Не суть важно... -Ну, с этим можно справиться. Снова небольшая пауза на проводе, потом грустно: -Да я пыталась уже, только хуже получается. -А вы еще раз попытайтесь. Завтра будет новый день. Вы пробовали начинать каждый день с чистого листа? Анжела хмыкнула: -Это на словах так красиво звучит. А вы сами пробовали? -Конечно. Есть два способа восстановить душевное равновесие. Первый: разбираться и выяснять, почему все "плохо". Второй: ничего не выясняя, просто делать "хорошо". Первый проще, но он бесперспективен. Попробуйте открыть чистую страницу завтра по звонку будильника, начихав на то, что было сегодня. -А если опять не получится? -Получится, если появится желание. Видите ли, жизнь, несмотря ни на что, к нам благосклонна. Каждый день она дает возможность все начинать сначала. Каждый день. Тысячи раз. Что будем слушать, Анжела? Озадаченная собеседница не сразу поняла, что от нее требуется. Потом, все же сообразив, с гораздо большим воодушевлением, нежели накануне, попросила: -А можно послушать что-нибудь из Меладзе? -Конечно. "Береги себя, мой ангел" сгодится? -Да. -Приветы будете передавать? -Ну, я хочу передать привет своей сестре, она сейчас на работе. Наташка, ты меня слышишь? -Она вас слышит, - ободрил ее Вадим. - Удачи вам, Анжела, будьте счастливы! Итак, на радио "Пилот" Валерий Меладзе. Телефон в студии - три шестерки сто один, и я жду ваших звонков. Поговорим, о чем захотите. Лариса сидела пораженная. А он, оказывается, тот еще болтун, этот Вадик! В жизни из него слова не вытянешь, пока он сам не соблаговолит поболтать, а тут вон как разошелся. И как легко, без напряжения, будто делал это всю свою сознательную жизнь! Впрочем, более всего Ларису тронул не сам факт общения Вадима со слушателями, а то, что он говорил. Он не сказал этой глупенькой Анжеле ничего нового, чего бы люди не знали сами, но почему-то у Ларисы появилось ощущение, что она слышит это впервые. Какое-то застаревшее откровение, на которое ты, наконец, изволила обратить внимание, когда тебя ткнули носом. Меладзе закончил свою песню, в эфир снова вышел Вадим: -"Время Луны" на радио "Пилот", программа для грустных полуночников. Телефон в студии - три шестерки сто один. Алло! -Здравствуйте, - пробормотал в ответ какой-то мужичок. -Здравствуйте, как вас зовут? -Николай. -Очень приятно, Николай. Почему не спите в столько поздний час? -Водку пью. Лариса прыснула в кулачок, но Вадим даже не споткнулся. -Что ж, дело хорошее, особенно в первом часу ночи. Вам завтра не на работу? -Нет, мне завтра на рыбалку. -А, так вы заранее готовитесь. Прекрасно. -Да нет, я, когда рыбу ловлю, не пью ничего, кроме пива. Я сейчас с женой поругался. Она ушла в соседнюю комнату, сказала, что я ее достал. -Чем же? -Да рыбалками своими! - Николай обиженно фыркнул. - Как будто я там неделями пропадаю. Вот вырвался первый раз за три месяца, хоть отдохнуть немножко, так ни фига! Ты, говорит, дома должен сидеть, мурлыкать у меня под боком. Вадим выдержал паузу, потом тихонько произнес: -Николай, а ваша жена сейчас может нас слышать? -Конечно! Я почему и звоню, чтобы она поняла, что не права. -Отлично. Как ее зовут? -Катерина. -Катюша, - пропел Вадим, - не держите мужчину слишком близко к себе, и никуда он не убежит. Чем крепче и короче поводок, тем сильнее желание от него избавиться. Как слышно, прием! Несколько секунд телефонная трубка шуршала, потом полусонный женский голос произнес: -Вадим, я его просила завтра на рынок со мной съездить, смесители для ванной посмотреть, а он - на рыбалку... Ой, здравствуйте! -Здравствуйте, Катя. Ничего страшного, если вы пропустите поход на рынок. Они работают всю неделю, а завтра вы можете оба на рыбалку смотаться. Погода какая хорошая стоит! -Ну... -Уверяю вас! Что вы хотите послушать, Катя? -Мм, ээ... Можно Сандру? -Можно, только после рекламы. А всем остальным нашим радиослушателям, ссорящимся с супругами по пустякам, я рекомендую мириться в постели - либо этим же вечером, либо утром. Начните день с поцелуя! Это Вадим Колесников, "Время Луны". Реклама... на радио "Пилот". Лариса затушила сигарету, пошла в комнату. Максимка спал, скинув одеяло на пол, сверкал пятками и сладко сопел. Послав ему воздушный поцелуй, Лариса тихонько взяла с тумбочки радиотелефон и вернулась на кухню. "Так, как там у них номер? Шесть-шесть-шесть-сто-один. Легко запоминается". Как ни странно, линия не была занята. Дожидаясь, пока снимут трубку, Лариса взволнованно кусала ногти и в суматохе искала слова, с которыми она обратиться к Вадиму. Но, к ее удивлению, голос, который она услышала на том конце провода, принадлежал другому человеку. -Радио "Пилот", слушаю вас. -Здравствуйте... Я... - Лариса растерялась. - Я звоню в программу... "Время Луны". -Хорошо. Сейчас после рекламы пойдет песня, потом я вас соединю с ведущим. А пока позвольте вам задать пару вопросов. -Да, конечно. -Какую песню вы будете заказывать? -Эээ... - Она не знала, что заказать. Да, собственно, и не для этого она звонила. - Поставьте что-нибудь на ваш вкус. -Хорошо. Еще: ваш возраст? -Хм, двадцать пять. А это имеет значение? -Да. Мы не выпускаем звонки несовершеннолетних. Имя, фамилия, домашний телефон. -Лариса