— Они будут сметены, Арктурус.
На линии появились статические помехи.
— Арктурус? Вы слышите меня? Зерги не берут пленных.
— Керриган! — рявкнул Менгск. — Не мы изобрели передатчики, но если не воспользуемся ими, то все умрём, а вместе с нами умрёт и надежда человечества на спасение.
— Да, сэр.
— Помните, что я вам доверяю. И передайте от меня привет мистеру Либерти, хорошо?
Керриган убрала экран и повернула на север. Майк подобрал передатчик и последовал за ней.
Некоторое время репортёр шёл молча, а затем сказал:
— Думаю, они боятся.
— Кто? Люди, отвечающие за «призраков»?
— Точно. Они боятся, что вы передадите свой опыт другим телепатам. Составите против них заговор. Для этого и нужны псионические глушители и тренировки.
Керриган пожала плечами:
— Возможно. Думаю, ещё и для того, чтобы сохранить свои инвестиции в целости. Потери среди «призраков» невероятно высоки.
— Я думал, вы станете задаваться после всех этих вложений. Как пилоты «фантомов» и капитаны эсминцев.
Керриган расхохоталась:
— Задаваться? Боже, даже с этими сосунками-хулиганами, которых отправляют в пехоту, обращаются лучше, чем с нами. Преступники в пехоте всего лишь напичканы препаратами, чтобы безропотно следовать за своими командирами. А мы живём в постоянном кошмаре. И мы знаем, что если избавимся от него, то провалимся в безумие, потому что не сможем удерживать чужие мысли вдали от своих собственных.
— Полегче, лейтенант. Я не имел в виду…
— Конечно, вы ничего не имели в виду, — с жаром ответила Керриган. — Именно это и сводит нас с ума. Ваши слова значат одно, но ваши мысли передают совершенно другое. Рейнор — воплощение преданности, но я ощущаю его смутное недовольство, его отвращение. И я чувствую, что он настороже, даже когда поворачиваюсь спиной. Точно знаешь, что на самом деле думает каждый, но не всегда можешь ответить.
— Извините.
— Я знаю, — устало ответила Керриган. — Это то, что мне в вас действительно нравится, Майкл Либерти. Вы весь на поверхности. Не поймите меня превратно. Вы говорите то, что думаете. Единственная ваша защита — вопросы, которые вы задаёте, играя роль вездесущего репортёра. Это делает вас более выносимым, чем большинство других людей.
Наконец они достигли вершины холма. Вдали вставали разрушенные башни конфедератов. С них не вёлся огонь; отряды Менгска разнесли их до основания.
— Знаете ли вы, каков последний экзамен, чтобы попасть в число «призраков»? — неожиданно спросила Сара.
Майк покачал головой. Он ждал продолжения.
— Стражник с пистолетом, — произнесла Керриган, и на миг её взгляд затуманился. Сейчас она была далеко. — Охранник поднимает пистолет и приставляет к твоей голове или к голове того, кто тебе дорог. Ты должен убить стражника до того, как он нажмёт курок. — Сара вернулась из своего далека и обратила тяжёлый взгляд на Майка. — Мне было тогда двенадцать лет.
Майк вспомнил о сыне Рейнора и побледнел. «Талантливый» ребёнок, попавший в «инцидент».
Керриган дёрнулась, как от удара. Она упала на колени и сжала голову:
— Господи!
Майк попытался исправить положение:
— Извините, я не хотел говорить вам этого, так получилось.
— Господи! — повторила она. — Я ведь могла догадаться. Я же не знала.
Майк покачал головой:
— Вы же телепат. Как вы могли не знать?
Керриган подняла лицо, и он заметил слезы в её глазах.
— Телепаты не закапываются глубоко в ваши мысли, если хотят сохранить рассудок. Мы слышим всю поверхностную трескотню, весь словесный хлам. Бродячие мысли. Типа «у этой женщины неплохие ножки». Всякую чепуху. Не то, что у вас хранится глубоко внутри. — Помолчав мгновение, она затем спросила: — Он говорил, когда это произошло?
Майк снова покачал головой и отвернулся, отчасти чтобы случайно не пропустить патруль конфедератов, отчасти чтобы дать лейтенанту возможность прийти в себя.
Наверное, она поняла это и, когда Майк снова повернулся, уже стояла на ногах, и глаза её были сухими.
— Давайте установим эту штуку. Основание одной из этих башен вполне подойдёт.
Они без труда достигли остова орудия, и Майк опустил ношу, которую волочил последние несколько километров. Ловкими движениями Керриган начала настраивать пси-передатчик, с которым никогда раньше не имела дела.
Майк понял, что она, должно быть, получила инструкции с помощью телепатии, когда забирала это устройство.
Это было временное приспособление, и лейтенанту понадобилось несколько минут, чтобы снять упаковку и проверить комплект. Затем она вытянула что-то похожее на шлемофон в виде морской звезды и водрузила себе на голову. Корона из тонкой медной вязи потерялась в её рыжих прядях.
— Межпланетный псионический волновой передатчик похож на звукосниматель скрипки, — объяснила Керриган. — Он будет захватывать, усиливать, а затем постоянно повторять телепатический сигнал. Именно поэтому мы здесь: чтобы его активировать, нужен «призрак».
Она щёлкнула несколькими переключателями, надавила на тумблер, а затем сняла шлемофон. Лицо у неё было напряжённым.
— О’кей. Уходим.
— Это все?
— А вы бы хотели услышать сирену и увидеть яркие огни? Музыку сфер? Или большие часы с обратным отсчётом? Уж простите.
Лицо Керриган приняло озабоченное выражение, и Майк осознал, что всё это время нарастал «грохот».
— Верно, — сказала Керриган. — Идёмте.
Майк и Керриган двинулись вдоль линии уничтоженных башенных позиций, каждая из которых представляла собой памятник битве на Антиге Прайм. Керриган на миг остановилась, вздрогнув от неосязаемого шума. Будто услышала скрип мела по доске, раздражающий звук, которого Майк уловить не мог.
Это длилось до четвёртой башни, где звук, казалось, стал тише. К шестой башне лейтенант уже полностью пришла в себя. Она выдвинула маленький экран на запястье.
— Пси-передатчик на месте, — сказала она.
Менгск ответил:
— Превосходно, Сара, я знал, что вы справитесь. Нужно вытащить вас до того, как все зерги на Антиге окажутся там. Шлюпка уже в пути.
— Я знаю, — тяжело дыша, ответила Керриган. Её губы плотно сжались, а затем она сказала: — Пообещайте мне… пообещайте мне, что мы никогда больше не сделаем ничего подобного.
