Совсем другой вид имеет еще одна готическая капелла собора, посвященная Святому Бласу. Она является местом захоронения толедского архиепископа Педро Тенорио. Росписи потолка и стен здесь выполнены в праздничной манере Джотто ди Бондоне. Статуя, изображающая погребенного, лежит на саркофаге, который держат шесть мраморных львов. Такие композиции в эпоху Возрождения заказывали для себя правители Италии. Однако автором скульптуры все же является испанец, может быть обучавшийся у итальянских мастеров. Судя по сходству почерка, он принимал участие в создании капеллы Святого Ильдефонса, где на таких же львах покоится кардинал Хиль де Альборнос. Известно, что он делал распоряжения по устройству своей гробницы, благодаря чему она обрела черты торжественной роскоши, характерной для стиля высокой готики. Главный алтарь в этой капелле сделан в XVIII веке, когда в Испании появились первые памятники неоклассицизма. Священное место отделано мрамором, бронзой и яшмой, живописное сочетание которых любили и часто использовали местные скульпторы в эпоху Просвещения.
Создатель капеллы Новых королей после завершения работы получил звание архитектора собора. Он решил перекрыть просторное помещение тремя пролетами готических звездообразных сводов, таким образом получив своеобразную корону из листьев и цветов. Арка входа по бокам украшена статуями герольдов и опирается на колонны с пьедесталами, украшенными гротесками, или орнаментом, в котором причудливо сочетаются изобразительные и декоративные мотивы, например растения, животные, люди, маски. По эскизам Алонсо Коваррубиса исполнены гробницы королей, правивших во времена позднего Средневековья: Генриха II и его жены Хуаны, Генриха III и его жены Катерины Ланкастерской, Хуана II и его жены доньи Элеоноры. Зодчий поместил гробницы в ниши, также мастерски украшенные орнаментом, арками, пилястрами, гротесками. Над сооружением парят ангелы, держа в пухлых руках надгробные надписи для каждого короля.
Кроме капелл, к основному зданию собора примыкает ряд помещений, предназначенных для служителей. Раньше специальные комнаты отводились для богослужений, совещаний, организации торжественных шествий, отдыха высокопоставленных гостей, в число которых входили короли и папские нунции. В зале капитула регулярно собирались лица, составлявшие аппарат управления собора. В сакристии, аналогичной ризнице православного храма, хранились драгоценные культовые предметы. Красивым словом «саграрио» обозначалась сокровищница. За тяжелыми дверями реликвария Очаво скрывались от нескромного взора самые почитаемые святыни – мощи и принадлежавшие святым вещи. В гардеробной-вестиарио стояли большие сундуки, где были сложены облачения священников и статуй. Для испанского духовенства парадную одежду шили из златотканых тканей, дополняя сверкающими вышивками тонкой работы. Здесь изваяния одевались в настоящие наряды, правда, по особым дням, зато гораздо роскошней, чем живые служители культа. В расшитые драгоценными камнями и жемчугом платья облачали Богоматерь, голова которой обычно украшалась короной с крупными рубинами, сапфирами и смарагдами.
Капелла Новых королей
Почти все капеллы собора отделены друг от друга и остальных помещений решетками. Исполненные с большим вкусом, они выкованы в основном из бронзы и отличаются разнообразными по сюжету и стилю рисунками в соответствии с декором помещения. Высоким мастерством удивляют решетки главного алтаря, относящиеся к творчеству известного мастера де Вильяльпандо.
Каждая капелла главного храма Толедо является настоящим музеем, поскольку заключает в себе невероятное для небольшого помещения количество скульптуры, гобеленов, художественной мебели, тканей, церковной утвари из золота и серебра. Хранилищем великолепных произведений живописи и пластики является саграрио. Самая крупная перестройка состоялась здесь в начале XVII века, после чего зал, один из немногих в храме, обрел черты классицизма. Второе его название, капелла Богоматери, связано со статуей Девы Марии, созданной еще во времена вестготов. Фигура святой одета в роскошное, щедро украшенное камнями платье из ткани, гармонирующей с тусклым мерцанием серебра, из которого выполнен трон.
В реконструкции саграрио принимал участие Хорхе Теотокопули, сын местного живописца Эль Греко, прославившегося на весь мир своей оригинальной манерой письма. По окончании работ помещение стало намного просторней за счет трех соседних капелл и купола из восьми частей. Одну половину потолка архитектор занял окнами, а вторую распорядился украсить фресками с изображением сцен из жизни Богоматери и наиболее чтимых святых. Удачным приемом оформления стен стало использование дорогих сортов мрамора. Светлые тона благородного камня послужили прекрасным фоном для живописных шедевров и подчеркнули красоту резьбы дверей, выполненных Алонсо Коваррубиасом в 1537 году, когда в европейском искусстве царил Ренессанс. Тем не менее некоторые элементы отделки, например балдахины над скульптурами Иисуса Христа и апостола Павла, созданы в готическом стиле. По испанской традиции сбоку от них помещена скульптурная символика кастильских монархов и герб кардинала дона Жуана де Таверы.
В саграрио собора хранится выдающийся памятник ювелирного искусства Испании – дарохранительница, созданная мастером золотых дел Энрико де Арфе по заказу кардинала Сиснероса. Трехметровое сооружение сделано в основном из американского серебра и покрыто позолотой. Часть материала получена путем переплавки ранних произведений. Монументальная пирамида сплошь покрыта разнообразными декоративными рельефами, в которых ощущается влияние готики. В оформлении креста дарохранительницы использовано 86 жемчужин и 4 больших смарагда. Расположенные на ней 260 миниатюрных статуй привлекают своей жизненностью. Внутри дарохранительницы находятся сосуды для благовоний, колокольчики и предметы христианского культа под названием «монстранц». Последние усыпаны драгоценными камнями и помещены в рамку, выполненную в стиле Ренессанс.
