В средневековые времена китайское образование не мыслилось без изучения классических книг, которые, наряду с философией, включали в себя поэзию, историю, право. Знаменитая «Книга песен» («Шицзин») является сборником, включающим в себя 305 стихотворений. Раньше ее редакция приписывалась философу Конфуцию. Здесь в общем светское содержание дополняется культовыми песнопениями, в которых можно обнаружить мистическое объяснение происхождения племен, ремесел и вещей.
«Книга истории» («Шуцзин») является собранием статей, где описаны события, произошедшие во II–I тысячелетиях до н. э. До нашего времени дошло всего 58 глав, заключающих в себе элементы мифов, героических сказаний, исторических легенд. Создатели «Книги порядка» («Лишу») сильно идеализировали прошлое, представив древнейший период китайской истории примером для подражания. Выпущенный накануне новой эры, этот трактат включал в себя 3 части: законы государства Чжоу, порядок церемоний, философские размышления обо всем написанном. Образцом и мерой в решении этических и литературных вопросов также являлась «Книга весны и осени» («Чуньцю»).
Учение о силах инь и ян систематизировано в комментариях к знаменитой «Книге перемен» («Ицзин»), где 2 первоосновы соотносятся с 5 природными стихиями. Например, Дерево и Огонь – ян; Земля нейтральна; Металл, Вода – инь. В случаях, когда философы затруднялись объяснить действие стихий, им на помощь приходила природа. Трудно не заметить, что «вода порождает дерево, но уничтожает огонь; огонь порождает землю, но уничтожает металл; металл порождает воду, но уничтожает дерево; дерево порождает огонь, но уничтожает землю; земля порождает металл, но уничтожает воду».
«Книга перемен» была написана еще в XII веке до н. э., но комментарии как неотъемлемая часть трактата появились несколькими столетиями позже. Исходный текст составляют гексаграммы, то есть 64 знака, образованные комбинациями 6 линий. Благодаря графике, точнее, изменениям в положении линий получила название и вся книга. Как утверждают авторы, «перемена – это предмет, а гексаграммы – способ изображения. Вещие линии соответствуют движению мира. Так появляются счастье и несчастье, а жалость и позор становятся очевидными». «Книга перемен» «закрывает явное, открывая темное. Дает названия различным вещам». Ее авторы видели познание как способ «уметь все соединять и различать, оставлять все, как есть, чтобы уметь во всем пребывать». По убеждению древних авторов, человек должен думать о своем месте в мире природы, обязан «соединять свою силу (дэ) с небом и землей, свое сияние с солнцем и луной, сверять с четырьмя временами года свою деятельность».
Принципы инь и ян влияют на отношения между небом и землей, действуя на все, что происходит в ограниченном ими пространстве. Светлое мужское начало ян видится активным, животворным, освещающим путь. Темному женскому инь отведена пассивная роль ожидания, предвестия упадка или смерти. Не случайно их чередование называется «дорога» (кит. дао), по которой проходят все вещи.
Самые распространенные явления, например дождь, снег, молния, гром, радуга, землетрясение, связывались с волей неба, и это нашло отражение в этимологии китайских слов. Одно из названий солнца и луны – «тяньянь», что в переводе с китайского означает «небесные глаза». Соответственно, радуга именуется «лук неба» (кит. тяньгун); гром – «голос неба» (кит. тяньшэн); звезды – «одеяние неба» (кит. тяньи); гроза – «гнев неба» (кит. тяньну); северное сияние – «разрыв неба» (кит. тяньле); погода – «дыхание неба» (кит. тяньци); капли дождя – «семена неба» (кит. сюаньи). Небо в философском понимании являлось движением, тогда как земля даже во время катаклизмов оставалась твердой, то есть была опорой под ногами человека, оттого олицетворяла покой. Покорно воспринимая свет, тепло, холод, дождь либо снег, земная твердь виделась всего лишь объектом воздействия неба.
Китайские мудрецы считали, что в итоге взаимопроникновения инь и ян возникают психологические категории, также соотносимые с природными явлениями. «Для приведения в движение всех вещей, – отмечено в „Книге перемен“, – нет ничего быстрее, чем гром. Для ввержения в беспокойство нет ничего более подходящего, чем ветер. Для высушивания нет ничего более сухого, чем огонь. Для успокоения всех вещей нет ничего более спокойного, чем озеро. Для их увлажнения нет ничего влажнее воды. Для возникновения и конца всех вещей нет ничего полнее возвращения…» В «Книге перемен» прослеживается путь вещей и путь всего мира в движении, причем особо выделяются три данности – небо, земля, человек, которые двигаются одновременно, хотя и по разным дорогам.
Китайцам внушалось, что все природные явления произошли от основных сил. Светлое ян и темное инь порождают движение и покой, тепло и холод, свет и тьму, добро и зло. Древние философы не утруждали себя разделением вещей на плохие и хорошие, поскольку были убеждены в том, что перечисленные явления не могут существовать друг без друга. Проникая одно в другое, меняясь местами, они создают круговорот вещей, определяя бесконечное разнообразие природы.
Классические труды создавались разными авторами в разное время, однако наибольшее внимание им уделяли сторонники Конфуция. Известный деятель Дун Чжуншу, воплотив идеи своего учителя в принципах государственной религии, посчитал его автором всех классических книг. Однако большинство китайских мыслителей приписывали великому Конфуцию лишь комментарии. Знание древних трактатов являлось достаточным для сдачи государственных экзаменов на должность чиновника. Вплоть до XX века все китайские философские школы в своих рассуждениях базировались на старых принципах; ссылки на древних мудрецов стали характерной особенностью культуры Китая.
