Горшков Валерий Сергеевич. Фраера

   Произошли перемены в личной жизни и у меня. В моей новой шикарной квартире поселился специалист по русскому антиквариату, а также всяким ювелирным делам по имени Маша. И, похоже, надолго. Редкое сочетание иссиня-чёрных волос с голубыми глазами на миловидном лице вызвало во мне приток дотоле неведомых чувств.
   Вот оно – моё настоящее сокровище, казалось мне тогда…

Книга вторая
Абордаж в Финском заливе

Пролог

   Неухоженная Россия осталась наконец позади.
   Машу восхищало здесь, в Финляндии, буквально все. Ей безумно нравился их с Хейно очень миленький двухэтажный коттедж на берегу живописного озера в сосновом бору. Она радовалась чистому воздуху и мягкому, здоровому климату. Это вам не болотный Питер!
   Теперь Маша практически всем обеспечена. Её жених Хейно Морозофф, сын русского эмигранта, – большой человек в алмазном бизнесе. Впрочем, и сама она неплохо получала, работая в фирме его отца.
   Да и как мужчина Хейно ничего себе. К тому же – сразу видно! – на сторону бегать не станет. Не то что её бывший дружок Глеб!
   Сбылась наконец голубая мечта Маши о сытой, беззаботной семейной жизни.
   После лёгкого завтрака – кофе и знаменитый финский сыр – она искупалась в озере. Теперь можно просто побалдеть. Хочешь – смотри видик с модными фильмами, хочешь – слушай последние записи самых популярных западных поп-групп.
   Но она все-таки русская женщина. Сидеть вот так, без дела, не может. Пожалуй, надо помочь Хейно разобраться с вещами. Маша со своим женихом ведь только переехала в этот новенький коттедж. Ещё не весь багаж разобран.
   Мария стала распаковывать чемоданы и саквояжи. Развешивать сорочки Хейно, костюмы, манто.
   В одном из кейсов она обнаружила аппаратуру для оценки алмазов, с которой, как специалист в этой области, была знакома.
   И тут женщина вздрогнула. Здесь же находился пистолет.
   В это время открылась дверь. Появился неожиданно рано приехавший со службы Хейно.
   Он точно оценил ситуацию. Присел рядом с Машей, на глаза которой вдруг навернулись слезы. Обнял её за плечи.
   – Мария, мы с тобой практически муж и жена, и у нас не может быть друг от друга никаких секретов. Подвернулась исключительно выгодная сделка. Повстанцам одной африканской страны очень нужны деньги, и они по бросовой цене предлагают нашей фирме партию алмазов. Не буду скрывать, эта операция небезопасна, поскольку сделка будет проходить контрабандно. Но ты должна поехать со мной, Мария. Для прикрытия…

