Поводом к походу послужил незначительный эпизод, упомянутый в трудах орденского историка Э. Берга: «План войны, которая бы уничтожила неспокойного врага, созрел у султана, когда вблизи африканского берега орденские галеры захватили большой корабль, нагруженный богатыми товарами для сераля. Любимые жены владыки, лишенные долгожданных сокровищ, бросились к ногам Солимана и просили его отомстить рыцарям. Сейчас же были разосланы приказания и немедленно приготовлены и флот, и армия. Весть быстро разнеслась, и великий магистр тотчас принял все меры к защите ордена. Все отсутствовавшие рыцари прибыли на Мальту; из Италии привезли продукты, военные снаряды, приехали наемники; все способное на военное дело население принялось упражняться во владении оружием».
В 1557 году орден возглавил французский дворянин Жан Паризо де ла Валлетт. Самый знаменитый руководитель братства, личность незаурядная во всех отношениях, он обрел власть в возрасте 67 лет и по тем временам считался стариком. Легенды о нем слагались еще при жизни; барды воспевали заслуги гроссмейстера в балладах, а священники превозносили его христианские добродетели в проповедях.
Орденский историк аббат де Брантон называл ла Валлетта «гасконцем до кончиков ногтей», чья привлекательная внешность дополнялась умом, храбростью и превосходным образованием. Видимо, романтика походной жизни для него была сильней тоски по родине, ведь, став рыцарем, он ни разу не посетил родовое поместье в Тулузе. Благодаря личной отваге и справедливому отношению к подчиненным будущий глава ордена снискал себе непререкаемый авторитет. С годами к смелости, решительности, организаторскому таланту великого магистра добавилась мудрость, в немалой степени обеспечившая победу в борьбе с давним врагом. Во времена его правления неудачей завершились все попытки завладеть островами, поскольку орден обрел единство, а в казну стали регулярно поступать деньги. Тем не менее высадке войск Сулеймана Великолепного рыцари воспрепятствовать не смогли, поскольку не располагали достаточным количеством пушек.
Турецкая армада подошла к Мальте 18 мая 1565 года. Проведя ночь в бухте, на следующий день 180 кораблей с 30 тысячами янычар на борту причалили к берегу.
Турки сумели захватить Сан-Эльмо, правда, осада завершилась со смертью последнего человека из гарнизона. Штурм форта предварял длительный обстрел из пушек, установленных рядом на мысе (ныне Драгут-пойнт) и на оконечности полуострова, там, где впоследствии появился форт Рикасолли.
Великий магистр Жан Паризо де ла Валлетт
Осознав бесполезность защиты, рыцари решили покинуть крепость, что не мог одобрить великий магистр. Получив приказ обороняться до последней капли крови, защитники едва не взбунтовались. Поднявшийся ропот был погашен запиской с разрешением уйти всем желающим, но таковых не нашлось.
Слишком дорого обошлись туркам развалины маленькой крепости. Враги потеряли 8 тысяч солдат и командующего алжирской флотилией, легендарного корсара Тургут-раиса, более известного под прозвищем Драгут. Потери ордена были еще тяжелее. Разъяренный глава турецкой экспедиции Мустафа-паша приказал четвертовать оставшиеся на поле боя трупы, укрепить останки на крестах и бросить в море. На следующее утро скорбный караван прибило к замку великого магистра. Возмездием за поругание послужил приказ ла Валлетта обезглавить пленных турок, зарядить их головы в огромные пушки и произвести залп в сторону вражеского стана.
Дымящиеся руины Сан-Эльмо производили настолько гнетущее впечатление, что, увидев их, один из турецких полководцев заподозрил исход следующих сражений и выразил свои чувства по-восточному витиевато: «Можно представить, какое сопротивление мы получим от отца, если ребенок, почти младенец, стоил нам жизни самых лучших солдат!». Под родителем подразумевался Биргу, куда, подавив эмоции, направил войско Мустафа-паша.
Огромная турецкая армия охватила ставку главы ордена плотным кольцом, направив жерла пушек на последний рубеж вражеской обороны. После многодневного обстрела турки атаковали цитадель с моря и суши, всюду встречая яростный огонь. Нескольким десяткам рыцарей удалось вплавь добраться до кораблей противника и уничтожить охрану. Чувствуя поражение, Мустафа-паша направил 10 галеонов в обход основных укреплений, к слабо защищенным участкам форта Сан-Анжело. В случае удачи исход битвы мог бы оказаться иным, однако здесь турок встретила батарея под командованием храброго француза де Гираля. Подпустив суда ближе, он скомандовал залп из всех орудий, прекратив существование 9 кораблей и тысячи воинов султанской гвардии.
Следующая операция была хорошо подготовлена и едва не привела к захвату крепости. В особо трудный момент, когда перевес был явно на стороне врага, существенную помощь братьям оказал гарнизон Мдины. Кровопролитные схватки возникали рядом с каждой из многочисленных пробоин; турки атаковали непрерывно, и за 2 недели невыгодных для себя боев понесли огромные потери. Случайно узнав, что предводитель янычар разом отправил на штурм все имевшиеся силы, рыцари проникли в лагерь противника, вынесли продовольствие, оружие и, уходя, сожгли все постройки.
Форт Сан-Анжело
Мустафа-паша впал в отчаяние, осознав, что не только упустил победу, но и лишился большого количества продовольствия, нехватка которого начала сказываться на моральном состоянии войска. Адмирал Пиали уже не верил в своих янычар и настаивал на возвращении в Стамбул до начала осенних штормов. Сильно поредевший гарнизон Биргу с яростью и упорством отстаивал каждую пядь земли. Обе стороны несли значительные потери, однако даже с помощью подоспевших из Алжира отрядов турки не смогли преодолеть крепостные стены.
