Страница:
– Я был в другом лагере, где-то в ЦАБе. У нас был П12, парень по имени Тихо. Они надолго засунули его в нору, а потом прилетел Пси-коп и забрал его. Может, поэтому тебя и держали в норе – чтобы сломать, заставить вступить в Корпус. Но это моя догадка, я увидел твое клеймо и…
– Оттуда, где мы стояли, ты бы ничего не увидел. Клеймо слишком мало. Как ты узнал?
Он улыбнулся ей смущенной улыбкой.
– Я следил за тобой.
– Вот как?
Ее вопрос прозвучал очень холодно, и она была рада этому.
– Не… не то, что ты подумала. Я хотел… у тебя симпатичное личико и милая улыбка, но наряд лучше поправить. И тебе не помешало бы слегка помыться.
– Кто бы говорил. Слушай ты, безмозглый, я ценю то, что ты сделал, но…
– Эй-эй, я же просто пошутил. Я следил за тобой не поэтому. Может, это привлекло меня, но удержало другое.
– И что же?
– Пламя, вот что. В тебе есть настоящий огонь. Его хватит, чтобы… чтобы… – он остановился. – Забудь. Охранники вот-вот придут, и здесь могут быть тэпы-стукачи. Кое-кто все готов сделать ради лишней ложки – даже продать своих близких.
Она кивнула.
– Да уж. Ладно. Увидимся, Стивен Уолтерс.
– Сочтемся.
Манки был мертв. Она пыталась не думать об этом в норе, эта мысль приходила к ней в ночных кошмарах. Но вернувшись в реальный мир, в мир, где он погиб, она больше не могла отрицать этого. Он ушел, и она всегда знала, что он уйдет именно так – в яростном великолепии славы.
Она ненавидела его за это. Но еще сильнее она ненавидела себя, потому что это была ее вина. Она привела их туда.
Она вонзила лопату в землю. Моя вина. Моя вина. Моя вина. Тысячи лопат с землей. Она могла заполнить целый мир этой землей, но случившееся все равно было правдой. Ее глаза застилал пот, но не слезы.
И она расплакалась, но в слезах таилась и радость. Что бы сказал ее дедушка Манки? "Мило, ты чувствуешь себя виноватой. Это позволяет тебе считать себя более моральной, верно? Малышка, нет ничего аморальнее чувства вины. Ты напортачила? Ладно. Хочешь как-нибудь исправить это или просто пустишь себе пулю в голову? Потому что у мыслящих существ иного выбора нет".
– Водные процедуры, – сказал он. – Ты вырубилась, но, кажется, никто больше не заметил. Жара?
– Нет. Эпифорический note 38шок.
– Порой ты говоришь черт-те что.
– Ты тоже. Что ты хотел сказать тем, что во мне пламя?
– Не лучшее время…
– Потому что если ты имел в виду, что тебе нужна помощь, чтобы выбраться отсюда, то действуй.
Он усмехнулся.
– Сейчас?
– Сейчас.
Усмешка исчезла.
– Ты всерьез.
– Ага.
Он дал ей кружку с водой.
– Ладно. Поговорим вечером.
– Я придумал план, – сказал Стивен. – Но…
– Чтобы реализовать его, тебе нужен П12.
– Ты меня не сканируешь?
– Ты бы узнал. Нет, это очевидно.
Он покачал головой.
– Нет. У тебя есть то, что нужно для побега, а у большинства тех, кто здесь, этого нет, как ни жаль. Мне необходим П12 – но даже больше мне нужен кто-то вроде тебя.
– Я слушаю.
– Просто приготовься. Будь наготове. Ты узнаешь, когда будет пора.
Глава 6
Глава 7
– Оттуда, где мы стояли, ты бы ничего не увидел. Клеймо слишком мало. Как ты узнал?
Он улыбнулся ей смущенной улыбкой.
– Я следил за тобой.
– Вот как?
Ее вопрос прозвучал очень холодно, и она была рада этому.
– Не… не то, что ты подумала. Я хотел… у тебя симпатичное личико и милая улыбка, но наряд лучше поправить. И тебе не помешало бы слегка помыться.
– Кто бы говорил. Слушай ты, безмозглый, я ценю то, что ты сделал, но…
– Эй-эй, я же просто пошутил. Я следил за тобой не поэтому. Может, это привлекло меня, но удержало другое.
– И что же?
– Пламя, вот что. В тебе есть настоящий огонь. Его хватит, чтобы… чтобы… – он остановился. – Забудь. Охранники вот-вот придут, и здесь могут быть тэпы-стукачи. Кое-кто все готов сделать ради лишней ложки – даже продать своих близких.
Она кивнула.
– Да уж. Ладно. Увидимся, Стивен Уолтерс.
– Сочтемся.
* * *
Через несколько дней, пока они рыли котлован, чтобы затопить новые рисовые поля, она почувствовала себя лучше. Вязкий, клейкий жар малазийского солнца не был непривычен ей, и ее мускулы наконец-то приспособились к тому, что их вновь начали использовать. Каждый день она по несколько минут виделась со Стивом, но они в основном обменивались любезностями. Она искала Мэттью, но если его и выпустили, то он ничем не проявлялся. Она восстанавливала в памяти образы – восход солнца, домик, где он вырос, пляж в Санта Круз. Ни один из этих образов не был реален, но в чем-то они представляли для нее большую реальность, нежели жизнь, которую она вела.Манки был мертв. Она пыталась не думать об этом в норе, эта мысль приходила к ней в ночных кошмарах. Но вернувшись в реальный мир, в мир, где он погиб, она больше не могла отрицать этого. Он ушел, и она всегда знала, что он уйдет именно так – в яростном великолепии славы.
Она ненавидела его за это. Но еще сильнее она ненавидела себя, потому что это была ее вина. Она привела их туда.
Она вонзила лопату в землю. Моя вина. Моя вина. Моя вина. Тысячи лопат с землей. Она могла заполнить целый мир этой землей, но случившееся все равно было правдой. Ее глаза застилал пот, но не слезы.
