— Я тебе рассказывал, как он выдворил меня с мостика? — спросил Майк, принимая шлем.
— Было дело, но уверен, ты уж точно не пожелаешь его сходу пристрелить.
Майк защёлкнул шлем и вслед за Рейнором вышел из центра связи.
— Мне вдруг ужасно захотелось сигаретку.
— Возможно, тебе удастся стрельнуть одну у Дюка.
Только когда они уже были в пути, Майк спросил:
— А Керриган об этом знает?
— Угу.
— И она считает это хорошей идеей?
— На самом деле, — сказал бывший представитель закона, — именно она и назвала Менгска сумасшедшим.
— То есть вы вдвоём пришли к какому-то единому решению. Я крайне удивлён.
— Точно, — согласился Рейнор. Помолчал и уверенно добавил: — Надо же, действительно пришли.
Арктурус Менгск уже стал принимать отряды под своё знамя, и, когда Рейнор с Майком спустились на поверхность, операция по спасению сбитого боевого крейсера шла полным ходом.
Подразделения, которые сейчас неслись по равнине, включали в себя и антиганских мятежников, и «Сынов Корала», и дезертиров Конфедерации, отказавшихся от присяги и сохранивших своё оружие.
Рейнор ехал с левой стороны звена ховер-циклов класса «Стервятник», когда в небе пронеслась эскадрилья «фантомов» — истребителей А-17. Огромные «голиафы» оставляли большущие вывернутые следы в мягкой грязи, а вскоре они нагнали отряд осадных танков «Арклайт», взбивавших своими гусеницами грязь в низине. Опорные рамы танков были подняты на время движения.
Объединённые силы встретили сопротивление почти сразу же. Зерглинги и гидралиски посыпались со всех сторон, будто жуки на лобовое стекло. Воздух был наполнен как органическими пушками (теперь известными Майку и всему остальному человеческому космосу как муталиски), так и созданиями, похожими на студенистый мозг с клешнями рака; они дрейфовали над войсками чужих, как розовые тучи в пустыне.
С правой стороны от Майка группа пехотинцев наседала с разных сторон на что-то, похожее на гигантского, поставленного на опоры зерглинга, титаническое создание с клыками, напоминавшими огромные кривые сабли. На горизонте от атаки истребителей-«фантомов» улепётывало нечто напоминавшее помесь летающего кальмара и громадной морской звезды.
Они пробились через силы зергов, одни отряды обойдя, другие уничтожив. Стая зерглингов выскочила из-под земли и скосила группу пехотинцев раньше, чем «Стервятники» подоспели и подняли завесу испепеляющего огня.
Зерги отступили, вернулись в ещё большем количестве и снова откатились. Майку казалось, что они сражаются с морем. Они отбивали волны, но он был уверен, что это всего лишь иллюзия. Прилив становился всё сильнее.
Майк нутром чувствовал, что Антига Прайм обречена. Как до этого были обречены Чау Сара и Map Сара. Твари прорыли норы в самом сердце этого мира, и либо они добьются успеха, либо будут уничтожены протоссами из космоса.
Линия зергов на миг окрепла, затем снова была прорвана, и люди покончили с ними, направившись к горам, где упал «Норад-II».
Одного взгляда на космический корабль Майку было достаточно, чтобы понять: старый «Бегемот» уже никогда не сможет снова летать. Задние подвески его двигателей были вывернуты под углом в сорок пять градусов по отношению к остальной части корабля, а невысокие посадочные шасси, даже если они и были выпущены, полностью увязли в илистом грунте. Передний мостик корабля предательски нависал над краем горы, грозя уничтожить все под собой.
Майк и Рейнор дали полный газ в направлении открытого люка и въехали на своих «Стервятниках» на борт. Они вручную заблокировали люк за собой, когда снаружи на горизонте неожиданно возникла ещё одна волна муталисков.
— Куда дальше? — спросил Рейнор, снимая шлем.
— Идём, — ответил Майк, быстро направившись к мостику. Он без проблем прошёл через узкие отсеки «Норада-II», несмотря на свою боевую броню. Отметил, что Менгск создал более просторные коридоры на своём корабле, чем те, которыми обходилась Конфедерация.
Дюк будто никогда и не покидал мостик. Горилла-вожак все так же ссутулившись стоял на посту в своей бронированной шкуре. Единственное отличие состояло в наборе экранов вокруг него, показывавших лишь шумы, да ворохе оптоволоконных кабелей, тянувшихся вдоль одной из переборок. Он повернулся к прибывшим и нахмурился.
— Вы последние, кого бы я хотел увидеть, — проворчал он.
— Да, мы тоже вас любим, генерал, — ответил Майк, протискиваясь к корабельному передатчику. Он ввёл коммуникационный код для базы Менгска.
— Что всё это значит? — пролаял Дюк.
— Слово нашему спонсору, — ответил Майк. — Такое чувство, что прошли годы с момента, как я говорил это в последний раз. У кого-нибудь есть сигарета?
На экране появилось забитое статическими помехами изображение Арктуруса Менгска.
«Менгск, — подумал Майк, — сидит себе в безопасности в своей секретной цитадели, в то время как другие проливают кровь».
Дюк рассвирипел ещё больше.
— Вам-то какая здесь выгода, Менгск? — прорычал он.
— Выгода? — вскинулся Рейнор. — Я тебе покажу выгоду, ты, конфедератский кусок…
— Спокойнее, Джим, — осадил его Майк.
— Если вы не заметили, — сказал Менгск, — Конфедерация разваливается на куски. Её колонии открыто бунтуют. Зерги бесчинствуют. Что бы здесь сегодня произошло, если бы не появились мы?
— И что дальше? — Дюк застыл с каменным лицом.
Майк проверил остальные экраны. Очередная атака «фантомов» рассеяла муталисков, но летающие звезды оказались созданными из более твёрдого вещества.
— Я даю вам шанс, — спокойно сказал Менгск. — Вы можете вернуться к Конфедерации и проиграть или присоединиться к нам и помочь спасти всю нашу расу от уничтожения зергами.
— Вы думаете, я буду на это отвечать?
— Я не считаю, что это такое уж трудное решение. — Меж тронутых сединой усов Менгска проскользнула лёгкая улыбка.
— Я — генерал, не забывайте! — взорвался Дюк.
— О да, — вклинился Майк. — Мои поздравления. Нам это выбить на вашей могиле?
— Майкл, пожалуйста, — произнёс Менгск. — Дюк, вы генерал без армии. Я предлагаю вам должность в моём штабе, в моём кабинете, не какой-то пост в захолустье, куда вас засунули перед войной.
