Грэм Хизер. Повелитель волков

   — Опасность? — тихо переспросила она. Он медленно приблизился к ней и, неожиданно упав перед ней на колени, с мольбой в голосе проговорил:
   — Прошу тебя, прислушайся ко мне, самая большая опасность для тебя, если ты разлучишься с Конаром.
   Мелисанда почувствовала, что он вложил в эти слова всю свою душу. Она была тронута.
   Мягко высвободив руку, она помогла Мергвину подняться. Внимательно взглянув ему в глаза, она погладила его по щеке.
   — Я буду скучать по тебе, — прошептала она. — Я буду скучать по тебе всем сердцем. Может быть, ты все же поплывешь с нами?
   Он отрицательно покачал головой.
   — С вами поплывет Бренна.
   — Бренна, — задумчиво повторила Мелисанда, провожая взглядом плывущий по воде листок.
   Потом повернулась к нему, чувствуя лихорадочное биение сердца — наверное, из-за того, что он упомянул имя Бренны.
   — Не расставаться с Конаром? Но я не хочу потерять свой дом, свою страну. Он заставил меня уехать оттуда, а это была моя земля!
   — И ты подвергалась постоянной опасности, находясь на ней.
   — А теперь он хочет, чтобы я вернулась…
   — Потому что вам пришло время править землей вместе.
   — …потому что ему пришло время понять, что я совершеннолетняя, ему надо обновить наши брачные ты, и он не может уже править моей землей один.
   Мергвин печально покачал головой.
   — Мелисанда, ты была так юна, когда стала его женой! И ему ничего не оставалось, как отвезти тебя в Ирландию и ждать.
   — А теперь, что изменилось теперь?
   — Ну, сейчас все по-другому.
   Она с удивлением нахмурилась и посмотрела на него.
   Мергвин пожал плечами.
   — Прошлой ночью…
   — Так вы все знаете, да? — ее лицо залила краска. Мергвин опять пожал плечами, и чуть заметная улыбка скользнула по его губам.
   — Только слепой может этого не знать, Мелисанда!
   Она покраснела еще гуще и, поджав колени, стала всматриваться в свое бегущее отражение в воде ручья.
   — Леди, вы упрямы, вы слишком упрямы, — предупредил он, — но ради вашего счастья, ради вашего будущего — не забывайте о том, что я вам сказал!
   Он выглядел очень взволнованным и бледным. И снова она ласково погладила его по щеке и обняла. Но тут же резко отшатнулась, увидев через его плечо на поляне Повелителя Волков, с интересом глядящего в ее сторону. Из-за его спины выглядывали о чем-то шептавшиеся Дариа, Бриан и Брайс. Она быстро поднялась и помогла встать старому друиду. Мергвин молчал.
   К ним быстро подходила Дариа, глаза ее сияли, но улыбка казалась печальной. Мелисанда крепко обняла невестку, затем Бриана и Брайса, с которым особенно подружилась. Бриан и Брайс, поочередно немного неловко прижали ее к груди.
   — Мы будем скучать без тебя! — сказала ей Дариа. — Особенно я. Без твоих лихих скачек, книг, стихов и скабрезных песенок!
   — Дариа! — с упреком вздохнул Брайс. Дариа криво усмехнулась и продолжала:
   — Мы все будем скучать — и Рианнон и дети, — ты не представляешь, как они любят тебя!
   Мелисанда чувствовала, что слезы подступают ей к горлу. Она чувствовала любовь этих людей и знала, что это — ее друзья.
   — И я буду скучать без вас, — сказала она с надрывом, — да, очень!
   Ее отрезвил пристальный взгляд Конара, внимательно наблюдавшего за ней. Не говоря ни слова, он повернулся и медленно зашагал к лесу.
   Дариа снова взволнованно заговорила.
   — Куда бы тебя ни занесло, милая моя, мы тебя отыщем, ты же знаешь, какие у нас в роду моряки. Так что мы расстаемся ненадолго.
   — Я буду ждать нашей встречи с нетерпением! — искренне обрадовалась Мелисанда. Она опустилась на торчавшую корягу, чувствуя внезапную усталость. Дариа присела рядом с ней. Брайс и Бриан устроились рядом.