— Сара, — (Майк представил, как Менгск качает головой.) — мы сделаем все, чтобы спасти человечество. Наша ответственность слишком велика, чтобы позволить себе слабость.
И он отключился, великий мудрый лидер на дальнем конце электронного канала, ведущий войну, сидя в безопасности со своим бренди и шахматами.
— Почему вы ему верите? — спросил Майк. Мысль промелькнула в его мозгу, и он выразил её вслух: — Почему вы поддерживаете его?
Сара устало улыбнулась:
— Он спас мою душу.
— И с тех пор вы убиваете для него. Разве масштаб сопоставим? Не пришло ли время вернуть себе свободу?
— Это… слишком сложно. Менгск во многом похож на вас. О’кей, прошу извинить, на самом деле он ваша полная противоположность. Вы оба на поверхности, как газетный лист. Он понятен. Он говорит вам то, что думает, и сам в это верит всем своим существом. Он дарит мне веру.
— Он политик. Если вы заглянете достаточно глубоко, то обнаружите это. Это на самом дне трясины его души.
— А это что-то изменит?
— Иногда увидеть — не так уж и плохо. Если бы вы посмотрели внимательнее, то, возможно, и Рейнор не показался бы такой свиньёй.
Керриган кивнула:
— Да, быть может, вы и правы. Как минимум с Рейнором. Полагаю, я теперь в долгу за эту «свинью».
— «Наша ответственность слишком велика, чтобы позволить себе слабость», — процитировал Майк.
Сара коротко рассмеялась. Это было неожиданно и очень по-человечески.
Майк тяжело вздохнул и задумался, что прибудет раньше: зерги из ближайшей колонии или обещанная Менгском шлюпка?
Глава 13.
Глава 14.
На линии появились статические помехи.
— Арктурус? Вы слышите меня? Зерги не берут пленных.
— Керриган! — рявкнул Менгск. — Не мы изобрели передатчики, но если не воспользуемся ими, то все умрём, а вместе с нами умрёт и надежда человечества на спасение.
— Да, сэр.
— Помните, что я вам доверяю. И передайте от меня привет мистеру Либерти, хорошо?
Керриган убрала экран и повернула на север. Майк подобрал передатчик и последовал за ней.
Некоторое время репортёр шёл молча, а затем сказал:
— Думаю, они боятся.
— Кто? Люди, отвечающие за «призраков»?
— Точно. Они боятся, что вы передадите свой опыт другим телепатам. Составите против них заговор. Для этого и нужны псионические глушители и тренировки.
Керриган пожала плечами:
— Возможно. Думаю, ещё и для того, чтобы сохранить свои инвестиции в целости. Потери среди «призраков» невероятно высоки.
— Я думал, вы станете задаваться после всех этих вложений. Как пилоты «фантомов» и капитаны эсминцев.
Керриган расхохоталась:
— Задаваться? Боже, даже с этими сосунками-хулиганами, которых отправляют в пехоту, обращаются лучше, чем с нами. Преступники в пехоте всего лишь напичканы препаратами, чтобы безропотно следовать за своими командирами. А мы живём в постоянном кошмаре. И мы знаем, что если избавимся от него, то провалимся в безумие, потому что не сможем удерживать чужие мысли вдали от своих собственных.
— Полегче, лейтенант. Я не имел в виду…
— Конечно, вы ничего не имели в виду, — с жаром ответила Керриган. — Именно это и сводит нас с ума. Ваши слова значат одно, но ваши мысли передают совершенно другое. Рейнор — воплощение преданности, но я ощущаю его смутное недовольство, его отвращение. И я чувствую, что он настороже, даже когда поворачиваюсь спиной. Точно знаешь, что на самом деле думает каждый, но не всегда можешь ответить.
— Извините.
— Я знаю, — устало ответила Керриган. — Это то, что мне в вас действительно нравится, Майкл Либерти. Вы весь на поверхности. Не поймите меня превратно. Вы говорите то, что думаете. Единственная ваша защита — вопросы, которые вы задаёте, играя роль вездесущего репортёра. Это делает вас более выносимым, чем большинство других людей.
Наконец они достигли вершины холма. Вдали вставали разрушенные башни конфедератов. С них не вёлся огонь; отряды Менгска разнесли их до основания.
— Знаете ли вы, каков последний экзамен, чтобы попасть в число «призраков»? — неожиданно спросила Сара.
Майк покачал головой. Он ждал продолжения.
— Стражник с пистолетом, — произнесла Керриган, и на миг её взгляд затуманился. Сейчас она была далеко. — Охранник поднимает пистолет и приставляет к твоей голове или к голове того, кто тебе дорог. Ты должен убить стражника до того, как он нажмёт курок. — Сара вернулась из своего далека и обратила тяжёлый взгляд на Майка. — Мне было тогда двенадцать лет.
Майк вспомнил о сыне Рейнора и побледнел. «Талантливый» ребёнок, попавший в «инцидент».
Керриган дёрнулась, как от удара. Она упала на колени и сжала голову:
— Господи!
Майк попытался исправить положение:
— Извините, я не хотел говорить вам этого, так получилось.
— Господи! — повторила она. — Я ведь могла догадаться. Я же не знала.
Майк покачал головой:
— Вы же телепат. Как вы могли не знать?
Керриган подняла лицо, и он заметил слезы в её глазах.
— Телепаты не закапываются глубоко в ваши мысли, если хотят сохранить рассудок. Мы слышим всю поверхностную трескотню, весь словесный хлам. Бродячие мысли. Типа «у этой женщины неплохие ножки». Всякую чепуху. Не то, что у вас хранится глубоко внутри. — Помолчав мгновение, она затем спросила: — Он говорил, когда это произошло?
Майк снова покачал головой и отвернулся, отчасти чтобы случайно не пропустить патруль конфедератов, отчасти чтобы дать лейтенанту возможность прийти в себя.
Наверное, она поняла это и, когда Майк снова повернулся, уже стояла на ногах, и глаза её были сухими.
— Давайте установим эту штуку. Основание одной из этих башен вполне подойдёт.
Они без труда достигли остова орудия, и Майк опустил ношу, которую волочил последние несколько километров. Ловкими движениями Керриган начала настраивать пси-передатчик, с которым никогда раньше не имела дела.
Майк понял, что она, должно быть, получила инструкции с помощью телепатии, когда забирала это устройство.