В последних боях отряды защитников возглавлял лично де ла Валлетт, которому в то время было больше 70 лет. Получив тяжелое ранение в ногу, великий магистр не пожелал оставить поле боя: «Пока турецкий бунчук развевается над Мальтой, я буду с моими солдатами». Силы рыцарей были на исходе; в госпитале не хватало мест, а продовольствия и боеприпасов оставалось меньше, чем у турок.
Победу рыцарям обеспечили мужество и умелое командование ла Валлетта, и все же решающим фактором стало участие союзников. Фортуна благословила защитников в самый критический момент, когда в огне и клубах дыма в крепость невероятным образом проник отряд сицилийцев. Встреча 42 рыцарей и 1000 аркебузиров прошла под звон колоколов и дружный хохот всех, кто стоял на стенах Биргу. «Когда Мустафа стал осаждать резиденцию ордена, – писал орденский историк, – одновременно с 4 тысячами янычар прибыла обещанная помощь из Сицилии. Турки издали увидели высадку войск, ими овладел такой страх, что они, бросив тяжелые орудия, поспешили к своим кораблям». Перед самым отплытием Мустафа-паша вспомнил о гневе султана и приказал продолжать бой. Испуганные янычары подняли ропот, но возмущение было жестоко подавлено. Некогда мощная турецкая армия дала последний бой в тот же день. Решающее сражение завершилось убедительной победой сицилийцев, вынудивших противника бежать, оставив на Мальте 25 тысяч воинов. Мальтийское братство лишилось 260 кавалеров и 7 тысяч ополченцев. Тем не менее потери считались тяжелыми: после отхода турецких кораблей на острове «осталось под оружием 600 человек, из которых многие были ранены».
Осада завершилась 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Девы. После того как последний турецкий корабль скрылся за горизонтом, на колокольне храма Святого Лаврентия во всю мощь зазвонили колокола. Вскоре доносившиеся из Биргу победные звуки поддержали все церкви Мальты. Уставшие воины «не могли поверить, что привычный бой колокола может быть столь приятным для человеческого уха, после того как в течение 3 месяцев эти звуки созывали на бой». Неизвестно, как смогли сохранить свои головы Мустафа-паша и Пиали, но рыцари испытали такую славу, какой не знали даже после взятия Иерусалима.
Прибрежный бастион
Узнав о блистательной победе, христианский мир высказал им признательность за проявленное мужество. Европейские государи, ранее под разными предлогами уклонявшиеся от участия в боях, теперь наперебой выражали восхищение. Островитяне ликовали, не уставая праздновать ни днем ни ночью. Несколько недель во всех городах звонили колокола, устраивались пиры и веселые гулянья, пришедшие на смену кровавым битвам. Пышные торжества прошли в Риме, Неаполе, Мессине, Мадриде. Испанский король Филипп II вручил главе ордена наградное оружие – кинжал и меч с алмазами и золотыми рукоятками, которые позже попали к Наполеону, были вывезены в Париж, а ныне хранятся в Лувре. По прошествии многих лет мальтийцы так и не смогли вернуть эти уникальные вещи, поэтому были вынуждены удовольствоваться фотографиями, выставленными в одном из залов Дворца великих магистров. Папа Пий IV расщедрился на более ценный подарок, выразив желание водрузить на голову ла Валлетта кардинальскую шапку – высшее отличие в Римской курии. Однако магистр, как правитель независимой державы, приравнивал себя к монархам и от низшего звания отказался.
Спустя несколько лет хроника Великой осады стала общеизвестна в Европе и многие из очевидцев изменили взгляды на события тех лет. Невероятная жестокость обеих сторон была отражена в миниатюрах, заполненных изображениями виселиц и груд обезглавленных тел. Тем не менее кровавые войны Средневековья давали замечательные примеры героизма и рыцарского благородства, которые, безусловно, были представлены в хронике Великой осады. С того времени разрушенный Биргу стал именоваться Читта Витториозо, что в переводе с местного языка означало «город победы». Сумевшее выстоять соседнее селение Л,Исла получило статус города и название Инвитта – «непокоренный». Спустя год султан приказал вторично штурмовать Мальту, однако перед самым отплытием в Стамбуле произошел взрыв, уничтоживший арсенал, хлебные запасы города и большую часть турецкого флота.
Валлетта
В 1557 году орден возглавил французский дворянин Жан Паризо де ла Валлетт. Самый знаменитый руководитель братства, личность незаурядная во всех отношениях, он обрел власть в возрасте 67 лет и по тем временам считался стариком. Легенды о нем слагались еще при жизни; барды воспевали заслуги гроссмейстера в балладах, а священники превозносили его христианские добродетели в проповедях.
Орденский историк аббат де Брантон называл ла Валлетта «гасконцем до кончиков ногтей», чья привлекательная внешность дополнялась умом, храбростью и превосходным образованием. Видимо, романтика походной жизни для него была сильней тоски по родине, ведь, став рыцарем, он ни разу не посетил родовое поместье в Тулузе. Благодаря личной отваге и справедливому отношению к подчиненным будущий глава ордена снискал себе непререкаемый авторитет. С годами к смелости, решительности, организаторскому таланту великого магистра добавилась мудрость, в немалой степени обеспечившая победу в борьбе с давним врагом. Во времена его правления неудачей завершились все попытки завладеть островами, поскольку орден обрел единство, а в казну стали регулярно поступать деньги. Тем не менее высадке войск Сулеймана Великолепного рыцари воспрепятствовать не смогли, поскольку не располагали достаточным количеством пушек.
Турецкая армада подошла к Мальте 18 мая 1565 года. Проведя ночь в бухте, на следующий день 180 кораблей с 30 тысячами янычар на борту причалили к берегу.
Турки сумели захватить Сан-Эльмо, правда, осада завершилась со смертью последнего человека из гарнизона. Штурм форта предварял длительный обстрел из пушек, установленных рядом на мысе (ныне Драгут-пойнт) и на оконечности полуострова, там, где впоследствии появился форт Рикасолли.