* * *
Двумя днями позднее она неожиданно расхохоталась, потому что слова "моя вина моя вина моя вина" как-то превратились в maaf faud, что по-малазийски значило "прощающее сердце". Один из глупейших каламбуров, которые Манки любил придумывать. На этот раз можно было составить maya faud "призрачное сердце", mawa faud "обезьянье сердце", или mawa foti – "обезьянья фотография"…И она расплакалась, но в слезах таилась и радость. Что бы сказал ее дедушка Манки? "Мило, ты чувствуешь себя виноватой. Это позволяет тебе считать себя более моральной, верно? Малышка, нет ничего аморальнее чувства вины. Ты напортачила? Ладно. Хочешь как-нибудь исправить это или просто пустишь себе пулю в голову? Потому что у мыслящих существ иного выбора нет".
* * *
Думая о том, что в концлагеря постоянно кто-то приезжает, она пришла в себя, почувствовав на лице ледяную воду. Она открыла глаза и увидела перед собой серые глаза Стивена.– Водные процедуры, – сказал он. – Ты вырубилась, но, кажется, никто больше не заметил. Жара?
– Нет. Эпифорический note 38шок.
– Порой ты говоришь черт-те что.
– Ты тоже. Что ты хотел сказать тем, что во мне пламя?
– Не лучшее время…
– Потому что если ты имел в виду, что тебе нужна помощь, чтобы выбраться отсюда, то действуй.
Он усмехнулся.
– Сейчас?
– Сейчас.
Усмешка исчезла.
– Ты всерьез.
– Ага.
Он дал ей кружку с водой.
– Ладно. Поговорим вечером.
* * *
Они вышли из очереди за ужином и направились к "площади". Лагерь представлял собой древнюю деревню аборигенов, кампунг, – бетонные строения, крытые жестью, несколько старомодных домов на сваях. За домами стояли три ряда заборов, по верху которых шла колючая проволока. Между заборами были заложены мины.– Я придумал план, – сказал Стивен. – Но…
– Чтобы реализовать его, тебе нужен П12.
– Ты меня не сканируешь?
– Ты бы узнал. Нет, это очевидно.
Он покачал головой.
– Нет. У тебя есть то, что нужно для побега, а у большинства тех, кто здесь, этого нет, как ни жаль. Мне необходим П12 – но даже больше мне нужен кто-то вроде тебя.
– Я слушаю.
– Просто приготовься. Будь наготове. Ты узнаешь, когда будет пора.
Глава 6
Посол Витари усмехнулся своей острозубой улыбкой и сделал глоток "Evan Williams". Его лицо резко изменилось.
– Директор, это самая несчастливая субстанция.
Кевин кивнул.
– Один мой старый друг предпочитал ее. Я сам не пью.
– Мне жаль слышать об этом. Насколько это серьезно – причины медицинские? Отсутствие возможности пить кажется мне очень серьезной проблемой.
– Полагаю, это вопрос перспективы.
Он наблюдал, как центаврианин допивал остаток из бокала, его зачесанные в гребень волосы на мгновение оказались замещенными двойным подбородком. Возникнув вновь, лицо Витари оказалось менее искривленным.
– Я начинаю теплее относиться к нему, – сообщил он. – Итак, к делу. Вы хотели поговорить о телепатах. Мерзкие создания, как мне кажется. Всегда стоят за вашей спиной, помогая вашим врагам организовать ваше падение. Но Великие Рода не могут преуспеть без, по меньшей мере, нескольких телепатов. И женщины способны на крайне интересные вещи, когда задумываются об этом. – Он закудахтал и похлопал Кевина по плечу. – Слышали? Они задумываются.
– Это очень забавно, посол.
Он постарался, чтобы фраза прозвучала так, словно он действительно так думает, но подобные вещи никогда не были его коньком. Впрочем, это оказалось неважно. Центаврианин, все еще наслаждавшийся собственным остроумием, налил себе полный бокал бурбона.
– Да, телепаты, – возвращаясь к теме, сказал он. – Что вы хотели узнать?
– Посол, меня интересует все, что вы можете рассказать мне о телепатах-центаврианах. Они всегда существовали у вас?
– А! Вы задали очень интересный вопрос. Ответ, конечно же, отрицательный. Когда мы были менее развиты как раса, у нас не было заметной доли населения, обладающей телепатическими способностями.
– Значит, они – продукт эволюции?
– Не совсем. Они – индикатор эволюции. Скажу вам важную вещь, директор. Не слишком широко известно – хотя это и не тайна, – что все высокоразвитые расы имеют собственных телепатов. А низшие расы – не имеют. В не столь отдаленном прошлом мы заинтересовались, почему это так. И знаете, что?
Активно жестикулируя, он расплескал немного бурбона из налитого до самого верху бокала.
– Мы нашли своего рода метку в ДНК телепатов, которая совершенно поразительно совпадает для телепатов различных высших рас. Конечно, вы понимаете, что я имею в виду расы, развившиеся из принципиально разных биологических видов.
Кевин моргнул, но сумел больше ничем не выдать своего удивления.
– Это интересно, – сказал он. – Странно, что я никогда не слышал об этом.
– Полагаю, вы просто никогда не спрашивали, директор.
– И какой вывод вы сделали на основании этой особенности, посол?
– Это же очевидно, разве нет?
– Не для меня.
– Как я сказал, это признак благословения – от Великого Создателя или богов, если хотите, или от вселенной, если не хотите. Как только раса достигает определенного момента в своем развитии, неизбежно возникают телепаты. Таков закон вселенной!
Он сделал акцент на последней фразе, наполовину опустошив бокал.
– Существуют ли какие-то доказательства этого… спонтанного процесса?
– Доказательства, доказательства… Вечно вы, земляне, хотите доказательств. У нарнов нет телепатов! Это достаточное доказательство! Нарны – примитивная, недоразвитая, убогая раса. Какие еще доказательства вам необходимы?
– Мне казалось, что прежде у нарнов были телепаты.
– Да, конечно. А у ваших собак были крылья и они строили поразительные статуи из стеклянных кирпичей на вершинах гор, а потом уничтожили все до последней молекулы, чтобы вы никогда о них не узнали. Директор, нарны придумают все, что угодно, чтобы сделать вид, что они другие, что они не недоразвитые существа, чье счастье в тяжелом труде. Я даю их так называемой цивилизации еще десять лет, пока инерция присутствия центавриан не исчезнет. note 39И тогда они будут умолять нас вернуться. Итак, что мы видим? У нарнов нет телепатов. Они недостаточно развились, чтобы иметь их. Какие еще доказательства вам нужны для подтверждения моего тезиса?
– Полагаю, никакие.
– Ваши слова звучат скептически, директор. Какую гипотезу можете предложить вы?
