Грили Андре. Последняя планета

   Женщины были очаровательные - миниатюрные и пышные, словно маленькие Венеры. Их смуглые плечи и руки - удивительно хороши и соблазнительны, если не принимать во внимание копий, которые они сжимали. Судя по легкой седине в волосах, одна была немного старше другой.
   "Ага, они не знают, как реагировать на мой голос. Интересно, как они воспримут музыку?"
   Он потянулся к арфе. Мужчина угрожающе поднял дуло. Симус тронул струну, и парень немного опустил ружье.
   Главное, чтобы подразнить Леди Дейдру, наверняка слушающую сейчас, он завел бесконечную песню, восхвалявшую женщин; их прелести, нюансы телосложения, делающие их особенно соблазнительными партнершами в любви.
   Зилонгцы слушали с прежним бессмысленным выражением и озабоченностью, однако, тела их слегка раскачивались в такт музыке.
   "Нет сомнения, что они отзываются на чувственную музыку. Слава Богу, им не дано понять, какие штуки я советую проделывать с этими прелестными малышками."
   Он прекратил петь и стал ждать. Мужчина, выглядевший старшим в отряде, заговорил. Очень спокойно, но решительно. Молодая женщина робко приблизилась к Симусу и дотронулась до арфы. Когда она убедилась, что пришелец не возражает, то деликатно забрала ее и стала перебирать струны. О'Нейл был выше ее на голову.
   "Ну что же, музыка им несомненно известна", - подумал О'Нейл.
   Судя по изящному телосложению, мужчины бойцами не были. Безусловно, они были привлекательны, но эта привлекательность скорее напоминала обаяние таранских юношей.
   "Я могу легко справиться с целой оравой таких, как они. В считанные секунды разоружить всю компанию. Отколотить мужчин и похитить девушек.
   Возможно даже, что девушки охотно пошли бы со мной. По-моему их очаровал шестифутовый рост и рыжая борода.
   Симус О'Нейл, ты просто кретин, если тебе в голову лезут такие мысли. Думать - то об этом ты можешь, пока не устанешь, но не более.
   Закон запрещает использовать в своих целях аборигенов, касается ли это сексуального аспекта, или любого другого. Бог мой, Симус, ведь ты всегда свято чтил Закон."
   Все его пленники были одеты в бирюзового цвета накидки, обернутые вокруг тела, с жетонами. Эта одежда напоминала юбку шотландского горца. Судя по жетонам, скорее всего это была униформа. У мужчин она держалась на талии, у женщин - под руками. Несмотря на жару и высокую влажность, легкая ткань выглядела свежей и неизмятой.
   "Должно быть, у них не возникает никаких проблем с раздеванием.
   Послушай-ка, Симус О'Нейл, а как же Закон?
   Да ведь я думаю об этом только потому, что решительно не представляю, как шпионить. Должен же мужчина владеть собой!"
   Местный с ружьем подошел к нему и начал говорить на очень мелодичном языке. О'Нейл пытался дотянуться до ручки настройки универсального транслятора, находившейся в дюйме от его груди. Он поднял руки и широко, с видом победителя, улыбнулся.
   Молодая девушка дотронулась до его бороды.
   "Что они, никогда не видели такого?"
   Вооруженный мужчина сказал что-то очень резко. Она залилась краской, отдернула руку и опустила глаза, что-то бормоча. Симусу показалось, что она извиняется.
   - Все нормально, все нормально, - утешил Симус. - Даже таранским женщинам нравятся рыжебородые мужчины.
   Девушка залилась краской еще сильнее.
   "Ну, не удивительно ли, что одной интонацией можно выразить так много?"
   Напряжение Симуса постепенно спадало. Возможно, в задачу полицейского патруля и не входило лишать его жизни, если он и проявит агрессивность.
   Прогноз Гармоди сбывался. Они были в нерешительности. Мужчина отдал распоряжение, и женщина с сединой опустила копье. Верх ее униформы был причудливо украшен множеством золотых полосок, и это совсем не портило ее полной груди, совсем не портило.
   Скорее всего, это были знаки отличия или принадлежности к медицинской службе. Выглядела она солидно, внушительно. Чувствовалось, что она привыкла отдавать распоряжения и привыкла, что они выполняются. Из кармана туники она вынула что-то, похожее на шприц.
   "Полицейский доктор", - неторопливо подумал О'Нейл для того, чтобы на "Ионе" было легче воспринимать. - "Очевидно, они хотят парализовать или усыпить меня."
