Горяинов Сергей. Слуги Ареса

   Чем дальше рассказывал полковник, тем мрачнее становился Ямпольский. Когда Елизаров закончил, Виктор помолчал минуту, допил свой кофе и заметил:
   - Вы же знаете, Владимир Николаевич, я за место не держусь. Если вы полагаете, что расследование нужно вести в этом направлении, я, конечно, сделаю все, что от меня зависит. Но вы же сами прекрасно понимаете, чем все это может кончиться...
   - Ты, майор, с карьерой прощаться не спеши, - перебил его Елизаров. Наоборот. Я думаю, что тот, кто это дело раскрутит, очень полезным человеком может стать... для крупных фигур, весьма крупных. Или очень опасным - тут уж как захочешь. Но лучше все же полезным, а?
   Елизаров засмеялся, заварил новую порцию кофе.
   - Для кого полезным? - счел нужным уточнить Ямпольский.
   - Для многих, Витя, для многих. Но самое главное - для себя!
   VII. УДАЧНАЯ СДЕЛКА
   Контейнеровоз натужно взревел двигателем, выпустил струю удушливого солярного дыма, огромные колеса несколько раз провернулись в жидкой грязи.
   Питон, стоявший совсем рядом с задним мостом машины, не успел отскочить - фонтан липкой жижи окатил его до пояса, превратил элегантные бежевые брюки в нечто совершенно непотребное. Он выплюнул недокуренную сигарету, сочно выматерился и подошел к кабине буксующего "КАМАЗа". Открыв дверцу, ухватил тщедушного водителя за брючный ремень и сильным рывком сбросил на землю. Угостив незадачливого "командира" болезненным пинком в копчик, взобрался на сиденье сам, руки привычно легли на баранку.
   Раскачав тяжелую машину, Питон выдернул ее из глубокой лужи и сдал назад, с хрустом давя старые кусты смородины и крыжовника. Убедившись, что "КАМАЗ" вылез на твердую поверхность, Питон развернул трейлер, окончательно уничтожив плодовоягодные насаждения, и подогнал его к ярко освещенному входу в подвал недостроенного коттежда, у которого стояли несколько крепких молодцов, с интересом наблюдавших за маневрами грузовика.
   Выбравшись из кабины, Питон провел ладонями по грязным брюкам и огорченно вздохнул.
   - Ну-ка, быстро, быстро! - скомандовал он своей братве. - Два часа на все! А ты куда?
   Питон ухватил за шиворот маленького водителя, попытавшегося было затаиться в тени машины, и вытащил его на освещенное место.
   - Пшел в борозду! Работать! - Это напутствие сопровождалось очередным пинком, на этот раз несильным, скорее для порядка.
   Шофер, заискивающе улыбаясь, подбежал к уже вскрытому контейнеру и принял на плечо деревянный, плотно сбитый ящик защитного цвета. Таких ящиков в длинном стальном контейнере с надписью "Морфлот" было несколько сотен. "Братаны", организовав живую цепочку от трейлера до подвала, быстро перебрасывали груз. Убедившись, что трудовой процесс идет с должным энтузиазмом, Питон скрылся в сторожке.
   Сбросив грязную одежду, он достал из-под кровати бутылку коньяка и сделал пару продолжительных глотков. Переведя дух, вытащил из кармана кожаной куртки, висевшей на стене, сотовый телефон.
   - Здорово, это я! Пришла машина из Тулы, пришла. Через пару часов обратно пойдет. Я здесь это добро больше суток держать не буду, так что если хочешь без проблем получить - подъезжай сейчас.
   Сколько? Всего-то... Я думал, ты серьезную партию возьмешь. Тогда по паре штук - за штуку. По доброте моей... Что-что? А может, ты парад хочешь устроить... Ха-ха... Ну ладно, ладно. Жду. Сам будешь?
   Видимо, ответ собеседника Питона удовлетворил.
   Весело осклабившись, он швырнул аппарат на койку и звучно хлопнул себя по мощным бедрам, на которых в затейливых клубках переплетались цветные татуированные змеи.