Капелла сокровищ
Очаво, куда из саграрио ведет открытая арка, венчает столь же впечатляющий купол. Стены реликвария также отделаны редкими видами мрамора, дополненного яшмой и бронзой. Впрочем, великолепный декор здесь служит всего лишь достойной рамкой для истинных ценностей. Священные реликвии хранятся в мраморных ларях. Тернии от венца Иисуса Христа лежат в вазе из горного хрусталя, которую держит серебряный ангел. Живописная часть раннего интерьера Очаво принадлежит кисти художника Кареньо де Миранда. В XVIII веке при очередной реконструкции его ренессансные работы были уничтожены и заменены фресками Маэльи, предпочитавшего барокко.
Сакристия
В декоративной и удивительно живописной архитектуре собора объединяются все художественные стили Испании. Постройки, фасады и внутреннее убранство воспринимаются как единая композиция несмотря на многочисленные перестройки и долгий срок исполнения отдельных деталей. С севера к основному зданию примыкает обширный клуатр, как в католичестве именуется внутренний двор храма. Начало его постройки относится к 1380 году, а завершение состоялось почти через 500 лет, когда росписи Хуана де Боргонья были заменены работами Байеу. Цельности впечатления в немалой степени способствуют витражные окна. Рисунки на стеклах исполнены в фиолетовых, красных, зеленых, синих и золотистых тонах по эскизам известных толедских зодчих, отца и сына Вергаров. Витраж на главном фасаде, столь же изысканный по рисунку и сочный по цвету, сделан в форме готической розы. В главном храме старой столицы имеются сотни уникальных произведений искусства. На осмотр всех сокровищ собора требуется несколько дней. Гостям города рекомендуют посетить его в дни торжественных богослужений, когда все предметы находятся не в ризнице, а на видных местах, определенных многовековым ритуалом.
Галерея клуатра
В современном Толедо имеется такое множество ценностей, что великолепные образцы изобразительного искусства часто размещаются не в музеях, а за ветхими стенами старинных построек. Путешественники, любуясь красивым узором фасада, иногда не подозревают о том, что внутри находится уникальная вещь. Возведенная в 1540 году церковь Сан-Хуан де Батиста при одноименном госпитале скрывает в себе последнее произведение Алонсо Берругете – мавзолей основателя, кардинала де Таверы, вложившего в этот храм свои последние силы и личные средства.
Стороны гробницы украшены рельефами «Иоанн Креститель», «Крещение», «Избиение младенцев», «Апостол Иаков» и «Битва при Клавихо». По углам художник расположил четыре мастерски высполненные кариатиды и орлов, охватывающих крыльями все сооружение; внизу поместил несколько групп обнаженных детей.
Эль Греко. Портрет кардинала де Таверы
Надпись на гробнице гласит: «Сделано Берругете, сеньором де Вентоса, известным скульптором и живописцем». Однако творчество знаменитого мастера здесь представлено лишь частично, поскольку он сошел в могилу вскоре после кончины кардинала, и памятник завершил его сын вместе с учеником отца Парисом дель Нава. У ног и головы де Таверы помещены статуи горюющих добродетелей. Мраморная фигура святого отца покоится на ложе тонкой работы, выполненном из того же благородного материала. Профиль лица необыкновенно изящен, тогда как костлявые руки выглядят высохшими даже под перчатками. Строгость внешности подчеркнута атрибутами духовной власти, в частности четкой формой митры, богато украшенной драгоценными камнями. Спокойствие мраморного лица, тяжело ниспадающие складки одежды словно напоминают о суровом величии смерти. При беглом взгляде на фигуру можно вообразить настоящий труп, а не шедевр, возникший под резцом знаменитого ваятеля.
Старинная синагога некогда возвышалась над убогими домишками еврейского квартала. Странно, что в приюте нищеты и болезней появилось столь элегантное, роскошно убранное здание из белоснежного кирпича, изумляющее своими изысканными формами. Иудаистское святилище располагалось на этом месте с XII века, но спустя два столетия было отстроено заново и в 1411 году обращено в христианскую церковь, посвященную богоматери Санта-Мария ла Бланка. Имя святой в переводе с испанского языка означает «Белая». Цвет, в христианстве символизирующий чистоту, царил как внутри, так и снаружи храма, перекликаясь с грациозной пропорциональностью деталей.
В течение многих лет существования церковь последовательно превращалась в убежище для раскаявшихся грешников, пустынь и казармы, пока не была реставрирована для того, чтобы стать музеем. Ряды восьмигранных столбов делят ее внутреннее пространство на пять частей. Тонкого рисунка узоры восхищают мастерским исполнением и разнообразием.
Светлые тона и тщательность кладки придают архитектуре легкость, какая редко встречается в зданиях того времени. Впечатление невесомости усиливает великолепный резной потолок с кессонами, который опирается на аркады подковообразной формы. Каждая колонна оформлена капителями из окрашенного гипса. Оригинальный декор столбов можно отнести к коринфскому ордеру, где также использовались свернутые в волюты листья и рисунок, напоминающий сосновые шишки.
Внутренний вид церкви Санта-Мария ла Бланка
Не менее изящны орнаменты церкви Эль Трансито де Нуэстра Сеньора, которая вначале тоже принадлежала иудеям. Перейдя к христианскому духовенству, она недолго служила членам ордена Калатрава под названием Сан-Бенито. Эта часть истории храма увековечена на надгробных плитах, под которыми покоятся самые доблестные рыцари союза. Позже церковь была посвящена Успению Богоматери и получила имя, сохранившееся за ней до настоящего времени.