Еремеева... Своего телефона нет. Она почему-то решила соврать. -Но как с вами связаться? -А зачем? -Мы собираем базу данных тех, кто с нами когда-либо общался. Лариса все-таки продиктовала ему свой рабочий телефон. -Хорошо, - сказал парень. - Немножко приберите звук на приемнике, чтобы не заводился микрофон, и оставайтесь на связи. Лариса ждала две минуты. Кусала ногти и слушала участившееся сердцебиение. Такое ощущение, думала она, словно сдаешь важный экзамен в институте и боишься провалиться. С последним аккордом в эфир вышел Вадим, такой же бодрый и общительный. -Радио "Пилот", "Время Луны". Телефон в студии - три шестерки сто один. У нас на проводе, я знаю, очаровательная девушка. Алло, здравствуйте, как вас зовут? -Лариса. Длинная пауза. Вадим, вероятно, узнал ее, и эта пауза не была запланированной и театрально поставленной. Видимо, он просто опешил. -Здравствуйте, Лариса. - Вадим, наконец, взял себя в руки и продолжил работать с прежним настроем. - Вы уже уложили ребенка спать? -Откуда вы знаете, что у меня есть ребенок? - чуть не плача от восторга, поинтересовалась она. -Ну, я просто предположил, вы можете подтвердить или опровергнуть. -Вы правы, я его уложила. -Не капризничал? -Нет. -А кашку манную скушал. -Ага, скушал. Еще утром. -Ах, какая прелесть! Лариса ерзала на табурете. Это было непривычное для нее ощущение: она говорила в телефонную трубку, а ответы получала по радио. -Что же побудило вас, Лариса, позвонить так поздно? -Ваш голос побудил. Снова пауза. Положительно, она сегодня выбьет парня из колеи, надо быть осторожной. Впрочем, Вадим быстро нашелся с ответом. -Ой, - сказал он шутя, - вы меня в краску вгоняете. Я не говорю ничего такого, чего вы не знали сами. -Согласна. Но в какой-то момент мне захотелось самой поучаствовать в этом. -Вы правильно решили. -Понимаешь... понимаете, Вадим, у меня, пожалуй, есть проблемы. -В жизни нет проблем. Есть вопросы, которые ждут своего решения. Неизменны только рождение и смерть. Может быть, попытаемся решить ваши вопросы прямо сейчас? Лариса с усилием проглотила ком сомнений, торчавший в горле, и сказала грустно: -Да, попытаемся. -Смелее, - подбодрил ее Вадим, и она поняла: он обращается лично к ней, не к незримой слушательнице, а к своей Ларисе. -Да, - сказала она. - Я хочу сказать, что в одиночестве нет ничего хорошего. Я знаю, что хныкать и жаловаться на судьбу грешно, потому что нужно быть благодарной хотя бы за то, что есть, но я, к сожалению, не железная. Она умолкла, чтобы восстановить нормальное дыхание. Вадим ее не торопил. -Я боюсь за свое будущее и за своего сына, - выдавила Лариса. - Очень скоро к нам вернется человек, который был отцом моему ребенку и который перестал им быть. -Откуда вернется? -Из... из тюрьмы. -А в каком смысле он перестал быть отцом? - ровным голосом спросил Вадим, подчеркивая свою нейтральную позицию. -Я в том смысле, что некоторые мужчины, как и женщины, перестают быть для своих детей теми, кого дети хотят в них видеть... Я не слишком туманно? -Нет, совсем нет. -Вот... - Лариса снова чуть не задохнулась. Она понимала, что для остальных радиослушателей ее история - не более чем очередной кусок передачи, но она сейчас говорила не с ними. - Я не хочу возвращаться в те времена, когда я боялась. Я замужем шесть лет, три из них муж просидел за решеткой. За время его отсутствия мы с сыном привыкли не бояться. Не знаю, что теперь делать... -Эээ, - протянул Вадим, подбирая нужные слова. - А вы уверены в том, что ваш муж перестал быть... эээ, тем, кем надо ему быть? -Да, я уверена. Я очень хорошо его изучила. К тому же, тюрьма не делает человека лучше. -В этом я с вами согласен. И вы, Лариса, даже не будете пытаться дать ему еще один шанс? -Нет, - без колебаний ответила она. - Ни единого шанса. Как вы считаете, я права? -Не скажу ни того, ни другого. Категории "прав-не прав" настолько неоднозначны, что торопиться с окончательными выводами не стоит. Но с другой стороны, если вы решили, то это нужно делать. -Но ведь сомнения остаются. -Сомнения остаются всегда, это нормально. Итак, что вы решите? -Развод. -А у вас есть человек, на помощь которого вы можете рассчитывать? Лариса улыбнулась: Вадим тоже хочет получить какой-то ответ. -Мне хотелось бы верить, что он есть. -Ну, значит, он вас поддержит. Что мы будем слушать? -На ваш вкус. -Как насчет Элтона Джона? -Да. -Спасибо вам за звонок, Лариса, и... - Вадим вздохнул. - Дождитесь, Лариса, дождитесь. Всего хорошего! Это радио "Пилот", программа "Время Луны". Оставайтесь с нами!
Лариса дождалась. Вадим приехал в половине третьего. Он не стал пользоваться звонком, робко постучал в дверь три раза. Войдя в прихожую, Вадим улыбнулся. -Привет. Почему ты не рассказала мне раньше? -Я трусиха. -Не верила? -Да, и не верила. Все слишком быстро. -В "Титанике" Джек с Розой нашли общий язык еще быстрее, буквально за шестьдесят минут. -Это не кино... -Да, не кино. Но теперь-то ты веришь? Она прильнула к нему, прижалась щекой к груди. -Теперь - верю. -Тогда готовься к переезду. У меня места хватит троим. Все остальные вопросы решим после. Лариса подняла голову, посмотрела ему в глаза и поняла, что возражать нет смысла. Не получится.
