Горшков Валерий Сергеевич. Контрольный выстрел

   – Как последний кретин! – Я проглотил ком в горле. И сразу же накатила дурнота. Хорошо, что желудок пустой, подумал я, а вслух сказал: – По-моему, у меня сотрясение мозга. Мутит…
   Лика улыбнулась, целуя меня в щеку.
   – Пострадавший ты мой… Второй раз за вечер тебя вырубают.
   – Прыжки и гримасы жизни, но я хотел как лучше!…
   Я обвел взглядом двор. Все машины стояли на своих местах, включая мой джип, микроавтобус ресторана и темно-бежевый милицейский рафик. Здесь нас трое. Все остальные, стало быть, наверху.
   – И долго я был в отключке?
   – Минут десять – пятнадцать, – сказала Лика. – О, Господи! – вздохнула она. – Раньше утра отсюда не уедем. Кстати, где твои документы? Капитан интересовался…
   – В барсетке. Она в джипе, на заднем сиденье. А почему мы здесь, на ступеньках? Пошли наверх. Все-таки интересно, в чем провинился твой друг Красавчиков. – Перехватив взгляд мента, я спросил: – Можно взять из машины телефон и документы?
   Кивнув, тот шагнул с крыльца. Сержант, похоже, явно намеревался сопровождать нас повсюду до тех пор, пока не закончится вся эта канитель.
   Я взял сумочку с документами, сунул за пояс трубку сотового, мельком взглянул на часы на приборной доске «фронтеры». Было половина двенадцатого. Всего-то! А еще говорят, будто время не резиновое… Столько всякого-разного случилось за последние двое суток – голова кругом. А что впереди? Страшно подумать…
   – Нам можно в дом? – спросила Лика.
   Наш «пастух» вновь ограничился кивком.
   Точно под конвоем, мы поднялись с ним на второй этаж в каминный зал. Я сразу обратил внимание на неработающий фонтан. Неподалеку прохаживались двое в штатском. Сколько их всего?
   Я огляделся. В зале находились пятеро в масках, двое в штатском. Прислонившись к дверному косяку, скучал длинный жердяй со следами порока на изможденном лице. Скорее всего, это был тот самый Андрюша Барышников из «Сайгона». Чернокожий бармен Фил, гости – Пуйколяйнен, Элеонора с неизменной ментоловой сигаретой в пальцах, бледная как смерть, Лариса и хозяин виллы – Влад Красавчиков с блестящими «браслетами» на запястьях – сидели на мраморных скамеечках возле фонтана. Выглядел Влад, мягко говоря, неважнецки – будто разом потерял свои миллионы, а заодно и свободу. Впрочем, судя по событиям, последовавшим после одиннадцати, возможно, так оно и случилось.
   Мы с Ликой подошли к стойке бара, к нему тут же подскочил Фил, и я взял у бармена сигарету. Он помахал растопыренной пятерней, мол, все нормально и напрягаться не стоит.
   Подвалил Пуйколяйнен с Элеонорой.
   – Почему наручники? – спросил я, закурив. – Какие претензии к Владу?
   – Плохо дело, – отозвался мордастый после секундной паузы и хрустнул пальцами, сцепленными в замок. – Кажется, наркота и что-то там с баксами… Опер сказал, счета фирмы арестованы. Вот ждут, когда сольется вода из фонтана…
   – А это зачем? – удивилась Лика. – Дно выстлано кафелем, и все… Разве не видно?
   – Кто-то думает иначе, – заметил я вполголоса, мысленно прикидывая, для чего ОВД понадобилось проводить такую хитроумную процедуру.
   Я с детства увлекаюсь американскими детективами и еще в юные годы уяснил, что в аквариумах и фонтанах всегда прячут бриллианты. В воде камешки словно растворяются – становятся невидимыми, одним словом…
   Через пять минут в фонтане не осталось ни капли воды, а у ментов – никаких надежд отыскать бриллианты, зато заметное оживление вызвали два полиэтиленовых пакета с белым порошком, найденные где-то в соседней комнате.