– У меня нет гипотезы, посол…
– Давайте, у вас что-то есть. Окажите любезность, расскажите мне.
Кевин нахмурился. Как далеко он готов зайти? Но центавриане, несмотря на некоторые… преувеличенные претензии в прошлом, давно знают многие расы. Этот центаврианин был пьян и, насколько он мог судить, лишь частично верил в то, что говорил о телепатах.
– Предположим… Возможно ли, что какая-то более древняя раса, вышедшая в космос, могла… подправить развитие всех нас?
Краткое выражение неудовольствие промелькнуло по лицу центаврианина – какое-то не поддающееся определению ощущение беспокойства, что жило внутри. Но инопланетянин тут же оскалил зубы и залился фальшивым смехом.
– Директор! Это все равно, что спросить, виноваты ли в этом феи из ваших сказок. Мы, центавриане, – самая древняя и высокоразвитая раса в галактике. Конечно, есть несколько других, которые приближаются к нам по возрасту, но ни одна не превосходит нас. Мне ведомо, что у вас происходили довольно печальные инциденты из-за параноидальных представлений, что мы запустили к вам телепатов. Уверен, что вы не хотите воскресить это теперь, когда все успокоилось.
– Нет, посол, – ответил Кевин. – Это было бы ужасающей ошибкой, и я благодарю вас за то, что указали мне на нее. Но это была лишь случайная идея.
– Что ж, случайная идея лучше, чем ничего вовсе, директор, пока мы умеем не говорить о них публично. – Он положил свою руку на руку Кевина. – Я прослежу, чтобы все наши данные о телепатах добрались до вас, директор.
– Это очень мило с вашей стороны.
– Мы едем на Юкатан, сэр?
– Да. И, мисс Александер…
– Сэр?
– Я еду с вами. Я уже распорядился.
– Что это? – спросил Кевин их проводника, веретенообразного человека невысокого роста по имени Роберто.
– Копал, note 40– ответил он. – Ее жгут, чтобы возблагодарить Господа.
– Дерево испускает смолу, – добавила Наташа. – Легенды рассказывают, что прежде повелители смерти требовали даров в виде сердец людей, но герои-близнецы обманули их, пробудив в них пристрастие к дыму копал.
Кевин рассеянно кивнул. Он помнил время, когда был совсем маленьким – до смерти матери. Они жил в древнем растянувшемся пуэбло – поселке индейцев зуни, – который был заполнен ароматом тлеющей полыни, сосновых веток, потрескивающих в horno. note 41Ясность и четкость воспоминаний поразила его. С тех пор как он последний раз вспоминал свое детство, прошло очень много времени.
– Блад когда-нибудь приходила сюда? Твоя прабабушка?
Наташа покачала головой.
– Не думаю. Она не верила в подобные вещи.
Кевин кивнул Пси-копам рядом с ними.
– Похоже, пора зажечь факелы, – приказал он.
Резкий электрический свет залил пещеру, и теперь Кевин мог видеть слабые струйки дыма, почти неразличимые рисунки на стенах. Он с трудом разглядел существо с телом человека, но головой рака, то, что может быть змеей, ряд иероглифов, схожих с письменам майя. Остальное было еще загадочнее – рука там, часть головы здесь, глаз с подобием очков, даже отдаленно не напоминающий человеческий глаз. Кевину стало интересно, сколько лет этим рисункам – остались ли они с доколумбовых времен, или же это продукт деятельности более поздних культов.
– Сэр, – спросила Наташа, колеблясь, – вы уверены, что хотите идти дальше? Не думаю, что директору Пси-Корпуса следует рисковать…
– Благодарю вас за беспокойство, мисс Александер. Если путь будет слишком утомительным физически, я поставлю вас в известность.
– Да, сэр.
Они начали спускаться по узкому тоннелю и вскоре услышали пение. Кевин снова испытал ощущение чего-то очень знакомого. Песня – и язык ее слов – были неизвестны ему. Но ритм, интервалы между четырьмя нотами, образующими мелодию, неожиданно пробудили в нем искры воспоминаний. Духи Шалако, танцующие на площади под звуки трещоток и пение. note 42Вкус свежевыпеченного хлеба, бодрящий запах открытого холодильника, заполненного льдом и напитками в универмаге. Выхлопные газы от старомодных бензиновых двигателей…
Его мать умирает. Темные воды. Танцевальные залы мертвых. Дар…
Он прищурился. Тоннель расширился до залы. Пение прекратилось, и он услышал, как их проводник заговорил на языке, которого он не знал. Он мог обойти эту проблему – узнать смысл разговора с помощью сканирования, – но не хотел этого делать.
Как выяснилось, в этом не было нужды.
Певцом оказался сморщенный старик, явно весьма преклонных лет. Из одежды он носил пестрый головной убор, напоминающий тюрбан, и красную набедренную повязку. Остальное тело было обнажено и казалось черным от множества татуировок. Одной рукой он размахивал кадилом, из которого шел терпкий смолистый дымок. Старик прищурился от яркого электрического света факелов.
– Потушите свет, – приказал Кевин.
В более мягком свете свечей, поставленных на возвышение наподобие алтаря, глаза старика казались опаловыми.
– Ты пришел за мной? – прокаркал он на английском, вытягивая руку к эмблеме Пси-Корпуса на форме Наташи. Она сделала шаг назад.
– Мы пришли задать вопросы, – ответил Кевин. – Могу ли я спросить твое имя?
– Я жрец. Это место вверено мне.
– Я – Кевин Вацит. Это Наташа Александер, телепат из Пси-Корпуса.
– Он тоже тэп, сэр, – сказала Наташа. Она повернулась к жрецу. – Вам известно, сэр, что по закону вы обязаны зарегистрироваться в органах Земного правительства и Пси-Корпусе?
– Известно. Я не сделал этого. Я зарегистрирован вышестоящими органами.
– Не существует… – начала Наташа, но Кевин махнул ей рукой, чтобы она хранила молчание.
– Жрец до тебя – был ли он телепатом?
– Да. И до него, и так далее – до того, как началось время.
– А как ты узнал об этом?
Жрец вызывающе поднял голову.
– Так сказано, так записано. Такие знания сами напоминают о себе.
– У вас есть записи обо всех жрецах этого храма от начала времен? – скептически спросила Наташа.
– Да.
– Можно мне взглянуть на них?
