Монашеская сторона жизни ордена заставляла беспокоиться о церковных постройках. В замке располагался собственный монастырь с кельями, зданием капитула и часовней, где орденская братия собиралась на мессы. В отличие от фасадов интерьеры храма и жилых помещений не соответствовали принципам аскетизма, которых рыцари, давшие обет бедности, старались придерживаться хотя бы внешне. В своих комнатах рыцари наслаждались роскошью. Судя по замыслу, и особенно по исполнению всех построек замка, тогдашнее бытие отражало богатство, высокий статус и потребности воинства Христова.
Ни одна из принадлежавших госпитальерам крепостей не была сдана без боя. Бейт Джибрин пал после длительных сражений в 1187 году, Бельвер захватили в 1189 году воины Саладина. Крак де Шевалье пал 80 лет спустя; после полуторамесячной осады и мощного штурма гарнизон сдался мамелюкам, которыми командовал султан Бейбарс. Немного позже египтяне сумели захватить крепость Маргат, превосходившую Крак по боевым качествам. Вначале колоссальная твердыня в Антиохии входила в собственность влиятельного семейства Менсоэр и, подобно многим грандиозным замкам, была продана из-за непосильных расходов на содержание.
Материалом для двойных стен цитадели служил скальный базальт. Орденские строители превратили неуклюжее жилище феодала в мощный бастион, не отличавшийся элегантным видом, зато надежный и удобный для проживания. Снаружи Маргат окружал выбитый в скале ров. Прекрасный обзор местности обеспечивали дозорные башни – приземистые сооружения округлой формы с редкими рядами амбразур. Согласно правилам средневековой фортификации, они позволяли оборонять лишь ту сторону, откуда ожидалось нападение врага. Благодаря подземному водохранилищу хозяева могли выдерживать осаду в течение 5 лет. Здесь по образцу Крак де Шевалье располагались храм, мастерские ремесленников, монашеские кельи и светские здания. Обширное внутреннее пространство вмещало в себя целую деревню с домиками крестьян, садами, огородами и пашнями.
Защищенные стенами неприступных твердынь госпитальеры не подчинялись королю и, по сути, обитали в суверенном государстве. Их численность ненамного уступала королевскому войску, что безусловно понимали монархи, которым приходилось считаться со столь грозной силой. Маргат рыцари занимали почти столетие, во второй по величине и значению резиденции произошли эпохальные для ордена события. Так, именно в ней был принят устав, разделивший организацию по национальному признаку на языки (нации). С того времени отделениями управляли магистры, а к титулу главы братства добавилось слово «великий».
Остатки крепостных сооружений в Антиохии. Гравюра, XVIII век
Весной 1187 года огромное войско Саладина двинулось на Иерусалим. Небольшой отряд иоаннитов встретился с мусульманами недалеко от Назарета: в недолгом кровопролитном бою погибли почти все рыцари ордена, в том числе великий магистр Рожер де Мулен. Немногие оставшиеся в живых были взяты в плен и обращены в рабство. В следующем сражении крестоносцы вновь потерпели поражение, но с пленными на сей раз поступили милостиво. Саладин приказал казнить только тех, кто представлял рыцарские ордена, – госпитальеров и тамплиеров, которые объединились в борьбе с «неверными», забыв о давней вражде. В этой кампании франки проиграли все битвы и в итоге потеряли Иерусалим.
Выгодно отличаясь от воинства Христова, арабы не устроили резню и даже отпустили христиан, хотя и за большой выкуп. Около 3 тысяч бедняков получили свободу бесплатно, а остальным все же пришлось стать рабами. Среди них оказались и рыцари: магистры пожалели денег для своих братьев, несмотря на то что орденская казна от войны нисколько не пострадала. В захваченном городе остались 10 иоаннитов, взявших на себя уход за лежачими пациентами госпиталя.
Иерусалим был объявлен центром королевства после Первого крестового похода. В конце третьей священной войны он опять вернулся к мусульманам, а франки сделали столицей своего государства крепость Акру. С захватом святого города для членов ордена Святого Иоанна Иерусалимского начался долгий период странствий. Четвертый крестовый поход, организованный в 1202 году по инициативе папы римского Иннокентия III, усилиями венецианского купечества был направлен против Византии, на территории которой после захвата крестоносцами Константинополя появилась Латинская империя. Происходившие в течение всего столетия последние четыре похода не сыграли существенной роли ни в политике, ни в распределении территорий.
Завершением бесславной крестовой эпопеи послужил переход к мусульманам Акры, что означало полное поражение франков, утративших свое последнее владение на Востоке. В этой крепости долгое время размещались резиденции двух орденов – иоаннитов и тамплиеров. Совместное пребывание сильных, знающих себе цену военных союзов сопровождалось конфликтами, абсурдными по сути, но повлекшими серьезные последствия. Однажды папе римскому пришлось вмешаться в ссору по поводу дележа запруды на реке в окрестностях Акры. По свидетельству современников, благородные рыцари «ненавидели друг друга по причине жадности к земным благам. Что приобретал один орден, вызывало зависть другого. Каждый член ордена отказался от имущества, но зато они хотели иметь все для всех».
Отряд иоаннитов в походе
В 1291 году после короткой осады Акру захватили мусульмане. Обороняли город в основном рыцари, проявившие удивительное мужество, которого все же оказалось недостаточно. Захватчики перебили все население, а затем сровняли крепость с землей. Спаслись немногие из защитников, и среди них был великий магистр Жан де Вилье. С падением Акры перестало существовать Иерусалимское королевство, завершилась история Крестовых походов и вновь остались бездомными иоанниты. Изгнанные из Палестины, они осели на Кипре, где создали сильное государство с лучшим в Средиземноморье флотом.