Высокая, скромная снаружи, с единственным нефом внутри, Эль Трансито де Нуэстра Сеньора производит очень яркое впечатление благодаря орнаменту, сплошь покрывающему ее стены. Тонкостью работы удивляет широкий фриз из гипса с рисунком на мотивы виноградных лоз, среди которых помещены гербы кастильских королей. Красивая сама по себе, узорчатая полоса выглядит еще эффектней в обрамлении лепнины в виде священных текстов на иврите. Выше идет аркатура с многолопастными арками, опирающимися на небольшие колонны из разноцветного мрамора с пышными капителями; арки большей частью являются всего лишь декоративным элементом, но некоторые из них служат окнами. Столь же прекрасен деревянный потолок зала, обильно покрытый лепными украшениями из гипса.
Во времена, когда церковь Эль Трансито де Нуэстра Сеньора была синагогой, на западной ее стороне размещались эмпоры – подобное хорам отделение, где во время службы сидели женщины. Тогда же из синагоги вел крытый переход в огромный дом хранителя королевской казны Самуила бен Мейера Халеви, где тот хранил свои богатства. Когда слухи о сокровищах дошли до короля, их владелец был посажен в тюрьму, деньги и ценности перешли в казну, а во дворце поселился маркиз Энрике де Вильена. Будучи придворным поэтом, он увлекался алхимией, пользовался уважением при дворе, но в народе слыл колдуном, возможно из-за лаборатории, в которой работал по ночам.
К сожалению, второй владелец дома, так же как и первый, закончил жизнь преждевременно и не в собственной постели. После смерти де Вильены в огонь была брошена его уникальная библиотека и часть имущества, отнесенная к еретическим увлечениям маркиза. Таковым посчитались трактат «Искусство стихосложения», переводы Вергилия и Данте, аллегория «Труды Геркулеса» и, конечно, «Книга о дурном глазе, или О порче», которую инквизиторы не удосужились прочитать.
Узоры стен церкви Эль Трансито де Нуэстра Сеньора
Таинственный дворец пустовал много лет, словно дожидаясь очередной жертвы, но, к счастью, никаких бед в нем больше не произошло. В свое время дом, вернее то немногое, что от него осталось, приобрел известный испанский искусствовед де ла Вега Инклан. Новый хозяин буквально воскресил здание, установив во дворе старый фрагмент, оставленный в качестве памятника несчастному казначею Самуилу бен Мейера Халеви. После того как несчастный дворец осчастливил своим присутствием Эль Греко, дом стал называться именем великого живописца.
Монастырь Сан-Хуан де лос Рейес появился как воплощение мечты кардинала Мендосы, не успевшего воздвигнуть гробницу-памятник испанским королям. Избранный королевой Изабеллой зодчий Хуан Гуас вначале предложил довольно скромный проект, отвергнутый со словами: «Нам эта безделица не нужна». Зато новый архитектурный образ, более крупный, сложный и богато декорированный, получил одобрение и щедрое обеспечение. Королевских денег вполне хватило на светлый гранит для главной церкви, как нельзя лучше подходивший к ренессансным формам.
Церковь монастыря Сан-Хуан де лос Рейес
Изящный по силуэту главный храм обители с первого взгляда умиротворяет спокойствием линий. Благодаря капеллам и широко расставленным контрфорсам его внутреннее пространство кажется шире, чем в реальности.
Пылкая фантазия архитектора заметна в конструкции купола с нервюрами, образующими восьмиугольную звезду с квадратом посредине. По подобию мавританских построек центр свода представляет собой перекрестие двух арок. Сказочно прекрасный декор единственного зала вводит зрителя в мир святых, геральдических зверей и химер. Всевозможные эмблемы, гербы, надписи, фантастические узоры из белого известняка сделали храм монастыря Сан-Хуан де лос Рейес одним из самых романтичных сооружений Европы. Затейливый орнамент на стенах, дверях и королевских креслах повторяется на колоннах, соседствуя со скульптурными картинами. В рельефах присутствуют изображения огромных орлов с распростертыми крыльями, несущих в клювах гербы Католических королей Фердинанда и Изабеллы.
В формах и убранстве внутреннего дворика обители невозможно не почувствовать те же качества, что и в фасадах: легкость, пропорциональность, спокойствие. В целом небольшая площадка, как всюду в мавританских постройках Испании, окружена двухэтажной аркадой. В верхнем уровне многолопастные арки ограничены тонким карнизом и наполовину прикрыты балюстрадой. В верхнем этаже каждая из заостренных арок разделяется на две такие же детали, хотя зрительно сливается с ними из-за каменной решетки с рисунком, напоминающим гипюр. Еще одна великолепная решетка возвышается над аркатурой двора и отделана сверху пинаклями. Одна из дверей украшена рельефами работы Алонсо Берругете, где представлена святая Вероника с платом Иисуса Христа.
Интерьер церкви монастыря Сан-Хуан де лос Рейес
Вдоль внутренних стенок помещены статуи других евангельских героев, а также посвященные королям лепные надписи с арабесками, изображениями цветов, листьев и веток. Рядом со скульптурами святых висят цепи узников-христиан, освобожденных из мавританского плена после захвата Толедо войсками Альфонса VI.