   Пуйколяйнен, Барышников из «Сайгона» в качестве понятых засвидетельствовали факт изъятия. Влад матюгнулся и харкнул прямо на пол.
   – Кто-то его неслабо заложил, – сказал я и покосился на Ларису.
   Она сидела на скамейке рядом с Красавчиковым и глотала тихие слезы.
   – Кто бы это мог быть? – задал я вопрос, на который не надеялся получить ответ.
   Об этом лучше спросить у… полиции, – заметил Фил. Он нервно барабанил пальцами по отполированной до блеска поверхности стойки. – Я прав, собачка хорошая? – Бармен наклонился и потрепал по холке забежавшего к нему за стойку Лабрадора.
   – Прав, прав! – отозвалась Элеонора. Раздавив в пепельнице окурок, она взглянула на меня и подмигнула.
   Уловив сверкнувший в ее глазах кокетливый блеск, я решил, что она наверняка досадует, что рядом со мной сейчас Лика, а не она. Но тут уж, как говорится, ей ничего не светит!
   Через час с небольшим, когда были улажены необходимые формальности, старший переписал данные гостей Красавчикова, сказал, что мы ему еще понадобимся для беседы, а пока все свободны.
   Влада в наручниках затолкали в автобус, и вся опергруппа вместе с «голубым» официантом Андрюшей укатила в Питер.
   Лариса и Фил остались на даче. Надо было все убрать, а потом отогнать в город «вольво» Красавчикова.
   Пуйколяйнен разбудил свою такую же широколикую, как и он сам, супругу, с моей, помощью погрузил ее в мини-вэн, попрощался с нами и, прихватив Элеонору, тоже укатил.
   Эля, перед тем как впорхнуть в машину, запустила руку в нагрудный карман моей тенниски и прошептала, что «на всякий случай» оставляет номер своего мобильника.
   «Интересное кино!» – подумал я и зашагал вслед за Ликой к своему джипу. И тут я вдруг понял, кто заложил удачливого бизнесмена Красавчикова. Конечно же, это был Алекс Кайро.

Глава 27.
Расставание.

   – Ну что, моя милая… – Я повернул ключ зажигания и посмотрел на часы. Было около двух. – Веселенькое получилось первое свидание. «Царская охота», загородная вилла, спарринг с твоим великолепным другом, героин, менты – уйма впечатлений! Будет о чем вспомнить…
   – Володя…
   – Да?
   – Прости за то, что я втравила тебя в эту историю. А сейчас отвези меня, пожалуйста, домой… Я живу недалеко от Московского вокзала, на Литовском.
   Лика произнесла это таким тоном, будто я – таксист, а она – припозднившаяся фря, мечтающая лишь об объятиях Морфея. А «таксиста» так и подмывало раскрыть ей свои объятия. Но что-то удерживало меня от этого шага.
   – Если хочешь вздремнуть, справа за сиденьем ручка, откидывающая спинку. Разбужу, когда будем подъезжать к центру.
   – Спасибо, – прошептала она, прикоснувшись ладонью к моему колену.
   Мы катили по пустынному шоссе, я включил приемник, и зазвучал хрипловатый голос Юрия Шевчука. Он пел песенку о дожде, только сейчас стекла «фронтеры» были сухими.
   Когда за перекрестком показались огни Московского вокзала, я потрепал Лику по плечу. Она сразу выпрямилась и огляделась.
   – Почти приехали, – сказала она. – За первым светофором налево большой серый дом. Там я живу.
   Лика достала из сумочки пудреницу, посмотрела на свое отражение в зеркале.
   – Все было замечательно, – улыбнулась она. – Несмотря ни на что…
   – Не то слово! Лучше не бывает.