7
Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" Сначала поздоровайтесь
"Здрасьте!" Если вы поприветствовали собеседника именно так, то из количества в будущем набранных баллов смело можете вычеркивать штук пять. На "здрасьте" даже не все старушки, лузгающие у подъездов семечки, реагируют спокойно, чего уж говорить о деловых людях. К приветствию нужно относиться серьезно. Перед тем как трогаться в путь, вы просто обязаны были убить некоторое количество времени на репетицию. Убили? Первыми обычно здороваются либо мужчины, либо младшие по возрасту. Бывают и исключения. Например, если вам, девчонки, еще нет двадцати, а вашему потенциальному благодетелю уже далеко за сорок. Все-таки я надеюсь, что у вас достаточно чутья, чтобы сориентироваться на месте. Кто первый поздоровался, тот и молодец, хотя случается и так, что это не имеет абсолютно никакого значения. Вместо "здрасьте" необходимо произносить "здравствуйте" (не обязательно по буквам, но достаточно близко к оригиналу), а еще лучше "Добрый день" или "Добрый вечер". Только не перепутайте. Один мой знакомый так долго тренировался дома перед зеркалом, что впоследствии, независимо от расположения небесного светила, всем говорил только "добрый вечер" ("Вечер добрый, не желаете ли позавтракать со мной?"). Согласитесь, изысканность манер должна выглядеть естественно, исходить как бы изнутри, иначе все припасенные вами изящные слоганы будут звучать нелепо, как английская речь в заброшенном рязанском колхозе. Фразы типа "Будьте добры!", "Позвольте присесть!", "Вас не затруднит?" либо с легкостью слетают с языка, либо не используются вообще. Договорились? К приветствию также неплохо было бы прибавить и обращение по имени. Согласно утверждениям специалистов, это пробуждает дружеское расположение человека. Допустим, нужного вам человека зовут Павел Егорович (я не сомневаюсь, что вы потрудились узнать его имя заранее). Значит, приветствовать его лучше так: "Добрый день, Пал Егорыч!". Даже если в выражении лица дяди Паши не произойдет никаких перемен, он все равно будет доволен. Я до сих пор не могу забыть годы своей службы в армии. Видите ли, там личный состав не имеет ни имен, ни отчеств - только фамилии и звания, поэтому склонять военнослужащих "по матушке" можно без всяких зазрений совести. "Рядовой Шестопалов!". - "Я!". - "Два наряда вне очереди!". - "Артур Валентинович, за что?!". - "Три наряда! Я тебе не Артур Валентинович!". Мы не чувствовали себя живыми людьми, и настроение у нас частенько бывало препоганейшее. Но если комбат обращался к кому-то по имени, это случалось довольно редко, командир наш не отличался мягкосердечностью, - то обладатель этого имени был готов забраться без страховки хоть на Останкинскую башню.
Глеб проснулся, лежа на самом краешке кровати, и понял, что отборные похмельные муки ему сегодня гарантированы. Впрочем, как он и предполагал. -Мама дорогая... - пробормотал он, приподнимаясь на локтях. - Который час? -Без пятнадцати десять, - ответила Светлана. Она сидела перед зеркалом и наводила красоту. -Сколько?! -Почти десять. -Бррр!.. Глеб провел рукой по лицу. Кажется, вчера они не только надрались, но еще и сделали какую-то глупость. -А ты куда-то уходишь? -Ага. Бросаю тебя, любимый. -Чего? -Ухожу в монастырь к маме. Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или нет. -И когда придешь... из монастыря? -Закончу все дела и приду. -В смысле? Светлана сложила косметические примочки в сумочку и повернулась к мужу. -Наша дочь возвращается сегодня из пионерского лагеря, балда! Я иду ее встречать. Глеб упал обратно на подушку и в той степени блаженства, какую мог сейчас себе позволить, пропел: -А ты не лё-о-отчик, а я была так ра-а-ада... -Ага. Завтрак на плите, чистая рубашка висит на гладильной доске. И еще: увижу Обухова - надеру ему задницу. -Разрешаю. Светлана не поцеловала мужа перед уходом. Она мотивировала это тем, что из недр его пасти несло неудавшейся подделкой "Шанель". Глеб не обиделся. Он и так был доволен, что жена не стала играть в непримиримого борца с пьянством. Светлана предпочитала не усугублять и без того паршивое состояние своего благоверного. Махнув ей на прощание, Глеб поднялся с кровати, прошаркал в ванную и десять минут своего драгоценного утра посвятил холодному душу. В это время он пытался осознать, чего они с Кириллом вчера наделали. Напиться до полной амнезии у них не получилось, но некоторая притупленность бдительности все же прошла: все стало немножко по барабану и чуть-чуть до лампочки. Заменили программную песню в эфире на ту, которую захотелось послушать, гоняли Пашу в магазин, орали как два мартовских кота и... И самое главное - сунули новичка в эфир без предварительной подготовки! За такое Глеб лично отвинтил бы уши кому угодно, но кто теперь сделает это с ним самим? Впрочем, Вадима, как самого трезвого и разумного, спасло то, что шоу не провалилось. Он на удивление быстро разобрался с кнопками, ручками, хотя первые минуты сильно нервничал, о чем свидетельствовало легкое дрожание рук. К тому же ему помогал Паша. Словом, прошло нормально. "А если бы провалилось?" - подумал Глеб и не нашел, что ответить на этот вопрос. Приведя себя в относительный порядок, он уселся на кухне перед тарелкой с салатом и бутербродами. Не успел сделать и нескольких жевательных движений, как зазвонил телефон на стене. -Алло! -Глеб Николаевич, здравствуйте, это Настя. -Привет, Настюха. Чего там у вас? -Приезжают оптовики за книгой. Мне отпускать без вас? -Отпускай, конечно. Счета у меня в столе, в верхнем ящике. -Хорошо. И еще тут Вадим пришел, вас спрашивает. Глеб чуть не подавился. -Давай его сюда! Как любой нормальный участник пьяного дебоша, Глеб желал поговорить утром на свежую голову с кем-нибудь из собутыльников и сравнить ощущения. А кроме того, он еще и хотел всыпать парню по первое число. -Доброе утро, - сказал Вадим. Голос его звучал буднично и даже несколько расслабленно. - Как самочувствие? -Как и ожидалось. Ты мне вот что скажи, как ты посмел вчера сесть в эфир? Вадим ответил не сразу - на сцену вышло его фирменное смущение. -Вы же сами захотели... -Мало ли чего мы хотели. А если бы я предложил тебе трахнуть мою секретаршу?! Тьфу, прости господи!.. Вадим лишь молча дышал в трубку. Он посчитал, что его действительно серьезно ругают. -Ладно, - бросил Глеб, - радуйся, что все прошло нормально. Можно было бы и получше, но для первого раза очень даже неплохо. Я запрошу исследование, узнаю, сколько народу тебя будет слушать, а ты пойдешь со своей луной пока раза два-три в неделю. Готов? -Ага. -Ну, тогда все. -Передать Насте ваши слова о любви? -Я тебе так потом передам! - рассмеялся Глеб. - Вечером жду тебя в студии. -Хорошо. -До связи, крошка.
И все завертелось... Доедая в это утро свой любимый капустный салат, Глеб даже не подозревал, что вдвоем с Кириллом они собственноручно вынули пробку из бутылки, в которой сидел джинн. Вдребезги пьяный джинн.