   — Мы обязательно приедем к тебе из Вессекса.
   — Или из Дублина, — добавил Брайс.
   — Спасибо, — смущенно пробормотала Мелисанда, — спасибо вам всем. Я надеюсь, что мы скоро увидимся. Здесь так хорошо, и Дублин прекрасен, и замок прекрасен… Мне не хочется уезжать отсюда. И я надеюсь, вы сдержите свое слово и приедете!
   — Как только представится удобный случай, — заверил ее Брайс.
   Они говорили очень долго, и Мелисанда не заметила, как ушел Мергвин. Она надеялась, что старый друид пошел разыскивать Конара.
   Уже сгустились сумерки, а они все еще сидели у ручья. Наконец они решили, что пора бы и им отправиться домой. Но когда Мелисанда отвязывала свою лошадь, она заметила рядом пони Мергвина. А неподалеку стояла еще одна, неизвестно откуда взявшаяся лошадь.
   Мергвин был где-то здесь, в лесу.
   И он был не один.
   Дариа, вскочив на лошадь, сообщила Мелисанде:
   — Бренна поплывет с тобой. Мергвин прощается с ней, это их последние минуты.
   Мелисанда смутилась. Неужели эта элегантная блондинка, находящаяся на побегушках у ее мужа, может вступить в интимные отношения с Мергвином, старым друидом? Бред!
   Дариа весело махнула рукой в сторону леса.
   — Они спорят о земле, звездах и небесах, и пытакются предвидеть, что нас ожидает в будущем. Пошли скорее! У Рианнон сегодня вечером будет роскошный праздничный стол.
   — Да, пойдем, — согласилась Мелисанда.
   Когда они вернулись в замок Эрика, хозяева ждали их в большом зале.
   Эрик обнимал свою очаровательную жену. Огненно красные блики от огня вспыхивали в ее волосах.
   Мелисанда шла, задумавшись, ничего не замечая вокруг. Но Рианнон при виде ее быстро высвободилась объятий супруга и обратилась к ней:
   — С тобой всегда было хорошо, Мелисанда. Помни ты всегда желанный гость в нашем доме!
   — Спасибо! Теперь я вас покидаю и молю Бога, чтобы он послал мне в будущем не одну встречу с вами.
   — Конечно. Мы обязательно приедем, обязательно встретимся, — засмеялась она. — Дети наверху, я думаю, они обрадуются тебе, если ты перед отъездом зайдешь к ним попрощаться.
   — Конечно, я сейчас же поднимусь к ним!
   Она побежала по лестнице. У дверей детской ее уже встречал Гарт.
   — Мама сказала, что ты ни за что не уедешь, попрощавшись с нами!
   — Конечно!
   Мелисанда приподняла его с пола, присела к нему на кровать и, держа его на коленях, начала укачивать, хотя он был уже большой мальчик.
   — Мне скоро разрешат обедать в зале, — сказал он, — я уже достаточно взрослый, чтобы обедать вместе со всеми. Скоро я уже смогу сопровождать в поездках моего папу и дядюшек.
   — Ты не должен особенно торопиться, — сказала ему Мелисанда, подмигнув молоденькой служанке, присматривавшей за детьми Эрика и Рианнон.
   — Ты женщина. Тебе этого не понять.
   — Я женщина, но, тем не менее, я сражалась в битве. И все же ты не должен так торопиться, — еще раз повторила Мелисанда.
   Она встретила внимательный взгляд Гарта. Все-таки как он похож на отца!
   И на дядю.
   Тут она вздрогнула, и даже Гарт почувствовал это.
   — Ты дрожишь, ты чего-то боишься? Она покачала головой.
   — Нет, нет. Я просто взволнована. Он слез с ее колен.
   — Я думаю, ты хочешь покачать мою малышку сестру.
   — Да, я хотела бы взять ее на руки.
   Она наклонилась над маленькой и изящной колыбелькой и осторожно взяла на руки воркующего младенца.
