Сегодня они с Глебом записали три дубля рекламного ролика книги. Вполне можно было обойтись и одним, но профессиональное чутье заставило Большого Босса подстраховаться на случай каких-нибудь сбоев. Он лично подготовил ролики к эфиру, наложил музыкальное сопровождение и распечатал для ведущих график выхода в эфир. -Вся эта бодяга пойдет завтра с девяти утра, - резюмировал он. - И я все равно не пойму, в чем здесь хохма. -Никакой хохмы, - устало отмахнулся Вадим. - Просто этой мой текст. -Да, но он мало отличается от моего, который я гонял целый месяц. И толку чуть. Они сидели в эфирной студии и курили. Глеб тоже был порядком измотан за сегодняшний день. В разговоре с Нестеровым он дал добро на предвыборную рекламную агитацию господина Лесневского, и теперь в его сейфе покоилась пухленькая пачка зеленых условных единиц. Он еще не решил, на что пустит эти деньги - на оплату просроченных счетов или в дело. -У меня просьба к тебе, - подал голос Вадим. -Ну. -Если моя реклама хорошо пройдет и ты продашь тираж книги, возьмешь меня к себе на работу? Глеб не удивился. Он уже понял, что этот парень умеет не только петь песни и строить глазки. -Если все получится, я найду тебе занятие. А ты свободен? -Считай, что свободен. Я, понимаешь, чертовски устал отпускать по накладным просроченный шампунь. Они оба и почти одновременно рассмеялись.
5
Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" В трюковом режиме
Какими способами можно заставить человека проникнуться к вам уважением, вызвать симпатию и тем самым побудить его поступить так, как вы желаете? Откровенно говоря, это не так уж и сложно. Все мы иногда прибегаем к подобным ухищрениям, даже не подозревая об их научной подоплеке. Например, родители частенько укладывают своих чад спать с помощью лишней конфетки или пустых обещаний (сводить в зоопарк, купить электрический паровоз). Действует почти безотказно. Когда мне было пять лет, старший двоюродный братец опробовал на мне метод воспитателя детского сада из фильма "Джентльмены удачи": "Когда ты доешь свою порцию картошки, мы пойдем в парк Гагарина, сядем на ракету и полетим в космос. Только обязательно нужно доесть, потому что до обеда мы на землю не вернемся". Слово в слово повторил! Повертел в руках кусочек сахара, как дрессировщик перед носом у медвежонка, и я сделал сальто. То, чем пользуются нечестные родители, называется манипуляцией, но это самая примитивная ее форма. Мы же с вами должны овладеть навыками психологической игры, то есть воспользоваться разработками ведущих психологов, которые возвели манипуляцию в ранг большого искусства. Пси-манипуляция является методом психологического воздействия, основанным на двузначной оценке человека окружающего его мира. Манипулятор применяет (разумеется, в своекорыстных целях) систему комплиментов и укоров, иными словами, располагает возможностью нажимать на нужные кнопочки для получения нужного результата. В ход идет все: комплименты, откровенная лесть, похвала, унижения, оскорбления и тому подобное. Манипулятор может "нажать" на ваше самолюбие, может пристыдить или заставить гордиться собой, а вы и не заметите, что болтаетесь у него на крючке, как речной карась. Относительно неплохо знакомы с методами манипуляции те, кому по долгу службы ежедневно приходится штурмовать кабинеты чиновников разного калибра. У этих чиновников, как правило, вымуштрованные секретари, готовые заслонить дверь своей грудью. Что делают посетители, когда пробиться через заслоны честным способом невозможно? О, у них есть кое-что про запас! "Как чудесно вы сегодня выглядите, Светочка! - обращается визитер к секретарше. - Я готов приходить сюда каждый день только для того, чтобы иметь возможность видеть ваше милое личико...". Шоколад, цветы, обезоруживающая улыбка - и дверь будет открываться проще. Как это ни прискорбно, но мы с вами, простые смертные, объектами манипуляции становимся чаще, чем ее инициаторами. Конечно, старым "волкам" бояться нечего, а как быть тем, кто впервые ступил на тропу борьбы за собственное выживание? У вас, друзья мои, есть два варианта: либо учиться на ошибках ближних, либо испытывать все прелести психологического воздействия на себе, постепенно выстраивая оборонительные укрепления. Прежде всего необходимо понять, на какой крючок вас ловят. Главный признак так называемой "белой" манипуляции, основанной на комплиментах, лести, задабривании, - это внезапно возникающее чувство признательности за невинный знак внимания. Проще говоря, вам дали конфетку, погладили по голове (похвалили новое платье или тепло отозвались о вашей супруге), и вы уже готовы броситься в объятия манипулятора, расцеловать его и пообещать сделать все, что он ни пожелает. Будьте осторожны! Возможно, никакой манипуляцией здесь и не пахнет, и человек действительно настроен по отношению к вам благожелательно. Ну, а если нет? Всегда следует оставаться в рамках благоразумия. У меня вызывают неподдельное восхищение некоторые девушки, умеющие хладнокровно воспринимать комплименты от лиц противоположного пола. "О, Люсенька, я в вашем присутствии просто теряюсь... Вы так прекрасны! Вы самая привлекательная девушка из всех, кого я когда-либо встречал. Не поужинать ли нам сегодня вечером у меня дома?" - "Спасибо за добрые слова, господин Пупкин. Мы обязательно поужинаем вместе, но не сегодня и не у вас дома, а послезавтра и в обществе моего мужа". Ответ сопровождается обворожительной улыбкой, и непрошеный прилипала понимает, что ни черта ему не светит. Изящно, легко, без всяких взаимных обид. Главные признаки "черной манипуляции" (унижения, оскорбления, "давление на любимую мозоль") обнаружить несколько сложнее, но все же и они достаточно очевидны. Если вы чувствуете неудобство, неловкость вашего поведения, колебание в выборе ответа, то вы, скорее всего, готовы сделать опрометчивый поступок, к которому вас ненавязчиво подталкивают. Вот пример. Вы дали одному из своих знакомых крупную сумму денег в долг. У вас есть опасения, что деньги вернутся не скоро, если вернутся вообще, поэтому вы пытаетесь взять у приятеля расписку. Тот начинает свое черное дело: "Да ты что, старина, не доверяешь мне?! Сколько лет мы с тобой знакомы! Зачем тебе эта возня с бумажками? Ну, ты меня просто обижаешь. Не надо мне твоей помощи, если ты так"... Вы чувствуете неловкость. Вам стыдно. Ну, конечно, как же можно сомневаться в порядочности старого друга! Да пусть он берет денежки просто так, без всяких расписок! Вот