   Порывшись в груде барахла, сваленного в углу комнаты, он добыл оттуда ветхие джинсы и неопределенного цвета свитер. Натянув шмотки, вышел на улицу и присоединился к работающим людям. Обдавая подуставших уже "братанов" потоками замысловатых ругательств, Питон таскал тяжелые ящики, с удовольствием ощущая, как разогреваются массивные мышцы.
   Разгрузка уже подходила к концу, когда темнозеленый "чероки-ларедо" подъехал к коттеджу. Из джипа вылезли три человека и направились к подвалу. Впереди шагал невысокий стройный господин средних лет с красивым благообразным лицом и длинными волнистыми волосами. Питон аккуратно положил на землю один из последних ящиков и, вытерев ладонь о джинсы, протянул приехавшему.
   - Здорово, Сильвер! Что так смотришь? Разоряюсь, разоряюсь я с вами. Вот последние штаны уже продал. Вишь, какие ношу? Ну идем, идем. Эй вы, там! Этот ящик - в дом.
   Питон щелкнул выключателем, и яркий свет голой стоваттной лампочки залил убого обставленную комнату. Сильвер зажмурился, потом бегло скользнул взглядом по надписям на ящике. Пренебрежительно усмехнувшись, спросил:
   - Тульские?
   - Тульские, - кивнул Питон.
   - Я же просил...
   - Не гони волну, не гони. Посмотри сначала.
   Питон, сорвав толстыми пальцами пломбы, щелкнул замками, откинул крышку, сдернул промасленную бумагу. Жирно блеснул вороненый металл.
   Достав из ящика карабин, Питон небрежно обтер масло рукавом драного свитера и протянул оружие гостю.
   - Охотничий. Полуавтомат газоотводный. Модель "Тигр". Самая что ни на есть последняя разработка.
   Сильвер взвесил карабин в руках, дернул затвор, ощупал черную пластиковую анатомическую ложу.
   - Комплект?
   - Четырехкратная оптика и глушитель. На каждый ствол. И по пятьдесят патронов.
   Сильвер еще раз внимательно осмотрел карабин.
   - Охотничий, говоришь? Что-то не очень он похож на охотничий... - с сомнением протянул он.
   Действительно, своими очертаниями карабин больше смахивал на штурмовую винтовку.
   - Это смотря какая охота, - ухмыльнулся Питон.
   - Под какой патрон? Девятка?
   - Нет. Семь шестьдесят две.
   Из ящика стола Питон вытащил горсть патронов и протянул на лопатообразной ладони гостю.
   - Это же трехлинейные? - удивился Сильвер.
   - Угу. Мосинские.
   - А говорили, они сняты с производства.
   - Сейчас опять стали делать. Причем в ба-а-альшом ассортименте. И зажигательные, и экспансивные - какие хочешь. И "Тигр" как раз под этот патрон.
   Сильвер взял один патрон с полуоболочечной пулей, покачал на ладони.
   - Серьезный зверь.
   - Ну! "Тигр", он на тигра и нужен.
   - Много же у тебя знакомых охотников... - Сильвер положил патрон на стол, выглянул в окно. С "КАМАЗа" уже сняли все ящики, свет у входа в подвал погас.
   - В этой стране, - заметил Питон, - все большие охоты проводятся с помощью именно такого патрона.
   Небрежным жестом он смахнул патроны обратно в стол.
   - Ну как, берешь?
   Сильвер кивнул, вынул из кармана пиджака пачку стодолларовых купюр.
   - По две штуки, как договорились.
   Питон бросил деньги к патронам, бережно уложил карабин в ящик, укрыл промасленной бумагой.
   - На кабанчика соберешься - пригласить не забудь, - подмигнул он гостю.
   Сильвер вновь молча кивнул, сделал знак своим людям. Те забрали ящик, картонные коробки с прицелами, зеленую нераспечатанную жестянку с патронами и потащили покупку к джипу.
   - Слушай! - вдруг остановил Питон собравшегося уходить гостя. - Не знаешь, случаем, кто на Дмитровке недавно сработал?