Это было временное приспособление, и лейтенанту понадобилось несколько минут, чтобы снять упаковку и проверить комплект. Затем она вытянула что-то похожее на шлемофон в виде морской звезды и водрузила себе на голову. Корона из тонкой медной вязи потерялась в её рыжих прядях.
— Межпланетный псионический волновой передатчик похож на звукосниматель скрипки, — объяснила Керриган. — Он будет захватывать, усиливать, а затем постоянно повторять телепатический сигнал. Именно поэтому мы здесь: чтобы его активировать, нужен «призрак».
Она щёлкнула несколькими переключателями, надавила на тумблер, а затем сняла шлемофон. Лицо у неё было напряжённым.
— О’кей. Уходим.
— Это все?
— А вы бы хотели услышать сирену и увидеть яркие огни? Музыку сфер? Или большие часы с обратным отсчётом? Уж простите.
Лицо Керриган приняло озабоченное выражение, и Майк осознал, что всё это время нарастал «грохот».
— Верно, — сказала Керриган. — Идёмте.
Майк и Керриган двинулись вдоль линии уничтоженных башенных позиций, каждая из которых представляла собой памятник битве на Антиге Прайм. Керриган на миг остановилась, вздрогнув от неосязаемого шума. Будто услышала скрип мела по доске, раздражающий звук, которого Майк уловить не мог.
Это длилось до четвёртой башни, где звук, казалось, стал тише. К шестой башне лейтенант уже полностью пришла в себя. Она выдвинула маленький экран на запястье.
— Пси-передатчик на месте, — сказала она.
Менгск ответил:
— Превосходно, Сара, я знал, что вы справитесь. Нужно вытащить вас до того, как все зерги на Антиге окажутся там. Шлюпка уже в пути.
— Я знаю, — тяжело дыша, ответила Керриган. Её губы плотно сжались, а затем она сказала: — Пообещайте мне… пообещайте мне, что мы никогда больше не сделаем ничего подобного.
— Сара, — (Майк представил, как Менгск качает головой.) — мы сделаем все, чтобы спасти человечество. Наша ответственность слишком велика, чтобы позволить себе слабость.
И он отключился, великий мудрый лидер на дальнем конце электронного канала, ведущий войну, сидя в безопасности со своим бренди и шахматами.
— Почему вы ему верите? — спросил Майк. Мысль промелькнула в его мозгу, и он выразил её вслух: — Почему вы поддерживаете его?
Сара устало улыбнулась:
— Он спас мою душу.
— И с тех пор вы убиваете для него. Разве масштаб сопоставим? Не пришло ли время вернуть себе свободу?
— Это… слишком сложно. Менгск во многом похож на вас. О’кей, прошу извинить, на самом деле он ваша полная противоположность. Вы оба на поверхности, как газетный лист. Он понятен. Он говорит вам то, что думает, и сам в это верит всем своим существом. Он дарит мне веру.
— Он политик. Если вы заглянете достаточно глубоко, то обнаружите это. Это на самом дне трясины его души.
— А это что-то изменит?
— Иногда увидеть — не так уж и плохо. Если бы вы посмотрели внимательнее, то, возможно, и Рейнор не показался бы такой свиньёй.
Керриган кивнула:
— Да, быть может, вы и правы. Как минимум с Рейнором. Полагаю, я теперь в долгу за эту «свинью».
— «Наша ответственность слишком велика, чтобы позволить себе слабость», — процитировал Майк.
Сара коротко рассмеялась. Это было неожиданно и очень по-человечески.
Майк тяжело вздохнул и задумался, что прибудет раньше: зерги из ближайшей колонии или обещанная Менгском шлюпка?
Глава 13.
Спасение душ
Когда смотришь сквозь призму истории, война напоминает смертоносное устройство, ручку которого вращает кто-то невидимый. Война — это часовой механизм смерти, драма разрушения, в которой каждый акт естественно перетекает в следующий, пока одна или другая сторона не победит. Падение Конфедерации представляется лавиной, которая, придя в движение, уже не остановится, пока не достигнет конца.
Для тех из нас, кто попал в самое пекло войны, там не было ничего, кроме отчаянного ужаса, перемежающегося с периодами полной апатии. Никто, даже те, кто якобы занимался планированием, не имел ясного представления о силах, с которыми мы столкнулись. До тех пор, когда уже было поздно что-то менять.
Часовой механизм? Возможно. Я думаю о цепи этих событий как о таймере на бомбе, который мы лихорадочно пытались отключить, надеясь, что сумеем сделать это до того, как проклятая штуковина взорвётся.
Манифест Либерти
Посадочная шлюпка вернулась к «Гипериону», который расположился на низкой антиганской орбите. Менгск покинул поверхность, как только передатчик был активирован, но он не собирался прорывать блокаду конфедератов, не забрав всех своих заблудших детей домой. Во всяком случае, именно так это представлялось Майку.
Как только они поднялись с земли, Майк взглянул на экраны. Все камеры корабля были направлены на поверхность. Передатчик уже возымел действие на зергов внизу. Они выползли из своих гнёзд, как растревоженные муравьи, двигаясь беспорядочно, порой даже нападая друг на друга в псионически разогретом безумии. Но вскоре они начали стекаться к башне, в которой Майк и Керриган оставили передатчик. Ураган из живых созданий кружился вокруг сигнального маяка, будто мошки вокруг пламени.
Как только корабль поднялся выше, его сенсоры уловили и другие гнезда, другое воздействие. Постоянно звучащий аккорд, посылаемый мозгом Керриган, разносился эхом и, отражаясь, становился сильнее с каждой секундой. Они услышали по радио вопли наземных отрядов конфедератов, попавших в волну, и ночная сторона Антиги Прайм тут и там покрылась всполохами небольших взрывов. Мятежники были предупреждены заранее, но те из них, кто не успел покинуть планету, также исчезли под волнами зерглингов и гидралисков.
Шлюпка продолжала подъем, и Майк смог увидеть дугу горизонта. Вдоль всей его линии виднелись яркие вспышки, а спустя несколько секунд мимо корабля пронёсся электромагнитный разряд. Экраны моментально погасли, пришлось применять контрмеры. Один из громадных крейсеров класса «Бегемот», брат «Норада-II», рухнул вниз под градом огня.
Сразу после этого блокада Конфедерации была прорвана. Способные приземлиться корабли спешно меняли маршруты, в то время как остальные пытались атаковать с воздуха массы зергов.
Затем триада пылающих треугольников промелькнула совсем рядом. Протоссы уже были здесь. Они ещё не вступили в бой, но уже вошли в атмосферу.