Не нужно было дожидаться результатов соцопроса, чтобы определить, сколько человек слушают программу "Время Луны" и радио "Пилот" вообще. Во время эфира Вадима телефон в студии разрывался на части. Глебу пришлось подключать к работе второго оператора, который смог бы подменять Пашу на звонках и монтаже. В течение следующей недели Вадим провел еще три шоу. Темы были разные любовь, брак, бизнес. В студию звонили люди, не уверенные в своих силах, колеблющиеся при выборе партнера для секса, потерявшие друга, больные, здоровые и пьяные. По количеству пьяных звонков "Время Луны" уже могло соревноваться с каким-нибудь утренним шоу на отвязной молодежной станции. Почему-то люди решили, что на радио "Пилот" начал работать "телефон доверия", эдакий эквивалент общественного мусорного бака, в который можно выбросить натирающие ноги башмаки. Уже перед третьей передачей Вадиму вместе с Глебом пришлось провести серьезную редакторскую работу, чтобы обезопасить шоу от скатывания в пошлость. Прежде всего, поставили заслон перед телефонными хулиганами и теми, кто выпил больше двухсот граммов водки. Затем стали тщательно сортировать темы звонков. Сложность заключалась в том, что каждому из звонивших казалось, что именно он может рассказать в эфире интересную историю, и уже на предварительном этапе он начинал спорить и доказывать свое эксклюзивное право участвовать в шоу. Терпеливый Паша разъяснял, записывал номера телефонов, ругался и едва сдерживался, чтобы не послать к чертовой матери очередного болвана, перепутавшего радио с зоопарком. В результате Вадим беседовал в прямом эфире уже только с теми, кто действительно был интересен публике и мог рассказать что-то из ряда вон выходящее. Сам Вадим провел пару дней в публичной библиотеке, прочел "по диагонали" несколько книг по психологии. С каждым шоу его работа в эфире становилась более качественной. Глеб не мог этого не заметить. -Но все равно мы работаем неправильно, - сказал он как-то вечером после очередного разбора полетов. - Мы налаживаем программу в процессе ее выхода, а надо было все детали продумать заранее. -Сам виноват, - отшучивался Вадим. Неожиданно активизировался отдел продаж. Рекламные менеджеры на радостях притащили в подарок программе "Время Луны" жирного спонсора - рекламный пакет был продан на месяц вперед. Авторы программы как раз только задумались об этом где-то между третьим и четвертым эфиром - а спонсоры нарисовались сами. Вадим испытал удивление и удовлетворение одновременно. По словам Глеба, рекламодателей чаще приходилось окучивать и уговаривать, чтобы они раскошелились. -Молодец, - сказал Шестопалов. - По нашим правилам, десять процентов от стоимости проданного пакета достается автору программы. Так что в конце месяца можешь приходить за зарплатой. После этого известия Вадим на радостях уволился со своей парфюмерной базы и на следующий же день сунул под нос Глебу заявление о приеме на работу и трудовую книжку. Тот без возражений все оформил. Все развивалось очень быстро... Впрочем, памятуя об успехе рекламной кампании "Убегающего волка", никто не думал удивляться. Вадима Колесникова негласно причислили к когорте шаманов или суперталантливых хитрецов, которые умеют больше, чем показывают. Глеб только пару раз пытался задать вопрос типа "Как это у тебя?...", но Вадим недвусмысленно поворачивался к нему спиной и находил другую тему для разговора. Работа кипела...
Лариса тем временем готовилась к переезду. За неделю она собрала все имущество, которое считала своим, приготовила к транспортировке и теперь не могла дождаться того часа, когда она, наконец, захлопнет входную дверь и отдаст ключи соседке Любе. Своих родителей она уже поставила в известность (Людмила Викторовна за один вечер проглотила десяток капсул из различных упаковок и раз десять измерила давление), а свекор и свекровь до сих пор не проявили особого желания поинтересоваться, как живет их внук в отсутствии любимого папы. Максимка отдался процессу сборов со всей ответственностью. Ему нравилось готовиться к переезду, ему нравился дядя Вадим и он не задумывался о том, что ждет их с мамой в будущем. По его мнению, все у них будет хорошо, раз мама так сказала. Обычно он молниеносно ориентировался в ее настроении, и если мамуля была чем-то расстроена или подавлена, значит, что-то шло не так. Но Лариса за прошедшие дни ни разу не присела возле окна, грустно уставившись на улицу, и ни разу не всплакнула. Значит, все в порядке. -Мы будем жить в другом доме? - однажды спросил Максим. -Да. -С дядей Вадимом? -Да. -Ура! А в садик я буду ходить? -Да, ты будешь ходить в тот же садик, будешь играть с теми же ребятами, а я буду ходить на работу, как всегда. Просто с нами будет дядя Вадим. -Ладно. К своему удивлению, Лариса действительно не терзалась сомнениями. Будь на месте Вадима кто-то другой, она, пожалуй, не поступила бы толь опрометчиво, но с этим парнем все было иначе. Какая, к черту, разница, что знакомы они всего-то недели две! Какая разница, что познакомились они на улице, как в дешевой советской мелодраме! Ведь иногда бывает достаточно и двух-трех дней, чтобы понять очевидное: судьба дает тебе шанс, сует его прямо под нос и говорит, что будешь полным идиотом, если не возьмешь. "Держи, пока я добрая!" - заявляет Судьба, и ты хватаешься обеими руками, как за хвост стремительно ползущего по земле каната. Впрочем, нет, все это больше напоминает "американские горки"... В пятницу утром Вадим подогнал к подъезду "Газель". Лариса и Максимка уже ждали его с нетерпением, и сам Вадим, вбежавший в квартиру, выглядел не менее взбудораженным. Коробки, свертки и пакеты с мелочью загрузили быстро. Гардероб Ларисы, включавший как личную одежду для повседневной носки, так и профессиональные костюмы для танцев, занял места в машине больше, чем все остальное. Глядя на эту груду тряпья, Вадим лихорадочно прикидывал, хватит ли места в его съемной двушке для всего остального. Впрочем, гадать