На лице жреца проявился румянец, но он пожал плечами и подошел к деревянному сундуку. Он достал из него сложенный гармошкой длинный лист, развернул его и указал на колонку из иероглифов.
– Женщина-Блад, note 43первая, – сказал он. – Затем Кедр Ягуар, Ягуар Ночь… note 44
– Я насчитал только семь имен, – прервал его Кевин.
– Да. Я – седьмой жрец.
– Не понимаю…
– Простите, сэр, можно мне?
– Давайте, мисс Александер.
Она повернулась к жрецу.
– Когда началось время?
Жрец сверился с книгой.
– Оно началось шесть катунов, семь тунов, два уинала, семь кинов note 45тому назад.
– Что? На английском, прошу вас.
– Время началось 11 мая 2055 года, – ответил жрец с выражением, которое можно было счесть презрением.
Кевин прищурился.
– Понимаю.
Он посмотрел на Наташу:
– Согласуется с зарождением ваших культов.
– Да.
Он вновь обратился к жрецу.
– Что еще находится в твоих пещерах? Рабочие комнаты, лаборатории, склады?
– Ниже этого места – ничего, лишь мрак Шибальбы, note 46где живут повелители смерти. Возможно, это место для тебя.
– Он говорит правду, мисс Александер?
– Он блокирует меня, сэр.
– Сэр! – это сказал один из Пси-копов, смуглый юноша по имени Оконкво. – Сэр, я ощущаю других тэпов, где-то близко…
– Сколько?
– Сложно сказать. Прежде их что-то скрывало, но… – внезапно Оконкво застыл на месте, когда началось пение – на этот раз его создавало множество голосов. Жрец неожиданно превратился в получеловека-полуягуара, а из недр пещеры пришло нечто. И с ним задул темный ветер мощи, равной которой Кевин никогда еще не ощущал.
– Директор, это самая несчастливая субстанция.
Кевин кивнул.
– Один мой старый друг предпочитал ее. Я сам не пью.
– Мне жаль слышать об этом. Насколько это серьезно – причины медицинские? Отсутствие возможности пить кажется мне очень серьезной проблемой.
– Полагаю, это вопрос перспективы.
Он наблюдал, как центаврианин допивал остаток из бокала, его зачесанные в гребень волосы на мгновение оказались замещенными двойным подбородком. Возникнув вновь, лицо Витари оказалось менее искривленным.
– Я начинаю теплее относиться к нему, – сообщил он. – Итак, к делу. Вы хотели поговорить о телепатах. Мерзкие создания, как мне кажется. Всегда стоят за вашей спиной, помогая вашим врагам организовать ваше падение. Но Великие Рода не могут преуспеть без, по меньшей мере, нескольких телепатов. И женщины способны на крайне интересные вещи, когда задумываются об этом. – Он закудахтал и похлопал Кевина по плечу. – Слышали? Они задумываются.
– Это очень забавно, посол.
Он постарался, чтобы фраза прозвучала так, словно он действительно так думает, но подобные вещи никогда не были его коньком. Впрочем, это оказалось неважно. Центаврианин, все еще наслаждавшийся собственным остроумием, налил себе полный бокал бурбона.
– Да, телепаты, – возвращаясь к теме, сказал он. – Что вы хотели узнать?
– Посол, меня интересует все, что вы можете рассказать мне о телепатах-центаврианах. Они всегда существовали у вас?
– А! Вы задали очень интересный вопрос. Ответ, конечно же, отрицательный. Когда мы были менее развиты как раса, у нас не было заметной доли населения, обладающей телепатическими способностями.
– Значит, они – продукт эволюции?
– Не совсем. Они – индикатор эволюции. Скажу вам важную вещь, директор. Не слишком широко известно – хотя это и не тайна, – что все высокоразвитые расы имеют собственных телепатов. А низшие расы – не имеют. В не столь отдаленном прошлом мы заинтересовались, почему это так. И знаете, что?
Активно жестикулируя, он расплескал немного бурбона из налитого до самого верху бокала.
– Мы нашли своего рода метку в ДНК телепатов, которая совершенно поразительно совпадает для телепатов различных высших рас. Конечно, вы понимаете, что я имею в виду расы, развившиеся из принципиально разных биологических видов.
Кевин моргнул, но сумел больше ничем не выдать своего удивления.
– Это интересно, – сказал он. – Странно, что я никогда не слышал об этом.
– Полагаю, вы просто никогда не спрашивали, директор.
– И какой вывод вы сделали на основании этой особенности, посол?
– Это же очевидно, разве нет?
– Не для меня.
– Как я сказал, это признак благословения – от Великого Создателя или богов, если хотите, или от вселенной, если не хотите. Как только раса достигает определенного момента в своем развитии, неизбежно возникают телепаты. Таков закон вселенной!
Он сделал акцент на последней фразе, наполовину опустошив бокал.
– Существуют ли какие-то доказательства этого… спонтанного процесса?
– Доказательства, доказательства… Вечно вы, земляне, хотите доказательств. У нарнов нет телепатов! Это достаточное доказательство! Нарны – примитивная, недоразвитая, убогая раса. Какие еще доказательства вам необходимы?
– Мне казалось, что прежде у нарнов были телепаты.
– Да, конечно. А у ваших собак были крылья и они строили поразительные статуи из стеклянных кирпичей на вершинах гор, а потом уничтожили все до последней молекулы, чтобы вы никогда о них не узнали. Директор, нарны придумают все, что угодно, чтобы сделать вид, что они другие, что они не недоразвитые существа, чье счастье в тяжелом труде. Я даю их так называемой цивилизации еще десять лет, пока инерция присутствия центавриан не исчезнет. note 39И тогда они будут умолять нас вернуться. Итак, что мы видим? У нарнов нет телепатов. Они недостаточно развились, чтобы иметь их. Какие еще доказательства вам нужны для подтверждения моего тезиса?
– Полагаю, никакие.
– Ваши слова звучат скептически, директор. Какую гипотезу можете предложить вы?
– У меня нет гипотезы, посол…
– Давайте, у вас что-то есть. Окажите любезность, расскажите мне.
Кевин нахмурился. Как далеко он готов зайти? Но центавриане, несмотря на некоторые… преувеличенные претензии в прошлом, давно знают многие расы. Этот центаврианин был пьян и, насколько он мог судить, лишь частично верил в то, что говорил о телепатах.
– Предположим… Возможно ли, что какая-то более древняя раса, вышедшая в космос, могла… подправить развитие всех нас?