Несчастливая земля Конфуция
Великая стена
«Книга истории» («Шуцзин») является собранием статей, где описаны события, произошедшие во II–I тысячелетиях до н. э. До нашего времени дошло всего 58 глав, заключающих в себе элементы мифов, героических сказаний, исторических легенд. Создатели «Книги порядка» («Лишу») сильно идеализировали прошлое, представив древнейший период китайской истории примером для подражания. Выпущенный накануне новой эры, этот трактат включал в себя 3 части: законы государства Чжоу, порядок церемоний, философские размышления обо всем написанном. Образцом и мерой в решении этических и литературных вопросов также являлась «Книга весны и осени» («Чуньцю»).
Учение о силах инь и ян систематизировано в комментариях к знаменитой «Книге перемен» («Ицзин»), где 2 первоосновы соотносятся с 5 природными стихиями. Например, Дерево и Огонь – ян; Земля нейтральна; Металл, Вода – инь. В случаях, когда философы затруднялись объяснить действие стихий, им на помощь приходила природа. Трудно не заметить, что «вода порождает дерево, но уничтожает огонь; огонь порождает землю, но уничтожает металл; металл порождает воду, но уничтожает дерево; дерево порождает огонь, но уничтожает землю; земля порождает металл, но уничтожает воду».
«Книга перемен» была написана еще в XII веке до н. э., но комментарии как неотъемлемая часть трактата появились несколькими столетиями позже. Исходный текст составляют гексаграммы, то есть 64 знака, образованные комбинациями 6 линий. Благодаря графике, точнее, изменениям в положении линий получила название и вся книга. Как утверждают авторы, «перемена – это предмет, а гексаграммы – способ изображения. Вещие линии соответствуют движению мира. Так появляются счастье и несчастье, а жалость и позор становятся очевидными». «Книга перемен» «закрывает явное, открывая темное. Дает названия различным вещам». Ее авторы видели познание как способ «уметь все соединять и различать, оставлять все, как есть, чтобы уметь во всем пребывать». По убеждению древних авторов, человек должен думать о своем месте в мире природы, обязан «соединять свою силу (дэ) с небом и землей, свое сияние с солнцем и луной, сверять с четырьмя временами года свою деятельность».
Принципы инь и ян влияют на отношения между небом и землей, действуя на все, что происходит в ограниченном ими пространстве. Светлое мужское начало ян видится активным, животворным, освещающим путь. Темному женскому инь отведена пассивная роль ожидания, предвестия упадка или смерти. Не случайно их чередование называется «дорога» (кит. дао), по которой проходят все вещи.
Самые распространенные явления, например дождь, снег, молния, гром, радуга, землетрясение, связывались с волей неба, и это нашло отражение в этимологии китайских слов. Одно из названий солнца и луны – «тяньянь», что в переводе с китайского означает «небесные глаза». Соответственно, радуга именуется «лук неба» (кит. тяньгун); гром – «голос неба» (кит. тяньшэн); звезды – «одеяние неба» (кит. тяньи); гроза – «гнев неба» (кит. тяньну); северное сияние – «разрыв неба» (кит. тяньле); погода – «дыхание неба» (кит. тяньци); капли дождя – «семена неба» (кит. сюаньи). Небо в философском понимании являлось движением, тогда как земля даже во время катаклизмов оставалась твердой, то есть была опорой под ногами человека, оттого олицетворяла покой. Покорно воспринимая свет, тепло, холод, дождь либо снег, земная твердь виделась всего лишь объектом воздействия неба.
Китайские мудрецы считали, что в итоге взаимопроникновения инь и ян возникают психологические категории, также соотносимые с природными явлениями. «Для приведения в движение всех вещей, – отмечено в „Книге перемен“, – нет ничего быстрее, чем гром. Для ввержения в беспокойство нет ничего более подходящего, чем ветер. Для высушивания нет ничего более сухого, чем огонь. Для успокоения всех вещей нет ничего более спокойного, чем озеро. Для их увлажнения нет ничего влажнее воды. Для возникновения и конца всех вещей нет ничего полнее возвращения…» В «Книге перемен» прослеживается путь вещей и путь всего мира в движении, причем особо выделяются три данности – небо, земля, человек, которые двигаются одновременно, хотя и по разным дорогам.
Китайцам внушалось, что все природные явления произошли от основных сил. Светлое ян и темное инь порождают движение и покой, тепло и холод, свет и тьму, добро и зло. Древние философы не утруждали себя разделением вещей на плохие и хорошие, поскольку были убеждены в том, что перечисленные явления не могут существовать друг без друга. Проникая одно в другое, меняясь местами, они создают круговорот вещей, определяя бесконечное разнообразие природы.
Классические труды создавались разными авторами в разное время, однако наибольшее внимание им уделяли сторонники Конфуция. Известный деятель Дун Чжуншу, воплотив идеи своего учителя в принципах государственной религии, посчитал его автором всех классических книг. Однако большинство китайских мыслителей приписывали великому Конфуцию лишь комментарии. Знание древних трактатов являлось достаточным для сдачи государственных экзаменов на должность чиновника. Вплоть до XX века все китайские философские школы в своих рассуждениях базировались на старых принципах; ссылки на древних мудрецов стали характерной особенностью культуры Китая.
Несчастливая земля Конфуция
Искусство и наука эпохи Чжоу обязаны своим развитием не только вельможам, но и простолюдинам. В те времена образование требовало хорошей родословной, однако при желании посещать учителя мог простой человек, сумевший скопить немного денег. В качестве наставников выступали младшие члены зажиточных семейств, которым от рождения не находилось достойного места в клане. Покидая родной дом, они зарабатывали на жизнь тем, что обучали горожан благородным манерам, или, как тогда говорилось, «давали хорошее воспитание». Аристократические добродетели заключались в мастерстве управления колесницей, правильном поведении на церемониях, умении метко стрелять из лука, знании письма и счета, во владении основами этикета.