   — Это бесценное создание, Гарт. И беззащитное. Ты должен присматривать за ней.
   — Хорошо, — пообещал он, и вдруг, в порыве нежности, прижался к ее локтю. — Если у тебя будут дети, я обещаю, что буду присматривать за моими маленькими кузинами.
   Дети… Она опять почувствовала какую-то тревогу, и взгляд ее обратился мимо юной служанки на дверь. Там стоял Конар и глядел на нее голубыми, суровыми глазами.
   Дрожь пробежала у нее по спине.
   Гарт обернулся и, радостно вскрикнув, бросился к дяде. Конар весело подкинул его в воздух, потом бережно опустил на пол и серьезно пожал детскую руку.
   — Я надеюсь, мы еще увидим тебя на берегу?
   — Да, дядя, я обязательно приду!
   Мелисанда положила малютку обратно в колыбельку и. мягко скользнув по ее щечке нежными пальцами, направилась к выходу. Конар был занят с Гартом;
   Мелисанда тихо сказала им «пока», пытаясь незаметно проскользнуть мимо них.
   — Мелисанда! — позвал Гарт.
   Она остановилась и медленно обернулась к ним. Он быстро подбежал к ней и обнял ее. Она наклонилась и ласково поцеловала его.
   — Прощай, Гарт!
   И вышла из комнаты, оставив их вдвоем.
   Она почти бегом спустилась вниз по ступенькам.
   Спокойная мерная музыка лютни лилась по залу. Слуги неспешно сновали взад-вперед, уставляя праздничный стол огромными блюдами с разнообразной снедью: тут был и зажаренный кабан, и красочные фазаны, и корзины со спелыми ягодами и фруктами.
   Рианнон обернулась, легкая улыбка скользнула ее губам. Мелисанда обошла длинный стол, направляясь к своему месту.
   Вдруг она услышала у своих ног странные звуки. Одна из гончих ворвалась в зал и теперь, тихонько поскуливая, тыкалась в ее руки влажным носом. Собаку звали Даг.
   — Я ведь уже попрощалась с тобой, а? — прошептала Мелисанда, гладя собаку по жесткой шерсти.
   Даг снова заскулил и дробно застучал хвостом полу. Она увидела, что он смотрит куда-то поверх весело повиливая хвостом в разные стороны.
   Конар. Он все-таки настиг ее.
   — Сядем? Рианнон и Эрик уже садятся.
   Обняв ее за плечи, он повел ее к их местам. О, как она мечтала в этот момент избавиться от рук этого викинга.
   Когда все они оказались вместе за праздничным столом — Эрик и Рианнон, Конар и Мелисанда, Дариа Бриан и Брайс, Мергвин и Бренна и еще несколько человек из свиты Эрика, норвежцев и англичан, — перед Конаром и Мелисандой оказался один кубок на двоих. По обычаю, они должны были есть из одной посуды и пить из одного сосуда. Холодно улыбнувшись Конару, Мелисанда осушила кубок до дна.
   Но Конар промолчал. А она начала рассказывать Брайсу о Герое — роскошном гнедом жеребце из конюшен ее отца.
   — Он уже в годах, но я представляю его молодым, как он скачет и резвится на наших полях… Я думаю, он еще помнит меня.
   — Нельзя сказать наверняка, — заметил Брайс, — ты так давно его не видела… Хотя, может, он и не забыл твоей ласки.
   — Вам не понадобится такая лошадь, — внезапно вступил в разговор Конар.
   Он хочет сказать, что ей нельзя ездить на отцовском коне?
   — Герой выращен для битвы. Это вам не какая-нибудь кляча для прогулок верхом в близлежащий подлесок, — это настоящий боевой конь!
   — Так вы хотите сражаться? — воскликнул Брайс. Несколько восхищенных взглядов обратились на Мелисанду.
   Она немного смущенно пожала плечами.
   — Мой отец умер в бою, защищая свой край, мои люди остались без военачальника, и я должна…
   — О, как это смело! — воскликнула Дариа.
