ПРОЛОГ
Элис Кимбрелл гневно отпрянула от экрана.
– Смехотворно! – резко бросила она, хотя никого рядом не было.
Это слово ей суждено повторять, и повторять много раз. Слово, которое будет мучить ее, когда начнутся убийства.
Она пошла на кухню, чтобы приготовить себе кофе, который всегда был нужен ей в середине дня. Она остановилась, потянулась за чашкой. На полке стояла старая кружка Альберта, словно умоляя, чтобы ее наполнили.
Смехотворно. Ей следует выбросить это из головы.
С кружкой дымящегося кофе она вышла на балкон и попыталась немного сосредоточиться и полюбоваться морем. Но заголовок статьи стоял перед ее глазами, и кофе лишь делал его ярче.
"Исследование биохимической передачи ощущений", Даффи и Филен, июнь 2115 года.
Смехотворно.
Она заставила себя посмотреть на море цвета лаванды, словно это могло помочь ей оценить море. "Я люблю этот вид. Он напоминает мне о Дании", – однажды заметил Альберт. В то время казалось, что он сказал нечто очень душевное. Будто он обладал душой, а не пародией на нее.
Как ей хотелось бы работать в офисе. Люди, у которых есть офис, могут спастись бегством из своего дома.
Она вернулась назад к своему компьютеру и вновь проглядела реферат. Он не изменился.
Были проведены эксперименты над группой из 1000 добровольцев на наличие метасенсорных способностей. В экспериментах использовался стандартный набор тестов: с картами Зенера, генератором случайных чисел и ширмами. Двое испытуемых продемонстрировали похожие по точности результаты в каждом из тестов, а с десятью наблюдаемыми было зафиксировано статистически неправдоподобное совпадение. Менто-аналитическая проекция (МАП) и ДАО-визуализация показали согласованную активность коры головного мозга между отправителем и принимающим в тестах на совпадение. Затем группа испытуемых была расширена до 5000 добровольцев. Два представителя новой выборки продемонстрировали метасенсорные способности, выдав тринадцать серий статистически невероятных совпадений. Исследование активности коры головного мозга дало те же результаты, что и в предыдущем случае.
"Хорошо, – подумала она. – Докажите мне".
К несчастью, они доказали. Она прочла текст еще раз, призывая весь свой скептицизм.
Конечно, данные могли быть сфальсифицированы, но обычно к статье прилагался полный набор данных с контрольными кодами. И самое убийственное – имелось сопроводительное письмо, подписанное Жаклин Вильсон и Джоном Язи. Пусть авторы – недавние выпускники, но два самых уважаемых нейропсихиатра в Школе медицины Гарвардского университета поддержали их. Наверное, расчет был на то, что с их отзывов она и начнет.
Все хуже и хуже. В качестве редактора журнала New England Journal of Medicine она не могла придумать никаких разумных оснований отказать в публикации статьи. И это было ужасно, потому что очень скоро ее карьера окажется на помойке – как и ее личная жизнь.
Она потянулась к телефону. Ей-богу, она найдет повод не публиковать эту статью.
– Доктор Язи, вы должны понять…
– Послушайте, все началось следующим образом. Госпожа Даффи и мистер Филен писали статью для журнала New Drinkland Journal of Medicine. Он вам знаком? Это что-то вроде испытательного ритуала для новичков. От студентов-первокурсников требуется написать как минимум две сотни страниц полной чепухи на какие-то нелепые темы, но они должны исследовать свою тему и выдать тщательно подготовленную для публикации статью. Между студентами идет состязание, кто сможет представить самую абсурдную тему в строго научном стиле, как можно чаще вставляя научную терминологию и как можно шире применяя демагогию. Если удастся создать узнаваемое сходство с уже опубликованной статьей, дается дополнительный бонус.
Филен и Даффи решили исследовать телепатию. Они организовали тестирование и… и начали получать результаты. Когда сомнений не осталось, они пришли ко мне, и я стал их консультантом.
– Да, но угадывание карт Зенера…
– Можно сфальсифицировать, верно. Но мы пошли дальше. В конце…, вы ведь прочли статью, я полагаю? В конце мы произвели одновременное сканирование мозга испытуемых, вначале с помощью МАП, а затем с ДАО-визуализатором. Результаты вы видели в представленной выборке. Спонтанное – и, могу добавить, невозможное – сходство в рисунке активности коры головного мозга в момент "метапередачи".
Он сделал паузу, проведя рукой по вытянутому, суровому лицу.
– Я следил за вашей работой, доктор Кимбрелл, и думаю, что ваша деятельность в журнале идет ему на пользу. Я понимаю ваше нежелание публиковать статью, но думаю, что данные, приведенные в ней, достойны доверия. Определенно, я готов заявить об этом.
– Это просто…, – она сделала паузу, выстраивая в уме цепочку аргументов. – В двадцатом веке все только и проводили подобные тексты, и ничего. Почему?
Он пожал плечами.
– Возможно, не нравились результаты, которые получались, их игнорировали – в те годы такое было широко распространено. У них не было соответствующих приборов – только для электроэнцефалограмм и подобных вещей, ничего пригодного для получения целостной картины активности микронейронов. Конечно, именно она нас и убедила. – Он поджал губы. – Просто спросите себя – если бы эта статья была посвящена любой приемлемой теме, пусть даже маргинальной, вы опубликовали бы ее, верно? Она хорошо написана? Выводы подтверждаются данными? Результаты экспериментов поддаются проверке? Сами опыты воспроизводимы?
Она встретилась с ним взглядом, стремясь бросить ему вызов, но поняла, что не может. Она вздохнула.
– Спасибо вам, доктор.
– Всегда к вашим услугам.
Она сходила в парикмахерскую, сделала короткую круглую стрижку. Поковырялась в собственных исследованиях, написала письма нескольким коллегам, побегала и поплавала, сбросила три фунта. Но в итоге вернулась, увидела громоздящиеся кучей заявки и вздохнула.
Она вспомнила, как она гордилась – самый молодой за всю историю главный редактор старейшего из регулярно выходящих медицинских журналов. Вот удача. Садясь за свой компьютер, она задавала себе вопрос, сумеет ли устроиться хотя бы учителем в обычном колледже. Хотя бы где-нибудь на берегах Юкона. По крайней мере, там будет легче прятаться от Альберта.
Он примерил свою самую искреннюю улыбку.
– Сенатор Кроуфорд, – начала женщина – поспешно, словно опасалась, что он пройдет мимо нее, – я из Union Discoverer…
Он засунул руки в карманы и слегка наклонил голову.
