Страница:
К 1980 году WTM зарабатывала свыше 2 миллиардов (!!!) долларов на «шлейфовании» нефти для Марка Рича. Ежедневный объем продаж составлял 300 тысяч баррелей. Очевидно, что формально эта прибыль не принадлежала американским юридическим лицам, поэтому и налоги с нее никто не платил: Марк Рич крепко держал яйцо Кощея в своих руках. По крайней мере, ему так казалось: ведь с чисто юридической точки зрения все было безупречно.
Второй coup-de-grace в яйцо Кощея
Вместо эпилога. И снова друг Советов
Так началось изгнание Марка Рича, растянувшееся на долгие 17 лет. Можно только догадываться, какие тяжкие невзгоды и испытания ему пришлось пережить за это время. От горя он даже перенес свою цугскую резиденцию (замок «Небесное царство») в поместье Вилла Роза, расположенное по соседству в Меггане. К Биллу Клинтону с просьбой о помиловании Марка Рича обратились и такие достойные люди, как премьер-министр Израиля Йехуд Барак, председатель Антидиффамационной лиги Абрахам Фоксман, директор Американского музея Холокоста Ирвин Гринфильд, король Испании Хуан Карлос и много еще кто. Одни лишь религиозные еврейские деятели Америки выразили свое омерзение по этому поводу. Раввин Эрик Йоффе, президент Союза реформированного иудаизма, крупнейшей американской еврейской деноминации, назвал президентское помилование Рича нравственным оскорблением всех евреев.
Ну, а что же сам Рич? Все 90-е годы он активно протусовался на развалинах нашей Родины, сыграв первую скрипку в концерте разворовывания госимущества. Благодаря его посредничеству экспорт алюминия из СНГ в начале 90-х увеличился в 4 раза, а цены на этот металл упали более чем в два раза. Мэтт Тайбби, главный редактор московской газеты «The Exile», ни минуты не сомневается, что Марк Рич стал крестным отцом российской коррупции. Много интересного о российских похождениях нашего героя рассказал и Павел Хлебников в своей книге «Крестный отец Кремля». Но это уже — другая история.
Виртуальный мясокомбинат
В начале было Слово...
Жестокая ирландская месть
Понеслось!
Второй coup-de-grace в яйцо Кощея
Я думаю, что снисходительный дядя Сэм в конце концов закрыл бы глаза на «шлейфование» шустрого паренька Марка Рича (мало ли их скачет по вольным просторам от океана до океана!), если бы тот вовремя остановился. Но Марк не умел останавливаться и не знал чувства меры — в этом было его самое слабое место. Кончилось тем, что он кровно обидел свою новую родину, и тогда уж родина взялась за него с пристрастием. 4 ноября 1979 года иранские националисты ворвались в американское посольство в Тегеране и захватили 53 заложника, которых продержали в заключении более 14 месяцев. В ответ на беспредел президент Картер объявил 14 ноября о замораживании всех банковских иранских счетов, а также о введении полной экономической блокады и эмбарго на любые торговые операции с Ираном. Таким образом, любой американский гражданин, торгующий с иранской стороной, совершал акт государственной измены и подлежал соответственной суровой каре.
Читатель помнит, что Марк Рич уже более шести лет трогательно дружил с самыми высокопоставленными иранскими чиновниками, да и бизнес Marc Rich AG начинался именно с торговли иранской нефтью. Стоит ли говорить, что он отнесся к американскому эмбарго как к назойливому недоразумению и продолжил свою успешную торговлю с новоявленным «врагом нации»? Более того, в условиях нелегальности его сделки с Ираном стали приносить просто баснословные барыши. Используя столь полюбившуюся ему бартерную схему, Рич убивал множество зайцев: сначала он вывозил иранскую нефть в Израиль, обеспечивая тем самым свою будущую родину (четвертую по счету, третьей была Испания) столь необходимым дешевым энергоносителем. Затем на вырученные деньги закупал в Северной Корее оружие, которое тайком поставлял Ирану. Можно только догадываться, сколько концов ему удавалось срубать на такой многоходовке. Между тем расследование нью-йоркской прокуратуры разворачивалось вовсю. В начале 1982 года повестки в суд получили 18 сотрудников фирмы Marc Rich International, американского филиала Marc Rich AG. Всего по обвинению проходило более 50 свидетелей, которых Санди Вайнберг нашел в таких укромных уголках, как административные коридоры Mobil, Exxon и Royal Dutch Shell. Ясное дело, что они с радостью давали показания против Марка и Пинхуса, потому как состояли на службе «Семи Сестер». Марк держался до последнего: на повестки не реагировал, переговоров не вел, торговлю с «врагами нации» не прекращал ни на один день. Позиция команды юристов (всего 20 человек), защищавших Рича, была неизменной: Marc Rich AG — швейцарская фирма и не обязана подчиняться постановлениям американского суда. В сентябре 1982 года Федеральный суд выдвинул ультимативное требование Марку Ричу незамедлительно представить всю документацию по сделкам с Ираном и манипуляциям с американской «старой» нефтью. Срок исполнения — до 28 июня 1983 года. За каждый день просрочки будет начисляться штраф в размере 50 тысяч долларов. Читатель оценит уверенность нашего героя в собственной безнаказанности по такой цифре: суммарный штраф за непредставление документации превысил 19 миллионов долларов!
