– А как насчет этого Элсмора? – спросила она, стараясь говорить таким же отстраненным тоном, какой был и у Гэвина.
   – Забудь его. У тебя не будет с ним проблем, обещаю. Ты можешь доверять мне в этом.
   – Не сомневаюсь. И помни: мое предложение остается в силе, если ты передумаешь.
   – Спасибо. Я обойдусь. Сейчас, поразмыслив, я пришел к выводу, что видел все в слишком мрачных тонах. На самом деле моя жизнь не так уж и плоха.
   Гэвин очень много работал, почти не покидая своего кабинета в Стрэнд-Хаусе. Только когда это было необходимо, он уезжал в Лондон. У него сложился определенный график таких еженедельных поездок: он едет в Лондон, ночует там и возвращается в конце следующего дня. Лето пролетело. Ночи становились длиннее. Погода была скверная. Однажды днем по дороге домой его застал ливень. Когда Гэвин отправлялся в путь, дождь только начинался, а на полпути он уже лил вовсю. Все было как на театральной сцене: отдаленный гром, потоки дождя, ураганный ветер, раскачивающий деревья из стороны в сторону.
   Гэвин понимал, что разумнее было бы остановиться в гостинице и переждать, но ему хотелось побыстрее попасть домой, и он старался ехать на предельной скорости. Но в такой ливень сделать это было очень трудно. Его волновало только одно: ливень может напугать животных, и Нора заставит всех выйти и присматривать за ними. Питер тоже не останется в стороне. При мысли о том, что сын будет работать в такую ужасную погоду, Гэвина охватил страх, и он сильнее нажал на газ.
   Даже при такой скорости он приехал за полночь. Оказавшись за поворотом, он увидел у входной двери машину «скорой помощи». Ему показалось, что сердце его сейчас остановится. Он нажал на ручной тормоз, выскочил из автомобиля и бросился к задней двери «скорой помощи». Один из медиков попытался преградить ему дорогу:
   – Сэр, если вы...
   – Прочь с дороги! – закричал Гэвин. – Там мой сын. Вы слышите? Дайте мне подойти к сыну!
   Он отшвырнул мужчину в сторону, схватился за заднюю дверцу машины, пытаясь открыть ее. И вдруг остановился, похолодев и глядя на человека, смотревшего на него с носилок.
   – Похоже, у меня появился папочка, – сказал Грим, усмехаясь. – Ничего себе! А я и не знал...
   – Я... – Гэвин тяжело дышал. – Извини, я думал...
   – Эй, нет проблем. Питер должен считать себя счастливчиком. У него есть отец, которому он небезразличен.
   – Что с тобой случилось? – спросил Гэвин, приходя в себя.
   – Дерево на меня упало. Сломало ногу. Ну и что? У меня еще одна есть, – весело заявил Грим, хотя боль давала о себе знать.
   – Не буду тебя задерживать. Извините. – Это он уже обращался к человеку, пытавшемуся закрыть дверь, которого он оттолкнул несколько секунд тому назад.
   Гэвин повернулся и увидел Питера, стоявшего на крыльце в пижаме, в руках у него был маленький мангуст. Он пристально смотрел на отца, но, сколько он слышал, сказать было невозможно.
   – Все в порядке? – спросил Гэвин. Питер кивнул. – Иди спать.
   Но мальчик покачал головой и пошел к двери, ведущей в комнату в задней части дома. Каких животных там только не было! Все они промокли и перепачкались грязью. Появилась Айрис, мокрая, бледная и изнуренная.
   – Нора забрала в дом столько животных, сколько смогла вместить, и заставила Питера присматривать за ними. Все остальные помогают ей на улице, а с Гримом произошло это несчастье.
   – Где она сама?
   – Ливень такого здесь натворил! Так много нужно сделать. Нора заставила меня прийти сюда. Я не так молода, как когда-то...
   – Но где она?
   – Где-то за домом.
   Гэвин выругался про себя и торопливо вышел из дома. Вспышка молнии разорвала небо и на мгновение осветила заповедник. Ливень обрушивал свои потоки на загоны, огороженные проволокой.
