощи нигерийском предпринимателям.
С почтением, Майк Аба
В этой статье мне удалось осветить лишь вершину красочного айсберга, который называется История Мирового Аферистического Движения. А какие там еще имена! Какие изысканные аферы! Какие головокружительные «разводы»! Какие страдания печальных «лохов»! Будем надеяться, что рассказ обо всем этом у нас впереди.
ЭПИЛОГ. Вчера вечером заглянул в офис старинного университетского друга. Войдя в кабинет, даже опешил от неожиданности: рядом с Игорем стоял иссиня-черный негр и что-то с бешеной скоростью лопотал по-французски по телефону. «Это Патрик, — вполголоса, чтобы не потревожить говорившего, с глубоким почтением пояснил мой друг. — Мой новый партнер в одном очень интересном проекте. Отец Патрика, влиятельный политик, был вынужден эмигрировать из Ганы, обосновался в Париже. У него колоссальные связи, и вот как раз сейчас Патрик договаривается с ним о заказе на покупку десяти подержанных самолетов Ил-86 для Ганской государственной авиакомпании. А я буду эти самолеты им поставлять!» — едва сдерживая радость заключил Игорь. Я оглядел Патрика с головы до ног: студент из Лумумбы студент и есть — башмачки не по сезону, пиджачок из «Детского мира»... «Самолеты — это хорошо, — сказал я. — Только почему он звонит в Париж папе не по своему сотовому, а по твоему офисному телефону?»
Барон Аризоны
Совсем непросто писать о выдающихся аферистах. Потому что эффектные внешние события почти никогда не дают ответа на главный вопрос: как им это удается? В самом деле: появляется никому не известный деятель и заявляет незнакомым людям: «Отдайте мне ваши деньги!» И люди — отдают. Добровольно, без всякого принуждения и насилия. Спрашивается: почему?
Между тем человек, чью историю я собираюсь рассказать, заявил о своем праве не то что на район или даже город, а сразу на большую часть земель огромного штата Аризона. Мало того, он успешно собирал арендную плату и с частных лиц, и с крупных компаний, расположенных на «его» территории. Причем делал это открыто, легально, методично, на протяжении долгих лет. Невероятно, но факт. Как же это ему удалось? Если сумеем ответить на этот вопрос, то разгадаем самую сокровенную тайну любого аферостроительства.
Джеймс Эдисон Ривис появился на свет в штате Миссури — в самом сердце Америки. Родился он в удивительной семье. Его отец Фентон Ривис был разнорабочим на подхвате. Без постоянного дохода ему приходилось перемещаться в поисках случайного заработка с одного места на другое. Вместе с собой Фентон возил красавицу Марию, женщину благородных испанских кровей, которая, кажется, до последних дней так и не сумела прийти в себя от чудовищного мезальянса: мужлан-гринго и тонкая, трепетная наследница иберийского дворянства. Мария жила героическим прошлым народа, потерявшего большую часть завоеваний в Новом Свете, а ее муж — меркантильным настоящим своей формирующейся нации, как раз той самой, что отняла эти завоевания у испанской короны.
Как бы тог ни было, но пока Фентон срывал мозоли на ладонях, выполняя тяжелую поденную работу для очередного хозяина, Мария сидела дома и формировала духовный мир своего любимого сына Джеймса. С младых ногтей маленький американский мальчик знал, что у него есть славные аристократические предки и далекая благородная родина, испытывающая временные затруднения.
Когда Джеймсу исполнилось восемнадцать, разразилась гражданская война. Если для многих его сверстников вопрос выбора стоял мучительно остро, то у молодого Ривиса сомнений не было: его место в доблестном войске конфедератов, призванных защитить возвышенные ценности худо-бедно аристократичного Юга от варварского нашествия северных хамов-янки. Воевать Джеймсу Ривису не довелось, главные события развивались на других фронтах, поэтому приходилось дни напролет предаваться строевой муштре и потакать взбалмошным претензиям командиров, которые, в отличие от Ривиса, претендовали на голубую кровь здесь и сейчас, а не раньше и где-то в другом месте. Когда становилось совсем невмоготу, спасали пабы соседнего городка.