   Я посмотрел на нее, все еще надеясь получить приглашение на чашку чаю. Но, как видно, начало нового дня не предвещало никаких сюрпризов.
   – Позвоню тебе на днях. – Лика чмокнула меняв щеку. – Пока.
   Она подхватила зонтик, увядшие розы, открыла дверь и выпорхнула из машины. Не оборачиваясь, быстро поднялась по ступенькам, открыла дверь подъезда и была такова…
   Я нашел в бардачке неполную пачку сигарет, закурил. Впереди, метрах в двухстах, моргал глаз светофора. Красный, желтый, зеленый… Стойте! Приготовьтесь! Идите! Идите и не оглядывайтесь… Подходящая философия, но я не пешеход…
   Мчусь на служебной «фронтере», а время летит как… Я взглянул на часы. Начало четвертого. Завтра, вернее, уже сегодня – трудный день. Проблем выше крыши! К восьми на службу. Надо поспрошать кое-кого о способах вывода из строя кардиостимулятора. Н-да!… Работаю в «Цербере» всего два дня, а событий с лихвой хватило бы на пару месяцев службы в управлении инкассации отделения Центрального банка.
   Трель сотового телефона раздалась, когда я выжимал сто двадцать, словно доблестной автоинспекции в природе не существовало. Убрав ногу с педали «газа», я ударил по тормозам. Мобильник надрывался на заднем сиденье.
   – Слушаю!
   В трубке раздалось какое-то шуршание, потом вздох…
   – Алло! Говорите!
   – Знаешь, я подумала… – Лика растягивала слова, будто опасалась сказать чего-то лишнее. – … Если ты не очень хочешь спать и готов провести остаток ночи в компании с одной взбалмошной особой, у которой, как всегда, в доме ничего, кроме чая и печенья, может быть, заглянешь к ней прямо сейчас, а? И если вдруг по дороге попадется круглосуточный магазин, то шампанское и плитка шоколада будут в самый раз.

Часть 2.
Вторая жертва.

Глава 28.
Кому выгодно?

   Около восьми я вновь крутил баранку, ощущая себя на подъеме и по-настоящему счастливым. С Ликой я расставался с нежеланием, но надо было успеть привести себя в надлежащий вид и ровно в восемь появиться на работе.
   Лавируя в потоке машин, я думал о вещах, которые раньше мне и в голову не приходили.
   Как и каждый нормальный мужик на пороге четвертого десятка, я был далек от того, чтобы смотреть сквозь розовые очки на свои отношения с прекрасным полом. Кое-какой опыт общения с женщинами у меня, конечно, имелся! Я знаю, как быстро, подчас мгновенно, меняются обстоятельства, а следовательно, и эмоции. Однако сегодня второй раз в жизни я всерьез задумался о том, что наряду с бесшабашными красотками, созданными для мимолетных развлечений, встречаются женщины, с которыми вообще расставаться не хочется. С одной из таких женщин я и провел сегодня ночь. Лика способна затянуть, как омут…
   В офисе я появился в восемь с копеечками, как говорит Витька Липатов.
   Кристина уже сидела за своим неизменным секретарским столом, возле нее, как и вчера, топтался, переминаясь с ноги на ногу, охранник Саша в своей унылой синей униформе.
   – Привет коллегам! Как дела? Чего новенького?
   – Честно говоря, дела могли быть и лучше! – Кристина с кислым видом протянула мне бумагу с каким-то текстом. – Вот, ознакомься! Сергей Сергеевич просил передать. А потом зайди к нему. Да, звонил наш электронщик, сказал, что ворота у Аллы Леонидовны в Юкках работают как часы. А минуту назад почтальон вместе с прочей корреспонденцией принес срочную телеграмму из Иркутска на имя Такарского. Ночью у Сергея Сергеевича умер отец. Завтра шеф вылетает на похороны.
   – Ну ты смотри!… – соболезнующе отозвался я и стал пробегать глазами факс из милиции.