вы и попались. Приятель довольно ловко сыграл на вашем чувстве стыда и в результате получил то, что хотел. Вернутся денежки кредитору или нет, не суть важно. Ловят не только на страхе показаться жадным или недоверчивым. Страхов у живого человека много, и любой из них может стать хорошей приманкой для манипулятора. В ловушку попадаются некоторые мужья, которым заботливые жены не дают носить любимые драные джинсы ("Ты только посмотри, на кого в них похож! Ты же позоришься сам и меня позоришь!"), подчиненные, попытавшиеся обвинить свое начальство в некомпетентности ("Ты что, Сидоров, умнее меня?! Если так, то садись в мое кресло и руководи сам!"), и многие другие. Ведем мы себя в подобных ситуациях как пристыженные дети. Смешно и грустно. Все же противостоять манипуляции можно. Для этого нужно иметь способность отстаивать свои интересы в любых ситуациях. Например, на риторический вопрос манипулятора "Ты что, не доверяешь мне?!" - существует несколько вариантов ответа: 1. "Нет, я вообще никому не доверяю" - при слабом манипуляторе; 2. "А вы хотите унизить меня своей репликой?" - некий прообраз контр-манипуляции, используемый при равном, но не очень опасном манипуляторе; 3. "Да дело, собственно, не в том, доверяю я вам или нет..." - при равном, но опасном манипуляторе; 4. "Я вам полностью доверяю, но обстоятельства складываются таким образом, что..." - при сильном, "вышестоящем" манипуляторе, который при желании может устроить вам отпуск без выходного пособия. Как видите, ничего сложного нет. Иногда нужно проявить хитрость, иногда упертость осла. Все зависит от расстановки сил. Проявляйте уважение к собеседнику, можете даже закрывать глаза на его маленькие причуды, но ни в коем случае не оставляйте без защиты свои собственные интересы. Кстати, на реплики типа "Как тебе не стыдно!" я всегда стараюсь отвечать однозначно: "Да, мне очень стыдно. Буду работать над собой". Как правило, вредное психологическое воздействие на меня тут же прекращается.
До выборов губернатора оставалось полтора месяца. Газеты, телевидение и радио раскручивали свою фирменную истерику по поводу того, кто из кандидатов больше всего испачкан. Все средства массовой информации единодушно согласились с невозможностью терпеть существующее бедственное положение. "Так жить нельзя!" это был самый популярный, хотя далеко и не оригинальный лозунг в эти предвыборные месяцы. Расстановка сил не сулила больших барышей действующему губернатору Дмитрию Попову. Он баллотировался на второй срок, но за прошедшие годы ему аж три раза пытались всучить наспех сляпанный импичмент, несколько раз устраивали скандал за срыв финансирования целевых программ и все время намекали на слабое здоровье. Оппозиционные газеты не упускали ни малейшего случая поддать ему коленкой, благо поводов он сам предоставлял немало. Словом, чтобы задавить его окончательно, конкурентам нужно было напрячься еще чуть-чуть. Основная группа претендентов представляла собой сборище олигархов всех мастей. На первый план неожиданно вылез Григорий Савичев, которого в народе ласково называли "разливалой": количество выпитых потеющими гражданами бутылок прохладительных напитков под маркой савичевского комбината приближалось к астрономической цифре. Вдобавок комбинат недавно запустил в работу мясную линию, и электорат, отведав колбаски, подумал, почему бы не поддержать "разливалу" на губернаторских выборах. Сам Савичев в традиционных интервью и репортажах говорил, что забота о людях - его главное политическое кредо, и что он готов в случае избрания его главой региона способствовать развитию малого бизнеса и ежемесячно отщипывать от своего личного дохода десять тысяч рублей на унитазные сиденья для неимущих. В затылок ему дышал некий Борис Брутберг. Он владел контрольным пакетом акций промышленного гиганта, который заваливал рынок дешевыми кирпичами, металлоконструкциями и оргстеклом. Парню было лет сорок, выглядел он на двадцать пять, а ругался как второклассник. У большинства трезвомыслящих избирателей он вызывал негативные эмоции, но бабушкам, как ни странно, нравился. "Такой красавчик, что я просто молодость вспоминаю, на него глядючи! - говорила одна пенсионерка в интервью областному телевидению. - И он обещал нам пенсию выплачивать вовремя, и чтобы хулиганов поздно вечером на улицах было меньше". Двое настырных журналистов раскопали старую историю о налоговых махинациях Брутберга, но одному из любопытных писак настучали по голове, а второго упекли за решетку, повесив на него попытку изнасилования. Брутберг оставался чистым. Третьим в списке лидеров (не считая губернатора Попова) шел Максим Каратаев, Господин Автосервис и Депутат Государственной Думы. В нижней палате российского парламента он особо не блистал, но в родном городе каждая вторая иномарка обслуживалась в его сети: заливалась каратаевским маслом, ставила каратаевскую резину и его же магнитолы. Человек он был хороший, имел двоих детей, жену и собаку, по утрам бегал трусцой (что, к сожалению, никак не сказывалось на его "воздушной" фигуре), а вечерами выступал с циклом радиопередач под общим названием "Городской спектр". Ничего нового он не говорил, но говорил он красиво и правильно, поэтому, по предварительным прогнозам, за него готовы были проголосовать до двадцати процентов избирателей. Далее в числе кандидатов в губернаторы фигурировали: один бывший генерал КГБ ("Гражданам - достойную жизнь!"), один врач-хирург из крупнейшей городской больницы ("Здоровье земляков - прежде всего!"), один замшелый коммунист с кругами под глазами ("Долой антинародный режим!") и даже какой-то анархист без определенного места жительства, но с хитрым лозунгом "Я вам, бля, покажу кузькину мать!". Почти за каждым из кандидатов стояла некая общественная организация или политическое движение, так или иначе использующая в своем названии слова "народ" и "Россия". Чем они отличались друг от друга, мало кто понимал, но многие верили, что это и есть большая политика и государственный масштаб. Лесневский в глазах простых избирателей пока ничем не выделялся. Просто одна из фамилий в бюллетене, напротив которой галочку можно и не ставить. Пенсионеры иногда появлялись на его благотворительных "праздниках двора", получая свои продуктовые пакеты, интеллигенция трещала о темном цвете этой лошадки, но настоящего ажиотажа так до сих пор и не было. Сотрудники радио "Пилот" вообще не интересовались, кто он такой и что ему нужно. У них были дела поважнее.