В середине V века до н. э. одним из таких учителей был Кун Фуцзы, более известный под латинским именем Конфуций. Великий мыслитель, родоначальник одной из трех официальных религий Китая в молодости охранял стада и управлял складами города Цзоу в княжестве Лу. Получив место помощника при совершении жертвоприношений в главном святилище, он оставался на этой должности до 50 лет, пока не занял пост советника при дворе правителя. Однако государственная служба не подходила умудренному опытом старцу, интересовавшемуся только прошлым. Оставив выгодный пост, чиновник Кун Фуцзы преобразился в учителя Куна, оттого что стал обучать всех желающих за очень умеренную плату.
Молодой Конфуций приносит жертву
«Я передаю, но не создаю, я верю в древность и люблю ее», – говорил Конфуций, подчеркивая свое пристрастие к старым традициям. Он считал лучшим временем начало правления рода Чжоу, то есть 1020-е годы. Его кумиром были основатели династии Вэньван и Уван, но большего уважения заслужил их сподвижник Чжоугун. Современники, напротив, представлялись ему лишенными разума, безответственными людьми, жившими во мраке хаоса. Эпоха Враждующих царств действительно отмечена непрерывными междоусобными конфликтами. Масштабы сражений того времени можно сравнить с битвами Второй мировой войны, ведь на поля сражений одновременно выходили миллионы бойцов. Борьба истощала огромные государства; в колоссальных битвах, наряду с мужчинами, участвовали женщины и дети. Размах вражды можно представить по сочинениям писателя Мэнцзы: «В сражениях за овладение городами убитые переполняли крепости, в битвах за земли поля сплошь устилали мертвые тела». Если верить хроникам, то в 293 году до н. э., после сражения при Ицюй, было обезглавлено 240 тысяч пленных, а при Чанпине около 400 тысяч человек закопали живьем.
Беспрерывная смута натолкнула Конфуция на мысль о необходимости новой философии и создания на ее основе свода правил поведения. Его учение опиралось на представление о добре, которым каждый человек наделен с рождения. Взяв за образец идеальную семью, философ вывел принцип человечности – добрые отношения между старшими и младшими, которые любят друг друга, окружая заботой всех членов рода. Преданность как ответ на любовь составляла принцип справедливости. Особенно подчеркивалась необходимость исполнения сыновнего долга, или принципа почтительности.
Подобными качествами наделялся и правитель. Мудрому владыке полагалось воспитывать у подданных чувство благоговения перед культовой музыкой (юэ) и ритуалом (ли). Обряды представлялись как моральный закон, а насилие не относилось к необходимым средствам управления страной. Конфуций уподоблял государственную политику отношениям в хорошей семье. Его знаменитая фраза: «Государь должен быть государем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном» – позже стала главным, но, увы, не всегда исполняемым принципом китайской власти. Конфуций одобрял культ предков, видя в поклонении мертвым средство сохранения верности роду, а значит, и государству, в состав которого, наряду с живыми, включались и умершие. Обличение любых пороков считалось долгом каждого благородного мужа.
Чен Шифа. Конфуций. Иллюстрация к роману «Неофициальная история конфуцианства»
Взгляды Конфуция изложены в книге «Беседы и суждения» («Лунь юй»). Ему приписывается отбор статей и редакция классических книг «Шицзин» и «Шуцзин». Осваивая сложные ритуалы вместе с учениками, он проделал большую работу по систематизации своих знаний. Богатые покровители оказали ему помощь в создании школы, где 3 тысячи человек занимались в больших залах и по необходимости пользовались гостевыми комнатами. Некоторые из выпускников сумели занять высокие посты, чего не смог добиться сам учитель. Несмотря на мудрость и желание воплотить свои мысли в жизнь, Конфуций никогда не участвовал в разработке законов, возможно потому, что мир менялся, а он оставался в прошлом.
Владыки позднего Чжоу не пожелали следовать неудобным для себя правилам, и, отчаявшись исправить «сильных мира сего», Конфуций посвятил себя педагогике. Он был кабинетным ученым, эрудитом, страстным поклонником древности; соприкасаясь с историей, жил в прошлом, отчего не допускался к решению политических вопросов, хотя имел большой авторитет.
Конфуций не считал себя основателем религии и не признавал своей роли в духовном воспитании молодежи. Однажды на вопрос учеников о продолжении деятельности в загробном мире он ответил: «Не научившись служить людям, можно ли служить духам?». Тем не менее после смерти дух мудрого старца переселился сначала в один, а затем и во множество храмов. В средневековую пору сложился культ учителя Куна, религиозный по форме и вполне реальный по содержанию. Со временем конфуцианство приобрело в Китае статус официальной веры. Государственные должности разрешалось занимать только дипломированным ученым – последователям Конфуция.
В 174 году император Гаоцзу посетил могилу Конфуция в Цюйфу, где совершил жертвоприношение быка. Здесь же был построен храм, перед которым столетие спустя приносились в жертву овца, свинья и бык. Такой же ритуал 4 раза в год Сын неба совершал в столице. Через 300 лет храмы в честь Конфуция имелись почти в каждом крупном городе страны. Место его погребения постепенно преобразилось в храмовый ансамбль, названный пантеоном благодаря священному значению и многочисленным могилам.
