Грегори Джил. Укрощенная страсть

   — Двадцать долларов! — холодно произнес Пит. Эмили едва не задохнулась. Двадцать долларов! Что это?
   Ее брат по уши влюбился в девушку? Или неприязнь к Дженксу подвигла его на столь безумные траты? «Впрочем, это в духе Пита», — подумала она, подавляя вздох. Но несмотря на ее недовольство столь экстравагантным поступком, она не оставляла надежды, что ее импульсивный брат по крайней мере выиграет эту борьбу. И коробку Флорри Браун.
   — Итак, мы остановились на двадцати долларах, — певуче произнес майор. — Что? Я не слышу. Двадцать один? — Он сделал бесконечно малую паузу, оглядывая толпу. — Нет, других предложений не поступило. Леди и джентльмены, эта замечательная коробка с ленчем передается… э-э… мистеру Питу Спуну!
   Пит тотчас подскочил к Флорри Браун. Лицо ее расцвело в улыбке, когда он заявил права сначала на ее коробку, а потом и на ее руку. Они вместе отошли от стола. Эмили видела, как Слим Дженкс провожает их злым взглядом. На секунду ее охватила паника — вдруг он пойдет за ними? Но Дженкс не успел сделать и шага, как другой ковбой похлопал его по руке и что-то тихо сказал, на что Дженкс засмеялся.
   Затем он внимательно обвел глазами лужайку. Когда его взгляд остановился на Эмили, она внезапно догадалась о его жестоком плане.
   Тревога тугим узлом сдавила горло. Неужели Слим Дженкс выкупит ее коробку? Тогда она, будет вынуждена разделить с ним ленч.
   «Нет, ничего такого не случится, — успокаивала она себя. Налетевший ветер холодком покалывал ей затылок. — Во-первых, вряд ли Дженкс знает, как выглядит моя коробка. И кроме того, здесь остается Лестер. — Эмили посмотрела на крупную фигуру своего кузена. — Он так робеет перед женщинами, что никогда не купит ничьей коробки, только мою. И конечно, Лестер побьет цену Дженкса, какую бы тот ни назначил».
   Рассудив так, Эмили позволила себе расслабиться. Она сложила руки на коленях и, украдкой поглядывая вокруг, попыталась отыскать шерифа. Но его нигде не было.
   Странно. Клинт Баркли вообще не появлялся на аукционе и абсолютно точно не выкупил ни одной коробки.
   Берти Миллер выглядела весьма разочарованной, когда выставили ее коробку, а шерифа по-прежнему не было видно. Все знали, что это ее ленч, потому что в дополнение к другим украшениям к коробке был приколот кружевной платок с ее монограммой. В результате Берти, как и всем прочим горожанам, не оставалось ничего другого, как заключить, что шериф не почтит своим присутствием аукцион и ленч вдвоем его не интересует.
   Между тем торги продолжались. Майор поднял коробку с красными сердечками из шелка и букетиком диких роз на белом атласе. Гул ожидания пробежал по лужайке, словно рябь по воде.
   — Это ленч Карлы Мэнгли, — сказала Маргарет Смит.
   — Как вы догадались? — спросила Эмили.
   — По красным сердечкам и розам. И еще, видите вон ту перевитую двойную нитку жемчуга? Карла получила его в подарок от отца на восемнадцатилетие. Это ее коробка, я не сомневаюсь, — заключила Маргарет.
   — А почему не видно Клинта? — размышляла вслух Нетти. — Где его черти носят? — Она завертела головой. — Разве мужчине пристало так себя вести? Эти леди так старались, столько сил вложили… ради него, а его нет! Куда он мог пойти?
   Эмили и сама ломала голову над тем же, однако в следующую минуту ей пришлось почти забыть о Клинте Баркли. То, что она увидела и услышала, стало для нее вторым сюрпризом за этот день.
   — Два доллара!
   Когда Лестер встал со своего места, щеки его окрасились нежным румянцем. Затем он покраснел до корней волос. Когда же он объявил свою цену, лицо его буквально запылало.