Утром в студии и офисе царило оживление. Ди-джей Даша Парамонова, крупная и громогласная девушка, претендующая на звание неформального лидера, обнаружила в компьютере новый ролик с новым голосом, дала его послушать ведущей новостей Машке Блиновой, и обе пришли в неописуемый восторг. Причину своего восторга они объяснить не могли самим себе. -Знаешь, Маруся, - сказала Даша, - прослушала его три раза и чуть не кончила. Маша покраснела (она старалась не употреблять даже такие безобидные выражения), но вынуждена была согласиться, что и у нее "где-то что-то зашевелилось". -Не знаешь, кто это? - поинтересовалась она. -Глеб притащил какого-то парня. -С улицы? -Нет. Говорят, в "Черепахе" песни орал, а теперь вот у нас ролики пишет. -Нормально! -Ага. К одиннадцати утра весь имеющийся в наличии программный отдел - два ди-джея, информационщица Блинова, звукооператор и секретарша Настя - сидели в столовке и обсуждали личность незнакомца. -Я видела его мельком, - говорила Настя, уничтожая свои традиционные утренние пончики. -Ну?! И как он тебе? Настя, любившая иногда накинуть себе цену, неопределенно пожала плечами. -Ну, симпатичный такой... Звукооператор Паша до сих пор стоял у двери молча, но вдруг решил вмешаться: -Он невысокий, робкий и молчаливый. Глеб приводил его пару раз вечером, они при мне записывались. Нормальный чувак. Больше ничего не знаю. Даша Парамонова хотела еще что-то спросить, но тут вспомнила, что ей через пару минут объявлять песню в эфире, и умчалась к себе. За ней потянулись по своим делам и все остальные. О парне вспомнили только через два часа. На стойке у Насти раздался телефонный звонок, из которого секретарша узнала, что некий молодой человек, книготорговец, желает приобрести партию "Убегающего волка", но не знает, как это сделать. Он позвонил по указанному в рекламном ролике телефону и вот теперь хочет, чтобы ему объяснили. -Подождите секундочку! - вскричала Настя. Она бросила трубку на стойку и бросилась искать бланки заказов, которые не использовались уже слишком давно, чтобы о них помнили. Перерыв все полки своей тумбочки, она откопала-таки пару листов, схватила ручку и вернулась к абоненту: - Я слушаю вас! Сколько вы хотите заказать? Молодой человек заказал пока штук двадцать и попросил привезти пораньше, потому что с сегодняшнего утра уже несколько человек спрашивали эту книжку. -Хорошо, обязательно! Настя тут же связалась с Шестопаловым. -Глеб Николаевич! А, вы за рулем... Извините, тут заказывают книгу, по рекламе позвонили. Вы сами отвезете?.. Хорошо. Нет, пока только один. А? Да, конечно, буду записывать. Как следствие, за обедом новый голос обсуждали уже с большим интересом. Даша Парамонова закончила свою смену, уступив место в эфире молоденькой Ане Гончаровой, и теперь никуда не спешила. -Ролик сработал слишком быстро, - говорила Даша, уничтожая "Доширак". - В последний раз у нас так объявление о съеме квартиры работало. Он там что-то закодировал, что ли? -Не знаю, - ответила Блинова. - Текст такой же, какой у Глеба был: "Хорошая книга, поможет, научит, ля-ля-ля". -Ясно. -Что тебе ясно? -Что ничего не ясно. -Может, он этот... - Блинова хихикнула. -Кто? -Экстрасекс? Тут снова вставил словечко Паша, упрямо не желавший усаживаться за столик с девчонками: -Вы на него губу не раскатывайте. "Экстрасекс"... Он при мне какой-то своей подруге звонил и сладко так придыхал. Ни фига у вас не выйдет. Девушки вздохнули. Большой Босс Шестопалов появился в офисе в половине первого. Его ожидало приятное и в то же время странное известие: после серии выходов в эфир рекламного ролика в студию позвонили четыре человека и каждый заказал по небольшой партии "Убегающего Волка". В сумме получалось около ста двадцати штук. Могло бы позвонить и большее количество покупателей, но для первого раза после долгого застоя результат просто ошеломляющий. Глеб озадаченно чесал затылок, курил, пил кофе, отдавал распоряжения и всё думал. Поразмыслив таким образом около часа, он велел продолжить прокат ролика до конца дня, а сам полез под стол. -Вылезайте, родимые, - пропыхтел он, подтягивая к себе две пачки книг. Упаковка покрылась толстым слоем пыли. Глеб уже не думал, что будет испытывать по отношению к этим пачкам хоть что-нибудь, кроме тихой ненависти. Однако, все же испытывал. Он погрузил книги в пакет и отправился развозить их по заказчикам. -Настя, я буду через часок. Едва он ушел, поступил еще один звонок по поводу покупки партии книги. На этот раз - от "Роспечати". Они просили сразу сто штук. Для пробы. Дело покатилось по принципу "снежного кома" - Глеб только успевал уворачиваться от попадающих на него заказов. Он успел развезти первые партии "Волка", как на трубку ему позвонила Настя и сообщила, что Сеть Книжных Магазинов Малахова хотела бы попробовать выкинуть на прилавок штук пятьдесят. Глеб присвистнул. Пятьдесят штук - понос детский, но этим поносом интересуется сам Малахов, чудаковатый сукин сын, построивший в городе четыре роскошных и популярных "букер-маркета". Ему раскидать эти пятьдесят экземпляров - как в носу поковырять, но ведь соизволил же! -Что еще? - спросил Глеб у Насти. -Еще два частника приходили, взяли по пачке. Я им оформила бумаги на реализацию, через неделю они сообщат, как идет продажа. -Хорошо. -Но и это еще не все. В студию звонят люди, спрашивают, где книгу можно купить. Я отвечаю: "Ищите в магазинах". Правильно отвечаю? -Абсолютно. -Ну, тогда у меня все. -Ладно, я скоро приеду. Глеб после разговора понял две вещи. Первая: этот молчаливый парень Вадим либо шаман, либо придуривается. Вторая: радио "Пилот" слушают. Прибыв в офис, Глеб выяснил, что с каждым выходом ролика в эфир количество звонков увеличивалось в геометрической прогрессии. После рекламного блока телефоны трещат по всей студии, потом - небольшое затишье, затем опять выход ролика, и все идет по новой. К четырем часам набралось около двух десятков заказов, и Глеб по-прежнему недоумевал: что произошло? Что он раньше делал неправильно и как этому пацану удалось объяснить людям - причем почти теми же словами - что книга-то и впрямь ничего себе? Подсчитывая количество выписанных счетов и общую сумму предполагаемой выручки, Шестопалов поинтересовался у Насти: -Мне не звонил Вадим Колесников? -Нет. А он должен был позвонить? Глеб на секунду задумался. -Полагаю, что должен. Как появится - сразу ставь меня в известность. А еще лучше... - Глеб усмехнулся. - Скажи ему, что он заработал свою ириску и может за ней приехать... К концу рабочего дня Шестопалов подводил итоги. На столе лежала пачка счетов: восемь штук - на предоплату, шестнадцать - на реализацию. Если продажи пойдут успешно (в чем Глеб почему-то уже не сомневался), то выручка за первую партию составит около одиннадцати с половиной тысяч рублей. Это вдвое перекрывает результат самой первой кампании по продаже книги, которая длилась около месяца! "Дело не в деньгах", - неоднократно повторял Глеб, и это было чистейшей правдой. Дело совсем не в них. Он когда-то давно прочитал одну умную книгу, названия и автора которой не запомнил. В ней говорилось, что если ты берешься за дело, думая только о бабках, то лучше брось и не рыпайся, потому что загубишь процесс. "Ты делаешь это не только ради денег, иначе ты просто обезьяна" - так, кажется, там было написано. Глеб старался следовать нехитрому постулату по мере своих возможностей. Его коллеги с многих других городских радиостанций в надежде на скорую прибыль продавали практически все, что у них было, даже сотрудников. Получив вожделенные дензнаки, они вкладывали их в новые авантюры и срубали новые кочаны капусты. "Это бизнес. Нормально", - говорил Кирилл Обухов. Глеб в ответ упрямо цедил сквозь зубы: "Это не бизнес, это фуфло. Рентабельность - восемьдесят процентов! Пусть торгуют пивом и чипсами. Посчитай количество ларьков с магазинами и сопоставь их с количеством бизнесменов. А? Получится примерно одинаково". Пиво и чипсы, мыло и прокладки... Когда Глеб писал свою книгу, задерживаясь на работе до первых утренних трамваев, выкуривая пачки сигарет и выпивая кофе целыми банками, он не думал о деньгах. Он думал о чем угодно, только не о них. Он хотел, чтобы его работа получилась. Если получится хорошо - будут тебе и слава с почетом, и самоуважение, и эти чертовы деньги. А если делать плохо, то гораздо эффективнее было бы тратить драгоценное время на занятие проституцией. Хотя даже там надо работать качественно. Глеб закурил. Голова у него после всех последних новостей шла кругом с огромным радиусом. Скоро объявится Лесневский со своей политической рекламой аспирина, Вадим Колесников загадывает загадки, вопрос о рейтинге "Пилота" завис, как лампочка на шнуре под потолком. Дурдом.
У Людмилы Викторовны Еремеевой было интересное хобби - она любила болеть и обожала лечиться. Полки ее шкафчиков, а также столик на кухне занимали довольно внушительные батареи бутылочек и флакончиков с лекарственными препаратами. В те моменты, когда мама Ларисы не смотрела телевизор и не готовила пищу, она обязательно от чего-нибудь лечилась - либо с помощью этих препаратов, либо народными средствами по советам умных книг или видеокурсов. В ее записной книжке хранились десятки телефонных номеров местных специалистов по нетрадиционному врачеванию. Утром Людмила Викторовна уходила на иглоукалывание, вечером приглашала в гости психотерапевта, а днем готовила себе отвары из малоизученных трав. Все эти хлопоты она объясняла исключительно заботой о собственном здоровье, хотя многие ехидничали: при таком лечебном режиме она должна была стать абсолютно здоровым человеком еще несколько лет назад. Впрочем, подковырки окружающих ее не доставали. Лариса давно приметила за матерью эту странность. Она и сама не раз становилась жертвой "лечебного психоза", но время, проведенное за работой и воспитанием сына, делало свое дело: на стоны и причитания не оставалось сил. А у безработной матери времени было предостаточно, и она продолжала от чего-нибудь лечиться. С лечебным психозом неразрывно был связан и ореол измученной и брошенной всеми женщины. Садившись с мужем ужинать, она начинала пересказывать нюансы перенесенной накануне мигрени и то, что почему-то никого не оказалось рядом, чтобы подать таблетку. Александр Никифорович привык к этим басням, поэтому лишь сочувственно кивал и быстро переключал свое внимание на телевизор. Хуже приходилось в те моменты, когда жена начинала откровенно его доставать: сходи к врачу, поставь пломбу, сдай анализы, съешь витаминку. С работы мужчина приходил уставший и довольный, но после таких врачебных рекомендаций просто свирепел. -Люда, отвали! Я хорошо себя чувствую. -Это ты сейчас хорошо себя чувствуешь, а потом? -А потом мне плевать! Дочь вырастил, внука на ноги успею поставить. Все, не мешай! -Но ведь сам жаловался, что сердце иногда... -Я - НЕ жаловался! Ешь свои пилюли и пирамиды фараона, тебе никто не мешает. А я лучше проживу на пять лет поменьше, чем буду тратить время на врачей в вонючих поликлиниках. В общем, к согласию они не приходили, каждый оставался при своем: она - при флакончиках с лекарствами, он - с футбольным мячом на школьном стадионе.