Затем поступили отчёты от самых дальних кораблей. В космическом пространстве открывались дыры, и через них врывались орды зергов. Головоногие медузы, королевы, муталиски и странные летающие крабы вырывались из пространства и обрушивались на Антигу, влекомые песней сирен.
Шлюпка пристыковалась к более крупному «Гипериону», и весь экипаж покинул малый корабль. Шлюпку не закрепили как следует, она оторвалась, и её отбросило от корабля. Быстро вращаясь, она понеслась к поверхности. Шлюпка могла задержать «Гиперион», времени заниматься ею не было.
Корабль Менгска, как воздушный пузырь, поднялся меж охваченных паникой конфедератов и спускающихся зергов. Зерги нападали только тогда, когда что-то возникало у них на пути, а конфедераты бросали против них свои лучшие корабли. «Гиперион» показывал взрывы в виде лёгких вспышек, каждая из которых являлась свидетельством гибели ещё пяти сотен сторонников Конфедерации в огненном шаре ядерного взрыва.
Керриган выглядела измученной и бледной. Майк был уверен, что она всё ещё слышит телепатический призыв, даже на такой высоте. Это неслось сквозь глубины космоса, притягивая врага.
Он помог Саре выйти из посадочного дока. Рейнор нашёл их в переходе.
— Мои поздравления вам обоим, — выпалил он. — Вы действительно разожгли костёр у зергов под задницей. Не знаю, что вы сказали, лейтенант, но это точно заставило их побежать.
Керриган гневно вскинула голову, её глаза были полны боли, и даже Рейнор смог прочитать в них тоску по несбывшемуся. Затем так же внезапно она обмякла, бессильная ярость уступила место нечеловеческой усталости.
Рейнор подошёл и коснулся плеча Керриган. Его лицо выражало участие.
— Лейтенант, вы в порядке?
Майк заметил, что он произносит слова с небольшими паузами.
Керриган подняла лицо и взглянула Рейнору в глаза, теперь уже без злости. Майк вспомнил об обратной связи: страх порождает страх, сочувствие порождает сочувствие.
— Со мной все отлично, — сказала она, отбросив рыжую прядь с лица. — Только я чертовски устала.
— Где Менгск? — спросил Майк.
— Наверху в своём наблюдательном пункте, — ответил Рейнор. — Думаю, ему нравится наблюдать за схваткой. Поэтому я его оставил. Ничего такого, что бы я действительно хотел видеть.
— Я могу отчитаться за вас, если вы хотите отдохнуть, — обратился Майк к Керриган.
Она на миг задумалась и, тяжело вздохнув, ответила:
— Если вас не затруднит, Майкл. — При этом Сара продолжала смотреть на Рейнора.
— Вы действительно выглядите разбитой, — заявил Рейнор лейтенанту, его забота была столь не поддельна, что Майк даже умилился. — Не желаете перехватить чашечку кофе на камбузе? Может, поговорим?
— Кофе? Было бы неплохо, — ответила Керриган, и лёгкая улыбка тронула уголки её рта. — Поговорить — тоже. Да. Поговорить было бы очень неплохо.
Майк пожал им руки и направился к лифту, оставив пару в коридоре. Когда он уже дошёл до двери лифта, он выпихнул одну мысль на поверхность своего мозга, где Керриган могла найти её без проблем.
«Позволяйте ему закончить его чёртовы предложения», — подумал он, а затем поднялся в лифте, чтобы найти гения разрушения Антиги Прайм.
Менгск стоял на наблюдательной палубе один, сцепив руки за спиной и глядя на главный экран. Шахматы были расставлены на доске для очередной игры, а рядом с пепельницей лежала новая пачка сигарет. Два бокала и закупоренная бутылка бренди оставались в баре.
Все экраны, за исключением главного, были выключены, а последний показывал в реальном времени Антигу Прайм, парившую в самом центре. Маленькие жёлтые треугольники представляли силы Конфедерации, красные — все растущие силы зергов. На поверхности было несколько сине-белых звёздочек, такого обозначения Майк раньше не видел. Также на планете были видны несколько кружков: силы мятежников, не сумевшие вовремя убраться. Их окружала волна красных треугольников.
Похожая ситуация наблюдалась и на орбите. Ещё больше красных треугольников, каждый из которых представлял собой десятки или сотни летунов зергов. Все они направлялись в сторону Антиги Прайм. Удиравшие корабли не подвергались нападению. Полным-полно оставалось и повстанцев, разбившихся на группы. Зерги сломали их ряды, разнеся несчастных в клочья по всему космосу.
Майк вспомнил, как падал «Норад-II». Нынешняя ситуация была в сто раз хуже.
— Мы удаляемся на максимальной скорости, — ободряюще проговорил Менгск. — Я приказал включить компьютерную компенсацию, чтобы оставлять масштаб неизменным.
Майк подошёл к бару, вытащил пробку и налил себе бренди на дюйм. Менгску он наливать не стал.
— Основываясь на силе распространения сигнала, мы рассчитали, что приманиваем любого зерга, находящегося на расстоянии до двадцати пяти световых лет, — продолжил Менгск. — Возможно, и больше. Лейтенант Керриган совсем как сирена, влекущая моряков навстречу собственной гибели.
— Это ей дорого стоило, — произнёс Майк, сделав большой глоток из бокала.
— Но не больше, чем она может вынести. Я рад, что вы были там рядом с ней. Одна она могла и не справиться.
Майк почувствовал, как кровь прилила к лицу, но приписал это действию бренди.
— Вы ведь не оставили мне выбора, верно?
— Не совсем так.
Менгск пожал плечами и повернулся к Майку. Позади него продолжали множиться красные треугольники. На планете почти не осталось сил Конфедерации.
— Но всё же я рад, что вы были рядом с ней.
Майк хмыкнул и сделал ещё один глоток. Менгск налил и себе. Сине-белые треугольники начали появляться на самом краю экрана. Протоссы вступали в бой.
Менгск взглянул на экран и заявил:
— Пока вас не было, поступил интересный отчёт.
Майк промолчал, и Менгск продолжил:
— Наземные силы протоссов принялись энергично истреблять зергов, с которыми мы столкнулись. Их предводителя зовут Тассадар. Он называет себя верховным рыцарем храма и экзекутором флота протоссов. Его флагман носит имя «Гантритор».
— Может, их впечатлила ваша работа и они решили оказать помощь? Вам необходим хороший пресс-секретарь.
Менгск наградил Майка испепеляющим взглядом:
— Давайте, Майкл. Я ожидал от вас большего. Задумайтесь над тем, что я только что сказал.