   – Нора! – стал звать Гэвин. – Нора!.. – Ему показалось, он услышал в ответ слабый крик, и он помчался на этот звук, сгибаясь под напором ветра. Сквозь завесу дождя он едва смог различить фигурку, стоявшую на коленях на земле рядом с загоном. – Что ты тут делаешь? – крикнул он, подбежав к ней.
   – Проволока разорвалась, – пояснила Нора, – ее нужно починить, иначе они выберутся наружу. Но я ничего не вижу. Ты не мог бы подержать фонарь?
   – Подожди, я придумал кое-что. – Гэвин рванулся к машине, подъехал туда, где находилась Нора, и направил в ее сторону включенные фары. Тут же из темноты появился Осберт и, вспомнив, что он – сторожевой гусь, стал нападать на машину. Гэвин отогнал его. Однако, прежде чем удалиться, Осберт схватил его за ногу и дико загоготал.
   – Спасибо! – прокричала Нора. Казалось, она не совсем поняла, кто ей помогал. Она работала с плоскогубцами, закручивая проволоку, стараясь закрепить загон.
   – Дай их мне! – громко потребовал Гэвин – так, чтобы его было слышно сквозь шум машины и крик Осберта. – Дай их мне! – настойчиво повторил он.
   Нора отдала ему плоскогубцы, и он стал пытаться стянуть концы проволоки. Проволока была тугая. Гэвин до крови исколол себе руки острыми шипами, но, наконец, работа была закончена. Гэвин, тяжело дыша, на минуту откинулся назад. Он увидел Нору в свете фар. Ее намокшие темные волосы прилипли ко лбу. На какой-то миг ему показалось, что она голая. Но потом он рассмотрел на ней короткую ночную рубашку. Совершенно мокрая, она облегала ее тело, подчеркивая формы. Гэвин не мог отвести глаз – какая красивая у Норы фигура! Но тут же взял себя в руки и отвернулся, пробормотав:
   – Хорошо. Вот так...
   Вдруг их напугал какой-то грохот. Было похоже, что кто-то упал. За ним последовал ужасный крик осла.
   – Что это?
   – Должно быть, Бустер вырвался наружу...
   – Пойдем поймаем его.
   – Я буду ловить, а ты помоги мне со светом.
   Гэвин сел за руль и, почувствовав себя дискомфортно в промокшей куртке, сдернул ее. Потом, развернув машину, отправился на поиски Бустера. Вскоре он его нагнал и начал преследовать. Время от времени в лучи его фар попадала Нора. Она казалась более обнаженной, чем прежде. Изворачиваясь всем телом, она тщетно пыталась поймать разволновавшееся животное. Гэвин хотел бы отвести глаза от Норы, но не мог. Он был рад, что обязанность не позволяет ему это сделать – он должен смотреть только вперед!
   Прошло минут десять, а им никак не удавалось поймать Бустера... Гэвин выбрался из машины.
   – Бесполезно! – закричал он. – Если ты его все-таки поймаешь, в тот же самый момент может оказаться, что пропал Мак.
   – Мак! Замечательная мысль, Гэвин! Ты гений!
   – Я? Спасибо! – пролепетал он.
   Нора стремительно исчезла за завесой дождя, оставив Гэвина и Бустера, смотрящих друг на друга с недоверием. Один раз Гэвин попытался схватить осла, но тот взбрыкнул и убежал. Гэвин пустился вдогонку, и так они бегали до тех пор, пока Гэвин не выдохся. Бустер по-прежнему оставался на свободе. Тут Гэвин увидел Нору. У нее на плече, уцепившись, сидел Мак.
   Сразу стало понятно, в чем была «гениальность» Гэвина. Мак издал писк и взобрался на спину Бустера. Нора хлопнула в ладоши, позвала его к себе, и тут же Мак, как жокей, направил Бустера в нужном направлении, прямо в загон. Нора закрыла дверь и облокотилась на нее, облегченно вздохнув.
   Ветер стих, дождь лишь моросил.
   – Все, – сказал Гэвин. – На сегодня все твои хлопоты закончились.