   Женщина приближалась к О'Нейлу медленно и боязливо, с марлевым тампоном в одной руке и с иголкой в другой. Остальные подступили на шаг ближе, с копьями наготове.
   Ее голова приходилась ему на уровне груди. Подняв выразительные карие глаза навстречу взгляду его голубых, казалось, она умоляла его не причинять ей вреда. Их взгляды встретились. Она быстро отвела глаза. Потом снова решительно взглянула на него. Ее темно-карие зовущие глаза были еще более испуганными на этот раз.
   Для этой исполненной ужасом женщины О'Нейл был просто сосунок.
   "Она годится мне в матери."
   У нее были круги под глазами, едва заметная сеточка морщин, тронувшая кожу у подбородка. Но это не портило ее. Она была прекрасно сложена и удивительно привлекательна.
   - Не бойтесь меня, - О'Нейл дотронулся до ее щеки. - Я не собираюсь причинять вам боль. Но видеть ваш испуг для меня мучительно.
   Она опустила иглу и ждала, словно давая ему время для ритуального приветствия.
   - В отличии от вас я не язычник, - засмеялся Симус.
   Она легко засмеялась в ответ, возможно сочтя, что это входит в порядок ритуала.
   Прикосновение к ее лицу, теплому и нежному доставило удовольствие. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, он слегка погладил ее, сначала кончиками пальцев, потом всей ладонью. Женщина едва заметно подалась к нему, словно полностью доверяя.
   Симус оглядел всех. Остальные не выглядели возмущенными. Они наблюдали, как завороженные.
   Он был уверен, что не нанесет никакой обиды, и поцеловал ее в лоб. Женщина от неожиданности напряглась, но не отшатнулась от него. Ее друзья затаили дыхание.
   "Похоже, что они не оскорблены, а скорее ошеломлены", - подумал он.
   "Оставь женщину в покое", - сказала Святая Настоятельница, - "и отойди от нее, слишком уж играет в тебе молодая кровь."
   Прекрасно, но ведь она не протестовала против приветственного поцелуя вначале. Кроме того, какой же я буду бард с Тары, если не прикоснусь губами к ее губам.
   Его поцелуй был мимолетным. Ее дрогнувшие губы были упруги и теплы. Глаза ее расширились, лицо вытянулось. Она склонила голову. Симус с интересом заметил, как под тканью униформы напряглись твердые соски.
   "О, а ведь это был не лучший поцелуй. И все же, тебя еще никогда не целовал рыжебородый гигант."
   Сдавленное дыхание остальной шайки свидетельствовало скорее о зависти, чем о чем-либо другом.
   "Полюбуйтесь, Ваше Святейшество, я довольно ловко справляюсь со шпионскими обязанностями. Правда, поцелуй не избавил меня от опасений, однако, я совершенно не боюсь, совершенно.
   Ну, во всяком случае, гораздо меньше, чем это бедное создание."
   С некоторой нерешительностью женщина подняла шприц и покосилась на него, словно заручилась согласием.
   - Все в порядке. Никаких проблем.
   Симус взял ее руку и приблизил к своей. Он почувствовал ее дрожь и учащенный пульс и представил себе, как бьется ее сердце.
   - Не стоит опасаться, - он засучил до плеча рукав одежды и показал на свой бицепс. - Вы здесь хотите уколоть?
   Она с сомнением покосилась на него. Видимо, полной уверенности в том, что он не отшвырнет ее не было.
   Он уже стал подумывать о том, не поцеловать ли ее еще раз, но вместо этого взял ее руку в свою и заставил ее сделать то, что она собиралась. Он почти не почувствовал иглы, когда она входила в руку.
   Когда ноги уже подкашивались, Симуса стало одолевать смутное беспокойство по поводу того, выдержит ли гениальная программа, заложенная в него на "Ионе" проверку страстью.
   Зилонгцы не должны догадываться о том, как он реагирует на великолепных представительниц медицинской комиссии.
   "Возможно, они и не будут возражать против таких обменов. Ведь до сих пор возражений с их стороны не последовало. Возможно даже, что они не будут возражать и против мимолетных связей с таинственными гигантами из внешнего мира ни теперь, ни потом.
   Даже если я первый, кого они когда-либо видели."
   О'Нейл чувствовал себя умиротворенным. Его одолевала сонливость, и он стал клониться к земле. Медичка обхватила его руками и криком подозвала остальных. Очень осторожно они опустили его на дерн, на котором он еще так недавно располагался.