Майк помолчал, а затем уточнил:
— Наземные силы?
Менгск расцвёл:
— Именно! Отдельные воины в пластичной силовой броне. Странные жукоподобные машины. Заклинатели, по моим предположениям, особая разновидность экстрасенсов. Бойцы более сильные, нежели зерги, несмотря на то что зерги во много раз превосходят их численностью. Крайне любопытно следить за их поведением в бою. Вы можете позже просмотреть записи.
— Продолжайте, — произнёс Майк.
Улыбка Менгска стала ещё шире.
— Я подожду. Вы сами можете сделать выводы. Я верю в вас.
— Если протоссы имеют наземные силы…
— И полагаю, очень неплохие, как я только что сказал.
— Это значит, что они и раньше сражались с зергами на земле. И самое важное — они побеждали в этих битвах.
— Иначе зачем держать наземные силы, если уж на то пошло? Да! Сделайте последний шаг.
Майк широко раскрыл глаза:
— Но это значит, что зергов можно уничтожить, не взрывая планету, поражённую ими!
— Высший балл! — Менгск прихлебнул из своего бокала. — Должно быть, это нелёгкая задача, и, думаю, протоссы превосходили зергов силой в таких случаях, однако верно, этих тварей можно победить на земле. — Он радостно рассмеялся. — Знаете ли, я трижды пытался объяснить это Рейнору.
— Однако… — произнёс Майк, — однако затем мы сделали все, чтобы заставить протоссов взорвать Антигу Прайм!
— И огромную часть сил зергов вместе с ней. На какое-то время это должно отбросить их назад. Вполне достаточное, чтобы мы успели одержать верх над Конфедерацией.
— Они взорвут Антигу Прайм, а вместе с ней и всех выживших людей!
— Никакие люди не могут выжить в такой массе зергов. Мы заплатим любую цену, чтобы спасти остальное человечество! — торжественно заявил Менгск.
— Даже если для этого придётся убить всех людей! — огрызнулся Майк.
Менгск не ответил, и Майк позволил тишине наполнить комнату. На главном экране Антига уже почти вся была покрыта красными треугольниками, а по периметру, на орбите, их окружали синие треугольники. Жёлтых больше не осталось.
Спустя мгновение Менгск сказал:
— Я знаю, о чём вы думаете.
Майк поставил свой бокал.
— Вы теперь тоже телепат?
— Я политик, как вы привыкли меня называть. А это значит, что я забочусь о других людях. Об их нуждах, их чаяньях, их целях.
— Так о чём же я думаю? — Майк почувствовал себя жуком под микроскопом.
— Вы спрашиваете себя, не пожертвую ли я и вами ради всеобщего блага человечества. Ответ — да, в один миг и без сожаления, но мне этого, ей-богу, не хочется. Хорошую помощь, как говорят, тяжело найти. А вы очень хороши, и не только как репортёр.
Майк встряхнул головой:
— Как вы это делаете?
— Делаю что? — удивился Менгск.
— Находите у каждого человека кнопку и давите на неё. Играете на струнах души человеческой. Керриган кинется в пасть гидралиску за вас, Рейнор будет вам беспрекословно подчиняться. Чёрт побери, вы даже эту старую тупоголовую гориллу Дюка заставили есть из ваших рук. Как вам это удаётся?
— Это дар. Я обнаружил, что другие имеют склонность разбрасываться своими мыслями. Я пытаюсь обеспечить им сильную базу. Рейнор за многое зол на конфедератов: я всего лишь средство, с помощью которого он может поквитаться с ними. Дюку не нужно ничего, кроме политического прикрытия, позволяющего ему свести старые счёты и обделывать свои мерзкие делишки: я даю ему это. Сара? Ну, лейтенант Керриган всегда искала поддержки, несмотря на свой талант. Я и ей помогаю.
Майк подумал о Саре Керриган, сидящей сейчас внизу на камбузе и разговаривающей с Джимом Рейнором за чашечкой кофе. Затем спросил:
— Ну а я?
Менгск широко улыбнулся и покачал головой:
— Вы хотите спасать души, дорогой мальчик. Вы хотите сделать мир лучше. Готовите ли вы репортаж о забастовочном движении или же выкорчёвываете коррупцию в администрации, вы пытаетесь сделать мир лучше. В сущности, это сидит в вашем генетическом коде. И вы в это верите. Именно это делает вас столь ценным. Это делает вас невероятной силой. Вы не позволяете Рейнору быть слишком импульсивным, Керриган — бесчеловечной. Понимаете, они оба вас уважают. Вы вычеркнули генерала Дюка как безнадёжного, думаю, почти сразу после встречи с ним, но я почти уверен, что у вас ещё есть надежда относительно меня. Именно поэтому вы все ещё рядом, в надежде, что я найду своё искупление.
Майк нахмурился:
— И что мешает мне уйти сейчас, зная, что эта идея касательно спасения вашей души скорее всего безнадёжна?
— М-да, — задумчиво произнёс Менгск, глядя на экран. Протоссы уже почти завершили окружение. — Частично — ваша забота о других людях. Но я могу быть с вами откровенен теперь, потому что Конфедерация предала вас. Она использовала против вас ваше лицо и ваши слова. Теперь у вас есть причина бороться с ними. Ваш повод вступить в бой. Они сделали это персональной причиной. Вы можете пойти по-своему собственному… — Менгск умолк на полуслове.
— Куда мне идти? — тоскливо произнёс Майк. Это был риторический вопрос.
— Именно! Вы включились в долгую битву. До полной победы или поражения. О, начинается. Посмотрите вместе со мной?
Майк взглянул на экран: кольцо сине-белых треугольников окружало проклятый мир. Клинья красных уже поднимались с поверхности, однако оказались отброшены, как только протоссы дали залп из своего оружия, чтобы спалить этот мир, стерилизовать до самых его глубин.
— Я ухожу, — сказал Майк. Ему было невыразимо горько. Репортёр направился к лифту, ниразу не оглянувшись, чтобы взглянуть на экран.
Казалось, Менгск не заметил его ухода. Он стоял, держа бокал в руке, и следил, как протоссы поливают смертельным огнём Антигу Прайм.
Для тех из нас, кто попал в самое пекло войны, там не было ничего, кроме отчаянного ужаса, перемежающегося с периодами полной апатии. Никто, даже те, кто якобы занимался планированием, не имел ясного представления о силах, с которыми мы столкнулись. До тех пор, когда уже было поздно что-то менять.
Часовой механизм? Возможно. Я думаю о цепи этих событий как о таймере на бомбе, который мы лихорадочно пытались отключить, надеясь, что сумеем сделать это до того, как проклятая штуковина взорвётся.