уже было поздно. -Не волнуйся, - сказала Лариса. - Часть вещей я отвезу к родителям. Например, вот это старье, которое я не носила уже года два... "Старья" почему-то оказалось немного, и Вадим подумал, что легче от его отсутствия не станет. Пока загружали машину, Максимка сидел на лавочке возле качелей и по обыкновению водил палочкой на песке, вырисовывая замысловатые знаки. Лариса время от времени бросала взгляд в его сторону, чтобы убедиться, что все нормально. В один из таких беспокойных бросков она увидела стоящего возле мальчика большого мужчину. Первая реакция: -Максим, эй! Мужчина обернулся. -Папа! - воскликнула Лариса. - Ты откуда здесь? -Отпросился с работы. Не узнала меня, что ли? Лариса подбежала к нему, поцеловала в щеку. -Ты чего это на себя нацепил? Александр Никифорович небрежно расстегнул свою старую холщовую куртку. -Это я так для погрузки оделся. Я не опоздал, там у вас еще есть работа для меня? -Конечно. Мы только начали. Отец подошел к машине. Вадим не заметил его появления, он в этот момент ковырялся в огромной коробке, пытаясь засунуть внутрь неформатную игрушку Максима. -Здравствуй, - сказал Александр Никифорович. Вадим вздрогнул, обернулся. В первое мгновение по лицу его пробежала тень испуга, но потом он успокоился, даже попытался улыбнуться. -Здравствуйте. -Помощник нужен? Вадим раскрыл рот, оглядел развалы домашнего скарба. -Ну... вот, вроде тут все, но там наверху еще пара тумбочек. -Хорошо. -Спасибо. -На здоровье. Александр Никифорович вместе с дочерью поднялись в квартиру и в течение десяти минут вынесли на улицу всю мебель, которую молодая женщина отважилась забрать: прикроватную тумбочку, корзину для белья, пару стульев. На большее Лариса не осмелилась, потому что вдобавок к семейной драме Игорь мог завести еще и имущественный спор. К одиннадцати часам с погрузкой управились. Лариса решила не отдавать ключ соседке, она сунула его в карман отцу. -Когда он появится, отдашь ему. Александр Никифорович ничего не сказал, только молча залез в фургон и опустил тент. Пока ехали до места разгрузки, никто не проронил ни слова - ни Вадим, ни Лариса, ни ее сынишка. Все были напряжены, переживали случившееся каждый по-своему. Лариса внезапно почувствовала какую-то гнетущую грусть, похожую на ту, что она испытывала, когда покидала родительский дом после свадьбы. Она решила, что от этих чувств не избавиться, даже если ты совершаешь обдуманный и единственно верный поступок - любые перемены в устоявшемся порядке жизни она всегда переносила тяжело. Впрочем, когда машина остановилась возле дома Вадима, на переживания уже не было времени. Втроем с отцом они дружно перетаскали вещи на четвертый этаж, расплатились с водителем, дружно уселись на кухне и выпили по чашке чая. Максимка сидел на коленях у мамы и не отводил глаз от дяди Вадима. -Ну что, сделали дело? - произнес Александр Никифорович. Вадим и Лариса опасливо переглянулись. Звучало угрожающе. -Сделали! - сказал Максимка. -Это правильно, ребятки. Молодые люди расслабились. Когда посуда была убрана в шкаф, Александр Никифорович обратился к Вадиму. -Слышь-ка, пойдем на пару минут в сторонку. Лариса слышала это приглашение, но вмешиваться не стала. Она доверяла отцу и не думала, что сейчас он будет рвать и метать, угрожать расправой в случае, если любимая дочка не станет счастливой. В комнате Александр Никифорович оглядел обстановку, пробежался глазами по книжной полке, по большому дивану с разбросанными одеялами. Вадим молча ожидал приговора. -Уютно, - сказал мужчина, присаживаясь на краешек дивана. - Ты знаешь, я не большой поклонник этих свистоплясок, песенок и глупых прибауточек, и радио я обычно не слушаю. Но тут с напарником ездили в небольшую командировку с ночевкой, по дороге слушали твою передачу. Я слушал так, из любопытства, потому что Лариска рассказывала про тебя. Но знаешь, мне понравилось. Хорошо говоришь, цепляет. Вадим покраснел. Он ожидал явно не этого. -Так вот, - продолжил Александр Никифорович, - если ты и в жизни такой, как по радио, то я буду доволен ее выбором. Хотя меня такие темпы - две недели знакомы - как-то не очень успокаивают. Ее мать до сих пор оправиться не может от неожиданности. Что скажешь? Вадим краснел, но отмалчиваться по обыкновению не стал. -Я понимаю, что это слишком быстро и, наверно, многим кажется рискованным, что она бросила все и уехала со мной. Но мне кажется, что все будет в порядке. -Кажется? Вадим качнул головой, поняв свою ошибку. -Нет, мне не кажется, я в этом уверен. -Вот это уже лучше, - проговорил довольный Александр Никифорович. - Больше ничего не хочешь добавить? -Хочу. Мы с Ларисой будем вместе, оформим ее развод и распишемся сами. У Максимки будет отец, а потом, возможно, появится и брат с сестрой. -Ух, ты, шустрик! - рассмеялся Еремеев. - Осади немножко коней, не спеши сделать все сразу. Он встал с дивана, положил руку парню на плечо. -Ну, в общем, я тебе вот что скажу в напутствие. Я всегда на стороне своей дочери, и если она приехала сюда, значит, она так решила, и значит, что я и на твоей стороне тоже. Если возникнут сложности, с которыми не сможете справиться сами - сразу обращайтесь ко мне. -Хорошо. Спасибо. Еремеев подосвиданькался с дочерью и внуком и, пожав руку гостеприимного хозяина дома, ушел.
Лариса дождалась. Вадим приехал в половине третьего. Он не стал пользоваться звонком, робко постучал в дверь три раза. Войдя в прихожую, Вадим улыбнулся. -Привет. Почему ты не рассказала мне раньше? -Я трусиха. -Не верила? -Да, и не верила. Все слишком быстро. -В "Титанике" Джек с Розой нашли общий язык еще быстрее, буквально за шестьдесят минут. -Это не кино... -Да, не кино. Но теперь-то ты веришь? Она прильнула к нему, прижалась щекой к груди. -Теперь - верю. -Тогда готовься к переезду. У меня места хватит троим. Все остальные вопросы решим после. Лариса подняла голову, посмотрела ему в глаза и поняла, что возражать нет смысла. Не получится.