— Я не знаю… — ответил Дюк, и Майк заметил, что тот на миг заколебался. Менгск заполучил его. Бедный Дюк, он попался на крючок. Только он этого ещё не знал.
— Не испытывайте моё терпение, Эдмунд, — сказал Менгск. Где-то возле корабля что-то взорвалось. Будто желало подчеркнуть весомость слов Менгска.
Дюк выдержал положенную для приличия паузу, а затем сказал:
— Хорошо, Менгск. Я согласен.
— Вы сделали правильный выбор… генерал Дюк, — ответил Менгск. — Капитан Рейнор?
— Да, сэр? — Теперь уже Рейнор хмурился.
— Проводите сторонников генерала с оборудованием в безопасное место. — Как только Менгск закончил, Дюк активировал систему корабельной самоликвидации. Через двадцать минут они будут в километрах отсюда, а «Норад-II» превратится в огненный шар.
— Надеюсь, он прихватит с собой кучу зергов, — сказал Майк, покидая мостик.
Позже Майк снова сидел в коммуникационном центре Менгска. После взрыва «Норада-II» в битве наступило временное затишье. Отряды конфедератов, включая невральноресоциализированных, с официального разрешения легко поменяли противника, и теперь единственным врагом, с которым приходилось иметь дело, были нелюди.
Но и в таком враге нехватки не наблюдалось. Майк закончил репортаж о спасении «Норада-II» и сбросил его в сеть, откинулся назад и запустил руки в волосы. Он чувствовал себя совершенно измочаленным.
Мятая пачка сигарет упала на консоль, за ней последовал покрытый фольгой коробок спичек. Рейнор произнёс:
— Один парень из экипажа «Норада-II» говорит, что теперь вы квиты.
— Замечательно, — сказал Майк, вытягивая сигарету.
— Посылаешь ещё один отчёт в неизвестность?
— Я думал, только Керриган умеет читать мысли. Да. Старые привычки неохотно умирают, но я всё же тёшу себя фантазиями, что кто-нибудь найдёт эти репортажи годы спустя и оценит все жертвы человечества. И всю его тупость, конечно же.
Майк закурил, Рейнор уселся в кресло напротив него:
— Вряд ли. Как говорит Менгск, историю пишут победители. Воспоминания проигравших уничтожаются как устаревшие данные.
Майк глубоко затянулся и закашлялся, скривив лицо:
— В чём они их маринуют, в кошачьей моче?
Рейнор поднял руки:
— Лучшее, что я смог найти в данных обстоятельствах. Мерзкие, как наша жизнь.
— Точно, — согласился Майк. — Раз уж заговорили о сверх-Менгске, как прошёл ваш разговор с Арктурусом?
— Я сказал ему, что Дюк — ещё та змея. — Рейнор вздохнул. — А он ответил…
— Что он наша змея, верно?
Рейнор отрицательно покачал головой:
— Я верю в соображения Менгска, будто Конфедерация должна уйти, и он помог мне смыться из-под стражи, но… Некоторые его сделки… Некоторые задания, на которые он нас посылает…
— Не соответствуют упомянутым целям, — закончил Майк, выпустив дурно пахнущий клуб дыма. — Они просто разобьют твоё сердце. Когда идеализм встречается с реальностью, реальность отступает редко. Политических проституток я видел больше, чем зерглингов. А зерглингов я видел немерено.
Оба умолкли. На заднем плане передатчики приглушённо вещали о муталисках и «фантомах», «голиафах» и гидралисках, о похожих на морские звёзды тварях, уже окрещённых королевами зергов. И о смерти. Они без умолку говорили о смерти.
— Я тебе говорил, что однажды был женат? — прервал молчание Рейнор.
Майк приготовился к погружению в бездны чужой личной жизни.
— Мы об этом не говорили, — тихо произнёс он, надеясь, что от него не ждут ответной откровенности.
— Был женат. Имел ребёнка. Говорили, он был «одарённый».
— Мне померещились кавычки вокруг этого слова. Одарённый подобно «призракам»? Псионическая сила? Телепатическая?
— Да. Отправили его в специальную школу. Правительственный учебный корабль. Спустя несколько месяцев мы получили письмо. В школе произошёл «инцидент».
Майку доводилось слышать о подобных письмах. К сожалению, они были слишком обычны. Ещё один маленький грязный секрет Конфедерации, выплывший наружу.
— Извини, — произнёс Майк. Это было всё, что он мог сказать.
— Да. Лидди так и не оправилась. Она таяла на глазах, в ту зиму жена слегла с гриппом и больше не поднялась. Я с головой ушёл в работу. Понял, что мне нравится работать одному.
— В эту ловушку легко угодить: искать спасение в работе, — проговорил Майк, глядя на огонёк передатчика, означавший, что его репортаж ведётся в пустоту.
— Всё равно, я хотел, чтобы ты знал, — сказал Рейнор. — Ты мог подумать, что я был груб с Керриган из-за того, что она телепат. Может, и был. Но у меня есть на то причины.
— У неё свои проблемы, ты знаешь. Ты мог бы быть с ней помягче.
— Это не так легко, когда она знает, что ты действительно думаешь.
— Керриган похожа на хорошего солдата, — сказал Майк. Её образ непроизвольно ворвался в его мысли. — Может, она просто немного напряжена, вот и все.
— Я думаю, она опасна, — сказал Рейнор. — Опасна для отрядов, окружающих её. Опасна для Менгска. И опасна для самой себя.
Майк пожал плечами, размышляя, стоит ли говорить экс-маршалу всю правду. Наконец решил ограничиться нейтральным:
— У неё была тяжёлая жизнь.
— А у нас она лёгкая?
— Тем больше причин присматривать за ней. Не имеет значения, знает она об этом или нет. Нам всем нужны ангелы-хранители.
После этого разговор перешёл на обсуждение того, какие миры уже восстали и какой эффект произведёт дезертирство Дюка на других военных лидеров. Наконец Рейнор попрощался и ушёл.
Майк взглянул на полупустую пачку сигарет. Едкий вкус первой все ещё ощущался во рту.
— Чёрт побери, — проговорил он, потянувшись к пачке и спичкам. — Полагаю, здесь ты отучишься привередничать.
Глава 11.
— Было дело, но уверен, ты уж точно не пожелаешь его сходу пристрелить.
Майк защёлкнул шлем и вслед за Рейнором вышел из центра связи.
— Мне вдруг ужасно захотелось сигаретку.
— Возможно, тебе удастся стрельнуть одну у Дюка.