   – Думаю, да. Бедняги, они так испугались! Большинство из них я отвела в дом...
   – Да, Айрис сказала мне. Она также сказала, что за ними присматривал Питер.
   – Им будет хорошо с ним. Они ему доверяют.
   – Пойдем. Пора возвращаться. – Нора пошла рядом с ним, и он тут же обратил внимание, что она хромает. – Ты ударила ногу?
   – Нет, но где-то в грязи я потеряла свои тапочки, а здесь довольно много камней. – Она вздрогнула, когда в очередной раз поставила ногу на землю.
   – С такой скоростью ты доберешься через час, – сказал Гэвин. – Обхватывай-ка меня за шею.
   Нора повиновалась, а потом только сообразила, что сделала. В следующий миг он поднял ее на руки и понес к дому.
   – Какая любезность с твоей стороны, да? – все крепче цепляясь за него, произнесла она.
   – Замолчи! – проворчал он. Его смутила дрожь, пронизавшая ее тело, когда она, посмеиваясь, говорила это. Дрожь, которая передалась и ему, невероятно возбудив его плоть. Не передаваемый словами восторг охватил Гэвина. Он знал, что ему следует сразу же опустить Нору на пол, лишь только они зайдут в дом, но что-то заставило его пронести ее через переднюю и подняться по лестнице. Нора с удивлением смотрела на него – ей было интересно, насколько далеко он зайдет.
   Он ногой толкнул дверь, внес ее в комнату и снова ногой закрыл дверь.
   – Снимай промокшую рубашку! – приказал он.
   – Минуточку...
   – Снимай! Если ты со мной это могла проделать, то и я смогу проделать то же самое.
   – Но ты спал, – заметила она.
   – Снимай, пока я сам этого не сделал, – продолжал настаивать Гэвин.
   Он прошел мимо нее в ванную и включил горячий душ, а вернувшись в спальню, увидел, что она все еще стоит в нерешительности. Гэвин, разозлившись, схватил ночную рубашку за подол, поднял и потянул ее через голову. На секунду он остановил взгляд на красивом обнаженном теле Норы. Потом, схватив ее за руку, потащил в ванную.
   – Живо под душ! – скомандовал он.
   Она послушно закрыла за собой дверь. Гэвин, устояв перед соблазном полюбоваться ею сквозь дымчатое стекло перегородки, вышел из ванной и поспешил в коридор. Увидев поднимающуюся по лестнице миссис Стоун, он радостно воскликнул:
   – Слава Богу, что я вас встретил! Принесите, пожалуйста, Норе горячего молока.
   – Боюсь, мой рабочий день уже закончился, – сказала миссис Стоун сердитым голосом.
   – Что? Но вы ведь экономка, не так ли?
   – Разумеется. Но это не означает, что я должна работать круглые сутки. У вас неправильное представление, если можно так выразиться, о моих обязанностях. И оно довольно распространено в этом доме. Мои часы работы были четко оговорены, когда я сюда устраивалась. Было четко оговорено, что ни при каких обстоятельствах...
   Не в силах больше выносить этот бредовый поток слов, Гэвин свирепо оборвал ее:
   – Но это же чрезвычайная ситуация!
   – В этом доме слишком часто происходят чрезвычайные ситуации по ночам. Поэтому я заранее предупредила, дала ясно понять с самого начала, что ни при каких обстоятельствах...
   – Ну ладно, хватит! – оборвал ее Гэвин и помчался вниз. Он увидел Айрис. Она шла по холлу, переваливаясь. В руках у нее был барсучонок. – Мне нужно горячее молоко... – начал Гэвин.
   – В кухне, – ответила Айрис, проплывая мимо с барсучонком, прильнувшим к ее плечу.
   Где-то у ног Гэвина закричал Осберт.