   В ментовке подтвердили право на приобретение и ношение огнестрельного оружия тремя нашими сотрудниками. Отлично! Теперь из четырех десятков подчиненных мне «стойких оловянных солдатиков» с шевроном на рукаве не осталось ни одного, вынужденного в случае необходимости пользоваться либо газовым пугачом, либо резиновой дубинкой, получившей в народе название «демократизатор». Это уже кое-что! Значит, надо будет – возьмем не только уменьем, но и числом… Что возьмем? Да все, что плохо лежит! Я усмехнулся.
   – Больше ничего? – я посмотрел на Кристину.
   – Пока все. Кофе хочешь? Я сварю…
   – Умница! Выпью чашечку с превеликим удовольствием, но когда вернусь от шефа.
   Я направился в свой кабинет, в котором за два дня работы провел он силы час или полтора. И на фига мне эти хоромы! Убрав факс в сейф, сел за стол и задумался.
   Такарский считает, что Золина настигла естественная смерть. Стало быть, версия заказного убийства отпадает… Но так ли это?..
   Нет, это же надо! – встрепенулся я. Сижу и рассуждаю о том, что еще совсем недавно казалось криминальной экзотикой. Заказные убийства еще два-три года назад будоражили воображение. Возмущали. Теперь почти ежедневные сообщения об оплаченных смертях стали почти обыденностью, а следствия, как водится, затягиваются до бесконечности и не приводят ни к чему. Конечно, это весьма сложный для раскрытия вид преступления, к тому же и следователей-профессионалов катастрофически не хватает – из-за чрезмерной нагрузки и нищенской зарплаты одни уходят в охранные структуры коммерческих фирм, другие в адвокатскую деятельность.
   А техобеспечение вообще смех! Сквозь слезы… Судмедэксперты работают в черепашьем темпе, поскольку Минздрав финансируется по остаточному принципу. Как говорится, приехали! Однако все эти проблемы бодро критикуются с различных трибун начальниками-правоохранителями. И что? Да ничего… Положение не меняется. Например, Липатов убежден, что это просто дежурные оправдания, которые оплачиваются преступными группировками, и ход следствия тормозят не столько естественные трудности, сколько крупные деньги.
   Хотя, с другой стороны, честолюбивые сыщики, не желающие жертвовать своей профессиональной честью, все-таки раскрывают иногда заказные убийства. Конечно, еще и потому, что всякий раз они, видимо, начинают расследование с классического вопроса, сформулированного еще в римском праве: «Кому это выгодно?»
   Кому выгодно, что Золина не стало? Надо подумать…
   Говорят, резкое имущественное расслоение – главная причина роста заказных убийств. Иными словами, это попытка силовым путем поделить или отнять богатство, устранить конкурентов. Существуют, конечно, и другие мотивы. Скажем, обычная неприязнь, перерастающая в ненависть… Однажды, подогретая алкоголем, она взрывается, и тогда ищут, находят и нанимают киллера.
   Мы с Витькой давно пришли к выводу, что механизмом, приводящим в действие нашу молодую рыночную экономику, стала пуля – именно с ее помощью выбивают долги, убирают настырных кредиторов, соперников как по бизнесу, так и по грабежу.
   Именно пуля держит в страхе зарвавшегося чиновника, набившего карманы взятками, но не выполняющего своих обязательств.
   Пуля настигает и принципиальных политиков, и госслужащих, не угодивших заказчикам смерти, чьи сверхдоходы зависят от решений или подписи их жертв…
   Что ж, пора к Такарскому идти.
   После убийства Золина Такарский автоматически стал первым лицом в фирме, думал я, гуляя по коридору. Повезло мужику.
   Я остановился как вкопанный. Солидный куш от прибыли «Цербера» теперь нужно будет делить уже не на троих, а на двоих. При условии, если прямые наследники Золина не заявят права на свою долю. Но доля, как известно, все равно не целое… Следовательно, выигрыш налицо. И, возможно, более весомый, чем кажется на первый взгляд… Итак, кому выгодна смерть Золина?