Еще одним недолговременным пристанищем стал остров Родос, занимавший стратегически выгодное положение в Эгейском море. Около двух лет местные жители сопротивлялись чужакам, но силы были слишком неравными. Впервые с момента сдачи Акры госпитальеры обрели надежду на спокойную жизнь в собственном доме. Став родосскими рыцарями, они вспомнили о своей изначальной миссии – уходе за больными и ранеными. К началу XIV века на острове появился странноприимный дом, а незадолго перед тем были построены новые укрепления, превосходный дворец великого магистра, склады, школы.
Подобно своим давним соперникам тамплиерам, иоанниты распоряжались огромными средствами, но в отличие от них не занимались финансовыми операциями, а если и позволяли себе ростовщичество, то без размаха и огласки. Редкая для средневековой знати осмотрительность помогла сохранить богатства и выжить, чего не удалось тамплиерам. Неприязнь к ним французского короля привела к полному разгрому ордена: обвиненные в ереси, разврате и связи с дьяволом, самые знатные рыцари взошли на костер, а бoльшая часть орденского наследия досталась монарху. В 1312 году папа Климент V официально упразднил орден, передав оставшееся после раздела имущество иоаннитам.
В очередной раз пополнив казну, рыцари с энтузиазмом занялись своим основным делом – организацией госпиталей. Помимо странноприимного дома на Родосе, они учредили такие же во всех иностранных отделениях, выделяя на то особую статью бюджета. Под воздействием внешних обстоятельств, когда искусное владение мечом не гарантировало мощи союза, госпитальеры пришли к идее создания юридических школ, открыв первую в Париже. Выпускники этих заведений брали на себя мирские дела иоаннитов, а в дальнейшем стали исполнять обязанности поверенных ордена в Риме.
Битва при Родосе, 1480. Средневековая гравюра
Поскольку захват Родоса проводился под знаком малого Крестового похода, папа запретил рыцарям использовать гавани для транзитной торговли. Это существенное ограничение не помешало, однако, созданию великолепного флота, в котором воплотились самые передовые технологии тогдашнего судостроения.
Невзирая на весьма непривлекательные цели, родосская кампания способствовала укреплению авторитета рыцарей. Имея огромные доходы от европейских владений, они контролировали основные морские пути, доказывая свои права с помощью тяжеловооруженных галер. Покрытые металлическими пластинами, все рыцарские суда были оснащены мощными пушками и выходили в море в любую погоду; скорость их зависела не от ветра, а от слаженной работы 50 гребцов, сидевших на двух палубах. Помимо рыцарей, команду военных кораблей составляли около 200 солдат. Историки полагают, что первый броненосец изобрели именно госпитальеры. Таковым считается корабль «Святая Анна» – шестипалубное морское судно со сплошной свинцовой обшивкой.
С первой половины XIV века боевая мощь лучшего в Европе флота направлялась против двух вражеских сил: к давнишним врагам мамелюкам добавился новый, не менее грозный противник – турки-османы. Тогда еще не наступил расцвет их государства, активно расширявшего свои территории к Востоку; впереди были и самые громкие победы. Однако уже в период становления державы турки доставляли соседям серьезные неприятности и воинство Христа отвечало им тем же. Разбив турецкое войско в 1318 году, иоанниты закрепили успех через несколько месяцев, проведя блестящую морскую операцию вблизи острова Хиос. В следующем году рыцарский флот вновь отличился: турецкую эскадру, состоявшую из 80 кораблей, уничтожили 40 родосских галер.
Победы ордена часто сопровождались кровавыми драмами, подобным и той, что произошла при взятии Иерусалима. В 1345 году орденские отряды оккупировали часть Малой Азии, изгнав мусульман из Смирны. Двадцать лет спустя, вспомнив былое, они устроили резню после удачного штурма Александрии. Непобедимое братство сыграло решающую роль во время осады Константинополя в 1453 году и сумело выстоять в 1480 году, когда османы попытались завладеть Родосом. Серию побед удалось прервать очередному наместнику Аллаха на земле, султану Сулейману Великолепному, изгнавшему «гяуров из сатанинского убежища», как он именовал своих врагов и прекрасный Родос. Весной 1522 года к берегам острова подошла турецкая армада из 400 кораблей, на борту которых находилось 200-тысячное войско. Туркам противостояли 300 рыцарей с оруженосцами, неумелые, хотя и преданные ополченцы из местного населения, а также наемники, завербованные вопреки запрету папы. Расстановка сил не предвещала госпитальерам победы, и ожидания оправдались: после полугодовой осады великий магистр Филипп Вилье де Лиль Адам сдал шпагу Сулейману, таким образом признав поражение.
Никто не ожидал великодушия от заклятого врага, но именно так обошелся султан с побежденными. По условиям капитуляции немногие из уцелевших иоаннитов должны были немедленно покинуть остров. Им разрешалось взять с собой знамена, архив и даже пушки, были предложены помощь при эвакуации и спокойное путешествие с охранной грамотой Сулеймана. Более того, султан не допустил разбоя на улицах города. Упорно сопротивлявшиеся жители Родоса живыми и невредимыми вернулись в свои дома, встретились с родственниками, сохранив свободу вообще и вероисповедание в частности. Тем не менее молодой энергичный султан добился поставленной цели. «Нечестивые» покинули его земли, а «великий флот великой державы» мог спокойно бороздить воды Средиземного моря.
В кровавых битвах братья-госпитальеры обрели позор и славу, а сам орден в очередной раз оказался бездомным. Жалкие остатки воинства Христова погрузились на галеры «Санта-Мария», «Санта-Катерина», «Сан-Джованни» и навсегда покинули благословенный остров. Родос был потерян, однако надежда на его возвращение осталась и еще долго преследовала рыцарей, несмотря на обретение собственной земли на Мальте.
