Страница:
Джон: В устной традиции нет никакого сознательного редактирования предыдущей традиции, потому что система хранения устной традиции – неврология ее носителей...
Джуди: ...она хранится в их телах...
Джон: ...А это значит, что по мере изменения окружающей среды или социальной организации второе внимание автоматически редактирует прежнюю устную традицию, чтобы она соответствовала фактическому состоянию дел – если только изменения происходят не слишком быстро.
Во второй ситуации, когда устная традиция больше не хранится в неврологии ее носителей, когда она выражена в письменном виде, вы можете, конечно, добиться большей точности. И через некоторое время произойдет нечто очень важное: фрагментация, расщепление. И возникнут две непримиримые позиции: фундаменталисты (смех), и реформаторы, утверждающие, что традиция устарела, и ее пора пересмотреть. И если вдобавок вы внесете все это в рамку, что данная традиция – священные скрижали, продиктованные неким высшим принципом... (смех)
Джуди: ...То вам придется создать специальные учреждения для защиты традиции, потому что кому-то придется решать, какое толкование традиции дозволено, а какое – опасная ересь. И так появляются учреждения, сознательно делающие то, что наши фильтры восприятия делают бессознательно. Ведь в устной традиции неврология делает обновления автоматически. Редактирование происходит естественно... (Пауза)... Жители Западной Африки часто говорят о «замыкании круга».
Джон: Если дети лишены общения с родителями их родителей, круг нарушается, и нарушается в обоих направлениях. Существует естественный союз между детьми и бабушкой и дедушкой. Каковы его преимущества – для обеих сторон? Во-первых, общаясь с бабушкой и дедушкой, дети понимают, при помощи второго внимания, как их родители стали такими, какие они есть.
Джуди: Это развивает второе описание того, почему родители живут так, как живут – понимание контекста их развития.
Джон: И номер два, настолько же важный: бабушка и дедушка испытывают омолаживающее влияние этих юных неврологий, в свою очередь, во втором внимании, делая собственные заключения об удивительном и чрезвычайно сложном окружающем мире. Вот такой омолаживающий эффект для старшего поколения. Это помогает бабушкам и дедушкам оставаться восприимчивыми к тем новым переживаниям, с которыми приходится иметь дело детям.
Женщина: Еще одно отличие культуры от общества – в культуре есть реальное переживание естественного физического окружения, оно включено в эту культуру, а не вынесено за ее пределы. А мой опыт в нашем обществе говорит, что у нас есть разделение между естественным окружением и социумом.
Джуди: Да, в нашем обществе эта петля разорвана. Давайте вернемся к первым поселенцам-пуританам. Когда они впервые прибыли на землю, ставшую теперь Соединенными Штатами, то не знали, как выжить в этом незнакомом окружении. Поэтому они стали строить небольшие крепости, форты, уничтожая внутри всю растительность и возводя стены. И за этими стенами они были в безопасности, а без них могли просто умереть. И если вы внимательно почитаете литературу того времени, то получите полное и красочное представление о «красных дьяволах». Но что достаточно интересно, «красные дьяволы» прекрасно жили в дикой местности и вовсе не умирали. И мало помалу стали появляться люди, которые покидали свои группы, уходили из фортов и присоединялись к индейцам. Другого пути не было. Индейцы ведь не приходили и не просились пожить в этих огороженных территориях (смех). И постепенно стали появляться люди вроде Даниеля Буна, которые могли жить в этой дикой местности, и возникла целая эволюция мысли от «красного дьявола» к «благородному дикарю».
Джон: И это было начало мудрости. Качество отношений, которые люди устанавливают с контекстом, в котором находятся – отражение их коллективной мудрости. И этот контекст, конечно, может быть интеллектуальным и художественным, или может быть окружающей средой в физическом смысле слова. Исторически, мы не всегда обладали технической мощью, которую имеем теперь. Люди всегда изменяли свое физическое окружение – сначала жили в пещерах, потом стали строить дома и так далее. Но в течение нескольких столетий, прошедших после индустриальной революции, возникла огромная концентрация технической мощи, позволяющая нам очень сильно изменять окружающую среду. И в то же время, мы утратили мудрость взаимодействия с естественным окружением, в котором изначально развивались. И поэтому я беру один компонент мудрости, указывающий на то, что петли, необходимые для нашего благополучия, должны учитывать, как обязательную часть структуры, окружающую среду – и внутреннюю, и внешнюю.
Роджер Фишер[12] однажды рассказал мне одну историю. Во время Второй мировой войны экипаж бомбардировщика испытывал новый самолет. Экипаж провел новый самолет через различные тесты и был доволен результатами. Однажды поздно вечером они летели на высоте 40 000 футов и начали очередные испытания. Им нужно было определить, насколько успешно двигатели самолета можно остановить, а затем заново запустить в воздухе. Командир и второй пилот осторожно останавливали каждый из четырех двигателей по очереди, и затем запускали его снова. На этом уровне испытания прошли хорошо. Затем командир и второй пилот стали заглушать одновременно два двигателя и запускать их снова. Затем они заглушили три двигателя и снова успешно их запустили. Наконец, командир заглушил все четыре двигателя. Наступила оглушительная тишина. И почти одновременно командир и второй пилот вспомнили один весьма занимательный пункт из руководства, который гласил, что двигатель может быть запущен только в том случае, если:
(a) работает хотя бы еще один двигатель или
(b) есть внешний источник энергии, служащий ускорителем.
И тут второй пилот повернулся к командиру и сказал: «Парень! Ну ты и влип!» (смех)...