– Неужели вы не могли пообщаться с кем-нибудь более влиятельным, госпожа Хойджер?
Он произнес эту фразу без упрека – лишь легкое порицание себя самого. Он позволил себе немного растягивать слова, note 1они это любят.
Она клюнула. Discoverer был весьма и весьма далек от влиятельных журнальных синдикатов, и, должно быть, она уже получила свою порцию унижений и оскорблений. А он ведь вспомнил ее имя через… через три месяца после встречи. Ее глаза слегка увлажнились. Она была хорошенькой, со смуглой кожей, зелеными глазами, гибкая, лет тридцати.
– Я… – она сделала паузу и прочистила горло, и он пересмотрел ее возраст, снизив до двадцати пяти. – Не могли бы вы прокомментировать провал вашего последнего законопроекта?
– Только одно слово – позор. Постыдная близорукость, – сказал он без эмоций. – В свое время люди осознают это. – Он расправил плечи. – Скажите мне, что вы сами думаете?
– Простите?
– Вы спросили, что я думаю. А что думаете вы?
– Сенатор, моя работа – спрашивать вас, о чем вы думаете.
Он пожал плечами.
– А моя? Я представляю избирателей, госпожа Хойджер. Разве вы не избиратель?
– Но я не американка, сенатор, и… я не проголосую за вас.
– Это мелочи. Давайте, что вы думаете? Сформулируйте это в виде вопроса, если должны, но скажите, что вы думаете.
– Если вы настаиваете, – сказала она. – Должна признать, что согласна с вашими оппонентами. Наши налоги уже двадцать лет шли на финансирование проекта DeepProbe, и все безрезультатно. Я не понимаю, почему мы должны тратить деньги на другой – и еще более дорогостоящий – поиск внеземной жизни.
– Разума, – мягко поправил он. – Жизнь мы нашли, но был момент, когда казалось совсем неочевидным, что найдем. И вы сами ответили на свой вопрос. Проект DeepProbe использует устаревшие технологии двадцатилетней давности. Пришло время для модернизации.
– Но зачем? Поиск внеземных цивилизаций начался более ста лет тому назад. Вам не кажется, что если бы они существовали, мы бы уже нашли их?
Знаменитый легкий смешок Кроуфорда и кивок, словно в знак согласия.
– Вы знаете, почему за меня голосовали на Земле? Знаете, почему я участвовал в выборах?
– Вы выступаете на платформе глобалистов. И вы – герой колонии Гриссом…
– Это так – поэтому я и попал в бюллетени. Но не поэтому я избирался и не поэтому за меня голосовали. В течение почти двухсот лет развитие науки и технологий являлось наиболее важным фактором жизни на этой планете, и вот уже двести лет политики катастрофически отстают от передового края – это было бы забавно, если было бы шуткой. Люди, которые не понимают основного закона движения вперед, принимают решения о финансировании и размещении космических баз. Вам не кажется это хотя бы чуть-чуть нелепым? Я участвовал в выборах, потому что считаю, что хотя бы один из политиков должен обладать представлениями о более серьезных вещах, нежели сплетни.
И вот прямой ответ на ваш вопрос – нет. С технологиями, доступными нам в течение последней сотни лет, мы не смогли бы обнаружить наши собственные космические зонды, если бы не знали точно, где они находятся, а уж тем более разумную цивилизацию среди миллиарда миллиардов миров.
– Но сенатор, провал законопроекта демонстрирует размывание вашей поддержки среди населения. Как вы ответите на это?
Он пожал плечами.
– Мои оппоненты искусны в политике – я никогда не отрицал этого. Но политика – как вам хорошо известно, поскольку вы журналист, – это мир, обращенный в себя, и, к несчастью, имеющий мало общего с тем миром, в котором мы живем. Бесконечно плохо, что мои оппоненты больше интересуются своим мирком, нежели благополучием нашей расы. Я доверяю избирателям, госпожа Хойджер. У них есть здравый смысл. Так что не рассказывайте мне о результатах опросов.
– Вы обвиняете своих оппонентов в политических играх, но и в ваш адрес есть обвинения. Утверждают, что ваша благородная установка на поиск внеземных цивилизаций представляет собой хорошо просчитанный ответ на панику 10-х годов. Именно тогда вы превратились в популярную личность, а теперь теряете привлекательность.
Снова легкий смешок.
– Что ж, я с трудом могу винить вас за подобное высказывание, – в конце концов, кто же поверит, что политик будет искренен хоть в чем-то? Но люди, которые голосовали за меня, знают лучше. Я чертовски серьезен. Посмотрите на нашу историю. Роберт Годдард изобрел первую в Северной Америке ракету на жидком топливе, но не получил никакого финансирования для исследований ракетных двигателей до тех пор, пока нацистские "Фау-1" и "Фау-2" мощными взрывами не продемонстрировали свою полезность. Недостаточное финансирование программы обнаружения астероидов вблизи Земли в 2011 году чуть было не вынудило нас повторить судьбу динозавров – настоящее чудо, что мы пережили этот катаклизм. Наша политическая машина ничего не замечает, пока не становится слишком поздно.
Я очень серьезно настроен на то, чтобы изменить подобное положение дел, как бы тяжело мне не пришлось. И, если начистоту, я надеюсь сделать это, пока не станет слишком поздно. Существует более чем достаточно свидетельств, что там кто-то есть. Возможно, это ангелы, а может быть, демоны. Я даже думаю, что самое опасное, если они окажутся такими же, как мы. Но я знаю вот что – нам будет намного спокойнее, если мы обнаружим их до того, как они найдут нас.
– Значит, вы продолжите предлагать свой законопроект Сенату?
– Конечно же, черт побери. И вы можете процитировать эту фразу.
– Даже без поддержки вашей партии?
– Госпожа Хойджер, я делаю лишь то, что обещал. Возможно, для коллег из Сената мои слова будут шоком – может, даже и для членов моей партии, – но для избирателей это совсем не шок. Увидите, что покажут выборы. А теперь, хотя общение с вами было истинным наслаждением, и я благодарю вас за эту беседу, у меня назначена встреча в городе.
– Партия отказалась от поддержки билля, – сказал Том, его юное лицо слегка передернулось от возбуждения.
Потянувшись к бутылке уд женевер, note 2Ли на мгновение застыл. Но сразу закончил свой жест.
– Что ж, спасибо, Том, у меня все хорошо. И тебе приятного дня. Как насчет того, чтобы выпить?
– Нет, нет, бог мой, меня вывернет наизнанку.