Резиденция Мальтийского ордена
Великая осада
Ни одна из принадлежавших госпитальерам крепостей не была сдана без боя. Бейт Джибрин пал после длительных сражений в 1187 году, Бельвер захватили в 1189 году воины Саладина. Крак де Шевалье пал 80 лет спустя; после полуторамесячной осады и мощного штурма гарнизон сдался мамелюкам, которыми командовал султан Бейбарс. Немного позже египтяне сумели захватить крепость Маргат, превосходившую Крак по боевым качествам. Вначале колоссальная твердыня в Антиохии входила в собственность влиятельного семейства Менсоэр и, подобно многим грандиозным замкам, была продана из-за непосильных расходов на содержание.
Материалом для двойных стен цитадели служил скальный базальт. Орденские строители превратили неуклюжее жилище феодала в мощный бастион, не отличавшийся элегантным видом, зато надежный и удобный для проживания. Снаружи Маргат окружал выбитый в скале ров. Прекрасный обзор местности обеспечивали дозорные башни – приземистые сооружения округлой формы с редкими рядами амбразур. Согласно правилам средневековой фортификации, они позволяли оборонять лишь ту сторону, откуда ожидалось нападение врага. Благодаря подземному водохранилищу хозяева могли выдерживать осаду в течение 5 лет. Здесь по образцу Крак де Шевалье располагались храм, мастерские ремесленников, монашеские кельи и светские здания. Обширное внутреннее пространство вмещало в себя целую деревню с домиками крестьян, садами, огородами и пашнями.
Защищенные стенами неприступных твердынь госпитальеры не подчинялись королю и, по сути, обитали в суверенном государстве. Их численность ненамного уступала королевскому войску, что безусловно понимали монархи, которым приходилось считаться со столь грозной силой. Маргат рыцари занимали почти столетие, во второй по величине и значению резиденции произошли эпохальные для ордена события. Так, именно в ней был принят устав, разделивший организацию по национальному признаку на языки (нации). С того времени отделениями управляли магистры, а к титулу главы братства добавилось слово «великий».
Весной 1187 года огромное войско Саладина двинулось на Иерусалим. Небольшой отряд иоаннитов встретился с мусульманами недалеко от Назарета: в недолгом кровопролитном бою погибли почти все рыцари ордена, в том числе великий магистр Рожер де Мулен. Немногие оставшиеся в живых были взяты в плен и обращены в рабство. В следующем сражении крестоносцы вновь потерпели поражение, но с пленными на сей раз поступили милостиво. Саладин приказал казнить только тех, кто представлял рыцарские ордена, – госпитальеров и тамплиеров, которые объединились в борьбе с «неверными», забыв о давней вражде. В этой кампании франки проиграли все битвы и в итоге потеряли Иерусалим.
Выгодно отличаясь от воинства Христова, арабы не устроили резню и даже отпустили христиан, хотя и за большой выкуп. Около 3 тысяч бедняков получили свободу бесплатно, а остальным все же пришлось стать рабами. Среди них оказались и рыцари: магистры пожалели денег для своих братьев, несмотря на то что орденская казна от войны нисколько не пострадала. В захваченном городе остались 10 иоаннитов, взявших на себя уход за лежачими пациентами госпиталя.
Иерусалим был объявлен центром королевства после Первого крестового похода. В конце третьей священной войны он опять вернулся к мусульманам, а франки сделали столицей своего государства крепость Акру. С захватом святого города для членов ордена Святого Иоанна Иерусалимского начался долгий период странствий. Четвертый крестовый поход, организованный в 1202 году по инициативе папы римского Иннокентия III, усилиями венецианского купечества был направлен против Византии, на территории которой после захвата крестоносцами Константинополя появилась Латинская империя. Происходившие в течение всего столетия последние четыре похода не сыграли существенной роли ни в политике, ни в распределении территорий.
Завершением бесславной крестовой эпопеи послужил переход к мусульманам Акры, что означало полное поражение франков, утративших свое последнее владение на Востоке. В этой крепости долгое время размещались резиденции двух орденов – иоаннитов и тамплиеров. Совместное пребывание сильных, знающих себе цену военных союзов сопровождалось конфликтами, абсурдными по сути, но повлекшими серьезные последствия. Однажды папе римскому пришлось вмешаться в ссору по поводу дележа запруды на реке в окрестностях Акры. По свидетельству современников, благородные рыцари «ненавидели друг друга по причине жадности к земным благам. Что приобретал один орден, вызывало зависть другого. Каждый член ордена отказался от имущества, но зато они хотели иметь все для всех».
В 1291 году после короткой осады Акру захватили мусульмане. Обороняли город в основном рыцари, проявившие удивительное мужество, которого все же оказалось недостаточно. Захватчики перебили все население, а затем сровняли крепость с землей. Спаслись немногие из защитников, и среди них был великий магистр Жан де Вилье. С падением Акры перестало существовать Иерусалимское королевство, завершилась история Крестовых походов и вновь остались бездомными иоанниты. Изгнанные из Палестины, они осели на Кипре, где создали сильное государство с лучшим в Средиземноморье флотом.
Еще одним недолговременным пристанищем стал остров Родос, занимавший стратегически выгодное положение в Эгейском море. Около двух лет местные жители сопротивлялись чужакам, но силы были слишком неравными. Впервые с момента сдачи Акры госпитальеры обрели надежду на спокойную жизнь в собственном доме. Став родосскими рыцарями, они вспомнили о своей изначальной миссии – уходе за больными и ранеными. К началу XIV века на острове появился странноприимный дом, а незадолго перед тем были построены новые укрепления, превосходный дворец великого магистра, склады, школы.
Подобно своим давним соперникам тамплиерам, иоанниты распоряжались огромными средствами, но в отличие от них не занимались финансовыми операциями, а если и позволяли себе ростовщичество, то без размаха и огласки. Редкая для средневековой знати осмотрительность помогла сохранить богатства и выжить, чего не удалось тамплиерам. Неприязнь к ним французского короля привела к полному разгрому ордена: обвиненные в ереси, разврате и связи с дьяволом, самые знатные рыцари взошли на костер, а бoльшая часть орденского наследия досталась монарху. В 1312 году папа Климент V официально упразднил орден, передав оставшееся после раздела имущество иоаннитам.