В конце концов, американские власти плюнули на свое Кощеево яйцо (Marc Rich AG — заграничная фирма!) и взялись за дело основательно. 9 августа 1983 года агенты налогового ведомства, действуя по удачной наводке, задержали в аэропорту «Кеннеди» «Боинг-747» компании SwissAir, выполняющий полет рейсом № 11 Нью-Йорк—Цюрих. После досмотра была задержана сотрудница юротдела Marc Rich International, перевозившая два огромных сундука с той самой документацией, которую Рич отказывался предоставить суду. Уже на следующее утро манхэттенский офис Рича был взят под постоянное наблюдение: судебные приставы открыто следили за передвижением всех служащих, включая секретарш. Марк и Пинхус задергали все доступные рычаги своего политического влияния. Для начала посол Швейцарии в США официально доставил в Министерство иностранных дел ноту протеста по поводу жестокого и несправедливого обращения с «мистером Ричем». Генеральный прокурор кантона Цуг, в котором располагалась штаб-квартира Marc Rich AG, в многочисленных интервью заявлял, что, «захватив в заложники» предпринимателя, американцы занимаются «экономическим шпионажем». Правительство Швейцарии отправило в Нью-Йорк двух своих лучших юристов — Йозефа Гиттентага и Йорга Лёйтерта — для защиты «государственных интересов». По прибытии Лёйтерт заявил, что «на карту поставлено будущее всей швейцарской системы. Если мы потеряем Марка Рича и ему подобных предпринимателей, Швейцария перестанет существовать». Ни больше ни меньше. Как раз в этот момент и раздался истерический вопль Кремля («Руки прочь от Рича!»), опубликованный в «Известиях». Оказывается — неспроста. Буквально накануне Марк Рич воспользовался наложенным администрацией Рейгана эмбарго на поставки зерна в Советский Союз из-за войны в Афганистане и собственноручно продал нашей Родине миллионы тонн пшеницы. Кремлевские старцы плясали от удовольствия, а голливудский ковбой из Белого дома скрежетал вставными зубами. С обнаглевшим Ричем пора было кончать! 19 сентября 1983 года были выписаны ордера на арест Марка и Пинхуса, но, как говорят в Одессе: «Ну да, канэшно!». Еще вчера Рич и Грин были в нью-йоркском офисе, а сегодня — как сквозь землю провалились. Правда, уже через день оба обнаружились целыми и невредимыми в любимом швейцарском Цуге. Марк тут же обратился к испанскому правительству с просьбой предоставить ему гражданство, что и было выполнено с превеликим удовольствием в рекордно короткие сроки. Консервативный Пинхус предпочел стать боливийцем..
Читатель помнит, что Марк Рич уже более шести лет трогательно дружил с самыми высокопоставленными иранскими чиновниками, да и бизнес Marc Rich AG начинался именно с торговли иранской нефтью. Стоит ли говорить, что он отнесся к американскому эмбарго как к назойливому недоразумению и продолжил свою успешную торговлю с новоявленным «врагом нации»? Более того, в условиях нелегальности его сделки с Ираном стали приносить просто баснословные барыши. Используя столь полюбившуюся ему бартерную схему, Рич убивал множество зайцев: сначала он вывозил иранскую нефть в Израиль, обеспечивая тем самым свою будущую родину (четвертую по счету, третьей была Испания) столь необходимым дешевым энергоносителем. Затем на вырученные деньги закупал в Северной Корее оружие, которое тайком поставлял Ирану. Можно только догадываться, сколько концов ему удавалось срубать на такой многоходовке. Между тем расследование нью-йоркской прокуратуры разворачивалось вовсю. В начале 1982 года повестки в суд получили 18 сотрудников фирмы Marc Rich International, американского филиала Marc Rich AG. Всего по обвинению проходило более 50 свидетелей, которых Санди Вайнберг нашел в таких укромных уголках, как административные коридоры Mobil, Exxon и Royal Dutch Shell. Ясное дело, что они с радостью давали показания против Марка и Пинхуса, потому как состояли на службе «Семи Сестер». Марк держался до последнего: на повестки не реагировал, переговоров не вел, торговлю с «врагами нации» не прекращал ни на один день. Позиция команды юристов (всего 20 человек), защищавших Рича, была неизменной: Marc Rich AG — швейцарская фирма и не обязана подчиняться постановлениям американского суда. В сентябре 1982 года Федеральный суд выдвинул ультимативное требование Марку Ричу незамедлительно представить всю документацию по сделкам с Ираном и манипуляциям с американской «старой» нефтью. Срок исполнения — до 28 июня 1983 года. За каждый день просрочки будет начисляться штраф в размере 50 тысяч долларов. Читатель оценит уверенность нашего героя в собственной безнаказанности по такой цифре: суммарный штраф за непредставление документации превысил 19 миллионов долларов!