7
Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" Сначала поздоровайтесь
"Здрасьте!" Если вы поприветствовали собеседника именно так, то из количества в будущем набранных баллов смело можете вычеркивать штук пять. На "здрасьте" даже не все старушки, лузгающие у подъездов семечки, реагируют спокойно, чего уж говорить о деловых людях. К приветствию нужно относиться серьезно. Перед тем как трогаться в путь, вы просто обязаны были убить некоторое количество времени на репетицию. Убили? Первыми обычно здороваются либо мужчины, либо младшие по возрасту. Бывают и исключения. Например, если вам, девчонки, еще нет двадцати, а вашему потенциальному благодетелю уже далеко за сорок. Все-таки я надеюсь, что у вас достаточно чутья, чтобы сориентироваться на месте. Кто первый поздоровался, тот и молодец, хотя случается и так, что это не имеет абсолютно никакого значения. Вместо "здрасьте" необходимо произносить "здравствуйте" (не обязательно по буквам, но достаточно близко к оригиналу), а еще лучше "Добрый день" или "Добрый вечер". Только не перепутайте. Один мой знакомый так долго тренировался дома перед зеркалом, что впоследствии, независимо от расположения небесного светила, всем говорил только "добрый вечер" ("Вечер добрый, не желаете ли позавтракать со мной?"). Согласитесь, изысканность манер должна выглядеть естественно, исходить как бы изнутри, иначе все припасенные вами изящные слоганы будут звучать нелепо, как английская речь в заброшенном рязанском колхозе. Фразы типа "Будьте добры!", "Позвольте присесть!", "Вас не затруднит?" либо с легкостью слетают с языка, либо не используются вообще. Договорились? К приветствию также неплохо было бы прибавить и обращение по имени. Согласно утверждениям специалистов, это пробуждает дружеское расположение человека. Допустим, нужного вам человека зовут Павел Егорович (я не сомневаюсь, что вы потрудились узнать его имя заранее). Значит, приветствовать его лучше так: "Добрый день, Пал Егорыч!". Даже если в выражении лица дяди Паши не произойдет никаких перемен, он все равно будет доволен. Я до сих пор не могу забыть годы своей службы в армии. Видите ли, там личный состав не имеет ни имен, ни отчеств - только фамилии и звания, поэтому склонять военнослужащих "по матушке" можно без всяких зазрений совести. "Рядовой Шестопалов!". - "Я!". - "Два наряда вне очереди!". - "Артур Валентинович, за что?!". - "Три наряда! Я тебе не Артур Валентинович!". Мы не чувствовали себя живыми людьми, и настроение у нас частенько бывало препоганейшее. Но если комбат обращался к кому-то по имени, это случалось довольно редко, командир наш не отличался мягкосердечностью, - то обладатель этого имени был готов забраться без страховки хоть на Останкинскую башню.
Глеб проснулся, лежа на самом краешке кровати, и понял, что отборные похмельные муки ему сегодня гарантированы. Впрочем, как он и предполагал. -Мама дорогая... - пробормотал он, приподнимаясь на локтях. - Который час? -Без пятнадцати десять, - ответила Светлана. Она сидела перед зеркалом и наводила красоту. -Сколько?! -Почти десять. -Бррр!.. Глеб провел рукой по лицу. Кажется, вчера они не только надрались, но еще и сделали какую-то глупость. -А ты куда-то уходишь? -Ага. Бросаю тебя, любимый. -Чего? -Ухожу в монастырь к маме. Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или нет. -И когда придешь... из монастыря? -Закончу все дела и приду. -В смысле? Светлана сложила косметические примочки в сумочку и повернулась к мужу. -Наша дочь возвращается сегодня из пионерского лагеря, балда! Я иду ее встречать. Глеб упал обратно на подушку и в той степени блаженства, какую мог сейчас себе позволить, пропел: -А ты не лё-о-отчик, а я была так ра-а-ада... -Ага. Завтрак на плите, чистая рубашка висит на гладильной доске. И еще: увижу Обухова - надеру ему задницу. -Разрешаю. Светлана не поцеловала мужа перед уходом. Она мотивировала это тем, что из недр его пасти несло неудавшейся подделкой "Шанель". Глеб не обиделся. Он и так был доволен, что жена не стала играть в непримиримого борца с пьянством. Светлана предпочитала не усугублять и без того паршивое состояние своего благоверного. Махнув ей на прощание, Глеб поднялся с кровати, прошаркал в ванную и десять минут своего драгоценного утра посвятил холодному душу. В это время он пытался осознать, чего они с Кириллом вчера наделали. Напиться до полной амнезии у них не получилось, но некоторая притупленность бдительности все же прошла: все стало немножко по барабану и чуть-чуть до лампочки. Заменили программную песню в эфире на ту, которую захотелось послушать, гоняли Пашу в магазин, орали как два мартовских кота и... И самое главное - сунули новичка в эфир без предварительной подготовки! За такое Глеб лично отвинтил бы уши кому угодно, но кто теперь сделает это с ним самим? Впрочем, Вадима, как самого трезвого и разумного, спасло то, что шоу не провалилось. Он на удивление быстро разобрался с кнопками, ручками, хотя первые минуты сильно нервничал, о чем свидетельствовало легкое дрожание рук. К тому же ему помогал Паша. Словом, прошло нормально. "А если бы провалилось?" - подумал Глеб и не нашел, что ответить на этот вопрос. Приведя себя в относительный порядок, он уселся на кухне перед тарелкой с салатом и бутербродами. Не успел сделать и нескольких жевательных движений, как зазвонил телефон на стене. -Алло! -Глеб Николаевич, здравствуйте, это Настя. -Привет, Настюха. Чего там у вас? -Приезжают оптовики за книгой. Мне отпускать без вас? -Отпускай, конечно. Счета у меня в столе, в верхнем ящике. -Хорошо. И еще тут Вадим пришел, вас спрашивает. Глеб чуть не подавился. -Давай его сюда! Как любой нормальный участник пьяного дебоша, Глеб желал поговорить утром на свежую голову с кем-нибудь из собутыльников и сравнить ощущения. А кроме того, он еще и хотел всыпать парню по первое число. -Доброе утро, - сказал Вадим. Голос его звучал буднично и даже несколько расслабленно. - Как самочувствие? -Как и ожидалось. Ты мне вот что скажи, как ты посмел вчера сесть в эфир? Вадим ответил не сразу - на сцену вышло его фирменное смущение. -Вы же сами захотели... -Мало ли чего мы хотели. А если бы я предложил тебе трахнуть мою секретаршу?! Тьфу, прости господи!.. Вадим лишь молча дышал в трубку. Он посчитал, что его действительно серьезно ругают. -Ладно, - бросил Глеб, - радуйся, что все прошло нормально. Можно было бы и получше, но для первого раза очень даже неплохо. Я запрошу исследование, узнаю, сколько народу тебя будет слушать, а ты пойдешь со своей луной пока раза два-три в неделю. Готов? -Ага. -Ну, тогда все. -Передать Насте ваши слова о любви? -Я тебе так потом передам! - рассмеялся Глеб. - Вечером жду тебя в студии. -Хорошо. -До связи, крошка.