Вторая дверь ведет в Большую трапезную монастыря, где над аркой имеется изображение трупа: испанцы не испытывают трепета перед смертью, поэтому даже за едой могут думать о бренности земного бытия. В одном из соседних со столовой помещений имеется бесценное сокровище – живописная работа Хуана де Боргонья «История Креста Господня». Первый зодчий монастыря Сан-Хуан де лос Рейес, безусловно, работал с помощниками. Однако почерк талантливого мастера заметен в старых и напоминает о себе в новых постройках. Начатая в конце XV века с возведения церкви и клуатра, обитель была завершена почти через два века и вновь разрушена в 1808 году, в период войны с французами. Прах создателя монастыря находится в гробнице, на территории храма Сан-Юсто в Толедо. Надгробный памятник, исполненный в стиле мудехар, украшен портретом самого архитектора, его жены Марианны Альварес, сына и дочери. Удивительно, что фигуры супругов, одетых в будничные платья из темно-коричневого и синего холста, представлены на фоне парчовой ткани. Желая подчеркнуть значимость рода, художник поместил в композицию фамильный герб.
Богатство католической церкви во многом обусловило ее огромное значение в жизни Испании. Представители высшего духовенства содействовали организации в государствах Пиренейского полуострова монашеских и рыцарских орденов.
Двор монастыря Сан-Хуан де лос Рейес
Помимо Сантьяго, наиболее влиятельным из монашеских союзов долгое время был орден доминиканцев, отличавшийся суровым уставом, строгой централизацией. Из их числа назначалось большинство инквизиторов. Они украшали свои белые рясы изображением собаки, которая держала в пасти пылающий факел и дала название общине: в переводе с латыни фраза «domini canes» означает «псы Господни». По поводу пса без ошибки сказать что-либо трудно, а огонь, безусловно, символизировал борьбу с еретиками. Являясь членами нищенствующего ордена, доминиканцы владели значительными средствами, ведь для занятий богословием им были необходимы библиотеки, а для ухода за теми, кто избежал костра – отдельные кельи и целые здания, которые со временем преобразились в госпитали.
Гостеприимные дома
Создатель капеллы Новых королей после завершения работы получил звание архитектора собора. Он решил перекрыть просторное помещение тремя пролетами готических звездообразных сводов, таким образом получив своеобразную корону из листьев и цветов. Арка входа по бокам украшена статуями герольдов и опирается на колонны с пьедесталами, украшенными гротесками, или орнаментом, в котором причудливо сочетаются изобразительные и декоративные мотивы, например растения, животные, люди, маски. По эскизам Алонсо Коваррубиса исполнены гробницы королей, правивших во времена позднего Средневековья: Генриха II и его жены Хуаны, Генриха III и его жены Катерины Ланкастерской, Хуана II и его жены доньи Элеоноры. Зодчий поместил гробницы в ниши, также мастерски украшенные орнаментом, арками, пилястрами, гротесками. Над сооружением парят ангелы, держа в пухлых руках надгробные надписи для каждого короля.
Кроме капелл, к основному зданию собора примыкает ряд помещений, предназначенных для служителей. Раньше специальные комнаты отводились для богослужений, совещаний, организации торжественных шествий, отдыха высокопоставленных гостей, в число которых входили короли и папские нунции. В зале капитула регулярно собирались лица, составлявшие аппарат управления собора. В сакристии, аналогичной ризнице православного храма, хранились драгоценные культовые предметы. Красивым словом «саграрио» обозначалась сокровищница. За тяжелыми дверями реликвария Очаво скрывались от нескромного взора самые почитаемые святыни – мощи и принадлежавшие святым вещи. В гардеробной-вестиарио стояли большие сундуки, где были сложены облачения священников и статуй. Для испанского духовенства парадную одежду шили из златотканых тканей, дополняя сверкающими вышивками тонкой работы. Здесь изваяния одевались в настоящие наряды, правда, по особым дням, зато гораздо роскошней, чем живые служители культа. В расшитые драгоценными камнями и жемчугом платья облачали Богоматерь, голова которой обычно украшалась короной с крупными рубинами, сапфирами и смарагдами.
Почти все капеллы собора отделены друг от друга и остальных помещений решетками. Исполненные с большим вкусом, они выкованы в основном из бронзы и отличаются разнообразными по сюжету и стилю рисунками в соответствии с декором помещения. Высоким мастерством удивляют решетки главного алтаря, относящиеся к творчеству известного мастера де Вильяльпандо.
Каждая капелла главного храма Толедо является настоящим музеем, поскольку заключает в себе невероятное для небольшого помещения количество скульптуры, гобеленов, художественной мебели, тканей, церковной утвари из золота и серебра. Хранилищем великолепных произведений живописи и пластики является саграрио. Самая крупная перестройка состоялась здесь в начале XVII века, после чего зал, один из немногих в храме, обрел черты классицизма. Второе его название, капелла Богоматери, связано со статуей Девы Марии, созданной еще во времена вестготов. Фигура святой одета в роскошное, щедро украшенное камнями платье из ткани, гармонирующей с тусклым мерцанием серебра, из которого выполнен трон.
В реконструкции саграрио принимал участие Хорхе Теотокопули, сын местного живописца Эль Греко, прославившегося на весь мир своей оригинальной манерой письма. По окончании работ помещение стало намного просторней за счет трех соседних капелл и купола из восьми частей. Одну половину потолка архитектор занял окнами, а вторую распорядился украсить фресками с изображением сцен из жизни Богоматери и наиболее чтимых святых. Удачным приемом оформления стен стало использование дорогих сортов мрамора. Светлые тона благородного камня послужили прекрасным фоном для живописных шедевров и подчеркнули красоту резьбы дверей, выполненных Алонсо Коваррубиасом в 1537 году, когда в европейском искусстве царил Ренессанс. Тем не менее некоторые элементы отделки, например балдахины над скульптурами Иисуса Христа и апостола Павла, созданы в готическом стиле. По испанской традиции сбоку от них помещена скульптурная символика кастильских монархов и герб кардинала дона Жуана де Таверы.