Солдат отпусками не баловали, поэтому благородная иберийская кровь Ривиса бурлила от возмущения. Закипала до такой степени, что одним прекрасным вечером толкнула на преступление: Джеймс подделал увольнительную вместе с подписью ротного командира. Причем сделал это филигранно, на таком высоком уровне, что можно было сразу сказать:
«Это рука бога!»На КПП подделка не вызвала ни малейшего подозрения, и Ривис, задыхаясь от радости по поводу вдруг обнаруженного таланта, весело зашагал в питейное заведение.
Недаром говорят, что Америка — страна предпринимательской инициативы и равных возможностей. Уже на следующий день работа пошла полным ходом: Джеймс Ривис за умеренную плату подделывал отпускные документы всем желающим однополчанам. Всякий бизнес испытывает неодолимое стремление к росту и расширению. И очень скоро список услуг талантливого представителя неведомой голубой крови пополнился изготовлением фальшивых документов на списание амуниции и провианта со складов. Все добро Ривис продавал за полцены барыгам, которые всегда ошивались рядом с воинскими подразделениями в предвкушении выгодного перераспределения имущества.
Джеймс Ривис был везунчиком: за несколько месяцев он подделал сотни документов и ни разу не вызвал ни малейшего подозрения у военного начальства. По крайней мере, в таком виде запечатлела этот факт его биографии историческая наука. Со своей стороны, позволю усомниться в этой версии и выскажу догадку, что Ривис, помимо каллиграфического таланта, обладал еще одной, гораздо более ценной способностью: он умел делиться.
Тем временем в войне северных и южных штатов наметился перелом: в июне 1863 года армия Теннеси под предводительством генерала Улисса Гранта окружила в городе Виксбург армию конфедератов под неумелым руководством Джона Пембертона. После непродолжительной осады Виксбург пал, и силы южан оказались расколотыми пополам, ровно по реке Миссисипи. В сражении погибли 19 233 человека, и Джеймс Ривис с ужасом представил, что мог бы оказаться в их числе. Вопреки героическому воспитанию матери, подобная перспектива никак не прельщала нашего юношу, и он поступил соответственно обстоятельствам: дезертировал из армии Юга и вступил добровольцем в армию Севера.
С янки у Ривиса не склеилось: уже через неделю энергичных каллиграфических экзерсисов Джеймса схватили за руку, так что пришлось в спешном порядке отказаться от лавров героя гражданской войны и покинуть театр военных действий. Джеймс Ривис исчез аж на шесть лет!
В 1869 году он объявился в Сент-Луисе, где сразу приобщился к технологической революции: устроился на работу водителем первых уличных трамваев. Уже через год, однако, Джеймс образумился и открыл собственное агентство недвижимости. Дела шли ни шатко ни валко, пока осенью 1871 года в контору не заглянул доктор Джордж Виллинг и не поведал удивительную историю. Семь лет назад Виллинг повстречал мексиканца по имени Мигель Пералта и отдал ему все свои сбережения за пачку старинных испанских дарственных бумаг на обладание части территории современного штата Аризона. Особенно впечатляет размер земли Пералты: более 5 тысяч квадратных километров! Проблема Виллинга заключалась в том, что у него не осталось денег, чтобы дать законный ход своим дарственным и пройти все юридические и кадастровые процедуры. За этим он, собственно, и пришел в риэлторскую контору Ривиса.
Получалось, что, если в дарственных бумагах Мигеля Пералты все было в порядке, Виллинг и в самом деле мог отхватить кусок земли больше штата Делавер. Естественно, что Джеймс Ривис, как мы уже знаем, большой умелец в каллиграфии, первым делом захотел взглянуть на документы. Их ему не дали, и Ривис заподозрил неладное. К тому же зудел вопрос: «Почему Виллинг семь лет просидел на золотом дне, не предприняв ни единой попытки легализовать свою собственность?» В отговорку о нехватке финансов верилось с трудом: достаточно было предложить одну тысячную будущих поступлений юристам, и те с радостью довели бы дело до победы. Однако Джеймс проявил мудрость: он не выставил странного доктора за дверь, а пустил все медленным самотеком. Иными словами, ничего не обещая, он предложил Виллингу поразмыслить на досуге о перспективах реализации прав Мигеля Пералты на землю. Этого, однако, не получилось. 1 октября 1873 года с треском разорился филадельфийский банк «Джей Кук и Ко», финансировавший строительство чуть ли не всех железных дорог. Следом разразились финансовая паника, биржевой обвал и крах тысяч мелких предпринимателей. Вымело из риэлторского бизнеса и Джеймса Ривиса. Он ликвидировал свою контору и, прежде чем податься в солнечную Калифорнию, встретился с Виллингом, пообещав не забывать о Пералте. Очень скоро доктор Виллинг скончался, унеся с собой в могилу мечту о беззаботной жизни богатого латифундиста.