И все завертелось... Доедая в это утро свой любимый капустный салат, Глеб даже не подозревал, что вдвоем с Кириллом они собственноручно вынули пробку из бутылки, в которой сидел джинн. Вдребезги пьяный джинн.
Не нужно было дожидаться результатов соцопроса, чтобы определить, сколько человек слушают программу "Время Луны" и радио "Пилот" вообще. Во время эфира Вадима телефон в студии разрывался на части. Глебу пришлось подключать к работе второго оператора, который смог бы подменять Пашу на звонках и монтаже. В течение следующей недели Вадим провел еще три шоу. Темы были разные любовь, брак, бизнес. В студию звонили люди, не уверенные в своих силах, колеблющиеся при выборе партнера для секса, потерявшие друга, больные, здоровые и пьяные. По количеству пьяных звонков "Время Луны" уже могло соревноваться с каким-нибудь утренним шоу на отвязной молодежной станции. Почему-то люди решили, что на радио "Пилот" начал работать "телефон доверия", эдакий эквивалент общественного мусорного бака, в который можно выбросить натирающие ноги башмаки. Уже перед третьей передачей Вадиму вместе с Глебом пришлось провести серьезную редакторскую работу, чтобы обезопасить шоу от скатывания в пошлость. Прежде всего, поставили заслон перед телефонными хулиганами и теми, кто выпил больше двухсот граммов водки. Затем стали тщательно сортировать темы звонков. Сложность заключалась в том, что каждому из звонивших казалось, что именно он может рассказать в эфире интересную историю, и уже на предварительном этапе он начинал спорить и доказывать свое эксклюзивное право участвовать в шоу. Терпеливый Паша разъяснял, записывал номера телефонов, ругался и едва сдерживался, чтобы не послать к чертовой матери очередного болвана, перепутавшего радио с зоопарком. В результате Вадим беседовал в прямом эфире уже только с теми, кто действительно был интересен публике и мог рассказать что-то из ряда вон выходящее. Сам Вадим провел пару дней в публичной библиотеке, прочел "по диагонали" несколько книг по психологии. С каждым шоу его работа в эфире становилась более качественной. Глеб не мог этого не заметить. -Но все равно мы работаем неправильно, - сказал он как-то вечером после очередного разбора полетов. - Мы налаживаем программу в процессе ее выхода, а надо было все детали продумать заранее. -Сам виноват, - отшучивался Вадим. Неожиданно активизировался отдел продаж. Рекламные менеджеры на радостях притащили в подарок программе "Время Луны" жирного спонсора - рекламный пакет был продан на месяц вперед. Авторы программы как раз только задумались об этом где-то между третьим и четвертым эфиром - а спонсоры нарисовались сами. Вадим испытал удивление и удовлетворение одновременно. По словам Глеба, рекламодателей чаще приходилось окучивать и уговаривать, чтобы они раскошелились. -Молодец, - сказал Шестопалов. - По нашим правилам, десять процентов от стоимости проданного пакета достается автору программы. Так что в конце месяца можешь приходить за зарплатой. После этого известия Вадим на радостях уволился со своей парфюмерной базы и на следующий же день сунул под нос Глебу заявление о приеме на работу и трудовую книжку. Тот без возражений все оформил. Все развивалось очень быстро... Впрочем, памятуя об успехе рекламной кампании "Убегающего волка", никто не думал удивляться. Вадима Колесникова негласно причислили к когорте шаманов или суперталантливых хитрецов, которые умеют больше, чем показывают. Глеб только пару раз пытался задать вопрос типа "Как это у тебя?...", но Вадим недвусмысленно поворачивался к нему спиной и находил другую тему для разговора. Работа кипела...
Лариса тем временем готовилась к переезду. За неделю она собрала все имущество, которое считала своим, приготовила к транспортировке и теперь не могла дождаться того часа, когда она, наконец, захлопнет входную дверь и отдаст ключи соседке Любе. Своих родителей она уже поставила в известность (Людмила Викторовна за один вечер проглотила десяток капсул из различных упаковок и раз десять измерила давление), а свекор и свекровь до сих пор не проявили особого желания поинтересоваться, как живет их внук в отсутствии любимого папы. Максимка отдался процессу сборов со всей ответственностью. Ему нравилось готовиться к переезду, ему нравился дядя Вадим и он не задумывался о том, что ждет их с мамой в будущем. По его мнению, все у них будет хорошо, раз мама так сказала. Обычно он молниеносно ориентировался в ее настроении, и если мамуля была чем-то расстроена или подавлена, значит, что-то шло не так. Но Лариса за прошедшие дни ни разу не присела возле окна, грустно уставившись на улицу, и ни разу не всплакнула. Значит, все в порядке. -Мы будем жить в другом доме? - однажды спросил Максим. -Да. -С дядей Вадимом? -Да. -Ура! А в садик я буду ходить? -Да, ты будешь ходить в тот же садик, будешь играть с теми же ребятами, а я буду ходить на работу, как всегда. Просто с нами будет дядя Вадим. -Ладно. К своему удивлению, Лариса действительно не терзалась сомнениями. Будь на месте Вадима кто-то другой, она, пожалуй, не поступила бы толь опрометчиво, но с этим парнем все было иначе. Какая, к черту, разница, что знакомы они всего-то недели две! Какая разница, что познакомились они на улице, как в дешевой советской мелодраме! Ведь иногда бывает достаточно и двух-трех дней, чтобы понять очевидное: судьба дает тебе шанс, сует его прямо под нос и говорит, что будешь полным идиотом, если не возьмешь. "Держи, пока я добрая!" - заявляет Судьба, и ты хватаешься обеими руками, как за хвост стремительно ползущего по земле каната. Впрочем, нет, все это больше напоминает "американские горки"... В пятницу утром Вадим подогнал к подъезду "Газель". Лариса и Максимка уже ждали