Осознав бесполезность защиты, рыцари решили покинуть крепость, что не мог одобрить великий магистр. Получив приказ обороняться до последней капли крови, защитники едва не взбунтовались. Поднявшийся ропот был погашен запиской с разрешением уйти всем желающим, но таковых не нашлось.
Слишком дорого обошлись туркам развалины маленькой крепости. Враги потеряли 8 тысяч солдат и командующего алжирской флотилией, легендарного корсара Тургут-раиса, более известного под прозвищем Драгут. Потери ордена были еще тяжелее. Разъяренный глава турецкой экспедиции Мустафа-паша приказал четвертовать оставшиеся на поле боя трупы, укрепить останки на крестах и бросить в море. На следующее утро скорбный караван прибило к замку великого магистра. Возмездием за поругание послужил приказ ла Валлетта обезглавить пленных турок, зарядить их головы в огромные пушки и произвести залп в сторону вражеского стана.
Дымящиеся руины Сан-Эльмо производили настолько гнетущее впечатление, что, увидев их, один из турецких полководцев заподозрил исход следующих сражений и выразил свои чувства по-восточному витиевато: «Можно представить, какое сопротивление мы получим от отца, если ребенок, почти младенец, стоил нам жизни самых лучших солдат!». Под родителем подразумевался Биргу, куда, подавив эмоции, направил войско Мустафа-паша.
Огромная турецкая армия охватила ставку главы ордена плотным кольцом, направив жерла пушек на последний рубеж вражеской обороны. После многодневного обстрела турки атаковали цитадель с моря и суши, всюду встречая яростный огонь. Нескольким десяткам рыцарей удалось вплавь добраться до кораблей противника и уничтожить охрану. Чувствуя поражение, Мустафа-паша направил 10 галеонов в обход основных укреплений, к слабо защищенным участкам форта Сан-Анжело. В случае удачи исход битвы мог бы оказаться иным, однако здесь турок встретила батарея под командованием храброго француза де Гираля. Подпустив суда ближе, он скомандовал залп из всех орудий, прекратив существование 9 кораблей и тысячи воинов султанской гвардии.
Следующая операция была хорошо подготовлена и едва не привела к захвату крепости. В особо трудный момент, когда перевес был явно на стороне врага, существенную помощь братьям оказал гарнизон Мдины. Кровопролитные схватки возникали рядом с каждой из многочисленных пробоин; турки атаковали непрерывно, и за 2 недели невыгодных для себя боев понесли огромные потери. Случайно узнав, что предводитель янычар разом отправил на штурм все имевшиеся силы, рыцари проникли в лагерь противника, вынесли продовольствие, оружие и, уходя, сожгли все постройки.
Мустафа-паша впал в отчаяние, осознав, что не только упустил победу, но и лишился большого количества продовольствия, нехватка которого начала сказываться на моральном состоянии войска. Адмирал Пиали уже не верил в своих янычар и настаивал на возвращении в Стамбул до начала осенних штормов. Сильно поредевший гарнизон Биргу с яростью и упорством отстаивал каждую пядь земли. Обе стороны несли значительные потери, однако даже с помощью подоспевших из Алжира отрядов турки не смогли преодолеть крепостные стены.
В последних боях отряды защитников возглавлял лично де ла Валлетт, которому в то время было больше 70 лет. Получив тяжелое ранение в ногу, великий магистр не пожелал оставить поле боя: «Пока турецкий бунчук развевается над Мальтой, я буду с моими солдатами». Силы рыцарей были на исходе; в госпитале не хватало мест, а продовольствия и боеприпасов оставалось меньше, чем у турок.
Победу рыцарям обеспечили мужество и умелое командование ла Валлетта, и все же решающим фактором стало участие союзников. Фортуна благословила защитников в самый критический момент, когда в огне и клубах дыма в крепость невероятным образом проник отряд сицилийцев. Встреча 42 рыцарей и 1000 аркебузиров прошла под звон колоколов и дружный хохот всех, кто стоял на стенах Биргу. «Когда Мустафа стал осаждать резиденцию ордена, – писал орденский историк, – одновременно с 4 тысячами янычар прибыла обещанная помощь из Сицилии. Турки издали увидели высадку войск, ими овладел такой страх, что они, бросив тяжелые орудия, поспешили к своим кораблям». Перед самым отплытием Мустафа-паша вспомнил о гневе султана и приказал продолжать бой. Испуганные янычары подняли ропот, но возмущение было жестоко подавлено. Некогда мощная турецкая армия дала последний бой в тот же день. Решающее сражение завершилось убедительной победой сицилийцев, вынудивших противника бежать, оставив на Мальте 25 тысяч воинов. Мальтийское братство лишилось 260 кавалеров и 7 тысяч ополченцев. Тем не менее потери считались тяжелыми: после отхода турецких кораблей на острове «осталось под оружием 600 человек, из которых многие были ранены».
Осада завершилась 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Девы. После того как последний турецкий корабль скрылся за горизонтом, на колокольне храма Святого Лаврентия во всю мощь зазвонили колокола. Вскоре доносившиеся из Биргу победные звуки поддержали все церкви Мальты. Уставшие воины «не могли поверить, что привычный бой колокола может быть столь приятным для человеческого уха, после того как в течение 3 месяцев эти звуки созывали на бой». Неизвестно, как смогли сохранить свои головы Мустафа-паша и Пиали, но рыцари испытали такую славу, какой не знали даже после взятия Иерусалима.