Джеймс Ривис прибыл в Сан-Франциско в глубокой задумчивости. Сделка Мигеля Пералты не давала ему покоя. Вернее, даже не сама сделка (Виллинг так и не показал ему ни одного документа!), а ее идея. Нематериализованная форма, так сказать. По счастливому случаю, Ривис оказался в Калифорнии, где как раз по пункту 8 Соглашения Гвадалупе Идальго совершались десятки земельных приобретений. Каждая вторая такая сделка имела сомнительное происхождение, поэтому суды в виноградном штате славились своей продажностью. Все только и говорили, что об имении Сан Луис Обиспо — 28 тысяч акров живописнейшей земли на берегу Тихого океана, которое Джордж Хёрст, отец великого газетного барона Уильяма Хёрста, поимел по старинной испанской дарственной бумаге. Сам счастливый землевладелец не скрывал, что весь шахер-махер обошелся ему в сущие пустяки, подкрепленные тонким умением вести переговоры с местной администрацией. Так что можно было предположить: пока еще туманные виды Джеймса Ривиса на проект под кодовым названием «Мигель Пералта» имели все шансы найти понимание у калифорнийской публики.
Примечательна история о том, как Ривис почти сразу по прибытии нашел работу в «Сан-Франциско Экзаменер». Газета пребывала в весьма затруднительном положении, как водится, несправедливо пострадав за критику. В одной из передовиц «Экзаменер» позволила себе «наезд» на местного железнодорожного магната Коллиса Хантингтона, в результате чего лишилась рекламных денег и большей части подписчиков. Такие уж были времена и нравы. Коллис сильно осерчал и торжественно обещал разорить борзописцев дотла. В этот самый момент и появился Джеймс Ривис, заявив, что готов вернуть расположение Хантингтона, а заодно и рекламодателей. Редактор посмеялся, но мешать не стал. И правильно сделал: через три дня Ривис вернулся в редакцию с огромным рекламным контрактом от… самого Коллиса!
Как Джеймсу удалось попасть на прием к магнату, навсегда останется маленькой тайной этого необычного человека. Добившись аудиенции, Ривис с порога изложил Хантингтону свой бизнес-проект: он сказал, что приобрел бесценную мексиканскую дарственную бумагу, которую в ближайшее время собирается пустить в дело. По всему выходило, что Джеймс Ривис не сегодня-завтра получал в собственность добрую половину территории штата Аризона, поэтому спешил осчастливить Хантингтона предложением века: Ривис готов был предоставить магнату концессию на строительство юго-западной железнодорожной магистрали на всей территории Аризоны. В обмен на сущие пустяки: какие-то 50 тысяч долларов и — совсем уж мелочь — рекламный контракт для приятеля, редактора «Экзаменер». Что и говорить — предложение удивительное. Еще более удивительно, что Хантингтон стал торговаться. В конце концов ударили по рукам на 2 тысячах предоплаты, а остальное — по мере легализации дарственной Мигеля Пералты. Итак, снова загадка: неужели прожженный капиталист поверил сказке? Уверен, что нет. Однако в Ривисе он усмотрел главное: невероятную убежденность в своей правоте. Джеймс Ривис не просто рассказывал о Мигеле Пералте, он искренне верил в таинственного мексиканского благодетеля. «С таким напором, — подумал Хантингтон, — неровен час, этот тип отправится к Джею Гулду и переманит негодяя на свою сторону». Джей Гулд, железнодорожный магнат с Восточного побережья, злейший враг и конкурент Хантингтона, денно и нощно думал, как бы протянуть свои стальные щупальца на Дикий Запад в вотчину Коллиса. Этого нельзя было допустить ни в коем случае. Так Джеймс Ривис стал «человеком Хантингтона».