Краткое выражение неудовольствие промелькнуло по лицу центаврианина – какое-то не поддающееся определению ощущение беспокойства, что жило внутри. Но инопланетянин тут же оскалил зубы и залился фальшивым смехом.
– Директор! Это все равно, что спросить, виноваты ли в этом феи из ваших сказок. Мы, центавриане, – самая древняя и высокоразвитая раса в галактике. Конечно, есть несколько других, которые приближаются к нам по возрасту, но ни одна не превосходит нас. Мне ведомо, что у вас происходили довольно печальные инциденты из-за параноидальных представлений, что мы запустили к вам телепатов. Уверен, что вы не хотите воскресить это теперь, когда все успокоилось.
– Нет, посол, – ответил Кевин. – Это было бы ужасающей ошибкой, и я благодарю вас за то, что указали мне на нее. Но это была лишь случайная идея.
– Что ж, случайная идея лучше, чем ничего вовсе, директор, пока мы умеем не говорить о них публично. – Он положил свою руку на руку Кевина. – Я прослежу, чтобы все наши данные о телепатах добрались до вас, директор.
– Это очень мило с вашей стороны.
* * *
Наташа Александер ждала его в коридоре. Он покачал головой – молчаливое "нет".– Мы едем на Юкатан, сэр?
– Да. И, мисс Александер…
– Сэр?
– Я еду с вами. Я уже распорядился.
* * *
Дневной свет позади них сузился до тонкой жемчужной нити, а тьма впереди испускала особый аромат хвои – наверное, сосновой.– Что это? – спросил Кевин их проводника, веретенообразного человека невысокого роста по имени Роберто.
– Копал, note 40– ответил он. – Ее жгут, чтобы возблагодарить Господа.
– Дерево испускает смолу, – добавила Наташа. – Легенды рассказывают, что прежде повелители смерти требовали даров в виде сердец людей, но герои-близнецы обманули их, пробудив в них пристрастие к дыму копал.
Кевин рассеянно кивнул. Он помнил время, когда был совсем маленьким – до смерти матери. Они жил в древнем растянувшемся пуэбло – поселке индейцев зуни, – который был заполнен ароматом тлеющей полыни, сосновых веток, потрескивающих в horno. note 41Ясность и четкость воспоминаний поразила его. С тех пор как он последний раз вспоминал свое детство, прошло очень много времени.
– Блад когда-нибудь приходила сюда? Твоя прабабушка?
Наташа покачала головой.
– Не думаю. Она не верила в подобные вещи.
Кевин кивнул Пси-копам рядом с ними.
– Похоже, пора зажечь факелы, – приказал он.
Резкий электрический свет залил пещеру, и теперь Кевин мог видеть слабые струйки дыма, почти неразличимые рисунки на стенах. Он с трудом разглядел существо с телом человека, но головой рака, то, что может быть змеей, ряд иероглифов, схожих с письменам майя. Остальное было еще загадочнее – рука там, часть головы здесь, глаз с подобием очков, даже отдаленно не напоминающий человеческий глаз. Кевину стало интересно, сколько лет этим рисункам – остались ли они с доколумбовых времен, или же это продукт деятельности более поздних культов.
– Сэр, – спросила Наташа, колеблясь, – вы уверены, что хотите идти дальше? Не думаю, что директору Пси-Корпуса следует рисковать…
– Благодарю вас за беспокойство, мисс Александер. Если путь будет слишком утомительным физически, я поставлю вас в известность.
– Да, сэр.
Они начали спускаться по узкому тоннелю и вскоре услышали пение. Кевин снова испытал ощущение чего-то очень знакомого. Песня – и язык ее слов – были неизвестны ему. Но ритм, интервалы между четырьмя нотами, образующими мелодию, неожиданно пробудили в нем искры воспоминаний. Духи Шалако, танцующие на площади под звуки трещоток и пение. note 42Вкус свежевыпеченного хлеба, бодрящий запах открытого холодильника, заполненного льдом и напитками в универмаге. Выхлопные газы от старомодных бензиновых двигателей…
Его мать умирает. Темные воды. Танцевальные залы мертвых. Дар…
Он прищурился. Тоннель расширился до залы. Пение прекратилось, и он услышал, как их проводник заговорил на языке, которого он не знал. Он мог обойти эту проблему – узнать смысл разговора с помощью сканирования, – но не хотел этого делать.
Как выяснилось, в этом не было нужды.
Певцом оказался сморщенный старик, явно весьма преклонных лет. Из одежды он носил пестрый головной убор, напоминающий тюрбан, и красную набедренную повязку. Остальное тело было обнажено и казалось черным от множества татуировок. Одной рукой он размахивал кадилом, из которого шел терпкий смолистый дымок. Старик прищурился от яркого электрического света факелов.
– Потушите свет, – приказал Кевин.
В более мягком свете свечей, поставленных на возвышение наподобие алтаря, глаза старика казались опаловыми.
– Ты пришел за мной? – прокаркал он на английском, вытягивая руку к эмблеме Пси-Корпуса на форме Наташи. Она сделала шаг назад.
– Мы пришли задать вопросы, – ответил Кевин. – Могу ли я спросить твое имя?
– Я жрец. Это место вверено мне.
– Я – Кевин Вацит. Это Наташа Александер, телепат из Пси-Корпуса.
– Он тоже тэп, сэр, – сказала Наташа. Она повернулась к жрецу. – Вам известно, сэр, что по закону вы обязаны зарегистрироваться в органах Земного правительства и Пси-Корпусе?
– Известно. Я не сделал этого. Я зарегистрирован вышестоящими органами.
– Не существует… – начала Наташа, но Кевин махнул ей рукой, чтобы она хранила молчание.
– Жрец до тебя – был ли он телепатом?
– Да. И до него, и так далее – до того, как началось время.
– А как ты узнал об этом?
Жрец вызывающе поднял голову.
– Так сказано, так записано. Такие знания сами напоминают о себе.
– У вас есть записи обо всех жрецах этого храма от начала времен? – скептически спросила Наташа.
– Да.
– Можно мне взглянуть на них?
На лице жреца проявился румянец, но он пожал плечами и подошел к деревянному сундуку. Он достал из него сложенный гармошкой длинный лист, развернул его и указал на колонку из иероглифов.
– Женщина-Блад, note 43первая, – сказал он. – Затем Кедр Ягуар, Ягуар Ночь… note 44
– Я насчитал только семь имен, – прервал его Кевин.