– Тебе пора бы выработать иммунитет, – сказал Ли, сделав маленький глоток и удерживая порцию мощного средства на кончике языка. – Они действительно так поступили?
– Ли, вы должны были знать, что оно грядет. Билль был обречен, еще когда вы его писали. Свыкнитесь с этим. Наука обеспечила вам голоса, но теперь о ней все забыли. По мнению избирателей, сенатор Токаш заставляет вас выглядеть глупым. Избиратели не любят, когда СШ начинают выглядеть смешно, а партии не нравится, когда ее золотой божок похож на глупца.
– Тупицы. Люди – такие идиоты.
– Возможно, но они платят вам жалование. Ли, все это серьезно.
– Да уж. – Он сделал глоток. – Что-нибудь еще?
– Думаю, нам нужно обсудить нашу стратегию. Вам предложено кресло главы Комитета по технологиям и правам личности…
– Это лишь кость, которую мне бросили, Том. Старая заплесневевшая кость. Жалость не добавит мне голосов. Я даже вижу ролики избирательной кампании Хирошо. Себя, в фиктивном комитете, с поникшей головой и сладко похрапывающего. Что случилось? В прошлом году мы были на вершине мира!
– Ну, это в прошлом году. В сорок лет еще рано жить прошлым, Ли.
– В тридцать девять, черт побери. – Он откинулся в кресле, прокашлялся и усмехнулся. – Просто поработай, Том, и дай мне знать, если у тебя появятся идеи. Нас еще не побили. Давай, я хочу посмотреть, что новенького.
– Игнорирование проблемы не заставит ее исчезнуть.
– Я не игнорирую. Возьми выходной. Отдохни с детьми.
Том заколебался.
– Вы в порядке? – спросил он.
– Послушай, Том, еще немного, и это деловое лицо снова улетучится. Ты сможешь узнать обо мне кое-что, а это стыдно. Уверен, что не хочешь выпить?
Том сумел слегка улыбнуться.
– Может быть, только рюмку.
Он уговорил Тома на две и рассказал ему пару анекдотов, которые даже заставили его рассмеяться.
Когда дверь закрылась, он подошел к окну и посмотрел сверху на Женеву. Улыбка испарилась, и он почувствовал, как старая знакомая дыра открывается перед ним.
– Ты откусил больше, чем можешь прожевать, верно, Ли? – пробормотал он. Он мог видеть свое отражение в окне. Коротко остриженные каштановые
волосы, быстро седеющие, заостренное лицо, которое напоминало по-разному одновременно Эндрю Джексона, Дэвида Буи и Луиса Эспинозу.
– Хватит, – сказал он, на сей раз обращаясь сразу ко всей вселенной. – Я разобью вас, негодяи.
Он подошел к столу, сел и подвинул терминал.
– Индекс, – приказал он. – Обзор журналов.
Он начал медленно пролистывать списки, которые собрал компьютер. Четыре новых планеты, которые могут быть похожи на Землю, несколько интересных размышлений на тему самовоспроизводящейся клейкой массы, обнаруженной под ледяной корой Европы, note 3более совершенный термоядерный реактор, новая теория происхождения языков. Все интересно, но бесполезно.
Но затем, в самом конце, он добрался до журнала New England Journal of Medicine. Заголовок привлек его взгляд, поэтому он прочитал обзор статьи. Остановился, прочитал снова. И снова. Он распечатал всю статью целиком и прочитал ее тоже.
– Нгуйен, Том, – сказал он, нажав на кнопку телефона на терминале.
После паузы экран замерцал и на нем появился его помощник в своей машине. Заснеженные вершины Альп вонзались в ослепительно синее небо.
– Ли?
– Извини, Том, я знаю, что дал тебе выходной, но ты мне нужен прямо сейчас. Я отметил журнальную статью для тебя. Я хочу знать, кто еще в Сенате прочел ее, и кто выбрал ее для прочтения. И то же самое о помощниках сенаторов.
– Ли, я не уверен, что даже запрет на публикацию может позволить…
– Тогда действуй осторожно. Но выясни. Я хочу знать это через час. Просто сделай это и пришли результаты сюда. И, Том… Я согласен возглавить Комитет по технологиям и правам личности. Поторопись.
Он вернулся к своему терминалу, погрузившись в поиски и мрачно улыбаясь по мере поступления сведений. Через 45 минут факс замигал, привлекая его внимание, и он отвлекся, чтобы посмотреть на появившийся список. В списке было лишь пять фамилий, и решение пришло через мгновение.
– Сенатор Кроуфорд.
– Ледепа. Как дела сегодня?
– Очень хорошо, спасибо. Я хочу поздравить вас.
– С провалом моего законопроекта?
– Нет, нет. Я искренне надеюсь, что вы поймете мою позицию в этом вопросе. Лично я считаю, что вы правы, но что я могу сделать?
– В этом суть проблемы, Ледепа. Все мы должны нести ответственность перед своим электоратом. Чем я могу вам помочь?
– Как я понял, вы только что назначены главой Комитета по технологиям и правам личности.
– Новости распространяются быстро.
– У меня есть особый интерес к этому комитету. Я хотел бы войти в его состав.
– Там будет очень скучно, Ледепа. Не могу придумать ни одного вопроса, которым можно было бы заняться. Будем возиться с какой-то мелочевкой.
– А может, и нет.
– Что вы хотите сказать?
Койя понизил голос.
– Вы видели New England Journal of Medicine?
– Как ни странно, видел. Какая-то чепуха про телепатию.
– Не думаю, что это чепуха. Многие в моем правительстве уже давно подозревают нечто подобное. И те, чьему мнению я доверяю, считают это исследование очень серьезным.
– Мне бы хотелось увидеть повторный эксперимент, – ответил Ли, позволил любопытству проникнуть в его голос. – Но я поражен, увидев ваш интерес к этому. Вы думаете, что это вопрос технологий и прав личности?
– Конечно же, да. Разве вы не получили писем?
– Со вчерашнего дня? У меня не было времени проверить почту.
– Я получил очень много. Новость распространяется быстро.
– Вот как? Странно. Статья была в научном журнале.
Но внутри он улыбался. Он провел всю ночь, чтобы анонимно переслать статью различным индонезийцам. Компаниям, которым было что скрывать. Реакционным, но популярным религиозным лидерами. Всем, в ком он мог вызвать панику.
Он изобразил раздумья.
– Хорошо, Ледепа, вы в комитете. В любом случае, мне понадобятся представители оппозиции, и, похоже, что мы с вами придерживаемся одного мнения об этом – даже если я сегодня туго соображаю. Прежде всего, нам нужно получить копии…
Его мобильный зазвонил.