Часть первая
Чёрный вице-консул

Глава первая
Разведённые мосты

   Опустив стекла на обеих дверцах и подставив лицо тугим струям врывающегося в прокуренный кожаный салон свежего, пахнущего морем воздуха, я гнал свой джип «мерседес» по пустынным улицам утонувшего в белых ночах Питера, выжимая из спрятанного под капотом мощного турбодизеля все до последней капли.
   Но я таки опоздал к Неве – на каких-то несчастных две минуты. Уже блокированный милицией Дворцовый мост, так же как и находящиеся выше по течению Троицкий и Литейный, прямо на моих глазах стал медленно подниматься для прохода гуськом стоящих на рейде кораблей, тем самым надолго перекрыв мне дорогу к стрелке Васильевского острова и ростральным колоннам.
   Делать было нечего, и я, беззлобно выругавшись и вспомнив растянувшуюся совсем некстати на целых два часа «одну чашечку кофе», выпитую мной в гостях у кудрявой восемнадцатилетней Оксаны, сбавил скорость.
   Свернув вправо, остановил отливающий новеньким зелёным перламутром внедорожник возле гранитной набережной, рядом с Эрмитажем.
   Поразмышляв секунду, побарабанил пальцами по рулю, со вздохом заглушил мотор, закурил сигарету, опёрся на баранку локтями и, положив подбородок на ладони, задумчиво уставился перед собой.
   Если ехать в объезд, то для того, чтобы попасть на ту сторону Невы, мне придётся исколесить полгорода сначала в одном, а затем в противоположном направлении, делая совсем уж неоправданный крюк в добрую сотню километров и выруливая по сумасшедшей дуге с Московского на Мурманское шоссе. И только для того, чтобы преодолеть водную преграду в несколько сот метров.
   Немудрёно, что эту затею я вообще никогда не принимал всерьёз. Тем более в последний год, когда, в отличие от недавнего прошлого, я уже не торопился по вечерам в мою отражающую эхо роскошную квартиру на Среднем проспекте, с высокими арками, ванной-джакузи и зеркальным потолком в спальне. Она в одно мгновение стала для меня пустой и неуютной, как тесный номер с клопами и немытыми окнами в единственной гостинице маленького провинциального городка…
   Так случилось, что дома меня уже никто не ждал, с тех пор как оттуда, не сказав на прощание ни слова и оставив после себя лишь пушистые тапочки, флакончик подаренных мной духов и коротенькую записку с просьбой «не искать меня», не объясняя никаких подробностей, ушла Маша.
   Это выглядело тем более удивительно, что никаких причин, подвигнувших бы её на столь стремительный разрыв, не существовало и в помине, скорее совсем наоборот. Мы близко знакомы с ней уже шесть лет и были по-настоящему счастливы.
   Обнаружив пропажу любимой девушки, я пережил шок и немедленно принялся за её активные поиски, логически начав с родительских пенатов.
   Но Машины предки, с которыми у меня сложились более чем доверительные отношения, только беспомощно разводили руками. Оказывается, незадолго до моего приезда Мария позвонила им по телефону и, не объяснив причин, коротко сообщила о нашем с ней окончательном разрыве. Сказала, что уезжает в другой город, где ей, как специалисту по изделиям дома Фаберже, уже давно предлагали хорошую и перспективную работу в одной из крупных антикварных компаний…
   Она ещё раз позвонила не находящим себе места родителям только спустя неделю и полным демонстративного достоинства голосом поведала, что сейчас пребывает на другом берегу Финского залива, в чудном городе Хельсинки, и вообще у неё все очень и очень хорошо.
   А перед тем как попрощаться и оставить перепуганным столь радикальными переменами в жизни дочери родителям номер своего сотового телефона, попросила передать Глебу Микульчику, то есть мне, «огромный пламенный привет и искренние пожелания счастья в личной жизни».
   И снова – ни единого намёка на побудившие её уехать причины!
   До глубины души оскорблённый столь дерзким поступком Маши, я, несмотря на настойчивые уговоры её родителей, не стал унижаться и звонить в Хельсинки, требуя каких-либо объяснений. К тому времени я уже имел некоторые соображения насчёт причины стремительного бегства Марии, но не собирался делиться ими с кем бы то ни было.
   Но самым скверным в этой истории было то, что я до сих пор любил Машу и, не признаваясь в том даже самому себе, подсознательно мечтал, что однажды она позвонит, вернётся и мы снова будем вместе!
   Увы, это походило на наивные фантазии конопатого подростка, вечерами напролёт мокнущего под холодным дождём возле подъезда в ожидании, что из него выйдет прекрасная и недоступная блондинка из параллельного класса, увидит его страдания, пожалеет и первой пригласит вместе сходить в кино и на дискотеку.
   Взрослый мужик, миллионер, как мальчишка, верил в сказку…
   Вот так, не сделав ровным счётом ничего предосудительного, я неожиданно остался совершенно один, если не считать верного друга Хаммера и его жены Ирины, ставших для меня едва ли не второй семьёй.
   После исчезновения любимой девушки, чтобы хоть как-то забыться, я с головой ушёл в работу. В своё время мы на паях с Сергеем организовали сыскное агентство «Поиск». Сами, конечно, розыском не занимались – работали с клиентами. А заказы выполнять нанимали специалистов.
   Кроме того, я решил усовершенствовать свой английский, осваивая с помощью репетитора его тонкости, и догнать в этой области Павлова. Хотя мы вместе закончили годичные курсы, у Серёги спикать получалось аккуратнее.
   Жизнь снова потекла своим привычным руслом, а освобождённое Машей место «дамы сердца» изредка и ненадолго занимали весёлые, смазливые и не претендующие на серьёзные отношения современные девушки.
   С одной из них, маникюршей Оксаной из салона-люкс «Венеция», именно сегодня вечером у нас было первое полноценное рандеву. Из-за него во второй раз за это лето я и опоздал к ночному разводу мостов…