– Да. Я – седьмой жрец.
– Не понимаю…
– Простите, сэр, можно мне?
– Давайте, мисс Александер.
Она повернулась к жрецу.
– Когда началось время?
Жрец сверился с книгой.
– Оно началось шесть катунов, семь тунов, два уинала, семь кинов note 45тому назад.
– Что? На английском, прошу вас.
– Время началось 11 мая 2055 года, – ответил жрец с выражением, которое можно было счесть презрением.
Кевин прищурился.
– Понимаю.
Он посмотрел на Наташу:
– Согласуется с зарождением ваших культов.
– Да.
Он вновь обратился к жрецу.
– Что еще находится в твоих пещерах? Рабочие комнаты, лаборатории, склады?
– Ниже этого места – ничего, лишь мрак Шибальбы, note 46где живут повелители смерти. Возможно, это место для тебя.
– Он говорит правду, мисс Александер?
– Он блокирует меня, сэр.
– Сэр! – это сказал один из Пси-копов, смуглый юноша по имени Оконкво. – Сэр, я ощущаю других тэпов, где-то близко…
– Сколько?
– Сложно сказать. Прежде их что-то скрывало, но… – внезапно Оконкво застыл на месте, когда началось пение – на этот раз его создавало множество голосов. Жрец неожиданно превратился в получеловека-полуягуара, а из недр пещеры пришло нечто. И с ним задул темный ветер мощи, равной которой Кевин никогда еще не ощущал.
Глава 7
За Фионой пришли ночью – две женщины с оружием. Они отвели ее в душ, отмыли, надели на нее темно-зеленое жесткое платье из хлопка. После этого ее отвели в одно из более крупных зданий – пленникам не разрешали подходить к ним близко, хотя они находились внутри лагеря. Она заметила рядом небольшой вертолет – Foyle 350, черный, как и беззвездное небо. Воздух казался тяжелым, предвещая муссонные ливни.
Охранники подвели ее к двери, постучали и отошли назад.
"Войдите". Голос был сильным, и она узнала его.
Поток холодного воздуха встретил ее, когда она открыла дверь, – дыхание великодушного бога после дней, проведенных в душных бараках.
– Мисс Темпл. Входите, – Пси-коп был высоким мужчиной с вытянутым лицом, приятным глазу. Он указал ей на диван. – Угостить вас чем-нибудь? Воды? Вина? Сакэ?
Она не ответила.
– Что ж, для себя я выберу вино, – рассудил он, беря с небольшого столика у дивана графин и наливая бокал красного вина. – Вы уверены, что не присоединитесь ко мне?
– Я бы скорее выпила вина с Адольфом Гитлером, Пол Потом или Хириамом Тауэром, – презрительно сказала она.
Пси-коп пожал плечами и вновь указал на диван.
– Садитесь. Пожалуйста.
Она села, а сам он сел на стул за столом, взболтал вино, понюхал его и сделал небольшой глоток.
– Разве вы не на службе? – спросила Фиона.
Он поднял руку, словно говоря "ну и что".
– Не совсем. В данный момент я не занимаюсь геноцидом, который, как вы полагаете, является моим основным занятием, – если судить по вашим отзывам. В данный момент я здесь, чтобы поболтать с вами, и поэтому я не собираюсь отказывать себе в маленьких удовольствиях. Но я веду себя невежливо, верно? Меня зовут Джозеф Тил-Монтойя.
– Приятно встретить вас, Джо. Снова.
– Вы узнали меня. Я польщен.
– Да как я могла забыть вашу операцию по промывке мозгов? Скажите, что на вас надето, когда вы влезаете в разум девушке, засунутой в ящик? Надеюсь, одежда подходит для изнасилования? – Она многозначительно посмотрела на его форму. – Но, полагаю, мне еще предстоит это выяснить, верно?
Ей показалось, что она уловила проблеск неудовольствия, но он хорошо скрыл свои ощущения.
– Мисс Темпл, я не получаю удовольствия от подобных вещей, но я делаю это, потому что должен. Вы полагаете, что мне нравится позволять этому… этим нормалам мучить мою родню? Но вы находитесь в их руках. В руках нормалов. И не просто нормалов, а тех, кто ненавидит нас настолько, что добровольно вызываются мучить нас. Понимаете? Это часть очень старого компромисса с ЗС. Телепатам дано два шанса избежать гонений невежественных, мисс Темпл. Если они принимают дозы "усыпителя", отказываются от своего дара и становятся частью тупого стада, их оставляют в покое. Если они присоединяются к Корпусу, то обретают возможность жить, любить и служить своим родным. Помимо этого существует только лагерь. Нормалы не могут вынести мысль о том, что мы прячемся среди них. Они не смирятся с этим, и, поймав вас, они поступят с вами именно так.
– Насколько я помню, меня захватил Пси-Корпус.
Он скорчил гримасу.
– Да. Но вы совершали преступления, мисс Темпл. Даже Пси-Корпус должен делать шаги навстречу правительству.
– Просто скажите мне, почему я здесь.
– Конечно, потому что вы П12, и, как мне кажется, вы знаете об этом. Нравится вам это или нет, но вы – особенная, и чтобы образумить вас, нам позволено действовать более свободно. Ваши преступления не будут аннулированы, но вы можете отбывать наказание условно и тратить это время на обучение тому, как более эффективно использовать ваши таланты. Позднее вы сможете начать служить. Я уже предложил вам это и признаю, что сделал это не очень благородным способом. Но, мисс Темпл, я повидал слишком много братьев и сестер, умирающих ужасной смертью в этих лагерях, – от малярии, инфекций, от рук бандитов, которых называют охранниками. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы спасти тех, кого могу. В вашем случае, я один раз потерпел неудачу. Мне дали еще один шанс. Вы не захотите помочь мне?
Фиона откинулась назад и слегка похлопала в ладоши.
– Очень трогательно. Вы не думали о ролях в пьесах Шекспира? – Она резко наклонилась вперед. – Давайте проясним пару вещей, идет? Я вам не "родня". Я вам не сестра. Всю свою жизнь я сражалась с вами, эсэсовцами, и не собираюсь останавливаться. И эта чушь с добрым и злым следователями меня не обманет. Но знаете, что? Не думаю, что надушив меня духами и нарядив в это платье, вы сможете превратить меня в одного из ваших штурмовиков. Так может не будем гонять порожняка, а сразу перейдем к пыткам?