Манифест Либерти
Посадочная шлюпка вернулась к «Гипериону», который расположился на низкой антиганской орбите. Менгск покинул поверхность, как только передатчик был активирован, но он не собирался прорывать блокаду конфедератов, не забрав всех своих заблудших детей домой. Во всяком случае, именно так это представлялось Майку.
Как только они поднялись с земли, Майк взглянул на экраны. Все камеры корабля были направлены на поверхность. Передатчик уже возымел действие на зергов внизу. Они выползли из своих гнёзд, как растревоженные муравьи, двигаясь беспорядочно, порой даже нападая друг на друга в псионически разогретом безумии. Но вскоре они начали стекаться к башне, в которой Майк и Керриган оставили передатчик. Ураган из живых созданий кружился вокруг сигнального маяка, будто мошки вокруг пламени.
Как только корабль поднялся выше, его сенсоры уловили и другие гнезда, другое воздействие. Постоянно звучащий аккорд, посылаемый мозгом Керриган, разносился эхом и, отражаясь, становился сильнее с каждой секундой. Они услышали по радио вопли наземных отрядов конфедератов, попавших в волну, и ночная сторона Антиги Прайм тут и там покрылась всполохами небольших взрывов. Мятежники были предупреждены заранее, но те из них, кто не успел покинуть планету, также исчезли под волнами зерглингов и гидралисков.
Шлюпка продолжала подъем, и Майк смог увидеть дугу горизонта. Вдоль всей его линии виднелись яркие вспышки, а спустя несколько секунд мимо корабля пронёсся электромагнитный разряд. Экраны моментально погасли, пришлось применять контрмеры. Один из громадных крейсеров класса «Бегемот», брат «Норада-II», рухнул вниз под градом огня.
Сразу после этого блокада Конфедерации была прорвана. Способные приземлиться корабли спешно меняли маршруты, в то время как остальные пытались атаковать с воздуха массы зергов.
Затем триада пылающих треугольников промелькнула совсем рядом. Протоссы уже были здесь. Они ещё не вступили в бой, но уже вошли в атмосферу.
Затем поступили отчёты от самых дальних кораблей. В космическом пространстве открывались дыры, и через них врывались орды зергов. Головоногие медузы, королевы, муталиски и странные летающие крабы вырывались из пространства и обрушивались на Антигу, влекомые песней сирен.
Шлюпка пристыковалась к более крупному «Гипериону», и весь экипаж покинул малый корабль. Шлюпку не закрепили как следует, она оторвалась, и её отбросило от корабля. Быстро вращаясь, она понеслась к поверхности. Шлюпка могла задержать «Гиперион», времени заниматься ею не было.
Корабль Менгска, как воздушный пузырь, поднялся меж охваченных паникой конфедератов и спускающихся зергов. Зерги нападали только тогда, когда что-то возникало у них на пути, а конфедераты бросали против них свои лучшие корабли. «Гиперион» показывал взрывы в виде лёгких вспышек, каждая из которых являлась свидетельством гибели ещё пяти сотен сторонников Конфедерации в огненном шаре ядерного взрыва.
Керриган выглядела измученной и бледной. Майк был уверен, что она всё ещё слышит телепатический призыв, даже на такой высоте. Это неслось сквозь глубины космоса, притягивая врага.
Он помог Саре выйти из посадочного дока. Рейнор нашёл их в переходе.
— Мои поздравления вам обоим, — выпалил он. — Вы действительно разожгли костёр у зергов под задницей. Не знаю, что вы сказали, лейтенант, но это точно заставило их побежать.
Керриган гневно вскинула голову, её глаза были полны боли, и даже Рейнор смог прочитать в них тоску по несбывшемуся. Затем так же внезапно она обмякла, бессильная ярость уступила место нечеловеческой усталости.
Рейнор подошёл и коснулся плеча Керриган. Его лицо выражало участие.
— Лейтенант, вы в порядке?
Майк заметил, что он произносит слова с небольшими паузами.
Керриган подняла лицо и взглянула Рейнору в глаза, теперь уже без злости. Майк вспомнил об обратной связи: страх порождает страх, сочувствие порождает сочувствие.
— Со мной все отлично, — сказала она, отбросив рыжую прядь с лица. — Только я чертовски устала.
— Где Менгск? — спросил Майк.
— Наверху в своём наблюдательном пункте, — ответил Рейнор. — Думаю, ему нравится наблюдать за схваткой. Поэтому я его оставил. Ничего такого, что бы я действительно хотел видеть.
— Я могу отчитаться за вас, если вы хотите отдохнуть, — обратился Майк к Керриган.
Она на миг задумалась и, тяжело вздохнув, ответила:
— Если вас не затруднит, Майкл. — При этом Сара продолжала смотреть на Рейнора.
— Вы действительно выглядите разбитой, — заявил Рейнор лейтенанту, его забота была столь не поддельна, что Майк даже умилился. — Не желаете перехватить чашечку кофе на камбузе? Может, поговорим?
— Кофе? Было бы неплохо, — ответила Керриган, и лёгкая улыбка тронула уголки её рта. — Поговорить — тоже. Да. Поговорить было бы очень неплохо.
Майк пожал им руки и направился к лифту, оставив пару в коридоре. Когда он уже дошёл до двери лифта, он выпихнул одну мысль на поверхность своего мозга, где Керриган могла найти её без проблем.
«Позволяйте ему закончить его чёртовы предложения», — подумал он, а затем поднялся в лифте, чтобы найти гения разрушения Антиги Прайм.
Менгск стоял на наблюдательной палубе один, сцепив руки за спиной и глядя на главный экран. Шахматы были расставлены на доске для очередной игры, а рядом с пепельницей лежала новая пачка сигарет. Два бокала и закупоренная бутылка бренди оставались в баре.
Все экраны, за исключением главного, были выключены, а последний показывал в реальном времени Антигу Прайм, парившую в самом центре. Маленькие жёлтые треугольники представляли силы Конфедерации, красные — все растущие силы зергов. На поверхности было несколько сине-белых звёздочек, такого обозначения Майк раньше не видел. Также на планете были видны несколько кружков: силы мятежников, не сумевшие вовремя убраться. Их окружала волна красных треугольников.
Похожая ситуация наблюдалась и на орбите. Ещё больше красных треугольников, каждый из которых представлял собой десятки или сотни летунов зергов. Все они направлялись в сторону Антиги Прайм. Удиравшие корабли не подвергались нападению. Полным-полно оставалось и повстанцев, разбившихся на группы. Зерги сломали их ряды, разнеся несчастных в клочья по всему космосу.