В конце концов, американские власти плюнули на свое Кощеево яйцо (Marc Rich AG — заграничная фирма!) и взялись за дело основательно. 9 августа 1983 года агенты налогового ведомства, действуя по удачной наводке, задержали в аэропорту «Кеннеди» «Боинг-747» компании SwissAir, выполняющий полет рейсом № 11 Нью-Йорк—Цюрих. После досмотра была задержана сотрудница юротдела Marc Rich International, перевозившая два огромных сундука с той самой документацией, которую Рич отказывался предоставить суду. Уже на следующее утро манхэттенский офис Рича был взят под постоянное наблюдение: судебные приставы открыто следили за передвижением всех служащих, включая секретарш. Марк и Пинхус задергали все доступные рычаги своего политического влияния. Для начала посол Швейцарии в США официально доставил в Министерство иностранных дел ноту протеста по поводу жестокого и несправедливого обращения с «мистером Ричем». Генеральный прокурор кантона Цуг, в котором располагалась штаб-квартира Marc Rich AG, в многочисленных интервью заявлял, что, «захватив в заложники» предпринимателя, американцы занимаются «экономическим шпионажем». Правительство Швейцарии отправило в Нью-Йорк двух своих лучших юристов — Йозефа Гиттентага и Йорга Лёйтерта — для защиты «государственных интересов». По прибытии Лёйтерт заявил, что «на карту поставлено будущее всей швейцарской системы. Если мы потеряем Марка Рича и ему подобных предпринимателей, Швейцария перестанет существовать». Ни больше ни меньше. Как раз в этот момент и раздался истерический вопль Кремля («Руки прочь от Рича!»), опубликованный в «Известиях». Оказывается — неспроста. Буквально накануне Марк Рич воспользовался наложенным администрацией Рейгана эмбарго на поставки зерна в Советский Союз из-за войны в Афганистане и собственноручно продал нашей Родине миллионы тонн пшеницы. Кремлевские старцы плясали от удовольствия, а голливудский ковбой из Белого дома скрежетал вставными зубами. С обнаглевшим Ричем пора было кончать! 19 сентября 1983 года были выписаны ордера на арест Марка и Пинхуса, но, как говорят в Одессе: «Ну да, канэшно!». Еще вчера Рич и Грин были в нью-йоркском офисе, а сегодня — как сквозь землю провалились. Правда, уже через день оба обнаружились целыми и невредимыми в любимом швейцарском Цуге. Марк тут же обратился к испанскому правительству с просьбой предоставить ему гражданство, что и было выполнено с превеликим удовольствием в рекордно короткие сроки. Консервативный Пинхус предпочел стать боливийцем..
Вместо эпилога. И снова друг Советов
Ну, а что же сам Рич? Все 90-е годы он активно протусовался на развалинах нашей Родины, сыграв первую скрипку в концерте разворовывания госимущества. Благодаря его посредничеству экспорт алюминия из СНГ в начале 90-х увеличился в 4 раза, а цены на этот металл упали более чем в два раза. Мэтт Тайбби, главный редактор московской газеты «The Exile», ни минуты не сомневается, что Марк Рич стал крестным отцом российской коррупции. Много интересного о российских похождениях нашего героя рассказал и Павел Хлебников в своей книге «Крестный отец Кремля». Но это уже — другая история.
Виртуальный мясокомбинат
Без всякого сомнения, такая работа под силу лишь беззаветно преданной своему делу группе профессионалов
Стенли Гольдблюм, президент Equity Funding Corporation, 1971 год
Сначала было так: мальчик из очень необеспеченной семьи трудится от рассвета до заката на мясокомбинате (клерком в офисе, разумеется). Потом стало так; Equity Funding Corporation — чудо Уолл-стрита, признанное журналом Fortune самой быстроразвивающейся финансовой корпорацией Америки. А уже через год обернулось так: 64 тысячи фальшивых сделок на сумму 2 миллиарда долларов, подделанных облигаций на 25 миллионов долларов и 100 миллионов исчезнувших активов. Узнаешь, читатель, твердую поступь бендеров по Полю Чудес в Стране Непуганых Идиотов? Закрываю глаза и устало говорю себе: «Господи, сколько же раз это все повторялось!» Повторяться-то оно повторялось, но всякий раз — с таким ослепительным фейерверком воровливой фантазии, с таким истонченным нюхом на гешефт, что просто диву даешься. Когда мы вместе с читателем пробежимся по жизненному пути Стенли Гольдблюма со товарищи, то поймем: перед нами не просто первопроходимец и родоначальник всех бухгалтерско-биржевых скандалов конца 90-х (опередивший события почти на 30 лет), но и незаурядная личность, глыба-человек, окончательно и бесповоротно лишенный малейших нравственных принципов и понятия чести и достоинства. Уникальный экземпляр. Экспонат, достойный лучшей кунсткамеры мира.
В начале было Слово...
... и слово было у Бога, и этим Богом был, конечно же, не Стенли Гольдблюм. Стенли Гольдблюм вообще не дружил со Словом, в смысле, что был хронически не способен генерировать оригинальные идеи. Зато Стенли был вертлявый и юркий, как хорек, умел за тридцать минут перезнакомиться с дюжиной незнакомых людей и успеть убедить их в том, что для их же собственного блага им следует немедленно заложить родную маму.
С таким талантом Стенли, разумеется, нечего было делать на мясокомбинате, потому как с освежеванных коров много не слупишь. В учебных заведениях Стенли тоже не прижился: вокруг все читали книжки, а Гольдблюм книжек не любил. Он любил улицу, где провел свои детство, отрочество и юность. На улице он образовывался, дрался, выпивал, покуривал травку, заводил приятелей и крутил шуры-муры с беспроблемными девахами.