   – А ты можешь держать свое мнение при себе, – обратился к нему Гэвин. Он пошел на кухню и беспомощно оглядел кухонное оборудование. В двери появилась тень. Гэвин повернулся и увидел Питера. – Попытаться достать горячее молоко в этом доме значит едва ли не то же самое, как если бы я попытался выжать кровь из камня. Именно так: попытаться выжать кровь из камня. Я имею в виду миссис Стоун[2]. Эта женщина полностью соответствует своей фамилии. Ты знаешь, я попросил у нее горячего молока для Норы, а она начала рассказывать мне о том, сколько часов она должна работать. Я мог бы задушить ее в тот момент. – Питер кивнул и улыбнулся. В его улыбке было сочувствие и веселье. Она приятно поразила Гэвина. Он не заметил, что, волнуясь, забыл о самоконтроле при разговоре с Питером. Он говорил с ним так же непосредственно, как сделал бы это с любым другим человеком. – Ты тоже? – спросил он. Питер снова кивнул.
   В следующую минуту Питер подошел к холодильнику, взял молоко и налил в кастрюлю. Гэвин с трепетом наблюдал, как сын умело подогревает молоко.
   Одновременно Питер бросил отцу полотенце. Гэвин поймал его и вытер им голову, но Питер показал ему на мокрую рубашку и сделал знак, чтобы Гэвин снял ее. Он смиренно послушался и растер полотенцем грудь и спину. У него было то же чувство, что и тогда с Норой. Ему казалось, что за ним ухаживает мать.
   Он смотрел, как Питер положил три полные ложки сахара в кружку с молоком, добавил какао и отдал все это ему.
   – Спасибо. Это то, что нужно Норе. Сделай-ка себе то же самое.
   Питер стоял боком к плите. Вдруг он обернулся, как будто что-то поразило его, и вопросительно посмотрел на отца. Гэвин был в недоумении, но, когда Питер указал на него, наконец, понял.
   – Мне? Нет, я не пил его целую вечность... Да, пожалуй, я выпью. Спасибо, сын.
   О чем же он думал, чтобы так споткнуться? Питер уже приблизился к нему, а он чуть не упустил его. Но, слава Богу, что-то вовремя ему подсказало. Он взял из рук Питера кружку и осторожно отпил. Какао было теплое, сладкое. На его вкус – ужасное, но он улыбнулся и радостно сказал:
   – Отлично! У тебя получается великолепное какао. Я скажу Норе, что это ты сделал. А теперь тебе лучше пойти спать. – (Но Питер покачал головой.) – Нет? Хорошо. Поступай, как считаешь нужным. Думаю, ты сам лучше знаешь.
   Гэвин быстро вышел из кухни, страшась сделать или сказать что-нибудь не так и тем самым разрушить то малое, чего они достигли.
   Войдя в комнату Норы, Гэвин увидел, что она сидит на кровати, закутанная в теплую ночную рубашку и халат.
   – Выпей это, – сказал он, отдавая ей чашку. Она отпила и скорчила гримасу.
   – Узнаю Питера. Дорогой мой мальчик, он готов все засыпать сахаром.
   – Да, – сказал Гэвин с чувством, – он и мне приготовил какао. Я даже собираюсь его выпить.
   – Ты можешь вылить его в раковину, – предложила Нора, – я не скажу.
   – Но я буду знать об этом. Кроме того, Питеру было нелегко приготовить его для меня. – Гэвин глубоко вздохнул и произнес: – Нет уж, я выпью.
   – Молодец. – Она сделала еще глоток. – Благослови его. Он будет одним из тех, кто по-настоящему знает, как заботиться о людях.
   – Думаю, он научился этому у Тони, – не мог не признать Гэвин.
   – Нет, мне кажется, он унаследовал это от тебя, – сказала Нора с особенным выражением.
   Всегда, когда она была приветлива с ним, Гэвин чувствовал себя неловко, как школьник. И эту свою неловкость он попытался спрятать, отхлебнув глоток какао. Выпив, он взглянул на нее. Она все так же смотрела на него добрыми глазами.
   – Я тебя еще не поблагодарила за помощь, – сказала она. – Обычно в таких чрезвычайных ситуациях всегда помогает Грим, само воплощение силы, наша крепость. Но после несчастного случая... Я нуждалась в помощи, и на его месте оказался ты.
   – Пей какао, почему я должен страдать один?