   Такарскому и Лебедевой. А если это так, то все мероприятия по обеспечению переговоров с Мурманском – банальный трюк с целью направить следствие по ложному пути. Но тогда с какого бока пристегнуть дерзкое ограбление представителя мурманчан? А «Запорожец» с этим малолетним отморозком – племянником питерского криминального авторитета по кличке Рэмбо? Нет, что-то тут не состыковывается!
   Я потоптался секунду перед дверями кабинета Такарского, откуда то и дело слышалось покашливание. Заходить – не заходить… Ладно! Успею еще! Я вернулся в холл. Кристина кинула на меня вопрошающий взгляд.
   – А Саша где? – Я огляделся.
   – Курит на лестнице…
   – Слушай, – я понизил голос, – ты не в курсе, какой процент прибыли «Цербера» имеют наши дорогие соучредители и шефы, включая куш Золина? В документах не попадалась такая информация?
   – А зачем тебе? – Кристина вскинула брови. – Хочешь в шефы пробиться? Мало тебе службы секьюрити? Работаешь без году неделя, а амбиции!…
   – Много будешь знать, не успеешь состариться! – Я презрительно хмыкнул. – Впрочем, я, конечно, наивняк. Зря тебя спросил. Ясно, что информацию такого рода секретаршам не доверяют.
   – Думаешь, я совсем безмозглая кукла? И пожалуйста, Кирсанов, не бери меня на понт, потому что…
   Я приложил палец к губам и покачал головой. Саша уже закончил курить. Бум! Бум! Бум – грохотали его шаги по коридору.
   – Некогда мне рассиживаться, – сказал я громче обычного. – Минут через десять загляни ко мне, вместе с чашечкой кофе. А Саша в это время покараулит твой компьютер.
   – Хорошо, загляну! Только у меня ведь тоже работа. Вдруг притащится Алла со своей моськой, тогда уж точно уволит.
   – Не переживай! Мы ей сумеем доказать, что все тут не зря деньги получают. Усвоила?
   Я оставил Кристину наедине с ее мыслями и зашагал по коридору к Такарскому.

Глава 29.
Инструктаж.

   Такарский сидел у раскрытого окна и курил.
   – Присаживайся! – Такарский кивнул в сторону кресла возле журнального столика. Сделав глубокую затяжку, загасил сигарету в пепельнице, подошел и сел напротив. – Ментовское послание видел?
   – Видел… Запер факс в свой сейф.
   – Позвони Кайро, пусть выдаст парням оружие. У него есть.
   Я кивнул.
   – Что у нас с охраной? Надеюсь, ты вчера наведался на объекты? – Такарский взял со столика бутылку «Боржоми», плеснул немного в высокий бокал. Сделав пару глотков, уставился на меня пронзительными взглядом.
   – Наведался.
   – Рассказывай.
   – Со стоянки на проспекте Энгельса, – начал я, – позавчера ночью чуть было не угнали шестисотый «мерс». Неделю назад машину поставил какой-то кавказец, азер, кажется, проплативший за десять дней вперед. Координатов не оставил. Думается, планировалась обыкновенная разводка с целью предъявить нам счет за пропавший автомобиль.
   Один из ребят заметил пару таких же азерботов в черных кожаных куртках, копошившихся рядом с машиной, выбежал со стволом из дежурки, приказал им не двигаться, но те рванули через забор… Он сделал два выстрела и, по его словам, слегка зацепил одного. Погнался было, но не успел. Те с ходу промахнули пустырь и скрылись на белой «восьмерке» с заляпанными грязью номерами. В ментовку об инциденте не заявляли, но Алекс, приехав разбираться, подобрал у забора мобильник, видимо, выпавший из кармана раненого угонщика. Сейчас пробует узнать адрес, по которому зарегистрирован сотовый. Пока не звонил, стало быть, результатов ноль. В остальном все спокойно. Без происшествий.