Однако еще совсем недавно никого не удивляло, что вода, которая использовалась для охлаждения механизмов и слива промышленных отходов, и воздух, в который мы выбрасывали побочные продукты производства, считались «внешними источниками». Они назывались внешними, потому что их не нужно было указывать в балансовой ведомости как производственные затраты. Здесь нет никакой мудрости – одно сплошное первое внимание.
Джуди: Но ведь первое внимание для этого и предназначено – получать быстрые результаты.
Женщина: Еще один подобный пример – табу на убийство коров в Индии. Священный статус коровы возник из соотношения между затратами и прибылью. В течение долгой засухи корову можно съесть, а можно остаться голодным, но при этом сохранить животных, чтобы, когда пойдут дожди, было на чем обрабатывать землю. В конечном счете, Индуизм сделал это частью культурной мудрости, и убийство коровы превратилось в табу.
Джон; Для биологических систем, живых систем, важно, чтобы механизмом запуска важной физиологической реакции не было отсутствие того самого компонента, для пополнения которого и предназначена петля. Цикл дыхания, которого мы почти не осознаем, запускается не дефицитом кислорода. В такой петле не было бы никакой мудрости. Он запускается избытком СО2. То есть автоматический сигнал системы, побуждающий нас сделать следующий вдох – не отсутствие необходимого элемента, а наличие другого элемента, который управляет газовым обменом в легких. Обратите внимание, это очень важно, потому что, если в вашем проекте механизм пополнения какого-то компонента запускается его нехваткой, смертельные последствия из-за дефицита этого компонента могут возникнуть прежде, чем будут запущены корректирующие реакции.
Так что здесь есть проблема. В Индии существует дисбаланс между населением и количеством продовольствия. Это задача логического уровня. Мы говорим: «В Индии люди голодают, а у нас полно еды – огромные хранилища для зерна и муки, и все они заполнены». То есть, во-первых, у нас есть ресурсы, а во-вторых – определенные естественные стратегии. Я уже о них упоминал: я могу посмотреть вокруг, увидеть Ларри и подумать: «Это мой брат». Я могу отождествиться с ним – это естественный порыв. Мы оглядываем мир, видим в Индии голодающих и думаем: «У нас есть продовольствие – а это люди, такие же, как мы с вами. Давайте продемонстрируем, как мы о них заботимся, давайте пошлем им продовольствие». В чем слабость такой позиции, кибернетически?
Женщина: Отсутствует часть – как они могут производить продовольствие для самих себя.
Джон: Как они могут производить продовольствие для самих себя. Большинство программ социального обеспечения, как внутренних, так и международных, не учитывают ни отношений между людьми, получающими помощь, ни общего контекста проблемы. Нарушается хорошо сформулированное условие, вмешательство происходит на неподходящем логическом уровне.
Население
(r)
Продовольствие
Рассмотрим эту петлю. Обратите внимание: рост «населения» требует (как минимум) такого же роста «продовольствия». Обратное также истинно – рост запасов продовольствия приводит к росту населения. И вам приходится снова снабжать продовольствием население, численность которого превышает его возможности прокормить себя самостоятельно. И снова возникают благоприятные условия для роста населения: еще больше нарушается равновесие между его численностью и его способностью прокормить себя самостоятельно. Происходит эскалация цикла.
Джон: Трудно сказать, какова на практике наша ответственность в этой области, но мне кажется, что нужно серьезно отнестись к необходимости вмешательства на соответствующем логическом уровне. Позвольте привести более близкий мне пример. Есть племя, которое живет в южных пустынях Эфиопии и на северных равнинах Кении. Как и мaсаи, эти люди – гордые скотоводы.
Для них рогатый скот – и символическое, и буквальное мерило личного успеха и успеха всего племени. Это их сокровищница, их форт Нокс. И они очень сильно отождествлены со своим скотом. Европейские планировщики сели и нарисовали на карте прямые линии, разделили этот континент по имени Африка, там, где издавна живут эти люди. И получилось, что их традиционные пастбища попали в три разные страны: Уганду, Эфиопию и Кению. И теперь они изгнаны правительствами этих стран в область, которая позволяет прокормить всего лишь пятую часть всего их скота.
Джуди: И что же происходит?
Джон: Вот – группа людей, которые были блестяще приспособлены к своему окружению, пока не возникла необходимость в изменениях, причем в очень быстрых изменениях. Заметьте, скорость изменений, необходимая, чтобы приспособиться к новым условиям, лежит за пределами их гибкости, из-за их глубокой погруженности в свою культуру. Есть ли какой-то выход – кроме как смириться с гибелью этой культуры? Не обязательно с гибелью людей. Людей можно спасти. Люди могут выжить, но та геополитическая ситуация, в которой они оказались, уничтожает их культуру.
Джуди: И как заметила Бритт, если бы это было долгое и медленное давление, можно было бы хотя бы приблизительно определить, как придется изменяться и развиваться этому племени, чтобы поддерживать особенности своей культурной практики. Но если эти особенности слишком велики, а давление времени слишком сильно, то они не смогут выжить. Это похоже на особенности китов по отношению к воде и особенности слонов по отношению к земле. Если бы вода полностью покрыла землю, слоны не смогли бы выжить, а если бы высох океан, вымерли бы киты.