Мемориальная арка на пути к могиле Конфуция
Раскинувшийся на 20 га мемориальный комплекс в Цюйфу включает в себя множество могил: знаменитый философ покоится недалеко от учеников. Здания разделены ровными рядами растений и уютными дворами характерной для Китая квадратной формы. Каменные и деревянные ворота охраняют от злых духов статуи львов и мифических животных. Входы отмечены названиями, в которых кратко выражаются мысли Конфуция: Ворота добродетели, Ворота, открывающие путь к святости, Ворота высшего совершенства. Последние ведут к главному храму мемориала Конфуция, названному по аналогии с воротами Дворцом высшего совершенства (кит. Дачандянь). Здесь стоит изваяние великого мудреца, у подножия которого некогда совершались жертвоприношения. Памятник был установлен в XII веке и лишь однажды, в 1724 году, подвергался реставрации. Скульптор изобразил мудреца сидящим со сложенными руками, с дощечкой для записей, с которой он обычно ходил на доклад к владыке. Надпись на сохранившемся пьедестале гласит: «Самый святой, одаренный способностями духа». Каменного философа окружают фигуры его самых известных учеников и последователей, размещенные позади жертвенных столиков с курильницами и подсвечниками.
Статуя Конфуция во Дворце высшего совершенства
Планировка храма Конфуция отличается строгостью и своеобразием. Здание, обнесенное красной стеной с четырьмя башнями по углам, возведено в стиле императорских дворцов эпохи Цинь. О временах, когда больше всего ценились величие и блеск, напоминают расписные балки, ярко-красные ворота, золотистая черепица на крыше. Перекрытие просторного зала поддерживают 32 малахитовые колонны диаметром около 1 м. Потолок покрыт сплошным узором с традиционными золотыми драконами. Особого внимания заслуживают каменные колонны, украшенные рельефными изображениями легендарных змеев.
В середине XX века Дачандянь, не утратив прежнего значения, превратился в музей. В настоящее время здесь выставлены замечательные произведения древнекитайского искусства, в частности скульптура, картины, вырезанные из камня миниатюры, жертвенная утварь, музыкальные инструменты.
Все храмовые постройки комплекса в Цюйфу располагаются по осевой линии, строго с севера на юг, начиная от первых ворот; на самой высокой точке находится основной павильон. Другие сооружения устроены симметрично главному на восточной и западной сторонах. Путь к Дворцу высшего совершенства лежит через изящную беседку Синтань. Ближайшие к ней постройки разделяет площадка, огороженная двойной балюстрадой. Вскоре после возведения храма рядом с этим местом появился просторный дом, где потомки Конфуция жили спокойно и в достатке благодаря щедрым пожертвованиям поклонников мудреца.
Конфуцианство глубоко проникло в характер китайцев. Идеальное, хотя и во многом правильное учение сблизило религиозную культуру с повседневной жизнью. Афоризмы Конфуция получили широкий отклик во всех сферах китайской жизни.
– Да будет государем государь, слуга – слугой, отцом – отец и сыном – сын.
– За добро плати добром, а за зло по справедливости.
– Ошибкой может быть то, что не исправляется.
– Не делай другим того, чего себе не желаешь.
Род философа сохранялся и увеличивался в соответствии с клановой традицией: к XX веку насчитывалось около 25 тысяч его родственников. В настоящее время глава огромного клана обладает княжеским титулом, выполняя обязанности по уходу за могилой и столичным храмом великого предка. В отличие от потомства жизнь самого Конфуция завершилась трагически. Обвиненный в заговоре против местного князя, он был изгнан из Лу, бежал в царство Вэй, бедствовал, странствовал и умер в нищете. Объявленный вне закона, он мог погибнуть от руки злодея, мог испытать унижения, но обидеть его не отважился ни один человек.
Незадолго до печальных событий Конфуций предпринял последнюю попытку воплотить свое учение в жизнь. Он объехал многие царства, встречался с правителями, доказывал преимущества государства-семьи, но нигде не нашел понимания. Старец надеялся на получение должности при каком-либо дворе, но владыки ограничивались словами уважения и богатыми подарками. По дороге домой учитель видел толпы крестьян, которые, бросая свои крошечные наделы, уходили на юг в поисках лучшей доли. «Кинем мы свои поля, есть счастливая земля. В той земле, в краю чужом мы найдем свой новый дом!» – пели странники, видя лишь негостеприимные города и озлобленных от бедности людей.
Современники Конфуция именовали свое время последними годами, намекая на скорое падение рода Чжоу. Эпоха правления династии в самом деле подходила к концу, но говорить о гибели государства не было никаких оснований. Напротив, бурное развитие торговли привело к росту старых и увеличению числа новых городов. Многие из крепостей, подобных Линьцзы, превратились в крупные торгово-ремесленные центры. Несмотря на продолжавшуюся борьбу, страна богатела, расширялась и требовала защиты, которую весьма своеобразно осуществил родоначальник следующей царской династии.
В середине V века до н. э. одним из таких учителей был Кун Фуцзы, более известный под латинским именем Конфуций. Великий мыслитель, родоначальник одной из трех официальных религий Китая в молодости охранял стада и управлял складами города Цзоу в княжестве Лу. Получив место помощника при совершении жертвоприношений в главном святилище, он оставался на этой должности до 50 лет, пока не занял пост советника при дворе правителя. Однако государственная служба не подходила умудренному опытом старцу, интересовавшемуся только прошлым. Оставив выгодный пост, чиновник Кун Фуцзы преобразился в учителя Куна, оттого что стал обучать всех желающих за очень умеренную плату.
«Я передаю, но не создаю, я верю в древность и люблю ее», – говорил Конфуций, подчеркивая свое пристрастие к старым традициям. Он считал лучшим временем начало правления рода Чжоу, то есть 1020-е годы. Его кумиром были основатели династии Вэньван и Уван, но большего уважения заслужил их сподвижник Чжоугун. Современники, напротив, представлялись ему лишенными разума, безответственными людьми, жившими во мраке хаоса. Эпоха Враждующих царств действительно отмечена непрерывными междоусобными конфликтами. Масштабы сражений того времени можно сравнить с битвами Второй мировой войны, ведь на поля сражений одновременно выходили миллионы бойцов. Борьба истощала огромные государства; в колоссальных битвах, наряду с мужчинами, участвовали женщины и дети. Размах вражды можно представить по сочинениям писателя Мэнцзы: «В сражениях за овладение городами убитые переполняли крепости, в битвах за земли поля сплошь устилали мертвые тела». Если верить хроникам, то в 293 году до н. э., после сражения при Ицюй, было обезглавлено 240 тысяч пленных, а при Чанпине около 400 тысяч человек закопали живьем.