В очередной раз пополнив казну, рыцари с энтузиазмом занялись своим основным делом – организацией госпиталей. Помимо странноприимного дома на Родосе, они учредили такие же во всех иностранных отделениях, выделяя на то особую статью бюджета. Под воздействием внешних обстоятельств, когда искусное владение мечом не гарантировало мощи союза, госпитальеры пришли к идее создания юридических школ, открыв первую в Париже. Выпускники этих заведений брали на себя мирские дела иоаннитов, а в дальнейшем стали исполнять обязанности поверенных ордена в Риме.
Поскольку захват Родоса проводился под знаком малого Крестового похода, папа запретил рыцарям использовать гавани для транзитной торговли. Это существенное ограничение не помешало, однако, созданию великолепного флота, в котором воплотились самые передовые технологии тогдашнего судостроения.
Невзирая на весьма непривлекательные цели, родосская кампания способствовала укреплению авторитета рыцарей. Имея огромные доходы от европейских владений, они контролировали основные морские пути, доказывая свои права с помощью тяжеловооруженных галер. Покрытые металлическими пластинами, все рыцарские суда были оснащены мощными пушками и выходили в море в любую погоду; скорость их зависела не от ветра, а от слаженной работы 50 гребцов, сидевших на двух палубах. Помимо рыцарей, команду военных кораблей составляли около 200 солдат. Историки полагают, что первый броненосец изобрели именно госпитальеры. Таковым считается корабль «Святая Анна» – шестипалубное морское судно со сплошной свинцовой обшивкой.
С первой половины XIV века боевая мощь лучшего в Европе флота направлялась против двух вражеских сил: к давнишним врагам мамелюкам добавился новый, не менее грозный противник – турки-османы. Тогда еще не наступил расцвет их государства, активно расширявшего свои территории к Востоку; впереди были и самые громкие победы. Однако уже в период становления державы турки доставляли соседям серьезные неприятности и воинство Христа отвечало им тем же. Разбив турецкое войско в 1318 году, иоанниты закрепили успех через несколько месяцев, проведя блестящую морскую операцию вблизи острова Хиос. В следующем году рыцарский флот вновь отличился: турецкую эскадру, состоявшую из 80 кораблей, уничтожили 40 родосских галер.
Победы ордена часто сопровождались кровавыми драмами, подобным и той, что произошла при взятии Иерусалима. В 1345 году орденские отряды оккупировали часть Малой Азии, изгнав мусульман из Смирны. Двадцать лет спустя, вспомнив былое, они устроили резню после удачного штурма Александрии. Непобедимое братство сыграло решающую роль во время осады Константинополя в 1453 году и сумело выстоять в 1480 году, когда османы попытались завладеть Родосом. Серию побед удалось прервать очередному наместнику Аллаха на земле, султану Сулейману Великолепному, изгнавшему «гяуров из сатанинского убежища», как он именовал своих врагов и прекрасный Родос. Весной 1522 года к берегам острова подошла турецкая армада из 400 кораблей, на борту которых находилось 200-тысячное войско. Туркам противостояли 300 рыцарей с оруженосцами, неумелые, хотя и преданные ополченцы из местного населения, а также наемники, завербованные вопреки запрету папы. Расстановка сил не предвещала госпитальерам победы, и ожидания оправдались: после полугодовой осады великий магистр Филипп Вилье де Лиль Адам сдал шпагу Сулейману, таким образом признав поражение.
Никто не ожидал великодушия от заклятого врага, но именно так обошелся султан с побежденными. По условиям капитуляции немногие из уцелевших иоаннитов должны были немедленно покинуть остров. Им разрешалось взять с собой знамена, архив и даже пушки, были предложены помощь при эвакуации и спокойное путешествие с охранной грамотой Сулеймана. Более того, султан не допустил разбоя на улицах города. Упорно сопротивлявшиеся жители Родоса живыми и невредимыми вернулись в свои дома, встретились с родственниками, сохранив свободу вообще и вероисповедание в частности. Тем не менее молодой энергичный султан добился поставленной цели. «Нечестивые» покинули его земли, а «великий флот великой державы» мог спокойно бороздить воды Средиземного моря.
В кровавых битвах братья-госпитальеры обрели позор и славу, а сам орден в очередной раз оказался бездомным. Жалкие остатки воинства Христова погрузились на галеры «Санта-Мария», «Санта-Катерина», «Сан-Джованни» и навсегда покинули благословенный остров. Родос был потерян, однако надежда на его возвращение осталась и еще долго преследовала рыцарей, несмотря на обретение собственной земли на Мальте.
Резиденция Мальтийского ордена
По справедливому замечанию Наполеона, «история повторяется дважды: один раз в виде трагедии, другой – в виде фарса». Примерно так случилось с братьями из ордена Святого Иоанна Иерусалимского, которых со времени пребывания на Мальте именовали уже не рыцарями, а, в духе галантной эпохи, кавалерами. Мальта с близлежащими островами была пожалована ордену в обмен на сокола, которого рыцари обязались каждый год в День Всех Святых преподносить королю Сицилии.
Но условия странной сделки диктовал не он, а император Священной Римской империи Карл V, и символический подарок в виде охотничьей птицы, конечно, подразумевал более серьезные условия.