   "Пока все идет по плану. Разве это не великолепно?"
   Предпоследняя его мысль была не о зилонгских женщинах, и не о его миссии. Эта мысль была о капитане корабля, Святой Настоятельнице монастыря Дейдре Кардинал Фиджеральд.
   Последняя - о том, что внезапно стало очень темно.
   "Как бы там ни было с ритуальным поцелуем, докторша пытается убить меня."
   2
   - Комендант О'Нейл прибыл для прохождения последней инструкции, Ваша милость, - доложил Симус, небрежно салютуя. Его тон содержал достаточно подобострастия, чтобы скрыть дерзость.
   На этот раз мадам скажет всю правду, а не полуправду, как она часто делает по политическим соображениям, даже когда ее уклончивость нецелесообразна.
   Настоятельница сняла руку с кварцевого кристалла, передающего физические импульсы на огромный экран, расположенный в ее тронном зале.
   Изображение Зилонга поблекло, толстые красные шторы опустились. В открытых бортовых иллюминаторах все еще были видны холодные звезды, безучастно мерцающие в абсолютной темноте. О'Нейл, не любивший темноты, вздрогнул и отвернулся от иллюминатора.
   - О, да, Симус, - сказала она рассеянно. - Входи.
   При его появлении в ее глазах всегда появлялся легкий блеск. Симус знал, что был для нее почти сыном, вместо ее трагически погибших детей. Это затрудняло взаимоотношения, но ни один из них не решался признаться в этом.
   С другой стороны, приятно сознавать, что в ее сердце есть уголок для тебя.
   Перебирая бумаги, она начала читать заключительный отчет.
   - Этот отчет, Симус, составлен на основании четырех источников: а). Рапортов путешественников, случайно высадившихся на Зилонге, обычно по ошибке; б). Научных оценок, благодаря которым нам известно об общинных утопических обществах со схожей природой; в). Нашего собственного физического сканирования, которое, между прочим, осталось незамеченным ими; и, наконец, г). Наше психическое считывание, которое, как и физическое сканирование, более чем неудовлетворительно с такого расстояния. Ясно?
   - Да, - коротко ответил он.
   Она порылась в бумагах.
   - А теперь на основании обобщения материала я попробую прокомментировать эти данные, хорошо?
   - Уверен, что Вам не часто приходится выступать в роли социального ученого.
   - Я прибегаю к жаргону, когда считаю, что он уместен, - она слегка порозовела. Это свидетельствовало о том, что в последней перебранке, а это была излюбленная манера таранцев вести разговор, последнее слово оказалось за ним, но и только.
   - По всей вероятности, это утопическая культура, достигшая завершающей фазы и перед полным разложением. Общинная направленность, возродившая ее однажды, длилась очень долго.
   Можно предположить, что прежде, чем притворное единодушие стало пустым обрядом, прошло довольно много времени. Эта культура может быть высоко цивилизованной, умелой и изящной до тех пор, пока никто не оспаривает основополагающих принципов структуры реальной власти...
   И не следует заблуждаться, Симус Финбар О'Нейл, эти общинники-утописты располагали очень сильной властью с самого начала.
   - И мы, конечно, точно не знаем, к чему они пришли спустя тысячу лет. Да?
   - На редкость тонкое умозаключение, - она подняла тонкие брови. - В любом случае, они должны быть очень сплочены, но эта сплоченность скорее вызвана социальным контролем. У них не достаточная свобода личности в нашем понимании, не достаточная творческая активность.
   - Не похожи на нас, - ухмыльнулся Симус.
   Настоятельница не удостоила вниманием его замечание.
   - Вряд ли они сильно отличаются от банды полусумасшедших анархистов-индивидуалистов, за которых я призвана нести ответственность.
   В глубокой задумчивости она перебирала изящными пальцами по крышке стола.
   - Мы вздорны, беспокойны, свободолюбивы, принимаем решение меньшинством голосов...
   - Кроме ежегодных перевыборов вашей милости.
   - Это к делу не относится, - пальцы двигались все быстрее, - ...не отличаемся воспитанностью и вежливостью, не очень образованы, и все же мы не только не ограничиваем индивидуальную творческую активность, доходящую до эксцентричности, как, например, в твоем случае, - она родительски улыбнулась ему, словно избалованному ребенку, - мы активно усиливаем ее. Мы, на самом деле, очень гордимся своей неординарностью и эксцентричностью.