   - А что?
   - Да вот Армен вчера звонил. Аж на стенку лезет - думает, что на него контракт открыли. Просил уладить дело. Так знаешь?
   - Армену-то что за интерес?
   - Он же в этом доме сейчас живет.
   - А... Я не знал. Нет, ничего не могу сказать. Ну, бывай!
   - Бывай...
   Глядя на захлопнувшуюся дверь, Питон с сомнением покачал головой. Каждая собака в Москве знает, где живет Армен...
   "Чероки-ларедо" скрылся в темноте. Питон извлек из стола деньги, тщательно пересчитал, отметил сделку добрым глотком коньяка и вышел к своим людям, томящимся у опустошенного "КАМАЗа". Водитель уже сидел в кабине.
   Питон открыл дверцу, взглянул с ухмылкой на отпрянувшего хлипкого шофера, протянул ему стодолларовую бумажку.
   - Держи. Ты не серчай. Я всегда злой, когда работаю. А так - добрый, очень добрый, понял? Ну давай, гони. Привет Акимычу передавай, я звякну ему утром.
   Когда трейлер отъехал. Питон пригласил одного из парней в избушку и, разложив на столе документы, объяснил задачу:
   - Завтра двадцать стволов отвезешь в "Артемиду", в офис, вот по этой накладной, смотри, номера не перепутай! Бабки пусть сразу же переводят, в тот же день. Остальные - на склад в Реутово. Оттуда их через денек заберут.
   - Сразу все? Что за люди?
   - Сразу, - кивнул Питон. - Фирма серьезная.
   Это тебе, брат, не "Артемида"...
   - Почти на триста тысяч баксов... Крутая сделка!
   - Да уж сделка... - кисло сморщился Питон. - Как же! Свои выкладываем. Лишь бы взяли!
   - Ну?! - парень изумленно вытаращил глаза. - Кто же это?
   - Кто, кто... Шланг в манто! В габардиновом... Забирай! - Питон подтолкнул к парню документы. - Завтра вечером здесь будь как штык.
   С докладом. Да, в "Артемиде" скажи, чтобы насчет лицензии не тряслись, я договорился. Ну все, пошел!
   Оставшись один, Питон прилег на койку, медленно потягивал коньяк из бутылки.
   "Сделка, - подумал он. - Хм... Может, и впрямь - сделка. Авось не забудут добра... охотнички!"
   ...Два "ЗИЛа-131" с армейскими номерами выехали из ворот хорошо охраняемого склада в Реутове, вышли на Щелковское шоссе и через некоторое время влились в плотный поток транспорта на Московской кольцевой дороге. В первой машине рядом с сержантом-водителем сидел плотный майор с общевойсковыми эмблемами в петлицах. Его широкое невыразительное лицо было живописно украшено парой обширных синяков, уже приобретших радужный оттенок.
   Грузовики выкатились на Рижскую трассу и двинулись на запад от города. Через пару часов они свернули на волоколамку и были остановлены у поста ГАИ.
   - Что за груз, товарищ майор? - полюбопытствовал милицейский сержант.
   - Все, что нужно для охоты, инспектор, - ответил майор, скупо улыбнувшись.
   Гаишник понимающе кивнул. Действительно, база охотхозяйства Московского военного округа находилась всего в трех километрах от поста.
   - Хорошие у вас угодья. А лицензии не допросишься, - посетовал сержант.
   - Охотник? Небось из "Динамо"? К нам переходи!
   - Спасибо, подумаю. Счастливого пути!
   - Да мы уж почти доехали.
   Из кабинета начальника охотхозяйства майор позвонил в Москву.
   - Товарищ генерал? Кислицин докладывает. Все в порядке. Груз доставил. Без происшествий. ГАИ остановил на волоколамке, но даже документы не проверил.
   - Сам уже смотрел? - Голос Алферова был усталым.
   - Так точно. Отличная вещь. Что-то вроде СВД, только поудобнее. Могу захватить для вас экземпляр.