Новая резиденция даровалась изгнанникам в обмен на клятву верности чужому правителю, что означало переход в статус наемного войска. Тем не менее иоанниты согласились принять дар, в ответ дав слово защищать королевские суда в Средиземноморье, воевать с турками, уничтожать пиратские галеры и попытаться не допустить врага к Триполи. Если падение Иерусалима вызвало у европейской общественности гнев, бесславное окончание Крестовых походов отозвалось печалью, то утрата Родоса, равно как и судьба его бездомных владельцев, уже никого не трогала. Впрочем, один заинтересованный человек нашелся. Надев тиару папы римского, бывший член ордена Климент VII занялся делами госпитальеров, невзирая на собственное крайне сложное положение и бурные события, происходившие тогда в христианском мире.
Император Карл V
Безмерные притязания на власть действительно сильного монарха Карла V, бесконечные конфликты в итальянских королевствах, но более всего нараставшая, подобно девятому валу, борьба с Реформацией грозили неприятностями лично понтифику и могли подорвать престиж папства в целом. Занятые глобальными вопросами, вершители судеб небрежно отмахивались от горстки рыцарей, чьи злоключения давно воспринимались как фарс.
Карл заинтересовался ситуацией благодаря вмешательству папы, но доброта императора была продиктована отнюдь не желанием помочь обездоленным братьям. Тонкий политик, он «осчастливил» госпитальеров землей, решив сразу две задачи: задобрил понтифика и обрел воинственных слуг. Под нажимом обстоятельств иоанниты приняли Мальту, Гоцо и ненужный Триполи, в обмен дав клятву верности императору. Последнее означало признание его верховной власти, а организация обороны на африканском побережье грозила гибелью ордену, в то время ослабленному духовно, физически и материально. Переговоры могли бы перейти в бесконечную тяжбу, но после вмешательства папы, которому пришлось прикрикнуть на упрямых собратьев, стороны пришли к согласию.
В ходе переговоров слабый голос подали мальтийцы, напомнив о том, что острова управляются наместниками из Сицилии, поэтому приход еще одних чужеземцев был бы нежелателен. Местные жители страдали от гнета испанского короля, но заносчивые и драчливые рыцари казались гораздо большим злом. Далеко не все население видело результатом будущей сделки защиту от морских разбойников. Многие воспринимали столь бесцеремонную передачу собственной земли едва ли не как захват. Однако их мнением никто не интересовался. Протест населения Мальты оказался гласом вопиющего в пустыне, причем буквально, ведь архипелаг представлял собой выжженную солнцем каменистую землю без растительности, пресной воды и других природных благ.
В свое время император обещал не отдавать острова ни в собственность, ни во владение кому-либо. Нарушая слово, он догадывался о том, что госпитальеры надеялись вернуть утопавший в зелени, прекрасно укрепленный Родос, рассматривая Мальту как временное пристанище. Почти 6 лет готовились они к походу против турок, поддерживая в исправности флот и накапливая средства, поступавшие из европейских владений. Все эти годы их агенты готовили оставшихся на острове христиан к восстанию против турок. Однако что-то помешало осуществить задуманное, а возможность послать на Родос корабли так и не представилась. Когда призрачная надежда угасла, рыцари с печалью в душе подписали договор и принялись за освоение новых земель.
Знаменитый эдикт благополучно сохранился и сегодня является экспонатом музея Национальной библиотеки Валлетты. Документ, содержащий подпись Карла V «Yo el Rey» («Я король»), скреплен восковой печатью и представляет собой каллиграфически выписанный текст, где сообщается о переходе в пользование госпитальеров Триполи вместе с островами Мальтийского архипелага. Указанные владения со всеми укреплениями и замками были навечно дарованы рыцарям на правах феода и с правом высшей юрисдикции. Помимо прочих условий, в обязанность госпитальеров входила оборона северного побережья Африки, а также защита южных берегов Франции и Италии от пирата Хайруддина Барбароссы. Будучи правителем Алжира, храбрый и предприимчивый корсар имел поддержку в лице турецкого султана, наградившего своего верного слугу титулом бейлербей.
Во времена описываемых событий его набеги на испанские владения совершались с одобрения и под руководством османов.
Успешные операции против морских разбойников весьма чувствительно задевали Османскую империю, распространившую власть по всему африканскому побережью.
Герб великого магистра Филиппа Вилье де Лиль Адама. Титульный лист устава ордена Святого Иоанна Иерусалимского, 1534
Турки считали море своей вотчиной; не отставали от них и алжирские пираты. Наводя ужас на жителей прибрежных стран, они опустошали целые районы, убивали население, захватывали тысячи рабов, нападали на торговые суда, угрожая мирным мореплавателям. Одним из пунктов договора ордену предписывалось выступить против пиратской агрессии.
Осенью 1530 года высокопоставленные братья во главе с Филиппом Вилье де Лиль Адамом прибыли на Мальту, символически перевернув страницу в истории ордена, ставшего отныне Мальтийским. «По вступлении на берег, – отмечал орденский хронист, – великий магистр с советом и главнейшими командорами пошли прямо в церковь Святого Лаврентия для принесения благодарности за покровительство небес; потом пустились искать себе пристойное жилище. При замке Сан-Анжело, который составлял единственное укрепление на сем острове, было селение, состоявшее большей частью из рыбачьих шалашей. В сих хижинах должны были поместиться командоры и кавалеры. Через несколько дней великий магистр принял во владение и столичный город, имеющий в окружности всего 1300 шагов».
Укрепления острова представляли собой жалкое зрелище: малочисленные, обветшавшие, они уже давно не использовались для обороны. На первое время защиту мог обеспечить лишь упомянутый в документе форт Сан-Анжело, хотя и тот требовал значительной перестройки. Единственным утешением послужила удобная гавань, впоследствии названная Большой. Расширенная и благоустроенная, в обновленном виде она сыграла существенную роль в развитии мальтийского флота.
Водное пространство залива делилось на части с помощью трех полуостровов. Оконечность одного из них занимал город Сенглеа, защищенный фортом Сан-Микаэль. Пустынные берега полуострова-горы Сцеберрас охранял форт Сан-Эльмо, названный в честь похожего укрепления на Родосе. Прикрывая вход в гавань, он препятствовал обстрелу крепости Биргу, стоявшей на третьем полуострове, за каменными стенами форта Сан-Анжело. Именно этот крошечный город глава ордена выбрал для устройства своей первой резиденции.