5
Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" В трюковом режиме
Какими способами можно заставить человека проникнуться к вам уважением, вызвать симпатию и тем самым побудить его поступить так, как вы желаете? Откровенно говоря, это не так уж и сложно. Все мы иногда прибегаем к подобным ухищрениям, даже не подозревая об их научной подоплеке. Например, родители частенько укладывают своих чад спать с помощью лишней конфетки или пустых обещаний (сводить в зоопарк, купить электрический паровоз). Действует почти безотказно. Когда мне было пять лет, старший двоюродный братец опробовал на мне метод воспитателя детского сада из фильма "Джентльмены удачи": "Когда ты доешь свою порцию картошки, мы пойдем в парк Гагарина, сядем на ракету и полетим в космос. Только обязательно нужно доесть, потому что до обеда мы на землю не вернемся". Слово в слово повторил! Повертел в руках кусочек сахара, как дрессировщик перед носом у медвежонка, и я сделал сальто. То, чем пользуются нечестные родители, называется манипуляцией, но это самая примитивная ее форма. Мы же с вами должны овладеть навыками психологической игры, то есть воспользоваться разработками ведущих психологов, которые возвели манипуляцию в ранг большого искусства. Пси-манипуляция является методом психологического воздействия, основанным на двузначной оценке человека окружающего его мира. Манипулятор применяет (разумеется, в своекорыстных целях) систему комплиментов и укоров, иными словами, располагает возможностью нажимать на нужные кнопочки для получения нужного результата. В ход идет все: комплименты, откровенная лесть, похвала, унижения, оскорбления и тому подобное. Манипулятор может "нажать" на ваше самолюбие, может пристыдить или заставить гордиться собой, а вы и не заметите, что болтаетесь у него на крючке, как речной карась. Относительно неплохо знакомы с методами манипуляции те, кому по долгу службы ежедневно приходится штурмовать кабинеты чиновников разного калибра. У этих чиновников, как правило, вымуштрованные секретари, готовые заслонить дверь своей грудью. Что делают посетители, когда пробиться через заслоны честным способом невозможно? О, у них есть кое-что про запас! "Как чудесно вы сегодня выглядите, Светочка! - обращается визитер к секретарше. - Я готов приходить сюда каждый день только для того, чтобы иметь возможность видеть ваше милое личико...". Шоколад, цветы, обезоруживающая улыбка - и дверь будет открываться проще. Как это ни прискорбно, но мы с вами, простые смертные, объектами манипуляции становимся чаще, чем ее инициаторами. Конечно, старым "волкам" бояться нечего, а как быть тем, кто впервые ступил на тропу борьбы за собственное выживание? У вас, друзья мои, есть два варианта: либо учиться на ошибках ближних, либо испытывать все прелести психологического воздействия на себе, постепенно выстраивая оборонительные укрепления. Прежде всего необходимо понять, на какой крючок вас ловят. Главный признак так называемой "белой" манипуляции, основанной на комплиментах, лести, задабривании, - это внезапно возникающее чувство признательности за невинный знак внимания. Проще говоря, вам дали конфетку, погладили по голове (похвалили новое платье или тепло отозвались о вашей супруге), и вы уже готовы броситься в объятия манипулятора, расцеловать его и пообещать сделать все, что он ни пожелает. Будьте осторожны! Возможно, никакой манипуляцией здесь и не пахнет, и человек действительно настроен по отношению к вам благожелательно. Ну, а если нет? Всегда следует оставаться в рамках благоразумия. У меня вызывают неподдельное восхищение некоторые девушки, умеющие хладнокровно воспринимать комплименты от лиц противоположного пола. "О, Люсенька, я в вашем присутствии просто теряюсь... Вы так прекрасны! Вы самая привлекательная девушка из всех, кого я когда-либо встречал. Не поужинать ли нам сегодня вечером у меня дома?" - "Спасибо за добрые слова, господин Пупкин. Мы обязательно поужинаем вместе, но не сегодня и не у вас дома, а послезавтра и в обществе моего мужа". Ответ сопровождается обворожительной улыбкой, и непрошеный прилипала понимает, что ни черта ему не светит. Изящно, легко, без всяких взаимных обид. Главные признаки "черной манипуляции" (унижения, оскорбления, "давление на любимую мозоль") обнаружить несколько сложнее, но все же и они достаточно очевидны. Если вы чувствуете неудобство, неловкость вашего поведения, колебание в выборе ответа, то вы, скорее всего, готовы сделать опрометчивый поступок, к которому вас ненавязчиво подталкивают. Вот пример. Вы дали одному из своих знакомых крупную сумму денег в долг. У вас есть опасения, что деньги вернутся не скоро, если вернутся вообще, поэтому вы пытаетесь взять у приятеля расписку. Тот начинает свое черное дело: "Да ты что, старина, не доверяешь мне?! Сколько лет мы с тобой знакомы! Зачем тебе эта возня с бумажками? Ну, ты меня просто обижаешь. Не надо мне твоей помощи, если ты так"... Вы чувствуете неловкость. Вам стыдно. Ну, конечно, как же можно сомневаться в порядочности старого друга! Да пусть он берет денежки просто так, без всяких расписок! Вот вы и попались. Приятель довольно ловко сыграл на вашем чувстве стыда и в результате получил то, что хотел. Вернутся денежки кредитору или нет, не суть важно. Ловят не только на страхе показаться жадным или недоверчивым. Страхов у живого человека много, и любой из них может стать хорошей приманкой для манипулятора. В ловушку попадаются некоторые мужья, которым заботливые жены не дают носить любимые драные джинсы ("Ты только посмотри, на кого в них похож! Ты же позоришься сам и меня позоришь!"), подчиненные, попытавшиеся обвинить свое начальство в некомпетентности ("Ты что, Сидоров, умнее меня?! Если так, то садись в мое кресло и руководи сам!"), и многие другие. Ведем