В саграрио собора хранится выдающийся памятник ювелирного искусства Испании – дарохранительница, созданная мастером золотых дел Энрико де Арфе по заказу кардинала Сиснероса. Трехметровое сооружение сделано в основном из американского серебра и покрыто позолотой. Часть материала получена путем переплавки ранних произведений. Монументальная пирамида сплошь покрыта разнообразными декоративными рельефами, в которых ощущается влияние готики. В оформлении креста дарохранительницы использовано 86 жемчужин и 4 больших смарагда. Расположенные на ней 260 миниатюрных статуй привлекают своей жизненностью. Внутри дарохранительницы находятся сосуды для благовоний, колокольчики и предметы христианского культа под названием «монстранц». Последние усыпаны драгоценными камнями и помещены в рамку, выполненную в стиле Ренессанс.
Очаво, куда из саграрио ведет открытая арка, венчает столь же впечатляющий купол. Стены реликвария также отделаны редкими видами мрамора, дополненного яшмой и бронзой. Впрочем, великолепный декор здесь служит всего лишь достойной рамкой для истинных ценностей. Священные реликвии хранятся в мраморных ларях. Тернии от венца Иисуса Христа лежат в вазе из горного хрусталя, которую держит серебряный ангел. Живописная часть раннего интерьера Очаво принадлежит кисти художника Кареньо де Миранда. В XVIII веке при очередной реконструкции его ренессансные работы были уничтожены и заменены фресками Маэльи, предпочитавшего барокко.
В декоративной и удивительно живописной архитектуре собора объединяются все художественные стили Испании. Постройки, фасады и внутреннее убранство воспринимаются как единая композиция несмотря на многочисленные перестройки и долгий срок исполнения отдельных деталей. С севера к основному зданию примыкает обширный клуатр, как в католичестве именуется внутренний двор храма. Начало его постройки относится к 1380 году, а завершение состоялось почти через 500 лет, когда росписи Хуана де Боргонья были заменены работами Байеу. Цельности впечатления в немалой степени способствуют витражные окна. Рисунки на стеклах исполнены в фиолетовых, красных, зеленых, синих и золотистых тонах по эскизам известных толедских зодчих, отца и сына Вергаров. Витраж на главном фасаде, столь же изысканный по рисунку и сочный по цвету, сделан в форме готической розы. В главном храме старой столицы имеются сотни уникальных произведений искусства. На осмотр всех сокровищ собора требуется несколько дней. Гостям города рекомендуют посетить его в дни торжественных богослужений, когда все предметы находятся не в ризнице, а на видных местах, определенных многовековым ритуалом.
В современном Толедо имеется такое множество ценностей, что великолепные образцы изобразительного искусства часто размещаются не в музеях, а за ветхими стенами старинных построек. Путешественники, любуясь красивым узором фасада, иногда не подозревают о том, что внутри находится уникальная вещь. Возведенная в 1540 году церковь Сан-Хуан де Батиста при одноименном госпитале скрывает в себе последнее произведение Алонсо Берругете – мавзолей основателя, кардинала де Таверы, вложившего в этот храм свои последние силы и личные средства.
Стороны гробницы украшены рельефами «Иоанн Креститель», «Крещение», «Избиение младенцев», «Апостол Иаков» и «Битва при Клавихо». По углам художник расположил четыре мастерски высполненные кариатиды и орлов, охватывающих крыльями все сооружение; внизу поместил несколько групп обнаженных детей.
Надпись на гробнице гласит: «Сделано Берругете, сеньором де Вентоса, известным скульптором и живописцем». Однако творчество знаменитого мастера здесь представлено лишь частично, поскольку он сошел в могилу вскоре после кончины кардинала, и памятник завершил его сын вместе с учеником отца Парисом дель Нава. У ног и головы де Таверы помещены статуи горюющих добродетелей. Мраморная фигура святого отца покоится на ложе тонкой работы, выполненном из того же благородного материала. Профиль лица необыкновенно изящен, тогда как костлявые руки выглядят высохшими даже под перчатками. Строгость внешности подчеркнута атрибутами духовной власти, в частности четкой формой митры, богато украшенной драгоценными камнями. Спокойствие мраморного лица, тяжело ниспадающие складки одежды словно напоминают о суровом величии смерти. При беглом взгляде на фигуру можно вообразить настоящий труп, а не шедевр, возникший под резцом знаменитого ваятеля.
Старинная синагога некогда возвышалась над убогими домишками еврейского квартала. Странно, что в приюте нищеты и болезней появилось столь элегантное, роскошно убранное здание из белоснежного кирпича, изумляющее своими изысканными формами. Иудаистское святилище располагалось на этом месте с XII века, но спустя два столетия было отстроено заново и в 1411 году обращено в христианскую церковь, посвященную богоматери Санта-Мария ла Бланка. Имя святой в переводе с испанского языка означает «Белая». Цвет, в христианстве символизирующий чистоту, царил как внутри, так и снаружи храма, перекликаясь с грациозной пропорциональностью деталей.
В течение многих лет существования церковь последовательно превращалась в убежище для раскаявшихся грешников, пустынь и казармы, пока не была реставрирована для того, чтобы стать музеем. Ряды восьмигранных столбов делят ее внутреннее пространство на пять частей. Тонкого рисунка узоры восхищают мастерским исполнением и разнообразием.
Светлые тона и тщательность кладки придают архитектуре легкость, какая редко встречается в зданиях того времени. Впечатление невесомости усиливает великолепный резной потолок с кессонами, который опирается на аркады подковообразной формы. Каждая колонна оформлена капителями из окрашенного гипса. Оригинальный декор столбов можно отнести к коринфскому ордеру, где также использовались свернутые в волюты листья и рисунок, напоминающий сосновые шишки.