Узнав о блистательной победе, христианский мир высказал им признательность за проявленное мужество. Европейские государи, ранее под разными предлогами уклонявшиеся от участия в боях, теперь наперебой выражали восхищение. Островитяне ликовали, не уставая праздновать ни днем ни ночью. Несколько недель во всех городах звонили колокола, устраивались пиры и веселые гулянья, пришедшие на смену кровавым битвам. Пышные торжества прошли в Риме, Неаполе, Мессине, Мадриде. Испанский король Филипп II вручил главе ордена наградное оружие – кинжал и меч с алмазами и золотыми рукоятками, которые позже попали к Наполеону, были вывезены в Париж, а ныне хранятся в Лувре. По прошествии многих лет мальтийцы так и не смогли вернуть эти уникальные вещи, поэтому были вынуждены удовольствоваться фотографиями, выставленными в одном из залов Дворца великих магистров. Папа Пий IV расщедрился на более ценный подарок, выразив желание водрузить на голову ла Валлетта кардинальскую шапку – высшее отличие в Римской курии. Однако магистр, как правитель независимой державы, приравнивал себя к монархам и от низшего звания отказался.
Спустя несколько лет хроника Великой осады стала общеизвестна в Европе и многие из очевидцев изменили взгляды на события тех лет. Невероятная жестокость обеих сторон была отражена в миниатюрах, заполненных изображениями виселиц и груд обезглавленных тел. Тем не менее кровавые войны Средневековья давали замечательные примеры героизма и рыцарского благородства, которые, безусловно, были представлены в хронике Великой осады. С того времени разрушенный Биргу стал именоваться Читта Витториозо, что в переводе с местного языка означало «город победы». Сумевшее выстоять соседнее селение Л,Исла получило статус города и название Инвитта – «непокоренный». Спустя год султан приказал вторично штурмовать Мальту, однако перед самым отплытием в Стамбуле произошел взрыв, уничтоживший арсенал, хлебные запасы города и большую часть турецкого флота.
Валлетта
Выражая общее мнение, орденский историк Джакомо Босио с похвалой отзывался об итальянском обычае дополнять названия городов романтичными прозвищами. Например, Палермо представлялся felice – «cчастливым», Мессина – nobilissima – «благородной», Сиракузы – fedelissima – «верными», Катания – chiarissima – «светлейшей». Средневековую Мдину, как и все острова в римские времена, называли notabile. В названии новой столицы к имени великого магистра добавляли – umilissima – «преданная» в напоминание о существенной роли Мальты в борьбе с Оттоманской империей.
Через год после Великой осады великий магистр де ла Валлетт начал строительство города, впоследствии названного в его честь. Глава ордена скончался в 1568 году и был погребен в новой церкви Святой Матери Победной. Спустя несколько лет его творение получило статус столицы орденского государства, а прах был перенесен в алтарь собора Святого Иоанна.
Крепостные сооружения Валлетты
Строительная площадка, которой предстояло стать прекрасным городом, раскинулась к юго-западу от форта Сан-Эльмо, заняв отнюдь не плоскую вершину горы Сцеберрас. Странный выбор места определили, конечно, не отвесные скалы из песчаника, не отсутствие удобных причалов и питьевой воды, а близость Большой гавани. По плану столице отводилась роль несокрушимого бастиона, вследствие чего постройки были обнесены толстыми стенами.
Мощные оборонительные сооружения стали определяющим фактором при защите гавани и острова в целом. Разбив турецкое войско, победители испытали сильное желание покинуть лежащий в руинах остров. Груды камня на фоне унылого пейзажа вызывали тоску и, более того, сомнение в том, что разоренная земля сможет приобрести хотя бы довоенный облик. Даже великий магистр начал думать о переезде на континент, куда, кстати, отправились многие молодые кавалеры. Однако, вспомнив годы скитаний, унизительные мольбы о помощи, равнодушие сильных мира сего, он решился на возрождение Мальты, доставшейся слишком дорого, чтобы так легко от нее отказаться. Сомнения окончательно отпали, когда из Рима прибыл посланец папы, знаменитый военный архитектор Франческо Лапарелли де Картона. Известный всей Европе в качестве лучшего специалиста по фортификации, он прославился службой у герцога Козимо Медичи и смелыми проектами, вполне достойными ученика Микеланджело. Застав рыцарей в подавленном настроении, он уже через несколько дней представил на рассмотрение капитула детальный план застройки острова. Восковая модель будущей столицы была отправлена в Испанию для получения отзыва короля Филиппа II, и тот после некоторых поправок дал разрешение на строительство. Перед началом возведения фортификационных сооружений нужно было устроить широкий ров между двумя гаванями, чтобы отделить будущий город от основной части острова. По документам тех лет длина его составила 1000 м, глубина – 18 м и ширина – 20 м. Основные контуры построек намечали глинобитные стены и траншеи. Проектом предусматривалось срыть Сцеберрас, но завершить начатую планировку не удалось, поскольку, получив весть о скором нашествии турок, рыцари бросили основные силы на возведение стен. Таким образом Валлетта осталась на холмах и, как выяснилось, к счастью, ведь крутые улочки, сбегающие вниз по склонам горы, составляют характерную и весьма привлекательную особенность города.
Бастион в составе оборонительных сооружений Валлетты
Всего несколько лет потребовалось строителям, чтобы завершить работу над созданием круговой оборонительной системы, состоящей из связанных между собой бастионов, равелинов, дозорных башен. Если учитывать объем работ, примитивные орудия и консерватизм позднего Средневековья, то столь короткий срок являлся рекордным. Никогда еще в Европе город целиком не строился по заранее подготовленным планам и чертежам. Его великолепие сложилось из таких составляющих, как единый стиль построек, мастерская работа каменщиков, но главное – однородность удивительно красивого материала, в качестве которого зодчий выбрал золотистый известняк.
Средневековые города возникали сами собой и строились стихийно, без учета природных особенностей. Великий магистр не хотел видеть новую столицу только лишь неприступной крепостью. По замыслу ей надлежало стать символом культурной и созидательной мощи ордена: «Мы – господа, строим великий город для господ». Основной рабочей силой выступали, конечно, не кавалеры. На ближайших к побережью холмах круглыми сутками копались тысячи наемных рабочих, прибывших из Сицилии и окрестных селений. Время прокладки улиц настало только после того, как поверхность площадки была выровнена, а почва осушена.