Однако Джеймс Ривис ничуть не огорчился, так как давно уже наметил план действий, который вообще не предусматривал использование бумаг Виллинга. В истории с Мигелем Пералтой его интересовала исключительно идея в чистом виде. Иными словами, Джеймс Ривис принял решение о тотальной мистификации всего проекта с самого начала и до конца. Такого в истории мирового аферостроительства еще не случалось!
Ранней осенью того же года Ривис уехал в Мехико и Гвадалахару, где на долгие месяцы погрузился в изучение государственных архивов. Просеивая сотни королевских эдиктов, дарственных, грантов, миссионерских отчетов, топографических заметок, Ривис усваивал все тонкости ведения бюрократической документации в старинном испанском стиле, изучал каталанскую фразеологию и правописание, специфику бумажной фактуры, химический состав чернил. Кое-что Джеймс переписывал прямо в читальных залах, остальное распихивал втихаря по карманам и уносил с собой.
Затем он вернулся в Сан-Франциско и втайне от всех приступил к титанической работе по лепке своего Голема: из поддельных печатей, специально состаренной бумаги, собственноручно замешанных чернил и испанской стилистики XVII века на свет появлялась мифическая дворянская династия Дона Мигеля Немесио Сильва де Пералта и де ла Кордоба! «Дон Мигель» происходил из рода де ла Фалсес, родственников испанского короля Филиппа Четвертого, бывшего, в свою очередь, тестем Людовика XIV, французского «Короля-Солнце». Матушку Дона Мигеля величали Дона Франсеска Мария де Гарсия де ла Кордоба и Мунис де Перес. Джеймс вкладывал в эти сладостные имена не только всю свою душу, но и полный багаж грез и мечтаний о гипотетическом дворянстве, усвоенный с молоком своей испанской матери.
Дон Мигель родился в 1708 году и девятнадцати лет от роду поступил в гвардейские драгуны. Через пятнадцать лет безупречной службы его назначили королевским смотрителем (visitador de rey) города Гвадалахара в Новую Испанию (читай — Мексику), куда он и отбыл на корабле для исполнения обязанностей. Прибыв на место и разобравшись в сложной обстановке, Дон Мигель тут же раскрыл страшный заговор ордена иезуитов, который выражался в поголовном мздоимстве, за что приказом короля иезуитов изгнали из Нового Света в 1767 году. Фердинанд VI, сын Филиппа, отметил заслуги Дона Мигеля присвоением звания капитана-генерала, а также — вот она, центральная зацепочка! — даровал «триста квадратных лиг земли» и титул Барон Колорадо. Ривис снабдил соответствующим документом каждый шаг прохождения земляной дарственной: изначальный грант, датированный 1758 годом, официальное подтверждение права собственности за подписью короля Карла Третьего от 1772 года, а также заключение Высшего Суда Испании от 1776 года. Все чин-чинарем, бумажка к бумажке, подпись к подписи, печать к печати — комар носа не подточит. В 1770 году Дон Мигель взял в жены прекрасную Софию Аве Марию Санчес Бонилья де Амая и Гарсия де Ороско, а в возрасте 73 лет заделал наследника, сыночка Мигеля Сильву Хесуса. Здесь Ривис соорудил самый главный документ — «Завещание Пералты», в котором Дон Мигель называет супружницу Софию и отрока Дона Мигеля-младшего своими наследниками. В том же завещании Дон Мигель предусмотрительно оговаривает, что индейские поселения не являются составной частью его владений. Тем самым «испанский гранд» проявил тонкий дар ясновидения, поскольку вся уместность оговорки становилась очевидной лишь сто десять лет спустя: она лишила Федеральное правительство возможности оспорить земельные претензии Ривиса на том основании, что они ущемляли интересы коренных жителей, загнанных в многочисленные резервации на землях Пералты. В 1778 году Дон Мигель ушел в отставку и уединился в своих бескрайних угодьях. Там он поселился недалеко от Каса Гранде, а затем скончался в библейском возрасте 116 лет.