Джон: Племя, очевидно, не понимает смертельной опасности этой ситуации. Они знают, что дела плохи, в этом нет никаких сомнений, ведь люди голодают. Но проблема здесь – особенности на уровне их фильтров восприятия. Если племя придает огромную ценность рогатому скоту, если это – основополагающее понятие, организующее эту культуру, основа их самоопределения как людей, эти люди не почувствуют, что перепроизводство скота достигло смертельной отметки до тех пор, пока не станет слишком поздно. Их скот будет продолжать пастись на ограниченном пространстве, пока не истощит землю настолько, что она уже не сможет восстановиться. Я говорю о фильтрах восприятия, которые вступают в силу уже на уровне периферийных органов чувств. Эриксон14 демонстрирует действие таких фильтров в работе с измененными состояниями – например, с гипнотической глухотой. Сейчас я могу попросить Хосе притвориться глухим. И он может просто подавлять некоторые свои реакции, например, реакции на неожиданные звуки, исходящие из источников, которых он не видит. И он может научиться очень хорошо это делать. Второе, более глубокое состояние гипнотической глухоты возникает в том случае, если он изменяет свое состояние таким образом, что возникает торможение ответных реакций. И если актуальный звуковой сигнал проходит через периферийный орган чувств, поступает в центральную нервную систему и торможение происходит уже там – мы не заметим никакой реакции. Если у меня очень острое зрение, я могу, вероятно, заметить, как сужаются его зрачки, когда кто-то внезапно издает громкий звук у него за спиной, но, к примеру, у него не будет ориентировочного рефлекса. Третий тип гипнотической глухоты – то, что я называю глубокими убеждениями и погруженностью в культуру, и то, что Джуди назвала особенностями... .
Джуди: На периферии...
Джон: ...Именно здесь вы изменили свою неврологию таким образом, что сигнал никогда не поступит в центральную нервную систему. То есть фильтр возникает в момент вашего взаимодействия с миром – в периферийном органе чувств.
Джуди: Вы не видите, чего не видите. И не знаете, чего не знаете.
Джон: Несколько месяцев назад я проводил семинар. И одна участница попросила меня помочь ей сделать некоторые личные преобразования. Она была замужем за человеком, который вообще-то вполне ее устраивал. Но у него были некоторые раздражающие привычки, которые она находила немного неэстетичными. И вот что она хотела сделать: она хотела установить фильтр восприятия, который имел бы две функции. Прежде всего, служил бы экраном, скрывающим от ее сознания эти специфические неприятные качества ее мужа, какие-то особенности его мышления и поведения. Во-вторых, она хотела, чтобы этот фильтр восприятия отводил эту информацию в сторону, и она никогда не поступала бы в ее центральную нервную систему. А вместо этого помещалась бы в какое-то безопасное место. И если бы ее раздражение на мужа достигло критической отметки, она бы внезапно об этом узнала.
Джуди: Определенные пороги.
Джон: И я посмотрел на нее и сказал: «И это – история ваших отношений с мужчинами». В течение какого-то времени она имеет весьма идиллические отношения с мужчиной. Но как только превышается пороговое значение, происходит полное обесценивание,и безоблачное существование, которое она вела в течение шести месяцев с этим мужчиной, вдруг оказывается абсолютной ложью. От начала и до конца. Оно полностью теряет свою ценность. Вот в чем опасность: если ваши пороги слишком высоки, как у этого племени, то вам грозит накопление подпороговых ощущений, или, другими словами, истощение, похожее на вытоптанные пастбища. При этом вы можете сознательно стремиться поступать правильно, экологично. Но если пороги ощущений в вашем сенсорном аппарате слишком высоки, недостаток определенного компонента может стать разрушительным или даже смертельным задолго до того, как порог будет превышен. Вы этого просто не заметите.
Бейтсон утверждает, что если мы не научимся мыслить кибернетически, наше существование на этой планете может оказаться очень недолгим. И поэтому мы собираемся обсудить такие темы: каким образом вычленять петли, чтобы при этом учитывать и уважать их целостность, как устанавливать пороговые значения и как изменять определение «я» в соответствии с контекстом. До эры индустриальной революции, если кто-то начинал себя странно вести, эта проблема была локальной – люди, семьи и деревни справлялись с этим, может быть, иногда включая это поведение в культуру, кто знает? Это не было проблемой, потому что ни один сумасшедший не имел технических средств, позволяющих воздействовать на всю семью, племя или группу. И поэтому недостаток мудрости одного или нескольких организмов уравновешивался группой. Однако с появлением в нашем обществе огромных технических возможностей ошибка, безумие, недостаток контакта с контекстом, отсутствие мудрости одного организма могут очень сильно повлиять не только на локальную окружающую среду, но и на всю планету.
Мы полагаем, что сознание имеет обратную связь с остальной частью психики и поэтому влияет на наши действия. Но последствия этой обратной связи нам почти неизвестны и нуждаются в незамедлительном исследовании и подтверждении.
Без всякого сомнения, содержание сознания не является случайным набором сообщений о событиях, происходящих в остальной части психики. Скорее, содержание экрана сознания систематически отбирается из широкого изобилия психических событий. Но мы очень мало знаем о правилах и предпочтениях такого выбора. Этот вопрос требует исследования. Точно так же требуют изучения ограничения, налагаемые речью.
Джон: Подумайте, как согласуются с этим репрезентативные системы. Как в это вписываются Мета-модель и Милтон-модель. В нашем распоряжении есть технология, которая может рассматривать подобные вопросы с определённой точностью.
Я продолжаю:
Оказывается, однако, что система отбора информации для экрана сознания тесно связана с «целью», «вниманием», и другими подобными явлениями, которые также нуждаются в определении и разъяснении...
Если сознание имеет обратную связь с остальной частью психики... И если сознание имеет дело только с искаженным набором событий, происходящих в психике в целом, то должны существовать систематические... различия между сознательными представлениями о самом себе и о мире, и истинной природой «я» и мира. Такие различия должны искажать процессы адаптации.
В этой связи, существуют фундаментальные различия между процессом культурных изменений и процессом филогенетической эволюции. Предполагается, что в последней существует так называемый вейсманианский барьер – совершенно непроницаемая граница между телом и зародышевой плазмой.