Только когда они уже были в пути, Майк спросил:
— А Керриган об этом знает?
— Угу.
— И она считает это хорошей идеей?
— На самом деле, — сказал бывший представитель закона, — именно она и назвала Менгска сумасшедшим.
— То есть вы вдвоём пришли к какому-то единому решению. Я крайне удивлён.
— Точно, — согласился Рейнор. Помолчал и уверенно добавил: — Надо же, действительно пришли.
Арктурус Менгск уже стал принимать отряды под своё знамя, и, когда Рейнор с Майком спустились на поверхность, операция по спасению сбитого боевого крейсера шла полным ходом.
Подразделения, которые сейчас неслись по равнине, включали в себя и антиганских мятежников, и «Сынов Корала», и дезертиров Конфедерации, отказавшихся от присяги и сохранивших своё оружие.
Рейнор ехал с левой стороны звена ховер-циклов класса «Стервятник», когда в небе пронеслась эскадрилья «фантомов» — истребителей А-17. Огромные «голиафы» оставляли большущие вывернутые следы в мягкой грязи, а вскоре они нагнали отряд осадных танков «Арклайт», взбивавших своими гусеницами грязь в низине. Опорные рамы танков были подняты на время движения.
Объединённые силы встретили сопротивление почти сразу же. Зерглинги и гидралиски посыпались со всех сторон, будто жуки на лобовое стекло. Воздух был наполнен как органическими пушками (теперь известными Майку и всему остальному человеческому космосу как муталиски), так и созданиями, похожими на студенистый мозг с клешнями рака; они дрейфовали над войсками чужих, как розовые тучи в пустыне.
С правой стороны от Майка группа пехотинцев наседала с разных сторон на что-то, похожее на гигантского, поставленного на опоры зерглинга, титаническое создание с клыками, напоминавшими огромные кривые сабли. На горизонте от атаки истребителей-«фантомов» улепётывало нечто напоминавшее помесь летающего кальмара и громадной морской звезды.
Они пробились через силы зергов, одни отряды обойдя, другие уничтожив. Стая зерглингов выскочила из-под земли и скосила группу пехотинцев раньше, чем «Стервятники» подоспели и подняли завесу испепеляющего огня.
Зерги отступили, вернулись в ещё большем количестве и снова откатились. Майку казалось, что они сражаются с морем. Они отбивали волны, но он был уверен, что это всего лишь иллюзия. Прилив становился всё сильнее.
Майк нутром чувствовал, что Антига Прайм обречена. Как до этого были обречены Чау Сара и Map Сара. Твари прорыли норы в самом сердце этого мира, и либо они добьются успеха, либо будут уничтожены протоссами из космоса.
Линия зергов на миг окрепла, затем снова была прорвана, и люди покончили с ними, направившись к горам, где упал «Норад-II».
Одного взгляда на космический корабль Майку было достаточно, чтобы понять: старый «Бегемот» уже никогда не сможет снова летать. Задние подвески его двигателей были вывернуты под углом в сорок пять градусов по отношению к остальной части корабля, а невысокие посадочные шасси, даже если они и были выпущены, полностью увязли в илистом грунте. Передний мостик корабля предательски нависал над краем горы, грозя уничтожить все под собой.
Майк и Рейнор дали полный газ в направлении открытого люка и въехали на своих «Стервятниках» на борт. Они вручную заблокировали люк за собой, когда снаружи на горизонте неожиданно возникла ещё одна волна муталисков.
— Куда дальше? — спросил Рейнор, снимая шлем.
— Идём, — ответил Майк, быстро направившись к мостику. Он без проблем прошёл через узкие отсеки «Норада-II», несмотря на свою боевую броню. Отметил, что Менгск создал более просторные коридоры на своём корабле, чем те, которыми обходилась Конфедерация.
Дюк будто никогда и не покидал мостик. Горилла-вожак все так же ссутулившись стоял на посту в своей бронированной шкуре. Единственное отличие состояло в наборе экранов вокруг него, показывавших лишь шумы, да ворохе оптоволоконных кабелей, тянувшихся вдоль одной из переборок. Он повернулся к прибывшим и нахмурился.
— Вы последние, кого бы я хотел увидеть, — проворчал он.
— Да, мы тоже вас любим, генерал, — ответил Майк, протискиваясь к корабельному передатчику. Он ввёл коммуникационный код для базы Менгска.
— Что всё это значит? — пролаял Дюк.
— Слово нашему спонсору, — ответил Майк. — Такое чувство, что прошли годы с момента, как я говорил это в последний раз. У кого-нибудь есть сигарета?
На экране появилось забитое статическими помехами изображение Арктуруса Менгска.
«Менгск, — подумал Майк, — сидит себе в безопасности в своей секретной цитадели, в то время как другие проливают кровь».
Дюк рассвирипел ещё больше.
— Вам-то какая здесь выгода, Менгск? — прорычал он.
— Выгода? — вскинулся Рейнор. — Я тебе покажу выгоду, ты, конфедератский кусок…
— Спокойнее, Джим, — осадил его Майк.
— Если вы не заметили, — сказал Менгск, — Конфедерация разваливается на куски. Её колонии открыто бунтуют. Зерги бесчинствуют. Что бы здесь сегодня произошло, если бы не появились мы?
— И что дальше? — Дюк застыл с каменным лицом.
Майк проверил остальные экраны. Очередная атака «фантомов» рассеяла муталисков, но летающие звезды оказались созданными из более твёрдого вещества.
— Я даю вам шанс, — спокойно сказал Менгск. — Вы можете вернуться к Конфедерации и проиграть или присоединиться к нам и помочь спасти всю нашу расу от уничтожения зергами.
— Вы думаете, я буду на это отвечать?
— Я не считаю, что это такое уж трудное решение. — Меж тронутых сединой усов Менгска проскользнула лёгкая улыбка.
— Я — генерал, не забывайте! — взорвался Дюк.
— О да, — вклинился Майк. — Мои поздравления. Нам это выбить на вашей могиле?
— Майкл, пожалуйста, — произнёс Менгск. — Дюк, вы генерал без армии. Я предлагаю вам должность в моём штабе, в моём кабинете, не какой-то пост в захолустье, куда вас засунули перед войной.
— Я не знаю… — ответил Дюк, и Майк заметил, что тот на миг заколебался. Менгск заполучил его. Бедный Дюк, он попался на крючок. Только он этого ещё не знал.
— Не испытывайте моё терпение, Эдмунд, — сказал Менгск. Где-то возле корабля что-то взорвалось. Будто желало подчеркнуть весомость слов Менгска.