Глава вторая
Встреча с прошлым

   Стряхнув пепел в открытое окно и скользнув равнодушным взглядом по противоположной стороне Невы, я вдруг заметил нечто, заставившее моё сердце на миг утроить частоту ударов, а память – вернуть меня на целую жизнь назад. В то незабываемое время, когда мы с Серёгой, находясь на срочной службе в ВМФ, неожиданно обнаружили на дне реки затонувший ещё во время блокады буксир, в ржавом остове которого дожидался своего часа железный ящик из-под патронов, заполненный золотыми ювелирными изделиями и старинными монетами.
   А потом началось наше противостояния с бандой Профессора, завершившееся в конце концов вполне удачно, если не считать Ириного лечения и нескольких пластических операций. Слава богу, обошлось.
   Я и Серёга в результате авантюры оказались вполне обеспеченными людьми и, целиком погрузившись в работу, стали быстро забывать о тех полных страха, опасности и юношеского безрассудства днях…
   Я вдруг вновь увидел пришвартованный возле гранитной набережной рейдовый водолазный катер, прозванный морячками-спасателями «Фламинго», со знакомым до оскомины бортовым номером. Это была именно та самая плавучая калоша, на которой мы с Сергеем не раз выходили на авралы с базы в Уткиной Заводи, где облачались в неуклюжие «трехболтовки» и спускались в холодные воды Невы, всякий раз преподносящей коварные сюрпризы…
   Очнувшись от воспоминаний, я затушил окурок в пепельнице и, сложив руки перед грудью, задумался о делах настоящих.
   Перспектива торчать здесь ещё добрых два часа до того времени, когда на пятнадцать минут мост будет снова сведён, мне совсем не улыбалась.
   Сегодня была пятница, завтра – выходной, и в такой вечер хотелось чего-то «этакого». Но разворачивать джип в сторону дома Оксаны, к которой рано утром должен вернуться муж-милиционер с суточного дежурства по городу, мне почему-то было не по нутру.
   И тут я вспомнил, что по пятницам Серёга отвозит жену с сыном на дачу в Комарово. А сам, если туда же надумает заявиться его ржавая бензопила тёща, во избежание семейных осложнений частенько возвращается назад, в Питер.
   В таком случае он почти всегда звонит мне, и мы отправляемся в один уютный подвальчик с камином, где до утра пьём пиво с креветками, играем в бильярд и покер, разговариваем обо всем на свете и вообще хорошо проводим время.
   Я вытащил из держателя на панели сотовый телефон и не спеша набрал домашний номер Павлова.
   – Ну и где ты шастаешь? – вместо приветствия услышал я совершенно лишённый заспанности голос друга.
   – Сначала был в гостях у дамы, а потом мосты развели, – честно ответил я. – Курю сейчас возле Зимнего, во вселенских раздумьях о будущем… А с чего ты так сразу решил, что это именно я звоню?
   – Потому что во втором часу ночи, кроме тебя и Ирки, больше некому. А она тренькала пять минут назад.
   – Супружеские проверки на местах? – с улыбкой спросил я.
   – Примерно так, – со вздохом согласился Хаммер. – Ну, что думаешь делать?
   – Как обычно, пиво пьянствовать и дисциплину хулиганить. Кстати, угадай с трех раз, на что я сейчас смотрю, сидя за баранкой возле набережной и устремив взор на противоположный берег.
   – Сложный вопрос, – немного помолчав, отозвался глава семейства. – А на этой самой хреновине случайно номеров никаких нет? Типа на борту, чуть ближе к носу?
   – Мне плохо видно, как раз сегодня я забыл дома свою подзорную трубу.
   – Эй, мастер! Не стоит ли там наш «Фламинго»? Тот самый?
   – Да, по такому случаю влезай в джинсы. Встречаемся возле казино ровно в два.
   – Ладно, согласен.
   Теперь все нормально, проблема расслабухи в пятницу ночью отпала. Что бы я делал без моего лучшего друга Павлова? И с кем бы ещё из шести миллиардов земного населения, кроме живущей сейчас припеваючи на другой стороне залива Марии, я мог бы общаться так непринуждённо?
   Проглотив очередное тягостное воспоминание, я повернул торчащий в замке зажигания ключ, и мотор джипа тихо заурчал.
   Я подал назад, отъехав от бордюра, а потом переключил рычаг автоматической коробки в положение «драйв» и с визгом провернувшихся покрышек рванул вдоль набережной.
   Курс был взят на некогда облюбованный нами ночной клуб «Три семёрки», который располагался в неприметном старинном особнячке, недалеко от Марсова поля.