Разместив штаб-квартиру на побережье, братья отделились от мальтийской аристократии, обитавшей в Мдине, расположенной в глубине острова. Благородная древность старой столицы перекликалась с происхождением ее жителей, большинство из которых считали себя потомками знатных финикийских семейств. Новые хозяева тоже гордились своей родовитостью и могли быть достойными соседями местных, однако те, обиженные невниманием папы, сотрудничать с непрошеными гостями отказались.
С XVI века Средиземноморье являлось ареной морских войн, важную роль в которых сыграли орденские мореходы. Прибыв на новые земли, они располагали небольшой флотилией, состоявшей из военного корабля «Санта-Анна», галер «Сан-Джованни», «Санта-Мария Витториозо», «Аквилла» и нескольких торговых судов. Примерно через 5 лет орденский флот вновь обрел былую мощь. Большой галеон в окружении галер трижды в год выходил в патрульное плавание по Средиземному морю. Немного позже вход в Большую гавань от форта Рикасолли до форта Сан-Эльмо был перекрыт железной цепью.
Тогда же устав ордена был дополнен пунктом о том, что в братство допускаются воины, не менее трех лет участвовавшие в морских походах. Титульный лист этого документа украшал личный герб Вилье де Лиль Адама, по обычаю соединенный с гербом ордена. В 1535 году иоанниты осадили и взяли штурмом турецкую крепость Гулетта, где находился арсенал Барбароссы. В ходе кампании на свободу вышли десятки тысяч христиан, а кавалеры стали богаче на 300 пушек и 87 галер. Затем так же легко был взят Тунис, из которого победители вынесли все имущество, но остаться в разграбленном и разрушенном городе не пожелали.
Галера орденского флота
В 1547 году турецкий отряд высадился на Мальте, по обыкновению ограбил прибрежные поселки, и быстро покинул остров. Спустя несколько лет вражеские корабли вновь бросили якоря в одной из мальтийских бухт. На сей раз объектом нападения стали слабо защищенные участки Мальты и Гоцо. Сумев захватить более 6 тысяч местных жителей вместе с небогатым имуществом, турки разорили бoльшую часть прибрежных селений. Орденский летописец Бозио подробно описал эту экспедицию, почему-то назвав несчастных мальтийцев бедуинами. Может быть, только после карательных операций госпитальеры ощутили реальную опасность и всерьез взялись за фортификацию. С помощью приглашенных из Италии и Франции архитекторов началось строительство укреплений, формировались отряды наемников. Рыцари спекулировали на военной угрозе, добывая деньги в королевских дворах.
Не много времени потребовалось для того, чтобы изрядно обветшавшие форты Сан-Анжело и Биргу обрели новые стены. В 1551 году турки снова попытались высадиться на Мальте, однако, наткнувшись на мощные твердыни, ни с чем ушли в Триполи. Как ожидалось, африканская крепость пала, и вернуть этот важный стратегический порт европейцам больше не удалось.
Строительные работы велись медленно, причем не столько из-за трудностей с рабочей силой или материалами. Кавалерам не хватало денег, ведь им приходилось содержать самый крупный в Средиземноморье госпиталь, военный флот и вдобавок регулярно пополнять папскую казну. После смерти де Лиль Адама в ордене началась смута, справиться с которой сумел лишь третий избранный после него гроссмейстер Жан де Хомедес. Расправившись с бунтовщиками, он занялся оборонительной системой Биргу, поручив ее создание архитектору Антонио Ферромолино. Через несколько лет построенные итальянцем сооружения показали свою надежность и, возможно, спасли орден от гибели в трагическом 1565 году. Строительству изрядно помешал понтифик: отобрав законные привилегии, в том числе и финансовые, он лишил госпитальеров значительной части средств. В тяжелые времена самые богатые командорства принадлежали родственникам папы. Тяжба по этому поводу растянулась на много лет, но завершилась поражением Святого престола. В итоге кавалеры отстояли большинство древних прерогатив, и не последнюю роль в том сыграл авторитет братства, который резко повысился после Великой осады.
Но условия странной сделки диктовал не он, а император Священной Римской империи Карл V, и символический подарок в виде охотничьей птицы, конечно, подразумевал более серьезные условия.
Новая резиденция даровалась изгнанникам в обмен на клятву верности чужому правителю, что означало переход в статус наемного войска. Тем не менее иоанниты согласились принять дар, в ответ дав слово защищать королевские суда в Средиземноморье, воевать с турками, уничтожать пиратские галеры и попытаться не допустить врага к Триполи. Если падение Иерусалима вызвало у европейской общественности гнев, бесславное окончание Крестовых походов отозвалось печалью, то утрата Родоса, равно как и судьба его бездомных владельцев, уже никого не трогала. Впрочем, один заинтересованный человек нашелся. Надев тиару папы римского, бывший член ордена Климент VII занялся делами госпитальеров, невзирая на собственное крайне сложное положение и бурные события, происходившие тогда в христианском мире.
Безмерные притязания на власть действительно сильного монарха Карла V, бесконечные конфликты в итальянских королевствах, но более всего нараставшая, подобно девятому валу, борьба с Реформацией грозили неприятностями лично понтифику и могли подорвать престиж папства в целом. Занятые глобальными вопросами, вершители судеб небрежно отмахивались от горстки рыцарей, чьи злоключения давно воспринимались как фарс.