Дюк выдержал положенную для приличия паузу, а затем сказал:
— Хорошо, Менгск. Я согласен.
— Вы сделали правильный выбор… генерал Дюк, — ответил Менгск. — Капитан Рейнор?
— Да, сэр? — Теперь уже Рейнор хмурился.
— Проводите сторонников генерала с оборудованием в безопасное место. — Как только Менгск закончил, Дюк активировал систему корабельной самоликвидации. Через двадцать минут они будут в километрах отсюда, а «Норад-II» превратится в огненный шар.
— Надеюсь, он прихватит с собой кучу зергов, — сказал Майк, покидая мостик.
Позже Майк снова сидел в коммуникационном центре Менгска. После взрыва «Норада-II» в битве наступило временное затишье. Отряды конфедератов, включая невральноресоциализированных, с официального разрешения легко поменяли противника, и теперь единственным врагом, с которым приходилось иметь дело, были нелюди.
Но и в таком враге нехватки не наблюдалось. Майк закончил репортаж о спасении «Норада-II» и сбросил его в сеть, откинулся назад и запустил руки в волосы. Он чувствовал себя совершенно измочаленным.
Мятая пачка сигарет упала на консоль, за ней последовал покрытый фольгой коробок спичек. Рейнор произнёс:
— Один парень из экипажа «Норада-II» говорит, что теперь вы квиты.
— Замечательно, — сказал Майк, вытягивая сигарету.
— Посылаешь ещё один отчёт в неизвестность?
— Я думал, только Керриган умеет читать мысли. Да. Старые привычки неохотно умирают, но я всё же тёшу себя фантазиями, что кто-нибудь найдёт эти репортажи годы спустя и оценит все жертвы человечества. И всю его тупость, конечно же.
Майк закурил, Рейнор уселся в кресло напротив него:
— Вряд ли. Как говорит Менгск, историю пишут победители. Воспоминания проигравших уничтожаются как устаревшие данные.
Майк глубоко затянулся и закашлялся, скривив лицо:
— В чём они их маринуют, в кошачьей моче?
Рейнор поднял руки:
— Лучшее, что я смог найти в данных обстоятельствах. Мерзкие, как наша жизнь.
— Точно, — согласился Майк. — Раз уж заговорили о сверх-Менгске, как прошёл ваш разговор с Арктурусом?
— Я сказал ему, что Дюк — ещё та змея. — Рейнор вздохнул. — А он ответил…
— Что он наша змея, верно?
Рейнор отрицательно покачал головой:
— Я верю в соображения Менгска, будто Конфедерация должна уйти, и он помог мне смыться из-под стражи, но… Некоторые его сделки… Некоторые задания, на которые он нас посылает…
— Не соответствуют упомянутым целям, — закончил Майк, выпустив дурно пахнущий клуб дыма. — Они просто разобьют твоё сердце. Когда идеализм встречается с реальностью, реальность отступает редко. Политических проституток я видел больше, чем зерглингов. А зерглингов я видел немерено.
Оба умолкли. На заднем плане передатчики приглушённо вещали о муталисках и «фантомах», «голиафах» и гидралисках, о похожих на морские звёзды тварях, уже окрещённых королевами зергов. И о смерти. Они без умолку говорили о смерти.
— Я тебе говорил, что однажды был женат? — прервал молчание Рейнор.
Майк приготовился к погружению в бездны чужой личной жизни.
— Мы об этом не говорили, — тихо произнёс он, надеясь, что от него не ждут ответной откровенности.
— Был женат. Имел ребёнка. Говорили, он был «одарённый».
— Мне померещились кавычки вокруг этого слова. Одарённый подобно «призракам»? Псионическая сила? Телепатическая?
— Да. Отправили его в специальную школу. Правительственный учебный корабль. Спустя несколько месяцев мы получили письмо. В школе произошёл «инцидент».
Майку доводилось слышать о подобных письмах. К сожалению, они были слишком обычны. Ещё один маленький грязный секрет Конфедерации, выплывший наружу.
— Извини, — произнёс Майк. Это было всё, что он мог сказать.
— Да. Лидди так и не оправилась. Она таяла на глазах, в ту зиму жена слегла с гриппом и больше не поднялась. Я с головой ушёл в работу. Понял, что мне нравится работать одному.
— В эту ловушку легко угодить: искать спасение в работе, — проговорил Майк, глядя на огонёк передатчика, означавший, что его репортаж ведётся в пустоту.
— Всё равно, я хотел, чтобы ты знал, — сказал Рейнор. — Ты мог подумать, что я был груб с Керриган из-за того, что она телепат. Может, и был. Но у меня есть на то причины.
— У неё свои проблемы, ты знаешь. Ты мог бы быть с ней помягче.
— Это не так легко, когда она знает, что ты действительно думаешь.
— Керриган похожа на хорошего солдата, — сказал Майк. Её образ непроизвольно ворвался в его мысли. — Может, она просто немного напряжена, вот и все.
— Я думаю, она опасна, — сказал Рейнор. — Опасна для отрядов, окружающих её. Опасна для Менгска. И опасна для самой себя.
Майк пожал плечами, размышляя, стоит ли говорить экс-маршалу всю правду. Наконец решил ограничиться нейтральным:
— У неё была тяжёлая жизнь.
— А у нас она лёгкая?
— Тем больше причин присматривать за ней. Не имеет значения, знает она об этом или нет. Нам всем нужны ангелы-хранители.
После этого разговор перешёл на обсуждение того, какие миры уже восстали и какой эффект произведёт дезертирство Дюка на других военных лидеров. Наконец Рейнор попрощался и ушёл.
Майк взглянул на полупустую пачку сигарет. Едкий вкус первой все ещё ощущался во рту.
— Чёрт побери, — проговорил он, потянувшись к пачке и спичкам. — Полагаю, здесь ты отучишься привередничать.
Глава 11.
Шахматы
Я играл в шахматы с Арктурусом Менгском. Регулярно проигрывал, кстати. Возможно, однажды я предстану перед каким-нибудь высшим судом, где мне скажут, что это было преступлением против государства, а я не найду оправданий. Кроме того, что я проигрывал чаще, чем побеждал. В большинстве случаев Менгск выставлял передо мной во время игры какую-нибудь приманку, и я хватался за неё, слишком поздно понимая, что не заметил ловушку, расставленную им.
Вся человеческая кампания против зергов была подобна такой игре. Она состояла из серии поражений, каждое из которых было более унизительным, чем предыдущее, потому что каждый раз мы не замечали, что же происходит на самом деле. Первое предупреждение о появлении зергов на какой-то планете приходило обычно слишком поздно, когда биоковер оказывался уже у порога или же протоссы врывались в пространство со своими кораблями-громовержцами.