   - Не нужно. Ночуй там, но к десяти я тебя жду.
   - Понял.
   Кислицин повесил трубку, потянулся. На стене перед ним висел призовой охотничий трофей - огромная голова кабана с мощными желтоватыми клыками. Майор взял из ящика приятно отдающий ружейным маслом "Тигр", приложил к плечу. Поймал в прицеле стеклянный глаз зверя. Палец осторожно коснулся спускового крючка.
   "Удобный карабинчик, - подумал майор. - А дичь неподходящая. Бог даст, в другую... свинью постреляем".
   Плавно он надавил на спуск. Раздался сухой щелчок без пользы сработавшей боевой пружины. Кислицин улыбнулся и положил карабин на место.
   VIII. ДАЧНЫЙ ЗНАКОМЫЙ
   На въезде в дачный кооператив "Дзержинец", как обычно, красовалась огромная зловонная куча мусора. От нее тянуло омерзительным гнилостным запахом, и Елизаров поспешил поднять боковое стекло своего "Москвича". Постукивая и позвякивая разболтанной подвеской, машина медленно двигалась по ухабистой дорожке среди ветхих домишек, ютившихся на шестисоточных участках.
   Подъехав к своему владению, Владимир Владимирович не смог удержать печального вздоха - щитовые аппартаменты, выкрашенные ядовито-зеленой краской, выглядели откровенно убого. В памяти полковника непроизвольно всплыл свежепостроенный гущинский коттедж в Черноголовке, и ему даже из машины не захотелось вылезать.
   Открыв калитку, Елизаров усталой шаркающей походкой прошел к столику, вкопанному в землю под чахлой сливой, и положил на скамейку пакет с сардельками и колбасой. Огляделся. В радиусе двадцати пяти метров можно было наблюдать от трех до шести малоаппетитных бледных и дряблых дамских задниц, торчавших среди свежевскопанных грядок - по случаю субботнего дня дачницы увлеченно предавались сельскохозяйственному мазохизму.
   - "И никуда, никуда мне не деться от этого..." - орал транзистор на соседнем участке голосом популярного эстрадного певца.
   "Напиться, что ли? - угрюмо подумал Елизаров. - Напьюсь и высплюсь, ей-богу! Сутки просплю, а в понедельник в Москву, с утра пораньше, пока шоссе свободно".
   В твердом намерении исполнить задуманное, полковник вернулся к машине, достал из багажника две бутылки водки с ухмыляющейся физиономией политического фигляра на этикетках и направился к дому. Вдруг из смородиновых зарослей выскочила странного обличья собака и потрусила на кривых коротких лапах прямо к скамейке, где лежал оставленный Елизаровым пакет.
   - Э, э! - крикнул полковник, взмахнув либерально-демократическими бутылками. - Куда, мать твою!..
   Собака обернулась на крик, холодно взглянула на Елизарова красноватыми крысиными глазами, слегка приоткрыла пасть, продемонстрировав страшные многочисленные зубы, и угрожающе рявкнула. Полковник опешил - несмотря на небольшие размеры, богомерзкое животное выглядело жутковато.
   Как бы воспользовавшись замешательством Елизарова, собака одним прыжком преодолела отделяющее ее от пакета расстояние и мертвой хваткой вцепилась в непритязательные изделия царицынского мясокомбината.
   - Стой! А ну стой, сука! - взревел полковник, хотя зверь как раз имел ярко выраженные, даже, пожалуй, гипертрофированные признаки кобеля. Отдай! Пожалеешь, урод!
   Проигнорировав требования полковника, пес рванулся к смородиновым кустам, зажав провизию в пасти. Быстро положив бутылки на траву и выдернув из штакетника увесистый дрын, Владимир Владимирович ринулся в погоню. Подобно разъяренному носорогу, сокрушая на бегу хрупкие символические изгороди, полковник пронесся аж через три участка.
   Развязка наступила на четвертом.