   Она засмеялась и сделала, как он просил. Гэвин украдкой посмотрел на нее. Ее волосы, которые она усиленно вытирала, торчали в разные стороны. Ему вспомнилась девчонка, которую он впервые встретил шесть лет тому назад. Впечатление усилилось и от ее ночной рубашки. Она была проста и удобна.
   Он задумался о Норе. Был ли кто-нибудь, для кого она покупала красивую одежду? За то время, пока он находился в Стрэнд-Хаусе, он не видел мужчины, который занимал бы место в ее жизни. Это значит, что она полностью посвящает себя животным. Очень сильно удивившись, он услышал свой собственный голос:
   – Тебе нужен кто-то, кто ухаживал бы за тобой.
   – Кому? Мне? – смеясь, спросила она. – Я крепкая, как старые ботинки.
   – Ерунда. Ты только так думаешь.
   – Ты ничего обо мне не знаешь.
   – Я знаю. У тебя, как и у любого другого, есть свой «срок действия», и он кончится быстрее, чем ты думаешь.
   – Ты хочешь сказать, что надеешься на это? – нахально спросила она.
   – На что «это»?
   – Ну, что я развалюсь, а ты останешься здесь единственным хозяином.
   На какое-то время Гэвин забыл об их враждебности, и это обвинение поразило и ошеломило его.
   – Спасибо. Я старался быть хорошим, но на самом деле это всего лишь трюк. Будь осторожна – я положил в какао яду.
   – Нет, Питер этого не допустил бы, – улыбнулась она. Ее улыбка исчезла, когда она увидела, что он действительно огорчен. – Эй, Хантер, перестань, я пошутила.
   – А я – нет. Я действительно почувствовал, что тебе нужна моя помощь, но ты мне нисколько не доверяешь, ведь так? В ином случае я мог бы и не беспокоиться.
   – Послушай, у меня ничего не получилось бы без тебя сегодня. – Не услышав ответа, она взяла его за руку. – Извини, Гэвин.
   Он посмотрел на ее руку в своей, и что-то, он не знал что, заставило его поднять ее и дотронуться ею до своей щеки.
   – Ты – дурочка, Нора Акройд. Но и я такой же.
   – Что ты этим хочешь сказать? – нежно спросила она.
   – Не знаю. Просто... не знаю...
   Но на самом деле он знал. Ему вдруг вспомнился их поцелуй. Его переполняло страстное желание поцеловать ее снова. Но он знал: если она пойдет у него на поводу, то ему уже не захочется останавливаться.
   – Спокойной ночи, – сказал он и вышел из комнаты.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Гэвин проснулся, сел на кровати, вглядываясь в темноту. Он вновь видел тот же самый сон, но, как ни старался, не мог его вспомнить. Интересно, что могло ввергнуть его в такой ужас и что заставило так сильно страдать? Но какое бы «чудище» это ни было, оно быстро удалилось в потайное место памяти Гэвина.
   Прошлый раз он просидел всю ночь из-за страха, что сон повторится. Сегодня же он решил не уступать. Гэвин заставил себя снова лечь и постарался заснуть. Удалось ему это не сразу, но только он почувствовал, что засыпает, как снова вскочил. На этот раз не от ночного кошмара, а от звонка, прозвеневшего где-то вдалеке. Он сел, потянулся, как обычно, к будильнику, но вспомнил, что у него нет будильника.
   Звонок продолжал где-то звенеть. Теперь до Гэвина дошло, что это у входной двери. Интересно, кто выйдет и откроет ее? Едва ли это будет миссис Стоун. Ее рабочий день еще не начался. Айрис уехала на несколько дней. Зевая, он встал с кровати и натянул халат. Когда он спустился до половины лестницы, трезвон прекратился. Но, несмотря на это, Гэвин продолжал спускаться. Когда он стоял на нижней ступеньке, мимо него пробежала Нора.
   – Слишком поздно. Они ушли, – сказал он, снова зевая.
   Она не обратила внимания на его слова. Распахнула дверь, высунулась наружу и вернулась назад, держа в руке клетку, внутри которой сидела серая птица с загнутым клювом. Она ужасно дрожала.