Джон: В биологии есть классическая теория, демонстрирующая асимметричные отношения между генетической структурой и фактической формой конкретного организма. В давнем споре между Ламарком и Дарвином Дарвин был признан победителем именно в этом пункте. Ламарк предположил, что если я стал умелым скалолазом, и при этом мое тело стало чрезвычайно выносливым, и если затем у меня родится ребенок, эти характеристики передадутся ему генетически. Но в реальном мире нет никаких доказательств этого. Ламарк был прав, как вы знаете, но в другой области. Ламаркианская эволюция – процесс отбора в обучении и культуре. А эволюция Дарвина – генетическая модель для биологических систем. Барьер Вейсманна – это предположение, что телесные, физиологические особенности фенотипа, отдельного организма не могут пересечь эту границу, барьер Вейсмана, в обратном направлении и стать частью генетической структуры. Такая ситуация устраняет возможность генетического кодирования адаптации в одном поколении.
Нет никакого воздействия окружающей среды на геном. В культурном развитии и индивидуальном обучении присутствует воздействие через сознание, неполное и, вероятно, искаженное.
Это значит, что характер этих искажений таков, что сознание не воспринимает кибернетической природы «я» и мира ровно настолько, насколько содержание «экрана» сознания определяется его целями. Соображения, исходящие от цели принимают такую форму: «Я хочу D; B ведет к C; C ведет к D; значит D можно достичь посредством B и C». Но, если психика в целом и внешний мир не имеют... такой линейной структуры, то, навязывая им эту структуру, мы становимся слепыми к кибернетическим петлям «я» и внешнего мира. Сознательный набор данных будет основан не на целостных петлях, а только на дугах петель, расчленяя их живую ткань выборочным вниманием. Более определенно, попытки изменить переменную, находящуюся внутри «я» или в окружающем мире, вероятно, будут предприниматься без понимания гомеостатической сети, окружающей эту переменную... Мудрость подразумевает обязательную коррекцию подобной узкой целенаправленной точки зрения.
Роль сознания во взаимодействии между человеком и окружающими его гомеостатическими системами возникла не сегодня. Но три обстоятельства делают исследование этого явления неотложным вопросом.
Во-первых, человек склонен скорее изменять свое окружение, чем самого себя. Столкнувшись с изменяющейся переменной (например, температурой), которую нужно контролировать, организм может изменить либо себя, либо внешнее окружение. Он может адаптироваться к окружению либо адаптировать окружение к себе. В истории эволюции подавляющее большинство шагов были изменениями самого организма; некоторые шаги носили промежуточный характер, когда организм изменял окружение, просто меняя место своего обитания. Иногда некоторым организмам, кроме людей, удавалось создавать вокруг себя измененную микросреду, например, гнезда... птиц, хвойные леса, колонии грибов, коралловые рифы и так далее.
Во всех этих случаях логика эволюционного прогресса двигалась по направлению к экосистемам, которые поддерживают только доминирующие, контролирующие окружение виды и его симбионтов и паразитов.
Человек, с его выдающимися способностями изменять окружение, точно так же создает одновидовые экосистемы – города. Но он идет еще дальше, создавая специальное окружение для своих симбионтов. И они тоже, в свою очередь, становятся одновидовыми экосистемами: пшеничные поля, культуры бактерий, выводки домашних птиц, колонии лабораторных крыс и так далее.
Во-вторых, отношения между целенаправленным сознанием и окружающей средой за последние сто лет быстро изменились. Тепм и размер этих изменений, без сомнения, продолжает расти по мере технологического прогресса. Сознательный человек, как активное действующее лицо в изменении своего окружения, сегодня способен полностью разрушить и себя, и эту окружающую среду – при этом имея в своем сознании самые благие намерения.
В-третьих, за последние сто лет возник специфический и опасный социологический феномен, способный изолировать сознательную цель от множества корректирующих процессов, которые могли бы возникнуть из бессознательных областей психики. В настоящее время на социальной сцене существует множество самопорождающихся субъектов, которые по закону имеют такой же статус, что и реальные личности. Это банки, компании, политические партии, союзы, коммерческие и финансовые агентства, государства и т.п. В биологическом смысле, эти субъекты – не личности и даже не совокупности личностей. Это совокупности частей (целостных) личностей. Когда мистер Смит входит в зал заседаний своей компании, он, как ожидается, ограничит свои размышления исключительно узкими целями своей компании или той части компании, которую «представляет». К счастью – он не может сделать это в полной мере, и некоторые решения компании принимаются под влиянием соображений, пришедших из более широких и более мудрых частей психики. Но в идеале ожидается, что мистер Смит будет действовать как чистое, неоткорректированное сознание – как существо, полностью лишенное человечности.15
Джон: Одна из целей этого семинара – развитие стратегий, позволяющих мудро корректировать целеустремленное сознание. Эти стратегии – важный аспект поведения во фрагментированном обществе, когда мы не можем рассчитывать на совпадение наших внутренних ценностей и ценностей тех, с кем каждый день контактируем.
Мужчина: Если признать, что людям нужно научиться осознавать симбиотические отношения между человеком и его окружением, и что сознание склонно избегать такого понимания, поскольку оно остается узким и целенаправленным, то мне кажется, что для осознания этих отношений нужно быть внимательным к своим неосознанным целям. В молодости я очень любил бродить по холмам и по лесу, при этом у меня не было никакой сознательной цели. Мне просто хотелось это делать, меня почему-то туда тянуло. И на природе, в естественном окружении, не обставленный искусственными структурами, я очень ясно понимал, что значит быть частью Земли, ветра и деревьев, я действительно чувствовал себя частью всего этого. Может быть, одна из возможностей – открыться такому опыту и научиться замечать свои неосознанные цели в противоположность сознательным.