   Пока Пит Спун торговался за коробку Флорри Браун, со всех сторон слышались возгласы, но это было ничто в сравнении с тем, что началось в эту минуту. Толпа загудела, люди вытянули шеи, чтобы лучше видеть происходящее, а Карла — ну… та сделалась ярко-малиновой и едва не лишилась чувств. Ее прелестный ротик то открывался, то закрывался, как у выброшенной на берег рыбы.
   Агнес Мэнгли резко повернулась в своем кресле, осмотрела школьное здание, затем лужайку, берег ручья и затененные деревьями склоны холмов.
   — Где же этот шериф? — недовольно шипела она, пока молодой преступник Лестер Спун каждый раз побивал новую цену, назначаемую за коробку с красными сердечками. Но шериф Баркли словно испарился.
   — Шесть долларов! — выкрикнул Фред Бейкер.
   — Семь! — Лестер покраснел еще гуще, поймав на себе взгляд Эмили.
   Но почему ее неловкий и робкий кузен, всегда терявшийся в присутствии женщин, так рьяно добивается ленча с Карлой Мэнгли? Оставалось только удивляться.
   Агнес вновь закрутила головой во все стороны, явно выискивая Клинта. Ее дочь в отчаянии занималась тем же.
   — На данный момент мы имеем семь долларов, — объявил майор. — Есть другие цены?
   — Док! — Агнес толкнула локтем доктора Кэлвина. — Ну назовите же цену! Купите нашу коробку! Не идти же моей дочери на ленч с этим… преступником!
   — Семь долларов пятьдесят центов…
   — Десять! — тотчас прокричал Лестер.
   Толпа оторопела. Все взоры были обращены на Лестера и Карлу Мэнгли. Эмили затаив дыхание ждала развязки.
   — Продано! — выдохнул наконец майор. — Продано мистеру… Лестеру… м-м-м… Спуну.
   Дочь с матерью сидели так неподвижно, точно вмерзли в глыбу льда. Лестер, сдвинув брови, прошагал к столу за коробкой, взял ее под мышку и направился к ним.
   — М-мисс Мэнгли? — сказал он, остановившись возле стула Карлы.
   — Мама… — Она бросила на мать беспомощный взгляд и нервно сглотнула.
   — Ешь быстрее! — услышала Эмили стенание миссис Мэнгли.
   Лестер покраснел еще больше, но продолжал неколебимо стоять, упорно предлагая девушке свою руку.
   Глядя на эту сцену, Эмили разрывалась между двумя чувствами — озабоченностью и удивлением. Как ее чувствительный, словно мимоза, кузен решился на столь невероятный шаг?
   Что заставило его посягнуть на самую недоступную из молодых леди?
   Карла дрожа поднялась и приняла предложенную ей руку. Они вдвоем направились к пологому холму за ручьем. Девушка шла с таким видом, будто ее вели на гильотину.
   Аукцион подходил к концу. Майор быстро оглашал оставшиеся коробки. Ленч Маргарет был куплен Парнеллом. Она с улыбкой соскользнула со своего места, и пара тут же удалилась. Руфус Дойли выкупил коробку Нетти Филлите, и они тоже отбыли.
   Но Эмили этого почти не заметила — настолько глубоко ушла она в свои размышления о странностях Лестера. Все это ей не нравилось. «Бедный Лестер. — подумала она, — если он влюбился в Карлу Мэнгли, его ждет разочарование».
   «Но у него по крайней мере все прояснится сегодня», — сказала она себе и неожиданно вновь мысленно вернулась к событию недельной давности. В памяти ярко вспыхнули воспоминания о той ночи, грозе и поцелуях Клинта Баркли.
   — И наконец, самая последняя коробка! — услышала Эмили голос председательствующего и вдруг поняла, что разыгрывается ее ленч. — Но слово «последняя» отнюдь не подразумевает низкого качества, — сказал майор. — Позвольте вас заверить, что ее содержимое — каждый кусочек — выглядит так же прелестно, как и сама коробка. Ваши цены, джентльмены?