   Преследуемый Елизаровым пес, с зажатым в пасти пакетом, выскочил на открытое пространство прямо под ноги высокому седому человеку. Тот среагировал моментально - такой сильный и точный удар правой ногой сделал бы честь и самому Марадоне. Скулящий бультерьер поспешил скрыться в кустах, а пакет был возвращен законному владельцу.
   - Спасибо, Сергеич! - сказал запыхавшийся Елизаров, пожимая руку хозяину участка. - Выручил! А то и закусить будет нечем! Во времена пошли, а? На ходу подметки рвут!
   - Это соседский пес, - ответил хозяин. - Молодые приезжают по выходным с компанией - ихний обормот. Такая дрянь - ничего оставить нельзя, все тащит.
   С соседнего участка послышались крики.
   - Опять этот старпер обидел Жорика! - визжал молодой женский голос.
   Матюкаясь с угрожающими интонациями, на полянке появились трое крепких, коротко стриженных молодцов, но увидев Елизарова в милицейской форме, сразу поостыли.
   - Ваша собака? - спросил полковник.
   - Ну, моя! - играя буханками бицепсов, шагнул вперед один. - Дальше что?
   - Дальше? - переспросил Елизаров и сорвался на крик. - Яйца оторву! Жорику твоему клыкастому!
   Чтоб не размножались такие б...
   Далее полковник с минуту изощрялся в столь замысловатых оборотах, что лица мускулистой молодежи выразили растерянность и даже подавленность.
   - Ладно, ладно! - делая пассы поднятыми ладонями в сторону полковника, сказал хозяин собаки. - Ну все, все. Уходим, извините!
   Перед тем, как пересечь границу участка, он обернулся и обиженно заметил:
   - Между прочим, Жорик - это я. А собаку зовут Адам.
   - Обоим оторву! - холодно заметил полковник и повернулся к хозяину участка. - Слушай, Сергеич, ты один сегодня?
   - Один.
   - Пойдем ко мне, а? Хлопнем по маленькой!
   - Пойдем, - согласился хозяин. - У тебя сподручней. А то эти сейчас опять бузить будут. Во, слышишь?
   У соседнего домика забренчала гитара. С издевательской интонацией полилась песенка:
   На диване, пьяный,
   Яков Свердлов спит,
   Из штанов военных
   Кожедуб торчит...
   - Тьфу! - сплюнул Елизаров и рассмеялся. - Ничего святого, а? Ну пошли, пошли!
   Вторая бутылка уже опустела наполовину, когда Елизаров, расслабившись и придя в хорошее настроение, вскользь упомянул про книжку "Слуги Ареса".
   - Да, да! - заинтересованно воскликнул гость полковника. - Я читал про это дело. В "Коммерсанте" читал. А потом саму книжку посмотрел. Значит, ты ведешь?
   - Я! - вздохнул Елизаров.
   - Сложное дело?
   - Почти безнадежное. - Елизаров плеснул еще грамм по пятьдесят в стаканы и подмигнул гостю. - Может, ты что подскажешь? По старому знакомству?
   Вопрос этот был не просто шуткой. Дачный кооператив "Дзержинец" под Нарофоминском на равных паях принадлежал в свое время, до приватизации участков, Минобороне и МВД. И Елизаров пару раз видел этого своего соседа, Сергея Сергеевича Теплова, в форме офицера ВВС.
   - По делу я вряд ли могу быть тебе полезен, - пожал плечами гость. - А вот ту штуку, что в книжке описана, пожалуй что и покажу. Если хочешь.
   - Ты серьезно, Сергеич? - удивился Елизаров.
   - Вполне! Да прямо завтра и съездим. Тут недалеко-и тридцати километров не будет.
   - А пустят?
   - Поглядим. Может, и пустят. Со мной должны пустить, - улыбнулся гость и, выпив водки, с аппетитом закусил "трофейной" сарделькой.