Глава третья
Казино «Три семёрки»

   Когда я вошёл в зал, раздвинув свисающие с потолка бамбуковые шторки, Хаммер уже находился там и, хотя свободных столиков было более чем достаточно, сидел на нашем традиционном месте у стойки. Заметив меня, он приветливо помахал рукой.
   Я пересёк зал, за руку поздоровался с натирающим кусочком мела кий Аскером – профессиональным игроком в бильярд, пару раз уже облегчившим мой карман на полсотни баксов. Подошёл к стойке, приветственно кивнул длинноволосому бармену в белоснежной рубашке и красной жилетке и присел на высокий стул рядом с отхлёбывающим ледяное пиво Павловым.
   – Привет, что ли.
   Беря со стоящей перед Серёгой тарелочки очищенную, ещё не успевшую окончательно остыть креветку, я с огромным удовольствием отправил её в рот. Дары моря с самого детства привлекали меня куда больше, чем жареное сочное мясо.
   – Здоровались уже сегодня, два раза. Плохая примета, – недовольно заметил Хаммер. – Ты разве не знал?
   – Не верю я во всякую мистическую чертовщину и в церковь, как нынче модно, между прочим, тоже по воскресеньям не заглядываю, – принимая от бармена запотевший бокал с «будвайзером» и жадно припадая к нему губами, выдохнул я. – Чушь это древняя, бабушкины сказки… У-х, кайф! – Я облизал губы.
   – Много ли безбожнику для счастья надо, – наигранно вздохнул Серёга, фыркая от удовольствия и почти синхронно со мной потягивая свежее чешское пиво. – Рассказывай.
   – О чем? – я удивлённо пожал плечами. – Если ты про валюту, то на биржевых торгах за один зелёный доллар сегодня давали двадцать четыре рубля и сорок три копейки. Опускают родное отечество, сволочи заморские.
   – Рассказывай, как там наш «Фламинго»! Нормально выглядит или уже пора списывать на судоразделку? Кто из «сундуков» на палубе маячил, не рассмотрел?
   – Не-а, далеко слишком было. Кажется, коллеги утопленничка вылавливали: неотложка рядом паслась и менты. Слава богу, наша очередь развлекаться таким образом давно прошла. Как вспомню – так вздрогну. Особенно того, распухшего, с выколотыми глазами и расплющенными пальцами, у которого братки ноги в тазик с цементом замуровали, помнишь? Ещё лёд пришлось ломать, чтобы…
   – Умеешь ты, дружок, подбирать подходящие темы для разговора за едой! – скривил физиономию Павлов, отставляя пустой бокал со стекающей по стенкам пеной. – Значит, старое корыто все ещё на плаву… Отрадно слышать, честное слово. По правде говоря, я ещё разок слазил бы напоследок к тому буксиру. Так, по старой памяти. И фотоаппарат, щёлкающий картинки под водой, с собой прихватил бы. Командир, – обратился Хаммер к бармену, – сделай ещё два бокала и нарисуй пару приличных раков. О'кей? Спасибо… – На стойку полетели две скомканные бумажки.
   Бармен принёс бокалы с пивом и вместе с овальной чёрной тарелочкой, на которой лежали два внушительного вида рака, поставил перед нами и молча удалился к другому концу стойки.
   Там сидел цивильного вида негр в смешной шапочке, похожей на прошитый серебристыми нитками картуз без козырька, и вполголоса болтал по мобильнику.