После отъезда Лапарелли право продолжать строительство перешло к его местному ученику Джероламо Кассару. Подобно итальянцу, смелый и талантливый, он с одинаковым мастерством сооружал общественные здания, храмы и дворцы с огромным количеством залов, уютных покоев, с тайными переходами и подземными конюшнями. Заслуги мальтийского зодчего перед орденом впоследствии были увековечены в названии одноименной улицы Валлетты, изящной дугой огибающей бастион Святого Джеймса. В условиях обилия средств постройки вырастали очень быстро, ведь папа разрешил трудиться даже в праздничные дни. Глава ордена работал наравне с остальными, выполнял обязанности каменщика и плотника, разделяя трапезу с мастерами. Когда закончились деньги, он приказал отчеканить монеты с изображением соединенных рук, олицетворявших дружбу и согласие. Получив очередной дар, гроссмейстер сумел обменять медные монеты на серебро и золото, заслужив тем еще большее уважение.
Арочный мост в Валлетте
Де ла Валлетт заложил первый камень в основание будущей резиденции в 1566 году, а спустя 5 лет его преемник Пьер дель Монте совершил торжественный въезд через главные городские ворота. После праздничной мессы глава ордена направился на обед к племяннику Евстахио в сопровождении свиты и всех рыцарей. Следующий день был посвящен поиску места для жилища великого магистра. По слухам, дворец возвели на участке, предоставленном ордену знатным мальтийским семейством. Земля досталась братьям в вечное пользование за символическую плату в 5 зерен пшеницы и стакан воды из колодца; позже этот источник оказался в центре внутреннего дворика.
В течение веков резиденция гроссмейстера много раз перестраивалась, однако старинные фасады, выходящие на площадь Республики, невольно заставляют вспомнить прошлое, поскольку облик квартала складывался по мере того, как росла и укреплялась столица.
Вскоре после символического открытия Валлетты увидели свет памятные медали с изображением нового города, датой завершения основного строительства и надписью: «Malta Renascens» – «Возрожденная Мальта». За толстыми стенами крепости возвышался город дворцов и соборов, вполне отвечавший архитектурным идеалам своего времени, весьма требовательного к красоте. Улицы были проложены строго перпендикулярно друг к другу. Широкие и длинные продольные трассы позволяли разъехаться двум экипажам; узкие и более короткие поперечные предназначались для пешеходов и портшезов.
Кастильское подворье в Валлетте
Композиция города основывалась на принципах средневекового аскетизма. Кассар работал в идеальном для зодчества стиле ренессанса, а его последователи дополнили строгие формы умеренной пышностью барокко. Сложившийся тогда архитектурный ландшафт острова сохранился практически без изменений, и сегодня столица, как прежде, удивляет единством ансамбля. Функциональность, миниатюрность, изящество светских построек Валлетты чудесным образом гармонируют с тяжеловесной монументальностью крепостных построек. Благодаря мальтийскому зодчему в городе появился величественный кафедральный собор Святого Иоанна и обержи, как тогда называли подворья с рыцарскими общежитиями, принадлежавшие национальным отделениям ордена. Появлению этого типа сооружений мировая архитектура обязана именно Кассару, при участии которого возникли Овернское, Итальянское, Арагонское и Кастильское подворья. Подобно многим зданиям столицы, последнее спустя два века было перестроено в духе барокко.
Главная церковь ордена располагалась несколько необычно: не поперек, как требовали правила градостроительства, а вдоль оси улицы Республики. Ее фасад выходил в короткий переулок. Впоследствии у бокового крыла, напротив здания верховного суда Мальты был установлен памятник героям Великой осады.
В отличие от цитадели Родоса мальтийская твердыня не была обособлена от других построек. Красивые дома, в которых жили представители правящих кругов ордена, придавали столице более светский характер и европейский вид. С распространением моды на барокко многие из творений Кассара претерпели изменения, которые коснулись и внешнего вида, и внутренней отделки зданий. К счастью, пышно украшенные фасады в целом не повлияли на городской вид, а напротив, сообщили городской композиции приятное разнообразие. Удачный союз ренессансных форм и барочной отделки можно отметить в резиденциях дворцового типа, подобных замку Вердаля в Валлетте. Столь же гармоничное сочетание отличает дворцы знатных рыцарей, с XVII века украшавшие многие города архипелага. Особенно эффектными были палаццо Ингуанес в Мдине, палаццо Уффицио в Витториозо, летний дворец Висконти в Бускетто, палаццо Сельмун в поселке Монте-ди-Реденцион.
Если внешним видом столица обязана местным зодчим, то в украшении интерьеров решающим стало участие итальянских художников. Кроме Караваджо, убранством мальтийских дворцов занимались Дж. Б. Караччоло из Неаполя, Маттио Прети из Калабрии, Л. Спада из Болоньи.
Если итальянцам не было равных в исполнении гобеленов и живописи, то мальтийские мастера, например скульптор М. Гафа, лучше работали с камнем, особенно проявив себя в фасадных статуях святых и геральдических украшениях порталов.
Ворота палаццо Сельмун
Валлетта росла и богато украшалась, чему не препятствовали даже денежные затруднения, время от времени нарушавшие спокойное существование кавалеров. В таких случаях неизменно приходила помощь извне. В документах сказано, что однажды папа римский расщедрился на 15 тысяч крон, 30 тысяч крузейрос выделил король Португалии, 90 тысяч ливров – Испании, и почти вдвое больше дал французский монарх. Эмоциональные заметки о первоначальном облике Валлетты оставил участник английской военной экспедиции, корабельный священник Генри Тонж. Записи в его дневнике датированы 1676 годом и начинаются восхищенным замечанием о том, что «даже самые интересные дела стоит оставить для того, чтобы взглянуть на благородные города Мальты. Валлетта предстает пред взором единой крепостью, расположенной на идеально подходившей для этой цели скале, ощерившейся пушками, отлитыми из чистой бронзы. Здесь нет нужды в часовых, настолько неприступными выглядят стены. Кроме того, их окружают две глубокие, незаполненные водой канавы, вырубленные в скале и расположенные террасами, настолько широкие, что через них невозможно переправиться. В центре города размещается целая армия, поэтому каждый дом представляет собой настоящий замок».