– Фу. Извините, Ледепа.
Он достал из кармана мобильный весом не больше перышка, нажал на кнопку и сказал:
– Ли Кроуфорд слушает.
Он молчал минуту, кивнул.
– Звучит замечательно. Увидимся.
Он выключил телефон и повернулся к Койе.
– Похоже, сегодня я популярен, – сказал он. – Это был помощник Рамиры Алехандро. Она хочет, чтобы я и еще кто-нибудь из моего комитета пришли к ней на передачу, чтобы обсудить статью о телепатах. – Он покачал головой. – Давайте встретимся за обедом, посмотрим, сможем ли мы прийти к какому-то соглашению о том, что надо сказать.
Койя с энтузиазмом кивнул.
Кроуфорд подумал, что Дувр смахивает на бульдога, но его четкое британское произношение, свидетельствующее о хорошем образовании, меняет его внешний вид и побуждает верить ему.
– Однако наши самые древние легенды говорят о подобных способностях, – прокомментировала Рамира Алехандро, привлекательная женщина среднего возраста с классическими индийскими чертами лица и тонкой полоской проседи в иссиня-черных волосах. Она излучала спокойную уверенность, основанную на том, что ее программе гарантирована аудитория более чем в два миллиарда зрителей.
– Да, хорошо, но наши древние легенды также рассказывают о волшебных бобовых побегах, разговаривающих деревьях и о рождении различных богов из подмышек других. Я целиком согласен с тем, что экстрасенсорным способностям самое место среди таких явлений. За последние два века методы науки периодически привлекались для исследования мифа о телепатии – чтобы продемонстрировать, что она и есть миф. Только миф. Не думаю, что зайду слишком далеко, предполагая, что госпоже Кимбрелл стоит заняться редактированием другого журнала.
Кимбрелл, блондинка с коротко постриженными волосами и видом бизнес-леди, сердито поджала губы.
– А что скажете вы, доктор Ортиц? – спросила Рамира. – Мы слышали высказывание нейрохимиков, но что предложит нам психология в качестве своего мнения по этому вопросу?
Ортиц сцепил пальцы. В восемьдесят лет его кожа напоминала пергамент. С изумлением для себя Ли обнаружил, что несколько поражен. Еще до рождения Кроуфорда Ортиц был известнейшим комментатором, настоящей знаменитостью.
– Что ж, госпожа Алехандро, я прочитал статью, чего не могу с уверенностью сказать о нашем друге докторе Дувре…
Дувер зашипел:
– Я читал реферат. Этого вполне достаточно. Я…
Рамира остановила его слабой ледяной улыбкой.
– Вы сможете ответить позднее, доктор Дувр.
– Как бы то ни было, – продолжил Ортиц, – я должен в какой-то степени согласиться с ним. Методология выглядит правильной, а результаты – убедительными. Но, однако, как мы объясним отсутствие подобных результатов во всех предыдущих исследованиях – а ведь многие из них, должен я добавить, использовали ту же методологию? И поэтому я обязан усомниться в этих выводах и считать их разновидностью статистической ошибки, пока мы не увидим повторения результатов.
– А что думаете вы, мистер Филен? Будут ли повторены результаты?
Филен, бледный и очень нервный юноша, которому было не более 24 лет, поднял обе руки, словно защищаясь.
– Послушайте, мы не ожидали этих результатов. Все начиналось как шутка, как…
– Но вы опубликовали свое исследование.
– Да… Да, потому что гипотеза подтвердилась. Послушайте, я был там, я это видел. Это жутко. Конечно же, я испытываю огромное уважение к доктору Ортицу. Кто не уважает его? Но это не статистическая ошибка. В наших группах испытуемых были люди, которые являются телепатами. У меня нет в этом никаких сомнений.
В его юном честном лице и явно нетренированном голосе действительно не было никаких сомнений. На контрасте с ним Дувр неожиданно стал выглядеть тем, кем и был на самом деле, – напыщенным ослом.
– Что ж, тогда вас, возможно, ввел в заблуждение какой-нибудь фокусник. Почему никто из этих испытуемых не пришел на эту передачу, чтобы мы могли увидеть демонстрацию их способностей?
– Я… конечно же, я не могу назвать их имен, – сказал Филен.
– Конечно же, – с сарказмом откликнулся Дувер.
Рамира обратила свое внимание на редактора.
– Госпожа Кимбрелл, на вас обрушился главный удар скептиков за то, что вы опубликовали эту статью.
Кимбрелл нахмурилась в задумчивости.
– Быть скептиком – правильно. Правильно, что для доказательства чего-то нового необходимо преодолеть много препятствий. Я очень тщательно проверила все данные и источники перед публикацией. Возможно, доктор Ортиц прав, и результаты представляют собой какую-то невероятную статистическую ошибку. Но исследование – не мошенничество и не небрежность, как предполагает доктор Дувр. Я прекрасно осведомлена, что от этой публикации зависит моя репутация, и уверена, что поступила правильно.
"Забавно, – подумал Ли. – Уверенной ты не выглядишь".
– Что ж, – продолжила Рамира, поворачиваясь к камере, – мы пригласили сенатора Ли Б. Кроуфорда, Соединенные Штаты, и сенатора Ледепу Койю, представляющего Индонезийский Консорциум. Сенатор Кроуфорд широко известен как герой Гриссома и как сторонник идеи "хорошей науки – в правительство" – кажется, таков был девиз вашей кампании?
– Виноват, – растягивая слова, сказал Ли. – Глава моего избирательного штаба предлагал "нет новым налогам", но я не согласился.
Рамира улыбнулась.
– Сенатор Кроуфорд имеет научную степень в астрофизике. Сенатор Койя – магистр в области социосемиотики. Оба джентльмена являются членами Комитета по технологиям и правам личности. Расскажите мне, джентльмены. Давайте на мгновение представим, что результаты правдивы – что среди нас есть те, кто умеет "читать мысли". Каковы будут социальные – и политические – последствия этого? Сенатор Кроуфорд?
– Смехотворно! – резко бросила она, хотя никого рядом не было.
Это слово ей суждено повторять, и повторять много раз. Слово, которое будет мучить ее, когда начнутся убийства.
Она пошла на кухню, чтобы приготовить себе кофе, который всегда был нужен ей в середине дня. Она остановилась, потянулась за чашкой. На полке стояла старая кружка Альберта, словно умоляя, чтобы ее наполнили.
Смехотворно. Ей следует выбросить это из головы.