Он сделал еще один глоток вина и поставил бокал.
– Я опасался, что ваш ответ будет таким. О'Хэннлон обрабатывал вас девятнадцать лет, и по сравнению с этим у меня слишком мало времени, чтобы заставить вас увидеть правду.
– О'Хэннлон?
Он улыбнулся.
– Вы даже не знали его имени. Манки – так он называл себя. Полагаю, он взял свое прозвище от Сунь У Куна, Царя обезьян из китайской легенды. Манки, дерзкий ловкач, который совал свой нос в дела всех богов, вмешивался во все договоренности, нарушал все законы, который сражался с небесами и адом и победил – на время. Фантастического персонажа выбрал ваш дедушка для своего прозвища – как бы в шутку. Но если вы читали историю Сунь У Куна, то знаете, что дерзость и гордыня в итоге привели Царя обезьян к падению, к необходимости встретиться лицом к лицу с самим собой. Он подчинился своим лучшим качествам, стал искать мудрость и возможность служения другим. Так что истинная история Царя обезьян в том, что он отказался от своей эгоистичной натуры. Наш добрый друг О'Хэннлон так и не осознал этого. – Он сделал еще глоток вина. – Возможно, ему стало скучно читать эту часть книги, и он так и не дочитал ее. Вы… Вы, Фиона, – его наследие. Вы – часть его, что продолжается, кто может познать мудрость, так и не обретенную им.
Фиона улыбнулась.
– Удар номер два.
Он пожал плечами.
– Для вас, а не для меня. Очень хорошо, мисс Темпл. Вы вернетесь обратно в лагерь, – судя по всему, вы этого хотите, – и, несомненно, умрете молодой. Вероятно, это даст вам истинное удовлетворение. Однако вначале вам придется заплатить за ваши преступления. Многие в Корпусе погибли из-за ваших действий – о, я не думаю, что вы лично убили кого-то, но в вашей ячейке сопротивления все несли равную ответственность.
– Разве сгноить меня в этом лагере вам недостаточно?
– Для нормалов – да, верно, но не для Корпуса. Мы требуем иного вида расплаты. Жизнь за жизнь, если хотите. Мисс Темпл, ваша жизнь как П12 очень ценна для нас. Вы желаете выбросить ее на помойку – это ваше право. Я не могу помешать вам. Но ваши гены – вопрос иного порядка. Они принадлежат всем нам. – Он обхватил руками колено. – И снова у вас две возможности. Одна подразумевает определенные механические устройства. Другая – значительно более приятная и, вероятно, потребует, чтобы вы некоторое время пробыли здесь.
– С вами, хотите вы сказать.
– Да. Конечно, я тоже П12. Мы провели генетическую проверку. Наш ребенок будет П11 или П12.
– Нет.
– Понятно. В любом случае, у вас будет мой ребенок. Этот выбор не ваш и не мой, а Пси-Корпуса. Корпус – мать, Корпус – отец. Он заметил мне родителей, и заменит родителей моему ребенку. Нашему ребенку.
– Нет.
– Вы не можете сказать "нет". Вас могут усмирить силой, успокоить препаратами, искусственно осеменить – и вряд ли вам что-нибудь понравится. Но я действительно мог бы сделать эту процедуру приятной для вас. Я бы предпочел такой путь.
– Нет.
Он вздохнул.
– Позвольте мне добавить кое-что еще – еще один небольшой стимул, прежде чем я сдамся. Я умею быть очень настойчивым, вы увидите.
Он хлопнул в ладоши, и дверь снова открылась. Две "ищейки" прошли внутрь, таща человека, которого она никогда не видела прежде. Он был истощен и грязен, пряди длинных черных волос закрывали его лицо.
"Фиона?"
"Боже мой", подумала она. "Мэттью!"
– Да, мы обнаружили вашу связь, – сказал Тил-Монтойя, возвращаясь в свое кресло. – К сожалению, было уже поздно. Меня заинтриговало ваше сопротивление – как и его. После того как мы отступили и вытащили вас наружу, в итоге он поддался сканированию. Его чувства к вам совершенно ясны.
– Но он тоже не присоединился к вам.
Охранники подвели ее к двери, постучали и отошли назад.
"Войдите". Голос был сильным, и она узнала его.
Поток холодного воздуха встретил ее, когда она открыла дверь, – дыхание великодушного бога после дней, проведенных в душных бараках.
– Мисс Темпл. Входите, – Пси-коп был высоким мужчиной с вытянутым лицом, приятным глазу. Он указал ей на диван. – Угостить вас чем-нибудь? Воды? Вина? Сакэ?
Она не ответила.
– Что ж, для себя я выберу вино, – рассудил он, беря с небольшого столика у дивана графин и наливая бокал красного вина. – Вы уверены, что не присоединитесь ко мне?
– Я бы скорее выпила вина с Адольфом Гитлером, Пол Потом или Хириамом Тауэром, – презрительно сказала она.
Пси-коп пожал плечами и вновь указал на диван.
– Садитесь. Пожалуйста.
Она села, а сам он сел на стул за столом, взболтал вино, понюхал его и сделал небольшой глоток.
– Разве вы не на службе? – спросила Фиона.
Он поднял руку, словно говоря "ну и что".
– Не совсем. В данный момент я не занимаюсь геноцидом, который, как вы полагаете, является моим основным занятием, – если судить по вашим отзывам. В данный момент я здесь, чтобы поболтать с вами, и поэтому я не собираюсь отказывать себе в маленьких удовольствиях. Но я веду себя невежливо, верно? Меня зовут Джозеф Тил-Монтойя.
– Приятно встретить вас, Джо. Снова.
– Вы узнали меня. Я польщен.
– Да как я могла забыть вашу операцию по промывке мозгов? Скажите, что на вас надето, когда вы влезаете в разум девушке, засунутой в ящик? Надеюсь, одежда подходит для изнасилования? – Она многозначительно посмотрела на его форму. – Но, полагаю, мне еще предстоит это выяснить, верно?
Ей показалось, что она уловила проблеск неудовольствия, но он хорошо скрыл свои ощущения.