   ...Елизаров был ошеломлен и скрывать своего состояния не стал. С этой точки несуществующего на картах шоссе взгляду открывалось просто фантастическое зрелище. Грани антенных полотен, возвышающихся метров на тридцать над темной стеной старого ельника, эффектно подсвечивались ярким летним солнцем, и отчетливо заметны были колебания нагретого воздуха у поверхности металла. Размеры и форма странного сооружения и это подрагивание прозрачного пространства вокруг него вызывали в воображении представление о иной, более рациональной и мудрой цивилизации, об управлении чудовищной энергией, управлении разумном и справедливом. Но это было всего лишь оружие.
   - Станция дальнего обнаружения "Дунай", - тоном экскурсовода сказал Теплов. - Одна из основных составляющих московской системы противоракетной обороны. На боевое дежурство встала в 1972 году. На нашем сленге называлась - "шалаш", за форму. Под этой станцией находится главный командно-вычислительный центр. Одна из первых в мире! Впечатляет?
   Елизаров молча кивнул.
   - Да! - продолжал Теплов со вздохом. - Когдато мы были впереди... Намного впереди! Впервые в истории Земли ракета была сбита ракетой в марте 1961 года. Нами сбита! Причем с неядерным поражением. Американцы смогли повторить этот результат... Знаешь когда?
   - Не знаю.
   - Вот-вот! Мало кто знает. В июне 1984 года смогли повторить! Двадцать три года спустя! Двадцать три! Ты только подумай - двадцать три! Умели же делать... Могли же, а?
   Елизаров почему-то вспомнил зловонную кучу мусора у въезда в нищий кооперативный бандвиль и сплюнул на песок обочины.
   - Еще что-нибудь покажешь? - спросил он Теплова.
   - На сам объект тебя не пустят. Поехали, городок покажу.
   В городке воинской части, которая обслуживала станцию "Дунай" и командный пункт, Сергей Сергеевич провел Елизарова в административное здание постройки шестидесятых годов.
   - Здесь своеобразный заповедник, - заметил Теплов, поднимаясь по лестнице. - Еще витает дух талантливых ребят, что делали эту систему. Даже таблички на дверях кабинетов кое-где сохранились.
   Впрочем, эти фамилии известны только очень узкому кругу...
   - Где они теперь? - спросил Елизаров.
   Теплев не ответил. В коридоре второго этажа остановился и молча указал на эмалированную табличку с надписью "Генеральный конструктор...". Фамилия на табличке действительно была неизвестна Елизарову. Через десяток метров Сергей Сергеевич вновь остановился перед дверью со стандартной табличкой.
   - "Главный инженер системы С.С.Теплов", - вслух прочел Елизаров. - Вот оно что!
   - Уже год, как эта надпись не соответствует действительности. Но здесь есть своеобразная традиция.
   С мемориальным, так сказать, оттенком. Все же зайдем. Поговорим... о книжке! - Те плов постучал и распахнул перед Елизаровым дверь. - Прошу!
   IX. ДЖАЗ НОЧНЫХ ДОРОГ
   Сразу за поворотом на Верею Сильвер разогнал "фиат-типо" до ста восьмидесяти километров в час, благо Минская трасса была практически пустынна на исходе второго часа ночи. Машина уверенно держала дорогу, несмотря на мокрый асфальт. Дождь шел несильный - скорее, не дождь, а мельчайшая водяная пыль висела в воздухе, осаждалась на стеклах автомобиля. Яркий дальний свет галогенных фар уверенно пробивал лохматые сгустки тумана, выползавшие на полотно трассы из мокрых придорожных кустов. Минут сорок Сильвер мчался, почти утопив в пол педаль акселератора, наслаждаясь скоростью, безлюдной дорогой, одиночеством. Наконец впереди сверкнули огоньки фар встречной машины. Сильвер сбросил газ, поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, нащупал кассету в кармашке сумки, лежавшей на соседнем сиденье, вставил в магнитолу.
   Если этой ночью ты в дороге.
   Если путь еще далек,
   Пусть прогонит прочь твои тревоги
   Радио ночных дорог.
   Он купил эту кассету днем раньше, когда расплачивался за "фиат", купил случайно, просто чтобы проверить магнитолу. Но песни понравились, и голос исполнителя понравился, а особенно понравилась этикетка. На ней была изображена "Спидола" - знаменитый транзистор шестидесятых годов. Воспоминания о детстве были у Сильвера самыми теплыми, в последнее время он даже стал склоняться к мысли, что эти воспоминания - лучшее, что у него есть.