С кружкой дымящегося кофе она вышла на балкон и попыталась немного сосредоточиться и полюбоваться морем. Но заголовок статьи стоял перед ее глазами, и кофе лишь делал его ярче.
"Исследование биохимической передачи ощущений", Даффи и Филен, июнь 2115 года.
Смехотворно.
Она заставила себя посмотреть на море цвета лаванды, словно это могло помочь ей оценить море. "Я люблю этот вид. Он напоминает мне о Дании", – однажды заметил Альберт. В то время казалось, что он сказал нечто очень душевное. Будто он обладал душой, а не пародией на нее.
Как ей хотелось бы работать в офисе. Люди, у которых есть офис, могут спастись бегством из своего дома.
Она вернулась назад к своему компьютеру и вновь проглядела реферат. Он не изменился.
Были проведены эксперименты над группой из 1000 добровольцев на наличие метасенсорных способностей. В экспериментах использовался стандартный набор тестов: с картами Зенера, генератором случайных чисел и ширмами. Двое испытуемых продемонстрировали похожие по точности результаты в каждом из тестов, а с десятью наблюдаемыми было зафиксировано статистически неправдоподобное совпадение. Менто-аналитическая проекция (МАП) и ДАО-визуализация показали согласованную активность коры головного мозга между отправителем и принимающим в тестах на совпадение. Затем группа испытуемых была расширена до 5000 добровольцев. Два представителя новой выборки продемонстрировали метасенсорные способности, выдав тринадцать серий статистически невероятных совпадений. Исследование активности коры головного мозга дало те же результаты, что и в предыдущем случае.
"Хорошо, – подумала она. – Докажите мне".
К несчастью, они доказали. Она прочла текст еще раз, призывая весь свой скептицизм.
Конечно, данные могли быть сфальсифицированы, но обычно к статье прилагался полный набор данных с контрольными кодами. И самое убийственное – имелось сопроводительное письмо, подписанное Жаклин Вильсон и Джоном Язи. Пусть авторы – недавние выпускники, но два самых уважаемых нейропсихиатра в Школе медицины Гарвардского университета поддержали их. Наверное, расчет был на то, что с их отзывов она и начнет.
Все хуже и хуже. В качестве редактора журнала New England Journal of Medicine она не могла придумать никаких разумных оснований отказать в публикации статьи. И это было ужасно, потому что очень скоро ее карьера окажется на помойке – как и ее личная жизнь.
Она потянулась к телефону. Ей-богу, она найдет повод не публиковать эту статью.
* * *
– Это не шутка, – сказал доктор Язи, вытаскивая свое длинное тело из-за стола, чтобы пожать ей руку.– Доктор Язи, вы должны понять…
– Послушайте, все началось следующим образом. Госпожа Даффи и мистер Филен писали статью для журнала New Drinkland Journal of Medicine. Он вам знаком? Это что-то вроде испытательного ритуала для новичков. От студентов-первокурсников требуется написать как минимум две сотни страниц полной чепухи на какие-то нелепые темы, но они должны исследовать свою тему и выдать тщательно подготовленную для публикации статью. Между студентами идет состязание, кто сможет представить самую абсурдную тему в строго научном стиле, как можно чаще вставляя научную терминологию и как можно шире применяя демагогию. Если удастся создать узнаваемое сходство с уже опубликованной статьей, дается дополнительный бонус.
Филен и Даффи решили исследовать телепатию. Они организовали тестирование и… и начали получать результаты. Когда сомнений не осталось, они пришли ко мне, и я стал их консультантом.
– Да, но угадывание карт Зенера…
– Можно сфальсифицировать, верно. Но мы пошли дальше. В конце…, вы ведь прочли статью, я полагаю? В конце мы произвели одновременное сканирование мозга испытуемых, вначале с помощью МАП, а затем с ДАО-визуализатором. Результаты вы видели в представленной выборке. Спонтанное – и, могу добавить, невозможное – сходство в рисунке активности коры головного мозга в момент "метапередачи".
Он сделал паузу, проведя рукой по вытянутому, суровому лицу.
– Я следил за вашей работой, доктор Кимбрелл, и думаю, что ваша деятельность в журнале идет ему на пользу. Я понимаю ваше нежелание публиковать статью, но думаю, что данные, приведенные в ней, достойны доверия. Определенно, я готов заявить об этом.
– Это просто…, – она сделала паузу, выстраивая в уме цепочку аргументов. – В двадцатом веке все только и проводили подобные тексты, и ничего. Почему?
Он пожал плечами.
– Возможно, не нравились результаты, которые получались, их игнорировали – в те годы такое было широко распространено. У них не было соответствующих приборов – только для электроэнцефалограмм и подобных вещей, ничего пригодного для получения целостной картины активности микронейронов. Конечно, именно она нас и убедила. – Он поджал губы. – Просто спросите себя – если бы эта статья была посвящена любой приемлемой теме, пусть даже маргинальной, вы опубликовали бы ее, верно? Она хорошо написана? Выводы подтверждаются данными? Результаты экспериментов поддаются проверке? Сами опыты воспроизводимы?
Она встретилась с ним взглядом, стремясь бросить ему вызов, но поняла, что не может. Она вздохнула.
– Спасибо вам, доктор.
– Всегда к вашим услугам.
* * *
Она отложила статью. Позвонил Альберт, и она бросила трубку. Был звонок от отца, она сделала вид, что ее нет дома. Позвонил фондовый брокер, желая купить тысячу акций того или этого, и она предложила ему купить Антарктиду, если пожелает, а ее оставить в покое.Она сходила в парикмахерскую, сделала короткую круглую стрижку. Поковырялась в собственных исследованиях, написала письма нескольким коллегам, побегала и поплавала, сбросила три фунта. Но в итоге вернулась, увидела громоздящиеся кучей заявки и вздохнула.
Она вспомнила, как она гордилась – самый молодой за всю историю главный редактор старейшего из регулярно выходящих медицинских журналов. Вот удача. Садясь за свой компьютер, она задавала себе вопрос, сумеет ли устроиться хотя бы учителем в обычном колледже. Хотя бы где-нибудь на берегах Юкона. По крайней мере, там будет легче прятаться от Альберта.
* * *
Выйдя наружу и увидев журналиста, сенатор Ли Кроуфорд грустно вздохнул. Одинокий репортер из мало известной газетенки – и это все, чего он стоит сейчас? Похоже, что так.Он примерил свою самую искреннюю улыбку.
– Сенатор Кроуфорд, – начала женщина – поспешно, словно опасалась, что он пройдет мимо нее, – я из Union Discoverer…
Он засунул руки в карманы и слегка наклонил голову.