мы себя в подобных ситуациях как пристыженные дети. Смешно и грустно. Все же противостоять манипуляции можно. Для этого нужно иметь способность отстаивать свои интересы в любых ситуациях. Например, на риторический вопрос манипулятора "Ты что, не доверяешь мне?!" - существует несколько вариантов ответа: 1. "Нет, я вообще никому не доверяю" - при слабом манипуляторе; 2. "А вы хотите унизить меня своей репликой?" - некий прообраз контр-манипуляции, используемый при равном, но не очень опасном манипуляторе; 3. "Да дело, собственно, не в том, доверяю я вам или нет..." - при равном, но опасном манипуляторе; 4. "Я вам полностью доверяю, но обстоятельства складываются таким образом, что..." - при сильном, "вышестоящем" манипуляторе, который при желании может устроить вам отпуск без выходного пособия. Как видите, ничего сложного нет. Иногда нужно проявить хитрость, иногда упертость осла. Все зависит от расстановки сил. Проявляйте уважение к собеседнику, можете даже закрывать глаза на его маленькие причуды, но ни в коем случае не оставляйте без защиты свои собственные интересы. Кстати, на реплики типа "Как тебе не стыдно!" я всегда стараюсь отвечать однозначно: "Да, мне очень стыдно. Буду работать над собой". Как правило, вредное психологическое воздействие на меня тут же прекращается.
До выборов губернатора оставалось полтора месяца. Газеты, телевидение и радио раскручивали свою фирменную истерику по поводу того, кто из кандидатов больше всего испачкан. Все средства массовой информации единодушно согласились с невозможностью терпеть существующее бедственное положение. "Так жить нельзя!" это был самый популярный, хотя далеко и не оригинальный лозунг в эти предвыборные месяцы. Расстановка сил не сулила больших барышей действующему губернатору Дмитрию Попову. Он баллотировался на второй срок, но за прошедшие годы ему аж три раза пытались всучить наспех сляпанный импичмент, несколько раз устраивали скандал за срыв финансирования целевых программ и все время намекали на слабое здоровье. Оппозиционные газеты не упускали ни малейшего случая поддать ему коленкой, благо поводов он сам предоставлял немало. Словом, чтобы задавить его окончательно, конкурентам нужно было напрячься еще чуть-чуть. Основная группа претендентов представляла собой сборище олигархов всех мастей. На первый план неожиданно вылез Григорий Савичев, которого в народе ласково называли "разливалой": количество выпитых потеющими гражданами бутылок прохладительных напитков под маркой савичевского комбината приближалось к астрономической цифре. Вдобавок комбинат недавно запустил в работу мясную линию, и электорат, отведав колбаски, подумал, почему бы не поддержать "разливалу" на губернаторских выборах. Сам Савичев в традиционных интервью и репортажах говорил, что забота о людях - его главное политическое кредо, и что он готов в случае избрания его главой региона способствовать развитию малого бизнеса и ежемесячно отщипывать от своего личного дохода десять тысяч рублей на унитазные сиденья для неимущих. В затылок ему дышал некий Борис Брутберг. Он владел контрольным пакетом акций промышленного гиганта, который заваливал рынок дешевыми кирпичами, металлоконструкциями и оргстеклом. Парню было лет сорок, выглядел он на двадцать пять, а ругался как второклассник. У большинства трезвомыслящих избирателей он вызывал негативные эмоции, но бабушкам, как ни странно, нравился. "Такой красавчик, что я просто молодость вспоминаю, на него глядючи! - говорила одна пенсионерка в интервью областному телевидению. - И он обещал нам пенсию выплачивать вовремя, и чтобы хулиганов поздно вечером на улицах было меньше". Двое настырных журналистов раскопали старую историю о налоговых махинациях Брутберга, но одному из любопытных писак настучали по голове, а второго упекли за решетку, повесив на него попытку изнасилования. Брутберг оставался чистым. Третьим в списке лидеров (не считая губернатора Попова) шел Максим Каратаев, Господин Автосервис и Депутат Государственной Думы. В нижней палате российского парламента он особо не блистал, но в родном городе каждая вторая иномарка обслуживалась в его сети: заливалась каратаевским маслом, ставила каратаевскую резину и его же магнитолы. Человек он был хороший, имел двоих детей, жену и собаку, по утрам бегал трусцой (что, к сожалению, никак не сказывалось на его "воздушной" фигуре), а вечерами выступал с циклом радиопередач под общим названием "Городской спектр". Ничего нового он не говорил, но говорил он красиво и правильно, поэтому, по предварительным прогнозам, за него готовы были проголосовать до двадцати процентов избирателей. Далее в числе кандидатов в губернаторы фигурировали: один бывший генерал КГБ ("Гражданам - достойную жизнь!"), один врач-хирург из крупнейшей городской больницы ("Здоровье земляков - прежде всего!"), один замшелый коммунист с кругами под глазами ("Долой антинародный режим!") и даже какой-то анархист без определенного места жительства, но с хитрым лозунгом "Я вам, бля, покажу кузькину мать!". Почти за каждым из кандидатов стояла некая общественная организация или политическое движение, так или иначе использующая в своем названии слова "народ" и "Россия". Чем они отличались друг от друга, мало кто понимал, но многие верили, что это и есть большая политика и государственный масштаб. Лесневский в глазах простых избирателей пока ничем не выделялся. Просто одна из фамилий в бюллетене, напротив которой галочку можно и не ставить. Пенсионеры иногда появлялись на его благотворительных "праздниках двора", получая свои продуктовые пакеты, интеллигенция трещала о темном цвете этой лошадки, но настоящего ажиотажа так до сих пор и не было. Сотрудники радио "Пилот" вообще не интересовались, кто он такой и что ему нужно. У них были дела поважнее.