Вылетев из колледжа и сбежав с мясокомбината, Стенли Гольдблюм нашел себя в самом правильном месте: страховом агентстве. Стенли сразу же выбрал беспроигрышное направление — страхование жизни, здесь его таланты расцвели пышным цветом. Он отлавливал обывателя прямо на улице, на скамейках в парке, в кафе, барах и закусочных. Бесцеремонно подсаживался рядом и заговаривал тоном, не допускающим ослушания.
Жертве даже в голову не приходило, что можно прямо с порога послать непрошеного собеседника к чертовой матери -Стенли не давал опомниться: «Вы знаете, я только что проезжал по 17-й улице и на перекрестке 26-й авеню случилась жуткая авария! Семь трупов! Говорят, у водителя „бьюика“, кажется, его звали Джерри, знаете, толстый такой, лысоватый, лет пятидесяти (тут Стенли вставлял почти зеркальное описание своего собеседника), осталась старая мамочка, парализованная старушка, уже семь лет как в инвалидной коляске, знаете, с такими большими колесами на спицах, жена тоже осталась, кстати, на девятом месяце беременности, ну, и четверо детишек, ясное дело. Сразу после аварии бедняга вылетел через лобовое стекло и воткнулся в фонарный столб — мозги расплескались на 20 футов по кругу!»
Прибалдевшему слушателю Стенли делалось не на шутку плохо, он серел, белел, под конец синел, едва сдерживая рвотные позывы. При любом раскладе его воля была парализовала. Довольный произведенным эффектом Стенли Гольдблюм неожиданно хлопал себя по коленкам, медленно откидывался па спинку стула, а затем молниеносным движением выбрасывал свое тело по направлению к собеседнику. Жертве резкий бросок Стенли напоминал полет Джерри к последнему в своей жизни фонарному столбу. Стенли великодушно протягивал руку помощи: «Я откуда знаю все эти подробности? Не далее как неделю назад Джерри заходил в мой офис и оформил страховку на 20 тысяч долларов. Обычно наш полис рассчитан только на 5 тысяч, но Джерри мне очень понравился, знаете, такое открытое добродушное лицо, глаза голубые-голубые, чистые-чистые... Как вспомню, что полчаса назад видел эти глаза на асфальте... Ужас какой-то! Ну, так вот: мне Джерри жутко понравился, и я предложил ему потрясающий страховой план, который мы резервируем только для vip-кииентов. Между прочим, на этом плане у нас сидят Джек Леммоп и Фрэнк Синатра! Да... Одно утешает: Джерри теперь спокоен на небесах: его дорогую мамочку не сдадут в богадельню, а жене не придется рожать на улице. Думаю, денег хватит даже на колледж для младшенького Айзика».
В этом месте Стенли мастерил мечтательную физиономию, глаза его затягивались трогательной пленкой, он смахивал украдкой (так, чтоб всем было видно) скупую мужскую слезу, потом делал вид, что неожиданно вспомнил о чем-то важном, поднимался и рассеянно тряс руку собеседнику (который и не думал ее протягивать): «Да... Жизнь — штука неожиданная. Никогда не знаешь, удастся ли дожить до вечера. Всего вам доброго!» В девяти случаев из десяти Стенли не успевал сделать и десяти шагов, как в спину ему несся вопль отчаяния: «Подождите! Пожалуйста, подождите!»
По вечерам, оттягиваясь в баре с сослуживцами, Стенли устраивал пари: «Ребята, видите кабана, ну, того, что сиди в углу бара, обливается потом и глушит пятую пинту пива? Готов поспорить, этот хряк— железная „трехшаговка“! Стенли отправлялся к случайной жертве, и — точно: в конце представления тот окликал страхоника-виртуоза уже на третьем шагу.
Так бы и жил Стенли Гольдблюм дальше: помаленьку страховал обывателей, потягивал пивко, лысел и приближался к спокойной пенсионной старости. Забегая вперед, скажу, что, наверное, такой расклад событий был бы для него наилучшим, но... Одно маленькое «но» не давало покоя Стенли Гольдблюму: ему очень хотелось быть богатым. Да, так вот просто и незамысловато: чтоб деньги капали со всех сторон и постоянно. Увы, работая на чужого дядю, богатым стать трудно. А для своего дела нужно как раз то самое Слово с большой буквы, с которым у Стенли не сложилось. Тогда Стенли Гольдблюм стал внимательно присматриваться и прислушиваться: если повезет, то удастся сесть на хвост какому-нибудь изобретательному фраеру!
И фраер не заставил себя долго ждать. Им оказался Гордон Мак-Кормяк, сослуживец Стенли по страховой компании. Гордон был гениальным ирландским выпивохой и шалопаем: он фонтанировал сногсшибательные идеи, с которыми сам ничего не мог поделать. Как-то раз, после очередной тяжелой попойки. Гордон Мак-Кормик придумал совершенно новый, доселе не ведомый финансовый инструмент.
Обывателям нравится повторять одну глупость: «Все гениальное — просто!» Ну да, конечно. Непонятно только, почему вокруг так мало гениев. Идея Мак-Кормика, слава богу, простой не была, потому-то до нее никто и не мог додуматься, в том числе и Стенли Гольдблюм. Правда, история партнерства двух страховых агентов наглядно демонстрирует, что в бизнесе гениальность — дело десятое.