Беспрерывная смута натолкнула Конфуция на мысль о необходимости новой философии и создания на ее основе свода правил поведения. Его учение опиралось на представление о добре, которым каждый человек наделен с рождения. Взяв за образец идеальную семью, философ вывел принцип человечности – добрые отношения между старшими и младшими, которые любят друг друга, окружая заботой всех членов рода. Преданность как ответ на любовь составляла принцип справедливости. Особенно подчеркивалась необходимость исполнения сыновнего долга, или принципа почтительности.
Подобными качествами наделялся и правитель. Мудрому владыке полагалось воспитывать у подданных чувство благоговения перед культовой музыкой (юэ) и ритуалом (ли). Обряды представлялись как моральный закон, а насилие не относилось к необходимым средствам управления страной. Конфуций уподоблял государственную политику отношениям в хорошей семье. Его знаменитая фраза: «Государь должен быть государем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном» – позже стала главным, но, увы, не всегда исполняемым принципом китайской власти. Конфуций одобрял культ предков, видя в поклонении мертвым средство сохранения верности роду, а значит, и государству, в состав которого, наряду с живыми, включались и умершие. Обличение любых пороков считалось долгом каждого благородного мужа.
Взгляды Конфуция изложены в книге «Беседы и суждения» («Лунь юй»). Ему приписывается отбор статей и редакция классических книг «Шицзин» и «Шуцзин». Осваивая сложные ритуалы вместе с учениками, он проделал большую работу по систематизации своих знаний. Богатые покровители оказали ему помощь в создании школы, где 3 тысячи человек занимались в больших залах и по необходимости пользовались гостевыми комнатами. Некоторые из выпускников сумели занять высокие посты, чего не смог добиться сам учитель. Несмотря на мудрость и желание воплотить свои мысли в жизнь, Конфуций никогда не участвовал в разработке законов, возможно потому, что мир менялся, а он оставался в прошлом.
Владыки позднего Чжоу не пожелали следовать неудобным для себя правилам, и, отчаявшись исправить «сильных мира сего», Конфуций посвятил себя педагогике. Он был кабинетным ученым, эрудитом, страстным поклонником древности; соприкасаясь с историей, жил в прошлом, отчего не допускался к решению политических вопросов, хотя имел большой авторитет.
Конфуций не считал себя основателем религии и не признавал своей роли в духовном воспитании молодежи. Однажды на вопрос учеников о продолжении деятельности в загробном мире он ответил: «Не научившись служить людям, можно ли служить духам?». Тем не менее после смерти дух мудрого старца переселился сначала в один, а затем и во множество храмов. В средневековую пору сложился культ учителя Куна, религиозный по форме и вполне реальный по содержанию. Со временем конфуцианство приобрело в Китае статус официальной веры. Государственные должности разрешалось занимать только дипломированным ученым – последователям Конфуция.
В 174 году император Гаоцзу посетил могилу Конфуция в Цюйфу, где совершил жертвоприношение быка. Здесь же был построен храм, перед которым столетие спустя приносились в жертву овца, свинья и бык. Такой же ритуал 4 раза в год Сын неба совершал в столице. Через 300 лет храмы в честь Конфуция имелись почти в каждом крупном городе страны. Место его погребения постепенно преобразилось в храмовый ансамбль, названный пантеоном благодаря священному значению и многочисленным могилам.
Раскинувшийся на 20 га мемориальный комплекс в Цюйфу включает в себя множество могил: знаменитый философ покоится недалеко от учеников. Здания разделены ровными рядами растений и уютными дворами характерной для Китая квадратной формы. Каменные и деревянные ворота охраняют от злых духов статуи львов и мифических животных. Входы отмечены названиями, в которых кратко выражаются мысли Конфуция: Ворота добродетели, Ворота, открывающие путь к святости, Ворота высшего совершенства. Последние ведут к главному храму мемориала Конфуция, названному по аналогии с воротами Дворцом высшего совершенства (кит. Дачандянь). Здесь стоит изваяние великого мудреца, у подножия которого некогда совершались жертвоприношения. Памятник был установлен в XII веке и лишь однажды, в 1724 году, подвергался реставрации. Скульптор изобразил мудреца сидящим со сложенными руками, с дощечкой для записей, с которой он обычно ходил на доклад к владыке. Надпись на сохранившемся пьедестале гласит: «Самый святой, одаренный способностями духа». Каменного философа окружают фигуры его самых известных учеников и последователей, размещенные позади жертвенных столиков с курильницами и подсвечниками.
Планировка храма Конфуция отличается строгостью и своеобразием. Здание, обнесенное красной стеной с четырьмя башнями по углам, возведено в стиле императорских дворцов эпохи Цинь. О временах, когда больше всего ценились величие и блеск, напоминают расписные балки, ярко-красные ворота, золотистая черепица на крыше. Перекрытие просторного зала поддерживают 32 малахитовые колонны диаметром около 1 м. Потолок покрыт сплошным узором с традиционными золотыми драконами. Особого внимания заслуживают каменные колонны, украшенные рельефными изображениями легендарных змеев.