Майк вспомнил, как падал «Норад-II». Нынешняя ситуация была в сто раз хуже.
— Мы удаляемся на максимальной скорости, — ободряюще проговорил Менгск. — Я приказал включить компьютерную компенсацию, чтобы оставлять масштаб неизменным.
Майк подошёл к бару, вытащил пробку и налил себе бренди на дюйм. Менгску он наливать не стал.
— Основываясь на силе распространения сигнала, мы рассчитали, что приманиваем любого зерга, находящегося на расстоянии до двадцати пяти световых лет, — продолжил Менгск. — Возможно, и больше. Лейтенант Керриган совсем как сирена, влекущая моряков навстречу собственной гибели.
— Это ей дорого стоило, — произнёс Майк, сделав большой глоток из бокала.
— Но не больше, чем она может вынести. Я рад, что вы были там рядом с ней. Одна она могла и не справиться.
Майк почувствовал, как кровь прилила к лицу, но приписал это действию бренди.
— Вы ведь не оставили мне выбора, верно?
— Не совсем так.
Менгск пожал плечами и повернулся к Майку. Позади него продолжали множиться красные треугольники. На планете почти не осталось сил Конфедерации.
— Но всё же я рад, что вы были рядом с ней.
Майк хмыкнул и сделал ещё один глоток. Менгск налил и себе. Сине-белые треугольники начали появляться на самом краю экрана. Протоссы вступали в бой.
Менгск взглянул на экран и заявил:
— Пока вас не было, поступил интересный отчёт.
Майк промолчал, и Менгск продолжил:
— Наземные силы протоссов принялись энергично истреблять зергов, с которыми мы столкнулись. Их предводителя зовут Тассадар. Он называет себя верховным рыцарем храма и экзекутором флота протоссов. Его флагман носит имя «Гантритор».
— Может, их впечатлила ваша работа и они решили оказать помощь? Вам необходим хороший пресс-секретарь.
Менгск наградил Майка испепеляющим взглядом:
— Давайте, Майкл. Я ожидал от вас большего. Задумайтесь над тем, что я только что сказал.
Майк помолчал, а затем уточнил:
— Наземные силы?
Менгск расцвёл:
— Именно! Отдельные воины в пластичной силовой броне. Странные жукоподобные машины. Заклинатели, по моим предположениям, особая разновидность экстрасенсов. Бойцы более сильные, нежели зерги, несмотря на то что зерги во много раз превосходят их численностью. Крайне любопытно следить за их поведением в бою. Вы можете позже просмотреть записи.
— Продолжайте, — произнёс Майк.
Улыбка Менгска стала ещё шире.
— Я подожду. Вы сами можете сделать выводы. Я верю в вас.
— Если протоссы имеют наземные силы…
— И полагаю, очень неплохие, как я только что сказал.
— Это значит, что они и раньше сражались с зергами на земле. И самое важное — они побеждали в этих битвах.
— Иначе зачем держать наземные силы, если уж на то пошло? Да! Сделайте последний шаг.
Майк широко раскрыл глаза:
— Но это значит, что зергов можно уничтожить, не взрывая планету, поражённую ими!
— Высший балл! — Менгск прихлебнул из своего бокала. — Должно быть, это нелёгкая задача, и, думаю, протоссы превосходили зергов силой в таких случаях, однако верно, этих тварей можно победить на земле. — Он радостно рассмеялся. — Знаете ли, я трижды пытался объяснить это Рейнору.
— Однако… — произнёс Майк, — однако затем мы сделали все, чтобы заставить протоссов взорвать Антигу Прайм!
— И огромную часть сил зергов вместе с ней. На какое-то время это должно отбросить их назад. Вполне достаточное, чтобы мы успели одержать верх над Конфедерацией.
— Они взорвут Антигу Прайм, а вместе с ней и всех выживших людей!
— Никакие люди не могут выжить в такой массе зергов. Мы заплатим любую цену, чтобы спасти остальное человечество! — торжественно заявил Менгск.
— Даже если для этого придётся убить всех людей! — огрызнулся Майк.
Менгск не ответил, и Майк позволил тишине наполнить комнату. На главном экране Антига уже почти вся была покрыта красными треугольниками, а по периметру, на орбите, их окружали синие треугольники. Жёлтых больше не осталось.
Спустя мгновение Менгск сказал:
— Я знаю, о чём вы думаете.
Майк поставил свой бокал.
— Вы теперь тоже телепат?
— Я политик, как вы привыкли меня называть. А это значит, что я забочусь о других людях. Об их нуждах, их чаяньях, их целях.
— Так о чём же я думаю? — Майк почувствовал себя жуком под микроскопом.
— Вы спрашиваете себя, не пожертвую ли я и вами ради всеобщего блага человечества. Ответ — да, в один миг и без сожаления, но мне этого, ей-богу, не хочется. Хорошую помощь, как говорят, тяжело найти. А вы очень хороши, и не только как репортёр.
Майк встряхнул головой:
— Как вы это делаете?
— Делаю что? — удивился Менгск.
— Находите у каждого человека кнопку и давите на неё. Играете на струнах души человеческой. Керриган кинется в пасть гидралиску за вас, Рейнор будет вам беспрекословно подчиняться. Чёрт побери, вы даже эту старую тупоголовую гориллу Дюка заставили есть из ваших рук. Как вам это удаётся?
— Это дар. Я обнаружил, что другие имеют склонность разбрасываться своими мыслями. Я пытаюсь обеспечить им сильную базу. Рейнор за многое зол на конфедератов: я всего лишь средство, с помощью которого он может поквитаться с ними. Дюку не нужно ничего, кроме политического прикрытия, позволяющего ему свести старые счёты и обделывать свои мерзкие делишки: я даю ему это. Сара? Ну, лейтенант Керриган всегда искала поддержки, несмотря на свой талант. Я и ей помогаю.
Майк подумал о Саре Керриган, сидящей сейчас внизу на камбузе и разговаривающей с Джимом Рейнором за чашечкой кофе. Затем спросил:
— Ну а я?