   — Великолепно, — сухо подтвердил Конар. — Однако я не слышу продолжения. Именно тогда мы и познакомились с моей горячо любимой женой. Она попалась прямо в лапы злодея-родственника, убившего ее отца.
   — Но, Конар, иногда нет выбора! — заметила Рианнон.
   Внезапно наступила мертвая тишина, и Мелисанда покраснела, чувствуя на себе многочисленные взгляды.
   — Моя жена — прекрасный стрелок и очень часто попадает в цель, — весело объяснил Эрик, — правда иногда целью являюсь я.
   — Может, вы воздержитесь от дальнейших советов Мелисанде, как полагается себя вести образцовой жене? — спросил Конар.
   Все засмеялись.
   — Нет, оружие Мелисанды — меч. Неужели ты никогда не видел, как она ловко владеет мечом, Конар? — воскликнул Брайс.
   — Пока не приходилось, но если ты, брат, говоришь, что она талантлива, то я верю тебе.
   — Она упражняется в этом почти каждый Божий день.
   — До сих пор?
   Мелисанда сделала вид, что внимательно изучает надпись на их кубке. Однако она чувствовала взгляд Конара, чувствовала, что сейчас что-то произойдет…
   — Ты собираешься ринуться в битву, моя дорогая?
   — Я надеюсь на мир.
   — Тогда почему же с мечом?
   Вино придало ей храбрости, и она с самой невинной улыбкой ответила:
   — Я хотела бы потушить вас на медленном огне с овощами и приправами, милорд!
   За столом раздался смех. Но она видела только кривую улыбку мужа и его глаза, излучающие ледяной свет. Она чувствовала, как гнев пробуждается в нем.
   Она выпила слишком много вина.
   Он положил свои пальцы на ее, держащие кубок, и требовательно спросил:
   — За мужество?
   — Нет, милорд, вряд ли, — она покачала головой, — во всяком случае, не сегодня. Сегодня у меня есть несколько вопросов.
   — Так, может быть, ты их задашь? — спросил довольно тихо.
   — Действительно, почему бы и нет?
   — Ну и?
   — Дело в том, что вы, милорд, заинтересованы сейчас во мне. Вам кое-что от меня нужно. Но в обмен я хочу кое-что для себя.
   — И я вижу, мне лучше повеситься на бушприте^[6] собственного корабля, чем не уступить тебе?! — усмехнулся он.
   Она попыталась взять кубок, но он крепко держал его.
   — Если ты планируешь сделку, любовь моя, то научись скрывать свои мысли!
   — Посмотрим, посмотрим, однако, ты заинтересовался сделкой!
   — Почему бы и нет? — мягко ответил он, — лучше открой мне, чего ты от меня хочешь?
   — Не здесь и не сейчас. Между прочим, кроме нас на банкете присутствует твоя горячо любимая невестка. Не дай нам Бог попасться ей на язычок.
   — Тут также сидит и ее заботливый муж.
   — Который стал таковым, благодаря полезным урокам Рианнон.
   — Может и так, — задумчиво ответил Конар, — а может и нет.
   Внезапно он поднялся, резко отодвинув стул и протянул ей руку. Мелисанда изумленно поглядела на него, но он, не обращая на это внимания, рывком поднял ее из-за стола.
   — Но Конар, — начала было она и замолкла, увидев, что он уже обращается к Рианнон.
   — Рианнон, твой стол, как всегда, великолепен. Большое спасибо тебе за этот прекрасный ужин. Теперь нам, пожалуй, надо идти, ибо мы хотим отплыть с утра пораньше.
   — Да, конечно, — сказала Рианнон, — жаль только, что вы нас покидаете.
   — Ага, — согласился Эрик, обнимая жену за плечи, — но я думаю, мы скоро встретимся.
   — Мы обязательно проводим вас завтра, — добавила Рианнон, — Бог в помощь, Мелисанда.
   — Спасибо, — пробормотала та, абсолютно потерянная и ошеломленная.
   Конар быстро пожелал всем спокойной ночи и вышел из зала, продолжая крепко сжимать руку Мелисанды.