Не менее изящны орнаменты церкви Эль Трансито де Нуэстра Сеньора, которая вначале тоже принадлежала иудеям. Перейдя к христианскому духовенству, она недолго служила членам ордена Калатрава под названием Сан-Бенито. Эта часть истории храма увековечена на надгробных плитах, под которыми покоятся самые доблестные рыцари союза. Позже церковь была посвящена Успению Богоматери и получила имя, сохранившееся за ней до настоящего времени.
Высокая, скромная снаружи, с единственным нефом внутри, Эль Трансито де Нуэстра Сеньора производит очень яркое впечатление благодаря орнаменту, сплошь покрывающему ее стены. Тонкостью работы удивляет широкий фриз из гипса с рисунком на мотивы виноградных лоз, среди которых помещены гербы кастильских королей. Красивая сама по себе, узорчатая полоса выглядит еще эффектней в обрамлении лепнины в виде священных текстов на иврите. Выше идет аркатура с многолопастными арками, опирающимися на небольшие колонны из разноцветного мрамора с пышными капителями; арки большей частью являются всего лишь декоративным элементом, но некоторые из них служат окнами. Столь же прекрасен деревянный потолок зала, обильно покрытый лепными украшениями из гипса.
Во времена, когда церковь Эль Трансито де Нуэстра Сеньора была синагогой, на западной ее стороне размещались эмпоры – подобное хорам отделение, где во время службы сидели женщины. Тогда же из синагоги вел крытый переход в огромный дом хранителя королевской казны Самуила бен Мейера Халеви, где тот хранил свои богатства. Когда слухи о сокровищах дошли до короля, их владелец был посажен в тюрьму, деньги и ценности перешли в казну, а во дворце поселился маркиз Энрике де Вильена. Будучи придворным поэтом, он увлекался алхимией, пользовался уважением при дворе, но в народе слыл колдуном, возможно из-за лаборатории, в которой работал по ночам.
К сожалению, второй владелец дома, так же как и первый, закончил жизнь преждевременно и не в собственной постели. После смерти де Вильены в огонь была брошена его уникальная библиотека и часть имущества, отнесенная к еретическим увлечениям маркиза. Таковым посчитались трактат «Искусство стихосложения», переводы Вергилия и Данте, аллегория «Труды Геркулеса» и, конечно, «Книга о дурном глазе, или О порче», которую инквизиторы не удосужились прочитать.
Таинственный дворец пустовал много лет, словно дожидаясь очередной жертвы, но, к счастью, никаких бед в нем больше не произошло. В свое время дом, вернее то немногое, что от него осталось, приобрел известный испанский искусствовед де ла Вега Инклан. Новый хозяин буквально воскресил здание, установив во дворе старый фрагмент, оставленный в качестве памятника несчастному казначею Самуилу бен Мейера Халеви. После того как несчастный дворец осчастливил своим присутствием Эль Греко, дом стал называться именем великого живописца.
Монастырь Сан-Хуан де лос Рейес появился как воплощение мечты кардинала Мендосы, не успевшего воздвигнуть гробницу-памятник испанским королям. Избранный королевой Изабеллой зодчий Хуан Гуас вначале предложил довольно скромный проект, отвергнутый со словами: «Нам эта безделица не нужна». Зато новый архитектурный образ, более крупный, сложный и богато декорированный, получил одобрение и щедрое обеспечение. Королевских денег вполне хватило на светлый гранит для главной церкви, как нельзя лучше подходивший к ренессансным формам.
Изящный по силуэту главный храм обители с первого взгляда умиротворяет спокойствием линий. Благодаря капеллам и широко расставленным контрфорсам его внутреннее пространство кажется шире, чем в реальности.
Пылкая фантазия архитектора заметна в конструкции купола с нервюрами, образующими восьмиугольную звезду с квадратом посредине. По подобию мавританских построек центр свода представляет собой перекрестие двух арок. Сказочно прекрасный декор единственного зала вводит зрителя в мир святых, геральдических зверей и химер. Всевозможные эмблемы, гербы, надписи, фантастические узоры из белого известняка сделали храм монастыря Сан-Хуан де лос Рейес одним из самых романтичных сооружений Европы. Затейливый орнамент на стенах, дверях и королевских креслах повторяется на колоннах, соседствуя со скульптурными картинами. В рельефах присутствуют изображения огромных орлов с распростертыми крыльями, несущих в клювах гербы Католических королей Фердинанда и Изабеллы.
В формах и убранстве внутреннего дворика обители невозможно не почувствовать те же качества, что и в фасадах: легкость, пропорциональность, спокойствие. В целом небольшая площадка, как всюду в мавританских постройках Испании, окружена двухэтажной аркадой. В верхнем уровне многолопастные арки ограничены тонким карнизом и наполовину прикрыты балюстрадой. В верхнем этаже каждая из заостренных арок разделяется на две такие же детали, хотя зрительно сливается с ними из-за каменной решетки с рисунком, напоминающим гипюр. Еще одна великолепная решетка возвышается над аркатурой двора и отделана сверху пинаклями. Одна из дверей украшена рельефами работы Алонсо Берругете, где представлена святая Вероника с платом Иисуса Христа.
Вдоль внутренних стенок помещены статуи других евангельских героев, а также посвященные королям лепные надписи с арабесками, изображениями цветов, листьев и веток. Рядом со скульптурами святых висят цепи узников-христиан, освобожденных из мавританского плена после захвата Толедо войсками Альфонса VI.