Карл заинтересовался ситуацией благодаря вмешательству папы, но доброта императора была продиктована отнюдь не желанием помочь обездоленным братьям. Тонкий политик, он «осчастливил» госпитальеров землей, решив сразу две задачи: задобрил понтифика и обрел воинственных слуг. Под нажимом обстоятельств иоанниты приняли Мальту, Гоцо и ненужный Триполи, в обмен дав клятву верности императору. Последнее означало признание его верховной власти, а организация обороны на африканском побережье грозила гибелью ордену, в то время ослабленному духовно, физически и материально. Переговоры могли бы перейти в бесконечную тяжбу, но после вмешательства папы, которому пришлось прикрикнуть на упрямых собратьев, стороны пришли к согласию.
В ходе переговоров слабый голос подали мальтийцы, напомнив о том, что острова управляются наместниками из Сицилии, поэтому приход еще одних чужеземцев был бы нежелателен. Местные жители страдали от гнета испанского короля, но заносчивые и драчливые рыцари казались гораздо большим злом. Далеко не все население видело результатом будущей сделки защиту от морских разбойников. Многие воспринимали столь бесцеремонную передачу собственной земли едва ли не как захват. Однако их мнением никто не интересовался. Протест населения Мальты оказался гласом вопиющего в пустыне, причем буквально, ведь архипелаг представлял собой выжженную солнцем каменистую землю без растительности, пресной воды и других природных благ.
В свое время император обещал не отдавать острова ни в собственность, ни во владение кому-либо. Нарушая слово, он догадывался о том, что госпитальеры надеялись вернуть утопавший в зелени, прекрасно укрепленный Родос, рассматривая Мальту как временное пристанище. Почти 6 лет готовились они к походу против турок, поддерживая в исправности флот и накапливая средства, поступавшие из европейских владений. Все эти годы их агенты готовили оставшихся на острове христиан к восстанию против турок. Однако что-то помешало осуществить задуманное, а возможность послать на Родос корабли так и не представилась. Когда призрачная надежда угасла, рыцари с печалью в душе подписали договор и принялись за освоение новых земель.
Знаменитый эдикт благополучно сохранился и сегодня является экспонатом музея Национальной библиотеки Валлетты. Документ, содержащий подпись Карла V «Yo el Rey» («Я король»), скреплен восковой печатью и представляет собой каллиграфически выписанный текст, где сообщается о переходе в пользование госпитальеров Триполи вместе с островами Мальтийского архипелага. Указанные владения со всеми укреплениями и замками были навечно дарованы рыцарям на правах феода и с правом высшей юрисдикции. Помимо прочих условий, в обязанность госпитальеров входила оборона северного побережья Африки, а также защита южных берегов Франции и Италии от пирата Хайруддина Барбароссы. Будучи правителем Алжира, храбрый и предприимчивый корсар имел поддержку в лице турецкого султана, наградившего своего верного слугу титулом бейлербей.
Во времена описываемых событий его набеги на испанские владения совершались с одобрения и под руководством османов.
Успешные операции против морских разбойников весьма чувствительно задевали Османскую империю, распространившую власть по всему африканскому побережью.
Турки считали море своей вотчиной; не отставали от них и алжирские пираты. Наводя ужас на жителей прибрежных стран, они опустошали целые районы, убивали население, захватывали тысячи рабов, нападали на торговые суда, угрожая мирным мореплавателям. Одним из пунктов договора ордену предписывалось выступить против пиратской агрессии.
Осенью 1530 года высокопоставленные братья во главе с Филиппом Вилье де Лиль Адамом прибыли на Мальту, символически перевернув страницу в истории ордена, ставшего отныне Мальтийским. «По вступлении на берег, – отмечал орденский хронист, – великий магистр с советом и главнейшими командорами пошли прямо в церковь Святого Лаврентия для принесения благодарности за покровительство небес; потом пустились искать себе пристойное жилище. При замке Сан-Анжело, который составлял единственное укрепление на сем острове, было селение, состоявшее большей частью из рыбачьих шалашей. В сих хижинах должны были поместиться командоры и кавалеры. Через несколько дней великий магистр принял во владение и столичный город, имеющий в окружности всего 1300 шагов».
Укрепления острова представляли собой жалкое зрелище: малочисленные, обветшавшие, они уже давно не использовались для обороны. На первое время защиту мог обеспечить лишь упомянутый в документе форт Сан-Анжело, хотя и тот требовал значительной перестройки. Единственным утешением послужила удобная гавань, впоследствии названная Большой. Расширенная и благоустроенная, в обновленном виде она сыграла существенную роль в развитии мальтийского флота.
Водное пространство залива делилось на части с помощью трех полуостровов. Оконечность одного из них занимал город Сенглеа, защищенный фортом Сан-Микаэль. Пустынные берега полуострова-горы Сцеберрас охранял форт Сан-Эльмо, названный в честь похожего укрепления на Родосе. Прикрывая вход в гавань, он препятствовал обстрелу крепости Биргу, стоявшей на третьем полуострове, за каменными стенами форта Сан-Анжело. Именно этот крошечный город глава ордена выбрал для устройства своей первой резиденции.
Разместив штаб-квартиру на побережье, братья отделились от мальтийской аристократии, обитавшей в Мдине, расположенной в глубине острова. Благородная древность старой столицы перекликалась с происхождением ее жителей, большинство из которых считали себя потомками знатных финикийских семейств. Новые хозяева тоже гордились своей родовитостью и могли быть достойными соседями местных, однако те, обиженные невниманием папы, сотрудничать с непрошеными гостями отказались.
С XVI века Средиземноморье являлось ареной морских войн, важную роль в которых сыграли орденские мореходы. Прибыв на новые земли, они располагали небольшой флотилией, состоявшей из военного корабля «Санта-Анна», галер «Сан-Джованни», «Санта-Мария Витториозо», «Аквилла» и нескольких торговых судов. Примерно через 5 лет орденский флот вновь обрел былую мощь. Большой галеон в окружении галер трижды в год выходил в патрульное плавание по Средиземному морю. Немного позже вход в Большую гавань от форта Рикасолли до форта Сан-Эльмо был перекрыт железной цепью.