   Наконец, когда они уже поднимались по лестнице, Мелисанда, обретя дар речи, спросила:
   — Послушай, что с тобой стряслось? Я даже толком не успела поесть. Между прочим, Рианнон сделала такой стол в твою честь!..
   — Я глубоко сожалею, моя дорогая, — сказал он равнодушно, — но ты ведь сама настаивала на раннем отплытии.
   — Я?..
   — Да, ты меня очень возбуждаешь. Я просто не смог больше усидеть за столом…
   — Я не понимаю…
   — Однако возбуждаешь…
   — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я понимаю только, что ты отвратителен, мерзок и груб. И ведешь себя, как…
   — Викинг?! — закончил он. Он остановился у ее двери и приоткрыл ее. Дверь в ее комнату. Это была только ее комната!
   Она вырвалась из его рук и, проскользнув в комнату быстро, захлопнула дверь — прямо перед самым его носом. Тяжело дыша, она налегла на нее всем телом, пытаясь задвинуть щеколду. К сожалению, она опоздала.
   Конар ворвался следом и, толкнув ее вглубь комнаты захлопнув за собой дверь, резкий визг которой резанул слух Мелисанды.
   — Давай поговорим, любовь моя. Что за торговлю ты ведешь со мной?
   Она твердо решила поставить на место этого человека и не поддаваться ему. Она многозначительно сказала:
   — Ты приходишь ко мне, если только во мне нуждаешься.
   — О чем ты говоришь? — нахмурился он.
   — Ты привык брать то, в чем нуждаешься, силой.
   Он раздраженно махнул рукой.
   — Я никогда не сломаю стену непонимания между нами! Я как был для тебя мерзким викингом, так и остался, Ты когда-нибудь прекратишь надо мной издеваться?
   Она не обратила внимания на эти слова.
   — Сейчас, например, я тебе нужна. Помнишь, Одо сказал тебе, что повторная свадьба необходима, чтобы закрепить твою позицию среди этих знатных баронов. И сейчас ты вернулся за мной как раз за тем, чтобы я повторила свою клятву всенародно.
   — Ну и что ты от меня хочешь потребовать за это?
   — Я уже не дитя малое, Конар. Ты не можешь заставить меня плясать под твою дудку так, как это делал Рагвальд. Но если попробуешь повести меня в церковь, то это тебе дорого обойдется.
   — В каком смысле дорого?
   — Все самое важное я тебе уже сказала, — ответила она.
   Он вышел в свою комнатку и подошел к еле горящему очагу. Ночь была сырой и холодной, сквозняки гуляли по замку.
   С минуту он смотрел на огонь. Потом вернулся к ней. Он подошел сзади и нежно дотронулся до ее волос.
   Она обернулась.
   — Так чего же ты хочешь? — тяжело дыша, спросил он.
   Его близость опять волновала ее: она чувствовала, как огонь пробегает по ее телу, и оно наливается приятным теплом.
   Он стоял за ее спиной — и это действовало ей на нервы. Она резко повернулась, высвободившись из его рук.
   — Свободы, — тихо, но твердо ответила она.
   — Тогда ты ошибаешься, считая, что клятва перед алтарем — это верный путь к свободе; боюсь, это не совсем то, чего тебе хочется.
   — Я хочу свободы. Хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Я, конечно, поплыву с тобой завтра, но это просто из-за того, что я безумно хочу домой.
   — У тебя здесь теперь тоже много друзей, — напомнил он ей.
   — Это не меняет дела. Больше всего на свете я хочу вернуться домой, — тихо ответила она, — и я всегда хотела этого.
   — Продолжай!..
   Он был слишком близко от нее, и по-прежнему гладил ее волосы.
   Она попыталась освободиться, но он крепко держал ее.
   — Продолжай, — твердо произнес он. Она облизнула пересохшие губы, и вдруг почувствовала неожиданный прилив сил…
   — Ты, идиот! — закричала она. — Я поеду с тобой во Францию, я подтвержу все обеты, но я хочу остаться после этого одна! Спать одна! Я буду жить в отцовской комнате, и ты не посмеешь в нее входить.
   Конар замолчал, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Единственным звуком, который она слышала, было его дыхание, частое и прерывистое.