   Этот чернозадый франт приехал явно не из Гарлема, мельком подумал я, скользнув по необычному посетителю любопытным взглядом. Слишком уж физиономия холёная, да и жесты – уверенные, даже слегка небрежные.
   Допив пиво, мы прошли в зал казино. Там уже оказался тот же лощёный негр. Причём сидел он за тем же самым столом для покера, к которому направлялись мы с Хаммером.
   За рулеткой, к которой я всегда испытывал недоверие, неясное мне самому, сидели, прикрытые плотной дымовой завесой, два угрюмых пузатых мужика лет пятидесяти и, обложившись горами разноцветных фишек, молча делали ставки, сверкая золотыми зубами и тяжёлыми браслетами на волосатых ручищах.
   В «блэк джек» никто не играл, так что крупье – высокая блондинка с длинными волосами – откровенно скучала, потягивая томатный сок из высокого хрустального бокала.
   Купили фишки, подошли к нашему покерному столу. Молча дождались, пока наш крупье, розовощёкий упитанный крепыш с тонкими усиками и уложенными лаком чёрными волосами, открыв карты, объявил отсутствие у него игры и выдал ниггеру одну жёлтую фишку достоинством в сто рублей.
   Мы сообщили о своём вхождении и для начала сделали минимальные ставки.
   Наш темнокожий сосед в смешной шапочке, от которого едва ощутимо тянуло дорогим одеколоном и хорошим табаком, тоже, судя по всему, не спешил форсировать события, играя по минимуму.
   – Ну, поехали? – потёр ладони в предвкушении выигрыша Павлов и подмигнул мне – дескать, смотри, как нужно качественно и оперативно опускать казино.
   – Ставки сделаны, – бесцветным голосом сообщил крупье, дал мне снять с колоды «кепку» и принялся раздавать по пять карт. Себе, как водится, положил четыре в тёмную и накрыл их дамой треф.
   Я развернул карты и мельком оценил имеющуюся на руках комбинацию. Игра хоть и выпала, но слабая – две семёрки. Однако я решил ответить, подвинув на стол ещё две фишки.
   То же самое сделал и Серёга, на лице которого можно было сразу прочитать кураж будущего победителя.
   Негритос, сведя брови к переносице, секунду подумав, скинул одну из карт, купил из колоды новую и тут же ответил, присоединившись к нам.
   Прилизанный и равнодушный ко всему происходящему крупье открыл свои карты. У него выпало аж две пары – двойки и валеты.
   Я, естественно, сразу проиграл и сбросил свои карты на стол, внимательно наблюдая за Хаммером и черноглазым.
   Испытующе переглянувшись, они открылись.
   – Каре! – гордо хмыкнул Серёга, показав четыре десятки, но, увидев выпавшую у ниггера комбинацию, почтительно цокнул языком и попросил крупье позвонить в колокольчик, чтобы к нам за заказом подошла официантка.
   На столе перед негритосом лежали четыре короля. Потраченная им на покупку карты лишняя фишка не испарилась даром. Выигрыш был приличным.
   Впрочем, Хаммер тоже не остался внакладе и с азартным блеском в глазах заграбастал пододвинутые ему пухлым крупье фишки.
   Единственным неудачником в этой партии был я…