   - Да уж, мы, наверное, последние представители такого племени.
   - Да, мы последние, Симус Финбар О'Нейл. Наши манеры и мораль мало изменились со времени про-кельтов на Таре. Мы слишком много пьем и слишком много спорим, слишком много говорим, слишком часто сражаемся...
   - К слову, прошу прощения у вашей милости, слишком часто занимаемся проституцией.
   Ее Преосвященство нахмурилась.
   - Не совсем так. Зачастую наши мужчины довольно робки в этих вопросах, больше говорят, чем делают, я попала в точку, Симус?
   О'Нейл не нашелся, что ответить. Мадам, довольная тем, что последнее слово осталось за ней, продолжала:
   - Наши сексуальные отношения обычно сопровождаются бесконечным словесным поединком.
   - Ну, может быть не совсем так, не совсем, - Симус дружелюбно ухмыльнулся. - Гораздо более миролюбиво.
   - Мы слишком часто предаемся бесплодным мечтам и оправдываем это мистицизмом. Мы часто молимся, но лишь потому, что считаем Бога Гэлом, вроде нас. Мы постоянно принимаем души и ванны, все время в воде. Мы создали фетиш из личной гигиены, и в то же время неисправимо неряшливы в доме. Во всей Галактике не найдется более запущенного корабля. И все это н е с м о т р я на мои бесконечные усилия содержать его в чистоте и порядке.
   - Все-таки он выполняет свои функции, - Симус поднял руки, словно прося пощады.
   - Будем надеяться, что уже не долго осталось. Итак, на чем я остановилась? Ах, да, мы научились ненавидеть, но и научились любить. Мы поем, когда нам плохо, и плачем, когда мы счастливы. Мы смеемся и пьем, мы занимаемся любовью после пробуждения, и плачем, и снова пьем; часто не выполняем супружеских обязанностей...
   - Все это просто ужасно...
   - Итак, - сказала она более натянуто, - взвешивай все "за" и "против". В любом случае, культурные контакты с распадающейся утопической общинностью... - она порылась в бумагах, - кажется, наши учителя именно этот термин применяли, да. Сильно сказано, не правда ли?.. Между, как я сказала, разлагающейся общинностью, и неисправимыми - дай-ка я взгляну, да - анархистами-индивидуалами чреваты трудностями.
   - Анархисты-индивидуалисты? Это мы и есть? Прекрасно, вполне убедительно. Мы мне нравимся больше.
   - Превосходно. Вот только наших друзей там, внизу, придется простить, если они встретят нас так же, как наши предки викингов. При любом сценарии могут быть серьезные трудности.
   - Мы же не собираемся причинять им зла, - Симус нетерпеливо заерзал на стуле. - Не оставлять же их одних?
   - Не собираемся причинять зла? - она нервно дотронулась до нагрудного креста из слоновой кости. - Это именно то, что провозглашали первые миссионеры на Таре, когда нечаянно занесли заразные болезни, погубившие почти поголовно всех аборигенов. Теперь мы успешно справляемся с медицинскими проблемами. Но наш образ жизни может оказаться для них столь же губительным. Ты можешь себе представить, цитируя францисканских монахов, зилонгских женщин, пытающихся противостоять бесконечному потоку лести, текущему из уст таранских самцов?
   - Или зилонгских самцов, пытающихся подсчитать, сколько раз из тысячи ответов "нет" женских особей это будет означать фактически "да"?
   - Не совсем так, - как обычно, когда последнее слово в споре оставалось не за ней, упрямый изгиб ее губ становился жестоким.
   Такое изменение настроения Кардины Фиджеральд не сулило ничего хорошего. Мерка, применимая к одному, должна применяться и к другому, и, вместе с тем, по ее тону чувствовалось, что в словах Симуса была правда.
   - Вернемся к серьезному тону. Что могло произойти с культурой, не знавшей политической демократии, в том виде, в котором она известна нам везде - веками; оказавшаяся лицом к лицу с обществом, для которого занятие политикой - любимое времяпровождение.
   - В любое время дня и ночи.
   Она решительно не замечала его реплик.
   - ...С культурой, не допускающей проявления личной неудовлетворенности при неожиданном столкновении с другой, для которой прославление этого свойства личности стало нормой жизни, обычным делом, как пение псалмов в церкви?
   - Кажется, я начинаю понимать, - Симус подался вперед. - Если наша оценка верна, то трудности с их точки зрения состоят в том, что их культура утратила движущую силу. У нее же, как мы убеждены, она достигла наивысшей точки.