Мы думали, что можем избавиться от них. Некоторые из нас, включая и самого Менгска, считали, что мы можем их контролировать. Но все мы были лишь пешками в великой игре.
Нет, не пешками. Костяшками домино. Каждая вступала в свой черёд, планета за планетой, человек за человеком, пока мы не добрались до самой большой доминошки из всех, той, что называлась Тарзонис.
Манифест Либерти
— Сравнение между войной и шахматами уже делалось, — сказал Арктурус Менгск, поставив коня так, чтобы одновременно угрожать и ферзю Майка, и его слону.
— Вы хороши и в том и в другом, — ответил Майк, двигая своего ферзя с намерением забрать ладью Менгска.
— На самом деле я понял, что сравнение не верно, — сказал террорист, забирая конём слона. — Шах и мат, между прочим.
Майк, прищурившись, взглянул на доску. Теперь стратегия Менгска была настолько же очевидна, насколько и скрыта буквально секунду назад. Журналист мысленно одёрнул себя, а затем потянулся за своим бокалом с бренди. На заднем плане из приёмника лились позабытые старинные мелодии Миллера и Гурмана. Пепельница была полна окурков, все — Майка. От них воняло кошачьей мочой.
Собеседники находились на борту «Гипериона», все так же стоявшего в потайном ангаре на Антиге Прайм. Дюк отправился реорганизовывать отряды мятежников в нечто похожее на подразделения конфедератов. Рейнор же старался проследить, чтобы Дюк не провалил все дело. Где находилась Керриган, Майк не имел представления. И это было в порядке вещей.
— Шахматы не похожи на войну? — спросил Майк.
— Когда-то, возможно, и были похожи, — ответил Менгск. — На старой Земле, во мраке времени. Два равных противника, с равными силами, на едином игровом поле.
— Но это не так. Уже не так.
— Не совсем, — произнёс террорист, продолжая дискуссию. — Первое: противники почти никогда не бывают полностью равны. Конфедерация Людей имела ракеты класса «Апокалипсис», а моя родина — нет; Конфедерация разыгрывала эту карту до тех пор, пока Корал IV не обратился в шар из почерневшего стекла, повисший в космосе. Точно так же поначалу казалось, что нашему маленькому восстанию не хватит людских и финансовых ресурсов, однако с каждым новым мятежом Конфедерация все больше теряет желание сражаться. Она постарела и прогнила, и нужен лишь хороший пинок, чтобы она обрушилась. Такого в шахматах не увидишь.
— Второе, — продолжил Менгск, — это идея о равных силах. Я уже упоминал ракеты, столь эффективные во времена моего отца. Это жалкие иголки в сравнении с тем, чем обладают войска сегодня. Вооружённые силы продолжают развиваться: ядерное оружие, телепаты, теперь вот зерги, вскормленные Конфедерацией.
— Война подразумевает ускорение темпов развития, — отметил Майк.
— Да, но большинство людей используют аналогию ружей и брони: одна сторона получает лучшее ружьё, другая сторона получает лучшую броню, что заставляет производить ещё лучшее ружьё, и так далее. Истина состоит в том, что лучшее ружьё сменяется химическим оружием, которое затем стимулирует появление телепатического удара. А он в свою очередь приводит к рождению искусственного интеллекта, управляющего вооружением. Давление войны действительно влечёт за собой развитие, но это развитие никогда не бывает гармоничным, линейным, о котором вам толковали в школе.
Менгск улыбнулся:
— И третье: идея единого игрового поля. Шахматная доска ограничена сеткой восемь на восемь. За пределами этой маленькой вселенной нет ничего. Никакой девятой линии. Никаких зелёных фигур, которые внезапно врываются на доску, атакуя и чёрных и белых. Никаких пешек, которые вдруг могут стать слонами.
— Пешка может стать и ферзём, — заметил Майк.
— Но лишь пройдя через все позиции своей линии, всё время находясь под огнём. Она не обращается в ферзя вдруг, по собственному желанию. Нет, шахматы совсем не похожи на войну, это и является одной из причин, по которой я в них играю. Они намного проще реальной жизни.
В который раз Майк подумал о почти сверхъестественной способности Менгска разрывать реальность вокруг себя.
— По-вашему, Конфедерация уверена, что сможет найти оружие против этих последних атак? Против протоссов и зергов?
— Мало вероятно, даже если они пустят в ход все. Они заняты тем, что у них сейчас получается лучше всего: пропагандой и затыканием ртов. Это их лучшее оружие, и они никогда не стеснялись использовать его ранее. Но это лишь плевки в огромного слона, атакующего их. Подождите, я хотел бы кое-что вам показать.
Менгск нажал несколько клавиш на пульте дистанционного управления и уставился на него так, будто пытался вспомнить секретный код.
— Помню, вы как-то сказали, что Конфедерация вывела зергов. Разве это не делает зергов их оружием? — спросил Майк.
— Сначала я думал так же. — Менгск нажал ещё несколько клавиш, затем включил паузу. — И всё-таки моё предположение может быть не верным, поскольку это касалось нашей пропаганды, это наша история, и мы с ней прокололись. Ничто не подрывает доверие к правительству быстрее, чем знание, что в свободное время оно выводило смертельно опасных иноземных тварей.
— Но правда в том, что… — подтолкнул его Майк.
— Правда — понятие весьма условное, — осклабился Менгск. — Да, Конфедерация изучала зергов на протяжении нескольких лет, и твари в системе Сара были доставлены туда умышленно агентами конфедератов. Да, они были огромным экспериментом в области оружия. Но неверно, что конфедераты создали зергов. Нет, они планировали ещё более мерзкие вещи. Это было на тех дисках, что вы с Рейнором вытащили из комплекса Якобса. Теперь начнём. Вы это оцените.
Он нажал клавишу, и экран ожил. Когда искажения исчезли, Майк увидел линию низких холмов и гор под оранжево-коричневым небом. Эта сцена могла быть снята где-то на Антиге Прайм. Знакомый логотип СНВ висел с одной стороны, а мультипланетные биржевые курсы ползли по низу экрана.
Затем поверх изображения раздался пугающе знакомый голос: «Говорит Майкл Либерти, я веду репортаж с Антиги Прайм».
Майк сглотнул. Это был его голос, отрывок его последней передачи. Но он никогда не посылал этот видеоматериал. Может, они достали его из какого-то файла?