   Я замолчал. Такарский выпятил губы, задумался. Достал из пачки сигарету, закурил и сказал:
   – Все правильно. Если отыщется угонщик, пусть Алекс пригласит его на беседу. Думаю, тот расколется, что работает в тандеме с владельцем «мерседеса». Сообщите мне, будем решать, какую сумму выставить за моральный ущерб и беспокойство… Как фамилия нашего охранника, который стрелял?
   – Соколов… Глеб Соколов.
   – Проследи, чтобы в ведомость на зарплату включили премию. Двадцать пять процентов от оклада. Напомни, чтобы я дал указание бухгалтерии.
   Такарский опять налил полбокала минералки и залпом выпил.
   – Это все? – спросил он после паузы.
   Вчера разговаривал с опером Быковым – тот ведет дело о предполагаемом убийстве Золина… Так вот, он почти уверен, что, коль скоро с наших мурманских компаньонов отведены все подозрения, дело будет классифицировано как несчастный случай. Теперь все!
   – Я все это знаю. – Такарский провел тыльной стороной ладони по губам и откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. – Довожу до твоего сведения, – он посмотрел на меня в упор, – что до утряски всех юридических формальностей руководство компанией переходит ко мне. Между прочим, у Золина, кроме матери в преклонном возрасте, жены и взрослого сына, с которыми он давно не живет, никаких близких родственников нет и не предвидится. Однако, – Такарский слегка повысил голос, – завтра я вынужден лететь в Иркутск… на похороны отца. И, разумеется, не смогу принять участие в похоронах Михаила, которые назначены на послезавтра. За президента нашей фирмы остается Алла Леонидовна. – Он помолчал. – Но, как мне кажется, она в очень подавленном состоянии духа. Одним словом, до моего возвращения охрана и все сотрудники фирмы работают в обычном режиме. Распоряжения Аллы Леонидовны, не согласованные со мной лично, никакой силы не имеют, за исключением мелочей. Если станет кому грозить увольнением, возражать не надо. У нее реактивное состояние. Вернусь, тогда и будем решать, что делать и как поступить. Вопросы есть?
   – Вопросов нет.
   – Отлично! – Такарский ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. – Поскольку особых причин, требующих присутствия телохранителей на сугубо семейном печальном мероприятии не имеется, их служебные обязанности я ограничиваю моими проводами до стойки регистрации в аэропорту Пулково. Далее пусть отдыхают.
   Когда буду возвращаться; позвоню тебе. Все понятно?
   – Если честно, Сергей Сергеевич, я бы все-таки рекомендовал взять с собой хотя бы одного телохранителя…
   – Незачем, – отрезал Такарский.
   – Вам видней. – Я пожал плечами.
   – Все, свободен. Не забудь про оружие для Глазкова, Рубцова, Тимошенко. Алекс сделает… И держите под контролем дело с угонщиками. Да, и не забудь про премию для охранника со стоянки…
   Я поднялся, скупыми словами выразил Такарскому соболезнование в связи с кончиной его отца и направился в свой кабинет.

Глава 30.
Кофе от Кристины.

   Кристина не заставила себя ждать. Поставив поднос с кофе на столик, она опустилась в кресло и стала дожидаться, когда я перестану терзать свой мобильник. В порту никто не отвечал, а сотовый Алекса был постоянно занят. В конце концов мне это надоело, я скинул номер и с удовольствием отхлебнул глоток кофе.
   – Ну и что там у нас с акциями? – подмигнул я Кристине.
   – Точно не знаю, но Михаил Александрович, пусть земля ему будет пухом, несомненно, имел решающее право голоса во всех делах фирмы, а следовательно, и доля его была значительно больше, чем у Такарского и Лебедевой. И еще, – Кристина запнулась, – если, конечно, для тебя это имеет значение. Вчера, когда ты уезжал, приходил Радий Шайкер. Знаешь, кто он?