Далее проницательный священник отметил огромное количество складов, где хранились внушительные запасы продуктов на случай осады: «Хранилища в виде глубоких колодцев… и в них всегда имеется зерно и другие съестные припасы для 300 человек на срок до 3 лет». Мальтийские форты всегда считались неприступными и действительно являлись таковыми. Крепостные стены были частично выдолблены в скалах, частично сложены из плотно пригнанного светлого камня и окружены глубоким рвом, который копали пленные турки.
Грандиозная цитадель Валлетты почти не изменилась со времен Великой осады. Ее улицы остались узкими и кривыми; немного обветшали форты, хотя стены, не утратив ни сантиметра высоты, все еще способны отразить нападение многотысячной армии. В систему укреплений вошли ходы и камеры доисторических катакомб. Подземелья с низкими сводами подходили для складирования зерна, в более просторных пещерах защитники крепости укрывались во время затяжных боев. Собственно, под Валлеттой когда-то существовал второй город, где постоянно жили бедняки, не нашедшие места под солнцем. Их подземные дома соседствовали с древними храмами. По слухам, длина и взаимосвязь подземных тоннелей Мальты позволяют пересечь ее из конца в конец. Тогдашние знатоки «темной части» столицы в самом деле могли пройти весь остров, не поднимаясь на поверхность. Вольная жизнь мальтийских диггеров закончилась в начале прошлого века, когда в подземельях бесследно исчезла группа школьников. После этой трагедии городские власти распорядились перекрыть все известные входы, чем спасли от жуткой смерти многих своих соотечественников.
Галерея в порту Валлетты
В пору своего пребывания на архипелаге орден Святого Иоанна Иерусалимского превратился в мощную державу, обладающую лучшим в Европе флотом. Почти 200 лет его корабли контролировали морскую часть Средиземноморья, обеспечив союзу славу «морского щита» Европы. Огромные конвойные суда с белым восьмиконечным крестом защищали торговые суда от турецких корсаров. Трижды в год галеры ордена выходили на корсо – так называлась погоня за пиратскими судами в открытом море. Члены экипажей захваченных кораблей становились рабами, поэтому в орденском флоте не ощущалось недостатка галерных гребцов. Кавалеры участвовали в морских сражениях, считая долгом оказывать помощь правителям Испании, Рима, Венеции, Генуи, Неаполя и Пармы. Один из главных маршрутов патрулирования мальтийских галер начинался в Неаполе, проходил через Мессину и завершался в Валлетте, обеспечивая снабжение острова, а также постоянную связь с материковыми государствами.
В 1571 году команда доблестного капитана Пьетро Джустиниани помогла итальянцам разгромить турок в морском сражении при Лепанто: 3 мальтийские галеры вступили в бой с 30 кораблями противника, потопив всю флотилию ценой единственного судна. После того боя Турция надолго утратила господство на просторах Средиземного моря. Для Османской империи это поражение стало первым проявлением слабости. Тем не менее опасность вторжения турок была реальной, особенно когда султан Селим, сын Сулеймана и его любимой жены, бывшей наложницы-украинки Роксоланы, захватил Тунис, в последний момент обойдя Мальту стороной.
Участием Мальтийского ордена отмечены военные экспедиции испанцев в Алжире и французов в Канаде. Заметный след в истории войн оставил поход, завершившийся взятием городов Наварин и Хиос. В начале XVII века мальтийские кавалеры высадились на западном побережье Пелопоннеса, опустошив города Лепанто и Патры. Им принадлежит сомнительная заслуга в захвате Коринфа, победе при Сан-Маро, усмирение бунтовщиков в герцогствах Парма и Пьяченца. Зато разгром турецкого флота в проливе Дарданеллы имел последствием события 1615 года, когда прибывший на Мальту 5-тысячный турецкий отряд закончил операцию на дне моря.
Через год после Великой осады великий магистр де ла Валлетт начал строительство города, впоследствии названного в его честь. Глава ордена скончался в 1568 году и был погребен в новой церкви Святой Матери Победной. Спустя несколько лет его творение получило статус столицы орденского государства, а прах был перенесен в алтарь собора Святого Иоанна.
Строительная площадка, которой предстояло стать прекрасным городом, раскинулась к юго-западу от форта Сан-Эльмо, заняв отнюдь не плоскую вершину горы Сцеберрас. Странный выбор места определили, конечно, не отвесные скалы из песчаника, не отсутствие удобных причалов и питьевой воды, а близость Большой гавани. По плану столице отводилась роль несокрушимого бастиона, вследствие чего постройки были обнесены толстыми стенами.
Мощные оборонительные сооружения стали определяющим фактором при защите гавани и острова в целом. Разбив турецкое войско, победители испытали сильное желание покинуть лежащий в руинах остров. Груды камня на фоне унылого пейзажа вызывали тоску и, более того, сомнение в том, что разоренная земля сможет приобрести хотя бы довоенный облик. Даже великий магистр начал думать о переезде на континент, куда, кстати, отправились многие молодые кавалеры. Однако, вспомнив годы скитаний, унизительные мольбы о помощи, равнодушие сильных мира сего, он решился на возрождение Мальты, доставшейся слишком дорого, чтобы так легко от нее отказаться. Сомнения окончательно отпали, когда из Рима прибыл посланец папы, знаменитый военный архитектор Франческо Лапарелли де Картона. Известный всей Европе в качестве лучшего специалиста по фортификации, он прославился службой у герцога Козимо Медичи и смелыми проектами, вполне достойными ученика Микеланджело. Застав рыцарей в подавленном настроении, он уже через несколько дней представил на рассмотрение капитула детальный план застройки острова. Восковая модель будущей столицы была отправлена в Испанию для получения отзыва короля Филиппа II, и тот после некоторых поправок дал разрешение на строительство. Перед началом возведения фортификационных сооружений нужно было устроить широкий ров между двумя гаванями, чтобы отделить будущий город от основной части острова. По документам тех лет длина его составила 1000 м, глубина – 18 м и ширина – 20 м. Основные контуры построек намечали глинобитные стены и траншеи. Проектом предусматривалось срыть Сцеберрас, но завершить начатую планировку не удалось, поскольку, получив весть о скором нашествии турок, рыцари бросили основные силы на возведение стен. Таким образом Валлетта осталась на холмах и, как выяснилось, к счастью, ведь крутые улочки, сбегающие вниз по склонам горы, составляют характерную и весьма привлекательную особенность города.