Тогда же устав ордена был дополнен пунктом о том, что в братство допускаются воины, не менее трех лет участвовавшие в морских походах. Титульный лист этого документа украшал личный герб Вилье де Лиль Адама, по обычаю соединенный с гербом ордена. В 1535 году иоанниты осадили и взяли штурмом турецкую крепость Гулетта, где находился арсенал Барбароссы. В ходе кампании на свободу вышли десятки тысяч христиан, а кавалеры стали богаче на 300 пушек и 87 галер. Затем так же легко был взят Тунис, из которого победители вынесли все имущество, но остаться в разграбленном и разрушенном городе не пожелали.
В 1547 году турецкий отряд высадился на Мальте, по обыкновению ограбил прибрежные поселки, и быстро покинул остров. Спустя несколько лет вражеские корабли вновь бросили якоря в одной из мальтийских бухт. На сей раз объектом нападения стали слабо защищенные участки Мальты и Гоцо. Сумев захватить более 6 тысяч местных жителей вместе с небогатым имуществом, турки разорили бoльшую часть прибрежных селений. Орденский летописец Бозио подробно описал эту экспедицию, почему-то назвав несчастных мальтийцев бедуинами. Может быть, только после карательных операций госпитальеры ощутили реальную опасность и всерьез взялись за фортификацию. С помощью приглашенных из Италии и Франции архитекторов началось строительство укреплений, формировались отряды наемников. Рыцари спекулировали на военной угрозе, добывая деньги в королевских дворах.
Не много времени потребовалось для того, чтобы изрядно обветшавшие форты Сан-Анжело и Биргу обрели новые стены. В 1551 году турки снова попытались высадиться на Мальте, однако, наткнувшись на мощные твердыни, ни с чем ушли в Триполи. Как ожидалось, африканская крепость пала, и вернуть этот важный стратегический порт европейцам больше не удалось.
Строительные работы велись медленно, причем не столько из-за трудностей с рабочей силой или материалами. Кавалерам не хватало денег, ведь им приходилось содержать самый крупный в Средиземноморье госпиталь, военный флот и вдобавок регулярно пополнять папскую казну. После смерти де Лиль Адама в ордене началась смута, справиться с которой сумел лишь третий избранный после него гроссмейстер Жан де Хомедес. Расправившись с бунтовщиками, он занялся оборонительной системой Биргу, поручив ее создание архитектору Антонио Ферромолино. Через несколько лет построенные итальянцем сооружения показали свою надежность и, возможно, спасли орден от гибели в трагическом 1565 году. Строительству изрядно помешал понтифик: отобрав законные привилегии, в том числе и финансовые, он лишил госпитальеров значительной части средств. В тяжелые времена самые богатые командорства принадлежали родственникам папы. Тяжба по этому поводу растянулась на много лет, но завершилась поражением Святого престола. В итоге кавалеры отстояли большинство древних прерогатив, и не последнюю роль в том сыграл авторитет братства, который резко повысился после Великой осады.
Великая осада
История последней битвы госпитальеров с турками описывалась настолько часто и разноречиво, что в настоящее время отличить правду от вымысла не представляется возможным. По саркастическому замечанию Вольтера, «ничто на свете не известно так хорошо, как осада Мальты». Действительно, сотни историков потрудились на славу, всячески расхвалив мужество рыцарей и принизив воинскую доблесть сарацинов. В хрониках того времени давние враги ордена представали ничтожными и трусливыми вояками, взявшими всего одну крепость, и то благодаря превосходящей численности солдат. Потомки защитников придавали рассказам отцов характер нравоучительной беседы.
Позже реальные события стали дополняться, а затем и вовсе были вытеснены чудесами, вымыслом и набором невероятных историй. Потребность разносторонне взглянуть на Великую осаду возникла сравнительно недавно, возможно после того, как один из исследователей заметил, что в обширных материалах по этому вопросу не рассматриваются турецкие источники. Предвзятость орденских хроникеров заставляет сомневаться в правдивости многих данных. Вероятно, победители завышали данные о численности противника, об оснащении вражеских кораблей; вероятно, не столь жестоким показал себя посланник Сулеймана Великолепного. Однако победа говорит сама за себя и, как бы сражение ни представляла та или иная сторона, лучшими, несомненно, являлись рыцари.
Столкновение назревало давно, и дата сражения зависела только от решимости противников. Жизнь престарелого султана подходила к концу, он достиг вершины могущества, но блеск существования омрачала мысль о непобежденном противнике. С водворением кавалеров на Мальте, казалось, наступил выгодный момент, ведь остров был крошечным и готовность врага к войне оставляла желать лучшего. Спустя 42 года после захвата Родоса турки вновь начали агрессию против ордена.
Позже реальные события стали дополняться, а затем и вовсе были вытеснены чудесами, вымыслом и набором невероятных историй. Потребность разносторонне взглянуть на Великую осаду возникла сравнительно недавно, возможно после того, как один из исследователей заметил, что в обширных материалах по этому вопросу не рассматриваются турецкие источники. Предвзятость орденских хроникеров заставляет сомневаться в правдивости многих данных. Вероятно, победители завышали данные о численности противника, об оснащении вражеских кораблей; вероятно, не столь жестоким показал себя посланник Сулеймана Великолепного. Однако победа говорит сама за себя и, как бы сражение ни представляла та или иная сторона, лучшими, несомненно, являлись рыцари.
Столкновение назревало давно, и дата сражения зависела только от решимости противников. Жизнь престарелого султана подходила к концу, он достиг вершины могущества, но блеск существования омрачала мысль о непобежденном противнике. С водворением кавалеров на Мальте, казалось, наступил выгодный момент, ведь остров был крошечным и готовность врага к войне оставляла желать лучшего. Спустя 42 года после захвата Родоса турки вновь начали агрессию против ордена.