– Неужели вы не могли пообщаться с кем-нибудь более влиятельным, госпожа Хойджер?
Он произнес эту фразу без упрека – лишь легкое порицание себя самого. Он позволил себе немного растягивать слова, note 1они это любят.
Она клюнула. Discoverer был весьма и весьма далек от влиятельных журнальных синдикатов, и, должно быть, она уже получила свою порцию унижений и оскорблений. А он ведь вспомнил ее имя через… через три месяца после встречи. Ее глаза слегка увлажнились. Она была хорошенькой, со смуглой кожей, зелеными глазами, гибкая, лет тридцати.
– Я… – она сделала паузу и прочистила горло, и он пересмотрел ее возраст, снизив до двадцати пяти. – Не могли бы вы прокомментировать провал вашего последнего законопроекта?
– Только одно слово – позор. Постыдная близорукость, – сказал он без эмоций. – В свое время люди осознают это. – Он расправил плечи. – Скажите мне, что вы сами думаете?
– Простите?
– Вы спросили, что я думаю. А что думаете вы?
– Сенатор, моя работа – спрашивать вас, о чем вы думаете.
Он пожал плечами.
– А моя? Я представляю избирателей, госпожа Хойджер. Разве вы не избиратель?
– Но я не американка, сенатор, и… я не проголосую за вас.
– Это мелочи. Давайте, что вы думаете? Сформулируйте это в виде вопроса, если должны, но скажите, что вы думаете.
– Если вы настаиваете, – сказала она. – Должна признать, что согласна с вашими оппонентами. Наши налоги уже двадцать лет шли на финансирование проекта DeepProbe, и все безрезультатно. Я не понимаю, почему мы должны тратить деньги на другой – и еще более дорогостоящий – поиск внеземной жизни.
– Разума, – мягко поправил он. – Жизнь мы нашли, но был момент, когда казалось совсем неочевидным, что найдем. И вы сами ответили на свой вопрос. Проект DeepProbe использует устаревшие технологии двадцатилетней давности. Пришло время для модернизации.
– Но зачем? Поиск внеземных цивилизаций начался более ста лет тому назад. Вам не кажется, что если бы они существовали, мы бы уже нашли их?
Знаменитый легкий смешок Кроуфорда и кивок, словно в знак согласия.
– Вы знаете, почему за меня голосовали на Земле? Знаете, почему я участвовал в выборах?
– Вы выступаете на платформе глобалистов. И вы – герой колонии Гриссом…
– Это так – поэтому я и попал в бюллетени. Но не поэтому я избирался и не поэтому за меня голосовали. В течение почти двухсот лет развитие науки и технологий являлось наиболее важным фактором жизни на этой планете, и вот уже двести лет политики катастрофически отстают от передового края – это было бы забавно, если было бы шуткой. Люди, которые не понимают основного закона движения вперед, принимают решения о финансировании и размещении космических баз. Вам не кажется это хотя бы чуть-чуть нелепым? Я участвовал в выборах, потому что считаю, что хотя бы один из политиков должен обладать представлениями о более серьезных вещах, нежели сплетни.
И вот прямой ответ на ваш вопрос – нет. С технологиями, доступными нам в течение последней сотни лет, мы не смогли бы обнаружить наши собственные космические зонды, если бы не знали точно, где они находятся, а уж тем более разумную цивилизацию среди миллиарда миллиардов миров.
– Но сенатор, провал законопроекта демонстрирует размывание вашей поддержки среди населения. Как вы ответите на это?
Он пожал плечами.
– Мои оппоненты искусны в политике – я никогда не отрицал этого. Но политика – как вам хорошо известно, поскольку вы журналист, – это мир, обращенный в себя, и, к несчастью, имеющий мало общего с тем миром, в котором мы живем. Бесконечно плохо, что мои оппоненты больше интересуются своим мирком, нежели благополучием нашей расы. Я доверяю избирателям, госпожа Хойджер. У них есть здравый смысл. Так что не рассказывайте мне о результатах опросов.
– Вы обвиняете своих оппонентов в политических играх, но и в ваш адрес есть обвинения. Утверждают, что ваша благородная установка на поиск внеземных цивилизаций представляет собой хорошо просчитанный ответ на панику 10-х годов. Именно тогда вы превратились в популярную личность, а теперь теряете привлекательность.
Снова легкий смешок.
– Что ж, я с трудом могу винить вас за подобное высказывание, – в конце концов, кто же поверит, что политик будет искренен хоть в чем-то? Но люди, которые голосовали за меня, знают лучше. Я чертовски серьезен. Посмотрите на нашу историю. Роберт Годдард изобрел первую в Северной Америке ракету на жидком топливе, но не получил никакого финансирования для исследований ракетных двигателей до тех пор, пока нацистские "Фау-1" и "Фау-2" мощными взрывами не продемонстрировали свою полезность. Недостаточное финансирование программы обнаружения астероидов вблизи Земли в 2011 году чуть было не вынудило нас повторить судьбу динозавров – настоящее чудо, что мы пережили этот катаклизм. Наша политическая машина ничего не замечает, пока не становится слишком поздно.
Я очень серьезно настроен на то, чтобы изменить подобное положение дел, как бы тяжело мне не пришлось. И, если начистоту, я надеюсь сделать это, пока не станет слишком поздно. Существует более чем достаточно свидетельств, что там кто-то есть. Возможно, это ангелы, а может быть, демоны. Я даже думаю, что самое опасное, если они окажутся такими же, как мы. Но я знаю вот что – нам будет намного спокойнее, если мы обнаружим их до того, как они найдут нас.
– Значит, вы продолжите предлагать свой законопроект Сенату?
– Конечно же, черт побери. И вы можете процитировать эту фразу.
– Даже без поддержки вашей партии?
– Госпожа Хойджер, я делаю лишь то, что обещал. Возможно, для коллег из Сената мои слова будут шоком – может, даже и для членов моей партии, – но для избирателей это совсем не шок. Увидите, что покажут выборы. А теперь, хотя общение с вами было истинным наслаждением, и я благодарю вас за эту беседу, у меня назначена встреча в городе.
* * *
Он обнаружил, что Том Нгуйен ждал его в офисе.– Партия отказалась от поддержки билля, – сказал Том, его юное лицо слегка передернулось от возбуждения.
Потянувшись к бутылке уд женевер, note 2Ли на мгновение застыл. Но сразу закончил свой жест.
– Что ж, спасибо, Том, у меня все хорошо. И тебе приятного дня. Как насчет того, чтобы выпить?