   - В анархии есть отрицательные моменты, насколько я могу судить по нашим людям. Это и беспорядок, и распущенность, но анархия редко приходит в упадок.
   С другой стороны, их культура в опасности. Она будет либо медленно угасать, словно часы, которые нельзя завести, либо накопит колоссальный запас разрушительной энергии, готовой взорваться в любую минуту.
   Потридж предполагает шанс распада в течение года - пятьдесят на пятьдесят. Бесспорно, что оба эти процесса произойдут.
   - Кто-нибудь из них будет знать об этом?
   - Большая часть не примет этого, - она мельком взглянула на зашторенный экран, - но часть наиболее интеллектуально развитых, более безумных, конечно, будет знать. От этого ситуация станет еще более неустойчивой и при кажущемся внешнем спокойствии и благополучии.
   Неожиданно, глядя ей прямо в глаза, он спросил:
   - Таким образом, на краю пропасти, у вас возникла необходимость послать туда человека, жизнь которого вы оценили дешевле старого компьютера?
   Леди Дейдра Фиджеральд вздохнула.
   - Ты же знаешь, Симус О'Нейл, что не обязан этого делать, - она показала на карту Зилонга, изображение которой благодаря ее ментальным усилиям показалось на небольшом дисплее. - Симус, возможно, это конечная точка нашего паломничества. Богу известно, что время уже пришло. Мы оба знаем, какую цену пришлось заплатить за это право. Мы не можем допустить еще одну неудачу.
   В плотно задрапированной комнате повисла тишина.
   Настоятельница была облачена в траурную темную одежду вместо традиционного голубого кельтского платья для торжественных церемоний с тонкой красной каймой и голубым крестом. О'Нейл знал, что сейчас она думает о муже и детях.
   Он тоже вспомнил своих родителей, убитых десять лет назад во время трагической высадки на Ригоне. Говорить об этом он не хотел.
   - Кроме того, я хочу, чтобы ты знал все, в монастыре существует фракция, которая считает, что пришло время изменить Святой Закон.
   - Кретины! - Симус вскочил с кресла, готовый сражаться с любым, кто посмеет бросить вызов мудрости Ее Милости.
   - И ты не лучше, - она указала на кресло. - Умерь свой пыл и сядь. Это слишком сложный вопрос, чтобы пытаться решить его с помощью кулаков, она поправила крест из слоновой кости, убрала под вуаль несколько выбившихся прядей. - Их недовольство понятно. Повод для серьезного беспокойства у нас есть. Однако, если мы превратимся из миссионеров в колонистов, вместо того, чтобы оставаться вежливыми гостями, ждущими приглашения, станем насаждать нашу веру, это приведет к насилию и смерти.
   Может быть, вначале это принесет нам успех, но в дальнейшем наши потери будут значительно более ужасными, чем если бы монастырь превратился в безжизненную пустыню.
   - И вы не будете принимать участи во вторжении?
   - Я не буду, - она вытянула вперед руку, твердо и уверенно.
   - Как и большинство из нас. Если до этого дойдет, они сами будут захвачены.
   - Тише, тише, Симус, - энергично зашикала она. - Слава Богу, до этого еще не дошло. Пока об этом только говорят. Однако, я понимаю отцов и матерей, которые не хотят видеть медленную и мучительную смерть своих детей без пищи, воздуха и воды. Но разговоры о мятеже - это еще далеко не мятеж.
   - Итак, я должен немедленно отправиться и выяснить, согласятся ли зилонгцы выделить землю на острове самой большой реки под монастырь, - он надеялся, что такой бодрый и энергичный тон развеет ее грусть и озабоченность.
   Настоятельница, поигрывая рубином на пальце, сказала:
   - Как тебе известно, Симус, наш Орден не миссионерский. Странствование скорее просто девиз, не требующий подтверждения. Мы никого не обращаем в нашу Веру силой. Со времени Великого Колумсайла на "Ионе", наши монастыри предназначались для обучения и молитв. И если наш пример вдохновляет кого-то на изучение и принятие нашей Веры - это прекрасно. Никаких других условий мы не ставим.
   Это было официальное мнение. Дейдра повторяла его скорее как хорошо заученный урок. Симус знал, что она верит в это, но он и сам верил более или менее, и его родители до него тоже верили. Иначе зачем молодым отправляться в такое безумное путешествие?