   – Бедная малютка! О ней не заботились. Посмотри на ее перья.
   – Кто ее принес сюда?
   – Не знаю. Кто бы ни был, он исчез, когда я открыла дверь, – сказала Нора, внимательно разглядывая птицу. – Здесь записка.
   Она вытащила конверт, вложенный между прутьями клетки, и передала Гэвину, чтобы тот вскрыл его. Гэвин прочел:
   – «Птица ранена. Пожалуйста, позаботьтесь о ней». Почему они это сделали? – спросил он сердито. – Почему бы не подождать и не поговорить с тобой?
   Нора посмотрела на Гэвина.
   – Тебе лучше этого не знать.
   – Почему?
   – Этого тоже лучше не знать.
   – Другими словами, ты мне не доверяешь.
   – Не глупи. Я защищаю тебя. – Она взглянула наверх, так как на лестнице появилась тень.
   – Иди спать, Питер. Я справлюсь.
   Но мальчик поспешил вниз, и Нора быстро сказала Гэвину:
   – Задержи его. Я не хочу, чтобы он принимал в этом участие.
   Она быстро ушла. Гэвин повернулся и увидел перед собой Питера.
   – Нам лучше поступить так, как говорит Нора, – сказал он мягко. – Она тут начальник. – В душе он рассердился на то, что она приравняла его к Питеру, решила, что его надо защищать так же, как и Питера. Было ясно, что, кто бы ни оставил эту птицу, она оказалась у этого человека незаконным образом. Но это не беспокоило Нору. Нет. – Пойдем, – снова сказал Гэвин. Питер покачал головой. Он пристально смотрел на отца. – Она не хочет, чтобы ты участвовал в этом, и я тоже, – твердо сказал Гэвин. – По крайней мере, до тех пор, пока я не буду знать, что происходит.
   К его удивлению, сын взял его за руку и спустился с последней ступеньки. Он повел отца к кабинету и открыл дверь. Гэвин наблюдал, как Питер взобрался на лестницу, чтобы достать книгу с верхней полки, потом спустился вниз и начал листать страницы. В ней было помещено много иллюстраций, но с изображением птицы, оставленной у двери, пока не попадалось. Питер вопросительно посмотрел на отца. Гэвин понял, что с лестницы сын не смог рассмотреть птицу как следует.
   – Продолжай искать, – сказал он, глядя на переворачиваемые страницы. – Вот она.
   Они оба посмотрели на картинку. Надпись под ней гласила: сапсан.
   – «Одна из известнейших хищных птиц, – читал Гэвин. – Убивает добычу в эффектном пикировании... из-за пестицидов под угрозой... насчитывается слишком мало...» Откуда она?
   Питер посмотрел на отца, пожал плечами и приложил палец к губам.
   – Итак, что мы делаем сейчас? – (Питер поставил книгу на место, снова взял Гэвина за руку и повел его обратно в холл к лестнице.) – Ты хочешь сказать, что мы, как послушные мальчики, отправимся сейчас в постель, потому что так велела Нора? – спросил Гэвин. На лице Питера появилось что-то наподобие мимолетной улыбки. Гэвин вздохнул. – Ну что ж, так и поступим. – Питер снова улыбнулся ему, что-то заговорщическое в его поведении согревало душу Гэвина. Он решился спросить: – Женщины?..
   Они оба вздохнули, и на какое-то мгновение время и обстоятельства исчезли, отец и сын просто почувствовали себя двумя мужчинами, знающими себе цену и то, как необходимо быть осторожными с женщинами. Казалось, их связывала старая мужская дружба, существующая с незапамятных времен. Что-то подсказывало Гэвину, что чаша справедливости начинает склоняться в его сторону: сегодня ему было подарено больше того, на что он мог надеяться. Он положил руку на плечо сына, и они вместе стали подниматься по лестнице.
   На следующее утро за завтраком Норы не было. Гэвин нашел ее в заповеднике. Она возилась с соколом.
   – С ним все в порядке? – спросил он.