Вторая дверь ведет в Большую трапезную монастыря, где над аркой имеется изображение трупа: испанцы не испытывают трепета перед смертью, поэтому даже за едой могут думать о бренности земного бытия. В одном из соседних со столовой помещений имеется бесценное сокровище – живописная работа Хуана де Боргонья «История Креста Господня». Первый зодчий монастыря Сан-Хуан де лос Рейес, безусловно, работал с помощниками. Однако почерк талантливого мастера заметен в старых и напоминает о себе в новых постройках. Начатая в конце XV века с возведения церкви и клуатра, обитель была завершена почти через два века и вновь разрушена в 1808 году, в период войны с французами. Прах создателя монастыря находится в гробнице, на территории храма Сан-Юсто в Толедо. Надгробный памятник, исполненный в стиле мудехар, украшен портретом самого архитектора, его жены Марианны Альварес, сына и дочери. Удивительно, что фигуры супругов, одетых в будничные платья из темно-коричневого и синего холста, представлены на фоне парчовой ткани. Желая подчеркнуть значимость рода, художник поместил в композицию фамильный герб.
Богатство католической церкви во многом обусловило ее огромное значение в жизни Испании. Представители высшего духовенства содействовали организации в государствах Пиренейского полуострова монашеских и рыцарских орденов.
Помимо Сантьяго, наиболее влиятельным из монашеских союзов долгое время был орден доминиканцев, отличавшийся суровым уставом, строгой централизацией. Из их числа назначалось большинство инквизиторов. Они украшали свои белые рясы изображением собаки, которая держала в пасти пылающий факел и дала название общине: в переводе с латыни фраза «domini canes» означает «псы Господни». По поводу пса без ошибки сказать что-либо трудно, а огонь, безусловно, символизировал борьбу с еретиками. Являясь членами нищенствующего ордена, доминиканцы владели значительными средствами, ведь для занятий богословием им были необходимы библиотеки, а для ухода за теми, кто избежал костра – отдельные кельи и целые здания, которые со временем преобразились в госпитали.
Гостеприимные дома
В 1516 году власть в государстве получил внук Изабеллы Католической, вошедший в историю как король Испании Карл I и германский император Карл V. В пылу завоеваний он редко навещал Испанию и совсем не бывал в Толедо, который не любил за бунтарский нрав жителей. Впрочем, крупное восстание и последовавшая затем неприязнь монарха никак не сказались на существовании города, тогда все еще сохранявшего столичный статус. Здесь, так же как и в старину, процветала торговля, а следовательно, было много людей, готовых поделиться богатством с церковью или городскими властями. Благодаря меценатам продолжали строиться дворцы, возводились заново и ремонтировались храмы. Внешний вид и убранство новых зданий в те времена соответствовали изменившимся вкусам, поэтому, забыв о готике, художники обращались только к Ренессансу.
Поначалу европейские мастера старались копировать произведения, созданные в Италии, то есть там, откуда пришла и быстро завоевала сердца культура Возрождения. Страсть к бездумному повторению в меньшей мере коснулась испанцев. Своеобразно перефразируя принципы модного искусства, зодчие Толедо не забывали о мавританской архитектуре, все еще привлекавшей общим изяществом и тонкостью в отдельных деталях. Именно эти черты легли в основу нового художественного стиля, получившего название от слова «платеро», что приблизительно означает «ювелирное дело».
В платереско украшения сплошь покрывали отведенные плоскости, мотивы узоров изменились и, как нетрудно догадаться, были заимствованы из Ренессанса. Впрочем, у орнаментов появились границы, часто в виде простых геометрических фигур, например треугольников и квадратов. Однако благодаря обильному декору здания, возведенные в духе платереско, сохранили празднично-живописный вид.
К ранним памятникам этого стиля относится госпиталь (от лат. hospitalis – «гостеприимный») Санта-Крус, куда больных принимали без учета тяжести положения, возраста или национальности. Подобные благотворительные учреждения появились на территории Европы в рыцарские времена и были распространены по всей Испании. Сюда, уверенные в добром отношении, приходили бедные и богатые, испанцы и мавры, аристократы и ремесленники. В плане такие здания обычно бывали трехнефными; в боковых частях ставились кровати, а центральный неф оставался свободным до массового наплыва пациентов, например, в пору эпидемий.
Тщеславие заставляло меценатов обращаться к лучшим архитектурам и требовать, чтобы здания по испанским обычаям выглядели не просто богато, а роскошно. Госпиталь Санта-Крус («святой крест») был построен по заказу Мендосы, пожелавшим, чтобы «все работы делались очень хорошо и непременно в античном духе». Желания кардинала смог воплотить в жизнь известный зодчий Энрико де Эгас, занимавший должность главного архитектора собора.
Постройка госпиталя был начата в 1484 году и закончена 30 лет спустя отделкой портала. По абрису напоминающий готическое ретабло, он воплотил в себе итальянские мотивы, хотя в целом выполнен в стиле исабелино. Архитектор своеобразно применил конструктивные элементы, преобразив их декорацию. Архивольты, фризы, карнизы, колонны, притолоки – все было покрыто узорами мелкого рисунка. Отдельные столбы походили на канделябры, некоторые изгибались по подобию арки. Крайне приближенные к входу окна напоминали ласточкины гнезда и своей формой усиливали впечатление натурализма.
Главный внутренний дворик изначально удивлял благородством линий. Не слишком просторную площадку в центре монастыря окружала двухэтажная галерея с полукруглыми арками, более низкими в верхнем уровне. Они опирались на мраморные колонны с капителями, обильно покрытыми орнаментом в стиле Ренессанс. Византийские капители верхних колонн, видимо, перешли сюда из дворца вестготского короля, ранее стоявшего на месте госпиталя. Выгнутые части аркад, как и фриз, автор украсил лепными херувимами, вьющимися растениями, гербами рода Мендоса, а потолки галереи оформил в чисто мавританском стиле. Вход во двор был обозначен тремя аркадами, в качестве опоры которым послужили коринфские колонны.