– Нет, нет, бог мой, меня вывернет наизнанку.
– Тебе пора бы выработать иммунитет, – сказал Ли, сделав маленький глоток и удерживая порцию мощного средства на кончике языка. – Они действительно так поступили?
– Ли, вы должны были знать, что оно грядет. Билль был обречен, еще когда вы его писали. Свыкнитесь с этим. Наука обеспечила вам голоса, но теперь о ней все забыли. По мнению избирателей, сенатор Токаш заставляет вас выглядеть глупым. Избиратели не любят, когда СШ начинают выглядеть смешно, а партии не нравится, когда ее золотой божок похож на глупца.
– Тупицы. Люди – такие идиоты.
– Возможно, но они платят вам жалование. Ли, все это серьезно.
– Да уж. – Он сделал глоток. – Что-нибудь еще?
– Думаю, нам нужно обсудить нашу стратегию. Вам предложено кресло главы Комитета по технологиям и правам личности…
– Это лишь кость, которую мне бросили, Том. Старая заплесневевшая кость. Жалость не добавит мне голосов. Я даже вижу ролики избирательной кампании Хирошо. Себя, в фиктивном комитете, с поникшей головой и сладко похрапывающего. Что случилось? В прошлом году мы были на вершине мира!
– Ну, это в прошлом году. В сорок лет еще рано жить прошлым, Ли.
– В тридцать девять, черт побери. – Он откинулся в кресле, прокашлялся и усмехнулся. – Просто поработай, Том, и дай мне знать, если у тебя появятся идеи. Нас еще не побили. Давай, я хочу посмотреть, что новенького.
– Игнорирование проблемы не заставит ее исчезнуть.
– Я не игнорирую. Возьми выходной. Отдохни с детьми.
Том заколебался.
– Вы в порядке? – спросил он.
– Послушай, Том, еще немного, и это деловое лицо снова улетучится. Ты сможешь узнать обо мне кое-что, а это стыдно. Уверен, что не хочешь выпить?
Том сумел слегка улыбнуться.
– Может быть, только рюмку.
Он уговорил Тома на две и рассказал ему пару анекдотов, которые даже заставили его рассмеяться.
Когда дверь закрылась, он подошел к окну и посмотрел сверху на Женеву. Улыбка испарилась, и он почувствовал, как старая знакомая дыра открывается перед ним.
– Ты откусил больше, чем можешь прожевать, верно, Ли? – пробормотал он. Он мог видеть свое отражение в окне. Коротко остриженные каштановые
волосы, быстро седеющие, заостренное лицо, которое напоминало по-разному одновременно Эндрю Джексона, Дэвида Буи и Луиса Эспинозу.
– Хватит, – сказал он, на сей раз обращаясь сразу ко всей вселенной. – Я разобью вас, негодяи.
Он подошел к столу, сел и подвинул терминал.
– Индекс, – приказал он. – Обзор журналов.
Он начал медленно пролистывать списки, которые собрал компьютер. Четыре новых планеты, которые могут быть похожи на Землю, несколько интересных размышлений на тему самовоспроизводящейся клейкой массы, обнаруженной под ледяной корой Европы, note 3более совершенный термоядерный реактор, новая теория происхождения языков. Все интересно, но бесполезно.
Но затем, в самом конце, он добрался до журнала New England Journal of Medicine. Заголовок привлек его взгляд, поэтому он прочитал обзор статьи. Остановился, прочитал снова. И снова. Он распечатал всю статью целиком и прочитал ее тоже.
– Нгуйен, Том, – сказал он, нажав на кнопку телефона на терминале.
После паузы экран замерцал и на нем появился его помощник в своей машине. Заснеженные вершины Альп вонзались в ослепительно синее небо.
– Ли?
– Извини, Том, я знаю, что дал тебе выходной, но ты мне нужен прямо сейчас. Я отметил журнальную статью для тебя. Я хочу знать, кто еще в Сенате прочел ее, и кто выбрал ее для прочтения. И то же самое о помощниках сенаторов.
– Ли, я не уверен, что даже запрет на публикацию может позволить…
– Тогда действуй осторожно. Но выясни. Я хочу знать это через час. Просто сделай это и пришли результаты сюда. И, Том… Я согласен возглавить Комитет по технологиям и правам личности. Поторопись.
Он вернулся к своему терминалу, погрузившись в поиски и мрачно улыбаясь по мере поступления сведений. Через 45 минут факс замигал, привлекая его внимание, и он отвлекся, чтобы посмотреть на появившийся список. В списке было лишь пять фамилий, и решение пришло через мгновение.
* * *
Ли обнаружил сенатора Ледепу Койю неподалеку от залы Сената. Он возбужденно разговаривал с несколькими помощниками на индонезийском. Заметив Ли, он помахал ему рукой и подошел.– Сенатор Кроуфорд.
– Ледепа. Как дела сегодня?
– Очень хорошо, спасибо. Я хочу поздравить вас.
– С провалом моего законопроекта?
– Нет, нет. Я искренне надеюсь, что вы поймете мою позицию в этом вопросе. Лично я считаю, что вы правы, но что я могу сделать?
– В этом суть проблемы, Ледепа. Все мы должны нести ответственность перед своим электоратом. Чем я могу вам помочь?
– Как я понял, вы только что назначены главой Комитета по технологиям и правам личности.
– Новости распространяются быстро.
– У меня есть особый интерес к этому комитету. Я хотел бы войти в его состав.
– Там будет очень скучно, Ледепа. Не могу придумать ни одного вопроса, которым можно было бы заняться. Будем возиться с какой-то мелочевкой.
– А может, и нет.
– Что вы хотите сказать?
Койя понизил голос.
– Вы видели New England Journal of Medicine?
– Как ни странно, видел. Какая-то чепуха про телепатию.
– Не думаю, что это чепуха. Многие в моем правительстве уже давно подозревают нечто подобное. И те, чьему мнению я доверяю, считают это исследование очень серьезным.
– Мне бы хотелось увидеть повторный эксперимент, – ответил Ли, позволил любопытству проникнуть в его голос. – Но я поражен, увидев ваш интерес к этому. Вы думаете, что это вопрос технологий и прав личности?
– Конечно же, да. Разве вы не получили писем?
– Со вчерашнего дня? У меня не было времени проверить почту.
– Я получил очень много. Новость распространяется быстро.
– Вот как? Странно. Статья была в научном журнале.
Но внутри он улыбался. Он провел всю ночь, чтобы анонимно переслать статью различным индонезийцам. Компаниям, которым было что скрывать. Реакционным, но популярным религиозным лидерами. Всем, в ком он мог вызвать панику.