Вот что придумал Гордон Мак-Кормик. Какими бы привлекательными ни казались условия страхового полиса, они всегда будут отпугивать подавляющее большинство людей, которых просто-напросто не устраивает дилемма: взносы нужно платить сейчас, а компенсация наступит только после смерти! На такую схему покупаются только большие альтруисты, типа нашего Джерри из «бьюика», который готов был пойти на все ради своих дорогих родственников. Гордон придумал, как можно страховать жизнь, не внося ни единого цента! Для этого ему понадобилось соединить две, на первый взгляд, несовместимые вещи: страховой полис и акции паевого фонда, Выглядело это так:
1. Клиент приобретает долю в паевом фонде.
2. Клиент подбирает приглянувшуюся ему программу страхования своей жизни.
3. Клиент берет кредит под залог своей доли в паевом фонде и выплачивает из него ежегодную страховую премию.
4. Через 10 лет клиент погашает задолженность по кредиту вместе с процентами, продав по текущей себестоимости либо свой страховой полис, либо акции паевого фонда.
5. Все деньги, что удастся выручить за счет удорожания активов (акций паевого фонда и самого страхового полиса) сверх выплат по полису и кредиту, составят дополнительный доход клиента.
Ну, как — просто? Зато как гениально! На протяжении 10 лет клиент практически бесплатно имеет за спиной отличный страховой полис, а также периодически получает дополнительный доход от своей доли в паевом фонде. Через десять лет всю схему можно прокручивать с самого начала.
Вторая гениальная идея Гордона Мак-Кормика заключалась в том, что по всем пунктам схемы клиент должен получать удовлетворение из одних рук! Иными словами, нужно создать компанию, которая будет управлять и паевым фондом, и страховыми полисами, и кредитованием клиентов.
Сгенли Гольдблюм выслушал соображения Гордона Мак-Кормика и загорелся не на шутку. Отдадим должное нашему герою: одно дело — пусть и гениальная, но голая идея, другое — ее практическое воплощение. Гордон Мак-Кормик, как мы уже сказали, фонтанировал идеи, но реализовывать ничего не умел. И тут как нельзя кстати оказались коммуникационные таланты Гольдблюма. Он развил бешеную деятельность, обегал сотни своих клиентов, знакомых, соседей, родственников и знакомых родственников соседей и уже через две недели насобирал нужную сумму для запуска проекта.
Новую компанию назвали Equity Funding Corporation. В состав учредителей пошли четыре человека с равными долями; Стенли Гольдблюм привлек своего близкого кореша Майкла Риордана, а Гордон Мак-Кормик притащил до кучи своего собутыльника, имя которого в анналах истории не сохранилось. На дворе стоял 1960-й год.
С таким талантом Стенли, разумеется, нечего было делать на мясокомбинате, потому как с освежеванных коров много не слупишь. В учебных заведениях Стенли тоже не прижился: вокруг все читали книжки, а Гольдблюм книжек не любил. Он любил улицу, где провел свои детство, отрочество и юность. На улице он образовывался, дрался, выпивал, покуривал травку, заводил приятелей и крутил шуры-муры с беспроблемными девахами.
Вылетев из колледжа и сбежав с мясокомбината, Стенли Гольдблюм нашел себя в самом правильном месте: страховом агентстве. Стенли сразу же выбрал беспроигрышное направление — страхование жизни, здесь его таланты расцвели пышным цветом. Он отлавливал обывателя прямо на улице, на скамейках в парке, в кафе, барах и закусочных. Бесцеремонно подсаживался рядом и заговаривал тоном, не допускающим ослушания.
Жертве даже в голову не приходило, что можно прямо с порога послать непрошеного собеседника к чертовой матери -Стенли не давал опомниться: «Вы знаете, я только что проезжал по 17-й улице и на перекрестке 26-й авеню случилась жуткая авария! Семь трупов! Говорят, у водителя „бьюика“, кажется, его звали Джерри, знаете, толстый такой, лысоватый, лет пятидесяти (тут Стенли вставлял почти зеркальное описание своего собеседника), осталась старая мамочка, парализованная старушка, уже семь лет как в инвалидной коляске, знаете, с такими большими колесами на спицах, жена тоже осталась, кстати, на девятом месяце беременности, ну, и четверо детишек, ясное дело. Сразу после аварии бедняга вылетел через лобовое стекло и воткнулся в фонарный столб — мозги расплескались на 20 футов по кругу!»
Прибалдевшему слушателю Стенли делалось не на шутку плохо, он серел, белел, под конец синел, едва сдерживая рвотные позывы. При любом раскладе его воля была парализовала. Довольный произведенным эффектом Стенли Гольдблюм неожиданно хлопал себя по коленкам, медленно откидывался па спинку стула, а затем молниеносным движением выбрасывал свое тело по направлению к собеседнику. Жертве резкий бросок Стенли напоминал полет Джерри к последнему в своей жизни фонарному столбу. Стенли великодушно протягивал руку помощи: «Я откуда знаю все эти подробности? Не далее как неделю назад Джерри заходил в мой офис и оформил страховку на 20 тысяч долларов. Обычно наш полис рассчитан только на 5 тысяч, но Джерри мне очень понравился, знаете, такое открытое добродушное лицо, глаза голубые-голубые, чистые-чистые... Как вспомню, что полчаса назад видел эти глаза на асфальте... Ужас какой-то! Ну, так вот: мне Джерри жутко понравился, и я предложил ему потрясающий страховой план, который мы резервируем только для vip-кииентов. Между прочим, на этом плане у нас сидят Джек Леммоп и Фрэнк Синатра! Да... Одно утешает: Джерри теперь спокоен на небесах: его дорогую мамочку не сдадут в богадельню, а жене не придется рожать на улице. Думаю, денег хватит даже на колледж для младшенького Айзика».