Камера продолжила панораму, затем остановилась на дикторе. Он был одет в плащ (намного более опрятный, чем тот, что висел в шкафу у Майка), его светлые волосы были зачёсаны назад, чтобы прикрыть лысину, лицо спокойно, глаза выразительны.
Это был Майкл Либерти, но не Майк. Этот Майкл Либерти выглядел идеальной версией подлинного Майка.
Действие на экране продолжилось: «Этот журналист только что вырвался из рук террориста Арктуруса Менгска. Он был захвачен мятежниками на Map Сара незадолго до того, как рептилии протоссы уничтожили планету, и только теперь он оказался в безопасности».
— Это не я, — сказал Майк.
— Я знаю, — ответил Менгск. — А протоссы — не рептилии, насколько нам известно. Но смотрите дальше.
— Во время моего пленения я выяснил, что Менгск и «Сыны Корала» находятся под воздействием мощных, управляющих сознанием наркотиков, которые они также применили против населения, — продолжил псевдо-Либерти с плоского экрана. — Сотни погибли в результате глобального распыления, которое может быть расценено только как химическая атака. Остальные стали жертвами побочного эффекта этих наркотиков.
Менгск грубо выругался, а тип на экране продолжил:
— Менгск послал саботажников на борт «Норада-II» и подверг экипаж действию токсичных веществ. Результатом стало недавнее крушение этого корабля. Агенты «Сынов Корала» захватили часть одурманенных людей, а прочих оставили умирать в лапах своих союзников-зергов.
— Союзников-зергов? Кто писал эту чушь? — возмутился Майк.
— Всегда одно и то же, — сказал Менгск спокойно. — Здесь просто сгустили краски, вот и все.
— Я полагаю, что генерал Эдмунд Дюк, потомок семьи Дюк с Тарзониса, пал жертвой контролирующих сознание устройств и теперь обращён в умственно перепрограммированного зомби на службе у террористов. Таким образом, Менгск и его нечеловеческие союзники надеются ввести в заблуждение отважных воинов Конфедерации и вызвать их недоверие к собственным лидерам.
— Отважные воины, я использовал эту строку в материале, который создавал про «Норад-II»! — воскликнул Майк. — И этот кусок про токсичные вещества что-то мне напоминает.
— Загрязнение грунтовых вод вокруг средней школы, — сказал Менгск. — Одна из лучших ваших ранних вещей, если не ошибаюсь.
— Только неустанная бдительность поможет нам выявить таких террористов, как Менгск, и его подручных, — вещал псевдо-Майк. — Как я уже говорил, Антига Прайм находится в плотной блокаде конфедератов, и террорист будет уничтожен в течение нескольких дней. Это был Майкл Дэниел Либерти, специально для СНВ.
Менгск нажал клавишу. Майкл Дэниел Либерти застыл на экране.
— Вы видели?! — воскликнул Майк, выпрыгивая из своего кресла. — Это был не я!
— Надеюсь, нет, — ответил Менгск ухмыляясь. — Чаще всего вы выглядите порядочным и честным журналистом.
— Что они сделали?
— Вас раньше никогда не редактировали? — поднял брови Менгск.
— Разумеется! — вырвалось у Майка, затем он быстро добавил: — Я имею в виду, бывало иногда, когда факты нельзя было подтвердить, или если юридический отдел имел проблемы, или спонсор устраивал скандал. То есть и раньше из моих материалов что-то вырезали и порой вклеивали кадры, задающие другой тон всей истории. Но это… это…
— Ложь?
— Подделка, — произнёс Майк, нахмурившись.
— Несомненно. Сшили из разных кусков, используя актёра в качестве дублёра, перетасовали пиксели. Это довольно просто на плоском экране, но дьявольски трудно на настоящей голограмме. Вот почему я предпочитаю последнее, как вы знаете. Этого вполне достаточно, чтобы одурачить тех, кто следит за горячими новостями, напомнить им, что вы живы, в порядке и неплохо сражаетесь за СНВ и Конфедерацию.
— Но мои репортажи… — начал было Майк.
— Материал, который разобрали и снова собрали так, как посчитали нужным.
Майк снова опустился в кресло.
— Я убью Андерсона.
— Боюсь, ваш Андерсон уже мёртв, — ответил террорист. — Если, конечно, он такой же неистовый борец за правду, как вы.
Майк хмыкнул.
— Или, — Менгск посмотрел на вопрос с другой стороны, — он мог уступить давлению властей, даже понимая, что это ужасная идея. Возможно, именно поэтому здесь и присутствует цитата «токсичные вещества» — небольшая диверсия, отчаянный крик о помощи. Я имею в виду, что в этом нет ни малейшего смысла: зачем контролирующим разум наркотикам быть токсичными? Что и говорить, они вставили ваши слова целиком.
— Точно. Хэнди Андерсон мог сделать это намеренно.
— Я лишь хочу показать вам, что ваша Сеть повернулась к вам спиной. Мне не хотелось бы, чтобы вы узнали это в неподходящее время. На поле боя, например. — Менгск вновь наполнил бокал Майка.
— Но зачем так?
— Пропаганда — это оружие, которым Конфедерация владеет лучше всего. Это их молот. А когда единственное, что у тебя есть, это молот, тогда всё остальное становится гвоздями.
— Вы считали, у них есть средство получше какого-то репортёра, чтобы досадить вам, — пробормотал Майк. Он кивнул на экран. — Что произошло со всеми их исследованиями зергов, с материалом, что мы добыли в этом комплексе?
— Ага. — Менгск пробежал пальцами по ещё одному набору клавиш. — Диск из Якобса. Рад, что вы о нём вспомнили. Это значит, что мои контролирующие разум наркотики не полностью повлияли на вас. Не смотрите на меня так, это шутка.
— Я слишком чувствителен сейчас. Это пройдёт.
— Я ожидал обнаружить данные об оружии, нечто, что удерживает их впереди на технологической кривой. Вместо этого я нашёл кое-что более интересное. Итак, начнём. Разумеется, вы знаете о «призраках».
Майк подумал о Керриган, беспощадном бойце, который чувствовал смерть каждой своей жертвы.
— Телепатические воины. Фирменный товар Конфедерации, а также пример вашей технологической кривой.
— Вот что любопытно. Пассажирами колониальных кораблей были люди с Земли, но долгое путешествие, видимо, внесло искажения в их генетический код, достаточные, чтобы дать больше псионических способностей, чем было у первоначальной массы терран. Интересная случайность.