   — Два доллара! — предложил один из ковбоев, танцевавший с Эмили в отеле, с надеждой взглядывая на нее. Едва он успел произнести короткие два слова, как прогремел голос Слима Дженкса:
   — Пять долларов!
   Когда он, нагло улыбаясь, посмотрел Эмили в лицо, внутри у нее все сжалось. Усилием воли она заставила себя сидеть совершенно неподвижно, ее сложенные руки по-прежнему оставались на коленях.
   То, чего она боялась, произошло. Только теперь Пит и Лестер были на своих пикниках, а дядя Джейк — у ручья. Она увидела его, когда взглянула в ту сторону. Он что-то строгал, сидя под деревом, спиной к ней. Вероятно, мастерил игрушку для Джо, пока тот вместе с Бобби Смитом и еще несколькими мальчиками носился по склону холма. Вокруг не было никого, кто бы перебил цены Дженкса. И он мог сколько угодно их поднимать. Когда Эмили осознала это, ее охватил озноб.
   Вероятно, она совершила ошибку, не сказав никому из своих, что Дженкс нападал на нее в городе. Но теперь было слишком поздно…
   — Семь долларов! — предложил новую цену второй ковбой, но Дженкс немедленно поднял свою до десяти долларов и с торжествующей улыбкой посмотрел на Эмили.
   У нее участился пульс, когда она представила, что будет вынуждена остаться с Дженксом наедине. Правда, на тот случай, если он замышляет какие-то гадости, у нее был с собой револьвер. Она прострелит Дженксу ногу, руку или плечо, если это будет необходимо. Пока же ей приходилось бороться с приступом паника, так как безвыходность положения была совершенно очевидна. Никто не даст больше семи долларов — последней цены, названной Дженксом.
   — Семь долларов пятьдесят центов. Нет? — Майор пробежал глазами поредевшие кучки людей, желавших досмотреть аукцион. — Ну, коль скоро я не слышу других предложений, эта очаровательная коробка продается Слиму Дженксу за семь…
   — Двадцать пять долларов!
   У толпы вырвался дружный изумленный вздох, и Эмили вместе со всеми повернулась на сто восемьдесят градусов. Позади опустевших рядов стульев стоял Клинт Баркли, скрестив на груди руки.
   Раздался еще один общий вздох. Глаза Клинта встретились с глазами Эмили, держа ее под прицелом, пока затянувшуюся паузу не нарушили удивленные восклицания. Майор выждал несколько секунд, давая последний шанс желающим изменить цену, но таковых не нашлось.
   — Продано! — объявил он. — Продано нашему замечательному шерифу за двадцать пять долларов. Леди и джентльмены, я полагаю, сегодняшний аукцион прошел успешно. Мы выручили приличную сумму для реконструкции нашей школы. Спасибо всем участвовавшим и каждому из присутствовавших здесь. А теперь отдыхайте на здоровье, наслаждайтесь прекрасным весенним днем и…
   Дальше Эмили уже не слышала. Клинт Баркли подошел к майору, взял ее коробку и, повернувшись, широким твердым шагом направился обратно.
   Несколько пар, выбравших себе место для ленча неподалеку, в напряженном ожидании следили, как шериф приближается к мисс Спун.
   То же самое делал и Слим Дженкс.
   Эмили могла видеть его за широкими плечами шерифа. Ярость на лице Дженкса повергла ее в ужас.
   Враждебное отношение этого человека к ней и Клинту после сегодняшних событий, несомненно, усилится. Но она перестала об этом думать даже раньше, чем перед ней остановился победитель.
   — Мисс Спун, — произнес Клинт голосом, который не выражал ничего, кроме холодной вежливости. Так могли бы общаться два незнакомых человека.
   «Практически мы и есть незнакомцы, — подумала Эмили, чувствуя, как сердце начинает давать сбои. — Не считая поцелуев… не считая прикосновений…»
   — Шериф Баркли, — проговорила она с достоинством. Но прежде чем Клинт положил ее руку на свой согнутый локоть, Эмили перехватила его взгляд. Она заметила промелькнувший в нем стальной блеск.