   Он продолжал задумчиво гладить ее волосы. Его голос был бархатным и чуть хрипловатым, — такой спокойный, но она знала, что в любой момент Конар может сорваться.
   — Я должен сказать, что никогда не отпущу тебя!
   — А я и не собираюсь просить об этом. — Она попыталась вырваться, но он неожиданно сжал палы с намотанными на них волосами в кулак.
   — Ты посмел причинить мне боль! — закричала Мелисанда.
   Он медленно покачал головой.
   — Нет, леди, вы сами себе причиняете боль. Стойте спокойно, и с вашими волосами не случится ничего плохого.
   На мгновение она застыла, внимательно разглядывая его, пытаясь забыть про недавнюю боль.
   Сейчас речь идет о будущем. Не противоречь е» и все кончится хорошо. Перестань сопротивляться желанию, и твои нервы успокоятся.
   — Я не могу справиться с тобой сейчас! — выкрикнула она. — Я не умею издеваться и таскать тебя волосы, но я смогу причинить тебе множество неприятностей и другими способами. И я постараюсь сделать…
   — Не стоит угрожать мне!
   — Ты первый начал…
   — Но я думал, ты собираешься заключить какую-то сделку.
   Тут она дала волю своим чувствам.
   — Называй это как хочешь, но я останусь наследницей своего отца, и никто не в силах изменить этого.
   — Ты ошибаешься, Мелисанда. Я стал лордом этой страны не потому, что женился на тебе, меня призвал твои люди, и ты это знаешь, Мелисанда!
   — Пусть даже и так! — крикнула она. — Но сейчас ты здесь только лишь потому, что Одо предупредил тебя, что я тебе понадоблюсь!
   Внезапно он отпустил ее и, шагнув к очагу, протянул озябшие руки над огнем.
   Она напряженно наблюдала за ним, молясь, чтобы победа в этот раз оказалась за ней.
   Он обернулся к ней:
   — Будь добра, повтори еще раз свои слова, я хочу удостовериться, что не ослышался.
   — Ты не ослышался!
   — Даже самый мерзкий викинг имеет право услышать твой ответ дважды, — сказал он, медленно шагая по комнате из угла в угол. — Ты так часто клялась мне в вечной любви, верности… и так хочешь теперь, чтобы мы расстались. Что ж, иди, собирай свои вещи. Давай, милая, ты будешь жить в целомудрии и непорочности.
   Она промолчала — ее жутко злил его тон.
   — Что с тобой?
   Эта фраза всколыхнула в ней утихший было гнев.
   — Ты настолько неотесан, что не замечаешь ничего!
   Через мгновение она уже жалела о сказанном… В гулкой тишине он схватил ее за руку и резко развернул лицом к себе. Потом неистово обнял ее, глубоко запрокинул ее голову. Она смотрела на него с болью и тайной надеждой.
   — Замолчи! — грубо отрезал он.
   — Я сделаю адом твою жизнь в Руане! — вырываясь, крикнула она.
   — Я не боюсь твоих детских угроз, Мелисанда!
   — Да будь ты проклят сейчас! — воскликнула она, продолжая вырываться из его рук, — ты способен только на грубое насилие!
   — Ты сама в этом виновата, — возмутился он и громко выругался: ей удалось сильно ударить его под коленку. — Вот видишь, ты сама вынуждаешь меня к этому!
   С этими словами он сжал ее еще крепче и легко поднял на руки; она почувствовала себя целиком во власти его сильных напрягшихся рук, его горячее дыхание обжигало ее нежную кожу.
   — Отпусти немедленно! — крикнула она в отчаянии. И вдруг он послушался ее, осторожно опустил на кровать. Их глаза встретились, и Мелисанда удивилась с такой нежностью смотрел на нее викинг.
   — Я уже говорил тебе, Мелисанда, я хочу толы тебя! — он ласково провел пальцами по ее губам.
   — Как ты смеешь говорить мне это сейчас? — сдавалась она.
   — Может, это и безрассудно… — предположил он.
   — Это жестоко! — отрезала она.