В этом месте Стенли мастерил мечтательную физиономию, глаза его затягивались трогательной пленкой, он смахивал украдкой (так, чтоб всем было видно) скупую мужскую слезу, потом делал вид, что неожиданно вспомнил о чем-то важном, поднимался и рассеянно тряс руку собеседнику (который и не думал ее протягивать): «Да... Жизнь — штука неожиданная. Никогда не знаешь, удастся ли дожить до вечера. Всего вам доброго!» В девяти случаев из десяти Стенли не успевал сделать и десяти шагов, как в спину ему несся вопль отчаяния: «Подождите! Пожалуйста, подождите!»
По вечерам, оттягиваясь в баре с сослуживцами, Стенли устраивал пари: «Ребята, видите кабана, ну, того, что сиди в углу бара, обливается потом и глушит пятую пинту пива? Готов поспорить, этот хряк— железная „трехшаговка“! Стенли отправлялся к случайной жертве, и — точно: в конце представления тот окликал страхоника-виртуоза уже на третьем шагу.
Так бы и жил Стенли Гольдблюм дальше: помаленьку страховал обывателей, потягивал пивко, лысел и приближался к спокойной пенсионной старости. Забегая вперед, скажу, что, наверное, такой расклад событий был бы для него наилучшим, но... Одно маленькое «но» не давало покоя Стенли Гольдблюму: ему очень хотелось быть богатым. Да, так вот просто и незамысловато: чтоб деньги капали со всех сторон и постоянно. Увы, работая на чужого дядю, богатым стать трудно. А для своего дела нужно как раз то самое Слово с большой буквы, с которым у Стенли не сложилось. Тогда Стенли Гольдблюм стал внимательно присматриваться и прислушиваться: если повезет, то удастся сесть на хвост какому-нибудь изобретательному фраеру!
И фраер не заставил себя долго ждать. Им оказался Гордон Мак-Кормяк, сослуживец Стенли по страховой компании. Гордон был гениальным ирландским выпивохой и шалопаем: он фонтанировал сногсшибательные идеи, с которыми сам ничего не мог поделать. Как-то раз, после очередной тяжелой попойки. Гордон Мак-Кормик придумал совершенно новый, доселе не ведомый финансовый инструмент.
Обывателям нравится повторять одну глупость: «Все гениальное — просто!» Ну да, конечно. Непонятно только, почему вокруг так мало гениев. Идея Мак-Кормика, слава богу, простой не была, потому-то до нее никто и не мог додуматься, в том числе и Стенли Гольдблюм. Правда, история партнерства двух страховых агентов наглядно демонстрирует, что в бизнесе гениальность — дело десятое.
Вот что придумал Гордон Мак-Кормик. Какими бы привлекательными ни казались условия страхового полиса, они всегда будут отпугивать подавляющее большинство людей, которых просто-напросто не устраивает дилемма: взносы нужно платить сейчас, а компенсация наступит только после смерти! На такую схему покупаются только большие альтруисты, типа нашего Джерри из «бьюика», который готов был пойти на все ради своих дорогих родственников. Гордон придумал, как можно страховать жизнь, не внося ни единого цента! Для этого ему понадобилось соединить две, на первый взгляд, несовместимые вещи: страховой полис и акции паевого фонда, Выглядело это так:
1. Клиент приобретает долю в паевом фонде.
2. Клиент подбирает приглянувшуюся ему программу страхования своей жизни.
3. Клиент берет кредит под залог своей доли в паевом фонде и выплачивает из него ежегодную страховую премию.
4. Через 10 лет клиент погашает задолженность по кредиту вместе с процентами, продав по текущей себестоимости либо свой страховой полис, либо акции паевого фонда.
5. Все деньги, что удастся выручить за счет удорожания активов (акций паевого фонда и самого страхового полиса) сверх выплат по полису и кредиту, составят дополнительный доход клиента.
Ну, как — просто? Зато как гениально! На протяжении 10 лет клиент практически бесплатно имеет за спиной отличный страховой полис, а также периодически получает дополнительный доход от своей доли в паевом фонде. Через десять лет всю схему можно прокручивать с самого начала.
Вторая гениальная идея Гордона Мак-Кормика заключалась в том, что по всем пунктам схемы клиент должен получать удовлетворение из одних рук! Иными словами, нужно создать компанию, которая будет управлять и паевым фондом, и страховыми полисами, и кредитованием клиентов.
Сгенли Гольдблюм выслушал соображения Гордона Мак-Кормика и загорелся не на шутку. Отдадим должное нашему герою: одно дело — пусть и гениальная, но голая идея, другое — ее практическое воплощение. Гордон Мак-Кормик, как мы уже сказали, фонтанировал идеи, но реализовывать ничего не умел. И тут как нельзя кстати оказались коммуникационные таланты Гольдблюма. Он развил бешеную деятельность, обегал сотни своих клиентов, знакомых, соседей, родственников и знакомых родственников соседей и уже через две недели насобирал нужную сумму для запуска проекта.