   Не говоря ни слова, шериф повел ее прочь от глазеющих зевак по колышущейся весенней траве к островку деревьев.

Глава 15

   «Дядя Джейк и ребята разозлятся, когда узнают, кто купил мою коробку», — мелькнуло в голове Эмили. Она прекрасно знала, что ее семья придет в ярость, но сейчас это почему-то ее не волновало. Ничто не могло умерить необъяснимый всплеск захлестнувшего ее счастья шагать рядом с Клинтом.
   Под тенистым покровом деревьев они шли к лощине, по-прежнему не разговаривая. Тишину нарушал только хруст веток под ногами.
   Наконец Эмили не выдержала молчания и разразилась потоком слов.
   — Вас долго не было видно. Похоже, весь город высматривал вас во время этих торгов. Где вы пропадали?
   — Здесь, поблизости, — не задумываясь ответил Клинт.
   — Скрываетесь, — сказала Эмили, и губы ее изогнулись в усмешке. — Клинт Баркли, бравый шериф, прячется по кустам, не зная, как спастись от женщин Лоунсама. — Она не выдержала и засмеялась. Клинт тоже прыснул.
   — Я бы сказал по-другому. Просто я знаю, как сохранить голову там, где есть опасность. В этом городе все женское население помешано на замужестве. А борьба с толпой женщин, у которых на уме одна идея, как выясняется, дело весьма опасное.
   Они вышли на красивую полянку, находящуюся достаточно далеко от школы. Поэтому здесь не было слышно ни криков, ни смеха детей.
   — Надеюсь, вам подойдет это место? — спросил Клинт. Эмили кивнула. Это действительно было идеальное место для пикника. На живописной лужайке в густой траве пробивался очаровательный желтый горошек, перемежаясь с кустиками водосбора. И вокруг никого из горожан. Только восхитительная тишина, прерывающаяся лишь шепотом осин, когда на них набегал ветерок, да криком кружащего над головой степного сокола.
   Немного в стороне под одиноким деревом лежало сложенное седельное одеяло. Заметив его, Эмили тотчас остановилась.
   — Интересно, чье это… — начала она нерешительно, но Клинт ее перебил:
   — Это мое. — Он подобрал одеяло и, встряхнув, расстелил на траве. — Я положил его сюда, чтобы никто не занял этого места.
   — Какая предусмотрительность! — Эмили пыталась сохранять взятый ею насмешливый тон. — Вы всегда так тщательно все планируете, шериф?
   — По возможности, мисс Спун. Но жизнь показывает, что не все поддается планированию.
   — Как же так? Последовала пауза.
   — Да вот так.
   Шериф поставил коробку на одеяло и выпрямился. Его синие глаза смотрели так пристально, что у Эмили останавливалось дыхание. Может быть, ему слышно, как бьется ее сердце? Клинт Баркли оказывал на нее слишком сильное воздействие, когда они оставались вдвоем. Ей следовало как-то бороться с этим.
   Эмили отвела взгляд и принялась вынимать из коробки тарелки, ножи и вилки. Она аккуратно раскладывала их на одеяле, стараясь хоть чем-то себя занять, чтобы только не видеть этого холодного красивого мужчину, способного выбить из ее головы чуть ли не любую здравую мысль.
   — Джо, кажется, полностью оправился от того потрясения, — заметил Клинт, когда Эмили положила ему толстый сандвич с ветчиной на кукурузных оладьях. — Я вижу, ваш дядя не спускает с него глаз.
   — Да, все обошлось. Сейчас Джо чувствует себя прекрасно. И главным образом благодаря дяде Джейку.
   — В этом я с вами не могу согласиться. Если вы спросите мое мнение, я гораздо больше склонен видеть в этом вашу заслугу.
   — Вы ошибаетесь. Хоть вам и кажется, что вы знаете моего дядю, на самом деле вы его не знаете. — Эмили проглотила кусочек сандвича. — Он всегда любил детей. А с тех пор как вернулся домой после… — она запнулась, — после тюрьмы, мне кажется, стал даже более мягким, чем раньше. Дядя Джейк научил Джо многим полезным вещам. Он играет с ним в джин, а вчера вырезал для него деревянную лошадку…
   Клинт Баркли скептически оглядел ее.