– Мисс Темпл, я не получаю удовольствия от подобных вещей, но я делаю это, потому что должен. Вы полагаете, что мне нравится позволять этому… этим нормалам мучить мою родню? Но вы находитесь в их руках. В руках нормалов. И не просто нормалов, а тех, кто ненавидит нас настолько, что добровольно вызываются мучить нас. Понимаете? Это часть очень старого компромисса с ЗС. Телепатам дано два шанса избежать гонений невежественных, мисс Темпл. Если они принимают дозы "усыпителя", отказываются от своего дара и становятся частью тупого стада, их оставляют в покое. Если они присоединяются к Корпусу, то обретают возможность жить, любить и служить своим родным. Помимо этого существует только лагерь. Нормалы не могут вынести мысль о том, что мы прячемся среди них. Они не смирятся с этим, и, поймав вас, они поступят с вами именно так.
– Насколько я помню, меня захватил Пси-Корпус.
Он скорчил гримасу.
– Да. Но вы совершали преступления, мисс Темпл. Даже Пси-Корпус должен делать шаги навстречу правительству.
– Просто скажите мне, почему я здесь.
– Конечно, потому что вы П12, и, как мне кажется, вы знаете об этом. Нравится вам это или нет, но вы – особенная, и чтобы образумить вас, нам позволено действовать более свободно. Ваши преступления не будут аннулированы, но вы можете отбывать наказание условно и тратить это время на обучение тому, как более эффективно использовать ваши таланты. Позднее вы сможете начать служить. Я уже предложил вам это и признаю, что сделал это не очень благородным способом. Но, мисс Темпл, я повидал слишком много братьев и сестер, умирающих ужасной смертью в этих лагерях, – от малярии, инфекций, от рук бандитов, которых называют охранниками. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы спасти тех, кого могу. В вашем случае, я один раз потерпел неудачу. Мне дали еще один шанс. Вы не захотите помочь мне?
Фиона откинулась назад и слегка похлопала в ладоши.
– Очень трогательно. Вы не думали о ролях в пьесах Шекспира? – Она резко наклонилась вперед. – Давайте проясним пару вещей, идет? Я вам не "родня". Я вам не сестра. Всю свою жизнь я сражалась с вами, эсэсовцами, и не собираюсь останавливаться. И эта чушь с добрым и злым следователями меня не обманет. Но знаете, что? Не думаю, что надушив меня духами и нарядив в это платье, вы сможете превратить меня в одного из ваших штурмовиков. Так может не будем гонять порожняка, а сразу перейдем к пыткам?
Он сделал еще один глоток вина и поставил бокал.
– Я опасался, что ваш ответ будет таким. О'Хэннлон обрабатывал вас девятнадцать лет, и по сравнению с этим у меня слишком мало времени, чтобы заставить вас увидеть правду.
– О'Хэннлон?
Он улыбнулся.
– Вы даже не знали его имени. Манки – так он называл себя. Полагаю, он взял свое прозвище от Сунь У Куна, Царя обезьян из китайской легенды. Манки, дерзкий ловкач, который совал свой нос в дела всех богов, вмешивался во все договоренности, нарушал все законы, который сражался с небесами и адом и победил – на время. Фантастического персонажа выбрал ваш дедушка для своего прозвища – как бы в шутку. Но если вы читали историю Сунь У Куна, то знаете, что дерзость и гордыня в итоге привели Царя обезьян к падению, к необходимости встретиться лицом к лицу с самим собой. Он подчинился своим лучшим качествам, стал искать мудрость и возможность служения другим. Так что истинная история Царя обезьян в том, что он отказался от своей эгоистичной натуры. Наш добрый друг О'Хэннлон так и не осознал этого. – Он сделал еще глоток вина. – Возможно, ему стало скучно читать эту часть книги, и он так и не дочитал ее. Вы… Вы, Фиона, – его наследие. Вы – часть его, что продолжается, кто может познать мудрость, так и не обретенную им.
Фиона улыбнулась.
– Удар номер два.
Он пожал плечами.
– Для вас, а не для меня. Очень хорошо, мисс Темпл. Вы вернетесь обратно в лагерь, – судя по всему, вы этого хотите, – и, несомненно, умрете молодой. Вероятно, это даст вам истинное удовлетворение. Однако вначале вам придется заплатить за ваши преступления. Многие в Корпусе погибли из-за ваших действий – о, я не думаю, что вы лично убили кого-то, но в вашей ячейке сопротивления все несли равную ответственность.
– Разве сгноить меня в этом лагере вам недостаточно?
– Для нормалов – да, верно, но не для Корпуса. Мы требуем иного вида расплаты. Жизнь за жизнь, если хотите. Мисс Темпл, ваша жизнь как П12 очень ценна для нас. Вы желаете выбросить ее на помойку – это ваше право. Я не могу помешать вам. Но ваши гены – вопрос иного порядка. Они принадлежат всем нам. – Он обхватил руками колено. – И снова у вас две возможности. Одна подразумевает определенные механические устройства. Другая – значительно более приятная и, вероятно, потребует, чтобы вы некоторое время пробыли здесь.
– С вами, хотите вы сказать.
– Да. Конечно, я тоже П12. Мы провели генетическую проверку. Наш ребенок будет П11 или П12.
– Нет.
– Понятно. В любом случае, у вас будет мой ребенок. Этот выбор не ваш и не мой, а Пси-Корпуса. Корпус – мать, Корпус – отец. Он заметил мне родителей, и заменит родителей моему ребенку. Нашему ребенку.
– Нет.
– Вы не можете сказать "нет". Вас могут усмирить силой, успокоить препаратами, искусственно осеменить – и вряд ли вам что-нибудь понравится. Но я действительно мог бы сделать эту процедуру приятной для вас. Я бы предпочел такой путь.
– Нет.
Он вздохнул.
– Позвольте мне добавить кое-что еще – еще один небольшой стимул, прежде чем я сдамся. Я умею быть очень настойчивым, вы увидите.
Он хлопнул в ладоши, и дверь снова открылась. Две "ищейки" прошли внутрь, таща человека, которого она никогда не видела прежде. Он был истощен и грязен, пряди длинных черных волос закрывали его лицо.
"Фиона?"
"Боже мой", подумала она. "Мэттью!"
* * *
Она наблюдала, как они грубо впихнули Мэттью в кресло.– Да, мы обнаружили вашу связь, – сказал Тил-Монтойя, возвращаясь в свое кресло. – К сожалению, было уже поздно. Меня заинтриговало ваше сопротивление – как и его. После того как мы отступили и вытащили вас наружу, в итоге он поддался сканированию. Его чувства к вам совершенно ясны.
– Но он тоже не присоединился к вам.