Вся человеческая кампания против зергов была подобна такой игре. Она состояла из серии поражений, каждое из которых было более унизительным, чем предыдущее, потому что каждый раз мы не замечали, что же происходит на самом деле. Первое предупреждение о появлении зергов на какой-то планете приходило обычно слишком поздно, когда биоковер оказывался уже у порога или же протоссы врывались в пространство со своими кораблями-громовержцами.
Мы думали, что можем избавиться от них. Некоторые из нас, включая и самого Менгска, считали, что мы можем их контролировать. Но все мы были лишь пешками в великой игре.
Нет, не пешками. Костяшками домино. Каждая вступала в свой черёд, планета за планетой, человек за человеком, пока мы не добрались до самой большой доминошки из всех, той, что называлась Тарзонис.
Манифест Либерти
— Сравнение между войной и шахматами уже делалось, — сказал Арктурус Менгск, поставив коня так, чтобы одновременно угрожать и ферзю Майка, и его слону.
— Вы хороши и в том и в другом, — ответил Майк, двигая своего ферзя с намерением забрать ладью Менгска.
— На самом деле я понял, что сравнение не верно, — сказал террорист, забирая конём слона. — Шах и мат, между прочим.
Майк, прищурившись, взглянул на доску. Теперь стратегия Менгска была настолько же очевидна, насколько и скрыта буквально секунду назад. Журналист мысленно одёрнул себя, а затем потянулся за своим бокалом с бренди. На заднем плане из приёмника лились позабытые старинные мелодии Миллера и Гурмана. Пепельница была полна окурков, все — Майка. От них воняло кошачьей мочой.
Собеседники находились на борту «Гипериона», все так же стоявшего в потайном ангаре на Антиге Прайм. Дюк отправился реорганизовывать отряды мятежников в нечто похожее на подразделения конфедератов. Рейнор же старался проследить, чтобы Дюк не провалил все дело. Где находилась Керриган, Майк не имел представления. И это было в порядке вещей.
— Шахматы не похожи на войну? — спросил Майк.
— Когда-то, возможно, и были похожи, — ответил Менгск. — На старой Земле, во мраке времени. Два равных противника, с равными силами, на едином игровом поле.
— Но это не так. Уже не так.
— Не совсем, — произнёс террорист, продолжая дискуссию. — Первое: противники почти никогда не бывают полностью равны. Конфедерация Людей имела ракеты класса «Апокалипсис», а моя родина — нет; Конфедерация разыгрывала эту карту до тех пор, пока Корал IV не обратился в шар из почерневшего стекла, повисший в космосе. Точно так же поначалу казалось, что нашему маленькому восстанию не хватит людских и финансовых ресурсов, однако с каждым новым мятежом Конфедерация все больше теряет желание сражаться. Она постарела и прогнила, и нужен лишь хороший пинок, чтобы она обрушилась. Такого в шахматах не увидишь.
— Второе, — продолжил Менгск, — это идея о равных силах. Я уже упоминал ракеты, столь эффективные во времена моего отца. Это жалкие иголки в сравнении с тем, чем обладают войска сегодня. Вооружённые силы продолжают развиваться: ядерное оружие, телепаты, теперь вот зерги, вскормленные Конфедерацией.
— Война подразумевает ускорение темпов развития, — отметил Майк.
— Да, но большинство людей используют аналогию ружей и брони: одна сторона получает лучшее ружьё, другая сторона получает лучшую броню, что заставляет производить ещё лучшее ружьё, и так далее. Истина состоит в том, что лучшее ружьё сменяется химическим оружием, которое затем стимулирует появление телепатического удара. А он в свою очередь приводит к рождению искусственного интеллекта, управляющего вооружением. Давление войны действительно влечёт за собой развитие, но это развитие никогда не бывает гармоничным, линейным, о котором вам толковали в школе.
Менгск улыбнулся:
— И третье: идея единого игрового поля. Шахматная доска ограничена сеткой восемь на восемь. За пределами этой маленькой вселенной нет ничего. Никакой девятой линии. Никаких зелёных фигур, которые внезапно врываются на доску, атакуя и чёрных и белых. Никаких пешек, которые вдруг могут стать слонами.
— Пешка может стать и ферзём, — заметил Майк.
— Но лишь пройдя через все позиции своей линии, всё время находясь под огнём. Она не обращается в ферзя вдруг, по собственному желанию. Нет, шахматы совсем не похожи на войну, это и является одной из причин, по которой я в них играю. Они намного проще реальной жизни.
В который раз Майк подумал о почти сверхъестественной способности Менгска разрывать реальность вокруг себя.
— По-вашему, Конфедерация уверена, что сможет найти оружие против этих последних атак? Против протоссов и зергов?
— Мало вероятно, даже если они пустят в ход все. Они заняты тем, что у них сейчас получается лучше всего: пропагандой и затыканием ртов. Это их лучшее оружие, и они никогда не стеснялись использовать его ранее. Но это лишь плевки в огромного слона, атакующего их. Подождите, я хотел бы кое-что вам показать.
Менгск нажал несколько клавиш на пульте дистанционного управления и уставился на него так, будто пытался вспомнить секретный код.
— Помню, вы как-то сказали, что Конфедерация вывела зергов. Разве это не делает зергов их оружием? — спросил Майк.
— Сначала я думал так же. — Менгск нажал ещё несколько клавиш, затем включил паузу. — И всё-таки моё предположение может быть не верным, поскольку это касалось нашей пропаганды, это наша история, и мы с ней прокололись. Ничто не подрывает доверие к правительству быстрее, чем знание, что в свободное время оно выводило смертельно опасных иноземных тварей.
— Но правда в том, что… — подтолкнул его Майк.
— Правда — понятие весьма условное, — осклабился Менгск. — Да, Конфедерация изучала зергов на протяжении нескольких лет, и твари в системе Сара были доставлены туда умышленно агентами конфедератов. Да, они были огромным экспериментом в области оружия. Но неверно, что конфедераты создали зергов. Нет, они планировали ещё более мерзкие вещи. Это было на тех дисках, что вы с Рейнором вытащили из комплекса Якобса. Теперь начнём. Вы это оцените.
Он нажал клавишу, и экран ожил. Когда искажения исчезли, Майк увидел линию низких холмов и гор под оранжево-коричневым небом. Эта сцена могла быть снята где-то на Антиге Прайм. Знакомый логотип СНВ висел с одной стороны, а мультипланетные биржевые курсы ползли по низу экрана.
Затем поверх изображения раздался пугающе знакомый голос: «Говорит Майкл Либерти, я веду репортаж с Антиги Прайм».