   — С трудом воображаю Джейка Спуна в роли дедушки.
   — В таком случае вы действительно его не знаете, совсем не знаете.
   «Я знаю, что он грабил дилижансы, — подумал Клинт. — И чертовски в этом преуспел». Но не стоило упоминать об этом, если он хотел поберечь свой покой. Сказать Эмили Спун такую вещь — все равно что поднести зажженную спичку к динамиту. И Клинт не стал ничего говорить — он получал слишком большое удовольствие от временного перемирия между ними. Поэтому он взял еще одну оладью и предложил:
   — Почему бы тогда вам не рассказать мне о нем? Эмили удивленно посмотрела на него:
   — Вы и правда хотите знать? Он кивнул.
   — Дядя Джейк хороший человек. — Голос Эмили был спокоен. — Возможно, в ряде случаев он поступал неправильно, но он всегда был хорошим человеком. Помните, вы рассказывали мне, как Риз Саммерс взял вас и ваших братьев к себе? Так вот, дядя Джейк и тетя Ида сделали то же самое для нас. Они заменили нам с Питом отца и мать.
   Наступившую тишину внезапно потревожил быстрый шорох, точно всплеск птичьих крыльев. Это кролик прошмыгнул в кустах. Клинт упорно не сводил с Эмили синих, как море, глаз.
   — Наши родители умерли рано. Питу тогда было девять, а мне шесть. И дядя Джейк с тетей Идой без колебаний забрали нас к себе. Мы выросли в их доме, вместе с Лестером. — Эмили смахнула крошку с одеяла. — У них была маленькая ферма. В то время дядя Джейк еще не впутался в те нечистые дела с дилижансами. Надо было как-то выкручиваться, потому что денег едва хватало, чтобы сводить концы с концами. — На нее нахлынули воспоминания, и Эмили нервно поправила юбку. — Дядя Джейк и тетя Ида относились к нам так, как будто мы их собственные дети. Я ни разу не слышала от них упреков или жалоб на то, что мы с Питом являемся для них дополнительным бременем.
   Эмили встретилась взглядом с Клинтом.
   — Это тетя Ида научила меня шить. — Она сделала паузу, глаза ее затуманили воспоминания. Болезненно хрупкая тетя Ида так старательно объясняла ей, как легче вдеть нитку в иголку, как делать аккуратные стежки, снимать мерки, как наиболее экономно кроить материал.
   — Я знаю, какая вы рукодельница, — сухо сказал Клинт. — Всю прошедшую неделю, куда бы я ни попадал, в обрывках разговоров постоянно слышал ваше имя. Такое впечатление, что люди в городе только о том и говорят, как ловко Эмили Спун работает иглой. И о том, что вы сшили для женщин ворох платьев к сегодняшнему мероприятию, а до этого — платье для себя. То самое платье, в котором вы были на танцах. Это правда?
   Эмили кивнула.
   — Очень милое платье, — уже совсем другим тоном сказал он. — А это вы тоже сами сшили?
   — Да, я всегда…
   Она не договорила, потому что в этот момент Клинт притронулся к муслину на ее плече и провел рукой по рукаву.
   — Красивое.
   В его голосе и в легком прикосновении было что-то такое, что заставило Эмили напрячься. Борясь с собой, она попыталась сосредоточиться на разговоре.
   — Что касается шитья, — стремительно продолжила Эмили, — то всеми своими достижениями я обязана тете Иде. Но дяде Джейку я обязана гораздо большим. У него я выучилась стольким вещам! Ездить верхом, управлять упряжкой, стрелять из ружья и ловить рыбу. Он показывал мне, как блефовать в покере и как себя вести, если кто-то шельмует. — Она вновь взглянула на Клинта — и он окунулся в мерцающее море серебра.
   — Не совсем типичное воспитание для девушки, строго говоря, — насмешливо заметил он.