Джуди: ...она хранится в их телах...
Джон: ...А это значит, что по мере изменения окружающей среды или социальной организации второе внимание автоматически редактирует прежнюю устную традицию, чтобы она соответствовала фактическому состоянию дел – если только изменения происходят не слишком быстро.
Во второй ситуации, когда устная традиция больше не хранится в неврологии ее носителей, когда она выражена в письменном виде, вы можете, конечно, добиться большей точности. И через некоторое время произойдет нечто очень важное: фрагментация, расщепление. И возникнут две непримиримые позиции: фундаменталисты (смех), и реформаторы, утверждающие, что традиция устарела, и ее пора пересмотреть. И если вдобавок вы внесете все это в рамку, что данная традиция – священные скрижали, продиктованные неким высшим принципом... (смех)
Джуди: ...То вам придется создать специальные учреждения для защиты традиции, потому что кому-то придется решать, какое толкование традиции дозволено, а какое – опасная ересь. И так появляются учреждения, сознательно делающие то, что наши фильтры восприятия делают бессознательно. Ведь в устной традиции неврология делает обновления автоматически. Редактирование происходит естественно... (Пауза)... Жители Западной Африки часто говорят о «замыкании круга».
Джон: Если дети лишены общения с родителями их родителей, круг нарушается, и нарушается в обоих направлениях. Существует естественный союз между детьми и бабушкой и дедушкой. Каковы его преимущества – для обеих сторон? Во-первых, общаясь с бабушкой и дедушкой, дети понимают, при помощи второго внимания, как их родители стали такими, какие они есть.
Джуди: Это развивает второе описание того, почему родители живут так, как живут – понимание контекста их развития.
Джон: И номер два, настолько же важный: бабушка и дедушка испытывают омолаживающее влияние этих юных неврологий, в свою очередь, во втором внимании, делая собственные заключения об удивительном и чрезвычайно сложном окружающем мире. Вот такой омолаживающий эффект для старшего поколения. Это помогает бабушкам и дедушкам оставаться восприимчивыми к тем новым переживаниям, с которыми приходится иметь дело детям.
Женщина: Еще одно отличие культуры от общества – в культуре есть реальное переживание естественного физического окружения, оно включено в эту культуру, а не вынесено за ее пределы. А мой опыт в нашем обществе говорит, что у нас есть разделение между естественным окружением и социумом.
Джуди: Да, в нашем обществе эта петля разорвана. Давайте вернемся к первым поселенцам-пуританам. Когда они впервые прибыли на землю, ставшую теперь Соединенными Штатами, то не знали, как выжить в этом незнакомом окружении. Поэтому они стали строить небольшие крепости, форты, уничтожая внутри всю растительность и возводя стены. И за этими стенами они были в безопасности, а без них могли просто умереть. И если вы внимательно почитаете литературу того времени, то получите полное и красочное представление о «красных дьяволах». Но что достаточно интересно, «красные дьяволы» прекрасно жили в дикой местности и вовсе не умирали. И мало помалу стали появляться люди, которые покидали свои группы, уходили из фортов и присоединялись к индейцам. Другого пути не было. Индейцы ведь не приходили и не просились пожить в этих огороженных территориях (смех). И постепенно стали появляться люди вроде Даниеля Буна, которые могли жить в этой дикой местности, и возникла целая эволюция мысли от «красного дьявола» к «благородному дикарю».
Джон: И это было начало мудрости. Качество отношений, которые люди устанавливают с контекстом, в котором находятся – отражение их коллективной мудрости. И этот контекст, конечно, может быть интеллектуальным и художественным, или может быть окружающей средой в физическом смысле слова. Исторически, мы не всегда обладали технической мощью, которую имеем теперь. Люди всегда изменяли свое физическое окружение – сначала жили в пещерах, потом стали строить дома и так далее. Но в течение нескольких столетий, прошедших после индустриальной революции, возникла огромная концентрация технической мощи, позволяющая нам очень сильно изменять окружающую среду. И в то же время, мы утратили мудрость взаимодействия с естественным окружением, в котором изначально развивались. И поэтому я беру один компонент мудрости, указывающий на то, что петли, необходимые для нашего благополучия, должны учитывать, как обязательную часть структуры, окружающую среду – и внутреннюю, и внешнюю.
Роджер Фишер[12] однажды рассказал мне одну историю. Во время Второй мировой войны экипаж бомбардировщика испытывал новый самолет. Экипаж провел новый самолет через различные тесты и был доволен результатами. Однажды поздно вечером они летели на высоте 40 000 футов и начали очередные испытания. Им нужно было определить, насколько успешно двигатели самолета можно остановить, а затем заново запустить в воздухе. Командир и второй пилот осторожно останавливали каждый из четырех двигателей по очереди, и затем запускали его снова. На этом уровне испытания прошли хорошо. Затем командир и второй пилот стали заглушать одновременно два двигателя и запускать их снова. Затем они заглушили три двигателя и снова успешно их запустили. Наконец, командир заглушил все четыре двигателя. Наступила оглушительная тишина. И почти одновременно командир и второй пилот вспомнили один весьма занимательный пункт из руководства, который гласил, что двигатель может быть запущен только в том случае, если:
(a) работает хотя бы еще один двигатель или
(b) есть внешний источник энергии, служащий ускорителем.
И тут второй пилот повернулся к командиру и сказал: «Парень! Ну ты и влип!» (смех)...
Однако еще совсем недавно никого не удивляло, что вода, которая использовалась для охлаждения механизмов и слива промышленных отходов, и воздух, в который мы выбрасывали побочные продукты производства, считались «внешними источниками». Они назывались внешними, потому что их не нужно было указывать в балансовой ведомости как производственные затраты. Здесь нет никакой мудрости – одно сплошное первое внимание.