Всего несколько лет потребовалось строителям, чтобы завершить работу над созданием круговой оборонительной системы, состоящей из связанных между собой бастионов, равелинов, дозорных башен. Если учитывать объем работ, примитивные орудия и консерватизм позднего Средневековья, то столь короткий срок являлся рекордным. Никогда еще в Европе город целиком не строился по заранее подготовленным планам и чертежам. Его великолепие сложилось из таких составляющих, как единый стиль построек, мастерская работа каменщиков, но главное – однородность удивительно красивого материала, в качестве которого зодчий выбрал золотистый известняк.
Средневековые города возникали сами собой и строились стихийно, без учета природных особенностей. Великий магистр не хотел видеть новую столицу только лишь неприступной крепостью. По замыслу ей надлежало стать символом культурной и созидательной мощи ордена: «Мы – господа, строим великий город для господ». Основной рабочей силой выступали, конечно, не кавалеры. На ближайших к побережью холмах круглыми сутками копались тысячи наемных рабочих, прибывших из Сицилии и окрестных селений. Время прокладки улиц настало только после того, как поверхность площадки была выровнена, а почва осушена.
После отъезда Лапарелли право продолжать строительство перешло к его местному ученику Джероламо Кассару. Подобно итальянцу, смелый и талантливый, он с одинаковым мастерством сооружал общественные здания, храмы и дворцы с огромным количеством залов, уютных покоев, с тайными переходами и подземными конюшнями. Заслуги мальтийского зодчего перед орденом впоследствии были увековечены в названии одноименной улицы Валлетты, изящной дугой огибающей бастион Святого Джеймса. В условиях обилия средств постройки вырастали очень быстро, ведь папа разрешил трудиться даже в праздничные дни. Глава ордена работал наравне с остальными, выполнял обязанности каменщика и плотника, разделяя трапезу с мастерами. Когда закончились деньги, он приказал отчеканить монеты с изображением соединенных рук, олицетворявших дружбу и согласие. Получив очередной дар, гроссмейстер сумел обменять медные монеты на серебро и золото, заслужив тем еще большее уважение.
Де ла Валлетт заложил первый камень в основание будущей резиденции в 1566 году, а спустя 5 лет его преемник Пьер дель Монте совершил торжественный въезд через главные городские ворота. После праздничной мессы глава ордена направился на обед к племяннику Евстахио в сопровождении свиты и всех рыцарей. Следующий день был посвящен поиску места для жилища великого магистра. По слухам, дворец возвели на участке, предоставленном ордену знатным мальтийским семейством. Земля досталась братьям в вечное пользование за символическую плату в 5 зерен пшеницы и стакан воды из колодца; позже этот источник оказался в центре внутреннего дворика.
В течение веков резиденция гроссмейстера много раз перестраивалась, однако старинные фасады, выходящие на площадь Республики, невольно заставляют вспомнить прошлое, поскольку облик квартала складывался по мере того, как росла и укреплялась столица.
Вскоре после символического открытия Валлетты увидели свет памятные медали с изображением нового города, датой завершения основного строительства и надписью: «Malta Renascens» – «Возрожденная Мальта». За толстыми стенами крепости возвышался город дворцов и соборов, вполне отвечавший архитектурным идеалам своего времени, весьма требовательного к красоте. Улицы были проложены строго перпендикулярно друг к другу. Широкие и длинные продольные трассы позволяли разъехаться двум экипажам; узкие и более короткие поперечные предназначались для пешеходов и портшезов.
Композиция города основывалась на принципах средневекового аскетизма. Кассар работал в идеальном для зодчества стиле ренессанса, а его последователи дополнили строгие формы умеренной пышностью барокко. Сложившийся тогда архитектурный ландшафт острова сохранился практически без изменений, и сегодня столица, как прежде, удивляет единством ансамбля. Функциональность, миниатюрность, изящество светских построек Валлетты чудесным образом гармонируют с тяжеловесной монументальностью крепостных построек. Благодаря мальтийскому зодчему в городе появился величественный кафедральный собор Святого Иоанна и обержи, как тогда называли подворья с рыцарскими общежитиями, принадлежавшие национальным отделениям ордена. Появлению этого типа сооружений мировая архитектура обязана именно Кассару, при участии которого возникли Овернское, Итальянское, Арагонское и Кастильское подворья. Подобно многим зданиям столицы, последнее спустя два века было перестроено в духе барокко.
Главная церковь ордена располагалась несколько необычно: не поперек, как требовали правила градостроительства, а вдоль оси улицы Республики. Ее фасад выходил в короткий переулок. Впоследствии у бокового крыла, напротив здания верховного суда Мальты был установлен памятник героям Великой осады.