   – Что-то слышал… Кажется, он юрист. – Я прекрасно знал, что Шайкер – весьма модный беспринципный юрист, способный за большие деньги доказать недоказуемое, но мне хотелось, чтобы Кристина, видя мои сомнения, сама выложила известную ей информацию.
   – Да, юрист. До недавнего времени возглавлял городскую коллегию адвокатов. Я сделала вывод, что Такарский и Алла Леонидовна обсуждали с ним, как поделить долю Михаила Александровича. Царствие ему небесное! Это же ведь он меня на работу взял… По просьбе моего дяди. Они дружили в юности… – Кристина вздохнула и отвела взгляд. – Я варила им всем троим кофе и совершенно случайно услышала их разговор…
   – Вот те раз! Такая юная и такие задатки… – Я улыбнулся и прямо в лоб спросил: – Конкретно, о чем они говорили?
   – Конкретно, я хотела бы уяснить для себя, насколько вам, сударь, можно доверять? – Кристина прищурилась. – Где гарантия, что мое случайное любопытство не будет стоить мне работы?
   – Не волнуйтесь, сударыня! Родина вас не забудет. Вас устроит орден? Почетного легиона? Или Подвязки… А может, премия в размере ста ежемесячных окладов либо тур на Карибы? Посодействую!
   – Там посмотрим! В общем, они что-то говорили про оффшорную компанию, представь себе, не на Карибах, но на Багамах. Наверное, туда и утекает основная часть прибыли «Цербера». Неслабо, да?
   Я кивнул, закурил и задумался. Чтобы иметь стопроцентную уверенность в том, что смерть главного учредителя и акционера компании – дело рук его компаньонов, нужно было установить связь между убийством и аварией на мосту Лейтенанта Шмидта, в которую попал «мерседес» представителя из Мурманска, а также с последующим нападением на него таксиста-частника из красных «Жигулей». А пока что получалось, что оба происшествия – не более чем случайность.
   Впрочем, если предположить, что Такарский и Алла, зная о наличии у Золина электрокардиостимулятора, решили избавиться от своего президента, то… «Стоп, Кирсанов, не гони волну!» – одернул я себя.
   Стряхнув в пепельницу пепел с сигареты, я покосился на Кристину. Она была бледна и нервно теребила складки на юбке.
   – И что теперь будет? – взглянула она мне прямо в глаза. – Ты что, собираешься доказывать, что убийство Михаила Александровича – дело рук Такарского и Лебедевой? Знаешь… В общем, считай, что я тебе ничего не говорила.
   – Да не волнуйся ты так! Все нормально, – поспешил я успокоить Кристину. – Просто хочу разобраться в происшедшем и, насколько это возможно, установить истину. Хотя, положа руку на сердце, боюсь, что это безнадега. Вчера звонил оперуполномоченному с Литейного, тот разводит руками. Подозревать можно кого угодно и сколько угодно, но предъявить обвинение, подкрепленное неопровержимыми уликами, – извините! Ноль целых ноль десятых веских оснований! Слушай, а что он собой представлял, этот Золин? Ты же его лучше меня знала…
   – Мне кажется, у них с Аллой был роман, – ответила Кристина после небольшой паузы. – Иногда, на мой взгляд, они проявляли друг к другу знаки внимания, свойственные исключительно влюбленным.
   – А ты не в курсе, какой был начальный капитал у Лебедевой?
   – Откуда? – вздохнула Кристина. – Я работаю в фирме недавно. Большинство сотрудников тоже новички, хотя «Цербер» существует более шести лет. Между прочим, у меня сложилось впечатление, будто некоторое время назад почти весь штат «Цербера» сменили. Причем сознательно сменили…
   – Ты не ошибаешься? – Новость, которую только что сообщила Кристина, меня озадачила. – А кто остался из старых сотрудников?