Лестница в госпитале
Портал госпиталя Санта-Круc
Госпиталь де Тавера
Монархи, кардиналы, больные и братья поднимались во внутренние помещения госпиталя по лестнице, которая отличалась особой торжественностью пропорций и богатством украшений, также насыщенных итальянскими мотивами. Среди изображений листьев, цветов и надписей резчики вновь поместили гербы кардинала. Двухэтажная внутри, в плане больница имеет форму греческого креста; в двух этажах каждого его отрезка некогда располагались палаты. Средняя часть здания немного возвышается над боковыми пристройками. Самый центр, то есть место, где над звездообразным сводом на столбах висит фонарь, считается капеллой. В нижнем этаже госпиталя со средневековых времен остался деревянный, оформленный кессонами потолок, а в верхнем внутреннее покрытие представляет собой эффектную поверхность с сетчатыми нервюрами.
После упразднения госпиталя здание долго оставалось заброшенным, медленно разрушалось, но в XX веке у правительства Испании, наконец, нашлись средства на его реставрацию. Через несколько лет после окончания Второй мировой войны в бывшей средневековой больнице расположилась выставка, связанная с 400-летием смерти Карла V и посвященная памяти великого императора. В 1962 году здесь открылся музей памятников искусства, где публике были представлены самые ценные экспонаты других музеев и вещи из полуразрушенных церквей Толедо.
Поначалу европейские мастера старались копировать произведения, созданные в Италии, то есть там, откуда пришла и быстро завоевала сердца культура Возрождения. Страсть к бездумному повторению в меньшей мере коснулась испанцев. Своеобразно перефразируя принципы модного искусства, зодчие Толедо не забывали о мавританской архитектуре, все еще привлекавшей общим изяществом и тонкостью в отдельных деталях. Именно эти черты легли в основу нового художественного стиля, получившего название от слова «платеро», что приблизительно означает «ювелирное дело».
В платереско украшения сплошь покрывали отведенные плоскости, мотивы узоров изменились и, как нетрудно догадаться, были заимствованы из Ренессанса. Впрочем, у орнаментов появились границы, часто в виде простых геометрических фигур, например треугольников и квадратов. Однако благодаря обильному декору здания, возведенные в духе платереско, сохранили празднично-живописный вид.
К ранним памятникам этого стиля относится госпиталь (от лат. hospitalis – «гостеприимный») Санта-Крус, куда больных принимали без учета тяжести положения, возраста или национальности. Подобные благотворительные учреждения появились на территории Европы в рыцарские времена и были распространены по всей Испании. Сюда, уверенные в добром отношении, приходили бедные и богатые, испанцы и мавры, аристократы и ремесленники. В плане такие здания обычно бывали трехнефными; в боковых частях ставились кровати, а центральный неф оставался свободным до массового наплыва пациентов, например, в пору эпидемий.
Тщеславие заставляло меценатов обращаться к лучшим архитектурам и требовать, чтобы здания по испанским обычаям выглядели не просто богато, а роскошно. Госпиталь Санта-Крус («святой крест») был построен по заказу Мендосы, пожелавшим, чтобы «все работы делались очень хорошо и непременно в античном духе». Желания кардинала смог воплотить в жизнь известный зодчий Энрико де Эгас, занимавший должность главного архитектора собора.
Постройка госпиталя был начата в 1484 году и закончена 30 лет спустя отделкой портала. По абрису напоминающий готическое ретабло, он воплотил в себе итальянские мотивы, хотя в целом выполнен в стиле исабелино. Архитектор своеобразно применил конструктивные элементы, преобразив их декорацию. Архивольты, фризы, карнизы, колонны, притолоки – все было покрыто узорами мелкого рисунка. Отдельные столбы походили на канделябры, некоторые изгибались по подобию арки. Крайне приближенные к входу окна напоминали ласточкины гнезда и своей формой усиливали впечатление натурализма.
Главный внутренний дворик изначально удивлял благородством линий. Не слишком просторную площадку в центре монастыря окружала двухэтажная галерея с полукруглыми арками, более низкими в верхнем уровне. Они опирались на мраморные колонны с капителями, обильно покрытыми орнаментом в стиле Ренессанс. Византийские капители верхних колонн, видимо, перешли сюда из дворца вестготского короля, ранее стоявшего на месте госпиталя. Выгнутые части аркад, как и фриз, автор украсил лепными херувимами, вьющимися растениями, гербами рода Мендоса, а потолки галереи оформил в чисто мавританском стиле. Вход во двор был обозначен тремя аркадами, в качестве опоры которым послужили коринфские колонны.
Монархи, кардиналы, больные и братья поднимались во внутренние помещения госпиталя по лестнице, которая отличалась особой торжественностью пропорций и богатством украшений, также насыщенных итальянскими мотивами. Среди изображений листьев, цветов и надписей резчики вновь поместили гербы кардинала. Двухэтажная внутри, в плане больница имеет форму греческого креста; в двух этажах каждого его отрезка некогда располагались палаты. Средняя часть здания немного возвышается над боковыми пристройками. Самый центр, то есть место, где над звездообразным сводом на столбах висит фонарь, считается капеллой. В нижнем этаже госпиталя со средневековых времен остался деревянный, оформленный кессонами потолок, а в верхнем внутреннее покрытие представляет собой эффектную поверхность с сетчатыми нервюрами.
После упразднения госпиталя здание долго оставалось заброшенным, медленно разрушалось, но в XX веке у правительства Испании, наконец, нашлись средства на его реставрацию. Через несколько лет после окончания Второй мировой войны в бывшей средневековой больнице расположилась выставка, связанная с 400-летием смерти Карла V и посвященная памяти великого императора. В 1962 году здесь открылся музей памятников искусства, где публике были представлены самые ценные экспонаты других музеев и вещи из полуразрушенных церквей Толедо.