В отличие от цитадели Родоса мальтийская твердыня не была обособлена от других построек. Красивые дома, в которых жили представители правящих кругов ордена, придавали столице более светский характер и европейский вид. С распространением моды на барокко многие из творений Кассара претерпели изменения, которые коснулись и внешнего вида, и внутренней отделки зданий. К счастью, пышно украшенные фасады в целом не повлияли на городской вид, а напротив, сообщили городской композиции приятное разнообразие. Удачный союз ренессансных форм и барочной отделки можно отметить в резиденциях дворцового типа, подобных замку Вердаля в Валлетте. Столь же гармоничное сочетание отличает дворцы знатных рыцарей, с XVII века украшавшие многие города архипелага. Особенно эффектными были палаццо Ингуанес в Мдине, палаццо Уффицио в Витториозо, летний дворец Висконти в Бускетто, палаццо Сельмун в поселке Монте-ди-Реденцион.
Если внешним видом столица обязана местным зодчим, то в украшении интерьеров решающим стало участие итальянских художников. Кроме Караваджо, убранством мальтийских дворцов занимались Дж. Б. Караччоло из Неаполя, Маттио Прети из Калабрии, Л. Спада из Болоньи.
Если итальянцам не было равных в исполнении гобеленов и живописи, то мальтийские мастера, например скульптор М. Гафа, лучше работали с камнем, особенно проявив себя в фасадных статуях святых и геральдических украшениях порталов.
Валлетта росла и богато украшалась, чему не препятствовали даже денежные затруднения, время от времени нарушавшие спокойное существование кавалеров. В таких случаях неизменно приходила помощь извне. В документах сказано, что однажды папа римский расщедрился на 15 тысяч крон, 30 тысяч крузейрос выделил король Португалии, 90 тысяч ливров – Испании, и почти вдвое больше дал французский монарх. Эмоциональные заметки о первоначальном облике Валлетты оставил участник английской военной экспедиции, корабельный священник Генри Тонж. Записи в его дневнике датированы 1676 годом и начинаются восхищенным замечанием о том, что «даже самые интересные дела стоит оставить для того, чтобы взглянуть на благородные города Мальты. Валлетта предстает пред взором единой крепостью, расположенной на идеально подходившей для этой цели скале, ощерившейся пушками, отлитыми из чистой бронзы. Здесь нет нужды в часовых, настолько неприступными выглядят стены. Кроме того, их окружают две глубокие, незаполненные водой канавы, вырубленные в скале и расположенные террасами, настолько широкие, что через них невозможно переправиться. В центре города размещается целая армия, поэтому каждый дом представляет собой настоящий замок».
Далее проницательный священник отметил огромное количество складов, где хранились внушительные запасы продуктов на случай осады: «Хранилища в виде глубоких колодцев… и в них всегда имеется зерно и другие съестные припасы для 300 человек на срок до 3 лет». Мальтийские форты всегда считались неприступными и действительно являлись таковыми. Крепостные стены были частично выдолблены в скалах, частично сложены из плотно пригнанного светлого камня и окружены глубоким рвом, который копали пленные турки.
Грандиозная цитадель Валлетты почти не изменилась со времен Великой осады. Ее улицы остались узкими и кривыми; немного обветшали форты, хотя стены, не утратив ни сантиметра высоты, все еще способны отразить нападение многотысячной армии. В систему укреплений вошли ходы и камеры доисторических катакомб. Подземелья с низкими сводами подходили для складирования зерна, в более просторных пещерах защитники крепости укрывались во время затяжных боев. Собственно, под Валлеттой когда-то существовал второй город, где постоянно жили бедняки, не нашедшие места под солнцем. Их подземные дома соседствовали с древними храмами. По слухам, длина и взаимосвязь подземных тоннелей Мальты позволяют пересечь ее из конца в конец. Тогдашние знатоки «темной части» столицы в самом деле могли пройти весь остров, не поднимаясь на поверхность. Вольная жизнь мальтийских диггеров закончилась в начале прошлого века, когда в подземельях бесследно исчезла группа школьников. После этой трагедии городские власти распорядились перекрыть все известные входы, чем спасли от жуткой смерти многих своих соотечественников.
В пору своего пребывания на архипелаге орден Святого Иоанна Иерусалимского превратился в мощную державу, обладающую лучшим в Европе флотом. Почти 200 лет его корабли контролировали морскую часть Средиземноморья, обеспечив союзу славу «морского щита» Европы. Огромные конвойные суда с белым восьмиконечным крестом защищали торговые суда от турецких корсаров. Трижды в год галеры ордена выходили на корсо – так называлась погоня за пиратскими судами в открытом море. Члены экипажей захваченных кораблей становились рабами, поэтому в орденском флоте не ощущалось недостатка галерных гребцов. Кавалеры участвовали в морских сражениях, считая долгом оказывать помощь правителям Испании, Рима, Венеции, Генуи, Неаполя и Пармы. Один из главных маршрутов патрулирования мальтийских галер начинался в Неаполе, проходил через Мессину и завершался в Валлетте, обеспечивая снабжение острова, а также постоянную связь с материковыми государствами.
В 1571 году команда доблестного капитана Пьетро Джустиниани помогла итальянцам разгромить турок в морском сражении при Лепанто: 3 мальтийские галеры вступили в бой с 30 кораблями противника, потопив всю флотилию ценой единственного судна. После того боя Турция надолго утратила господство на просторах Средиземного моря. Для Османской империи это поражение стало первым проявлением слабости. Тем не менее опасность вторжения турок была реальной, особенно когда султан Селим, сын Сулеймана и его любимой жены, бывшей наложницы-украинки Роксоланы, захватил Тунис, в последний момент обойдя Мальту стороной.
Участием Мальтийского ордена отмечены военные экспедиции испанцев в Алжире и французов в Канаде. Заметный след в истории войн оставил поход, завершившийся взятием городов Наварин и Хиос. В начале XVII века мальтийские кавалеры высадились на западном побережье Пелопоннеса, опустошив города Лепанто и Патры. Им принадлежит сомнительная заслуга в захвате Коринфа, победе при Сан-Маро, усмирение бунтовщиков в герцогствах Парма и Пьяченца. Зато разгром турецкого флота в проливе Дарданеллы имел последствием события 1615 года, когда прибывший на Мальту 5-тысячный турецкий отряд закончил операцию на дне моря.