В середине XX века Дачандянь, не утратив прежнего значения, превратился в музей. В настоящее время здесь выставлены замечательные произведения древнекитайского искусства, в частности скульптура, картины, вырезанные из камня миниатюры, жертвенная утварь, музыкальные инструменты.
Все храмовые постройки комплекса в Цюйфу располагаются по осевой линии, строго с севера на юг, начиная от первых ворот; на самой высокой точке находится основной павильон. Другие сооружения устроены симметрично главному на восточной и западной сторонах. Путь к Дворцу высшего совершенства лежит через изящную беседку Синтань. Ближайшие к ней постройки разделяет площадка, огороженная двойной балюстрадой. Вскоре после возведения храма рядом с этим местом появился просторный дом, где потомки Конфуция жили спокойно и в достатке благодаря щедрым пожертвованиям поклонников мудреца.
Конфуцианство глубоко проникло в характер китайцев. Идеальное, хотя и во многом правильное учение сблизило религиозную культуру с повседневной жизнью. Афоризмы Конфуция получили широкий отклик во всех сферах китайской жизни.
– Да будет государем государь, слуга – слугой, отцом – отец и сыном – сын.
– За добро плати добром, а за зло по справедливости.
– Ошибкой может быть то, что не исправляется.
– Не делай другим того, чего себе не желаешь.
Род философа сохранялся и увеличивался в соответствии с клановой традицией: к XX веку насчитывалось около 25 тысяч его родственников. В настоящее время глава огромного клана обладает княжеским титулом, выполняя обязанности по уходу за могилой и столичным храмом великого предка. В отличие от потомства жизнь самого Конфуция завершилась трагически. Обвиненный в заговоре против местного князя, он был изгнан из Лу, бежал в царство Вэй, бедствовал, странствовал и умер в нищете. Объявленный вне закона, он мог погибнуть от руки злодея, мог испытать унижения, но обидеть его не отважился ни один человек.
Незадолго до печальных событий Конфуций предпринял последнюю попытку воплотить свое учение в жизнь. Он объехал многие царства, встречался с правителями, доказывал преимущества государства-семьи, но нигде не нашел понимания. Старец надеялся на получение должности при каком-либо дворе, но владыки ограничивались словами уважения и богатыми подарками. По дороге домой учитель видел толпы крестьян, которые, бросая свои крошечные наделы, уходили на юг в поисках лучшей доли. «Кинем мы свои поля, есть счастливая земля. В той земле, в краю чужом мы найдем свой новый дом!» – пели странники, видя лишь негостеприимные города и озлобленных от бедности людей.
Современники Конфуция именовали свое время последними годами, намекая на скорое падение рода Чжоу. Эпоха правления династии в самом деле подходила к концу, но говорить о гибели государства не было никаких оснований. Напротив, бурное развитие торговли привело к росту старых и увеличению числа новых городов. Многие из крепостей, подобных Линьцзы, превратились в крупные торгово-ремесленные центры. Несмотря на продолжавшуюся борьбу, страна богатела, расширялась и требовала защиты, которую весьма своеобразно осуществил родоначальник следующей царской династии.
Великая стена
Согласно древней поговорке, «только тот побывал в Китае, кто поднялся на Великую Китайскую стену». Фраза, произнесенная местным философом, могла бы стать девизом для сотен тысяч туристов, ежегодно посещающих бывшую Поднебесную. О величине колоссальной ограды можно судить по тому, что даже из космоса ее можно увидеть без телескопа. Самая длинная в мире «стена в десять тысяч ли», как именуют ее сами китайцы, пересекает страну с востока на запад. Спускаясь в ущелья, взбираясь на гребни гор, переходя из пустынь в леса, она растянулась на 2 тысячи км по прямой, и почти такую же длину имеют все ее ответвления.
Великая Китайская стена
После того как в китайских царствах появились металлические деньги, на границе каждого из них были устроены таможенные заставы, где с торговцев взимались пошлины. С развитием денежных отношений выявилось неудобство различия в форме монет. Например, в Чу деньги имели вид квадрата, в Ци и Янь они походили на ножи и мечи, в Чжао, Хань и Вэй напоминали лопаты. Только в Цинь отливали круглые монеты, правда с большим отверстием посредине. Так же кардинально отличались системы мер и весов. Различие в экономической атрибутике сильно препятствовало развитию торговли, мешало тому и множество границ.
Правителем, сумевшим объединить страну в единое государство, оказался Ин Чжэн, с 246 года возглавлявший небольшое царство Цинь. Взойдя на второстепенный престол 12-летним подростком, он добыл власть путем устранения соперников. В дальнейшем юный владыка побеждал соседей так же быстро и решительно, как привык расправляться со своими придворными.
Объединение страны в тех условиях не мыслилось без насильственного подчинения всех государств одному сильному центру. В первые годы владычества Ин Чжэна необъятным краем фактически управлял Люй Бувэй, крупный торговец и ростовщик, волей судьбы ставший важным сановником. Законный правитель показал себя человеком железной воли. Отстранив регента, он начал править единолично, придерживаясь крайне жесткой политики. В завершение ряда военных походов вместо царства Цинь на территории Китая возникла экономически сильная, централизованная держава с тем же названием. На захват остальных государств Древнего Китая Ин Чжэну понадобилось всего 11 лет. Последним в 221 году до н. э. ему подчинилось население Ци, после чего победитель оказался во главе огромной империи. Воистину божественная власть давала право на новый титул – хуанди. В средневековой литературе это звание вместе с именем обладателя обозначалось немного длиннее: Цинь Шихуанди, или первый император династии Цинь.