Джуди: Но ведь первое внимание для этого и предназначено – получать быстрые результаты.
Женщина: Еще один подобный пример – табу на убийство коров в Индии. Священный статус коровы возник из соотношения между затратами и прибылью. В течение долгой засухи корову можно съесть, а можно остаться голодным, но при этом сохранить животных, чтобы, когда пойдут дожди, было на чем обрабатывать землю. В конечном счете, Индуизм сделал это частью культурной мудрости, и убийство коровы превратилось в табу.
Джон; Для биологических систем, живых систем, важно, чтобы механизмом запуска важной физиологической реакции не было отсутствие того самого компонента, для пополнения которого и предназначена петля. Цикл дыхания, которого мы почти не осознаем, запускается не дефицитом кислорода. В такой петле не было бы никакой мудрости. Он запускается избытком СО2. То есть автоматический сигнал системы, побуждающий нас сделать следующий вдох – не отсутствие необходимого элемента, а наличие другого элемента, который управляет газовым обменом в легких. Обратите внимание, это очень важно, потому что, если в вашем проекте механизм пополнения какого-то компонента запускается его нехваткой, смертельные последствия из-за дефицита этого компонента могут возникнуть прежде, чем будут запущены корректирующие реакции.
Так что здесь есть проблема. В Индии существует дисбаланс между населением и количеством продовольствия. Это задача логического уровня. Мы говорим: «В Индии люди голодают, а у нас полно еды – огромные хранилища для зерна и муки, и все они заполнены». То есть, во-первых, у нас есть ресурсы, а во-вторых – определенные естественные стратегии. Я уже о них упоминал: я могу посмотреть вокруг, увидеть Ларри и подумать: «Это мой брат». Я могу отождествиться с ним – это естественный порыв. Мы оглядываем мир, видим в Индии голодающих и думаем: «У нас есть продовольствие – а это люди, такие же, как мы с вами. Давайте продемонстрируем, как мы о них заботимся, давайте пошлем им продовольствие». В чем слабость такой позиции, кибернетически?
Женщина: Отсутствует часть – как они могут производить продовольствие для самих себя.
Джон: Как они могут производить продовольствие для самих себя. Большинство программ социального обеспечения, как внутренних, так и международных, не учитывают ни отношений между людьми, получающими помощь, ни общего контекста проблемы. Нарушается хорошо сформулированное условие, вмешательство происходит на неподходящем логическом уровне.
Население
(r)
Продовольствие
Рассмотрим эту петлю. Обратите внимание: рост «населения» требует (как минимум) такого же роста «продовольствия». Обратное также истинно – рост запасов продовольствия приводит к росту населения. И вам приходится снова снабжать продовольствием население, численность которого превышает его возможности прокормить себя самостоятельно. И снова возникают благоприятные условия для роста населения: еще больше нарушается равновесие между его численностью и его способностью прокормить себя самостоятельно. Происходит эскалация цикла.
Джон: Трудно сказать, какова на практике наша ответственность в этой области, но мне кажется, что нужно серьезно отнестись к необходимости вмешательства на соответствующем логическом уровне. Позвольте привести более близкий мне пример. Есть племя, которое живет в южных пустынях Эфиопии и на северных равнинах Кении. Как и мaсаи, эти люди – гордые скотоводы.
Для них рогатый скот – и символическое, и буквальное мерило личного успеха и успеха всего племени. Это их сокровищница, их форт Нокс. И они очень сильно отождествлены со своим скотом. Европейские планировщики сели и нарисовали на карте прямые линии, разделили этот континент по имени Африка, там, где издавна живут эти люди. И получилось, что их традиционные пастбища попали в три разные страны: Уганду, Эфиопию и Кению. И теперь они изгнаны правительствами этих стран в область, которая позволяет прокормить всего лишь пятую часть всего их скота.
Джуди: И что же происходит?
Джон: Вот – группа людей, которые были блестяще приспособлены к своему окружению, пока не возникла необходимость в изменениях, причем в очень быстрых изменениях. Заметьте, скорость изменений, необходимая, чтобы приспособиться к новым условиям, лежит за пределами их гибкости, из-за их глубокой погруженности в свою культуру. Есть ли какой-то выход – кроме как смириться с гибелью этой культуры? Не обязательно с гибелью людей. Людей можно спасти. Люди могут выжить, но та геополитическая ситуация, в которой они оказались, уничтожает их культуру.
Джуди: И как заметила Бритт, если бы это было долгое и медленное давление, можно было бы хотя бы приблизительно определить, как придется изменяться и развиваться этому племени, чтобы поддерживать особенности своей культурной практики. Но если эти особенности слишком велики, а давление времени слишком сильно, то они не смогут выжить. Это похоже на особенности китов по отношению к воде и особенности слонов по отношению к земле. Если бы вода полностью покрыла землю, слоны не смогли бы выжить, а если бы высох океан, вымерли бы киты.