его с нетерпением, и сам Вадим, вбежавший в квартиру, выглядел не менее взбудораженным. Коробки, свертки и пакеты с мелочью загрузили быстро. Гардероб Ларисы, включавший как личную одежду для повседневной носки, так и профессиональные костюмы для танцев, занял места в машине больше, чем все остальное. Глядя на эту груду тряпья, Вадим лихорадочно прикидывал, хватит ли места в его съемной двушке для всего остального. Впрочем, гадать уже было поздно. -Не волнуйся, - сказала Лариса. - Часть вещей я отвезу к родителям. Например, вот это старье, которое я не носила уже года два... "Старья" почему-то оказалось немного, и Вадим подумал, что легче от его отсутствия не станет. Пока загружали машину, Максимка сидел на лавочке возле качелей и по обыкновению водил палочкой на песке, вырисовывая замысловатые знаки. Лариса время от времени бросала взгляд в его сторону, чтобы убедиться, что все нормально. В один из таких беспокойных бросков она увидела стоящего возле мальчика большого мужчину. Первая реакция: -Максим, эй! Мужчина обернулся. -Папа! - воскликнула Лариса. - Ты откуда здесь? -Отпросился с работы. Не узнала меня, что ли? Лариса подбежала к нему, поцеловала в щеку. -Ты чего это на себя нацепил? Александр Никифорович небрежно расстегнул свою старую холщовую куртку. -Это я так для погрузки оделся. Я не опоздал, там у вас еще есть работа для меня? -Конечно. Мы только начали. Отец подошел к машине. Вадим не заметил его появления, он в этот момент ковырялся в огромной коробке, пытаясь засунуть внутрь неформатную игрушку Максима. -Здравствуй, - сказал Александр Никифорович. Вадим вздрогнул, обернулся. В первое мгновение по лицу его пробежала тень испуга, но потом он успокоился, даже попытался улыбнуться. -Здравствуйте. -Помощник нужен? Вадим раскрыл рот, оглядел развалы домашнего скарба. -Ну... вот, вроде тут все, но там наверху еще пара тумбочек. -Хорошо. -Спасибо. -На здоровье. Александр Никифорович вместе с дочерью поднялись в квартиру и в течение десяти минут вынесли на улицу всю мебель, которую молодая женщина отважилась забрать: прикроватную тумбочку, корзину для белья, пару стульев. На большее Лариса не осмелилась, потому что вдобавок к семейной драме Игорь мог завести еще и имущественный спор. К одиннадцати часам с погрузкой управились. Лариса решила не отдавать ключ соседке, она сунула его в карман отцу. -Когда он появится, отдашь ему. Александр Никифорович ничего не сказал, только молча залез в фургон и опустил тент. Пока ехали до места разгрузки, никто не проронил ни слова - ни Вадим, ни Лариса, ни ее сынишка. Все были напряжены, переживали случившееся каждый по-своему. Лариса внезапно почувствовала какую-то гнетущую грусть, похожую на ту, что она испытывала, когда покидала родительский дом после свадьбы. Она решила, что от этих чувств не избавиться, даже если ты совершаешь обдуманный и единственно верный поступок - любые перемены в устоявшемся порядке жизни она всегда переносила тяжело. Впрочем, когда машина остановилась возле дома Вадима, на переживания уже не было времени. Втроем с отцом они дружно перетаскали вещи на четвертый этаж, расплатились с водителем, дружно уселись на кухне и выпили по чашке чая. Максимка сидел на коленях у мамы и не отводил глаз от дяди Вадима. -Ну что, сделали дело? - произнес Александр Никифорович. Вадим и Лариса опасливо переглянулись. Звучало угрожающе. -Сделали! - сказал Максимка. -Это правильно, ребятки. Молодые люди расслабились. Когда посуда была убрана в шкаф, Александр Никифорович обратился к Вадиму. -Слышь-ка, пойдем на пару минут в сторонку. Лариса слышала это приглашение, но вмешиваться не стала. Она доверяла отцу и не думала, что сейчас он будет рвать и метать, угрожать расправой в случае, если любимая дочка не станет счастливой. В комнате Александр Никифорович оглядел обстановку, пробежался глазами по книжной полке, по большому дивану с разбросанными одеялами. Вадим молча ожидал приговора. -Уютно, - сказал мужчина, присаживаясь на краешек дивана. - Ты знаешь, я не большой поклонник этих свистоплясок, песенок и глупых прибауточек, и радио я обычно не слушаю. Но тут с напарником ездили в небольшую командировку с ночевкой, по дороге слушали твою передачу. Я слушал так, из любопытства, потому что Лариска рассказывала про тебя. Но знаешь, мне понравилось. Хорошо говоришь, цепляет. Вадим покраснел. Он ожидал явно не этого. -Так вот, - продолжил Александр Никифорович, - если ты и в жизни такой, как по радио, то я буду доволен ее выбором. Хотя меня такие темпы - две недели знакомы - как-то не очень успокаивают. Ее мать до сих пор оправиться не может от неожиданности. Что скажешь? Вадим краснел, но отмалчиваться по обыкновению не стал. -Я понимаю, что это слишком быстро и, наверно, многим кажется рискованным, что она бросила все и уехала со мной. Но мне кажется, что все будет в порядке. -Кажется? Вадим качнул головой, поняв свою ошибку. -Нет, мне не кажется, я в этом уверен. -Вот это уже лучше, - проговорил довольный Александр Никифорович. - Больше ничего не хочешь добавить? -Хочу. Мы с Ларисой будем вместе, оформим ее развод и распишемся сами. У Максимки будет отец, а потом, возможно, появится и брат с сестрой. -Ух, ты, шустрик! - рассмеялся Еремеев. - Осади немножко коней, не спеши сделать все сразу. Он встал с дивана, положил руку парню на плечо. -Ну, в общем, я тебе вот что скажу в напутствие. Я всегда на стороне своей дочери, и если она приехала сюда, значит, она так решила, и значит, что я и на твоей стороне тоже. Если возникнут сложности, с которыми не сможете справиться сами - сразу обращайтесь ко мне. -Хорошо. Спасибо. Еремеев подосвиданькался с дочерью и внуком и, пожав руку гостеприимного хозяина дома, ушел.