Майк сглотнул. Это был его голос, отрывок его последней передачи. Но он никогда не посылал этот видеоматериал. Может, они достали его из какого-то файла?
Камера продолжила панораму, затем остановилась на дикторе. Он был одет в плащ (намного более опрятный, чем тот, что висел в шкафу у Майка), его светлые волосы были зачёсаны назад, чтобы прикрыть лысину, лицо спокойно, глаза выразительны.
Это был Майкл Либерти, но не Майк. Этот Майкл Либерти выглядел идеальной версией подлинного Майка.
Действие на экране продолжилось: «Этот журналист только что вырвался из рук террориста Арктуруса Менгска. Он был захвачен мятежниками на Map Сара незадолго до того, как рептилии протоссы уничтожили планету, и только теперь он оказался в безопасности».
— Это не я, — сказал Майк.
— Я знаю, — ответил Менгск. — А протоссы — не рептилии, насколько нам известно. Но смотрите дальше.
— Во время моего пленения я выяснил, что Менгск и «Сыны Корала» находятся под воздействием мощных, управляющих сознанием наркотиков, которые они также применили против населения, — продолжил псевдо-Либерти с плоского экрана. — Сотни погибли в результате глобального распыления, которое может быть расценено только как химическая атака. Остальные стали жертвами побочного эффекта этих наркотиков.
Менгск грубо выругался, а тип на экране продолжил:
— Менгск послал саботажников на борт «Норада-II» и подверг экипаж действию токсичных веществ. Результатом стало недавнее крушение этого корабля. Агенты «Сынов Корала» захватили часть одурманенных людей, а прочих оставили умирать в лапах своих союзников-зергов.
— Союзников-зергов? Кто писал эту чушь? — возмутился Майк.
— Всегда одно и то же, — сказал Менгск спокойно. — Здесь просто сгустили краски, вот и все.
— Я полагаю, что генерал Эдмунд Дюк, потомок семьи Дюк с Тарзониса, пал жертвой контролирующих сознание устройств и теперь обращён в умственно перепрограммированного зомби на службе у террористов. Таким образом, Менгск и его нечеловеческие союзники надеются ввести в заблуждение отважных воинов Конфедерации и вызвать их недоверие к собственным лидерам.
— Отважные воины, я использовал эту строку в материале, который создавал про «Норад-II»! — воскликнул Майк. — И этот кусок про токсичные вещества что-то мне напоминает.
— Загрязнение грунтовых вод вокруг средней школы, — сказал Менгск. — Одна из лучших ваших ранних вещей, если не ошибаюсь.
— Только неустанная бдительность поможет нам выявить таких террористов, как Менгск, и его подручных, — вещал псевдо-Майк. — Как я уже говорил, Антига Прайм находится в плотной блокаде конфедератов, и террорист будет уничтожен в течение нескольких дней. Это был Майкл Дэниел Либерти, специально для СНВ.
Менгск нажал клавишу. Майкл Дэниел Либерти застыл на экране.
— Вы видели?! — воскликнул Майк, выпрыгивая из своего кресла. — Это был не я!
— Надеюсь, нет, — ответил Менгск ухмыляясь. — Чаще всего вы выглядите порядочным и честным журналистом.
— Что они сделали?
— Вас раньше никогда не редактировали? — поднял брови Менгск.
— Разумеется! — вырвалось у Майка, затем он быстро добавил: — Я имею в виду, бывало иногда, когда факты нельзя было подтвердить, или если юридический отдел имел проблемы, или спонсор устраивал скандал. То есть и раньше из моих материалов что-то вырезали и порой вклеивали кадры, задающие другой тон всей истории. Но это… это…
— Ложь?
— Подделка, — произнёс Майк, нахмурившись.
— Несомненно. Сшили из разных кусков, используя актёра в качестве дублёра, перетасовали пиксели. Это довольно просто на плоском экране, но дьявольски трудно на настоящей голограмме. Вот почему я предпочитаю последнее, как вы знаете. Этого вполне достаточно, чтобы одурачить тех, кто следит за горячими новостями, напомнить им, что вы живы, в порядке и неплохо сражаетесь за СНВ и Конфедерацию.
— Но мои репортажи… — начал было Майк.
— Материал, который разобрали и снова собрали так, как посчитали нужным.
Майк снова опустился в кресло.
— Я убью Андерсона.
— Боюсь, ваш Андерсон уже мёртв, — ответил террорист. — Если, конечно, он такой же неистовый борец за правду, как вы.
Майк хмыкнул.
— Или, — Менгск посмотрел на вопрос с другой стороны, — он мог уступить давлению властей, даже понимая, что это ужасная идея. Возможно, именно поэтому здесь и присутствует цитата «токсичные вещества» — небольшая диверсия, отчаянный крик о помощи. Я имею в виду, что в этом нет ни малейшего смысла: зачем контролирующим разум наркотикам быть токсичными? Что и говорить, они вставили ваши слова целиком.
— Точно. Хэнди Андерсон мог сделать это намеренно.
— Я лишь хочу показать вам, что ваша Сеть повернулась к вам спиной. Мне не хотелось бы, чтобы вы узнали это в неподходящее время. На поле боя, например. — Менгск вновь наполнил бокал Майка.
— Но зачем так?
— Пропаганда — это оружие, которым Конфедерация владеет лучше всего. Это их молот. А когда единственное, что у тебя есть, это молот, тогда всё остальное становится гвоздями.
— Вы считали, у них есть средство получше какого-то репортёра, чтобы досадить вам, — пробормотал Майк. Он кивнул на экран. — Что произошло со всеми их исследованиями зергов, с материалом, что мы добыли в этом комплексе?
— Ага. — Менгск пробежал пальцами по ещё одному набору клавиш. — Диск из Якобса. Рад, что вы о нём вспомнили. Это значит, что мои контролирующие разум наркотики не полностью повлияли на вас. Не смотрите на меня так, это шутка.
— Я слишком чувствителен сейчас. Это пройдёт.
— Я ожидал обнаружить данные об оружии, нечто, что удерживает их впереди на технологической кривой. Вместо этого я нашёл кое-что более интересное. Итак, начнём. Разумеется, вы знаете о «призраках».
Майк подумал о Керриган, беспощадном бойце, который чувствовал смерть каждой своей жертвы.
— Телепатические воины. Фирменный товар Конфедерации, а также пример вашей технологической кривой.
— Вот что любопытно. Пассажирами колониальных кораблей были люди с Земли, но долгое путешествие, видимо, внесло искажения в их генетический код, достаточные, чтобы дать больше псионических способностей, чем было у первоначальной массы терран. Интересная случайность.