Менгск широко улыбнулся и покачал головой:
— Вы хотите спасать души, дорогой мальчик. Вы хотите сделать мир лучше. Готовите ли вы репортаж о забастовочном движении или же выкорчёвываете коррупцию в администрации, вы пытаетесь сделать мир лучше. В сущности, это сидит в вашем генетическом коде. И вы в это верите. Именно это делает вас столь ценным. Это делает вас невероятной силой. Вы не позволяете Рейнору быть слишком импульсивным, Керриган — бесчеловечной. Понимаете, они оба вас уважают. Вы вычеркнули генерала Дюка как безнадёжного, думаю, почти сразу после встречи с ним, но я почти уверен, что у вас ещё есть надежда относительно меня. Именно поэтому вы все ещё рядом, в надежде, что я найду своё искупление.
Майк нахмурился:
— И что мешает мне уйти сейчас, зная, что эта идея касательно спасения вашей души скорее всего безнадёжна?
— М-да, — задумчиво произнёс Менгск, глядя на экран. Протоссы уже почти завершили окружение. — Частично — ваша забота о других людях. Но я могу быть с вами откровенен теперь, потому что Конфедерация предала вас. Она использовала против вас ваше лицо и ваши слова. Теперь у вас есть причина бороться с ними. Ваш повод вступить в бой. Они сделали это персональной причиной. Вы можете пойти по-своему собственному… — Менгск умолк на полуслове.
— Куда мне идти? — тоскливо произнёс Майк. Это был риторический вопрос.
— Именно! Вы включились в долгую битву. До полной победы или поражения. О, начинается. Посмотрите вместе со мной?
Майк взглянул на экран: кольцо сине-белых треугольников окружало проклятый мир. Клинья красных уже поднимались с поверхности, однако оказались отброшены, как только протоссы дали залп из своего оружия, чтобы спалить этот мир, стерилизовать до самых его глубин.
— Я ухожу, — сказал Майк. Ему было невыразимо горько. Репортёр направился к лифту, ниразу не оглянувшись, чтобы взглянуть на экран.
Казалось, Менгск не заметил его ухода. Он стоял, держа бокал в руке, и следил, как протоссы поливают смертельным огнём Антигу Прайм.
Глава 14.
В эпицентре
Использование пси-передатчика стало переломным моментом, Рубиконом, точкой возврата. Это было подобно первому появлению «призраков» в рядах Конфедерации или беспорядочному использованию бомб класса «Апокалипсис», уничтоживших Корал IV. Это изменило все. Но в то же время всё оставалось по-прежнему. Для обычного гражданина, оказавшегося между мятежниками и конфедератами, и для конфедератов, зажатых меж зергами и протоссами, война оставалась столь же беспощадной, как и раньше. Очередные планеты испарялись под ударами протоссов, и новые жертвы поглощались стаями зергов. И всё же после той бойни на Антиге Прайм у мятежников вновь появилась надежда. Теперь мы по крайней мере имели оружие.
И мы, к несчастью, воспользовались им.
Манифест Либерти
Спустя десять дней мы уже были на Тарзонисе и добились впечатляющих успехов в самых густонаселённых центральных районах.
Город тяжело переносил нападение. Западные районы всё ещё были охвачены огнём после взрыва боевого крейсера, и фонтан раскалённой пыли, наполненной тяжёлыми фосфорными металлами, уносило к югу сильным ветром. Верхние окна большинства важных строений были выбиты, а кое-где обвалились даже целые фасады, съехав со своих металлических скелетов. Груды разбитого стекла покоились у подножия титанических башен.
Элегантные шпили Тарзониса превратились в искромсанные, покорёженные останки. Их острые края царапали истекающее кровью небо. Сама атмосфера разрывалась визгом и гулом сражения, шлейфы сбитых истребителей прочерчивали её там и тут.
Большинство улиц было забито бесформенными, сожжёнными обломками наземных машин. Их сверкающая окраска была опалена до единообразного серого цвета, а когда-то тонированные окна ощерились дырами. Вначале Майк заглядывал в машины, пытаясь опознать человеческие останки внутри, однако уже через час он равнодушно взирал на почерневшие трупы с обгоревшими тонкими конечностями и искажёнными в последнем крике лицами.
Единственными живыми существами на улицах оставались солдаты, охотившиеся друг за другом.
Переулки были забиты обломками, и Рейнор со своим отрядом держался главных бульваров и широких улиц, где валялись сожжённые деревья, а от памятников известным деятелям Конфедерации остались одни обломки.
Команда Рейнора застряла возле одного из трехуровневых фонтанов, возвышавшихся на центральной площади. Покорёженная медная табличка указывала, что это мемориал, построенный здесь потомками ветеранов Войны Гильдий. Сам фонтан нынче представлял собой лишь груду мокрых осколков, и только каменная пушка, торчавшая из крошева, напоминала о былом величии. Майк поймал себя на мысли, что было бы неплохо, если бы пушка оказалась настоящей.
И мы, к несчастью, воспользовались им.
Манифест Либерти
Спустя десять дней мы уже были на Тарзонисе и добились впечатляющих успехов в самых густонаселённых центральных районах.
Город тяжело переносил нападение. Западные районы всё ещё были охвачены огнём после взрыва боевого крейсера, и фонтан раскалённой пыли, наполненной тяжёлыми фосфорными металлами, уносило к югу сильным ветром. Верхние окна большинства важных строений были выбиты, а кое-где обвалились даже целые фасады, съехав со своих металлических скелетов. Груды разбитого стекла покоились у подножия титанических башен.
Элегантные шпили Тарзониса превратились в искромсанные, покорёженные останки. Их острые края царапали истекающее кровью небо. Сама атмосфера разрывалась визгом и гулом сражения, шлейфы сбитых истребителей прочерчивали её там и тут.
Большинство улиц было забито бесформенными, сожжёнными обломками наземных машин. Их сверкающая окраска была опалена до единообразного серого цвета, а когда-то тонированные окна ощерились дырами. Вначале Майк заглядывал в машины, пытаясь опознать человеческие останки внутри, однако уже через час он равнодушно взирал на почерневшие трупы с обгоревшими тонкими конечностями и искажёнными в последнем крике лицами.
Единственными живыми существами на улицах оставались солдаты, охотившиеся друг за другом.
Переулки были забиты обломками, и Рейнор со своим отрядом держался главных бульваров и широких улиц, где валялись сожжённые деревья, а от памятников известным деятелям Конфедерации остались одни обломки.
Команда Рейнора застряла возле одного из трехуровневых фонтанов, возвышавшихся на центральной площади. Покорёженная медная табличка указывала, что это мемориал, построенный здесь потомками ветеранов Войны Гильдий. Сам фонтан нынче представлял собой лишь груду мокрых осколков, и только каменная пушка, торчавшая из крошева, напоминала о былом величии. Майк поймал себя на мысли, что было бы неплохо, если бы пушка оказалась настоящей.