Он изобразил раздумья.
– Хорошо, Ледепа, вы в комитете. В любом случае, мне понадобятся представители оппозиции, и, похоже, что мы с вами придерживаемся одного мнения об этом – даже если я сегодня туго соображаю. Прежде всего, нам нужно получить копии…
Его мобильный зазвонил.
– Фу. Извините, Ледепа.
Он достал из кармана мобильный весом не больше перышка, нажал на кнопку и сказал:
– Ли Кроуфорд слушает.
Он молчал минуту, кивнул.
– Звучит замечательно. Увидимся.
Он выключил телефон и повернулся к Койе.
– Похоже, сегодня я популярен, – сказал он. – Это был помощник Рамиры Алехандро. Она хочет, чтобы я и еще кто-нибудь из моего комитета пришли к ней на передачу, чтобы обсудить статью о телепатах. – Он покачал головой. – Давайте встретимся за обедом, посмотрим, сможем ли мы прийти к какому-то соглашению о том, что надо сказать.
Койя с энтузиазмом кивнул.
* * *
– Нонсенс, – заявил Кристин Дувр, – откровенная чушь. Я не могу поверить, что госпожа Кимбрелл опубликовала этот вздор.Кроуфорд подумал, что Дувр смахивает на бульдога, но его четкое британское произношение, свидетельствующее о хорошем образовании, меняет его внешний вид и побуждает верить ему.
– Однако наши самые древние легенды говорят о подобных способностях, – прокомментировала Рамира Алехандро, привлекательная женщина среднего возраста с классическими индийскими чертами лица и тонкой полоской проседи в иссиня-черных волосах. Она излучала спокойную уверенность, основанную на том, что ее программе гарантирована аудитория более чем в два миллиарда зрителей.
– Да, хорошо, но наши древние легенды также рассказывают о волшебных бобовых побегах, разговаривающих деревьях и о рождении различных богов из подмышек других. Я целиком согласен с тем, что экстрасенсорным способностям самое место среди таких явлений. За последние два века методы науки периодически привлекались для исследования мифа о телепатии – чтобы продемонстрировать, что она и есть миф. Только миф. Не думаю, что зайду слишком далеко, предполагая, что госпоже Кимбрелл стоит заняться редактированием другого журнала.
Кимбрелл, блондинка с коротко постриженными волосами и видом бизнес-леди, сердито поджала губы.
– А что скажете вы, доктор Ортиц? – спросила Рамира. – Мы слышали высказывание нейрохимиков, но что предложит нам психология в качестве своего мнения по этому вопросу?
Ортиц сцепил пальцы. В восемьдесят лет его кожа напоминала пергамент. С изумлением для себя Ли обнаружил, что несколько поражен. Еще до рождения Кроуфорда Ортиц был известнейшим комментатором, настоящей знаменитостью.
– Что ж, госпожа Алехандро, я прочитал статью, чего не могу с уверенностью сказать о нашем друге докторе Дувре…
Дувер зашипел:
– Я читал реферат. Этого вполне достаточно. Я…
Рамира остановила его слабой ледяной улыбкой.
– Вы сможете ответить позднее, доктор Дувр.
– Как бы то ни было, – продолжил Ортиц, – я должен в какой-то степени согласиться с ним. Методология выглядит правильной, а результаты – убедительными. Но, однако, как мы объясним отсутствие подобных результатов во всех предыдущих исследованиях – а ведь многие из них, должен я добавить, использовали ту же методологию? И поэтому я обязан усомниться в этих выводах и считать их разновидностью статистической ошибки, пока мы не увидим повторения результатов.
– А что думаете вы, мистер Филен? Будут ли повторены результаты?
Филен, бледный и очень нервный юноша, которому было не более 24 лет, поднял обе руки, словно защищаясь.
– Послушайте, мы не ожидали этих результатов. Все начиналось как шутка, как…
– Но вы опубликовали свое исследование.
– Да… Да, потому что гипотеза подтвердилась. Послушайте, я был там, я это видел. Это жутко. Конечно же, я испытываю огромное уважение к доктору Ортицу. Кто не уважает его? Но это не статистическая ошибка. В наших группах испытуемых были люди, которые являются телепатами. У меня нет в этом никаких сомнений.
В его юном честном лице и явно нетренированном голосе действительно не было никаких сомнений. На контрасте с ним Дувр неожиданно стал выглядеть тем, кем и был на самом деле, – напыщенным ослом.
– Что ж, тогда вас, возможно, ввел в заблуждение какой-нибудь фокусник. Почему никто из этих испытуемых не пришел на эту передачу, чтобы мы могли увидеть демонстрацию их способностей?
– Я… конечно же, я не могу назвать их имен, – сказал Филен.
– Конечно же, – с сарказмом откликнулся Дувер.
Рамира обратила свое внимание на редактора.
– Госпожа Кимбрелл, на вас обрушился главный удар скептиков за то, что вы опубликовали эту статью.
Кимбрелл нахмурилась в задумчивости.
– Быть скептиком – правильно. Правильно, что для доказательства чего-то нового необходимо преодолеть много препятствий. Я очень тщательно проверила все данные и источники перед публикацией. Возможно, доктор Ортиц прав, и результаты представляют собой какую-то невероятную статистическую ошибку. Но исследование – не мошенничество и не небрежность, как предполагает доктор Дувр. Я прекрасно осведомлена, что от этой публикации зависит моя репутация, и уверена, что поступила правильно.
"Забавно, – подумал Ли. – Уверенной ты не выглядишь".
– Что ж, – продолжила Рамира, поворачиваясь к камере, – мы пригласили сенатора Ли Б. Кроуфорда, Соединенные Штаты, и сенатора Ледепу Койю, представляющего Индонезийский Консорциум. Сенатор Кроуфорд широко известен как герой Гриссома и как сторонник идеи "хорошей науки – в правительство" – кажется, таков был девиз вашей кампании?
– Виноват, – растягивая слова, сказал Ли. – Глава моего избирательного штаба предлагал "нет новым налогам", но я не согласился.
Рамира улыбнулась.
– Сенатор Кроуфорд имеет научную степень в астрофизике. Сенатор Койя – магистр в области социосемиотики. Оба джентльмена являются членами Комитета по технологиям и правам личности. Расскажите мне, джентльмены. Давайте на мгновение представим, что результаты правдивы – что среди нас есть те, кто умеет "читать мысли". Каковы будут социальные – и политические – последствия этого? Сенатор Кроуфорд?