Новую компанию назвали Equity Funding Corporation. В состав учредителей пошли четыре человека с равными долями; Стенли Гольдблюм привлек своего близкого кореша Майкла Риордана, а Гордон Мак-Кормик притащил до кучи своего собутыльника, имя которого в анналах истории не сохранилось. На дворе стоял 1960-й год.
Жестокая ирландская месть
С самого начала дело пошло туго. Гениальный Гордон весь день сидел в офисе и продолжал по привычке генерировать идеи на брудершафт со своим ирландским приятелем. Бегали большей частью Стенли и Майкл. Так они пробегали месяц, два, три, шесть, а потом устали, присели передохнуть, переглянулись и... поняли друг друга без слов
Через неделю Гордон Мак-Кормик по-прежнему продолжал генерировать идеи, но только делая это не в офисе, а у себя дома: из Equity Funding его выдавили, причем на пару с приятелем. Какие рычаги задействовали Гольдблюм и Риордан, чтобы заставить двух остальных учредителей подписать договор о выходе из компании, какие отступные или угрозы пустили в ход — нам не дано знать. Известно лишь, что к 1961 году у кормила Equity Funding стояли только двое: президент компании Стенли Гольдблюм и председатель правления Майкл Риордан.
Избавившись от балласта партнеров, воодушевленные удвоившимися в одночасье долями, друзья ринулись в бой с новыми силами. Продажи фирменного «пакета» (паевой фонд плюс страховой полис) шли очень бойко, ведь схема Мак-Кормика открывала самый короткий путь к сердцам обывателей: путь халявы! Первым делом Стенли окучил практически всю свою клиентуру, которую наработал в страховой комлании. Подобная практика переманивания бизнеса считается в Америке не только малоэтичной, но и подсудной, однако — what the hack?! [34]. Диалог складывался примерно таким образом:
Энергичному Стенли Гольдблюму понадобилось больше двух лет, чтобы представить во всей полноте, какую страшную бомбу замедленного действия подложил под него Гордон Мак-Кормик; его пакет оказался мертворожденным! Все в нем было замечательно, клиенты были довольны, доходы компании росли как на дрожжах, а вот прибыли не было! Не то, чтобы мало, ее не было вообще, более того: каждый год выходил еще и убыток! При этом штат компании разрастался, зарплаты Стенли и Майкла были не маленькие. Получалось, что Equity Funding жила в долг и проедала сегодня деньги, которые должны поступить только завтра. Такой подлости от Гордона Мак-Кормика Гольдблюм не ожидал! «Ну, зараза, — закипел Стенли, — я тебе покажу!»
Через неделю Гордон Мак-Кормик по-прежнему продолжал генерировать идеи, но только делая это не в офисе, а у себя дома: из Equity Funding его выдавили, причем на пару с приятелем. Какие рычаги задействовали Гольдблюм и Риордан, чтобы заставить двух остальных учредителей подписать договор о выходе из компании, какие отступные или угрозы пустили в ход — нам не дано знать. Известно лишь, что к 1961 году у кормила Equity Funding стояли только двое: президент компании Стенли Гольдблюм и председатель правления Майкл Риордан.
Избавившись от балласта партнеров, воодушевленные удвоившимися в одночасье долями, друзья ринулись в бой с новыми силами. Продажи фирменного «пакета» (паевой фонд плюс страховой полис) шли очень бойко, ведь схема Мак-Кормика открывала самый короткий путь к сердцам обывателей: путь халявы! Первым делом Стенли окучил практически всю свою клиентуру, которую наработал в страховой комлании. Подобная практика переманивания бизнеса считается в Америке не только малоэтичной, но и подсудной, однако — what the hack?! [34]. Диалог складывался примерно таким образом:
— Приветствую вас, мистер Пикквик! Как жена, как дети?И дальше клиенту излагалась фирменная схема, которую толкала Equity Funding. Клиент с воодушевлением подписывался на новую программу. Один, другой, десятый, сотый... Equity Funding продавала больше сотни «пакетов» в месяц. Но вот чудеса: количество клиентов росло, зато прибыль у компании не появлялась! Чти за чертовщина?
— Вашими молитвами, мистер Гольдблюм, вашими молитвами.
— Вам еще не разонравилась ваша страховка?
— Конечно, не разонравилась! Вы ведь сами говорили, что выкроили для меня самое горячее дельце. Как у Синатры.
— Что я вам скажу, мистер Пикквик... Я все это время не переставал думать о вас, и мне показалось: наш страховой полис, он — того, он ведь денег стоит. А между тем лежит без дела. Так не годится. Деньги должны работать.
— ???
— Так вот, мистер Пикквик. Я придумал, как заставить ваш полис работать на нас, причем не просто самоокупаться, но и приносить дополнительную прибыль!
Энергичному Стенли Гольдблюму понадобилось больше двух лет, чтобы представить во всей полноте, какую страшную бомбу замедленного действия подложил под него Гордон Мак-Кормик; его пакет оказался мертворожденным! Все в нем было замечательно, клиенты были довольны, доходы компании росли как на дрожжах, а вот прибыли не было! Не то, чтобы мало, ее не было вообще, более того: каждый год выходил еще и убыток! При этом штат компании разрастался, зарплаты Стенли и Майкла были не маленькие. Получалось, что Equity Funding жила в долг и проедала сегодня деньги, которые должны поступить только завтра. Такой подлости от Гордона Мак-Кормика Гольдблюм не ожидал! «Ну, зараза, — закипел Стенли, — я тебе покажу!»