Джон: Племя, очевидно, не понимает смертельной опасности этой ситуации. Они знают, что дела плохи, в этом нет никаких сомнений, ведь люди голодают. Но проблема здесь – особенности на уровне их фильтров восприятия. Если племя придает огромную ценность рогатому скоту, если это – основополагающее понятие, организующее эту культуру, основа их самоопределения как людей, эти люди не почувствуют, что перепроизводство скота достигло смертельной отметки до тех пор, пока не станет слишком поздно. Их скот будет продолжать пастись на ограниченном пространстве, пока не истощит землю настолько, что она уже не сможет восстановиться. Я говорю о фильтрах восприятия, которые вступают в силу уже на уровне периферийных органов чувств. Эриксон14 демонстрирует действие таких фильтров в работе с измененными состояниями – например, с гипнотической глухотой. Сейчас я могу попросить Хосе притвориться глухим. И он может просто подавлять некоторые свои реакции, например, реакции на неожиданные звуки, исходящие из источников, которых он не видит. И он может научиться очень хорошо это делать. Второе, более глубокое состояние гипнотической глухоты возникает в том случае, если он изменяет свое состояние таким образом, что возникает торможение ответных реакций. И если актуальный звуковой сигнал проходит через периферийный орган чувств, поступает в центральную нервную систему и торможение происходит уже там – мы не заметим никакой реакции. Если у меня очень острое зрение, я могу, вероятно, заметить, как сужаются его зрачки, когда кто-то внезапно издает громкий звук у него за спиной, но, к примеру, у него не будет ориентировочного рефлекса. Третий тип гипнотической глухоты – то, что я называю глубокими убеждениями и погруженностью в культуру, и то, что Джуди назвала особенностями... .
Джуди: На периферии...
Джон: ...Именно здесь вы изменили свою неврологию таким образом, что сигнал никогда не поступит в центральную нервную систему. То есть фильтр возникает в момент вашего взаимодействия с миром – в периферийном органе чувств.
Джуди: Вы не видите, чего не видите. И не знаете, чего не знаете.
Джон: Несколько месяцев назад я проводил семинар. И одна участница попросила меня помочь ей сделать некоторые личные преобразования. Она была замужем за человеком, который вообще-то вполне ее устраивал. Но у него были некоторые раздражающие привычки, которые она находила немного неэстетичными. И вот что она хотела сделать: она хотела установить фильтр восприятия, который имел бы две функции. Прежде всего, служил бы экраном, скрывающим от ее сознания эти специфические неприятные качества ее мужа, какие-то особенности его мышления и поведения. Во-вторых, она хотела, чтобы этот фильтр восприятия отводил эту информацию в сторону, и она никогда не поступала бы в ее центральную нервную систему. А вместо этого помещалась бы в какое-то безопасное место. И если бы ее раздражение на мужа достигло критической отметки, она бы внезапно об этом узнала.
Джуди: Определенные пороги.
Джон: И я посмотрел на нее и сказал: «И это – история ваших отношений с мужчинами». В течение какого-то времени она имеет весьма идиллические отношения с мужчиной. Но как только превышается пороговое значение, происходит полное обесценивание,и безоблачное существование, которое она вела в течение шести месяцев с этим мужчиной, вдруг оказывается абсолютной ложью. От начала и до конца. Оно полностью теряет свою ценность. Вот в чем опасность: если ваши пороги слишком высоки, как у этого племени, то вам грозит накопление подпороговых ощущений, или, другими словами, истощение, похожее на вытоптанные пастбища. При этом вы можете сознательно стремиться поступать правильно, экологично. Но если пороги ощущений в вашем сенсорном аппарате слишком высоки, недостаток определенного компонента может стать разрушительным или даже смертельным задолго до того, как порог будет превышен. Вы этого просто не заметите.
Бейтсон утверждает, что если мы не научимся мыслить кибернетически, наше существование на этой планете может оказаться очень недолгим. И поэтому мы собираемся обсудить такие темы: каким образом вычленять петли, чтобы при этом учитывать и уважать их целостность, как устанавливать пороговые значения и как изменять определение «я» в соответствии с контекстом. До эры индустриальной революции, если кто-то начинал себя странно вести, эта проблема была локальной – люди, семьи и деревни справлялись с этим, может быть, иногда включая это поведение в культуру, кто знает? Это не было проблемой, потому что ни один сумасшедший не имел технических средств, позволяющих воздействовать на всю семью, племя или группу. И поэтому недостаток мудрости одного или нескольких организмов уравновешивался группой. Однако с появлением в нашем обществе огромных технических возможностей ошибка, безумие, недостаток контакта с контекстом, отсутствие мудрости одного организма могут очень сильно повлиять не только на локальную окружающую среду, но и на всю планету.
Мы полагаем, что сознание имеет обратную связь с остальной частью психики и поэтому влияет на наши действия. Но последствия этой обратной связи нам почти неизвестны и нуждаются в незамедлительном исследовании и подтверждении.
Без всякого сомнения, содержание сознания не является случайным набором сообщений о событиях, происходящих в остальной части психики. Скорее, содержание экрана сознания систематически отбирается из широкого изобилия психических событий. Но мы очень мало знаем о правилах и предпочтениях такого выбора. Этот вопрос требует исследования. Точно так же требуют изучения ограничения, налагаемые речью.
Джон: Подумайте, как согласуются с этим репрезентативные системы. Как в это вписываются Мета-модель и Милтон-модель. В нашем распоряжении есть технология, которая может рассматривать подобные вопросы с определённой точностью.
Я продолжаю:
Оказывается, однако, что система отбора информации для экрана сознания тесно связана с «целью», «вниманием», и другими подобными явлениями, которые также нуждаются в определении и разъяснении...
Если сознание имеет обратную связь с остальной частью психики... И если сознание имеет дело только с искаженным набором событий, происходящих в психике в целом, то должны существовать систематические... различия между сознательными представлениями о самом себе и о мире, и истинной природой «я» и мира. Такие различия должны искажать процессы адаптации.
В этой связи, существуют фундаментальные различия между процессом культурных изменений и процессом филогенетической эволюции. Предполагается, что в последней существует так называемый вейсманианский барьер – совершенно непроницаемая граница между телом и зародышевой плазмой.