Глава четвёртая
Роял-флеш

   Игра шла как обычно, количество моих фишек то таяло, как снег в апреле, то вдруг резко прибавлялось, но к исходу второго часа их осталось всего ничего.
   У Сергея сложилась точно такая же ситуация.
   А вот нашему чернокожему соседу по столу сильно везло, и он, с небольшими осечками, планомерно увеличивая количество жёлтых кружочков, надыбал их уже целую кучу. Именно кучу, навалом лежащую справа от него на игровом столе, рядом с открытой пачкой «Парламента», золотой бензиновой зажигалкой и четырехгранным стаканом с шотландским виски.
   Кстати, как выяснилось по ходу дела, гость северной столицы вполне сносно говорил по-русски, хотя это безусловно ценное для иностранца качество вряд ли помогло бы ему остаться незамеченным в питерской толпе.
   – Похоже, сегодня не самый удачный день для азартных игр, – со вздохом делая ставку, пробормотал слегка захмелевший от пива Хаммер. – А знаешь почему? – Он поднял на меня блестящие глаза и, чеканя слова, со всей возможной серьёзностью сказал: – Не надо было три раза за день здороваться. Я тебя предупреждал, что это плохая примета. Чего лыбишься как клоун? Так оно и есть. Сглазил нам все карты.
   – Извини, я, честное пионерское, каюсь. Как только сольём последнюю фишку, немедленно иду посыпать голову пеплом и рвать на себе волосы.
   – Вы будете ставить? – пресным голосом осведомился у меня розовощёкий крупье, вытирая стекающий со лба пот извлечённым из кармана брюк носовым платком.
   – Куда я, на фиг, денусь с подводной лодки, – лениво ответил я и, особенно не раздумывая, двинул на поле две фишки.
   Впервые за сегодняшний вечер я сыграл вдвойне. Это не было желанием одним махом вернуть часть утраченного капитала, а просто жест лёгкой, сидящей где-то в самой глубине сознания, маленькой досады.
   – Гулять так гулять? – оценив мой широкий жест, вяло пошутил Павлов, доедая оставшиеся в стеклянной пиалке фисташки и одним глотком допивая желтеющее на донышке бокала пиво. – Ва-банк, значит? И этот игорный маньяк ещё обзывал меня фанатом покера!
   Вслед за репликой Сергея за столом как-то внезапно наступила тишина, и все взгляды устремились на молча раскладывающего фишки негритоса.
   Разделив свою огромную кучу – не менее сотни фишек – натрое, он одну часть поставил на игровое поле, а вторую, ещё не получив карты, водрузил на ответ. Негритос положил на кон почти все, что у него было. Он оставлял себе лишь одну жалкую кучку, состоящую из трех фишек. Или – или.
   За три года более-менее регулярных посещений казино такое игровое чудо, словно сошедшее в реальный мир с пожелтевших страниц американского авантюрного романа, я видел впервые.
   – Вот это, старик, и есть настоящий ва-банк, – вырвалось у меня, едва ставки были сделаны и крупье, пухлое личико которого в первый раз за время нашего пребывания за столом стало выражать какое-то отдалённое наличие эмоций, начал сдавать карты.
   Чёрный, бросив на меня спокойный взгляд, чуть улыбнулся и пожал плечами – мол, такие уж мы, хозяева пляжа, рисковые люди: всегда идём до конца.
   Где-то за спиной пухлого прилизанного крупье с наигранно равнодушным взглядом замелькал малиновый пиджак материализовавшегося буквально из воздуха пит-босса, внимательно следящего за сдачей.