   — О, не думайте, что этим все ограничилось, — заверила его Эмили. — Я ходила в школу и получила достаточное образование. И не только в письме и чтении. Я даже выиграла приз в конкурсе по географии. Но дядя Джейк привил мне нечто более важное. Любовь к семье. Он научил нас держаться вместе, заботиться друг о друге, уметь постоять за близких тебе людей. Я уверена, вы и ваши братья в доме Риза Саммерса выучились тому же, не правда ли?
   Эмили попала в точку, ее слова проникли ему в самую душу. Да, всему этому Клинт научился у Риза, так же как Уэйд и Пик. Он никогда не чувствовал себя одиноким. Даже находясь за согни миль от своих родных, он знал, что они у него есть. Но как можно равнять Джейка Спуна с таким человеком, как Риз? Страстная речь Эмили звучала для него странно.
   Клинт внимательно изучал ее очаровательное, вдохновенное лицо.
   — Все верно, Риз нас этому научил, — сказал он осторожно.
   — Вот и дядя Джейк научил нас тому же, — ответила Эмили. — И еще вере в себя. Он всегда говорил и говорит, что даже в самые трудные времена нельзя сдаваться. Нужно держаться и оставаться сильным, тогда найдется выход из любого затруднительного положения. Я думаю, это помогло ему пережить семь лет тюрьмы, — добавила она принужденно.
   Клинт почувствовал холодок между лопатками. Он вдруг осознал, как тяжело Эмили жилось эти семь лет. Сколько же ей пришлось пережить за те страшные годы, когда ее дядя был в заключении, брат и кузен в бегах, а больная тетя медленно умирала…
   Подобные ситуации требуют собранности. Сил. Мужества.
   Эмили Спун прошла через это трудное время. И со всем справилась. Одна, без помощи родных. А теперь пытается их выгораживать.
   — Признаться, я никогда бы не подумал так о Джейке Спуне, — сказал Клинт. — Для меня он и его банда всегда были просто преступниками. — Он прочистил горло. — Но все они являлись вашей семьей.
   — И по-прежнему ею остаются. — Эмили с вызовом встретила его взгляд. — Так что не рассматривайте меня вне связи с ними. Я — неотъемлемая часть своей семьи, Клинт.
   — А вы когда-нибудь грабили дилижансы? — Шериф отставил свою тарелку и прищурил глаза. — Когда-нибудь брали деньги, которые вам не принадлежат?
   — Нет. И я уже говорила вам, что тех, прежних, Спунов больше не существует. Есть такие же люди, как все. Как ваша семья, которую вы обрели с Ризом Саммерсом. Мы так же работаем на своем ранчо. Но ведь семья — это не просто труппа людей, занятых общей работой. Это то, к чему вы принадлежите, где вас любят и где рассчитывают на вас.
   Эмили затрясла головой, увидев на лице Клинта скептическую усмешку.
   — Не спорьте и даже не смейте думать иначе. — Она взяла коробку и принялась собирать тарелки с чашками, чтобы уложить их обратно.
   Нет, Клинт ее не понимал. И никогда не поймет. «Но почему это должно иметь какое-то значение?» — спрашивала она себя с горечью.
   Но это имело значение. По каким-то причинам Эмили хотелось, чтобы он ее понял.
   Когда Клинт протянул к ней руку и накрыл ладонью ее кисть, она вздрогнула.
   — Эмили…
   Она отдернула руку, глаза ее сверкали.
   — Забудьте об этом разговоре, Клинт. Я даже не знаю, зачем я пыталась объяснять вам что-то. — Она накрыла коробку крышкой и поднялась на ноги. — Я хочу вас поблагодарить за то, что вы купили мою коробку. Надеюсь, ленч вам понравился, — добавила она сухо.
   Клинт вскочил и схватил ее за плечи, прежде чем она успела поднять коробку.
   — И вам даже не хочется знать, почему я купил ее? — спросил он резко.