Понеслось!
«Показать» Гольдблгом решил в тот самый момент, когда его компания, чьи акции вот уже год торговались на Нью-йоркской Фондовой бирже, готовилась к очередному представлению Q10 — квартального отчета. От всех предыдущих этот отличался особо невзрачными показателями: замедление продаж «пакетов», рост расходов, еще большее снижение доходов. «Этот Q10 мы не переживем», — сказал Стенли Майклу Риордану. Майкл лукаво улыбнулся; «Я тебя умоляю, Гольд-блюм. Ты знаешь, что нужно делать».
Майкл и в самом деле знал: он вызвал к себе главного бухгалтера, парня своего в доску, и сказал: «Меняй к чертовой матери счета дебиторов. Это раз. Увеличь размер полученных комиссионных от продажи наших „пакетов“ процентов так на 120-140. Это два. Ну и, вычеркни из пассива все обязательства по всем кредитам квартала. Это три».
— Как это — вычеркни?! — главбух от неожиданности присел,
— Ручками, старичок, ручками. Или они у тебя под другое заточены? — сострил Стенли.
Гольдблюму сильно повезло с главным бухгалтером. Другой бы на месте последнего перепугался до смерти и тут же подал в отставку. А то и хуже: настучал бы, куда надо. Однако бесподобный коммуникационный дар Стенли шел рука об руку с талантом подбирать «правильных» сотрудников. Скажу больше, гомерического размера воровство в Equity Funding продолжалось десять лет! Десять лет на глазах десятков аудиторов, независимых проверялыциков, журналистов и аналитиков Уолл-стрита в Equity Funding творились ТАКИЕ приписки и махинации, что, когда все это всплыло наружу, у общественности волосы даже не встали дыбом, а сразу выпали. Самое потрясающее, что в откровенном криминале были задействованы не два, не три, не десять, а более СТА человек. Так вот: за эти десять лет НИ ОДИН сотрудник Equity Funding не донес на родную компанию. Достижение, достойное книги рекордов Гиннеса! И это при том, что с раннего детства каждый американский гражданин приучается стучать направо и налево по всякому правому и неправому поводу: на любом американском хайвэе красуется плакат, призывающий стать героем (именно так — be a hero)) — набрать указанный телефонный номер и — заложить соседа по трафику — нарушителя скоростного режима.
А вот главбух не заложил. И спорить с президентом компании тоже не стал. Из кабинета Гольдблюма он вышел в приподнятом настроении: «Эх, зажигаем!» — крутилось в голове бухгалтера, пока он правил проводку за проводкой по всей перекрестной отчетности.
Q10 от Equity Funding произвел фурор на рынке. Новаторская компания — такая редкость для предельно консервативного страхового сектора — да к тому же с рекордными показателями роста! Вот она, горячая акция. За месяц капитализация фирмы Гольдблюма практически удвоилась — результат превзошел даже самые смелые ожидания.
Майкл и в самом деле знал: он вызвал к себе главного бухгалтера, парня своего в доску, и сказал: «Меняй к чертовой матери счета дебиторов. Это раз. Увеличь размер полученных комиссионных от продажи наших „пакетов“ процентов так на 120-140. Это два. Ну и, вычеркни из пассива все обязательства по всем кредитам квартала. Это три».
— Как это — вычеркни?! — главбух от неожиданности присел,
— Ручками, старичок, ручками. Или они у тебя под другое заточены? — сострил Стенли.
Гольдблюму сильно повезло с главным бухгалтером. Другой бы на месте последнего перепугался до смерти и тут же подал в отставку. А то и хуже: настучал бы, куда надо. Однако бесподобный коммуникационный дар Стенли шел рука об руку с талантом подбирать «правильных» сотрудников. Скажу больше, гомерического размера воровство в Equity Funding продолжалось десять лет! Десять лет на глазах десятков аудиторов, независимых проверялыциков, журналистов и аналитиков Уолл-стрита в Equity Funding творились ТАКИЕ приписки и махинации, что, когда все это всплыло наружу, у общественности волосы даже не встали дыбом, а сразу выпали. Самое потрясающее, что в откровенном криминале были задействованы не два, не три, не десять, а более СТА человек. Так вот: за эти десять лет НИ ОДИН сотрудник Equity Funding не донес на родную компанию. Достижение, достойное книги рекордов Гиннеса! И это при том, что с раннего детства каждый американский гражданин приучается стучать направо и налево по всякому правому и неправому поводу: на любом американском хайвэе красуется плакат, призывающий стать героем (именно так — be a hero)) — набрать указанный телефонный номер и — заложить соседа по трафику — нарушителя скоростного режима.
А вот главбух не заложил. И спорить с президентом компании тоже не стал. Из кабинета Гольдблюма он вышел в приподнятом настроении: «Эх, зажигаем!» — крутилось в голове бухгалтера, пока он правил проводку за проводкой по всей перекрестной отчетности.
Q10 от Equity Funding произвел фурор на рынке. Новаторская компания — такая редкость для предельно консервативного страхового сектора — да к тому же с рекордными показателями роста! Вот она, горячая акция. За месяц капитализация фирмы Гольдблюма практически удвоилась — результат превзошел даже самые смелые ожидания.