Вскоре после завершения завоеваний внутри страны владыка предпринял успешные походы против кочевников-гуннов на севере и решил вести армию на юг, с тем чтобы покорить народ государства Юэ. Именовавшаяся так страна занимала огромные территории, располагавшиеся на месте современных провинций Чжэцзян, Фуцзяни, Юньнань и частично на полуострове Индокитай. Мощные, процветающие государства издавна общались с китайскими княжествами Чу и У, однако отношения между соседями были далеко не безоблачными. Владения правителей Юэ много раз находились под контролем китайцев и окончательно перешли к ним благодаря военному таланту Цинь Шихуанди. Его войска форсировали Янцзы и довольно легко вторглись в Юэ, установив имперские порядки на всей огромной территории.
Тотчас после прихода к власти Цинь Шихуанди установил жесткую, централизованную систему управления: империя разделилась на 36 областей, каждой из которых руководили 2 чиновника. Местные управители отчитывались перед инспекторами из столицы. Заботами первого императора Китай перешел на единую письменность; во всех районах вошли в употребление одинаковые монеты, торговцы стали применять общепринятую систему мер веса, длины и емкости.
Тем временем на северных границах вновь появились гунны, и, чувствуя опасность со стороны сильного врага, китайский правитель реорганизовал армию и разгромил кочевников в сражении близ Ордоса. Охраняемая граница вдоль берегов Хуанхэ, от Ляодуна до Ганьсу, в какой-то мере уменьшила угрозу набегов, но окончательная победа виделась императору в строительстве мощной стены.
Цинь Шихуанди
Некоторые историки считают, что каменная громада строилась не для защиты от гуннов, а наоборот, для предотвращения перехода китайцев к образу жизни кочевников. Закрепив границы китайской цивилизации, некоторое время она действительно способствовала единству империи, с трудом составленной из разных государств. Похожая версия отражена в легенде, повествующей, как душа спящего Цинь Шихуанди взлетела на Луну и бросила внимательный взгляд на Землю. С заоблачных высот Китай казался лишь точкой, и его кажущаяся слабость натолкнула владыку на мысль огородить страну, таким образом защитив культурный народ от варварского мира.
Справедливости ради нужно заметить, что идея устройства колоссальной ограды принадлежала отнюдь не Цинь Шихуанди. Задолго до него в этих целях возводились земляные валы. Небольшие крепостные стены существовали на границах царств Янь и Чжао. Похожая по форме и назначению постройка имелась и в Цинь. Однако, разрозненные и относительно короткие, все эти сооружения не обеспечивали должной защиты. Император распорядился соединить отдельные части в непрерывную цепь укреплений, растянувшуюся вдоль всей северной границы. Во времена его правления обрела свои формы основная часть колоссальной стены, сразу же дополненной сторожевыми башнями, сигнальными вышками и воинскими поселениями.
Первыми на строительную площадку прибыли 300 тысяч бойцов полководца Мэн Тяня, исполнявшего обязанности командующего, начальника стройки и архитектора. Немного позже к воинам присоединились пленные и преступники. Стать злодеем в ту пору не представляло труда. Основанием для ареста служила, например, книга, обнаружив которую власти приговаривали несчастного к четырем годам каторжных работ.
Невиданных масштабов стройка началась в 221 году до н. э. Перед строителями стояла задача не просто соединить отдельные земляные валы, а возвести принципиально иное сооружение, на сей раз из камня и кирпича, к тому же с полным набором фортификационных элементов. Значительная часть Великой стены по плану проходила через горы, что сильно затрудняло подвоз материалов. Одновременно с реконструкцией земляных валов возводились башни, которых в готовом сооружении получилось около 25 тысяч.
Север Китая по природно-географическим условиям является переходной зоной от засушливых степей к влажным землям юга. Резко разделив кочевые и земледельческие районы, стена, как предполагалось, защитила плодородные угодья от кочевников, настойчиво покушавшихся на цивилизованный мир. Территории, расположенные к северу от стены, не входили в состав империи, поэтому с внешней стороны были устроены сторожевые вышки и дозорные пункты. С китайской стороны находились гарнизоны и разветвленная сеть складов.
Пожалуй, ни одно из сооружений древности не заключает в себе столько человеческих трагедий. Прорицатель поведал Цинь Шихуанди, что стройка закончится только после того, как в ней будет погребен один мужчина по имени Ван или 10 тысяч человек. Император быстро нашел крестьянина с таким именем и приказал замуровать в стене. Однако с его смертью строительство не прекратилось и люди продолжали умирать. Известно, что над созданием Великой Китайской стены трудилось около 2 миллионов человек. Строители работали в любую погоду, с рассвета до полуночи, укладываясь спать на рабочем месте. Вдали от земледельческих районов снабжение не могло быть удовлетворительным: грубые, несвежие продукты выдавались редко и доставались не всем. Слабые погибали от голода, болезней, побоев; много жизней унесли эпидемии; люди убегали, не выдерживая тяжелой работы и слишком трудных условий существования.
После того как в китайских царствах появились металлические деньги, на границе каждого из них были устроены таможенные заставы, где с торговцев взимались пошлины. С развитием денежных отношений выявилось неудобство различия в форме монет. Например, в Чу деньги имели вид квадрата, в Ци и Янь они походили на ножи и мечи, в Чжао, Хань и Вэй напоминали лопаты. Только в Цинь отливали круглые монеты, правда с большим отверстием посредине. Так же кардинально отличались системы мер и весов. Различие в экономической атрибутике сильно препятствовало развитию торговли, мешало тому и множество границ.
Правителем, сумевшим объединить страну в единое государство, оказался Ин Чжэн, с 246 года возглавлявший небольшое царство Цинь. Взойдя на второстепенный престол 12-летним подростком, он добыл власть путем устранения соперников. В дальнейшем юный владыка побеждал соседей так же быстро и решительно, как привык расправляться со своими придворными.