   – Далеко не все. С птицей обращались ужасно. Ее хозяева оказались людьми, которые лишь ради забавы завели такую экзотическую птицу, позабыв об уходе за ней. – В ее голосе слышалась злость, но это была совершенно иная злость, не такая, с какой она набрасывалась на него во время их споров. Нора часто выказывала по отношению к нему раздражение, негодование, но никогда прежде он не слышал такой лютой ненависти, которую она адресовала тем, кто плохо относился к птицам и животным. – У него сломано крыло. И оно сломано уже несколько дней. Хорошо, малыш. Спокойно, сейчас... – Она повернулась к Гэвину: – Бедняга Перри, скоро ему станет лучше...
   – Перри – потому, что он сокол-сапсан, да? – осмелился спросить Гэвин.
   Она посмотрела на него.
   – Никогда бы не подумала, что ты знаешь это. Хорошо, Перри. Успокойся. Еще немного.
   – Откуда ты знаешь, что он жил у плохих хозяев? – спросил Гэвин. У него язык не поворачивался назвать птицу «Перри». – Может быть, он вообще жил на воле.
   – Только не в этой местности. Он жил у людей, и, если бы я знала у кого, я пошла бы к ним с ружьем.
   – Ты не собираешься вызвать ветеринара?
   – Нет. Я могу сама вылечить сломанное крыло, а все остальное у него в порядке.
   – Но ветеринар, возможно, слышал о пропавшей птице? – предположил Гэвин. Нора сердито посмотрела на него, промолчав. – Ты знаешь, у тебя могут быть серьезные неприятности, – сказал он с раздражением.
   – Почему?
   – Эту птицу явно своровали.
   – Нет никаких доказательств, – сказала Нора с пренебрежением. – Он улетел. Его оставили на ступеньках дома. Сделал это кто-то, кто очень спешил и не мог ждать, пока мы выйдем. Я не слышала о краденой птице.
   – А если бы слышала, то не выдала бы секрета?
   Она зло взглянула на него.
   – Ни у кого нет права держать такое существо в заточении и плохо с ним обращаться. То, что не должно быть «собственностью», не может быть украдено.
   Он немного подумал, стоит ли с этим спорить, и тут же отказался от этой мысли. Нора по-своему видела мир, и спор с ней мог бы свести человека с ума. Гэвин ушел, ничего не ответив. Сделав несколько шагов, он обернулся. Все ее внимание было обращено к Перри. Казалось, она забыла о Гэвине.
   После событий прошлой ночи он был в приподнятом настроении. Питер сам дал ему возможность хотя бы немного заглянуть в свои мысли, без какого-либо побуждения к этому. Обычно же Гэвин старался не упускать ни одного удобного случая, чтобы понаблюдать за сыном и лучше понять его. Когда Питер знал о его присутствии, делать это было бесполезно, так как мальчик сразу же настораживался. Но иногда Гэвину удавалось застать его врасплох, и результаты оказывались неожиданно хорошими. Так получилось, когда они пошли смотреть «Леди и бродяга».
   – Пойдем? – спросил он Питера, разглядывавшего афишу в местной газете два дня спустя. – Это очень хороший фильм. – (Питер странно посмотрел на него. Его явно удивило то, что отец знает этот фильм.) – Я видел его в детстве, – добавил он, благодаря в душе тетушку, настоявшую на том, чтобы пойти в кино. Ему совсем не хотелось идти, так как он считал, что мультики – для «детей». А ему в то время было уже девять лет. Но, оказавшись в кинотеатре, он тихо наслаждался фильмом и не мог даже предположить, что когда-то в будущем этот фильм сослужит ему хорошую службу.
   Итак, они отправились в город, надеясь попасть на первый вечерний сеанс, но билетов уже не было. Не желая разочаровывать Питера, Гэвин решил остаться на более поздний сеанс, и они пошли с ним перекусить, чтобы время до начала кинофильма прошло побыстрее. Когда они оказались в зале и фильм начался, Гэвин периодически посматривал на сына. Питер ни разу не засмеялся, иногда лишь улыбался. Гэвин был доволен. Он теперь учился продвигаться к успеху медленно.