   — Нет. Нам пора возвращаться…
   — У меня не было таких планов — я даже говорил себе, что не должен этого делать. Но как только появился Дженкс и я увидел, что он назначает цену…
   — Вы решили его остановить, — холодно перебила его Эмили. — Я полагаю, мне следует сказать вам спасибо за то, что вы…
   — Перестаньте говорить за меня, Эмили. — Клинт встряхнул ее за плечи. — Я сделал это потому, что мне так хотелось. Будь я трижды проклят, если бы я позволил Дженксу или любому другому мужчине выиграть ваш ленч.
   Эмили смотрела на него словно в тумане.
   — В самом деле? — произнесла она наконец. — Но… почему?
   Ей было трудно думать, когда он находился так близко. И держал ее за плечи.
   Когда Клинт притянул ее к себе, у нее расширились глаза. Эмили явственно ощущала тепло между их телами, отделяемыми друг от друга парой дюймов. Сейчас Клинт Баркли не был тем холодным мужчиной, у которого все под контролем. Губы его были плотно сжаты. Казалось, что каждая жилка его могучего тела превратилась в туго натянутую струну. От него исходили жар и напряжение. Его синие глаза светились как горящие угли. Он запустил руки в аккуратно уложенные локоны.
   — Вы знаете почему. Или мне нужно вам это объяснить, Эмили? — Клинт говорил отрывисто и быстро. Казалось, что каждое слово дается ему с трудом.
   Эмили перестала дышать, стоя неподвижно, когда он наклонил к ней голову.
   Его внезапный поцелуй отличался от того первого — нежного, мягкого, искушающего. Жадный, властный и грубый, он обжигал ей рот и превращал мозги в кашу. Требовательно овладев ее губами, он заставлял ее извиваться и корчиться, так что мир, казалось, переворачивался вверх тормашками.
   Клинт поднял голову и прервал поцелуй так же резко, как начал.
   — Теперь вы понимаете, Эмили? — хрипло спросил он.
   — Нет… — У нее кружилась голова и болели губы. Когда она притронулась к ним дрожащими пальцами, на них появилась кровь. — Нет, я ничего не понимаю… и… я мисс Спун — для вас.
   — Ни черта подобного! — воскликнул он. — Эмили. — В его глазах была решимость, когда он вновь рванул ее к себе и его руки обхватили ее за талию. — И будь я проклят, если и сам что-нибудь понимаю! Но надеюсь, на сей раз мы с этим наконец разберемся.
   Его рот накрыл ее губы, прежде чем она успела возразить. И с этого момента Эмили уже ничего не могла с собой поделать. Она прильнула к Клинту, отвечая на его поцелуи. Ее сердце бешено застучало, когда он, не оставляя ее губ, ужесточил хватку. Их было уже не двое — теперь они стали одним целым. У нее ныла грудь, расплющившаяся о его твердые мышцы, а она вся была точно воск, плавившийся на огне желания. Это желание было таким настоятельным, что в сознании не оставалось места для рассуждений.
   Каким-то непонятным образом она оказалась на одеяле, и Клинт накрыл ее сверху, весом своего тела вдавив в густую траву.
   — Я не понимаю, что вы со мной делаете, Эмили Спун? — простонал он.
   Эти откровенные слова обожгли Эмили. И когда его губы, едва касаясь, прошлись по щеке к уху, повторяя его изящный изгиб, а затем подстрекательскими поцелуями спустились к шее, она задрожала от удовольствия. Обхватив Клинта руками за шею, она притянула его ближе к себе.
   — Ничего в сравнении с тем, что вы делаете со мной, — выдохнула она.
   Но в ее голосе не было страха, в нем был голод — желание большего. Клинт увидел отчаяние, мелькнувшее в ее светящихся серебристых глазах, когда его язык разбудил ее язык, когда его руки принялись блуждать по ее телу.
   Едва он увидел вспыхнувшую на ее лице страсть и широко раскрытые глаза, его собственное желание заговорило в полную силу. Черт побери, как он хотел эту женщину! Напряжение в нем все нарастало. Зная, что она чувствует то же, он углубил поцелуй, чтобы взять от нее все, что ему хотелось. То, что она должна была ему отдать.