   Сбросив нам по пять карт, поверх своих четырех пухляк осторожно положил туза. И, как показалось мне, немного расслабился – все-таки недурной шанс.
   Почти забыв про свою игру, мы с Павловым внимательно смотрели на медленно приподнявшего карты негра и невольно переглянулись, когда по его напряжённому лицу поползла умилённая улыбка. Неужели снова выиграет?
   Но, едва взглянув на выпавшую ему самому комбинацию, Хаммер в буквальном смысле слова подпрыгнул на стуле. Его грудная клетка стала вздыматься и опускаться раза в два быстрее, чем ещё секунду назад.
   Подвинув на ответ оставшиеся у него две фишки, он с достоинством, с каким обычно расплачиваются с почтительно изогнувшимися швейцарами господа мультимиллионеры, бросил на зеленое сукно раскрытые веером карты. Девятка, восьмёрка, семёрка, шестёрка и пятёрка червей – на сленге игроков в покер именуемые как стрит-флеш – в случае удачи поднимали его ставку в пятьдесят раз.
   Мысленно поздравив Павлова, я только сейчас посмотрел на то, что сдали мне, и сразу перестал дышать.
   Прямо в упор на меня, нагло ухмыляясь, смотрели король, дама, валет и десятка треф, а рядом с ними, как бельмо на глазу, примостилась проклятая двойка пик. Её, по всем неписаным законам игры в покер, надлежало немедленно продать за цену находящейся на кону основной ставки – два жёлтых пластиковых кружочка. И, получив верхнюю карту из колоды, попробовать сделать невозможное – купить недостающего для роял-флеша трефового туза.
   В случае удачи, шанс которой, само собой, был достаточно призрачным, я получил бы самую крутую комбинацию, увеличивающую мою ставку в сто раз.
   Но ни у меня, ни у Хаммера, несмотря на тугие бумажники во внутренних карманах, не оказалось больше ни одной фишки! А пойти поменять посреди игры бабки на фишки было нельзя!
   Я ощутил, как по моей спине потекли холодные ручейки пота. Сглотнув подступивший к горлу ком, я ошалелым и, видимо, полным отчаяния взглядом окинул Серёгу и нашего рискового соседа и тихо прохрипел:
   – Мне бы купить всего одну карту… – а потом, покачав головой и сложив губы в одну прямую линию, уже собирался бросить карты на стол, но тут черномазый, мысленно прозванный мной Лумумбой, уверенным жестом пододвинул мне две из оставшихся у него трех фишек и лукаво подмигнул:
   – Став. Выиграешь – вернёшь в двойнэ. О'кей?
   – Ну… ладно, – не веря своим глазам и ушам, пробормотал я. – Но ты сильно рискуешь!
   – Фигня, – отозвался он, не меняя голливудской улыбки.
   Я отдал крупье, на спину которого уже буквально навалился пит-босс, полученные от негра фишки, получил взамен карту и тут же перевернул её, бросив на стол.
   Это был туз треф.
   Потом, уже вообще ничего не ощущая, я по очереди положил поверх него остальные четыре карты.
   Лица крупье и пит-босса вмиг стали похожи на застывшие восковые маски. У нас с Хаммером оказались две самые сильные комбинации, побить которые было практически невозможно. От крупной денежной выдачи казино могло спасти только отсутствие игры у крупье.
   Ещё раз промокнув лоб и лицо платочком, наш крупье дрожащими, как при болезни Паркинсона, руками принялся переворачивать карты, кладя их в один ряд. Сбоку от открытого уже раньше туза поочерёдно легли семёрка, дама, тройка и… король! В паре с тузом он образовывал самую слабую комбинацию, но все равно это была игра!