Объединение страны в тех условиях не мыслилось без насильственного подчинения всех государств одному сильному центру. В первые годы владычества Ин Чжэна необъятным краем фактически управлял Люй Бувэй, крупный торговец и ростовщик, волей судьбы ставший важным сановником. Законный правитель показал себя человеком железной воли. Отстранив регента, он начал править единолично, придерживаясь крайне жесткой политики. В завершение ряда военных походов вместо царства Цинь на территории Китая возникла экономически сильная, централизованная держава с тем же названием. На захват остальных государств Древнего Китая Ин Чжэну понадобилось всего 11 лет. Последним в 221 году до н. э. ему подчинилось население Ци, после чего победитель оказался во главе огромной империи. Воистину божественная власть давала право на новый титул – хуанди. В средневековой литературе это звание вместе с именем обладателя обозначалось немного длиннее: Цинь Шихуанди, или первый император династии Цинь.
Вскоре после завершения завоеваний внутри страны владыка предпринял успешные походы против кочевников-гуннов на севере и решил вести армию на юг, с тем чтобы покорить народ государства Юэ. Именовавшаяся так страна занимала огромные территории, располагавшиеся на месте современных провинций Чжэцзян, Фуцзяни, Юньнань и частично на полуострове Индокитай. Мощные, процветающие государства издавна общались с китайскими княжествами Чу и У, однако отношения между соседями были далеко не безоблачными. Владения правителей Юэ много раз находились под контролем китайцев и окончательно перешли к ним благодаря военному таланту Цинь Шихуанди. Его войска форсировали Янцзы и довольно легко вторглись в Юэ, установив имперские порядки на всей огромной территории.
Тотчас после прихода к власти Цинь Шихуанди установил жесткую, централизованную систему управления: империя разделилась на 36 областей, каждой из которых руководили 2 чиновника. Местные управители отчитывались перед инспекторами из столицы. Заботами первого императора Китай перешел на единую письменность; во всех районах вошли в употребление одинаковые монеты, торговцы стали применять общепринятую систему мер веса, длины и емкости.
Тем временем на северных границах вновь появились гунны, и, чувствуя опасность со стороны сильного врага, китайский правитель реорганизовал армию и разгромил кочевников в сражении близ Ордоса. Охраняемая граница вдоль берегов Хуанхэ, от Ляодуна до Ганьсу, в какой-то мере уменьшила угрозу набегов, но окончательная победа виделась императору в строительстве мощной стены.
Некоторые историки считают, что каменная громада строилась не для защиты от гуннов, а наоборот, для предотвращения перехода китайцев к образу жизни кочевников. Закрепив границы китайской цивилизации, некоторое время она действительно способствовала единству империи, с трудом составленной из разных государств. Похожая версия отражена в легенде, повествующей, как душа спящего Цинь Шихуанди взлетела на Луну и бросила внимательный взгляд на Землю. С заоблачных высот Китай казался лишь точкой, и его кажущаяся слабость натолкнула владыку на мысль огородить страну, таким образом защитив культурный народ от варварского мира.
Справедливости ради нужно заметить, что идея устройства колоссальной ограды принадлежала отнюдь не Цинь Шихуанди. Задолго до него в этих целях возводились земляные валы. Небольшие крепостные стены существовали на границах царств Янь и Чжао. Похожая по форме и назначению постройка имелась и в Цинь. Однако, разрозненные и относительно короткие, все эти сооружения не обеспечивали должной защиты. Император распорядился соединить отдельные части в непрерывную цепь укреплений, растянувшуюся вдоль всей северной границы. Во времена его правления обрела свои формы основная часть колоссальной стены, сразу же дополненной сторожевыми башнями, сигнальными вышками и воинскими поселениями.
Первыми на строительную площадку прибыли 300 тысяч бойцов полководца Мэн Тяня, исполнявшего обязанности командующего, начальника стройки и архитектора. Немного позже к воинам присоединились пленные и преступники. Стать злодеем в ту пору не представляло труда. Основанием для ареста служила, например, книга, обнаружив которую власти приговаривали несчастного к четырем годам каторжных работ.
Невиданных масштабов стройка началась в 221 году до н. э. Перед строителями стояла задача не просто соединить отдельные земляные валы, а возвести принципиально иное сооружение, на сей раз из камня и кирпича, к тому же с полным набором фортификационных элементов. Значительная часть Великой стены по плану проходила через горы, что сильно затрудняло подвоз материалов. Одновременно с реконструкцией земляных валов возводились башни, которых в готовом сооружении получилось около 25 тысяч.
Север Китая по природно-географическим условиям является переходной зоной от засушливых степей к влажным землям юга. Резко разделив кочевые и земледельческие районы, стена, как предполагалось, защитила плодородные угодья от кочевников, настойчиво покушавшихся на цивилизованный мир. Территории, расположенные к северу от стены, не входили в состав империи, поэтому с внешней стороны были устроены сторожевые вышки и дозорные пункты. С китайской стороны находились гарнизоны и разветвленная сеть складов.
Пожалуй, ни одно из сооружений древности не заключает в себе столько человеческих трагедий. Прорицатель поведал Цинь Шихуанди, что стройка закончится только после того, как в ней будет погребен один мужчина по имени Ван или 10 тысяч человек. Император быстро нашел крестьянина с таким именем и приказал замуровать в стене. Однако с его смертью строительство не прекратилось и люди продолжали умирать. Известно, что над созданием Великой Китайской стены трудилось около 2 миллионов человек. Строители работали в любую погоду, с рассвета до полуночи, укладываясь спать на рабочем месте. Вдали от земледельческих районов снабжение не могло быть удовлетворительным: грубые, несвежие продукты выдавались редко и доставались не всем. Слабые погибали от голода, болезней, побоев; много жизней унесли эпидемии; люди убегали, не выдерживая тяжелой работы и слишком трудных условий существования.