   Он улыбнулся и нежно потрепал ее по щеке. Она отвернулась и с тоскою поглядела на дверь. Больше всего на свете ей хотелось сейчас уйти, убежать отсюда. Ей та хотелось этого!
   — А, дверь! Свобода! — пробормотал он. Их взгляды встретились.
   — А если я убегу?
   — Ну что же, если ты убежишь, то я тебя, конечно, найду и притащу обратно за волосы, — насмешливо произнес он.
   Нет, он не притащит ее сюда за волосы. Она просто сумеет убежать отсюда.
   — А если я не убегу? — спросила она, затаив дыхание.
   — Ну, в таком случае… — он неожиданно прикоснулся к ее телу у выреза туники. Она хотела уклониться, но он поймал ее; туника скользнула ниже, обнажая грудь. Конар с удивлением посмотрел на Мелисанду.
   — Я попросил бы тебя сидеть спокойно, я вовсе не хочу с тобой бороться, — объяснил он.
   — Чем дальше, тем хуже! — возмутилась Мелисанда.
   — Нет, леди, нет же! — чем дальше, тем лучше! поправил он.
   Его губы нашли ее, он начал медленно ласкать тело, разжигая в нем уже знакомый Мелисанде пламень.
   …Она немного поспала, пока он собирался в дорогу.
   Потом сквозь сон почувствовала, что он дотронулся до ее руки. Она тяжело вздохнула и отвернулась.
   — Оставь меня.
   Но он притянул ее к себе и начал целовать; она возмущенно вырывалась.
   — Если ты снова начнешь это издевательство, я клянусь, ты будешь жестоко наказан!
   — Клянитесь, леди, но подымайтесь. Мы зря теряем время. Пора ехать. Море не всегда бывает благосклонно — лучше бы нам воспользоваться отливом!
   С этими словами он вышел. Скоро она услышала звуки льющейся воды — граф изволил умываться.
   Внезапно ей в голову пришла мысль, от которой она окончательно проснулась. Его слова… они были нежные и теплые. И дышали любовью.
   И она возвращается домой.
   Она так соскучилась по дому, что готова была отдаться хоть дьяволу, лишь бы оказаться на родине.

Глава 15

   Ей было очень жаль расставаться с людьми, к которым она уже успела привязаться, но радость возвращения домой настолько переполняла ее, что все остальные чувства казались незначительными.
   Ладьи Конара все еще находились в удалении от берега, но она больше не в силах была терпеть. Он остановил ее возле самого борта.
   — Сударыня, не спешите! Вы испортите платье!
   — Что-то ты не очень заботился о нем в спальне, когда рвал его в клочья, — возмущенно парировала она. — Ничего не случится, если я замочу подол.
   Он громко выругался, а потом вдруг подхватил ее на руки, легко перемахнул через борт ладьи и перенес через мелководье, доставив, наконец, на родную землю.
   В крепости давно уже заметили их прибытие, и на берегу собралась толпа встречающих. Как только Конар опустил ее на песок, она, не чуя под собой ног, побежала навстречу Мари де Тресси, ожидавшей ее с распростертыми объятиями.
   — Мелисанда, Мелисанда, сударыня, а как выросла — совсем взрослая стала!
   — Ах, Мари, как я соскучилась по тебе!
   Однако ей не долго пришлось обниматься с Мари, следом за ней прибежали и Филипп, и Гастон, и многие другие — старые друзья и слуги ее отца.
   Поприветствовать ее явился Свен, и она поздоровалась с ним хотя и сердечно, но несколько скованно, гадая, как он хозяйничал здесь в ее отсутствие. Однако она постаралась отбросить грустные мысли, равно как и не обращать особого внимания на то, что следом за ними на берег высадилась Бренна, тоже совершившая это плавание.
   — А где же Рагвальд? — нарочито громко спросила она у Филиппа. Тот улыбнулся и подался в сторону, уступая дорогу ее старому наставнику, который со слеза ми на глазах прижал Мелисанду к груди.
   — Крепость показалась мне пустыней в твое отсутствие, дитя мое, — воскликнул он, не выпуская из объятий.