   "Одиночество и сентиментальность! - мысленно усмехнулся Сильвер, вслушиваясь в мягкий теплый голос певца. - Сентиментальность и одиночество - вот удел стареющего "нового русского"... бандита.
   Пожалуй, я слишком быстро привык к успеху и теперь мне хочется быть сентиментальным... К тому же избавление от одиночества обходится дороговато в последнее время".
   Действительно, этот "типо" был подарком - сам Сильвер скептически относился к продукции туринского автомоильного концерна, предпочитая более престижные изделия фирм "БМВ" и "Ровер". Просто очередной восемнадцатитысячный подарок очередной любимой женщине, способной избавить от одиночества месяцев на пять-шесть.
   Когда ближний свет твоих лунных фар
   Станет золотым,
   Когда ливень вслед застучит в асфальт
   Ритмом холостым.
   Сильвер джаз любил. Сам когда-то неплохо владел саксофоном. Длинные, густые, тщательно ухоженные волосы, теперь с легкой сединой, и саксофон, который он иногда брал в руки на вечеринках, и еще хрупкие осколки наивной детской мечты... Сильвер пробежал пальцами по теплому пластику рулевого колеса, выстукивая приятный ритм песенки, искоса взглянул на великолепный восьмикаратный алмаз, украшающий мизинец правой руки, глубоко вздохнул эти пальцы были, безусловно, пальцами музыканта. Из Гнесинского училища он ушел с выпускного курса - ушел в зону, по 88-й статье, на девять лет...
   "Типо" хорошо вписался в крутой поворот, и Сильвер вновь прибавил скорость - впереди был длинный прямой участок. Ночная гонка по пустынной трассе - отличное средство снять напряжение.
   Релаксант безвреднее, чем алкоголь, и сильнее, чем кокаин. На рассвете он вернется в Москву и как следует выспится. Контракт на директора филиала "Дальинвестбанка" его люди получили в среду, а вчера заказчик заплатил тридцать тысяч долларов аванса, и к делу уже пора было приступать. А если учесть то обстоятельство, что охрану объекта осуществляло агентство "Артемида", разрабатывать операцию следовало с головой холодной и ясной...
   Янтарем шкала в темноте горит,
   Это как гипноз,
   Вдаль из-под крыла в темноту летит
   Мягкий шум колес.
   Сильвер сбросил скорость - уже начала сказываться усталость. Дождь кончился, туман все гуще стелился над дорогой. Пора было возвращаться. Сильвер притормозил, намереваясь развернуться, но вовремя заметил в зеркальце заднего обзора фары быстро приближающейся машины. Одновременно на встречной полосе показалась колонна магистральных грузовиков. Чертыхнувшись, Сильвер перешел в правый ряд, решив не спеша добраться до ближайшего перекрестка и повернуть на Москву, не нарушая правил.
   Обдав левый борт "типо" фонтаном грязной воды, его обошла "шестерка", жалобно подвывая изношенным мотором. Сильвер посмотрел вслед крутому ездоку, покачал головой: правое заднее колесо "жигуля" было сильно разбалансировано, и машина игриво виляла задом - небезопасный танец на скользком шоссе при такой скорости.
   "Приключение на задницу поймает, чайник!" - снисходительно подумал Сильвер и опять притормозил, отпуская лихача подальше.
   Через четверть часа он увидел впереди перекресток" скупо освещенный четырьмя оранжевыми фонарями.
   "То, что надо, - решил Сильвер. - Пора до хаты".
   Но развернуться он не успел.
   В двадцати метрах от перекрестка стоял грязный автомобиль с выключенными габаритными огнями.
   Когда "фиат" показался из-за поворота, за задним стеклом "шестерки" вспыхнули синие молнии проблескового маячка, а на дороге возникла высокая фигура в форме, и светящийся жезл требовательно указал Сильверу на обочину.