Джон: В биологии есть классическая теория, демонстрирующая асимметричные отношения между генетической структурой и фактической формой конкретного организма. В давнем споре между Ламарком и Дарвином Дарвин был признан победителем именно в этом пункте. Ламарк предположил, что если я стал умелым скалолазом, и при этом мое тело стало чрезвычайно выносливым, и если затем у меня родится ребенок, эти характеристики передадутся ему генетически. Но в реальном мире нет никаких доказательств этого. Ламарк был прав, как вы знаете, но в другой области. Ламаркианская эволюция – процесс отбора в обучении и культуре. А эволюция Дарвина – генетическая модель для биологических систем. Барьер Вейсманна – это предположение, что телесные, физиологические особенности фенотипа, отдельного организма не могут пересечь эту границу, барьер Вейсмана, в обратном направлении и стать частью генетической структуры. Такая ситуация устраняет возможность генетического кодирования адаптации в одном поколении.
Нет никакого воздействия окружающей среды на геном. В культурном развитии и индивидуальном обучении присутствует воздействие через сознание, неполное и, вероятно, искаженное.
Это значит, что характер этих искажений таков, что сознание не воспринимает кибернетической природы «я» и мира ровно настолько, насколько содержание «экрана» сознания определяется его целями. Соображения, исходящие от цели принимают такую форму: «Я хочу D; B ведет к C; C ведет к D; значит D можно достичь посредством B и C». Но, если психика в целом и внешний мир не имеют... такой линейной структуры, то, навязывая им эту структуру, мы становимся слепыми к кибернетическим петлям «я» и внешнего мира. Сознательный набор данных будет основан не на целостных петлях, а только на дугах петель, расчленяя их живую ткань выборочным вниманием. Более определенно, попытки изменить переменную, находящуюся внутри «я» или в окружающем мире, вероятно, будут предприниматься без понимания гомеостатической сети, окружающей эту переменную... Мудрость подразумевает обязательную коррекцию подобной узкой целенаправленной точки зрения.
Роль сознания во взаимодействии между человеком и окружающими его гомеостатическими системами возникла не сегодня. Но три обстоятельства делают исследование этого явления неотложным вопросом.
Во-первых, человек склонен скорее изменять свое окружение, чем самого себя. Столкнувшись с изменяющейся переменной (например, температурой), которую нужно контролировать, организм может изменить либо себя, либо внешнее окружение. Он может адаптироваться к окружению либо адаптировать окружение к себе. В истории эволюции подавляющее большинство шагов были изменениями самого организма; некоторые шаги носили промежуточный характер, когда организм изменял окружение, просто меняя место своего обитания. Иногда некоторым организмам, кроме людей, удавалось создавать вокруг себя измененную микросреду, например, гнезда... птиц, хвойные леса, колонии грибов, коралловые рифы и так далее.
Во всех этих случаях логика эволюционного прогресса двигалась по направлению к экосистемам, которые поддерживают только доминирующие, контролирующие окружение виды и его симбионтов и паразитов.
Человек, с его выдающимися способностями изменять окружение, точно так же создает одновидовые экосистемы – города. Но он идет еще дальше, создавая специальное окружение для своих симбионтов. И они тоже, в свою очередь, становятся одновидовыми экосистемами: пшеничные поля, культуры бактерий, выводки домашних птиц, колонии лабораторных крыс и так далее.
Во-вторых, отношения между целенаправленным сознанием и окружающей средой за последние сто лет быстро изменились. Тепм и размер этих изменений, без сомнения, продолжает расти по мере технологического прогресса. Сознательный человек, как активное действующее лицо в изменении своего окружения, сегодня способен полностью разрушить и себя, и эту окружающую среду – при этом имея в своем сознании самые благие намерения.
В-третьих, за последние сто лет возник специфический и опасный социологический феномен, способный изолировать сознательную цель от множества корректирующих процессов, которые могли бы возникнуть из бессознательных областей психики. В настоящее время на социальной сцене существует множество самопорождающихся субъектов, которые по закону имеют такой же статус, что и реальные личности. Это банки, компании, политические партии, союзы, коммерческие и финансовые агентства, государства и т.п. В биологическом смысле, эти субъекты – не личности и даже не совокупности личностей. Это совокупности частей (целостных) личностей. Когда мистер Смит входит в зал заседаний своей компании, он, как ожидается, ограничит свои размышления исключительно узкими целями своей компании или той части компании, которую «представляет». К счастью – он не может сделать это в полной мере, и некоторые решения компании принимаются под влиянием соображений, пришедших из более широких и более мудрых частей психики. Но в идеале ожидается, что мистер Смит будет действовать как чистое, неоткорректированное сознание – как существо, полностью лишенное человечности.15
Джон: Одна из целей этого семинара – развитие стратегий, позволяющих мудро корректировать целеустремленное сознание. Эти стратегии – важный аспект поведения во фрагментированном обществе, когда мы не можем рассчитывать на совпадение наших внутренних ценностей и ценностей тех, с кем каждый день контактируем.
Мужчина: Если признать, что людям нужно научиться осознавать симбиотические отношения между человеком и его окружением, и что сознание склонно избегать такого понимания, поскольку оно остается узким и целенаправленным, то мне кажется, что для осознания этих отношений нужно быть внимательным к своим неосознанным целям. В молодости я очень любил бродить по холмам и по лесу, при этом у меня не было никакой сознательной цели. Мне просто хотелось это делать, меня почему-то туда тянуло. И на природе, в естественном окружении, не обставленный искусственными структурами, я очень ясно понимал, что значит быть частью Земли, ветра и деревьев, я действительно чувствовал себя частью всего этого. Может быть, одна из возможностей – открыться такому опыту и научиться замечать свои неосознанные цели в противоположность сознательным.