   Издеваясь над официальной версией, с известной долей сарказма Симус продолжил:
   - Поскольку с тех пор все мы стали немного ростовщиками, закончить наше странствие мы согласимся только когда будем достаточно уверены в том, что местных обитателей заинтересует не только наш ирландский самогон. Если Потридж прав, зилонгцы рассчитывают на кого-то, кто снабдит их оружием в ближайшем будущем.
   Он пытался зажать ее в угол и вынудить сказать все до конца.
   Дейдра не обращала внимания на его сарказм. Роясь в бумагах, она говорила:
   - Не забывай, мои святейшие предки тоже полагали, что их примут с распростертыми объятиями на Ригоне. И только благодаря Гармоди и парням из Диких Гусей нам удалось избежать полного истребления.
   О'Нейл помнил все. Он помнил себя четырнадцатилетним мальчишкой, стоящим с окровавленным копьем над телами изуродованных близких. Никогда мы он не смог забыть Ригон и тех святых дураков, которые послали их на смерть.
   - Значит, мне необходимо выяснить, сколько времени в запасе у зилонгцев?
   - Да, примерно, Симус О'Нейл.
   Она снова вздохнула. Что-то в материалах, лежащих на столе, приковало ее внимание.
   Проклятье, даже не взглянет на меня. Если и выдвигать возражения, то именно сейчас.
   - Почему бы не предоставить их самим себе? Если у зилонгцев с культурой все нормально, зачем же подвергать ее риску разрушения? Разве они испытывают неудобство от того, что не свободны?
   Поднявшись с кресла, настоятельница подошла к иллюминатору.
   - Симус О'Нейл, ты знаешь только свободу. Жизнь без этого ты не можешь даже вообразить.
   Она старалась избегать его взгляда.
   - Мы не собираемся причинять зилонгцам вреда. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы не подозревать в том, что я могу посягнуть на чье-либо счастье или благополучие. Я доверила тебе эту миссию; ты тоже должен мне доверять, что бы я не предприняла.
   Она выглядела уставшей и измученной от своих мыслей. Вся команда "Ионы" преклонялась перед этой женщиной. Каждый год на выборах ее победа была ошеломляющей. Все, даже те, кто собирался менять Священный Закон, были за нее. Симусу интуитивно казалось, что она допускает такие изменения.
   И уж если кто и мог привести их скитания к счастливому концу, то только она. Она умела предвидеть проблемы и разрешать их.
   Он видел своими глазами, как ей удалось увернуться от столкновения с огромным метеоритом, когда защитные поля вышли из строя. И, как говорил Лайм Гармоди: "Это сотая доля того, что она может. "
   Ничего необычного в том, что женщина избиралась капитаном, не было. Много лет назад Святая Бригида возглавляла женщин и мужчин монастыря.
   Конечно, она была не девственница; до тех страшных событий на Ригоне у нее был муж и трое детей.
   Если верить сплетникам, в молодые годы на Таре, еще до скитаний, особенным благочестием она не отличалась. После трагедии она приняла решение оставить Диких Гусей и вступила в монастырскую общину, чтобы хоть как-то приглушить сердечную боль.
   Очень преуспела в политике, отличалась мудростью и набожностью, не утратив юношеской энергии. Средних лет, но выглядела моложе благодаря черным, как смоль, волосам, изящным чертам лица, по-юношески широко распахнутым светлым глазам.
   Была ли у нее абсолютная власть? Учитывая характер таранцев - вряд ли. Но на их преданность и верность она могла рассчитывать всегда.
   Никто не мог ее представить иначе как в монашеском одеянии. Но она, как и все члены команды, плавала в бассейне, в темно-красном купальнике с бахромой, и каждый мог убедиться, что она была в прекрасной форме.
   Обсуждать эту тему, однако, было не принято, а уж в ее тронном зале все и подавно об этом забывали.
   Однако, продолжим.
   Печальный тон насторожил О'Нейла. Он выпрямился во весь рост.
   - Женщина, есть что-то, о чем ты умолчала?
   Она задумчиво разглядывала карту.
   - Конечно, есть. Все дело в аборигенах. Существа, жившие на Зилонг, прежде, мигрировали. О них упоминается в нескольких докладах. Путешественники отмечают, что есть что-то необычное, связанное с ними или их отношением к зилонгцам.
   - И это тоже входит в мою задачу - присматривать за дикарями. Леди Дейдра, неужели же слухи о космических бродягах - это серьезный повод для такой озабоченности?