Утром в студии и офисе царило оживление. Ди-джей Даша Парамонова, крупная и громогласная девушка, претендующая на звание неформального лидера, обнаружила в компьютере новый ролик с новым голосом, дала его послушать ведущей новостей Машке Блиновой, и обе пришли в неописуемый восторг. Причину своего восторга они объяснить не могли самим себе. -Знаешь, Маруся, - сказала Даша, - прослушала его три раза и чуть не кончила. Маша покраснела (она старалась не употреблять даже такие безобидные выражения), но вынуждена была согласиться, что и у нее "где-то что-то зашевелилось". -Не знаешь, кто это? - поинтересовалась она. -Глеб притащил какого-то парня. -С улицы? -Нет. Говорят, в "Черепахе" песни орал, а теперь вот у нас ролики пишет. -Нормально! -Ага. К одиннадцати утра весь имеющийся в наличии программный отдел - два ди-джея, информационщица Блинова, звукооператор и секретарша Настя - сидели в столовке и обсуждали личность незнакомца. -Я видела его мельком, - говорила Настя, уничтожая свои традиционные утренние пончики. -Ну?! И как он тебе? Настя, любившая иногда накинуть себе цену, неопределенно пожала плечами. -Ну, симпатичный такой... Звукооператор Паша до сих пор стоял у двери молча, но вдруг решил вмешаться: -Он невысокий, робкий и молчаливый. Глеб приводил его пару раз вечером, они при мне записывались. Нормальный чувак. Больше ничего не знаю. Даша Парамонова хотела еще что-то спросить, но тут вспомнила, что ей через пару минут объявлять песню в эфире, и умчалась к себе. За ней потянулись по своим делам и все остальные. О парне вспомнили только через два часа. На стойке у Насти раздался телефонный звонок, из которого секретарша узнала, что некий молодой человек, книготорговец, желает приобрести партию "Убегающего волка", но не знает, как это сделать. Он позвонил по указанному в рекламном ролике телефону и вот теперь хочет, чтобы ему объяснили. -Подождите секундочку! - вскричала Настя. Она бросила трубку на стойку и бросилась искать бланки заказов, которые не использовались уже слишком давно, чтобы о них помнили. Перерыв все полки своей тумбочки, она откопала-таки пару листов, схватила ручку и вернулась к абоненту: - Я слушаю вас! Сколько вы хотите заказать? Молодой человек заказал пока штук двадцать и попросил привезти пораньше, потому что с сегодняшнего утра уже несколько человек спрашивали эту книжку. -Хорошо, обязательно! Настя тут же связалась с Шестопаловым. -Глеб Николаевич! А, вы за рулем... Извините, тут заказывают книгу, по рекламе позвонили. Вы сами отвезете?.. Хорошо. Нет, пока только один. А? Да, конечно, буду записывать. Как следствие, за обедом новый голос обсуждали уже с большим интересом. Даша Парамонова закончила свою смену, уступив место в эфире молоденькой Ане Гончаровой, и теперь никуда не спешила. -Ролик сработал слишком быстро, - говорила Даша, уничтожая "Доширак". - В последний раз у нас так объявление о съеме квартиры работало. Он там что-то закодировал, что ли? -Не знаю, - ответила Блинова. - Текст такой же, какой у Глеба был: "Хорошая книга, поможет, научит, ля-ля-ля". -Ясно. -Что тебе ясно? -Что ничего не ясно. -Может, он этот... - Блинова хихикнула. -Кто? -Экстрасекс? Тут снова вставил словечко Паша, упрямо не желавший усаживаться за столик с девчонками: -Вы на него губу не раскатывайте. "Экстрасекс"... Он при мне какой-то своей подруге звонил и сладко так придыхал. Ни фига у вас не выйдет. Девушки вздохнули. Большой Босс Шестопалов появился в офисе в половине первого. Его ожидало приятное и в то же время странное известие: после серии выходов в эфир рекламного ролика в студию позвонили четыре человека и каждый заказал по небольшой партии "Убегающего Волка". В сумме получалось около ста двадцати штук. Могло бы позвонить и большее количество покупателей, но для первого раза после долгого застоя результат просто ошеломляющий. Глеб озадаченно чесал затылок, курил, пил кофе, отдавал распоряжения и всё думал. Поразмыслив таким образом около часа, он велел продолжить прокат ролика до конца дня, а сам полез под стол. -Вылезайте, родимые, - пропыхтел он, подтягивая к себе две пачки книг. Упаковка покрылась толстым слоем пыли. Глеб уже не думал, что будет испытывать по отношению к этим пачкам хоть что-нибудь, кроме тихой ненависти. Однако, все же испытывал. Он погрузил книги в пакет и отправился развозить их по заказчикам. -Настя, я буду через часок. Едва он ушел, поступил еще один звонок по поводу покупки партии книги. На этот раз - от "Роспечати". Они просили сразу сто штук. Для пробы. Дело покатилось по принципу "снежного кома" - Глеб только успевал уворачиваться от попадающих на него заказов. Он успел развезти первые партии "Волка", как на трубку ему позвонила Настя и сообщила, что Сеть Книжных Магазинов Малахова хотела бы попробовать выкинуть на прилавок штук пятьдесят. Глеб присвистнул. Пятьдесят штук - понос детский, но этим поносом интересуется сам Малахов, чудаковатый сукин сын, построивший в городе четыре роскошных и популярных "букер-маркета". Ему раскидать эти пятьдесят экземпляров - как в носу поковырять, но ведь соизволил же! -Что еще? - спросил Глеб у Насти. -Еще два частника приходили, взяли по пачке. Я им оформила бумаги на реализацию, через неделю они сообщат, как идет продажа. -Хорошо. -Но и это еще не все. В студию звонят люди, спрашивают, где книгу можно купить. Я отвечаю: "Ищите в магазинах". Правильно отвечаю? -Абсолютно. -Ну, тогда у меня все. -Ладно, я скоро приеду. Глеб после разговора понял две вещи. Первая: этот молчаливый парень Вадим либо шаман, либо придуривается. Вторая: радио "Пилот" слушают. Прибыв в офис, Глеб выяснил, что с каждым выходом ролика в эфир количество звонков увеличивалось в геометрической прогрессии. После рекламного блока телефоны трещат по всей студии, потом - небольшое затишье, затем опять выход ролика, и все идет по новой. К четырем часам набралось около двух десятков заказов, и Глеб по-прежнему недоумевал: что произошло? Что он раньше делал неправильно и как этому пацану удалось объяснить людям - причем почти теми же словами - что книга-то и впрямь ничего себе? Подсчитывая количество выписанных счетов и общую сумму предполагаемой выручки, Шестопалов поинтересовался у Насти: -Мне не звонил Вадим Колесников? -Нет. А он должен был позвонить? Глеб на секунду задумался. -Полагаю, что должен. Как появится - сразу ставь меня в известность. А еще лучше... - Глеб усмехнулся. - Скажи ему, что он заработал свою ириску и может за ней приехать... К концу рабочего дня Шестопалов подводил итоги. На столе лежала пачка счетов: восемь штук - на предоплату, шестнадцать - на реализацию. Если продажи пойдут успешно (в чем Глеб почему-то уже не сомневался), то выручка за первую партию составит около одиннадцати с половиной тысяч рублей. Это вдвое перекрывает результат самой первой кампании по продаже книги, которая длилась около месяца! "Дело не в деньгах", - неоднократно повторял Глеб, и это было чистейшей правдой. Дело совсем не в них. Он когда-то давно прочитал одну умную книгу, названия и автора которой не запомнил. В ней говорилось, что если ты берешься за дело, думая только о бабках, то лучше брось и не рыпайся, потому что загубишь процесс. "Ты делаешь это не только ради денег, иначе ты просто обезьяна" - так, кажется, там было написано. Глеб старался следовать нехитрому постулату по мере своих возможностей. Его коллеги с многих других городских радиостанций в надежде на скорую прибыль продавали практически все, что у них было, даже сотрудников. Получив вожделенные дензнаки, они вкладывали их в новые авантюры и срубали новые кочаны капусты. "Это бизнес. Нормально", - говорил Кирилл Обухов. Глеб в ответ упрямо цедил сквозь зубы: "Это не бизнес, это фуфло. Рентабельность - восемьдесят процентов! Пусть торгуют пивом и чипсами. Посчитай количество ларьков с магазинами и сопоставь их с количеством бизнесменов. А? Получится примерно одинаково". Пиво и чипсы, мыло и прокладки... Когда Глеб писал свою книгу, задерживаясь на работе до первых утренних трамваев, выкуривая пачки сигарет и выпивая кофе целыми банками, он не думал о деньгах. Он думал о чем угодно, только не о них. Он хотел, чтобы его работа получилась. Если получится хорошо - будут тебе и слава с почетом, и самоуважение, и эти чертовы деньги. А если делать плохо, то гораздо эффективнее было бы тратить драгоценное время на занятие проституцией. Хотя даже там надо работать качественно. Глеб закурил. Голова у него после всех последних новостей шла кругом с огромным радиусом. Скоро объявится Лесневский со своей политической рекламой аспирина, Вадим Колесников загадывает загадки, вопрос о рейтинге "Пилота" завис, как лампочка на шнуре под потолком. Дурдом.
У Людмилы Викторовны Еремеевой было интересное хобби - она любила болеть и обожала лечиться. Полки ее шкафчиков, а также столик на кухне занимали довольно внушительные батареи бутылочек и флакончиков с лекарственными препаратами. В те моменты, когда мама Ларисы не смотрела телевизор и не готовила пищу, она обязательно от чего-нибудь лечилась - либо с помощью этих препаратов, либо народными средствами по советам умных книг или видеокурсов. В ее записной книжке хранились десятки телефонных номеров местных специалистов по нетрадиционному врачеванию. Утром Людмила Викторовна уходила на иглоукалывание, вечером приглашала в гости психотерапевта, а днем готовила себе отвары из малоизученных трав. Все эти хлопоты она объясняла исключительно заботой о собственном здоровье, хотя многие ехидничали: при таком лечебном режиме она должна была стать абсолютно здоровым человеком еще несколько лет назад. Впрочем, подковырки окружающих ее не доставали. Лариса давно приметила за матерью эту странность. Она и сама не раз становилась жертвой "лечебного психоза", но время, проведенное за работой и воспитанием сына, делало свое дело: на стоны и причитания не оставалось сил. А у безработной матери времени было предостаточно, и она продолжала от чего-нибудь лечиться. С лечебным психозом неразрывно был связан и ореол измученной и брошенной всеми женщины. Садившись с мужем ужинать, она начинала пересказывать нюансы перенесенной накануне мигрени и то, что почему-то никого не оказалось рядом, чтобы подать таблетку. Александр Никифорович привык к этим басням, поэтому лишь сочувственно кивал и быстро переключал свое внимание на телевизор. Хуже приходилось в те моменты, когда жена начинала откровенно его доставать: сходи к врачу, поставь пломбу, сдай анализы, съешь витаминку. С работы мужчина приходил уставший и довольный, но после таких врачебных рекомендаций просто свирепел. -Люда, отвали! Я хорошо себя чувствую. -Это ты сейчас хорошо себя чувствуешь, а потом? -А потом мне плевать! Дочь вырастил, внука на ноги успею поставить. Все, не мешай! -Но ведь сам жаловался, что сердце иногда... -Я - НЕ жаловался! Ешь свои пилюли и пирамиды фараона, тебе никто не мешает. А я лучше проживу на пять лет поменьше, чем буду тратить время на врачей в вонючих поликлиниках. В общем, к согласию они не приходили, каждый оставался при своем: она - при флакончиках с лекарствами, он - с футбольным мячом на школьном стадионе.